Дмитрий Казаков. Герой высшего качества

   – В принципе – да, – ответил советчик. – Только они южнее живут, здесь для них холодновато.
   Пока вокруг не было ничего особенно фэнтезийного или просто интересного – стволы, усеянная хвоей земля, прогалины и холмы, заросли кустов, похожих на малину, – и Егор начал потихоньку уставать. Честно говоря, геройскую участь он представлял себе несколько иначе – гарцевание на лошади с мечом в руке, победоносные схватки и подвиги, а никак не скучная ходьба.
   – Долго еще топать? – спросил Егор, когда пришлось обходить овраг, длинный, как железнодорожная платформа.
   Аладдин обернулся, стало видно его недовольное лицо, вздернутая бровь.
   – Если по меркам вашего мира, – сообщил он, – то примерно сто пятнадцать минут. Надеюсь, что ты не упадешь от слабости за это время? И вообще, ты когда-нибудь слышал о том, что физические нагрузки полезны для здоровья?
   Егор открыл рот, чтобы ответить что-нибудь ядовитое, но неожиданно покраснел – слышать-то слышал, но спортом никогда не занимался, если не считать физкультуры в школе и институте.
   Пришлось ограничиться мрачным сопением, а также скрежетом зубовным.
   Трепыхавший крылышками советчик передвигался в изрядном темпе, и чтобы поспевать за ним, приходилось прилагать усилия. Пот тек у Егора по лицу, мускулы не привыкших к нагрузкам ног жаловались на жизнь, а тяжелые сапоги, похоже, натирали мозоли.
   Но он хорошо понимал, что если отстанет от Аладдина, потеряется, то из этой чащи точно не выберется, и поэтому старался изо всех сил, а тех оставалось не так уж и много.
   – О, вот и дорога! – воскликнул советчик, когда они выбрались на просеку, украшенную колеей. – Пара этих… ваших километров, и будет перекресток, а на нем – корчма с аборигенами!
   – А как я буду с ними разговаривать? – спросил Егор, радуясь возможности перевести дух.
   Аладдин гордо раздулся как в переносном, так и в прямом смысле, став раза в полтора больше:
   – Благодаря моей неоценимой помощи ты будешь понимать все языки Нифигляндии, включая секретные, жестовые и утерянные. Но не забывай при этом, что я – всего лишь СУКА!
   – Сложно об этом забыть…
   – Не ерничай! – Аладдин вернул себе обычные размеры, но зато побагровел от ярости. – Советчик Универсальный Карманный Ареальный, и в данном случае тебя интересует только последнее слово. Ареальный значит не то, что я привязан к какой-либо области, а то, что в реальности меня не существует. Меня, помимо героя, то бишь тебя, никто не видит и не слышит. Сечешь?
   – Ну, ваще… – отозвался Егор.
   – Это означает, что, во-первых, в людных местах тебе со мной лучше не разговаривать, – продолжал инструктаж Аладдин, – примут за идиота. Хотя так и так примут, тут шансов нет… И, во-вторых, в любой ситуации я смогу помочь тебе только советом. Функция типа «зайти в тыл врагу и ткнуть его ножом в спину» в моей спецификации не предусмотрена.
   – Это почему?
   – А потому, дубина, что герой сам должен совершать подвиги!
   – Э, жаль, – Егор разочарованно вздохнул – очень уж заманчивой выглядела мысль использовать невидимого и неслышимого щеголя с крыльями для военных хитростей и подлостей.
   – Да, тяжелый случай, – вздохнул и Аладдин. – Ладно болтать! Пошли, солнце садится!
   Чтобы пройти обещанные два километра, пришлось совершить марш-бросок, но зато корчмы они достигли точно в тот момент, когда на небо выплеснулось красное марево заката.
