Страница:
Он посмотрел на Пола в ожидании протеста.
– Я не согласен с идеей унижения, – сказал Пол.
– Бок о бок с этим, незаметно для большинства, пока инженеры вместе с дядюшкой Чарли сотворили из машины божество, несколько талантливых людей доказали, что Человек уже достиг этого уровня. Гениальность присутствовала во всех поколениях. И сейчас Гений движет Альтернативными Законами. Только позже машина стала более сильной и начала вытеснять гениев, что и привело к настоящему положению дел, Пол.
– Этому мы положим конец, навсегда, – сказал Пол.
– Шутка неуместна.
– Извини.
– Ну, ладно. Ответь мне. Представь, что ты принадлежишь к поколению, живущему пятьдесят лет назад. Твои способности могут позволить иметь что-то большее, чем остальная масса людей того времени. Что произойдет?
– Я слушаю очень внимательно.
– Такой человек может попасть под общее влияние и сам в себе погубит эти способности их отрицанием. Или наоборот, он сможет подняться над общим мнением, удержаться на плаву, развив свои мускулы до совершенства. Согласен?
Пол кивнул.
– Другими словами, он может выиграть, а может и проиграть в личной борьбе с мнением общества. В обоих случаях он разрешит проблему. – Джейс посмотрел на Пола. Тот опять кивнул.
– Но сейчас такой человек поднимается не против позиции своих товарищей. Он поднимается против позиции, приведшей в чувство технического монстра и неразумно в нем растворившейся. Его нельзя оправдать. Но его нельзя и осуждать. Он не может выиграть, так как нельзя побороть бульдозер голыми руками. Но он не может и покориться, так как бульдозер не понимает покорности. Он понимает только совершенную работу. – Джейс наклонился вперед. Обе его руки лежали на коленях. Волнение передалось Полу резко, как поразившая цель стрела.
– Ты не понимаешь? – спросил Маг. – Чентри Гилд был создан, потому что техническая система старалась убить людей, принадлежавших ему. Убить по одиночке, но всех, – его глаза вспыхнули. – Точно так же она пыталась убить тебя!
Пол долго смотрел на него.
– Меня? – наконец произнес он.
– Предупреждение погоды, которое ты тогда не понял в лодке, временное нарушение движения вагонеток в шахте, заблудившийся автомобиль, который внезапно остановился посреди улицы, открытой для марширующей толпы. Да, – добавил он, когда Пол удивленно вскинул брови, – мы следили за тобой. Это только часть войны между нами и технической системой.
– Понимаю, – произнес Пол.
В голове проносились воспоминания.
– И ты участвуешь в этой борьбе на стороне Чентри Гилд, нравится тебе это или нет. Мы бы желали твоего активного содействия. Если твоя способность велика, то ты станешь более ценным для Союза, чем кто-либо другой.
– Почему?
Джейс немного рассердился:
– Я не скажу тебе этого. СЕЙЧАС, конечно, – произнес он. – Не имею права. Ты доверил себя Союзу – это так. Постарайся стать Магом, Гильдмастером в Союзе. Мы проверим тебя. Если пройдешь испытания, то спустя некоторое время узнаешь, что можешь сделать для Союза. Ты это услышишь от единственного человека, который сможет руководить тобой. Это сам Гильдмастер, Уолтер Блант.
– Блант?
Пол почувствовал, как это имя соединилось с событиями здесь на Меркурии, на Спрингборд. Он испытал незабытый еще приступ гнева и грусть одиночества, и затем появилось твердое решение встретиться с Блантом лицом к лицу.
– Конечно, – продолжил Джейс. – Кто еще может дать распоряжения Мастеру? Только Блант.
– Я посвящен, – сказал Пол. – Мои обязанности?
– Ну, – произнес Джейс, снимая руки с колен и выпрямляясь, – я же сказал тебе: нам нужна твоя способность – защита от смертельной опасности. Ты преодолел все препятствия, которые казались непреодолимыми. Наш следующий шаг – серьезно испытать возможности Чентри Гилд за его пределами без спасительной лазейки. Вот тогда посмотрим, сумеешь ли ты выбраться сам.
Глава 5
Глава 6
Глава 7
– Я не согласен с идеей унижения, – сказал Пол.
– Бок о бок с этим, незаметно для большинства, пока инженеры вместе с дядюшкой Чарли сотворили из машины божество, несколько талантливых людей доказали, что Человек уже достиг этого уровня. Гениальность присутствовала во всех поколениях. И сейчас Гений движет Альтернативными Законами. Только позже машина стала более сильной и начала вытеснять гениев, что и привело к настоящему положению дел, Пол.
– Этому мы положим конец, навсегда, – сказал Пол.
– Шутка неуместна.
– Извини.
– Ну, ладно. Ответь мне. Представь, что ты принадлежишь к поколению, живущему пятьдесят лет назад. Твои способности могут позволить иметь что-то большее, чем остальная масса людей того времени. Что произойдет?
– Я слушаю очень внимательно.
– Такой человек может попасть под общее влияние и сам в себе погубит эти способности их отрицанием. Или наоборот, он сможет подняться над общим мнением, удержаться на плаву, развив свои мускулы до совершенства. Согласен?
Пол кивнул.
– Другими словами, он может выиграть, а может и проиграть в личной борьбе с мнением общества. В обоих случаях он разрешит проблему. – Джейс посмотрел на Пола. Тот опять кивнул.
– Но сейчас такой человек поднимается не против позиции своих товарищей. Он поднимается против позиции, приведшей в чувство технического монстра и неразумно в нем растворившейся. Его нельзя оправдать. Но его нельзя и осуждать. Он не может выиграть, так как нельзя побороть бульдозер голыми руками. Но он не может и покориться, так как бульдозер не понимает покорности. Он понимает только совершенную работу. – Джейс наклонился вперед. Обе его руки лежали на коленях. Волнение передалось Полу резко, как поразившая цель стрела.
– Ты не понимаешь? – спросил Маг. – Чентри Гилд был создан, потому что техническая система старалась убить людей, принадлежавших ему. Убить по одиночке, но всех, – его глаза вспыхнули. – Точно так же она пыталась убить тебя!
Пол долго смотрел на него.
– Меня? – наконец произнес он.
