Страница:
— Объясни, что ты имеешь в виду, Рис, — процедила она сквозь зубы.
С опаской посмотрев на жену, Рис подумал, что ему следовало бы убрать подальше все бьющиеся и хрупкие предметы.
— Я хотел сказать, — сделав неопределенный жест, промолвил он, — что у тебя отсутствуют такие качества, как… э-э… плодовитость… Ну, ты же меня понимаешь!
— Плодовитость? — переспросила Хелен. Рису даже показалось, что он услышал скрежет зубов. — И ты смеешь говорить, что мне недостает плодовитости? Ты оцениваешь меня так, словно я свиноматка, которую ты собираешься купить на базаре!
— Я просто не нашел нужного слова. Хелен, я не то хотел сказать, — начал оправдываться он.
— Тогда найди нужное слово.
Но Рис уже ничего не хотел искать, ему надоело чувствовать себя дураком.
— Ради всего святого, Хелен, скажи, почему ты хочешь ребенка? — прищурившись, спросил он и пошел в атаку: — Впрочем, я знаю ответ на этот вопрос. Потому что у всех твоих подруг есть дети!
— Дело вовсе не в этом.
— Эсме Боннингтон отелилась этой весной, — намеренно грубо продолжал Рис, пропустив слова Хелен мимо ушей. — У Кэрол Пинкертон дочь, у Дарби — сын. Все это круг твоих близких друзей, не правда ли? Ах да, подожди… Я совсем забыл герцогиню Гертон. Она ведь тоже недавно произвела на свет наследника.
В лице Хелен не было ни кровинки. Рису стало даже жаль ее.
— Да, у Джины в декабре прошлого года родился сын, — сказала она. — Но уверяю тебя, Рис, мое желание иметь ребенка вызвано не завистью к счастью подруг.
Рис хмыкнул и направился к пианино.
— Ты несешь полную чушь, Хелен. Все женщины одинаковы. Ты мечтаешь о том, что есть у других, и хочешь любыми средствами заполучить это. Но не рассчитывай на меня! Я не дам тебе развод. Не вижу смысла проходить через неприятную процедуру, которая к тому же будет стоить бешеных денег и нанесет урон моей репутации… Ты удовлетворена моим ответом, Хелен? — бросил он через плечо. — Как видишь, я потерял интерес к скандалам.
И тут в глаза ему бросились ноты недавно написанной арии из новой оперы.
— Что за черт! — воскликнул Рис, склонившись над лежавшей на пианино рукописью.
Пока его не было, зловредная женушка ради забавы испортила партитуру.
— Что ты наделала? — возмутился он. — Эта музыкальная фраза должна идти вниз, а ты превратила арию героини в песенку какого-то придурковатого торговца апельсинами!
Рис резко обернулся, но комната была пуста.
Глава 3
Глава 4
С опаской посмотрев на жену, Рис подумал, что ему следовало бы убрать подальше все бьющиеся и хрупкие предметы.
— Я хотел сказать, — сделав неопределенный жест, промолвил он, — что у тебя отсутствуют такие качества, как… э-э… плодовитость… Ну, ты же меня понимаешь!
— Плодовитость? — переспросила Хелен. Рису даже показалось, что он услышал скрежет зубов. — И ты смеешь говорить, что мне недостает плодовитости? Ты оцениваешь меня так, словно я свиноматка, которую ты собираешься купить на базаре!
— Я просто не нашел нужного слова. Хелен, я не то хотел сказать, — начал оправдываться он.
— Тогда найди нужное слово.
Но Рис уже ничего не хотел искать, ему надоело чувствовать себя дураком.
— Ради всего святого, Хелен, скажи, почему ты хочешь ребенка? — прищурившись, спросил он и пошел в атаку: — Впрочем, я знаю ответ на этот вопрос. Потому что у всех твоих подруг есть дети!
— Дело вовсе не в этом.
— Эсме Боннингтон отелилась этой весной, — намеренно грубо продолжал Рис, пропустив слова Хелен мимо ушей. — У Кэрол Пинкертон дочь, у Дарби — сын. Все это круг твоих близких друзей, не правда ли? Ах да, подожди… Я совсем забыл герцогиню Гертон. Она ведь тоже недавно произвела на свет наследника.
В лице Хелен не было ни кровинки. Рису стало даже жаль ее.
— Да, у Джины в декабре прошлого года родился сын, — сказала она. — Но уверяю тебя, Рис, мое желание иметь ребенка вызвано не завистью к счастью подруг.
Рис хмыкнул и направился к пианино.
— Ты несешь полную чушь, Хелен. Все женщины одинаковы. Ты мечтаешь о том, что есть у других, и хочешь любыми средствами заполучить это. Но не рассчитывай на меня! Я не дам тебе развод. Не вижу смысла проходить через неприятную процедуру, которая к тому же будет стоить бешеных денег и нанесет урон моей репутации… Ты удовлетворена моим ответом, Хелен? — бросил он через плечо. — Как видишь, я потерял интерес к скандалам.
И тут в глаза ему бросились ноты недавно написанной арии из новой оперы.
— Что за черт! — воскликнул Рис, склонившись над лежавшей на пианино рукописью.
Пока его не было, зловредная женушка ради забавы испортила партитуру.
— Что ты наделала? — возмутился он. — Эта музыкальная фраза должна идти вниз, а ты превратила арию героини в песенку какого-то придурковатого торговца апельсинами!
Рис резко обернулся, но комната была пуста.
Глава 3
СТРАСТИ НАКАЛЯЮТСЯ
Лондон, Беркли-сквер, 40
Женщинам, которые дружат уже лет десять, достаточно взглянуть на свою подругу, чтобы сразу понять, в каком расположении духа она находится. Эсме Боннингтон считала себя великим знатоком человеческой души. Эсме знала, что если волосы ее подруги Хелен были гладко зачесаны назад и аккуратно уложены на затылке, то у нее все в порядке. Но сегодня леди Годуин слишком прямо держала спину, словно аршин проглотила. Ее прищуренный взгляд казался ледяным, а самое главное, лицо ее обрамляли выбившиеся из прически завитки волос.
— О Боже, что случилось? — спросила Эсме, стараясь припомнить, не совершила ли она недавно какой-нибудь опрометчивый поступок.
Нет, Эсме, выйдя второй раз замуж, вела себя тише воды, ниже травы. Все скандалы, связанные с ее именем, остались в прошлом. Значит, кто-то другой вывел Хелен из себя. Скорее всего это был ее муж. Они, наверное, недавно виделись и снова повздорили. Хелен окинула вошедшего в комнату Слоупа, дворецкого Эсме, таким ледяным взглядом, что бедного слугу как ветром сдуло.
— Я хотела попросить Слоупа принести нам чай, — робко сказала Эсме.
— Надеюсь, ты сможешь час-другой обойтись без лимонного кекса, — отрезала Хелен.
Судя по внешнему виду Хелен, она питалась воздухом, а Эсме любила хорошо покушать. И в конце концов, она пригласила подругу на чай. Эсме с решительным видом позвонила в колокольчик.
