Страница:
ГЛАВА 39 НИТИ В УЗОРЕ
Неуверенно притронувшись рукой к тому месту, где у Дайлин была рана, Джолиен от удивления утратила дар речи, ибо пальцы ее ощутили не след опасного удара, а гладкую кожу. Найнив выпрямилась, принялась вытирать руки о край плаща. Эгвейн пришлось признать: ворсистая шерсть впитывает влагу не хуже, чем шелк или бархат. - Я же сказала: вымыть ее и хоть как-нибудь одеть! - проговорила Найнив с явным недовольством. - Да, Мудрая, разумеется! - тотчас откликнулась Джолиен и вместе с Чиад и Байн бросилась исполнять распоряжение. Из груди Авиенды вырвался короткий смешок, словно смешанный со слезами. - Говорят, на такое способна Хранительница Мудрости из септа Зазубренное Копье и еще одна, из септа Четыре Лаза, но прежде я считала эти россказни пустой похвальбой. - Она глубоко вздохнула, стараясь восстановить спокойствие. - Я теперь ваша должница, Айз Седай! Моя вода - ваша, и тень приюта моего септа всегда примет вас. Дайлин приходится мне второй сестрой. - Заметив непонимающий взгляд Найнив, она пояснила: - Она дочь сестры моей матери. Кровный родич, Айз Седай. Отныне я обязана вам и готова кровью вернуть долг. - Если мне когда-нибудь вздумается пролить чью-то кровь, я сама этим займусь, - сдержанно ответила Найнив. - А хочешь вернуть мне долг, так скажи, стоит ли в Джурене у пристани судно? В той деревне, к югу отсюда? - Вы говорите о той деревне, где стоят солдаты со знаменем Белого Льва? спросила Авиенда. - Вчера, сходив туда на разведку, я приметила судно. В старых сказаньях о судах упоминают, но вдруг увидеть одно из них было для меня дивом. - Если так угодно Свету, надеюсь, оно еще там, это судно. - Найнив начала прибирать свои пакеты с травяными порошками. - Для девушки я сделала все, что было в моих силах, Авиенда, а теперь нам пора продолжить путь. Выздоравливающей необходимы сейчас хорошая пища и долгий отдых. И расстарайся, уж будь добра, чтобы в нее не совали мечи! - Судьба сама судьбу творит, Айз Седай! - ответила айилка. - Скажите мне, Авиенда, - спросила Эгвейн, - если вы так опасаетесь рек, как вам удается их преодолевать? Я твердо уверена: между здешними местами и Пустыней вам встретилась по крайней мере одна река, столь же широкая и полноводная, как Эринин. - Алгуэнья, - уточнила Илэйн. - Если, конечно, вы не шли в обход. - В ваших краях рек немало, однако на многих из них есть так называемые мосты, - там, где люди привыкли переходить на другой берег, а если моста нет, реку можно и вброд перейти. Есть и другой способ. - Авиенда похлопала по стволу высокого дерева с белой корой. - Такое высоченное и толстое дерево плавает так же легко, как мелкая веточка. Мы нашли упавшие деревья и сделали сами... судно, что ли... ну да, маленькое судно из двух или трех связанных стволов. На нем и одолели большую реку. - Она говорила словно о чем-то прозаическом. Эгвейн с удивлением уставилась на Авиенду. Интересно, а если бы она, Эгвейн, опасалась чего-то так, как айильцы, видно, боялись рек, по силам бы ей было заставить себя встретить то, что ее пугает, с тем же хладнокровием, как, например, Авиенда? Особой уверенности она не чувствовала. Но внутренний голос спросил: А как быть с Черными Айя? Ты перестала их бояться? Девушка ответила: Это совсем другое. В этом никакой особой храбрости нет. Я должна либо охотиться за ними, либо сидеть, как кролик, ожидающий, когда на него бросится ястреб. И повторила самой себе старинную поговорку: Лучше быть молотком, чем гвоздем. - Продолжить путь - лучшее, что мы можем сейчас сделать, - проговорила Найнив. - Я вот что еще хотела сказать, - промолвила Илэйн. - Расскажите нам, Авиенда, что заставило вас пройти весь этот путь, испытать столько трудностей? - Да не такой дальний путь мы и прошли-то. - Авиенда неодобрительно покачала головой. - В дорогу мы вышли почти последними. Хранительницы Мудрости прямо наперебой спешили со своими колкими замечаниями, набрасывались на меня, как одичавшие собаки, загнавшие теленка, убеждали, будто у меня совсем другие обязанности. - Махнув рукой в сторону других айилок, она вдруг усмехнулась: - А эти отстали, чтобы, как они говорили, посмеяться над моим жалким положением. Впрочем, я уверена: не будь их. Хранительницы не отпустили бы меня вовсе. - Мы разыскиваем того, чье появление предсказано, - сообщила Байн. Она приподнимала спящую Дайлин, помогая Чиад натянуть на нее коричневую льняную рубашку. - Ищем Того-Кто-Приходит-с-Рассветом. - Он выведет нас из Трехкратной Земли, - добавила Чиад. - Пророчества утверждают: он был рожден Фар Дарайс Мей! - Как же так?! - Илэйн была поражена. - Ведь ты говорила, Девам Копья детей иметь не дозволено! Мне это же говорили, когда я училась... Байн и Чиад опять обменялись взглядами, словно утверждавшими, что Илэйн послала стрелу совсем близко к правде, но в цель все же не попала - вновь не сумела. - Если Дева все же родит дитя, - тщательно подбирая слова, стала объяснять девушке Авиенда, - она отдает ребенка Хранительницам Мудрости своего септа, а те втайне передают малыша другой женщине, чтобы никто и не ведал, чей это ребенок на самом деле. - Голос ее звучал так бесстрастно, словно она сообщала: камень - твердый. - И такого ребенка никакая женщина воспитать не откажется, ибо