Джентл Мэри. Пропавшая рукопись (Аш - Тайная история - 1)

   Поравнявшись со следующей аркой, она увидела под ней еще одну статую. Эта была из кирпича, судя по форме и обводам боков - самка благородного оленя: в ошейнике и короне, крошечные панты отбиты. Аш повернула голову и посмотрела на противоположную сторону дороги. Дальний акведук был в более густой тени, но что-то светилось под черными арками: смутно виднелась гранитная статуя человека с головой змеи. [Насколько нам известно, не сохранилось ничего от этого "каменного зверинца".]
   Она так испугалась, что громко заговорила:
   - Это что такое? - и поправилась: - Кто они такие?
   - Каменный зверинец короля-калифа, - ответил Фернандо дель Гиз.
   У нее во рту пересохло от новых опасений:
   - Куда мы едем, Фернандо?
   - На охоту.
   - Понятно. На охоту.
   Краем глаза она заметила движение. В тени акведука поджидала группа всадников. Еще десяток человек? Лошади, белые верхние накидки - и ливреи с изображением зазубренного колеса, знака Дома Леофрика.
   - Поедем к пирамидам, - крикнул Фернандо поджидавшей группе визиготов. - Там охота лучше!
   "Вот дерьмо, - расстроилась Аш при виде новоприбывших визиготов. Теперь предприятие становится практически невозможным. Давай, девочка, соображай! Может, что-то в этой ситуации все-таки сыграет мне на руку?"
   От холодного ветра мерзли лицо и пальцы, там, где их не закрывали перчатки. Тонкий шерстяной плащ раскинулся, прикрывая ее ноги и бока кобылы. Кобыла теперь брела с трудом, не так шустро, как на выезде из города. Аш напрягла зрение, вглядываясь вперед, в сторону юга противоположную городу. Дорога и параллельные ей акведуки вели в серебряную мглу. Путь к свободе.
   Аш все смотрела, а весь отряд стражников разворачивался, таща ее за собой, прочь от города, в просторы плоской, голой земли; и она замедлила свой ход, отчасти боясь оступиться, а отчасти желая рискнуть, не получится ли отстать незаметно.
   Позади нее шипел смоляной факел. В его желтом свете она увидела, что ближе всех к ней Фернандо дель Гиз и темнокожий визигот - мальчик с чахлой вьющейся бородкой. Мальчик скакал с непокрытой головой, одет был как дворянин, и чем-то его лицо показалось ей знакомым.
   - Дядя, кто это? - мальчик назвал Фернандо этим титулом скорее не как родню, а из почтения. - Дядя, почему с нами эта рабыня? Она не может охотиться. Она женщина.
   - Она охотится, еще как, - мрачно ответил Фернандо. Поверх головы мальчика он встретился глазами с Аш. - На двуногую дичь.
   - Дядя, я вас не понял.
   - Это Аш, - покорно ответил Фернандо. - Моя жена.
   - Сын Гелимера не ездит рядом с женщиной, - мальчик категорически замолчал, с отвращением взглянул на Аш и стал понукать коня - ускакал к оруженосцам и птицам.
   - Сын Гелимера? - с изумлением спросила она Фернандо.
   - А-а, это? Это Витиза, он живет в доме Леофрика. - Фернандо неловко пожал плечами. - А одна из племянниц амира Леофрика живет в доме амира Гелимера.
   - Это называется "заложники"...
   Ей стало еще страшнее. Она не задавала вопросов - знала, что ответов не будет, но от охвативших ее дурных предчувствий обострилось понимание обстановки. С острой болью она следила глазами за Витизой и думала: "Ведь уже не мальчик, но и не мужчина. Примерно возраста Рикарда".
   Она отвернулась, не слушая разговоров мальчика и оруженосцев - они спорили о соколиной охоте, - и скакала, куда глаза глядят, глаза ее вдруг на миг затуманились. Когда опять подняла глаза, увидела, что Витиза ускакал вперед, смеялся там с людьми дель Гиза. Фернандо по-прежнему ехал справа от нее.
