Страница:
Поэтому Par стоял и смотрел на свой рюкзак тревожным взглядом. Он сразу же осознал, что спецслужбы будут искать именно этот красный рюкзак. Если они не знают, как он выглядит, они будут просто искать рюкзак.
Рюкзак было не так-то легко спрятать. Распечатки Citibank приближались по размерам к телефонному справочнику. В рюкзаке были еще и дискеты, загруженные номерами карт, и другая важная хакерская информация.
Par использовал карты для нескольких бесплатных телефонных звонков, но не заказывал по ним никаких водных мотоциклов.
Он доблестно бился с искушением и в конце концов победил, но другие могли не выстоять в этой битве. Par был уверен, что многие менее щепетильные хакеры могли начать заказывать по картам все подряд. Он был прав. Например, один из таких деятелей попытался послать букет цветов за $367 своей знакомой в Эль-Пасо, используя номер одной из краденых карт. Так вышло, что кардера угораздило выбрать карту, принадлежавшую старшему администратору саудовского банка, который оказался в офисе, когда был сделан заказ на цветы. Следователь Citibank Ларри Уоллес добавил материал об этом инциденте в свою растущую папку.
Par подумал о том, что Citibank может попытаться свалить на него любую попытку кардинга. Почему бы нет? Кто поверит семнадцатилетнему хакеру, если он осмелится оспорить такие обвинения? Никто. Par принял простое решение. Он незаметно отошел к урне в темном углу. «Просканировав» окружающее пространство, Par залез в красный рюкзак, вытащил оттуда толстую пачку распечаток Citibank и запихал их в урну. Сверху он прикрыл их каким-то мусором.
Он переживал из-за компьютерных дискет с другой ценной хакерской информацией. Они представляли собой тысячи часов работы, и он не мог заставить себя отправить их вслед за распечатками. Добыча объемом в 10 мегабайт. Больше 4000 карт. 130 000 различных транзакций. В итоге он решил сохранить диски, плюнув на риск. Во всяком случае, без распечаток ему удалось кое-как свернуть рюкзак и сделать его менее заметным. Отойдя от урны, он бросил беглый взгляд назад, чтобы проверить, насколько незаметно выглядит место захоронения со стороны. Могила выглядела как куча мусора. Мусор, стоящий миллионы долларов, отправится на свалку.
Сев вместе с матерью в автобус до Салинаса, Par не переставал представлять себе, как какой-нибудь бездомный выуживает распечатки из урны и начинает спрашивать у всех подряд, что это такое. Он постарался отогнать прочь эту мысль.
Сидя в автобусе, Par напряженно думал о том, что ему делать. Он ничего не сказал матери. Она так и не смогла разобраться в его мире компьютеров и сетей и вряд ли поняла бы его нынешние затруднения. Кроме того, у Par’а были несколько натянутые отношения с матерью с тех пор, как он ушел из дома сразу же после своего семнадцатого дня рождения. Его исключили из школы за систематические прогулы, но он нашел работу, натаскивая студентов местного колледжа в компьютерных вопросах. Последний раз до этой поездки в Чикаго он видел мать полгода назад. Нет, у нее не стоит искать поддержки.
Автобус приближался к Салинасу. По дороге к автобусной станции он проехал по улице, на которой жил Par. Он увидел бегуна, худого чернокожего мужчину с плеером. «Какого черта он тут делает?» – подумал Par. Никто не бегает трусцой в полуиндустриальном пригороде. Дом Par’а был едва ли не единственным жилым зданием среди промышленных построек. Как только бегун миновал дом и его не могли оттуда заметить, он резко свернул с дороги, отошел в сторону и лег на землю. Лежа на газоне на животе и глядя на дом, он, кажется, что-то говорил в свой плеер.
Наблюдая за бегуном с сиденья автобуса, Par аж подпрыгнул. Они поджидали именно его, нет никаких сомнений. Когда автобус наконец прибыл на станцию, мать Par’а начала выгружать багаж, а он сам схватил рюкзак под мышку и был таков. Он нашел телефон-автомат и позвонил Скотту, чтобы выяснить, как обстоят дела. Скотт передал трубку Крису, еще одному соседу. Крис уезжал к родителям на День благодарения, и его не было в доме во время обыска.
– Сиди тихо и не высовывайся, – сказал Крис Par’у, – я сейчас приеду за тобой и отвезу тебя к адвокату. Там тебе смогут помочь.
Ричард Розен [Richard Rosen], специалист по уголовному праву, родился в Нью-Йорке, но вырос в Калифорнии. В его личности отразилось непреклонное упрямство жителя Нью-Йорка, смягченное спокойным дружелюбием западного побережья. Розен также обладал сильной антиавторитарной жилкой. Он представлял интересы вожака местной группировки «Ангелы Ада» в графстве Монтеррей, где жил по преимуществу средний класс. Он также вызвал сенсацию, защищая растущее акушерское движение, пропагандирующее домашние роды. У калифорнийских властей не было особых причин любить его.
Соседи Par’а встретились с Розеном после налета, чтобы подготовить почву для его возвращения. Они поведали Розену о том, какой ужас они пережили во время налета спецслужб, и о том, как их допрашивали полтора часа, вынуждая дать показания. Скотт, в частности, признался, что был вынужден дать показания против Par’а исключительно под давлением следствия.
Разговаривая с Крисом, Par заметил мужчину, который стоял в конце ряда телефонных кабин. У этого человека тоже был плеер. Он не смотрел прямо на Par’а. Напротив, он стоял лицом к стене, бросая быстрые взгляды украдкой туда, где находился Par. Кто этот парень? Страх охватил Par’а, и все мыслимые и немыслимые подозрения заполнили его мозг. Кому можно верить?
Скотт не сказал ему о налете. Может быть, все его соседи в сговоре с Секретной службой? Может быть, они просто тянут время, чтобы сдать его? Но Par’у больше не к кому было обратиться. Мать не поймет. Кроме того, у нее полно своих проблем. Отца у Par’а не было. Вернее сказать, он был убежден, что его отец все равно что мертв. Он никогда не видел его, но знал, что тот служил тюремным охранником где-то во Флориде. Неподходящий кандидат в помощники в такой ситуации. Par был в хороших отношениях с бабушкой и дедушкой – это они подарили ему компьютер, – но они жили в маленьком городке на Среднем Западе и тоже, скорее всего, не поняли бы его затруднений.
