Страница:
– Брат Дюрандаль, Вожак, – представил их друг другу Хоэр. Значит, к Хоэру следует, обращаться «Брат», а к Монпурсу – «Вожак». Они обменялись рукопожатиями.
– Такое имя я бы не забыл, – заметил Монпурс. – Должно быть, ты появился уже после меня.
– Да, Вожак, – не совсем так, но Дюрандаль не признался бы в этом.
И тут светло-голубые глаза осветились.
– Нет! Ты был Щенком! Ты дал мне мой меч!
– А ты пришел и поблагодарил меня после этого. Ты даже не представляешь, что это для меня значило!
– Нет, представляю, – твердо заявил Монпурс. – Ладно, у тебя не может не быть вопросов.
Дюрандаль, спохватившись, вспомнил о вежливости и предложил гостям сесть. Он извинился, что ему нечем угостить их. Монпурс опустился в кресло легко, словно упавший лист.
– Ты получишь все, что тебе нужно, подергав за этот шнур. Ладно, к делу.
– Тогда первый вопрос. Как мне охранять человека двадцать четыре часа в сутки?
На мгновение лицо коммандера осветилось такой же плутовской улыбкой, как у Хоэра.
– От тебя этого и не требуется. Ты сам почувствуешь, что ощущение опасности выветрится за пару недель. И ты научишься способам сохранять уверенность в надежности своей защиты. Как мы это называем, не надо лезть в ванную. В Гвардии, разумеется, все проще: мы дежурим по очереди. Кстати, пока твой подопечный во дворце, мы можем подменять и тебя, – взмахом руки он оборвал благодарные излияния Дюрандаля. – Нет, мы делаем это для каждого, работающего в одиночку. Это считается частью нашей работы. Нас все равно слишком много, чтобы охранять Короля, да он и сам не заинтересован в том, чтобы по дворцу шатались сбрендившие Клинки.
Значит, Дюрандаль угадал правильно, и это было приятно.
– Но спать-то я могу? Улыбка сделалась шире.
– Ты можешь вздремнуть в кресле на час-другой, но будешь просыпаться даже от паучьего чиха. К этому привыкаешь. Заведи себе хобби: изучай законы, финансы. Или иностранные языки. Помогает коротать время. И потом, видишь ли, даже Клинки рано или поздно стареют. Не вечно же тебе оставаться суперфехтовальщиком.
Дюрандаль снова поблагодарил его. Было что-то будоражащее в том, как он просто, по-братски беседует с двумя людьми, которыми так долго восхищался. Хоэр был для него наполовину героем, наполовину другом – почти недосягаемым, хотя Дюрандаль уже несколько лет считался лучшим фехтовальщиком. Что же касается Монпурса, кандидаты едва ли не молились на него за его легендарные способности в фехтовании и стремительное восхождение по служебной лестнице.
– Есть ли какая-то неизвестная мне причина, по которой маркизу понадобился Клинок?
Неловкая пауза.
– Ничего такого мне не известно, – неохотно признался Монпурс. – Король не отказывает графине ни в чем. Ты только не считай себя обделенным. Смотри на это с другой стороны твое назначение потребует от тебя всех твоих способностей. Мы охраняем Короля, но нас добрая сотня. Большую часть времени мы просто маемся бездельем.
Знакомые мотивы: помнится, так сэр Арагон утешал невезучих коллег.
Хоэр расплылся в ухмылке.
– Скажи ему про женщин!
– Вот сам и скажи, молодой распутник.
– Надеюсь, что кто-нибудь из вас все же скажет, – мягко заметил Дюрандаль. Им-то известно, что он невинен. Они сами прошли через это.
– Ох, их здесь избыток. И вечно их тянет в сон. Монпурс недоверчиво закатил глаза к потолку.
– Ты хочешь сказать, ты настолько их утомляешь. Это просто часть легенды, Дюрандаль – лучшая ее часть.
– Я найду тебе хорошую наставницу, – задумчиво протянул Хоэр. – Дай-ка подумать… Блонди? Эйн? Роз? Ах, да… замужем за придворным, так что ей скучно одной, но никаких разговоров о вечном союзе… хороша собой, игрива, страстна…
– Он таких знает сотню, – хмуро вздохнул его командир. – Я не позволю ему дурить тебя.
– Весьма благодарен, – сказал Дюрандаль, сглотнув слюну.
– А теперь как ты посмотришь на то, чтобы оставить нашего щедрого друга посторожить твою дверь и прогуляться со мной?
Все мускулы его тревожно напряглись.
– Не сегодня, если вы не возражаете. Я бы не против, но мне кажется, это слишком уж быстро… вы меня понимаете? – Он видел, что они ждали именно такого ответа и стараются не смеяться над ним. Но он правда не мог! Что бы они там о нем ни думали, он просто не мог, и все тут.
– Я клянусь тебе – как Клинок брату, – произнес Хоэр, стараясь сохранять на лице серьезность, – что буду охранять твоего подопечного до твоего возвращения.
– Ты очень добр, но… Монпурс усмехнулся и встал.
– Тебя хочет видеть Король.
– Что?
– То, что ты слышал. Король желает говорить с тобой.
Идешь?
Это совсем другое дело! В конце концов, он ведь Королевский Клинок.
– Да, конечно. Гм… мне лучше побриться сначала.
– Особой разницы не будет, – сказал Монпурс. – Пошли! Мы не можем заставлять его ждать слишком долго.
Тут уж было не до споров. Хотя Дюрандаль слышал за спиной лязг задвигаемых засовов, ему все-таки было не по себе, когда они с Монпурсом двинулись по коридору.
– Словно мурашки по телу, да? – спросил коммандер. – Но это пройдет, обещаю тебе. Или ты к этому привыкнешь.
Они спустились по длинному маршу мраморной лестницы. Дворец погрузился в тишину; в коридорах царил полумрак.
– Я – Королевский Клинок, но связан Узами с другим. Как действует разделенная верность?
– Ты связан с маркизом. Он первый. Король второй. Вот если они поссорятся, у тебя возникнут серьезные проблемы..
Неплохая подготовка для вопроса с подвохом, и место для этого неплохое: длинный, совершенно пустой зал.
– Зачем Королю давать такую ценную собственность, как Клинок, человеку, у которого нет врагов?
– Мне казалось, я уже говорил тебе это. – Скажи еще раз.
– Уж не оспариваешь ли ты королевскую волю? – Монпурс приоткрыл дверь, за которой открылась узкая каменная лестница, ведущая вниз.
– Мне не хотелось бы считать своего повелителя дураком, Вожак.
Коммандер закрыл за ними дверь и больно сжал его руку.
– Что ты хочешь этим сказать? – В голубых глазах появился ледяной блеск.
