"На всякий случай," - с усмешкой говорила она сама себе, при этом сама не зная, на какой именно случай.
Но сегодня все было иначе. Сегодня у неё была причина. Целый день у неё не шла из головы картина того, как Джулия стоит перед ней накануне на кухне, глядя на неё с мольбой во взгляде. О чем была та мольба? Что она хотела сказать? что её тревожит?
"Мам, - сказала она тогда. - Мам я тебя очень-очень люблю."
Как много долгих лет прошло с тех пор, когда она в последний раз бросалась к ней с такими признаниями? Она слово молила о чем-то, взывала о помощи.
"Мам, - могла сказать она, - ты мне очень нужна!" Она не произнесла этих слов, но это ясно слышалось в её голосе.
Что-то не так, думала миссис Джеймс, тупо глядя на нетронутую чашку кофе на столе перед ней. Если бы я только знала, в чем дело, я могла бы предотвратить это, но я ничего не знаю. И даже не могу себе вообразить.
Джулия поднялась к себе в комнату, чтобы принарядиться для свидания с Бадом. У неё играл магнитофон, и музыка была слышна в гостиной, смешиваясь с ароматами и звуками весны.
За окном стоял чудный весений вечер, и миссис Джеймс с пугающей уверенностью осознавала, что именно в этот вечер с кем-то должно случиться нечто ужасное.
* * *
Мистер Риверс сидел за столом, покачиваясь на стуле, стоявшем на задних ножках и упиравшемся спинкой с стену.
- А картошки там больше нет? - спросил он.
- Конечно, осталось. Чего-чего, а уж картошки у нас всегда хватает. Его жена вытерла лоб тыльной стороной ладони и открыла духовку, чтобы вытащить миску. - Эльза, а тебе хватит. Папе нужно много есть, а вот тебе передать вовсе незачем.
- А ты что, хочешь сделать из меня вторую Хелен, да? - раздраженно огрызнулась Эльза. - Спешу тебя разочаровать. Я не собираюсь морить себя голодом, как она, в надежде, что какая-нибудь телекомпания предложит мне контракт.
- У Хелен есть сила воли, - сказал мистер Риверс, щедро поливая картошку подливкой от жаркого. - И во многом благодаря этому она добилась, чего хотела.
- Нисколько не заботясь при этом о тех, через кого ей пришлось переступить.
Миссис Риверс отвернулась от плиты. Это была худая женщина с изможденным лицом. Она никогда не была красавицей, и даже в далекой юности её можно было назвать лишь симпатичной. С тех пор рождавшиеся один за другим дети, работа по дому, слабое здоровье и тяжкий груз финансовых проблем, свалившихся на нее, придавали её лицу хронически усталое выражение. Фиалковые глаза, сделавшие неотразимой внешность её второй дочери, смотрелись очень неуместно на её изможденном лице.
- Эльза, я не хочу слышать от тебя такие вещи, - строго сказала она. Можно подумать, что ты злишься на сестру из-за того, что у той все хорошо.
- А я не считаю, что она того заслуживает, - в сердцах выпалила Эльза. - Это не справедливо, что все достается ей одной - и внешность, и хорошая работа, и деньги. Интересно знать, что она сделала для того, чтобы заработать все это? Хелен никогда ни о ком не заботилась, думала только о себе.
- Но она помогает нам, - напомнил ей отец. - Присылает чек с каждой зарплаты.
- Присылает, но гораздо меньше, чем могла бы. Для неё это жалкие гроши, и это не мешает ей жить в свое удовольствие. Она эгоистка, папа, и ты это прекрасно знаешь, но не хочешь признавать. Хелен всегда была твоей любимицей.
- У папы нет любимчиков среди детей, - строго сказала миссис Риверс, как, впрочем, и у меня. Мы всех вас любим одинаково, и всегда искренне радуемся успехам каждого из вас. Ничего, Эльза, будет и на твоей улице праздник. И тебе тоже встретится хороший молодой человек.
- Такой, как Барри Кокс?
- Может быть. Кто знает, как жизнь повернется...
- Я знаю, - с горечью заявила Эльза. - У меня никогда не будет такого красивого и богатого жениха. Скорее всего, это будет какое-нибудь полное ничтожество, и я выйду за него замуж, потому что больше выходить мне будет не за кого. И мы будем жить вот в таком же доме, и у нас будет миллион детей, точно так же, как у вас. И жрать изо дня в день мы будем одну картошку.
- Кстати, о детях, - отрывисто сказал отец, - иди, присмотри за ними, ладно? Судя по воплям, они скоро разнесут всю гостиную.
- Я рада, что парня Хелен подстрелили, - объявила Эльза. - Может быть, хотя бы теперь она поймет, что даже у неё не может быть рещительно все хорошо.
Она встала из-за стола и вышла из комнаты. Вскоре родители услышали её голос - "А это ещё что такое? А ну-ка быстро убрали весь хлам с дивана!"
Мать покачала головой.
- Где мы ошиблись, что сделали неправильно?
- Мы все делали правильно, - возразил ей мистер Риверс. - Мы старались, как могли. Ты совершенно права, у Эльзы тоже будет своя жизнь, если только она сама будет стремиться к ней и перестанет постоянно оглядываться на сестру, используя это как отговорку для своего бездействия.
- Но в какой-то мере она права, - тихо вздохнула миссис Риверс. Хелен эгоистична. И у неё действительно есть все, что она только не пожелает.
- Нет, - покачал головой её муж. - Далеко не все. Вот когда она встретит того, человека, который полюбит её, то тогда, может быть, у неё и будет все, о чем можно только мечтать. Но если она будет продолжать в том же, духе, что и сейчас, то случится это ещё очень не скоро. Для начала ей нужно научиться думать не только о себе, но и о других.
- Но она такая хорошенькая, - возразила миссис Риверс. - Во всем мире, наверное, не найдется мужчины, который не возжелал бы Хелен. Взять хотя бы этого Кокса!
- Я же не сказал "возжелал", - тихо сказал мистер Риверс. - Я сказал "полюбит ее". А что до её внешности... - Он встал со стула и обнял жену за плечи. - То я открою тебе один секрет, дорогая; возможно, рядом кое с кем из девчонок Хелен и в самом деле кажется красавицей, но только она никогда не сможет сравниться со своей матерью.
* * *
- Ты думаешь, он знает? - нервно спросила миссис Кокс. - По-твоему, Барри догадывается о том, что он уже никогда не будет ходить?
- Зачем ты говоришь такие вещи? - спросил мистер Кокс. - Ведь доктор сказал, что точно ещё ничего не известно. Еще есть надежда.
- Но он сказал, что если по прошествии недели улучшение так и не наступит...
- Но неделя ещё не прошла. Сегодня лишь вечер второго дня.
