Похоже, больше никто ничего не заметил, Натан быстро вывел Элизабет из зала и усадил на диванчик в пустой комнате. Вулфи вошел за ними туда и закрыл дверь.
— О Боже, Элизабет, что с тобой?! — воскликнул он.
Она посмотрела на своего друга полными слез глазами.
— О, Вулфи, это было ужасно! Я видела, как монстр убивает тебя!
Вулфи напрягся и быстро проговорил:
— Ты уверена, что это был я?
— Это был ты! Но я не могла узнать комнату, в которой все это происходило. Я там ни разу не была.
Мужчины переглянулись, лицо Вулфи покрылось смертельной бледностью, и он произнес странно спокойным голосом:
— Опиши мне эту комнату.
Элизабет не сразу смогла оторвать взгляд от его лица.
— Кажется, это была бильярдная. На стенах — панели и огромные картины, изображающие море. Я помню корабли, маяк с красной крышей…
Она остановилась, потому что Хоксли вдруг вскочил и подбежал к своему другу, который прислонился к двери, закрыв глаза.
— Это дом Джеффри, да? О, Вулфи, я очень сожалею!
Вулфи выпрямился и сказал:
— Мне нужно срочно идти. Может быть, он еще жив! Может быть, если послать за доктором…
Он рванул на себя дверь, но Хоксли удержал друга.
— Не горячись, Вулфи. Вовсе не обязательно, что Элизабет видела именно твоего кузена, хотя вероятность велика. Мы едем немедленно, но сначала должны убедиться, что наши люди готовы к любым неожиданностям и что Элизабет будет в безопасности.
Вулфи кивнул, но Элизабет видела, что он еле сдерживается, чтобы не броситься бежать. Она спросила Хоксли:
— Скажи, Вулфи похож на своего кузена? Я, к сожалению, никогда не видела Джеффри.
— Они похожи, как братья. Даже, скорее, как братья-близнецы…
Элизабет вытерла набежавшие слезы.
— Отведи меня к герцогу. Я объясню ему все, но только после того, как вы уедете, иначе он будет настаивать на том, чтобы поехать с вами. Но сначала ты поклянешься, что возьмешь с собой охрану!
Хоксли пообещал ей это, и они поспешили обратно в зал. Подойдя к герцогу, Хоксли прошептал ему что-то на ухо. Когда они уже хотели уходить, Элизабет внезапно посетила ужасная мысль. Она дотронулась до руки Хоксли.
— А что, если это ловушка, в которую хотят заманить вас обоих?!
Хоксли улыбнулся:
— Молю Бога, чтобы это было так!
И они быстро ушли, не желая слушать ее возражений.
Спустя несколько минут Тарр и охрана подвели к герцогу Мэриан и Мэтью, затем встали вдоль стен и начали наблюдать за танцующими. Два охранника заняли пост у выхода из зала, двое других — у двери на балкон, выходивший в сад.
Такое невиданное представление вызвало возбужденный шепот. Леди Коупер и ее муж прекратили разговор с герцогом и Юнис, оглядываясь в растерянности. Им явно хотелось отойти подальше. Вскоре часть зала, в которой находился герцог и его семья, напоминал разбуженный улей. Кто-то первым подошел к герцогу, и вскоре все гости устремились туда, желая раздобыть всю возможную информацию, чтобы быть в курсе событий, о которых завтра будут говорить на всех приемах и балах.
Подходили все новые и новые важные лица, вежливо демонстрируя герцогу свое почтение. Лорд Коупер тоже приободрился и уже не выражал желания сбежать. Лорд Стэффорд и лорд Монтесфорд также подошли поговорить с герцогом.
Элизабет с сочувствием смотрела, как лорд Монтесфорд, опираясь на свою трость, с трудом пробирается через толпу. Он любезно улыбнулся ей и сказал:
— Вы очень красивы, мисс Вайднер. Лорд Хоксли просто счастливчик! Могу ли я просить вас об удовольствии выпить со мной бокал шампанского?
О, как неудобно! Стол с напитками находился в другом конце зала. Если она примет его приглашение, придется пойти туда, а Хоксли приказал ей не отходить от герцога ни на минуту. Но не ждать же, пока этот древний старик проковыляет туда и принесет ей бокал!
— Очень мило с вашей стороны, лорд Монтесфорд, но я должна предупредить тетю.
Монтесфорд многозначительно указал глазами на толпу вокруг ее родных. Да, он прав: пока она проберется к тете и выберется обратно, ему придется долго ждать. Элизабет минуту постояла в нерешительности. Ей не хотелось, чтобы ее семья волновалась, не зная, куда она пошла, но и обижать бедного старика тоже не следовало.
— Хоксли просил меня подождать его здесь, — объяснила она, — и я должна сказать Тарру, куда иду, чтобы Хоксли мог сразу найти меня.
— Ну что ж, замечательно. Я, пожалуй, напишу записку Хоксли и повешу ее на дверь. А мы можем взять напитки и выйти на балкон, чтобы подождать его на свежем воздухе.
Элизабет могла себе представить реакцию Хоксли, если бы она вышла на балкон при таких обстоятельствах… Она решила, что дойдет с Монтесфордом только до стола, чтобы не обидеть его, и кивнула Тарру в знак того, что уходит. Он несколько удивленно кивнул в ответ, и Элизабет с Монтесфордом медленно пошли вдоль стены, стараясь не задевать танцующих.
— Вы уверены, что хотите связать свою жизнь с мужчиной, который столь ревнив, что посылает людей следить за каждым вашим шагом?
— О, мой дорогой лорд Монтесфорд, боюсь, что это принято у Стэндбриджей. Они все такие собственники, знаете ли!
Когда они подошли к столу, Элизабет взяла два бокала, а ее спутник, тяжело опираясь на трость, предложил ей руку, чтобы отвести на балкон. Но она быстро предупредила его:
— Лорд Мотесфорд, я не хочу выходить на воздух. Мы можем посидеть здесь? — и она показала на стулья, которые только что освободились.
На его лице отразилось искреннее сожаление, но Элизабет неожиданно для себя прочла его мысли, и ее сердце похолодело: лорд Монтесфорд думал о том, что в этот самый момент четверо мужчин, скрывшись за деревьями у балкона, поджидают Хоксли. Она ощутила дьявольскую радость Монтесфорда, что Хоксли сейчас поймают!
Элизабет быстро опустила глаза, чтобы не выдать своих чувств. Ей нужно было сосредоточиться и проверить себя. Монтесфорд был сгорбленным стариком! Он едва мог ходить, не говоря уже о том, чтобы держать в своих руках нож! И почему в ее видении не было красного тумана, всегда сопутствующего Пауку?
— Вы хорошо себя чувствуете, моя дорогая? Здесь очень душно.
Глаза Элизабет широко распахнулись, когда он неожиданно крепко, совсем как паук, схватил ее за руку.
— Позвольте, я провожу вас на балкон, там вы придете в себя на свежем воздухе. Хоксли найдет вас там, вы не пропустите его ни в коем случае.
Его рука была очень сильна, и Элизабет почувствовала, что ее сознание словно куда-то поплыло. Обе ее руки были заняты: в одной шампанское, за другую уцепился Монтесфорд и тащил ее на балкон с удивительной быстротой. Она могла бы притвориться, что падает в обморок или просто громко позвать Тарра. Пока ей еще не угрожала серьезная опасность, но Натан… Он мог пройти на балкон до того, как она успеет его предупредить!
В этот момент, как будто она вызвала его, недалеко от выхода на балкон появился Натан.