Дюрандаль понял, что стоит прямо под лампой, и лицо его как раз на свету. И как это он ухитрился так быстро ступить на зыбкую почву?
– Если Король сомневается в чьей-либо преданности – ну, не сейчас, но, возможно, в будущем – в общем, гораздо труднее строить заговор, имея за спиной Клинка, не так ли? И потом, это как пробный камень: если Клинок вдруг сойдет с ума, стоит разобраться.
Тяжелый взгляд.
– Ох, ладно, брат Дюрандаль! Ведь не подозреваешь же ты своего маленького маркиза в измене?
– Нет, ни капли. Но Его Величество не может подсаживать Клинков только к ненадежным, верно? Ему надо пометить так и несколько пустышек.
Еще более долгий взгляд. Откуда-то снизу донесся взрыв мужского смеха.
– Надеюсь, ты не будешь распространять такие безумные идеи, брат.
Духи! Значит, он прав!
– Нет, Вожак. Я не буду говорить этого больше.
Не двинув и мускулом, Монпурс сбросил еще десять лет и снова стал совсем мальчишкой.
– Отлично. Теперь еще одна. Если Его Величеству вдруг захочется пофехтовать с тобой немного – три из четырех, ясно?
– Нет.
– Меньше – и, он заподозрит подвох. Больше – и он обидится. Глупо обижать власть имущих, брат. – Он двинулся вниз по лестнице.
Совершенно сбитый с толку, Дюрандаль последовал за ним.
10
11
– Такое имя я бы не забыл, – заметил Монпурс. – Должно быть, ты появился уже после меня.
– Да, Вожак, – не совсем так, но Дюрандаль не признался бы в этом.
И тут светло-голубые глаза осветились.
– Нет! Ты был Щенком! Ты дал мне мой меч!
– А ты пришел и поблагодарил меня после этого. Ты даже не представляешь, что это для меня значило!
– Нет, представляю, – твердо заявил Монпурс. – Ладно, у тебя не может не быть вопросов.
Дюрандаль, спохватившись, вспомнил о вежливости и предложил гостям сесть. Он извинился, что ему нечем угостить их. Монпурс опустился в кресло легко, словно упавший лист.
– Ты получишь все, что тебе нужно, подергав за этот шнур. Ладно, к делу.
– Тогда первый вопрос. Как мне охранять человека двадцать четыре часа в сутки?
На мгновение лицо коммандера осветилось такой же плутовской улыбкой, как у Хоэра.
– От тебя этого и не требуется. Ты сам почувствуешь, что ощущение опасности выветрится за пару недель. И ты научишься способам сохранять уверенность в надежности своей защиты. Как мы это называем, не надо лезть в ванную. В Гвардии, разумеется, все проще: мы дежурим по очереди. Кстати, пока твой подопечный во дворце, мы можем подменять и тебя, – взмахом руки он оборвал благодарные излияния Дюрандаля. – Нет, мы делаем это для каждого, работающего в одиночку. Это считается частью нашей работы. Нас все равно слишком много, чтобы охранять Короля, да он и сам не заинтересован в том, чтобы по дворцу шатались сбрендившие Клинки.
Значит, Дюрандаль угадал правильно, и это было приятно.
– Но спать-то я могу? Улыбка сделалась шире.
– Ты можешь вздремнуть в кресле на час-другой, но будешь просыпаться даже от паучьего чиха. К этому привыкаешь. Заведи себе хобби: изучай законы, финансы. Или иностранные языки. Помогает коротать время. И потом, видишь ли, даже Клинки рано или поздно стареют. Не вечно же тебе оставаться суперфехтовальщиком.
Дюрандаль снова поблагодарил его. Было что-то будоражащее в том, как он просто, по-братски беседует с двумя людьми, которыми так долго восхищался. Хоэр был для него наполовину героем, наполовину другом – почти недосягаемым, хотя Дюрандаль уже несколько лет считался лучшим фехтовальщиком. Что же касается Монпурса, кандидаты едва ли не молились на него за его легендарные способности в фехтовании и стремительное восхождение по служебной лестнице.
– Есть ли какая-то неизвестная мне причина, по которой маркизу понадобился Клинок?
Неловкая пауза.
– Ничего такого мне не известно, – неохотно признался Монпурс. – Король не отказывает графине ни в чем. Ты только не считай себя обделенным. Смотри на это с другой стороны твое назначение потребует от тебя всех твоих способностей. Мы охраняем Короля, но нас добрая сотня. Большую часть времени мы просто маемся бездельем.
Знакомые мотивы: помнится, так сэр Арагон утешал невезучих коллег.
Хоэр расплылся в ухмылке.
– Скажи ему про женщин!
– Вот сам и скажи, молодой распутник.
– Надеюсь, что кто-нибудь из вас все же скажет, – мягко заметил Дюрандаль. Им-то известно, что он невинен. Они сами прошли через это.
– Ох, их здесь избыток. И вечно их тянет в сон. Монпурс недоверчиво закатил глаза к потолку.
– Ты хочешь сказать, ты настолько их утомляешь. Это просто часть легенды, Дюрандаль – лучшая ее часть.
– Я найду тебе хорошую наставницу, – задумчиво протянул Хоэр. – Дай-ка подумать… Блонди? Эйн? Роз? Ах, да… замужем за придворным, так что ей скучно одной, но никаких разговоров о вечном союзе… хороша собой, игрива, страстна…
– Он таких знает сотню, – хмуро вздохнул его командир. – Я не позволю ему дурить тебя.
– Весьма благодарен, – сказал Дюрандаль, сглотнув слюну.
– А теперь как ты посмотришь на то, чтобы оставить нашего щедрого друга посторожить твою дверь и прогуляться со мной?
Все мускулы его тревожно напряглись.
– Не сегодня, если вы не возражаете. Я бы не против, но мне кажется, это слишком уж быстро… вы меня понимаете? – Он видел, что они ждали именно такого ответа и стараются не смеяться над ним. Но он правда не мог! Что бы они там о нем ни думали, он просто не мог, и все тут.
– Я клянусь тебе – как Клинок брату, – произнес Хоэр, стараясь сохранять на лице серьезность, – что буду охранять твоего подопечного до твоего возвращения.
– Ты очень добр, но… Монпурс усмехнулся и встал.
– Тебя хочет видеть Король.
– Что?
– То, что ты слышал. Король желает говорить с тобой.
Идешь?
Это совсем другое дело! В конце концов, он ведь Королевский Клинок.
– Да, конечно. Гм… мне лучше побриться сначала.
– Особой разницы не будет, – сказал Монпурс. – Пошли! Мы не можем заставлять его ждать слишком долго.