будет надеяться, что именно ей суждено вырастить Того-Кто-Приходит-с-Рассветом. - Либо сама мать ребенка может отказаться от копья и повенчаться с мужчиной, - сказала Чиад. А Байн добавила: - Иногда бывают причины отказаться от копья. Авиенда посмотрела на них ничего не выражающим взглядом, но продолжила, будто они ничего не сказали: - При этом Хранительницы говорят, что найден он будет здесь, за Стеной Дракона. "Кровь от нашей крови, смешанная со старой кровью, вызванная кровью еще более древней, но не нашей". Мне этого не понять, но Хранительницы Мудрости говорят это таким тоном, что сомнений не остается. - Она сделала паузу, очевидно, обдумывая, как продолжить свою речь. - Вы задали много вопросов, Айз Седай, я же хочу задать лишь один. Вы уже поняли: мы ищем предзнаменования и знаки. Почему Айз Седай, три Айз Седай вместе, идут по земле, где нож не блещет лишь в той руке, которая слишком ослабела от голода и не в силах сжать рукоять? Куда вы направляетесь? - В Тир! - проговорила Найнив, мгновенно оживившись. - Если только мы не будем стоять тут и болтать, дожидаючись, пока Сердце Твердыни само в прах не рассыплется! Илэйн потуже затянула ремешком связку своих вещей, готовясь в дорогу, Эгвейн поступила так же. Айилки начали переглядываться, а Джолиен, которая натягивала на Дайлин серо-коричневое одеянье, замерла. - В Тир? - заинтересованно переспросила Авиенда. - Три Айз Седай шествуют по растревоженной стране прямиком в Тир. В этом есть нечто странное. Почему вы держите путь в Тир, Айз Седай? Эгвейн посмотрела на Найнив. О Свет, минуту назад они улыбались, а теперь напряглись, будто скованные по рукам и ногам невидимой силой! - Мы должны настигнуть довольно злобных женщин. - Найнив выбирала слова с осторожностью. - Охотимся за Друзьями Тьмы. - Исчадия Тени, - добавила Джолиен, скривив рот, точно она гнилое яблоко надкусила. - Исчадия Тени в Тире, - проговорила Байн, и, словно продолжая все ту же фразу, Чиад дополнила: - А три Айз Седай разыскивают Сердце Твердыни. - Я вовсе не утверждала, будто мы направляемся в Сердце Твердыни! оборвала ее Найнив. - Просто заметила, что не хочу дожидаться здесь, когда оно рассыплется в прах. Эгвейн, Илэйн, вы уже собрались или нет? - И она двинулась сквозь кусты, прочь из зарослей, не ожидая ответа спутниц, пронзая землю дорожным посохом, широким шагом устремившись на юг. Прежде чем за ней последовать, Эгвейн и Илэйн поспешно распрощались. Четыре айилки стояли и наблюдали за ними. - Когда ты назвала себя, у меня чуть сердце не остановилось! - проговорила Эгвейн, когда они с Илэйн подальше отошли от айилок и тех уже не было видно за деревьями. - Ты не боялась, что они тебя убьют или в плен возьмут? Айильская Война кончилась не так уж давно, и сколько бы они ни убеждали нас, будто никогда не воюют с женщинами, у которых нет копий, мне сдается, они готовы были насадить на острия кого угодно! - Теперь-то я поняла, сколь многого не знаю об айил. - Илэйн огорченно покачала головой. - Но меня убеждали, что для айил то, что мы зовем Айильской Войной, вовсе не было войной. И судя по тому, как они относились ко мне, это, пожалуй, правда. Или они решили, что я - Айз Седай, потому и вели себя так доброжелательно? - На мой взгляд, айил - народ довольно странный, но можно ли назвать три года сплошных сражений иным словом, кроме как "война"? Меня не интересуют их междоусобицы, но война есть война! - Но для них все было совсем не так! - возразила подруге Илэйн. - Да, тысячи айильцев пересекли Хребет Мира, но в те дни они считали себя не воинами, а скорее ловцами воров или палачами, явившимися наказать короля Ламана Кайриэнского за преступление - за то, что он срубил Авендоралдеру. Они не войну творили, айильцы, они вершили казнь, так они полагали. Как повествовала в одной из своих лекций Верин, Авендоралдера была ростком самого Древа Жизни, и около четырех сотен лет назад айил принесли его в Кайриэн как беспрецедентное предложение вечного мира; одновременно они предоставляли кайриэнцам право пересекать Пустыню. До того право это принадлежало лишь торговцам, менестрелям и Туата'ан. Свое богатство Кайриэн скопил благодаря торговле драгоценной отделочной костью, парфюмерией и специями, но главным образом шелком из стран, находящихся за пределами Пустыни. Но даже Верин не имела ни малейшего представления о том, каким образом деревце Авендесора попало к айил; с одной стороны, древние книги недвусмысленно говорили о том, что это деревце семян не давало, с другой стороны, никто не ведал, где именно находится Древо Жизни, об этом рассказывали лишь несколько маловероятных историй; при всем при том к айильцам Древо Жизни никакого отношения не имело. Непонятно было и почему айильцы именовали кайриэнцев Дольщиками Воды, и почему айильцы настаивали, чтобы купеческие фургоны из Кай-риэна обязательно увенчивали себя флагом, несущим трилистник Авендесоры. Эгвейн нехотя высказала предположение, что она может понять, из-за чего айильцы начали войну - даже если и не считали ее войной. Из-за того, что король Ламан срубил преподнесенный ими дар - дабы создать трон, ни на какой в мире не похожий. Ламанов Грех - вот как назвали люди его поступок. Согласно мнению Верин, война не только положила конец