   - Только дай мне удрать! - страстно прошептала она.
   Молодой немецкий рыцарь повернул голову. Ей неожиданно вспомнилось его лицо с набухающим под губой красным пятном от удара. Этого случая они старательно не касались в разговоре; но она чувствовала, что тот удар по-прежнему стоит между ними.
   - Ты меня прости, - с трудом проговорила она.
   - И ты меня, - Фернандо пожал плечами. Она встряхнула головой. Важнее сейчас было другое, вызванное воспоминанием об их встрече в Дижоне.
   - Что стало с моим отрядом под Оксоном? Ты можешь хотя бы сказать мне! Ты должен знать, ты ведь живешь в доме Леофрика. - И, не в состоянии скрыть горечь в голосе, договорила: - Или ты не видел - смылся до того?
   - Ты мне поверишь, если скажу тебе правду?
   Это была не колкость. Она не могла замечать все происходящее вокруг, обостренно прислушиваясь и присматриваясь, где скачет кто из немецких воинов, кто, возможно, льет из бурдюка и позже станет не столь бдителен, кто обращает больше внимания на оруженосцев, несущих охотничьих птиц с колокольчиком, чем на свои обязанности эскорта, - невозможно заметить и запомнить все эти подробности, и так же невозможно не заметить, что Фернандо говорит беззлобно, только с каким-то усталым любопытством.
   - Чему-то поверю, - честно ответила Аш. - Хотя на самом деле мало чему из сказанного тобою поверю безоговорочно.
   - Потому что в твоих глазах я - предатель?
   - Нет, - объяснила она. - Потому что ты предатель в своих глазах.
   Пораженный, Фернандо что-то буркнул.
   Кобыла шла неровным шагом. Почва под ногами была желто-серебристой в свете звезд и факелов. Холодный ветер относил дым от горящей смолы прямо в лицо, и Аш закашлялась.
   - Я не знаю, что стало с твоим отрядом. Не видел сам и не задавал вопросов. - Фернандо бросил на нее взгляд. - Зачем тебе знать? С тобой все они так или иначе погибли бы!
   На миг у нее перехватило дыхание:
   - Я некоторых теряла. На войне вообще-то убивают. Но ведь они сами принимают решение, следовать ли им за мной.
   Мысленно она увидела - големов, фургоны, огнеметателей. Лучше не думать - о Роберте, Флориане, Анжелотти...
   - А мое решение, - продолжала Аш, - сказать, что беру на себя ответственность за них, пока длится контракт. Я хочу знать, что с ними случилось!
   Она рискнула взглянуть прямо в лицо своему мужу - и снова увидела перед собой эти усталые покрасневшие глаза. Его вьющиеся светлые волосы отросли, висели вдоль лица; теперь ему можно было дать все тридцать, а ведь всего два месяца назад Аш стояла с ним перед алтарем собора в Кельне - ни фига себе!
   Она не могла видеть выражения своего лица, не знала, что сама она одновременно выглядит намного моложе, намного более открытой и уязвимой. Измученной - но не условиями жизни в лагере, а бессонными ночами в Дижоне, когда она думала о нем, представляла себе, какие сказала бы ему слова; тело ее болело от желания вытянуться рядом с ним, охватить ногами его бедра, вобрать всего его в себя.
   А умом она презирала себя за желание близости с этим слабым человеком.
   - Да не знаю я, - мямлил он.
   - Что они сейчас заставили тебя делать? - спросила Аш. - Тут этот сын Гелимера. Господин амир Гелимер ненавидит господина амира Леофрика. Итак, ты везешь меня к Гелимеру? Чтобы меня убили?
   Его красивое опустошенное лицо стало замкнутым.
   - Нет! - чуть не закричал он. Но тут же сдержался, успокаивающе махнул рукой Витизе и оруженосцам. - Нет. Ты - моя жена. Я не отвез бы тебя к твоим врагам, чтобы тебя убили!
   Аш пропустила повод между указательным и большим пальцами, не сводя глаз с окружающих ее всадников. И с горечью заметила:
   - Ну, ты-то сделал бы что угодно. Если бы возникла угроза лично для тебя! Ты ведь меня ненавидел, Фернандо. С той самой минуты, как мы встретились в Генуе.
