– Это невозможно! – решительно возразил хозяин «Геркулеса». – Я разорюсь! Проваливайте к чертям собачьим!
Мужчины молча удалились. В тот же день по дороге домой из школы исчез десятилетний сын Жукова Владик, а поздно вечером под дверь квартиры Александра Семеновича подбросили видеокассету, просмотрев которую он умер от обширного инфаркта. На кассете – типы в черных масках отпиливали ножовкой дико кричащему мальчику кисть правой руки. Хозяину ресторанчика «У Армэна» господину Григоряну за неосторожно сказанное слово перебили ломиком голени обеих ног.
– Подобные примеры я могу приводить до бесконечности! – тяжко вздохнул Виктор.
– В милицию потерпевшие обращались? – отрывисто спросил спецназовец.
– Да! – скривился Белый. – С десяток человек написали заявления. Менты, естественно, обещали разобраться, защитить, не дать в обиду, но... всех обратившихся буквально на следующий день обнаружили на окраинах Н-ска либо мертвыми, либо избитыми до полусмерти... Складывается впечатление, словно кто-то «приватизировал» и правоохранительные органы, и прессу, и всех жителей города, – с горькой иронией закончил Виктор.
– Вполне соответствует духу времени! – сквозь зубы процедил капитан ГРУ. – Березовские, Абрамовичи, Дьяченки... прочая кремлевская мафия, сбросив Примакова, приватизируют Правительство России, а здесь подобные же твари (но не всероссийского, а местного масштаба) приватизируют Н-ск. У меня есть некоторые догадки... но об этом позже, а пока взгляни. – Игорь швырнул на стол удостоверения Рыжего и мордатого.
– Старший лейтенант ФСБ Графинов Руслан Владиленович, сотрудник охранного агентства «Риф» Сосновский Валентин Борисович, – вслух прочел Белый. – Гм, занятные ксивы. Где ты их взял?
– Непосредственно у господ Сосновского и Графинова, – невозмутимо ответил Кононов. – Сегодня утром они пытались меня убить. С Колей перепутали.
Вспомнив недавно разыгравшиеся у него на глазах события, пахан не стал допытываться, чтопроизошло с владельцами ксив. И так понятно!
– Кому принадлежит агентство «Риф»? – прикурив сигарету, поинтересовался спецназовец.
– Э-э-э... вроде Печорскому, тому, который «Городскими хрониками» заправляет...
– А телевидение?
– Ему же, по крайней мере, значительная часть акций... Погоди! – пораженный внезапной догадкой, вскинулся Виктор. – Стало быть, поганый жид – корень зла?! Чересчур много нитей ведут прямо к Печорскому – телевизионно-газетная травля, а главное – несостоявшийся убийца с удостоверением сотрудника «Рифа» в кармане... – Белецкого охватило непреодолимое желание незамедлительно и по возможности собственноручно расправиться с Иосифом Натановичем. – Он, гадюка! Он все организовал! – с ядовитой ненавистью прохрипел главарь «восточных».
– Не только он, – спокойно возразил Игорь. – Печорский лишь однаиз ключевых фигур. В действительности ситуация куда более сложная, чем ты можешь себе представить!
Белый нахмурился, осмысливая услышанное.
– Кстати, а когда вы увезли в санаторий родителей? – будто бы невзначай осведомился Кононов.
– Тринадцатого мая, – механически ответил погруженный в раздумья Виктор.
– Тогда кто отправил телеграмму, датированную девятнадцатым мая?! А?!
На Белецкого словно вылили ведро холодной воды. Пахан вздрогнул, съежился, спрятал глаза.
– Ты, хмырь болотный! – недобро усмехаясь, констатировал гэрэушник. – Намеревался использовать меня в качестве приманки! Хи-и-тер, бродяга!
На лице пахана последовательно отпечатались удивление, злость, смятение, страх... В комнате воцарилось длительное молчание.
– Ладно, – поиграв желваками, принял наконец окончательное решение Игорь. – Я помогу вам, так как, во-первых, благодарен за спасение родителей, во-вторых, хочу выяснить судьбу брата, и, в-третьих, мне не нравится ни «приватизация» города кучкой негодяев, ни тем более методы, но... – тут глаза капитана сверкнули синим пламенем. – О «приманке» забудь раз и навсегда. Играть будешь по моим правилам. Вопросы есть?!
– Нет, – ответил Белый, затем вдруг замялся, поскучнел. – Я не знаю, стоит ли тебе рассказать о... о том, как мы... обнаружили... Ты наверняка... – неуверенно начал Виктор и запнулся в нерешительности.
Однако капитан ГРУ уже понял все: сердце Кононова сжалось в ледяной комок.
– Брат мертв, – раздельно произнес он. – Ты это имел в виду?
– Да, – выдохнул Белецкий.
Лицо Игоря на мгновение исказилось, но он тут же овладел собой.
– Наши ребята нашли Николая девятого мая в лесу, в километре от злополучной дачи Горелкина, – угрюмо сообщил главарь «восточных». – Погода была холодная. Тело неплохо сохранилось... – Виктор снова осекся. Замораживающий кровь взгляд сидящего перед ним человека – вот то самое страшное, что довелось увидеть пахану за всю свою долгую, бурную жизнь. Так, вероятно, смотрит на людей госпожа Смерть...
– Город придется основательно «зачистить», – монотонно сказал спецназовец. – Нельзя жить в грязи...
Часть 2
Глава 1
Глава 2
Мужчины молча удалились. В тот же день по дороге домой из школы исчез десятилетний сын Жукова Владик, а поздно вечером под дверь квартиры Александра Семеновича подбросили видеокассету, просмотрев которую он умер от обширного инфаркта. На кассете – типы в черных масках отпиливали ножовкой дико кричащему мальчику кисть правой руки. Хозяину ресторанчика «У Армэна» господину Григоряну за неосторожно сказанное слово перебили ломиком голени обеих ног.
– Подобные примеры я могу приводить до бесконечности! – тяжко вздохнул Виктор.