Par не знал, что делать, но в тот момент у него не было особого выбора, и он сказал Крису, что будет ждать его на станции. Он шмыгнул за угол и постарался спрятаться.
Через несколько минут Крис приехал на станцию. Par нырнул в его Toyota Landcruiser, и Крис рванул в направлении офиса Розена. Они заметили белый автомобиль, выехавший со станции вслед за их машиной.
По дороге Par пытался восстановить картину по рассказу Криса. Никто не предупредил его о налете, потому что все в доме были уверены, что телефон на прослушке. Если бы они позвонили Par’у в Чикаго и сообщили бы об обыске, то наверняка накликали бы новый налет спецслужб. Все, что они могли сделать, чтобы помочь ему – это связаться с Розеном.
Par глянул в зеркало заднего вида. Белая машина по-прежнему преследовала их. Крис сделал резкий поворот на следующем перекрестке и, выехав на калифорнийский спидвей, прибавил газу. Белая машина вылетела из-за поворота, не отставая от них.
Что ни делал Крис, ему никак не удавалось оторваться от хвоста. Par пересел на сиденье рядом с Крисом, совершенно потеряв самообладание.
Всего сутки назад он был в Чикаго и все было в полном порядке. Как получилось, что сейчас в Калифорнии за ним гонится неизвестный водитель в белой машине?
Крис делал все возможное, чтобы уйти от преследования. Он лавировал и гнал все быстрее. Белая машина не отставала. Но у Криса с Par’ом было существенное преимущество перед белым автомобилем – они ехали в полноприводном внедорожнике. Мгновенно приняв решение, Крис резко повернул руль и свернул с дороги на поле салата-латука. Par ухватился за ручку с внутренней стороны двери, когда их вездеход пробивался через грязь по аккуратным рядам зелени. Совсем спелые пучки салата вылетали из-под покрышек. Обрывки листьев носились в воздухе. Облако грязи окутало машину. Ее мотало и заносило, но все же она пробилась на хайвэй, проходивший с другой стороны поля. Крис продолжил гонку по скоростному шоссе, вывернув на полосу на высокой скорости.
Когда Par посмотрел назад, он увидел, что белая машина исчезла. Крис жал на газ, и не успел Par перевести дух, как машина остановилась напротив здания, где находился офис Ричарда Розена.
Par выскочил из машины, по-прежнему крепко сжимая под мышкой красный рюкзак, и буквально влетел в офис адвоката. Секретарша посмотрела на него с явным испугом, когда он сказал ей свое имя. Видимо, она была в курсе дела.
Розен немедленно принял его в своем кабинете. После короткого знакомства Par выложил историю с преследованием. Розен внимательно слушал, время от времени задавая ясные, точные вопросы. Затем он начал действовать.
Прежде всего необходимо, сказал он, добиться прекращения слежки спецслужб, чтобы Par’у больше не надо было тратить время, ныряя за углы и прячась на автостанциях. Розен позвонил в Сан-Франциско и попросил специального агента Томаса Дж. Хольмана [Thomas J. Holman] прекратить слежку в обмен на соглашение о том, что Par признает официальное обвинение.
Хольман настаивал на том, что он долженпоговорить с Par’ом.
– Нет, – сказал Розен. Агенты правоохранительных органов не будут допрашивать Par’а, пока сделка не состоится.
«Но Секретной службе необходимопобеседовать с Par’ом», – продолжал настаивать Хольман. Они смогут обсудить все остальное после разговора с Par’ом.
Розен вежливо предостерег Хольмана от попыток связаться с его клиентом. Он заявил, что если у спецслужб есть вопросы к Par’у, они должны обращаться к нему через его адвоката. Хольману это не понравилось. Когда Секретная служба хочет с кем-то поговорить, она обычно добивается своего. Он продолжал требовать, но ответ был по-прежнему отрицательный. Нет, нет и еще раз нет. Хольман просчитался. Он был уверен, что каждый мечтает помочь Секретной службе США.
Когда Хольман осознал, что Розен не уступит, он сдался. Затем Розен вступил в переговоры с федеральным прокурором – государственным обвинителем Джо Бёртоном [Joe Burton], который в данном случае был фактическим начальником Хольмана. Ему он тоже предложил снять слежку в обмен на признание Par’а. После этого Par отдал на сохранение Розену свой красный рюкзак. Примерно в это же время следователь Citibank Уоллес и детектив Портер из полиции Салинаса допрашивали мать Par’а, после того, как она вернулась домой с автобусной станции. Она сообщила им, что сын ушел из дома полгода назад, оставив ей телефонный счет на $2000, который она с трудом оплатила. Они спросили, нельзя ли им обыскать дом. В душе она волновалась о том, что может произойти, если она откажет. А вдруг они сообщат об этом на работу в ее офис? А вдруг ее уволят?
Мать Par’а, простая женщина, не привыкла иметь дело с сотрудниками правоохранительных органов. Она согласилась. Следователи забрали дискеты и записи Par’а.
Par появился в полиции Салинаса в начале полудня 12 декабря. Там его сфотографировали и сняли отпечатки пальцев, после чего вручили вызов в суд – маленькую желтую полоску бумаги с грифом «502 (с) (1) PC». Судебная повестка была похожа на автобусный билет, но в ней шла речь о двух уголовных преступлениях, каждое из которых грозило ему как минимум тремя годами тюрьмы, да и то с учетом его возраста. Первый пункт обвинения – проникновение в Кредитный отдел Citicorp – мог повлечь за собой штраф в $10 000. Второе обвинение – «мошенничество с телефонной службой в течение продолжительного времени» – не влекло за собой штрафа.
Федеральные следователи были потрясены юным возрастом Par’а. Федеральная судебная система США всегда сталкивалась с большими трудностями, имея дело с подростками. Поэтому прокурор решил передать рассмотрение дела властям штата. Par’у было приказано явиться в суд по делам несовершеннолетних графства Монтеррей 10 июля 1989 года.