   Он покраснел:
   - Я был тогда мальчишкой! Пятнадцати лет! Ты не можешь осуждать меня за выходки распущенного ребенка.
   С удивлением Аш поняла, что все это его задевает.
   Вдали на безлюдном пространстве что-то стрекотало и громыхало. Из-под копыт одного коня вылетела птица. Аш замерла в напряжении, готовая вонзить пятки в бока лошади. Баварцы окружили ее двойным рядом.
   Стук копыт по земле сменился грохотом железных подков по камню: Весь отряд вынесся из пустыни, и теперь они скакали по древним плитам. У нее похолодело в желудке. Она напряженно всматривалась вперед, ожидая увидеть еще войска, засаду из людей амира Гелимера или его наемников. Гелимер вполне мог желать ее смерти или допроса; и то, и другое равно плохо. "Надо же, я оказалась в центре конфликта, - подумала она. - Черт побери, а я-то рассчитывала, что у меня еще два дня до того, как Леофрик займется мной. В Карфагене было безопаснее!"
   Небо заслонили какие-то темные фигуры.
   Холмы, подумала она, прежде чем глаз отметил правильность форм. Стук конских копыт отдавался эхом от плоских поверхностей, уходящих конусами вверх; и следующим ее впечатлением было - что она оказалась в долине с крутыми откосами, но даже в свете звезд было видно, что откосы слишком правильной формы. Плоские поверхности с острыми краями.
   Пирамиды.
   Здесь может прятаться кто угодно!
   Звезды, как бахрома, окаймляли очертания каменных глыб. Свет звезд стирал все краски со стен пирамид: гигантские сложенные из камня строения правильной формы собраны из сотен тысяч красных глиняных кирпичей, облицованы ярко раскрашенной штукатуркой. Аш скакала в толпе вооруженных всадников мимо карфагенских пирамид. Она не могла вымолвить ни слова; молча глазела по сторонам, не замечая пронизывающего ветра, завывавшего вокруг грандиозных каменных памятников усопшим.
   Она заметила, что все большие фрески выцвели, потому что веками подвергались воздействию плохой погоды и темноты. Штукатурка отлетела от могил и лежала черепками на вымощенной каменными плитами дороге. Под ноги ее кобыле попался кусок фрески с нарисованными золотыми глазами: это оказалось изображение львицы с луной между бровями. Под копытами фреска захрустела, как промерзшая земля.
   Обесцвеченная, распадающаяся на куски штукатурка не маскировала математически правильной формы пирамид, они тянулись во все стороны, насколько мог видеть глаз; на фоне звезд она насчитала десять или двенадцать силуэтов. От того, что задрала голову кверху, у нее шея заболела и стальной ошейник врезался в шею.
   Заухала сова.
   Аш подскочила в седле. Кобыла немного испугалась, и Аш наклонилась к ее шее и стала поглаживать, успокаивая.
   Впереди нее на руке оруженосца расправились два крыла. Два тусклых желтых глаза сверкнули на нее в свете звезд. Оруженосец поднял руку. Большая сова молчаливо взлетела, бросилась вперед и исчезла в ночи.
   - Вы устроили охоту с совами! - изумилась Аш. - Вы охотитесь с совами на кладбище!..
   - Так принято развлекаться у визиготов, - пожал плечами Фернандо.
   Всадники остановились, большинство стражей заняли позиции, образовав неправильный круг между огромными пирамидами из песчаника. Аш увидела, что между ними не проскочишь; даже будь ее конь не двенадцатилетним одром, перекормленным, да еще с глубокой седловиной. Она посмотрела назад через плечо. Карфаген был не виден, только на фоне белого зарева высвечивался силуэт неровного отрога, - очевидно, это отсветы дальнего греческого огня.
   Ясно, мы чего-то ждем.
   Кого-то? Или чтобы что-то произошло?
   У нее на затылке волосы встали дыбом.
