дю Террайль Понсон Пьер Алексис. Женщина-дьявол (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VIII)

Террайль Понсон Дю
Женщина-дьявол (Варфоломеевская ночь, Молодость короля Генриха - VIII)

   Понсон дю Террайль
   ВАРФОЛОМЕЕВСКАЯ НОЧЬ
   Цикл романов "Молодость короля Генриха"
   ЖЕНЩИНА-ДЬЯВОЛ
   Роман VIII
   I
   Королю Генриху III снился страшный сон. Он увидел себя бредущим в монашеском наряде по улицам Парижа, и хотя эти улицы были полны народа, но никто - ни простые буржуа, ни знатные сеньоры - не приветствовали его, своего короля. Так как это равнодушие толпы страшно поразило его, то он обратился с вопросом к горожанину, сидевшему на приступочке у своего дома. Горожанин презрительно повел плечом и ответил:
   -С какой же стати будут обращать внимание на тебя, монах, когда парижане ждут въезда своего короля? При этих словах Генрих П1 даже отскочил назад.
   -Какого короля? Ведь король - я! - крикнул он. Горожанин снова повел плечами и ответил:
   -Полно тебе, глупый монах! Вот, смотри: едет король! Действительно, Генрих III вдруг услыхал звуки труб и барабанов. Затем из-за угла показался большой отряд под предводительством высокого мужчины с гордой осанкой, при виде которого вся толпа, как один человек, закричала:
   -Да здравствует король Франции!
   Генриху III, превратившемуся в бедного монаха, пришлось отойти в сторонку, чтобы пропустить кортеж короля.
   За королем, во главе швейцарцев, следовал Крильон, за ним - Эпернон и адмирал Жуайез, и всем им самозванец- король отдавал приказания, и все они охотно и подобострастно повиновались ему.
   Кто же был этот другой король? Генрих III не мог видеть его лицо, так как забрало его шлема было опущено.
   Бедный король хотел крикнуть, что это - ошибка, но звуки замирали у него в горле. Он хотел кинуться к кортежу, остановить самозванца, воззвать к лояльности Крильона и прочих, но его ноги словно приросли к земле, и он не мог двинуться с места. Вдруг перед Генрихом очутилось какое-то мрачное здание, в котором он узнал монастырь; ворота последнего распахнулись, и глас свыше произнес: "Войди, несчастный монах!" В то же время неведомой силой Генриха повлекло в ворота. Он сопротивлялся, но ничего не помогло. Наконец он совершил нечеловеческое усилие и проснулся, обливаясь холодным потом в своем сен-клуском дворце.
   Король первым делом соскочил с кровати, распахнул окна, высунул голову и принялся осматривать окрестности. Наконец он перевел взор вниз и заметил Крильона, который как раз осматривал дозорные посты. Вид Крильона окончательно привел в себя короля.
   -Эй, герцог! - окликнул он начальника дворцовой стражи. Крильон поднял голову, узнал короля и почтительно поклонился ему.
   - Поднимитесь ко мне, герцог! - снова крикнул Генрих.
   Через минуту герцог уже входил к королю. Его волосы сильно поседели, но это был все прежний молодец, бравый и бесстрашный вояка.
   -Здравствуйте, Крильон! - сказал Генрих III.
   -Здравствуйте, государь.
   -Знаете ли вы, зачем я позвал вас к себе?
   -Нет, государь!
   -Чтобы вы сказали мне правду!
   -Это очень приятное для меня занятие, государь, тем более что я никогда не лгал в жизни. Да и вообще при всем дворе я единственный человек, от которого можно ждать правды.
   -Честный Крильон!
   -Чем именно могу служить вашему величеству?
   -Я хочу знать, по-прежнему ли я - король Франции? Крильон угрюмо посмотрел на короля и ответил:
   -Должно быть, вы, ваше величество, проснулись в очень хорошем настроении! Или вы принимаете Крильона за одного из своих миньонов?
   -Увы,- вздохнул король,- у меня нет их больше! Их всех убили... Но вы все-таки не ответили мне на мой вопрос, герцог!