Они только что вышли из лифта и шли по больничному коридору. Пришло вечернее время посещений больных, и мимо них то и дело торопливо проходили небольшие группки друзей и родственников пациентов, многие из которых несли букеты цветов и книги.
Мистер Кокс повернул голову, глядя на жену с плохо скрываемым отчаянием.
- Знаешь, селия, иногда мне кажется, что ты сама желаешь Барри такой судьбы. Ты так рада заполучить его обратно, чтобы он снова всецело находился в твоей власти, что даже согласна мириться с тем, что он будет до конца жизни прикован к инвалидному креслу.
- Да как ты мужешь говорить такое! - миссис Кокс была откровенно шокирована. - Ну, разумеется, ничего такого я ему не желаю! Это просто ужасно, что все это случилось с Барри! Но раз уж это произошло, то я готова посвятить весь остаток жизни заботе о нем. Он мой сын, мое дитя. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы скрасить ему жизнь, когда он вернется домой.
- Селия, взгляни правде в глаза, - тихо проговорил мистер Кокс, - ты с самого момента его рождения изо всех сил старалась сделать его жизнь лучше, руководствуясь при этом лишь своими собственными соображениями, но не его желаниями. Сама мысль о том, что в чем-то он может запросто обходиться и без твоей опеки, казалась тебе просто невыносимой. Так что не удивительно, что в последнее время он начал активно восставать против этого, выбрал себе девушку, которую ты не одобряла, начал покуривать "травку" и гонять на машине, как сумасшедший. Для того, чтобы стать настоящим мужчиной, мальчику нужна возможность вздохнуть свободно.
- Он мог вздыхать свободно, сколько душе угодно, - раздраженно возразила миссис Кокс. - Мы отправили его в колледж, он поселился в общежитии...
- Он поступил в университет, потому что ты не хотела, чтобы он уехжал из города. А общежитие стало своего рода компромисом, на который ты была вынуждена пойти, лишь он только не снял квартиру где-нибудь еще.
- Если ты обвиняешь меня в нелюбви к Барри.
- Я ни в чем тебя не обвиняю. - Мистер Кокс неловким жестом взял руки жены. - Я ни в чем тебя не виню. Если бы я сам чаще бывал дома, если бы не был вечно занят мыслями о работе, то тебе не пришлось делать из Барри центр всего своего бытия.
Я просто хочу сказать, что мы должны правильно подойти к ситуации и принять верное решение. Когда Барри выйдет из Больницы, то ему придется вернуться домой, да, это так. Но не навсегда. Даже если оправдаются самые страшные прогнозы, даже если наш сын на всю жизнь останется инвалидом, он не останется у нас навсегда.
- Да как ты можешь? - охнула она. - И как тебе только могла прийти такая мысль: выгнать беспомощного ребенка на улицу!
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду совсем другое. Неспособность человека ходить своими ногами ещё не означает, что ему уготована судьба беспомощного инвалида. Барри сможет продолжать учебу в колледже, закончить его, и выбрать себе такую работу, которую можно выполнять, не вставая из-за письменного стола. Он сможет водить машину с ручным управлением. Он сможет сам себя обеспечивать, жить, где пожелает и путешествовать - но без нас. Я просто хочу сказать, что мы должны дать ему шанс стать взрослым.
Разжав руки, он резко развернулся и зашагал по коридору.
Прийдя в себя, миссис Кокс поспешила следом.
- Но эта девчонка, - воскликнула она, поровнявшись с ним, - эта Риверс, что нас делать с ней? Барри очень слаб, и кто-то должен защищать его от разных напастей. А что если он вдруг решит...
- Мистер и миссис Кокс? - Они подошли к двери палаты Барри, когда к ним навстречу вышел седовласый доктор. Он плотно закрыл за собой дверь. - У меня для вас хорошие новости.
Его морщинистое лицо казалось даже помолодевшим и не таким хмурым, как с утра.
- Ваш сын только что пошевелил левой ступней.
- Правда? - Мистер Кокс так резко остановился, что жена налетела на него сзади. - Пошевелил ступней? Значит...
- Значит, он выздоравливает, - тепло проговорил врач. - Конечно, на это потребуется значительное время и лечение, и я не могу гарантировать вам сейчас, что он скоро снова вернется на футбольное поле. Но если Барри может шевелить ступней, то вскоре он начнет шевелить и ногами. А раз так, то ходить он будет.
- Слава Богу! - с облегчением вздохнул мистер Кокс. - Ты слышишь, Селия?
- Да, - тихо проговорила его жена. - Да! - Она взялась за ручку двери. - Я не могу дождаться поскорее увидеть его!
- Боюсь, подождать вам все-таки придется, - строго сказал ей врач. Барри попросил, чтобы к нему некоторое время не пускали посетителей.
- Но мы не посетители! - возразила миссис Кокс. - Мы его родители!
- Он попросил поставить ему телефон, - продолжал врач, - и как раз сейчас он кому-то звонит. Просто диву даешься, как эмоциональные потрясения порой действуют на людей. Первое, что он сказал, когда осознал значимость происходящего - когда увидел, что его ступня шевельнулась под одеялом было: "Я поступил подло".
- Он поступил подло? - рассеянно повторила миссис Кокс. - Но ведь Барри за всю свою жизнь никого не обидел. Что бы это могло значить?
- Он сказал, что сказал кому-то неправду, - пояснил доктор. - Я ничего не понял. Ведь он все ещё был под действием лекарств, и говорил сбивчиво. Он сказал, что нарочно соврал кому-то и теперь должен все исправить, пока ещё не слишком поздно.
- Не понимая, - хмурясь, проговорил мистер Кокс. - Ведь он не виделся ни с кем, кроме нас, с тех пор, как с ним случилось это несчастье. Так кого он мог обмануть? И в чем? Позвольте мне самому поговорить с ним.
- Я очень сожалею, но сейчас это невозможно, - твердо сказал доктор. Он сейчас звонит по телефону и очень настаивал на том, чтобы его при этом никто не беспокоил.
* * *
В квартире Хелен зазвонил телефон. Он прозвонил двенадцать раз. Потом звонки прекратились.
Человек, сидевший в низком кресле цвета лаванды не двинулся с места, терпеливо дожидаясь, когда, наконец, аппарат замолчит. Затем он размял пальцы и положил ладони на колени. На тыльной стороне одной из ладоней были заметны следы желтой краски.
Ему не составило абсолютно никакого труда проникнуть в эту квартиру, так как дверь на балком была незаперта. Так что теперь ему не оставалось ничего, как просто сидеть и ждать.