– В милицию потерпевшие обращались? – отрывисто спросил спецназовец.
– Да! – скривился Белый. – С десяток человек написали заявления. Менты, естественно, обещали разобраться, защитить, не дать в обиду, но... всех обратившихся буквально на следующий день обнаружили на окраинах Н-ска либо мертвыми, либо избитыми до полусмерти... Складывается впечатление, словно кто-то «приватизировал» и правоохранительные органы, и прессу, и всех жителей города, – с горькой иронией закончил Виктор.
– Вполне соответствует духу времени! – сквозь зубы процедил капитан ГРУ. – Березовские, Абрамовичи, Дьяченки... прочая кремлевская мафия, сбросив Примакова, приватизируют Правительство России, а здесь подобные же твари (но не всероссийского, а местного масштаба) приватизируют Н-ск. У меня есть некоторые догадки... но об этом позже, а пока взгляни. – Игорь швырнул на стол удостоверения Рыжего и мордатого.
– Старший лейтенант ФСБ Графинов Руслан Владиленович, сотрудник охранного агентства «Риф» Сосновский Валентин Борисович, – вслух прочел Белый. – Гм, занятные ксивы. Где ты их взял?
– Непосредственно у господ Сосновского и Графинова, – невозмутимо ответил Кононов. – Сегодня утром они пытались меня убить. С Колей перепутали.
Вспомнив недавно разыгравшиеся у него на глазах события, пахан не стал допытываться, чтопроизошло с владельцами ксив. И так понятно!
– Кому принадлежит агентство «Риф»? – прикурив сигарету, поинтересовался спецназовец.
– Э-э-э... вроде Печорскому, тому, который «Городскими хрониками» заправляет...
– А телевидение?
– Ему же, по крайней мере, значительная часть акций... Погоди! – пораженный внезапной догадкой, вскинулся Виктор. – Стало быть, поганый жид – корень зла?! Чересчур много нитей ведут прямо к Печорскому – телевизионно-газетная травля, а главное – несостоявшийся убийца с удостоверением сотрудника «Рифа» в кармане... – Белецкого охватило непреодолимое желание незамедлительно и по возможности собственноручно расправиться с Иосифом Натановичем. – Он, гадюка! Он все организовал! – с ядовитой ненавистью прохрипел главарь «восточных».
– Не только он, – спокойно возразил Игорь. – Печорский лишь однаиз ключевых фигур. В действительности ситуация куда более сложная, чем ты можешь себе представить!
Белый нахмурился, осмысливая услышанное.
– Кстати, а когда вы увезли в санаторий родителей? – будто бы невзначай осведомился Кононов.
– Тринадцатого мая, – механически ответил погруженный в раздумья Виктор.
– Тогда кто отправил телеграмму, датированную девятнадцатым мая?! А?!
На Белецкого словно вылили ведро холодной воды. Пахан вздрогнул, съежился, спрятал глаза.
– Ты, хмырь болотный! – недобро усмехаясь, констатировал гэрэушник. – Намеревался использовать меня в качестве приманки! Хи-и-тер, бродяга!
На лице пахана последовательно отпечатались удивление, злость, смятение, страх... В комнате воцарилось длительное молчание.
– Ладно, – поиграв желваками, принял наконец окончательное решение Игорь. – Я помогу вам, так как, во-первых, благодарен за спасение родителей, во-вторых, хочу выяснить судьбу брата, и, в-третьих, мне не нравится ни «приватизация» города кучкой негодяев, ни тем более методы, но... – тут глаза капитана сверкнули синим пламенем. – О «приманке» забудь раз и навсегда. Играть будешь по моим правилам. Вопросы есть?!
– Нет, – ответил Белый, затем вдруг замялся, поскучнел. – Я не знаю, стоит ли тебе рассказать о... о том, как мы... обнаружили... Ты наверняка... – неуверенно начал Виктор и запнулся в нерешительности.
Однако капитан ГРУ уже понял все: сердце Кононова сжалось в ледяной комок.
– Брат мертв, – раздельно произнес он. – Ты это имел в виду?
– Да, – выдохнул Белецкий.
Лицо Игоря на мгновение исказилось, но он тут же овладел собой.
– Наши ребята нашли Николая девятого мая в лесу, в километре от злополучной дачи Горелкина, – угрюмо сообщил главарь «восточных». – Погода была холодная. Тело неплохо сохранилось... – Виктор снова осекся. Замораживающий кровь взгляд сидящего перед ним человека – вот то самое страшное, что довелось увидеть пахану за всю свою долгую, бурную жизнь. Так, вероятно, смотрит на людей госпожа Смерть...
– Город придется основательно «зачистить», – монотонно сказал спецназовец. – Нельзя жить в грязи...
Часть 2
Капитан ГРУ
Глава 1
Бесследное исчезновение Графинова и Сосновского, бросившихся в погоню за невесть откуда взявшимся Варваром, не на шутку обеспокоило Семена Ивановича. Обеспокоило так сильно, что он напрочь позабыл о двух других исполнителях, посланных на квартиру Кононовых. До середины дня Семен Иванович с нетерпением ожидал победного рапорта Графинова. Затем, заподозрив неладное, раз десять пытался дозвониться к нему на сотовый, но безуспешно. «Абонент не отвечает или временно недоступен. Попробуйте перезвонить позднее», – неизменно доносилось из трубки. Джип объявили в розыск, но и это не принесло ни малейших результатов. Машина словно сквозь землю провалилась. Семена Ивановича охватило давно позабытое им чувство страха. Успешно начатая и практически завершенная операция впервые дала серьезный сбой. С минуту поразмыслив, Семен Иванович набрал номер мобильного телефона коротышки, руководившего расстрелом свадьбы Горелкина.
– Залечил шкуру, Василий?! – вместо приветствия грубо рявкнул он. – Да?! Отлично!!! Выписывайся на хрен из клиники. Хватит прохлаждаться! Похоже, у нас начинаются неприятности!!!
– Королев Николай Николаевич. 1972—1999, – вслух прочел Игорь надпись на железной табличке.