— Ты, наверное, снова пыталась уговорить Риса дать тебе развод? — осторожно спросила она, после того как Слоуп снова вышел.
— Он даже не стал слушать меня, Эсме! — воскликнула Хелен. В ее голосе слышались злость иотчаяние. — Ему нет дела до того, что я хочу ребенка.
— О, Хелен, дорогая, мне так жаль тебя…
— Он высмеял меня, обвинив в том, что я просто подражаю своим подругам, — продолжала Хелен. — Рис даже не попытался понять меня. Ему безразлично, какие чувства я испытываю. Я-то вижу, как мои подруги возятся со своими детьми, а я лишена этого счастья!
Ее голос дрогнул.
— Все мужчины — бесчувственные скоты, — заявила Эсме. — А твой муж — самый толстокожий из них.
— Трудно себе представить более грубого человека, чем Рис! — горячо согласилась с ней Хелен. — Помнишь, как после смерти Майлза я сказала, что завидую тебе? Хотя и ненадолго, но ты все же помирилась с ним.
— Да, я помню твои слова.
— Я говорила тогда от души, Эсме. Я бы отдала все на свете, чтобы выйти замуж за такого человека, каким был твой первый муж.
— Мои отношения с Майлзом были далеки от совершенства, и ты это знаешь, — возразила Эсме. — В течение последних десяти лет мы жили врозь и только незадолго до его смерти помирились. Не понимаю, чему тут завидовать?
— Я не завидую вашему браку. Я завидую тому, каким человеком был твой муж. Вспомни, что он сказал, когда ты заявила ему, что хочешь ребенка?
Эсме наконец начала понимать, о чем говорит ее подруга.
— Он пошел мне навстречу.
— А как ты думаешь, что бы он сделал, если б ты попросила у него развод?
— Он бы дал мне его, — прошептала Эсме, чувствуя, как комок подкатил у нее к горлу. — Майлз был очень деликатным человеком.
— Не просто деликатным, — возразила Хелен, — а прежде всего добрым. Ты же знаешь, что Майлз готов был сделать для тебя все, что угодно!
— Ты вряд ли была бы счастлива в браке с Майлзом, Хелен, — сказала Эсме. — Он был таким пресным.
— Я сама пресная! — воскликнула Хелен, не зная, какой еще аргумент привести. — Я бы на твоем месте сделала… Впрочем, нет, хватит! Не будем больше спорить о том, чей муж хуже. Речь не о них, просто я очень хочу иметь ребенка, мечтаю об этом уже много лет. У всех вокруг есть дети: у Кэрол прелестная дочка, у тебя тоже есть малыш. Даже у Генриетты Дарби! Она-то думала, что не сумеет выносить ребенка, а вот родила сына…
Хелен разрыдалась. Эсме попыталась утешить подругу:
— Не надо, дорогая, успокойся…
— Это несправедливо! — сквозь слезы воскликнула Хелен. — Ты же знаешь, Эсме, что я никогда никому не жаловалась на Риса, но в душе часто раскаивалась, что вышла за него замуж! И зачем только я встретила его на своем пути? Почему мама не остановила меня? Почему никто не бросился за мной в погоню, когда я убежала с Рисом? Почему мне так не повезло и я вышла замуж за этого выродка? У всех вас — у тебя, Кэрол, Джины — жизнь складывается удачно. Одна я как проклятая!
— Да уж, удачно, — не удержавшись, хмыкнула Эсме. — Не забывай, что мой первый муж умер.
— Это не важно! Ты можешь родить от Себастьяна хоть пятерых детей, если захочешь!
Эсме впервые видела Хелен в таком возбужденном состоянии. Ее подруга всегда вела себя сдержанно и хорошо владела собой. Казалось, она контролировала каждое свое движение, каждую мысль, но сейчас ее чувства находились в смятении. У Хелен был взъерошенный вид: корона из уложенных кос съехала набок, из прически выбивались пряди, голубые глаза метали молнии, а обычно бледное лицо горело от гнева.
Однако Эсме все же решила возразить подруге.
— Ты слишком резка в своих суждениях, Хелен, — осторожно сказала она. — Смерть Майлза была для меня настоящим ударом…
Хелен бросила на Эсме пренебрежительный взгляд. Та явно лукавила.
— Прибереги эти россказни для дамского кружка шитья, — сказала она. — Правда заключается в том, что смерть Майлза избавила тебя от многих неприятностей.
Воспоминания о дамском кружке шитья задели Эсме за живое. После смерти первого мужа она некоторое время входила в этот круг благочестивых дам, но после второго брака вокруг Эсме разразился скандал, и чопорные рукодельницы отвернулись от нее.
— Мы с Майлзом, возможно, не подходили друг другу, — сказала она. — Но это не значит, что я разочаровалась в браке как таковом. В конце концов, я ведь вышла замуж за Себастьяна и мы до сих пор счастливы.
— Давай говорить начистоту, — предложила Хелен, начиная терять терпение, — ведь мы сейчас одни. Мужчины — отвратительные создания, эгоистичные, самоуверенные и нацеленные только на поиск удовольствий. Я уверена, Кэрол просто ослеплена, раз так высоко ценит сомнительные таланты Таппи. Чем он там увлекается? Рыбной ловлей, кажется? И долго еще будет продолжаться ее ослепление? Настанет день, когда Кэрол все-таки поймет, что ее Таппи такой же, как все.
— Неужели ты все это говоришь всерьез, Хелен?! — ужаснулась Эсме. — Если ты действительно считаешь всех мужчин эгоистичными скотами, как же тебе может нравиться Майлз?
— Майлз выполнял любую твою просьбу. Он не нарушал супружеские клятвы, данные вами перед алтарем. Ты хотела ребенка, и он дал тебе его. Ты хотела, чтобы Майлз покинул дом, и он это сделал. Ведь он никогда не докучал тебе, правда?
— Да, но… — начала было Эсме, но Хелен не дала ей договорить.
— Рис и Майлз — это как ночь и день! — воскликнула она и стала нервно расхаживать по комнате. — Рис много лет назад выгнал меня из дома. И с тех пор он ни разу не сказал мне ни единого доброго слова, постоянно грубит мне. Весь Лондон знает, как он низко пал!
— У Майлза тоже была любовница, — ради справедливости заметила Эсме.
— Это были тихие респектабельные отношения, без скандалов и истерик, — заметила Хелен. — Леди Чайлд — дама, заслуживающая всяческого уважения. И хотя я, конечно же, не одобряю внебрачные связи, но лучше завести такую любовницу, чем приводить с улицы гулящую женщину и развлекаться в спальне законной жены. Мое терпение на пределе, Эсме! Если еще кто-нибудь подойдет ко мне и выразит сочувствие по поводу недостойного поведения моего мужа, мне кажется, я… я просто взвою!