Глава 17
Хелен поднималась по лестнице, когда услышала, что у неё зазвонил телефон. Она прибавила шагу и поспешила к двери своей квартиры. Ей пришлось задержаться у бассейна гораздо дольше, чем она планировала изначально.
Внезапный уход Колли не остался незамеченным не только занудами-училками, но и всеми остальными отдыхающими. Так что, подавив гнев и проглотив обиду, Хелен поплавала ещё немного, а затем выбралась из воды, чтобы присоединиться к стремительно растущей компании молодых людей, собирающихся вокруг бассейна для вечернего отдыха. Она благосклонно позволила угостить себя пивом адвокату из квартиры 107, и так весело хохотала и активно поддерживала завязавшуюся беседу, что уже очень скоро вокруг них начали собираться очарованные ею поклонники. Даже посте того, как учительницы удалились к себе, Хелен осталась у бассейна, с видимым удовольствием попивая пиво, болтая на самые разные темы и глядя на то, как над землей постепенно сгущаются сумерки.
Когда же на площадке вокруг бассейна зажглись фонари, она взглянула на часы на руке адвоката.
- Мне пора пойти переодеться, - сказала она, - и ехать на студию.
- Зачем переодеваться? - игриво спросил адвокат. - В таком виде ты произведешь настоящий фурор! - Но Хелен встала с шезлонга, смеясь, бросила пустую банку из-под пива ему на колени и, обойдя бассейн, направилась к лестнице.
Поднявшись на второй балкон, она услышала приглушенный телефонный звонок и прибавила шаг. Дверь в квартиру была незаперта, так что домой она попала без задержки. Однако едва она коснулась трубки, как звонки прекратились.
- Похоже, в последнее время это уже становится традицией, - вслух сказала Хелен самой себе. - Ладно, кому нужно перезвонят ещё раз. А может быть, это была Эльза, и мне просто повезло, что я не успела поднять трубку.
- А ты что, никогда не запираешь дверь? - раздался голос у неё за спиной.
Вздрогнув и похолодев от неожиданности, Хелен развернулась и в следующий момент вздохнула с облегчением, узнав человека, сидевшего в кресле, и её боевой пол пошел на убыль.
- А... Колли! Ты меня до смерти напугал. Что ты здесь делаешь?
- Жду тебя. - Он уже успел переодеться, и теперь на нем были брюки и спортивная рубашка. Все ещё мокрые волосы были зачесаны на лоб. - Что-то ты задержалась. Я уже начал волноваться, не случилось ли чего с тобой.
- Я просто отдыхала и, кстати, довольно неплохо провела время, сдержанно сказала Хелен. Она прошла через гостиную и включила светильник рядом с диваном. - А ты вроде бы собирался сегодня на свидание. Что, уже передумал?
- У меня ещё уйма времени, - ответил Колли. - Свидание в восемь. Вот я и подумал, что, может быть, лучше сперва объяснить тебе, что я тут делаю.
- В этом нет необходимости, - ответила Хелен. - Нас с тобой ничего не связывает, так что ты имеешь полное право ходить на свидание к кому захочешь.
- Верно, - согласился Колли. Он встал и развернул кресло так, что теперь оно отрезало путь к двери. - Присядь, Хелен. Вот здесь, на диване. А теперь что касается моего свидания...
- Я же уже сказала тебе, - перебила его Хелен, - меня это не интересует.
- Не перебивай. Я слышал, что ты сказала мне. Просто дело в том, что я собираюсь проделать со своей девушкой на этом свидании одну очень интересную вещь. Я собираюсь убить её.
- Ты... ты... что собираешься сделать? - Она была уверена, что ослышалась, хотя, с другой стороны, его слова прозвучали довольно отчетливо. Она тупо уставилась на него. - Если тебе вздумалось пошутить, то это совсем не смешно.
- Конечно не смешно. - На лице Колли застыло выражение полного безразлиия. - В убийстве нет ничего смешного, вне зависимости от того, как убивать человека, пулей, бомбой, гранатой или голыми руками. Если твоя машина сбила кого-то, например, маленького мальчика, возвращавшегося домой на велосипеде, то это тоже совсем не смешно. во всяком случае, для самого малыша. И его семьи.
- Но... но откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? - слова застряли у неё в горле, и она почувствовала, что начинает задыхаться.
- Никто мне не говорил. Мне самому пришлось провести большое расследование, чтобы узнать правду. Я даже не сразу узнал о том, что Дэви погиб. Просто некуда было сообщать. Я был во Вьетнаме, дожидался возвращения обратно, в госпиталь. И к тому времени, когда я получил это известие, то все уже было кончено - и похороны - все.
- Кто ты? - прошептала Хелен. - Кто, черт возьми, ты такой?
- Ты знаешь, кто я. Коллингсворт Уилсон. Моя мать вышла замуж за человека по имени Майкл Грегг. Вэвид Грегг - мой брат по матери.
- Твой брат! - дрогнувшим голосом повротила Джулия. - Боже мой!
Колли же словно не слышал её. Его взгляд был обращен в прошлое, он предавался воспоминаниям.
- Все, что я смог узнать, так это то, что рассказали мне мои родители. Они сказали, что это был наезд, что машина скрылась с места преступления, и что, чудя по голосу, звонивший в полицию и сообщивший об этом проившествии был подростком. Он сказал: "Мы сбили его", так что, скорее всего, в машине находилось несколько человек. Отчим сказал, что на похороны собралось много людей. Он показал мне все открытки и письма с выражением соболезнования. И ещё сказал, что кто-то прислал целую корзину роскошных желтых роз, но ни карточки, ни записки в цветах не оказалось. Их доставили из цветочного магазина.
Я отправился в магазин и побеседовал с продавщицей. Она хорошо помнила те розы. Она сказала, что они врезались в её память, потому что ей показалось довольно странно, что молоденькая девочка приходит в цветочный магазин, тратить столько денег на цветы, а потом отказывается надписать свое имя на карточке. У той девушки были рыжие волосы и у неё на шее висел на цепочке мегафон, какие носят девчонки из команд поддержки.
- Джулия, - пробормотала Хелен. Она понимала, что нужно что-то делать, бежать, кричать, звать на помощь, но она не могла сдвинуться с места. Она онемела от ужаса. И беззвучно, лишь одними губами повторила имя: - Джулия.
- Еще какое-то время ушли на её поиски. Сначала я просто ходил по школам во время баскетбольных матчей, но рыжих девчонок в их командах поддержи не было. Затем начал осторожно наводить справки про тех, кто участвовал в этих командах в прошлом году. И как-то раз в перерыве разговорился с ребятами на трибуне, и один из них упомянул эту симпатичную девчонку, которая больше не выступала в команде. Видимо, ей просто надоело - она углубилась в учебу и забросила все остальное. Даже не встречалась ни с кем.
