Джордж Кэтрин. Никаких мужчин!

   — Значит, это была его вина, — мрачно заметил Джонас.
   — Если уж говорить начистоту, вина только моя.
   Прости, дорогой.
   И она погладила Джонаса по бедру, восхитившись про себя, когда его мускулы напряглись под ее рукой.
   — Если ты сделаешь это еще раз, то за последствия я не отвечаю, — сквозь зубы предупредил он.
   — Что ж, тогда я подожду, пока мы не вернемся домой.
   — Ловлю тебя на слове!
   Ближе к вечеру они прогулялись в деревню, чтобы купить молоко, хлеб и ежедневные газеты, и приготовили ужин.
   — Хотела бы я превращать каждую нашу совместную минуту в кристалл и любоваться им когда мы с тобой расстанемся, — в какой-то момент произнесла Эйвери.
   — Если бы ты переехала в Лондон, нам вообще не пришлось бы расставаться, — напомнил ей Джонас.
   Эта перспектива начала овладевать мыслями Эйвери, когда она ненадолго оставалась одна, что случалось нечасто.
   Той ночью они занимались любовью с ненасытной страстью, словно грядущая разлука усиливала их потребность друг в друге.
   Они поднялись утром необычайно рано. Джонас, надевший деловой костюм, поинтересовался:
   — Как я выгляжу?
   — Впечатляюще; каждый дюйм говорит о том, что ты — страшный начальник, — заверила его Эйвери. Давай прощаться.
   — Я буду ждать тебя на станции в следующую субботу. Постарайся не опоздать на поезд.
   — Не опоздаю.
   — Я позвоню тебе сегодня вечером, — пообещал он и поцеловал ее. Они еще немного постояли обнявшись, а затем Джонас поднял сумку с вещами и вышел из дома.
   Он обернулся, увидел, что Эйвери смотрит в окно, и послал ей воздушный поцелуй. Она его вернула и наблюдала за машиной до тех пор, пока та не исчезла вдали.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

   Когда Фрэнсис через пару часов приехала в ателье, то, взглянув на Эйвери, издала вздох облегчения.
   — Все в порядке.
   Эйвери счастливо кивнула.
   — Джонас был там. Он тоже встретил Новый год одиноким и несчастным. Он говорит, что я ему нужна, и в итоге я сдалась.
   — Прекрасная новость! Когда Хелен и Луиза вернутся, мы не будем пудрить им мозги дурацкими витаминами и назовем истинную причину твоего сияющего вида.
   — Почему бы и нет? С сегодняшнего дня об этом может узнать хоть весь город!
   Фрэнсис хихикнула.
   — После появления Джонаса на балу никто особенно не удивится. — Внезапно она подняла голову. Что там за шум?
   Эйвери подошла к двери и выглянула наружу.
   Мимо проходила Надин из цветочного магазина.
   — Что происходит? — крикнула Эйвери.
   Надин победно подняла большой палец.
   — Прибыли бульдозеры «Мерком». Скоро у нас будет новый кинотеатр!
   — Хотел бы я, чтобы у меня было достаточно времени и я мог сам проследить за ходом строительства, — сказал Джонас, когда она подняла эту тему в одном из их бесконечных телефонных разговоров по вечерам.
   — Занят до предела? — с сочувствием спросила Эйвери.
   — Чертовски верно. С каждым часом я начинаю все больше уважать отца, так как теперь понимаю, сколько всего он проворачивал за день. Но я постараюсь, чтобы никакие дела не испортили наш с тобой выходной, дорогая.
   Когда Фрэнсис услышала, что Эйвери собирается ехать в Лондон вечером, она заявила, что присмотрит за магазином во второй половине дня, а подруга может отбыть пораньше. Дав себе клятву купить ей роскошный подарок на свадьбу, Эйвери с радостью приняла предложение. Теперь она преподнесет Джонасу сюрприз — для разнообразия. Но прежде чем наступит этот счастливый день, нужно пережить одинокий уикенд и следующую бесконечную неделю.