 
   На просторах Нифигляндии много чудовищных, величественных и отвратительных мест, где согласно всем канонам положено «вить гнездышко» черным магам: гиблые болота, непроходимые чащобы, алчные пустыни, смертоносные горы с ущельями и острыми пиками…
   Но Ольвхоретан Пердигийский Младший наплевал на эти каноны с высокой колокольни. Едва достигнув черномагического могущества, он выстроил себе замок, но назвал его не Черным, а Серым, да еще и разместил в плодородной долине реки Риаро, неподалеку от морского побережья.
   «Люблю загорать и купаться», – объявил он тогда приспешникам.
   Приспешники, среди которых имелись типы, что служили Сумрачному Властелину Костей, наводившему ужас на Нифигляндию тридцать лет назад, призадумались. Кое-кто из них решил, что парень с пристрастием к солнечным ваннам не имеет шансов на карьерный рост, и поспешил уйти.
   Как вскоре стало ясно, дальновиднее поступили те, кто остался.
   Ольвхоретан Пердигийский Младший, получивший прозвище Три Пальца, развил такую активность, что не снилась в самых жутких снах ни Сумрачному Властелину Костей, ни Черному Охотнику, ни прежним темным магам, пытавшимся захапать власть над Нифигляндией.
   За какой-то десяток лет Три Пальца стал правителем обширных областей, запугал две трети мира, и даже вынудил забеспокоиться обитателей его окраин – ледяного севера и жаркого юга.
   И при этом регулярно ездил к морю – загорать и купаться.
   Но сегодняшний день величайший черный маг Нифигляндии провел в замке, хотя на дворе было лето и погода стояла отличная. Мало того, он заперся в самом секретном, укрытом в подземелье покое, что именовался Холодной комнатой, и просидел там до самого вечера.
   Освещалась Холодная комната растущими на потолке ядовитыми грибами, и из-за них тут всегда стоял неприятный сладковатый запах. Пол и стены были голыми, без ковров или гобеленов, а в самом центре помещения имелся громадный стол и исполинское кресло возле него.
   Все это выглядело так, словно кусочек кабинета большого начальника перенесли в подземелье.
   Еще тут громоздились три громадных шкафа, набитых всем, что может понадобиться опытному и умелому черному магу: склянками со всякими эликсирами, костями и сушеными травами, драгоценными камнями и слитками металлов, толстыми книгами в кожаных обложках, ритуальными ножами и кувшинами с крепким сладким вином, что делают у озера Ламинорх.
   Выпить Три Пальца тоже любил и в выпивке разбирался хорошо.
   Сейчас он восседал в кресле у стола, задумчиво вертел в пальцах перо и вглядывался в сумрак в дальнем конце помещения, где виднелось нечто похожее на пришитую к стене груду тряпья.
   – Итак, мы можем четко и однозначно утверждать, что он здесь, – сказал Ольвхоретан Пердигийский Младший, сам не любивший собственного имени и предпочитавший ему прозвище.
   – Нет ничего однозначного в этом мире, – хриплым пропитым голосом изрекла «груда тряпок».
   Она зашевелилась, и стало ясно, что это человек, а точнее – набор фрагментов человека, небрежно скрепленных между собой с помощью железных скоб и на самом деле пришитых к стене с помощью веревки. Кое-кто из обитателей славного города Фаридо мог бы узнать в нем мага и философа Утрака Светлобородого, пропавшего восемь лет назад при довольно таинственных обстоятельствах.
   Выглядел он не так импозантно, как ранее, и не в последнюю очередь потому, что был мертв. Живых людей с глубокими, но при этом не кровоточащими ранами на груди, животе и голове не бывает.
   – Опять начал бредить? – Три Пальца недовольно взмахнул рукой. – И зачем только я держу тебя?
   – Для того чтобы использовать мой ум и знания, – ответил тот, кто ранее был Утраком Светлобородым. – Ведь только с их помощью ты добился того, чего добился, и стал тем, кем стал.
   Черный маг вылез из кресла и неспешно прошелся туда-сюда по подземелью.