В течение нескольких последующих месяцев Par и Розен работали бок о бок. Хотя Розен и был очень компетентным адвокатом, ситуация выглядела довольно тоскливо. Citibank заявил, что израсходовал $30 000 на безопасность своих систем, и Par был уверен, что корпорация может потребовать возмещения убытков на сумму до $3 миллионов. Хотя они не смогли доказать, что Par лично получил какие-либо деньги с этих карт, обвинение утверждало, что их щедрая раздача привела к серьезным финансовым потерям. И это были только денежные вопросы.
Гораздо более тревожным было то, что суд мог заняться проникновением Par’а в компьютеры TRW. У Секретной службы имелась по меньшей мере одна дискета из коллекции Par’а с материалами TRW.
TRW была большой многопрофильной компанией с активами в $2,1 миллиарда и объемом продаж почти на $7 миллиардов в 1989 году. Почти половину ее деятельности занимало выполнение правительственных заказов. В TRW работало больше 73 тысяч человек. Многие из них занимались кредитным направлением бизнеса компании. Обширные базы данных TRW содержали частные детали жизней миллионов людей – адреса, телефоны, финансовое положение.
Но это была лишь одна из граней множества интересов компании. TRW также занималась оборонными вопросами из разряда совершенно секретных. Было широко известно, что ее космическое и оборонное подразделение в Редондо-Бич, Калифорния, являлось главным получателем средств по программе «звездных войн» администрации Рейгана. В этом отделении работало больше 10 % служащих компании. Они создавали космические летательные аппараты, коммуникационные системы, спутники и другое секретное космическое оборудование.
Захваченный диск содержал почту из почтовой системы компании TRWMAIL. Информация была не особенно важной, в основном обычная текучка, рассылаемая служащим, но правительственные агенты полагали, что нет дыма без огня. TRW занималась таким родом деятельности, что, когда кто-то получал несанкционированный доступ в ее системы, правительство начинало серьезно нервничать. A Par побывал в нескольких машинах TRW; ему было известно, что в компании существует отдел ракетных исследований и даже отдел космических вооружений.
Par подумал, что если столь многие против него – Citibank, Секретная служба, местная полиция, даже его родная мать на их стороне, – то они обязательно докопаются до действительно секретных вещей, которые он видел, занимаясь хакингом, – это лишь вопрос времени. Par начал спрашивать себя, правильно ли он поступает, ожидая начала суда.
Par в это время тоже старался держать себя в руках. Theorem описывала себя в самых пренебрежительных терминах. Он слышал в Altos, что она некрасива. Но это мнение, так или иначе, исходило от нее самой, поэтому его можно было не принимать в расчет.
Чуть позже, когда он смотрел, как поток пассажиров входит в зал ожидания, он сказал себе, что это в любом случае неважно. В конечном итоге он полюбил ее самое, ее существо, ее суть, а не физическую оболочку. Он говорил ей об этом. И она сказала ему то же самое.
И вот она здесь, напротив него. Par’у пришлось слегка задрать голову, чтобы встретиться с ее взглядом, – она была выше на два-три сантиметра. Она была очень красива, у нее были прямые каштановые волосы до плеч и карие глаза. Он просто стоял и думал о том, что действительность превзошла все его ожидания.
Theorem улыбнулась.
Par едва не потерял самообладание. Это была обезоруживающая улыбка, открытая и белозубая, теплая и настоящая. Все ее лицо светилось оживлением. Эта улыбка решила все.
Она сдержала обещание, данное самой себе. До этой встречи у нее не было ясного представления о том, как выглядит Par. После того, как Theorem лично познакомилась с несколькими парнями из Altos на вечеринке в Мюнхене год назад, она постаралась больше никогда не пытаться представить себе внешний облик людей, отталкиваясь от их онлайновых личин. Чтобы больше никогда не разочаровываться.
Par взял ее багаж, и они с Theorem сели в машину Брайана. Брайан был другом Par’а, он согласился сыграть роль такси, потому что у Par’а не было машины. Брайан подумал, что Theorem выглядит классно. Высокая швейцарская девушка, которая говорит по-французски. Это было еще круче. Они приехали в дом Par’а. И тут Брайан начал болтать.
Он забросал Theorem вопросами. Ему было действительно любопытно – у него никогда раньше не было знакомых из Европы. Par попытался намекнуть своему другу, чтобы тот отстал, но Брайан хотел знать все о жизни в Швейцарии. Какая там погода? Что, народ в самом деле все время катается на лыжах?
Сначала Par смотрел ему прямо в глаза, а затем уставился на дверь.
Много ли швейцарцев говорит по-английски? Какие еще языки она знает? В Калифорнии многие катаются на лыжах. Как круто разговаривать с человеком из другого полушария.
Par по-прежнему молчаливо указывал на дверь, и это наконец дошло до Брайана. Par выпроводил друга из дома. Брайан провел там минут десять, но Par’у они показались годом. Оставшись вдвоем, Par с Theorem немного поговорили, затем Par предложил пойти прогуляться.
По пути Par рискнул дотронуться до ее руки и взял ее в свою. Кажется, ей это понравилось. Ее рука была теплой. Они еще о чем-то говорили, потом Par остановился. Он повернулся к ней. После короткого молчания Par сказал ей то, что говорил раньше по телефону, то, о чем они оба уже знали.
Theorem поцеловала Par’а. Это ошеломило его. Он был совершенно не готов к этому. Theorem сказала те же слова в ответ Par’у.
Когда они вернулись домой, то продолжили с того места, на котором остановились на улице. Они провели две с половиной недели в объятиях друг друга – это были чудесные, солнечные недели. Их отношения прошли проверку на прочность, доказали, что при личной встрече все может быть гораздо лучше, чем по телефону или онлайн. Theorem очаровала Par’а, а он в свою очередь привел Theorem в состояние блаженства.
Par показал ей свой маленький мирок Северной Калифорнии. Они побывали в нескольких туристических местах, но большую часть времени провели дома. Сутки напролет они говорили обо всем.
Затем пришло время отъезда. Theorem нужно было возвращаться к своей работе и к своей жизни в Швейцарии. Поездка в аэропорт, посадка в самолет – сердце просто разрывалось. Theorem выглядела очень расстроенной. Par’у с трудом удалось продержаться до отлета самолета.
На две с половиной недели Theorem вычеркнула из мыслей Par’а приближающийся суд. Как только она улетела, мрачная реальность скорого судебного дела обрушилась на него.