   Воскресенье было просто чудесным и необычайно мягким для января, и Эйвери решила пересадить камелию, которую подарил Дэн Моррел. В рабочей рубашке, спортивных брюках и потертых ботинках она открыла сарай, но тут ей помешал неожиданный гость.
   — Привет, Эйвери, — поздоровался Пол Моррел. Занята?
   — Ты же видишь, — резко ответила женщина. Что тебе нужно?
   — Просто поговорить. Можно мне войти? Но если уж не хочешь впускать меня в дом, так хотя бы пообщайся в саду.
   Эйвери пожала плечами и подхватила лейку.
   Пол последовал за ней и стоял, наблюдая за тем, как Эйвери извлекает камелию из горшка. Она осторожно пересадила растение, полила его, а затем добавила удобрения. И только потом соизволила наконец обратить внимание на Пола.
   — Так почему ты здесь?
   — У вас с Мерсером все серьезно? — внезапно спросил он.
   Эйвери бросила на него холодный взгляд.
   — Почему это тебя интересует?
   — Ты чертовски хорошо знаешь, как я отношусь к тебе, Эйвери. Мне бы не хотелось, чтобы ты пострадала.
   Она издала едкий смешок.
   — Забавно слышать это от тебя!
   Его глаза сердито сверкнули.
   — Я поспрашивал в округе. У Мерсера богатый список побед на любовном фронте.
   — Для сверхсексуального мужчины его возраста это вполне нормально, не так ли?
   — Ты влюбилась в него?
   Эйвери бесстрашно ответила:
   — Да, Пол, это так. Кроме того, я уважаю его, что является довольно большим достижением в моих отношениях с мужчинами, — язвительно добавила она.
   Он вздрогнул.
   — Господи, Эйвери, ты знаешь, куда нужно вгонять нож!
   — Еще бы — у меня были отличные учителя! — сладенько ответила Эйвери. — А теперь мне нужно привести себя в порядок. О, кстати, не забудь сообщить своему братцу, что теперь он не более желанный гость в моем доме, чем ты.
   Пол нахмурился.
   — А что, у Дэнни есть привычка сюда приходить?
   — Разумеется, нет. После садовых работ он был здесь только однажды. Забегал на Рождество, чтобы подарить мне эту камелию.
   — А Дэнни просил о поцелуе за подарок?
   — Он брал, а не просил!
   Пол грязно выругался.
   Эйвери пожала плечами:
   — Это был всего лишь поцелуй.
   Глаза Пола сверкнули от ярости. Но неожиданно он сменил тему:
   — Я по-прежнему люблю тебя, Эйвери. Ты и в самом деле собираешься выйти замуж за Джонаса Мерсера?
   — Да, — солгала она, желая положить этому конец раз и навсегда. Но Пол притянул ее к себе и прижался губами к ее рту. В следующий момент он оказался на траве, а над ним стоял его младший брат с крепко сжатыми кулаками.
   — Оставь ее в покое! — крикнул парнишка.
   Красный от гнева Пол вскочил на ноги и ударил Дэнни с такой силой, что оба не устояли на ногах и упали на землю, не прекращая драки.
   — Может, перестанете?! тоже заводясь, воскликнула Эйвери. Она побежала к крану, наполнила водой первую попавшуюся посудину и вернулась к дерущимися. — Ну, ладно, вы сами напросились! — предупредила она и окатила их ледяным душем.
   Парочка немедленно прекратила драку.
   — Зачем ты, черт возьми, это сделала? — взвыл Пол, яростно отряхивая свой дорогой свитер.
   — Я пришел спасти тебя! — упрекнул ее Дэнни.
   — Довольно! — приказала Эйвери. — Мне бы очень хотелось, чтобы вы немедленно ушли! И не вздумайте даже приближаться к моему дому — оба.
   Дэн отреагировал на ее слова, как обиженный щенок, но Пол одарил женщину взглядом, полным такой угрозы, что у нее волосы на голове зашевелились. Наконец он развернулся и ушел вместе с братом.
   Эйвери решила забыть неприятный инцидент и никому не рассказывать о нем — особенно Джонасу.
   И отправилась в Лондон в самом радужном настроении.