Тут уж было не до споров. Хотя Дюрандаль слышал за спиной лязг задвигаемых засовов, ему все-таки было не по себе, когда они с Монпурсом двинулись по коридору.
– Словно мурашки по телу, да? – спросил коммандер. – Но это пройдет, обещаю тебе. Или ты к этому привыкнешь.
Они спустились по длинному маршу мраморной лестницы. Дворец погрузился в тишину; в коридорах царил полумрак.
– Я – Королевский Клинок, но связан Узами с другим. Как действует разделенная верность?
– Ты связан с маркизом. Он первый. Король второй. Вот если они поссорятся, у тебя возникнут серьезные проблемы..
Неплохая подготовка для вопроса с подвохом, и место для этого неплохое: длинный, совершенно пустой зал.
– Зачем Королю давать такую ценную собственность, как Клинок, человеку, у которого нет врагов?
– Мне казалось, я уже говорил тебе это. – Скажи еще раз.
– Уж не оспариваешь ли ты королевскую волю? – Монпурс приоткрыл дверь, за которой открылась узкая каменная лестница, ведущая вниз.
– Мне не хотелось бы считать своего повелителя дураком, Вожак.
Коммандер закрыл за ними дверь и больно сжал его руку.
– Что ты хочешь этим сказать? – В голубых глазах появился ледяной блеск.
Дюрандаль понял, что стоит прямо под лампой, и лицо его как раз на свету. И как это он ухитрился так быстро ступить на зыбкую почву?
– Если Король сомневается в чьей-либо преданности – ну, не сейчас, но, возможно, в будущем – в общем, гораздо труднее строить заговор, имея за спиной Клинка, не так ли? И потом, это как пробный камень: если Клинок вдруг сойдет с ума, стоит разобраться.
Тяжелый взгляд.
– Ох, ладно, брат Дюрандаль! Ведь не подозреваешь же ты своего маленького маркиза в измене?
– Нет, ни капли. Но Его Величество не может подсаживать Клинков только к ненадежным, верно? Ему надо пометить так и несколько пустышек.
Еще более долгий взгляд. Откуда-то снизу донесся взрыв мужского смеха.
– Надеюсь, ты не будешь распространять такие безумные идеи, брат.
Духи! Значит, он прав!
– Нет, Вожак. Я не буду говорить этого больше.
Не двинув и мускулом, Монпурс сбросил еще десять лет и снова стал совсем мальчишкой.
– Отлично. Теперь еще одна. Если Его Величеству вдруг захочется пофехтовать с тобой немного – три из четырех, ясно?
– Нет.
– Меньше – и, он заподозрит подвох. Больше – и он обидится. Глупо обижать власть имущих, брат. – Он двинулся вниз по лестнице.
Совершенно сбитый с толку, Дюрандаль последовал за ним.
10
Подвал пропах пивом и потом, не считая разъедающей глаза вони от горящего в светильниках китового жира. Ни столов, ни стульев здесь не было – только штабеля бочек и большая корзина с рогами для питья. Из трех десятков стоявших здесь мужчин по меньшей мере двадцать пять были Клинки в синих с серебром гвардейских мундирах, да и остальные, похоже, тоже являлись выпускниками Айронхолла, только приписанными к частным лицам или же просто без формы – все, кроме одного, самого крупного человека в помещении, находившегося в центре всеобщего внимания. Судя по непринужденной атмосфере, бывшие не при исполнении Клинки не испытывали никаких затруднений с превышением установленной нормы питья. Возможно, это было маленькой цеховой тайной.
Король как раз договорил какую-то историю, от которой слушатели зашлись в хохоте. Что за Король! За каких-то два года пребывания на троне он полностью перестроил налоговую систему, завершил Исилондскую войну и изрядно укоротил права крупных землевладельцев, так докучавших его отцу. И тем не менее вот он – один из величайших монархов Эйрании – стоял и бражничал вместе со своими Клинками так, словно был одним из них, повергая их в хохот и – что еще важнее – разражаясь хохотом всякий раз, когда смеялись они. Тот человек, служить которому был создан Дюрандаль: ему, а не этому жалкому маркизу Ничтожеству, храпевшему сейчас где-то наверху.
Амброз обернулся глянуть поверх голов на вошедших. Хотя лицо его раскраснелось, а по лбу катился пот, взгляд его золотых глаз оставался ясен и уверен. Дюрандаль отвесил поклон на три четверти, наиболее с его точки зрения уместный для первой личной аудиенции в неформальной обстановке.
– Я слышал кое-какие впечатляющие истории, сэр Дюрандаль, – прогрохотал Король. – Ваше Величество очень любезны.
– Только когда я этого захочу. – Он оглянулся на своих собеседников, вызвав новый взрыв смеха. Потом он нахмурился. – Что случилось с Харвестом?
О комнате мгновенно воцарилась тишина. Казалось еще, что в ней стало холоднее, несмотря на духоту.
– Я недостаточно разбираюсь в этом, чтобы судить, сир, – ответ уклончивый, и Король не мог не понимать этого. – Однако если вас интересует мое мнение, мне кажется, он не был готов. Ему не хватало веры в себя.
Королевские брови сдвинулись.
– Подойди сюда.
Он отвел Дюрандаля в угол. Остальные повернулись к ним спиной. В помещении снова стало шумно. Общение с Королем вблизи напоминало встречу с медведем прямо у того в берлоге.
Дюрандалю давненько не доводилось глядеть на кого-то снизу вверх.
– Это был несчастный случай.
– Да, сир, – о да, да, да! Но мужчина должен горевать по другу ради самого друга, а не из-за того, чем эта смерть обернулась для него самого.
– Кто следующий? Дай мне свою оценку следующих шестерых.
Это будет чистейшей воды сплетничанье. Официально даже Великий Магистр не мог делиться этой информацией с Королем, хотя в это никто не верил. Противоречивые обеты рвали Дюрандаля на части: верность Айронхоллу, тем людям, что воспитали и вырастили его, друзьям. Однако орден принадлежал Королю, значит, и верность его рыцаря – тоже.
– Слушаюсь, мой господин. Первый сейчас кандидат Байлесс. Он превосходен во всех отношениях, но ему всего семнадцать…
– Он солгал, называя свой возраст?
Байлесс рассказывал всякие сказки насчет охотившегося на него шерифа, о том, что Великий Магистр спас его от виселицы, но никто этому не верил.
– Полагаю, что так, сир. Ему необходим еще год… лучше даже два, – три было бы еще лучше, но кто осмелится сказать это такому нетерпеливому Королю? – Кандидат Готертон очень хорош, хотя, возможно, головой работает лучше, чем мечом; впрочем, он и фехтует не хуже среднего уровня. Кандидат Эвермен на год старше меня. Он великолепен. Кандидат…
– Расскажи мне про Эвермена, – Король внимательно выслушал все, что он наговорил про Эвермена. – Он так же хорош, как ты? – спросил он наконец. Ловушка! Следи за собственным языком!