– Предупреждение погоды, которое ты тогда не понял в лодке, временное нарушение движения вагонеток в шахте, заблудившийся автомобиль, который внезапно остановился посреди улицы, открытой для марширующей толпы. Да, – добавил он, когда Пол удивленно вскинул брови, – мы следили за тобой. Это только часть войны между нами и технической системой.
– Понимаю, – произнес Пол.
В голове проносились воспоминания.
– И ты участвуешь в этой борьбе на стороне Чентри Гилд, нравится тебе это или нет. Мы бы желали твоего активного содействия. Если твоя способность велика, то ты станешь более ценным для Союза, чем кто-либо другой.
– Почему?
Джейс немного рассердился:
– Я не скажу тебе этого. СЕЙЧАС, конечно, – произнес он. – Не имею права. Ты доверил себя Союзу – это так. Постарайся стать Магом, Гильдмастером в Союзе. Мы проверим тебя. Если пройдешь испытания, то спустя некоторое время узнаешь, что можешь сделать для Союза. Ты это услышишь от единственного человека, который сможет руководить тобой. Это сам Гильдмастер, Уолтер Блант.
– Блант?
Пол почувствовал, как это имя соединилось с событиями здесь на Меркурии, на Спрингборд. Он испытал незабытый еще приступ гнева и грусть одиночества, и затем появилось твердое решение встретиться с Блантом лицом к лицу.
– Конечно, – продолжил Джейс. – Кто еще может дать распоряжения Мастеру? Только Блант.
– Я посвящен, – сказал Пол. – Мои обязанности?
– Ну, – произнес Джейс, снимая руки с колен и выпрямляясь, – я же сказал тебе: нам нужна твоя способность – защита от смертельной опасности. Ты преодолел все препятствия, которые казались непреодолимыми. Наш следующий шаг – серьезно испытать возможности Чентри Гилд за его пределами без спасительной лазейки. Вот тогда посмотрим, сумеешь ли ты выбраться сам.
Глава 5
Пол вернулся в Чикаго Комплекс, по легенде, из путешествия на каноэ вдоль побережья Канады до великих Озер. Его доставили в полицию, где он подтвердил свое пребывание ВО ВРЕМЯ УБИЙСТВА в музыкальной секции отеля.
Человека того он не знал. Один из репортеров, любитель газетных сенсаций, небрежно спросил, уедет ли он сразу после снятия обвинения полицией. Пол в это время направлялся к стоянке автомашин на конечной остановке около Полиции.
– Как они отреагировали на неудавшуюся попытку встретиться лицом к лицу с убийцей?
– Отстань, – ответил Пол, садясь в двухместную машину, и уехал.
Репортер подумал и стер ответ с кассеты – он был слишком дерзок.
– Я освобожден, конечно, – говорил он минуту спустя в диктофон. – Тем не менее, зная методы современной полиции и ее снаряжение, я никогда не сомневался, что они установят мою невиновность. – Он положил диктофон в карман и вернулся в здание.
Пол, рассказав все Джейсу, который тоже вернулся на Землю, получил распоряжение снять комнаты недалеко от площади Сантаден и отдыхать. Он так и сделал. Прошло несколько недель вынужденного безделья, во время которого он ложился поздно. Пол бродил вокруг Комплекса, пропитываясь чувствами. Он ощущал Комплекс, толпы народа и постоянно ждал, когда же наступит час очередного испытания.
Но этот момент задерживался. Казалось, о нем совсем забыли в Чентри Гилд, хотя Джейс, с которым он встречался, и Кантеле – он видел ее один-два раза – находились в активном, приподнятом настроении.
Во время одной из встреч Пол поинтересовался, как можно увидеться с Блантом. Джейс ответил откровенно грубо, что, когда надо будет, он узнает.
У Бланта, как догадался Пол, не было постоянного адреса. Мгновенным решением он сам определял свое местонахождение. О нем знали лишь самые близкие, такие, как Джейс и Кантеле.
Первую неделю мая Пол встретил в Долинах Висконсина под предлогом охоты на белок. Он уже устал в ожидании испытания, обещанного Джейсом, и выбросил его из головы. Но та его частица, которая отвечала за безопасность, не забыла.
В полдень он сидел спиной к стволу серебристого клена, чуть задремав под лучами сильного весеннего солнца на чистом голубом небе. Вокруг него валялась масса газет и журналов. Ружье лежало на коленях. Крутая скала из гравия в пятьдесят футов высилась над кленом, а перед собой он ясно видел широкое поле сквозь небольшую крону тополя. На темной почве уже вовсю зеленели свежие всходы.
Обстановку он оценил мгновенно. Сработала непроизвольная самозащита.
На склоне в деревьях он увидел белок. Сначала они остерегались приближаться к Полу, но потом, не зная бед, которые приносит любопытство, они стали резвиться и добывать пищу совсем рядом с ним, сидевшим неподвижно. И тут вдруг одна из них стремительно выскользнула из-за тонкого ствола тополя не далее 15 футов, села и смело уставилась на него.
Пол знал такие знаки внимания, и они ему были приятны, но на это раз он испытал большое желание убить. Моральное осуждение такого поступка не годилось. Он имел большее. Он сейчас пытался отыскать мотив. Он почти угадал его – ампутация, произведенная самому себе. Он угадал его в тот момент, когда позволил себе поворошить воспоминания. Он наслаждался теплом земли, окружавшим его светом и движением.
Постепенно мыслительный процесс обратился к периодике, что он принес с собой. Ничего особенного и ценного не встретилось. Но в общем публикации подействовали на него ужасно.
Он поражался, как, обладая уникальным даром чувствовать несчастья, он не видел этого раньше.
Публикации пестрели статистическими данными о бедствиях. Проверкой в одной из школ было обнаружено, что семь процентов из учеников в восьмилетнем возрасте страдают психическими расстройствами. Уровень преступности оставался одинаковым пятьдесят лет, а в этом году подскочил на двадцать три процента. Это в мире, где есть все необходимое для жизни и даже больше. Число самоубийств тоже резко возросло. Процветали культовые науки. Истерия, подобная марширующим обществам, усиливалась. Рождаемость упала.
Статья за статьей или вскрывала ситуацию, или предлагала метод индивидуального приспособления к ситуации.
Но все же – Пол посмотрел еще раз страницы – было достаточно других тем: спорт, новости, юмор, искусство, науки. И не каждый обратит внимание на печальные заметки среди потока статей о достижениях.