- Но это ещё ничего не значит, - пролепетала Хелен. - Ты не мог быть уверен.
- А я сначала и не был уверен, но это навело меня на одну мысль. Я решил послать ей по почте записку, нечто такое, что могло бы потрясти её, если она была именно той, за кого я её принимал, и показаться полнейшей бессмыслицей, если я ошибался. И она среагировала. В тот же день она примчалась сюда, а следом за ней последовал и твой приятель, Барри. Вот так я узнал про тебя, а потом, когда Барри вышел от тебя, то просто поехал. Я видел, как он вошел в общежитие, и таким образом выяснил, где он живет.
- А потом поселился в "Фор-Сизонс"? - Хелен понемногу приходила в себя после пережитого потрясения. Ее взгляд украдкой скользнул в сторону, оценивая расстояние между диваном и дверью. Кресло Колли стояло как раз у неё на пути. Окно было закрыто. Вот если бы она могла добраться до него, распахнуть и закричать...
- Ничего не выйдет, - покачал головой Колли, словно читая её мысли. Я ближе, чем ты, и ты не успеешь даже раскрыть его. Разве тебе не хочется услышать остальное?
- Нет, - отрезала Хелен, содрогаясь от ужаса. - Не хочется.
- А ведь все равно придется, так что лучше расслабься и дослушай историю до конца. Да, я снял квартиру здесь, в "Фор-Сизонс", после чего познакомился с тобой и узнал оттебя много интересного о Барри. Ты сказала, что вы с ним встречались уже целый год, и таким образом, я узнал, что это он был с тобой тем вечером. Я и ему устроил испытание. Позвонил ему в общежитие и заявил, будто бы у меня есть фотографии той аварии. И он согласился встретиться со мной на спортплощадке, чтобы взглянуть на них.
- Так значит, это ты стрелял в него? Ты?
- Совершенно верно.
- Но почему? - в ужасе спросила Хелен. - Зачем тебе это понадобилось? Конечно, я понимаю, как растроила тебя смерть брата, и ты хотел наказать нас. Но почему ты просто не пошел в полицию?
- А что и как я стал бы там доказывать? - задал встречный вопрос Колли.
- Тебе не пришлось бы ничего доказывать. Одного обвинения уже было бы достаточно. Мы бы во всем признались.
- И что потом? Ну, может быть, вас и оштрафовали бы. У того, кто был за рулем, отобрали бы права. Возможно, он даже и угодил бы на какое-то время в тюрьму, из которой его все равно освободили бы досрочно за хорошее поведение. Наше законодательство очень лояльно относится к малолетным преступникам. Так что какое бы наказание вам ни присудили бы, этого все равно было бы недостаточно. А ты попробуй взглянуть на случившееся другими глазами. Например, моими.
Я не хочу ни на что смотреть его глазами, в ужасе подумала Хелен. Я даже сами эти глаза видеть не могу. Они стали ещё темнее! Все то время, пока он говорил, они наливались кровью. И как я только могла считать, что у него красивые глаза?
- Слушай, Хелен, - продолжал Колли своим бархатным, невозмутимым голосом, и это было гораздо страшнее, чем если бы он гневно кричал на нее. - Я прошел через Вьетнам; кажется, я говорил тебе об этом? Не только я один, но и много других парней. Когда каждый день у тебя на глазах людей разрывает в клочья, это, мягко говоря, действует на нервы. И вот представь себе - я возвращаюсь домой из Вьетнама, и что же я там вижу? Мой младший брат мертв. Моя мать находится в психушке в Лас-Лунас. Мой отчим отправился туда же, чтобы постоянно быть с ней. Моя сестра Мег живет совсем одна в доме в горах и сходит с ума от беспокойства за всех нас. Нашей некогда дружной и счастливой семьи больше нет, а что же с вами, с непосредственными виновниками этого? Одна из вас получила непыльную работу на телевидении. Еще один стал звездой футбола местного колледжа. Еще один отправился греться на Калифорнийские пляжи, а его подружка только что поступила в престижный колледж Смита. Все вы живете себе припеваючи и ни о чем не тужите.
- И тогда ты решил убить нас. - Хелен произнесла эту фразу, будучи сама не в силах поверить в то, что говорит.
Это же Колли, думала она. Парень, который живет через две двери от меня, и который немножечко в меня влюблен. Это же тот милый молодой человек, который примчался за мной в студию в тот вечер, когда стреляли в Барри. Он отвез меня в больницу и оставался там со мной, пока не появились новости о состоянии Барри. Так зачем же он делал это? Почему был так добр ко мнеЮ
- Я отвез тебя в больницу, - продолжал Колли, отвечая на невысказанный вопрос, - потому что для меня это был единственный способ узнать, как обстояли дела на самом деле. На спортплощадке было темно, и когда зажегся фонарь, он отскочил в сторону. Так что я не был до конца уверен, попал ли в него. Я собирался прикончить его одним выстрелом, но, видать, малость не рассчитал, хотя, наверное, так оно и лучше. Для такого пижона как Барри, перспектива провести остаток жизни прикованным к инвалидному креслу, может оказаться даже гораздо страшнее самой смерти.
Пронзительно зазвонил телефон.
Его трель подобно игле пронзила напряженную атмосферу комнаты, заставив Колли вздрогнуть от неожиданности и на мгновение невольно оторвать взгляд от лица Хелен.
И в тот же самый момент она сорвалась с места. Путы страха, прежде сковывавшие её руки и ноги теперь исчезли словно сами собой, и она сделала стремительный рывок через всю комнату. Она не стала пытаться добежать до двери или до окна, а развернувшись, бросилась совсем в другую сторону, выскакивая в спальню и оттуда в ванную комнату.
Заклопнув за собой дверь, она успела задвинуть задвижку лишь секундой раньше, чем раздался на неё с разбегу налетел Колли.
Ручка двери гневно задребезжала. Хелен в отчаянии огляделась по сторонам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия для самообороны. Но напрасно: со всех сторон её окружали хлипкие дамские безделушки - баночка с тальком, пластмассовая расчестка, ворох пушистых полотенец, картонная коробка с шариками мдушистого масла для ванны.
Окошко ванной с неизменным матовым стеклом было маленьким и располагалось довольно высоко.
Дребезжание ручки резко прекратилось. Единственным звуком были настойчивые телефонные зконки, доносившиеся из гостиной, но скоро и они смолкли.
- Колли? - нервно окликнула Хелен.
В ответ лишь тягостная тишина.
Меньше чем всего два часа назад Рей сообщил ей, что нападение на Барри было всего лишь обыкновенным ограблением. И как он только мог ей так нагло лгать, вызывая в её душе иллюзию безопасности? Но его ли это вина? Он ли лгал на самом деле?