– Пока нет.
– Будет когда-нибудь?
– Почти.
Король улыбнулся, давая понять, что понимает, как должен чувствовать себя его собеседник.
– Хорошие ответы, Клинок! Учили ведь нас предки: познай себя! Люди, знающие себе цену, восхищают меня. И еще я ценю честность. Это качество, которое власть имеющие ценят превыше всего, – за исключением преданности, но преданность я могу купить. Великий Магистр соглашается, что Эвермен исключителен, но все еще ставит его значительно ниже тебя.
Дюрандаль несколько раз открыл и закрыл рот. Он чувствовал, что краснеет как малый ребенок. Он и представить себе не мог, что Король так пристально следит за происходящим в школе.
– Вы очень добры, Ваше Величество. Король надул губы.
– Вовсе нет. Я бессердечен. Иначе мне нельзя. Вот как раз сейчас мне необходим Клинок высшего класса. Я хотел тебя.
Сталь и кровь! Смерть Харвеста обрекла его на служение тому ничтожеству, и, выходит, реакция Короля на его имя сегодня означала совсем не то, что он подумал.
– Байлесс и Готертон – они смогут перенести Узы? Не загнутся как Харвест?
Дюрандаль держал в руках жизни двоих друзей, и ему хотелось плакате. Он помолчал, обдумывая ответ. Во рту пересохло.
– Сир, они хорошие люди, – осторожно ответил он. – Мне кажется, они выдержат.
Король улыбнулся. Его дыхание отдавало чесноком и пивом.
– Отлично сказано. Никому ни слова о нашем разговоре. Ладно, я столько слышал о твоем умении управляться с мечом и Шпагой… Я, знаешь ли, и сам не новичок.
Похоже, события этой ночи только начинали раскручиваться, все ускоряясь. Ох, вот бы сейчас обратно в Старкмур! Даже оказаться снова Щенком было бы лучше, чем это.
– О фехтовании Вашего Величества слагают легенды, но я считаюсь экспертом. Надеюсь, вы не унизите меня при людях, сир.
– А вот и посмотрим! И не вздумай поддаваться. Поединок по правилам – честность, помнишь? Не щади моих чувств. Сэр Ларсон! Где рапиры? Рапира – мое оружие. Даже я подумал бы, прежде чем сразиться с этим парнем на мечах. А ты как считаешь?
Незнакомый Дюрандалю Клинок уже протягивал им возникшие словно из ниоткуда маски и рапиры.
– Не сомневаюсь. Ваше Величество изрубили бы его мечом как котлету.
– То-то было бы стыда – закончить карьеру так быстро, – хохотнул Король.
Чьи-то услужливые руки быстренько освободили Дюрандаля от камзола, жилета и рубахи; зрители выстроились вдоль стен. Совершенно очевидно, этот вонючий подвал давно уже связан с Клинками, пивом и рапирами. Поединок по правилам? Всегда ли Король приказывает действовать так, как ему действительно хочется? Как он вообще может надеяться показать какой-то класс в поединке с Клинком? Детское лицо Монпурса прямо-таки излучало предостережение.
АГА! Над новичком, ясное дело, подшучивают, и Король принимает участие в шутке. Возможно, подобные розыгрыши – традиция для всех новичков, а уж восходящая звезда, способная одолеть всех мэтров фехтования Айронхолла, – и вовсе идеальная мишень. Знаменитый эксперт потерпит поражение от руки, можно сказать, любителя, и на этом конец.
Нет, не конец! Если Его Величество повелел, чтобы поединок был по правилам, так оно и будет. Тот, кто следует воле своего короля, не ошибется. Много ли найдется на свете монархов, не считающих зазорным для себя играть в детские игры с собственными гвардейцами? Но только так можно добиться от своих подданных настоящей верности.
Обнаженные по пояс, соперники отсалютовали друг другу рапирами. Дюрандаль потоптался по опилкам, пробуя опору.
– К бою! – вскричал Амброз IV, Король Шивиаля и Ностримии, принц Нифии, Властелин Трех Морей, Опора Правосудия, и прочая, и прочая – огромный, потный, набравший лишний жирок, волосатый. Самое знаменитое лицо в королевстве было на этот раз спрятано под металлической сеткой маски.
Выставив вперед правую ногу, задрав левую руку, король надвигался на него стреноженной коровой. Решив поиграть минуту или две, Дюрандаль парировал удар, провел вялую атаку, парировал еще раз и едва не зацепил Короля – совершенно случайно. Тот был медлительней улитки. Он пытался использовать стиль боя, заведенный в Айронхолле, но сам не отличил бы «лилию» от «лебедя». Парировать «иву», встречный выпад в ответ на «радугу»… Черепаший балет. Довольно.
– Туше!
– Ха! – произнес Его Величество голосом, в котором звучало нечто, похожее на недовольство. – Разумеется, туше. Ну что ж, везение всегда украшает Клинка. Посмотрим, как повезет тебе в следующий раз, сэр Дюрандаль.
Дюрандаль снова прикрылся «лебедем».
– Вот я тебе! – вскричал монарх. «Орел», «бабочка»…
– Еще туше… сир.
Король вполне реалистично зарычал, но под маской, должно быть, ухмылялся. Где-то сзади ожесточенно жестикулировал Монпурс. Если жертва еще не разобралась в шутке, ей придется несладко.
– Еще, сир?
– Еще!
Лучше уступить в этом – ради хороших манер. Козел. Дубина. ОХ, ПЛАМЕНЬ! Таракан жалкий! Он, право же, и не собирался так быстро… Король снова зарычал и несколько раз взмахнул рапирой вверх-вниз словно в досаде на то, как протекает поединок. Актер из него Великолепный. Да и остальные ничего. Глядя сквозь сетку маски, Дюрандаль не видел вокруг ни одной улыбки.
Так, значит, пока три – ноль. Три из четырех, говорил Монпурс, так что следующий раунд покажет им, что орёл-то на деле всего лишь кукушка…
– Клянусь духами огня, господин, этот парень в форме! – крикнул кто-то.
Нотки отчаяния в этом голосе звучали так искренне, что Дюрандаля прошиб холодный пот. СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ! Он что, все не правильно понял? Неужели Король и правда верит, что умеет фехтовать лучше горшка соплей? Не могут же люди вроде Монпурса продавать свою честь, утверждая его в этих безумных фантазиях?
Это НЕ МОЖЕТ не быть шуткой! Ой ли?