   -Не могу ли я узнать сначала, что заставляет ваше величество так странно шутить?
   -Странно - согласен, но только я вовсе не шучу. Я серьезно спрашиваю вас: король ли я еще?
   -Ну конечно,государь!
   -Франции?
   -Франции!
   -Ты, вероятно, задаешься вопросом, мой добрый Крильон, не сошел ли я с ума? Нет, милый мой, все дело в том, что я видел ужасный сон.
   -А что именно приснилось вашему величеству?
   Генрих III рассказал Крильону свой сон. Когда он кончил, Крильон сказал:
   -Странное дело, государь, я тоже видел неприятный сон.
   -Такой же, как и мой?
   -Почти.
   -Ну, так расскажите мне его, герцог!
   -Мне приснилось, что две армии оспаривали друг у друга Париж. Ворота города были заперты, улицы перегорожены цепями и заставлены баррикадами...
   -Без моего приказания?
   -Да, государь. Вашего величества не было в Париже. Вы командовали той армией, которая осаждала Париж.
   -Значит, Париж восстал?
   -И да, и нет.
   -Но как мог Париж оставаться лояльным, раз он запер ворота перед своим государем?
   -У Парижа была королева.
   -Королева? А как ее звали?
   -Не помню, как ее называли по имени, но у многих на устах была кличка "женщина-дьявол".
   -Какова она собою?
   -Белокурая с голубыми глазами.
   -У нее в руках была шпага?
   -Нет, скипетр, но очень странный: ножницы, которыми она остригла волосы вашего величества.
   -Слава богу, не все сны сбываются! - пробормотал король, бледнея и заметно трясясь.
   II
   -Вот что, друг мой Крильон,- сказал король, несколько успокоившись.- Наверное, вы посвящены в тайны оккультных наук?
   -Нет, государь; откуда мне было научиться этой премудрости?
   -Но мне говорили, что все южане - немного колдуны!
   -Итальянцы - может быть, но не провансальцы!
   -А жаль! Иначе вы растолковали бы эти сны!
   -Как раз сегодня утром около замка бродил человек, который называл себя большим специалистом в тайных науках!
   -И вы дали ему уйти, герцог! - с упреком воскликнул король.
   -Но, ваше величество, далеко он не мог уйти, так что, если...
   -Ну, так бегите за ним, приведите его сюда!
   -Сделаю все возможное, чтобы исполнить желание вашего величества,- сказал Крильон и вышел, чтобы разыскать чародея.
   Тогда король кликнул пажей и приказал им одевать его. В то время как пажи хлопотали над его туалетом, Генрих III вздыхал и, не обращая внимания на пажей, бормотал вполголоса:
   -Господи Боже, вот-то паршивое это ремесло королевское... Вечно тебя окружают льстецы, лгуны, эгоисты... Друзей теряешь друг за другом, и в одно непрекрасное утро оказываешься наедине с Крильоном... Уф!
   Король вздохнул несколько раз подряд и продолжал свои сетования:
   -А ведь надо признаться, хотя этот честный Крильон и являет собою идеал верности и лояльности, но он - не из веселых собеседников. Не помню случая, чтобы он хоть когда-нибудь заставил меня улыбнуться!
   Один из пажей, услыхав рассуждения короля, вдруг осмелившись вставить свое слово, сказал:
   -Да ведь надо уметь вызвать улыбку на королевском лице, а герцог никогда не отличался этим умением!
   Паж, который так смело вставил свое суждение о недостатке придворных способностей Крильона, отличался довольно оригинальной внешностью. Сколько лет было ему? По рыжеватым волосам, бесцветным глазам и бледному лицу ему можно было дать и пятнадцать, и тридцать лет. Он бил долговяз, немного горбат, немного кривоног и нескладен. Называли его Мовпен. Но это была лишь кличка, происхождения которой никто не мог доискаться. Его истинное имя было Морис Дюзес; он происходил из герцогской фамилии этого имени и только знатности рода был обязан своим местом пажа, так как Генрих III терпеть не мог уродов. Однако теперь, внимательно поглядев на пажа, Генрих к собственному удивлению заметил, что у Мовпена было очень язвительное выражение лица и что его взор блистал остроумием и хитростью.
