Дж. Р. Уорд. Темный любовник

   Мистер Икс поднял бровь.
   – Ты сегодня не тренируешься, Риддл?
   – Да, сэнсэй, но я не мог не прийти.
   – Молодчина.
   Мистер Икс приобнял его за плечи.
   – Ценю твое чувство долга. Поможешь мне провести разминку?
   – Сэнсэй…
   Билли склонился ниже, широкая спина оказалась вровень с поясом.
   – Вперед! – Мистер Икс хлопнул парня по плечу. – И не давай им спуску.
   Билли выпрямился, глаза его сияли.
   – Рад, что на тебя можно положиться, дружище, – удовлетворенно кивнул мистер Икс.
 
   Бэт вышла из своего дома и нахмурилась. Неподалеку стояла полицейская машина. Дверь ее распахнулась, и Хосе рысью побежал к ней.
   – Я уже в курсе. – Он скользнул взглядом по ее губам. – Ты как?
   – Значительно лучше.
   – Садись, подброшу тебя до работы.
   – Спасибо, но я лучше пройдусь.
   Хосе открыл было рот, чтобы возразить, но она подошла ближе и взяла его за руку.
   – Я не хочу давать страху шанс испортить мне жизнь. Мне рано или поздно придется идти по этому переулку, так пусть лучше это произойдет утром, при свете дня.
   – Заметано, – кивнул он. – Но вечером ты вызовешь такси или позвонишь кому-нибудь из ребят.
   – Хосе…
   – Вот и договорились.
   Хосе вернулся к своей машине.
   – Ты, верно, не знаешь, что вчера отколол Буч О’Нил?
   – Что же? – спросила равнодушно Бэт.
   – Навестил этого гада в госпитале. Насколько я понял, врачам пришлось снова собирать его нос по частям.
   Хосе уселся за руль.
   – Ты к нам сегодня заглянешь?
   – Да, мне нужна информация о взорванной машине.
   – Ну, значит, до скорого.
   Он помахал ей и отъехал от тротуара.
 
   Было уже три часа пополудни, а Бэт так и не добралась до полицейского участка. Утром вся редакция бегала за ней, желая узнать подробности, а потом Тони настоял, чтобы они вместе пообедали. Лишь после ланча она угнездилась наконец на рабочем месте. Желание работать пропало. Бэт читала электронную почту и жевала пастилки «Тамс». На ней висело несколько хвостов. Дописать статью о торговцах оружием (тут можно было не напрягаться – Дик вряд ли поставит ее на первую полосу городских новостей). И – уйма срочной редактуры.
   Сверху лежали две статьи, написанные большими мальчиками. Требовалось проверить факты. Это здорово, что Дик, следуя традициям серьезных газет, следит за достоверностью информации, но хотелось бы чуть больше справедливости: как бы она ни чиркала красным маркером, ее имя рядом с именем автора статьи не появится.
   В шесть вечера, закончив работу, она положила редактуру Дику на стол и решила отменить сегодняшний визит в полицию. Все показания Буч снял с нее прошлой ночью, перспектива же оказаться под одной крышей с преступником не очень ее привлекала.
   Плюс ко всему – дикая усталость.
   – Бэт!
   Голос Дика застал ее врасплох.
   – Мне некогда, должна заскочить в полицию, – бросила она через плечо, надеясь, что этот аргумент его отпугнет.
   Похоже, придется-таки нанести визит ребятам.
   Полицейский участок находился в шести кварталах от редакции. Здание было построено в шестидесятые годы в стиле минимализма. Серая двухэтажная коробка с узкими окнами. Почтенный возраст не добавлял зданию красоты. По стенам ползли сверху черные потеки, как если бы крыша истекала кровью. Внутри все выглядело еще безрадостнее. Грязно-зеленый линолеум, стены, обшитые пластиковыми панелями под дерево, ободранные коричневые уголки. За сорок лет уборки грязь так глубоко въелась в трещины, что ее можно было выбить оттуда разве что пескоструем. Или судебным ордером на выселение.
