Эухенио был уже на месте, расфуфыренный до предела: на нем были хорошо отутюженные брюки и рубашка с короткими рукавами. В ожидании их он попивал ананасовый сок.
– Позавтракаем здесь, – предложил он. – Здесь не дорого, к тому же по пути нам не попадется больше ничего хорошего.
Они согласились, и выбрали столик на троих под открытым небом. К ним подошел подобострастный и суетливый хозяин заведения. Меню не было, но он предложил им дары моря, последние в этом сезоне. Малко было заколебался, но увидев блеск вожделения в глазах Эухенио, согласился. Хозяин вернулся к своим плитам, а Малко принялся гладить большого рыжего кота, который на всякий случай мурлыкал. Этакий младший братец Пакито!
Эухенио был озабочен. Фелипе спросил, что с ним. Мальчишка затряс головой.
– Мне страшно, сеньор. В том месте, куда мы едем, полно вооруженных охранников. Когда мы отправились туда однажды с сеньором Чамало, нас останавливали много раз. Они прячутся в лесу, и их нельзя увидеть. Но они вас видят. Я наслушался про это множество ужасных рассказов. Однажды они посадили одного крестьянина, который бродил вокруг одного из частных владений в поисках пищи, на муравейник с красными муравьями. Через три дня он умер, и его крики были слышны даже в деревне, за два километра.
– В какой деревне?
Этот вопрос задел Малко.
– В Лас-Пьедрас. Там всего сотня жителей, не больше.
Фелипе и Малко переглянулись. Наверняка Таката выбрал это отдаленное поселение, чтобы там ставить свои эксперименты.
– Не беспокойся, – сказал Фелипе. – С нами тебе нечего бояться.
Эухенио, не убежденный этими доводами, замолчал. Тут, кстати, подоспели дары моря на большом подносе. Эухенио и Фелипе наполнили свои тарелки. Кот положил лапы на колени Малко и энергично требовал свою долю.
Малко любил кошек. Он взял одну устрицу и осторожно положил ее на пол. Кот проглотил ее одним махом и, вовсю мурлыкая, вернулся за добавкой. Эухенио и Фелипе намазывали маслом тартинки. Малко взял один поджаренный хлебец, приготовился было последовать их примеру и вдруг громко вскрикнул. Кот вонзил ему в ногу все свои десять когтей. Тыльной стороной ладони он оттолкнул животное и вскочил. Фелипе и Эухенио застыли от удивления, держа по устрице в руке.
Кот издавал душераздирающее мяуканье. Широко раскрыв пасть, из которой шла пена, он покатился, царапая когтями пол. Его хвост и лапы были судорожно вытянуты. Он сделал усилие, чтобы подняться, затем свалился набок и больше не двигался. По его морде стекала розовая пена.
Посетители наблюдали эту жуткую сцену Фелипе и Эухенио бросили свои устрицы. Малко потер саднившую ногу. Фелипе взвился, как тигр и нырнул на кухню. Он вышел оттуда двадцать секунд спустя, подталкивая перед собой дулом кольта окровавленного и запуганного хозяина заведения. Фелипе подвел его к столу, взял с подноса устрицу, и протянул ему.
– Ешь!
Мексиканец упал на колени и рассыпался в мольбах, способных растрогать даже турецкого пашу. Фелипе толкнул его, и тот упал ему в ноги. Фелипе взвел курок своего кольта.
– Молись, негодяй! Если Господь тебя еще услышит.
И прижал дуло револьвера к его затылку.
Мексиканец дотащился до Малко, как перерезанная пополам гусеница, обхватил его ноги и стал тереться мокрой щекой о его штаны. Он не прекращал молить о пощаде. Фелипе пояснил Малко на английском:
– Он утверждает, что не знал.
Тот встал с колен и завопил:
– Я скажу! Я все скажу! Это не моя вина.
– Говори быстрее! – оборвал Фелипе. – Другого случая тебе не представится.
Захлебываясь, мексиканец рассказал свою историю. Когда Малко и его друзья зашли в кафе, на кухне возникли каких-то два человека. Они приставили к его горлу бритву и приказали подать этим трем клиентам дары моря. Пока один держал хозяина, другой оставался на кухне и высыпал на устрицы содержимое какого-то пузырька. Пока он подавал на стол, эти двое еще оставались. Если бы он сказал хоть слово, ему бы немедленно перерезали горло.
– Как выглядели эти двое? – прервал Фелипе.
– Все в черном. Я их никогда не видел и надеюсь, никогда не увижу. Они сказали, что убьют меня, если я хоть что-нибудь скажу. Полиция подумала бы, что устрицы были несвежими, и я бы отделался небольшим штрафом.
Фелипе ударил его с размаху ногой и тот опрокинулся на стол.
– Убирайся на свою кухню, червяк! Я займусь тобой позже, если тебя не прикончат раньше.
Малко и его спутники встали. Есть им больше не хотелось.
– Пойдем возьмем по сандвичу напротив? – предложил Малко. – Не могут же в самом деле братья Майо отравить все рестораны в Акапулько.
Эухенио испуганно вращал глазами. Малко взял его мягко за плечи и сказал по-испански:
– Малыш, я не могу тебе объяснить, что происходит. Может быть позже… А теперь ты обязан пойти с нами, иначе те, которые пытались нас отравить, убьют тебя. Ты представляешь для них опасность. Ты слишком много знаешь.
– Но я всего лишь бедный чистильщик обуви! – запротестовал Эухенио. – Я даже не умею читать…
– Доверься мне, – оборвал Малко. – Я все объясню тебе потом. А теперь ты должен нам помочь.
Отказавшись от сандвичей, они направились на левую сторону дороги к стоянке. Когда они были у входа, вырулил белый "линкольн" Кристины. Проезжая мимо них, девушка улыбнулась Малко и окликнула:
– Вы на пляж?
Не успел он ответить, как Эухенио с горячностью схватил его за руку.
– Зачем вам нужен я, раз вы знаете эту женщину?
– Как? – сказал Малко. – Какое она имеет отношение к этому поселению?
– Но оно принадлежит ей, – запротестовал Эухенио.
– Ей?
– Да. Оно принадлежало ее мужу. У нее таких десятки повсюду в Мексике. А это самое она предложила Чамало. Они никогда туда не ездят, потому что это очень далеко. Но оно принадлежит ей, он сам мне так сказал.
Фелипе и Малко остановились. Малко внутренне закипел. Если Эухенио говорил правду, именно Кристина пыталась их отравить. Кристина, которая только что весело поздоровалась с ними, словно ничего не произошло.