Эсме невольно почувствовала облегчение, когда дверь внезапно открылась и в гостиную вошел Слоуп с подносом в руках. Казалось, он не замечал, что у Хелен растрепаны волосы. Впрочем, ему хорошо платили за то, чтобы он порой закрывал глаза на некоторые нарушения правил приличия. Эсме наняла его еще в те времена, когда ее имя было на устах у всего Лондона и ее называли не иначе, как бесстыдница Эсме. Слоуп многое повидал на своем веку и привык ничему не удивляться.
— Мы должны что-нибудь придумать. Надо срочно исправить ситуацию, — сказала Эсме, разливая чай. — Я уверена, что Рис согласился бы дать тебе развод, если б у тебя действительно был любовник. Он же не может просто так выдвинуть против тебя обвинение в прелюбодеянии. Ему никто не поверит!
Ведь у тебя безукоризненная репутация, Хелен. Нам надо сделать все, чтобы ты получила развод.
— У нас ничего не получится, — печально промолвила Хелен. — Я знаю, что ты обожаешь плести интриги, Эсме. Но мне вряд ли удастся заманить в свои сети любовника. Единственным мужчиной, который проявил ко мне интерес за все эти годы, был Фэрфакс-Лейси, но наши отношения ни к чему не привели. А недавно он женился, и говорят, что Би уже в положении!
Хелен уставилась в окно, но Эсме понимала, что ее подруге сейчас не до живописных красот природы.
— Доверься мне, — проникновенным голосом промолвила Эсме. — Вспомни, ведь это я помогла Кэрол наладить отношения с мужем, не говоря уже о том, что свела еще Генриетту и Дарби!
— Ты говоришь, как вульгарная сводня, — не поворачиваясь, произнесла Хелен.
— Неправда!
— Со стороны это выглядит именно так.
Эсме поджала губы. Она, конечно же, проявляла такт по отношению к рыдающим женщинам, стараясь утешить их, но при необходимости Эсме могла быть очень жесткой.
— Я не желаю участвовать в твоих абсурдных маленьких заговорах, — сказала Хелен. — Тебе кажется, что ты способна всеми манипулировать, потому что красива, достигла успеха в жизни. Ты всегда получаешь то, что хочешь…
— Это я-то всегда получаю то, что хочу? — возмутилась Эсме. — Ты вышла замуж по любви, не забывай об этом, Хелен. В том, что твой брак оказался неудачным, виновата лишь ты сама. Вероятно, выбрала не того мужчину. А меня выдали замуж за человека, с которым я только раз потанцевала и перекинулась парой слов. Полный лысеющий Майлз, возможно, и был порядочным добрым джентльменом, но он мало соответствовал мечтам юной романтичной девушки о любви. А ты бежала с Рисом, потому что влюбилась в него по уши!
— Какая разница, каким образом мы вышли замуж! — раздраженно воскликнула Хелен. — Да, я была слишком глупа, согласившись бежать с Рисом. Но я сполна заплатила за свою ошибку! Я терпела унижения и оскорбления, а ты в это время меняла любовников как перчатки, не обращая внимания на Майлза. А когда тебе вдруг вздумалось родить ребенка, Майлз исполнил твой каприз. Себастьян Боннингтон, похоже, тоже внес в это свой вклад!
Эсме пришла в ярость. Давно уже она не испытывала таких сильных эмоций. Хелен довела ее до белого каления. Вскочив с места, она подбежала к подруге.
— Как ты смеешь говорить, что ребенок был моим капризом?! — возмутилась Эсме. — Я так страстно хотела сына, что готова была пойти на все! Если бы это был простой каприз, я никогда не стала бы унижаться и умолять Майлза выполнить свои супружеские обязанности, ведь он был вполне откровенен со мной. Муж признался, что леди Чайлд была его единственной любовью. Нет, я никогда не пошла бы на этот отчаянный шаг!
Хелен зло прищурилась.
— Я тоже готова унизиться ради того, чтобы иметь ребенка, — заявила она. — А на что ты сетуешь? На то, что Майлз любил леди Чайлд? Какие мелочи! Ты сама виновата в том, что он не испытывал к тебе нежных чувств. До примирения с ним ты постоянно изменяла своему мужу. Вспомни, ты даже не могла с уверенностью сказать, от кого ты забеременела!
Эсме задохнулась от негодования. Они с Хелен были давними подругами, но и у дружбы бывает предел.
— Я не вижу смысла обсуждать с тобой мое поведение, — процедила она сквозь зубы, чувствуя, как ее ярость сменяется холодным отчуждением. — Теперь мне хотя бы понятно, что ты думаешь обо мне, — ледяным тоном продолжала она. — Допивай чай и уходи. У меня разболелась голова, я хочу подняться в свою комнату.
— Я вовсе не хотела тебя обидеть… — промолвила Хелен.
— Тем не менее ты это сделала, — перебила ее Эсме. — Ты наконец-то высказала обо мне все, что думала. Я рада, что ты была со мной откровенна. Теперь я по крайней мере знаю, как ты на самом деле ко мне относишься.
— Нет, я никуда не уйду! — решительно заявила Хелен и села на свое место.
— В таком случае уйду я. Эсме направилась к двери.
— Прости меня, если я тебя обидела! — крикнула ей вслед Хелен.
Эсме остановилась и медленно обернулась.
— Мне тоже жаль, что все так вышло, но о прощении не может быть и речи, — холодно промолвила она.
— Что такого ужасного я сказала? — пожав плечами, спросила Хелен. — Мне всегда нравилось в тебе то, что ты трезво смотришь на вещи и не обманываешь себя. Ты же не скрывала, что спала с Себастьяном Боннингтоном накануне своего примирения с мужем, поэтому точно и не знаешь, кто является отцом твоего Уильяма. Так почему тебя обидели мои слова? Я только повторила то, что ты сама мне говорила.
— Мое желание иметь ребенка ты называешь капризом? — возмутилась Эсме.
Еще минуту назад она пылала гневом, но Хелен обезоружила ее своими словами:
— Я сожалею, что так сказала. — Голос Хелен дрогнул. — Мне просто стало больно от безысходности, ведь я уже давно мечтаю о ребенке. Уверена, что никто на свете так сильно не жаждал иметь детей, как я. Я наговорила тебе обидных слов из зависти. Прости меня. Ты — моя лучшая подруга. И если ты отвернешься от меня… я… я утоплюсь… потому что…
— О Боже! — воскликнула Эсме. — Что ты такое говоришь! Хорошо, я прощаю тебя, змея с острым язычком!
Она обняла подругу за плечи.
— Рис всегда говорил, что у меня невозможный характер, — улыбнувшись, сказала Хелен.
— Вот уж неправда! — возразила Эсме. — Мы с тобой дружим много лет. Насколько я помню, ты всегда была спокойной и уравновешенной.
— Мне приходится постоянно следить за собой и держать свои эмоции в узде, потому что по натуре я настоящая ведьма, — вздохнув, призналась Хелен. — Рис не смог жить со мной. Однажды я вылила ему на голову ночной горшок.