   Копы тепло встретили ее, Бэт с трудом удержалась, чтобы не расплакаться. Как только она вошла, вокруг собралась толпа, и ей пришлось протискиваться к дежурному. День прошел на редкость спокойно: арестовали несколько человек за попрошайничество и за распространение наркоты. Бэт уже собралась уходить, когда задняя дверь распахнулась и на пороге появился Буч.
   Он был в джинсах и летней рубашке, красная куртка в руках. Ремень кобуры пересекал широкую грудь, пистолет раскачивался в такт шагам. Темные волосы еще не высохли, будто бы он только что вышел из дома.
   Что было вполне вероятно, если вспомнить, как он провел минувшую ночь.
   Буч шагнул к ней.
   – У тебя есть время поговорить?
   – Конечно, – кивнула Бэт.
   Они прошли в комнату для допросов.
   – Имей в виду, микрофоны и камеры выключены.
   – Насколько я помню, это твоя обычная практика.
   Буч усмехнулся и уселся на стол.
   – Для информации: Билли Риддла выпустили сегодня утром под залог.
   Бэт опустилась на стул.
   – Так его зовут – Билли Риддл? Ты шутишь.
   Буч покачал головой:
   – Ему недавно исполнилось восемнадцать, по взрослым делам приводов пока не имел – я проверил досье, – но по малолетке – целый букет. Попытки изнасилования, мелкое воровство, подлог. Его отец – большая шишка, поэтому у парня есть личный адвокат. Я говорил с окружным прокурором, она готова предъявить ему обвинение, и тебе не придется давать показания в суде.
   – Если понадобится, я готова дать показания.
   – Молодец.
   Буч откашлялся.
   – Как ты?
   – В порядке.
   Ей не хотелось смотреть, как Свинцовый Зад изображает из себя доктора Фила. В бесстрастном голосе Буча О’Нила было нечто, заставлявшее ее казаться сильной.
   – А что новенького насчет взорванной машины? Говорят, нашли остатки пластида. Как думаешь: работал профессионал?
   – Ты сегодня ужинала?
   Она нахмурилась.
   – Нет.
   Если учесть, сколько было съедено за обедом, можно пропустить и ужин, и даже завтрак.
   Буч встал из-за стола.
   – Отлично, я как раз собирался перекусить в «Тиллахе».
   Он распахнул дверь и остановился в ожидании. Она не двинулась с места.
   – Буч, я никуда с тобой не пойду.
   – Дело твое. А я-то как раз собирался рассказать, что мы нашли рядом со взорванной машиной…
   Дверь медленно закрылась у него за спиной.
   Нет, она не поддастся на эту дешевую уловку. Она вовсе не собирается…
   Бэт сорвалась со стула и поспешила вслед за Бучем.

Глава 8

   Молочно-белая спальня сияла чистотой. Марисса ходила по комнате, не в силах принять решение. Сердцем она чувствовала, что Рэт потерял одного из братьев и страдает от боли. Она рвалась к нему на помощь, готовая обнять и утешить, согреть своим телом, как настоящая шеллан, понимая разумом, что ее ждет прием не из теплых.
   Все в их отношениях было не так.
   Поначалу Марисса еще пыталась что-то наладить. Она пришла за советом к Уэлси: спросить, как ей себя вести, чтобы завоевать расположение Рэта.
   У Тормана с Уэлси было то, о чем Марисса мечтала. Они жили душа в душу, спали в одной постели, вместе плакали и вместе смеялись. Торман берег Уэлси.
   Он был с нею рядом в тяжелые, но, слава богу, редкие дни, когда она становилась способной к зачатию. Он утолял ее ненасытное желание своим телом, пока этот период не заканчивался.
   У Мариссы с Рэтом было иначе. Он ничего не делал ни для нее, ни с ней. Когда наступали критические дни, ей приходилось обращаться за помощью к брату. Тот был врачом и знал, как облегчить страдания. Обычно прописывал холодные обливания и успокоительное, но такая практика ставила и ее, и Хаверса в неловкое положение.