У него не укладывалось в голове такое лицемерие. Однако она единственная видела его с Эухенио. Ему вспомнилась ее фраза: "Стакан рома для приговоренного к смерти". Его охватила холодная ярость. Она просто-напросто потаскуха. Она расплатилась с мужчиной, который ей нравился, вдвойне, зная, что он скоро умрет. И он должен быть уже мертвым, кстати, пока она загорала под солнцем.
Эта мысль заставила его принять решение.
– Идемте, – сказал он.
Он пошел прямо к "линкольну", который припарковывала Кристина, и открыл дверцу с ее стороны. Улыбка застыла на лице девушки, когда Малко грубо ее оттолкнул и сел на ее место за руль.
– Садись рядом с ней, – приказал он Фелипе. – Эухенио, садись сзади.
Он ни слова не сказал Кристине. Она в гневе обратилась к нему:
– Вы сошли с ума! Чего вы хотите? Кто эти люди? Выйдите из моей машины!
Малко передвинул рычаг на коробке скоростей и сказал:
– Дорогая моя Кристина, шутка достаточно затянулась. Я еду на прогулку. А вы меня сопровождаете, по своей воле или насильно. Во время путешествия мы поболтаем.
Она не отвечала и, выпустив когти, прыгнула на Фелипе. Он схватил ее за запястья и все так же бесстрастно крепко их сжал. Она изрыгнула ругательство. У Эухенио на заднем сиденье глаза стали, как блюдца. Видеть, что так обращаются со всемогущей мадам Ариман!..
"Линкольн" выехал со стоянки и направился по дороге, ведущей в аэропорт.
– Куда ехать? – спросил Малко у Эухенио.
– До Пуэрто Маркеса, затем сверните налево, – ответил мексиканец.
– Я убью вас! – прошипела Кристина Фелипе, который ее держал.
– Это будет честь для меня, – ответил полицейский. Затем совсем тихо добавил: – Да храни нас Господь.
11
– Позавтракаем здесь, – предложил он. – Здесь не дорого, к тому же по пути нам не попадется больше ничего хорошего.
Они согласились, и выбрали столик на троих под открытым небом. К ним подошел подобострастный и суетливый хозяин заведения. Меню не было, но он предложил им дары моря, последние в этом сезоне. Малко было заколебался, но увидев блеск вожделения в глазах Эухенио, согласился. Хозяин вернулся к своим плитам, а Малко принялся гладить большого рыжего кота, который на всякий случай мурлыкал. Этакий младший братец Пакито!
Эухенио был озабочен. Фелипе спросил, что с ним. Мальчишка затряс головой.
– Мне страшно, сеньор. В том месте, куда мы едем, полно вооруженных охранников. Когда мы отправились туда однажды с сеньором Чамало, нас останавливали много раз. Они прячутся в лесу, и их нельзя увидеть. Но они вас видят. Я наслушался про это множество ужасных рассказов. Однажды они посадили одного крестьянина, который бродил вокруг одного из частных владений в поисках пищи, на муравейник с красными муравьями. Через три дня он умер, и его крики были слышны даже в деревне, за два километра.
– В какой деревне?
Этот вопрос задел Малко.
– В Лас-Пьедрас. Там всего сотня жителей, не больше.
Фелипе и Малко переглянулись. Наверняка Таката выбрал это отдаленное поселение, чтобы там ставить свои эксперименты.
– Не беспокойся, – сказал Фелипе. – С нами тебе нечего бояться.
Эухенио, не убежденный этими доводами, замолчал. Тут, кстати, подоспели дары моря на большом подносе. Эухенио и Фелипе наполнили свои тарелки. Кот положил лапы на колени Малко и энергично требовал свою долю.
Малко любил кошек. Он взял одну устрицу и осторожно положил ее на пол. Кот проглотил ее одним махом и, вовсю мурлыкая, вернулся за добавкой. Эухенио и Фелипе намазывали маслом тартинки. Малко взял один поджаренный хлебец, приготовился было последовать их примеру и вдруг громко вскрикнул. Кот вонзил ему в ногу все свои десять когтей. Тыльной стороной ладони он оттолкнул животное и вскочил. Фелипе и Эухенио застыли от удивления, держа по устрице в руке.
Кот издавал душераздирающее мяуканье. Широко раскрыв пасть, из которой шла пена, он покатился, царапая когтями пол. Его хвост и лапы были судорожно вытянуты. Он сделал усилие, чтобы подняться, затем свалился набок и больше не двигался. По его морде стекала розовая пена.
Посетители наблюдали эту жуткую сцену Фелипе и Эухенио бросили свои устрицы. Малко потер саднившую ногу. Фелипе взвился, как тигр и нырнул на кухню. Он вышел оттуда двадцать секунд спустя, подталкивая перед собой дулом кольта окровавленного и запуганного хозяина заведения. Фелипе подвел его к столу, взял с подноса устрицу, и протянул ему.
– Ешь!
Мексиканец упал на колени и рассыпался в мольбах, способных растрогать даже турецкого пашу. Фелипе толкнул его, и тот упал ему в ноги. Фелипе взвел курок своего кольта.
– Молись, негодяй! Если Господь тебя еще услышит.
И прижал дуло револьвера к его затылку.
Мексиканец дотащился до Малко, как перерезанная пополам гусеница, обхватил его ноги и стал тереться мокрой щекой о его штаны. Он не прекращал молить о пощаде. Фелипе пояснил Малко на английском:
– Он утверждает, что не знал.
Тот встал с колен и завопил:
– Я скажу! Я все скажу! Это не моя вина.
– Говори быстрее! – оборвал Фелипе. – Другого случая тебе не представится.
Захлебываясь, мексиканец рассказал свою историю. Когда Малко и его друзья зашли в кафе, на кухне возникли каких-то два человека. Они приставили к его горлу бритву и приказали подать этим трем клиентам дары моря. Пока один держал хозяина, другой оставался на кухне и высыпал на устрицы содержимое какого-то пузырька. Пока он подавал на стол, эти двое еще оставались. Если бы он сказал хоть слово, ему бы немедленно перерезали горло.
– Как выглядели эти двое? – прервал Фелипе.
– Все в черном. Я их никогда не видел и надеюсь, никогда не увижу. Они сказали, что убьют меня, если я хоть что-нибудь скажу. Полиция подумала бы, что устрицы были несвежими, и я бы отделался небольшим штрафом.
Фелипе ударил его с размаху ногой и тот опрокинулся на стол.
– Убирайся на свою кухню, червяк! Я займусь тобой позже, если тебя не прикончат раньше.
Малко и его спутники встали. Есть им больше не хотелось.
– Пойдем возьмем по сандвичу напротив? – предложил Малко. – Не могут же в самом деле братья Майо отравить все рестораны в Акапулько.
