Именно этим он и собирался завладеть — большим гаремом девушек, которые представляли собой настоящее состояние . Потому что старые довоенные ооновские деньги быстро обесценивались, по мере того как ганийские оккупационные власти изымали их из оборота и уничтожали. Но что они печатали взамен? Да таких бумажек человек в здравом уме не должен даже касаться, настолько нелепо они выглядели. Например, чьи изображения поместили гани? Президента Джонсона? Сталина? Нет, гани решили выпендриться, покопались в истории и вытащили оттуда портреты всяких уродов вроде Канта, Сократа, Юма и им подобных. Например, взять десятидолларовую купюру с генералом Дугласом Макартуром — через месяц они совсем исчезнут. А вместо генерала появится некто по имени Ли Бо, какой-то древний китайский поэт. Даже при одной мысли о такой замене кого хочешь передернет.
Оккупационная валюта стала самым настоящим средством грабежа, с помощью которого гани пытались лишить терранцев их привычных ценностей и заменить бесполезным хламом. И все это прекрасно понимали, даже на Севере, где всем заправляют эти несчастные червелизы или, как их стали называть короче, чизы … Причем, заправляют по указке ганийского военного командования. Впрочем, чего еще ждать от чизов?
Да, возможно его плантация и является самой маленькой во всем Теннесси, что ж с того? Это не имеет никакого значения, во всяком случае, перестанет иметь после того, как бур проникнет в надежно изолированное подземное убежище, рассчитанное на сотни лет обитания и битком набитое цветущими непорочными девами. До них не удалось добраться ганийским червякам или змеям, это уж как вам нравится или как вам больше всего не нравится. Змеи обычно извиваются, и у них острые ядовитые зубы. Червяки же… Ну, червяки обычно слепые. Но это не самое плохое. В свое время он разводил овец и видывал глистов… Доводилось видеть и опарышей. Поэтому, с его точки зрения, гани больше напоминали не змей, а червей, что куда хуже.
— Бур дошел до чего-то твердого, — внезапно послышался голос Холера. — Похоже на металл. Причем, не просто металл, а что-то вроде твердой хромостали.
— На какой глубине? — спросил Гас.
— Точно как вы и предсказывали — семьсот футов.
— О’кей, — кивнул он. — Установите бур большого диаметра. Тот, внутри которого помещается человек. Хочу спуститься вниз. Причем, я спущусь первым, а потом скажу, когда можно будет следовать за мной.
Вскоре облаченного в специальную сбрую Гаса, обмазанного жирной пластиковой смазкой, чтобы не застрял по дороге, начали осторожно опускать следом за фонарем, освещавшим внутренности трубы. За Гасом, просто на всякий случай, спускали Тома с игольным пистолетом. В левой руке Гас сжимал автоматический пистолет с фосфорными пулями, а в правой — пачку документов, удостоверяющих, что он — законный бургер Пятнадцатой Плантации Теннесси… Бумаги должны убедить женщин, что он не какой-нибудь там ганийский чиз. Кроме того, при нем находились вырезки из газет со дня Капитуляции, говоривших, в основном, о крайне гуманной политике ганийцев в отношении продолжения рода человеческого, материалы опровергали заполонившие Землю слухи о неминуемой поголовной стерилизации и тому подобных ужасах.
Он чувствовал себя совершенно уверенным, настроение было приподнятым. Спускаясь вниз, Гас даже принялся напевать себе под нос какую-то бодрую мелодию. Потом вдруг задумался: откуда она вдруг выскочила? Ах, ну да, конечно! Должно быть, он подцепил ее у этой дамочки Джоан Хайаси, с которой встречался сегодня утром у себя в отеле «Олимпус». Интересно, удалось ли ей пробраться в неусмиренные горные районы, а если и удалось, то жаждущие крови приверженцы Перси Х пришили ее тут же или немного погодя? Плохо, коли так: у него имелись в отношении женщины кое-какие планы.
На глубине семи тысяч футов его фонарь, наконец, высветил огромную пещеру. Определить ее размеры на глаз было невозможно. Пока он, раскачиваясь из стороны в сторону, старался как можно скорее достичь дна, он вдруг увидел…
Электронное оборудование, причем более чем странное — с таким ему никогда раньше сталкиваться не приходилось. Здесь были собраны тонны всякой электроники, проводов и печатных плат, гелиевых аккумуляторов, транзисторов и непонятных кристаллических объектов неизвестного назначения, поблескивающих в свете фонаря.
Оказавшись наконец на полу пещеры, он подумал:
«Так значит, вся эта история насчет девочек была придумана лишь затем, чтобы заставить нас досюда докопаться. На случай, если мы одичаем так, что нам станет наплевать на всякую науку. Эти чертовы ооновские психологи обвели нас вокруг пальца. Они…»
Тут его что-то ужалило в шею. Противопехотная гомотропная игла. Ноги тут же подкосились, и он медленно опустился на колени. Почувствовав, как сознание медленно покидает его, Гас начал молиться, чтобы это оказался всего-навсего парализатор, а не метаболический токсин, вызывающий остановку сердца. Он с усилием повернул голову и увидел Тома, который спускался следом за ним. Почему этот Том бездействует? И тут его осенило! В него выстрелил именно этот Том. «Должно быть, — подумал Гас, — он работает на Перси Х!»
В наушниках Гаса послышался голос Холера, едва не срывающийся на визг:
— Эй, Гас, почему-то включился твой индикатор жизнедеятельности. Что случилось?
«Он включился, — мелькнула смутная мысль, — потому, что я мертв».
Мгновение спустя Холер, крутясь и раскачиваясь, принялся с громкими криками спускаться вниз.
4
5
Оккупационная валюта стала самым настоящим средством грабежа, с помощью которого гани пытались лишить терранцев их привычных ценностей и заменить бесполезным хламом. И все это прекрасно понимали, даже на Севере, где всем заправляют эти несчастные червелизы или, как их стали называть короче, чизы … Причем, заправляют по указке ганийского военного командования. Впрочем, чего еще ждать от чизов?
Да, возможно его плантация и является самой маленькой во всем Теннесси, что ж с того? Это не имеет никакого значения, во всяком случае, перестанет иметь после того, как бур проникнет в надежно изолированное подземное убежище, рассчитанное на сотни лет обитания и битком набитое цветущими непорочными девами. До них не удалось добраться ганийским червякам или змеям, это уж как вам нравится или как вам больше всего не нравится. Змеи обычно извиваются, и у них острые ядовитые зубы. Червяки же… Ну, червяки обычно слепые. Но это не самое плохое. В свое время он разводил овец и видывал глистов… Доводилось видеть и опарышей. Поэтому, с его точки зрения, гани больше напоминали не змей, а червей, что куда хуже.
