Джеймс Лэйна Дин. Хранитель меча (Sorceror's Stone - 2)

   Следующая стрела Ринна отскочила от выкрашенной в белый цвет кирасы одного из жрецов и отлетела в сторону. Его ушей достиг какой-то смущающий душу напев, и над поляной появилось мерцающее зеленое свечение. Один раз увидев его, Ринн не мог больше оторвать от него своих глаз, совершенно загипнотизированный.
   Между тем зеленое свечение становилось все ярче и больше, превратившись в огненный шар, такой горячий, что жар его Ринн чувствовал даже на большом расстоянии. Керил вскочил на ноги и что-то беззвучно кричал, но его слова были заглушены громким гимном жрецов Мезона. Поняв, что его не слышат, Керил со всех ног бросился бежать к своим товарищам.
   Шар изумрудно-зеленого пламени колыхался в воздухе высоко над головами жрецов. Острый приступ страха, который вдруг испытал Ринн, помог ему справиться с гипнозом, и он схватил второй, заряженный арбалет как раз в тот момент, когда к нему подбежал запыхавшийся Керил.
   Над ними занялись и с треском запылали ветви ели, а зеленый шар, набирая скорость, заскользил по воздуху к Ринну и его товарищам, оставляя за собой хвост дыма.
   Ринн опустился на колено и, быстро, но тщательно прицелившись, выстрелил. Один из жрецов завертелся волчком и упал, из его левого глаза торчал короткий и толстый черенок оперенной стрелы. Огненный шар рухнул в заросли кизила, и Керил, вскрикнув, закрыл руками обожженное лицо. Ринн успел только закрыть глаза.
   Наступила тишина. Казалось, что даже огромные мельницы на секунду остановились. Остальные чувства, однако, подсказали Ринну, что он все еще жив. Огонь и жар исчезли вместе со смертью священника, но гортанный выкрик ксенарского офицера напомнил Ринну, что еще не все кончилось. Лучники-крестьяне возобновили стрельбу, а Ринн открыл глаза и сунул арбалет в дрожащие ладони Керила.
   Прошло совсем немного времени, и четверо разведчиков обнаружили, что им не в кого больше стрелять. Мертвые и умирающие противники были разбросаны повсюду, и двое братьев, ни слова не говоря, вынули кинжалы и отправились добивать тех, кто еще дышал.
   - У нас - ни единой царапины, - прошептал Керил с удивлением в голосе. - Взгляни, чего мы тут понаделали... и ни единой царапины.
   Ринн посмотрел и почувствовал подступающую к горлу тошноту. Они не могли бы позаботиться о раненых воинах противника, не говоря уже о том, чтобы взять их с собой в долины, чтобы там им была оказана помощь, так что то, что делали братья, было скорее актом милосердия, нежели жестокостью. Почему же ему тогда так скверно?
   Один из братьев, тот, что был со шрамом, вернулся первым и подошел к Ринну.
   - Все мертвы кроме одного, - доложил он. Лицо его при этом не выражало ни радости, ни сожаления. - Нигде не видно второго жреца.
   Один все-таки спасся. Теперь этот воин-монах пробирается где-нибудь в чаще леса, торопясь оказаться подальше от этой поляны.
   - Догнать его?
   - Нет, - резко возразил Ринн. - Нам нельзя терять время.
   С этими словами он пошел к ближайшему насосу, двигаясь по краю водного потока, который несся по желобу из накопительного резервуара. На пороге мельницы лежало тело солдата, и Ринн аккуратно перешагнул его, стараясь не наступить в кровавые лужицы на каменных ступенях. Изнутри постройки доносился грохот огромных шестеренок, и деревянный настил под ногами Ринна слегка дрожал.
   - Невероятно! - закричал Керил, перекрывая шум воды и работающих механизмов.
   Кузен короля стоял, разинув рот и запрокинув назад голову, чтобы лучше разглядеть длинный стальной вал, который спускался откуда-то с потолка постройки и уходил вниз, к механизму.
   Но это было больше чем невероятно. Трудолюбиво вращающийся вал был толщиной со ствол молодого кедра, таким же высоким и прямым. В Виннамире еще не умели выковывать такие большие металлические предметы. Передаточные шестерни, которые вращались внизу, тоже были огромными - размером с самое большое тележное колесо, какое когда-либо приходилось видеть Ринну.
   - Принеси мне гаечный ключ, - приказал Ринн лучнику с кроличьими зубами. - Вон он лежит - большой железный инструмент с развилкой на конце.
   Ему подали ключ, и Ринн после краткого раздумья накинул его на огромную гайку, которая удерживала в зацеплении две шестерни разного размера. Однако сколько он ни дергал, как ни налегал на рукоятку ключа, гайка не поддавалась.
   - Ну-ка, помогите! - прокричал Ринн. - Мы должны расцепить эту муфту.
   Керил налег на ключ всей своей тяжестью.
   - Откуда ты столько знаешь о ветряных мельницах? - спросил он.
   - Я работал на лесопилке в заливе Полной Луны, когда мне было двенадцать лет. Она была очень похожа на эту мельницу, только там вал вращался потоком воды, а здесь он приводится в движение ветром.
   Оттого что ему постоянно приходилось кричать, Ринн почти охрип и поэтому не стал объяснять, как в двенадцать лет сын портного решил, что ему не хочется быть портным. Его отец поступил довольно мудро, подыскав сыну работу на лесопилке: хватило трех месяцев тяжелого труда, чтобы Ринн изменил свое мнение.
   Тем временем к ним на помощь пришел один из братьев, и гайка подалась со ржавым скрежетом. Ринн продолжал орудовать ключом до тех пор, пока гайка не соскочила с резьбы и не откатилась в сторону. Тогда он схватил тяжелый деревянный молоток на длинной рукоятке и несколькими ударами вывел большую шестерню из зацепления с малой, а затем сшиб ее с вала.
   Как только зубцы передачи прекратили цепляться друг за друга, механизм внизу остановился. Только стальной вал продолжал крутиться вхолостую, стремительно наращивая обороты. Теперь, когда лязг металла затих, стало слышно, как высоко над их головами гремят лопасти крыльев мельницы.
   - Превосходно! - заорал Керил, но Ринн покачал головой.
   - Нет, все это очень легко починить.
   - А это что такое? - встревожился фермер со шрамом.
   Раздался грозный гул, и вся постройка содрогнулась. Механизм насоса под их ногами снова начал вращаться, но уже в обратную сторону.
   - Торопитесь! - вскричал Ринн и с трудом приподнял тяжелую шестерню, которую он снял. - Это вода из колодцев и тоннеля пошла обратно и давит на крыльчатку насоса. Если мы скинем эту шестерню в работающий механизм, мы надолго выведем его из строя.
   Совместными усилиями шестеренку подкатили к провалу в дощатом настиле и сбросили вниз. В механизме что-то страшно заскрежетало, и в воздух взлетел фонтан горячих искр. Затем еще раз, и еще, и Ринн скинул туда же гайку. С душераздирающим скрежетом и лязгом механизм снова остановился, и его стало заливать быстро прибывающей водой.
   - Уф-ф! - выдохнул Керил не без удовольствия. - Вот теперь-то, наверное, все. Мы сделали это!
   - Теперь нам осталось только повторить все с самого начала, - устало сказал Ринн. - Еще три раза.
   Один из братьев выглянул в узкое окно и повернул к ним бесстрастное лицо.
   - Если мы не поспешим, - заметил он ровным голосом, - нам придется выбираться отсюда вплавь.
   И верно. Вся вода, которая должна была быть поднята наверх тем ветряным насосом, который они остановили, теперь растекалась по поляне. Конь Керила, флегматичный и хорошо обученный, покорно стоял в воде уже по самые бабки. Увидев эту картину, Керил снова прибег к богохульству.
   - Если мы не поторопимся, моя лошадь утонет! - прорычал он.
   И они заторопились.
   Арлин и Мартен галопом мчались вдоль подножья гор, направляясь к Морскому проходу. Утренний туман уже почти исчез под лучами солнца, и только в складках рельефа всадников и коней опутывали его молочно-белые, соленые языки. Казалось, даже лошади рады возможности поразмять ноги. Серый жеребец Мартена то и дело взмахивал хвостом и издавал короткое радостное ржание.
   Как только армия прибыла на место, Мартен немедленно послал отряд солдат, чтобы усилить охрану тропы. Теперь, как ему казалось, пришло время своими глазами взглянуть на армию противника.
   На самом деле он решил предпринять эту вылазку ради Арлина. Беспокойному молодому южанину было бы полезно отвлечься, да и сам Мартен, не в силах сложа руки дожидаться возвращения отряда Керила и Ринна или прибытия короля, решил предпринять эту маленькую вылазку. Эрл, впрочем, настоял на том, чтобы оба надели легкие доспехи - шлемы и кирасы - и захватили с собой арбалеты и мечи.
   Отлогие, поросшие травой предгорья постепенно сменились крутыми, источенными ветром скалами. В этом месте высокие Серые горы потихоньку становились ниже, сбегая в море и превращаясь в небольшие, лишенные растительности необитаемые островки, которые грядой уходили далеко от побережья. Здешние утесы были не так высоки, как те, что формировали главный Виннамирский хребет, и до слуха двух всадников доносились крики морских птиц, которые отважно ныряли за добычей в холодные воды Западного моря. Вскоре сквозь остатки тумана показалось и само море - неприветливое, серо-зеленое, неспокойное. Оно находилось теперь гораздо ниже тропы, по которой ехали Мартен и Арлин.
   На каменистой горной дороге Мартен придержал коня, и Арлин последовал его примеру. Никто не ждал их появления, и Мартен остановился около одной заставы, выговаривая пожилому командиру отряда за невнимательность. Пока еще ни один неприятель не нашел обходного пути, чтобы провести свои войска через горы, однако Мартен знал, что когда-нибудь все случается в первый раз.
   - Привет, Марта! - донесся крик откуда-то сверху, и Мартен, задрав голову, помахал рукой знакомому стражнику, который смотрел на него сверху вниз с какого-то каменного уступа. Затем оба поехали дальше по тропе.
   - Давай снова проберемся на ту же самую скалу, - предложил Арлин. Оттуда открывается потрясающий вид.
   Мартен покачал в ответ головой:
   - Нет, впереди есть одно местечко, которое послужит нам ничуть не хуже. Может быть, оттуда открывается не такая красивая панорама, зато оно гораздо лучше защищено.
   Достигнув дальнего конца узкого ущелья с крутыми скалистыми стенами, по дну которого шла дорога, они спешились и спрятали коней в зарослях колючих вечнозеленых кустарников, которым посчастливилось найти немного земли, чтобы пустить корни. Затем Мартен провел своего спутника по разрушенной непогодой тропе, которая огибала восточную стену, а затем спустился по крутому склону, оканчивающемуся каменистой площадкой. Там возвышалась целая груда крупных валунов. Укрывшись за ними, можно было наблюдать за дорогой, а заодно видеть почти всю равнину.
   - Боги мои! - пробормотал Мартен, чье внимание немедленно было приковано раскинувшимся на равнине лагерем.
   Далеко, насколько хватало глаз, по всему плато были расставлены палатки и шатры армии Роффо. Теперь их было гораздо больше, чем в первый раз, примерно месяц назад. Теперь палатки стояли много плотнее друг к другу все, кроме аккуратных белых павильонов, которые появились на самых подступах к Морскому проходу. Повсюду между палатками суетились тысячи людей, которые с этого расстояния походили на муравьев.
   Арлин пристально следил за движением солдат внизу.
   - Как ты думаешь, - спросил он внезапно, - добьются ли чего-нибудь Керил и Ринн?
   - Не хотелось бы чрезмерно на это рассчитывать, однако армию, которая страдает от нехватки воды, победить гораздо легче.
   - Может быть, нам следовало поехать с ними?
   Мартен пожал плечами.
   - Кто знает? - в его голосе прозвучали сожаление и сомнение. - У нас были другие неотложные дела. К тому же, если им понадобится помощь, они вернутся.
   - Только не эти два безрассудных храбреца.
   Мартен обдумал слова Арлина, стараясь избавиться от чувства вины. Четырнадцатый эрл Нижнего Вейлса родился, чтобы командовать. Это пришло к нему как дыхание, непринужденно и легко, однако он понимал, что унаследованный им титул не сделает его автоматически превосходным полководцем. Он был неопытен и молод, и только время могло окончательно определить, на что годен Мартен Пелсон.
   С равнины внизу донесся протяжный, переливчатый свист, и Арлин неожиданно для самого себя поднялся во весь рост и ответил таким же свистком.
   - Что ты делаешь? - переполошился Мартен, мертвой хваткой вцепившись в кисть руки друга и пытаясь заставить его снова присесть за валунами. Немедленно укройся!
   Темноволосый лорд-южанин высвободился из его захвата.
   - Это мой брат! - объяснил он, возбужденно дыша и указывая на установленные внизу палатки.
   Там, размахивая клочком белой ткани, привязанным к шесту, двигалась какая-то фигура.
   - Маркайм! - крикнул Арлин и снова свистнул.
   - Братишка! - заорал ксенарский солдат, быстрым шагом миновав белые палатки служителей бога Мезона. Теперь он стоял один у самого подножья скалы. - Спускайся вниз!
   - Нет! - строго приказал Мартен, увидев, как Арлин оглядывает склон в поисках удобной для спуска тропы.
   - Он мой брат.
   - Он твой враг. Не будь глупцом!
   - Тебе не причинят вреда! - крикнул снизу Маркайм. - Я обещаю тебе безопасность. Захвати с собой своего друга, если желаешь. У меня есть еда, добрый эль и тысяча новостей из дома. Давай мирно посидим напоследок - ты и я, - прежде чем сойтись в битве.
   - Я иду! - крикнул в ответ молодой лорд.
   Не обращая внимания на сердитые увещевания Мартена, он выступил из-за валунов.
   - Ступай вдоль скалы справа от себя, Арлин! - подсказал снизу брат. Там есть тропа, по ней и спускайся. Это самый простой путь.
   - Не смей, - отчетливо повторил Мартен.
   Арлин заколебался было, даже оглянулся назад.
   - Я должен поговорить с ним, но я вернусь. Дождись меня... я прошу тебя.
   Мартен подумал о том, что, должно быть, горячий сухой воздух равнины, блестящее на далеком горизонте Внутреннее море и голос Маркайма сыграли с Арлином злую шутку, вызвав этот приступ тоски по дому, о существовании которой молодой лорд даже не подозревал. Он должен понять друга. Арлин как-то говорил ему, что внутри клана Д'Леланов всегда существовало соперничество, однако на этот раз доверие и любовь пересилили все остальные соображения. Арлин полагался на слово брата.
   Тем временем младший Д'Лелан прошел вдоль края скалы и, следуя указанием Маркайма, стал спускаться по указанной ему тропе. В одном месте ему пришлось даже немного подниматься, он потерял брата из вида. В конце концов он, однако, оказался на тропе.
   Дорога эта была высечена в сером камне и много петляла, спускаясь по склону - в противном случае ни одна конная упряжка ни за что не смогла бы поднять на крутизну груженые повозки и фургоны. То же самое, впрочем, относилось и к движению сверху вниз. Арлин быстро шагал по этой каменистой дороге, но на половине пути его стали одолевать сомнения. Для Ксенары Арлин Д'Лелан был навеки проклятым изменником, и он боялся, что если о его встрече с братом узнают, то у Маркайма могут быть большие неприятности.
   - Арлин!
   Маркайм появился из-за поворота дороги, слегка запыхавшись после пусть и не крутого, но быстрого подъема. Арлин увидел, что брат протягивает ему навстречу пустые руки. Даже на поясе у него болтались пустые ножны. При виде его радостной улыбки все сомнения покинули Арлина. Он бросился бегом, и братья крепко обнялись.
   Физически они были совсем не похожи друг на друга. Маркайм был на десять лет старше Арлина и пошел в мать, в чьем роду мужчины были низкорослыми, с широкой, хорошо развитой грудью и крепкими руками, очень сильные и вспыльчивые. Несмотря на последнее обстоятельство, Арлин всегда любил своего брата и старался ему подражать.
   - Мой маленький братишка! - пробормотал Маркайм и слегка отстранился. Клянусь Мезоном, я рад тебя видеть.
   Арлин снял с головы шлем и улыбнулся:
   - Я думал, мы никогда больше с тобой не встретимся. Во всяком, случае в этой жизни.
   - Но жизнь полна сюрпризов. Нам необходимо скорее добраться до моей палатки и потолковать, - Маркайм развернулся и подтолкнул Арлина вниз по дороге. - И подкрепиться. У меня есть кунжутное печенье и сладкие свежие финики. Клянусь чем хочешь, ты в жизни не пробовал ничего подобного.
   - За прошедшие восемь долгих лет - точно, - рассмеялся Арлин. Затем он вдруг помрачнел. - Отец умер?
   Маркайм посмотрел на равнину, над которой ветер кружил столбы мелкой белой пыли.
   - Да. Он умер, повторяя твое имя. Я хотел бы, чтобы ты знал это.
   Последовало молчание, и Арлин ощутил боль потери, сожалея о том, что их расставание не было ни сердечным, ни даже дружеским. Понимая, что тут он бессилен что-либо поправить, Арлин переключил свое внимания на равнину, гладкую и плоскую, которая простиралась во всех направлениях почти до горизонта. Белые шатры жрецов Мезона трепетали и хлопали на ветру, однако никого из людей поблизости не было видно. Сразу за ними, однако, начинался лагерь ксенарцев. Там стояло несколько солдат, лениво наблюдая за приближением братьев.
   Арлин непроизвольно прикоснулся к рукояти своего меча, чувствуя, как струйки пота побежали по спине под кирасой. Маркайм был одет в короткую солдатскую юбочку, камзол без рукавов и сандалии.
   - Ну, вот мы и пришли, - объявил Маркайм, отводя в сторону входной клапан большого шелкового шатра круглой формы, увенчанного высоким конусом с ксенарским флагом на вершине.
   Внутри пол был устлан дорогими толстыми коврами, по которым были разбросаны вышитые атласные подушки. Единственным предметом мебели был длинный приземистый стол и два складных стула. На матрасе у самой стены были аккуратно разложены оружие и доспехи.
   Сразу за ними вошел мальчик-слуга. Опустив взгляд, он спросил:
   - Что желает милорд?
   - Еды и вина, Райе. Только быстро.
   - Ты богато живешь, Маркайм, - заметил Арлин, рассматривая немногочисленное, но дорогое и роскошное имущество брата.
   - У меня свой большой отряд, братишка. Целая тысяча солдат, - он приглашающе махнул рукой в сторону стола. - Присаживайся. Сейчас нам подадут напитки и еду.
   Арлин отцепил от пояса меч и сел, положив меч рядом с собой на подушку. Затем он расстегнул кирасу и отложил ее в сторону вместе со шлемом. Судя по всему, на службе короля Роффо Маркайм Д'Лелан процветал. Кроме того, ему отошло все имущество Д'Леланов.
   - Я не могу остаться надолго, - предупредил Арлин, вспомнив, что Мартен остался один на скале обозревать окрестности.
   Маркайм усмехнулся:
   - Ты, конечно, простишь меня, если я попытаюсь тебя переубедить.
   Он налил в миску воду из серебряного кувшина, и они вымыли руки. Тем временем слуги принесли вино и закуски, после чего Маркайм их немедленно изгнал. На тарелках лежала горячая жареная оленина, завернутая в распаренные виноградные листья; не забыто было и печенье с финиками. В огромных кружках пенился холодный сладкий эль.
   Арлин успел позабыть, что когда ешь руками, пища приобретает совершенно особенный вкус, однако на этот раз приторно-сладкая подлива насторожила его. Подняв голову, он перехватил напряженный взгляд Маркайма.
   - Тебе не нравится? - спросил он.
   - Хорошая еда... просто превосходная. Просто в последнее время я что-то потерял аппетит.
   - Это не удивительно. Как не потерять аппетит, если восемь лет подряд питаться пресной виннамирской пищей, - с тенью раздражения в голосе заметил Маркайм. - Почему все-таки ты оставил нас и поселился на севере? Мать очень скучала по тебе, Арлин.
   Кусок печенья вдруг стал горьким во рту, и Арлин положил его обратно.
   - Я думал, что ты позвал меня к себе, потому что все еще любишь, а ты хочешь, чтобы я оправдывался.
   - Нет-нет, ты здесь совсем не за этим, - торопливо сказал Маркайм, но отвел взгляд.
   - Да, я был безответственным и неуправляемым, - признал Арлин. - Я компрометировал семью при дворе. Теперь я об этом искренне сожалею, но именно отец дал мне ясно понять, что я не могу больше оставаться в родном доме. Каково мне было после этого оставаться в Занкосе? У меня там не было будущего. Я был недисциплинирован, а твой военный образ мышления тоже мне не давался.
   - Зато теперь, похоже, ты наверстал упущенное. И поднял оружие против собственного народа... против своей семьи. Ты пошел за Рыжим Королем и опозорил всех нас.
   - Я пошел за другом. Конечно, кроме всего прочего, он и король, и маг, но самое главное - и я чувствую это - это человек, отмеченный судьбой. Виннамир стал моим домом, а его народ - моей семьей. Мы не просили об этой войне - нам ее навязали. Так что в своем позоре будете виноваты вы сами.
   - Ну, хватит об этом, - Маркайм взялся за свою кружку. - Давай не будем ссориться, ведь нам осталось так мало времени. Ешь.
   Арлин уставился в тарелку. По привычке он попытался потереть кончики бесчувственных пальцев, но ему это не удалось. Он чувствовал себя морально опустошенным.
   - Как умер отец? - негромко спросил он.
   - От рук жрецов Мезона.
   Арлин был потрясен.
   - Но почему? Он был верующим человеком, был всегда. Он любил своего бога.
   - Это так, но он отказался исполнить требования верховного жреца, Маркайм сделал большой глоток эля. - Я же, напротив, охотно ему подчинился.
   Арлин нахмурился:
   - Я не понимаю.
   - Поймешь. Отец умер призывая тебя. Не меня... тебя. Ты ешь, а то будет поздно.
   Арлин неохотно откусил еще немного печенья и вдруг заметил, что пища на тарелке брата остается нетронутой. За его спиной захлопал на ветру полог палатки, и Арлин обернулся. Внутрь вошел высокий и худой человек в одежде верховного жреца. Арлин, исполненный дурных предчувствий, даже вспомнил его имя. Тек. Следом за ним вошел полный седой и весьма представительный вельможа. Тидус Доренсон. При виде бывшего главы Совета Арлин испытал нарастающий гнев.
   - Он съел очень мало, - извиняющимся тоном сказал Маркайм.
   - Но достаточно, чтобы послужить нашим целям, я полагаю, - ответил ему жрец. - Наше снадобье должно сделать его покорным.
   - Теперь вы верите мне, Маркайм Д'Лелан? - спросил Тидус.
   - Да. - В этом единственном слове брата Арлин услышал горечь и ярость. - Мой брат умер. Это очень хитрое существо, которое умело пользуется воспоминаниями Арлина, однако это может быть только демон. Клянусь Мезоном, что Гэйлон Рейссон дорого заплатит за свою черную магию?
