Джоансен Айрис. Черный Роберт (Тайна королевы)

   – Она заботилась, потому что тогда ты не представляла для нее опасности. Если Джеймсу станет известно, кто ты, то все сразу изменится.
   – Откуда ты знаешь? Лучше рискнуть так, чем ставить под удар Крейгдью.
   – Кейт! – Он перевел дыхание. И без того этой ночью все пошло наперекосяк. А тут еще ее упрямство, которое так мешало делу. Но Роберт видел, как ее потрясло сообщение, что еще один человек умер по ее вине. И он понимал, что Кейт нуждается в утешении. Ему так хотелось успокоить ее. Но сейчас самое главное – принять верное решение. – Кейт, пожалуйста, спустись в каюту. Попробуй поспать. Мы все обсудим завтра утром.
   – Уже на полпути к Крейгдью?! – В ее глазах сверкнуло негодование. – Почему ты не хочешь выслушать меня? Ну хорошо! Если ты боишься везти меня к Елизавете, давай поедем в Нидерланды, как собирался это сделать Малкольм. Значит, он надеялся получить там поддержку, иначе почему он остановил свой выбор на этой стране. Подумай, к кому он мог обратиться?
   – В Нидерланды? – удивленно переспросил ее Роберт. – Ты говорила, что он собирается в Англию.
   – А потом передумал. Из-за того, что началась война между Елизаветой и Испанией. Алек сказал, что самую большую поддержку мы получим в Нидерландах. – Она схватила его за руку. – Если не к Елизавете, то в Нидерланды... В Италию... В... Россию. Куда угодно, но только не в Крейгдью. Я не смогу пережить его гибели... Почему ты так смотришь на меня? Что произошло?
   У Роберта было такое ощущение, словно его ударили под дых. И этот удар Алек нанес уже после смерти.
   – Роберт?
   – Все в порядке, – ответил он, с трудом переводя дыхание. – Ступай в каюту. Мне надо немного подумать. – И Роберт принялся лихорадочно перебирать разрозненные кусочки, пытаясь сложить их в единый узор. – Я спущусь чуть попозже.
   Он невидящими глазами смотрел прямо перед собой, уже не видя, что Кейт все-таки послушалась его и спустилась вниз.
   «Кенилуэрт».
   «Самую большую поддержку мы получим в Нидерландах».
   «Змея».
   Так вот в чем все дело!
 
   Роберт спустился в каюту после полуночи. Кейт лежала в постели, но сразу же встрепенулась, когда он вошел.
   – Как тебя долго не было! Неужели ты думал, что я смогу заснуть? – Она приподнялась на локте.
   – Я слишком хорошо тебя знаю... Если ты собираешься добиться своего, то исколешь себя булавками, но не дашь задремать...
   – У меня нет булавок, – ответила Кейт. – И я не хочу возражать тебе.
   – Только в том случае, если все будет идти так, как ты того хочешь. – Он сел на скамью и сбросил сапоги.
   В каюте стоял запах соли, моря и чистых простыней.
   – У меня тоже нет желания спорить с тобой.
   Что-то в его голосе заставило ее насторожиться. Но она не могла разглядеть выражения его лица – лунный свет, который пробивался сквозь окна, был слишком слабым.
   – Зажги, пожалуйста, свечу.
   – Нет, – ответил Роберт.
   Роберт боялся, что она сумеет что-то угадать по выражению его лица. Это заставило Кейт разволноваться еще больше.
   – Что случилось? – требовательно повторила она и нахмурилась.
   – Тебя удивляет, что у меня нет желания спорить?
   – Нет. Что-то другое... – Она села и, откинувшись к стене, внимательно стала вглядываться в него. Твердость и решительность, застывшие на его лице, заставили сердце Кейт сжаться.
   – Ты сердишься на меня?
   – Нет.
   Пальцы ее вцепились в одеяло.
   – Значит, тебя тоже испугало то, что может произойти с Крейгдью. Напрасно. Я сделаю все, чтобы его оставили в покое. Ты отпустишь меня, и больше моя нога ни разу не ступит на эту землю.
