Дэвидсон Донна. Дар Элизабет

   Элизабет с удивлением взирала на столь резко изменившееся поведение Натана. Еще в парке она заметила, что он смотрит на нее так, будто никогда раньше не видел. А теперь он задумался так глубоко, словно ее и не было рядом.
   Хоксли спрыгнул вниз, оставляя фаэтон заботам спешащего к ним Тарра, и подошел к Элизабет, чтобы помочь ей выйти. Она наклонилась вперед и вдруг неловко споткнулась и почти упала, потому что водоворот красного ужаса завертелся перед ее глазами.

Глава семнадцать

   Сначала Хоксли подумал, что она просто оступилась, но, увидев побледневшее лицо Элизабет, быстро подхватил ее на руки и поспешил к дому.
   — Марш! — закричал он, как только лакей открыл тяжелые двойные двери. — Куда он подевался, черт побери?!
   Войдя в холл и положив Элизабет в ближайшее кресло, Хоксли опустился на колени рядом с ней, взял ее руки в свои и почувствовал, какие они холодные.
   Он повернулся к растерянному лакею и приказал:
   — Найдите Марша и принесите шаль для мисс Вайднер! И побыстрей!
   Хоксли встревоженно наклонился к ней, но в этот момент Элизабет открыла глаза, обхватила руками его шею и прижалась к груди.
   — О Боже, Натан, это возвращается!
   — Что, милая моя? Ты опять видела монстра? — И он прижал ее к себе еще сильнее, испытывая неуместную радость от того, что Элизабет нуждается в нем.
   — Нет, пока был просто страх и кружащийся красный цвет.
   — Ты можешь сказать, откуда это появилось?
   — Нет, я никогда не могла понять, почему появляется видение. Это просто входит в мое сознание, вот и все.
   Тарр вбежал в холл, и Хоксли крикнул ему:
   — Пойди и принеси плед!
   — Да, сэр. С ней все будет в порядке?
   Элизабет слабым голосом ответила:
   — Со мной все будет хорошо, Тарр. Я просто на минуту потеряла сознание, и это обеспокоило лорда Хоксли. — Она откинулась назад и, слегка покраснев, убрала руки с плеч Натана. Потом посмотрела ему прямо в глаза и добавила: — Я совсем не замерзла, мне вовсе не нужен плед.
   «Черт возьми! — подумал Хоксли. — Похоже, эта дерзкая девчонка кокетничает со мной!» Он придвинул стул к ее креслу, сел и, еще раз пожалев, что они не одни, нетерпеливо спросил Тарра:
   — Я послал за Маршем, где он?
   Встревоженное лицо Тарра разгладилось: бывший солдат вел с неуступчивым дворецким вечные бои и радовался всем его промахам — неважно, по какой причине они происходили.
   — Сегодня он носится, как сумасшедший, милорд, потому что в доме полно гостей.
   — Гостей?! — одновременно воскликнули Хоксли и Элизабет.
   — Военное министерство чуть ли не в полном составе собралось в библиотеке — прокуривают портьеры своими сигарами и трубками. Но все там не поместились, и еще целая толпа сидит в столовой и поглощает все, что повар был в состоянии приготовить. — Тарр сделал паузу, словно сомневаясь, стоит ли продолжать. Нетерпеливый жест Хоксли рассеял его сомнения. — Повар на кухне поет во весь голос: он просто счастлив, что может приготовить свой лучший обед для такой оравы, но кое-кто из слуг совсем не рад выполнять лишнюю работу. А одна горничная сказала, что пожилой джентльмен, пришедший к герцогу, ущипнул ее, и грозилась взять расчет. — Тарр сделал остановку, чтобы перевести дыхание. — А мисс Мэриан незаметно сбежала из компании и направилась прямо к своему парню — туда, наверх. Марш не хотел пускать ее, но она разнесла его за это в пух и прах. И надо же — леди Лоуден и ее подружка, Оакс, поймали ее за этим занятием! Что было! Вы такого и не слышали никогда! Они спешно отправили ее обратно в гостиную, но мы еще не знаем, чем все это закончилось.