— Что? — изумленно переспросила Эсме, решив, что ослышалась. — Что ты сделала?
— Я вылила на голову своему мужу ночной горшок, — повторила Хелен.
— О Господи! — В голосе Эсме слышалось восхищение. — Надеюсь, этим горшком… пользовались?
— У Риса всегда в гостиной стоял ночной горшок, — устало объяснила Хелен. — И он постоянно им пользовался, чтобы не терять времени на посещение туалета.
Эсме содрогнулась от отвращения.
— Боже, как это мерзко. Рис получил по заслугам.
— Теперь ты понимаешь, какого труда мне стоило держать себя в руках? Если я утрачу контроль над собой, то буду постоянно швырять в людей тарелки.
— Спасибо, что предупредила, — шутливым тоном сказала Эсме, демонстративно отодвигая подальше от подруги блюдо с кусочками лимонного кекса.
— Не бойся, тебе это не грозит, — успокоила ее Хелен. — Но я сомневаюсь, что способна жить с мужчиной под одной крышей. Мне двадцать семь лет, и я не в состоянии терпеть их отвратительные привычки.
— У Себастьяна, пожалуй, и нет неприятных привычек, — заявила Эсме. — А что касается возраста, то я старше тебя всего лишь на год. Неужели ты думаешь, что я слишком стара, чтобы жить с мужчиной? Или что представители сильного пола не могут испытывать ко мне влечения, потому что мне слишком много лет?
— Не говори ерунды! Ты в любом возрасте будешь привлекательной, после родов… твоя фигура будет вызывать у мужчин еще большее восхищение.
— Ты мне льстишь, — недовольным тоном сказала Эсме. — Я и без тебя знаю, что растолстела.
— А я вот плоская как доска и худая как щепка. Разве это лучше? У тебя женственные округлые формы. Мужчинам это нравится.
— Да, но мои формы стали чересчур уж пышными. Скрестив руки на груди, Хелен снова подошла к окну.
— Я должна что-то делать. Не могу так дальше жить! — В голосе Хелен звучала такая горечь, что у Эсме сжалось сердце. — Мое терпение на пределе, — продолжала она. — Предупреждаю тебя, Эсме, что скоро я учиню такой скандал, по сравнению с которым оперные певички и русские балерины Риса покажутся детской шалостью. А во всем будет виноват мой муж, этот отпетый негодяй и ублюдок.
Эсме бросила на подругу изумленный взгляд.
— Что ты задумала? — всполошилась она. — Сядь и все расскажи мне, Хелен.
— Я хочу родить ребенка, и я рожу вне зависимости от того, даст мне Рис развод или нет, — упрямо сказала Хелен.
В этот момент ее лицо было похоже на лик грозной древнескандинавской богини, готовой сокрушить все на своем пути.
— А ты уверена в том, что Рис…
— Абсолютно! — не дослушав подругу, заявила Хелен. — Я уже несколько раз говорила с ним о разводе. Он упорно стоит на своем. Да и с какой стати он будет менять свое мнение? Ему беззаботно живется с этой певичкой. Прекрасно устроился! Рис никогда не придерживался правил общепринятой морали, особенно в вопросах брака.
— Ты, конечно, права, но…
— У меня нет другого выхода, Эсме. Я так и состарюсь, упрашивая своего мужа дать мне развод. Нет, уж лучше я рожу ребенка на свой страх и риск, а там будь что будет.
— Но если ты на это отважишься, разразится страшный скандал.
— Честное слово, Эсме, мне это совершенно безразлично.
— В таком случае, — вздохнув, сказала Эсме, — давай выбросим из головы мысли о разводе и подумаем о приемлемой кандидатуре на роль отца твоего будущего ребенка. — И у Эсме тут же разыгралось воображение. — Может, выберем Невилла Чаритона? — предложила она. — У него хорошие волосы. Или лорда Брукса. У него великолепный греческий нос.
— Я не хочу рожать от человека со смешным именем Бьюсик, — отрезала Хелен.
— Пожалуй, это веский аргумент, — согласилась Эсме. — Но давай все-таки отберем те кандидатуры, имена и внешность которых тебя вполне устраивают, а потом уже будем двигаться дальше.
Хелен, пожав плечами, ничего не сказала, и Эсме сразу же принялась за дело.
— У лорда Беллеми прекрасная фигура, широкие плечи. И еще мне нравятся его густые черные волосы. Что ты думаешь о нем, Хелен? А вообще-то нам надо составить список. Я этим займусь, не волнуйся. Зачать ребенка не так уж и трудно, поверь мне. Мне для этого хватило одной ночи. Рис признает его своим, вот увидишь. Он порядочный человек.
Хелен фыркнула:
— Это Рис-то порядочный человек?
— Во всяком случае, Рис слишком ленив, чтобы выдвигать против тебя обвинения и доказывать, что это не его ребенок.
— Ему почему-то очень хочется, чтобы я чувствовала себя несчастной, — печально сказала Хелен. — Он постоянно испытывает мое терпение, пытаясь довести меня до слез и истерики.
— Но согласись, что Рис хотя бы не скряга, — заметила Эсме. — Твой муж — один из самых богатых людей в Англии. Думаю, он не бросит тебя на произвол судьбы.
— Самая большая проблема состоит в том, что кто-то должен стать отцом моего ребенка, — промолвила Хелен. — Кто-то должен переспать со мной.
Глаза Хелен были воспаленными, опухшими от слез, на лице выступили красные пятна.
— Это, конечно, не очень приятная процедура, — попробовала утешить ее Эсме, — но…
— Эсме, — перебила ее Хелен, — посмотри на меня! — И она провела ладонью по своей плоской груди. — Сравни мою фигуру со своей.
Однако никакие возражения не могли смутить Эсме. Конечно же, Эсме хорошо видела, что под костюмом подруги грудь едва-едва вырисовывалась.
— Хватит льстить мне! — сказала Хелен. — Признайся, что твоя фигура выглядела подобным образом, когда тебе было лет четырнадцать!
— Скорее двенадцать, — не стала лукавить Эсме. — Но не всем мужчинам нравится высокая пышная грудь.
— Их привлекают женственные округлые формы, — возразила Хелен. — Я не люблю несбыточные мечты, поэтому даже не буду пытаться флиртовать с мужчинами так, как это делаешь ты.
— А как я это, по-твоему, делаю? — ощетинившись, спросила Эсме.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты соблазняешь мужчин, строишь им глазки, бросаешь многообещающие взгляды. Я не могу так вести себя. Для меня выполнение супружеских обязанностей было настоящей мукой. Из-за этого мы постоянно ссорились с Рисом. Мне трудно себе представить, что я могу добровольно переспать с мужчиной.
Эсме закусила нижнюю губу. Обстоятельства семейной жизни Хелен всегда огорчали ее.
— Тебе придется притвориться страстной, темпераментной женщиной, — не щадя чувств подруги, заявила она. — Иного выхода я не вижу. Мысль о том, что женщина хочет его, может больше возбудить мужчину, чем ее пышная грудь.