Но сегодня все было иначе. Сегодня у неё была причина. Целый день у неё не шла из головы картина того, как Джулия стоит перед ней накануне на кухне, глядя на неё с мольбой во взгляде. О чем была та мольба? Что она хотела сказать? что её тревожит?
"Мам, - сказала она тогда. - Мам я тебя очень-очень люблю."
Как много долгих лет прошло с тех пор, когда она в последний раз бросалась к ней с такими признаниями? Она слово молила о чем-то, взывала о помощи.
"Мам, - могла сказать она, - ты мне очень нужна!" Она не произнесла этих слов, но это ясно слышалось в её голосе.
Что-то не так, думала миссис Джеймс, тупо глядя на нетронутую чашку кофе на столе перед ней. Если бы я только знала, в чем дело, я могла бы предотвратить это, но я ничего не знаю. И даже не могу себе вообразить.
Джулия поднялась к себе в комнату, чтобы принарядиться для свидания с Бадом. У неё играл магнитофон, и музыка была слышна в гостиной, смешиваясь с ароматами и звуками весны.
За окном стоял чудный весений вечер, и миссис Джеймс с пугающей уверенностью осознавала, что именно в этот вечер с кем-то должно случиться нечто ужасное.
* * *
Мистер Риверс сидел за столом, покачиваясь на стуле, стоявшем на задних ножках и упиравшемся спинкой с стену.
- А картошки там больше нет? - спросил он.
- Конечно, осталось. Чего-чего, а уж картошки у нас всегда хватает. Его жена вытерла лоб тыльной стороной ладони и открыла духовку, чтобы вытащить миску. - Эльза, а тебе хватит. Папе нужно много есть, а вот тебе передать вовсе незачем.
- А ты что, хочешь сделать из меня вторую Хелен, да? - раздраженно огрызнулась Эльза. - Спешу тебя разочаровать. Я не собираюсь морить себя голодом, как она, в надежде, что какая-нибудь телекомпания предложит мне контракт.
- У Хелен есть сила воли, - сказал мистер Риверс, щедро поливая картошку подливкой от жаркого. - И во многом благодаря этому она добилась, чего хотела.
- Нисколько не заботясь при этом о тех, через кого ей пришлось переступить.
Миссис Риверс отвернулась от плиты. Это была худая женщина с изможденным лицом. Она никогда не была красавицей, и даже в далекой юности её можно было назвать лишь симпатичной. С тех пор рождавшиеся один за другим дети, работа по дому, слабое здоровье и тяжкий груз финансовых проблем, свалившихся на нее, придавали её лицу хронически усталое выражение. Фиалковые глаза, сделавшие неотразимой внешность её второй дочери, смотрелись очень неуместно на её изможденном лице.
- Эльза, я не хочу слышать от тебя такие вещи, - строго сказала она. Можно подумать, что ты злишься на сестру из-за того, что у той все хорошо.
- А я не считаю, что она того заслуживает, - в сердцах выпалила Эльза. - Это не справедливо, что все достается ей одной - и внешность, и хорошая работа, и деньги. Интересно знать, что она сделала для того, чтобы заработать все это? Хелен никогда ни о ком не заботилась, думала только о себе.
- Но она помогает нам, - напомнил ей отец. - Присылает чек с каждой зарплаты.
- Присылает, но гораздо меньше, чем могла бы. Для неё это жалкие гроши, и это не мешает ей жить в свое удовольствие. Она эгоистка, папа, и ты это прекрасно знаешь, но не хочешь признавать. Хелен всегда была твоей любимицей.
- У папы нет любимчиков среди детей, - строго сказала миссис Риверс, как, впрочем, и у меня. Мы всех вас любим одинаково, и всегда искренне радуемся успехам каждого из вас. Ничего, Эльза, будет и на твоей улице праздник. И тебе тоже встретится хороший молодой человек.
- Такой, как Барри Кокс?
- Может быть. Кто знает, как жизнь повернется...
- Я знаю, - с горечью заявила Эльза. - У меня никогда не будет такого красивого и богатого жениха. Скорее всего, это будет какое-нибудь полное ничтожество, и я выйду за него замуж, потому что больше выходить мне будет не за кого. И мы будем жить вот в таком же доме, и у нас будет миллион детей, точно так же, как у вас. И жрать изо дня в день мы будем одну картошку.
- Кстати, о детях, - отрывисто сказал отец, - иди, присмотри за ними, ладно? Судя по воплям, они скоро разнесут всю гостиную.
- Я рада, что парня Хелен подстрелили, - объявила Эльза. - Может быть, хотя бы теперь она поймет, что даже у неё не может быть рещительно все хорошо.
Она встала из-за стола и вышла из комнаты. Вскоре родители услышали её голос - "А это ещё что такое? А ну-ка быстро убрали весь хлам с дивана!"
Мать покачала головой.
- Где мы ошиблись, что сделали неправильно?
- Мы все делали правильно, - возразил ей мистер Риверс. - Мы старались, как могли. Ты совершенно права, у Эльзы тоже будет своя жизнь, если только она сама будет стремиться к ней и перестанет постоянно оглядываться на сестру, используя это как отговорку для своего бездействия.
- Но в какой-то мере она права, - тихо вздохнула миссис Риверс. Хелен эгоистична. И у неё действительно есть все, что она только не пожелает.
- Нет, - покачал головой её муж. - Далеко не все. Вот когда она встретит того, человека, который полюбит её, то тогда, может быть, у неё и будет все, о чем можно только мечтать. Но если она будет продолжать в том же, духе, что и сейчас, то случится это ещё очень не скоро. Для начала ей нужно научиться думать не только о себе, но и о других.
- Но она такая хорошенькая, - возразила миссис Риверс. - Во всем мире, наверное, не найдется мужчины, который не возжелал бы Хелен. Взять хотя бы этого Кокса!
- Я же не сказал "возжелал", - тихо сказал мистер Риверс. - Я сказал "полюбит ее". А что до её внешности... - Он встал со стула и обнял жену за плечи. - То я открою тебе один секрет, дорогая; возможно, рядом кое с кем из девчонок Хелен и в самом деле кажется красавицей, но только она никогда не сможет сравниться со своей матерью.
* * *
- Ты думаешь, он знает? - нервно спросила миссис Кокс. - По-твоему, Барри догадывается о том, что он уже никогда не будет ходить?
- Зачем ты говоришь такие вещи? - спросил мистер Кокс. - Ведь доктор сказал, что точно ещё ничего не известно. Еще есть надежда.
- Но он сказал, что если по прошествии недели улучшение так и не наступит...
- Но неделя ещё не прошла. Сегодня лишь вечер второго дня.