   Белая безмолвная смерть пронеслась так низко над головой, что маховыми перьями задела за ее щеку со шрамом.
   Сова.
   Вздохнув с глупым облегчением, она задала самый простой вопрос:
   - За чем они тут охотятся?
   - За всякой мелочью - полевыми крысами, ядовитыми змеями.
   Охота - всегда хорошее прикрытие для тайных собраний.
   Ведь так просто: из темноты вылетает стрела. Даже не обязательно в меня, достаточно попасть в мою лошадь. Куда я денусь, раз прикована цепью? "Она погибла в скачке при несчастном случае, монсеньор".
   - Ты думаешь, я так и собираюсь сидеть и ждать?
   Фернандо заерзал в своем седле. Издалека, из-за пирамид, донесся кашляющий вой. Как будто дикий кот. Аш оглядела немецких рыцарей спутников Фернандо: двое или трое из них нервно таращились во тьму, остальные пялились на нее.
   Дерьмо! Я просто обязана что-то сделать!
   Фернандо снова откинулся в седле:
   - Знаешь последние новости? Заключают мирный договор с Францией. Его паучье величество Людовик уже подписал. Теперь у Франции заключен мир с империей визиготов.
   Жеребец Фернандо губами мусолил шею кобылы. Кобыла не обращала на это внимания - выискивала среди булыжников чахлые, побитые морозом пучки травы.
   - Война теперь закончится. Теперь воевать не с кем, кроме как с Бургундией.
   - И Англией, если они когда-нибудь закончат свои гражданские войны. И султаном, - рассеянно добавила Аш, вглядываясь в темноту, - когда Мехмет и турецкая империя решат, что вас истощила война с Европой и вы созрели, чтобы вас прибрать к рукам.
   - Женщина, ты одержима войной!
   Вдали наконец появилось то, чего она ждала.
   Два оруженосца, держа на запястьях насытившихся сов, вышли из-за угла пирамиды; они за два конца держали палку, на которую было насажено не менее дюжины мертвых змей.
   Сердце Аш стало биться медленнее. Она развернулась в седле лицом к Фернандо. И она, и кобыла замерзли от долгого стояния; Аш заставила лошадь пойти неспешным шагом, дель Гиз ехал рядом, с беспокойством глядя на нее сверху вниз.
   Просто дождаться не могу, чтобы меня схватили!
   И потребовала ответа:
   - Ты действительно считаешь, что амир Гелимер не намерен меня убивать?
   Фернандо пропустил вопрос мимо ушей.
   - Прошу тебя, - настойчиво сказала она. - Пожалуйста, отпусти меня. Прежде чем тут что-нибудь случится, прежде чем меня заберут назад, - прошу.
   Его волосы отсвечивали золотом в свете факелов, высветивших зеленую куртку и позолоченную головку эфеса меча.
   - Я все думаю, - молвил он, - почему мужчины идут за тобой. Почему в принципе мужчины следуют за женщиной.
   С угрюмым юмором, стараясь отсрочить страх на жалкие секунды, Аш объяснила:
   - Не так чтобы очень шли. Почти всюду, где я сражалась, мне сначала приходилось воевать со своими войсками, а уж потом - с врагом!
   В свете факелов выражение его лица меняется. Когда он смотрит на нее сверху вниз, из седла визиготского боевого коня, чувствуется, что он подсознательно ощущает, как широки его плечи, теперь, с возрастом, сформировавшиеся, и какие сильные мышцы - как у человека, ежедневно тренирующегося для участия в войне и применения острого оружия.
   - Но ведь ты - женщина! - запротестовал Фернандо. - Если я тебя ударю, то сломаю тебе челюсть или шею. Я сильнее тебя. Как вышло, что ты занимаешься таким делом?
   Да, действительно, хоть сейчас не время об этом говорить, но ведь она ни разу не продемонстрировала на нем свое воинское умение, ни оружием, ни знанием слабых мест человеческого тела. Что ей стоило ослепить его. Удивляясь теперь своему нежеланию - Черт побери, он не собирается выпустить меня! - она целую минуту слушала ночные звуки, прежде чем заговорила.