   – Да, это правда, как три пальца откусить, – сказал он, останавливаясь рядом с одним из шкафов. – Хотя ты всегда говоришь правду в тех случаях, когда дело касается фактов. Мертвые не могут врать. Но начинаешь нести высокопарную ерунду, едва стоит дать волю твоему языку. Теперь слушай и смотри, кадавр, и готовься отвечать – четко, коротко и по существу.
   Хозяин Серого замка махнул рукой, и над столом возникло изображение: лес и идущий по нему молодой человек, темноволосый и плюгавый, с ножом на поясе и ошеломлением на лице.
   – Вот он, тот, кого призвала Нифигляндия для того, чтобы справиться со мной, – Три Пальца презрительно улыбнулся. – Вот на кого возлагают надежду занудливые дураки, белые маги, а также все, кому я почему-то не нравлюсь. А теперь ответь мне, ты, умеющий видеть и думать, каковы его шансы одержать победу надо мной?
   Мертвый Утрак Светлобородый некоторое время смотрел на юношу, морщил лоб и кряхтел.
   – Близки к нулю, – сказал он мрачно. – Похоже, случилась ошибка, и к нам прибыл вовсе не герой.
   – Рад, что твои интуитивные выводы совпадают с моими, сделанными на основе логики и расчетов, – черный маг улыбнулся вновь, показав безупречные белые зубы. – Я, конечно, уделю ему внимание, но не особенно пристальное. Хватит одного серьезного удара, чтобы вывести этого рохлю из игры. А сейчас, извини, мне пора. Кажется, один из королей с Островов просил у меня аудиенции. Посему оставляю тебя скучать в одиночестве…
   Он отвесил шутовской поклон и двинулся к выходу, искореженная тень поплыла следом. Грохнула тяжелая дверь, покрытая изнутри защитными рунами, проскрежетал засов, клацнул хитрый гномий замок.
   – Об одном ты забыл, Ольвхоретан Пердигийский Младший, – прошептал мертвый философ. – Сильное и жесткое погибает, а слабое и мягкое – живет, и это – один из главных законов Вселенной.

Глава 2
Эльфы и пророки

   Корчма больше походила на небольшой поселок, чем на питейное заведение: высокий частокол, над ним поднимаются крыши нескольких строений, у открытых ворот топчутся двое крепких парней с топорами и луками.
   Завидев такое, Егор даже приостановился.
   – Эй, ты чего? – Аладдин оглянулся. – Не нравится? Или ты в лесу хочешь ночевать?
   Егор был прирожденным горожанином, даже лето в детстве всегда проводил дома, в силу того что бабушек и дедушек в деревне у него не имелось. Позже он несколько раз ходил в студенческие «походы», где главное – пьянка, так что о том, как можно устроиться на ночлег там, где нет кровати, не имел никакого представления. Подозревал только, что в чащобе будет темно, сыро, а то еще и явятся какие-нибудь любопытные или откровенно хищные твари.
   – Нет, не хочу, – поспешно ответил он. – А чего они с оружием?
   – Места тут дикие, опасные, – сообщил Аладдин. – Может вылезти кто-нибудь человеколюбивый, точнее – человечинолюбивый, или какие разбойники набегут… Иди, не бойся, я, если чего, подскажу. Денег у тебя в кошеле, кстати, хватит и на ужин, и на ночлег.
   – А, ну ладно… – Егор попытался придать лицу решительное выражение и зашагал к воротам.
   Охранявшие их парни уставились на него подозрительно, но без враждебности.
   – Чего надо? – спросил тот, что стоял справа, круглолицый и светловолосый.
   – Э… хм, ужин и ночлег… – промямлил Егор, стараясь не глядеть на Аладдина, висевшего неподалеку и делавшего то ли одобрительные, то ли издевательские знаки. – Ведь можно, да?
   – Можно, – кивнул второй охранник, низкорослый и плотный, как мешок с цементом.
   Поеживаясь под двумя внимательными взглядами, Егор прошел ворота и оказался на просторном дворе.
   – Будь ты оборотнем или иной нежитью, амулет на воротах подал бы сигнал, – сообщил Аладдин. – Вон та хреновина. И тебя мигом взяли бы в топоры, мечи и в прочее.