   Такси остановилось напротив великолепного трехэтажного дома в Чисвике. В лихорадочном возбуждении она поспешила к покрашенной в белый цвет двери и нажала на кнопку звонка.
   — Сюрприз, сюрприз! — весело воскликнула Эйвери, когда знакомый голос заговорил с ней по домофону. — Это я.
   Когда дверь открылась, улыбка женщины угасла она увидела выражение глаз Джонаса.
   — Ты слишком рано, — заявил он. Она заметила стакан в его руке.
   — Что-то не так? — спросила Эйвери.
   — Да, — сказал Джонас, слегка покачиваясь. — Я понес тяжелую утрату.
   Эйвери уронила на пол сумку и подошла к нему.
   — О, дорогой, мне очень жаль… Кто?..
   — Не кто, — поправил он. — Что.
   Несмотря на теплую куртку, она ощутила холод.
   — Что ты имеешь в виду?
   От его улыбки у нее кровь стыла в жилах.
   — Я знал довольно много женщин, но ни одна из них даже отдаленно не похожа на тебя. Ты единственная в своем роде, Эйвери Кроуфорд.
   — Очевидно, это не комплимент. А теперь расскажи мне про свою утрату.
   — Тебе лучше пройти сюда, — сказал Джонас и двинулся нетвердой походкой, указывая ей путь. Эйвери охватили плохие предчувствия. — Я говорю о гибели своих иллюзий, — драматично произнес Джонас. — Вы — обвиняемая, Эйвери Кроуфорд. Вы убийца.
   А ты пьян и опасен, подумала она.
   — Мне нужно еще выпить, — пробормотал он.
   Эйвери отобрала у него стакан.
   — Сперва скажи, из-за чего весь сыр-бор.
   Джонас с усилием выпрямился, пытаясь посмотреть на Эйвери свысока, но покачнулся, что испортило произведенный было эффект.
   — Тебе лучше сесть, иначе упадешь, — посоветовала она и повела его за руку к кожаному креслу.
   Джонас тяжело опустился в него, зло глядя на женщину.
   — Я вчера напился до беспамятства и проспал. А когда пришел в себя, то позвонил в «Искусницу Эйвери», чтобы велеть тебе держаться от меня подальше, но Фрэнсис сказала, что ты уже уехала. Так что мы теперь остались лицом к лицу, чтобы поговорить, как мужчина с мужчиной. То есть мужчина с женщиной, — поправился он.
   Внезапно Эйвери почувствовала, что ей жарко, и сбросила куртку.
   — Сядь, — приказал Джонас. — У меня голова кружится.
   Она послушно присела на краешек огромного кожаного стула.
   — Что, язык проглотила? — требовательно спросил он немного погодя.
   Эйвери промолчала.
   — Разве не хочешь узнать, что случилось?
   — Конечно, хочу, — тихо сказала она.
   — Я вчера встретил твоего дружка. Пола Моррела. — Джонас поднялся на ноги. — Мне необходимо выпить.
   — Нет! — Эйвери вскочила и толкнула его. Он приземлился на кресло. — Сначала расскажи.
   — Не приказывай мне, женщина! Мне нужна эта чертова бутылка!
   — Выпьешь после того, как объяснишь, что вызвало такую мелодраму.
   Джонас невесело рассмеялся:
   — Хорошее слово. Ты попала в точку. Пол сообщил, что ты выходишь за меня замуж. Я этого не знал. Но дальше начинается самое интересное. Он посоветовал мне подумать, потому что у тебя не будет детей.
   — Ты об этом знал.
   — Верно. Но ты забыла упомянуть, что у вас с Полом был ребенок. — Его взгляд пронзил ее, как кинжал. — И, по его словам, именно это лишило тебя возможности иметь детей.
   — Это правда, — подтвердила Эйвери.
   — Правда?! — Лицо Джонаса осунулось, и она поняла: он надеялся, что слова Моррела окажутся ложью. — Так что случилось? Вы отдали ребенка в приют? — Его рот скривился в усмешке. — Дурацкий вопрос! Конечно, с твоими-то доходами! Полагаю, он не захотел на тебе жениться. А Эйвери Кроуфорд не может допустить, чтобы история повторилась!..