   Элизабет заулыбалась, и Хоксли тоже усмехнулся. Если эта глупая девчонка, Мэриан, найдет способ защититься от двух старых куриц, она сможет стать хорошей женой Мэтью.
   — А моя тетя, миссис Вайднер? — спросила Элизабет.
   Радостное лицо Тарра немного помрачнело.
   — Я очень сожалею, но у нее началась мигрень, когда приехали друзья герцога. Такая приятная леди! — Улыбка вернулась на лицо старого солдата. — Доктор Камерон принес ей лекарство и сейчас сидит у нее. Погодите, вот скоро его светлость узнает об этом…
   Хоксли нахмурился и вздохнул:
   — И это все?
   — О, да, сэр, если не считать цветов, которые все привозят и привозят для мисс Вайднер эти два дня.
   Хоксли рассеянно кивнул и сказал Элизабет:
   — Очень хорошо. Я всегда знал, что Мэриан в любом обществе окажется в центре внимания.
   — Да нет, это не для нее! — поправил его Тарр. — Цветы присылают нашей мисс Элизабет. Мы сегодня отказали всем молодым людям в приеме, как вы приказали, но они оставили свои карточки и обещали вернуться завтра. — Тарр посмотрел на Элизабет и сказал: — Честь для дома, мисс, когда каждый час приезжает карета от цветочника.
   — Спасибо, Тарр, — пробормотал Хоксли сквозь сжатые зубы, сгорая от желания заткнуть ему рот своим шейным платком.
   Что-то очень уж счастливой выглядит Элизабет после таких легкомысленных новостей! А ведь она еще слаба после своего видения, да и в доме то тут, то там назревают скандалы…
   Когда дверь библиотеки открылась и оттуда выскользнул Вулфи, Элизабет неожиданно встала и во все глаза уставилась на него. Хоксли с изумлением внимательно наблюдал за ней. Она была очень взволнованна, ее лицо опять побледнело. Хоксли недоумевал, почему вид Вулфи мог так ее встревожить.
   Словно отвечая на его мысли, Элизабет сказала:
   — Мне кажется, я наконец услышала мысли Паука! Он страшно зол на Вулфи! — Она заломила руки и простонала: — О, Натан, неужели это никогда не кончится?!
   Хоксли молча прижал ее к себе. Что он мог ответить? Он не мог обещать ей защиту от неизвестного, он мог только уверить ее, что она больше никогда не останется одна.
   Наблюдая за Вулфи, который приблизился к Элизабет, Натан понял, что никогда еще не видел своего друга охваченным таким сильным чувством к женщине. И нельзя было отрицать: всякий раз, видя их вместе, он испытывал укол ревности. Конечно, присутствие Вулфи рядом с Элизабет могло оказаться полезным: лучшего защитника не найти. Но Натан не мог позволить их дружбе развиться во что-то большее. Впрочем, лишать их этой дружбы он не хотел тоже… Вулфи сказал:
   — Мисс Элизабет, я не могу видеть вас такой расстроенной по моей вине.
   Элизабет протянула руку и успокаивающе дотронулась до его рукава, а Хоксли жестко произнес:
   — Вулфи, с этого момента я не буду выпускать тебя из виду.
   Вулфи обиженно ответил:
   — Я могу сам о себе позаботиться.
   — Это официальный приказ, Вулфи! Если на ближайшие дни ты запланировал что-то, хоть сколько-нибудь рискованное, скажи мне об этом сейчас.
   Вулфи пожал плечами:
   — Мой кузен Джеффри пригласил меня на ужин завтра вечером.
   — Пошли свои сожаления.
   Вулфи взглянул на озабоченное лицо Элизабет, потом опять на Хоксли и глубоко вздохнул.
   — Хорошо… — Внезапно его лицо прояснилось. — А мы не могли бы с помощью этой информации попытаться выйти на след Паука? Используйте меня как приманку, чтобы вывести его из укрытия!
   — Нет! — воскликнула Элизабет. — Ни за что!
   Вулфи и Хоксли удивленно посмотрели на нее, но она настаивала на своем.