   Как ни надеялась Марисса на помощь подруги, из этого ничего не вышло. Сдержанные ответы Уэлси никаких знаний не добавили. Зато сочувствующие взгляды показали, сколь многого она лишена.
   Господи, как мучительно одиночество.
   Марисса закрыла глаза и снова почувствовала боль Рэта.
   Надо попытаться встретиться с ним. Ему очень плохо. И – что остается ей в этой жизни, если не он?
   Она взглянула на будильник от Тиффани, стоявший на столике рядом с кроватью.
   Чтобы застать его дома, отправляться нужно было сейчас.
   Марисса глубоко вздохнула и дематериализовалась.
 
   Рэт медленно поднялся с колен, с трудом выпрямляя спину, стряхнул впившиеся в кожу камни.
   В дверь постучали. Он позволил замку открыться. Наверное, опять Фриц.
   Почувствовав запах океана, Рэт прикусил губу.
   – Ты зачем здесь, Марисса? – Не оборачиваясь, он проскользнул в ванную и прикрылся полотенцем.
   – Позвольте помочь вам умыться, милорд. Я обработаю раны. Я могу…
   – Мне не нужна помощь.
   Он мастерски залечивал раны сам. К утру от них и следа не останется.
   Рэт подошел к шкафу, чтобы выбрать одежду. Так: черная рубашка, кожаные брюки, трусы… Черт, только не эта жуть от BVD. Лучше уж надеть штаны на голый зад, чем умереть в таких подштанниках.
   Первым делом, нужно навестить дочь Дариуса. Времени до ее превращения осталось совсем немного. Потом связаться с Вишу и Фури и выяснить, что удалось разузнать о мертвом лессере.
   Рэт уже собирался сбросить полотенце и начать одеваться, как вспомнил о Мариссе. Обернулся и увидел, что она еще в комнате.
   – Отправляйся домой, Марисса.
   Она потупилась.
   – Милорд, я чувствую вашу боль…
   – Отправляйся же. У меня все в порядке.
   Она помешкала и тихо исчезла.
   Через десять минут Рэт был в кабинете.
   – Фриц!
   – Да, господин?
   Дворецкий был заметно обрадован, что понадобились его услуги.
   – У тебя в хозяйстве осталась красная травка?
   – Конечно, господин.
   Фриц пересек комнату и взял в руки шкатулку розового дерева. Открыл крышку, содержимое сигарного ящика выглянуло наружу.
   Рэт взял пару тонких сигар, скатанных вручную.
   – Если она вам по душе, я достану еще.
   – Отдохни, этого хватит.
   Обычно Рэт не баловался травкой, но сегодня он возлагал на нее большие надежды.
   – Вы поедите чего-нибудь перед уходом?
   Рэт помотал головой.
   – Что-нибудь приготовить к вашему возвращению?
   Голос Фрица стал тише.
   Рэт готов был послать дворецкого подальше, но вдруг вспомнил о Дариусе – тот наверняка обращался со стариком любезнее.
   – О’кей. Да. Спасибо.
   Фриц расправил плечи.
   «Помилуй бог, да он еще и улыбается», – удивился Рэт.
   – Я приготовлю барашка, господин. Как пожарить мясо?
   – С кровью.
   – И выстираю белье. Заказать вам новую кожаную пару?
   – Не…
   Рэт прикусил губу:
   – Да, пожалуй. Это будет здорово. И не мог бы ты мне купить пару нормальных трусов? Широких. Черных. Размер XXL.
   – С удовольствием.
   Рэт развернулся и шагнул к двери.
   Свалился же на него этот чертов слуга, теперь проходу не даст.
   – Господин?
   – Ну что еще? – зарычал Рэт.
   – Берегите себя.
   Рэт оглянулся; старик прижимал сигарный ящик к груди.
   Чертовски странное ощущение, когда тебя дома кто-то ждет.
   Он вышел из дома и пошел по длинной подъездной аллее в сторону обсаженной деревьями улицы. На небе вспыхнула зарница. Свежий ветер ударил в нос. С юга надвигалась гроза.