Par несколько раз затянулся своим косяком, еще посмотрел на рыб, глотнул кока-колы и вернулся к компьютеру.
Этой ночью Par увидел то, чего не должен был видеть. Не обычную хакерскую ерунду. Не потроха университетского компьютера. И даже не содержимое международного банка с конфиденциальной информацией о шейхах с Ближнего Востока.
Он увидел сведения о шпионском спутнике-убийце – такими словами Par описал его другим хакерам. Он сказал, что этот спутник способен уничтожать другие спутники-шпионы. Он видел его внутри машины, подключенной к сети космического и оборонного подразделения TRW. Он наткнулся на него точно так же, как Force случайно нашел машину CitiSaudi – во время сканирования. Par больше ничего не рассказывал о своей находке, потому что она чертовски напугала его.
Внезапно он почувствовал себя человеком, который слишком много знает. Он побывал в таком количестве военных сайтов, видел так много секретного материала, что это могло выйти ему боком. Всю эту информацию было очень интересно читать, но, Бог свидетель, он никогда не собирался ничего с ней делать. Это был просто приз, сверкающий трофей, подтверждение его хакерского мастерства. Но это открытие сбило его с ног, он словно получил сильнейшую пощечину. Оно заставило его осознать, какой опасности он подвергается.
Что сделает с ним Секретная служба, если они обнаружат его находку? Всучит ему еще один миленький автобусный билет с надписью «502 С»? Ни за что. Позволить ему сказать на суде обо всем, что он знает? Чтобы об этом написали все газеты? Столько же шансов, как у снеговика на пожаре.
Это была эпоха Рональда Рейгана и Джорджа Буша, космических оборонных инициатив, огромных военных бюджетов и генералов-параноиков, рассматривавших весь мир как огромное поле битвы с империей зла, воплощенной в Советском Союзе.
А если правительство США просто запрет его и выбросит ключ? Захочет ли правительство позволить ему говорить об этом с другими заключенными – закоренелыми преступниками, которые знают, как сделать деньги из такой информации? Определенно, нет.
Остается только один вариант. Устранение.
Это была невеселая мысль. Но семнадцатилетнему хакеру она казалась единственно верной. Par поразмыслил о том, что он может предпринять, и пришел к тому, что показалось ему правильным решением.
Бежать.
4
Когда Par не явился в суд по делам несовершеннолетних графства Монтеррей в Салинасе 10 июля 1989 года, он был официально объявлен в розыск. На самом деле он подался в бега уже несколько недель назад. Но никто об этом не знал. Даже его адвокат.
Ричард Розен подумал, что что-то случилось, когда его клиент не пришел на условленную встречу дней за десять до слушаний, но он продолжал надеяться, что Par не наделает глупостей. Розен заключил для него сделку – возмещение ущерба плюс две недели, а то и меньше в тюрьме для подростков в обмен на полное сотрудничество Par’а с Секретной службой.
Par явно волновался по этому поводу. Он неделями размышлял об этом. Он точно не собирался рассказывать федералам, как он взламывал многочисленные компьютеры, да и они ждали от него вовсе не этого. Они хотели, чтобы он стал стукачом. И стучал на всех. Они знали, что Par был важной фигурой и поэтому был знаком со всеми серьезными игроками андеграунда. Он был бы идеальным осведомителем. Но Par не собирался становиться доносчиком. Даже если он вывернется наизнанку, все равно остается вопрос о том, что власти сделают с ним в тюрьме. Картины расправы угрожающе вырисовывались в его голове.
И вот однажды утром Par просто исчез. Он тщательно спланировал побег, потихоньку собрал вещи и договорился с надежным другом, который не входил в круг общения его соседей по дому. Этот друг заехал за Par’ом, когда соседи отсутствовали. Они и не догадывались о том, что теперь уже восемнадцатилетний Par собирается исчезнуть на очень долгое время.
Сначала Par поехал в Сан-Диего. Потом в Лос-Анджелес. Затем в Нью-Джерси. После этого он совершенно исчез с экрана радара.
Жизнь в бегах была нелегка. Первые несколько месяцев Par возил с собой две ценных вещи – недорогой ноутбук и фотографии Theorem, сделанные во время ее визита. Они были для него связующим звеном с остальным миром, и он таскал их в своей сумке из одного города в другой, часто останавливаясь у друзей из компьютерного подполья. Широко раскинувшаяся сеть хакеров работала примерно так же, как американская «подпольная железная дорога», по которой в XIX веке беглые рабы с Юга спасались бегством в безопасные северные штаты. Стой лишь разницей, что у Par’а не было никакой надежды добраться до спасительного рая.
Par пересек континент, перебираясь из города в город. Неделя на одном месте. Несколько ночей в другом. Иногда на электронной подпольной железной дороге случались разрывы, места, где одна линия уже закончилась, а другая еще не началась. Эти разрывы оказывались самым тяжелым испытанием. Они означали, что ему придется спать на улице, иногда в холоде, голодать и не иметь возможности с кем-то поговорить. Он продолжал заниматься хакингом с новообретенным неистовством, потому что теперь он был непобедим. Что могут сделать с ним правительственные органы? Прийти и арестовать его? Он стал беглым и отдавал себе отчет в том, что хуже не будет. Он чувствовал себя так, как будто вся его жизнь прошла в бегах, хотя его эскапада длилась к тому моменту всего несколько месяцев.
Когда Par останавливался у знакомых из компьютерного андеграунда, он был осторожен. Но оставшись один в комнате очередного занюханного мотеля или в компании людей, абсолютно далеких от электронного мира, он отдавался хакингу. Вызывающе и открыто. Он делал некоторые вещи, зная, что Секретная служба их увидит. Даже в его нелегальном голосовом почтовом ящике было несколько слов для его преследователей.
Рюкзак было не так-то легко спрятать. Распечатки Citibank приближались по размерам к телефонному справочнику. В рюкзаке были еще и дискеты, загруженные номерами карт, и другая важная хакерская информация.
Par использовал карты для нескольких бесплатных телефонных звонков, но не заказывал по ним никаких водных мотоциклов.