— Бур дошел до чего-то твердого, — внезапно послышался голос Холера. — Похоже на металл. Причем, не просто металл, а что-то вроде твердой хромостали.
— На какой глубине? — спросил Гас.
— Точно как вы и предсказывали — семьсот футов.
— О’кей, — кивнул он. — Установите бур большого диаметра. Тот, внутри которого помещается человек. Хочу спуститься вниз. Причем, я спущусь первым, а потом скажу, когда можно будет следовать за мной.
Вскоре облаченного в специальную сбрую Гаса, обмазанного жирной пластиковой смазкой, чтобы не застрял по дороге, начали осторожно опускать следом за фонарем, освещавшим внутренности трубы. За Гасом, просто на всякий случай, спускали Тома с игольным пистолетом. В левой руке Гас сжимал автоматический пистолет с фосфорными пулями, а в правой — пачку документов, удостоверяющих, что он — законный бургер Пятнадцатой Плантации Теннесси… Бумаги должны убедить женщин, что он не какой-нибудь там ганийский чиз. Кроме того, при нем находились вырезки из газет со дня Капитуляции, говоривших, в основном, о крайне гуманной политике ганийцев в отношении продолжения рода человеческого, материалы опровергали заполонившие Землю слухи о неминуемой поголовной стерилизации и тому подобных ужасах.
Он чувствовал себя совершенно уверенным, настроение было приподнятым. Спускаясь вниз, Гас даже принялся напевать себе под нос какую-то бодрую мелодию. Потом вдруг задумался: откуда она вдруг выскочила? Ах, ну да, конечно! Должно быть, он подцепил ее у этой дамочки Джоан Хайаси, с которой встречался сегодня утром у себя в отеле «Олимпус». Интересно, удалось ли ей пробраться в неусмиренные горные районы, а если и удалось, то жаждущие крови приверженцы Перси Х пришили ее тут же или немного погодя? Плохо, коли так: у него имелись в отношении женщины кое-какие планы.
На глубине семи тысяч футов его фонарь, наконец, высветил огромную пещеру. Определить ее размеры на глаз было невозможно. Пока он, раскачиваясь из стороны в сторону, старался как можно скорее достичь дна, он вдруг увидел…
Электронное оборудование, причем более чем странное — с таким ему никогда раньше сталкиваться не приходилось. Здесь были собраны тонны всякой электроники, проводов и печатных плат, гелиевых аккумуляторов, транзисторов и непонятных кристаллических объектов неизвестного назначения, поблескивающих в свете фонаря.
Оказавшись наконец на полу пещеры, он подумал:
«Так значит, вся эта история насчет девочек была придумана лишь затем, чтобы заставить нас досюда докопаться. На случай, если мы одичаем так, что нам станет наплевать на всякую науку. Эти чертовы ооновские психологи обвели нас вокруг пальца. Они…»
Тут его что-то ужалило в шею. Противопехотная гомотропная игла. Ноги тут же подкосились, и он медленно опустился на колени. Почувствовав, как сознание медленно покидает его, Гас начал молиться, чтобы это оказался всего-навсего парализатор, а не метаболический токсин, вызывающий остановку сердца. Он с усилием повернул голову и увидел Тома, который спускался следом за ним. Почему этот Том бездействует? И тут его осенило! В него выстрелил именно этот Том. «Должно быть, — подумал Гас, — он работает на Перси Х!»
В наушниках Гаса послышался голос Холера, едва не срывающийся на визг:
— Эй, Гас, почему-то включился твой индикатор жизнедеятельности. Что случилось?
«Он включился, — мелькнула смутная мысль, — потому, что я мертв».
Мгновение спустя Холер, крутясь и раскачиваясь, принялся с громкими криками спускаться вниз.
4
Когда ионокрафт достиг северной границы плантации, включилось разговорное устройство:
— Дальше лететь не могу, нет лицензии. Мне придется либо изменить курс, либо высадить вас здесь, мисс. Прошу принять решение.
— Я бы хотела, — ответила Джоан Хайаси, — чтобы ты доставил меня вон к тем горам, — и указала пальцем вперед.
— К сожалению, это невозможно, — отозвалось такси и развернулось, следуя периметру плантации. Горы стали удаляться.
— О’кей, — устало произнесла Джоан. — Высади меня здесь.
Ионокрафт приземлился в пустынной болотистой местности, в нескольких милях от гор. Джоан вышла и несколько мгновений мрачно наблюдала за тем, как воздушный кэб выгружает ее записывающую аппаратуру. Впрочем, в какой-то мере она была готова к такому обороту событий и надела высокие ботинки.
— Удачи вам, мисс, — попрощалось такси, дверь закрылась, и ионокрафт взмыл в небо. Она следила за ним до тех пор, пока машина не скрылась из вида, потом, тяжело вздохнув, стала прикидывать, как быть дальше.
Возможно, она и сможет добраться до гор, где скрывается Перси, но вот аппаратуру ей не донести. Значит, придется оставить ее здесь. Но тогда какой вообще смысл тащиться в горы?
Тут послышался голос:
— Мисс Хайаси!
Она удивленно обернулась и только тут сообразила, что голос доносится из правой чашечки ее лифчика.
— Да, — ответила она. — В чем дело?
— Небольшая ошибка, — отозвался голос, который, как она, наконец, поняла, принадлежал маршалу Коли. — В ходе подготовки я забыл предупредить, что ваш приятель, Перси Х, со времени вашей последней встречи прошел интенсивное обучение в школе при Бюро психоделических исследований.
— Ну и что с того? — Ей почему-то не понравился тон ганийца: тот явно сообщил ей какую-то неприятную новость, стараясь при этом подсластить горькую пилюлю.
— Мисс Хайаси, он — телепат.
Буквально рухнув на штабель аппаратуры, она лихорадочно пыталась осмыслить услышанное. Наконец Джоан спросила:
— И что же мне теперь делать? Сидеть и ждать, когда он меня убьет? Да ведь он, вполне возможно, в эту самую минуту уже засек меня.
— Спокойно, мисс Хайаси, — произнес червяк, и сам явно встревоженный. — Если вы переключите свой передатчик в лифчике на непрерывную передачу, мы сможем запеленговать вас и вскоре заберем оттуда.