Пол помрачнел. Он не доверял тому, что читал или слышал от людей. Он верил только тому, что сам мог проверить прикосновением чувства. Ему теперь пришло в голову, что он может ощутить что-либо из этого списка несчастий. Хоть слабый тон. Иначе где же справедливость?
Он отшвырнул газетные листы и теперь сидел, прикрыв глаза от лучей солнца, пробиравшихся сквозь негустую листву. Он ощущал вес ружья на коленях так же ясно, как мирный шум леса.
Белка-путешественница выскочила на открытое место к двум другим. Так как Пол сидел без движения, то она сделала неожиданный прыжок к носку левого охотничьего сапога и стала его обнюхивать подвижным черным носиком.
Две другие тоже оказались рядом. Человек в своих стремительных порывах, размышлял Пол, тоже похож на белку, и каждое новое открытие кажется ему способным перевернуть мир. Каждое новое отступление вызывает отчаяние. Он взглянул на белок. Теперь все три изучали ружье. Оно было нацелено вверх, выше правого колена, на уровне их очаровательных глазок.
Он постарался поставить себя на их место. И через секунду его желание вылилось в фантастическую картину атаки и защиты, сна, голода и чего-то другого, незнакомого.
Другая белка вдруг подбежала к нему, спрыгнув с дерева. Как только она оказалась рядом, те три первые разом, как по команде распушили хвосты и умчались на верхушку скалы. Ружье вскинулось, ствол, поднявшись, больно ударил Пола в левую сторону груди.
В тот же момент белка-путешественница прыгнула прямо на спусковой крючок ружья.
Это случилось. Очень быстро. И в одно мгновение с выстрелом рука Пола ожила в стремительном движении. Его длинные пальцы схватили эту белку и сжали горло.
Наступила тишина. Пол обнаружил, что стоит, ружье упало. Кругом разбросаны газеты. И ни единой живой души. Пол все еще держал мертвую белку в руке. Он почувствовал сильный беспощадный удар сердца в груди. Он взглянул на белку. Небольшие черные глазки животного были крепко закрыты, как могли бы быть закрыты у любого живого существа, втянутого в опасное дело, в сражение с неизвестностью.
Где-то внутри кровоточила рана. Его глаза потускнели. Солнце моментально спряталось за тучу, а лес потерял краски. Пол осторожно положил маленькое серое тельце около ружья и погладил мягкую шерстку. Он поднял ружье за холодный металлический ствол и побрел среди деревьев.
Когда он вернулся в апартаменты Комплекса Чикаго, Джейс был уже там и ждал его.
– Мои поздравления, – сказал Джейс, – Маг.
Пол взглянул на него. Непроизвольно тот отступил.
Человека того он не знал. Один из репортеров, любитель газетных сенсаций, небрежно спросил, уедет ли он сразу после снятия обвинения полицией. Пол в это время направлялся к стоянке автомашин на конечной остановке около Полиции.
– Как они отреагировали на неудавшуюся попытку встретиться лицом к лицу с убийцей?
– Отстань, – ответил Пол, садясь в двухместную машину, и уехал.
Репортер подумал и стер ответ с кассеты – он был слишком дерзок.
– Я освобожден, конечно, – говорил он минуту спустя в диктофон. – Тем не менее, зная методы современной полиции и ее снаряжение, я никогда не сомневался, что они установят мою невиновность. – Он положил диктофон в карман и вернулся в здание.
Пол, рассказав все Джейсу, который тоже вернулся на Землю, получил распоряжение снять комнаты недалеко от площади Сантаден и отдыхать. Он так и сделал. Прошло несколько недель вынужденного безделья, во время которого он ложился поздно. Пол бродил вокруг Комплекса, пропитываясь чувствами. Он ощущал Комплекс, толпы народа и постоянно ждал, когда же наступит час очередного испытания.
Но этот момент задерживался. Казалось, о нем совсем забыли в Чентри Гилд, хотя Джейс, с которым он встречался, и Кантеле – он видел ее один-два раза – находились в активном, приподнятом настроении.
Во время одной из встреч Пол поинтересовался, как можно увидеться с Блантом. Джейс ответил откровенно грубо, что, когда надо будет, он узнает.
У Бланта, как догадался Пол, не было постоянного адреса. Мгновенным решением он сам определял свое местонахождение. О нем знали лишь самые близкие, такие, как Джейс и Кантеле.
Первую неделю мая Пол встретил в Долинах Висконсина под предлогом охоты на белок. Он уже устал в ожидании испытания, обещанного Джейсом, и выбросил его из головы. Но та его частица, которая отвечала за безопасность, не забыла.
В полдень он сидел спиной к стволу серебристого клена, чуть задремав под лучами сильного весеннего солнца на чистом голубом небе. Вокруг него валялась масса газет и журналов. Ружье лежало на коленях. Крутая скала из гравия в пятьдесят футов высилась над кленом, а перед собой он ясно видел широкое поле сквозь небольшую крону тополя. На темной почве уже вовсю зеленели свежие всходы.
Обстановку он оценил мгновенно. Сработала непроизвольная самозащита.
На склоне в деревьях он увидел белок. Сначала они остерегались приближаться к Полу, но потом, не зная бед, которые приносит любопытство, они стали резвиться и добывать пищу совсем рядом с ним, сидевшим неподвижно. И тут вдруг одна из них стремительно выскользнула из-за тонкого ствола тополя не далее 15 футов, села и смело уставилась на него.
Пол знал такие знаки внимания, и они ему были приятны, но на это раз он испытал большое желание убить. Моральное осуждение такого поступка не годилось. Он имел большее. Он сейчас пытался отыскать мотив. Он почти угадал его – ампутация, произведенная самому себе. Он угадал его в тот момент, когда позволил себе поворошить воспоминания. Он наслаждался теплом земли, окружавшим его светом и движением.
Постепенно мыслительный процесс обратился к периодике, что он принес с собой. Ничего особенного и ценного не встретилось. Но в общем публикации подействовали на него ужасно.
Он поражался, как, обладая уникальным даром чувствовать несчастья, он не видел этого раньше.
Публикации пестрели статистическими данными о бедствиях. Проверкой в одной из школ было обнаружено, что семь процентов из учеников в восьмилетнем возрасте страдают психическими расстройствами. Уровень преступности оставался одинаковым пятьдесят лет, а в этом году подскочил на двадцать три процента. Это в мире, где есть все необходимое для жизни и даже больше. Число самоубийств тоже резко возросло. Процветали культовые науки. Истерия, подобная марширующим обществам, усиливалась. Рождаемость упала.