Он доблестно бился с искушением и в конце концов победил, но другие могли не выстоять в этой битве. Par был уверен, что многие менее щепетильные хакеры могли начать заказывать по картам все подряд. Он был прав. Например, один из таких деятелей попытался послать букет цветов за $367 своей знакомой в Эль-Пасо, используя номер одной из краденых карт. Так вышло, что кардера угораздило выбрать карту, принадлежавшую старшему администратору саудовского банка, который оказался в офисе, когда был сделан заказ на цветы. Следователь Citibank Ларри Уоллес добавил материал об этом инциденте в свою растущую папку.
Par подумал о том, что Citibank может попытаться свалить на него любую попытку кардинга. Почему бы нет? Кто поверит семнадцатилетнему хакеру, если он осмелится оспорить такие обвинения? Никто. Par принял простое решение. Он незаметно отошел к урне в темном углу. «Просканировав» окружающее пространство, Par залез в красный рюкзак, вытащил оттуда толстую пачку распечаток Citibank и запихал их в урну. Сверху он прикрыл их каким-то мусором.
Он переживал из-за компьютерных дискет с другой ценной хакерской информацией. Они представляли собой тысячи часов работы, и он не мог заставить себя отправить их вслед за распечатками. Добыча объемом в 10 мегабайт. Больше 4000 карт. 130 000 различных транзакций. В итоге он решил сохранить диски, плюнув на риск. Во всяком случае, без распечаток ему удалось кое-как свернуть рюкзак и сделать его менее заметным. Отойдя от урны, он бросил беглый взгляд назад, чтобы проверить, насколько незаметно выглядит место захоронения со стороны. Могила выглядела как куча мусора. Мусор, стоящий миллионы долларов, отправится на свалку.
Сев вместе с матерью в автобус до Салинаса, Par не переставал представлять себе, как какой-нибудь бездомный выуживает распечатки из урны и начинает спрашивать у всех подряд, что это такое. Он постарался отогнать прочь эту мысль.
Сидя в автобусе, Par напряженно думал о том, что ему делать. Он ничего не сказал матери. Она так и не смогла разобраться в его мире компьютеров и сетей и вряд ли поняла бы его нынешние затруднения. Кроме того, у Par’а были несколько натянутые отношения с матерью с тех пор, как он ушел из дома сразу же после своего семнадцатого дня рождения. Его исключили из школы за систематические прогулы, но он нашел работу, натаскивая студентов местного колледжа в компьютерных вопросах. Последний раз до этой поездки в Чикаго он видел мать полгода назад. Нет, у нее не стоит искать поддержки.
Автобус приближался к Салинасу. По дороге к автобусной станции он проехал по улице, на которой жил Par. Он увидел бегуна, худого чернокожего мужчину с плеером. «Какого черта он тут делает?» – подумал Par. Никто не бегает трусцой в полуиндустриальном пригороде. Дом Par’а был едва ли не единственным жилым зданием среди промышленных построек. Как только бегун миновал дом и его не могли оттуда заметить, он резко свернул с дороги, отошел в сторону и лег на землю. Лежа на газоне на животе и глядя на дом, он, кажется, что-то говорил в свой плеер.
Наблюдая за бегуном с сиденья автобуса, Par аж подпрыгнул. Они поджидали именно его, нет никаких сомнений. Когда автобус наконец прибыл на станцию, мать Par’а начала выгружать багаж, а он сам схватил рюкзак под мышку и был таков. Он нашел телефон-автомат и позвонил Скотту, чтобы выяснить, как обстоят дела. Скотт передал трубку Крису, еще одному соседу. Крис уезжал к родителям на День благодарения, и его не было в доме во время обыска.
– Сиди тихо и не высовывайся, – сказал Крис Par’у, – я сейчас приеду за тобой и отвезу тебя к адвокату. Там тебе смогут помочь.
Ричард Розен [Richard Rosen], специалист по уголовному праву, родился в Нью-Йорке, но вырос в Калифорнии. В его личности отразилось непреклонное упрямство жителя Нью-Йорка, смягченное спокойным дружелюбием западного побережья. Розен также обладал сильной антиавторитарной жилкой. Он представлял интересы вожака местной группировки «Ангелы Ада» в графстве Монтеррей, где жил по преимуществу средний класс. Он также вызвал сенсацию, защищая растущее акушерское движение, пропагандирующее домашние роды. У калифорнийских властей не было особых причин любить его.
Соседи Par’а встретились с Розеном после налета, чтобы подготовить почву для его возвращения. Они поведали Розену о том, какой ужас они пережили во время налета спецслужб, и о том, как их допрашивали полтора часа, вынуждая дать показания. Скотт, в частности, признался, что был вынужден дать показания против Par’а исключительно под давлением следствия.
Разговаривая с Крисом, Par заметил мужчину, который стоял в конце ряда телефонных кабин. У этого человека тоже был плеер. Он не смотрел прямо на Par’а. Напротив, он стоял лицом к стене, бросая быстрые взгляды украдкой туда, где находился Par. Кто этот парень? Страх охватил Par’а, и все мыслимые и немыслимые подозрения заполнили его мозг. Кому можно верить?
Скотт не сказал ему о налете. Может быть, все его соседи в сговоре с Секретной службой? Может быть, они просто тянут время, чтобы сдать его? Но Par’у больше не к кому было обратиться. Мать не поймет. Кроме того, у нее полно своих проблем. Отца у Par’а не было. Вернее сказать, он был убежден, что его отец все равно что мертв. Он никогда не видел его, но знал, что тот служил тюремным охранником где-то во Флориде. Неподходящий кандидат в помощники в такой ситуации. Par был в хороших отношениях с бабушкой и дедушкой – это они подарили ему компьютер, – но они жили в маленьком городке на Среднем Западе и тоже, скорее всего, не поняли бы его затруднений.
Par не знал, что делать, но в тот момент у него не было особого выбора, и он сказал Крису, что будет ждать его на станции. Он шмыгнул за угол и постарался спрятаться.
Через несколько минут Крис приехал на станцию. Par нырнул в его Toyota Landcruiser, и Крис рванул в направлении офиса Розена. Они заметили белый автомобиль, выехавший со станции вслед за их машиной.
По дороге Par пытался восстановить картину по рассказу Криса. Никто не предупредил его о налете, потому что все в доме были уверены, что телефон на прослушке. Если бы они позвонили Par’у в Чикаго и сообщили бы об обыске, то наверняка накликали бы новый налет спецслужб. Все, что они могли сделать, чтобы помочь ему – это связаться с Розеном.