   – Это невозможно...
   – Почему? Если я...
   – Потому что я люблю тебя и буду любить до конца своих дней.
   Радость, вспыхнувшую в ней, как солнце, появившееся из-за вершины горы, тотчас же затянули облака отчаяния. Слишком поздно. Если бы он сказал об этом тогда, в Крейгдью... Нет. И тогда бы это ничего не изменило. И все же жаль, что она не знала этого раньше. Робкая улыбка скользнула по ее губам.
   – Как жаль, что это уже не имеет значения...
   – Нет. Как раз имеет и очень большое. – Он повернулся лицом к ней. – Это означает, что я не смогу оставить тебя. И не позволю тебе покинуть меня.
   Она проглотила комок, застрявший в горле, и нарочито твердым тоном повторила:
   – Напрасно ты затеял этот разговор, Роберт! Почему все мужчины считают важным только то, что чувствуют они сами? Мне нет до тебя никакого дела. Я провела несколько приятных дней на острове... А сейчас тебе придется забыть обо мне.
   – Замолчи. – Он зажал ей рот ладонью. – Замолчи, любовь моя!
   Предательские слезы навернулись ей на глаза и поползли по щекам. И не понимая, почему она делает это, Кейт уткнулась ему лицом в грудь.
   – Роберт! Не позволяй мне делать то, что принесет тебе вред! Прошу тебя!
   Он молчал. Кейт слышала только гулкие удары его сердца. Его руки нежно гладили ее по волосам.
   – Мне так хотелось, чтобы ты полюбил меня... Я так добивалась этого. Но ничего хорошего не сулит нам эта любовь. Вырви ее из сердца, забудь обо мне.
   – Ни за что на свете. Мы добьемся права любить друг друга. Все будет прекрасно, Кейт.
   – Если из-за этого погибнет Крейгдью, то я не соглашусь. Я не хочу отбирать у тебя остров.
   – Зачем отбирать. Я отдаю его тебе добровольно.
   Кейт понимала, что не может принять такого щедрого дара.
   – Я его не заслужила. Как его не заслужила ни одна женщина мира. И ты не можешь без боли оторвать его от себя.
   – Да, не смогу. Но мне еще больнее вырвать тебя из своего сердца.
   – Это только сейчас тебе так кажется.
   – И по крайней мере еще лет пятьдесят. Послушай меня, Кейт! Мне не легко было принять это решение. Все так запуталось. Но одно мне совершенно ясно: ты для меня значишь даже больше, чем Крейгдью. И если мне придется однажды сделать выбор, я останусь с тобой.
   Кейт знала, что ей не следует позволять ему делать этого, но все же не смогла сдержать рвущиеся из глубины души слова.
   – Я... люблю тебя!
   Его губы, касавшиеся ее волос, были нежными, как лепестки роз.
   – Но я попробую освободиться от этого чувства, – быстро добавила Кейт. – Ведь я такая непостоянная. Поэтому не вини себя, когда оставишь меня.
   – Постараюсь принять к сведению твой совет. Уверен, так мне будет намного легче жить на свете.
   Да он просто не обращает внимания на то, что она говорит. Роберт успел хорошо изучить ее. И никогда не оставит, никогда не бросит ее. Пусть даже ему придется потерять все на свете. Надо, найти в себе силы устоять. Но это не получится, если он отвезет ее в Крейгдью.
   – Едем в Англию.
   Он насторожился.
   – Нет.
   – Неужели ты не понимаешь? Это самый разумный выход. Если Джеймс узнает, кто я, то нашей единственной защитницей может стать только Елизавета. И она же поможет найти укромное место.
   – К сожалению, она не сделает ни того, ни другого.
   – И все же стоит попытаться. – Кейт ощущала, как он все еще внутренне сопротивляется. – Если ты любишь меня, отвези к Елизавете. – Она крепко сжала его плечи. – Пожалуйста, Роберт!