   В сумятице собственных мыслей Арлин едва слышал их разговор. Снадобье, черная магия, Гэйлон...
   - Что ты наделал?! - спросил он и обнаружил, что язык с трудом ворочается во рту. - Ты обещал мне безопасность.
   - Демоны лживы и хитры, поэтому человеку невозможно победить демона без помощи ответной хитрости.
   - Нет, Маркайм, это Тидус хитрит и лжет. Я не демон, я твой брат.
   - Довольно изворачиваться и лгать, - перебил его Доренсон, и на губах его появилась тонкая улыбка. - Я был там и видел все своими собственными глазами.
   - Ты ничего не мог видеть, старый предатель, - Арлин посмотрел на Тека. - Поверьте ему, и однажды он воткнет вам нож в спину.
   - Я не верю никому, кроме бога, - Тек усмехнулся и трижды хлопнул в ладоши.
   В палатку вошли еще двое жрецов. Они были в солдатских юбках и в доспехах белого цвета. Каждый держал в руке обнаженный меч. Арлин нашарил на полу свое оружие и неуклюже выдернул его из ножен, но Маркайм успел перехватить его за запястье.
   - Дай мне этот маленький шанс, прежде чем я умру, - взмолился Арлин.
   - Они не хотят твоей смерти. Мертвый ты им не нужен.
   И Маркайм вырвал меч из бесчувственных пальцев брата, но Арлин собрал все свои силы и ударил его кулаком в лицо. Маркайм опрокинулся на пол, а жрецы ринулись на Арлина.
   Страх и ярость помогли Арлину превозмочь дурманящее действие наркотика. Он снова схватил свой меч, затем развернулся и рассек заднюю стену палатки. Клинок проделал в шелке широкое отверстие, в которое Арлин нырнул головой вперед. Яркое солнце, отраженное от миллиардов песчинок и кристаллов соли, на мгновение ослепило его, но потом он увидел близкие стенки соседних палаток и кучки ксенарских солдат.
   - Схватить его! - прокричал сзади него Тек. - Он нужен мне живым!
   Арлин неловко вскочил на ноги и, пригнувшись к земле, метнулся вправо, в проход между палаток. Ему казалось, что земля медленно раскачивается под его ногами, а далекий горизонт вообще отплясывал какой-то бешеный танец. Кто-то из солдат заступил ему дорогу, и в солнечном свете серебром сверкнуло лезвие длинного меча. Арлин взмахнул своим оружием и вонзил его в незащищенный живот противника, прежде чем тот успел замахнуться. Пронзительный вопль умирающего заставил всех повернуться к Арлину.
   Зубчатая стена Серых гор, нависших над Ксенарской равниной, означала для Арлина свободу и безопасность. Там ждал его Мартен, но здесь, в клубах удушливой пыли, Арлин один на один сражался с целой армией, которая преграждала ему путь к спасительным горам. Оглядев ряды надвигающихся на него солдат, Арлин, чувствуя лишь слабое сожаление, набросился на ближайшего.
   Его сверкающий меч чуть было не прорубил ему дорогу, но врагов было слишком много и стояли они слишком близко друг к другу. Никто не мог уклониться от яростных ударов южанина, и те солдаты, что стояли к нему ближе всех, изрядно пострадали, прежде чем Арлина удалось скрутить. Когда из его руки вырвали оружие, Арлин продолжал сражаться зубами и коленями. Он боролся даже тогда, когда его повалили на землю. Ему связали руки за спиной, связали лодыжки, но бесчувственные конечности не ощущали боли, одно лишь давление веревок.
   В конце концов Арлина, изо рта и из носа которого текла кровь, отнесли к белым павильонам жрецов и привязали там к столбу перед самой большой палаткой. Там они оставили его наедине с пылью, жарой и стыдом. К счастью для Арлина, начало сказываться действие наркотика. Арлин обмяк, глаза его закрылись сами собой, а голова склонилась на грудь. Этот сон спас его от тревоги и страха перед тем, что готовит ему ближайшее будущее.