   Эйвери ударила его по лицу. На какой-то момент оба замерли, а затем Джонас попытался подняться на ноги. Эйвери схватила сумку и выбежала из дома, хлопнув дверью. Словно в ответ на ее молитву, мимо проезжало такси. Она остановила его и забралась в машину в тот самый момент, когда Джонас выскочил на улицу и упал на четвереньки.
   — У вас все в порядке, мисс? — спросил водитель.
   — Да, все прекрасно. На станцию Пэддингтон, пожалуйста.
   На вокзале она помчалась в туалет и успела добежать до кабинки, прежде чем ее вывернуло наизнанку. Затем, приведя себя в порядок, Эйвери села в поезд.
   Эйвери чувствовала себя совсем измотанной, когда вечером вышла из такси на Грэшем-роуд. Она распаковала сумку и проверила сообщения на автоответчике. Ее не удивило, что все они — от Джонаса, который требовал позвонить ему сразу же, как она вернется. Размечтался!
   Она сняла трубку домашнего телефона, отключила мобильник. Женщину мучила жажда. Чай, горячий и крепкий, поможет хоть немного прийти в себя.
   По мере того как чай начинал оказывать свое действие, Эйвери дала себе обещание. Она вернется к правилу «никаких мужчин» и будет соблюдать его до конца дней своих. Она безрадостно улыбнулась.
   Требование Джонаса Мерсера больше доверять ему теперь выглядело издевательством. Если бы он сам придерживался того, что проповедовал, то подождал бы с обвинениями, пока не узнал бы истинное положение дел. Вместо этого он оскорбил ее.
   На следующее утро Эйвери проснулась рано, неотдохнувшая и раздраженная. Она попыталась успокоиться, занявшись домашними делами, затем проехала к ближайшему супермаркету, чтобы купить продуктов на неделю. Вернувшись домой в рекордно короткие сроки, она только начала распаковывать пакеты, когда зазвонил домофон.
   — Да?
   — Эйвери, впусти меня.
   — Кто это?
   — Джонас Мерсер, — с гневом сказал он. — И ты чертовски хорошо это знаешь. Мне нужно увидеть тебя.
   — Если ты пришел извиняться…
   — Я принес твою куртку. Открой дверь. Пожалуйста.
   Глаза Эйвери расширились. Она даже не вспомнила, что оставила у него куртку, а это дорогая вещь.
   О, ну почему бы и нет? — подумала устало Эйвери и отперла дверь.
   — Проходи на кухню, — произнесла она без приветствия. — А куртку можешь повесить на перила.
   Джонас едва стоял на ногах, растрепанный и бледный.
   — Будешь кофе? — спросила она.
   — Спасибо.
   — Присаживайся.
   Он выдвинул стул и робко сел.
   — Мне нужно с тобой поговорить.
   — Если ты чувствуешь себя так же плохо, как выглядишь, то было бы разумнее сделать это по телефону, — холодно сказала Эйвери, налила кофе в две кружки и одну протянула Джонасу. Затем села за стол, глядя ему в лицо. — Не хочешь поесть?
   — Нет, — вздрогнув, отказался он. — Спасибо. А ты бы ответила на телефонный звонок?
   — Вероятно, нет.
   — Именно. Вот поэтому я и приехал. Прости меня.
   — За оскорбление?
   — Да. — Он показал ей исцарапанные ладони. Колени у меня такие же, Эйвери. Я гнался за тобой вчера, чтобы извиниться, а не отомстить, пожалев о своих словах в ту же минуту, как они вырвались. И у тебя было полное право меня ударить. Я и сам готов себя побить.
   Эйвери молча пила кофе.
   Джонас даже не притронулся к своему.
   — Ты примешь мои извинения?
   — Лучше пей кофе, — посоветовала она. — Это поможет тебе взбодриться.
   Он пожал плечами:
   — Сомневаюсь, что желудок его усвоит. Я согласился на твое предложение только для того, чтобы потянуть время.