— Заберете меня? — раздраженно спросила она. — Или то, что от меня к тому времени останется? — Она рывком расстегнула молнию своего нейлонового комбинезона, сорвала лифчик, положила его правой чашечкой на камень и уже подняла ногу в тяжелом ботинке, когда голос из приемника послышался снова:
— Мисс Хайаси, — пропищал он. — Предупреждаю, если вы…
Она с силой опустила каблук и с удовлетворением отметила хруст раздавленного микроскопического устройства. Фраза оборвалась. Теперь лифчик лежал у ее ног — мертвый. Она вдруг испытала чувство непривычной свободы. В одно мгновение, одним импульсивным движением она перечеркнула все годы служения ганийцам в качестве верного чиза. Возможно, через какое-то время она и вернется к своим хозяевам. Но… сейчас она не могла себе позволить думать об этом: возможно, Перси уже читает ее мысли.
Послышался гул двигателя. Она подняла голову и в ужасе замерла.
Над верхушками деревьев показался еще один ионокрафт, даже еще более дряхлый, чем первый. Наконец он неуклюже приземлился в нескольких ярдах от нее. Дверца со скрипом приоткрылась, тут ее, похоже, заело, и только сильный толчок изнутри помог завершить начатое движение. Ее глазам предстала обшарпанная кабина аппарата, выпущенного, по-видимому, еще до войны.
— Тебя прислал Перси Х? — с замиранием сердца спросила она.
— Я сам по себе, — металлическим голосом отозвался кэб. — Не часть флота, как у вас на Севере. Делаю, что хочу. За двадцать ооновских долларов могу доставить вас в ниговские земли. Я следовал за вами, мисс. Знал, что этот чизовский урод выкинет вас здесь.
— А на тебе летать не опасно? — с сомнением поинтересовалась она.
— Ничуть. У меня отличный Том-механик. Я купил его на скопленные деньги, — ответствовал кэб и поспешно добавил: — По закону гомеостатическим механизмам первого класса разрешено иметь Тома — во всяком случае, было разрешено после войны. Просто, в основном, машины слишком глупы, чтобы тратить денежки на такое. Залезайте, мисс.
Она забралась в кабину. Кэб, отчаянно скрипя и дребезжа, загрузил оборудование в багажное отсек. Джоан застегнула комбинезон и занялась макияжем в предвкушении встречи с предводителем последних на планете сил сопротивления.
— Можете не беспокоиться, — снова заговорил кэб. — Я все время вожу людей в горы. У меня монополия — больше никто туда не летает. Этим я и зарабатываю на жизнь. На обычных маршрутах мне с другими не тягаться, то есть, я хочу сказать, здесь попахивает. Ну да сами, небось, чувствуете. Один парень, которого я как-то вез, заявил, что меня будто кошки обоссали. Как вам кажется, правду он говорил или просто хотел меня унизить?
— По-моему, — лицемерно ответила Джоан, — он хотел подорвать твое чувство самоуважения. Должно быть, у него просто с головой не все в порядке.
— Обычно я перевожу нигов, которые хотят присоединиться к Перси Х. Они стекаются сюда со всей Северной Америки. Да, впрочем, и со всего мира. Но вы-то белая, то есть, я хочу сказать, никак не цветная. Больше всего советую остерегаться телохранителей Перси, в особенности, человека по имени Линкольн. Как бы он не пристрелил вас, прежде чем успеете рот открыть. Я смотрю, у вас с собой записывающая аппаратура, да?
— Хочу попробовать записать кое-что из ниговской музыки.
— Так вы, стало быть, в музыкальном бизнесе? Слушайте, может, споете мне какую-нибудь песенку повеселее. Просто чтобы время скоротать.
— Я не пою, — ответила Джоан.
— А вот эту, «Далеко ли до Луны», знаете?
Она утвердительно угукнула.
— Моя любимая, — продолжал кэб. — Помните, как Джун Кристи исполняла ее еще в 1950-м? — И такси, уже подлетая к горам, которые становились все выше, замурлыкало бодрый мотивчик. Через некоторое время они уже летели над вершинами. Тут кэб, наконец, прекратил напевать и сказал: — Давайте-ка рассчитаемся прямо сейчас, пока вас не убили. С вас двадцать ооновских долларов. — Его слова прозвучали неожиданно резко.
Когда купюры исчезли в специальной щели, кэб начал снижение по головокружительной, вызывающей тошноту спирали.
— Посадочные системы совсем разрегулированы, — пожаловалась машина, когда шасси коснулось земли. Кэб подпрыгнул и замер. — Даже готов вернуть вам доллар, если считаете…
— Не стоит, — сказала Джоан, вручную открыла дверцу, выбралась из кабины и оказалась лицом к лицу с двумя молодыми и очень крутыми с виду нигами в форме цвета хаки, армейских ботинках и с лазерными автоматами. Кэб, поспешно выгрузив записывающую аппаратуру, взмыл в воздух и лег на обратный курс.
— Нет, ты только глянь, — бросил один из нигов другому. — Какая беляночка, а?
— Прямо милашка, — плотоядно глядя на Джоан, отозвался тот.
— Как насчет поразвлечься, крошка? — спросил первый.
Его напарник бросил на него презрительный взгляд и ткнул локтем в бок.
— Слушай, брось! Еще подцепишь от нее какую-нибудь белую заразу.
— Можете провести меня к Перси Х? — спросила Джоан.
Но ниги продолжали переговариваться между собой, будто она ничего не говорила.
— Да и вообще, что с нее проку, с этой белой чизки?
— Похоже, она привезла нам гостинцев. Ты только посмотри, какая у нее бешеная техника. — Оба наклонились и принялись разглядывать аппаратуру. — Да, с ней все что угодно сделать можно.
— Зато с девкой ничего не поделаешь. — Теперь парень обращался к Джоан. — Ты уж извини, крошка, но не будет тебе ни последнего желания, ни повязки на глаза, вообще ничего. Некогда нам всякими глупостями заниматься.
Джоан, потерявшая от ужаса дар речи смотрела, как он вскидывает к плечу автомат и нацеливает прямо ей в лоб, в то время как второй насмешливо напевает: «То-то, крошка, вот и все».
Когда к Гасу Свенесгарду вернулось сознание, первое, что материализовалось перед его туманным взором, оказалось рылом и холодными змеиными глазами на лице червяка-ганийца. Он сразу узнал маршала Коли. «Должно быть, это просто кошмарный сон», — мелькнула смутная мысль. Гас потер лоб и поморщился от боли.
Но это оказалось не сном.