   И где, черт возьми, бродит сейчас дочка Дариуса?
   Рэт решил для начала проверить квартиру.
   Он материализовался во дворе и заглянул в окно. Навстречу с радостным мурлыканьем бросился кот. Хозяйки все еще не было дома. Рэт проурчал ему в ответ и присел на столик для пикника.
   Ну что ж, подождем часик, а потом отправимся на поиски братьев. Хотя – зачем терять время? Может, вернуться сюда ближе к концу ночи? Нет. Вчерашняя истерика показала, что будить ее в четыре утра – вариант не из лучших.
   Он снял очки и потер переносицу.
   Как же ей объяснить суть превращения? С чего начать? Вряд ли все эти новости приведут ее в восторг.
   Рэт вспомнил собственное превращение. Это был кошмар. Он был совершенно не готов. Отец и мать тряслись над ним, оберегали от всего, а потом погибли, так и не успев рассказать, что его ждет.
   Прошлое всплыло перед глазами во всех подробностях.
   Родителей убили у него на глазах, зарезали в собственном доме. Осиротев и возмужав в одночасье, он сбежал из родных мест в город, так как считал себя последним трусом и стыдился смотреть в лицо родне.
   Лондон в конце семнадцатого века был местом страшным, особенно для сироты. Новый мир встретил беглеца враждебно, здесь имела цену физическая сила, а он до превращения был хилым недомерком и угодил на самое дно. Его били так часто, что он начал привыкать к боли. Нога не гнулась, левая рука висела плетью в память о дне, когда ему раздробили камнем колено, а потом привязали к хвосту лошади и вывихнули плечо.
   Он побирался и почти умирал от голода, пока один торговец не сжалился над ним и не взял к себе на конюшню. Рэт чистил лошадиную упряжь и хозяйские сапоги. От тяжелой работы руки покрылись трещинами, но, по крайней мере, у него были еда и постель – в конюшне, на сеновале. Это было помягче, чем на земле, но и беспокойнее. Конюхи вышвыривали его всякий раз, когда хотели покувыркаться на сене с девчонками.
   В те времена он не таился от солнечного света и с нетерпением ждал момента, когда первый луч брызнет в глаза и согреет лицо, а свежее утро наполнит легкие сладким туманом. Это была единственная роскошь, которую он мог себе позволить. Рэт до сих пор помнил с болезненной ясностью, как выглядит солнце.
   Так прожил он год, после чего мир перевернулся.
   В ту ночь он пришел после работы измученный и без сил повалился на свое ложе. Последнее время Рэт быстро уставал и чувствовал себя неважно, но это его не насторожило.
   Растянувшись на сене, он стал было засыпать, но тут ударила боль. Она возникла внизу живота и молнией разнеслась по всему телу. Казалось, даже кончики пальцев и каждая волосинка на голове завопили от ужаса. Ему приходилась и раньше страдать, но ни сломанные кости, ни разбитая голова, ни лихорадка не могли сравниться с тем, что его тогда накрыло. Свернувшись в клубок, с вылезшими из орбит глазами, он с трудом дышал. Не было сомнений, что сама смерть пришла за ним. Он молил Бога приблизить конец и облегчить страдания.
   И Бог ответил на его молитвы, послав ангела.
   Хрупкая белокурая девушка появилась из темноты и назвала по имени. Рэт попытался улыбнуться в ответ, но не смог. Она рассказала, что с самого рождения обещана ему, что нашла его по запаху, поскольку попробовала уже на вкус его кровь, и пришла его спасти.
   А потом Марисса надкусила себе руку и прижала к его рту.
   Рэт начал пить кровь, захлебываясь от возбуждения, но боль не отступала: она менялась. Измученное тело рвалось на куски. Кости разъезжались, суставы трещали, мускулы лопались от напряжения. Глаза вылезли из орбит, и он почти ослеп. Остался только слух.