Эухенио испуганно вращал глазами. Малко взял его мягко за плечи и сказал по-испански:
– Малыш, я не могу тебе объяснить, что происходит. Может быть позже… А теперь ты обязан пойти с нами, иначе те, которые пытались нас отравить, убьют тебя. Ты представляешь для них опасность. Ты слишком много знаешь.
– Но я всего лишь бедный чистильщик обуви! – запротестовал Эухенио. – Я даже не умею читать…
– Доверься мне, – оборвал Малко. – Я все объясню тебе потом. А теперь ты должен нам помочь.
Отказавшись от сандвичей, они направились на левую сторону дороги к стоянке. Когда они были у входа, вырулил белый "линкольн" Кристины. Проезжая мимо них, девушка улыбнулась Малко и окликнула:
– Вы на пляж?
Не успел он ответить, как Эухенио с горячностью схватил его за руку.
– Зачем вам нужен я, раз вы знаете эту женщину?
– Как? – сказал Малко. – Какое она имеет отношение к этому поселению?
– Но оно принадлежит ей, – запротестовал Эухенио.
– Ей?
– Да. Оно принадлежало ее мужу. У нее таких десятки повсюду в Мексике. А это самое она предложила Чамало. Они никогда туда не ездят, потому что это очень далеко. Но оно принадлежит ей, он сам мне так сказал.
Фелипе и Малко остановились. Малко внутренне закипел. Если Эухенио говорил правду, именно Кристина пыталась их отравить. Кристина, которая только что весело поздоровалась с ними, словно ничего не произошло.
У него не укладывалось в голове такое лицемерие. Однако она единственная видела его с Эухенио. Ему вспомнилась ее фраза: "Стакан рома для приговоренного к смерти". Его охватила холодная ярость. Она просто-напросто потаскуха. Она расплатилась с мужчиной, который ей нравился, вдвойне, зная, что он скоро умрет. И он должен быть уже мертвым, кстати, пока она загорала под солнцем.
Эта мысль заставила его принять решение.
– Идемте, – сказал он.
Он пошел прямо к "линкольну", который припарковывала Кристина, и открыл дверцу с ее стороны. Улыбка застыла на лице девушки, когда Малко грубо ее оттолкнул и сел на ее место за руль.
– Садись рядом с ней, – приказал он Фелипе. – Эухенио, садись сзади.
Он ни слова не сказал Кристине. Она в гневе обратилась к нему:
– Вы сошли с ума! Чего вы хотите? Кто эти люди? Выйдите из моей машины!
Малко передвинул рычаг на коробке скоростей и сказал:
– Дорогая моя Кристина, шутка достаточно затянулась. Я еду на прогулку. А вы меня сопровождаете, по своей воле или насильно. Во время путешествия мы поболтаем.
Она не отвечала и, выпустив когти, прыгнула на Фелипе. Он схватил ее за запястья и все так же бесстрастно крепко их сжал. Она изрыгнула ругательство. У Эухенио на заднем сиденье глаза стали, как блюдца. Видеть, что так обращаются со всемогущей мадам Ариман!..
"Линкольн" выехал со стоянки и направился по дороге, ведущей в аэропорт.
– Куда ехать? – спросил Малко у Эухенио.
– До Пуэрто Маркеса, затем сверните налево, – ответил мексиканец.
– Я убью вас! – прошипела Кристина Фелипе, который ее держал.
– Это будет честь для меня, – ответил полицейский. Затем совсем тихо добавил: – Да храни нас Господь.
11
Дорога, окаймленная тропической растительностью, была пригодна к езде только по окончании сезона дождей. Колеса "линкольна", потерявшего свой прекрасный белый цвет, то и дело утопали в огромных выбоинах. Эта часть Мексики жила еще в XVIII веке. Здесь чаще передвигались на мулах, чем на автомобилях.
Малко вцепился в руль. Сзади дремала Кристина. Они остановились на ночь, потому что Малко не хотел передвигаться в темноте. Обезумевшая от гнева девушка была пристегнута к Фелипе наручниками. Никто из четверых почти не сомкнул глаз, и с первыми лучами солнца они двинулись в путь. С этого времени они не встретили ни одной живой души.
– Мы сейчас приедем, – сказал Эухенио, сидевшей рядом с Малко. – Я знаю это высокое хлебное дерево, вон там, слева. Будьте осторожны, здесь есть охрана.
– Они должны знать машину Кристины, – ответил Малко. – К тому же она сама здесь. Они не смогут увидеть, что она в наручниках.
Фелипе вытащил свой пистолет и положил себе на колени. Эухенио пристально всматривался в зеленые стены по сторонам дороги.
– Сверните направо, – внезапно сказал он.
Дорога продолжала змеиться между маленьких рощиц. Примерно через два километра показались белые постройки.
– Вот эта ферма, – сказал Эухенио сдавленным голосом.
Кристина открыла один глаз и выпрямилась, рванув свое скованное запястье.
Малко повернулся к ней:
– Не советую вам развлекаться криками или попытаться спастись, – произнес он. – Фелипе немедленно вас прикончит. Я приехал сюда не ради вас, а ради одного сумасшедшего, который без всяких причин хочет погубить миллионы людей. Когда он будет обезврежен, мы вас отпустим. Понятно?
Девушка даже не ответила.
Они приехали. Машина проехала белый забор, и Малко остановился перед тем, что смахивало на головное здание. Там был только один этаж и с десяток окон с затворенными ставнями. Все казалось пустынным. Прочие небольшие постройки были рассыпаны в зарослях. Это напоминало конезавод.
– Что будем делать? – спросил Фелипе.
– Пойдем поглядим, – сказал Малко.
Он вышел из машины, оставив там Эухенио. Фелипе, все еще скованный с Кристиной, вышел с кольтом в руке. Прекрасная метиска передвигалась, как автомат. Малко подошел к двери и толкнул ее. Дверь была заперта. Он повернулся, чтобы заговорить с Фелипе, как вдруг послышался какой-то свист.
Фелипе издал крик и словно взлетел на воздух, увлекая за собой вопившую Кристину.
В то же время ставни одного из окон с громким стуком распахнулись, и Малко очутился нос к носу с дулом винчестера. У того, который его держал, были громадные усы и практически не было шеи. Малко поднял руки.
Отовсюду возникали одетые в белое и вооруженные винтовками люди. Фелипе катался в пыли. Сброшенное с крыши лассо сковало его движения. На него набросились трое и прижали к земле. Двое других заломили руки Малко за спину и сцепили наручниками. Его обыскали и тут же освободили Кристину. Она встала и несколько раз ударила ногой Фелипе, лежащего на земле. Один мексиканец вывел из машины Эухенио и тоже его связал.