Внезапно его догадка сменилась злостью. Если это шутка, то дурно пахнущая. Если нет, то он уже успел выставить Короля; ослепленным лестью хвастуном – что само по себе, возможно, равно государственной измене, – а Монпурса подхалимом. А это в свою очередь означает, что про обещанную ему помощь братьев по цеху можно забыть.
– Ну же, клянусь смертью! – Король ринулся на противника, и Дюрандаль просто ткнул рапирой ему в живот. Четыре из четырех.
– Еще! – взревел король, и шарик на конце Дюрандалевой рапиры снова уперся в то же самое место.
Королевская грудь покраснела так, что казалось, будто волосы на ней вот-вот задымятся.
– Клянусь вечной тьмой, я не отступлюсь, пока не зацеплю этого щенка! К бою, сударь! – Это была уже угроза. Какое тут испытание фехтовальщика, это просто-напросто попытка запугать.
– Это все чародейство, Ваше Величество! – крикнул кто-то из зрителей. – Он слишком недавно из Кузницы, чтобы его вообще можно было победить!
Повод сохранить лицо был гениальный, но Амброз его проигнорировал. Потребовалось восемь уколов, чтобы он признал наконец свое поражение и сорвал маску. Раскрасневшийся от усилий и гнева, он свирепо оглядывался по сторонам в поисках хоть намека на ухмылку. Король оказался говенным фехтовальщиком, а его Королевская Гвардия – сборищем жалких льстецов. Дюрандаль отсалютовал и снял свою маску.
– Разрешите идти, Ваше…
– Нет! Надевай-ка эту штуку обратно, парень! Монпурс, посмотрим, как совладаешь с этим гением ты.
Бросив на Дюрандаля испепеляющий взгляд, коммандер начал раздеваться. Разумеется, у поединка мог быть только один исход; проиграть со счетом, почти столь же драматическим, как только что у Короля. Любой другой результат продемонстрировал бы, что он подхалим и лжец.
Новый Клинок мог выиграть в фехтовании, но вот уйму влиятельных друзей он потерял в первую же ночь при дворе.
Король как раз договорил какую-то историю, от которой слушатели зашлись в хохоте. Что за Король! За каких-то два года пребывания на троне он полностью перестроил налоговую систему, завершил Исилондскую войну и изрядно укоротил права крупных землевладельцев, так докучавших его отцу. И тем не менее вот он – один из величайших монархов Эйрании – стоял и бражничал вместе со своими Клинками так, словно был одним из них, повергая их в хохот и – что еще важнее – разражаясь хохотом всякий раз, когда смеялись они. Тот человек, служить которому был создан Дюрандаль: ему, а не этому жалкому маркизу Ничтожеству, храпевшему сейчас где-то наверху.
Амброз обернулся глянуть поверх голов на вошедших. Хотя лицо его раскраснелось, а по лбу катился пот, взгляд его золотых глаз оставался ясен и уверен. Дюрандаль отвесил поклон на три четверти, наиболее с его точки зрения уместный для первой личной аудиенции в неформальной обстановке.
– Я слышал кое-какие впечатляющие истории, сэр Дюрандаль, – прогрохотал Король. – Ваше Величество очень любезны.
– Только когда я этого захочу. – Он оглянулся на своих собеседников, вызвав новый взрыв смеха. Потом он нахмурился. – Что случилось с Харвестом?
О комнате мгновенно воцарилась тишина. Казалось еще, что в ней стало холоднее, несмотря на духоту.
– Я недостаточно разбираюсь в этом, чтобы судить, сир, – ответ уклончивый, и Король не мог не понимать этого. – Однако если вас интересует мое мнение, мне кажется, он не был готов. Ему не хватало веры в себя.
Королевские брови сдвинулись.
– Подойди сюда.
Он отвел Дюрандаля в угол. Остальные повернулись к ним спиной. В помещении снова стало шумно. Общение с Королем вблизи напоминало встречу с медведем прямо у того в берлоге.
Дюрандалю давненько не доводилось глядеть на кого-то снизу вверх.
– Это был несчастный случай.
– Да, сир, – о да, да, да! Но мужчина должен горевать по другу ради самого друга, а не из-за того, чем эта смерть обернулась для него самого.
– Кто следующий? Дай мне свою оценку следующих шестерых.
Это будет чистейшей воды сплетничанье. Официально даже Великий Магистр не мог делиться этой информацией с Королем, хотя в это никто не верил. Противоречивые обеты рвали Дюрандаля на части: верность Айронхоллу, тем людям, что воспитали и вырастили его, друзьям. Однако орден принадлежал Королю, значит, и верность его рыцаря – тоже.
– Слушаюсь, мой господин. Первый сейчас кандидат Байлесс. Он превосходен во всех отношениях, но ему всего семнадцать…
– Он солгал, называя свой возраст?
Байлесс рассказывал всякие сказки насчет охотившегося на него шерифа, о том, что Великий Магистр спас его от виселицы, но никто этому не верил.
– Полагаю, что так, сир. Ему необходим еще год… лучше даже два, – три было бы еще лучше, но кто осмелится сказать это такому нетерпеливому Королю? – Кандидат Готертон очень хорош, хотя, возможно, головой работает лучше, чем мечом; впрочем, он и фехтует не хуже среднего уровня. Кандидат Эвермен на год старше меня. Он великолепен. Кандидат…
– Расскажи мне про Эвермена, – Король внимательно выслушал все, что он наговорил про Эвермена. – Он так же хорош, как ты? – спросил он наконец. Ловушка! Следи за собственным языком!
– Пока нет.
– Будет когда-нибудь?
– Почти.
Король улыбнулся, давая понять, что понимает, как должен чувствовать себя его собеседник.
– Хорошие ответы, Клинок! Учили ведь нас предки: познай себя! Люди, знающие себе цену, восхищают меня. И еще я ценю честность. Это качество, которое власть имеющие ценят превыше всего, – за исключением преданности, но преданность я могу купить. Великий Магистр соглашается, что Эвермен исключителен, но все еще ставит его значительно ниже тебя.
Дюрандаль несколько раз открыл и закрыл рот. Он чувствовал, что краснеет как малый ребенок. Он и представить себе не мог, что Король так пристально следит за происходящим в школе.
– Вы очень добры, Ваше Величество. Король надул губы.
– Вовсе нет. Я бессердечен. Иначе мне нельзя. Вот как раз сейчас мне необходим Клинок высшего класса. Я хотел тебя.
Сталь и кровь! Смерть Харвеста обрекла его на служение тому ничтожеству, и, выходит, реакция Короля на его имя сегодня означала совсем не то, что он подумал.