   Удивленная глубиной его раскаяния, Эйвери открыла холодильник и достала маленькую коробку с апельсиновым соком.
   — Тогда, возможно, сгодится витамин С.
   Джонас поблагодарил ее и осушил коробочку одним глотком.
   — Мне хотелось пить сильнее, чем я предполагал. Он бросил на нее взгляд, и Эйвери стало ясно, каким будет следующий вопрос. — У меня нет никакого права спрашивать, но одна мысль об этом сводит с ума. Ты расскажешь, что произошло с ребенком?
   Первым побуждением Эйвери было закричать «нет», заявить, что это вовсе не его дело. Но, если уж говорить откровенно, теперь это касается и Джонаса.
   — Ладно, — согласилась она. — Я могла бы догадаться, что Пол Моррел будет мстить.
   Джонас нахмурился.
   — За что?
   Эйвери коротко поведала ему об эпизоде в саду и вызвала у Джонаса слабую, болезненную улыбку, рассказав, как разняла драчунов.
   — Я велела обоим Моррелам держаться подальше от моего дома, и Пол ушел, кипя от бешенства.
   Встреча с тобой упростила его задачу. Но он рассказал тебе не все, и я не могу позволить ему оставить правду полускрытой…
   Когда Эйвери сообщила Полу, что она беременна, тот пришел в ярость. Он не хотел становиться отцом. Не хотел, чтобы Эйвери становилась матерью.
   Она слишком молода, у нее великолепная карьера, она зарабатывает хорошие деньги. Аборт в наши дни прост и безопасен. Он заплатит за него и даже поедет с ней в больницу.
   — Как чертовски великодушно с его стороны, — проворчал Джонас. — Извини. Продолжай.
   — У меня не было намерения делать аборт, — сказала Эйвери. — Ты пришел к неверному выводу, Джонас. Узнав о своей беременности, я решила стать матерью-одиночкой, как и множество женщин. Мама очень обрадовалась, что у нее будет внук.
   Пол спорил с Эйвери до тех пор, пока она не пришла в ярость. А через пару недель она плохо чувствовала себя в течение всего рабочего дня и еле добралась до дома. Вскоре после этого начались ужасные боли, она потеряла сознание, и перепуганный Пол вызвал «скорую».
   — Мне сделали срочную операцию, потому что беременность оказалась внематочной. Придя в себя, я узнала, что не все прошло гладко и детей у меня больше не будет.
   — Моррел, разумеется, был счастлив, — горько произнес Джонас.
   — Он просто ликовал. Еще бы — наша маленькая проблема решилась сама собой. Для Пола это было великолепным выходом из положения, но я потеряла ребенка. Моего ребенка! И всех остальных, которые у меня могли бы быть. Я чувствовала себя больной и подавленной и отчаянно нуждалась в матери, поэтому Пол отвез меня домой на Грэшем-роуд.
   Стыдно признаться, но я была настолько поглощена собственной бедой, что даже не заметила, как плохо выглядит мама. Врач сообщил мне, что состояние ее сердца стремительно ухудшается. Я уволилась с работы и осталась с ней. С Полом было покончено, но он до сих пор отказывается это принять.
   — Следовало бы убить ублюдка, — процедил Джонас. — Я был близок к этому. После того как он скормил мне эту историю, я взял его за горло, потряс, как крысу, и предупредил, что, если он еще хоть раз об этом заикнется, я не только размалюю его милое личико, но и расскажу, что он делал попытки вступить со мной в сексуальную связь.
   — Господи, должно быть, это его сразу же заткнуло, — присвистнула Эйвери.
   — Намерения Моррела очевидны. Он явно убедил себя, что ты однажды к нему вернешься. Но тут появился я. Поэтому он постарался положить конец нашим отношениям.
   — И весьма успешно, — заметила она.
   — И весьма успешно, — резко согласился Джонас. Наверное, ты сейчас не хочешь этого слышать, но я не могу уйти, не сказав: я люблю тебя, Эйвери.
   Она грустно посмотрела на него.