   -Уж не хочешь ли ты сказать,- произнес король,- что ты сумел бы распотешить меня?
   -Как знать, государь? Может быть, и так!
   -А как же?
   -Для этого нужно, чтобы я был избавлен от обязанностей пажа и произведен в шуты.
   -Как? Ты хочешь стать шутом?
   -Шутом короля Франции - почему бы нет?
   -А, став шутом, ты будешь забавлять меня?
   -Надеюсь, что это мне вполне удастся.
   В этот момент появился Крильон и объявил:
   -Государь, колдун в прихожей. Его удалось найти.
   -Ну, так пусть войдет!
   -Да... ваше величество, дело в том, что... мне... пришлось дать ему... довольно странное обещание!
   -Ему будет щедро заплачено за труды!
   -Об этом и речи нет. Но только он в маске.
   -Ну, так он снимет маску - только и всего!
   -В том-то и дело, что он ни за что не хочет снимать свою маску. Обет он, что ли, дал какой-то или что другое, но только он не хотел идти сюда без того, чтобы я ему обещал, что с него не потребуют снятия маски.
   -Ну, так пусть идет как хочет. Может быть, в конце концов у него такая дьявольская образина, что от маски только мы же и останемся в выгоде!
   Крильон приподнял драпировку, отделявшую королевскую спальню от соседней комнаты, и сказал:
   -Войдите, сеньор!
   В спальню вошел высокий, довольно хорошо сложенный человек, лицо которого скрывала черная маска. Манеры и осанка этого человека выдавали благородство происхождения и привычку обращения с высокопоставленными особами.
   -Кто вы? - спросил его король.
   -Государь,- ответил человек в маске,- я уже имел честь объяснить герцогу, что у меня больше нет ни имени, ни лица!
   -Должно быть, вы испытали большие несчастья в жизни?
   -Да, государь, очень большие.
   Генрих III должен был удовольствоваться этим ответом, так как в тоне замаскированного, несмотря на всю его почтительность, чувствовалось что-то такое, что запрещало дальнейшие расспросы. Поэтому, помолчав, король продолжал:
   -Вы знакомы с тайными науками?
   -Я разбираюсь в показаниях звезд, государь.
   -Можете ли вы объяснить мне сон, виденный мною в эту ночь? Дело в том, что и я, и герцог видели весьма неприятные сны, и мне хотелось бы узнать их значение.
   -Да, герцог уже рассказывал мне свой сон.
   -И вы истолковали его ему?
   -Нет еще.
   -Ну, так сделайте это, а затем я расскажу вам свой сон. Замаскированный взял руку Крильона и принялся изучать ее линии.
   -Государь,- сказал он наконец,- я должен остаться наедине с вами и с герцогом.
   Король знаком приказал пажам удалиться и затем спросил:
   -Ну-с, что же означает сон герцога?
   -Гражданскую войну, государь.
   -Во Франции? В моем государстве?
   -Да, государь.
   -Кто же осмелится восстать на меня?
   -Белокурая "женщина-дьявол", которую герцог видел во сне. Имя этой женщины я пока еще не могу сказать вашему величеству, потому что сначала я должен ознакомиться с вашим сном, государь.
   Генрих III вкратце рассказал замаскированному свой сон. Тогда незнакомец попросил у короля позволения рассмотреть линии на его руке. Замаскированный склонился над королевской рукой и затем сказал:
   -В вашем сне много правды, государь, очень много!
   -Ну а в сне Крильона? - спросил король, с трудом подавляя крик испуга.
   -О, этот сон осуществится точка в точку!
   -Значит, скоро моему царствованию наступит конец?
   -И да, и нет, государь! - и замаскированный снова склонился над королевской рукой.
   III
   Вторичное исследование линий королевской руки было еще продолжительнее, чем первое.