– Байлесс и Готертон – они смогут перенести Узы? Не загнутся как Харвест?
Дюрандаль держал в руках жизни двоих друзей, и ему хотелось плакате. Он помолчал, обдумывая ответ. Во рту пересохло.
– Сир, они хорошие люди, – осторожно ответил он. – Мне кажется, они выдержат.
Король улыбнулся. Его дыхание отдавало чесноком и пивом.
– Отлично сказано. Никому ни слова о нашем разговоре. Ладно, я столько слышал о твоем умении управляться с мечом и Шпагой… Я, знаешь ли, и сам не новичок.
Похоже, события этой ночи только начинали раскручиваться, все ускоряясь. Ох, вот бы сейчас обратно в Старкмур! Даже оказаться снова Щенком было бы лучше, чем это.
– О фехтовании Вашего Величества слагают легенды, но я считаюсь экспертом. Надеюсь, вы не унизите меня при людях, сир.
– А вот и посмотрим! И не вздумай поддаваться. Поединок по правилам – честность, помнишь? Не щади моих чувств. Сэр Ларсон! Где рапиры? Рапира – мое оружие. Даже я подумал бы, прежде чем сразиться с этим парнем на мечах. А ты как считаешь?
Незнакомый Дюрандалю Клинок уже протягивал им возникшие словно из ниоткуда маски и рапиры.
– Не сомневаюсь. Ваше Величество изрубили бы его мечом как котлету.
– То-то было бы стыда – закончить карьеру так быстро, – хохотнул Король.
Чьи-то услужливые руки быстренько освободили Дюрандаля от камзола, жилета и рубахи; зрители выстроились вдоль стен. Совершенно очевидно, этот вонючий подвал давно уже связан с Клинками, пивом и рапирами. Поединок по правилам? Всегда ли Король приказывает действовать так, как ему действительно хочется? Как он вообще может надеяться показать какой-то класс в поединке с Клинком? Детское лицо Монпурса прямо-таки излучало предостережение.
АГА! Над новичком, ясное дело, подшучивают, и Король принимает участие в шутке. Возможно, подобные розыгрыши – традиция для всех новичков, а уж восходящая звезда, способная одолеть всех мэтров фехтования Айронхолла, – и вовсе идеальная мишень. Знаменитый эксперт потерпит поражение от руки, можно сказать, любителя, и на этом конец.
Нет, не конец! Если Его Величество повелел, чтобы поединок был по правилам, так оно и будет. Тот, кто следует воле своего короля, не ошибется. Много ли найдется на свете монархов, не считающих зазорным для себя играть в детские игры с собственными гвардейцами? Но только так можно добиться от своих подданных настоящей верности.
Обнаженные по пояс, соперники отсалютовали друг другу рапирами. Дюрандаль потоптался по опилкам, пробуя опору.
– К бою! – вскричал Амброз IV, Король Шивиаля и Ностримии, принц Нифии, Властелин Трех Морей, Опора Правосудия, и прочая, и прочая – огромный, потный, набравший лишний жирок, волосатый. Самое знаменитое лицо в королевстве было на этот раз спрятано под металлической сеткой маски.
Выставив вперед правую ногу, задрав левую руку, король надвигался на него стреноженной коровой. Решив поиграть минуту или две, Дюрандаль парировал удар, провел вялую атаку, парировал еще раз и едва не зацепил Короля – совершенно случайно. Тот был медлительней улитки. Он пытался использовать стиль боя, заведенный в Айронхолле, но сам не отличил бы «лилию» от «лебедя». Парировать «иву», встречный выпад в ответ на «радугу»… Черепаший балет. Довольно.
– Туше!
– Ха! – произнес Его Величество голосом, в котором звучало нечто, похожее на недовольство. – Разумеется, туше. Ну что ж, везение всегда украшает Клинка. Посмотрим, как повезет тебе в следующий раз, сэр Дюрандаль.
Дюрандаль снова прикрылся «лебедем».
– Вот я тебе! – вскричал монарх. «Орел», «бабочка»…
– Еще туше… сир.
Король вполне реалистично зарычал, но под маской, должно быть, ухмылялся. Где-то сзади ожесточенно жестикулировал Монпурс. Если жертва еще не разобралась в шутке, ей придется несладко.
– Еще, сир?
– Еще!
Лучше уступить в этом – ради хороших манер. Козел. Дубина. ОХ, ПЛАМЕНЬ! Таракан жалкий! Он, право же, и не собирался так быстро… Король снова зарычал и несколько раз взмахнул рапирой вверх-вниз словно в досаде на то, как протекает поединок. Актер из него Великолепный. Да и остальные ничего. Глядя сквозь сетку маски, Дюрандаль не видел вокруг ни одной улыбки.
Так, значит, пока три – ноль. Три из четырех, говорил Монпурс, так что следующий раунд покажет им, что орёл-то на деле всего лишь кукушка…
– Клянусь духами огня, господин, этот парень в форме! – крикнул кто-то.
Нотки отчаяния в этом голосе звучали так искренне, что Дюрандаля прошиб холодный пот. СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ! Он что, все не правильно понял? Неужели Король и правда верит, что умеет фехтовать лучше горшка соплей? Не могут же люди вроде Монпурса продавать свою честь, утверждая его в этих безумных фантазиях?
Это НЕ МОЖЕТ не быть шуткой! Ой ли?
Внезапно его догадка сменилась злостью. Если это шутка, то дурно пахнущая. Если нет, то он уже успел выставить Короля; ослепленным лестью хвастуном – что само по себе, возможно, равно государственной измене, – а Монпурса подхалимом. А это в свою очередь означает, что про обещанную ему помощь братьев по цеху можно забыть.
– Ну же, клянусь смертью! – Король ринулся на противника, и Дюрандаль просто ткнул рапирой ему в живот. Четыре из четырех.
– Еще! – взревел король, и шарик на конце Дюрандалевой рапиры снова уперся в то же самое место.
Королевская грудь покраснела так, что казалось, будто волосы на ней вот-вот задымятся.
– Клянусь вечной тьмой, я не отступлюсь, пока не зацеплю этого щенка! К бою, сударь! – Это была уже угроза. Какое тут испытание фехтовальщика, это просто-напросто попытка запугать.
– Это все чародейство, Ваше Величество! – крикнул кто-то из зрителей. – Он слишком недавно из Кузницы, чтобы его вообще можно было победить!
Повод сохранить лицо был гениальный, но Амброз его проигнорировал. Потребовалось восемь уколов, чтобы он признал наконец свое поражение и сорвал маску. Раскрасневшийся от усилий и гнева, он свирепо оглядывался по сторонам в поисках хоть намека на ухмылку. Король оказался говенным фехтовальщиком, а его Королевская Гвардия – сборищем жалких льстецов. Дюрандаль отсалютовал и снял свою маску.