   Не хватало воздуха. Любая попытка перевести дыхание обжигала горло. В конце концов он потерял сознание. Забытье оказалось недолгим: ему на смену пришла новая пытка. На рассвете столь им любимый солнечный свет прошил стены сарая золотыми нитями. Один из лучей коснулся тела – и в воздухе запахло паленым. Рэт в ужасе дернулся, сел и открыл глаза. На невыносимо ярком фоне плыли темные силуэты. Потеряв ориентировку, он попытался встать, но рухнул опять в сено. Ноги перестали слушаться и расползались в стороны, как у новорожденного жеребенка.
   В поисках убежища потемнее Рэт стал слезать с сеновала, но промахнулся мимо лестницы и полетел вниз. С трудом поднявшись, он пошел по сараю, натыкаясь на стойла и цепляясь за гвозди, инстинктивно уклоняясь от света. По пути к выходу он рассек голову о поперечную балку, под которой раньше так легко проходил. Кровь залила глаза.
   Шум привлек внимание конюха, который заглянул в дверь и спросил, какого черта ему здесь нужно. Рэт обернулся на знакомый голос и открыл было рот, намереваясь просить о помощи. Но не узнал своего голоса, зато услышал свист и догадался, что парень бросился на него с вилами. Он хотел лишь отклонить удар, но, когда, поймав рукоятку, отшвырнул ее в сторону, что-то смачно впечаталось в дверь стойла. Взвизгнув от страха и бросив вилы, конюх побежал искать подкрепления.
   В конце концов Рэту удалось найти вход в подвал. Два огромных мешка с овсом, перенесенные к двери, обеспечили относительную безопасность. Истощенный, измученный болью, он опустился на землю и прижался спиной к стене. Подтянуть колени к груди оказалось непросто: бедра стали толще в четыре раза. Закрыв глаза, он прижался щекой к плечу и затрясся, изо всех сил стараясь не опозорить себя плачем.
   Так просидел он весь день, без сна, под цоканье лошадиных копыт, прислушиваясь к шагам и разговорам наверху, терзаемый страхом, что кто-нибудь откроет дверь и его обнаружат. Хорошо хоть Марисса была в безопасности и со стороны людей ничто ей не угрожало…
   …Шум вернул его наконец к реальности. Дочь Дариуса пришла-таки домой: в квартире зажегся свет.
 
   Бэт бросила ключи на столик в прихожей. Короткий ужин с Бучем прошел на удивление легко. Коп сообщил новые подробности о взрыве: в переулке нашли усиленный «магнум» и стальную звездочку. Оружие передали криминалистам – искать отпечатки, остатки волокон и другие следы. На пистолете с виду ничего, а на сюрикене – кровь, ее сразу отправили на анализ ДНК. Что касается самого взрыва, полиция считает, что это разборки наркоторговцев, они частенько собирались в «Скримере». «БМВ» и раньше видели на парковке у клуба. Скорее всего, парень влез на чужую территорию.
   Бэт потянулась всем телом и собралась укладываться. Натянув спальные шортики, она разложила диван. Жара не давала продохнуть, кондиционер не работал. Бэт включила вентилятор и пошла кормить кота. Бу быстро расправился со своим «Фэнси фист» и стал беспокойно ходить перед раздвижной дверью.
   – Бу, не начинай, надоело.
   Сверкнула молния. Бэт отодвинула стеклянную дверь и укрепила защитную сетку, оставив небольшую щель.
   Пусть проветрится, в кои-то веки ночной воздух не отдает помойкой.
   Боже, как жарко.
   Она скользнула в ванную. Сняв контактные линзы, почистив зубы и сполоснув лицо, Бэт подставила полотенце под струйку воды и протерла затылок. Прохладные ручейки побежали вниз по коже, вызывая приятную дрожь. Она вернулась в комнату и нахмурилась.
   В воздухе появился какой-то странный запах. Что-то экзотическое и пряное…
   Бэт подошла к открытой двери и потянула носом. Стоило ей поглубже вдохнуть, как в груди потеплело и напряженные мышцы расслабились.
   Бу выступил вперед и замурлыкал, приветствуя кого-то знакомого.