— Я не уверена, что сумею притвориться. Честно говоря, со Стивеном Фэрфаксом-Лейси у меня это не получилось. Он быстро раскусил меня, поняв, что я не испытываю к нему никакого влечения.
— Я помогу тебе, — пообещала Эсме. — Мужчину нетрудно обмануть, заставив его поверить в то, что ты считаешь его истинным Адонисом. Но для этого надо выработать кое-какие навыки и изменить внешность. — Эсме окинула подругу критическим взглядом. — Прежде всего ты должна заказать себе новую одежду.
На лице Хелен появилась вымученная улыбка.
— Ты хочешь, чтобы я оделась по последней моде? Но это только отпугнет от меня мужчин.
— Ерунда! Ты очаровательна. Многие женщины завидуют твоим великолепным волосам и красивым скулам. Нам нужно сделать лишь так, чтобы мужчины поняли, что ты доступна и готова предаться любовным утехам. Все они тугодумы. Им надо подать ясный знак, чтобы они догадались о твоих намерениях. Таким знаком послужит твоя одежда.
Вздохнув, Хелен стала поправлять прическу.
— Ну хорошо, — согласилась она. — Надеюсь, что новая одежда скроет мои недостатки, и прежде всего плоскую грудь. Разузнай, пожалуйста, где можно заказать соответствующие наряды.
Женщинам, которые дружат уже лет десять, достаточно взглянуть на свою подругу, чтобы сразу понять, в каком расположении духа она находится. Эсме Боннингтон считала себя великим знатоком человеческой души. Эсме знала, что если волосы ее подруги Хелен были гладко зачесаны назад и аккуратно уложены на затылке, то у нее все в порядке. Но сегодня леди Годуин слишком прямо держала спину, словно аршин проглотила. Ее прищуренный взгляд казался ледяным, а самое главное, лицо ее обрамляли выбившиеся из прически завитки волос.
— О Боже, что случилось? — спросила Эсме, стараясь припомнить, не совершила ли она недавно какой-нибудь опрометчивый поступок.
Нет, Эсме, выйдя второй раз замуж, вела себя тише воды, ниже травы. Все скандалы, связанные с ее именем, остались в прошлом. Значит, кто-то другой вывел Хелен из себя. Скорее всего это был ее муж. Они, наверное, недавно виделись и снова повздорили. Хелен окинула вошедшего в комнату Слоупа, дворецкого Эсме, таким ледяным взглядом, что бедного слугу как ветром сдуло.
— Я хотела попросить Слоупа принести нам чай, — робко сказала Эсме.
— Надеюсь, ты сможешь час-другой обойтись без лимонного кекса, — отрезала Хелен.
Судя по внешнему виду Хелен, она питалась воздухом, а Эсме любила хорошо покушать. И в конце концов, она пригласила подругу на чай. Эсме с решительным видом позвонила в колокольчик.
— Ты, наверное, снова пыталась уговорить Риса дать тебе развод? — осторожно спросила она, после того как Слоуп снова вышел.
— Он даже не стал слушать меня, Эсме! — воскликнула Хелен. В ее голосе слышались злость иотчаяние. — Ему нет дела до того, что я хочу ребенка.
— О, Хелен, дорогая, мне так жаль тебя…
— Он высмеял меня, обвинив в том, что я просто подражаю своим подругам, — продолжала Хелен. — Рис даже не попытался понять меня. Ему безразлично, какие чувства я испытываю. Я-то вижу, как мои подруги возятся со своими детьми, а я лишена этого счастья!
Ее голос дрогнул.
— Все мужчины — бесчувственные скоты, — заявила Эсме. — А твой муж — самый толстокожий из них.
— Трудно себе представить более грубого человека, чем Рис! — горячо согласилась с ней Хелен. — Помнишь, как после смерти Майлза я сказала, что завидую тебе? Хотя и ненадолго, но ты все же помирилась с ним.
— Да, я помню твои слова.
— Я говорила тогда от души, Эсме. Я бы отдала все на свете, чтобы выйти замуж за такого человека, каким был твой первый муж.
— Мои отношения с Майлзом были далеки от совершенства, и ты это знаешь, — возразила Эсме. — В течение последних десяти лет мы жили врозь и только незадолго до его смерти помирились. Не понимаю, чему тут завидовать?
— Я не завидую вашему браку. Я завидую тому, каким человеком был твой муж. Вспомни, что он сказал, когда ты заявила ему, что хочешь ребенка?
Эсме наконец начала понимать, о чем говорит ее подруга.
— Он пошел мне навстречу.
— А как ты думаешь, что бы он сделал, если б ты попросила у него развод?
— Он бы дал мне его, — прошептала Эсме, чувствуя, как комок подкатил у нее к горлу. — Майлз был очень деликатным человеком.
— Не просто деликатным, — возразила Хелен, — а прежде всего добрым. Ты же знаешь, что Майлз готов был сделать для тебя все, что угодно!
— Ты вряд ли была бы счастлива в браке с Майлзом, Хелен, — сказала Эсме. — Он был таким пресным.
— Я сама пресная! — воскликнула Хелен, не зная, какой еще аргумент привести. — Я бы на твоем месте сделала… Впрочем, нет, хватит! Не будем больше спорить о том, чей муж хуже. Речь не о них, просто я очень хочу иметь ребенка, мечтаю об этом уже много лет. У всех вокруг есть дети: у Кэрол прелестная дочка, у тебя тоже есть малыш. Даже у Генриетты Дарби! Она-то думала, что не сумеет выносить ребенка, а вот родила сына…
Хелен разрыдалась. Эсме попыталась утешить подругу:
— Не надо, дорогая, успокойся…
— Это несправедливо! — сквозь слезы воскликнула Хелен. — Ты же знаешь, Эсме, что я никогда никому не жаловалась на Риса, но в душе часто раскаивалась, что вышла за него замуж! И зачем только я встретила его на своем пути? Почему мама не остановила меня? Почему никто не бросился за мной в погоню, когда я убежала с Рисом? Почему мне так не повезло и я вышла замуж за этого выродка? У всех вас — у тебя, Кэрол, Джины — жизнь складывается удачно. Одна я как проклятая!
— Да уж, удачно, — не удержавшись, хмыкнула Эсме. — Не забывай, что мой первый муж умер.
— Это не важно! Ты можешь родить от Себастьяна хоть пятерых детей, если захочешь!
Эсме впервые видела Хелен в таком возбужденном состоянии. Ее подруга всегда вела себя сдержанно и хорошо владела собой. Казалось, она контролировала каждое свое движение, каждую мысль, но сейчас ее чувства находились в смятении. У Хелен был взъерошенный вид: корона из уложенных кос съехала набок, из прически выбивались пряди, голубые глаза метали молнии, а обычно бледное лицо горело от гнева.
Однако Эсме все же решила возразить подруге.