– Разрешите идти, Ваше…
– Нет! Надевай-ка эту штуку обратно, парень! Монпурс, посмотрим, как совладаешь с этим гением ты.
Бросив на Дюрандаля испепеляющий взгляд, коммандер начал раздеваться. Разумеется, у поединка мог быть только один исход; проиграть со счетом, почти столь же драматическим, как только что у Короля. Любой другой результат продемонстрировал бы, что он подхалим и лжец.
Новый Клинок мог выиграть в фехтовании, но вот уйму влиятельных друзей он потерял в первую же ночь при дворе.
11
А на следующий день ему снова пришлось иметь дело с маркизом. Тот пригласил портных. Жена принимала участие в обсуждении с энтузиазмом ребенка, получившего в подарок новую куклу. Дюрандаль терпеливо стоял, пока его драпировали отрезами материи, стараясь попасть в тон его волосам и глазам. Он норовил улизнуть под любыми предлогами, но его тотчас возвращали обратно ради какого-нибудь очередного пустяка. И наконец, когда окончательное решение по фасону и цвету было уже принято, он просто сказал: «Нет».
– Что значит «нет»? – вскипел Наттинг.
– Я не буду этого носить, милорд.
– Ты поклялся служить мне!
– Да, милорд. Я даже связан заклятием служить вам. Но вы ведь не станете покупать бульдога, чтобы наряжать потом болонкой. Вы будете натравливать его на быков. Моя задача – не быть красавчиком, а защищать вас, но в этих тряпках я не смогу драться.
– Фи! От тебя не требуется драться, и тебе это хорошо известно.
– Да, милорд. К сожалению, мне это известно. Но заклятию это все равно, и оно не позволяет мне ходить выряженным, словно кружевное покрывало.
– Ты дерзишь! – фыркнула маркиза. – НЕ позволяй ему говорить с собой так, милый.
– Я скорее пойду за вами нагишом, милорд, чем надену эти тряпки. Могу я внести предложение? – добавил Дюрандаль, чтобы не казаться слишком уж упрямым.
– Ну, что? – буркнул Наттинг.
– Что-нибудь вроде мундира Королевской Гвардии. Это удобно и производит впечатление.
Говнюк, теребя бородку, обмозговал это предложение.
– А знаешь, в этом что-то есть! Мои цвета – синий с золотом. Дорогая, почему бы нам не выбрать совершенно тот же покрой, только с золотом вместо серебра?
Маркиза захлопала в ладоши.
– Ой, милый, какой же он будет в этом такой хорошенький! СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ! Дюрандаль имел в виду покрой, но не геральдику. Королевскую Гвардию поголовно хватит апоплексический удар.
Однако коммандер не был злопамятным – так, во всяком случае, сказал Хоэр. Данное им обещание помочь освоиться оставалось в силе, поэтому вскоре после полуночи Хоэр объявился в апартаментах Наттинга в сопровождении очаровательного существа по имени Китти. Довольно скоро он ушел, но она осталась.
Дюрандаль обнаружил, что она вовсе не дитя, и она оказалась очаровательной и в прочих отношениях, о которых он прежде мог только мечтать.
Ближе к концу этой незабываемой недели дела мало-помалу пошли на поправку. Даже не самые доброжелательные взгляды, которыми поначалу встречали маркизова Клинка в новом мундире, вдруг прекратились. Помощь со стороны гвардейцев поощрялась самим Королем.
Это произошло на приеме по случаю дня рождения. По обыкновению на Клинков обращали не больше внимания, чем на стенные росписи. Поэтому Дюрандаль стоял у стены в дальнем конце зала, наблюдая за тем, как Наттинг ждет своей очереди засвидетельствовать монарху свое почтение. Другие Клинки – как королевские, так и личные – собрались группами по несколько человек, но он стоял один. Как, похоже, будет и впредь.
Королева отсутствовала. Ходили слухи, что она вновь в положении. Графиня маячила в зале, но находиться рядом с Королем на таком мероприятии не могла. Поэтому у трона стояли только коммандер Монпурс, лорд-канцлер Блуфилд, Великий Инквизитор, чье имя хранилось в тайне, и впечатляющая матрона в белых рясе и шляпе – должно быть, Мать-Настоятельница Ордена Белых Сестер.
Присутствовали здесь, разумеется, и другие нюхачки. Проскучав около часа, Дюрандаль обнаружил ту самую Сестру, которая задержала его в самый первый день при дворе, – она стояла в одиночестве недалеко от него. Он как бы невзначай направился в ее сторону, но даже не успел подойти, как она, нахмурившись, повернулась ему навстречу. Оставшееся расстояние он преодолел открыто и поклонился ей, пожелав доброго утра. Ее ответ был разве что в рамках вежливости:
– Что тебе надо? – Она смотрела на вышитую на его Груди золотую белку с откровенной неприязнью; значит, по меньшей мере одно их объединяло.
– Я подошел удостовериться, что от меня уже не так сильно воняет кузницей, Сестра.
– Молодой человек, нам не нравится, когда нас называют нюхачками. Твой вопрос одновременно вульгарен и оскорбителен.
Ведь это она первая завела разговор об обонянии, сказав, что от него дурно пахнет.
– В таком случае прошу прощения. Я обидел вас единственно из неведения – я ведь совсем еще свежевыкованный Клинок, только-только с углей. Но как вам вообще удается опознать заклятие?
– Этого чувства не опишешь. Скажем, словно мне нужно петь какую-то очень сложную песню, а ты стоишь рядом и во всю глотку распеваешь совсем другую, да притом фальшиво. Так тебе понятнее?
Ну, немного. Он выдавил из себя еще одну улыбку – возможно, не слишком убедительную.
– И что вы делаете, если улавливаете следы вражеского заклятия, Сестра?
– Зову Королевских Клинков, разумеется, – тряхнув головой так решительно, что высокая остроконечная шапка только чудом не слетела с ее головы, она зашагала прочь.
Быстрый взгляд вокруг показал, что Клинки и Белые Сестры нигде не стояли вместе. Значит, он узнал новую для себя вещь, задев при этом чьи-то чувства. Он вернулся на место наблюдать за продвижением своего подопечного – процессом более скучным, чем выведение новой породы дубов.
Когда – очень нескоро – настала-таки очередь маркизы присесть в реверансе, а маркиза – поцеловать августейшую руку, он с облегчением приготовился уходить (хотя прекрасно понимал, что эта церемония скоро сменится другой, еще более долгой, В банкетном зале). Тут Король поднял голову. Взгляд его янтарных глаз обежал помещение и остановился на Дюрандале так, словно снимал с него мерку на гроб… длиной ему до плеч как раз подойдет.