Par глянул в зеркало заднего вида. Белая машина по-прежнему преследовала их. Крис сделал резкий поворот на следующем перекрестке и, выехав на калифорнийский спидвей, прибавил газу. Белая машина вылетела из-за поворота, не отставая от них.
Что ни делал Крис, ему никак не удавалось оторваться от хвоста. Par пересел на сиденье рядом с Крисом, совершенно потеряв самообладание.
Всего сутки назад он был в Чикаго и все было в полном порядке. Как получилось, что сейчас в Калифорнии за ним гонится неизвестный водитель в белой машине?
Крис делал все возможное, чтобы уйти от преследования. Он лавировал и гнал все быстрее. Белая машина не отставала. Но у Криса с Par’ом было существенное преимущество перед белым автомобилем – они ехали в полноприводном внедорожнике. Мгновенно приняв решение, Крис резко повернул руль и свернул с дороги на поле салата-латука. Par ухватился за ручку с внутренней стороны двери, когда их вездеход пробивался через грязь по аккуратным рядам зелени. Совсем спелые пучки салата вылетали из-под покрышек. Обрывки листьев носились в воздухе. Облако грязи окутало машину. Ее мотало и заносило, но все же она пробилась на хайвэй, проходивший с другой стороны поля. Крис продолжил гонку по скоростному шоссе, вывернув на полосу на высокой скорости.
Когда Par посмотрел назад, он увидел, что белая машина исчезла. Крис жал на газ, и не успел Par перевести дух, как машина остановилась напротив здания, где находился офис Ричарда Розена.
Par выскочил из машины, по-прежнему крепко сжимая под мышкой красный рюкзак, и буквально влетел в офис адвоката. Секретарша посмотрела на него с явным испугом, когда он сказал ей свое имя. Видимо, она была в курсе дела.
Розен немедленно принял его в своем кабинете. После короткого знакомства Par выложил историю с преследованием. Розен внимательно слушал, время от времени задавая ясные, точные вопросы. Затем он начал действовать.
Прежде всего необходимо, сказал он, добиться прекращения слежки спецслужб, чтобы Par’у больше не надо было тратить время, ныряя за углы и прячась на автостанциях. Розен позвонил в Сан-Франциско и попросил специального агента Томаса Дж. Хольмана [Thomas J. Holman] прекратить слежку в обмен на соглашение о том, что Par признает официальное обвинение.
Хольман настаивал на том, что он долженпоговорить с Par’ом.
– Нет, – сказал Розен. Агенты правоохранительных органов не будут допрашивать Par’а, пока сделка не состоится.
«Но Секретной службе необходимопобеседовать с Par’ом», – продолжал настаивать Хольман. Они смогут обсудить все остальное после разговора с Par’ом.
Розен вежливо предостерег Хольмана от попыток связаться с его клиентом. Он заявил, что если у спецслужб есть вопросы к Par’у, они должны обращаться к нему через его адвоката. Хольману это не понравилось. Когда Секретная служба хочет с кем-то поговорить, она обычно добивается своего. Он продолжал требовать, но ответ был по-прежнему отрицательный. Нет, нет и еще раз нет. Хольман просчитался. Он был уверен, что каждый мечтает помочь Секретной службе США.
Когда Хольман осознал, что Розен не уступит, он сдался. Затем Розен вступил в переговоры с федеральным прокурором – государственным обвинителем Джо Бёртоном [Joe Burton], который в данном случае был фактическим начальником Хольмана. Ему он тоже предложил снять слежку в обмен на признание Par’а. После этого Par отдал на сохранение Розену свой красный рюкзак. Примерно в это же время следователь Citibank Уоллес и детектив Портер из полиции Салинаса допрашивали мать Par’а, после того, как она вернулась домой с автобусной станции. Она сообщила им, что сын ушел из дома полгода назад, оставив ей телефонный счет на $2000, который она с трудом оплатила. Они спросили, нельзя ли им обыскать дом. В душе она волновалась о том, что может произойти, если она откажет. А вдруг они сообщат об этом на работу в ее офис? А вдруг ее уволят?
Мать Par’а, простая женщина, не привыкла иметь дело с сотрудниками правоохранительных органов. Она согласилась. Следователи забрали дискеты и записи Par’а.
Par появился в полиции Салинаса в начале полудня 12 декабря. Там его сфотографировали и сняли отпечатки пальцев, после чего вручили вызов в суд – маленькую желтую полоску бумаги с грифом «502 (с) (1) PC». Судебная повестка была похожа на автобусный билет, но в ней шла речь о двух уголовных преступлениях, каждое из которых грозило ему как минимум тремя годами тюрьмы, да и то с учетом его возраста. Первый пункт обвинения – проникновение в Кредитный отдел Citicorp – мог повлечь за собой штраф в $10 000. Второе обвинение – «мошенничество с телефонной службой в течение продолжительного времени» – не влекло за собой штрафа.
Федеральные следователи были потрясены юным возрастом Par’а. Федеральная судебная система США всегда сталкивалась с большими трудностями, имея дело с подростками. Поэтому прокурор решил передать рассмотрение дела властям штата. Par’у было приказано явиться в суд по делам несовершеннолетних графства Монтеррей 10 июля 1989 года.
В течение нескольких последующих месяцев Par и Розен работали бок о бок. Хотя Розен и был очень компетентным адвокатом, ситуация выглядела довольно тоскливо. Citibank заявил, что израсходовал $30 000 на безопасность своих систем, и Par был уверен, что корпорация может потребовать возмещения убытков на сумму до $3 миллионов. Хотя они не смогли доказать, что Par лично получил какие-либо деньги с этих карт, обвинение утверждало, что их щедрая раздача привела к серьезным финансовым потерям. И это были только денежные вопросы.
Гораздо более тревожным было то, что суд мог заняться проникновением Par’а в компьютеры TRW. У Секретной службы имелась по меньшей мере одна дискета из коллекции Par’а с материалами TRW.