– Мы не могли устроить пышные похороны. Боялись огласки, – виновато молвил Белецкий. – И фамилию пришлось изменить. – Застывшее лицо спецназовца не выражало никаких эмоций, зато душа стонала от боли.
– Эх, Коля, Коля!!! Ругал меня, что, отказавшись от твоего предложения «закосить», подставляюсь под пули в Чечне, а сам... сам погиб в глубоком тылу, в «атмосфере относительной безопасности», как ты любил выражаться! По словам Виктора, ты получил три ранения – легкое, средней степени тяжести и смертельное... Я же прошел всю войну без единой царапины! Воистину – человек предполагает, а Бог располагает... Эх, Коля, Коля!!! Родители знают?! – проглотив комок в горле, спросил Игорь.
– Нет, – отрицательно покачал головой Белый. – Решили пока не расстраивать.
– Правильно, – одобрил Кононов. – И впредь не надо! Пошли!
По узкой, присыпанной крупным сероватым гравием дорожке они двинулись к машине Белецкого, припаркованной снаружи кладбищенской ограды.
– Сведи меня с Андреем, Калмыком, а также с этим... как его... Гиви! – на ходу сказал Виктору Игорь. – Обговорим некоторые детали и с завтрашнего дня приступим к «зачистке». Слишком много грязи в Н-ске. Слишком!!!
Из бездны тянет смрадным, адским холодом.
– Не пойду!!! – отчаянно взвизгивает перепуганный Семен Иванович. – Вы мне вовсе не друзья! Сгиньте! Пропадите!!!
– Ах так?! – злобно взлаивает Графинов. – Вот, значит, какая твоя благодарность за верную службу! Ну ладно, козел, мы тебя сами достанем!!!
Из черноты выплывают бледные, окровавленные лица Руслана и Валентина. Скрежеща зубами, мертвецы тянут к Семену Ивановичу непропорционально длинные руки со скрюченными пальцами.
– Не-е-ет!!! – в ужасе вопит он. – Простите, парни! Не трогайте!!! Я пошутил!!!
– Врешь, начальник!!! – с нечеловеческой ненавистью рычит Руслан. – Ты не шутил! Тебе действительно плевать на нас с высокой колокольни!!!
– Точно! – гнусно гримасничает Сосновский.
– Мы для него мусор... Кстати, об Олеге Лобовом с Мансуром Хайбулиным этот гад вообще ни разу не вспомнил, а они, между прочим, тоже здесь, в преисподней! Держи его, Руслан!!!
Растопыренной синеватой пятерней Графинов цепко хватает бывшего шефа за горло и тащит вниз... Семен Иванович проснулся от собственного истошного крика.
«Бред какой-то! – более-менее оправившись от кошмара, подумал он. – Переутомился!!! А потому мерещится всякая хренота... Хотя... Стоп!!! О Хайбулине с Лобовым я впрямь забыл! Где они? Почему на связь не вышли?! Тьфу, черт!!! Неужели...» Семен Иванович поспешно набрал номер Артура и дал тому строгий наказ: немедля проверить квартиру Кононовых. О результатах доложить!
Доклад Артура поверг Семена Ивановича в смятение – невдалеке от дома обнаружена запертая машина Хайбулина. Квартира пуста, но, судя по ряду признаков, в ней были люди. Не очень давно. В дальней комнате сильно накурено, однако окурков в пепельнице нет. Следы борьбы также отсутствуют.
– Они пришли туда и пропали! – лязгая зубами, пробормотал Семен Иванович. – Пропали, как Сосновский с Графиновым. Мистика, да и только!!!
– Во избежание разборок с непрошеными гостями, – объяснил пораженному Белецкому свой выбор Игорь и, заметив расширившиеся от изумления глаза пахана, добавил: – Пойми, Виктор, здесьвас будут искать в последнюю очередь! Необходимо учитывать человеческую психологию. Ты вот, вижу, удивлен до предела: «Как же так?! Голову в петлю суем. Чересчур засвеченный домик...» и т.д. и т.п. Да?! – Пахан утвердительно кивнул. – Но и «охотники» рассуждают аналогичным образом, – криво усмехнувшись, подытожил спецназовец.
– А ведь правильно!!! – переварив услышанное, радостно встрепенулся Белый. – Ты, капитан, прямо в точку угодил! Пять лет назад у одного моего знакомого менты обыск производили. Оружие и боеприпасы искали. Все вверх дном перевернули: стены обстукали, в детскую кроватку залезли, корзину с грязным бельем выпотрошили, в унитаз заглянули... а коробку с тэтэшными патронами, лежавшую на телевизоре на самом виду, в упор не разглядели!..
Бывшая резиденция Горелкина перешла по наследству к единственной родственнице покойного – двоюродной сестре, сорокапятилетней Светлане Поляковой. Поселиться в доме женщина не захотела и, проведя в злополучном зале на втором этаже косметический ремонт, выставила особняк на продажу. Несмотря на более чем скромную, раза в два заниженную цену, желающих купить печально известную дачу до сих пор не нашлось. По городу упорно циркулировали слухи о якобы появляющихся там по ночам привидениях – стонущих, плачущих и норовящих утащить на тот свет случайного посетителя. В числе прочих рассказывали, например, такую историю. Некий пьяница с многолетним стажем по имени дядя Женя, вознамерившись разжиться барахлишком убиенного бандита, однажды ночью тайком проник в дом. Не успел мародер оглядеться по сторонам, как сзади ему на плечо опустилась тяжелая ледяная рука.
– Попался, синюшник! – прогремел в ушах дяди Жени загробный голос. – Пошли со мной в ад!
Обмочившегося от ужаса пьяницу окружила толпа призраков, обряженных в белые, заляпанные кровью саваны, – мужчины, женщины, дети...