Король поманил его к себе.
Сталь и кровь! Неужели это конец? Изгнание в какую-нибудь неведомую пустыню? Дюрандаль шагал милю за милей по паркетному полу, и ему казалось, что пажи и герольды вот-вот заступят ему дорогу, уловив тайный знак Короля. Однако он добрался до трона целым и невредимым и отвесил положенный по этикету низкий поклон.
– Что значит «нет»? – вскипел Наттинг.
– Я не буду этого носить, милорд.
– Ты поклялся служить мне!
– Да, милорд. Я даже связан заклятием служить вам. Но вы ведь не станете покупать бульдога, чтобы наряжать потом болонкой. Вы будете натравливать его на быков. Моя задача – не быть красавчиком, а защищать вас, но в этих тряпках я не смогу драться.
– Фи! От тебя не требуется драться, и тебе это хорошо известно.
– Да, милорд. К сожалению, мне это известно. Но заклятию это все равно, и оно не позволяет мне ходить выряженным, словно кружевное покрывало.
– Ты дерзишь! – фыркнула маркиза. – НЕ позволяй ему говорить с собой так, милый.
– Я скорее пойду за вами нагишом, милорд, чем надену эти тряпки. Могу я внести предложение? – добавил Дюрандаль, чтобы не казаться слишком уж упрямым.
– Ну, что? – буркнул Наттинг.
– Что-нибудь вроде мундира Королевской Гвардии. Это удобно и производит впечатление.
Говнюк, теребя бородку, обмозговал это предложение.
– А знаешь, в этом что-то есть! Мои цвета – синий с золотом. Дорогая, почему бы нам не выбрать совершенно тот же покрой, только с золотом вместо серебра?
Маркиза захлопала в ладоши.
– Ой, милый, какой же он будет в этом такой хорошенький! СМЕРТЬ И ПЛАМЕНЬ! Дюрандаль имел в виду покрой, но не геральдику. Королевскую Гвардию поголовно хватит апоплексический удар.
***
Как доложил ему вечером Хоэр, Монпурс был изрядно взбешен – но Дюрандаль и сам уже понял это по репликам, которые Клинки позволили себе после ухода Короля. Он решил, что это пятно останется на нем до самой могилы.Однако коммандер не был злопамятным – так, во всяком случае, сказал Хоэр. Данное им обещание помочь освоиться оставалось в силе, поэтому вскоре после полуночи Хоэр объявился в апартаментах Наттинга в сопровождении очаровательного существа по имени Китти. Довольно скоро он ушел, но она осталась.
Дюрандаль обнаружил, что она вовсе не дитя, и она оказалась очаровательной и в прочих отношениях, о которых он прежде мог только мечтать.
Ближе к концу этой незабываемой недели дела мало-помалу пошли на поправку. Даже не самые доброжелательные взгляды, которыми поначалу встречали маркизова Клинка в новом мундире, вдруг прекратились. Помощь со стороны гвардейцев поощрялась самим Королем.
Это произошло на приеме по случаю дня рождения. По обыкновению на Клинков обращали не больше внимания, чем на стенные росписи. Поэтому Дюрандаль стоял у стены в дальнем конце зала, наблюдая за тем, как Наттинг ждет своей очереди засвидетельствовать монарху свое почтение. Другие Клинки – как королевские, так и личные – собрались группами по несколько человек, но он стоял один. Как, похоже, будет и впредь.
Королева отсутствовала. Ходили слухи, что она вновь в положении. Графиня маячила в зале, но находиться рядом с Королем на таком мероприятии не могла. Поэтому у трона стояли только коммандер Монпурс, лорд-канцлер Блуфилд, Великий Инквизитор, чье имя хранилось в тайне, и впечатляющая матрона в белых рясе и шляпе – должно быть, Мать-Настоятельница Ордена Белых Сестер.
Присутствовали здесь, разумеется, и другие нюхачки. Проскучав около часа, Дюрандаль обнаружил ту самую Сестру, которая задержала его в самый первый день при дворе, – она стояла в одиночестве недалеко от него. Он как бы невзначай направился в ее сторону, но даже не успел подойти, как она, нахмурившись, повернулась ему навстречу. Оставшееся расстояние он преодолел открыто и поклонился ей, пожелав доброго утра. Ее ответ был разве что в рамках вежливости:
– Что тебе надо? – Она смотрела на вышитую на его Груди золотую белку с откровенной неприязнью; значит, по меньшей мере одно их объединяло.
– Я подошел удостовериться, что от меня уже не так сильно воняет кузницей, Сестра.
– Молодой человек, нам не нравится, когда нас называют нюхачками. Твой вопрос одновременно вульгарен и оскорбителен.
Ведь это она первая завела разговор об обонянии, сказав, что от него дурно пахнет.
– В таком случае прошу прощения. Я обидел вас единственно из неведения – я ведь совсем еще свежевыкованный Клинок, только-только с углей. Но как вам вообще удается опознать заклятие?
– Этого чувства не опишешь. Скажем, словно мне нужно петь какую-то очень сложную песню, а ты стоишь рядом и во всю глотку распеваешь совсем другую, да притом фальшиво. Так тебе понятнее?
Ну, немного. Он выдавил из себя еще одну улыбку – возможно, не слишком убедительную.
– И что вы делаете, если улавливаете следы вражеского заклятия, Сестра?
– Зову Королевских Клинков, разумеется, – тряхнув головой так решительно, что высокая остроконечная шапка только чудом не слетела с ее головы, она зашагала прочь.
Быстрый взгляд вокруг показал, что Клинки и Белые Сестры нигде не стояли вместе. Значит, он узнал новую для себя вещь, задев при этом чьи-то чувства. Он вернулся на место наблюдать за продвижением своего подопечного – процессом более скучным, чем выведение новой породы дубов.
Когда – очень нескоро – настала-таки очередь маркизы присесть в реверансе, а маркиза – поцеловать августейшую руку, он с облегчением приготовился уходить (хотя прекрасно понимал, что эта церемония скоро сменится другой, еще более долгой, В банкетном зале). Тут Король поднял голову. Взгляд его янтарных глаз обежал помещение и остановился на Дюрандале так, словно снимал с него мерку на гроб… длиной ему до плеч как раз подойдет.
Король поманил его к себе.
Сталь и кровь! Неужели это конец? Изгнание в какую-нибудь неведомую пустыню? Дюрандаль шагал милю за милей по паркетному полу, и ему казалось, что пажи и герольды вот-вот заступят ему дорогу, уловив тайный знак Короля. Однако он добрался до трона целым и невредимым и отвесил положенный по этикету низкий поклон.