Наконец тот, кто походил на старшего, отдал приказ, и троих пленников потащили за дом. Они пересекли еще один двор и, наконец, вошли в большую комнату, меблированную под офис.
Стража заставила их сесть прямо на пол, что Малко счел исключительным унижением. Он проклинал себя за то, что втянул беднягу Эухенио в эту передрягу. Чистильщики обуви не получали жалованья в ЦРУ. Чей-то скрипучий голос прервал его размышления.
– Так это и есть тот самый человек, который хочет мне помешать осуществить дорогой моему сердцу план!
Фраза была произнесена на тяжеловесном английском.
Малко повернул голову. В комнату входил крошечный человечек восточного типа в белой блузе. Позади него держался Чамало, массивный и немой, с автоматом наперевес. Малко без труда узнал профессора Йохико Такату, обладателя диплома университета в Осаке, бывшего исследователя при ЦРУ, а на данный момент человека, которого он имел приказ прикончить. Таката подпрыгнул на месте, потирая руки. Один из охранников ударил Малко рукояткой пистолета в знак того, что ему нужно встать. Он повиновался, медленно разминая затекшие конечности.
– Как вас зовут? – спросил Таката.
– Я князь Малко Линге, – спокойно ответил Малко. – И мои предки жили уже как дворяне тогда, когда ваша страна была еще населена одними обезьянами.
Рукава белой блузы вспорхнули:
– Острите, господин Линге! Острите, острите! Но только не таким образом вам удастся заполучить мое снисхождение. Вы стало быть один из "черных ангелов" 15, этого ЦРУ, к коему я, к стыду своему, принадлежал. Позор, за который, к счастью, должным образом мне воздастся!.. Знаете ли вы, дорогой мой коллега, что я собираюсь причинить Америке больше вреда за несколько дней, чем удалось России, Германии и Японии за всю вторую мировую войну?
– К чему это вас приведет? – сказал Малко. – Вам не удастся захватить страну в одиночку, даже с вашей горсткой макак.
Таката оскалил зубы. Он считал это улыбкой.
– Я не хочу захватить, дорогой мой. Я хочу уничтожить. Убить как можно больше американцев. Моя личная судьба меня волнует мало. Наши прославленные офицеры, таранившие ваши авианосцы, одевшись в белые одежды камикадзе, не думали о том, чтобы выжить. То же самое происходит и со мной. Взамен я буду знать, что мое имя будут чтить миллионы японцев на протяжении жизни многих поколений. Я нанесу удар через неделю. Знаете ли вы, какой это будет день?
– Нет.
– Шестое августа. Вам ни о чем не говорит эта дата?
Малко рылся в своей памяти. Таката торжествующе прервал его усилия.
– 6 августа 1945 года летающая суперкрепость "Энола Гей" сбросила на Хиросиму атомную бомбу, которая унесла 140.000 жизней, господин Линге… Я же собираюсь уничтожить в десять, сто раз больше… Я, тщедушный маленький японец, над которым потешались ваши ученые. Я осуществлю то, что не смогли сделать ни русские, ни китайцы: ударить по Америке, не боясь ответных действий. Под каким названием проходила ваша операция? Впрочем, какое это имеет значение! Для Америки 6 августа станет днем Апокалипсиса.
Разглагольствуя, Таката расхаживал вокруг пленников, как спятивший гном. Малко поймал взгляд Чамало.
– Вы согласны с этим сумасшедшим? Что американцы сделали лично вам?
Мексиканец обнажил в злобной улыбке сверкающие зубы.
– Я их ненавижу. Они покупают на свои доллары всех политиков и делают из них рабов. Наша родина становится их колонией.
Польщенный Таката подтвердил:
– Я никогда бы не смог осуществить свой план без помощи наших кубинских друзей, – хвастливо сказал он. – Они уже однажды помогли мне выехать из страны. Это они прознали, что СХ-3 уже готов, и выкрали его для меня. Забавно, не так ли? Куба, эта булавка, воткнутая в колоссальную и тупую Америку, станет отравленной.
Он засмеялся. Малко подстерегал удобный случай, но японец все время соблюдал приличную дистанцию.
– Ваш СХ-3 – просто маленькое чудо, мой дорогой. Я опробовал его на соседней деревушке. Сработало. И даже очень хорошо. Мне потребуется время, чтобы выработать достаточное количество вещества. Здесь у меня только подручные средства. Но, кажется, мне даже удалось их слегка улучшить. Работы подходят к концу. Ваши друзья из Вашингтона мне уже подсылали шпиона. Из-за несдержанности этого пьяницы-мексиканца. Мои люди обнаружили его его в деревушке и преследовали в джунглях. Он сейчас догнивает где-то недалеко отсюда. Как, впрочем и вы вскоре.
Малко с отвращением смотрел на Такату. Японец отнес это за счет любопытства.
– Прежде, чем вас убить, – миролюбиво сказал Таката, – я покажу вам мое оборудование. Я не был уверен, что удастся получить СХ-3, поэтому начал исследования в других областях. Идемте. Следуйте за мной.
Он вышел. Трое пленников в окружении мексиканцев и Чамало, послушно двинулись вперед. Прикованные наручниками друг к другу, они не имели возможности совершить хоть какую-нибудь попытку. Кристина исчезла. Однако в коридоре Малко столкнулся с двумя братьями Майо, которые злобно посмотрели на него.
Маленькая процессия достигла первой постройки. Мексиканец открыл дверь, и они увидели ряды клеток с кроликами и морскими свинками.
Таката пояснил, как хороший гид:
– У всех этих кроликов тиф. Они размножаются очень быстро. К несчастью, на сегодняшний день существуют вакцины против тифа.
Клетки закрыли. Глаза Такаты сверкали от возбуждения. Процессия направилась к другому зданию по коридору, образованному клетками размером с тюремную камеру. В каждой клетке были десятки, а то и сотни крыс, они беспрерывно бегали кругами и грызли решетку. Охранники держались на почтительном расстоянии от этого места.
– Это мои любимицы, – пояснил Таката. – Все эти крысы являются носителями бацилл бубонной чумы в предельно вирулентном состоянии. Конечно, от этого тоже есть вакцины, но крысы размножаются так быстро!.. Это храбрые маленькие твари.
Свет погасили, и все вышли наружу неподалеку от сооружения, на три четверти погруженного в землю с крышей из цемента. Таката остановился.
– Здесь я приготавливаю СХ-3 благодаря образчикам, которые вы так любезно мне предоставили. Постройка углублена в землю, поскольку производство требует прохлады. Вы знаете принцип действия СХ-3, не так ли? Вещество действует даже через поры кожи. Вы принимаете ванну, а через пять минут – хоп! – вы уже мертвы и весь красного цвета.
Малко старался сохранять спокойствие. Эту деталь генерал Хиггинс от него утаил. Если бы он был уверен, что успеет задушить этого япошку до того, как его убьют, он бы не колебался ни одного мгновения. Но, увы, пуля из "Томсона" настигла бы его раньше. Надо было попытаться выиграть время и уповать на чудо.
– Как вы собираетесь со всем этим справиться в Америке? – спросил Малко. – Вы же не можете сделать все совершенно один.
– Я не один. Там есть люди, которые мне помогут. Это очень легко, если только с большой скоростью передвигаться. Там около сотни водохранилищ и рек. Если их отравить, то можно нанести большой ущерб. Станции водоочистки находятся под наблюдением, но это не относится к речушкам или источникам. К тому же СХ-3 не реагирует ни на один из применяемых там реактивов.
Они вернулись в головное здание. Белый "линкольн" все еще стоял на месте. Малко передернуло от ярости и горечи при мысли, что Кристина замешана в этом ужасе. Но сожалеть было слишком поздно. Он задавался вопросом – каким образом японец намерен от них избавиться. Определенно, их конец не будет приятным…
Было около одиннадцати часов, и солнце палило со страшной силой. Джунгли подступали к ферме зелеными стенами. Там и сям дикие орхидеи и фламбуайаны добавляли по всеобщему великолепию свои оттенки цветов. Замечательная декорация для завода по производству смерти!
– Господа, – сказал Таката, – я вам предлагаю до того, как вы отправитесь в последний путь, чашечку кофе в компании очаровательной женщины, нашей союзницы.
Фелипе и Малко переглянулись. Какую роль сыграла Кристина в этой истории? К чему этот светский чай? Таката улыбался ангельской улыбкой и, очевидно, задумал какую-то мерзость.
Караван тронулся в путь. На этот раз пленников провели через головное здание на террасу, расположенную за домом. Там был бассейн длиной около двадцати метров, окруженный стульями и креслами. В одном из них сидела Кристина Ариман. Когда вошел Малко, она отвернулась. Таката засеменил к ней и склонился в глубоком поклоне.
– Освободите их, – приказал он Чамало.
Мексиканец отдал распоряжение, и один из охранников перерезал веревки своим мачете. Малко и Фелипе неторопливо растирали запястья. Эухенио в крайней растерянности смотрел на Кристину.
Бассейн образовывал четвертую сторону прямоугольника, составленного с одной стороны домом и с двух других сторон густой изгородью из тропической растительности. Затем площадка резко обрывалась, и через двадцать метров начинались джунгли. Малко подумал, что это единственный шанс для побега: нырнуть и добраться до другого края, при условии, что не получишь пулю.
– Сядьте, – приказал Таката. – Сейчас вам подадут чай.
Трое пленников направились к стульям. От Такаты их отделяли автомат и три винтовки. Японец откровенно наслаждался своим триумфом. Он обращался исключительно к Малко, нарочно игнорируя Фелипе и Эухенио.
– Американцы глупы, – сказал он. – Они знали, что я сражался с их страной на протяжении шести лет. И открыли мне свои лаборатории! Они, может быть, думали, что я человек без чести, как доктор фон Браун, который предал своего фюрера!.. Теперь они оплакивают свои ошибки и подсылают своих подручных, чтобы избавиться от меня!
Мексиканец принес поднос с прохладительными напитками. Кристина с отсутствующим видом взяла на ходу один. В этот момент Малко заметил краешком глаза, что Эухенио собирается прыгнуть в бассейн. Он не успел его остановить. В отчаянном порыве юноша рванулся со стула и нырнул в прозрачную воду. Было видно мозаичное дно. Малко успел лишь дернуться на стуле, когда Эухенио уже коснулся воды. Но даже Чамало, представлявший наибольшую опасность из всех со своим автоматом, не стал стрелять. Он и бровью не повел. Вместо того, чтобы стрелять, все мужчины разразились хохотом.
Япошка даже хлопал себя по ляжкам.
Малко и Фелипе недолго мучились вопросами. Эухенио показался на поверхности с искаженным от страшной боли лицом. Казалось, что вода вокруг его тела кипит. Вместо того, чтобы плыть к другому краю, он сделал несколько движений, чтобы приблизиться к той стороне, откуда он нырнул. Все его лицо было покрыто чудовищными волдырями ожогов. Плоть, разъедаемая до костей, отваливалась кусками.
Сверхчеловеческим усилием он вцепился в край бассейна и застыл, не имея сил выбраться. Клочья кожи исчезали в кипении пузырьков. Фелипе и Малко вскочили. Охрана грубо отбросила их на место.
Малко успел увидеть руки Эухенио. От них остались только кости, на которых висело немного розоватого мяса. Чамало подошел ближе и спокойно поставил свой толстый башмак на обе его руки, затем раздавил их и бросил назад в бассейн. Тело Эухенио отклонилось, и мальчишка скатился в бассейн, издав последний сдавленный крик.
Настала гробовая тишина. Охранники направили оружие на Малко и Фелипе. Кристина отвернулась. Таката поскреб свое горло и сказал:
– Этот идиот раскрыл мой сюрприз. Господа, я приготовил этот вид смерти для вас. Ваш сообщник уже принял ванну в моем бассейне. Это еще одно из моих изобретений: соединение кислот, которые внешне в точности напоминают чистую воду. Но эта жидкость растворяет человеческое тело за два часа. Замечательно, не так ли?.. Мы пользовались этим в Маньчжурии, чтобы убирать тела неудобных политических заключенных.
– Вы гнусный негодяй, – сказал Малко. – Тот, кто сдерет с вас шкуру, окажет неоценимую услугу человечеству.
– Во всяком случае это будете не вы, – прошипел Таката. – Чико, Хорхе, бросьте его в бассейн.
Подбежали двое мексиканцев. Малко получил удар по печени рукояткой пистолета и сложился пополам от боли. У него закружилась голова, он был бессилен что-либо предпринять. Сантиметр за сантиметром оба типа подталкивали его к смертоносной жидкости. Фелипе тоже получил свою долю ударов и беспомощно наблюдал всю сцену.
Голова Малко нависла над жидкостью. Он увидел в ней свое отражение. Двое палачей, стоя по бокам, держали его за руки. Им оставалось сделать один толчок. Все его тело восставало при мысли о страшнейших ожогах. Он подумал: "Надо наглотаться этого как можно больше, чтобы все быстрее кончилось".
Послышался дикий крик.
Кристина вскочила со своего кресла и вцепилась в палачей. Поскольку они не отпускали Малко, она скользнула вдоль края бассейна и повисла у него на шее: если бы Малко упал, она упала бы тоже.
На этот раз завопил Чамало. Оба мексиканца поспешно отвели назад Малко и Кристину. Малко отряхнулся и перевел дух.