Статья за статьей или вскрывала ситуацию, или предлагала метод индивидуального приспособления к ситуации.
Но все же – Пол посмотрел еще раз страницы – было достаточно других тем: спорт, новости, юмор, искусство, науки. И не каждый обратит внимание на печальные заметки среди потока статей о достижениях.
Пол помрачнел. Он не доверял тому, что читал или слышал от людей. Он верил только тому, что сам мог проверить прикосновением чувства. Ему теперь пришло в голову, что он может ощутить что-либо из этого списка несчастий. Хоть слабый тон. Иначе где же справедливость?
Он отшвырнул газетные листы и теперь сидел, прикрыв глаза от лучей солнца, пробиравшихся сквозь негустую листву. Он ощущал вес ружья на коленях так же ясно, как мирный шум леса.
Белка-путешественница выскочила на открытое место к двум другим. Так как Пол сидел без движения, то она сделала неожиданный прыжок к носку левого охотничьего сапога и стала его обнюхивать подвижным черным носиком.
Две другие тоже оказались рядом. Человек в своих стремительных порывах, размышлял Пол, тоже похож на белку, и каждое новое открытие кажется ему способным перевернуть мир. Каждое новое отступление вызывает отчаяние. Он взглянул на белок. Теперь все три изучали ружье. Оно было нацелено вверх, выше правого колена, на уровне их очаровательных глазок.
Он постарался поставить себя на их место. И через секунду его желание вылилось в фантастическую картину атаки и защиты, сна, голода и чего-то другого, незнакомого.
Другая белка вдруг подбежала к нему, спрыгнув с дерева. Как только она оказалась рядом, те три первые разом, как по команде распушили хвосты и умчались на верхушку скалы. Ружье вскинулось, ствол, поднявшись, больно ударил Пола в левую сторону груди.
В тот же момент белка-путешественница прыгнула прямо на спусковой крючок ружья.
Это случилось. Очень быстро. И в одно мгновение с выстрелом рука Пола ожила в стремительном движении. Его длинные пальцы схватили эту белку и сжали горло.
Наступила тишина. Пол обнаружил, что стоит, ружье упало. Кругом разбросаны газеты. И ни единой живой души. Пол все еще держал мертвую белку в руке. Он почувствовал сильный беспощадный удар сердца в груди. Он взглянул на белку. Небольшие черные глазки животного были крепко закрыты, как могли бы быть закрыты у любого живого существа, втянутого в опасное дело, в сражение с неизвестностью.
Где-то внутри кровоточила рана. Его глаза потускнели. Солнце моментально спряталось за тучу, а лес потерял краски. Пол осторожно положил маленькое серое тельце около ружья и погладил мягкую шерстку. Он поднял ружье за холодный металлический ствол и побрел среди деревьев.
Когда он вернулся в апартаменты Комплекса Чикаго, Джейс был уже там и ждал его.
– Мои поздравления, – сказал Джейс, – Маг.
Пол взглянул на него. Непроизвольно тот отступил.
Глава 6
Через несколько дней Пол узнал, что теперь входит в состав «Кабинета Союза», который действовал под непосредственным руководством Бланта. Кроме него здесь были Джейс, Кантеле, Бартон Маклауд – массивный человек, напоминающий палаш, которого Пол видел у Джейса и скользкий серый, скрытный человечек по имени Это Уайт. Уайт, кажется, был сюда послан по заданию Кирк Тайна. И первое, что он сделал – это пригласил Пола встретиться с Тайном и побеседовать с ним о работе во Всемирном Инженерном Комплексе.
Они встретились утром в залитом солнцем кабинете Тайна на двухсотом этаже.
– Я думаю, – начал Тайн, – вам интересно, почему я без раздумья пригласил члена Чентри Гилд работать со мной? Садитесь, садитесь. И ты тоже, Этой.
Пол и Этон Уайт уселись в удобные кресла. Тайн тоже сел, вытянув длинные ноги. Он выглядел сейчас, как хорошо натянутая тетива, не обремененная работой. Его глаза под тонкими бровями с пониманием смотрели в упор.
– Да, я был несколько удивлен, – сказал Пол.
– Есть несколько причин. У вас никогда не возникало желания изменить настоящее?
– Изменить настоящее?
– Это невозможно, – сказал Тайн почти весело. – Хотя небольшая кучка людей думает об этом и не соглашается с фактом. Нельзя его изменить, не изменив истории. Затронув даже небольшую долю настоящего, нельзя не задеть прошлого.
– Я понимаю, – сказал Пол. – Вы полагаете, что сначала надо изменить прошлое.
– Вот именно. И об этом реформаторы забывают. Они говорят об изменении будущего, будто, сделав это, совершат новый великий подвиг.
Чушь. Только наше главное дело – забота о жизни людей – меняет будущее.
Фактически, это все, что можно изменить. Настоящее – это результат прошлого. И если бы мы могли издеваться над прошлым, то кто отважится сделать это? Измени крошечную его часть, и тут же все настоящее разобьется вдребезги. Ваши великие реформаторы обманывают себя. Они говорят об изменении будущего, а на самом деле имеют в виду настоящее, в котором сами живут. Они не понимают, что собираются сдвинуть мебель, прибитую к полу.
– Итак, вы думаете, что деятельность Чентри Гилд напрасна?
– По сути да, – сказал Тайн и придвинулся.
– О! Я хочу, чтобы вы знали – у меня высокое мнение о Союзе и его членах. И у меня есть нечто большее, чем высокое мнение о самом Бланте.
Уолтер внушает мне трепет, и я не противлюсь этому. Но это не отрицает факта, что он идет по ложному следу.
– Вы знаете, то же он думает и о вас.
– Конечно! – согласился Тайн. – Он вынужден. Я уверен, что настоящее нельзя изменить, поэтому я сосредоточился на изменении будущего. Упорным трудом, используя открытия и прогресс.
Пол заинтересованно посмотрел на него:
– Что вы думаете о будущем?