   - Мне совсем не надо быть такой сильной, как ты. Мне надо быть просто достаточно сильной.
   Он непонимающе взглянул на нее:
   - Достаточно сильной? Аш подняла глаза:
   - Мне не надо быть сильнее тебя. Мне только надо быть достаточно сильной, чтобы убить тебя.
   Фернандо открыл рот и снова закрыл его.
   - Я достаточно сильная, чтобы пользоваться мечом или топором. - Она куталась в свой плащ и прислушивалась. Слышны только охотничьи крики сов. Это вопрос тренировки, умения рассчитать время, сохранить равновесие. А вовсе не умения поднимать тяжести.
   Он подул на руки, как бы согревая их, и сказал, не глядя на нее:
   - Теперь я понял, почему мужчины идут за тобой. Ты чисто случайно родилась женщиной. Ты по самой своей сути солдат.
   В памяти ее всплыла камера, Гейзерих, Фравитта, Барбас, Тиудиберт; буйство, остановленное ею на грани насилия; ее истекание кровью; она вздрогнула.
   - И этим нечего гордиться! Цепи натирали ее запястья.
   - Я такой должна быть, чтобы заниматься тем, чем занимаюсь.
   - А зачем?
   Аш сдержала смех: он прозвучал бы устало и почти на грани истерики.
   - Не тебе спрашивать! Это ведь ты всю жизнь учился носить оружие и пользоваться мечом. Ты рыцарь. Зачем делать то, что делаешь ты?
   - Я больше этого не делаю.
   В его голосе теперь не было подросткового вызова. Он спокойно констатировал факт. Аш перестала слушать стук копыт; она смотрела на его визиготскую кольчугу, обученного коня под ним и пояс с мечом на боку; не скрывая от него своего взгляда.
   - Я никого не убиваю, - спокойно произнес Фернандо.
   Аш отметила про себя, что любой другой рыцарь сформулировал бы это по-другому: "больше никого". А язык ее - болтливый! - сам по себе сболтнул:
   - Ну ты и свинская жопа! Эту кольчугу, небось, Леофрик подарил?
   - Если бы я не носил доспехов или меча, кто в Доме Леофрика воспринимал бы меня всерьез?
   - Многие вещи на свете не такими должны быть, - угрюмо сказала Аш. Спроси моего священника, почему люди умирают от болезней, от голода, по воле Господа.
   - Но убивать мы не должны, - повторил Фернандо.
   Совсем рядом всхрапнул конь. У нее сердце забилось быстрее, но тут же она поняла, что это у кого-то из эскорта.
   - Ты такая же сумасшедшая, как она - эта Фарис, - горько сказал Фернандо. - До Оксона я был при ней вместе с другими офицерами, мы обходили поле боя. Она шла и все твердила: "Вот тут сделаем место для убийств", и еще: "Здесь поставить боевые фургоны, покрошим франков в капусту - раненых будет не менее половины". У нее с головой не все в порядке.
   - В каком смысле? - подняла брови Аш. Фернандо уставился на нее.
   - А ты не считаешь, что это ненормально - обходить прекрасное пастбище и продумывать, в каком конкретном месте тебе удобнее сжечь людям лица, где будешь отрубать им ноги, где - бросать камни, чтобы раздавить им грудь?
   - Ты что хочешь услышать от меня - что я ночами не сплю, все беспокоюсь об этом?
   - Вот бы неплохо, - признался он, - но нечего болтать попусту, я тебе не поверю. Вдруг ее охватил гнев.
   - Ну да, как же, только я что-то не заметила, чтобы ты пошел к королю-калифу и сказал: "Эй, нападать на христианский мир - нехорошо, почему бы нам всем не стать друзьями?". И сомневаюсь, чтобы ты сказал в Доме Леофрика: нет, спасибо, не надо мне коня и снаряжения; я больше не воин. Сказал ты так?
   - Нет, - пробормотал он.