Чамало и Кристина о чем-то страшно заспорили на индейском диалекте. Разъяренный Таката ловил их реплики. Тон разговора все повышался, и Кристина закончила дискуссию долгой тирадой. Чамало повернулся к Такате:
– Она не хочет, чтобы их убивали таким образом, – сказал он.
Таката подскочил:
– Как это она не хочет! Заставьте ее! Свяжите ее! Командую здесь я!
Чамало злобно рассмеялся.
– Может быть, но Кристина слишком много сделала для нас. Я не хочу перечить ей по столь ничтожному поводу.
– Как это по столь ничтожному!.. Их надо убить, убить их! Это наши враги.
Таката кипел от гнева. Кристина смотрела на него с нескрываемым отвращением. Чамало предложил компромисс:
– Закройте их с крысами. Это будет не так забавно для вас, но столь же эффективно. Она не говорила, что их не надо убивать, просто она не хочет, чтобы это произошло таким образом.
Он уговаривал его, как избалованного ребенка.
Японец подумал несколько секунд, затем буркнул:
– Тем хуже. Пусть их отведут в клетки. Я скоро приду.
Охранники утащили Малко с Фелипе. Малко ни разу не встретился взглядом с Кристиной. Три минуты спустя оба охранника, одетые в кожаные высокие сапоги, открыли дверь одной из клеток с крысами и толкнули пленников внутрь. Испуганные грызуны оттеснились в глубину клетки.
Фелипе и Малко прижались спинами к двойному ряду толстых прутьев, стараясь что-то разглядеть в темноте. В трех метрах от себя они слышали цоканье коготков этих тварей, бегавших вокруг. Сотня красных, словно тлеющие окурки, огоньков, мигали во тьме. Это были глаза крыс. Что-то задело ногу Фелипе, он завопил и вцепился в прутья.
Малко вцепился в руль. Сзади дремала Кристина. Они остановились на ночь, потому что Малко не хотел передвигаться в темноте. Обезумевшая от гнева девушка была пристегнута к Фелипе наручниками. Никто из четверых почти не сомкнул глаз, и с первыми лучами солнца они двинулись в путь. С этого времени они не встретили ни одной живой души.
– Мы сейчас приедем, – сказал Эухенио, сидевшей рядом с Малко. – Я знаю это высокое хлебное дерево, вон там, слева. Будьте осторожны, здесь есть охрана.
– Они должны знать машину Кристины, – ответил Малко. – К тому же она сама здесь. Они не смогут увидеть, что она в наручниках.
Фелипе вытащил свой пистолет и положил себе на колени. Эухенио пристально всматривался в зеленые стены по сторонам дороги.
– Сверните направо, – внезапно сказал он.
Дорога продолжала змеиться между маленьких рощиц. Примерно через два километра показались белые постройки.
– Вот эта ферма, – сказал Эухенио сдавленным голосом.
Кристина открыла один глаз и выпрямилась, рванув свое скованное запястье.
Малко повернулся к ней:
– Не советую вам развлекаться криками или попытаться спастись, – произнес он. – Фелипе немедленно вас прикончит. Я приехал сюда не ради вас, а ради одного сумасшедшего, который без всяких причин хочет погубить миллионы людей. Когда он будет обезврежен, мы вас отпустим. Понятно?
Девушка даже не ответила.
Они приехали. Машина проехала белый забор, и Малко остановился перед тем, что смахивало на головное здание. Там был только один этаж и с десяток окон с затворенными ставнями. Все казалось пустынным. Прочие небольшие постройки были рассыпаны в зарослях. Это напоминало конезавод.
– Что будем делать? – спросил Фелипе.
– Пойдем поглядим, – сказал Малко.
Он вышел из машины, оставив там Эухенио. Фелипе, все еще скованный с Кристиной, вышел с кольтом в руке. Прекрасная метиска передвигалась, как автомат. Малко подошел к двери и толкнул ее. Дверь была заперта. Он повернулся, чтобы заговорить с Фелипе, как вдруг послышался какой-то свист.
Фелипе издал крик и словно взлетел на воздух, увлекая за собой вопившую Кристину.
В то же время ставни одного из окон с громким стуком распахнулись, и Малко очутился нос к носу с дулом винчестера. У того, который его держал, были громадные усы и практически не было шеи. Малко поднял руки.
Отовсюду возникали одетые в белое и вооруженные винтовками люди. Фелипе катался в пыли. Сброшенное с крыши лассо сковало его движения. На него набросились трое и прижали к земле. Двое других заломили руки Малко за спину и сцепили наручниками. Его обыскали и тут же освободили Кристину. Она встала и несколько раз ударила ногой Фелипе, лежащего на земле. Один мексиканец вывел из машины Эухенио и тоже его связал.
Наконец тот, кто походил на старшего, отдал приказ, и троих пленников потащили за дом. Они пересекли еще один двор и, наконец, вошли в большую комнату, меблированную под офис.
Стража заставила их сесть прямо на пол, что Малко счел исключительным унижением. Он проклинал себя за то, что втянул беднягу Эухенио в эту передрягу. Чистильщики обуви не получали жалованья в ЦРУ. Чей-то скрипучий голос прервал его размышления.
– Так это и есть тот самый человек, который хочет мне помешать осуществить дорогой моему сердцу план!
Фраза была произнесена на тяжеловесном английском.
Малко повернул голову. В комнату входил крошечный человечек восточного типа в белой блузе. Позади него держался Чамало, массивный и немой, с автоматом наперевес. Малко без труда узнал профессора Йохико Такату, обладателя диплома университета в Осаке, бывшего исследователя при ЦРУ, а на данный момент человека, которого он имел приказ прикончить. Таката подпрыгнул на месте, потирая руки. Один из охранников ударил Малко рукояткой пистолета в знак того, что ему нужно встать. Он повиновался, медленно разминая затекшие конечности.
– Как вас зовут? – спросил Таката.
– Я князь Малко Линге, – спокойно ответил Малко. – И мои предки жили уже как дворяне тогда, когда ваша страна была еще населена одними обезьянами.
Рукава белой блузы вспорхнули:
– Острите, господин Линге! Острите, острите! Но только не таким образом вам удастся заполучить мое снисхождение. Вы стало быть один из "черных ангелов" 15, этого ЦРУ, к коему я, к стыду своему, принадлежал. Позор, за который, к счастью, должным образом мне воздастся!.. Знаете ли вы, дорогой мой коллега, что я собираюсь причинить Америке больше вреда за несколько дней, чем удалось России, Германии и Японии за всю вторую мировую войну?
– К чему это вас приведет? – сказал Малко. – Вам не удастся захватить страну в одиночку, даже с вашей горсткой макак.
Таката оскалил зубы. Он считал это улыбкой.
– Я не хочу захватить, дорогой мой. Я хочу уничтожить. Убить как можно больше американцев. Моя личная судьба меня волнует мало. Наши прославленные офицеры, таранившие ваши авианосцы, одевшись в белые одежды камикадзе, не думали о том, чтобы выжить. То же самое происходит и со мной. Взамен я буду знать, что мое имя будут чтить миллионы японцев на протяжении жизни многих поколений. Я нанесу удар через неделю. Знаете ли вы, какой это будет день?
– Нет.
– Шестое августа. Вам ни о чем не говорит эта дата?
Малко рылся в своей памяти. Таката торжествующе прервал его усилия.
– 6 августа 1945 года летающая суперкрепость "Энола Гей" сбросила на Хиросиму атомную бомбу, которая унесла 140.000 жизней, господин Линге… Я же собираюсь уничтожить в десять, сто раз больше… Я, тщедушный маленький японец, над которым потешались ваши ученые. Я осуществлю то, что не смогли сделать ни русские, ни китайцы: ударить по Америке, не боясь ответных действий. Под каким названием проходила ваша операция? Впрочем, какое это имеет значение! Для Америки 6 августа станет днем Апокалипсиса.
Разглагольствуя, Таката расхаживал вокруг пленников, как спятивший гном. Малко поймал взгляд Чамало.
– Вы согласны с этим сумасшедшим? Что американцы сделали лично вам?
Мексиканец обнажил в злобной улыбке сверкающие зубы.
– Я их ненавижу. Они покупают на свои доллары всех политиков и делают из них рабов. Наша родина становится их колонией.
Польщенный Таката подтвердил:
– Я никогда бы не смог осуществить свой план без помощи наших кубинских друзей, – хвастливо сказал он. – Они уже однажды помогли мне выехать из страны. Это они прознали, что СХ-3 уже готов, и выкрали его для меня. Забавно, не так ли? Куба, эта булавка, воткнутая в колоссальную и тупую Америку, станет отравленной.
Он засмеялся. Малко подстерегал удобный случай, но японец все время соблюдал приличную дистанцию.
– Ваш СХ-3 – просто маленькое чудо, мой дорогой. Я опробовал его на соседней деревушке. Сработало. И даже очень хорошо. Мне потребуется время, чтобы выработать достаточное количество вещества. Здесь у меня только подручные средства. Но, кажется, мне даже удалось их слегка улучшить. Работы подходят к концу. Ваши друзья из Вашингтона мне уже подсылали шпиона. Из-за несдержанности этого пьяницы-мексиканца. Мои люди обнаружили его его в деревушке и преследовали в джунглях. Он сейчас догнивает где-то недалеко отсюда. Как, впрочем и вы вскоре.
Малко с отвращением смотрел на Такату. Японец отнес это за счет любопытства.
– Прежде, чем вас убить, – миролюбиво сказал Таката, – я покажу вам мое оборудование. Я не был уверен, что удастся получить СХ-3, поэтому начал исследования в других областях. Идемте. Следуйте за мной.
Он вышел. Трое пленников в окружении мексиканцев и Чамало, послушно двинулись вперед. Прикованные наручниками друг к другу, они не имели возможности совершить хоть какую-нибудь попытку. Кристина исчезла. Однако в коридоре Малко столкнулся с двумя братьями Майо, которые злобно посмотрели на него.
Маленькая процессия достигла первой постройки. Мексиканец открыл дверь, и они увидели ряды клеток с кроликами и морскими свинками.
Таката пояснил, как хороший гид:
– У всех этих кроликов тиф. Они размножаются очень быстро. К несчастью, на сегодняшний день существуют вакцины против тифа.
Клетки закрыли. Глаза Такаты сверкали от возбуждения. Процессия направилась к другому зданию по коридору, образованному клетками размером с тюремную камеру. В каждой клетке были десятки, а то и сотни крыс, они беспрерывно бегали кругами и грызли решетку. Охранники держались на почтительном расстоянии от этого места.
– Это мои любимицы, – пояснил Таката. – Все эти крысы являются носителями бацилл бубонной чумы в предельно вирулентном состоянии. Конечно, от этого тоже есть вакцины, но крысы размножаются так быстро!.. Это храбрые маленькие твари.
Свет погасили, и все вышли наружу неподалеку от сооружения, на три четверти погруженного в землю с крышей из цемента. Таката остановился.
– Здесь я приготавливаю СХ-3 благодаря образчикам, которые вы так любезно мне предоставили. Постройка углублена в землю, поскольку производство требует прохлады. Вы знаете принцип действия СХ-3, не так ли? Вещество действует даже через поры кожи. Вы принимаете ванну, а через пять минут – хоп! – вы уже мертвы и весь красного цвета.
Малко старался сохранять спокойствие. Эту деталь генерал Хиггинс от него утаил. Если бы он был уверен, что успеет задушить этого япошку до того, как его убьют, он бы не колебался ни одного мгновения. Но, увы, пуля из "Томсона" настигла бы его раньше. Надо было попытаться выиграть время и уповать на чудо.
– Как вы собираетесь со всем этим справиться в Америке? – спросил Малко. – Вы же не можете сделать все совершенно один.
– Я не один. Там есть люди, которые мне помогут. Это очень легко, если только с большой скоростью передвигаться. Там около сотни водохранилищ и рек. Если их отравить, то можно нанести большой ущерб. Станции водоочистки находятся под наблюдением, но это не относится к речушкам или источникам. К тому же СХ-3 не реагирует ни на один из применяемых там реактивов.
Они вернулись в головное здание. Белый "линкольн" все еще стоял на месте. Малко передернуло от ярости и горечи при мысли, что Кристина замешана в этом ужасе. Но сожалеть было слишком поздно. Он задавался вопросом – каким образом японец намерен от них избавиться. Определенно, их конец не будет приятным…
Было около одиннадцати часов, и солнце палило со страшной силой. Джунгли подступали к ферме зелеными стенами. Там и сям дикие орхидеи и фламбуайаны добавляли по всеобщему великолепию свои оттенки цветов. Замечательная декорация для завода по производству смерти!
– Господа, – сказал Таката, – я вам предлагаю до того, как вы отправитесь в последний путь, чашечку кофе в компании очаровательной женщины, нашей союзницы.
Фелипе и Малко переглянулись. Какую роль сыграла Кристина в этой истории? К чему этот светский чай? Таката улыбался ангельской улыбкой и, очевидно, задумал какую-то мерзость.