— Ты слишком резка в своих суждениях, Хелен, — осторожно сказала она. — Смерть Майлза была для меня настоящим ударом…
Хелен бросила на Эсме пренебрежительный взгляд. Та явно лукавила.
— Прибереги эти россказни для дамского кружка шитья, — сказала она. — Правда заключается в том, что смерть Майлза избавила тебя от многих неприятностей.
Воспоминания о дамском кружке шитья задели Эсме за живое. После смерти первого мужа она некоторое время входила в этот круг благочестивых дам, но после второго брака вокруг Эсме разразился скандал, и чопорные рукодельницы отвернулись от нее.
— Мы с Майлзом, возможно, не подходили друг другу, — сказала она. — Но это не значит, что я разочаровалась в браке как таковом. В конце концов, я ведь вышла замуж за Себастьяна и мы до сих пор счастливы.
— Давай говорить начистоту, — предложила Хелен, начиная терять терпение, — ведь мы сейчас одни. Мужчины — отвратительные создания, эгоистичные, самоуверенные и нацеленные только на поиск удовольствий. Я уверена, Кэрол просто ослеплена, раз так высоко ценит сомнительные таланты Таппи. Чем он там увлекается? Рыбной ловлей, кажется? И долго еще будет продолжаться ее ослепление? Настанет день, когда Кэрол все-таки поймет, что ее Таппи такой же, как все.
— Неужели ты все это говоришь всерьез, Хелен?! — ужаснулась Эсме. — Если ты действительно считаешь всех мужчин эгоистичными скотами, как же тебе может нравиться Майлз?
— Майлз выполнял любую твою просьбу. Он не нарушал супружеские клятвы, данные вами перед алтарем. Ты хотела ребенка, и он дал тебе его. Ты хотела, чтобы Майлз покинул дом, и он это сделал. Ведь он никогда не докучал тебе, правда?
— Да, но… — начала было Эсме, но Хелен не дала ей договорить.
— Рис и Майлз — это как ночь и день! — воскликнула она и стала нервно расхаживать по комнате. — Рис много лет назад выгнал меня из дома. И с тех пор он ни разу не сказал мне ни единого доброго слова, постоянно грубит мне. Весь Лондон знает, как он низко пал!
— У Майлза тоже была любовница, — ради справедливости заметила Эсме.
— Это были тихие респектабельные отношения, без скандалов и истерик, — заметила Хелен. — Леди Чайлд — дама, заслуживающая всяческого уважения. И хотя я, конечно же, не одобряю внебрачные связи, но лучше завести такую любовницу, чем приводить с улицы гулящую женщину и развлекаться в спальне законной жены. Мое терпение на пределе, Эсме! Если еще кто-нибудь подойдет ко мне и выразит сочувствие по поводу недостойного поведения моего мужа, мне кажется, я… я просто взвою!
Эсме невольно почувствовала облегчение, когда дверь внезапно открылась и в гостиную вошел Слоуп с подносом в руках. Казалось, он не замечал, что у Хелен растрепаны волосы. Впрочем, ему хорошо платили за то, чтобы он порой закрывал глаза на некоторые нарушения правил приличия. Эсме наняла его еще в те времена, когда ее имя было на устах у всего Лондона и ее называли не иначе, как бесстыдница Эсме. Слоуп многое повидал на своем веку и привык ничему не удивляться.
— Мы должны что-нибудь придумать. Надо срочно исправить ситуацию, — сказала Эсме, разливая чай. — Я уверена, что Рис согласился бы дать тебе развод, если б у тебя действительно был любовник. Он же не может просто так выдвинуть против тебя обвинение в прелюбодеянии. Ему никто не поверит!
Ведь у тебя безукоризненная репутация, Хелен. Нам надо сделать все, чтобы ты получила развод.
— У нас ничего не получится, — печально промолвила Хелен. — Я знаю, что ты обожаешь плести интриги, Эсме. Но мне вряд ли удастся заманить в свои сети любовника. Единственным мужчиной, который проявил ко мне интерес за все эти годы, был Фэрфакс-Лейси, но наши отношения ни к чему не привели. А недавно он женился, и говорят, что Би уже в положении!
Хелен уставилась в окно, но Эсме понимала, что ее подруге сейчас не до живописных красот природы.
— Доверься мне, — проникновенным голосом промолвила Эсме. — Вспомни, ведь это я помогла Кэрол наладить отношения с мужем, не говоря уже о том, что свела еще Генриетту и Дарби!
— Ты говоришь, как вульгарная сводня, — не поворачиваясь, произнесла Хелен.
— Неправда!
— Со стороны это выглядит именно так.
Эсме поджала губы. Она, конечно же, проявляла такт по отношению к рыдающим женщинам, стараясь утешить их, но при необходимости Эсме могла быть очень жесткой.
— Я не желаю участвовать в твоих абсурдных маленьких заговорах, — сказала Хелен. — Тебе кажется, что ты способна всеми манипулировать, потому что красива, достигла успеха в жизни. Ты всегда получаешь то, что хочешь…
— Это я-то всегда получаю то, что хочу? — возмутилась Эсме. — Ты вышла замуж по любви, не забывай об этом, Хелен. В том, что твой брак оказался неудачным, виновата лишь ты сама. Вероятно, выбрала не того мужчину. А меня выдали замуж за человека, с которым я только раз потанцевала и перекинулась парой слов. Полный лысеющий Майлз, возможно, и был порядочным добрым джентльменом, но он мало соответствовал мечтам юной романтичной девушки о любви. А ты бежала с Рисом, потому что влюбилась в него по уши!
— Какая разница, каким образом мы вышли замуж! — раздраженно воскликнула Хелен. — Да, я была слишком глупа, согласившись бежать с Рисом. Но я сполна заплатила за свою ошибку! Я терпела унижения и оскорбления, а ты в это время меняла любовников как перчатки, не обращая внимания на Майлза. А когда тебе вдруг вздумалось родить ребенка, Майлз исполнил твой каприз. Себастьян Боннингтон, похоже, тоже внес в это свой вклад!
Эсме пришла в ярость. Давно уже она не испытывала таких сильных эмоций. Хелен довела ее до белого каления. Вскочив с места, она подбежала к подруге.
— Как ты смеешь говорить, что ребенок был моим капризом?! — возмутилась Эсме. — Я так страстно хотела сына, что готова была пойти на все! Если бы это был простой каприз, я никогда не стала бы унижаться и умолять Майлза выполнить свои супружеские обязанности, ведь он был вполне откровенен со мной. Муж признался, что леди Чайлд была его единственной любовью. Нет, я никогда не пошла бы на этот отчаянный шаг!
Хелен зло прищурилась.
— Я тоже готова унизиться ради того, чтобы иметь ребенка, — заявила она. — А на что ты сетуешь? На то, что Майлз любил леди Чайлд? Какие мелочи! Ты сама виновата в том, что он не испытывал к тебе нежных чувств. До примирения с ним ты постоянно изменяла своему мужу. Вспомни, ты даже не могла с уверенностью сказать, от кого ты забеременела!