   - Где твоя власяница, Фернандо? Где монашеские одежды вместо доспехов? Когда ты собираешься принести обет бедности и послушания и обойти дворян короля-калифа с предложением сложить оружие? Сразу вывесят тебя жопой кверху для просушки!
   - Слишком боюсь, потому и не рискну попробовать, - ответил он.
   - Тогда какого черта ты мне тут плетешь... Он резко пресек ее гневные протесты:
   - Да, я знаю, как надо, но это не значит, что я могу на это пойти.
   - И ты всерьез тут заявляешь мне, что лично ты не намерен встать и выступить против этой войны, а ждешь, чтобы я бросила свое ремесло, которое меня кормит? Да пошел ты знаешь куда, Фернандо!
   - Мне казалось, что ты, в своем нынешнем положении, могла бы и понимать мои чувства.
   Аш была готова выпалить в ответ какую-то остроту, но у нее все похолодело внутри. И во рту пересохло. Наконец она проговорила:
   - Я тут сама по себе. Со мной нет моих ребят. Фернандо дель Гиз не стал, надо отдать ему должное, отпускать никаких саркастических замечаний, только кивнул, подтверждая, что понял ее. Аш продолжала:
   - Я заключу с тобой сделку. Ты дашь мне ускакать в пустыню, прямо сейчас, до того, как сюда кто-то доберется. А я скажу тебе, как можно законным путем аннулировать наш брак. Тогда тебя больше ничто не свяжет со мной, и все будут это знать.
   Она снова погнала кобылу по замкнутому кругу внутри кольца солдат. Ее пронизывал страх. Кто уже скачет сюда? Гелимер? Кто-то другой? Очень близко вскрикнула сова. Что-то прошуршало в темноте, куда не доходил свет факелов.
   Фернандо заговорил:
   - А почему я должен хотеть аннулировать наш брак? Только потому, что ты рождена в рабстве?
   - Потому что тебе понадобится наследник. А я бесплодна, - сказала Аш.
   Она заметила, что крепко ухватилась руками за луку седла, плечи ее сжались. Испугалась? Чего? Удара кнута? Она бросила быстрый взгляд на Фернандо дель Гиза.
   - Ты... что? - Его лицо выражало только изумление, больше ничего. Откуда ты знаешь?
   - В Дижоне я была беременна, - Аш никак не могла выпустить из рук луку седла. Кожаные поводья, обмотанные вокруг луки, больно врезались ей в пальцы. Она смотрела в его освещенное факелами лицо. - А здесь я его потеряла; неважно, как. Другого у меня не будет.
   Она ждала вспышки гнева и напряглась в ожидании удара, но он был совершенно ошарашен.
   - Мой сын?
   - Или дочь. Определять было еще рано, - Аш почувствовала, как губы искривились болезненной улыбкой. - Ты даже не спросил, твой ли это был... малыш.
   Фернандо перевел взгляд вдаль, на темные пирамиды, смотрел невидящим взглядом:
   - Мой сын или дочь. - Он снова перевел взгляд на Аш. - Тебя били? Поэтому ты и выкинула?
   - Да, били!
   Он опустил голову. Не глядя на нее, сказал:
   - Мне даже в голову не приходило... Это случилось, когда мы направлялись в...
   - В Геную, - договорила Аш. - Смешно, правда? Когда мы были на реке.
   Он сразу закрыл лицо руками. Потом выпрямился в седле. Расправил плечи. В свете факелов было видно, что у него мокрые глаза. Аш, нахмурясь, смотрела, как он сбросил свою латную рукавицу и тянет руку к ней. Лицо его исказилось болезненной усмешкой и неприкрытым искренним сочувствием, от которого у нее сердце разрывалось.
   - Я иногда думаю, как я стал таким? - Фернандо прижал к губам костяшки другой руки; отняв их ото рта, добавил: - Мне нечего особенно оставить ему. Крепость в Баварии и запятнанную репутацию.
   Для нее эта его боль была как удар в поддых. Она задвинула подальше это ощущение: "Мне не надо этого чувствовать" .
   - Ты должна была сказать мне - там, в Дижоне! Я бы... - воскликнул он.