– Утопия. Настоящая утопия. Это проблема настоящего, как вы знаете. Мы достигли при помощи технологии и науки практической утопии. Одно нас беспокоит – мы еще не приспособились к ней. Мы все еще думаем, что где-то должна быть ловушка, что-то, что надо преодолеть. Это беспокоит и Уолтера, между прочим. Он не может отделаться от ощущения, что должен бороться против чего-то невыносимого. А так как он не может определить это нетерпимое, то взялся за борьбу против того, что как раз бесконечно желаемо – комфорт, свобода, здоровье, – над чем мы работали столетиями.
– Понимаю, – Пол на секунду нахмурился, вспомнив небольшую серую белку. – Вы не слишком беспокоитесь об увеличении числа преступлений, самоубийств, нарушений психики и так далее?
– Я учитываю их. Но не БЕСПОКОЮСЬ по этому поводу, – сказал Тайн, наклоняясь вперед с желанием поспорить. – В Супер-Комплексе мы создали уникальные станки, каких человечество еще не видало. Они решат все его проблемы. Беру только несколько поколений, без сомнения. Но, возможно, мы существенно уладим эмоциональную реакцию, которая является причиной ваших доводов.
– Эмоциональную реакцию?
– Конечно! Впервые в истории человечества людям будет не о чем беспокоиться, нечего бояться. Разве не удивительно, что над людьми довлеют особенности уклада жизни?
– Я не верю, что причиной всех бед, о которых написано в прессе, является уклад жизни.
– Да, это не так просто, – Тайн уселся поудобней. – В человеческом характере живут сильные стихии. Религия одна из них. Она в основе всех сект и культов. Склонность к истерии и многолюдным сборищам родила марширующие общества. Наступает социальный взрыв. Но так как Утопия еще слаба, то нет причины не бежать табуном. Как я сказал, одно-два поколения мы будем основательно работать.
Он остановился.
– Ну, – произнес Пол, когда ему надоело, – это все очень интересно. Я понимаю, что вы стараетесь обратить меня в другую веру.
– Вы правы, я не согласен с Уолтером, но он забирает все лучшее себе. Этон – вот один из примеров. И бедный Мэлорн тоже был членом Союза.
– Мэлорн! – он внимательно посмотрел на Всемирного Инженера.
– Да... Я должен извиниться, что на вас пало подозрение в убийстве Мэлорна. Ошибка полицейской техники, а я отвечаю за надежность в работе всей техники.
– Но не потому же вы предлагаете мне работу?
– Само собой разумеется, нет. Но Этон очень высоко о вас отзывается и говорит, что вы отнюдь не ослеплены теориями Бланта. Я желаю получить возможность обсудить с вами мою точку зрения, если вы, конечно, не против.
И, несомненно, Блант обрадуется, узнав, что вы были здесь. Видите ли, он думает, что надувает меня, прямо и откровенно подсаживая мне своих людей.
– А вы думаете, – сказал Пол, – что обводите вокруг пальца его.
– Знаю, – улыбнулся Тайн. – У меня есть умнейший друг, который тоже так говорит.
– Кажется, мы договорились, – сказал Пол и встал. Тайн и Этон поднялись вместе с ним. – Я был бы рад встретиться с вами еще раз, умнейший друг.
– Как-нибудь встретимся, обязательно, – Тайн протянул ему руку. – Рекомендация этого человека поставила точку в выборе вашей кандидатуры, – добавил он, указав на Этона.
Пол быстро взглянул на него. При последних словах что-то неуловимое мелькнуло в его облике. Словно лезвие блеснуло на солнце на мгновение.
– Я обдумаю ваше предложение, – сказал Пол.
Этон проводил его.
На улице они расстались. Этон вернулся на работу. Пол отправился к Джейсу.
Когда он переступил порог апартаментов Джейса, пряча ключи в карман, то услышал голоса. Один принадлежал Джейсу. Но другой – он резко остановился, услышав его, – был глубокий, звучный, сардонический голос Бланта:
– Я понимаю, Джейс, ты считаешь меня иногда ни больше, ни меньше, как повесой. Однако ты с этим должен мириться.
– Я совсем не это имел в виду, Уолт! – голос молодого человека был требовательным и жестким. – Кто же осмелится устанавливать ВАМ правила? Если только я узнаю, что вынужден сдать должность, то попрошу объяснения.
– Если ты уйдешь, то только по своему желанию, а не иначе. Кто-то вошел?
Последние слова застали Пола входящим в комнату отдыха. Стенной проем в комнате Кантеле был открыт, и через него Пол видел широкие плечи и спину Бланта, темное лицо Джейса над ним.
– Мистер Форман, – ответил Пол и направился в кабинет, но Джейс быстро отступил за Бланта и прошел в свою комнату, закрывая за собой дверь.
– Как дела? – спросил он.
– Кажется, меня принял к себе на работу Всемирный Инженер, – сказал Пол и заглянул за спину Джейсу, на закрытую дверь. – Здесь Уолтер Блант? Да? Мне надо с ним поговорить.
Он обошел Джейса, приблизился к стене и отодвинул ее. Комната была пуста. Он повернулся к Джейсу:
– Куда он делся?
– Думаю, – сухо ответил тот, – если бы он хотел остаться и говорить с тобой, то он бы остался.
Пол повернулся опять и вошел в помещение офиса и там действительно никого не было. Пол постоял около главной двери, но замок двери не щелкал последние несколько минут. Блант отсюда не выходил.
Он вернулся, но Джейса тоже не было. Пол уже почти вышел из его комнаты в подавленном состоянии, как услышал щелчок замка в комнате Кантеле. Кто-то туда вошел. Он ожидал увидеть Бланта, Джейса или их обоих вместе и повернул назад. Но это была Кантеле. В руках был пакет. Она остановилась:
– Пол! – произнесла она.
Было чуть ли не счастьем услышать свое имя из ее уст! Но в голосе слышался оттенок страха от того, что она осмелилась произнести его.
– Да, я, – грустно ответил Пол.
– А где... Джейс?
– И Уолтер Блант. Я бы и сам хотел узнать, куда они исчезли и почему.
– Они должны были, наверное, куда-то пойти, – по тому, как она прижимала пакет, Пол понял, что она чувствовала неловкость.
– Я не знал, – Пол переменил тему, – что Блант написал ту песню. Джейс мне сказал.
Она кольнула взглядом. Пол почувствовал в нем вызов.
– Это удивило тебя? – спросило она.
– Почему же, нет.
– Разве?
– Не уверен, можно ли это так назвать: «удивлен». Просто я не знал, что Гильдмастер пишет песни, вот и все... И... – он остановился, поняв, что она сердится.
