Вот причина, по которой сведения из печати были скудны и почему такие вопросы, как подход подкреплений и тыл, могли освещаться исключительно тайной разведкой, т. е. менее всего надежной.
Но если сведения частной печати могли внушить японцам сомнения, то уже вполне достоверными и несомненными оказывались официальные сообщения «Русского инвалида» и «Военного сборника», печатавшие Высочайшие приказы, приказы по военному ведомству и по главным управлениям, содержавшие много такого, что должно было бы быть сохранено в тайне до конца войны.
Японцы же еще до войны, в конце 1903 г., прекратили печатание в официальном органе военных мероприятий и крупных назначений. В начале войны в газеты еще проскальзывали официальные донесения японских генералов, которые могли служить до некоторой степени материалом для нас, но впоследствии редакция подобных сообщений не давала возможности сделать из них какие-либо выводы.
Кто бы ни был нашим противником в будущей войне, но нашему разведывательному отделению придется, вероятно, считаться с таким же отсутствием каких бы то ни было военных известий в прессе противника, как это было в только что окончившуюся Японо-русскую войну.
Желательно и нам быть в будущем в равных условиях и не давать врагу лишнего козыря по разведке вследствие полного несоблюдения нашими газетами военной тайны.
Пример японцев, подчиняющих в военное время всю печать особым законам, весьма поучителен.
Другой причиной недостаточного использования и того скудного материала из японских газет, которым мы располагали, было незнакомство личного состава разведывательного отделения, не считая переводчиков, с японским языком.
Некоторые сведения в японской печати были так искусно прикрыты псевдонимами и условными оборотами, что требовали тонкого знания языка и самой страны.
Разбираться в них мог лишь один коллежский регистратор г-н Тихай, не считая г-на Бале, который пробыл при штабе всего около месяца.
На будущее желательно:
1) чтобы чины разведывательного отделения могли бы следить за всею печатью противника и др. – без помощи особого переводчика;
2) чтобы пользование прессой было самое широкое и внимательное;
3) чтобы наш собственный военный секрет тщательно соблюдался не только печатью, но и всеми воинскими чинами до рядовых включительно[27].
Г-н Бале из отдела «объявлений» получил данные о разрядах контингентов по физической годности.
В японских солдатских письмах не встречалось ни названий частей, ни названий деревень. Те и другие обозначались 00. Из писем было видно, что японские солдаты сами отлично сознавали всю важность военной тайны.
II. ПЕРЕВОДЧИКИ
III. БОРЬБА С НЕПРИЯТЕЛЬСКИМИ ШПИОНАМИ
IV. СБОР, ОБРАБОТКА И СВОДКА СВЕДЕНИЙ О ПРОТИВНИКЕ
* * *
Но если сведения частной печати могли внушить японцам сомнения, то уже вполне достоверными и несомненными оказывались официальные сообщения «Русского инвалида» и «Военного сборника», печатавшие Высочайшие приказы, приказы по военному ведомству и по главным управлениям, содержавшие много такого, что должно было бы быть сохранено в тайне до конца войны.
Японцы же еще до войны, в конце 1903 г., прекратили печатание в официальном органе военных мероприятий и крупных назначений. В начале войны в газеты еще проскальзывали официальные донесения японских генералов, которые могли служить до некоторой степени материалом для нас, но впоследствии редакция подобных сообщений не давала возможности сделать из них какие-либо выводы.
Кто бы ни был нашим противником в будущей войне, но нашему разведывательному отделению придется, вероятно, считаться с таким же отсутствием каких бы то ни было военных известий в прессе противника, как это было в только что окончившуюся Японо-русскую войну.
Желательно и нам быть в будущем в равных условиях и не давать врагу лишнего козыря по разведке вследствие полного несоблюдения нашими газетами военной тайны.
Пример японцев, подчиняющих в военное время всю печать особым законам, весьма поучителен.
Другой причиной недостаточного использования и того скудного материала из японских газет, которым мы располагали, было незнакомство личного состава разведывательного отделения, не считая переводчиков, с японским языком.
Некоторые сведения в японской печати были так искусно прикрыты псевдонимами и условными оборотами, что требовали тонкого знания языка и самой страны.
Разбираться в них мог лишь один коллежский регистратор г-н Тихай, не считая г-на Бале, который пробыл при штабе всего около месяца.
На будущее желательно:
1) чтобы чины разведывательного отделения могли бы следить за всею печатью противника и др. – без помощи особого переводчика;
2) чтобы пользование прессой было самое широкое и внимательное;
3) чтобы наш собственный военный секрет тщательно соблюдался не только печатью, но и всеми воинскими чинами до рядовых включительно[27].
Г-н Бале из отдела «объявлений» получил данные о разрядах контингентов по физической годности.
В японских солдатских письмах не встречалось ни названий частей, ни названий деревень. Те и другие обозначались 00. Из писем было видно, что японские солдаты сами отлично сознавали всю важность военной тайны.
II. ПЕРЕВОДЧИКИ
1) В мирное время желательно наметить лиц для занятия должностей переводчиков, хотя бы в расчете на штабы армий, если нельзя на корпуса; в особенности это необходимо по отношению восточных языков (например, турецкого, персидского, афганского и пр.). Переводчики должны быть образованные и преимущественно русские подданные.
2) Необходимо принять энергичные меры к усилению изучения среди офицерства корейского, китайского, японского и других языков.
2) Необходимо принять энергичные меры к усилению изучения среди офицерства корейского, китайского, японского и других языков.
III. БОРЬБА С НЕПРИЯТЕЛЬСКИМИ ШПИОНАМИ
Вопрос этот имеет то отношение к работе разведывательного отделения, что разбирает одно из средств затруднить противнику его разведку о нас.