   — Если ты подвергнешь жизнь Вулфи опасности, Натан, я больше никому из вас ничего не расскажу! — Она помолчала и упрямо добавила: — Я прекрасно знаю, что говорю, джентльмены. Не надо пытаться проверять мои слова.
   Хоксли нахмурился, сожалея, что Вулфи выпалил свое предложение при Элизабет: в его плане явно что-то было. Желая хоть немного ее успокоить и в то же время сознавая, что, так или иначе, выйти на след Паука необходимо, он обратился к Вулфи:
   — Мы дадим Элизабет несколько дней, чтобы она попробовала узнать его где-нибудь в обществе. Если не получится, мы должны будем воспользоваться ее сегодняшними словами и оставить тебя, как блеющего ягненка, в диком лесу и ждать, пока свирепый волк придет за тобой.
   Он повернулся к Элизабет и твердо сказал:
   — Вулфи в любом случае в опасности, дорогая моя. А мы обязательно должны найти Паука, пока он опять не уйдет на дно.
   Прежде чем она успела ответить, звуки оживленной беседы донеслись из гостиной и переместились в направлении лестницы. Сейчас же послышались громкие голоса из библиотеки, и это означало, что гости герцога собираются уходить. Вулфи быстро перечислил Элизабет их имена:
   — Стэффорд, Берне, Монтесфорд и Дарлингтон. Берне и Монтесфорд постоянно ворчат и жалуются; они очень постарели и совсем не такие, как раньше. А Стэффорд и Дарлингтон хотят знать обо всем. Но, конечно, они слышали только то, что, по мнению герцога, им можно услышать.
   К тому моменту, как герцог и его гости вышли из библиотеки, Элизабет взяла себя в руки. Хоксли внимательно наблюдал за ее реакцией на этих людей: ему было очень важно, что она подумает о каждом.
   Берне был очень стар, а Монтесфорд тяжело опирался на трость из-за воспаления суставов. Стэффорд был еще в форме, а о Дарлингтоне Хоксли вообще не думал как о подозреваемом: этот человек намного больше времени проводил у своего портного, чем в Военном министерстве. Однако Паук столько раз обводил его вокруг пальца, что Натан считал своим долгом подозревать всех.
   Глаза лорда Стэффорда засияли, когда он увидел Элизабет, и он остановился поприветствовать ее. Хоксли старался подавить новый приступ ревности, пока они оживленно беседовали. В это время толпа друзей Мэриан добралась до первого этажа, и приветствия раздавались уже с двух сторон. Двое молодых людей заметили Элизабет и направились к ней, а Хоксли опять оставалось лишь сжимать кулаки и делать невозмутимое лицо.
   Говоря себе, что ревность не способствует ускорению хода событий, Хоксли решил, что ему представилась прекрасная возможность начать осуществлять стратегию, которую он обдумал в парке. Для начала необходимо обеспечить себе право постоянно держать Элизабет рядом с собой. Решиться было не так-то просто, но Хоксли колебался лишь минуту, а потом громко сказал, пытаясь перекричать общий шум:
   — Дорогая, я не думаю, что ты знаешь всех этих джентльменов. Могу ли я представить тебе лорда Дарлингтона, лорда Монтесфорда и лорда Бернса? Джентльмены, моя невеста, Элизабет Вайднер.
   Все замерли. А Хоксли внимательно смотрел на Элизабет, желая и боясь увидеть ее первую реакцию на эти слова. Сначала он заметил недоверие, но внезапно что-то похожее на счастье промелькнуло в ее глазах. Это выражение появилось лишь на мгновение, которое он мог и пропустить, если бы не ждал так нетерпеливо именно его. Этого было достаточно, это давало надежду! Натан знал, конечно, что вскоре последует гнев, и его рано или поздно настигнет возмездие. Но все это будет потом…
   Герцог стоял молча, со странным выражением лица, пока окружающие поздравляли их и желали счастья и любви. Мэриан сначала тоже молчала, что было достаточно необычно для нее, но, улучив момент, она подошла к Хоксли и сказала:
   — Ты должен сделать ее счастливой, Натан!