– И что?
– Ничего, – миролюбиво ответил Пол. – Я только услышал первые строки, когда ты вошла. И раньше я слышал только этот куплет. Но мне показалось, что эта песня больше для юноши.
Она сердито прошла мимо него. У Пола создалось впечатление, что Кантеле довольна. Она нашла выход своей досаде. Она включила плейер Джейса и повернулась к Полу спиной.
– Ну, тогда сейчас самое время послушать дальше, не правда ли? – спросила она.
Послышался ее голос:
Чистый, как журчание горной речушки, ее голос умолк, и затем Пол услышал второй куплет:
Он подошел к Кантеле.
– Извини, – сказал он, встав рядом. – Не думай, что я хотел взволновать тебя. Забудь, что я говорил.
Она попыталась сделать шаг назад, но там была стена. Она прислонила голову к стене. Он протянул руку и вовремя – она чуть не упала. Глаза ее оставались закрытыми, лицо – повернутым в сторону. По щекам катились слезы.
– О! – прошептала она. – Почему ты не уходишь? – Она прижалась к стене. – Пожалуйста, оставь меня одну.
Тронутый ее состоянием, он повернулся и вышел, оставив ее стоять в печали там, у стены.
Они встретились утром в залитом солнцем кабинете Тайна на двухсотом этаже.
– Я думаю, – начал Тайн, – вам интересно, почему я без раздумья пригласил члена Чентри Гилд работать со мной? Садитесь, садитесь. И ты тоже, Этой.
Пол и Этон Уайт уселись в удобные кресла. Тайн тоже сел, вытянув длинные ноги. Он выглядел сейчас, как хорошо натянутая тетива, не обремененная работой. Его глаза под тонкими бровями с пониманием смотрели в упор.
– Да, я был несколько удивлен, – сказал Пол.
– Есть несколько причин. У вас никогда не возникало желания изменить настоящее?
– Изменить настоящее?
– Это невозможно, – сказал Тайн почти весело. – Хотя небольшая кучка людей думает об этом и не соглашается с фактом. Нельзя его изменить, не изменив истории. Затронув даже небольшую долю настоящего, нельзя не задеть прошлого.
– Я понимаю, – сказал Пол. – Вы полагаете, что сначала надо изменить прошлое.
– Вот именно. И об этом реформаторы забывают. Они говорят об изменении будущего, будто, сделав это, совершат новый великий подвиг.
Чушь. Только наше главное дело – забота о жизни людей – меняет будущее.
Фактически, это все, что можно изменить. Настоящее – это результат прошлого. И если бы мы могли издеваться над прошлым, то кто отважится сделать это? Измени крошечную его часть, и тут же все настоящее разобьется вдребезги. Ваши великие реформаторы обманывают себя. Они говорят об изменении будущего, а на самом деле имеют в виду настоящее, в котором сами живут. Они не понимают, что собираются сдвинуть мебель, прибитую к полу.
– Итак, вы думаете, что деятельность Чентри Гилд напрасна?
– По сути да, – сказал Тайн и придвинулся.
– О! Я хочу, чтобы вы знали – у меня высокое мнение о Союзе и его членах. И у меня есть нечто большее, чем высокое мнение о самом Бланте.
Уолтер внушает мне трепет, и я не противлюсь этому. Но это не отрицает факта, что он идет по ложному следу.
– Вы знаете, то же он думает и о вас.
– Конечно! – согласился Тайн. – Он вынужден. Я уверен, что настоящее нельзя изменить, поэтому я сосредоточился на изменении будущего. Упорным трудом, используя открытия и прогресс.
Пол заинтересованно посмотрел на него:
– Что вы думаете о будущем?
– Утопия. Настоящая утопия. Это проблема настоящего, как вы знаете. Мы достигли при помощи технологии и науки практической утопии. Одно нас беспокоит – мы еще не приспособились к ней. Мы все еще думаем, что где-то должна быть ловушка, что-то, что надо преодолеть. Это беспокоит и Уолтера, между прочим. Он не может отделаться от ощущения, что должен бороться против чего-то невыносимого. А так как он не может определить это нетерпимое, то взялся за борьбу против того, что как раз бесконечно желаемо – комфорт, свобода, здоровье, – над чем мы работали столетиями.
– Понимаю, – Пол на секунду нахмурился, вспомнив небольшую серую белку. – Вы не слишком беспокоитесь об увеличении числа преступлений, самоубийств, нарушений психики и так далее?
– Я учитываю их. Но не БЕСПОКОЮСЬ по этому поводу, – сказал Тайн, наклоняясь вперед с желанием поспорить. – В Супер-Комплексе мы создали уникальные станки, каких человечество еще не видало. Они решат все его проблемы. Беру только несколько поколений, без сомнения. Но, возможно, мы существенно уладим эмоциональную реакцию, которая является причиной ваших доводов.
– Эмоциональную реакцию?
– Конечно! Впервые в истории человечества людям будет не о чем беспокоиться, нечего бояться. Разве не удивительно, что над людьми довлеют особенности уклада жизни?
– Я не верю, что причиной всех бед, о которых написано в прессе, является уклад жизни.
– Да, это не так просто, – Тайн уселся поудобней. – В человеческом характере живут сильные стихии. Религия одна из них. Она в основе всех сект и культов. Склонность к истерии и многолюдным сборищам родила марширующие общества. Наступает социальный взрыв. Но так как Утопия еще слаба, то нет причины не бежать табуном. Как я сказал, одно-два поколения мы будем основательно работать.
Он остановился.
– Ну, – произнес Пол, когда ему надоело, – это все очень интересно. Я понимаю, что вы стараетесь обратить меня в другую веру.
– Вы правы, я не согласен с Уолтером, но он забирает все лучшее себе. Этон – вот один из примеров. И бедный Мэлорн тоже был членом Союза.
– Мэлорн! – он внимательно посмотрел на Всемирного Инженера.
– Да... Я должен извиниться, что на вас пало подозрение в убийстве Мэлорна. Ошибка полицейской техники, а я отвечаю за надежность в работе всей техники.
– Но не потому же вы предлагаете мне работу?
– Само собой разумеется, нет. Но Этон очень высоко о вас отзывается и говорит, что вы отнюдь не ослеплены теориями Бланта. Я желаю получить возможность обсудить с вами мою точку зрения, если вы, конечно, не против.