1) Поимка шпионов не должна быть предоставлена случаю. Даже это нуждается в прочной организации.
2) Орган, которому поручается это дело, имеет специальных агентов (в данном случае, на востоке, из туземцев) для поимки шпионов.
3) Войска получают указания на приметы, по которым можно узнать шпиона и их приемы разведывания, и должны быть заинтересованы в поимке шпионов.
4) В районе армий необходим полицейский надзор за всеми подозрительными лицами. В эту войну полевых жандармов было мало[28] и притом многие не занимались своими прямыми обязанностями.
5) Суд над шпионами должен быть скорый.
1) Поимка шпионов не должна быть предоставлена случаю. Даже это нуждается в прочной организации.
2) Орган, которому поручается это дело, имеет специальных агентов (в данном случае, на востоке, из туземцев) для поимки шпионов.
3) Войска получают указания на приметы, по которым можно узнать шпиона и их приемы разведывания, и должны быть заинтересованы в поимке шпионов.
4) В районе армий необходим полицейский надзор за всеми подозрительными лицами. В эту войну полевых жандармов было мало[28] и притом многие не занимались своими прямыми обязанностями.
5) Суд над шпионами должен быть скорый.
IV. СБОР, ОБРАБОТКА И СВОДКА СВЕДЕНИЙ О ПРОТИВНИКЕ
1) Материал для сводки разведывательного отделения штаба Главнокомандующего должен быть очищен по возможности от донесений прямых, т. е. направленных непосредственно в большой штаб без предварительной обработки и выводов на низших ступенях.
Неизбежным исключением будут донесения дальних тайных агентов, для которых скорость доставки сведений является одним из первых условий. Тем не менее желательно, чтобы и дальние агенты, помимо сообщений своих сведений по телеграфу, вели более подробный журнал в форме сводок с самостоятельными выводами; журнал этот по частям периодически должен быть по почте или по телеграфу сообщаем в разведывательное отделение штаба Главнокомандующего.
По содержанию сводку удобнее расчленять на отделы.
Сводка должна быть немногословна и наглядна, для чего необходимо прибегать к схемам и таблицам.
Время от времени необходимо давать в сводке полную картину всего расположения, чтобы, с одной стороны, напомнить ее войскам, а с другой – облегчить вновь прибывающим лицам и частям быстрое ознакомление с обстановкой. Такие сводки в особенности не должны затемняться мелочами и перечислениями изменений; лучшее решение – это один чертеж без всякого текста или таблица.
3) От степени распространения сводок зависит степень ознакомления войск со сведениями о противнике. Только при широком снабжении войск сводками возможно предъявить требования обязательного с ними знакомства. Широким оно может быть лишь в том случае, если разведывательное отделение (или Управление генерал-квартирмейстера) располагает достаточными техническими средствами для печатания текста и чертежей.
Типография и литография походного типа дадут возможность удовлетворять войска сводками и схемами в самом широком размере, до ротных командиров включительно.
Кроме рассмотренной деятельности разведывательного отделения на него же на основании ст. 202 Положения о полевом управлении войск в военное время возложены:
а) сбор статистических сведений о театре войны;
б) заведование корреспондентами.
Что касается первой задачи, то для исполнения ее разведывательное отделение не располагало средствами. Между тем дело это настолько обширно, что требовало особых органов, каковыми и являлись комиссары провинций, в войсках – корпусные коменданты.
Здесь уместно указать и на некоторое несоответствие этой задачи с работой разведывательного отделения; опыт показал, что специализация его исключительно на противнике ведет к выигрышу дела; наоборот, разброска и неизбежные в таком случае уклонения в сторону переписки и занятий по предметам, не касающимся противника, безусловно, вредили делу[29].
Вот почему, казалось бы, круг деятельности разведывательного отделения должен быть ограничен предметами, прямо или косвенно относящимися к его главной задаче.
Разведывательное же отделение должно пользоваться, между прочим, результатами занятий других специальных органов (топографические и статистические данные), но в той мере, в какой это будет необходимо для освещения положения противника. Что касается военных корреспондентов, то опыт войны показал, что заведование ими и цензура их корреспонденции и телеграмм настолько обременительны, что пришлось в конце концов учредить специальное цензурное отделение.
Опыт войны, безусловно, показал, что присутствие военных корреспондентов на театре военных действий, как собственных, так и, в особенности иностранных является нежелательным.
Первые за погоней сенсационных известий, не останавливаясь ни перед какими соображениями, невольно могут выдавать иногда одними намеками важные военные тайны, под личинами вторых легко и удобно скрываются неприятельские соглядатаи.
Равно нежелательно присутствие на театре военных действий иностранных военных агентов. Держание их в тылу возбуждает бесконечные жалобы и неудовольствия, нахождение же их при войсках небезопасно. В эту кампанию удостоверено несколько прискорбных случаев с иностранными военными агентами:
1) Один из агентов позволил себе бестактный поступок относительно нашей армии в присутствии других иностранных военных агентов и наших офицеров.
2) Другой был обличен в недозволенном добывании сведений.
3) Двое остались при отступлении от Мукдена 25-го февраля в плену и .выдали японцам, как оказалось впоследствии, военную тайну первостепенной важности.
В заключение нельзя не отметить, что разведка наша о противнике находилась в самых неблагоприятных условиях:
1) Отсутствие подготовки этого важного дела еще в мирное время.
2) Незнание местного и неприятельского языков нашими войсками.
3) Почти что полное отсутствие мер по затруднению разведки противника.
4) Ведение войны в стране, население которой склонялось скорее на сторону противника.
5) Отступательный образ действий, которого мы держались в течение всей войны.