   Это прозвучало как военный приказ.
   Вулфи в молчании наблюдал за Элизабет. Он сказал все, что полагается в таких случаях, но его радость была очень сдержанной. Наконец герцог вышел вперед, чтобы дать свое благословение. Когда гости разошлись, он тихо пробормотал:
   — Прекрасный ход, мой мальчик! Мы поговорим позже. — Потом он повернулся к Элизабет, взял ее за локоть и отвел в сторону. — Я знаю, Натан опять сделал это, Элизабет: использовал хитрость старого медведя для выполнения деликатной задачи. Ты не обязана принимать это предложение, но, надеюсь, дашь ему шанс в свое время попросить твоей руки как полагается.
   Элизабет ответила сдержанно и с достоинством:
   — Я уверена, что у него есть свои причины, и неважно, что он не счел нужным поделиться ими со мной. Сейчас настало трудное время, и я хочу поймать Паука не меньше, чем он. И поэтому могу вас уверить, что хорошо сыграю свою роль и всюду буду появляться под руку с Хоксли, как самая настоящая невеста.
   Герцог задумчиво кивнул:
   — Ты не должна обижаться на то, что мы не посвящаем тебя в подробности путешествия Вулфи и Натана. Паук опять ускользнул от нас, и пусть так пока и будет. Не дадим этому обстоятельству выбить нас из колеи. Ты должна приготовиться к выходу в свет. Напомни-ка мне, доставлены твои платья или еще нет?
   — Только несколько, дедушка.
   — Пошли записку от моего имени и напиши, что они должны быть здесь завтра же. У нас не будет времени ждать.
   Элизабет проснулась среди ночи как раз в тот момент, когда в последний раз мигнул огонек свечи, которую она оставила догорать.
   Она села на кровати и зажгла новую свечу, хотя это не спасало ее от снов. Ее ночной любовник опять пришел к ней! Элизабет была страшно рассержена: у нее и так было достаточно сложностей в жизни.
   Впрочем, чему научила ее жизнь, так это смотреть трудностям прямо в лицо, быстро принимать решения и идти дальше. Эту проблему тоже необходимо было срочно решить. Она поднялась, накинула пеньюар, взяла свечу и бесстрашно отправилась в комнату Хоксли.
   Бесшумно проскользнув в дверь, Элизабет поставила свечу на столик у кровати. Хоксли выглядел очень уставшим. Даже во сне под его глазами были темные круги. Они с Вулфи ушли из дома вечером, сразу после беседы с герцогом, а вернулись, очевидно, только поздно ночью. Она почувствовала себя виноватой, что нарушает его сон. Но пора наконец проверить, не он ли все-таки был ее ночным любовником!
   Хоксли повернулся на другой бок, свеча мигнула, и взгляд Элизабет неожиданно упал на стул у кровати. Чувство неловкости моментально исчезло, сменившись гневом: она увидела доказательство его вины! На стуле висел знакомый бархатный сюртук, в котором был ее проклятый ночной визитер.
   Она должна была догадаться раньше! Ведь когда-то в Пэкстоне ей ничего не стоило читать его мысли, а на балу у Элеоноры они проникли в ее сознание, с легкостью преодолев четырехлетний барьер. Очевидно, дело в том, что с тех пор, как она начала восстанавливать свои способности, мысли Натана она изо всех сил гнала прочь. Ей не хотелось посягать на его независимость, о которой он всегда так заботился. И в результате она не узнала человека, который приходил в ее сны!
   Элизабет опять возмутилась: она так старалась заблокировать свой мозг от его мыслей, неужели он не может сделать хотя бы небольшое усилие и прекратить вторгаться в ее мысли и сны?! Этому надо положить конец!
   — Натан, проснись…
   Он не шелохнулся. Может, погромче? Элизабет отчетливо произнесла:
   — Натан, проснись!
   Он повернулся на другой бок, обхватил рукой подушку, блаженно улыбнулся, но, кажется, не собирался просыпаться. Его улыбка только подлила масла в огонь: кого это он сейчас видит во сне?
   Элизабет подошла к окну и постояла, вглядываясь в темноту. Чем дольше она так стояла, бессильная сделать что-нибудь со своими горестями, тем сильнее рос ее гнев. Чувства, которые она контролировала все эти годы, наконец прорвались: она решительно шагнула к столику у его кровати, взяла кувшин с водой и вылила ее прямо на голову Хоксли.
   — Что?! — невнятно воскликнул он и сел на кровати.
   Мокрое одеяло сползло с его груди, и его обнаженное тело разозлило Элизабет еще больше. Она сказала первое, что пришло в голову:
   — Негодяй! Как ты смеешь вторгаться в мои сны?!
   — Элизабет? Что ты делаешь в моей комнате?! — Он вытер капли воды с лица и уставился на кувшин в ее руке. — Это ты облила меня?! — Вода капала с его лба, он взял полотенце и промокнул лицо и волосы. — Уф! Ненавижу холодную воду!
   — Прекрасно! Надеюсь, ты чувствуешь озноб? Возможно, это охладит твой пыл, и ты больше не будешь вторгаться в мои сны.
   — О чем ты говоришь?!
   Она с размаху поставила кувшин на столик, поморщившись от громкого звука.
   — Послушай, Натан. Ты ведь видишь меня во сне, не так ли?
   Он перестал вытираться и недоуменно уставился на нее.
   — Ты спрашиваешь о моих снах?
   — Да! Дело в том, что каждую ночь они вторгаются в мои сны и будят меня. Я вижу то же, что и ты! И требую, чтобы это немедленно прекратилось!
   Хоксли не сразу понял ее слова. А когда понял, его лицо вспыхнуло, но в уголках губ заиграла улыбка.
   — Те же сны, что и я?!
   Когда она язвительно кивнула, он глубоко вздохнул и лицо его приняло озабоченное выражение.
   — Прошу прощения, Элизабет, но как я могу этому препятствовать?
   — Я целыми днями блокирую свой мозг от твоих мыслей! Так неужели ты не можешь потрудиться хотя бы ночью?!
   Хоксли не мог больше сдерживаться и расхохотался. В перерыве между приступами смеха он слабым голосом произнес:
   — Ой, Элизабет, видела бы ты сейчас свое лицо!
   Наконец он сжал губы и сделал несколько глубоких вдохов, безуспешно пытаясь успокоиться. Это положило конец ее терпению, Элизабет наклонилась и приблизила лицо к его лицу.
   — Как ты смеешь смеяться над этим?! Я полагаю, ты в свое время выслал меня из страны из-за моей способности читать мысли. Я страдала долгие годы, обвиняя во всем саму себя! Ты никогда не поймешь, как мне пришлось работать над собой, чтобы научиться контролировать этот процесс — просто чтобы сделать тебе приятное. А теперь, когда ты сам виноват в том, что внедряешься в мои мысли, ты смеешься!
   Улыбка исчезла с его лица.
   — Ты разучилась читать чужие мысли, чтобы сделать мне приятное?
   — Да, и, кстати, благодарна тебе за все, что мне это дало. А для тебя, оказывается, это просто шутка!
   — Но почему ты решила, что мне не нравятся твои способности?
   Элизабет непонимающе уставилась на него, и тогда Натан задал вопрос по-другому:
   — Разве я говорил тебе что-нибудь подобное?
   — Ты что, действительно не можешь вспомнить? Ты сказал, что не представляешь себе, как мой дедушка мог выносить подобные способности моей бабушки. Ты сказал, что не может быть ничего хуже, чем жена, которая умеет читать мысли своего мужа. «Никакой личной независимости! — сказал ты. — Постоянный контроль!»
   Глаза Хоксли сузились, а на его лице появилось задумчивое выражение.
   — Да, пожалуй, — наконец сказал он, — что-то подобное я припоминаю. Кстати, Элизабет, я надеюсь, ты не приняла всерьез мое сегодняшнее заявление? Дедушка выругал меня за то, что я не предупредил тебя заранее.