   — И все же ты поверил Полу. Где же то доверие, о котором ты говорил, Джонас?
   — Знаю, знаю. — Он потер глаза. — Как я жалею, что не могу взять обратно те слова, которые вырвались у меня!
   — Я тоже. — Она пожала плечами. — Но, как может подтвердить Пол Моррел, я не из тех, кто прощает.
   Джонас молча смотрел на нее, наконец кивнул и встал.
   — В таком случае больше не о чем говорить.
   Эйвери также поднялась, с беспокойством поглядывая на его побледневшее лицо.
   — Ты уверен, что сможешь нормально доехать до дома?
   — Я выживу. По дороге заеду к родителям. Притворюсь больным, и мама похлопочет надо мной. Он безрадостно улыбнулся и вздрогнул. — Черт! Челюсть все еще болит после той оплеухи, которую ты мне вчера отвесила. Хорошо, что сейчас у меня нет причин улыбаться.
   Джонас дошел до ворот и поднял руку в прощальном салюте, а Эйвери быстро закрыла дверь, чтобы не видеть, как он исчезает из ее жизни.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Через три дня после поездки в Лондон, перевернувшей всю ее жизнь, Эйвери уже собиралась уходить домой, когда позвонила Надин.
   — Хорошо, что я тебя застала, Эйвери. У меня есть для тебя цветы. Пожалуйста, забери их.
   Она закрыла ателье и прошла к цветочному магазину. Надин вручила ей букет великолепных роз.
   — Превосходный подарок женщине. Милые, не правда ли? Записки нет, — быстро продолжала Надин, явно чувствуя себя неловко. — Их заказал мистер Мерсер, и он сказал, что сам позвонит тебе и все объяснит. Второй букет донесу до машины я.
   — Еще один?!
   Надин вышла из задней комнаты с огромным букетом красных пионов.
   — Обращайся с ними бережно. Они стоят целое состояние.
   Дома Эйвери положила цветы на кухонный стол и залюбовалась ими. Пионы были великолепны, но розы просто покорили ее. Она поставила букет в бабушкину хрустальную вазу.
   Вскоре позвонил Джонас.
   — Ты получила цветы? — требовательно спросил он.
   — Да, разумеется. Они великолепны.
   — Надин сумела достать красные пионы?
   — Ей пришлось специально их заказать. Но почему еще и розы?
   — Двойное извинение от всего сердца.
   — Ясно. Тебе лучше?
   — Ненамного. Мой внешний вид вчера вызвал самые разнообразные комментарии, так что я одарил инквизиторов стальным взглядом и обвинил во всем погоду.
   — Могу себе представить, — сухо заметила Эйвери. — Спасибо за то, что позвонил. И за цветы.
   — Возможно, для тебя это не слишком большое утешение, но когда я послал их, мне стало немного легче.
   — Мне тоже.
   — Но ты не изменила решения?
   — Нет, — мягко сказала она. — Для этого цветов слишком мало. Спокойной ночи.
   «Искусница Эйвери» получила несколько заказов на подвенечные платья. Кроме того, предстояла свадьба Фрэнсис Уайт и Филипа Лестера, который хотел, чтобы его невеста была в белом.
   — Я намекала, что в моем возрасте белое платье неуместно, но в конце концов он меня убедил, — с сожалением сказала Фрэнсис. — Что ж, сошью скромное платье, подходящее для ужинов и обедов во время медового месяца. А на свадьбу надену тот жакет, который мы с тобой в прошлом году купили в магазине.
   — В самом деле? — Эйвери с подозрением посмотрела на подругу. — Но ему нужен ремонт!
   — Ты же починишь его для меня?
   — Лучше купить кружево и сшить новый!
   — Я предпочитаю старый, — настаивала Фрэнсис и разыграла свой главный козырь:
   — Если бы его принес клиент, ты бы пулей кинулась выполнять заказ.
   Смирившись с поражением, Эйвери пообещала сделать все, что в ее силах, но с условием — если результаты будут далеки от идеала, она все-таки сошьет новый жакет.
   Честно говоря, Эйвери была рада, что у нее прибавилось работы, поскольку не оставалось времени тосковать.