TRW была большой многопрофильной компанией с активами в $2,1 миллиарда и объемом продаж почти на $7 миллиардов в 1989 году. Почти половину ее деятельности занимало выполнение правительственных заказов. В TRW работало больше 73 тысяч человек. Многие из них занимались кредитным направлением бизнеса компании. Обширные базы данных TRW содержали частные детали жизней миллионов людей – адреса, телефоны, финансовое положение.
Но это была лишь одна из граней множества интересов компании. TRW также занималась оборонными вопросами из разряда совершенно секретных. Было широко известно, что ее космическое и оборонное подразделение в Редондо-Бич, Калифорния, являлось главным получателем средств по программе «звездных войн» администрации Рейгана. В этом отделении работало больше 10 % служащих компании. Они создавали космические летательные аппараты, коммуникационные системы, спутники и другое секретное космическое оборудование.
Захваченный диск содержал почту из почтовой системы компании TRWMAIL. Информация была не особенно важной, в основном обычная текучка, рассылаемая служащим, но правительственные агенты полагали, что нет дыма без огня. TRW занималась таким родом деятельности, что, когда кто-то получал несанкционированный доступ в ее системы, правительство начинало серьезно нервничать. A Par побывал в нескольких машинах TRW; ему было известно, что в компании существует отдел ракетных исследований и даже отдел космических вооружений.
Par подумал, что если столь многие против него – Citibank, Секретная служба, местная полиция, даже его родная мать на их стороне, – то они обязательно докопаются до действительно секретных вещей, которые он видел, занимаясь хакингом, – это лишь вопрос времени. Par начал спрашивать себя, правильно ли он поступает, ожидая начала суда.
:)
В начале 1989 года, когда Theorem спускалась по трапу самолета, доставившего ее из Швейцарии в аэропорт Сан-Франциско, она с удовольствием думала о том, что ей все-таки удалось сдержать обещание, данное себе самой. Это было нелегко. Случались моменты нежности, совершенного слияния двух голосов в разных концах планеты, когда ей казалось, что это невозможно.Par в это время тоже старался держать себя в руках. Theorem описывала себя в самых пренебрежительных терминах. Он слышал в Altos, что она некрасива. Но это мнение, так или иначе, исходило от нее самой, поэтому его можно было не принимать в расчет.
Чуть позже, когда он смотрел, как поток пассажиров входит в зал ожидания, он сказал себе, что это в любом случае неважно. В конечном итоге он полюбил ее самое, ее существо, ее суть, а не физическую оболочку. Он говорил ей об этом. И она сказала ему то же самое.
И вот она здесь, напротив него. Par’у пришлось слегка задрать голову, чтобы встретиться с ее взглядом, – она была выше на два-три сантиметра. Она была очень красива, у нее были прямые каштановые волосы до плеч и карие глаза. Он просто стоял и думал о том, что действительность превзошла все его ожидания.
Theorem улыбнулась.
Par едва не потерял самообладание. Это была обезоруживающая улыбка, открытая и белозубая, теплая и настоящая. Все ее лицо светилось оживлением. Эта улыбка решила все.
Она сдержала обещание, данное самой себе. До этой встречи у нее не было ясного представления о том, как выглядит Par. После того, как Theorem лично познакомилась с несколькими парнями из Altos на вечеринке в Мюнхене год назад, она постаралась больше никогда не пытаться представить себе внешний облик людей, отталкиваясь от их онлайновых личин. Чтобы больше никогда не разочаровываться.
Par взял ее багаж, и они с Theorem сели в машину Брайана. Брайан был другом Par’а, он согласился сыграть роль такси, потому что у Par’а не было машины. Брайан подумал, что Theorem выглядит классно. Высокая швейцарская девушка, которая говорит по-французски. Это было еще круче. Они приехали в дом Par’а. И тут Брайан начал болтать.
Он забросал Theorem вопросами. Ему было действительно любопытно – у него никогда раньше не было знакомых из Европы. Par попытался намекнуть своему другу, чтобы тот отстал, но Брайан хотел знать все о жизни в Швейцарии. Какая там погода? Что, народ в самом деле все время катается на лыжах?
Сначала Par смотрел ему прямо в глаза, а затем уставился на дверь.
Много ли швейцарцев говорит по-английски? Какие еще языки она знает? В Калифорнии многие катаются на лыжах. Как круто разговаривать с человеком из другого полушария.
Par по-прежнему молчаливо указывал на дверь, и это наконец дошло до Брайана. Par выпроводил друга из дома. Брайан провел там минут десять, но Par’у они показались годом. Оставшись вдвоем, Par с Theorem немного поговорили, затем Par предложил пойти прогуляться.
По пути Par рискнул дотронуться до ее руки и взял ее в свою. Кажется, ей это понравилось. Ее рука была теплой. Они еще о чем-то говорили, потом Par остановился. Он повернулся к ней. После короткого молчания Par сказал ей то, что говорил раньше по телефону, то, о чем они оба уже знали.
Theorem поцеловала Par’а. Это ошеломило его. Он был совершенно не готов к этому. Theorem сказала те же слова в ответ Par’у.
Когда они вернулись домой, то продолжили с того места, на котором остановились на улице. Они провели две с половиной недели в объятиях друг друга – это были чудесные, солнечные недели. Их отношения прошли проверку на прочность, доказали, что при личной встрече все может быть гораздо лучше, чем по телефону или онлайн. Theorem очаровала Par’а, а он в свою очередь привел Theorem в состояние блаженства.
Par показал ей свой маленький мирок Северной Калифорнии. Они побывали в нескольких туристических местах, но большую часть времени провели дома. Сутки напролет они говорили обо всем.
Затем пришло время отъезда. Theorem нужно было возвращаться к своей работе и к своей жизни в Швейцарии. Поездка в аэропорт, посадка в самолет – сердце просто разрывалось. Theorem выглядела очень расстроенной. Par’у с трудом удалось продержаться до отлета самолета.
На две с половиной недели Theorem вычеркнула из мыслей Par’а приближающийся суд. Как только она улетела, мрачная реальность скорого судебного дела обрушилась на него.
:)
Par сидел за одолженным компьютером всю ночь в темноте. Лишь неяркое свечение монитора освещало комнату, и рыбы, бывало, приплывали к той стороне аквариума, которая была обращена к компьютеру, и смотрели на него. Когда в онлайн было тихо, Par переносил свое внимание на угря и морского ерша. Может быть, их просто привлекал мерцающий компьютерный экран. Какой бы ни была причина, им, несомненно, нравилось находиться рядом. Это выглядело жутковато.Par несколько раз затянулся своим косяком, еще посмотрел на рыб, глотнул кока-колы и вернулся к компьютеру.