   Оглянувшись, Егор увидел, что на вбитом в одну из створок гвозде висит нечто вроде погребального венка, снабженного громадным количеством колокольчиков из светлого металла.
   – А… зашибись, – сказал он.
   Корчма стояла в окружении разнообразных сараев, назначение которых будущему менеджеру определить было сложно. Наверняка тут имелись конюшня, кузница, сеновал, еще всякие мастерские и хранилища, без каких не выжить в фэнтезийном мире, но опознать их Егор не мог.
   Двор выглядел пустынным, только с крыльца деловито блевал могучий бородатый дядька в кольчуге.
   – Хех, гляди-ка, наемник с востока, – со знанием дела заявил Аладдин. – Что он тут делает?
   – По-моему, напивается, – ответил Егор, настороженно глядя на бородача.
   Тот закончил опустошать чрево, ополоснулся из стоявшей у крыльца бочки и скрылся в корчме. Из-за приоткрытой двери донесся жуткий рев, смех и гомон, и Егору совершенно расхотелось туда заходить.
   – Иди-иди, – советчик мгновенно заметил его колебания. – А то эти, у ворот, решат, что ты лазутчик…
   Деваться было некуда, так что Егор на дрожащих ногах пересек двор и поднялся на крыльцо. Взялся за шершавую, занозистую ручку, помедлил, не слушая яростных понуканий Аладдина, а затем шагнул внутрь.
   И едва не задохнулся, глотнув того, что заменяло в корчме воздух, – смеси запахов мужского пота, кожи, подгоревшего мяса, пива, лука, чеснока, грязных портянок, хлеба и еще чего-то незнакомого, но ядреного. Чуть не оглох, когда по ушам ударило нестройное пение, сопровождаемое мелодичным бренчанием, пронзительным визгом, стуком, хохотом и отдельными выкриками.
   Просторный зал был уставлен огромными столами, на длинных лавках сидели, ели, пили и болтали мужчины дикого облика. Около громадного очага, где грызло поленья высокое пламя, располагался терзавший струны лютни певец, за стойкой громоздился, судя по всему, хозяин.
   Огромный и волосатый, как медведь, он уставился на Егора вопросительно.
   – Иди к нему! – рявкнул в ухо зависший над плечом Аладдин. – Еды закажи и ночлега! Эх и народу тут сегодня, точно на праздник Середины Зимы. Откуда только набежали?
   Сидевшие ближе к очагу слушали певца, у стола в дальнем углу дрались, в стороны летели кровавые сопли и выбитые зубы, на полу у стенки кто-то раскатисто храпел. Тут были не только люди – пробиравшийся к стойке Егор заметил пару бородатых коротышек, похожих на гномов, еще кого-то с зеленой кожей и ежиком белых волос.
   – Да? – прорычал хозяин, когда Егор оказался перед ним.
   – Э… ну… хм… мне бы…
   – Не мямли! – рявкнул Аладдин так, что Егор едва не подпрыгнул. – Ты же герой!
   – Мне поесть! – воскликнул он. – И комнату на ночь!
   – Жратва сейчас будет, свинина, хлеб, пиво, – сообщил хозяин. – А комнат нет. Могу пообещать лавку в одной из общих спален. И обойдется все это тебе, парень, в полновесный секлийский золотой!
   – Торгуйся! – в голосе советчика прозвучало возмущение. – Три серебряных давай!
   Его и в самом деле никто не видел и не слышал – ни один взгляд не обратился в ту сторону, где махал радужными крылышками облаченный в яркий наряд крохотный человечек.
   – Нет… я… – свирепый взгляд хозяина корчмы давил, и слова застревали в горле. – Это дорого… Три серебряных!
   – Дорого? – на заросшей физиономии зародилась улыбка, похожая на зубастое ущелье. – Тогда вали на все четыре стороны, ха-ха. Ладно, так и быть, сегодня я добрый – пять серебряных.