Они только что вышли из лифта и шли по больничному коридору. Пришло вечернее время посещений больных, и мимо них то и дело торопливо проходили небольшие группки друзей и родственников пациентов, многие из которых несли букеты цветов и книги.
Мистер Кокс повернул голову, глядя на жену с плохо скрываемым отчаянием.
- Знаешь, селия, иногда мне кажется, что ты сама желаешь Барри такой судьбы. Ты так рада заполучить его обратно, чтобы он снова всецело находился в твоей власти, что даже согласна мириться с тем, что он будет до конца жизни прикован к инвалидному креслу.
- Да как ты мужешь говорить такое! - миссис Кокс была откровенно шокирована. - Ну, разумеется, ничего такого я ему не желаю! Это просто ужасно, что все это случилось с Барри! Но раз уж это произошло, то я готова посвятить весь остаток жизни заботе о нем. Он мой сын, мое дитя. И я сделаю все от меня зависящее, чтобы скрасить ему жизнь, когда он вернется домой.
- Селия, взгляни правде в глаза, - тихо проговорил мистер Кокс, - ты с самого момента его рождения изо всех сил старалась сделать его жизнь лучше, руководствуясь при этом лишь своими собственными соображениями, но не его желаниями. Сама мысль о том, что в чем-то он может запросто обходиться и без твоей опеки, казалась тебе просто невыносимой. Так что не удивительно, что в последнее время он начал активно восставать против этого, выбрал себе девушку, которую ты не одобряла, начал покуривать "травку" и гонять на машине, как сумасшедший. Для того, чтобы стать настоящим мужчиной, мальчику нужна возможность вздохнуть свободно.
- Он мог вздыхать свободно, сколько душе угодно, - раздраженно возразила миссис Кокс. - Мы отправили его в колледж, он поселился в общежитии...
- Он поступил в университет, потому что ты не хотела, чтобы он уехжал из города. А общежитие стало своего рода компромисом, на который ты была вынуждена пойти, лишь он только не снял квартиру где-нибудь еще.
- Если ты обвиняешь меня в нелюбви к Барри.
- Я ни в чем тебя не обвиняю. - Мистер Кокс неловким жестом взял руки жены. - Я ни в чем тебя не виню. Если бы я сам чаще бывал дома, если бы не был вечно занят мыслями о работе, то тебе не пришлось делать из Барри центр всего своего бытия.
Я просто хочу сказать, что мы должны правильно подойти к ситуации и принять верное решение. Когда Барри выйдет из Больницы, то ему придется вернуться домой, да, это так. Но не навсегда. Даже если оправдаются самые страшные прогнозы, даже если наш сын на всю жизнь останется инвалидом, он не останется у нас навсегда.
- Да как ты можешь? - охнула она. - И как тебе только могла прийти такая мысль: выгнать беспомощного ребенка на улицу!
- Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду совсем другое. Неспособность человека ходить своими ногами ещё не означает, что ему уготована судьба беспомощного инвалида. Барри сможет продолжать учебу в колледже, закончить его, и выбрать себе такую работу, которую можно выполнять, не вставая из-за письменного стола. Он сможет водить машину с ручным управлением. Он сможет сам себя обеспечивать, жить, где пожелает и путешествовать - но без нас. Я просто хочу сказать, что мы должны дать ему шанс стать взрослым.
Разжав руки, он резко развернулся и зашагал по коридору.
Прийдя в себя, миссис Кокс поспешила следом.
- Но эта девчонка, - воскликнула она, поровнявшись с ним, - эта Риверс, что нас делать с ней? Барри очень слаб, и кто-то должен защищать его от разных напастей. А что если он вдруг решит...
- Мистер и миссис Кокс? - Они подошли к двери палаты Барри, когда к ним навстречу вышел седовласый доктор. Он плотно закрыл за собой дверь. - У меня для вас хорошие новости.
Его морщинистое лицо казалось даже помолодевшим и не таким хмурым, как с утра.
- Ваш сын только что пошевелил левой ступней.
- Правда? - Мистер Кокс так резко остановился, что жена налетела на него сзади. - Пошевелил ступней? Значит...
- Значит, он выздоравливает, - тепло проговорил врач. - Конечно, на это потребуется значительное время и лечение, и я не могу гарантировать вам сейчас, что он скоро снова вернется на футбольное поле. Но если Барри может шевелить ступней, то вскоре он начнет шевелить и ногами. А раз так, то ходить он будет.
- Слава Богу! - с облегчением вздохнул мистер Кокс. - Ты слышишь, Селия?
- Да, - тихо проговорила его жена. - Да! - Она взялась за ручку двери. - Я не могу дождаться поскорее увидеть его!
- Боюсь, подождать вам все-таки придется, - строго сказал ей врач. Барри попросил, чтобы к нему некоторое время не пускали посетителей.
- Но мы не посетители! - возразила миссис Кокс. - Мы его родители!
- Он попросил поставить ему телефон, - продолжал врач, - и как раз сейчас он кому-то звонит. Просто диву даешься, как эмоциональные потрясения порой действуют на людей. Первое, что он сказал, когда осознал значимость происходящего - когда увидел, что его ступня шевельнулась под одеялом было: "Я поступил подло".
- Он поступил подло? - рассеянно повторила миссис Кокс. - Но ведь Барри за всю свою жизнь никого не обидел. Что бы это могло значить?
- Он сказал, что сказал кому-то неправду, - пояснил доктор. - Я ничего не понял. Ведь он все ещё был под действием лекарств, и говорил сбивчиво. Он сказал, что нарочно соврал кому-то и теперь должен все исправить, пока ещё не слишком поздно.
- Не понимая, - хмурясь, проговорил мистер Кокс. - Ведь он не виделся ни с кем, кроме нас, с тех пор, как с ним случилось это несчастье. Так кого он мог обмануть? И в чем? Позвольте мне самому поговорить с ним.
- Я очень сожалею, но сейчас это невозможно, - твердо сказал доктор. Он сейчас звонит по телефону и очень настаивал на том, чтобы его при этом никто не беспокоил.
* * *
В квартире Хелен зазвонил телефон. Он прозвонил двенадцать раз. Потом звонки прекратились.
Человек, сидевший в низком кресле цвета лаванды не двинулся с места, терпеливо дожидаясь, когда, наконец, аппарат замолчит. Затем он размял пальцы и положил ладони на колени. На тыльной стороне одной из ладоней были заметны следы желтой краски.
Ему не составило абсолютно никакого труда проникнуть в эту квартиру, так как дверь на балком была незаперта. Так что теперь ему не оставалось ничего, как просто сидеть и ждать.
Глава 17
Хелен поднималась по лестнице, когда услышала, что у неё зазвонил телефон. Она прибавила шагу и поспешила к двери своей квартиры. Ей пришлось задержаться у бассейна гораздо дольше, чем она планировала изначально.