   — Боже, Натан, конечно, я поняла, что у тебя появился какой-то новый план. А то, что ты не поставил меня в известность, так к этому я давно привыкла. Ты всегда считал, что я не должна совать свой нос в твои дела. И нисколько не изменился.
   Хоксли провел рукой по мокрым волосам и расстроенно произнес:
   — А когда мы с тобой могли успеть поговорить по душам? Мы оказались в такой ситуации, когда нужно было действовать быстро, а когда я вернулся вчера вечером, ты уже спала.
   — Но теперь я здесь! — Элизабет выпрямилась и развела руками.
   Хоксли не торопился отвечать. Он явно пытался выиграть время, раздумывая, что ей можно рассказать. В конце концов он потянулся за своей одеждой.
   — Отвернись!
   Элизабет поспешно отвернулась и отошла к окну. Ей показалось, что одевается Натан очень долго. Наконец он произнес:
   — Подойди сюда, Элизабет.
   Когда она повернулась, то увидела, что он сидит перед камином и подкладывает поленья в огонь. Он предложил ей сесть на соседнее кресло, и сердце Элизабет часто-часто забилось — в ритм с путающимися мыслями. Действительно ли она хочет услышать все это? Волнуясь, Элизабет первая нарушила молчание.
   — Интересно было бы все-таки узнать, какова причина твоего сумасшедшего поступка?
   Элизабет было ясно, что ему не понравилась ее атака. Хоксли приподнял бровь в ответ на ее саркастический тон и улыбнулся.
   — Может быть, ты сама предложишь какой-нибудь более подходящий план? Мой, во всяком случае, таков: необходимо, чтобы нас считали давно помолвленными, так как у нас нет времени для всех этих светских ритуалов. Ведь мы встречались при недопустимых для леди обстоятельствах: я скомпрометировал тебя, придя к тебе в ту ночь… А теперь, когда все знают, что мы — жених и невеста, нам не страшны злые языки.
   — Ерунда! Той ночью между нами ничего не произошло, и я никому не скажу, что ты приходил.
   Хоксли улыбнулся, было видно, что сейчас он чрезвычайно доволен собой.
   — В таком случае, ты скомпрометировала меня сегодня ночью. Я мог бы позвать на помощь!
   — Ах, кто бы мог подумать, что ты до такой степени щепетилен!
   Он опять улыбнулся ей и сказал:
   — Ну, я еще кое-что могу предложить тебе в качестве объяснения. Ты должна быть рядом со мной в ближайшие дни, а появляться все время вместе в обществе могут только жених и невеста. И уж тогда я не потерплю, чтобы ты танцевала со всеми этими молодыми идиотами — твоими поклонниками!
   — С каких это пор правила высшего света диктуешь ты?! — воскликнула Элизабет, поднимаясь с кресла и чуть не угодив подолом пеньюара в огонь. — Мне следовало предугадать все это и не надеяться, что ты будешь обращаться со мной честно, Натан! Спокойной ночи!
   — Железная леди! — засмеялся он, протягивая руки, чтобы уберечь ее пеньюар от огня. — Она хочет правду!
   Элизабет строго посмотрела на его протянутые руки, и тогда Натан произнес с неожиданной серьезностью:
   — А что, если я люблю тебя и не хочу испытывать судьбу? Не хочу потерять тебя из-за какой-нибудь случайности?
   Элизабет вдруг так задрожала, что не могла вымолвить ни слова. Она всмотрелась в лицо Натана, ища подтверждения его словам. Может быть, он все еще шутит? Это было бы ужасно: ее самое сокровенное желание почти исполнилось, но все это могло оказаться обманом и никогда не стать реальностью.
   — Я не знаю, могу ли я тебе верить, Натан.
   Он глубоко вздохнул и поднялся.
   — Я знаю. — Он положил руки ей на плечи и поцеловал в лоб. — А теперь тебе пора возвращаться в свою спальню, пока нас здесь не обнаружили.
   Элизабет была разочарована. Если он действительно любит ее, то почему же не спорит, не убеждает ее в этом? И тут она кое-что вспомнила: она ведь пришла сюда потребовать, чтобы он освободил ее сны от своего присутствия.