   -Да говорите же наконец, сеньор! - нетерпеливо вскрикнул король.- Должно быть, меня ожидает что-нибудь очень мрачное?
   -Не могу еще с уверенностью сказать это.
   -Что же нужно, чтобы вы могли сделать это?
   -Мне нужен сосуд, наполненный чистой водой. Король позвонил и приказал вбежавшему пажу подать воды. Когда паж ушел, замаскированный взял сосуд и, выставив на свет, принялся рассматривать воду.
   Государь,- сказал он наконец,- в вашем сне заключается не столько истина, сколько предупреждение, иначе говоря, все виденное вашим величеством сбудется лишь в том случае, если вы, государь, не примете мер. В этом сосуде для меня отражается все будущее вашего величества. Я вижу там баррикады, о которых гласил сон герцога Крильона...
   -А белокурая женщина?
   -И ее я вижу с ее странным скипетром, состоящим из ножниц!
   -Может быть, вы видите там также и того человека, которого во сне я видел королем Франции?
   -Да, ваше величество, я вижу и его тоже!
   -Ну, так расскажите мне, кто же это такие!
   -Белокурая женщина, по праву носящая кличку "женщина-дьявол",- злейший враг вашего величества. Это - Анна Лотарингская, герцогиня Монпансье!
   -А мужчина?
   -Это Генрих Гиз, государь!
   -Я так и знал! - с бешенством крикнул Генрих III, топая ногой.- О, эти Гизы, эти Гизы!.. Но этого не будет, не будет!
   -Я уже говорил вашему величеству, что сон может и не сбыться! Стоит только принять известные предосторожности, последовать советам лиц, расположенных к интересам вашего величества. Вот! Теперь я вижу также и тех, кто может быть полезен своими советами вам, государь. Это женщина...
   -Женщина?
   -Да, государь. Могу описать вам ее наружность. Она не молода, но все еще прекрасна. Она одета во все черное, и вся ее осанка свидетельствует о высоком происхождении.
   -Это мать! - крикнул король.
   -Вижу я и того мужчину, советы которого будут спасительны вашему величеству. Он молод, лоялен, находчив, храбр...
   -Кто же это такой?
   -Не знаю, но женщина в черном знает его! Король задумался и затем сказал:
   -Знаете, герцог, мне кажется, что колдун прав. С моей стороны было большой ошибкой обходиться без советов матушки!
   -Господи, так в чем же дело, ваше величество! воскликнул Крильон.- Ее величество находится сейчас в Париже, в своем дворце Босежур. Лошадь у меня всегда стоит оседланной. Прикажите только, и менее, чем через час, я уже буду у королевы-матери и...
   -Это потом, герцог...- кисло ответил король,- там увидим... успеется... Но вот что меня интересует: кто может быть этот человек, полезный мне своими советами? Я думаю, это брат Франсуа!
   Незнакомец покачал головой и сказал:
   -Герцог Анжуйский не может быть полезен вашему величеству.
   -Почему?
   Замаскированный ответил не сразу.
   Генрих III продолжал:
   -Положим! Разумеется, не от герцога Анжуйского мне ждать помощи советом! Человек, который сам не мог удержать корону, не найдет подходящего совета и для меня.
   В данном случае король намекал на последние приключения герцога в Голландии, куда Франсуа отправился за короной, но был там разбит наголову и изгнан. После этого позорного поражения герцог Франсуа жил безвыездно в Шато-Тьерри.
   Но замаскированный, покачав головой, возразил:
   -Не в этом причина бесполезности его высочества!
   -А в чем же?
   -В том, что к тому времени, когда вашему величеству благоугодно будет обратиться к брату, его уже не будет на свете...
   -Как? Он умрет? Но от чего же?
   -Это навсегда останется тайной, государь. Одни будут утверждать, что герцога отравили, другие - что его высочество умер от горя.
   Король грозно нахмурился и крикнул:
   -Берегитесь, сеньор, берегитесь! Известно ли вам, что герцог Анжуйский - единственный наследник французского трона?