Эсме задохнулась от негодования. Они с Хелен были давними подругами, но и у дружбы бывает предел.
— Я не вижу смысла обсуждать с тобой мое поведение, — процедила она сквозь зубы, чувствуя, как ее ярость сменяется холодным отчуждением. — Теперь мне хотя бы понятно, что ты думаешь обо мне, — ледяным тоном продолжала она. — Допивай чай и уходи. У меня разболелась голова, я хочу подняться в свою комнату.
— Я вовсе не хотела тебя обидеть… — промолвила Хелен.
— Тем не менее ты это сделала, — перебила ее Эсме. — Ты наконец-то высказала обо мне все, что думала. Я рада, что ты была со мной откровенна. Теперь я по крайней мере знаю, как ты на самом деле ко мне относишься.
— Нет, я никуда не уйду! — решительно заявила Хелен и села на свое место.
— В таком случае уйду я. Эсме направилась к двери.
— Прости меня, если я тебя обидела! — крикнула ей вслед Хелен.
Эсме остановилась и медленно обернулась.
— Мне тоже жаль, что все так вышло, но о прощении не может быть и речи, — холодно промолвила она.
— Что такого ужасного я сказала? — пожав плечами, спросила Хелен. — Мне всегда нравилось в тебе то, что ты трезво смотришь на вещи и не обманываешь себя. Ты же не скрывала, что спала с Себастьяном Боннингтоном накануне своего примирения с мужем, поэтому точно и не знаешь, кто является отцом твоего Уильяма. Так почему тебя обидели мои слова? Я только повторила то, что ты сама мне говорила.
— Мое желание иметь ребенка ты называешь капризом? — возмутилась Эсме.
Еще минуту назад она пылала гневом, но Хелен обезоружила ее своими словами:
— Я сожалею, что так сказала. — Голос Хелен дрогнул. — Мне просто стало больно от безысходности, ведь я уже давно мечтаю о ребенке. Уверена, что никто на свете так сильно не жаждал иметь детей, как я. Я наговорила тебе обидных слов из зависти. Прости меня. Ты — моя лучшая подруга. И если ты отвернешься от меня… я… я утоплюсь… потому что…
— О Боже! — воскликнула Эсме. — Что ты такое говоришь! Хорошо, я прощаю тебя, змея с острым язычком!
Она обняла подругу за плечи.
— Рис всегда говорил, что у меня невозможный характер, — улыбнувшись, сказала Хелен.
— Вот уж неправда! — возразила Эсме. — Мы с тобой дружим много лет. Насколько я помню, ты всегда была спокойной и уравновешенной.
— Мне приходится постоянно следить за собой и держать свои эмоции в узде, потому что по натуре я настоящая ведьма, — вздохнув, призналась Хелен. — Рис не смог жить со мной. Однажды я вылила ему на голову ночной горшок.
— Что? — изумленно переспросила Эсме, решив, что ослышалась. — Что ты сделала?
— Я вылила на голову своему мужу ночной горшок, — повторила Хелен.
— О Господи! — В голосе Эсме слышалось восхищение. — Надеюсь, этим горшком… пользовались?
— У Риса всегда в гостиной стоял ночной горшок, — устало объяснила Хелен. — И он постоянно им пользовался, чтобы не терять времени на посещение туалета.
Эсме содрогнулась от отвращения.
— Боже, как это мерзко. Рис получил по заслугам.
— Теперь ты понимаешь, какого труда мне стоило держать себя в руках? Если я утрачу контроль над собой, то буду постоянно швырять в людей тарелки.
— Спасибо, что предупредила, — шутливым тоном сказала Эсме, демонстративно отодвигая подальше от подруги блюдо с кусочками лимонного кекса.
— Не бойся, тебе это не грозит, — успокоила ее Хелен. — Но я сомневаюсь, что способна жить с мужчиной под одной крышей. Мне двадцать семь лет, и я не в состоянии терпеть их отвратительные привычки.
— У Себастьяна, пожалуй, и нет неприятных привычек, — заявила Эсме. — А что касается возраста, то я старше тебя всего лишь на год. Неужели ты думаешь, что я слишком стара, чтобы жить с мужчиной? Или что представители сильного пола не могут испытывать ко мне влечения, потому что мне слишком много лет?
— Не говори ерунды! Ты в любом возрасте будешь привлекательной, после родов… твоя фигура будет вызывать у мужчин еще большее восхищение.
— Ты мне льстишь, — недовольным тоном сказала Эсме. — Я и без тебя знаю, что растолстела.
— А я вот плоская как доска и худая как щепка. Разве это лучше? У тебя женственные округлые формы. Мужчинам это нравится.
— Да, но мои формы стали чересчур уж пышными. Скрестив руки на груди, Хелен снова подошла к окну.
— Я должна что-то делать. Не могу так дальше жить! — В голосе Хелен звучала такая горечь, что у Эсме сжалось сердце. — Мое терпение на пределе, — продолжала она. — Предупреждаю тебя, Эсме, что скоро я учиню такой скандал, по сравнению с которым оперные певички и русские балерины Риса покажутся детской шалостью. А во всем будет виноват мой муж, этот отпетый негодяй и ублюдок.
Эсме бросила на подругу изумленный взгляд.
— Что ты задумала? — всполошилась она. — Сядь и все расскажи мне, Хелен.
— Я хочу родить ребенка, и я рожу вне зависимости от того, даст мне Рис развод или нет, — упрямо сказала Хелен.
В этот момент ее лицо было похоже на лик грозной древнескандинавской богини, готовой сокрушить все на своем пути.
— А ты уверена в том, что Рис…
— Абсолютно! — не дослушав подругу, заявила Хелен. — Я уже несколько раз говорила с ним о разводе. Он упорно стоит на своем. Да и с какой стати он будет менять свое мнение? Ему беззаботно живется с этой певичкой. Прекрасно устроился! Рис никогда не придерживался правил общепринятой морали, особенно в вопросах брака.
— Ты, конечно, права, но…
— У меня нет другого выхода, Эсме. Я так и состарюсь, упрашивая своего мужа дать мне развод. Нет, уж лучше я рожу ребенка на свой страх и риск, а там будь что будет.
— Но если ты на это отважишься, разразится страшный скандал.
— Честное слово, Эсме, мне это совершенно безразлично.
— В таком случае, — вздохнув, сказала Эсме, — давай выбросим из головы мысли о разводе и подумаем о приемлемой кандидатуре на роль отца твоего будущего ребенка. — И у Эсме тут же разыгралось воображение. — Может, выберем Невилла Чаритона? — предложила она. — У него хорошие волосы. Или лорда Брукса. У него великолепный греческий нос.
— Я не хочу рожать от человека со смешным именем Бьюсик, — отрезала Хелен.
— Пожалуй, это веский аргумент, — согласилась Эсме. — Но давай все-таки отберем те кандидатуры, имена и внешность которых тебя вполне устраивают, а потом уже будем двигаться дальше.