   — Не спеши, Натан. Что мы все-таки будем делать с твоими снами? Я хочу, чтобы они прекратились.
   Хоксли нахмурился.
   — А ты можешь управлять своими снами, Элизабет? Я не думаю, что это вообще возможно. — Задумчивое выражение его лица сменила лукавая улыбка. — Во всяком случае, я никогда не пытался специально передавать свои мысли тебе.
   — Да, я думаю, ты не стал бы…
   Элизабет вдруг показалось, что он слишком легкомысленно относится к ее проклятому дару. Если он действительно не шутил… Да и в любом случае ему лучше знать все. Она высвободилась из его рук и прислонилась к двери.
   — Прежде чем ты приступишь к этому сумасшедшему проекту, ты должен кое-что узнать. У меня нет права говорить тебе это, но спроси своего дедушку, как к подобному дару относилась Виктория. И о тех трудностях, которые он приносит.
   Хоксли подошел к столику и взял ее подсвечник.
   — Еще какие-нибудь загадки, Элизабет? — Он недовольно передернул плечами. — Но, если ты этого хочешь, я спрошу его.
   Элизабет хотела взять у него подсвечник, но он открыл дверь, пропуская ее вперед.
   — Я провожу тебя.
   Натан довел ее до комнаты, а когда она легла в постель, заботливо укрыл ее одеялом и убрал завиток волос с ее щеки.
   — Может быть, потом я поухаживаю за тобой как положено, Элизабет. У нас пока все получается не по правилам, но зато потом… Ты даже не представляешь, как счастливо мы заживем! И со всеми трудностями мы будем бороться вместе, мой маленький тигренок! А теперь засыпай.
 
   Весь день Хоксли вспоминал слова Элизабет о его бабушке. Они не только разбудили его любопытство, но и заставили как-то неуютно себя почувствовать. Еще больше его расстроило, что она так недоверчиво отнеслась к его признанию в любви. Только к вечеру Натану представилась возможность поговорить с дедушкой с глазу на глаз, и теперь он шел в библиотеку со смешанным чувством.
   Стоило Хоксли появиться в дверях, герцог сразу же набросился на него.
   — Что за идиотский поступок ты вчера совершил?! Никогда не думал, что увижу Элизабет почти в слезах после объявления ее твоей невестой! Я очень недоволен тобой.
   Натан улыбнулся деду:
   — Только не ты!
   — Что ты хочешь сказать, черт подери?!
   — Никогда не поверю, что ты решил, будто я пошутил! Если бы я не любил ее, дедушка, я никогда бы не позволил себе играть ее чувствами ради какого бы то ни было плана.
   — Самая странная романтическая чушь, какую я когда-либо слышал!
   — И не то еще услышите, сэр! Как хорошо, что с тобой я всегда могу говорить начистоту.
   — Дерзкий мальчишка!
   — Да, сэр. — И он перешел прямо к делу. — Мне нужен твой совет: как мне уговорить Элизабет?
   — Ты просто болван, если не можешь справиться с этим сам, мой мальчик.
   Хоксли огорченно кивнул:
   — Полагаю, в этом ты прав. Но дело в том, что Элизабет предложила мне спросить тебя, как относилась твоя жена к таким способностям, как у нее. А я никак не могу понять, при чем тут моя бабушка.
   — Мне кажется, Элизабет все драматизирует, мой мальчик. Ничего страшного в ее способностях нет. Нужно только перестать думать об этом постоянно.
   — Я слышал, что бабушка Элизабет тоже умела читать мысли?
   — Черт возьми, да это умели все женщины из их клана! Ты знаешь, что Джорджия была двоюродной сестрой моей Виктории. Когда я познакомился с ней, то просто не знал, куда деваться! А потом оказалось, что и сама Виктория умеет это делать — конечно, не в такой степени. Но главное — Виктория относилась к этому дару совсем по-другому: легко и весело. Кстати, это очень упростило мои ухаживания: я никогда не мог найти нужные слова, но она читала мои мысли, и мы прошли через все это очень удачно.