   – Я согласен, – Егор поспешно кивнул, не слушая ругани Аладдина: запасы смелости подходили к концу, и он боялся, что просто-напросто начнет трястись и заикаться от страха.
   Слишком жутким выглядел хозяин, страшными казались его гости, пьяные и наверняка вооруженные, способные прирезать чужака только за то, что он им не понравился.
   В мешочке, что висел на поясе, обнаружилась дюжина больших золотых монет с изображением пятизубой короны на одной стороне и вставшего на задние лапы крылатого льва – на другой. Егор, вздрагивая и оглядываясь – не собирается ли кто-то его ограбить? – вытащил одну и положил на стойку. Хозяин попробовал ее на зуб, одобрительно крякнул и спрятал в карман фартука, а взамен извлек оттуда пять похожих монет, но отчеканенных из серебра.
   – Место ищи себе сам, – сказал он. – Еду я принесу, лавку для сна покажу…
   И волосатый здоровяк отвернулся, всем видом показывая, что клиент его больше не интересует.
   Егор же беспомощно огляделся, пытаясь найти в громадном зале уголок почище и поспокойнее. С таким же успехом он мог искать утонченность в казарме – на столешницах валялись обглоданные кости, крошки, черепки разбитой посуды, темнели крохотные лужицы, свободных столов не было вообще, кое-где на лавках виднелись просветы, но за любой из них пришлось бы повоевать.
   – Чего встал столбом? – осведомился Аладдин. – Иди, садись…
   – Куда? – шепотом отозвался Егор. – Прикинь, тут все занято, и вряд ли мне кто уступит…
   – Ты герой или кто?! – в голосе советчика прорезалось возмущение. – Тебе вообще бояться не положено! Особенно всякой кабацкой швали! Давай, выбери кого похилее и сбрось его с лавки!
   Большинство посетителей корчмы габаритами могли поспорить с ее хозяином, гномы отличались чудовищной шириной плеч, и существ, к которым можно было применить определение «хилый», тут не имелось вовсе.
   Кроме того, почти все сидели компаниями, а связываться с толпой здоровяков Егору хотелось еще меньше, чем с одиночкой.
   – Я… – начал он.
   – Действуй! – взвизгнул Аладдин и вонзил нечто острое Егору в лопатку.
   Это оказалось так больно и неожиданно, что он скакнул вперед и толкнул сидевшего с краю ближайшей лавки мужика. Тот обернулся, стал виден свирепый оскал, загорелая физиономия и близко посаженные темные глаза, блестевшие из-под спутанных рыжих волос.
   – Ты чо? – спросил мужик.
   – Место уступи… те… – то ли проблеял, то ли пискнул Егор и с трудом удержался от того, чтобы не добавить «пожалуйста».
   Герою в подобной ситуации вежливость не к лицу.
   – Щас, – пообещал рыжий, и сидевшие с ним за одним столом типы дружно замолчали.
   Заросшие, загорелые, остроглазые, они напоминали то ли охотников, то ли разбойников, и на Егора смотрели со злорадным ожиданием – сейчас этот нахал получит в зубы и полетит в угол.
   Рыжий поднялся, двигаясь нарочито лениво и медленно, и ударил, стремительно, как атакующая рысь.
   – Ой… – воскликнул Егор, пытаясь закрыться от удара.
   Под ногу попало что-то, он споткнулся, качнулся, и чужой кулак просвистел мимо, лишь слегка зацепив ухо. А Егор, пытаясь восстановить равновесие, подался вперед, и так вышло, что боднул рыжего в лицо. Хрустнуло, и полезший в драку тип отскочил, прижимая руку к разбитому носу.
   – Ах ты тварь, клянусь подземельями Рахидрона… – прошипел он. – Я…
   – Молодец! Отлично! – завопил Аладдин. – Так его! Добавь еще – левой в голову, правой – в печень!
   По взгляду рыжего Егор понял, что его сейчас будут бить, причем очень сильно.