   Какое-то время ей казалось, что он не откликнется на эту просьбу. Он просто сидел, крепко обнимая ее и поглаживая по волосам. Наконец поцеловал Кейт в щеку и ответил:
   – Хорошо! Мы добьемся ее аудиенции.
 
   – Ты правильно сделала, что решила надеть это платье! – сказал Роберт. – У меня с ним связаны самые приятные воспоминания. – Он протянул руку, помогая Кейт ступить в лодку, которая должна была отвезти их ко дворцу королевы.
   И у Кейт с этим платьем тоже были связаны самые дорогие ее сердцу воспоминания.
   – Это самое лучшее, что у меня есть. – Она нервно провела рукой, разглаживая бархатные складки. – Я ведь не очень разбираюсь в обычаях при дворе. Значит, я не ошиблась?
   – Конечно, нет, – Роберт сел рядом с ней, и лодочник оттолкнулся от причала. – Ты как пламя костра в ночи!
   Кейт не могла понять, почему он так много говорит о платье. Обычно он почти не замечал, во что она одета. А потом догадалась: он видел, как Кейт нервничает перед встречей с королевой, и пытался подбодрить ее.
   – Будем надеяться, что королева окажется такой же снисходительной, как и ты.
   Взгляд Роберта скользил по берегам Темзы, которые проплывали мимо них.
   – Ее одобрение не столь уж важно. У нас в запасе есть и другие ходы.
   У нас. Всю дорогу она старалась убедить его, что не имеет права оставаться с ним, чем бы ни закончился разговор с королевой. Но он даже не слушал ее доводов. А сейчас Кейт слишком занята предстоящей встречей, чтобы снова спорить с ним. Поэтому она переспросила:
   – А какие именно?
   Роберт усмехнулся.
   – Уплывем на корабле и начнем грабить испанские галеоны. Хочешь стать пиратом?
   – Нет. И ты тоже. Ты сам говорил, что покончил с пиратством.
   – Изменились обстоятельства, значит, изменяются и решения.
   Эти обстоятельства стали другими только из-за нее. Роберт решил уйти в море, чтобы Крейгдью оставался в безопасности. Но такая жизнь все равно мало чем отличается от изгнания. Кейт не может позволить ему скитаться по морям. Если Елизавета найдет место, где Кейт сможет уберечься от Джеймса, надо будет сделать все, чтобы Роберт не смог отыскать ее. Она убедит королеву, чтобы ее увезли тайно и не открывали никому ее местопребывания.
   – Не хочу даже говорить на эту тему. Посмотрим сначала, что скажет Елизавета.
   Роберт не без лукавства улыбнулся.
   – Ну, конечно. Нам непременно следует выслушать, как отзовется на твою просьбу ее величество.
 
   – Перси, не мешай мне, – королева не поднимала глаз от письменного стола, на котором лежал лист бумаги. Перо продолжало свой быстрый бег, оставляя ровный аккуратный ряд букв. – Ты же видишь, как я занята.
   – Прошу снисхождения, ваше величество, – ответил Перси Монтгрейв. – Но мне показалось, что вы не откажетесь принять... – Он запнулся, подыскивая нужное слово. – Граф Крейгдью просит вашей аудиенции.
   Перо повисло в воздухе, остановившись на полуслове.
   –Просит? Это не очень похоже на Макдаррена. Ты уверен, Перси?
   Перси нахмурился.
   – Скорее, требует. Я ответил ему, что вы не сможете его принять. Но он не желает понимать, что вопросы, связанные с Испанией, сейчас для вас важнее всего на свете.
   – Пусть войдет, – прервала его королева.
   – А графиня?
   Елизавета вскинула на него глаза.
   – И... графиня тоже здесь?
   Перси кивнул.
   – Макдаррен просит разрешения принять и ее тоже.
   Королева опустила перо в чернильницу.
   – Конечно, пусть войдет и она. Мне интересно посмотреть на женщину, которая вышла замуж за такого человека, как Макдаррен.
   Елизавета слышала, как Перси, выходя из комнаты, что-то едва слышно пробурчал себе под нос, но не обратила на это внимания. Быстро встав, она подошла к оправленному в позолоченную раму зеркалу, что висело на стене, и провела ладонями по темным кругам под глазами. Она плохо спала прошлой ночью. И накануне тоже пришлось выслушать несколько докладов, связанных с Испанией.
   Елизавета инстинктивно пригладила волосы и слегка покусала губы, чтобы они покраснели... Не слишком ли старой она выглядит? Боже мой! Почему ее волнует, как она выглядит? Ведь не из-за красоты, а благодаря уму, воле, неукротимой твердости духа весь мир лежит у ее ног.
   – Ваше величество...
   Она повернулась к двери и увидела Роберта Макдаррена. Он был по-прежнему привлекательный, сильный и ловкий в движениях, как пантера, – точно такой же, каким она его запомнила.
   А потом Елизавета перевела взгляд на молодую женщину в красном бархатном платье, что стояла рядом с ним.
   Кэтрин!
 
   Кейт иначе рисовала в своем воображении Елизавету. Шелковое платье королевы цвета слоновой кости было роскошным. Застежка с рубином украшала высокий воротник. Но сама она не производила впечатления чего-то величественного. Просто стареющая женщина, с выкрашенными в неестественно красный цвет кудрями.
   Но вот взгляд Елизаветы обратился к ней. И Кейт тотчас отказалась от того, что думала перед этим. Взгляд королевы был острым, как бритва. Она сразу могла оценить собеседника. Оценить и сделать мгновенный вывод.
   Елизавета склонила голову.
   – Не красавица. Но тебе не откажешь в своего рода привлекательности. – И обращаясь к Роберту, с довольной усмешкой сказала: – Я же говорила, что девушка послушна и хорошо выглядит.
   – В том, что касается ее внешности вы, ваше величество, оказались правы.
   – А ты, как всегда, дерзок. Оставь насмешки и намеки и подведи свою супругу поближе, чтобы я могла рассмотреть ее.
   Кейт сделала несколько шагов вперед и склонилась в низком поклоне.
   – Ваше величество...
   – Встань, встань, – нетерпеливо сказала королева. – Как я смогу увидеть твое лицо, если ты рассматриваешь носки моих туфель.
   Кейт подняла глаза, и быстрый, цепкий взгляд Елизаветы мгновенно пробежал по ее лицу, по золотисто-каштановым волосам, которые ниспадали из-под бархатной шапочки.
   – Очень приятные глаза. Густые и красивые волосы.
   – А вы ожидали, что она окажется смуглянкой? – спросил Роберт.
   Елизавета обернулась к нему.
   – Разумеется, нет. Я регулярно получала отчеты доброго викария о том, как выглядит девочка и как она ведет себя, как усваивает уроки и чем интересуется.
   – И к тому же Мария тоже не была темноволосой, – заметил Роберт. – Скажите мне, у нее такой же...
   – Здесь неуместно задавать вопросы. Здесь полагается только отвечать на мои. Ты же не на острове, где вам обоим сейчас следовало находиться.
   – Мы и были в Крейгдью. Но обстоятельства круто изменились. И нам пришлось его покинуть.
   Кейт не помнила случая, когда Роберт вел бы себя так вызывающе. Зачем он это делает? Если его поведение выведет из себя Елизавету, она не согласится помогать им. Как он после всего сказанного собирается обращаться к ней с просьбой? Может быть, в этом и заключается его задача: настроить Елизавету против них? С самого начала он не хотел, чтобы Кейт шла к королеве.
   А Роберт, казалось, не собирался уняться.
   – Но ведь и вы, ваше величество, тоже бываете вынуждены смиряться с обстоятельствами и принимать то, что они диктуют. Помнится, что в Тауэре...
   – Боже милостивый, Роберт! Замолчи! Дай мне сказать хоть слово, – с отчаянием перебила его Кейт.
   Удивленный взгляд королевы перешел на девушку.
   – Ого! Отнюдь не такая послушная и покорная, как описывал викарий. – Она откинула голову и рассмеялась. – Так тебе и надо, Макдаррен.
   – Точно, – улыбнулся Роберт. – Я заслужил именно такую жену.
   Кейт бросила на него предостерегающий взгляд.
   – Извините его, ваше величество. К сожалению, граф ведет себя крайне невежливо, а мы собирались обратиться к вам с просьбой.
   – Просьбой? – усталым голосом переспросила Елизавета.
   – Я прошу у вас убежища, – твердо проговорила Кейт и кратко пересказала все, что случилось за последние дни. – Вы были очень добры ко мне в прошлом. Надеюсь, что вы не оставите меня и сейчас.
   – Кормилица мертва? – сухо уточнила Елизавета. – А куда делось ее признание?
   – Видимо, после смерти Алека его передали в руки Джеймсу, – вступил в разговор Роберт.
   – Какой глупец! – Щеки королевы вспыхнули. – Ты ничего не сделал так, как надо, Макдаррен!
   – Могу я напомнить вам, что именно вы выбрали Себастьяна Лендфилда воспитателем? – спросил ее Роберт. – Если бы вы предупредили меня, что это истинный безумец, я бы перерезал ему глотку еще до того, как мы покинули деревню.
   – Ты хочешь сказать, что это моя вина?
   – Вот именно. – Его улыбка походила на тигриный оскал. – Она целиком и полностью на вашей совести.
   Кейт казалось, что в эту минуту они напоминают двух хищников, которые осторожно обходят друг друга по кругу, готовясь к нападению.
   – В конце концов, неважно, чья это вина. Ответьте одно: вы согласны помочь мне?
   Взгляд Елизаветы снова обратился к ней.
   – Не знаю, смогу ли позволить себе это. Если Джеймс узнал что-то о твоем, происхождении, риск слишком велик. Нам только-только удалось наладить хорошие отношения.
   – Так вы собираетесь передать ее в руки Джеймса? – резко спросил Роберт.
   – Я этого не говорила, – не менее резко ответила королева. – Может быть, мне удастся подыскать что-то. Но, конечно, не здесь. Не в Англии.
   – И вы не собираетесь распространить на нее ваше покровительство?
   – Это невозможно. Ни при каких условиях. Я не могу дать Джеймсу повод заподозрить, что беру девушку под свою защиту.
   Роберт напрягся.
   – Вы не правы, – сказал он. – Иного выхода нет.
   – Почему?
   Их взгляды скрестились, как клинки.
   – Потому что мы оба знаем, что написано в том признании, которое Алек приказал передать Джеймсу. Там черным по белому сказано, кто является матерью Кейт. И это не Мария Стюарт... – Он помолчал. – Вы ее мать.
   – Роберт! – в ужасе прошептала Кейт.
   Роберт даже не взглянул в ее сторону. Не отводя глаз, он смотрел на Елизавету.
   – Ведь это правда, не так ли?
   – Ложь, – четко выговорила Елизавета. – Глупая, бессмысленная ложь. За такое оскорбление ты поплатишься головой.
   – Не думаю, чтобы вы решились на это. Самый лучший выход – это нож убийцы. Но вам придется оправдываться перед самой собой за такое преступление. А у вас есть совесть.
   – Роберт! Что ты говоришь! – воскликнула изумленная и потрясенная Кейт. – Это неправда! Откуда у тебя эти сведения?
   – Откуда? А почему ты решила, что твоя мать Мария? Только потому, что это пытался вбить тебе в голову Себастьян? А ему кто наплел эту ложь? – Он кивнул в сторону Елизаветы. – Ее величество. Ты поверила ему, потому что и он в это поверил. Он не мог сомневаться в своей королеве, чье пуританство и девственность стали легендарными. А распутная кузина Мария все это время сидела в заточении. Как удобно. Не так ли? Вам не хотелось, чтобы вашу дочь воспитывали так, как воспитывают обычного ребенка. Вы лишили ее всяких прав рождения, но оставили за ней легенду: дочь королевы.
   – Все это твои собственные домыслы! – с каменным лицом проговорила Елизавета.
   – Да. И, помнится, вы отметили мою способность быстро сопоставлять услышанное и делать нужные выводы. Вы рассыпали передо мной кусочки головоломки и позволили сложить ее таким образом, как задумали вы. И поскольку я сам пришел к выводам, вы не отвечали за них никоим образом. Очень умно, ваше величество.
   – Так почему же ты вдруг засомневался в тех выводах, к «которым пришел сам»?
   – Кормилица подписала признание...
   – Но ты не видел этой бумаги.
   – И все же именно эта подпись подтолкнула Малкольма к решительным действиям.
   – Но Клара Меркерт могла признаться в том, что Кэтрин – дочь Марии Шотландской, – невозмутимо ответила Елизавета. – И Малкольм, с его тягой к власти, возжелал завладеть престолом.
   – Если бы он не собрался отвезти ее в Уорик и Кенилуэрт, ища там поддержку.
   Кейт заметила, как выражение Елизаветы слегка изменилось.
   – Мне уже тогда это показалось странным, но я так и не сумел связать одно с другим. А затем Малкольм опять изменил решение и вдруг надумал отвезти Кейт в Нидерланды. Что он тебе при этом сказал?
   – Что самую серьезную поддержку мы получим в Нидерландах, – машинально ответила она, думая совсем о другом.
   – Так оно и должно было быть. – Снова взгляды Роберта и Елизаветы скрестились. – Потому что в это время вы отправили графа Лейстера в Нидерланды, где он вел переговоры на тот случай, если испанский король решится на вас напасть. Его уже больше не было ни в поместье Кенилуэрт, ни в имении его брата в Уорике. Малкольм собирался отправиться за ним в Нидерланды. Там ему было бы удобнее вовлечь его в заговор.
   – Роберт Дадли – мой самый верный слуга. Граф никогда бы не выступил против меня, – заявила Елизавета.
   – Даже для того, чтобы сделать королевой свою дочь? И сразу получить огромную власть при дворе? – переспросил ее Роберт.
   Кейт слушала все это, как во сне. Какая нелепость! Всю жизнь она считала своим отцом графа Шрюсберри, а матерью – Марию Шотландскую. А теперь выходило, что ее отец – граф Лейстер, а мать – Елизавета!
   – Вы обвиняете меня в том, что я вступила в связь с Робином и имела от него ребенка? – холодно спросила Елизавета.
   – Об этом ходили слухи с самого момента вашего восшествия на престол. Даже тогда, когда все главы государств судачили о вашей удивительной привязанности к вашему конюшенному, вы продолжали засыпать его подарками и всевозможными милостями. Но вы не дали ему того, к чему он стремился больше всего на свете. Он мечтал жениться на королеве и заполучить в свои руки власть, которую сулил ему этот брак. Вы не пошли на это из-за того... – Роберт помолчал, – ...что он всегда был слишком тщеславен. Слишком много думал о себе, а не о благополучии Англии, как вы. Однажды у него сорвалась с языка неосторожная фраза во время разговора с испанским послом. Он сказал, что восстановит католическую религию в Англии, если Испания поддержит его в борьбе против вас.
   – Он не мог говорить об этом всерьез, – быстро заметила королева, – Робин всегда был и останется протестантом.
   – Но его заявление заставило вас задуматься. Вы не могли идти на риск и сочетаться с ним браком. Но и сил отказаться от этой любви тоже не хватало. Что вам оставалось делать, когда появился ребенок? Первым делом, вы решили скрыть все от него. Такой властолюбивый человек не удержался бы от искушения удочерить девочку, которая является хоть и незаконнорожденной, но все же наследницей престола.
   – Меня со всех сторон окружали придворные дамы. Как я могла родить ребенка, чтобы об этом никто не узнал?
   – Трудно. Но не невозможно. Особенно для такой женщины, как вы, которую сам папа назвал «удивительнейшим созданием».
   – Ты ничем не сможешь подтвердить свои слова, – отрезала Елизавета.
   – Кроме признания, которое находится в руках Джеймса.
   – Уверена, что Джеймс тут же сжег этот документ, как только он оказался в его руках. – Легкая ироническая улыбка пробежала по ее губам. – Этот щенок не захочет беречь свидетельство того, что преградит ему путь к трону.
   – Именно поэтому вы и возьмете под свое покровительство Кейт, – проговорил Роберт твердо. – И вот почему вы публично объявите об этом.
   – Ты сошел с ума! Если бы даже все то, что ты говоришь, и оказалось правдой – неужели после стольких лет молчания я бы решилась поведать Робину все, как оно есть?!
   – Единственный способ сохранить жизнь Кейт – признать ее официально.
   Взгляд Елизаветы остановился на лице Макдаррена.
   – Для того чтобы ты сам получил доступ к трону? Очень умно. Ничего не скажешь. Но ты…
   – Хватит! Прекратите! – оборвала королеву Кейт. – Я больше не в силах терпеть эту перепалку. Вы как два бродячих пса, которые пытаются вырвать друг у друга кость. Но речь идет о моей жизни. О моей судьбе. – Она резко повернулась к Елизавете:
   – Скажите мне прямо: вы моя мать?
   Елизавета, не мигая, смотрела на нее.
   – Отвечайте!
   Роберт сделал шаг вперед.
   – Кейт; это будет...
   – Помолчи! – повернулась она к нему. – Я очень недовольна тем, как ты повел себя. Почему ты мне не сказал этого раньше? Почему я узнаю это все, стоя здесь?
   – Думается, по той причине, что наш дражайший Черный Роберт не совсем был уверен в том, что его предположения верны. Поэтому он решил, что его главный козырь – неожиданное нападение, – сухо заметила королева.
   – Это не очень хорошо с его стороны. Но и вы... – Кейт замолчала, чтобы набрать побольше воздуха и придать своему голосу достаточно твердости. – Оставь нас, Роберт. Я хочу поговорить с ее величеством с глазу на глаз.
   – Кейт, боюсь, ты совершаешь неразумный шаг, – заметил Роберт.
   – Оставь нас!
   Роберт, нахмурившись, посмотрел на нее.
   – Да уходите же поскорее, – нетерпеливо приказала Елизавета. – Я не съем ее.
   – Я беспокоюсь не о ней, а о вас, – ответил Роберт и, иронически улыбнувшись, поклонился Кейт. – Слушаюсь и повинуюсь, но только постарайся быть поласковее с королевой. Не забывай о том, что она, несмотря ни на что, твоя мать.
   Елизавета проводила его хмурым взглядом.
   – До чего же нахальный негодяй! Мне следовало послушаться Перси.
   – Скажите, вы в самом деле моя мать? – снова в упор спросила ее Кейт.
   – Я королева. И советую тебе обращаться ко мне со всем подобающим моему сану уважением.
   – Я имею право знать правду, – яростно ответила Кейт. – Мне все лгали. Все пытались меня использовать в своих целях. Перебрасывали с одного места на другое, будто я сама по себе не представляла ничего. Если это правда, я все равно во что бы то ни стало отыщу доказательства. – Она встретилась взглядом с глазами Елизаветы. – Вы... моя... мать?
   Какое-то мгновение Елизавета молчала, а затем сказала:
   – Я родила тебя. Но, – властно добавила она, вскинув голову, – я этого никогда не признаю. Никогда! Это слишком опасно.
   – Для вас?
   – Нет. Для Англии, – ответила Елизавета. – Если дочь Марии все время пытаются, как пешку, использовать в своей игре, чтобы разорвать страну на части, то представь, как все начнут охотиться за моей дочерью.
   – Значит, вы опять отвернетесь от меня?
   – Я не отворачивалась. Напротив, предоставила все, чтобы, не вызвав ничьих подозрений, ты могла получить...
   – Вы могли дать мне отца... вы могли...
   – Неужели ты думаешь, что мне самой никогда не хотелось подержать на руках своего собственного ребенка? Когда Мария родила Джеймса, я чуть с ума не сошла. Мне так хотелось иметь наследника. – Она пожала плечами. – Но это было невозможно. Я должна была сделать выбор, и я не жалею о принятом решении.