   Колдун не успел ответить, как в соседней комнате послышался какой-то шум. Крильон сейчас же вышел туда и немедленно вернулся с донесением:
   -Ваше величество, из Шато-Тьерри прибыл экстренный курьер, которому необходимо немедленно сообщить вашему величеству известие первой важности!
   -Пусть войдет!
   В спальню ввели дворянина, с ног до головы покрыты дорожной пылью. Это был де Нансери, один из приближенных герцога Анжуйского.
   -А, Нансери, здравствуй! - встретил его король.- Ты прибыл от брата?
   -Увы, государь,- ответил Нансери,- боюсь, что я последний курьер, которого послал его высочество!
   -Что ты хочешь сказать этим?
   -Его высочество при смерти.
   -Значит, этот человек сказал правду! - воскликнул король, показывая на замаскированного.- Неужели брат и в самом деле умирает?
   -Да, государь, он приказал мне обратиться к вашему величеству с просьбой принять последний вздох его высочества.
   -Экипаж! Лошадей! - крикнул король.
   Но тут замаскированный выступил вперед и сказал:
   -Путешествие вашего величества будет бесполезно, так как вы не успеете приехать вовремя. В данный момент его высочество уже испустил свой дух!
   Король вскрикнул, схватился за голову и простонал:
   -Один... совсем один...
   Но в этот момент дверь открылась, и в спальню вкатилось какое-то странное существо, разодетое в цветные тряпки и украшенное бумажным колпаком. Перекувыркнувшись в воздухе, этот человек воскликнул:
   -Неправда, куманек! Ведь я с тобою!
   Это был Мовпен, серьезно принявшийся за исполнение своей новой службы при особе короля.
   IV
   Крильон и Нансери переглянулись с недовольным видом. Выходка Мовпена была до крайности неуместна. Но, несмотря на это, у короля она вызвала улыбку. Впрочем, Генрих III сейчас же спохватился и воскликнул:
   -Ах, если бы брат был жив...
   Однако это восклицание не смутило новопожалованного шута.
   -Но ведь смерть герцога Анжуйского известна вашему величеству только из откровений графина, истолкованных неизвестным лицом! Едва ли это основание для траура!
   Король сейчас же ухватился за эту мысль.
   -Конечно, у меня нет ровно никаких доказательств, что Франсуа действительно умер!
   -Но его высочество серьезно болен! - заметил Нансери. Мовпен снова кувыркнулся, запел петухом и, кривляясь, сказал:
   -Ничего, куманек, мы его вылечим!
   Тут уж Крильон не выдержал.
   -Государь,- сказал он,- умоляю позволить мне напомнить господину Дюзесу, что его отец, мой старый товарищ по оружию, не был ни шутом, ни знахарем, ни кудесником!
   -Вот как? - смеясь возразил Мовпен.- А если я докажу вам противное, мой седой красавец?
   -В таком случае,- невозмутимо ответил Крильон,- я скорее поверю, что сына барона Дюзеса кормилица подменила сыном канатного плясуна или ярмарочного знахаря!
   Это была жестокая отповедь, но Мовпена не так-то легкл было выбить из позиции. Он спокойно повернулся спиной к герцогу и, обращаясь к королю, сказал:
   -Ах, бедный мой хозяин, вот уж вам-то я не завидую!
   -Почему? - спросил Генрих.
   -Да потому, что если бы при дворе вашего величества было два Крильона, то вашему величеству не прожить бы полугода!
   -Милый мой,- ответил король,- у всякого свое ремесло. Герцог Крильон не посвящен в тайны риторики, и Феб-Апполон, брат девяти муз, никогда не назначал ему свидания. Но это - мой лучший слуга, и так как ты оскорбил его, то я с удовольствием позволю ему проучить тебя за это, если он обратится ко мне за разрешением!
   Однако Крильону незачем было обращаться за правосудием к королю: он всегда сам расправлялся с врагами. Так и тут он ограничился тем, что сказал:
   -Видите ли, Мовпен, обыкновенно я не бываю в шутливом настроении, но сегодня хочу сделать исключение...
