Деверо Джуд. Утренняя луна

   – Со мной все будет в порядке, – сказала Джекка. – Я хочу спокойно посидеть здесь, любуясь изумительными цветами и вдыхая их аромат. Мне же надо написать двенадцать полотен для твоих ювелирных изделий. А поскольку половина из них должна вдохновить тебя на создание чего-то особенного, мне надо подумать.
   Ким чмокнула подругу в щеку.
   – Увидимся утром.
   Джекка кивнула и откинулась на спинку шезлонга. Она подвинула его так, чтобы лучше видеть пруд. Днем здесь много солнца, но вечером стало прохладно, и она порадовалась, что захватила с собой кардиган.
   Зевнув, Джекка задумалась. День за рулем оказался очень долгим. Она выехала накануне поздно вечером, потому что следовало сделать тысячу дел перед закрытием галереи на лето, а главное, успокоить недовольных художников.
   – Мои работы здесь хорошо продаются, – слышала она снова и снова. – Почему Андреа не может оставить галерею открытой? Пусть едет, куда ей надо. Все равно она ничего в галерее не делает.
   С этим Джекка была полностью согласна, но приходилось улыбаться и объяснять, что Андреа делает больше, чем кажется, просто она трудится не на виду.
   В общем, вся неделя перед отъездом получилась суматошной. И теперь в темноте и тишине, нарушаемой только кваканьем лягушек в пруду, ее неудержимо потянуло в сон. Джекка закрыла глаза и стала думать о Риде, спускающемся по канату из зависшего над землей вертолета.
   Она проснулась, когда на нее упало что-то большое и тяжелое. Сообразив, что это человек, она вскрикнула и начала отбиваться. Было очень темно – ни луны в небе, ни уличных фонарей, – и она не видела, кто на нее свалился.
   – Извините, – пробормотал мужской голос. – Я не хотел вас пугать и тем более не собирался на вас падать. Просто ваш шезлонг стоит на дороге, и я его не видел.
   Джекка уперлась руками ему в плечи… впрочем, это могли быть и не плечи. Его физиономия явно была рядом с ее лицом – она чувствовала его дыхание и тонкий аромат туалетной воды. Довольно приятный, следует признать. Но все равно ей хотелось освободиться от навалившейся сверху тяжести, и она постаралась оттолкнуть незнакомца.
   – Пожалуйста, не толкайтесь, – попросил он, и по голосу Джекка поняла, что незнакомец испытывает боль. – Не хочу жаловаться, но у меня сломана рука, и перевязь зацепилась за ваш шезлонг. Я не могу подняться, пока не освобожу ее.
   Услышав это, Джекка поняла, что на нее наткнулся Тристан, кузен Ким, доктор, живущий в соседнем доме, и перестала его отталкивать.
   Она чувствовала на себе его тело, ну, или по крайней мере часть его. Мужчина был явно высок, имел широкие плечи, плоский живот и тренированные грудные мышцы. Все это ей понравилось.
   – Ну вот, – удовлетворенно вздохнул он, однако, начав вставать, сразу споткнулся.
   Джекка поймала его за руку и помогла восстановить равновесие.
   – Сядьте, – сказала она, спустила ноги на землю, подвинулась и потянула Тристана к себе.
   Было очень темно, и она ничего не видела, но по прерывистому дыханию мужчины поняла, что ему по-прежнему больно.
   – Если вы не возражаете, – пробормотал он и тяжело опустился рядом.
   Мужчина несколько раз вздохнул. Джекка сидела очень близко к нему и почувствовала его дрожь.
   – Полагаю, вы доктор Олдридж?
   Он еще раз вздохнул, прежде чем ответить.
   – А вы, должно быть, Джекка. Мы уже встречались. – Он решил отбросить церемонии. – Пожалуйста, называй меня Трис. Мы уже несколько недель слышим только о твоем приезде. Мы… – Он запнулся и снова тяжело задышал.
   – Совершенно верно. – Джекка встала. – Ты ушибся. Надо кого-нибудь позвать на помощь. Кажется, Ким говорила, что твой отец сейчас в городе?
   Тристан подался к ней, нащупал ее руку и крепко сжал.
   – Пожалуйста, не надо никого звать и уж тем более моего отца. Он скажет, чтобы я пил болеутоляющее и больше отдыхал. Но если я стану отдыхать еще больше, то просто сойду с ума.
   Темнота была такой, что Джекка не видела даже силуэта сидящего рядом мужчины, но она хорошо понимала, что он имеет в виду.
   – Думаю, ты шел домой. Похоже, я поставила шезлонг на дороге.
   – Да, но все это пустяки. – Он так и не выпустил ее руку.
   – Хочешь, я провожу тебя? Сейчас, я только зайду в дом и попытаюсь найти фонарь.
   – Никогда не пользовался фонарем.
   – Даже в такой темноте? – Джекка знала, что должна высвободить руку, но медлила. Ею владело какое-то очень приятное, пожалуй, даже интимное чувство. Ей нравилось находиться рядом с этим незнакомцем в полной, абсолютной темноте. Его голос был глубоким и более чарующим, чем лунный свет.
   – Когда мне было два года, я пошел сюда через лес. И очень обрадовался, когда увидел этот дом, потому что всегда любил мисс Ливи. Но мои родители очень беспокоились, они решили, что я утонул в озере. Обнаружив меня живым и невредимым, они некоторое время делали все, что могли, чтобы не пускать меня сюда, но я всегда находил способ обойти запреты. В конце концов отец сдался, взял бензопилу и проложил для меня тропинку.
   – И ты ходишь здесь с двух лет?
   – Да. – Тристан все еще держал ее за руку. – У тебя руки художника.
   Джекка решительно высвободилась и встала. Его тон был уж слишком дружелюбным.
   – Думаю, я должна позвать миссис Уингейт или еще кого-нибудь.
   – Не надо! – воскликнул Тристан. – Я просто хочу спокойно посидеть, пока не уймется дрожь. Если пообещаю держать руки при себе, ты останешься со мной? Мы могли бы просто поговорить.
   Джекка понимала, что должна сказать «нет», но не смогла заставить себя поступить так жестоко. Да и короткий сон восстановил ее силы, так что совершенно не хотелось идти в дом и укладываться в постель. К тому же она сомневалась, что сумеет отыскать свою комнату.
   – Я найду стул, – сказала она. – Если смогу, конечно.
   – А я скажу, куда идти.
   – Хорошо. Сейчас я стою слева от шезлонга.
   – Я протянул в твою сторону руку. Иди на мой голос, пока не почувствуешь мою руку.
   – Тебе, похоже, нравится держать девушек за руки.
   – Симпатичных девушек я люблю держать не только за руки.
   – Тогда тебе со мной не повезло. Я страшна, как война. – Джекка осторожно пошла вперед и почти сразу почувствовала руку Триса.
   – Теперь повернись ко мне спиной и иди вперед примерно десять шагов.
   – Какой длины должен быть шаг?
   – Нормальной. Не старайся шагать слишком широко, иначе врежешься в старую деревянную скамью.
   Она сделала десять шагов, пошарила руками в темноте, но ничего не обнаружила.
   – Здесь нет никаких стульев.
   – Конечно. Теперь сделай три шага направо, а потом четыре вперед. Только медленно.
   Джекка в точности выполнила его указания, и ее рука легла на спинку стула.
   – Нашла! – воскликнула она.
   – Прекрасно. Теперь возвращайся и садись рядом.
   Уже через минуту она с размаху наткнулась на шезлонг.
   Тристан застонал. Джекка извинилась, поставила стул и села.
   Несколько мгновений они молчали.
   – Можно спросить? – нерешительно сказал Трис.
   – О чем?
   – Ты – девушка в красном бикини, не так ли? Я не перепутал?
   Джекка не смогла сдержать смех. Она точно знала, о чем он говорит. Учась в колледже, Ким, Софи и Джекка как-то поехали на пляж и по очереди фотографировали друг друга. Там из песка выступал огромный камень, и на одной фотографии Джекка прислонилась к нему, а Софи растянулась на вершине. Джекка была в красном купальнике, а подруга – в синем.
   – Вынуждена тебя огорчить: я – та, что костлявая. Та, что с великолепными формами, это Софи.
   – Хорошо, – сказал Трис, и Джекка почувствовала, что он улыбается. – Вы обе выставили напоказ достаточно много себя.
   – Ты на самом деле доктор? Я не ошиблась? Неужели ты говоришь подобные вещи своим пациенткам?
   – Конечно, нет. В кабинете я только профессионал. Честно признаюсь, я и вне кабинета не заигрываю с пациентками.
   – Приятно слышать.
   – Джекка, расскажи о себе.
   – Нечего рассказывать. Я выросла в Нью-Джерси. Мама умерла, когда мне было четыре года, так что меня воспитывал отец. Мой старший брат любит говорить, что во всем ему помогал, но это неправда. Кажется, Ким упоминала, что у тебя есть сестра?
   – Эддисон. Эдди. Ее муж только что вернулся из Ирака. И у меня есть восьмилетняя племянница, которую я обожаю.
   Джекка тщетно старалась рассмотреть своего собеседника. Она не помнила, что именно Ким рассказывала об этом кузене. Слишком уж много было этих самых кузенов. Один – юрист, другой – писатель, третий – шериф. Еще, кажется, был спортсмен… и кто-то еще. Список кузенов Ким был бесконечным! И хотя и Трис, и Ким утверждали, что Джекка с ним знакома, она его совершенно не помнила.
   – Ладно, мы поведали друг другу о положительных моментах. А что плохого есть в твоей жизни? – спросил Тристан.
   – Боюсь, я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы говорить об этом.
   – Но это же здорово! Представь: два незнакомых человека сидят рядом в полной темноте. Они никогда больше не встретятся, так что могут рассказать друг другу все, что угодно.
   – Мы обязательно еще встретимся, – сообщила Джекка. – И не единожды. Я буду жить в соседнем доме три месяца.
   – Что такое три месяца по сравнению с человеческой жизнью? Ерунда!
   Трис, конечно, шутил, но в его голосе слышались и серь езные нотки. Джекке вспомнился рассказ Ким о том, как ее кузен сломал руку. Его ударили по голове. Сбросили в овраг. Грабителю нужно было что-то, имеющееся у Триса. Все это не могло не сказаться на его самочувствии и поведении.
   Когда мужчина свалился на нее, споткнувшись о шезлонг, который она поставила на дороге, он явно испытал сильную боль, но вел себя так, словно ничего не произошло. Если он так умело скрыл боль, возможно, он скрывает от жителей Эдилина свои истинные чувства? Джекка знала, что сама изо всех сил старалась скрывать плохие новости от отца. Были времена, когда ей не хотелось никого видеть, но она всегда старалась быть веселой в присутствии отца.
   – Должно быть, трудно жить в городе, где полно родственников. Можно сказать, весь город – одна большая семья, – негромко сказала она. – С кем ты можешь поговорить, когда попадаешь в трудную ситуацию?
   Тристан долго молчал, и Джекка решила, что он вовсе не собирается отвечать. Но когда он наконец заговорил, его голос был спокоен и бесстрастен.
   – Несколько месяцев назад в Эдилин приехала молодая женщина. Она искала работу. Я почти влюбился в нее. Недавно она вышла замуж за моего лучшего друга.
   – Это произошло в то же время, когда ты сломал руку?
   – Да. – Он тяжело вздохнул. – Теперь она ждет ребенка. Второй триместр беременности.
   – Очень быстро. Подожди, но если дело зашло так далеко, возможно, она вышла замуж, потому что у нее не было другого выхода?
   – Жаль, – усмехнулся Трис, – но это не так. Просто она всегда видела во мне только друга.
   – Это больно, – сказала Джекка. Она не собиралась развивать свою мысль, поскольку брат Ким был другом Триса, но она чувствовала то же самое, когда Рид ее проигнорировал. – Кстати, я давно хотела узнать, что случилось с Лаурой Чонли? Она живет здесь?
   – Да. Она вышла замуж за пастора, и у них крепкие здоровые ребятишки. Я боялся, что у мальчика порок сердца, но тревога оказалась ложной.
   Джекка рассмеялась.
   – Ты настоящий доктор.
   – Только не сейчас. – Тристан досадливо поморщился. – Пока эта проклятая рука не срастется, я никто.
   – Мне хорошо знакомо это чувство.
   – Тебе? Откуда? Ким тобой восхищается. Когда она училась в колледже, все ее письма были только о тебе и о девушке в синем бикини. Как ее, кстати, зовут?
   – Софи. Думаю, – усмехнулась Джекка, – Ким прислала тебе не только ту фотографию, на которой мы в купальниках.
   – Она прислала мне множество фотографий, но эта лучше всех. Я храню ее за зеркалом в своей спальне.
   – Вместе с фотками других девушек?
   – Нет, эта единственная.
   – Да, Софи – красивая девушка.
   – Я отогнул ее.
   – Что? – не поняла Джекка.
   – Я согнул фотографию так, чтобы на ней была только ты. Софи не в моем вкусе.
   – О! – воскликнула Джекка. – Не думаю, что мою фотку когда-нибудь раньше прикалывали на стену. Жаль, что Ким не прислала мне твою.
   – Я и не прикалывал. Я хранил ее за зеркалом. Что касается моей фотографии, я имею обыкновение ронять фотоаппараты.
   – Припоминаю, Ким неоднократно говорила, что все ее кузены – сногсшибательные красавцы. Рид, во всяком случае, очень красив. Или был таким семь лет назад. С тех пор я его не видела.
   Тристан довольно улыбнулся. Судя по всему, Ким ошиблась, и слава Богу. Не похоже, чтобы Джекка и Рид были друг к другу привязаны.
   – Теперь ты заставила меня ревновать, – сообщил он. – Ведь Рид на днях будет здесь.
   – Ким говорила.
   Трис громко застонал.
   – Только не говори, что я проиграл даже раньше, чем получил шанс!
   – Будь ты женщиной, я бы назвала тебя кокеткой. А применительно к мужчине мне что-то не приходит на ум подходящее слово, ведь ты кажешься почти серьезным.
   – Если я действительно хорош во флирте, то, поверь, не благодаря обширной практике. С большинством жителей этого города я связан родственными узами, к тому же я их всех лечу. Это лишает меня возможности выбора подходящей кандидатуры для ухаживаний.
   – Знаешь, – сказала Джекка, – я тебя не вижу и, честно говоря, не помню, как ты выглядишь, хотя Ким мне все уши прожужжала рассказами о тебе. Тем не менее я инстинктивно чувствую, что у тебя не должно быть проблем с женщинами.
   – Год назад я бы сказал, что ты права. Но я потерял ту, которая могла претворить мои мечты в жизнь.
   – А чего же ты хочешь? – тихо спросила Джекка.
   Трис помедлил, словно тщательно обдумывал слова.
   – Я старомоден. Хочу иметь семью – жену и детей. Я устал делать прививки чужим ребятишкам. Хочу, чтобы в моем доме звучали детские голоса, чтобы, когда я возвращаюсь домой, меня встречала любимая женщина.
   Джекка засмеялась.
   – А как начет ее желаний?
   Даже не видя его лица, она почувствовала, как Трис поморщился.
   – Думаю, ты меня поняла.
   – Да, – задумчиво сказала она, подавив тяжелый вздох. Придется держаться подальше от этого привлекательного мужчины. Ни за что на свете ей нельзя с ним связываться. Оказаться привязанной к крошечному Эдилину, лишившись всяких надежд на карьеру художницы? Ничего страшнее она не могла себе представить.
   Между тем проигнорировать этого человека она тоже не могла. Только сегодня Ким сказала, что Тристан умеет производить сильное впечатление. И теперь, сидя рядом с ним в темноте, она поняла, что Ким имела в виду. Она чувствовала этого мужчину, словно от него исходил некий магнетизм.
   Будь она другой женщиной и происходи все это в другом месте, она могла бы представить как ложится рядом с ним на траву. Разыгравшееся воображение рисовало, как они целуются, срывают друг с друга одежду, занимаются любовью. Мысль о сексе с мужчиной, которого никогда не видела, приятно возбуждала, щекотала нервы.
   От мечтаний пришлось отвлечься, когда Джекка почувствовала, как на ее колено легла его рука. Она положила свою ладонь на эту сильную мужскую руку и негромко проговорила:
   – Тристан…
   – Что?
   – Я не знаю тебя и не вижу, но, судя по голосу, ты пребываешь в смятении, физическом и эмоциональном.
   – Это правда, – проговорил он едва слышно.
   Она отпустила его руку.
   – Должна сразу предупредить, что я не та женщина, которую ты ищешь. Я мечтаю о карьере и не готова вить гнездо. Через три месяца я уеду отсюда и даже не оглянусь. Прежде чем брать на себя ответственность за детей, я должна найти себя. – Джекка замолчала, ожидая реакции.
   – Что ж, я предупрежден, – сказал он. – Спасибо за честность. Но не волнуйся за меня. Все в порядке. Думаю, сейчас любовная история была бы мне не под силу.
   – Пока что тебе надо думать о здоровье, – промолвила она, – а дальше видно будет. Сколько времени?
   – Не знаю. Но больше десяти.
   Джекка встала.
   – Иди домой и поспи.
   – Ты поможешь мне встать?
   Джекка отлично знала, что он вполне может встать сам, но молча подалась вперед. Их руки встретились.
   Трис встал и на мгновение прижался к ней всем телом, но так быстро отстранился, что она решила: ей померещилось.
   – Спасибо тебе. Я никому не рассказывал о том, что случилось.
   Она поняла: Тристан имел в виду, что никому не рассказывал о женщине, в которую почти влюбился. Его признание состояло всего из нескольких фраз. Если бы речь шла о ее любовной истории, разговоры с Ким длились бы много часов. Но, возможно, ему просто требовалось произнести сокровенные слова вслух, и это принесло долгожданное облегчение.
   Он все еще держал Джекку за руку и нежно водил пальцем по ее ладони.
   – Ты никому не расскажешь о моих откровениях? – спросил он. – Не хочу, чтобы люди болтали. Моему другу и его молодой жене это будет неприятно.
   Джекка не хотела хранить секреты от Ким, но… эту встречу в темноте вообще трудно будет объяснить.
   – Я никому не скажу, – вздохнула она. – Обещаю.
   – Мы еще встретимся? – спросил Трис, сжав ее руку.
   Джекка не могла не засмеяться.
   – Ты как любовник леди Чаттерлей.
   – Иными словами, ты леди, а я плебей? Тебя такое положение больше всего устраивает?
   Он проговорил это таким тоном, словно Джекка нагло заявляла о своем праве занимать место в высшем классе. Она снова засмеялась.
   – Мне нравится эта идея.
   – А мне больше по вкусу история о Купидоне и Психее, паре, которая…
   Джекка хорошо знала их историю. Ей она тоже нравилась.
   – Купидон – сын богини любви, а Психея…
   – Психея – красивая молодая женщина. Он влюбился в нее в тот самый миг, когда впервые увидел, – сказал Трис.
   – Полагаю, он ранил себя собственной стрелой. Но разве он не был тоже очень красивым юношей?
   – Был. Я так думаю. Пошел в свою мать, – сказал Трис и притянул Джекку чуть ближе к себе. – Слишком много женщин влюблялось в него из-за красоты, а он хотел, чтобы любили не только его божественно красивые черты…
   – Он женился на Психее, но не позволил ей увидеть его…
   – И ночью… – продолжил Трис.
   – Он проник в ее спальню и занялся с ней божественной любовью, – сказала Джекка.
   Трис еще ближе привлек ее к себе.
   – Интересно, какой была эта любовь? – прошептал он. – Ночь горячих объятий, потных тел и смятых простыней, или розы и ласки, а не настоящий секс?
   – Не знаю, – прошептала зачарованная Джекка. Его лицо было совсем рядом. Она не могла его видеть, но чувствовала теплое дыхание на своей щеке. – По-моему, оба варианта хороши.
   Тристан коснулся рукой волос Джекки.
   – У меня есть два слепых пациента. Так вот, они утверждают, что осязание заменяет им зрение. Мне очень хочется в этом убедиться. Ты не возражаешь? – Кончики пальцев скользнули по ее шее.
   Джекка кивнула. Она была рада темноте, поскольку он не видел, как она закрыла глаза, отдавшись мимолетной ласке. В последнее время она очень много работала и давно не ходила на свидания, а в постель с мужчиной не ложилась и того дольше.
   Она не возражала, когда Трис легко коснулся ее шеи, уха, щеки.
   – Психея была смертной женщиной, а значит, чрезмерно любопытной, – хрипло проговорил Трис. – Она хотела увидеть своего мужа, желала знать, не уродлив ли он. – Теперь его рука лежала на ее щеке, а большим пальцем он гладил ее подбородок.
   – Она взяла масляную лампу, – прошептала Джекка, – и подошла к постели, в которой он спал. Когда Психея увидела мужа…
   – …То была потрясена его красотой, лампа дрогнула в руке, несколько капель масла упали на его плечо и обожгли.
   Джекка понимала, что должна прекратить все это, иначе Трис уже через несколько минут избавит ее от одежды и овладеет ею, а она не сможет сопротивляться. Поэтому поспешно отступила.
   – Капель было шесть, поэтому у нас шесть зимних месяцев и шесть летних.
   Тристан рассмеялся. Его смех был удивительно приятным.
   – А мне казалось, что речь шла о зернышках граната. Или это уже другая история? Кстати, Психея дала свое имя не в меру любопытным людям – психиатрам.
   – Кто бы говорил, – усмехнулась Джекка.
   – В любопытстве есть свои положительные стороны, – сообщил Тристан. – Ты согласишься встретиться со мной здесь завтра в девять? Мы сможем еще поговорить.
   Джекка ощутила приятное возбуждение. В их встрече было что-то очень сексуальное. Она разговаривала с мужчиной, которого не знала и не видела, но чувствовала его дыхание, прикосновение руки, слышала чувственный голос. Это нравилось ей как женщине и вдохновляло как художника. Повинуясь импульсу, она шагнула к мужчине. Мгновение спустя ее руки уже лежали на его плечах. Он был выше, чем ей показалось сначала.
   – Психее следовало бы попытаться на ощупь определить, как выглядит ее любовник. Она…
   – Муж, – поправил Трис Джекку, чувствуя, как тонкие руки запутались в его волосах. – Они были женаты, помнишь?
   – Ах да. – У невидимого мужчины были роскошные волосы, густые и мягкие. – Они светлые или темные?
   – Какие тебе нравятся? Можешь выбирать.
   Его волосы падали на шею тугими завитками. Если бы она их рисовала, то сделала бы темными.
   – Черные как ночь, – вынесла вердикт Джекка.
   Тристан не ответил, но она почувствовала, что он улыбается.
   Его уши были не большими и не маленькими – как раз в меру – и плотно прижатыми к голове.
   – Хорошо, – пробормотала она, чувствуя себя ученым, который исследует незнакомый предмет. – Никаких лопухов.
   Джекка почувствовала, что улыбка Триса стала шире, хотя он не проронил ни звука. Она провела пальцами по его голове.
   – Залысин тоже нет. Значит, ты моложе, чем я думала.