Внезапный уход Колли не остался незамеченным не только занудами-училками, но и всеми остальными отдыхающими. Так что, подавив гнев и проглотив обиду, Хелен поплавала ещё немного, а затем выбралась из воды, чтобы присоединиться к стремительно растущей компании молодых людей, собирающихся вокруг бассейна для вечернего отдыха. Она благосклонно позволила угостить себя пивом адвокату из квартиры 107, и так весело хохотала и активно поддерживала завязавшуюся беседу, что уже очень скоро вокруг них начали собираться очарованные ею поклонники. Даже посте того, как учительницы удалились к себе, Хелен осталась у бассейна, с видимым удовольствием попивая пиво, болтая на самые разные темы и глядя на то, как над землей постепенно сгущаются сумерки.
Когда же на площадке вокруг бассейна зажглись фонари, она взглянула на часы на руке адвоката.
- Мне пора пойти переодеться, - сказала она, - и ехать на студию.
- Зачем переодеваться? - игриво спросил адвокат. - В таком виде ты произведешь настоящий фурор! - Но Хелен встала с шезлонга, смеясь, бросила пустую банку из-под пива ему на колени и, обойдя бассейн, направилась к лестнице.
Поднявшись на второй балкон, она услышала приглушенный телефонный звонок и прибавила шаг. Дверь в квартиру была незаперта, так что домой она попала без задержки. Однако едва она коснулась трубки, как звонки прекратились.
- Похоже, в последнее время это уже становится традицией, - вслух сказала Хелен самой себе. - Ладно, кому нужно перезвонят ещё раз. А может быть, это была Эльза, и мне просто повезло, что я не успела поднять трубку.
- А ты что, никогда не запираешь дверь? - раздался голос у неё за спиной.
Вздрогнув и похолодев от неожиданности, Хелен развернулась и в следующий момент вздохнула с облегчением, узнав человека, сидевшего в кресле, и её боевой пол пошел на убыль.
- А... Колли! Ты меня до смерти напугал. Что ты здесь делаешь?
- Жду тебя. - Он уже успел переодеться, и теперь на нем были брюки и спортивная рубашка. Все ещё мокрые волосы были зачесаны на лоб. - Что-то ты задержалась. Я уже начал волноваться, не случилось ли чего с тобой.
- Я просто отдыхала и, кстати, довольно неплохо провела время, сдержанно сказала Хелен. Она прошла через гостиную и включила светильник рядом с диваном. - А ты вроде бы собирался сегодня на свидание. Что, уже передумал?
- У меня ещё уйма времени, - ответил Колли. - Свидание в восемь. Вот я и подумал, что, может быть, лучше сперва объяснить тебе, что я тут делаю.
- В этом нет необходимости, - ответила Хелен. - Нас с тобой ничего не связывает, так что ты имеешь полное право ходить на свидание к кому захочешь.
- Верно, - согласился Колли. Он встал и развернул кресло так, что теперь оно отрезало путь к двери. - Присядь, Хелен. Вот здесь, на диване. А теперь что касается моего свидания...
- Я же уже сказала тебе, - перебила его Хелен, - меня это не интересует.
- Не перебивай. Я слышал, что ты сказала мне. Просто дело в том, что я собираюсь проделать со своей девушкой на этом свидании одну очень интересную вещь. Я собираюсь убить её.
- Ты... ты... что собираешься сделать? - Она была уверена, что ослышалась, хотя, с другой стороны, его слова прозвучали довольно отчетливо. Она тупо уставилась на него. - Если тебе вздумалось пошутить, то это совсем не смешно.
- Конечно не смешно. - На лице Колли застыло выражение полного безразлиия. - В убийстве нет ничего смешного, вне зависимости от того, как убивать человека, пулей, бомбой, гранатой или голыми руками. Если твоя машина сбила кого-то, например, маленького мальчика, возвращавшегося домой на велосипеде, то это тоже совсем не смешно. во всяком случае, для самого малыша. И его семьи.
- Но... но откуда ты знаешь? Кто тебе сказал? - слова застряли у неё в горле, и она почувствовала, что начинает задыхаться.
- Никто мне не говорил. Мне самому пришлось провести большое расследование, чтобы узнать правду. Я даже не сразу узнал о том, что Дэви погиб. Просто некуда было сообщать. Я был во Вьетнаме, дожидался возвращения обратно, в госпиталь. И к тому времени, когда я получил это известие, то все уже было кончено - и похороны - все.
- Кто ты? - прошептала Хелен. - Кто, черт возьми, ты такой?
- Ты знаешь, кто я. Коллингсворт Уилсон. Моя мать вышла замуж за человека по имени Майкл Грегг. Вэвид Грегг - мой брат по матери.
- Твой брат! - дрогнувшим голосом повротила Джулия. - Боже мой!
Колли же словно не слышал её. Его взгляд был обращен в прошлое, он предавался воспоминаниям.
- Все, что я смог узнать, так это то, что рассказали мне мои родители. Они сказали, что это был наезд, что машина скрылась с места преступления, и что, чудя по голосу, звонивший в полицию и сообщивший об этом проившествии был подростком. Он сказал: "Мы сбили его", так что, скорее всего, в машине находилось несколько человек. Отчим сказал, что на похороны собралось много людей. Он показал мне все открытки и письма с выражением соболезнования. И ещё сказал, что кто-то прислал целую корзину роскошных желтых роз, но ни карточки, ни записки в цветах не оказалось. Их доставили из цветочного магазина.
Я отправился в магазин и побеседовал с продавщицей. Она хорошо помнила те розы. Она сказала, что они врезались в её память, потому что ей показалось довольно странно, что молоденькая девочка приходит в цветочный магазин, тратить столько денег на цветы, а потом отказывается надписать свое имя на карточке. У той девушки были рыжие волосы и у неё на шее висел на цепочке мегафон, какие носят девчонки из команд поддержки.
- Джулия, - пробормотала Хелен. Она понимала, что нужно что-то делать, бежать, кричать, звать на помощь, но она не могла сдвинуться с места. Она онемела от ужаса. И беззвучно, лишь одними губами повторила имя: - Джулия.
- Еще какое-то время ушли на её поиски. Сначала я просто ходил по школам во время баскетбольных матчей, но рыжих девчонок в их командах поддержи не было. Затем начал осторожно наводить справки про тех, кто участвовал в этих командах в прошлом году. И как-то раз в перерыве разговорился с ребятами на трибуне, и один из них упомянул эту симпатичную девчонку, которая больше не выступала в команде. Видимо, ей просто надоело - она углубилась в учебу и забросила все остальное. Даже не встречалась ни с кем.