И, несомненно, Блант обрадуется, узнав, что вы были здесь. Видите ли, он думает, что надувает меня, прямо и откровенно подсаживая мне своих людей.
– А вы думаете, – сказал Пол, – что обводите вокруг пальца его.
– Знаю, – улыбнулся Тайн. – У меня есть умнейший друг, который тоже так говорит.
– Кажется, мы договорились, – сказал Пол и встал. Тайн и Этон поднялись вместе с ним. – Я был бы рад встретиться с вами еще раз, умнейший друг.
– Как-нибудь встретимся, обязательно, – Тайн протянул ему руку. – Рекомендация этого человека поставила точку в выборе вашей кандидатуры, – добавил он, указав на Этона.
Пол быстро взглянул на него. При последних словах что-то неуловимое мелькнуло в его облике. Словно лезвие блеснуло на солнце на мгновение.
– Я обдумаю ваше предложение, – сказал Пол.
Этон проводил его.
На улице они расстались. Этон вернулся на работу. Пол отправился к Джейсу.
Когда он переступил порог апартаментов Джейса, пряча ключи в карман, то услышал голоса. Один принадлежал Джейсу. Но другой – он резко остановился, услышав его, – был глубокий, звучный, сардонический голос Бланта:
– Я понимаю, Джейс, ты считаешь меня иногда ни больше, ни меньше, как повесой. Однако ты с этим должен мириться.
– Я совсем не это имел в виду, Уолт! – голос молодого человека был требовательным и жестким. – Кто же осмелится устанавливать ВАМ правила? Если только я узнаю, что вынужден сдать должность, то попрошу объяснения.
– Если ты уйдешь, то только по своему желанию, а не иначе. Кто-то вошел?
Последние слова застали Пола входящим в комнату отдыха. Стенной проем в комнате Кантеле был открыт, и через него Пол видел широкие плечи и спину Бланта, темное лицо Джейса над ним.
– Мистер Форман, – ответил Пол и направился в кабинет, но Джейс быстро отступил за Бланта и прошел в свою комнату, закрывая за собой дверь.
– Как дела? – спросил он.
– Кажется, меня принял к себе на работу Всемирный Инженер, – сказал Пол и заглянул за спину Джейсу, на закрытую дверь. – Здесь Уолтер Блант? Да? Мне надо с ним поговорить.
Он обошел Джейса, приблизился к стене и отодвинул ее. Комната была пуста. Он повернулся к Джейсу:
– Куда он делся?
– Думаю, – сухо ответил тот, – если бы он хотел остаться и говорить с тобой, то он бы остался.
Пол повернулся опять и вошел в помещение офиса и там действительно никого не было. Пол постоял около главной двери, но замок двери не щелкал последние несколько минут. Блант отсюда не выходил.
Он вернулся, но Джейса тоже не было. Пол уже почти вышел из его комнаты в подавленном состоянии, как услышал щелчок замка в комнате Кантеле. Кто-то туда вошел. Он ожидал увидеть Бланта, Джейса или их обоих вместе и повернул назад. Но это была Кантеле. В руках был пакет. Она остановилась:
– Пол! – произнесла она.
Было чуть ли не счастьем услышать свое имя из ее уст! Но в голосе слышался оттенок страха от того, что она осмелилась произнести его.
– Да, я, – грустно ответил Пол.
– А где... Джейс?
– И Уолтер Блант. Я бы и сам хотел узнать, куда они исчезли и почему.
– Они должны были, наверное, куда-то пойти, – по тому, как она прижимала пакет, Пол понял, что она чувствовала неловкость.
– Я не знал, – Пол переменил тему, – что Блант написал ту песню. Джейс мне сказал.
Она кольнула взглядом. Пол почувствовал в нем вызов.
– Это удивило тебя? – спросило она.
– Почему же, нет.
– Разве?
– Не уверен, можно ли это так назвать: «удивлен». Просто я не знал, что Гильдмастер пишет песни, вот и все... И... – он остановился, поняв, что она сердится.
– И что?
– Ничего, – миролюбиво ответил Пол. – Я только услышал первые строки, когда ты вошла. И раньше я слышал только этот куплет. Но мне показалось, что эта песня больше для юноши.
Она сердито прошла мимо него. У Пола создалось впечатление, что Кантеле довольна. Она нашла выход своей досаде. Она включила плейер Джейса и повернулась к Полу спиной.
– Ну, тогда сейчас самое время послушать дальше, не правда ли? – спросила она.
Послышался ее голос:
– Песня для юноши, – с горечью произнесла она.
Под яблоней я долго тебя ждала...
В осеннем одиночестве и весеннем волнении...
Мое яблоко еще тобою не сорвано...
Чистый, как журчание горной речушки, ее голос умолк, и затем Пол услышал второй куплет:
Запись кончилась. Пол заметил, что она была глубоко тронута песней.
Приди ко мне и встань в конце пути...
Воспоминания защитят тебя от огня моей страсти...
И до конца жизни сохранят твое доброе сердце...
Он подошел к Кантеле.
– Извини, – сказал он, встав рядом. – Не думай, что я хотел взволновать тебя. Забудь, что я говорил.
Она попыталась сделать шаг назад, но там была стена. Она прислонила голову к стене. Он протянул руку и вовремя – она чуть не упала. Глаза ее оставались закрытыми, лицо – повернутым в сторону. По щекам катились слезы.
– О! – прошептала она. – Почему ты не уходишь? – Она прижалась к стене. – Пожалуйста, оставь меня одну.
Тронутый ее состоянием, он повернулся и вышел, оставив ее стоять в печали там, у стены.
Глава 7
Несколько дней Пол совсем не видел Кантеле. Ясно, что она избегала его и, должно быть, уже говорила с Джейсом о нем. Однажды Маг сам заговорил о ней.
– Ты напрасно тратишь время, – сказал он твердо. – Она принадлежит Уолту.
– Я знаю, – Пол посмотрел через стол на Джейса.
Во время ленча, один человек от Тайна принес ему длинный и довольно любопытный список культов и обществ на которые, как сказал Джейс, Союз имеет влияние. Полу было предложено выучить названия и обычаи этих групп, чтобы в будущем воспользоваться, когда он захочет их развить. Пол принял список без возражения. Несмотря на то, что ему было указано выполнять приказы только Гильдмастера, он все еще с ним не встретился. Все его указания передавал Джейс. Пол решил пока не возражать. Еще многое предстояло изучить.