   – Это может быть наследственным признаком. Мой отец…
   – Ш-ш-ш. Теперь я произвожу осмотр. Ты больше не доктор, ты пациент.
   – Может быть, мне покашлять? – поинтересовался Трис.
   Джекка едва сдержала смех.
   – Вообще-то здесь должна присутствовать медсестра, чтобы защитить мое целомудрие.
   – Секс втроем?
   – Ш-ш-ш, – снова повторила она, приступив к исследованию глаз. Он не закрыл их, пока кончики пальцев не коснулись век. – Так, брови не слишком кустистые. Это хорошо. А вот ресницы слишком длинные.
   – Проклятое наследие по отцовской линии. Ресницы моей племянницы больше похожи на перья.
   – Ей, должно быть, неудобно, – сказала Джекка и провела пальцем по носу. Он оказался длинным и прямым, без горбинки. – Нос в порядке.
   – Я чувствую запах твоих духов.
   – Но я не пользовалась… – Она помедлила. – Обычно я предпочитаю желтый кадмий.
   – А мне больше нравится берлинская лазурь, особенно в такие ночи.
   Тристан замолчал, когда ее пальцы добрались до губ. Она почувствовала короткую щетину на щеках и подбородке мужчины. Должно быть, он брился еще утром, так что волоски были мягкими. Джекке захотелось прижаться к ним губами, потрогать кончиком языка.
   – Джекка… – прошептал он.
   Она выпрямилась.
   – Ничего не говори. Я – Психея и хочу понять, как ты выглядишь. – Джекка провела указательным пальцем по его губам. Они оказались полными и мягкими.
   – Психея желала, чтобы ее муж занялся с ней любовью, – прошептал он.
   Она почувствовала, что его дыхание слегка участилось. Трис наклонился к ней, желая поцеловать, – Джекка тоже этого хотела.
   Но тут в большом доме зажегся свет, и Джекка оглянулась, чтобы взглянуть на освещенные окна.
   – Проклятие! – пробормотал Трис и отстранился от нее.
   Когда Джекка снова повернула голову к своему невидимому собеседнику, его уже не было рядом. Можно было подумать, что все происшедшее ей приснилось.
   Но потом до нее из темноты донесся голос Триса.
   – Психея! – позвал он.
   – Что, Купидон? – улыбаясь, спросила Джекка.
   – Завтра в девять.
   – В девять! – эхом повторила она, прислушиваясь к звуку шагов, удаляющихся по лесной тропинке.
   С сожалением вздохнув – ей не хотелось, чтобы приятно возбуждающее свидание в темноте закончилось так быстро, – она направилась к дому.
 
   По дороге домой Тристан все время улыбался. Сегодня ночью эта девушка была не менее привлекательна, чем при первой их встрече. Ему понравилось разговаривать с ней и флиртовать. Она не прикидывалась скромницей, не хихикала и не суетилась. Поскольку многие женщины видели в нем только неженатого доктора, а значит, объект для разработки хитроумных матримониальных планов, ему захотелось проверить Джекку. Поэтому он с самого начала сказал, что хочет обзавестись женой и детишками. Трис по опыту знал, что практически любая женщина отреагировала бы на это однозначно – с энтузиазмом заявила, что большая семья – ее сокровенная мечта, даже если мысли о детях приводили ее в ужас.
   Но не Джекка! Она честно ответила, что не останется в Эдилине, не собирается выходить замуж и хочет добиться известности, больше чем заполучить мужчину.
   Он не мог не восхищаться ее честностью, но вместе с тем почувствовал себя слегка задетым.
   Сегодня он впервые ощутил, как в душе шевельнулось нечто доселе неведомое. Ему понравилась Джекка. Трис намеренно употребил это чинное старомодное слово – «понравилась». Оно казалось на удивление подходящим. Если, конечно, забыть, что, когда она касалась его лица, больше всего на свете ему хотелось опрокинуть Джекку на землю и заняться с ней любовью. Ему понравилось смеяться с ней, говорить о греческом мифе.