торговле кайриэнцев со странами, находящимися по ту сторону Пустыни, но и сами кайриэнцы, отважившиеся двинуться через Пустыню, теперь пропадали. Верин утверждала, что эти несчастные были проданы, "как скоты", в странах за пределами Пустыни, но и она не понимала, как можно продавать живого мужчину либо женщину. - Эгвейн, а ты знаешь, кто должен быть Тем-Кто-Приходит-с-Рассветом? спросила Илэйн. - Кто это может быть? Взглянув на спину Найнив, по-прежнему опережавшей подруг, Эгвейн только головой покачала. Она что, решила нас гнать в Джурене, точно на скачках? А потом резко сбавила шаг и встала как вкопанная: - Ты имеешь в виду?.. Илэйн кивнула: - Да, мне так кажется. Я не слишком хорошо знаю Пророчества о Драконе, но несколько строк оттуда помню. Вот одна из них: "На склонах Драконовой горы он будет рожден, произведен на свет девой, с мужчиной не венчанной!" Но ведь ты знаешь, Эгвейн, Ранд вовсе не похож на айильца! Пожалуй, он немного похож на те портреты Тигрейн, что я видела, но она исчезла еще до того, как Ранд появился на свет, да и не могла она, я думаю, быть его матерью. Догадываюсь я: матерью Ранда была Дева Копья! Ускорив шаг, Эгвейн погрузилась в раздумья, вспоминая все, что она знала о рождении Ранда. Кари ал'Тор умерла, и Ранда взрастил в одиночку Там ал'Тор, но, если Морейн говорила правду, Кари и Тэм не могли быть настоящими родителями Ранда. Иногда Эгвейн казалось, будто Найнив известен некий секрет, связанный с рождением Ранда. Но, готова держать пари, из Найнив его и вилкой не выковырнуть! Они догнали Найнив. Эгвейн была мрачнее тучи, мучаясь тревожными мыслями, Найнив, ничего не замечая, неотрывно глядела вперед, в сторону Джурене и того судна, к которому они спешили, а Илэйн хмуро взирала на своих спутниц, будто они, точно две девчонки, дулись друг на друга, не поделив лучший кусок праздничного пирога. Некоторое время шли молча, потом Илэйн проговорила: - Прекрасно у тебя все получилось сегодня, Найнив. И исцеление, и все остальное. Они, по-моему, и не усомнились, настоящая ли ты Айз Седай. А по твоему поведению они и нас с Эгвейн к ним причислили! - Да, работу ты исполнила сложную, - сказала через минуту Эгвейн. - Первый раз в жизни я так подробно наблюдала за исцелением. Когда видишь такое, всякие игры с созданием молний кажутся не сложней приготовления пудинга из овсяной муки. - Спасибо, - пробормотала Найнив, удивленно улыбаясь, и потянулась потрепать Эгвейн по волосам, как привыкла ласкать ее, когда Эгвейн была девчонкой. Нет, я уже не маленькая девчушка! Время мало-помалу стремилось вперед, и девушки продолжали свой путь в молчании. Только Илэйн разок громко вздохнула. Следующую милю, а то и больше, они одолели довольно быстро, хотя и пришлось свернуть от реки и обойти стороной густые заросли на берегу. Найнив постоянно предупреждала спутниц: слишком близко к рощицам подходить не следует. Эгвейн считала, что предполагать, будто за каждым деревцем мирных путешественниц подстерегает кровожадный айилец, несколько глуповато. впрочем, их маневры не особенно удлиняли дорогу, так как заросли кустарника были не так уж обширны. Тем не менее Илэйн то и дело поглядывала на рощицы и приречные заросли. - Смотрите! - вдруг воскликнула она. Завертев головой, Эгвейн увидела, как из-за деревьев появляются мужчины, крутя над головами пращи. Девушка потянулась к саидар, но в тот же миг что-то ударило ее в голову, и она провалилась во тьму.
Эгвейн почувствовала, как что-то покачивает ее лежащее тело, движется под ней. Голова была переполнена болью. Она попыталась потрогать голову, но что-то врезалось в запястья, и она не смогла шевельнуть рукой. - ...это лучше, чем валяться тут весь день, до самой темноты, - услышала девушка грубый мужской голос. - Кто знает, когда к берегу подойдет другое судно? А лодка та ненадежная. Она протекает. - Самое лучшее сейчас - надеяться, что Адден поверит тебе, когда ты расскажешь ему, какие кольца увидел перед тем, как принял решение, проговорил другой человек. - Сдается мне, ему куда нужнее богатые грузы, а не всякие красавицы! А первый мужчина добавил вполголоса несколько слов, довольно грубых, о том, как Адден может поступить с дырявой лодкой, да и с грузами заодно. Веки Эгвейн приподнялись. Сияющие серебром пятнышки плясали у нее перед глазами, будто плавая а небе, и девушка решила, что вот-вот свалится на землю и покатится кувырком. Она оказалась привязанной к лошадиному крупу, запястья были связаны с лодыжками веревкой, пролегающей под брюхом лошади; волосы девушки свешивались чуть не до земли. Было еще по-дневному светло. Чтобы осмотреться, Эгвейн повернула голову. Вокруг качались в седлах бедно одетые всадники, и она не могла понять, захвачены ли в плен вместе с ней и Найнив с Илэйн. На некоторых воинах красовалась плохонькая броня - ржавенький шлем, помятая кираса или же короткая куртка, обшитая стальными бляхами, но большинство всадников были облачены лишь в куртки, верно, уже полгода не чищенные, да и не известно, следил ли вообще кто-то за этой убогой одеждой. Всадники издавали столь едкий запах, что сразу же становилось ясно: они много месяцев не мылись как следует. У каждого на поясе либо за спиной красовался меч. Ярость забурлила в Эгвейн, перерастая в раскаленный добела гнев. Не хочу быть пленницей, и связанной быть не желаю! Не бывать по-вашему! Она дотянулась до саидар, и тотчас же боль едва не взорвала ей голову. Эгвейн с трудом сумела подавить стон. Лошадь остановилась, раздались скрип несмазанных петель, крики, животное двинулось вперед, и вскоре мужчины стали спешиваться. Когда они расступились, Эгвейн смогла хоть немного осмотреться. Остановившихся путников окружал бревенчатый палисад, выстроенный на вершине большого круглого кургана, а на деревянном настиле стояли лучники, оглядывая окрестности поверх грубо обтесанных зубцов. Низенькое бревенчатое строение без окон было словно воткнуто в насыпанную под стеной землю. Иных сооружений, кроме нескольких односкатных навесов, поблизости не было. Поодаль от въехавших в палисад всадников огороженное пространство оживляли огни костров, на которых готовили пищу, тут и там стояли стреноженные кони, ходили грязные люди. Воинов было около сотни. Запертые в клетках козы, а с ними вместе и поросята, и цыплята оглашали воздух блеянием, хрюканьем, писком и квохтаньем - все эти звуки смешивались с гортанными криками и смехом, создавая грубый гул, клокотавший в голове у Эгвейн. Она увидела: Найнив и Илэйн лежат на спинах расседланных лошадей, привязанные к ним так же, как Эгвейн. Обе были как будто неподвижны; длинная коса Найнив ползла по грязи, волочилась за идущей лошадью. Слабая надежда на то, что хоть одна из девушек остается на свободе, а значит, поможет спастись из плена и остальным, исчезла. О Свет, не могу я вновь оказаться в плену/ Все что угодно, только не плен опять! Эгвейн вновь осторожно потянулась к саидар. На этот раз боль в голове вспыхнула уже не с такой силой - как будто в голову просто угодил брошенный кем-то камешек, но из-за этого пустота оказалась разбита прежде, чем девушка успела представить себе розу. - Одна очухалась! - закричал чей-то испуганный голос. Эгвейн постаралась изобразить бессилие, чтобы никто ее не опасался. Видит Свет, как я вообще могу выглядеть опасной, я вся перевязана, точно мешок с провизией! Чтоб мне сгореть, но мне нужно еще немного времени. Совсем немножко! - Ничего худого я вам не сделаю, - сказала она подбежавшему к ней парню с потным лицом. Во всяком случае, пыталась сказать. Получилось у нее это или нет, Эгвейн не знала, что-то вновь стукнуло ее по голове, и темнота влилась в нее, топя и подминая ее волю.
На сей раз прийти в себя было легче. Голова у Эгвейн снова болела, но уже не так остро, как в прошлый раз, хотя ее и донимала круговерть тревожных мыслей. Зато на этот раз мой желудок не... О Свет, лучше не думать об этом. Во рту появился вкус кислого вина и горечь. Сквозь щели в кое-как сколоченной стене пробивался свет лампы, но здесь было темно. Эгвейн лежала на спине. Судя по ощущениям, на земле. Дверь в стене тоже была подогнана неплотно, однако казалась весьма прочной. Приподнявшись и упершись руками в пол за спиной, Эгвейн удивилась: она не была связана. Стены, кроме одной, сложенной из неоструганных бревен, оказались из нетесаного камня. Лившийся в стенные щели свет позволил Эгвейн увидеть Найнив и Илэйн, лежащих рядом с ней на земле. На лице Дочери-Наследницы виднелась кровавая ссадина. Ни та ни другая девушки не двигались, однако были живы и дышали очень глубоко. Попробовать привести их в сознание или сначала рассмотреть в щель, что там, за стеной? Я только разок взгляну, сказала она себе. Перед тем как заняться подругами, я должна понять, кто нас пленил и держит в заточенье. Эгвейн быстренько убедила себя, что вовсе не боится, будто разбудить подруг, быть может раненых, ей не удастся. Приникнув к трещине в стене, возле самой двери, она не могла забыть кровавый след на лице Илэйн и старалась точно вспомнить, как Найнив удалось исцелить Дайлин. За стеной располагалась большая комната, вернее, вся остальная часть бревенчатого дома, она была без окон, но ярко освещена пламенем, льющимся из золотых и серебряных ламп, висящих на крюках, вбитых в стены и в высокий потолок, тоже бревенчатый. Очага в помещении не оказалось. На утрамбованном земляном полу стояли столы и стулья, какие обычно украшают собой фермерские жилища, да еще сундуки, покрытые позолоченной резьбой и инкрустированные костью. Рядом с украшенной позолоченными резными столбиками высокой кроватью с балдахином, застеленной грязными одеялами и покрывалами, лежал ковер с вытканными на нем павлинами. Дюжина мужчин стояли и сидели на стульях, пристально глядя на высокого светловолосого воина, которого можно было бы назвать красивым, если бы он мылся почаще. Держа одну руку на рукояти меча, он стоял возле стола с позолоченными резными ножками, глядя на столешницу и другой рукой что-то передвигая по ней кругами. Когда открылась входная дверь, Эгвейн увидела, что за стенами ночь; в помещение вошел долговязый мужчина, без левого уха. - Он еще не появлялся! - хрипло сообщил безухий. Двух пальцев на левой руке у вошедшего тоже не было. - Невесело с этим родом дела иметь. Не обратив на него никакого внимания, высокий светловолосый воин продолжал передвигать что-то по столу. - Три Айз Седай! - пробормотал он и засмеялся. - Айз Седай сегодня в цене, если, конечно, кишка не тонка нужного покупателя найти.