   – Стоять! Хватит! – звучный голос прозвучал за спиной Егора, и на лице рыжего отразилось разочарование.
   – Тебе до него что за дело, Акимэль? – низким голосом спросил самый могучий из сидевших за столом, с плетеным кожаным ремешком на лбу и старым шрамом от когтей на правой щеке.
   – Считай, что он мне понравился, – говоривший подошел и встал плечом к плечу с Егором. – Пойдем, парень. Не стоит связываться с теми, кто поклоняется Пожирателю. Ты найдешь место за моим столом.
   Егор повернулся и обнаружил, что около него стоит певец, ранее сидевший рядом с очагом, и еще понял, что этот певец – не человек. Черные кудри, остроконечные, точно у кошки, уши, темно-фиолетовые глаза с приподнятыми наружными уголками и полное отсутствие щетины на щеках и подбородке.
   Все говорило о том, что тот, кого назвали Акимэлем, принадлежит к народу эльфов.
   – Ах ты… – начал было рыжий, при упоминании «Пожирателя» нервно вздрогнувший.
   – Стоять! – осадил его здоровяк с ремешком и шрамом. – Пусть идут.
   Рыжий буркнул что-то свирепое, но ослушаться на посмел.
   Эльф привел Егора к столу, за которым пьянствовала компания оборванных и грязных дядек. Точнее, пьянствовали только двое, остальные лежали мордами в тарелках и дружно похрапывали.
   – А… это ты? – сказал один из стойких алкашей, глядя на эльфа.
   – Я, кто ж еще? – Акимэль спихнул одного из храпунов под стол, и на лавке освободилось место. – Вот, так куда лучше. Садись, друг, не знаю, как тебя зовут, только ноги на него не ставь.
   – Егор, – назвался Грачев. – И все же, почему вы мне помогли?
   Внутри бродили отзвуки пережитого страха, заставляли поглядывать в ту сторону, где остался рыжий и его приятели. Егор понимал, что в настоящей драке не имел бы шансов – его бы отлупили до полусмерти, и Нифигляндии пришлось бы обходиться без героя.
   – Я – Акимэль, – сказал эльф так, словно это все объясняло. – Я – стрелок, поэт, певец, путешественник и художник. А еще я прожил более трехсот лет и за это время научился узнавать ситуации, в которых требуется мое вмешательство. Клянусь Серебряным Оком, ты выглядишь очень необычно, особенно для этих мест, и кажется мне, что странная судьба ведет тебя.
   – У эльфов с интуицией полный порядок, – пробурчал Аладдин, болтавшийся где-то под потолком.
   – А, ну… хм… спасибо, – Егор кивнул. – А кто такой Пожиратель?
   Акимэль посмотрел на него с удивлением, привычным движением пригладил смоляные кудри.
   – Откуда ты такой взялся, друг? – спросил он. – Ладно, не мое дело. Пожиратель – местное прозвище Скрытого Владыки, Аш-Райтана, а те, с кем ты сцепился, служат его храму, что находится севернее, в предгорьях Табурона. Дикие охотники, исполнители наказаний, верные союзники того, кто известен как Три Пальца, – произнеся последние два слова, эльф скривился. – Ага, а вот и еда…
   Подошедший хозяин поставил на стол большой глиняный кувшин, такие же кружки. Егору достались две тарелки, одна с кусками серого ноздреватого хлеба, а вторая – с полосками жареного мяса.
   – Вилок тут не знают, – сообщил Аладдин, то ли прочитав мысли Егора, то ли догадавшись, о чем думает уроженец другого мира. – Пользуйся ножом. Тем, что у тебя на поясе.
   – Ты ешь, потом поговорим, если что, – сказал Акимэль, разливая по кружкам нечто мутное, с кислым запахом. – Пиво он варит неплохое и не разбавляет, стоит признать. Ну, за знакомство…
   Они чокнулись, и Егор с опаской пригубил мало напоминавший «Балтику» или «Ярпиво» напиток. Тот оказался немного похож на квас без сахара и еще почему-то отдавал плесенью.