– Пошли!! Пошли!!! Пошли!!! – гулким хором скандировали они. Чудом вырвавшись из страшного кольца, дядя Женя сиганул в окно, вскачь примчался к шоссе, на попутном грузовике добрался до Н-ска и сразу сдался психиатрам. Так все произошло на самом деле или нет, Белецкий толком не знал. Однако он не преминул поведать Игорю о «приключениях» дяди Жени. Гэрэушник в ответ лишь фыркнул презрительно:
– Успокойся, Виктор! У алкоголиков и похлеще глюки бывают...
Тем не менее в ожидании запаздывающего Калмыкова он внимательно обследовал второй этаж. Не в поисках привидений, конечно, а с целью воссоздать в воображении разыгравшуюся тут на исходе 4 мая трагедию. Призраки капитану не досаждали, но от стен действительно веяло жутью. Игорь живо, чуть ли не воочию представлял себе отвратительную, кровавую бойню... Убийцы стояли на небольшом возвышении у входа... Удобная позиция, ничего не скажешь! Зал словно на ладони... Вон в то окно, судя по всему, выпрыгнули Коля и Слепцов. Оно ближе других к центру, где располагался стол для взрослых... А вон там, за маленьким отдельным столиком, сидели дети. Витя говорил – никто из них не уцелел. Убийцы добивали плачущих ребятишек контрольными выстрелами в голову! Сволочи!!! Выродки!!! Не лучше чеченского зверья!!! Надо «вычистить» всех, причастных к резне!!! Прямо ли... косвенно... Всех до единого!!! Подобную мразь убить не грех!!! Все равно что бешеную собаку прикончить!!!
Кононов скрипнул зубами, с трудом подавил неистовую вспышку гнева и продолжил осмотр помещения... Гм, ремонт-то проведен тяп-ляп! Под свеженаклеенными обоями явственно угадываются выщербины от пуль... Линолеум на полу даже не перестилали. Просто отмыли. Достаточно небрежно. В углах заметны плохо затертые следы крови. Понятно, почему потенциальные покупатели шарахаются от горелкинского особняка как черт от ладана. Кому охота жить в доме, буквально пропахшем мертвечиной?!
– Эй, Игорь, Калмык приехал! – донесся снизу громкий голос Виктора. – Ты закончил?
– Да! – встряхнув головой, отозвался спецназовец. – Иду!!!
Белый, Андрей, Калмыков и Гиви собрались на первом этаже в небольшой, примыкающей к кухне подсобной комнатушке. Раньше в ней переодевались приглашавшиеся для организации банкетов повара. Окна в комнатке отсутствовали. Вдоль кафельной стены выстроились в ряд пять деревянных одежных шкафчиков. Около двери примостился квадратный, обитый цветастой клеенкой стол, за которым повара закусывали и резались в домино в свободное от работы время. Бандиты расселись вокруг стола на четырех стульях. Пятый, пустой, предназначался Кононову. Лично участвовавший в похоронах Варвара Калмык встретил появление Игоря полным ужаса взглядом и, охваченный мистическим трепетом, чуть не грохнулся в обморок.
– Не волнуйся, я не восставший из гроба Коля, а его брат-близнец, – тихо сказал гэрэушник. – Не правда ли, похож?! В детстве нас мать родная путала!
– Д-да уж, – заикаясь, выдавил Калмыков. – Вылитый покойный Николай!!! Мне прям не по с-себе с-стало, х-хотя Витя рас-сказывал п-про т-тебя!!!
– Присаживайся, капитан, – указал на свободный стул Белый. – Потолкуем о «зачистке».
– Нашей, что ли? – вымученно сострил Калмык.
– Нет, ваших «друзей». – Глаза Игоря напоминали кусочки синего льда. Исходивший от спецназовца смертельный холод заставил всех без исключения присутствующих зябко поежиться.
– Итак, на данный момент дела обстоят следующим образом, – прикурив сигарету, неторопливо начал Кононов. – Судя по сведениям, полученным от Виктора, и моим собственным наблюдениям, к прокатившейся по Н-ску волне убийств и прочих безобразий причастны сотрудники ФСБ, РУБОПа и также охранного агентства «Риф», принадлежащего местному финансовому магнату Иосифу Печорскому. Разношерстная, в общем, компания. Убийства сопровождаются провокационными выпадами со стороны «демократических» СМИ (значительная часть которых принадлежит опять же Печорскому) и жестким перехватыванием ранее подконтрольных вам коммерческих точек. Налицо все признаки «приватизации» города «денежными мешками» (господин Печорский несомненно один из них), через посредство уже «приватизированных» представителей силовых структур. Не думаю, что «мешки» скупили всех ментов и фээсбэшников (по крайней мере, «повесившийся» майор Ягодов не был в курсе дел), но высшее руководство «органов», уверен, с ними в доле. Беспрецедентная жестокость типов в черных масках, по-моему, объясняется двумя факторами: во-первых, «приватизаторы» стремятся посеять панику в умах людей, подавить волю к сопротивлению. Прием старый, проверенный. Вспомните ковровые бомбардировки Сербии, «случайные» попадания натовских ракет в госпиталя, дома престарелых, гражданские автобусы, в колонны беженцев... Здесь происходит приблизительно то же самое, только без применения авиации. Во-вторых, убийцы опьянели от чувства безнаказанности и вседозволенности. «Приватизаторам» нечего бояться властей, ведь они-то и являются властью!!! Кстати, хочу заранее оговориться: мне отнюдь не симпатичны ни ваши криминальные структуры, ни, если честно, вы сами, – сделав паузу, Игорь пристально оглядел бандитов. Они отреагировали по-разному: Белый смущенно потупился (вспомнил о «приманке»), Калмыков сердито насупился, Белецкий-младший кисло поморщился. Один лишь Грузинов сохранил благодушное спокойствие. – Однако государственно-чиновничья мафия не нравится мне гораздо больше,и я планирую уничтожить «приватизаторов» вместе с пособниками, – хищно сощурившись, завершил речь Кононов.
– Оно бы хорошо, но как?! – удивленно приподнял брови Калмык.