   Что за черт…
   По ту сторону двери стоял мужчина из вчерашнего сна.
   Бэт отшатнулась, уронив полотенце; краем уха услышала его влажный шлепок.
   Дверь поползла в сторону…
   Мужчина ступил внутрь, непонятный запах усилился.
   Бэт запаниковала, осознав, что не в силах пошевелиться.
   Боже, какой великан. С его появлением небольшая квартирка превратилась в обувную коробку. А в черном наряде он кажется еще крупнее. В нем не меньше шести футов и шести дюймов роста и по крайней мере двести семьдесят пять фунтов веса.
   Господи, я, что ли, мерку снимаю для костюма?
   Бежать, нужно бежать. Скорее вон из квартиры.
   Но она стояла на месте и смотрела во все глаза.
   Несмотря на жару, он был одет в байкерскую куртку. На длинных ногах черные кожаные штаны. Тяжелые ботинки со стальными носами. Плавные движения хищника.
   Бэт вытянула шею, чтобы заглянуть в лицо.
   Черт, да ведь он – красавчик.
   Твердая линия подбородка, пухлые губы, тени от скул на впалых щеках. Прямые черные волосы до плеч и еле заметный след бороды. Стильные темные очки придавали благородным чертам законченный вид. Классический облик наемного убийцы.
   Все в нем таило угрозу.
   Зарделся кончик тонкой сигары, мужчина сильно затянулся и выпустил облако ароматного дыма. Как только оно накрыло Бэт, колени стали ватными.
   «Сейчас он меня убьет. За что же мне честь такая?»
   После второй порции дурмана она перестала понимать, где находится.
   Мужчина шагнул вперед и протянул руку. Бэт отпрянула, ожидая дальнейшего. Бу, мурлыча, терся о ноги чужака.
   Предатель. С завтрашнего дня переведу его на сухой корм. Если доживу до утра.
   Наткнувшись на жесткий пристальный взгляд, Бэт откинула голову. Цвета глаз за очками было не угадать, но они прожигали насквозь.
   А затем случилось невероятное. Ее накрыло волной чистейшего вожделения. Первый раз в жизни тело стало горячим от похоти. Горячим и влажным.
   Ее естество раскрылось ему навстречу.
   «Химическая реакция, – оцепенело подумала она. – Примитивная, чисто животная реакция».
   Кем бы он ни был, она хочет его.
   – Я решил попробовать еще раз, – произнес он.
   Его низкий голос перекатывался в глубине груди. Странный акцент сбивал с толку.
   – Кто ты? – шепотом выдохнула она.
   – Я пришел за тобой.
   Голова закружилась, Бэт оперлась о стену.
   – За мной? Куда ты… – Она смутилась. – Куда ты меня повезешь?
   «Прикончит на мосту и бросит тело в реку?»
   Он взял ее за подбородок и повернул лицо в профиль.
   – Ты разделаешься со мной быстро, – пролепетала она, – или будешь медленно убивать?
   – Не убивать. Защищать.
   Мужчина приблизил голову к ее лицу. Верить ему нельзя. Нужно драться. Но как? Руки и ноги не слушаются. Беда в том, что она не может его оттолкнуть. Бэт набрала побольше воздуха…
   Боже, как от него пахнет! Свежая, чистая испарина. Темный запах мускуса. Аромат сигары.
   Губы коснулись шеи, и она услышала, как он сделал глубокий вдох. Куртка скрипнула на могучей груди.
   – Ты почти готова, – сказал он мягко. – И все это скоро произойдет.
   Если под «этим» подразумевалось раздевание, то Бэт была полностью за. Боже, так вот, оказывается, почему люди воспевают секс. Желание иметь его в себе не вызывало сомнений. В голове билась мысль: «Если он сейчас же не снимет штаны, я умру».
   Движимая любопытством, Бэт потянулась вперед, но, потеряв опору, начала падать. Одним движением он и вставил сигару в рот, и подхватил ее обмякшее тело. Поймал ее у самого пола и, как пушинку, в два шага перенес на диван. Вместо того чтобы сопротивляться, она крепко обняла могучую шею.