Следует, безусловно, признать, что наступающий, имея преимущество почти во всем, имеет также преимущество и в разведке. Ему достаются поля сражений, полные документов, ему же принадлежат полосы отхода противников, полные рассказов.
Насколько удавалось, несмотря на все эти трудно поборимые препятствия, восстанавливать каждый раз перед решительной минутой картину истинного положения противника, покажет только будущее, когда беспристрастный суд истории поставит свой безапелляционный приговор.
Генерал-квартирмейстер
при Главнокомандующем Генерального штаба
генерал-майор Орановский
Неизбежным исключением будут донесения дальних тайных агентов, для которых скорость доставки сведений является одним из первых условий. Тем не менее желательно, чтобы и дальние агенты, помимо сообщений своих сведений по телеграфу, вели более подробный журнал в форме сводок с самостоятельными выводами; журнал этот по частям периодически должен быть по почте или по телеграфу сообщаем в разведывательное отделение штаба Главнокомандующего.
По содержанию сводку удобнее расчленять на отделы.
Сводка должна быть немногословна и наглядна, для чего необходимо прибегать к схемам и таблицам.
Время от времени необходимо давать в сводке полную картину всего расположения, чтобы, с одной стороны, напомнить ее войскам, а с другой – облегчить вновь прибывающим лицам и частям быстрое ознакомление с обстановкой. Такие сводки в особенности не должны затемняться мелочами и перечислениями изменений; лучшее решение – это один чертеж без всякого текста или таблица.
3) От степени распространения сводок зависит степень ознакомления войск со сведениями о противнике. Только при широком снабжении войск сводками возможно предъявить требования обязательного с ними знакомства. Широким оно может быть лишь в том случае, если разведывательное отделение (или Управление генерал-квартирмейстера) располагает достаточными техническими средствами для печатания текста и чертежей.
Типография и литография походного типа дадут возможность удовлетворять войска сводками и схемами в самом широком размере, до ротных командиров включительно.
Кроме рассмотренной деятельности разведывательного отделения на него же на основании ст. 202 Положения о полевом управлении войск в военное время возложены:
а) сбор статистических сведений о театре войны;
б) заведование корреспондентами.
Что касается первой задачи, то для исполнения ее разведывательное отделение не располагало средствами. Между тем дело это настолько обширно, что требовало особых органов, каковыми и являлись комиссары провинций, в войсках – корпусные коменданты.
Здесь уместно указать и на некоторое несоответствие этой задачи с работой разведывательного отделения; опыт показал, что специализация его исключительно на противнике ведет к выигрышу дела; наоборот, разброска и неизбежные в таком случае уклонения в сторону переписки и занятий по предметам, не касающимся противника, безусловно, вредили делу[29].
Вот почему, казалось бы, круг деятельности разведывательного отделения должен быть ограничен предметами, прямо или косвенно относящимися к его главной задаче.
Разведывательное же отделение должно пользоваться, между прочим, результатами занятий других специальных органов (топографические и статистические данные), но в той мере, в какой это будет необходимо для освещения положения противника. Что касается военных корреспондентов, то опыт войны показал, что заведование ими и цензура их корреспонденции и телеграмм настолько обременительны, что пришлось в конце концов учредить специальное цензурное отделение.
Опыт войны, безусловно, показал, что присутствие военных корреспондентов на театре военных действий, как собственных, так и, в особенности иностранных является нежелательным.
Первые за погоней сенсационных известий, не останавливаясь ни перед какими соображениями, невольно могут выдавать иногда одними намеками важные военные тайны, под личинами вторых легко и удобно скрываются неприятельские соглядатаи.
Равно нежелательно присутствие на театре военных действий иностранных военных агентов. Держание их в тылу возбуждает бесконечные жалобы и неудовольствия, нахождение же их при войсках небезопасно. В эту кампанию удостоверено несколько прискорбных случаев с иностранными военными агентами:
1) Один из агентов позволил себе бестактный поступок относительно нашей армии в присутствии других иностранных военных агентов и наших офицеров.
2) Другой был обличен в недозволенном добывании сведений.
3) Двое остались при отступлении от Мукдена 25-го февраля в плену и .выдали японцам, как оказалось впоследствии, военную тайну первостепенной важности.
В заключение нельзя не отметить, что разведка наша о противнике находилась в самых неблагоприятных условиях:
1) Отсутствие подготовки этого важного дела еще в мирное время.
2) Незнание местного и неприятельского языков нашими войсками.
3) Почти что полное отсутствие мер по затруднению разведки противника.
4) Ведение войны в стране, население которой склонялось скорее на сторону противника.
5) Отступательный образ действий, которого мы держались в течение всей войны.
Следует, безусловно, признать, что наступающий, имея преимущество почти во всем, имеет также преимущество и в разведке. Ему достаются поля сражений, полные документов, ему же принадлежат полосы отхода противников, полные рассказов.
Насколько удавалось, несмотря на все эти трудно поборимые препятствия, восстанавливать каждый раз перед решительной минутой картину истинного положения противника, покажет только будущее, когда беспристрастный суд истории поставит свой безапелляционный приговор.
Генерал-квартирмейстер
при Главнокомандующем Генерального штаба
генерал-майор Орановский
* * *
1 сентября 1905 г.