   -Это дастся вам не без труда!
   -Может быть!.. Но раз вы превратились в шута, то я хочу сделать вам подарок.
   -Да неужели?
   -Я хочу подарить вам связку бубенчиков и привязать ее к тому месту вашего тела, которое мне больше всего нравится.
   -А именно?
   -К одному из ваших многочисленных плеч!
   Мовпен закусил губу и сказал:
   -Уж не хотите ли вы дать понять, что считаете меня горбатым?
   -Ну вот еще,- спокойно ответил Крильон,- горбатые по большей части отличаются умом, а вы... вы - просто глупый уродец!
   -Браво, Крильон! - крикнул король.
   Мовпен кинул на герцога злобный взгляд, но не нашелся, что ответить. Считая, что у Крильона ему не повезло, он взялся за замаскированного, который скромно стоял в стороне, ожидая, что король обратится к нему еще с какими-нибудь вопросами.
   -Ну-с, господин колдун,- сказал ему Мовпен,- раз уж вы такой мастер, то не погадаете ли и мне?
   -С удовольствием,- ответил замаскированный, а затем, взяв руку шута и рассмотрев ее, продолжал: - У вас будет очень беспокойная жизнь!
   -Да? Вот как! А в чем будет заключаться беспокойство?
   -В том, что вы будете не раз и нещадно биты!
   -Кем же это?
   -Всеми, кого вы позволите себе оскорбить своими нескромными и неостроумными шутками.
   Мовпен невольно схватился за эфес шпаги и крикнул:
   -Ну, это мы еще посмотрим!
   -А вот увидите, увидите! Это так же видно, как и то, что с вами произойдет двойное превращение: одно - в груди, а другое - в ножнах!
   -То есть как же это?
   -А вот как: шпага в ваших ножнах точно так же превратится в посох канатного плясуна, как душа дворянина превратилась в вашей груди в душу шута дурного характера. - Сказав это, замаскированный презрительно отвернулся от Мовпена и, обращаясь к королю, продолжал: - Насколько я могу судить, вашему величеству нечего больше спросить у меня? В таком случае разрешите мне уйти!
   -И заплатите мне как следует за мои предсказанья! насмешливо добавил Мовпен.
   -Ошибаетесь,- ледяным тоном возразил замаскированный,- я ровно ничего не беру за предсказание судьбы!
   -Даже от короля? - спросил Генрих III.
   -Именно от короля! - ответил незнакомец и, глубоко поклонившись, исчез в дверях.
   Когда он вышел, Генрих III посмотрел на Крильона и сказал:
   -Ну, что вы думаете об этом человеке, герцог?
   -Ровно ничего, государь. Я не знаю, сказал ли он правду или солгал.
   -Конечно, солгал,- вставил свое словцо Мовпен,- и ваше величество отлично поступите, если потребуете экипаж, чтобы отправиться в Шато-Тьерри.
   -Но если этот человек сказал правду и брат уже умер?
   -Ну, так это лишнее основание съездить в Шато- Тьерри, чтобы доставить оттуда тело почившего со всей помпой.
   -Увы,- вздохнул король,- самые пышные похороны не воскрешают!
   -Нет, конечно, но смягчают горе. А ведь ваше величество такой мастер в устройстве помпезных процессий! Я уверен, что торжественное перевезение тела герцога Франсуа будет чудом своего рода! Спереди пойдут кающиеся в белом, потом кающиеся в синем, потом серые монахи...
   -Ты с ума сошел! - с негодованием перебил его король.Монахи должны идти впереди кающихся, так и в ритуале указывается!
   При этих словах Крильон и Нансери переглянулись почти с испугом - уж слишком проступало в этом диалоге все убожество короля!
   А Мовпен продолжал:
   -После серых монахов - рота алебардистов...
   -Ну уж нет! - перебил его король.- Я предпочитаю швейцарцев - у них более строгий костюм.
   -Ладно, пусть пойдут швейцарцы! А после них мы пустим сотню конной гвардии!