– По очереди, как сорняки в огороде выпалывают, – невозмутимо пояснил капитан ГРУ. – Предлагаю начать с господина Печорского. Захватить живьем, допросить, вытрясти информацию об остальных ключевых фигурах... Через них выйти на непосредственных исполнителей и ликвидировать одного за другим. По возможности, без шума... Вопросы есть?
– Без предварительной подготовки, без надежных разведданных Печорского поймать не удастся, – задумчиво произнес Гиви. – Больно крупная дичь и ужасно хитрая! Имеет смысл начать с кого-нибудь помельче, допустим, с Павла Лобковича!
– Да на хрен он нам сдался! – возразил Андрей. – Впустую тратить порох! Лобкович, понятно, сволочь, но...
– Погоди! – перебил Белецкого-младшего Грузинов. – Лобкович не просто сволочь, а сволочь, приближенная к дражайшему Иосифу Натановичу. Я на досуге навел некоторые справки и выяснил: в настоящее время Лобкович является кем-то вроде пресс-секретаря Печорского, вхож к нему в дом и, надо полагать, знает массу интересных подробностей из жизни магната...
– Превосходная идея! – одобрил Владимира Игорь. – Надеюсь, тебе известно, где «водится» Лобкович?!
– Естественно! – улыбнулся Гиви. – Его дача в километре от моей. Выходные, подобно мне самому, он предпочитает проводить за чертой города, на свежем воздухе. – Грузинов покосился на наручные часы, показывающие половину второго ночи. – Если не станем рассусоливать, то сможем сегодня же «спеленать» голубчика! – добавил бандит.
– Я «за»! – безоговорочно поддержал Гиви Кононов. – А вы, ребята?
– Да, – ответил за всех Белый.
– Тогда приступим! Детали проведения операции обсудим по дороге. – Скомкав в пепельнице окурок, Игорь первым поднялся из-за стола...
– Залечил шкуру, Василий?! – вместо приветствия грубо рявкнул он. – Да?! Отлично!!! Выписывайся на хрен из клиники. Хватит прохлаждаться! Похоже, у нас начинаются неприятности!!!
* * *
Николай был похоронен под чужой фамилией на маленьком сельском кладбище в сорока километрах от Н-ска. Могила ничем не выделялась среди прочих, бедных и неухоженных. (Родственники покоившихся здесь уроженцев близлежащей деревни не отличались материальным благополучием.) Не успевший осесть холмик украшал скромный венок из искусственных цветов.– Королев Николай Николаевич. 1972—1999, – вслух прочел Игорь надпись на железной табличке.
– Мы не могли устроить пышные похороны. Боялись огласки, – виновато молвил Белецкий. – И фамилию пришлось изменить. – Застывшее лицо спецназовца не выражало никаких эмоций, зато душа стонала от боли.
– Эх, Коля, Коля!!! Ругал меня, что, отказавшись от твоего предложения «закосить», подставляюсь под пули в Чечне, а сам... сам погиб в глубоком тылу, в «атмосфере относительной безопасности», как ты любил выражаться! По словам Виктора, ты получил три ранения – легкое, средней степени тяжести и смертельное... Я же прошел всю войну без единой царапины! Воистину – человек предполагает, а Бог располагает... Эх, Коля, Коля!!! Родители знают?! – проглотив комок в горле, спросил Игорь.
– Нет, – отрицательно покачал головой Белый. – Решили пока не расстраивать.
– Правильно, – одобрил Кононов. – И впредь не надо! Пошли!
По узкой, присыпанной крупным сероватым гравием дорожке они двинулись к машине Белецкого, припаркованной снаружи кладбищенской ограды.
– Сведи меня с Андреем, Калмыком, а также с этим... как его... Гиви! – на ходу сказал Виктору Игорь. – Обговорим некоторые детали и с завтрашнего дня приступим к «зачистке». Слишком много грязи в Н-ске. Слишком!!!
* * *
На город спустилась ночь. Постепенно обезлюдели улицы. Замерли на стоянках автомобили. В большинстве окон погас свет. Лишь у нескольких работающих круглосуточно винных магазинов по-прежнему бурлила жизнь. «Огненная вода» пользовалась в Н-ске устойчивым спросом. Под покровом темноты «быки» Белого (Кабан с Бармалеем) сперва доставили в квартиру Кононовых новые ковры, взамен испорченных, потом забрали с чердака два тяжелых брезентовых свертка, погрузили в замызганную «Газель» и, никем не замеченные, поехали по направлению к бывшей промышленной зоне, выбранной Белецким в качестве последнего пристанища для убитых спецназовцем незваных гостей. Через полчаса после отъезда бандитов к дому на бешеной скорости подлетел микроавтобус «Шевроле» с посланцами Семена Ивановича, вспомнившего наконец об отправленных в засаду и до сих пор не подававших о себе вестей людях. Причем вспомнил о них Семен Иванович посреди тяжелого жуткого сна. Пригрезилось ему, будто бы он с трудом балансирует на краю бездонной вонючей пропасти. Ноги скользят, тело трясется в ознобе, по щекам катятся струйки пота, а из глубины доносятся сиплые, простуженные голоса Графинова и Сосновского: «Иди к нам, шеф! Составь компанию! Нехорошо забывать старых друзей! Мы тут совсем замерзли! Иди-и-и сюда!!!»Из бездны тянет смрадным, адским холодом.
– Не пойду!!! – отчаянно взвизгивает перепуганный Семен Иванович. – Вы мне вовсе не друзья! Сгиньте! Пропадите!!!
– Ах так?! – злобно взлаивает Графинов. – Вот, значит, какая твоя благодарность за верную службу! Ну ладно, козел, мы тебя сами достанем!!!
Из черноты выплывают бледные, окровавленные лица Руслана и Валентина. Скрежеща зубами, мертвецы тянут к Семену Ивановичу непропорционально длинные руки со скрюченными пальцами.
– Не-е-ет!!! – в ужасе вопит он. – Простите, парни! Не трогайте!!! Я пошутил!!!
– Врешь, начальник!!! – с нечеловеческой ненавистью рычит Руслан. – Ты не шутил! Тебе действительно плевать на нас с высокой колокольни!!!
– Точно! – гнусно гримасничает Сосновский.
– Мы для него мусор... Кстати, об Олеге Лобовом с Мансуром Хайбулиным этот гад вообще ни разу не вспомнил, а они, между прочим, тоже здесь, в преисподней! Держи его, Руслан!!!
Растопыренной синеватой пятерней Графинов цепко хватает бывшего шефа за горло и тащит вниз... Семен Иванович проснулся от собственного истошного крика.
«Бред какой-то! – более-менее оправившись от кошмара, подумал он. – Переутомился!!! А потому мерещится всякая хренота... Хотя... Стоп!!! О Хайбулине с Лобовым я впрямь забыл! Где они? Почему на связь не вышли?! Тьфу, черт!!! Неужели...» Семен Иванович поспешно набрал номер Артура и дал тому строгий наказ: немедля проверить квартиру Кононовых. О результатах доложить!
Доклад Артура поверг Семена Ивановича в смятение – невдалеке от дома обнаружена запертая машина Хайбулина. Квартира пуста, но, судя по ряду признаков, в ней были люди. Не очень давно. В дальней комнате сильно накурено, однако окурков в пепельнице нет. Следы борьбы также отсутствуют.
– Они пришли туда и пропали! – лязгая зубами, пробормотал Семен Иванович. – Пропали, как Сосновский с Графиновым. Мистика, да и только!!!
* * *
Где находится Андрей, Белый, естественно, знал. Братья все-таки. И с беспечным Гиви проблем не возникло. Невзирая на пять покушений, он, не скрываясь, жил у себя на даче, мотивируя это тем, что не может бросить на произвол судьбы три с лишним десятка кошек и собак (правда, жену с сыном Владимир от греха подальше отправил в Сочи). Зато «глубоко зарывшегося» Калмыкова пришлось долго разыскивать. В результате общее собрание состоялось далеко за полночь. По предложению Кононова в качестве места встречи использовали пустующий особняк Горелкина.– Во избежание разборок с непрошеными гостями, – объяснил пораженному Белецкому свой выбор Игорь и, заметив расширившиеся от изумления глаза пахана, добавил: – Пойми, Виктор, здесьвас будут искать в последнюю очередь! Необходимо учитывать человеческую психологию. Ты вот, вижу, удивлен до предела: «Как же так?! Голову в петлю суем. Чересчур засвеченный домик...» и т.д. и т.п. Да?! – Пахан утвердительно кивнул. – Но и «охотники» рассуждают аналогичным образом, – криво усмехнувшись, подытожил спецназовец.
– А ведь правильно!!! – переварив услышанное, радостно встрепенулся Белый. – Ты, капитан, прямо в точку угодил! Пять лет назад у одного моего знакомого менты обыск производили. Оружие и боеприпасы искали. Все вверх дном перевернули: стены обстукали, в детскую кроватку залезли, корзину с грязным бельем выпотрошили, в унитаз заглянули... а коробку с тэтэшными патронами, лежавшую на телевизоре на самом виду, в упор не разглядели!..
Бывшая резиденция Горелкина перешла по наследству к единственной родственнице покойного – двоюродной сестре, сорокапятилетней Светлане Поляковой. Поселиться в доме женщина не захотела и, проведя в злополучном зале на втором этаже косметический ремонт, выставила особняк на продажу. Несмотря на более чем скромную, раза в два заниженную цену, желающих купить печально известную дачу до сих пор не нашлось. По городу упорно циркулировали слухи о якобы появляющихся там по ночам привидениях – стонущих, плачущих и норовящих утащить на тот свет случайного посетителя. В числе прочих рассказывали, например, такую историю. Некий пьяница с многолетним стажем по имени дядя Женя, вознамерившись разжиться барахлишком убиенного бандита, однажды ночью тайком проник в дом. Не успел мародер оглядеться по сторонам, как сзади ему на плечо опустилась тяжелая ледяная рука.
– Попался, синюшник! – прогремел в ушах дяди Жени загробный голос. – Пошли со мной в ад!
Обмочившегося от ужаса пьяницу окружила толпа призраков, обряженных в белые, заляпанные кровью саваны, – мужчины, женщины, дети...
– Пошли!! Пошли!!! Пошли!!! – гулким хором скандировали они. Чудом вырвавшись из страшного кольца, дядя Женя сиганул в окно, вскачь примчался к шоссе, на попутном грузовике добрался до Н-ска и сразу сдался психиатрам. Так все произошло на самом деле или нет, Белецкий толком не знал. Однако он не преминул поведать Игорю о «приключениях» дяди Жени. Гэрэушник в ответ лишь фыркнул презрительно:
– Успокойся, Виктор! У алкоголиков и похлеще глюки бывают...
Тем не менее в ожидании запаздывающего Калмыкова он внимательно обследовал второй этаж. Не в поисках привидений, конечно, а с целью воссоздать в воображении разыгравшуюся тут на исходе 4 мая трагедию. Призраки капитану не досаждали, но от стен действительно веяло жутью. Игорь живо, чуть ли не воочию представлял себе отвратительную, кровавую бойню... Убийцы стояли на небольшом возвышении у входа... Удобная позиция, ничего не скажешь! Зал словно на ладони... Вон в то окно, судя по всему, выпрыгнули Коля и Слепцов. Оно ближе других к центру, где располагался стол для взрослых... А вон там, за маленьким отдельным столиком, сидели дети. Витя говорил – никто из них не уцелел. Убийцы добивали плачущих ребятишек контрольными выстрелами в голову! Сволочи!!! Выродки!!! Не лучше чеченского зверья!!! Надо «вычистить» всех, причастных к резне!!! Прямо ли... косвенно... Всех до единого!!! Подобную мразь убить не грех!!! Все равно что бешеную собаку прикончить!!!