ст. Годзядан
ОТЧЕТ ШТАБС-КАПИТАНА БЛОНСКОГО ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ТАЙНОЙ РАЗВЕДКИ ПРИ ПОМОЩИ КИТАЙСКИХ АГЕНТОВ ЗА ПЕРИОД С ФЕВРАЛЯ ПО СЕНТЯБРЬ 1905 Г. [30]
ТАЙНАЯ РАЗВЕДКА ЧЕРЕЗ КИТАЙСКИХ АГЕНТОВ
Разведка о неприятеле через тайных агентов в период после оставления Мукдена и до конца войны в штабе Главнокомандующего была возложена на меня, как владеющего китайским языком. Первоначально предполагалось разделить фронт неприятельских армий на две части, приблизительно равные, и предоставить разведку в каждой из них отдельному лицу: в одной штабс-капитану Россову, в другой мне. Вскоре штабс-капитан Россов получил особое назначение и отправился в Китай, и мне одному пришлось заниматься разведкой на всем фронте.
На практике выяснилось, что при том огромном протяжении фронта армий, какое они заняли после Мукденских боев, разведка едва ли может успешно производиться одним лицом, находящимся в штабе Главнокомандующего. Значительное, более 100 верст, удаление объектов разведки от лица, производящего ее через агентов, затрудняло производство разведки уже потому, что агенту надо пройти это расстояние, прежде чем достичь желанного пункта и затратить на это 7—10 дней времени; затем, употребивши несколько дней на самую разведку и 7—10 дней на обратный путь, агент мог явиться с добытыми им сведениями слишком поздно.
Таким образом, я мог получать сведения от своих агентов приблизительно через три недели после отправления каждого из них из штаба Главнокомандующего. Изменить мое местонахождение представлялось неудобным, потому что я в то же время исполнял должность переводчика штаба Главнокомандующего, а во-вторых, это мало изменило бы положение мое в смысле приближения к объектам разведки; выехавши в центр позиций, я был бы одинаково удален от флангов, а основавшись на одном из флангов, я по-прежнему был бы удален от другого фланга и центра. Менять мое местонахождение мне было неудобно уже потому, что агентам трудно было бы разыскивать меня. Вследствие вышеизложенного я занимался разведкой преимущественно центра и левого крыла японских армий.
Система разведки заключалась в четырех главных моментах: 1) приискание агентов, 2) подготовка агентов, 3) командирование агентов на разведку и 4) вознаграждение за доставленные сведения.
Приискание агентовпосле отхода от Мукдена стало более затруднительным, чем до этого. Задача эта никоим образом не может быть возложена на офицера, не имеющего в своем распоряжении доверенного китайца. Дело в том, что китайцы, к которым офицер обращается лично с предложением принять его в качестве тайного агента – относится в большинстве случаев с недоверием к такому предложению и к обещаемому вознаграждению, а кроме того, в таком случае неизвестно, с кем приходится иметь дело. После Мукдена мне пришлось работать в районе, в котором никогда раньше я не бывал и не имел связи с китайским населением, китайцы же, помогавшие мне в приискании агентов до отхода от Мукдена, остались там, и я потерял с ними связь.
Таким образом, я принужден был найти и нового помощника по приисканию агентов, в чем мне оказали содействие известный купец Тифонтай и китайский полковник Чжан-Чжен-юань. Лучшими агентами можно было бы считать китайских офицеров новой школы[31], как более знакомых с военным делом, но я лично не мог добыть таких агентов, так как не мог вступить с ними в личные отношения за дальностью расстояния (Тяньцзинь, Баодинфу). Главный контингент агентов составляли китайские солдаты, мелкие торговцы и простые деревенские жители, прельщаемые возможностью получать солидное вознаграждение, превышающее ежедневный заработок. Все эти агенты не имели представления о японской армии и способны были доставлять сведения, не имеющие никакой цены: «в д.Х. – 100 человек солдат, в д.Y. – 50 конных» и т. п. Ввиду изложенного агентов приходилось подвергать специальной подготовке.
Подготовка агентовк производству разведки заключалась в том, что агентам преподавались перед отправлением в разведку краткие сведения об организации японской армии, о подразделении ее на дивизии, бригады, полки и т. д. и для облегчения этого дела им выдавалась таблица наименований японских частей и военных учреждений. Имея такую таблицу, агенту, заметившему ту или другую японскую часть и узнавшему точное ее название, оставалось лишь найти в таблице соответствующую графу и проставить в особо оставленных местах №№ и название места, где указанная часть замечена. Кроме того, агентам растолковывалось, на что именно надо обращать внимание (какие у частей войск отличия, как можно определить часть, наружные отличия, надписи на занятых помещениях, форменные бланки на официальных китайских бумагах, адрес на конвертах и обложках газет). Если агент проявлял способность к усвоению данных ему сведений, он получал командировку.
Командирование агентазаключалось в том, что ему прежде всего давалась вполне определенная задача: разведать путь в таком-то направлении, выяснить, какие устроены переправы на №№ рек, возводятся ли в избранном районе укрепления, где именно и какие, какие части находятся в известном районе и т. п. Помимо этой вполне определенной задачи, агенту предписывалось попутно замечать и все происходящее в районе, который ему придется пройти по пути к выполнению его специальной задачи. Срок для выполнения возложенного поручения давался от 2-х недель до 1 месяца, смотря по обстоятельствам. Каждый агент снабжался особым удостоверением на проход через расположение наших войск, в котором отмечалась фамилия агента, № удостоверения, время выдачи и срок, в течение которого удостоверение действительно. Удостоверения эти делались нарочно очень маленького размера, чтобы их удобнее было спрятать в складках платья, в обуви и т. п. на время производства разведки в неприятельском районе. При отправлении на разведку агентам выдавалось путевое пособие в размере около рубля в день.