   -Вот это так! - согласился Генрих.
   -Государь,- вмешался Крильон, начинавший уже бледнеть от злости,- мне кажется, что, прежде чем устраивать похороны его высочества, следовало бы узнать, действительно ли он умер!
   -Вы правы, герцог. Я сейчас отправлюсь. Вы со мною?
   -Вашему величеству известно, что я никогда не покидаю вашей августейшей особы! - сухо ответил Крильон.
   В этот момент сквозь открытое окно донесся голос, жалобно возглашавший:
   -Подайте, Христа ради! Подайте на монастырь бедных доминиканцев!
   Король высунулся из окна и увидел молодого монашка, который, сидя верхом на осле, призывал верующих к молитве. У монашка были бледное лицо, пламенный взгляд, тонкие губы и оскаленные острые зубы, словно у хищного животного.
   При виде этого лица король почувствовал необъяснимый укол в сердце, словно им овладели тайные предчувствия.
   -Фу, что за отвратительный монах! - воскликнул он, отскакивая от окна.
   Его место сейчас же занял Мовпен; увидев монашка, он воскликнул:
   -Ба! Да ведь это Жако! Здравствуй, Жако! Как поживает Буридан? - и он указал пальцем на серо-черного осла.
   Но король, подчиняясь охватившему его странному чувству непреоборимого отвращения, продолжал бормотать:
   -О, что за отвратительный монах! Что за мерзкий монах!
   V
   Монах между тем все еще оставался под окнами, продолжая возглашать:
   -Подайте! Подайте, Христа ради, на монастырь бедных доминиканцев!
   Даже его голос болезненно действовал на нервы короля. Он обернулся к Мовпену и сказал:
   -Вот отнеси этому дьявольскому монаху три пистоля...- Он подал шуту монеты и продолжал: - А когда он получит это подаяние на монастырь, который я уважаю, позови алебардиста или швейцарца и прикажи выдрать монаха как следует!
   Мовпен посмотрел на короля с изумлением, которое разделили также Крильон и Нансери.
   -Он внушает мне страшное отвращение,- пояснил король.Ступай, Мовпен, и сделай то, что я приказываю!
   Мовпен поспешно выбежал из комнаты и спустился вниз, где застал двух алебардистов за большими кружками вина. Передав им, что он действует именем короля, Мовпен взял алебардистов с собою и потом, подойдя к монаху и сказав ему: "Вот, милый Жако, король посылает тебе это на монастырь!" - вручил монаху деньги.
   Последний с жадностью спрятал их в суму; затем дернул поводья и хотел продолжать свой путь, но алебардисты уже ухватили осла под уздцы и подвели его к реке. Здесь монаха стащили с седла, подняли ему рясу и отодрали на славу, а затем затеяли с несчастным новую игру. Они бросали окровавленного монаха в реку, а когда тот уже начинал пускать пузыри, кидались за ним и вытаскивали, чтобы снова повторять ту же мерзкую забаву.
   Монах отчаянно плакал, кричал и отбивался, а король, любовавшийся этой сценой из окна своей комнаты, смеялся от души. Вдруг, обернувшись, он заметил мрачные лица Крильона и Нансери. Это заставило короля опомниться.
   -Я совсем с ума сошел! - сказал он.- Все эти сны и колдуны совершенно сбили меня с панталыку!
   -Боюсь, что это так, государь! - сухо заметил Крильон. Король ничего не ответил на это замечание, а, подойдя снова к окну, крикнул Мовпену: "Довольно! Отпустите его!" - и, искренне считая, что всякое оскорбление может быть излечено деньгами, кинул вниз кошелек.
   Мовпен остановил издевательство пьяных солдат и приказал им усадить монашка на осла, после чего, подняв с земли королевский кошелек, протянул его монаху. Но последний оттолкнул кошелек, еще раз поглядел на короля, и в этом взгляде было столько ненависти, столько угрозы, что Генрих III снова вздрогнул и, схватившись за голову, опять пробормотал: