Джеймс Хэдли Чейз. Мертвые не кусаются

   Сэнки промолчал. Батч начал нервничать.
   – Где Гарни? – неожиданно спросил он. – Он ведь с вами?
   – Конечно, – быстро ответил Хэнк. – Возится с машиной. Она уже не та, что была раньше, сейчас он придет.
   – Он мне нужен, – заволновался Батч.
   Хэнк подошел к веранде и крикнул:
   – Эй, Гарни! Тебя зовет Батч.
   Хэнк приложил немалую силу, чтобы докричаться до Гарни.
   – Ты чего это так орешь? – с подозрением спросил Батч. – Он не глухой!
   Хэнка прошиб холодный пот. Он задрожал.
   Тут Гарни выбежал из-за угла лачуги. Лицо у него было в следах помады Майры, но это не имело никакого значения: Батч не мог их увидеть. Он был совершенно спокоен, когда поднимался по ступенькам.
   – Чем ты занимался, черт возьми? – спросил Батч.
   Хэнк быстро вмешался:
   – Я же говорил тебе, он чинил колымагу.
   Гарни едва заметно ухмыльнулся.
   – Ага, правильно. Машина свое отъездила, это уж точно.
   – Где Майра? – спросил Батч.
   Гарни был невозмутим. «Хитер, старый скряга и сукин сын», – подумал он.
   – Как раз об этом я и сам хотел у тебя спросить. У меня слабость к этой девчушке.
   Батч пожевал нижнюю губу. Он сел на стул, опустив на колени громадные кулаки.
   – Оставь ее в покое, – проворчал он.
   Гарни опять усмехнулся, но голос его звучал вкрадчиво.
   – Какая муха тебя укусила, Батч? Ты же знаешь, что девчонки не для меня. Мне подавай видавших виды.
   – О’кей, Майру не тронь, – ответил Батч.
   Наступило молчание, потом Хэнк спросил:
   – Ты пойдешь туда, Батч?
   Батч, которому напомнили о Сэнки, опять забеспокоился.
   – Твой парень совсем не верит в себя, – сказал он Гарни.
   Гарни закурил сигарету и бросил спичку в засохшую грязь.
   – Он в порядке. Просто немного нервничает. Это ничего не значит.
   – Да? – Батч подался вперед. – Ты, может быть, спятил? Я поставил свои деньги на этого парня. Он должен победить!
   Сэнки зашевелился.
   – Кончайте, – попросил он. – Больше не о чем трепаться, что ли?
   Батч повернул голову.
   – Хэнк, убери его отсюда. Прогуляйся с ним вокруг дома. Мне нужно поговорить с Гарни.
   Хэнк встал и мотнул головой.
   – Пошли, – сказал он Сэнки.
   Они прошли по дорожке и сели в машину.
   – Черт возьми! – рявкнул Батч. – Этот малый заранее не стоит на ногах.
   Гарни поскреб подбородок.
   – А что я могу с этим поделать? Фрэнсис нагнал на него страху. Прошлым вечером они столкнулись в пивной. Ты же знаешь Фрэнсиса. Он действует Сэнки на нервы.
   Батч встал и поднял над головой сжатые кулаки.
   – Шпана трусливая, – сказал он сдавленным, придушенным голосом. – Ты должен что-то сделать, Гарни. Я всадил слишком много денег в этого паразита, чтобы рисковать. Говорю тебе, ты должен что-то предпринять.
   – Я сам поставил на него сотню, – озабоченно сказал Гарни. – Похоже, он малость перетренировался.
   – У тебя есть неделя, чтобы поправить дело, – медленно протянул Батч. – Поработай-ка головой.
   Майра вышла на веранду. Ее глаза были прикованы к Гарни. Батч резко повернул голову.
   – Где ты была? – требовательно спросил он.
   – Твой ужин готов, – ответила она.
   Гарни встал.
   – Ну ладно, Батч, я посмотрю, что можно сделать.
   Осторожно ступая, он подошел к Майре и поцеловал ее. Поцеловал под самым носом у Батча. Майра не посмела остановить его, но так побелела, что он с секунду поддерживал ее за руку.
   – Ты что делаешь? – спросил Батч.
   Он стоял склонив голову набок и напрягая слух.
   – Я ухожу. – Гарни ухмыльнулся. – Мне пора. Майра, заботься о своем папаше.
   Улыбаясь, он вышел.
   Майра проскользнула на кухню. Ее сердце тяжело колотилось о ребра. «Дурак, бешеный, – думала она. – Устроить такое?!» Она неподвижно стояла посреди неряшливой кухни, крепко стискивая грудь, закрыв глаза и думая о Гарни.
 
   Весь город заинтересовался Диллоном.
   Эйб заметил, что торговля шла бойчее, когда Диллон был в магазине. Женщины заходили просто посмотреть на него. Они слышали об Уолкотте. У мужчины, который так бьет, должен быть избыток энергии. Такие мужчины кружили головы жительницам Плэттсвилла. Они надеялись увидеть что-то вроде Кларка Гейбла, а неподвижное лицо и холодные, лишенные всякого выражения глаза Диллона пугали их. Они говорили друг другу, что он нехороший человек, но заходили опять, чтобы еще раз взглянуть на него.
   Мужчины Плэттсвилла относились к этому не так восторженно. Они заявляли, что каждый может сбить с ног Уолкотта. Это – дешевая шпана и ничего из себя не представляет.
   В салуне говорили о Диллоне, когда туда вошел Гарни. Все смолкли. При появлении Гарни разговоры всегда прерывались. Все хотели знать, в какой форме Сэнки.
   Фридмен протолкался вперед.
   – Здорово, Ник, – сказал он. – Что выпьете?
   Гарни был привычен к такого рода вниманию, это его мало заботило.
   – Ржаного чистого, – ответил он.
   Джордж неуклюже подбежал с другого конца стойки с бутылкой и стаканом. Он поставил их возле локтя Гарни и поинтересовался:
   – Ваш паренек в порядке?
   Гарни налил себе порцию виски и выпил одним глотком.
   – Ничего, он в полном порядке.
   – У меня на него деньги поставлены, – продолжал Фридмен. – Я хотел бы видеть его победителем.
   – Он победит, не сомневайтесь.
   К стойке враскачку подошел Уилсон.
   – Фрэнсис не так уж плох, – сказал он. – Пожалуй, мне по душе больше Фрэнсис.
   Гарни окинул его быстрым взглядом.
   «Всего лишь захолустный умник, – подумал он, – хотя, может быть, в чем-то он и прав».
   – Кто-то ведь должен быть и за Фрэнсиса, – произнес Гарни вслух.
   Все рассмеялись. Лицо Уилсона покраснело.
   – Да? – спросил он. – Нервы-то у Сэнки сдали! Этот малый скиснет, не успев выйти на ринг. Фрэнсис задаст ему взбучку.
   Гарни повернулся, чтобы наполнить стакан. Он подумал, что от таких разговоров мало пользы. Он похлопал Уилсона по груди.
   – Соображать надо, фраер! Неужели ты не слышал про отвлекающий маневр? Это – один из них. Слушайте, у Сэнки много хитростей, да Сэнки мог бы отлупить Фрэнсиса с завязанными глазами. Он припас сюрприз для твоего дружка. Ставьте свои денежки на Сэнки – не промахнетесь.
   Уилсон начал терять самоуверенность.
   – Это точно? – спросил он. – Без обмана?
   Гарни подмигнул Фридмену.
   – Он спрашивает меня – точно ли это. Меня! Уберите его кто-нибудь и похороните!
   – Вот хорошо бы ваш паренек прижал Диллона, – сказал он. – Ублюдок сам напрашивается.
   Гарни поднял брови.
   – Диллон? Кто это?
   Все бросились рассказывать, перебивая друг друга. Гарни стоял, прислонившись спиной к стене, со стаканом в руке, и слушал. Наконец он сказал:
   – Эйб не дурак. Этот малый наверняка не так уж плох.
   – Он обдурил Голдберга, – заявил Фридмен.
   Гарни начало мутить от Фридмена. Он одернул пиджак, наклонился над стойкой и поправил шляпу перед зеркалом.
   – Надо зайти к Эйбу. Взгляну, что за парень.
   Фридмен сделал движение, словно собирался пойти с ним вместе, но Гарни остановил его взглядом.
   – У меня к нему дельце.
   – Конечно, ступайте, – кивнул Фридмен. Он сказал это поспешно, ему не хотелось портить отношения с Гарни.
   Перейдя улицу, Гарни вошел в магазин. Был час затишья, и в помещении никого не было. Диллон вышел из подсобки и встал, опершись руками о прилавок между двумя пирамидами из консервных банок. На нем был тесный ему рабочий халат Эйба. Диллон не походил на бродягу, который появился в Плэттсвилле несколько дней назад. Лицо его было чисто выбрито. Диллон посмотрел на Гарни из-под полуприкрытых век. Гарни подумал, что этот парень может оказаться чрезвычайно опасным.
   – Эйб здесь? – спросил Гарни.
   – Вышел, – коротко ответил Диллон.
   – Жаль, я хотел повидать Эйба.
   Гарни суетливо задвигался. Диллон вселил в него неуверенность.
   – Долго его не будет? – помедлив, спросил он.
   – Может статься.
   Диллон начал отодвигаться в темноту магазина.
   Гарни подумал, что надо бы сначала аккуратно прощупать парня. Он спросил:
   – Вы здесь недавно?
   Диллон потер предплечье. Он по-прежнему смотрел на Гарни из-под прикрытых век.
   – Вы тот парень, который стоит за Сэнки, верно?
   – Да, это я, – приободрившись, ответил Гарни.
   – Что с ним случилось?
   – С ним? Ничего. Что вы хотите сказать?
   – Вы знаете. Малый струсил. Чего он боится?
   Некоторое время Гарни в нерешительности помолчал. Потом ответил:
   – Слушайте, мне не нравится такой разговор.
   Диллон не спеша обошел прилавок, все так же потирая предплечье.
   – Нечего со мной важничать, – сказал он. – Я спросил, что с ним случилось.
   Гарни снова стало не по себе. Опасная, свирепая мощь чувствовалась в Диллоне.
   – Фрэнсис нагнал на него страху, – неохотно ответил он.
   – Он победит?
   Гарни кивнул.
   – Сэнки? Вряд ли.
   Гарни нахмурился.
   – Я поставил уйму деньжищ на этого парнишку.
   – Полагаю, я смог бы это уладить, – сказал Диллон. Он пристально наблюдал за Гарни.
   – Вы?
   Всем своим видом Гарни выражал недоверие.
   – Конечно. Почему бы и нет? – Диллон неторопливо подошел к двери и выглянул на улицу, а потом вернулся обратно.
   – Что вы знаете о том, как улаживают такие дела? – подозрительно спросил Гарни.
   – Все, что надо, – ответил Диллон. Помолчав, он добавил: – Я ищу шанс снова заиметь большие деньги.
   Теперь Гарни был более чем заинтересован.
   – А что, если вам заглянуть к Батчу сегодня вечером? Я хотел бы познакомить вас со стариком Хоганом.
   – Хоган? – Диллон задумался на секунду. – Экс-чемпион?
   – Он самый. Теперь он живет на окраине. Ослеп. Беда для такого человека.
   – Да. – Диллон покачал головой. – Беда.
   – Так вы зайдете?
   – Да, пожалуй. Есть еще кто-нибудь, заинтересованный в Сэнки?
   – Хэнк. Он его тренирует. И еще Эл Морган, его менеджер.
   – Скажите обоим, чтобы пришли. Но без Сэнки. Ему в наши дела не соваться.
   – Я заеду за вами вечером, – сказал Гарни.
   Диллон покачал головой.
   – Я приду сам, – возразил он. – Обо мне не беспокойтесь.
   Он ушел за прилавок, оставив Гарни стоять в нерешительности посреди магазина.
   Помедлив немного, Гарни вышел на ярко освещенную солнцем улицу. Он не мог раскусить Диллона. Было в нем что-то непонятное. Одно можно сказать наверняка – он не простой бродяга. Этот человек привык вертеть людьми. Он приказывал и ожидал повиновения. Гарни начал побаиваться его.
   Гарни был так занят мыслями о Диллоне, что не заметил Майру, идущую по улице. Она ускорила шаг, но Гарни уже садился в машину, и, прежде чем она окликнула его, он уже отъехал.
   Майра даже обрадовалась, что он не заметил ее. Она посвятила немного времени своей внешности. Цветастое платье было выстирано и отглажено. Пожалуй, оно немного село, но это не беспокоило ее. Она знала, что так платье еще лучше обрисовывает ее фигуру. Ее густые черные волосы блестели на солнце и были низко собраны на шее. Туфли сияли. Майра шла смотреть на Диллона.
   О Диллоне она услышала в день его появления, но нарочно ждала, пока он посмотрит на всех женщин Плэттсвилла. Теперь для него пришла пора полюбоваться ею. Майра шла по улице, наслаждаясь ощущением своей красоты. Она знала, что мужчины оборачиваются ей вслед, и рассчитывала произвести неотразимое впечатление на Диллона.
   Майра вошла в пустой магазин, громко стуча каблучками по деревянному полу. Она намеренно встала в луче солнечного света, хлынувшего в комнату. Ей уже не раз приходилось замечать, как действует этот трюк, и она знала, что ее тонкое платье позволяет увидеть многое.
   Диллон поднял глаза.
   – Я уже видел это, – сказал он. – Ничего нового. Отойди от света.
   Ударь он ее, она взбесилась бы меньше. Майра машинально отступила в тень, потом спросила:
   – Что это за дешевая шуточка?
   Диллон передвинул жвачку за другую щеку.
   – Чего тебе? – поинтересовался он.
   – Надо же, до чего старательный продавец! – воскликнула Майра, покрепче стиснув сумочку. – Если хотите сохранить свою работу, то придется вести себя по-другому.
   – Кончай, – сказал Диллон. – Я ведь могу не слушать твой треп. Бери чего надо и отваливай. Меня не волнует, что у тебя припекло в одном месте.
   Майра сделала три шага и размахнулась, чтобы дать Диллону пощечину. Она едва не рыдала от ярости. Диллон выбросил вперед руку и поймал ее запястье.
   – Не валяй дурака, – сказал он. – Не в кино.
   Майра стояла, с ненавистью гладя в его жесткие глаза.
   – Я скажу про вас своему отцу, – только и смогла произнести она.
   Диллон резко отбросил ее руку. Она, крутясь, отлетела на середину магазина.
   – Говорю тебе – выметайся!
   – Грязный сукин сын! – закричала Майра. – Мой отец пришибет тебя…
   В дверях показался Эйб с вылезающими из орбит глазами.
   – Что случилось?
   Майра резко повернулась к нему.
   – Вы просто спятили – держать такого мерзавца! Он меня оскорбил!
   Диллон вышел из-за прилавка быстрым скользящим шагом. Он схватил Майру за руку и бегом подвел ее к двери, взмахнул рукой и свирепым ударом по ягодицам выбросил на улицу. Майра едва удержалась на ногах и не останавливаясь побежала вперед.
   Эйб рвал на себе волосы.
   – Что вы делаете, черт побери! – взвизгивал он. – Это же дочка Батча Хогана! Старик такое устроит!
   Диллон вернулся за прилавок.
   – Ничего, – спокойно сказал он. – Мне тошно от проклятых сук, которые ходят пялиться на меня. Может, теперь оставят в покое.
   Эйб, трясясь в бессильной ярости, забыл свой страх перед Диллоном. Он заклокотал, брызгая слюной:
   – А как насчет моего бизнеса? Что скажут люди? Они приходят сюда не затем, чтобы их били. Это разорит меня.
   Диллон оттолкнул его и прошел на кухню. Эйб следовал за ним, не переставая вопить.
   – А, забудьте вы про нее! – огрызнулся Диллон. – Это не повредит вашему бизнесу. Бьюсь об заклад, что эта поганка так же популярна в городе, как и плохой запах. Она промолчит, не растреплет, что ей надавали по заднице. Забудьте вы о такой ерунде.
 
   Все сидели на веранде у Батча и ждали прихода Диллона. Луна, едва показавшаяся под черными силуэтами деревьев, бросала резкий серебристый свет на окна дома.
   У себя наверху Майра примостилась у окна, тоже ожидая Диллона. Ее глаза, красные от слез, были прикованы к дороге внизу. Все ее существо съежилось от ненависти. Мозг кипел.
   Батч поерзал на стуле.
   – Кто этот парень, черт подери? – неожиданно спросил он, задав вопрос, который был на уме у всех присутствующих.
   – Не знаю, – ответил Гарни. – Но может быть, он сумеет вытащить нас из этой переделки. Я подумал, что попробовать стоит.
   – Сэнки в жутком состоянии, – сказал из темноты Хэнк. – Ничего не говорит, только сидит и думает.
   Возникший из темноты Диллон поднялся по ступенькам. Даже Майра, следившая за дорогой, не видела и не слышала его. Четверо мужчин сидели неподвижно, глядя на него. Потом Гарни произнес:
   – Это Диллон.
   Батч встал, обошел столик, на котором стояли бутылки и стаканы, и протянул руку.
   – Значит, вы – Диллон, мастер по решению боксерских проблем?
   В его голосе слышалась едва заметная усмешка.
   Диллон окинул его взглядом, посмотрел на протянутую руку и проигнорировал ее. Батч нетерпеливо пошевелил пальцами.
   – Дайте мне руку. Я хочу посмотреть, что вы за парень.
   Глаза Диллона блеснули. Он вложил свою руку в руку Батча. И тотчас Батч сдавил ее. Огромные мышцы его предплечья вздулись, когда он вложил всю свою силу в сокрушительное рукопожатие. Лицо Диллона мгновенно покрылось потом. Он переступил ногами, потом размахнулся снизу вверх левой и ударил Батча в мускулистое горло.
   Кулак с глухим стуком врезался в старика. Батч откинулся назад, издав каркающий звук. Гарни вскочил на ноги и удержал его от падения.
   Диллон стоял, разминая пальцы.
   – Вот такой я парень, – спокойно произнес он.
   Батч поднес руку к горлу и тяжело сел. Он не получал такого сильного удара с тех пор, как покинул ринг. Когда дыхание восстановилось, он сказал:
   – Крепкий парень, у него хороший удар.
   Диллон подошел ближе.
   – Может, зайдем в дом?
   Все молча прошли в комнату.
   Диллон встал у окна.
   – Садитесь, – сказал он.
   – Там осталась выпивка, – произнес Гарни. – Хотите?
   Диллон посмотрел на него.
   – Не употребляю. Забудьте об этом. Дело важное. Фрэнсис нагнал страху на вашего паренька. Вы ставите на победу Сэнки. Ему нужно побить Фрэнсиса. Разве что с ним будет совсем плохо, и любой мальчишка отлупит его.
   – Пожалуй, так, – кивнул Гарни.
   – Есть у кого-нибудь деньги?
   Все посмотрели на Моргана – тощего человека с жестким лицом, похожего на жокея.
   – Может, я и смог бы что-нибудь наскрести, – ответил он на заданный вопрос.
   – Я устрою вам победу в этом бою за пятьсот монет, – сказал Диллон.
   Слабый вздох пронесся по комнате. Гарни покачал головой.
   – Слишком много.
   Диллон потер шею.
   – Одурели, пижоны? Я говорю, что смог бы все уладить. Значит, ваш человек победит. Можете ставить на него любые деньги. Верняк.
   Морган подался вперед.
   – Хотел бы я знать, кто вы такой, мистер?
   Диллон посмотрел на него, прищурясь.
   – Мало ли чего бы вам хотелось знать. Не ваша забота. Я и раньше проворачивал такие дела. Ну так как?
   Морган посмотрел на остальных.
   – Мы войдем с вами в долю, – кивнул Батч.
   Морган пожал плечами, но все же сказал:
   – Ладно. Деньги получите, когда Сэнки победит.
   Диллон оскалился.
   – Вы поставите пять сотен на Сэнки за меня и выложите денежки, когда я скажу.
   Морган с минуту раздумывал, потом согласился:
   – Что ж, справедливо.
   Все четверо стали заражаться уверенностью Диллона.
   – Раскошеливайтесь, – сказал Диллон. Он положил на стол растопыренную пятерню. – На деловые расходы.
   Каждый внес свою долю. Вчетвером они набрали сто долларов. Диллон сунул деньги в карман. Гарни сходил на веранду и вернулся с бутылкой. Все, кроме Диллона, опрокинули по стаканчику.
   – Как вы собираетесь провернуть дело? – спросил Батч.
   Диллон стукнул по столу кулаком.
   – Господи, да он просто вышибет из вас потроха! – воскликнул Батч.
   Диллон покачал головой.
   – Не вышибет. – Он отодвинул стул. – Вроде все.
   Все, кроме Батча, встали.
   – Что, если вам пройтись, ребята, – сказал Диллон. – Мне нужно потолковать с Батчем.
   Гарни направился на веранду.
   – Может, соберемся опять как-нибудь на днях? – спросил он.
   – Да. – Диллон кивнул. – Завтра и загляните к приятелю.
   Батч сидел, дожидаясь, пока остальные исчезнут в ночном мраке. Диллон вернулся с веранды. Он остановился, задумчиво глядя на Батча, потом закрыл дверь и подошел к нему.
   – Кто научил вас такому удару? – спросил его Батч.
   Диллон пожал плечами.
   – Не важно. Мне надо кое о чем поговорить с вами. Есть еще кто-нибудь в этой хибаре?
   – Наверху спит моя дочь. Больше никого.
   – Скоро я буду выжимать деньги из этого города, – начал Диллон. – Можете войти со мной в долю, если есть охота.
   Батч в задумчивости потер нос.
   – А что, если вы выложите свои карты на стол и дадите мне заглянуть в них? – спросил он наконец.
   – Я из ребят Нельсона, – понизил голос Диллон.
   Майра, притаившаяся за дверью, задрожала. Казалось, что и Батчу стало не по себе.
   – Жесткий вы парень, – с трудом выдавил он.
   – Пижон он был, – сказал злобно Диллон. – Я уже давно скрываюсь. Теперь все утихло. О’кей, пора опять зашибать деньгу. Что вы на это скажете?
   – Вы не говорили бы мне ничего, если бы заранее не были уверены в моем согласии, – ответил Батч. – Я знал, что вы смекалистый парень.
   Диллон кивнул.
   – Может, вы и потеряли глаза, но мозги у вас на месте.
   – Вам нужен дом, да? – опять заговорил Батч. – Рядом с границей штата. Для прикрытия, да?
   – Точно. – Диллон немного расслабился. – По эту сторону границы я не работаю. Только быстрые налеты. Ничего особенно рискованного. Это потом. Ну и сразу назад, сюда, в нору. Как вам это нравится?
   Батч задумался.
   – Что я буду иметь? – помолчав, спросил он.
   – Четвертую долю со всего.
   – Идет. – Батч кивнул.
   Неожиданно Диллон спросил:
   – Этот Гарни, он как, в порядке?
   – Он войдет в долю, я так считаю, – ответил Батч. – Гарни гонится за большими деньгами. Ему все равно, как он их получит.
   – Потом я с ним потолкую. Теперь насчет Фрэнсиса. Есть только один способ с ним разделаться. Надо запугать его, ясно? Предупредить. Если возразит, ему не жить. Но первым делом нужно поладить с шерифом. Какие у вас с ним отношения?
   – Он стреляный воробей. Продаст душу за доллар. С ним можно договориться.
   – Тогда повидайтесь с ним и выясните обстановку. Мне не стоит самому соваться к нему. Посоветуйте ему поставить на Сэнки, объясните почему. Если Фрэнсис поднимет визг насчет полицейской защиты, он ее не получит, ясно?
   Батч кивнул. Диллон достал сто долларов и отсчитал из них пятьдесят.
   – Дайте ему, пусть сделает ставку.
   Батч нащупал деньги и сунул их в карман.
   – Сдается мне, вы и впрямь сумеете устроить это дело, – сказал он. – Я ставлю на него все, что у меня есть.
   – Промаха не будет, увидите, – успокоил его Диллон.
   Диллон направился к выходу. Майра крадучись отошла, не произведя ни малейшего шума. Она поднялась по лестнице, ведущей на чердак, который служил ей спальней. Чувствуя себя в безопасности среди привычных вещей, она выскользнула из платья, прежде чем подойти к окну. Диллон постоял на дороге, осторожно оглядываясь по сторонам, потом быстрым скользящим шагом двинулся прочь и растворился в темноте.
   Майра еще некоторое время стояла в раздумье возле окна. Луна освещала ее лицо, горячий ночной воздух гладил кожу.
   Даже когда Майра легла, она никак не могла уснуть. Неподвижное лицо Диллона стояло перед ней, как мертвый лик луны. Его презрительный голос все еще раздавался у нее в ушах. Удар, который он нанес ей, все еще жег ее тело, заставляя метаться на провалившемся матрасе. Сон не приходил к ней, чтобы милосердно унять боль ее раненой гордости.
   Майра вдруг заплакала, не сдерживая горячих слез, стекающих по лицу. Ее зубы стучали, сжатые кулаки молотили по постели.
   – Ненавижу тебя! Ненавижу! – всхлипывала она. – Ненавижу! Будь ты проклят, поганый ублюдок!
   Гарни осторожно вел машину. Приходилось беречь ее на неровной дороге. Одна хорошая выбоина – и ось наверняка лопнет. Диллон сидел рядом, надвинув шляпу на глаза.
   Время от времени Гарни бросал на него быстрые взгляды. Диллон был для него загадкой. Он не мог раскусить его. Интуиция подсказывала, что с Диллоном он далеко пойдет, дорвется до больших денег, но, как ни увлекала его эта мысль, он все же колебался.
   Это было на следующий вечер после встречи Диллона с Батчем. Диллон присоединился к Гарни после закрытия магазина, и теперь они направлялись через границу в фермерский городок, навестить Фрэнсиса.
   – Прижмешь парня сам, – неожиданно сказал Диллон. – Я буду на подхвате. Что говорить – сам знаешь. Не давай ему разойтись. Действуй жестче. Он тебя не тронет, я буду радом.
   Гарни задумался, уставясь на дорогу, белую и пыльную в свете фар.
   – Этот малый умеет бить, – сказал он неуверенно. – Он взбесится, если я нажму на него.
   Диллон придвинулся к нему.
   – Делай то, что я говорю, – приказал он. – Я управлюсь с кем угодно.
   Он вытащил из кармана пиджака тяжелый автоматический пистолет, показал Гарни, а потом сунул обратно.
   – Господи! – Гарни всполошился. – Где ты его раздобыл, черт побери?!
   Диллон повернулся, взглянув на Гарни из-под полей шляпы.
   – Уж не испугался ли ты? Пушки боишься!
   Это было слишком круто для Гарни, но он не подал виду. Тревожно покусывая губы, он молча вел машину. Через некоторое время Гарни спросил:
   – Ты ведь не собираешься ухлопать его?
   – Конечно собираюсь, если он станет беситься, – ответил Диллон. – Это не первый человек, которого я ухлопаю.
   Старый автомобиль вильнул. Гарни почувствовал, что у него дрожат руки.
   – Это не по мне – впутываться в убийство, – вдруг сказал он.
   Диллон протянул руку и выключил зажигание. Мотор поперхнулся и заглох.
   Гарни нажал на тормоз.
   – Ты чего? – нервно спросил он.
   Диллон сдвинул шляпу на затылок и подался к Гарни, тесня его в угол машины.
   – Слушай, – сказал он. – Я тебе выложу все. С этой минуты я приказываю, а ты беспрекословно делаешь то, что я скажу. Мы будем грести деньги, и никто нам не помешает. А если кто встанет нам поперек дороги, тем хуже для него, усек? Скоро город будет мой. Ты войдешь со мной в долю. Или будешь сам по себе. Но тогда одной темной ночью кто-нибудь накидает тебе полное пузо пуль. Ты слишком много знаешь. Все понял? Батч со мной, так что хорошо подумай.
   Гарни даже пожелтел, он долго не раздумывал.
   – Конечно, – сказал он. – Я понял. Конечно, действуй. Ты босс.
   Диллон царапнул по его лицу своими холодными глазами.
   – Был тут один умник, который говорил то же самое, а потом передумал. Как-то вечером он шел по улице, а кишки у него висели до колен. Кто-то вспорол ему брюхо. Черт возьми! Видел бы ты этого парня. Хотел он запихнуть кишки обратно, ему стало до того тошно, что он так и оставил их висеть.