Рядом с ним шел Вулфи. Хоксли посмотрел в сторону компании герцога, потом на записку, которую держал в руке. Он сделал знак Вулфи, чтобы тот шел к герцогу, а сам направился к балкону. Он шел так быстро, что достиг бы балкона раньше, чем она могла бы остановить его!
И тут Элизабет услышала голос Монтесфорда, проворковавшего ей на ухо:
— А вот и ваш жених, милочка моя, и как кстати! Наконец-то вы оба будете у нас!
Только теперь красное облако окружило Элизабет — такое темное, каким раньше не было никогда, — и закрутилось в толстую спираль. Монтесфорд довольно посмеивался, предвкушая свой триумф и ту боль, которую все это доставит герцогу. Элизабет ничего не видела за облаком: она была ослеплена и беспомощна.
И тогда она сделала единственное, что пришло ей в голову. Размахнувшись, она изо всей силы бросила бокал на пол. Раздался чудесный звон разбитого хрусталя. Холодное шампанское выплеснулось ей на ноги. Вокруг зазвучали возмущенные голоса, потому что она облила кого-то еще. Все расступились, и они с Монтесфордом остались одни на мокром ковре, усыпанном осколками.
Монтесфорд убрал руку с ее руки и тихо выругался. Элизабет почувствовала, что красное облако становится тоньше: очевидно, он опять начал контролировать себя и обдумывать ситуацию. Монтесфорд тревожно взглянул на балкон, желая удостовериться, что Хоксли уже взяли, и удовлетворенно хмыкнул, заметив, что Натан находится у самой двери. Еще минута — и он попадет в руки тех, кто прячется в засаде. Но Монтесфорду нужны были они оба! Он опять схватил Элизабет за руку и потащил вперед, тихо бормоча:
— Я отведу вас к вашему жениху, и мы попросим слугу почистить ваше платье.
— Нет! — в ужасе закричала она.
Сила Монтесфорда потрясла Элизабет: она никак не могла вырваться из его хватки. Что же делать?! Изловчившись, она ударила ногой по его трости. Монтесфорд не ожидал этого, выпустил трость из руки, и она отлетела в сторону.
То, что Элизабет увидела потом, она долго не могла забыть. Как циркач, он упал очень ловко и тут же вскочил на ноги, даже не сбив дыхания. О Боже, да он вовсе не хромал!
Монтесфорд покачал головой с дьявольской улыбкой и злым огнем в глазах. Она попыталась нарушить его планы, и теперь ей не уйти от возмездия! С удвоенной силой он потащил Элизабет к балкону. О нет! Но как остановить его?!
— Лорд Монтесфорд! — закричала Элизабет. — Вы преступник!
Она с радостью увидела, что он остановился и молча уставился на нее, потеряв дар речи от этого дерзкого поступка. Ни одна леди не устроила бы подобной сцены на балу у леди Коупер!
Шум разговоров затих, и все гости посмотрели в их сторону, с любопытством ожидая, что будет дальше. Останавливаться было нельзя: ее слова должны стать предостережением для Хоксли!
— Вы напали на герцога Стэндбриджа на площади и убили его лакея! А сейчас ваши наемники стоят в саду и ждут возможности напасть на лорда Хоксли!
Около балконной двери началось движение: некоторые мужчины выбежали на балкон и перегибались через перила, чтобы своими глазами рассмотреть негодяев. Наконец Элизабет увидела Хоксли — он быстро пробирался к ней через толпу.
Монтесфорд осторожно проговорил, желая снять с себя все подозрения:
— Мое милое дитя, вы переутомились! Позвольте, я найду кого-нибудь, и вас проводят домой.
Он сделал шаг по направлению к ней. Элизабет отступила, лихорадочно соображая, что ей делать дальше: ведь если она сейчас уступит, все лишь посмеются над ней, а Монтесфорд опять сбежит и будет продолжать держать в страхе ее близких. Но у Элизабет не было никаких доказательств — ни у нее, ни у Натана! Ведь никто не знает, что она способна читать мысли людей, никто не поверит ей! Как же придать своим словам силу и достоверность?!
Элизабет колебалась, словно, стоя на краю пропасти. Если она продемонстрирует всем свои способности, она будет навсегда изгнана из мира Хоксли. В этом кругу такого не прощают! Наверное, Натан счел бы своим долгом заступиться за нее, но она не допустит, чтобы ее позор лег и на него. С другой стороны, если она сейчас не использует свой дар, Паук победит, и жизнь Хоксли снова будет в опасности… Выбора не было.
— Я могу читать чужие мысли, особенно — мысли людей, замышляющих зло!
Ее слова вызвали новую волну перешептываний и любопытных взглядов. Элизабет поняла, что обратно дороги нет, и обратилась к джентльмену с красным носом, который тут же замахал руками.
— Вот у вас, например, есть секрет.-Элизабет ощутила исходящий от него поток страха, но на карту было поставлено слишком многое, поэтому она решительно продолжала: — У вас роман с актрисой, и вы не хотите, чтобы ваш тесть узнал об этом, так как от него зависят ваши деньги.
Мужчина что-то невнятно пролепетал, протестуя, но его лицо залилось краской. Гости забеспокоились.
Рядом с Элизабет стояла та молодая беременная женщина из магазина Гантера. Под руку ее держал красивый мужчина, и Элизабет обратилась к нему:
— Подойдите ко мне поближе, и я шепну вам на ухо ваш секрет. — Он заколебался, и она подзадорила его: — Или вы хотите, чтобы я сказала это вслух?
Стараясь не терять достоинства, джентльмен приблизился к ней и позволил прошептать себе на ухо:
— Ваши чувства к мисс Копли… — Элизабет помолчала, но потом с радостью прочла в его мыслях, что он любит эту девушку, которая слишком многое ему позволила. — Она ждет вашего ребенка и в ужасе оттого, что не может сказать вам об этом. Вы понимаете, как надо поступить?
Джентльмен напрягся на мгновение, а потом лицо его приобрело взволнованное, но счастливое выражение. Все с тем же достоинством он кивнул Элизабет и громко провозгласил:
— Я свидетельствую, что эта женщина говорит правду!
Он вернулся к мисс Копли и сжал ее руку с новым чувством. А Элизабет повернулась к Монтесфорду, который потрясенно смотрел на нее.
— Вы убийца, контрабандист и французский шпион! — Монтесфорд явно заволновался, и ей стало намного легче читать его мысли. — Вы совершали преступления из мести и ради денег, огромных денег, которые вы спрятали! Если угодно, я могу даже сказать — где. Вы спрятали их в секретной нише за креслом в вашей спальне.
Теперь Монтесфорд начал приближаться к ней, его глаза дико сверкали. Элизабет видела, что с другой стороны к ним пробирается Вулфи. Монтесфорд тоже увидел его, и его глаза потемнели от злости. Надо было спешить.
— Ваше последнее преступление, лорд Монтесфорд, действительно ужасно! — глаза Элизабет наполнились слезами. — Сегодня вечером вы жестоко убили лорда Джеффри Кингсфорда!
По измученному лицу Вулфи она поняла, что права: он нашел своего кузена убитым — и у нее защемило сердце.
Элизабет вспомнила, что Хоксли когда-то предупреждал ее о реакции света на ее фантастические способности, и все-таки она не ожидала, что будет настолько больно. Но даже эта боль не могла сравниться с тем, что она испытала, увидев глаза Натана. Он был в ужасе! Элизабет пришлось напомнить себе, что все это она сделала ради того, чтобы спасти его от Монтесфорда. Эта мысль успокоила ее, и она опять сосредоточилась на враге, который остановился в нескольких шагах.
— Лорд Монтесфорд, я иду по вашему сознанию и открываю все новые и новые злодейства. Боже, ваш мозг полон самых грязных, самых ужасных преступлений! Вы пытали смелых англичан, которые собирали сведения против французов. И вам нравилось делать это! А затем вы отвезли их домой и высадили на пустынном побережье на юге Англии, чтобы убить именно там. Вы наслаждались своей властью над ними!
На лицах людей, окружавших их, Элизабет читала потрясение и недоверие. Они явно не знали, чему верить. Монтесфорд опять начал двигаться вперед, и все невольно отступали, не в силах противостоять его чудовищной энергии. Элизабет тоже сделала шаг назад, в отчаянии сознавая свое бессилие, но упорно продолжала следовать за мыслями, которые бурлили сейчас в голове Монтесфорда. Одна из этих мыслей потрясла ее. Даже в черном сознании Монтесфорда она не ожидала обнаружить такое!
— Боже! Неужели вы убили собственного отца?!
Волнение в зале усилилось. Хоксли и Вулфи наконец добрались до Элизабет. Как раз в это время Тарр со своими людьми вытащили с балкона наемников Монтесфорда, и Хоксли обратился к другу:
— Вспомни, Вулфи: когда на тебя напали в ту ночь, был ли среди них кто-нибудь из присутствующих?
Вулфи без колебаний указал на самого высокого мужчину и, не в силах сдерживаться, вцепился в него мертвой хваткой, заставил опуститься на колени и прорычал:
— Выбирай: или ты признаешься во всем и тебя будут судить честным судом, или промолчишь, и тогда мой пистолет окончит твою жалкую жизнь здесь и сейчас!
Мужчина на коленях секунду колебался, но, услышав щелчок взведенного курка, забормотал:
— Это все он, лорд Монтесфорд! Он отдавал нам приказания, а мы лишь выполняли их! Но он всегда говорил, что мы убиваем изменников короны…
Ярость Монтесфорда перешла все границы; он вытащил нож из рукоятки трости и ударил им своего человека. Хоксли прыгнул вперед, схватил Монтесфорда за руку и вывернул ее, чтобы тот выпустил нож. Но Монтесфорд успел размахнуться тростью и ударил Хоксли по голове. Натан упал на пол.
Напрочь забыв о Монтесфорде, Элизабет бросилась на колени рядом с Хоксли. Но в этот момент сзади раздалось яростное рычание, Монтесфорд схватил свой выпавший нож, вцепился в волосы Элизабет и прижал ее к себе, держа нож у горла.
Никто не шелохнулся. Герцог шагнул вперед, и Элизабет, прочтя его мысли, поняла, что он готов рискнуть своей жизнью ради ее спасения. Она мучительно старалась что-то придумать, но была совершенно бессильна в железных объятиях Паука. В зале стояла мертвая тишина.
— Монтесфорд!
Все вздрогнули, поняв, кому принадлежит этот голос. Хоксли открыл глаза и, пытаясь подняться, смотрел на своего врага с таким презрением, что Элизабет невольно прониклась гордостью за него.
— Вижу, ты до сих пор нападаешь только на тех, кто слабее тебя, — насмешливо произнес Хоксли. — Но ты не в силах сразиться со мной! Ты пытался однажды убить меня и ушел ни с чем. Ты потерял свою силу и никогда не сможешь отомстить герцогу!
Рука Монтесфорда сильнее сжала Элизабет, и она поняла его подлый замысел: он хотел сначала убить ее, а затем уже напасть на Хоксли, который еще не оправился от страшного удара по голове. Из последних сил она повернула голову и укусила Монтесфорда за руку, держащую нож. От неожиданности он отпустил ее и двинулся к Хоксли.
Монтесфорд уже занес нож с драконом на лезвии, но Хоксли удалось увернуться. Ловким движением он выхватил шпагу и пронзил ею нападавшего врага. Монтесфорд скорчился, ухватился за рукоять шпаги, торчащую из его груди, и тяжело опустился на пол. Со стоном он медленно перевернулся на спину и с ужасной ненавистью посмотрел на герцога.
— Мне пришлось убить моего отца, Стэндбридж, и это была твоя вина! Когда ты расстроил мою операцию с контрабандой, он узнал об этом. Он сказал, что лишит меня наследства, выгонит из дома и больше никогда не назовет своим сыном! — Дыхание Монтесфорда участилось, его голос задрожал. — Я любил своего отца, а ты заставил меня убить его! И тогда я поклялся отомстить…
Он попытался встать, затем упал навзничь, и месть навсегда отобразилась на его застывшем лице.
Хоксли с помощью герцога поднялся на ноги и бросился к Элизабет. Она лежала без чувств, вокруг нее хлопотали Юнис и Мэриан. Хоксли опустился на колени рядом с ней и взял ее руки в свои.
— О, милая моя, маленькая бесстрашная глупышка! Ты ведь давно собиралась напасть на него, не так ли?
Элизабет пошевелилась, открыла глаза и провела ладонью по его лицу.
— Ты в безопасности? — Слезы градом покатились по ее щекам. — Прости, что я выдала свою тайну и опозорила тебя перед всеми. Но я не могла позволить Пауку убить тебя!
Хоксли нежно улыбнулся и нашел способ доказать ей свою любовь:
— Итак, господа, надеюсь, вы все убедились, какая замечательная девушка моя невеста!
Глава девятнадцатая
Эпилог
— О Боже, Элизабет, что с тобой?! — воскликнул он.
Она посмотрела на своего друга полными слез глазами.
— О, Вулфи, это было ужасно! Я видела, как монстр убивает тебя!
Вулфи напрягся и быстро проговорил:
— Ты уверена, что это был я?
— Это был ты! Но я не могла узнать комнату, в которой все это происходило. Я там ни разу не была.
Мужчины переглянулись, лицо Вулфи покрылось смертельной бледностью, и он произнес странно спокойным голосом:
— Опиши мне эту комнату.
Элизабет не сразу смогла оторвать взгляд от его лица.
— Кажется, это была бильярдная. На стенах — панели и огромные картины, изображающие море. Я помню корабли, маяк с красной крышей…
Она остановилась, потому что Хоксли вдруг вскочил и подбежал к своему другу, который прислонился к двери, закрыв глаза.
— Это дом Джеффри, да? О, Вулфи, я очень сожалею!
Вулфи выпрямился и сказал:
— Мне нужно срочно идти. Может быть, он еще жив! Может быть, если послать за доктором…
Он рванул на себя дверь, но Хоксли удержал друга.
— Не горячись, Вулфи. Вовсе не обязательно, что Элизабет видела именно твоего кузена, хотя вероятность велика. Мы едем немедленно, но сначала должны убедиться, что наши люди готовы к любым неожиданностям и что Элизабет будет в безопасности.
Вулфи кивнул, но Элизабет видела, что он еле сдерживается, чтобы не броситься бежать. Она спросила Хоксли:
— Скажи, Вулфи похож на своего кузена? Я, к сожалению, никогда не видела Джеффри.
— Они похожи, как братья. Даже, скорее, как братья-близнецы…
Элизабет вытерла набежавшие слезы.
— Отведи меня к герцогу. Я объясню ему все, но только после того, как вы уедете, иначе он будет настаивать на том, чтобы поехать с вами. Но сначала ты поклянешься, что возьмешь с собой охрану!
Хоксли пообещал ей это, и они поспешили обратно в зал. Подойдя к герцогу, Хоксли прошептал ему что-то на ухо. Когда они уже хотели уходить, Элизабет внезапно посетила ужасная мысль. Она дотронулась до руки Хоксли.
— А что, если это ловушка, в которую хотят заманить вас обоих?!
Хоксли улыбнулся:
— Молю Бога, чтобы это было так!
И они быстро ушли, не желая слушать ее возражений.