Хелен, пожав плечами, ничего не сказала, и Эсме сразу же принялась за дело.
— У лорда Беллеми прекрасная фигура, широкие плечи. И еще мне нравятся его густые черные волосы. Что ты думаешь о нем, Хелен? А вообще-то нам надо составить список. Я этим займусь, не волнуйся. Зачать ребенка не так уж и трудно, поверь мне. Мне для этого хватило одной ночи. Рис признает его своим, вот увидишь. Он порядочный человек.
Хелен фыркнула:
— Это Рис-то порядочный человек?
— Во всяком случае, Рис слишком ленив, чтобы выдвигать против тебя обвинения и доказывать, что это не его ребенок.
— Ему почему-то очень хочется, чтобы я чувствовала себя несчастной, — печально сказала Хелен. — Он постоянно испытывает мое терпение, пытаясь довести меня до слез и истерики.
— Но согласись, что Рис хотя бы не скряга, — заметила Эсме. — Твой муж — один из самых богатых людей в Англии. Думаю, он не бросит тебя на произвол судьбы.
— Самая большая проблема состоит в том, что кто-то должен стать отцом моего ребенка, — промолвила Хелен. — Кто-то должен переспать со мной.
Глаза Хелен были воспаленными, опухшими от слез, на лице выступили красные пятна.
— Это, конечно, не очень приятная процедура, — попробовала утешить ее Эсме, — но…
— Эсме, — перебила ее Хелен, — посмотри на меня! — И она провела ладонью по своей плоской груди. — Сравни мою фигуру со своей.
Однако никакие возражения не могли смутить Эсме. Конечно же, Эсме хорошо видела, что под костюмом подруги грудь едва-едва вырисовывалась.
— Хватит льстить мне! — сказала Хелен. — Признайся, что твоя фигура выглядела подобным образом, когда тебе было лет четырнадцать!
— Скорее двенадцать, — не стала лукавить Эсме. — Но не всем мужчинам нравится высокая пышная грудь.
— Их привлекают женственные округлые формы, — возразила Хелен. — Я не люблю несбыточные мечты, поэтому даже не буду пытаться флиртовать с мужчинами так, как это делаешь ты.
— А как я это, по-твоему, делаю? — ощетинившись, спросила Эсме.
— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты соблазняешь мужчин, строишь им глазки, бросаешь многообещающие взгляды. Я не могу так вести себя. Для меня выполнение супружеских обязанностей было настоящей мукой. Из-за этого мы постоянно ссорились с Рисом. Мне трудно себе представить, что я могу добровольно переспать с мужчиной.
Эсме закусила нижнюю губу. Обстоятельства семейной жизни Хелен всегда огорчали ее.
— Тебе придется притвориться страстной, темпераментной женщиной, — не щадя чувств подруги, заявила она. — Иного выхода я не вижу. Мысль о том, что женщина хочет его, может больше возбудить мужчину, чем ее пышная грудь.
— Я не уверена, что сумею притвориться. Честно говоря, со Стивеном Фэрфаксом-Лейси у меня это не получилось. Он быстро раскусил меня, поняв, что я не испытываю к нему никакого влечения.
— Я помогу тебе, — пообещала Эсме. — Мужчину нетрудно обмануть, заставив его поверить в то, что ты считаешь его истинным Адонисом. Но для этого надо выработать кое-какие навыки и изменить внешность. — Эсме окинула подругу критическим взглядом. — Прежде всего ты должна заказать себе новую одежду.
На лице Хелен появилась вымученная улыбка.
— Ты хочешь, чтобы я оделась по последней моде? Но это только отпугнет от меня мужчин.
— Ерунда! Ты очаровательна. Многие женщины завидуют твоим великолепным волосам и красивым скулам. Нам нужно сделать лишь так, чтобы мужчины поняли, что ты доступна и готова предаться любовным утехам. Все они тугодумы. Им надо подать ясный знак, чтобы они догадались о твоих намерениях. Таким знаком послужит твоя одежда.
Вздохнув, Хелен стала поправлять прическу.
— Ну хорошо, — согласилась она. — Надеюсь, что новая одежда скроет мои недостатки, и прежде всего плоскую грудь. Разузнай, пожалуйста, где можно заказать соответствующие наряды.
Глава 4
ЩЕБЕТАНИЕ ПТИЧЕК И ТРУБНЫЙ ГЛАС
Ротсфелд-сквер, 15
Алину Маккенну одолевала скука. Кто же мог предположить, что жизнь содержанки окажется такой тусклой и неинтересной? Все чаще она тосковала по театральной суете и закулисным интригам. Ей так хотелось снова вернуться в свою гримерную, за дверями которой постоянно толпились джентльмены с букетами цветов. После спектаклей у служебного входа Лину ожидали десятки поклонников, мечтавших хотя бы посмотреть на нее. Она, конечно, не была примадонной, но и ее мужчины постоянно окружали своим вниманием. Взгляд Лины слегка затуманился. Она вспомнила одного из них, некоего Харви Битла. Как-то раз он подарил ей пару розовых перчаток и пригласил покататься в Гайд-парке. Ее сердце сжималось от грусти. «Неужели дни, когда я бедно одевалась, но была счастлива и довольна жизнью, никогда больше не вернутся?»
Положение, в котором она оказалась, было довольно сложным. Харви Битл не мог тягаться с Годуином, одним из самых богатых лордов Англии. Все подружки Лины чуть не умерли от зависти, когда Рис начал проявлять к ней интерес. Вскоре он привез ее в свой роскошный дом на Ротсфелд-сквер и заявил, что купит ей любой наряд, если она будет петь ему, когда он того пожелает. Ну и, конечно, ей придется спать с ним.
Алину Маккенну одолевала скука. Кто же мог предположить, что жизнь содержанки окажется такой тусклой и неинтересной? Все чаще она тосковала по театральной суете и закулисным интригам. Ей так хотелось снова вернуться в свою гримерную, за дверями которой постоянно толпились джентльмены с букетами цветов. После спектаклей у служебного входа Лину ожидали десятки поклонников, мечтавших хотя бы посмотреть на нее. Она, конечно, не была примадонной, но и ее мужчины постоянно окружали своим вниманием. Взгляд Лины слегка затуманился. Она вспомнила одного из них, некоего Харви Битла. Как-то раз он подарил ей пару розовых перчаток и пригласил покататься в Гайд-парке. Ее сердце сжималось от грусти. «Неужели дни, когда я бедно одевалась, но была счастлива и довольна жизнью, никогда больше не вернутся?»
Положение, в котором она оказалась, было довольно сложным. Харви Битл не мог тягаться с Годуином, одним из самых богатых лордов Англии. Все подружки Лины чуть не умерли от зависти, когда Рис начал проявлять к ней интерес. Вскоре он привез ее в свой роскошный дом на Ротсфелд-сквер и заявил, что купит ей любой наряд, если она будет петь ему, когда он того пожелает. Ну и, конечно, ей придется спать с ним.