Вознаграждение агентамза доставляемые сведения выдавалось мною в различном размере, колеблющемся от 100 до 25 рублей, причем в определении размера вознаграждения приходилось руководствоваться качеством сведения, т. е. его важностью, своевременностью и правдивостью. Замечено было, что некоторые из агентов вовсе не ходили на разведку, а проведя несколько дней в Маймайкае, Керсу и других местах, возвращались и докладывали сведения, явно добытые ими в опиумокурилках, постоялых дворах и т. п. Желая иметь какое-либо вещественное доказательство того, что агенты были в неприятельском районе – я требовал от них доставление каких-либо японских предметов, флажков, обложек от конвертов и прочее. Однако приходилось осторожно относиться как к самим вещественным доказательствам, так и к сведениям, доставленным предоставившими их лицами: за время ведения мною разведки были случаи грубой подделки японских объявлений и флажков[10].
Отряд Пинтуйбыл сформирован купцом Тифонтаем с участием китайского полковника Чжан-Чженюаня с разрешения Главнокомандующего, о чем Тифонтаю было сообщено 31-го мая отзывом Генерал-квартирмейстера при Главнокомандующем за № 6576.
Цель формирования отряда – разведка и партизанские действия. 10-го июня 1905 года отряд уже был сформирован и выступил на крайний левый фланг наших армий. В состав отряда вошли 500 человек китайских солдат, навербованных из бывших солдат, милиционеров и хунхузов, офицерские обязанности в отряде исполняли бывшие офицеры и унтер-офицеры китайских войск.
Отряд был отдан под непосредственное начальствование полковнику Чжану, а со стороны русских был назначен офицер (сначала штабс-капитан Блонский, а затем поручик Суслов) с разъездом в 10 человек и 2 фельдшера. В обязанность офицера, состоящего при отряде Пинтуй, вменялось: 1) руководить действиями отряда, 2) держать связь со штабом Главнокомандующего и 3) наблюдать за ним, чтобы отряд Пинтуй не обижал местных жителей.
Отряд был разделен на три сотни, причем в одной было 100 человек, а в двух других по 200.
Что касается пригодности отрядов типа Пинтуй для партизанских и разведывательных действий, то на основании прежнего моего знакомства с китайскими войсками и опыта, полученного за время пребывания при отряде Пинтуй, я пришел к такому выводу: отряды из милиционеров и хунхузов обладают многими неоцененными свойствами и могли бы принести нам огромную пользу, если же в действительности действия их оказались менее полезными, чем можно было ожидать, – то это произошло по причинам внешним, от чинов отряда не зависящим.
Упомянутые выше полезные свойства китайских отрядов, принадлежащие каждому чину в отдельности, суть следующие:
1) знание местности,
2) умение ориентироваться на местности,
3) владение местным языком,
4) имение во многих пунктах театра войны родных и знакомых,
5) отношение населения, выражающееся в оказании всякого рода содействия отряду.
К вредным свойствам отряда надо отнести лишь абсолютное незнакомство с постановкой военного дела в европейских войсках и приверженность к китайской рутине.
Внешние причины, по которым отряды оказались малополезными, заключаются в том, что отряды формировались спешно и без всякой подготовки отправлялись в дело. Действовать как разведчики им было трудно, потому что они не имели представления о том, о чем надо разведывать – о японской армии; для боевых же действий против европейски обученных войск они не были подготовлены и представляли из себя слишком слабые силы. Конечно, замеченные недостатки могли бы быть в значительной мере исправлены с течением времени, но прекращение войны и вызванное им расформирование отряда не дало сделать это.
В заключение считаю необходимым упомянуть о том, какие меры были приняты японцами для противодействия нашей тайной разведке, оказавшиеся весьма целесообразными. Меры эти заключались:
1) в строгой проверке всех гостиниц и постоялых дворов, производимой наемными китайцами вместе с японскими жандармами, 2) в наблюдении за дорогами посредством разъездов от хунхузских отрядов и, наконец, самая широкая и действенная мера – это возложение ответственности за появление каждого шпиона на все население и на местные милиции. Последняя мера была проведена твердо и неуклонно, а жестокие кары за нарушение требований терроризировали население и заставили его обращаться совершенно различно со шпионами нашими и японскими. В то время как последний открыто заявлял о своей деятельности и жители стремились оказывать ему всякое содействие, наши должны были тщательно скрывать свое отношение к русским и нередко были предаваемы в руки японцев. Ясно, насколько столь неравные условия вредили делу тайной разведки.
Штабс-капитан Блонский
До учреждения жандармско-полицейского надзора полицейская регистрация велась довольно вяло и документы заявлялись в полицию только теми лицами, которые в этом крайне нуждались, как то: имеющиеся открытые торговые заведения, коммерсанты, живущие в ближайшем районе станций, и люди, которым приходилось по каким бы то ни было надобностям свидетельствовать в полиции свои подписи, и т. д.
Другая же, большая часть мелких коммерсантов, подрядчиков, маркитантов, разных служащих и масса лиц без всяких определенных занятий не считала нужным вовсе предъявлять свои документы в полицию, и все эти люди жили никем не стесняемы и никому не известные.
Негласного надзора за населением вовсе не существовало, выезд в Маньчжурию был никем не стеснен, а потому немудрено, что масса лиц, ищущих приключений в ожидании легкой наживы, наводнила район армии.
Тут были и бывшие сахалинцы, отбывшие свои сроки наказания, беглые каторжники, проживавшие по чужим или подделанным документам, тут были и евреи, кавказцы, греки, турки, армяне, немцы, французы, англичане и другие народности, которые занялись всевозможными делами и не брезговали никакими средствами для своей наживы, за всеми означенными лицами, проживающими среди расположения наших войск, между которыми было немало и темных личностей, необходимо было иметь самое тщательное негласное наблюдение. Из Шанхая, Тяньцзиня, Шанхай-Гуаня через Инкоу и Синминтин к нам легко проникал контингент людей самых неблагонадежных, и неудивительно, что среди этих иностранцев-авантюристов было и немало японских шпионов.
Японцы, имея у себя хорошо организованное шпионство, несомненно, вначале широко пользовались указанным нашим промахом.
Все вышеизложенное и привело к необходимости возможно быстро организовать для наблюдения за всеми проживающими частными лицами в районе армии жандармско-полицейский надзор.
Ввиду крайне ограниченных средств, отпускаемых от штаба на агентуру, и за неимением подготовленных для сего людей пришлось ограничиться весьма небольшим штатом.
На состоящего при армии жандармского штаб-офицера, которому подчинили вновь сформированную из 25 унтер-офицеров жандармскую команду, было возложено и заведование в районе армии жандармско-полицейским надзором.
Для секретной агентуры и канцелярии было дано названному штаб-офицеру девять нижних чинов из запаса и ему удалось иметь весьма небольшое количество частных агентов.
Одновременно с учреждением агентуры при армии был введен жандармский надзор и на линии Китайской Восточной ж. д.
Благие результаты деятельности, хотя и с весьма ограниченными средствами этого надзора, заставили себя недолго ждать.
Ежедневно удалялись из района армии десятками лица, не могущие доказать своей полезности или причастности к армии.
Особенно много хлопот дали кавказцы, большую часть которых (около 150 человек) привез с собой подрядчик Громов и от которого они по прибытии своем в Маньчжурию вскоре все разбежались и занялись по китайским деревням и поселкам грабежами; большей частью грабили скот, арбы, лошадей и мулов.
Скот продавали подрядчикам и даже прямо в разные части, а арбы, мулов и лошадей доставляли в Управление транспортом.
Затем была введена регистрация всех частных лиц, проживающих в районе армии, стеснен допуск непричастных к армии лиц и приезд таковых разрешался только тем, которые для нее могли быть чем-нибудь полезны.
Лица, заподозренные в неблагонадежности или не исполняющие требования военно-полицейского начальства, немедленно удалялись из армии.
Жандармы командировались в разные местности расположения армии для проверки документов у проживающих там лиц.
На некоторых бойких этапах назначались для наблюдательной цели жандармские унтер-офицеры, но ввиду крайне ограниченного их числа не представилось возможности иметь таковых на всех этапах
Благодаря принятым мерам по надзору в армии, большая часть нежелательного элемента частных лиц, частью удаленная из нее, а частью не имеющая возможности проникнуть в нее, обосновалась в тылу армии, главным образом в Харбине, где и продолжает заниматься всевозможными темными делами.
ст. Годзядан
ОТЧЕТ ШТАБС-КАПИТАНА БЛОНСКОГО ОБ ОРГАНИЗАЦИИ ТАЙНОЙ РАЗВЕДКИ ПРИ ПОМОЩИ КИТАЙСКИХ АГЕНТОВ ЗА ПЕРИОД С ФЕВРАЛЯ ПО СЕНТЯБРЬ 1905 Г. [30]
ТАЙНАЯ РАЗВЕДКА ЧЕРЕЗ КИТАЙСКИХ АГЕНТОВ
Разведка о неприятеле через тайных агентов в период после оставления Мукдена и до конца войны в штабе Главнокомандующего была возложена на меня, как владеющего китайским языком. Первоначально предполагалось разделить фронт неприятельских армий на две части, приблизительно равные, и предоставить разведку в каждой из них отдельному лицу: в одной штабс-капитану Россову, в другой мне. Вскоре штабс-капитан Россов получил особое назначение и отправился в Китай, и мне одному пришлось заниматься разведкой на всем фронте.
На практике выяснилось, что при том огромном протяжении фронта армий, какое они заняли после Мукденских боев, разведка едва ли может успешно производиться одним лицом, находящимся в штабе Главнокомандующего. Значительное, более 100 верст, удаление объектов разведки от лица, производящего ее через агентов, затрудняло производство разведки уже потому, что агенту надо пройти это расстояние, прежде чем достичь желанного пункта и затратить на это 7—10 дней времени; затем, употребивши несколько дней на самую разведку и 7—10 дней на обратный путь, агент мог явиться с добытыми им сведениями слишком поздно.
Таким образом, я мог получать сведения от своих агентов приблизительно через три недели после отправления каждого из них из штаба Главнокомандующего. Изменить мое местонахождение представлялось неудобным, потому что я в то же время исполнял должность переводчика штаба Главнокомандующего, а во-вторых, это мало изменило бы положение мое в смысле приближения к объектам разведки; выехавши в центр позиций, я был бы одинаково удален от флангов, а основавшись на одном из флангов, я по-прежнему был бы удален от другого фланга и центра. Менять мое местонахождение мне было неудобно уже потому, что агентам трудно было бы разыскивать меня. Вследствие вышеизложенного я занимался разведкой преимущественно центра и левого крыла японских армий.
Система разведки заключалась в четырех главных моментах: 1) приискание агентов, 2) подготовка агентов, 3) командирование агентов на разведку и 4) вознаграждение за доставленные сведения.
Приискание агентовпосле отхода от Мукдена стало более затруднительным, чем до этого. Задача эта никоим образом не может быть возложена на офицера, не имеющего в своем распоряжении доверенного китайца. Дело в том, что китайцы, к которым офицер обращается лично с предложением принять его в качестве тайного агента – относится в большинстве случаев с недоверием к такому предложению и к обещаемому вознаграждению, а кроме того, в таком случае неизвестно, с кем приходится иметь дело. После Мукдена мне пришлось работать в районе, в котором никогда раньше я не бывал и не имел связи с китайским населением, китайцы же, помогавшие мне в приискании агентов до отхода от Мукдена, остались там, и я потерял с ними связь.
Таким образом, я принужден был найти и нового помощника по приисканию агентов, в чем мне оказали содействие известный купец Тифонтай и китайский полковник Чжан-Чжен-юань. Лучшими агентами можно было бы считать китайских офицеров новой школы[31], как более знакомых с военным делом, но я лично не мог добыть таких агентов, так как не мог вступить с ними в личные отношения за дальностью расстояния (Тяньцзинь, Баодинфу). Главный контингент агентов составляли китайские солдаты, мелкие торговцы и простые деревенские жители, прельщаемые возможностью получать солидное вознаграждение, превышающее ежедневный заработок. Все эти агенты не имели представления о японской армии и способны были доставлять сведения, не имеющие никакой цены: «в д.Х. – 100 человек солдат, в д.Y. – 50 конных» и т. п. Ввиду изложенного агентов приходилось подвергать специальной подготовке.
Подготовка агентовк производству разведки заключалась в том, что агентам преподавались перед отправлением в разведку краткие сведения об организации японской армии, о подразделении ее на дивизии, бригады, полки и т. д. и для облегчения этого дела им выдавалась таблица наименований японских частей и военных учреждений. Имея такую таблицу, агенту, заметившему ту или другую японскую часть и узнавшему точное ее название, оставалось лишь найти в таблице соответствующую графу и проставить в особо оставленных местах №№ и название места, где указанная часть замечена. Кроме того, агентам растолковывалось, на что именно надо обращать внимание (какие у частей войск отличия, как можно определить часть, наружные отличия, надписи на занятых помещениях, форменные бланки на официальных китайских бумагах, адрес на конвертах и обложках газет). Если агент проявлял способность к усвоению данных ему сведений, он получал командировку.
Командирование агентазаключалось в том, что ему прежде всего давалась вполне определенная задача: разведать путь в таком-то направлении, выяснить, какие устроены переправы на №№ рек, возводятся ли в избранном районе укрепления, где именно и какие, какие части находятся в известном районе и т. п. Помимо этой вполне определенной задачи, агенту предписывалось попутно замечать и все происходящее в районе, который ему придется пройти по пути к выполнению его специальной задачи. Срок для выполнения возложенного поручения давался от 2-х недель до 1 месяца, смотря по обстоятельствам. Каждый агент снабжался особым удостоверением на проход через расположение наших войск, в котором отмечалась фамилия агента, № удостоверения, время выдачи и срок, в течение которого удостоверение действительно. Удостоверения эти делались нарочно очень маленького размера, чтобы их удобнее было спрятать в складках платья, в обуви и т. п. на время производства разведки в неприятельском районе. При отправлении на разведку агентам выдавалось путевое пособие в размере около рубля в день.
Вознаграждение агентамза доставляемые сведения выдавалось мною в различном размере, колеблющемся от 100 до 25 рублей, причем в определении размера вознаграждения приходилось руководствоваться качеством сведения, т. е. его важностью, своевременностью и правдивостью. Замечено было, что некоторые из агентов вовсе не ходили на разведку, а проведя несколько дней в Маймайкае, Керсу и других местах, возвращались и докладывали сведения, явно добытые ими в опиумокурилках, постоялых дворах и т. п. Желая иметь какое-либо вещественное доказательство того, что агенты были в неприятельском районе – я требовал от них доставление каких-либо японских предметов, флажков, обложек от конвертов и прочее. Однако приходилось осторожно относиться как к самим вещественным доказательствам, так и к сведениям, доставленным предоставившими их лицами: за время ведения мною разведки были случаи грубой подделки японских объявлений и флажков[10].
Отряд Пинтуйбыл сформирован купцом Тифонтаем с участием китайского полковника Чжан-Чженюаня с разрешения Главнокомандующего, о чем Тифонтаю было сообщено 31-го мая отзывом Генерал-квартирмейстера при Главнокомандующем за № 6576.
Цель формирования отряда – разведка и партизанские действия. 10-го июня 1905 года отряд уже был сформирован и выступил на крайний левый фланг наших армий. В состав отряда вошли 500 человек китайских солдат, навербованных из бывших солдат, милиционеров и хунхузов, офицерские обязанности в отряде исполняли бывшие офицеры и унтер-офицеры китайских войск.
Отряд был отдан под непосредственное начальствование полковнику Чжану, а со стороны русских был назначен офицер (сначала штабс-капитан Блонский, а затем поручик Суслов) с разъездом в 10 человек и 2 фельдшера. В обязанность офицера, состоящего при отряде Пинтуй, вменялось: 1) руководить действиями отряда, 2) держать связь со штабом Главнокомандующего и 3) наблюдать за ним, чтобы отряд Пинтуй не обижал местных жителей.
Отряд был разделен на три сотни, причем в одной было 100 человек, а в двух других по 200.
Что касается пригодности отрядов типа Пинтуй для партизанских и разведывательных действий, то на основании прежнего моего знакомства с китайскими войсками и опыта, полученного за время пребывания при отряде Пинтуй, я пришел к такому выводу: отряды из милиционеров и хунхузов обладают многими неоцененными свойствами и могли бы принести нам огромную пользу, если же в действительности действия их оказались менее полезными, чем можно было ожидать, – то это произошло по причинам внешним, от чинов отряда не зависящим.
Упомянутые выше полезные свойства китайских отрядов, принадлежащие каждому чину в отдельности, суть следующие:
1) знание местности,
2) умение ориентироваться на местности,
3) владение местным языком,
4) имение во многих пунктах театра войны родных и знакомых,
5) отношение населения, выражающееся в оказании всякого рода содействия отряду.
К вредным свойствам отряда надо отнести лишь абсолютное незнакомство с постановкой военного дела в европейских войсках и приверженность к китайской рутине.
Внешние причины, по которым отряды оказались малополезными, заключаются в том, что отряды формировались спешно и без всякой подготовки отправлялись в дело. Действовать как разведчики им было трудно, потому что они не имели представления о том, о чем надо разведывать – о японской армии; для боевых же действий против европейски обученных войск они не были подготовлены и представляли из себя слишком слабые силы. Конечно, замеченные недостатки могли бы быть в значительной мере исправлены с течением времени, но прекращение войны и вызванное им расформирование отряда не дало сделать это.
В заключение считаю необходимым упомянуть о том, какие меры были приняты японцами для противодействия нашей тайной разведке, оказавшиеся весьма целесообразными. Меры эти заключались:
1) в строгой проверке всех гостиниц и постоялых дворов, производимой наемными китайцами вместе с японскими жандармами, 2) в наблюдении за дорогами посредством разъездов от хунхузских отрядов и, наконец, самая широкая и действенная мера – это возложение ответственности за появление каждого шпиона на все население и на местные милиции. Последняя мера была проведена твердо и неуклонно, а жестокие кары за нарушение требований терроризировали население и заставили его обращаться совершенно различно со шпионами нашими и японскими. В то время как последний открыто заявлял о своей деятельности и жители стремились оказывать ему всякое содействие, наши должны были тщательно скрывать свое отношение к русским и нередко были предаваемы в руки японцев. Ясно, насколько столь неравные условия вредили делу тайной разведки.
Штабс-капитан Блонский
* * *
ОБЗОР ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ЖАНДАРМСКО-ПОЛИЦЕЙСКОГО НАДЗОРА ПРИ АРМИИ ЗА ПЕРВЫЙ ГОД ЕГО СУЩЕСТВОВАНИЯ[32]До учреждения жандармско-полицейского надзора полицейская регистрация велась довольно вяло и документы заявлялись в полицию только теми лицами, которые в этом крайне нуждались, как то: имеющиеся открытые торговые заведения, коммерсанты, живущие в ближайшем районе станций, и люди, которым приходилось по каким бы то ни было надобностям свидетельствовать в полиции свои подписи, и т. д.
Другая же, большая часть мелких коммерсантов, подрядчиков, маркитантов, разных служащих и масса лиц без всяких определенных занятий не считала нужным вовсе предъявлять свои документы в полицию, и все эти люди жили никем не стесняемы и никому не известные.
Негласного надзора за населением вовсе не существовало, выезд в Маньчжурию был никем не стеснен, а потому немудрено, что масса лиц, ищущих приключений в ожидании легкой наживы, наводнила район армии.
Тут были и бывшие сахалинцы, отбывшие свои сроки наказания, беглые каторжники, проживавшие по чужим или подделанным документам, тут были и евреи, кавказцы, греки, турки, армяне, немцы, французы, англичане и другие народности, которые занялись всевозможными делами и не брезговали никакими средствами для своей наживы, за всеми означенными лицами, проживающими среди расположения наших войск, между которыми было немало и темных личностей, необходимо было иметь самое тщательное негласное наблюдение. Из Шанхая, Тяньцзиня, Шанхай-Гуаня через Инкоу и Синминтин к нам легко проникал контингент людей самых неблагонадежных, и неудивительно, что среди этих иностранцев-авантюристов было и немало японских шпионов.
Японцы, имея у себя хорошо организованное шпионство, несомненно, вначале широко пользовались указанным нашим промахом.
Все вышеизложенное и привело к необходимости возможно быстро организовать для наблюдения за всеми проживающими частными лицами в районе армии жандармско-полицейский надзор.
Ввиду крайне ограниченных средств, отпускаемых от штаба на агентуру, и за неимением подготовленных для сего людей пришлось ограничиться весьма небольшим штатом.
На состоящего при армии жандармского штаб-офицера, которому подчинили вновь сформированную из 25 унтер-офицеров жандармскую команду, было возложено и заведование в районе армии жандармско-полицейским надзором.
Для секретной агентуры и канцелярии было дано названному штаб-офицеру девять нижних чинов из запаса и ему удалось иметь весьма небольшое количество частных агентов.
Одновременно с учреждением агентуры при армии был введен жандармский надзор и на линии Китайской Восточной ж. д.
Благие результаты деятельности, хотя и с весьма ограниченными средствами этого надзора, заставили себя недолго ждать.
Ежедневно удалялись из района армии десятками лица, не могущие доказать своей полезности или причастности к армии.
Особенно много хлопот дали кавказцы, большую часть которых (около 150 человек) привез с собой подрядчик Громов и от которого они по прибытии своем в Маньчжурию вскоре все разбежались и занялись по китайским деревням и поселкам грабежами; большей частью грабили скот, арбы, лошадей и мулов.
Скот продавали подрядчикам и даже прямо в разные части, а арбы, мулов и лошадей доставляли в Управление транспортом.
Затем была введена регистрация всех частных лиц, проживающих в районе армии, стеснен допуск непричастных к армии лиц и приезд таковых разрешался только тем, которые для нее могли быть чем-нибудь полезны.
Лица, заподозренные в неблагонадежности или не исполняющие требования военно-полицейского начальства, немедленно удалялись из армии.
Жандармы командировались в разные местности расположения армии для проверки документов у проживающих там лиц.
На некоторых бойких этапах назначались для наблюдательной цели жандармские унтер-офицеры, но ввиду крайне ограниченного их числа не представилось возможности иметь таковых на всех этапах
Благодаря принятым мерам по надзору в армии, большая часть нежелательного элемента частных лиц, частью удаленная из нее, а частью не имеющая возможности проникнуть в нее, обосновалась в тылу армии, главным образом в Харбине, где и продолжает заниматься всевозможными темными делами.