В Чентри Гилд было около 60 тысяч человек. Из них, возможно, пятнадцать сотен имели способность к парапсихологии. Даже в мире, который принял подобные вещи, даже – хотя и на уровне интересных иллюзионистских трюков – эти пятнадцать сотен представляли собой удивительный резерв человеческих способностей. В обязанности Пола входило изучить все о каждом из этих людей: кто что мог делать, когда и, что особенно важно, кто совершенствуется, используя свои силы в диковинном, таинственном аспекте Альтернативных Законов.
Кроме этого у Пола были и другие обязанности: глубоко изучить всю деятельность Всемирного Инженерного Комплекса. Тайн предложил ему как стажеру изучить технологический процесс.
С погодой повсюду что-то не ладилось. В южном полушарии зима была холодной и вьюжной. Летние дни здесь были серыми, теплыми, душными, но дожди не шли. Метеорологический Контроль старался облагодетельствовать одного за счет другого – влажность отводилась в один из засушливых районов Земли, оставляя другим или зной, или ужасные ливни, наносящие ущерб.
Конечно, это было неудобно.
Климат внутри самого Комплекса поддерживался самостоятельно, но воздействие сезонных отклонений от нормы проникало даже сюда, где были кондиционеры.
Пол и Джейс обедали.
– Ну, и что же? Ты понимаешь, что она действительно принадлежит Бланту, – сказал Джейс. И впервые со дня знакомства в его голосе появилась мягкость.
– Она из Финляндии... и знаешь, почему ее так зовут?
– Нет. Не знаю.
– «Калевала» – финская национальная эпическая поэма. Лонгфелло написал свое стихотворение «Хиавата» о ней. Калева – Финляндия.
«Ветер над снежными полями. Перезвон сосулек в пещере. Я знал это уже давно», – подумал Пол.
– У Калева было три сына. Красавец Леминкайнен, искусный кузнец Илмаринен и поэт Вайнамейнен, – начал свой рассказ Джейс.
Пол смотрел на Джейса с интересом. Впервые он был спокоен. Он произносил имена из старой легенды с видом знатока – медленно, с любовью.
– Вайнамейнен придумал священную арфу – Кантеле. Она и есть арфа наша Кантеле. Арфа, к которой могут прикоснуться только руки богов или героев. Вот почему она у Уолта, старика, непреклонного в своей уверенности делать то, что захочет. – Джейс покачал головой. – Может, ты и самоуверенный, Пол. Но даже и тебе надо понять, что Уолт намного выше нас.
Пол слегка усмехнулся. Джейс, увидя это, коротко засмеялся. И тут вдруг снова Маг стал, как обычно, тверд, собран.
– Думаешь, что, если тебя нельзя убить, то ты непобедим?
Пол покачал головой:
– Я вполне уверен, что меня можно убить, но сомневаюсь, что можно победить.
– Ты напрасно тратишь время, – сказал он твердо. – Она принадлежит Уолту.
– Я знаю, – Пол посмотрел через стол на Джейса.
Во время ленча, один человек от Тайна принес ему длинный и довольно любопытный список культов и обществ на которые, как сказал Джейс, Союз имеет влияние. Полу было предложено выучить названия и обычаи этих групп, чтобы в будущем воспользоваться, когда он захочет их развить. Пол принял список без возражения. Несмотря на то, что ему было указано выполнять приказы только Гильдмастера, он все еще с ним не встретился. Все его указания передавал Джейс. Пол решил пока не возражать. Еще многое предстояло изучить.
В Чентри Гилд было около 60 тысяч человек. Из них, возможно, пятнадцать сотен имели способность к парапсихологии. Даже в мире, который принял подобные вещи, даже – хотя и на уровне интересных иллюзионистских трюков – эти пятнадцать сотен представляли собой удивительный резерв человеческих способностей. В обязанности Пола входило изучить все о каждом из этих людей: кто что мог делать, когда и, что особенно важно, кто совершенствуется, используя свои силы в диковинном, таинственном аспекте Альтернативных Законов.
Кроме этого у Пола были и другие обязанности: глубоко изучить всю деятельность Всемирного Инженерного Комплекса. Тайн предложил ему как стажеру изучить технологический процесс.
С погодой повсюду что-то не ладилось. В южном полушарии зима была холодной и вьюжной. Летние дни здесь были серыми, теплыми, душными, но дожди не шли. Метеорологический Контроль старался облагодетельствовать одного за счет другого – влажность отводилась в один из засушливых районов Земли, оставляя другим или зной, или ужасные ливни, наносящие ущерб.
Конечно, это было неудобно.
Климат внутри самого Комплекса поддерживался самостоятельно, но воздействие сезонных отклонений от нормы проникало даже сюда, где были кондиционеры.
Пол и Джейс обедали.
– Ну, и что же? Ты понимаешь, что она действительно принадлежит Бланту, – сказал Джейс. И впервые со дня знакомства в его голосе появилась мягкость.
– Она из Финляндии... и знаешь, почему ее так зовут?
– Нет. Не знаю.
– «Калевала» – финская национальная эпическая поэма. Лонгфелло написал свое стихотворение «Хиавата» о ней. Калева – Финляндия.
«Ветер над снежными полями. Перезвон сосулек в пещере. Я знал это уже давно», – подумал Пол.
– У Калева было три сына. Красавец Леминкайнен, искусный кузнец Илмаринен и поэт Вайнамейнен, – начал свой рассказ Джейс.
Пол смотрел на Джейса с интересом. Впервые он был спокоен. Он произносил имена из старой легенды с видом знатока – медленно, с любовью.
– Вайнамейнен придумал священную арфу – Кантеле. Она и есть арфа наша Кантеле. Арфа, к которой могут прикоснуться только руки богов или героев. Вот почему она у Уолта, старика, непреклонного в своей уверенности делать то, что захочет. – Джейс покачал головой. – Может, ты и самоуверенный, Пол. Но даже и тебе надо понять, что Уолт намного выше нас.
Пол слегка усмехнулся. Джейс, увидя это, коротко засмеялся. И тут вдруг снова Маг стал, как обычно, тверд, собран.
– Думаешь, что, если тебя нельзя убить, то ты непобедим?
Пол покачал головой:
– Я вполне уверен, что меня можно убить, но сомневаюсь, что можно победить.