   - Перешел на другую сторону? - продолжила она вместо него, стараясь говорить язвительно. Но все же потянулась и взяла его за руку, показавшуюся особенно теплой в холодную ночь. - Когда я об этом узнала, ты уже слинял.
   Он крепко сжал ее руку.
   - Прости, - сказал он тихо, - какой из меня муж...
   Она проглотила резкий ответ, пришедший ей на ум. Конечно, он пустой человек, но когда он наклонился и потянулся к ней, на его лице было искреннее сожаление.
   - Ты заслуживаешь лучшего, - добавил он.
   Она выпустила его руку и опустилась в холодное кожаное седло. Над головой редкие облака начали собираться и закрывать звезды.
   - Я бесплодна, - решительно сказала она. - Так что это конец всему. Не говори мне, что тебе не надо аннуляции брака. Бесплодную жену всегда имеешь право отставить.
   - Я вообще не уверен, что мы состоим в браке. Законники Леофрика как раз оспаривают этот факт. - Он повернул коня и поехал назад через открытую площадку.
   - Ты - рабыня. Ты моя собственность - поскольку я женился на тебе. Либо же - другой вариант - ты вообще не имела права соглашаться ни на какие сделки, и брак в таком случае считается недействительным. Выбирай. Мне все равно. Действительны церковные узы, связавшие нас, или нет, но эти люди до сих пор полагают, что именно я что-то знаю о тебе. Что-то такое, особенное. Из-за этого они и приволокли сюда именно меня!
   Ее охватил смертный холод, и она сказала:
   - Фернандо, они собираются меня убить. Один из этих господ. Пожалуйста, прошу тебя, дай мне уйти.
   - Нет, - повторил он. Холодный ветер взъерошил его волосы. Он смотрел на оруженосцев и Витизу, поглощенных охотничьей суетой, и Аш поняла, что он в своем воображении видит белокурого мальчика такого же возраста.
   Домашняя сова разрезала темный воздух, как масло, пересекла откос пирамиды и растворилась во тьме.
   - Как ты можешь это допускать? Прости, что я тебя ударила, - торопливо проговорила Аш. - Я знаю, ты боишься. Но прошу...
   Фернандо покраснел и рявкнул грубым голосом:
   - Мне бы свою голову сохранить, пока эти язычники выбирают себе помазанника - другого чертова калифа! Ты не представляешь себе, каково мне приходится!
   По рассказам рабов Аш знала, что наверху, во дворце, украшенные лепниной каменные коридоры оглашаются воплями неудачливых претендентов на трон.
   - Вполне представляю, - Аш заткнула поводья своей бурой кобылы под обернутое плащом колено и стала дуть на побелевшие пальцы. У нее спирало в груди - от смеха, а, может, и от слез. - Помню, Анжелотти мне как-то сказал: "У визиготов выборная монархия - мы такое назвали бы преемственность по убийству!".
   - Ради Божьей Матери, кто такой Анжелотти?
   - Мой пушечный мастер. Он тут обучался. Некоторое время он служил у тебя. Ты, - съязвила Аш, - не запомнил его, конечно.
   Звезды над головой переместились. Было около полуночи. Луны не видно. Значит, она в темной фазе. Три недели прошло после битвы под Оксоном. Леденящий ветер начал стихать, но лицо Аш застыло: она подняла голову, услышав звяканье уздечки на долю секунды раньше, чем немецкие солдаты; они опустили копья и забрала в боевой готовности.
   Фернандо что-то выкрикнул. Аш увидела, что копья снова поднялись, значит, приказ "вольно", значит, прибывающих явно ждали. Ну, теперь...
   Ее желудок наполнился свинцом. Одной рукой держась за седло, она другой выхватила меч из ножен мужа. Он рывком бросил вниз руку в кожаной рукавице, разбив ей пальцы. Схватил ее за оба запястья:
   - Тебе не грозит смерть!
   - Это ты так говоришь!
   В проходы между вздымающимися склонами пирамид входила конница, от их факелов тени прыгали по вымощенной древним камнем дороге. До Аш долетел запах конского пота.