Караван тронулся в путь. На этот раз пленников провели через головное здание на террасу, расположенную за домом. Там был бассейн длиной около двадцати метров, окруженный стульями и креслами. В одном из них сидела Кристина Ариман. Когда вошел Малко, она отвернулась. Таката засеменил к ней и склонился в глубоком поклоне.
– Освободите их, – приказал он Чамало.
Мексиканец отдал распоряжение, и один из охранников перерезал веревки своим мачете. Малко и Фелипе неторопливо растирали запястья. Эухенио в крайней растерянности смотрел на Кристину.
Бассейн образовывал четвертую сторону прямоугольника, составленного с одной стороны домом и с двух других сторон густой изгородью из тропической растительности. Затем площадка резко обрывалась, и через двадцать метров начинались джунгли. Малко подумал, что это единственный шанс для побега: нырнуть и добраться до другого края, при условии, что не получишь пулю.
– Сядьте, – приказал Таката. – Сейчас вам подадут чай.
Трое пленников направились к стульям. От Такаты их отделяли автомат и три винтовки. Японец откровенно наслаждался своим триумфом. Он обращался исключительно к Малко, нарочно игнорируя Фелипе и Эухенио.
– Американцы глупы, – сказал он. – Они знали, что я сражался с их страной на протяжении шести лет. И открыли мне свои лаборатории! Они, может быть, думали, что я человек без чести, как доктор фон Браун, который предал своего фюрера!.. Теперь они оплакивают свои ошибки и подсылают своих подручных, чтобы избавиться от меня!
Мексиканец принес поднос с прохладительными напитками. Кристина с отсутствующим видом взяла на ходу один. В этот момент Малко заметил краешком глаза, что Эухенио собирается прыгнуть в бассейн. Он не успел его остановить. В отчаянном порыве юноша рванулся со стула и нырнул в прозрачную воду. Было видно мозаичное дно. Малко успел лишь дернуться на стуле, когда Эухенио уже коснулся воды. Но даже Чамало, представлявший наибольшую опасность из всех со своим автоматом, не стал стрелять. Он и бровью не повел. Вместо того, чтобы стрелять, все мужчины разразились хохотом.
Япошка даже хлопал себя по ляжкам.
Малко и Фелипе недолго мучились вопросами. Эухенио показался на поверхности с искаженным от страшной боли лицом. Казалось, что вода вокруг его тела кипит. Вместо того, чтобы плыть к другому краю, он сделал несколько движений, чтобы приблизиться к той стороне, откуда он нырнул. Все его лицо было покрыто чудовищными волдырями ожогов. Плоть, разъедаемая до костей, отваливалась кусками.
Сверхчеловеческим усилием он вцепился в край бассейна и застыл, не имея сил выбраться. Клочья кожи исчезали в кипении пузырьков. Фелипе и Малко вскочили. Охрана грубо отбросила их на место.
Малко успел увидеть руки Эухенио. От них остались только кости, на которых висело немного розоватого мяса. Чамало подошел ближе и спокойно поставил свой толстый башмак на обе его руки, затем раздавил их и бросил назад в бассейн. Тело Эухенио отклонилось, и мальчишка скатился в бассейн, издав последний сдавленный крик.
Настала гробовая тишина. Охранники направили оружие на Малко и Фелипе. Кристина отвернулась. Таката поскреб свое горло и сказал:
– Этот идиот раскрыл мой сюрприз. Господа, я приготовил этот вид смерти для вас. Ваш сообщник уже принял ванну в моем бассейне. Это еще одно из моих изобретений: соединение кислот, которые внешне в точности напоминают чистую воду. Но эта жидкость растворяет человеческое тело за два часа. Замечательно, не так ли?.. Мы пользовались этим в Маньчжурии, чтобы убирать тела неудобных политических заключенных.
– Вы гнусный негодяй, – сказал Малко. – Тот, кто сдерет с вас шкуру, окажет неоценимую услугу человечеству.
– Во всяком случае это будете не вы, – прошипел Таката. – Чико, Хорхе, бросьте его в бассейн.
Подбежали двое мексиканцев. Малко получил удар по печени рукояткой пистолета и сложился пополам от боли. У него закружилась голова, он был бессилен что-либо предпринять. Сантиметр за сантиметром оба типа подталкивали его к смертоносной жидкости. Фелипе тоже получил свою долю ударов и беспомощно наблюдал всю сцену.
Голова Малко нависла над жидкостью. Он увидел в ней свое отражение. Двое палачей, стоя по бокам, держали его за руки. Им оставалось сделать один толчок. Все его тело восставало при мысли о страшнейших ожогах. Он подумал: "Надо наглотаться этого как можно больше, чтобы все быстрее кончилось".
Послышался дикий крик.
Кристина вскочила со своего кресла и вцепилась в палачей. Поскольку они не отпускали Малко, она скользнула вдоль края бассейна и повисла у него на шее: если бы Малко упал, она упала бы тоже.
На этот раз завопил Чамало. Оба мексиканца поспешно отвели назад Малко и Кристину. Малко отряхнулся и перевел дух.
Чамало и Кристина о чем-то страшно заспорили на индейском диалекте. Разъяренный Таката ловил их реплики. Тон разговора все повышался, и Кристина закончила дискуссию долгой тирадой. Чамало повернулся к Такате:
– Она не хочет, чтобы их убивали таким образом, – сказал он.
Таката подскочил:
– Как это она не хочет! Заставьте ее! Свяжите ее! Командую здесь я!
Чамало злобно рассмеялся.
– Может быть, но Кристина слишком много сделала для нас. Я не хочу перечить ей по столь ничтожному поводу.
– Как это по столь ничтожному!.. Их надо убить, убить их! Это наши враги.
Таката кипел от гнева. Кристина смотрела на него с нескрываемым отвращением. Чамало предложил компромисс:
– Закройте их с крысами. Это будет не так забавно для вас, но столь же эффективно. Она не говорила, что их не надо убивать, просто она не хочет, чтобы это произошло таким образом.
Он уговаривал его, как избалованного ребенка.
Японец подумал несколько секунд, затем буркнул:
– Тем хуже. Пусть их отведут в клетки. Я скоро приду.
Охранники утащили Малко с Фелипе. Малко ни разу не встретился взглядом с Кристиной. Три минуты спустя оба охранника, одетые в кожаные высокие сапоги, открыли дверь одной из клеток с крысами и толкнули пленников внутрь. Испуганные грызуны оттеснились в глубину клетки.
Фелипе и Малко прижались спинами к двойному ряду толстых прутьев, стараясь что-то разглядеть в темноте. В трех метрах от себя они слышали цоканье коготков этих тварей, бегавших вокруг. Сотня красных, словно тлеющие окурки, огоньков, мигали во тьме. Это были глаза крыс. Что-то задело ногу Фелипе, он завопил и вцепился в прутья.