Спустя несколько минут Тарр и охрана подвели к герцогу Мэриан и Мэтью, затем встали вдоль стен и начали наблюдать за танцующими. Два охранника заняли пост у выхода из зала, двое других — у двери на балкон, выходивший в сад.
Такое невиданное представление вызвало возбужденный шепот. Леди Коупер и ее муж прекратили разговор с герцогом и Юнис, оглядываясь в растерянности. Им явно хотелось отойти подальше. Вскоре часть зала, в которой находился герцог и его семья, напоминал разбуженный улей. Кто-то первым подошел к герцогу, и вскоре все гости устремились туда, желая раздобыть всю возможную информацию, чтобы быть в курсе событий, о которых завтра будут говорить на всех приемах и балах.
Подходили все новые и новые важные лица, вежливо демонстрируя герцогу свое почтение. Лорд Коупер тоже приободрился и уже не выражал желания сбежать. Лорд Стэффорд и лорд Монтесфорд также подошли поговорить с герцогом.
Элизабет с сочувствием смотрела, как лорд Монтесфорд, опираясь на свою трость, с трудом пробирается через толпу. Он любезно улыбнулся ей и сказал:
— Вы очень красивы, мисс Вайднер. Лорд Хоксли просто счастливчик! Могу ли я просить вас об удовольствии выпить со мной бокал шампанского?
О, как неудобно! Стол с напитками находился в другом конце зала. Если она примет его приглашение, придется пойти туда, а Хоксли приказал ей не отходить от герцога ни на минуту. Но не ждать же, пока этот древний старик проковыляет туда и принесет ей бокал!
— Очень мило с вашей стороны, лорд Монтесфорд, но я должна предупредить тетю.
Монтесфорд многозначительно указал глазами на толпу вокруг ее родных. Да, он прав: пока она проберется к тете и выберется обратно, ему придется долго ждать. Элизабет минуту постояла в нерешительности. Ей не хотелось, чтобы ее семья волновалась, не зная, куда она пошла, но и обижать бедного старика тоже не следовало.
— Хоксли просил меня подождать его здесь, — объяснила она, — и я должна сказать Тарру, куда иду, чтобы Хоксли мог сразу найти меня.
— Ну что ж, замечательно. Я, пожалуй, напишу записку Хоксли и повешу ее на дверь. А мы можем взять напитки и выйти на балкон, чтобы подождать его на свежем воздухе.
Элизабет могла себе представить реакцию Хоксли, если бы она вышла на балкон при таких обстоятельствах… Она решила, что дойдет с Монтесфордом только до стола, чтобы не обидеть его, и кивнула Тарру в знак того, что уходит. Он несколько удивленно кивнул в ответ, и Элизабет с Монтесфордом медленно пошли вдоль стены, стараясь не задевать танцующих.
— Вы уверены, что хотите связать свою жизнь с мужчиной, который столь ревнив, что посылает людей следить за каждым вашим шагом?
— О, мой дорогой лорд Монтесфорд, боюсь, что это принято у Стэндбриджей. Они все такие собственники, знаете ли!
Когда они подошли к столу, Элизабет взяла два бокала, а ее спутник, тяжело опираясь на трость, предложил ей руку, чтобы отвести на балкон. Но она быстро предупредила его:
— Лорд Мотесфорд, я не хочу выходить на воздух. Мы можем посидеть здесь? — и она показала на стулья, которые только что освободились.
На его лице отразилось искреннее сожаление, но Элизабет неожиданно для себя прочла его мысли, и ее сердце похолодело: лорд Монтесфорд думал о том, что в этот самый момент четверо мужчин, скрывшись за деревьями у балкона, поджидают Хоксли. Она ощутила дьявольскую радость Монтесфорда, что Хоксли сейчас поймают!
Элизабет быстро опустила глаза, чтобы не выдать своих чувств. Ей нужно было сосредоточиться и проверить себя. Монтесфорд был сгорбленным стариком! Он едва мог ходить, не говоря уже о том, чтобы держать в своих руках нож! И почему в ее видении не было красного тумана, всегда сопутствующего Пауку?
— Вы хорошо себя чувствуете, моя дорогая? Здесь очень душно.
Глаза Элизабет широко распахнулись, когда он неожиданно крепко, совсем как паук, схватил ее за руку.
— Позвольте, я провожу вас на балкон, там вы придете в себя на свежем воздухе. Хоксли найдет вас там, вы не пропустите его ни в коем случае.
Его рука была очень сильна, и Элизабет почувствовала, что ее сознание словно куда-то поплыло. Обе ее руки были заняты: в одной шампанское, за другую уцепился Монтесфорд и тащил ее на балкон с удивительной быстротой. Она могла бы притвориться, что падает в обморок или просто громко позвать Тарра. Пока ей еще не угрожала серьезная опасность, но Натан… Он мог пройти на балкон до того, как она успеет его предупредить!
В этот момент, как будто она вызвала его, недалеко от выхода на балкон появился Натан.
Рядом с ним шел Вулфи. Хоксли посмотрел в сторону компании герцога, потом на записку, которую держал в руке. Он сделал знак Вулфи, чтобы тот шел к герцогу, а сам направился к балкону. Он шел так быстро, что достиг бы балкона раньше, чем она могла бы остановить его!
И тут Элизабет услышала голос Монтесфорда, проворковавшего ей на ухо:
— А вот и ваш жених, милочка моя, и как кстати! Наконец-то вы оба будете у нас!
Только теперь красное облако окружило Элизабет — такое темное, каким раньше не было никогда, — и закрутилось в толстую спираль. Монтесфорд довольно посмеивался, предвкушая свой триумф и ту боль, которую все это доставит герцогу. Элизабет ничего не видела за облаком: она была ослеплена и беспомощна.
И тогда она сделала единственное, что пришло ей в голову. Размахнувшись, она изо всей силы бросила бокал на пол. Раздался чудесный звон разбитого хрусталя. Холодное шампанское выплеснулось ей на ноги. Вокруг зазвучали возмущенные голоса, потому что она облила кого-то еще. Все расступились, и они с Монтесфордом остались одни на мокром ковре, усыпанном осколками.
Монтесфорд убрал руку с ее руки и тихо выругался. Элизабет почувствовала, что красное облако становится тоньше: очевидно, он опять начал контролировать себя и обдумывать ситуацию. Монтесфорд тревожно взглянул на балкон, желая удостовериться, что Хоксли уже взяли, и удовлетворенно хмыкнул, заметив, что Натан находится у самой двери. Еще минута — и он попадет в руки тех, кто прячется в засаде. Но Монтесфорду нужны были они оба! Он опять схватил Элизабет за руку и потащил вперед, тихо бормоча:
— Я отведу вас к вашему жениху, и мы попросим слугу почистить ваше платье.
— Нет! — в ужасе закричала она.
Сила Монтесфорда потрясла Элизабет: она никак не могла вырваться из его хватки. Что же делать?! Изловчившись, она ударила ногой по его трости. Монтесфорд не ожидал этого, выпустил трость из руки, и она отлетела в сторону.
То, что Элизабет увидела потом, она долго не могла забыть. Как циркач, он упал очень ловко и тут же вскочил на ноги, даже не сбив дыхания. О Боже, да он вовсе не хромал!
Монтесфорд покачал головой с дьявольской улыбкой и злым огнем в глазах. Она попыталась нарушить его планы, и теперь ей не уйти от возмездия! С удвоенной силой он потащил Элизабет к балкону. О нет! Но как остановить его?!
— Лорд Монтесфорд! — закричала Элизабет. — Вы преступник!