Кононов скрипнул зубами, с трудом подавил неистовую вспышку гнева и продолжил осмотр помещения... Гм, ремонт-то проведен тяп-ляп! Под свеженаклеенными обоями явственно угадываются выщербины от пуль... Линолеум на полу даже не перестилали. Просто отмыли. Достаточно небрежно. В углах заметны плохо затертые следы крови. Понятно, почему потенциальные покупатели шарахаются от горелкинского особняка как черт от ладана. Кому охота жить в доме, буквально пропахшем мертвечиной?!
– Эй, Игорь, Калмык приехал! – донесся снизу громкий голос Виктора. – Ты закончил?
– Да! – встряхнув головой, отозвался спецназовец. – Иду!!!
Белый, Андрей, Калмыков и Гиви собрались на первом этаже в небольшой, примыкающей к кухне подсобной комнатушке. Раньше в ней переодевались приглашавшиеся для организации банкетов повара. Окна в комнатке отсутствовали. Вдоль кафельной стены выстроились в ряд пять деревянных одежных шкафчиков. Около двери примостился квадратный, обитый цветастой клеенкой стол, за которым повара закусывали и резались в домино в свободное от работы время. Бандиты расселись вокруг стола на четырех стульях. Пятый, пустой, предназначался Кононову. Лично участвовавший в похоронах Варвара Калмык встретил появление Игоря полным ужаса взглядом и, охваченный мистическим трепетом, чуть не грохнулся в обморок.
– Не волнуйся, я не восставший из гроба Коля, а его брат-близнец, – тихо сказал гэрэушник. – Не правда ли, похож?! В детстве нас мать родная путала!
– Д-да уж, – заикаясь, выдавил Калмыков. – Вылитый покойный Николай!!! Мне прям не по с-себе с-стало, х-хотя Витя рас-сказывал п-про т-тебя!!!
– Присаживайся, капитан, – указал на свободный стул Белый. – Потолкуем о «зачистке».
– Нашей, что ли? – вымученно сострил Калмык.
– Нет, ваших «друзей». – Глаза Игоря напоминали кусочки синего льда. Исходивший от спецназовца смертельный холод заставил всех без исключения присутствующих зябко поежиться.
– Итак, на данный момент дела обстоят следующим образом, – прикурив сигарету, неторопливо начал Кононов. – Судя по сведениям, полученным от Виктора, и моим собственным наблюдениям, к прокатившейся по Н-ску волне убийств и прочих безобразий причастны сотрудники ФСБ, РУБОПа и также охранного агентства «Риф», принадлежащего местному финансовому магнату Иосифу Печорскому. Разношерстная, в общем, компания. Убийства сопровождаются провокационными выпадами со стороны «демократических» СМИ (значительная часть которых принадлежит опять же Печорскому) и жестким перехватыванием ранее подконтрольных вам коммерческих точек. Налицо все признаки «приватизации» города «денежными мешками» (господин Печорский несомненно один из них), через посредство уже «приватизированных» представителей силовых структур. Не думаю, что «мешки» скупили всех ментов и фээсбэшников (по крайней мере, «повесившийся» майор Ягодов не был в курсе дел), но высшее руководство «органов», уверен, с ними в доле. Беспрецедентная жестокость типов в черных масках, по-моему, объясняется двумя факторами: во-первых, «приватизаторы» стремятся посеять панику в умах людей, подавить волю к сопротивлению. Прием старый, проверенный. Вспомните ковровые бомбардировки Сербии, «случайные» попадания натовских ракет в госпиталя, дома престарелых, гражданские автобусы, в колонны беженцев... Здесь происходит приблизительно то же самое, только без применения авиации. Во-вторых, убийцы опьянели от чувства безнаказанности и вседозволенности. «Приватизаторам» нечего бояться властей, ведь они-то и являются властью!!! Кстати, хочу заранее оговориться: мне отнюдь не симпатичны ни ваши криминальные структуры, ни, если честно, вы сами, – сделав паузу, Игорь пристально оглядел бандитов. Они отреагировали по-разному: Белый смущенно потупился (вспомнил о «приманке»), Калмыков сердито насупился, Белецкий-младший кисло поморщился. Один лишь Грузинов сохранил благодушное спокойствие. – Однако государственно-чиновничья мафия не нравится мне гораздо больше,и я планирую уничтожить «приватизаторов» вместе с пособниками, – хищно сощурившись, завершил речь Кононов.
– Оно бы хорошо, но как?! – удивленно приподнял брови Калмык.
– По очереди, как сорняки в огороде выпалывают, – невозмутимо пояснил капитан ГРУ. – Предлагаю начать с господина Печорского. Захватить живьем, допросить, вытрясти информацию об остальных ключевых фигурах... Через них выйти на непосредственных исполнителей и ликвидировать одного за другим. По возможности, без шума... Вопросы есть?
– Без предварительной подготовки, без надежных разведданных Печорского поймать не удастся, – задумчиво произнес Гиви. – Больно крупная дичь и ужасно хитрая! Имеет смысл начать с кого-нибудь помельче, допустим, с Павла Лобковича!
– Да на хрен он нам сдался! – возразил Андрей. – Впустую тратить порох! Лобкович, понятно, сволочь, но...
– Погоди! – перебил Белецкого-младшего Грузинов. – Лобкович не просто сволочь, а сволочь, приближенная к дражайшему Иосифу Натановичу. Я на досуге навел некоторые справки и выяснил: в настоящее время Лобкович является кем-то вроде пресс-секретаря Печорского, вхож к нему в дом и, надо полагать, знает массу интересных подробностей из жизни магната...
– Превосходная идея! – одобрил Владимира Игорь. – Надеюсь, тебе известно, где «водится» Лобкович?!
– Естественно! – улыбнулся Гиви. – Его дача в километре от моей. Выходные, подобно мне самому, он предпочитает проводить за чертой города, на свежем воздухе. – Грузинов покосился на наручные часы, показывающие половину второго ночи. – Если не станем рассусоливать, то сможем сегодня же «спеленать» голубчика! – добавил бандит.
– Я «за»! – безоговорочно поддержал Гиви Кононов. – А вы, ребята?