Неуверенно притронувшись рукой к тому месту, где у Дайлин была рана, Джолиен от удивления утратила дар речи, ибо пальцы ее ощутили не след опасного удара, а гладкую кожу. Найнив выпрямилась, принялась вытирать руки о край плаща. Эгвейн пришлось признать: ворсистая шерсть впитывает влагу не хуже, чем шелк или бархат. - Я же сказала: вымыть ее и хоть как-нибудь одеть! - проговорила Найнив с явным недовольством. - Да, Мудрая, разумеется! - тотчас откликнулась Джолиен и вместе с Чиад и Байн бросилась исполнять распоряжение. Из груди Авиенды вырвался короткий смешок, словно смешанный со слезами. - Говорят, на такое способна Хранительница Мудрости из септа Зазубренное Копье и еще одна, из септа Четыре Лаза, но прежде я считала эти россказни пустой похвальбой. - Она глубоко вздохнула, стараясь восстановить спокойствие. - Я теперь ваша должница, Айз Седай! Моя вода - ваша, и тень приюта моего септа всегда примет вас. Дайлин приходится мне второй сестрой. - Заметив непонимающий взгляд Найнив, она пояснила: - Она дочь сестры моей матери. Кровный родич, Айз Седай. Отныне я обязана вам и готова кровью вернуть долг. - Если мне когда-нибудь вздумается пролить чью-то кровь, я сама этим займусь, - сдержанно ответила Найнив. - А хочешь вернуть мне долг, так скажи, стоит ли в Джурене у пристани судно? В той деревне, к югу отсюда? - Вы говорите о той деревне, где стоят солдаты со знаменем Белого Льва? спросила Авиенда. - Вчера, сходив туда на разведку, я приметила судно. В старых сказаньях о судах упоминают, но вдруг увидеть одно из них было для меня дивом. - Если так угодно Свету, надеюсь, оно еще там, это судно. - Найнив начала прибирать свои пакеты с травяными порошками. - Для девушки я сделала все, что было в моих силах, Авиенда, а теперь нам пора продолжить путь. Выздоравливающей необходимы сейчас хорошая пища и долгий отдых. И расстарайся, уж будь добра, чтобы в нее не совали мечи! - Судьба сама судьбу творит, Айз Седай! - ответила айилка. - Скажите мне, Авиенда, - спросила Эгвейн, - если вы так опасаетесь рек, как вам удается их преодолевать? Я твердо уверена: между здешними местами и Пустыней вам встретилась по крайней мере одна река, столь же широкая и полноводная, как Эринин. - Алгуэнья, - уточнила Илэйн. - Если, конечно, вы не шли в обход. - В ваших краях рек немало, однако на многих из них есть так называемые мосты, - там, где люди привыкли переходить на другой берег, а если моста нет, реку можно и вброд перейти. Есть и другой способ. - Авиенда похлопала по стволу высокого дерева с белой корой. - Такое высоченное и толстое дерево плавает так же легко, как мелкая веточка. Мы нашли упавшие деревья и сделали сами... судно, что ли... ну да, маленькое судно из двух или трех связанных стволов. На нем и одолели большую реку. - Она говорила словно о чем-то прозаическом. Эгвейн с удивлением уставилась на Авиенду. Интересно, а если бы она, Эгвейн, опасалась чего-то так, как айильцы, видно, боялись рек, по силам бы ей было заставить себя встретить то, что ее пугает, с тем же хладнокровием, как, например, Авиенда? Особой уверенности она не чувствовала. Но внутренний голос спросил: А как быть с Черными Айя? Ты перестала их бояться? Девушка ответила: Это совсем другое. В этом никакой особой храбрости нет. Я должна либо охотиться за ними, либо сидеть, как кролик, ожидающий, когда на него бросится ястреб. И повторила самой себе старинную поговорку: Лучше быть молотком, чем гвоздем. - Продолжить путь - лучшее, что мы можем сейчас сделать, - проговорила Найнив. - Я вот что еще хотела сказать, - промолвила Илэйн. - Расскажите нам, Авиенда, что заставило вас пройти весь этот путь, испытать столько трудностей? - Да не такой дальний путь мы и прошли-то. - Авиенда неодобрительно покачала головой. - В дорогу мы вышли почти последними. Хранительницы Мудрости прямо наперебой спешили со своими колкими замечаниями, набрасывались на меня, как одичавшие собаки, загнавшие теленка, убеждали, будто у меня совсем другие обязанности. - Махнув рукой в сторону других айилок, она вдруг усмехнулась: - А эти отстали, чтобы, как они говорили, посмеяться над моим жалким положением. Впрочем, я уверена: не будь их. Хранительницы не отпустили бы меня вовсе. - Мы разыскиваем того, чье появление предсказано, - сообщила Байн. Она приподнимала спящую Дайлин, помогая Чиад натянуть на нее коричневую льняную рубашку. - Ищем Того-Кто-Приходит-с-Рассветом. - Он выведет нас из Трехкратной Земли, - добавила Чиад. - Пророчества утверждают: он был рожден Фар Дарайс Мей! - Как же так?! - Илэйн была поражена. - Ведь ты говорила, Девам Копья детей иметь не дозволено! Мне это же говорили, когда я училась... Байн и Чиад опять обменялись взглядами, словно утверждавшими, что Илэйн послала стрелу совсем близко к правде, но в цель все же не попала - вновь не сумела. - Если Дева все же родит дитя, - тщательно подбирая слова, стала объяснять девушке Авиенда, - она отдает ребенка Хранительницам Мудрости своего септа, а те втайне передают малыша другой женщине, чтобы никто и не ведал, чей это ребенок на самом деле. - Голос ее звучал так бесстрастно, словно она сообщала: камень - твердый. - И такого ребенка никакая женщина воспитать не откажется, ибо будет надеяться, что именно ей суждено вырастить Того-Кто-Приходит-с-Рассветом. - Либо сама мать ребенка может отказаться от копья и повенчаться с мужчиной, - сказала Чиад. А Байн добавила: - Иногда бывают причины отказаться от копья. Авиенда посмотрела на них ничего не выражающим взглядом, но продолжила, будто они ничего не сказали: - При этом Хранительницы говорят, что найден он будет здесь, за Стеной Дракона. "Кровь от нашей крови, смешанная со старой кровью, вызванная кровью еще более древней, но не нашей". Мне этого не понять, но Хранительницы Мудрости говорят это таким тоном, что сомнений не остается. - Она сделала паузу, очевидно, обдумывая, как продолжить свою речь. - Вы задали много вопросов, Айз Седай, я же хочу задать лишь один. Вы уже поняли: мы ищем предзнаменования и знаки. Почему Айз Седай, три Айз Седай вместе, идут по земле, где нож не блещет лишь в той руке, которая слишком ослабела от голода и не в силах сжать рукоять? Куда вы направляетесь? - В Тир! - проговорила Найнив, мгновенно оживившись. - Если только мы не будем стоять тут и болтать, дожидаючись, пока Сердце Твердыни само в прах не рассыплется! Илэйн потуже затянула ремешком связку своих вещей, готовясь в дорогу, Эгвейн поступила так же. Айилки начали переглядываться, а Джолиен, которая натягивала на Дайлин серо-коричневое одеянье, замерла. - В Тир? - заинтересованно переспросила Авиенда. - Три Айз Седай шествуют по растревоженной стране прямиком в Тир. В этом есть нечто странное. Почему вы держите путь в Тир, Айз Седай? Эгвейн посмотрела на Найнив. О Свет, минуту назад они улыбались, а теперь напряглись, будто скованные по рукам и ногам невидимой силой! - Мы должны настигнуть довольно злобных женщин. - Найнив выбирала слова с осторожностью. - Охотимся за Друзьями Тьмы. - Исчадия Тени, - добавила Джолиен, скривив рот, точно она гнилое яблоко надкусила. - Исчадия Тени в Тире, - проговорила Байн, и, словно продолжая все ту же фразу, Чиад дополнила: - А три Айз Седай разыскивают Сердце Твердыни. - Я вовсе не утверждала, будто мы направляемся в Сердце Твердыни! оборвала ее Найнив. - Просто заметила, что не хочу дожидаться здесь, когда оно рассыплется в прах. Эгвейн, Илэйн, вы уже собрались или нет? - И она двинулась сквозь кусты, прочь из зарослей, не ожидая ответа спутниц, пронзая землю дорожным посохом, широким шагом устремившись на юг. Прежде чем за ней последовать, Эгвейн и Илэйн поспешно распрощались. Четыре айилки стояли и наблюдали за ними. - Когда ты назвала себя, у меня чуть сердце не остановилось! - проговорила Эгвейн, когда они с Илэйн подальше отошли от айилок и тех уже не было видно за деревьями. - Ты не боялась, что они тебя убьют или в плен возьмут? Айильская Война кончилась не так уж давно, и сколько бы они ни убеждали нас, будто никогда не воюют с женщинами, у которых нет копий, мне сдается, они готовы были насадить на острия кого угодно! - Теперь-то я поняла, сколь многого не знаю об айил. - Илэйн огорченно покачала головой. - Но меня убеждали, что для айил то, что мы зовем Айильской Войной, вовсе не было войной. И судя по тому, как они относились ко мне, это, пожалуй, правда. Или они решили, что я - Айз Седай, потому и вели себя так доброжелательно? - На мой взгляд, айил - народ довольно странный, но можно ли назвать три года сплошных сражений иным словом, кроме как "война"? Меня не интересуют их междоусобицы, но война есть война! - Но для них все было совсем не так! - возразила подруге Илэйн. - Да, тысячи айильцев пересекли Хребет Мира, но в те дни они считали себя не воинами, а скорее ловцами воров или палачами, явившимися наказать короля Ламана Кайриэнского за преступление - за то, что он срубил Авендоралдеру. Они не войну творили, айильцы, они вершили казнь, так они полагали. Как повествовала в одной из своих лекций Верин, Авендоралдера была ростком самого Древа Жизни, и около четырех сотен лет назад айил принесли его в Кайриэн как беспрецедентное предложение вечного мира; одновременно они предоставляли кайриэнцам право пересекать Пустыню. До того право это принадлежало лишь торговцам, менестрелям и Туата'ан. Свое богатство Кайриэн скопил благодаря торговле драгоценной отделочной костью, парфюмерией и специями, но главным образом шелком из стран, находящихся за пределами Пустыни. Но даже Верин не имела ни малейшего представления о том, каким образом деревце Авендесора попало к айил; с одной стороны, древние книги недвусмысленно говорили о том, что это деревце семян не давало, с другой стороны, никто не ведал, где именно находится Древо Жизни, об этом рассказывали лишь несколько маловероятных историй; при всем при том к айильцам Древо Жизни никакого отношения не имело. Непонятно было и почему айильцы именовали кайриэнцев Дольщиками Воды, и почему айильцы настаивали, чтобы купеческие фургоны из Кай-риэна обязательно увенчивали себя флагом, несущим трилистник Авендесоры. Эгвейн нехотя высказала предположение, что она может понять, из-за чего айильцы начали войну - даже если и не считали ее войной. Из-за того, что король Ламан срубил преподнесенный ими дар - дабы создать трон, ни на какой в мире не похожий. Ламанов Грех - вот как назвали люди его поступок. Согласно мнению Верин, война не только положила конец торговле кайриэнцев со странами, находящимися по ту сторону Пустыни, но и сами кайриэнцы, отважившиеся двинуться через Пустыню, теперь пропадали. Верин утверждала, что эти несчастные были проданы, "как скоты", в странах за пределами Пустыни, но и она не понимала, как можно продавать живого мужчину либо женщину. - Эгвейн, а ты знаешь, кто должен быть Тем-Кто-Приходит-с-Рассветом? спросила Илэйн. - Кто это может быть? Взглянув на спину Найнив, по-прежнему опережавшей подруг, Эгвейн только головой покачала. Она что, решила нас гнать в Джурене, точно на скачках? А потом резко сбавила шаг и встала как вкопанная: - Ты имеешь в виду?.. Илэйн кивнула: - Да, мне так кажется. Я не слишком хорошо знаю Пророчества о Драконе, но несколько строк оттуда помню. Вот одна из них: "На склонах Драконовой горы он будет рожден, произведен на свет девой, с мужчиной не венчанной!" Но ведь ты знаешь, Эгвейн, Ранд вовсе не похож на айильца! Пожалуй, он немного похож на те портреты Тигрейн, что я видела, но она исчезла еще до того, как Ранд появился на свет, да и не могла она, я думаю, быть его матерью. Догадываюсь я: матерью Ранда была Дева Копья! Ускорив шаг, Эгвейн погрузилась в раздумья, вспоминая все, что она знала о рождении Ранда. Кари ал'Тор умерла, и Ранда взрастил в одиночку Там ал'Тор, но, если Морейн говорила правду, Кари и Тэм не могли быть настоящими родителями Ранда. Иногда Эгвейн казалось, будто Найнив известен некий секрет, связанный с рождением Ранда. Но, готова держать пари, из Найнив его и вилкой не выковырнуть! Они догнали Найнив. Эгвейн была мрачнее тучи, мучаясь тревожными мыслями, Найнив, ничего не замечая, неотрывно глядела вперед, в сторону Джурене и того судна, к которому они спешили, а Илэйн хмуро взирала на своих спутниц, будто они, точно две девчонки, дулись друг на друга, не поделив лучший кусок праздничного пирога. Некоторое время шли молча, потом Илэйн проговорила: - Прекрасно у тебя все получилось сегодня, Найнив. И исцеление, и все остальное. Они, по-моему, и не усомнились, настоящая ли ты Айз Седай. А по твоему поведению они и нас с Эгвейн к ним причислили! - Да, работу ты исполнила сложную, - сказала через минуту Эгвейн. - Первый раз в жизни я так подробно наблюдала за исцелением. Когда видишь такое, всякие игры с созданием молний кажутся не сложней приготовления пудинга из овсяной муки. - Спасибо, - пробормотала Найнив, удивленно улыбаясь, и потянулась потрепать Эгвейн по волосам, как привыкла ласкать ее, когда Эгвейн была девчонкой. Нет, я уже не маленькая девчушка! Время мало-помалу стремилось вперед, и девушки продолжали свой путь в молчании. Только Илэйн разок громко вздохнула. Следующую милю, а то и больше, они одолели довольно быстро, хотя и пришлось свернуть от реки и обойти стороной густые заросли на берегу. Найнив постоянно предупреждала спутниц: слишком близко к рощицам подходить не следует. Эгвейн считала, что предполагать, будто за каждым деревцем мирных путешественниц подстерегает кровожадный айилец, несколько глуповато. впрочем, их маневры не особенно удлиняли дорогу, так как заросли кустарника были не так уж обширны. Тем не менее Илэйн то и дело поглядывала на рощицы и приречные заросли. - Смотрите! - вдруг воскликнула она. Завертев головой, Эгвейн увидела, как из-за деревьев появляются мужчины, крутя над головами пращи. Девушка потянулась к саидар, но в тот же миг что-то ударило ее в голову, и она провалилась во тьму.
Эгвейн почувствовала, как что-то покачивает ее лежащее тело, движется под ней. Голова была переполнена болью. Она попыталась потрогать голову, но что-то врезалось в запястья, и она не смогла шевельнуть рукой. - ...это лучше, чем валяться тут весь день, до самой темноты, - услышала девушка грубый мужской голос. - Кто знает, когда к берегу подойдет другое судно? А лодка та ненадежная. Она протекает. - Самое лучшее сейчас - надеяться, что Адден поверит тебе, когда ты расскажешь ему, какие кольца увидел перед тем, как принял решение, проговорил другой человек. - Сдается мне, ему куда нужнее богатые грузы, а не всякие красавицы! А первый мужчина добавил вполголоса несколько слов, довольно грубых, о том, как Адден может поступить с дырявой лодкой, да и с грузами заодно. Веки Эгвейн приподнялись. Сияющие серебром пятнышки плясали у нее перед глазами, будто плавая а небе, и девушка решила, что вот-вот свалится на землю и покатится кувырком. Она оказалась привязанной к лошадиному крупу, запястья были связаны с лодыжками веревкой, пролегающей под брюхом лошади; волосы девушки свешивались чуть не до земли. Было еще по-дневному светло. Чтобы осмотреться, Эгвейн повернула голову. Вокруг качались в седлах бедно одетые всадники, и она не могла понять, захвачены ли в плен вместе с ней и Найнив с Илэйн. На некоторых воинах красовалась плохонькая броня - ржавенький шлем, помятая кираса или же короткая куртка, обшитая стальными бляхами, но большинство всадников были облачены лишь в куртки, верно, уже полгода не чищенные, да и не известно, следил ли вообще кто-то за этой убогой одеждой. Всадники издавали столь едкий запах, что сразу же становилось ясно: они много месяцев не мылись как следует. У каждого на поясе либо за спиной красовался меч. Ярость забурлила в Эгвейн, перерастая в раскаленный добела гнев. Не хочу быть пленницей, и связанной быть не желаю! Не бывать по-вашему! Она дотянулась до саидар, и тотчас же боль едва не взорвала ей голову. Эгвейн с трудом сумела подавить стон. Лошадь остановилась, раздались скрип несмазанных петель, крики, животное двинулось вперед, и вскоре мужчины стали спешиваться. Когда они расступились, Эгвейн смогла хоть немного осмотреться. Остановившихся путников окружал бревенчатый палисад, выстроенный на вершине большого круглого кургана, а на деревянном настиле стояли лучники, оглядывая окрестности поверх грубо обтесанных зубцов. Низенькое бревенчатое строение без окон было словно воткнуто в насыпанную под стеной землю. Иных сооружений, кроме нескольких односкатных навесов, поблизости не было. Поодаль от въехавших в палисад всадников огороженное пространство оживляли огни костров, на которых готовили пищу, тут и там стояли стреноженные кони, ходили грязные люди. Воинов было около сотни. Запертые в клетках козы, а с ними вместе и поросята, и цыплята оглашали воздух блеянием, хрюканьем, писком и квохтаньем - все эти звуки смешивались с гортанными криками и смехом, создавая грубый гул, клокотавший в голове у Эгвейн. Она увидела: Найнив и Илэйн лежат на спинах расседланных лошадей, привязанные к ним так же, как Эгвейн. Обе были как будто неподвижны; длинная коса Найнив ползла по грязи, волочилась за идущей лошадью. Слабая надежда на то, что хоть одна из девушек остается на свободе, а значит, поможет спастись из плена и остальным, исчезла. О Свет, не могу я вновь оказаться в плену/ Все что угодно, только не плен опять! Эгвейн вновь осторожно потянулась к саидар. На этот раз боль в голове вспыхнула уже не с такой силой - как будто в голову просто угодил брошенный кем-то камешек, но из-за этого пустота оказалась разбита прежде, чем девушка успела представить себе розу. - Одна очухалась! - закричал чей-то испуганный голос. Эгвейн постаралась изобразить бессилие, чтобы никто ее не опасался. Видит Свет, как я вообще могу выглядеть опасной, я вся перевязана, точно мешок с провизией! Чтоб мне сгореть, но мне нужно еще немного времени. Совсем немножко! - Ничего худого я вам не сделаю, - сказала она подбежавшему к ней парню с потным лицом. Во всяком случае, пыталась сказать. Получилось у нее это или нет, Эгвейн не знала, что-то вновь стукнуло ее по голове, и темнота влилась в нее, топя и подминая ее волю.
На сей раз прийти в себя было легче. Голова у Эгвейн снова болела, но уже не так остро, как в прошлый раз, хотя ее и донимала круговерть тревожных мыслей. Зато на этот раз мой желудок не... О Свет, лучше не думать об этом. Во рту появился вкус кислого вина и горечь. Сквозь щели в кое-как сколоченной стене пробивался свет лампы, но здесь было темно. Эгвейн лежала на спине. Судя по ощущениям, на земле. Дверь в стене тоже была подогнана неплотно, однако казалась весьма прочной. Приподнявшись и упершись руками в пол за спиной, Эгвейн удивилась: она не была связана. Стены, кроме одной, сложенной из неоструганных бревен, оказались из нетесаного камня. Лившийся в стенные щели свет позволил Эгвейн увидеть Найнив и Илэйн, лежащих рядом с ней на земле. На лице Дочери-Наследницы виднелась кровавая ссадина. Ни та ни другая девушки не двигались, однако были живы и дышали очень глубоко. Попробовать привести их в сознание или сначала рассмотреть в щель, что там, за стеной? Я только разок взгляну, сказала она себе. Перед тем как заняться подругами, я должна понять, кто нас пленил и держит в заточенье. Эгвейн быстренько убедила себя, что вовсе не боится, будто разбудить подруг, быть может раненых, ей не удастся. Приникнув к трещине в стене, возле самой двери, она не могла забыть кровавый след на лице Илэйн и старалась точно вспомнить, как Найнив удалось исцелить Дайлин. За стеной располагалась большая комната, вернее, вся остальная часть бревенчатого дома, она была без окон, но ярко освещена пламенем, льющимся из золотых и серебряных ламп, висящих на крюках, вбитых в стены и в высокий потолок, тоже бревенчатый. Очага в помещении не оказалось. На утрамбованном земляном полу стояли столы и стулья, какие обычно украшают собой фермерские жилища, да еще сундуки, покрытые позолоченной резьбой и инкрустированные костью. Рядом с украшенной позолоченными резными столбиками высокой кроватью с балдахином, застеленной грязными одеялами и покрывалами, лежал ковер с вытканными на нем павлинами. Дюжина мужчин стояли и сидели на стульях, пристально глядя на высокого светловолосого воина, которого можно было бы назвать красивым, если бы он мылся почаще. Держа одну руку на рукояти меча, он стоял возле стола с позолоченными резными ножками, глядя на столешницу и другой рукой что-то передвигая по ней кругами. Когда открылась входная дверь, Эгвейн увидела, что за стенами ночь; в помещение вошел долговязый мужчина, без левого уха. - Он еще не появлялся! - хрипло сообщил безухий. Двух пальцев на левой руке у вошедшего тоже не было. - Невесело с этим родом дела иметь. Не обратив на него никакого внимания, высокий светловолосый воин продолжал передвигать что-то по столу. - Три Айз Седай! - пробормотал он и засмеялся. - Айз Седай сегодня в цене, если, конечно, кишка не тонка нужного покупателя найти.