Оглядевшись, Гас обнаружил, что лежит возле дыры, проделанной им и командой его вероломных Томов. Стояла ночь, серпик луны давал света как раз достаточно, чтобы кишащие вокруг Коли сущики усилили ощущение кошмара. «Интересно, как им удалось вытащить меня наверх? Впрочем, похоже, им что угодно по плечу, — мрачно подумал он. — Потому-то они и победили, потому-то они и здесь».
— Мне вас нисколько не жаль, мистер Свенесгард, — холодно прошипел Коли. — Знаете что, сэр? Вы — человек конченый. Лучше бы вам умереть в этой пещере, как умер ваш мастер. Совершенно очевидно, вы прекрасно знали, что делаете. Пытаясь отыскать тайное хранилище оружия ваших разгромленных ооновских войск, вы действовали в прямом противоречии с законами, введенными оккупационными властями.
— Нет, — с трудом выдавил Гас, — я искал вовсе не оружие. Оружие мне ни к чему. — Он с трудом сел.
— Тогда что же? — Резкий вопрос буквально ввинтился в него.
На какое-то мгновение он заколебался, а не выложить ли червяку все, как есть. Но решил, что тот, скорее всего, просто не поверит.
— Неважно, — печально отозвался он. — Но, клянусь честью матери, я никогда не стал бы использовать оружие против вас.
— Что бы ни было у вас на уме, — рявкнул маршал Коли, — оружие уже в руках мятежных нигов! И если до этого они всего лишь досаждали нам, теперь станут серьезной угрозой. И вы, и эта Джоан Хайаси — вы оба мятежники. Поэтому мы убьем вас обоих. И, разумеется, немедленно. — С этими словами маршал Коли языком подал знак, и огромный, явно безмозглый сущик тут же стиснул Гаса в железных объятиях и грубо потащил к стоящему неподалеку ганийскому кораблю.
Мгновение спустя, уже внутри корабля, Гаса бесцеремонно швырнули в терранское кресло, видимо, где-то позаимствованное ганийцами.
Его прошиб пот. Но он все еще не сдавался: вытащил свой обширный платок и трясущейся рукой промокнул взмокший лоб.
— Ты просто не понимаешь, Коли. Я не хотел говорить тебе, но я собираюсь — или, теперь уже, похоже, собирался — начать военную кампанию против нигов. Завладев всей этой аппаратурой, я собирался использовать ее против Перси Х. Это истинная правда, клянусь честью матери. Более того, я собирался покончить с Перси лично ради тебя, раз и навсегда. Просто вы понятия не имеете, кто ваши истинные друзья.
— Я всегда считал, — едко заметил Коли, — что мисс Джоан Хайаси тоже наш истинный друг. Но она прервала связь с нами и сейчас, практически наверняка, примкнула к мятежникам-нигам. Причем, прихватила с собой ценнейшую информацию о наших будущих операциях в этих краях.
— Так значит, эта японская девица, эта Хайаси, работала на вас? — Он ненадолго смолк, пытаясь придумать, что говорить дальше. В голове бешено крутились мысли. Уголком глаза он видел, как сущики налаживают какое-то устройство. У него тут же возникло подозрение — причем сильное и сразу — что он знает, каково назначение этого механизма. Ему доводилось видеть изображения подобных устройств. Червяки использовали их для снятия с человека кожи заживо, причем медленно, чтобы не попортить ее. Он снова отер лысину и подумал: «Скоро они привяжут мне руки, и я не смогу даже вытереть пот со лба. А еще через некоторое время превращусь в кусок кожи — шкуру, как они ее называют — в знаменитой коллекции Коли». — Я вам не нужен, — громко сказал он, когда сущики подкатили машину к его креслу. — Я слишком мелкая сошка. Ведь тебе нужен Перси, верно? Он — ниг, и на самом деле именно он доставляет тебе главные неприятности.
— Раз уж я не могу заполучить его, — холодно заметил Коли, — то придется удовольствоваться тобой. — Он языком подал сущикам знак привязать Гаса.
— Подожди, — хрипло заговорил Гас. — Тебе вовсе не нужно удовлетворяться мной. Ты можешь заполучить Перси Х собственной персоной. — Он поколебался и продолжал: — Я могу привести вас прямо к нему.
Ганийский генерал снова подал сущикам знак, и те отпустили Гаса. По крайней мере, на какое-то время.
— И как же, интересно, ты намерен сделать это?
— Когда эта японская девица была в отеле, я имел смелость погладить ее по хорошенькой головке.
— Меня нисколько не интересуют ваши сексуальные пристрастия, мистер Свенесгард.
— Да вы дослушайте, — сказал Гас. — Я закрепил в ее волосах славненький микроминиатюрный передатчик, вот что я сделал!
Коли помолчал, перед его мысленным взором вновь возникла чудесная шкурка Перси Х, он снова представил себе, как замечательно она смотрелась бы на стене его ганимедской виллы.
— Ладно, — велел он своим сущикам. — Отпустите этого идиота.
Сидя на незаправленной постели в номере далеко не роскошного отеля для туристов Гаса Свенесгарда, доктор Пол Риверз буквально обливался потом. Теоретически, после захода солнца должно бы становиться прохладнее, тем более, осенью. Однако практически духота стала просто невыносимой.
Поднявшись, он подошел к окну и мрачно уставился на далекие горы. Где-то там скрывался Перси Х, последний символ величия человеческой расы. А с ним вместе и чизовская шпионка Джоан Хайаси. «Если бы только я мог предупредить его, — размышлял он. — Если бы только существовал способ добраться до него». Он взялся за ручку и открыл окно, как будто это могло облегчить его страдания. Но единственный результат, стрекот неутомимых сверчков, стал просто оглушительным. Да еще в ноздри ударил влажный затхлый запах, которым был буквально пропитан этот маленький южный городишко. «Ну, конечно, — дошло до него, — снаружи так же жарко и душно, как и внутри».
Откуда-то издалека, то ли из радиоприемника, то ли из телевизора доносилась музыка.
Эти звуки неожиданно вызвали новые мысли. Является ли Перси Х телепатом? Да, согласно документам, которые Пол видел во время инструктажа, Перси Х с отличием закончил одну из школ Бюро психоделических исследований. А это, в свою очередь, означало, что с ним можно связаться, где бы он ни находился… Но, к сожалению, исключительно с помощью другого телепата. А сам Пол Риверз такой способностью не обладал.
С другой стороны…
Он поспешно набрал на видофоне номер офиса своих нанимателей, Всемирной психиатрической ассоциации. Вскоре его соединили с доктором Эдом Ньюкомом, одним из крупнейших в мире специалистов по связи.