– Да, – ответил за всех Белый.
– Тогда приступим! Детали проведения операции обсудим по дороге. – Скомкав в пепельнице окурок, Игорь первым поднялся из-за стола...
Глава 2
Предшествующие две с половиной недели господин Лобкович трудился в поте лица. Стряпал газетные статьи (в том числе под псевдонимами, иногда женскими, что, впрочем, вполне соответствовало двойственной сексуальной ориентации журналиста), взахлеб болтал по телевизору... Главное внимание по настоянию Иосифа Натановича он уделял «бесчинствам Н-ских бандитов», на которых сваливал абсолютно все: и убийства самих «братков», и гибель членов их семей, и расстрелы случайных свидетелей, и жестокие расправы над коммерсантами и т.д. и т.п., вплоть до дорожно-транспортных происшествий. Вместе с тем Павел не забывал и о международной политике, в первую очередь о событиях в Югославии. Установка хозяина на сей счет была предельно проста: «Внушить гражданам три вещи: сербы – народ паршивый, слово «патриотизм» – пустой звук, с НАТО ссориться нельзя, иначе не получим кредитов МВФ».
– Слушаюсь, босс!!! – получив задание облаить Югославию, отчеканил Лобкович и уже на следующий день разродился обширной статьей «Пушечное мясо», напечатанной в газете «Городские хроники» под псевдонимом Алина Милашкина. Речь шла о жителе Н-ска Михаиле К., в начале апреля 1999 года отправившемся добровольцем в Косово и спустя месяц погибшем в одном из боев с албанскими сепаратистами. Разоренная войной, разбомбленная, окруженная со всех сторон американскими прихвостнями страна не имела возможности отправить тело Михаила обратно, в Россию. К этому-то Лобкович (он же Милашкина) и прицепился(лась). Собственное творение чрезвычайно понравилось продажному писаке. Особенно восхищал его (ее) следующий пассаж: «В Югославии все дорого и невозможно: бензин, дороги, самолеты... И благодарность!!! Гроб да крематорий – вот все, на что готовы раскошелиться сербы в обмен на смерть за их Родину!» Заканчивалась статья недвусмысленным намеком: «В первую очередь россиянам надо заботиться о предоставлении нам кредитов Международного валютного фонда (а здесь решающее слово принадлежит Соединенным Штатам), в противном случае Россия рухнет в бездну!!!»
Вышеуказанный газетный «шедевр» удостоился личного одобрения Иосифа Натановича, с покровительственной ухмылочкой похлопавшего Павла по плечу: «Молодец, парнишка! Чуешь, чем жопа хозяина пахнет!» (Вне поля зрения телекамер финансовый магнат любил «блеснуть» грубыми, пошлыми остротами.) Ничуть не обидевшись, Лобкович просиял верноподданнической улыбкой и ответил кормильцу заранее заготовленной напыщенной фразой: «Любой человек, работающий в корпорации, должен сообразовываться с ее позициями. Нельзя гадить в том месте, где живешь! Так поступают лишь обитатели российских подъездов». Ответ Павла пришелся по душе Печорскому. «Денежный мешок», придя в еще лучшее настроение, вручил своему газетно-телевизионному лакею внеочередную денежную подачку, а также субсидировал создание на местном телевидении авторской информационно-аналитической программы Лобковича с интригующим названием «О-го-го!»[52]. Павел рьяно взялся за дело: рассуждал с экранов телевизоров об экономике, политике, криминогенной обстановке в городе... Все с шутками да прибаутками. Его заговорщицки-панибратская манера общения со зрителями импонировала Иосифу Натановичу.
– Слушаюсь, босс!!! – получив задание облаить Югославию, отчеканил Лобкович и уже на следующий день разродился обширной статьей «Пушечное мясо», напечатанной в газете «Городские хроники» под псевдонимом Алина Милашкина. Речь шла о жителе Н-ска Михаиле К., в начале апреля 1999 года отправившемся добровольцем в Косово и спустя месяц погибшем в одном из боев с албанскими сепаратистами. Разоренная войной, разбомбленная, окруженная со всех сторон американскими прихвостнями страна не имела возможности отправить тело Михаила обратно, в Россию. К этому-то Лобкович (он же Милашкина) и прицепился(лась). Собственное творение чрезвычайно понравилось продажному писаке. Особенно восхищал его (ее) следующий пассаж: «В Югославии все дорого и невозможно: бензин, дороги, самолеты... И благодарность!!! Гроб да крематорий – вот все, на что готовы раскошелиться сербы в обмен на смерть за их Родину!» Заканчивалась статья недвусмысленным намеком: «В первую очередь россиянам надо заботиться о предоставлении нам кредитов Международного валютного фонда (а здесь решающее слово принадлежит Соединенным Штатам), в противном случае Россия рухнет в бездну!!!»
Вышеуказанный газетный «шедевр» удостоился личного одобрения Иосифа Натановича, с покровительственной ухмылочкой похлопавшего Павла по плечу: «Молодец, парнишка! Чуешь, чем жопа хозяина пахнет!» (Вне поля зрения телекамер финансовый магнат любил «блеснуть» грубыми, пошлыми остротами.) Ничуть не обидевшись, Лобкович просиял верноподданнической улыбкой и ответил кормильцу заранее заготовленной напыщенной фразой: «Любой человек, работающий в корпорации, должен сообразовываться с ее позициями. Нельзя гадить в том месте, где живешь! Так поступают лишь обитатели российских подъездов». Ответ Павла пришелся по душе Печорскому. «Денежный мешок», придя в еще лучшее настроение, вручил своему газетно-телевизионному лакею внеочередную денежную подачку, а также субсидировал создание на местном телевидении авторской информационно-аналитической программы Лобковича с интригующим названием «О-го-го!»[52]. Павел рьяно взялся за дело: рассуждал с экранов телевизоров об экономике, политике, криминогенной обстановке в городе... Все с шутками да прибаутками. Его заговорщицки-панибратская манера общения со зрителями импонировала Иосифу Натановичу.