   Тем не менее она не могла забыть Джонаса. Постепенно ее непрощающая душа успокаивалась, становилась менее жестокой и тянулась к Джонасу так же мучительно, как и сердце. И тело тоже. Эйвери скучала по нему так, как никогда ни по кому раньше.
   Лежа в кровати, которую она приобрела специально для того, чтобы делить ее с ним, женщина раздумывала о том, что не только мужчинам порой требуется холодный душ.
   — Эйвери, ты выглядишь совсем вымотанной, однажды сказала Фрэнсис, когда Луиза и Хелен уже ушли. — Теперь я сожалею, что попросила тебя починить жакет. Проще сшить точно такой же.
   — Моя проблема — бессонница, а не твой жакет.
   — И причиной этой бессонницы является Джонас?
   — А кто же еще?.. Теперь-то я мыслю более разумно и знаю, что мама посоветовала бы мне простить и забыть.
   — Тогда скажи об этом Джонасу.
   — Не могу!
   — Почему?
   — Гордость.
   — Которая делает тебя несчастной, — откровенно заявила ее подруга. — Позвони ему сегодня же.
   — Сегодня я иду в Торговый совет на собрание, быстро сказала Эйвери.
   — Позвони, когда освободишься.
   Следующее утро Эйвери провела у клиентки и вернулась к обеду. Фрэнсис нетерпеливо ждала ее.
   — Некто сегодня утром попросил починить платье.
   — Ничего необычного. А в чем проблема?
   — Ей бы хотелось завтра забрать его. — Фрэнсис показала ей великолепное черное шелковое платье, потом вывернула его наизнанку и продемонстрировала место, где несколько стежков разошлись. Шов был явно подпорот ножницами.
   Эйвери нахмурилась.
   — Думаешь, эта дама пыталась его сделать посвободней?
   — Сомневаюсь. Она показалась мне довольно стройной. Но леди очень торопилась и не сказала даже, как ее зовут.
   — Странно. Ну да ладно, я сделаю все после обеда, прежде чем приступлю к вышивке на подвенечном платье Трейси Баррет.
   — Ты ему вчера звонила? — спросила Фрэнсис.
   — Нет. Я же тебе говорила, что у меня собрание.
   А потом мы зашли в «Ангел» и засиделись там.
   — Ясно. А какое оправдание ты найдешь сегодня?
   — Послушай, Фрэнсис, ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь звонить Джонасу ни сегодня, ни завтра — никогда. Все кончено.
   Фрэнсис с беспокойством посмотрела на подругу, но что-то в поведении Эйвери удержало ее от возражений.
   — Хорошо. Больше не буду ворчать.
   Хозяйка шелкового платья приехала в магазин на следующий день. Эйвери посмотрела на светлые волосы и удивительно знакомое прелестное лицо и поняла, кто стоит перед ней.
   Молодая женщина улыбнулась, в ее глазах светилось любопытство.
   — Здравствуйте. Вы Эйвери Кроуфорд? Я Хетти Тремейн.
   — Я знаю.
   — В самом деле?
   Эйвери достала платье, чтобы продемонстрировать искусно заделанный шов.
   — Замечательно! — воскликнула владелица. — Прямо как новое! Сколько я вам должна?
   Эйвери назвала самую низкую цену, какую могла назначить. Хетти Тремейн подкупающе улыбнулась.
   — Знаете, я живу довольно далеко, и мне нужно перекусить, прежде чем ехать обратно. Позвольте угостить вас обедом в знак благодарности за быструю работу.
   — Очень мило с вашей стороны. Спасибо.
   На коротком пути в кафе Хетти сказала:
   — Я побоялась вчера сообщить свое имя, так как, возможно, вы отказались бы встретиться.
   Эйвери покачала головой.
   — Если бы вы хотели со мной поговорить, то мы могли бы пообедать и без этой затеи с платьем.
   — Я не была уверена, что вы согласитесь, — объяснила Хетти.
   Они прошли к столику у стены. Стройный светловолосый мужчина поднялся, приветствуя Эйвери.