— Это крайне важно, Эд, — начал Пол. — Я хотел бы на недельку-другую позаимствовать у тебя мыслеусилитель. — Иногда, при удачном стечении обстоятельств, прибор, изобретенный Ньюкомом, мог выступать в роли искусственного телепатического усилителя. По крайней мере, на небольшом расстоянии. — Только я не могу приехать и взять его. Придется тебе прислать аппарат сюда. — Он кратко объяснил Ньюкому, где его найти.
— Коммерческим транспортным системам я не доверяю, — сказал Эд Ньюком, а затем, поколебавшись, добавил: — Знаешь, я, пожалуй, сам привезу тебе эту штуку. При хорошем раскладе я появлюсь завтра утром.
— Спасибо, Эд. — Пол почувствовал облегчение. — Ассоциация наверняка возместит все расходы.
— Это мой долг, — серьезно ответил Эд Ньюком. — С тех самых пор, как прочитал твою работу по распространению массовых психозов, я мечтал посмотреть, как ты работаешь. Так что будем считать, я еду к тебе для самообразования.
Закончив разговор, Пол Риверз снова уселся на постель, только на сей раз с чувством удовлетворения. «Я не могу уйти отсюда, — мрачно сказал он себе, — но, если повезет, то это удастся моим мыслям!»
Меккис бросил взгляд в окно главного пассажирского салона корабля на планету, которая с каждой минутой увеличивалась в размерах. «Вон там, на Земле, — выдохнул он, — находится моя территория — Теннесси».
На самом деле своей территории он не видел, поскольку земная поверхность была затянута облачными массами. Но воображение дополняло то, чего не мог рассмотреть взгляд.
Он заказал еще один бокал и, перед тем как выпить, сказал своим сущикам:
— Хочу произнести тост, как говорят на Земле. Тост за нового императора Теннесси, Перси Х.
— Тост, тост! — эхом отозвались сущики. Но выпил один только Меккис.
— Дальше лететь не могу, нет лицензии. Мне придется либо изменить курс, либо высадить вас здесь, мисс. Прошу принять решение.
— Я бы хотела, — ответила Джоан Хайаси, — чтобы ты доставил меня вон к тем горам, — и указала пальцем вперед.
— К сожалению, это невозможно, — отозвалось такси и развернулось, следуя периметру плантации. Горы стали удаляться.
— О’кей, — устало произнесла Джоан. — Высади меня здесь.
Ионокрафт приземлился в пустынной болотистой местности, в нескольких милях от гор. Джоан вышла и несколько мгновений мрачно наблюдала за тем, как воздушный кэб выгружает ее записывающую аппаратуру. Впрочем, в какой-то мере она была готова к такому обороту событий и надела высокие ботинки.
— Удачи вам, мисс, — попрощалось такси, дверь закрылась, и ионокрафт взмыл в небо. Она следила за ним до тех пор, пока машина не скрылась из вида, потом, тяжело вздохнув, стала прикидывать, как быть дальше.
Возможно, она и сможет добраться до гор, где скрывается Перси, но вот аппаратуру ей не донести. Значит, придется оставить ее здесь. Но тогда какой вообще смысл тащиться в горы?
Тут послышался голос:
— Мисс Хайаси!
Она удивленно обернулась и только тут сообразила, что голос доносится из правой чашечки ее лифчика.
— Да, — ответила она. — В чем дело?
— Небольшая ошибка, — отозвался голос, который, как она, наконец, поняла, принадлежал маршалу Коли. — В ходе подготовки я забыл предупредить, что ваш приятель, Перси Х, со времени вашей последней встречи прошел интенсивное обучение в школе при Бюро психоделических исследований.
— Ну и что с того? — Ей почему-то не понравился тон ганийца: тот явно сообщил ей какую-то неприятную новость, стараясь при этом подсластить горькую пилюлю.
— Мисс Хайаси, он — телепат.
Буквально рухнув на штабель аппаратуры, она лихорадочно пыталась осмыслить услышанное. Наконец Джоан спросила:
— И что же мне теперь делать? Сидеть и ждать, когда он меня убьет? Да ведь он, вполне возможно, в эту самую минуту уже засек меня.
— Спокойно, мисс Хайаси, — произнес червяк, и сам явно встревоженный. — Если вы переключите свой передатчик в лифчике на непрерывную передачу, мы сможем запеленговать вас и вскоре заберем оттуда.
— Заберете меня? — раздраженно спросила она. — Или то, что от меня к тому времени останется? — Она рывком расстегнула молнию своего нейлонового комбинезона, сорвала лифчик, положила его правой чашечкой на камень и уже подняла ногу в тяжелом ботинке, когда голос из приемника послышался снова:
— Мисс Хайаси, — пропищал он. — Предупреждаю, если вы…
Она с силой опустила каблук и с удовлетворением отметила хруст раздавленного микроскопического устройства. Фраза оборвалась. Теперь лифчик лежал у ее ног — мертвый. Она вдруг испытала чувство непривычной свободы. В одно мгновение, одним импульсивным движением она перечеркнула все годы служения ганийцам в качестве верного чиза. Возможно, через какое-то время она и вернется к своим хозяевам. Но… сейчас она не могла себе позволить думать об этом: возможно, Перси уже читает ее мысли.
Послышался гул двигателя. Она подняла голову и в ужасе замерла.
Над верхушками деревьев показался еще один ионокрафт, даже еще более дряхлый, чем первый. Наконец он неуклюже приземлился в нескольких ярдах от нее. Дверца со скрипом приоткрылась, тут ее, похоже, заело, и только сильный толчок изнутри помог завершить начатое движение. Ее глазам предстала обшарпанная кабина аппарата, выпущенного, по-видимому, еще до войны.
— Тебя прислал Перси Х? — с замиранием сердца спросила она.
— Я сам по себе, — металлическим голосом отозвался кэб. — Не часть флота, как у вас на Севере. Делаю, что хочу. За двадцать ооновских долларов могу доставить вас в ниговские земли. Я следовал за вами, мисс. Знал, что этот чизовский урод выкинет вас здесь.
— А на тебе летать не опасно? — с сомнением поинтересовалась она.
— Ничуть. У меня отличный Том-механик. Я купил его на скопленные деньги, — ответствовал кэб и поспешно добавил: — По закону гомеостатическим механизмам первого класса разрешено иметь Тома — во всяком случае, было разрешено после войны. Просто, в основном, машины слишком глупы, чтобы тратить денежки на такое. Залезайте, мисс.
Она забралась в кабину. Кэб, отчаянно скрипя и дребезжа, загрузил оборудование в багажное отсек. Джоан застегнула комбинезон и занялась макияжем в предвкушении встречи с предводителем последних на планете сил сопротивления.
— Можете не беспокоиться, — снова заговорил кэб. — Я все время вожу людей в горы. У меня монополия — больше никто туда не летает. Этим я и зарабатываю на жизнь. На обычных маршрутах мне с другими не тягаться, то есть, я хочу сказать, здесь попахивает. Ну да сами, небось, чувствуете. Один парень, которого я как-то вез, заявил, что меня будто кошки обоссали. Как вам кажется, правду он говорил или просто хотел меня унизить?
— По-моему, — лицемерно ответила Джоан, — он хотел подорвать твое чувство самоуважения. Должно быть, у него просто с головой не все в порядке.
— Обычно я перевожу нигов, которые хотят присоединиться к Перси Х. Они стекаются сюда со всей Северной Америки. Да, впрочем, и со всего мира. Но вы-то белая, то есть, я хочу сказать, никак не цветная. Больше всего советую остерегаться телохранителей Перси, в особенности, человека по имени Линкольн. Как бы он не пристрелил вас, прежде чем успеете рот открыть. Я смотрю, у вас с собой записывающая аппаратура, да?
— Хочу попробовать записать кое-что из ниговской музыки.
— Так вы, стало быть, в музыкальном бизнесе? Слушайте, может, споете мне какую-нибудь песенку повеселее. Просто чтобы время скоротать.
— Я не пою, — ответила Джоан.
— А вот эту, «Далеко ли до Луны», знаете?
Она утвердительно угукнула.
— Моя любимая, — продолжал кэб. — Помните, как Джун Кристи исполняла ее еще в 1950-м? — И такси, уже подлетая к горам, которые становились все выше, замурлыкало бодрый мотивчик. Через некоторое время они уже летели над вершинами. Тут кэб, наконец, прекратил напевать и сказал: — Давайте-ка рассчитаемся прямо сейчас, пока вас не убили. С вас двадцать ооновских долларов. — Его слова прозвучали неожиданно резко.
Когда купюры исчезли в специальной щели, кэб начал снижение по головокружительной, вызывающей тошноту спирали.
— Посадочные системы совсем разрегулированы, — пожаловалась машина, когда шасси коснулось земли. Кэб подпрыгнул и замер. — Даже готов вернуть вам доллар, если считаете…
— Не стоит, — сказала Джоан, вручную открыла дверцу, выбралась из кабины и оказалась лицом к лицу с двумя молодыми и очень крутыми с виду нигами в форме цвета хаки, армейских ботинках и с лазерными автоматами. Кэб, поспешно выгрузив записывающую аппаратуру, взмыл в воздух и лег на обратный курс.
— Нет, ты только глянь, — бросил один из нигов другому. — Какая беляночка, а?
— Прямо милашка, — плотоядно глядя на Джоан, отозвался тот.
— Как насчет поразвлечься, крошка? — спросил первый.
Его напарник бросил на него презрительный взгляд и ткнул локтем в бок.
— Слушай, брось! Еще подцепишь от нее какую-нибудь белую заразу.
— Можете провести меня к Перси Х? — спросила Джоан.
Но ниги продолжали переговариваться между собой, будто она ничего не говорила.
— Да и вообще, что с нее проку, с этой белой чизки?
— Похоже, она привезла нам гостинцев. Ты только посмотри, какая у нее бешеная техника. — Оба наклонились и принялись разглядывать аппаратуру. — Да, с ней все что угодно сделать можно.
— Зато с девкой ничего не поделаешь. — Теперь парень обращался к Джоан. — Ты уж извини, крошка, но не будет тебе ни последнего желания, ни повязки на глаза, вообще ничего. Некогда нам всякими глупостями заниматься.
Джоан, потерявшая от ужаса дар речи смотрела, как он вскидывает к плечу автомат и нацеливает прямо ей в лоб, в то время как второй насмешливо напевает: «То-то, крошка, вот и все».
Когда к Гасу Свенесгарду вернулось сознание, первое, что материализовалось перед его туманным взором, оказалось рылом и холодными змеиными глазами на лице червяка-ганийца. Он сразу узнал маршала Коли. «Должно быть, это просто кошмарный сон», — мелькнула смутная мысль. Гас потер лоб и поморщился от боли.
Но это оказалось не сном.
Оглядевшись, Гас обнаружил, что лежит возле дыры, проделанной им и командой его вероломных Томов. Стояла ночь, серпик луны давал света как раз достаточно, чтобы кишащие вокруг Коли сущики усилили ощущение кошмара. «Интересно, как им удалось вытащить меня наверх? Впрочем, похоже, им что угодно по плечу, — мрачно подумал он. — Потому-то они и победили, потому-то они и здесь».
— Мне вас нисколько не жаль, мистер Свенесгард, — холодно прошипел Коли. — Знаете что, сэр? Вы — человек конченый. Лучше бы вам умереть в этой пещере, как умер ваш мастер. Совершенно очевидно, вы прекрасно знали, что делаете. Пытаясь отыскать тайное хранилище оружия ваших разгромленных ооновских войск, вы действовали в прямом противоречии с законами, введенными оккупационными властями.
— Нет, — с трудом выдавил Гас, — я искал вовсе не оружие. Оружие мне ни к чему. — Он с трудом сел.
— Тогда что же? — Резкий вопрос буквально ввинтился в него.
На какое-то мгновение он заколебался, а не выложить ли червяку все, как есть. Но решил, что тот, скорее всего, просто не поверит.
— Неважно, — печально отозвался он. — Но, клянусь честью матери, я никогда не стал бы использовать оружие против вас.
— Что бы ни было у вас на уме, — рявкнул маршал Коли, — оружие уже в руках мятежных нигов! И если до этого они всего лишь досаждали нам, теперь станут серьезной угрозой. И вы, и эта Джоан Хайаси — вы оба мятежники. Поэтому мы убьем вас обоих. И, разумеется, немедленно. — С этими словами маршал Коли языком подал знак, и огромный, явно безмозглый сущик тут же стиснул Гаса в железных объятиях и грубо потащил к стоящему неподалеку ганийскому кораблю.
Мгновение спустя, уже внутри корабля, Гаса бесцеремонно швырнули в терранское кресло, видимо, где-то позаимствованное ганийцами.
Его прошиб пот. Но он все еще не сдавался: вытащил свой обширный платок и трясущейся рукой промокнул взмокший лоб.
— Ты просто не понимаешь, Коли. Я не хотел говорить тебе, но я собираюсь — или, теперь уже, похоже, собирался — начать военную кампанию против нигов. Завладев всей этой аппаратурой, я собирался использовать ее против Перси Х. Это истинная правда, клянусь честью матери. Более того, я собирался покончить с Перси лично ради тебя, раз и навсегда. Просто вы понятия не имеете, кто ваши истинные друзья.
— Я всегда считал, — едко заметил Коли, — что мисс Джоан Хайаси тоже наш истинный друг. Но она прервала связь с нами и сейчас, практически наверняка, примкнула к мятежникам-нигам. Причем, прихватила с собой ценнейшую информацию о наших будущих операциях в этих краях.
— Так значит, эта японская девица, эта Хайаси, работала на вас? — Он ненадолго смолк, пытаясь придумать, что говорить дальше. В голове бешено крутились мысли. Уголком глаза он видел, как сущики налаживают какое-то устройство. У него тут же возникло подозрение — причем сильное и сразу — что он знает, каково назначение этого механизма. Ему доводилось видеть изображения подобных устройств. Червяки использовали их для снятия с человека кожи заживо, причем медленно, чтобы не попортить ее. Он снова отер лысину и подумал: «Скоро они привяжут мне руки, и я не смогу даже вытереть пот со лба. А еще через некоторое время превращусь в кусок кожи — шкуру, как они ее называют — в знаменитой коллекции Коли». — Я вам не нужен, — громко сказал он, когда сущики подкатили машину к его креслу. — Я слишком мелкая сошка. Ведь тебе нужен Перси, верно? Он — ниг, и на самом деле именно он доставляет тебе главные неприятности.
— Раз уж я не могу заполучить его, — холодно заметил Коли, — то придется удовольствоваться тобой. — Он языком подал сущикам знак привязать Гаса.
— Подожди, — хрипло заговорил Гас. — Тебе вовсе не нужно удовлетворяться мной. Ты можешь заполучить Перси Х собственной персоной. — Он поколебался и продолжал: — Я могу привести вас прямо к нему.
Ганийский генерал снова подал сущикам знак, и те отпустили Гаса. По крайней мере, на какое-то время.
— И как же, интересно, ты намерен сделать это?
— Когда эта японская девица была в отеле, я имел смелость погладить ее по хорошенькой головке.
— Меня нисколько не интересуют ваши сексуальные пристрастия, мистер Свенесгард.
— Да вы дослушайте, — сказал Гас. — Я закрепил в ее волосах славненький микроминиатюрный передатчик, вот что я сделал!
Коли помолчал, перед его мысленным взором вновь возникла чудесная шкурка Перси Х, он снова представил себе, как замечательно она смотрелась бы на стене его ганимедской виллы.
— Ладно, — велел он своим сущикам. — Отпустите этого идиота.
Сидя на незаправленной постели в номере далеко не роскошного отеля для туристов Гаса Свенесгарда, доктор Пол Риверз буквально обливался потом. Теоретически, после захода солнца должно бы становиться прохладнее, тем более, осенью. Однако практически духота стала просто невыносимой.
Поднявшись, он подошел к окну и мрачно уставился на далекие горы. Где-то там скрывался Перси Х, последний символ величия человеческой расы. А с ним вместе и чизовская шпионка Джоан Хайаси. «Если бы только я мог предупредить его, — размышлял он. — Если бы только существовал способ добраться до него». Он взялся за ручку и открыл окно, как будто это могло облегчить его страдания. Но единственный результат, стрекот неутомимых сверчков, стал просто оглушительным. Да еще в ноздри ударил влажный затхлый запах, которым был буквально пропитан этот маленький южный городишко. «Ну, конечно, — дошло до него, — снаружи так же жарко и душно, как и внутри».
Откуда-то издалека, то ли из радиоприемника, то ли из телевизора доносилась музыка.
Эти звуки неожиданно вызвали новые мысли. Является ли Перси Х телепатом? Да, согласно документам, которые Пол видел во время инструктажа, Перси Х с отличием закончил одну из школ Бюро психоделических исследований. А это, в свою очередь, означало, что с ним можно связаться, где бы он ни находился… Но, к сожалению, исключительно с помощью другого телепата. А сам Пол Риверз такой способностью не обладал.
С другой стороны…
Он поспешно набрал на видофоне номер офиса своих нанимателей, Всемирной психиатрической ассоциации. Вскоре его соединили с доктором Эдом Ньюкомом, одним из крупнейших в мире специалистов по связи.
— Это крайне важно, Эд, — начал Пол. — Я хотел бы на недельку-другую позаимствовать у тебя мыслеусилитель. — Иногда, при удачном стечении обстоятельств, прибор, изобретенный Ньюкомом, мог выступать в роли искусственного телепатического усилителя. По крайней мере, на небольшом расстоянии. — Только я не могу приехать и взять его. Придется тебе прислать аппарат сюда. — Он кратко объяснил Ньюкому, где его найти.
— Коммерческим транспортным системам я не доверяю, — сказал Эд Ньюком, а затем, поколебавшись, добавил: — Знаешь, я, пожалуй, сам привезу тебе эту штуку. При хорошем раскладе я появлюсь завтра утром.
— Спасибо, Эд. — Пол почувствовал облегчение. — Ассоциация наверняка возместит все расходы.
— Это мой долг, — серьезно ответил Эд Ньюком. — С тех самых пор, как прочитал твою работу по распространению массовых психозов, я мечтал посмотреть, как ты работаешь. Так что будем считать, я еду к тебе для самообразования.
Закончив разговор, Пол Риверз снова уселся на постель, только на сей раз с чувством удовлетворения. «Я не могу уйти отсюда, — мрачно сказал он себе, — но, если повезет, то это удастся моим мыслям!»
Меккис бросил взгляд в окно главного пассажирского салона корабля на планету, которая с каждой минутой увеличивалась в размерах. «Вон там, на Земле, — выдохнул он, — находится моя территория — Теннесси».
На самом деле своей территории он не видел, поскольку земная поверхность была затянута облачными массами. Но воображение дополняло то, чего не мог рассмотреть взгляд.
Он заказал еще один бокал и, перед тем как выпить, сказал своим сущикам:
— Хочу произнести тост, как говорят на Земле. Тост за нового императора Теннесси, Перси Х.
— Тост, тост! — эхом отозвались сущики. Но выпил один только Меккис.
5
Джоан Хайаси сидела, прислонившись спиной к стене пещеры и внимательно изучая черты лица грузного чернокожего, который неподалеку жарил рыбу на маленькой электрической плитке.