   Волосы упали ему на глаза. Бэт отвела назад темные пряди, они оказались густыми и мягкими, и коснулась лица. Незнакомец не отстранился.
   Боже, все в нем излучало секс: могучее тело, манера двигаться, запах кожи. Раньше такие мужчины ей не встречались. Она понимала это и телом, и умом.
   – Поцелуй меня, – попросила она.
   Он замер над нею с немой угрозой.
   Подчиняясь внезапному импульсу, она схватила его за отвороты курки и потянулась к губам.
   Он перехватил оба ее запястья одной рукой.
   – Тише.
   Какое, к чертям, «тише»? У нее не те планы.
   Она дернулась, чтобы освободить руки, выгнула спину, но – безуспешно. Футболка натянулась на груди, Бэт сжала бедра, предвкушая, каково будет ощутить его между ними.
   Если бы он только прикоснулся…
   – Господи Иисусе, – пробормотал он, меняясь в лице.
   – Коснись меня, – улыбнулась Бэт.
   Незнакомец потряс головой, как будто отгонял наваждение.
   Она приоткрыла губы и застонала от разочарования.
   – Сними с меня футболку.
   Она выгнулась к нему всем телом, умирая от желания узнать, что произойдет, когда он коснется ее руками.
   – Ну пожалуйста…
   Мужчина вытащил сигару изо рта и нахмурился: по его сценарию, она должна была смертельно испугаться. Вместо этого Бэт подтянула ноги и приподняла бедра над диваном. Она представила, как он целует внутреннюю поверхность бедер, продвигается вверх, накрывает ее жаркую плоть своим ртом…
   Еще один стон вырвался из ее груди.
   Рэт был потрясен.
   А он не из тех вампиров, кого легко ошарашить.
   Что за черт!
   Эта полукровка оказалась горячей штучкой. За всю жизнь его пару раз ударяло молнией, но такого он еще не встречал.
   Эк же ее разбирает.
   Сильная вещь – эта красная травка. Самого разогрело не на шутку: еще чуть – и ринется в бой.
   Он посмотрел на сигару.
   «Точно: дело в траве. Погано, что эта дурь – релаксант, а не афродизиак».
   Девушка вновь застонала, по ее телу прошла волна, ноги широко раздвинулись. Аромат ее возбуждения ударил ему в голову точно пуля. Боже, он свалился бы с ног, если бы не сидел, а стоял.
   – Приласкай меня… – простонала она.
   Кровь понеслась по венам, как у бегуна на короткие дистанции, удары пульса отозвались в плоти.
   – Я не за этим пришел.
   – Все равно. Приласкай.
   Он должен сказать «нет». Это нечестно по отношению к ней. Они должны только поговорить.
   Попробовать ближе к утру?
   Она выгнулась вверх, потерлась о руку, держащую ее запястья. Футболка облепила ее груди; пришлось закрыть глаза.
   Пора уходить, пора…
   Проблема в том, что он не может уйти, не попробовав ее.
   Он будет эгоистичной скотиной, последним гадом, если дотронется до нее хоть пальцем и польстится на то, что предлагается в наркотическом дурмане.
   Черт, холодно же. Промерз до костей. А она горяча. Достаточно горяча, чтобы растопить его лед, хоть ненадолго.
   Слишком уж долго он был один.
   Усилием воли он погасил свет. Затем мысленно закрыл черный ход, отправил кота в ванную и запер в квартире каждый замок.
   Потом аккуратно пристроил сигару на край стола и отпустил ее запястья.
   Она вновь схватилась за отвороты.
   Одним движением он скинул с себя куртку, и та с глухим стуком упала на пол.
   Бэт удовлетворенно рассмеялась.
   За курткой последовала перевязь с ножами, но ее-то он положил поближе к дивану.
   Затем наклонился и захватил в плен ее губы. Ее дыхание было сладким и мятным. Почувствовав, как она вздрогнула, он тотчас же отстранился и, нахмурившись, коснулся уголка ее рта.