   Еда была куда лучше, хотя и не совсем привычной на вкус – хлеб мягкий, с хрустящей корочкой, мясо – не очень жирное, прожаренное как раз в меру. Егор жевал, время от времени прихлебывал из кружки и старался не слышать, чего там лопочет вьющийся над столом Аладдин.
   – Непорядок… как же так?.. – возмущался тот. – Этот эльф должен был сразу напроситься к тебе в спутники, сделаться первым сподвижником. Но он и не собирается, похоже… Бардак! Опять все идет наперекосяк! И кому расхлебывать? Не иначе как мне…
   Эльф лениво цедил пиво и выглядел на редкость обыденно, без малейшей мистической утонченности или надменной таинственности. Он был тощий и жилистый, одет почти так же, как Егор, и напоминал не Перворожденного из книг Толкиена, а обычного бродягу-хиппи.
   О нечеловеческом происхождении не давали забыть разве что фиолетовые глаза и острые уши.
   Народу в большом зале корчмы понемногу становилось меньше, наевшиеся и напившиеся гости уходили в дверь рядом со стойкой. Пламя в очаге понемногу опадало, за окнами темнело, и даже гомон постепенно стихал, шумные пьяницы либо засыпали прямо на месте, либо их уносили сотрапезники.
   Дикие охотники, союзники главного черномагического злыдня, продолжали сидеть на месте, и Егор время от времени замечал бросаемые в его сторону взгляды, полные отнюдь не братской любви.
   – Здесь они тебя не убьют, даже не попытаются, – лениво заметил Акимэль, перехватив один из таких взглядов. – Не захотят ссориться с хозяином. А вот стоит тебе выйти за ворота…
   – И что же мне делать? – Егор едва не поперхнулся, кусок встал ему поперек горла.
   – Не знаю, – эльф равнодушно пожал плечами. – Ты можешь попытаться выскользнуть рано утром, когда они еще спят, или найти попутчиков, достаточно многочисленных и смелых, чтобы слуги Пожирателя не отважились на них напасть. Ты вообще куда идешь?
   Егор, не знавший ответа на этот вопрос, срочно сделал вид, что его одолела страшная жажда, и припал к кружке.
   – Любопытный какой, – проворчал Аладдин, спустившийся пониже, чтобы видеть лицо Акимэля. – Скажи ему, что на юго-восток, в сторону переправы через Ферт. Сечешь, дубина?
   Егор кивнул и повторил то, что услышал от советчика.
   – Да? – эльф, судя по улыбке, не особенно поверил собеседнику.
   – На самом деле ты первым делом должен обрести настоящее геройское оружие, – сообщил Аладдин, – и с этой целью мы отправимся в Некрополь Петрона, что лежит прямо на севере. Но этому остроухому шустрику с лютней знать об этом вовсе не обязательно…
   Егор краем глаза заметил движение и, повернув голову, обнаружил, что дверь корчмы открылась и кто-то стоит на пороге. А в следующее мгновение в зале наступила полная тишина – замолчали все, даже пьяницы в углу, уныло мычавшие похабную песню.
   Новый гость был стар, высок и слеп, держал в руке тяжелый суковатый посох, а рубище висело на нем как на вешалке. Седые волосы красивыми волнами ниспадали на плечи, а глаза напоминали два шарика для игры в пинг-понг.
   – Проходи, почтенный, да хранят тебя светлые боги, – хозяин выбрался из-за стойки и поспешно засеменил к двери. В голосе его прорезались опасливо-угодливые нотки. – Рад буду принять тебя под своей крышей.
   – Мир тебе и всем мир, – пророкотал старик, развернулся и с необычной для слепца ловкостью пошел между столами.
   Он шагал уверенно, лишь иногда касаясь пола кончиком посоха, ни разу ни за что не зацепился, никого не задел и направлялся при этом к столу, за которым сидели Егор и Акимэль.
   Хозяин топал следом, и физиономия его отражала растерянность.