— Перси? — негромко спросила она.
— Так точно, — не поворачивая головы, отозвался предводитель негров. Все внимание он сосредоточил на том, что держал в руке.
— Почему ты не дал своему человеку убить меня?
— На то имелась тысяча разных причин, и в то же время — ни одной, — проворчал Перси. — Мы с тобой вместе изучали буддизм. Будда учил нас не причинять вреда ничему живому. Христос говорил то же самое. Ублюдки-пацифисты тоже настаивали на этом. Кто я такой, чтобы спорить со всем кагалом?
Нотки жесткой иронии в его голосе… Джоан не слышала их с тех пор, как они учились на священников, каждый в своей собственной вере. Он изменился. Само собой. И она тоже.
— Я знаю, сейчас все стало не так просто, — продолжал Перси, переворачивая жарящуюся на вертеле рыбу. — Мы живем во вселенной, где царит убийство. И невозможно быть в стороне от этого, оставаться нейтральным, ожидать своего воплощения в ином мире. Они попросту не дадут этого сделать, крошка.
— Представляю, через что тебе пришлось пройти, — начало было она.
Но Перси резко перебил:
— Да неужели? Ты не знаешь обо мне ни хрена! Зато я о тебе знаю все. Я знаю всех червяков, которым ты лизала задницы, и ту лапшу, которую ты вешала всем на уши. Более того, мне известно, когда ты впервые решила намылиться сюда, чтобы поймать меня и передать ганийскому генерал-губернатору. Твое сознание для меня все равно что прозрачный горный ручей. И это — мое сущее проклятие, детка. Я всех вижу насквозь. Никто не может мне соврать.
— Но, если тебе все известно, — осторожно начала она, — то ты должен знать и то, почему я сделала то, что сделала. Тебе должно быть известно, что я была вынуждена сделать это. Значит, ты можешь простить меня.
— Ну, разумеется, я прощаю тебя. За все. Правда, кроме одного. Вот этого я простить никак не могу.
— Чего?
— Того, что ты все еще жива, детка, — сказал он, по-прежнему не глядя на нее.
Поев, они занялись любовью на устилающем дно пещеры мягком песке. После этого тяжело дышащая Джоан подумала: «Как это замечательно — заниматься любовью с человеком, который ни перед кем не пресмыкается». А ведь она уже и думать забыла, что такое возможно.
— А вдруг я подсознательно явилась сюда именно для этого? — спросила она Перси, ласково перебирающего ее жесткие, как проволока, волосы.
— Не знаю. Я могу читать твои мысли, но не могу придумывать для тебя оправдания.
Она резко отстранилась, оскорбленная и озадаченная.
— В чем дело, милая? — проворчал он. — Неужели ты не знаешь, что должна любить своих врагов?
— Хватит парить мне мозги своей религией! — Сейчас она думала о том, как здорово смотрелся бы Перси по телевизору, какое изумительное шоу она могла бы с ним сделать… Конечно, если бы сумела снова втереться в доверие ганийского Бюро Контроля. Потом она вдруг осознала, что Перси проникает в ее мозг и читает мысли, и на мгновение ее охватила паника. Разве можно ни о чем не думать вообще? Да ведь сама попытка приведет только к тому, что ты еще сильнее начнешь думать о запретном!
— Перси? — негромко спросила она.
— Так точно, — не поворачивая головы, отозвался предводитель негров. Все внимание он сосредоточил на том, что держал в руке.
— Почему ты не дал своему человеку убить меня?
— На то имелась тысяча разных причин, и в то же время — ни одной, — проворчал Перси. — Мы с тобой вместе изучали буддизм. Будда учил нас не причинять вреда ничему живому. Христос говорил то же самое. Ублюдки-пацифисты тоже настаивали на этом. Кто я такой, чтобы спорить со всем кагалом?
Нотки жесткой иронии в его голосе… Джоан не слышала их с тех пор, как они учились на священников, каждый в своей собственной вере. Он изменился. Само собой. И она тоже.
— Я знаю, сейчас все стало не так просто, — продолжал Перси, переворачивая жарящуюся на вертеле рыбу. — Мы живем во вселенной, где царит убийство. И невозможно быть в стороне от этого, оставаться нейтральным, ожидать своего воплощения в ином мире. Они попросту не дадут этого сделать, крошка.
— Представляю, через что тебе пришлось пройти, — начало было она.
Но Перси резко перебил:
— Да неужели? Ты не знаешь обо мне ни хрена! Зато я о тебе знаю все. Я знаю всех червяков, которым ты лизала задницы, и ту лапшу, которую ты вешала всем на уши. Более того, мне известно, когда ты впервые решила намылиться сюда, чтобы поймать меня и передать ганийскому генерал-губернатору. Твое сознание для меня все равно что прозрачный горный ручей. И это — мое сущее проклятие, детка. Я всех вижу насквозь. Никто не может мне соврать.
— Но, если тебе все известно, — осторожно начала она, — то ты должен знать и то, почему я сделала то, что сделала. Тебе должно быть известно, что я была вынуждена сделать это. Значит, ты можешь простить меня.
— Ну, разумеется, я прощаю тебя. За все. Правда, кроме одного. Вот этого я простить никак не могу.
— Чего?
— Того, что ты все еще жива, детка, — сказал он, по-прежнему не глядя на нее.
Поев, они занялись любовью на устилающем дно пещеры мягком песке. После этого тяжело дышащая Джоан подумала: «Как это замечательно — заниматься любовью с человеком, который ни перед кем не пресмыкается». А ведь она уже и думать забыла, что такое возможно.
— А вдруг я подсознательно явилась сюда именно для этого? — спросила она Перси, ласково перебирающего ее жесткие, как проволока, волосы.
— Не знаю. Я могу читать твои мысли, но не могу придумывать для тебя оправдания.
Она резко отстранилась, оскорбленная и озадаченная.
— В чем дело, милая? — проворчал он. — Неужели ты не знаешь, что должна любить своих врагов?
— Хватит парить мне мозги своей религией! — Сейчас она думала о том, как здорово смотрелся бы Перси по телевизору, какое изумительное шоу она могла бы с ним сделать… Конечно, если бы сумела снова втереться в доверие ганийского Бюро Контроля. Потом она вдруг осознала, что Перси проникает в ее мозг и читает мысли, и на мгновение ее охватила паника. Разве можно ни о чем не думать вообще? Да ведь сама попытка приведет только к тому, что ты еще сильнее начнешь думать о запретном!