- Но это ещё ничего не значит, - пролепетала Хелен. - Ты не мог быть уверен.
- А я сначала и не был уверен, но это навело меня на одну мысль. Я решил послать ей по почте записку, нечто такое, что могло бы потрясти её, если она была именно той, за кого я её принимал, и показаться полнейшей бессмыслицей, если я ошибался. И она среагировала. В тот же день она примчалась сюда, а следом за ней последовал и твой приятель, Барри. Вот так я узнал про тебя, а потом, когда Барри вышел от тебя, то просто поехал. Я видел, как он вошел в общежитие, и таким образом выяснил, где он живет.
- А потом поселился в "Фор-Сизонс"? - Хелен понемногу приходила в себя после пережитого потрясения. Ее взгляд украдкой скользнул в сторону, оценивая расстояние между диваном и дверью. Кресло Колли стояло как раз у неё на пути. Окно было закрыто. Вот если бы она могла добраться до него, распахнуть и закричать...
- Ничего не выйдет, - покачал головой Колли, словно читая её мысли. Я ближе, чем ты, и ты не успеешь даже раскрыть его. Разве тебе не хочется услышать остальное?
- Нет, - отрезала Хелен, содрогаясь от ужаса. - Не хочется.
- А ведь все равно придется, так что лучше расслабься и дослушай историю до конца. Да, я снял квартиру здесь, в "Фор-Сизонс", после чего познакомился с тобой и узнал оттебя много интересного о Барри. Ты сказала, что вы с ним встречались уже целый год, и таким образом, я узнал, что это он был с тобой тем вечером. Я и ему устроил испытание. Позвонил ему в общежитие и заявил, будто бы у меня есть фотографии той аварии. И он согласился встретиться со мной на спортплощадке, чтобы взглянуть на них.
- Так значит, это ты стрелял в него? Ты?
- Совершенно верно.
- Но почему? - в ужасе спросила Хелен. - Зачем тебе это понадобилось? Конечно, я понимаю, как растроила тебя смерть брата, и ты хотел наказать нас. Но почему ты просто не пошел в полицию?
- А что и как я стал бы там доказывать? - задал встречный вопрос Колли.
- Тебе не пришлось бы ничего доказывать. Одного обвинения уже было бы достаточно. Мы бы во всем признались.
- И что потом? Ну, может быть, вас и оштрафовали бы. У того, кто был за рулем, отобрали бы права. Возможно, он даже и угодил бы на какое-то время в тюрьму, из которой его все равно освободили бы досрочно за хорошее поведение. Наше законодательство очень лояльно относится к малолетным преступникам. Так что какое бы наказание вам ни присудили бы, этого все равно было бы недостаточно. А ты попробуй взглянуть на случившееся другими глазами. Например, моими.
Я не хочу ни на что смотреть его глазами, в ужасе подумала Хелен. Я даже сами эти глаза видеть не могу. Они стали ещё темнее! Все то время, пока он говорил, они наливались кровью. И как я только могла считать, что у него красивые глаза?
- Слушай, Хелен, - продолжал Колли своим бархатным, невозмутимым голосом, и это было гораздо страшнее, чем если бы он гневно кричал на нее. - Я прошел через Вьетнам; кажется, я говорил тебе об этом? Не только я один, но и много других парней. Когда каждый день у тебя на глазах людей разрывает в клочья, это, мягко говоря, действует на нервы. И вот представь себе - я возвращаюсь домой из Вьетнама, и что же я там вижу? Мой младший брат мертв. Моя мать находится в психушке в Лас-Лунас. Мой отчим отправился туда же, чтобы постоянно быть с ней. Моя сестра Мег живет совсем одна в доме в горах и сходит с ума от беспокойства за всех нас. Нашей некогда дружной и счастливой семьи больше нет, а что же с вами, с непосредственными виновниками этого? Одна из вас получила непыльную работу на телевидении. Еще один стал звездой футбола местного колледжа. Еще один отправился греться на Калифорнийские пляжи, а его подружка только что поступила в престижный колледж Смита. Все вы живете себе припеваючи и ни о чем не тужите.
- И тогда ты решил убить нас. - Хелен произнесла эту фразу, будучи сама не в силах поверить в то, что говорит.
Это же Колли, думала она. Парень, который живет через две двери от меня, и который немножечко в меня влюблен. Это же тот милый молодой человек, который примчался за мной в студию в тот вечер, когда стреляли в Барри. Он отвез меня в больницу и оставался там со мной, пока не появились новости о состоянии Барри. Так зачем же он делал это? Почему был так добр ко мнеЮ
- Я отвез тебя в больницу, - продолжал Колли, отвечая на невысказанный вопрос, - потому что для меня это был единственный способ узнать, как обстояли дела на самом деле. На спортплощадке было темно, и когда зажегся фонарь, он отскочил в сторону. Так что я не был до конца уверен, попал ли в него. Я собирался прикончить его одним выстрелом, но, видать, малость не рассчитал, хотя, наверное, так оно и лучше. Для такого пижона как Барри, перспектива провести остаток жизни прикованным к инвалидному креслу, может оказаться даже гораздо страшнее самой смерти.
Пронзительно зазвонил телефон.
Его трель подобно игле пронзила напряженную атмосферу комнаты, заставив Колли вздрогнуть от неожиданности и на мгновение невольно оторвать взгляд от лица Хелен.
И в тот же самый момент она сорвалась с места. Путы страха, прежде сковывавшие её руки и ноги теперь исчезли словно сами собой, и она сделала стремительный рывок через всю комнату. Она не стала пытаться добежать до двери или до окна, а развернувшись, бросилась совсем в другую сторону, выскакивая в спальню и оттуда в ванную комнату.
Заклопнув за собой дверь, она успела задвинуть задвижку лишь секундой раньше, чем раздался на неё с разбегу налетел Колли.
Ручка двери гневно задребезжала. Хелен в отчаянии огляделась по сторонам, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, что можно было бы использовать в качестве оружия для самообороны. Но напрасно: со всех сторон её окружали хлипкие дамские безделушки - баночка с тальком, пластмассовая расчестка, ворох пушистых полотенец, картонная коробка с шариками мдушистого масла для ванны.
Окошко ванной с неизменным матовым стеклом было маленьким и располагалось довольно высоко.
Дребезжание ручки резко прекратилось. Единственным звуком были настойчивые телефонные зконки, доносившиеся из гостиной, но скоро и они смолкли.
- Колли? - нервно окликнула Хелен.
В ответ лишь тягостная тишина.
Меньше чем всего два часа назад Рей сообщил ей, что нападение на Барри было всего лишь обыкновенным ограблением. И как он только мог ей так нагло лгать, вызывая в её душе иллюзию безопасности? Но его ли это вина? Он ли лгал на самом деле?