Она с радостью увидела, что он остановился и молча уставился на нее, потеряв дар речи от этого дерзкого поступка. Ни одна леди не устроила бы подобной сцены на балу у леди Коупер!
Шум разговоров затих, и все гости посмотрели в их сторону, с любопытством ожидая, что будет дальше. Останавливаться было нельзя: ее слова должны стать предостережением для Хоксли!
— Вы напали на герцога Стэндбриджа на площади и убили его лакея! А сейчас ваши наемники стоят в саду и ждут возможности напасть на лорда Хоксли!
Около балконной двери началось движение: некоторые мужчины выбежали на балкон и перегибались через перила, чтобы своими глазами рассмотреть негодяев. Наконец Элизабет увидела Хоксли — он быстро пробирался к ней через толпу.
Монтесфорд осторожно проговорил, желая снять с себя все подозрения:
— Мое милое дитя, вы переутомились! Позвольте, я найду кого-нибудь, и вас проводят домой.
Он сделал шаг по направлению к ней. Элизабет отступила, лихорадочно соображая, что ей делать дальше: ведь если она сейчас уступит, все лишь посмеются над ней, а Монтесфорд опять сбежит и будет продолжать держать в страхе ее близких. Но у Элизабет не было никаких доказательств — ни у нее, ни у Натана! Ведь никто не знает, что она способна читать мысли людей, никто не поверит ей! Как же придать своим словам силу и достоверность?!
Элизабет колебалась, словно, стоя на краю пропасти. Если она продемонстрирует всем свои способности, она будет навсегда изгнана из мира Хоксли. В этом кругу такого не прощают! Наверное, Натан счел бы своим долгом заступиться за нее, но она не допустит, чтобы ее позор лег и на него. С другой стороны, если она сейчас не использует свой дар, Паук победит, и жизнь Хоксли снова будет в опасности… Выбора не было.
— Я могу читать чужие мысли, особенно — мысли людей, замышляющих зло!
Ее слова вызвали новую волну перешептываний и любопытных взглядов. Элизабет поняла, что обратно дороги нет, и обратилась к джентльмену с красным носом, который тут же замахал руками.
— Вот у вас, например, есть секрет.-Элизабет ощутила исходящий от него поток страха, но на карту было поставлено слишком многое, поэтому она решительно продолжала: — У вас роман с актрисой, и вы не хотите, чтобы ваш тесть узнал об этом, так как от него зависят ваши деньги.
Мужчина что-то невнятно пролепетал, протестуя, но его лицо залилось краской. Гости забеспокоились.
Рядом с Элизабет стояла та молодая беременная женщина из магазина Гантера. Под руку ее держал красивый мужчина, и Элизабет обратилась к нему:
— Подойдите ко мне поближе, и я шепну вам на ухо ваш секрет. — Он заколебался, и она подзадорила его: — Или вы хотите, чтобы я сказала это вслух?
Стараясь не терять достоинства, джентльмен приблизился к ней и позволил прошептать себе на ухо:
— Ваши чувства к мисс Копли… — Элизабет помолчала, но потом с радостью прочла в его мыслях, что он любит эту девушку, которая слишком многое ему позволила. — Она ждет вашего ребенка и в ужасе оттого, что не может сказать вам об этом. Вы понимаете, как надо поступить?
Джентльмен напрягся на мгновение, а потом лицо его приобрело взволнованное, но счастливое выражение. Все с тем же достоинством он кивнул Элизабет и громко провозгласил:
— Я свидетельствую, что эта женщина говорит правду!
Он вернулся к мисс Копли и сжал ее руку с новым чувством. А Элизабет повернулась к Монтесфорду, который потрясенно смотрел на нее.
— Вы убийца, контрабандист и французский шпион! — Монтесфорд явно заволновался, и ей стало намного легче читать его мысли. — Вы совершали преступления из мести и ради денег, огромных денег, которые вы спрятали! Если угодно, я могу даже сказать — где. Вы спрятали их в секретной нише за креслом в вашей спальне.
Теперь Монтесфорд начал приближаться к ней, его глаза дико сверкали. Элизабет видела, что с другой стороны к ним пробирается Вулфи. Монтесфорд тоже увидел его, и его глаза потемнели от злости. Надо было спешить.
— Ваше последнее преступление, лорд Монтесфорд, действительно ужасно! — глаза Элизабет наполнились слезами. — Сегодня вечером вы жестоко убили лорда Джеффри Кингсфорда!
По измученному лицу Вулфи она поняла, что права: он нашел своего кузена убитым — и у нее защемило сердце.
Элизабет вспомнила, что Хоксли когда-то предупреждал ее о реакции света на ее фантастические способности, и все-таки она не ожидала, что будет настолько больно. Но даже эта боль не могла сравниться с тем, что она испытала, увидев глаза Натана. Он был в ужасе! Элизабет пришлось напомнить себе, что все это она сделала ради того, чтобы спасти его от Монтесфорда. Эта мысль успокоила ее, и она опять сосредоточилась на враге, который остановился в нескольких шагах.
— Лорд Монтесфорд, я иду по вашему сознанию и открываю все новые и новые злодейства. Боже, ваш мозг полон самых грязных, самых ужасных преступлений! Вы пытали смелых англичан, которые собирали сведения против французов. И вам нравилось делать это! А затем вы отвезли их домой и высадили на пустынном побережье на юге Англии, чтобы убить именно там. Вы наслаждались своей властью над ними!
На лицах людей, окружавших их, Элизабет читала потрясение и недоверие. Они явно не знали, чему верить. Монтесфорд опять начал двигаться вперед, и все невольно отступали, не в силах противостоять его чудовищной энергии. Элизабет тоже сделала шаг назад, в отчаянии сознавая свое бессилие, но упорно продолжала следовать за мыслями, которые бурлили сейчас в голове Монтесфорда. Одна из этих мыслей потрясла ее. Даже в черном сознании Монтесфорда она не ожидала обнаружить такое!
— Боже! Неужели вы убили собственного отца?!
Волнение в зале усилилось. Хоксли и Вулфи наконец добрались до Элизабет. Как раз в это время Тарр со своими людьми вытащили с балкона наемников Монтесфорда, и Хоксли обратился к другу:
— Вспомни, Вулфи: когда на тебя напали в ту ночь, был ли среди них кто-нибудь из присутствующих?
Вулфи без колебаний указал на самого высокого мужчину и, не в силах сдерживаться, вцепился в него мертвой хваткой, заставил опуститься на колени и прорычал:
— Выбирай: или ты признаешься во всем и тебя будут судить честным судом, или промолчишь, и тогда мой пистолет окончит твою жалкую жизнь здесь и сейчас!
Мужчина на коленях секунду колебался, но, услышав щелчок взведенного курка, забормотал:
— Это все он, лорд Монтесфорд! Он отдавал нам приказания, а мы лишь выполняли их! Но он всегда говорил, что мы убиваем изменников короны…
Ярость Монтесфорда перешла все границы; он вытащил нож из рукоятки трости и ударил им своего человека. Хоксли прыгнул вперед, схватил Монтесфорда за руку и вывернул ее, чтобы тот выпустил нож. Но Монтесфорд успел размахнуться тростью и ударил Хоксли по голове. Натан упал на пол.
Напрочь забыв о Монтесфорде, Элизабет бросилась на колени рядом с Хоксли. Но в этот момент сзади раздалось яростное рычание, Монтесфорд схватил свой выпавший нож, вцепился в волосы Элизабет и прижал ее к себе, держа нож у горла.
Никто не шелохнулся. Герцог шагнул вперед, и Элизабет, прочтя его мысли, поняла, что он готов рискнуть своей жизнью ради ее спасения. Она мучительно старалась что-то придумать, но была совершенно бессильна в железных объятиях Паука. В зале стояла мертвая тишина.
— Монтесфорд!
Все вздрогнули, поняв, кому принадлежит этот голос. Хоксли открыл глаза и, пытаясь подняться, смотрел на своего врага с таким презрением, что Элизабет невольно прониклась гордостью за него.
— Вижу, ты до сих пор нападаешь только на тех, кто слабее тебя, — насмешливо произнес Хоксли. — Но ты не в силах сразиться со мной! Ты пытался однажды убить меня и ушел ни с чем. Ты потерял свою силу и никогда не сможешь отомстить герцогу!
Рука Монтесфорда сильнее сжала Элизабет, и она поняла его подлый замысел: он хотел сначала убить ее, а затем уже напасть на Хоксли, который еще не оправился от страшного удара по голове. Из последних сил она повернула голову и укусила Монтесфорда за руку, держащую нож. От неожиданности он отпустил ее и двинулся к Хоксли.
Монтесфорд уже занес нож с драконом на лезвии, но Хоксли удалось увернуться. Ловким движением он выхватил шпагу и пронзил ею нападавшего врага. Монтесфорд скорчился, ухватился за рукоять шпаги, торчащую из его груди, и тяжело опустился на пол. Со стоном он медленно перевернулся на спину и с ужасной ненавистью посмотрел на герцога.
— Мне пришлось убить моего отца, Стэндбридж, и это была твоя вина! Когда ты расстроил мою операцию с контрабандой, он узнал об этом. Он сказал, что лишит меня наследства, выгонит из дома и больше никогда не назовет своим сыном! — Дыхание Монтесфорда участилось, его голос задрожал. — Я любил своего отца, а ты заставил меня убить его! И тогда я поклялся отомстить…
Он попытался встать, затем упал навзничь, и месть навсегда отобразилась на его застывшем лице.
Хоксли с помощью герцога поднялся на ноги и бросился к Элизабет. Она лежала без чувств, вокруг нее хлопотали Юнис и Мэриан. Хоксли опустился на колени рядом с ней и взял ее руки в свои.
— О, милая моя, маленькая бесстрашная глупышка! Ты ведь давно собиралась напасть на него, не так ли?
Элизабет пошевелилась, открыла глаза и провела ладонью по его лицу.
— Ты в безопасности? — Слезы градом покатились по ее щекам. — Прости, что я выдала свою тайну и опозорила тебя перед всеми. Но я не могла позволить Пауку убить тебя!
Хоксли нежно улыбнулся и нашел способ доказать ей свою любовь:
— Итак, господа, надеюсь, вы все убедились, какая замечательная девушка моя невеста!
Глава девятнадцатая
Хоксли подошел к окну в кабинете, стараясь, чтобы Вулфи и Элизабет не заметили его. Последние дни невозможно было застать ее одну: все женщины клана Стэндбриджа сбились с ног, готовясь к свадьбе Мэриан. И вот теперь Элизабет стоит на крыльце дома рядом с Вулфи, освещенная ярким светом, и принимает гостей.
Вулфи наклонился к ней и сказал что-то, а она улыбнулась в ответ. Хоксли сжал зубы и напомнил себе, что решил дать ей возможность самой принять решение. Он убеждал себя, что согласится с ней независимо от того, каким будет ее ответ.
Внезапно Вулфи легко обнял Элизабет за талию и поцеловал. Неужели его друг ведет нечестную игру?!
— Вулфи! — воскликнула Элизабет. — Что ты делаешь?!
— Просто проверяю: вдруг ты все-таки сможешь принять предложение, которое я тебе сделал несколько дней назад.
— Будь серьезней, Вулфи! Одного жениха мне вполне достаточно, спасибо.
— Я серьезен, Элизабет. И я охотно признаю, что одного достаточно. Но ведь ты не сказала Хоксли «да»! Почему бы тебе опять не посмотреть в свой «хрустальный шар»? Вдруг окажется, что этим женихом должен быть я?
Она улыбнулась ему и ответила:
— Ты же знаешь, что я не могу делать это по заказу. Мне всегда приходится ждать, когда видение придет само… Постой-ка! Не может быть! — Перед глазами Элизабет внезапно возникла отчетливая картина. — О, Вулфи, я вижу тебя… и еще кого-то с тобой! У нее совершенно невероятные серебряные волосы…
Вулфи покраснел и невольно прошептал имя:
— Тарин?! Но это невозможно! Она сказала, что больше не любит меня!
— О, Вулфи, ты должен поторопиться! Я вижу, что она в растерянности и не знает, на что решиться. Если ты хочешь, чтобы она стала твоей, то вполне можешь добиться этого!
Вулфи задумчиво посмотрел на безмятежное лицо Элизабет.
— А ты, Элизабет? Что будущее готовит для тебя?
— Я бы хотела, чтобы это можно было узнать так же просто, но…
Вулфи сделал нетерпеливое движение к дому: ему хотелось немедленно помчаться к девушке, которую он когда-то любил и с тех пор безуспешно пытался забыть.
— Может быть, твое будущее уже давно стоит перед тобой, Элизабет? И тебе нужно только признать это?
— Все это трудно объяснить. Понимаешь… О нет!
Элизабет закрыла глаза, а ее щеки и шея сильно покраснели. Она провела пальцами по лбу, стараясь прогнать картину, которая внезапно проникла в ее мысли. Наконец она обернулась и посмотрела в окно кабинета.
— О, этот несносный, этот мерзкий… ? Она неожиданно обняла Вулфи за плечи и поцеловала его прямо в губы.
— Иди с Богом, мой милый друг! Привози к нам свою Тарин, когда завоюешь ее сердце окончательно.
Еще раз взглянув на уже пустое окно, Элизабет пошла в дом.
— Где Хоксли? — резко спросила она у Тарра, который открыл ей дверь.
— Он сказал, что будет в саду, мисс.
— Ах вот как? Прекрасно!
Элизабет тут же развернулась и вышла, с силой хлопнув дверью, а Тарр хитро подмигнул Маршу:
— Только подумай, какие у нас здесь будут дети!
— Просто страшно представить себе! — поежился дворецкий.
Элизабет обнаружила Хоксли спокойно сидящим на скамье у пруда и сразу же набросилась на него:
— Что за возмутительные выходки ты себе позволяешь?! Я же просила не посылать мне больше никаких провокационных мыслей! И что же в результате? Я постоянно вижу, как мы с тобой целуемся — в детской, в кабинете, в саду… А сейчас, когда ты подглядывал за нами? Ты заставил меня увидеть такое…
Хоксли невинно смотрел на нее.
— Я просто подумал, может быть, тебе захочется сравнить меня с Вулфи. И так как для него у тебя нашлось время, а для меня — нет, я был вынужден прибегнуть к единственному оставшемуся способу.
— Но я действительно была страшно занята последние дни. Ты ведь знаешь, мы готовились к свадьбе Мэриан…
— Кстати, я нахожу это просто удивительным, Элизабет. После стольких стычек с леди Лоуден, как только упомянули слово «свадьба», все обо всем забыли. И вы, женщины, трудитесь вместе, словно единая армия. И хотя вас так много, у тебя не нашлось для меня ни единой свободной минутки! — Он приподнял бровь. — Почему у Юнис находится время для деда, а у тебя для меня — нет? Признайся, Элизабет, ты просто избегаешь меня. А точнее — не хочешь обсуждать со мной один очень насущный вопрос…
— Я же говорила тебе, Натан: я хочу проследить за последствиями моих действий на вечере у леди Коупер. Мне бы не хотелось, чтобы ты связывал свою жизнь с женщиной, которую все считают слегка помешанной!
— А я говорю тебе, что меня не интересует, кто как думает! Кстати, единственным, кто попытался поднять какой-то шум, был лорд Стэнли. — Хоксли усмехнулся. — Но после того как дедушка намекнул, что его финансовый статус может несколько пошатнуться, лорд Стэнли не нашел ничего лучшего, как убраться восвояси.
Улыбка коснулась губ Элизабет, и Хоксли, приободрившись, продолжал:
— А если ты все еще волнуешься, позволь, я расскажу тебе, о чем сейчас говорят. В каждой газете изложена своя версия этой истории. Крукшенк, например, нарисовал карикатуру «Преступник и цыганка». — Хоксли усмехнулся. — А самая популярная точка зрения — и, кстати, моя любимая — будто я все это спланировал и заранее подучил тебя, что следует говорить. Ну, а я — самый лучший шпион из всех, какие существуют в Военном министерстве ее величества! — Он лукаво прищурился. — К сожалению, большинство критиков нашли твой спектакль в лучшем случае посредственным. «Слишком драматично», — говорят они.
Элизабет облегченно вздохнула, засмеялась и пошла к фонтану по траве, покрытой свежей росой. Натан последовал за ней и, как только она остановилась, нежно притянул к себе. Она почувствовала силу его рук на своих плечах, его теплые губы касались ее шеи…
Сердце Элизабет учащенно забилось: это было то самое видение, которое когда-то явилось ей в Пэкстоне!
— Ну, Элизабет, какую отговорку ты придумаешь на этот раз?
Она не смогла бы ответить, даже если бы попыталась: перед ее глазами стояла картина, на которой они были вместе. О, да тут еще две девочки! Неужели двойняшки? А вокруг носятся мальчишки — сразу видно, что страшные шалуны. И все они так похожи на… на Натана! Что ж, если когда-нибудь он чем-то разочарует ее, она просто вспомнит об этих малышах, которые станут для нее всем, о чем она только могла мечтать!
Хоксли снял со своего мизинца колечко и поднял его, чтобы получше рассмотреть. В свете, падающем из высоких окон дома, сверкнули зеленые огоньки изумрудов.
Переполненная чувствами, Элизабет едва могла говорить. О, жизнь с ним была бы прекрасна! Вот только… Она невольно напряглась, вспомнив единственную проблему, которую они так и не решили: ее дар!
Натан предупредил ее последнее возражение шутливой угрозой:
— Берегись! Я буду посылать тебе те картины, пока ты не скажешь «да»!
Элизабет расхохоталась, осознав, как нелепы были ее тревоги. Она ясно видела свое будущее и не имела ни малейшего желания изменить его.
— Ты хочешь сказать, что посылал мне те несносные картины нарочно?! Тебе должно быть стыдно, Натан!
— Это мое единственное оружие против твоего беспокойного ума, Элизабет. Я просто практиковался.
— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросила она.
— Каждый раз, когда ты будешь совершать маленькие путешествия по моим мыслям, я буду посылать тебе в ответ любовные послания. Полагаю, что мы идеально подходим друг другу!
— Ты не можешь так поступать!
— Я уже смог. Может быть, ты хочешь поторговаться? Надень мое колечко или почитай мои мысли.
— Ты негодник! — Она отвела руки назад. — Невозможный нахал!
Натану ничего не стоило все-таки завладеть ее рукой. Ловким движением он надел кольцо ей на палец.
— Я люблю тебя, Элизабет! Ты выйдешь за меня замуж?
Она прислонилась головой к его плечу.
— Я не думаю, что способна сопротивляться. Но кто еще принял бы предложение мужчины с таким ужасным характером, который собирается шантажировать женщину, которую любит?
Натан нежно прижался щекой к ее волосам.
— Уж, наверное, не та, которая способна читать мысли, зашивать ножевые раны или бесстрашно преследовать своего смертельного врага во тьме ночных улиц!
Элизабет подняла глаза и вздохнула.
— Прекрасная пара!
Вулфи наклонился к ней и сказал что-то, а она улыбнулась в ответ. Хоксли сжал зубы и напомнил себе, что решил дать ей возможность самой принять решение. Он убеждал себя, что согласится с ней независимо от того, каким будет ее ответ.
Внезапно Вулфи легко обнял Элизабет за талию и поцеловал. Неужели его друг ведет нечестную игру?!
— Вулфи! — воскликнула Элизабет. — Что ты делаешь?!
— Просто проверяю: вдруг ты все-таки сможешь принять предложение, которое я тебе сделал несколько дней назад.
— Будь серьезней, Вулфи! Одного жениха мне вполне достаточно, спасибо.
— Я серьезен, Элизабет. И я охотно признаю, что одного достаточно. Но ведь ты не сказала Хоксли «да»! Почему бы тебе опять не посмотреть в свой «хрустальный шар»? Вдруг окажется, что этим женихом должен быть я?
Она улыбнулась ему и ответила:
— Ты же знаешь, что я не могу делать это по заказу. Мне всегда приходится ждать, когда видение придет само… Постой-ка! Не может быть! — Перед глазами Элизабет внезапно возникла отчетливая картина. — О, Вулфи, я вижу тебя… и еще кого-то с тобой! У нее совершенно невероятные серебряные волосы…
Вулфи покраснел и невольно прошептал имя:
— Тарин?! Но это невозможно! Она сказала, что больше не любит меня!
— О, Вулфи, ты должен поторопиться! Я вижу, что она в растерянности и не знает, на что решиться. Если ты хочешь, чтобы она стала твоей, то вполне можешь добиться этого!
Вулфи задумчиво посмотрел на безмятежное лицо Элизабет.
— А ты, Элизабет? Что будущее готовит для тебя?
— Я бы хотела, чтобы это можно было узнать так же просто, но…
Вулфи сделал нетерпеливое движение к дому: ему хотелось немедленно помчаться к девушке, которую он когда-то любил и с тех пор безуспешно пытался забыть.
— Может быть, твое будущее уже давно стоит перед тобой, Элизабет? И тебе нужно только признать это?
— Все это трудно объяснить. Понимаешь… О нет!
Элизабет закрыла глаза, а ее щеки и шея сильно покраснели. Она провела пальцами по лбу, стараясь прогнать картину, которая внезапно проникла в ее мысли. Наконец она обернулась и посмотрела в окно кабинета.
— О, этот несносный, этот мерзкий… ? Она неожиданно обняла Вулфи за плечи и поцеловала его прямо в губы.
— Иди с Богом, мой милый друг! Привози к нам свою Тарин, когда завоюешь ее сердце окончательно.
Еще раз взглянув на уже пустое окно, Элизабет пошла в дом.
— Где Хоксли? — резко спросила она у Тарра, который открыл ей дверь.
— Он сказал, что будет в саду, мисс.
— Ах вот как? Прекрасно!
Элизабет тут же развернулась и вышла, с силой хлопнув дверью, а Тарр хитро подмигнул Маршу:
— Только подумай, какие у нас здесь будут дети!
— Просто страшно представить себе! — поежился дворецкий.
Элизабет обнаружила Хоксли спокойно сидящим на скамье у пруда и сразу же набросилась на него:
— Что за возмутительные выходки ты себе позволяешь?! Я же просила не посылать мне больше никаких провокационных мыслей! И что же в результате? Я постоянно вижу, как мы с тобой целуемся — в детской, в кабинете, в саду… А сейчас, когда ты подглядывал за нами? Ты заставил меня увидеть такое…
Хоксли невинно смотрел на нее.
— Я просто подумал, может быть, тебе захочется сравнить меня с Вулфи. И так как для него у тебя нашлось время, а для меня — нет, я был вынужден прибегнуть к единственному оставшемуся способу.
— Но я действительно была страшно занята последние дни. Ты ведь знаешь, мы готовились к свадьбе Мэриан…
— Кстати, я нахожу это просто удивительным, Элизабет. После стольких стычек с леди Лоуден, как только упомянули слово «свадьба», все обо всем забыли. И вы, женщины, трудитесь вместе, словно единая армия. И хотя вас так много, у тебя не нашлось для меня ни единой свободной минутки! — Он приподнял бровь. — Почему у Юнис находится время для деда, а у тебя для меня — нет? Признайся, Элизабет, ты просто избегаешь меня. А точнее — не хочешь обсуждать со мной один очень насущный вопрос…
— Я же говорила тебе, Натан: я хочу проследить за последствиями моих действий на вечере у леди Коупер. Мне бы не хотелось, чтобы ты связывал свою жизнь с женщиной, которую все считают слегка помешанной!
— А я говорю тебе, что меня не интересует, кто как думает! Кстати, единственным, кто попытался поднять какой-то шум, был лорд Стэнли. — Хоксли усмехнулся. — Но после того как дедушка намекнул, что его финансовый статус может несколько пошатнуться, лорд Стэнли не нашел ничего лучшего, как убраться восвояси.
Улыбка коснулась губ Элизабет, и Хоксли, приободрившись, продолжал:
— А если ты все еще волнуешься, позволь, я расскажу тебе, о чем сейчас говорят. В каждой газете изложена своя версия этой истории. Крукшенк, например, нарисовал карикатуру «Преступник и цыганка». — Хоксли усмехнулся. — А самая популярная точка зрения — и, кстати, моя любимая — будто я все это спланировал и заранее подучил тебя, что следует говорить. Ну, а я — самый лучший шпион из всех, какие существуют в Военном министерстве ее величества! — Он лукаво прищурился. — К сожалению, большинство критиков нашли твой спектакль в лучшем случае посредственным. «Слишком драматично», — говорят они.
Элизабет облегченно вздохнула, засмеялась и пошла к фонтану по траве, покрытой свежей росой. Натан последовал за ней и, как только она остановилась, нежно притянул к себе. Она почувствовала силу его рук на своих плечах, его теплые губы касались ее шеи…
Сердце Элизабет учащенно забилось: это было то самое видение, которое когда-то явилось ей в Пэкстоне!
— Ну, Элизабет, какую отговорку ты придумаешь на этот раз?
Она не смогла бы ответить, даже если бы попыталась: перед ее глазами стояла картина, на которой они были вместе. О, да тут еще две девочки! Неужели двойняшки? А вокруг носятся мальчишки — сразу видно, что страшные шалуны. И все они так похожи на… на Натана! Что ж, если когда-нибудь он чем-то разочарует ее, она просто вспомнит об этих малышах, которые станут для нее всем, о чем она только могла мечтать!
Хоксли снял со своего мизинца колечко и поднял его, чтобы получше рассмотреть. В свете, падающем из высоких окон дома, сверкнули зеленые огоньки изумрудов.
Переполненная чувствами, Элизабет едва могла говорить. О, жизнь с ним была бы прекрасна! Вот только… Она невольно напряглась, вспомнив единственную проблему, которую они так и не решили: ее дар!
Натан предупредил ее последнее возражение шутливой угрозой:
— Берегись! Я буду посылать тебе те картины, пока ты не скажешь «да»!
Элизабет расхохоталась, осознав, как нелепы были ее тревоги. Она ясно видела свое будущее и не имела ни малейшего желания изменить его.
— Ты хочешь сказать, что посылал мне те несносные картины нарочно?! Тебе должно быть стыдно, Натан!
— Это мое единственное оружие против твоего беспокойного ума, Элизабет. Я просто практиковался.
— Что ты имеешь в виду? — подозрительно спросила она.
— Каждый раз, когда ты будешь совершать маленькие путешествия по моим мыслям, я буду посылать тебе в ответ любовные послания. Полагаю, что мы идеально подходим друг другу!
— Ты не можешь так поступать!
— Я уже смог. Может быть, ты хочешь поторговаться? Надень мое колечко или почитай мои мысли.
— Ты негодник! — Она отвела руки назад. — Невозможный нахал!
Натану ничего не стоило все-таки завладеть ее рукой. Ловким движением он надел кольцо ей на палец.
— Я люблю тебя, Элизабет! Ты выйдешь за меня замуж?
Она прислонилась головой к его плечу.
— Я не думаю, что способна сопротивляться. Но кто еще принял бы предложение мужчины с таким ужасным характером, который собирается шантажировать женщину, которую любит?
Натан нежно прижался щекой к ее волосам.
— Уж, наверное, не та, которая способна читать мысли, зашивать ножевые раны или бесстрашно преследовать своего смертельного врага во тьме ночных улиц!
Элизабет подняла глаза и вздохнула.
— Прекрасная пара!
Эпилог
Стэндбридж, август 1816 года
— Ты уверен, что хочешь попробовать, Натан?
— Конечно! Ведь у моей бабушки тоже был такой дар!
— Ладно. Тогда сосредоточься на моих мыслях.
— Что-то ничего не выходит…
— Постарайся еще раз!
— Вот оно! Я уверен, получилось!
— Неужели? Просто поразительная одаренность! И о чем же, по-твоему, я думаю?
— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя… вот сюда, верно?
— О Боже!..
Как раз в этот момент раздался призывный крик, отчего оба начали в суматохе искать свою одежду. Они выскочили из спальни и понеслись на другой конец холла, в детскую.
Две девочки с длинными распущенными волосами сидели на кроватках. Одна из них засунула большой палец в рот, ее ореховые глаза были полны слез.
Другая девочка нетерпеливо встряхнула своими золотистыми волосами, давая родителям понять, что они могли бы и поторопиться.
— Виктория плачет и ничего не говорит. Но я знаю, что она испугалась чего-то и хочет, чтобы пришла мама.
Элизабет и Натан переглянулись. Они знали, что их маленькая Джорджия, как две капли воды похожая на сестричку, унаследовала дар, которым обладали все женщины клана.
Элизабет обняла и успокоила Викторию. Девочка вынула пальчик изо рта, улыбнулась и внимательно посмотрела на сестру.
— А Джорджия хочет шоколада! — уверенно провозгласила она.
— Ты уверен, что хочешь попробовать, Натан?
— Конечно! Ведь у моей бабушки тоже был такой дар!
— Ладно. Тогда сосредоточься на моих мыслях.
— Что-то ничего не выходит…
— Постарайся еще раз!
— Вот оно! Я уверен, получилось!
— Неужели? Просто поразительная одаренность! И о чем же, по-твоему, я думаю?
— Ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя… вот сюда, верно?
— О Боже!..
Как раз в этот момент раздался призывный крик, отчего оба начали в суматохе искать свою одежду. Они выскочили из спальни и понеслись на другой конец холла, в детскую.
Две девочки с длинными распущенными волосами сидели на кроватках. Одна из них засунула большой палец в рот, ее ореховые глаза были полны слез.
Другая девочка нетерпеливо встряхнула своими золотистыми волосами, давая родителям понять, что они могли бы и поторопиться.
— Виктория плачет и ничего не говорит. Но я знаю, что она испугалась чего-то и хочет, чтобы пришла мама.
Элизабет и Натан переглянулись. Они знали, что их маленькая Джорджия, как две капли воды похожая на сестричку, унаследовала дар, которым обладали все женщины клана.
Элизабет обняла и успокоила Викторию. Девочка вынула пальчик изо рта, улыбнулась и внимательно посмотрела на сестру.
— А Джорджия хочет шоколада! — уверенно провозгласила она.