Этой ночью Par увидел то, чего не должен был видеть. Не обычную хакерскую ерунду. Не потроха университетского компьютера. И даже не содержимое международного банка с конфиденциальной информацией о шейхах с Ближнего Востока.
Он увидел сведения о шпионском спутнике-убийце – такими словами Par описал его другим хакерам. Он сказал, что этот спутник способен уничтожать другие спутники-шпионы. Он видел его внутри машины, подключенной к сети космического и оборонного подразделения TRW. Он наткнулся на него точно так же, как Force случайно нашел машину CitiSaudi – во время сканирования. Par больше ничего не рассказывал о своей находке, потому что она чертовски напугала его.
Внезапно он почувствовал себя человеком, который слишком много знает. Он побывал в таком количестве военных сайтов, видел так много секретного материала, что это могло выйти ему боком. Всю эту информацию было очень интересно читать, но, Бог свидетель, он никогда не собирался ничего с ней делать. Это был просто приз, сверкающий трофей, подтверждение его хакерского мастерства. Но это открытие сбило его с ног, он словно получил сильнейшую пощечину. Оно заставило его осознать, какой опасности он подвергается.
Что сделает с ним Секретная служба, если они обнаружат его находку? Всучит ему еще один миленький автобусный билет с надписью «502 С»? Ни за что. Позволить ему сказать на суде обо всем, что он знает? Чтобы об этом написали все газеты? Столько же шансов, как у снеговика на пожаре.
Это была эпоха Рональда Рейгана и Джорджа Буша, космических оборонных инициатив, огромных военных бюджетов и генералов-параноиков, рассматривавших весь мир как огромное поле битвы с империей зла, воплощенной в Советском Союзе.
А если правительство США просто запрет его и выбросит ключ? Захочет ли правительство позволить ему говорить об этом с другими заключенными – закоренелыми преступниками, которые знают, как сделать деньги из такой информации? Определенно, нет.
Остается только один вариант. Устранение.
Это была невеселая мысль. Но семнадцатилетнему хакеру она казалась единственно верной. Par поразмыслил о том, что он может предпринять, и пришел к тому, что показалось ему правильным решением.
Бежать.
4
В бегах
Здесь ружье, а за ним другие
Целятся в наши двери и спины.
Песня «Knife’s Edge», альбом «Bird Noises» группы Midnight Oil [23]
Когда Par не явился в суд по делам несовершеннолетних графства Монтеррей в Салинасе 10 июля 1989 года, он был официально объявлен в розыск. На самом деле он подался в бега уже несколько недель назад. Но никто об этом не знал. Даже его адвокат.
Ричард Розен подумал, что что-то случилось, когда его клиент не пришел на условленную встречу дней за десять до слушаний, но он продолжал надеяться, что Par не наделает глупостей. Розен заключил для него сделку – возмещение ущерба плюс две недели, а то и меньше в тюрьме для подростков в обмен на полное сотрудничество Par’а с Секретной службой.
Par явно волновался по этому поводу. Он неделями размышлял об этом. Он точно не собирался рассказывать федералам, как он взламывал многочисленные компьютеры, да и они ждали от него вовсе не этого. Они хотели, чтобы он стал стукачом. И стучал на всех. Они знали, что Par был важной фигурой и поэтому был знаком со всеми серьезными игроками андеграунда. Он был бы идеальным осведомителем. Но Par не собирался становиться доносчиком. Даже если он вывернется наизнанку, все равно остается вопрос о том, что власти сделают с ним в тюрьме. Картины расправы угрожающе вырисовывались в его голове.
И вот однажды утром Par просто исчез. Он тщательно спланировал побег, потихоньку собрал вещи и договорился с надежным другом, который не входил в круг общения его соседей по дому. Этот друг заехал за Par’ом, когда соседи отсутствовали. Они и не догадывались о том, что теперь уже восемнадцатилетний Par собирается исчезнуть на очень долгое время.
Сначала Par поехал в Сан-Диего. Потом в Лос-Анджелес. Затем в Нью-Джерси. После этого он совершенно исчез с экрана радара.
Жизнь в бегах была нелегка. Первые несколько месяцев Par возил с собой две ценных вещи – недорогой ноутбук и фотографии Theorem, сделанные во время ее визита. Они были для него связующим звеном с остальным миром, и он таскал их в своей сумке из одного города в другой, часто останавливаясь у друзей из компьютерного подполья. Широко раскинувшаяся сеть хакеров работала примерно так же, как американская «подпольная железная дорога», по которой в XIX веке беглые рабы с Юга спасались бегством в безопасные северные штаты. Стой лишь разницей, что у Par’а не было никакой надежды добраться до спасительного рая.
Par пересек континент, перебираясь из города в город. Неделя на одном месте. Несколько ночей в другом. Иногда на электронной подпольной железной дороге случались разрывы, места, где одна линия уже закончилась, а другая еще не началась. Эти разрывы оказывались самым тяжелым испытанием. Они означали, что ему придется спать на улице, иногда в холоде, голодать и не иметь возможности с кем-то поговорить. Он продолжал заниматься хакингом с новообретенным неистовством, потому что теперь он был непобедим. Что могут сделать с ним правительственные органы? Прийти и арестовать его? Он стал беглым и отдавал себе отчет в том, что хуже не будет. Он чувствовал себя так, как будто вся его жизнь прошла в бегах, хотя его эскапада длилась к тому моменту всего несколько месяцев.
Когда Par останавливался у знакомых из компьютерного андеграунда, он был осторожен. Но оставшись один в комнате очередного занюханного мотеля или в компании людей, абсолютно далеких от электронного мира, он отдавался хакингу. Вызывающе и открыто. Он делал некоторые вещи, зная, что Секретная служба их увидит. Даже в его нелегальном голосовом почтовом ящике было несколько слов для его преследователей.
Да, это Par. Удачи всем педрилам из Секретной службы, кто продолжает звонить и слушать меня. По-моему, вы настолько тупые, что это даже не смешно.