– Думаю, это не составит труда.
Хлоя вопросительно посмотрела на него.
– Теперь мы знаем, что он действует внутри и вокруг «Приюта изящества», – объяснил Джон. – Все, что мне нужно сделать, – это понаблюдать ночью за въездом в поместье. Большинство гостей появлялись ранним утром. Сдается мне, что следующие должны прибыть около полуночи.
– Почему ты так думаешь?
– Он слишком хитер, чтобы рисковать без необходимости. Он должен догадаться, что кто-то из нас теперь пытается выследить его. Под покровом ночи легче скрываться.
– В этом есть смысл. Никогда не думала, что ты такой умный, Джон. – Она пощекотала его.
Он быстро поймал ее руку. Хлоя знала, что Джон очень боится щекотки.
– Поскольку новые гости прибыли только что, думаю, пару дней все будет тихо. Начиная с завтрашней ночи я буду ждать его.
– Предположим, он появится, и что дальше?
– Тогда я последую за ним.
Хлоя слегка побледнела.
– А ты не думаешь, что это опасно? Я имею в виду слухи о том, что он пират. Я бы не хотела, чтобы ты подвергался опасности.
– Спасибо, морковка. Можешь мне поверить, это меня совершенно не волнует.
Говорили, что Джон был превосходным стрелком и не менее искусно владел шпагой. Это доказывало множество дуэлей с разгневанными мужьями и ревнивыми любовниками. Он слыл одним из лучших фехтовальщиков Англии.
Хлоя нахмурилась и толкнула Джона ногой.
– Ой! Это еще за что?
– У меня есть на то причины.
– Может, поделишься со мной?
– Нет! – Она упрямо вздернула подбородок.
Джон был убежден, что очень хорошо изучил женщин. Тем не менее они всегда готовы преподнести что-нибудь новое и непостижимое, чтобы удивить ничего не понимающих мужчин.
Он глубоко вздохнул и решил не пускаться в дальнейшие расспросы. Совершенно неизвестно, какую он допустил оплошность.
– Скажу повару, чтобы собрал для нас немного еды, – нарушила молчание Хлоя.
– Зачем? – нахмурился Джон.
– На случай, если мы проголодаемся ночью, выслеживая Черную Розу.
– Мы? Ты никуда не пойдешь, Хлоя.
– Нет, пойду! – Ее палец скользнул вниз по его груди.
Он остановил ее руку, когда она добралась до пупка.
– Нет, не пойдешь, это слишком опасно.
– Ты только что утверждал обратное.
– Для меня не опасно. Но тебе я не позволю приближаться к Черной Розе.
– Если это слишком опасно для меня, Джон, значит, это опасно и для тебя. Я просто не могу позволить тебе сделать это.
– Что? – Рот Джона приоткрылся от удивления.
– Извини, но я решила: мы пойдем вместе, – сказала Хлоя и потрепала его по щеке.
Джон потерял дар речи. Никто, даже дядя, не пытался указывать ему, что он может, а что не может делать.
– Жены не указывают мужьям! – взорвался он.
– А я указываю. – Хлоя зевнула и уткнулась лицом ему в грудь.
– Что заставляет тебя думать, что я когда-нибудь соглашусь с этим, Хлоя? – тихо спросил Джон.
Хлоя выглядела совершенно безмятежной. Она лизнула его плоский сосок и сладким голосом спросила:
– Значит, ты собираешься оставить меня здесь, с Синдреаками?
В комнате повисла мертвая тишина. Они молчали несколько минут.
– Мы возьмем одну лошадь. Мою. А ты должна быть готова к ночному бдению.
– Я скажу повару насчет еды, – украдкой улыбнулась она.
Джон шумно вздохнул.
– Это не увеселительная прогулка, Хлоя.
– Ты будешь рад, что я позаботилась об этом, вот увидишь. Думаю, нужно взять с собой одеяло…
– Хлоя! – всплеснул руками Джон.
– Хорошо, я отказываюсь от одеяла. – Лицо ее озарилось волнением. – Это так романтично, Джон. Подумать только – мы будем единственными, кому удастся установить личность Черной Розы!
«И кому мы об этом расскажем?» – подумал он.
Хлоя игриво провела губами по его шее.
– Как ты думаешь, это займет много времени?
– Раскрытие тайны Черной Розы?
– Нет. – Она принялась целовать его. – Чтобы ты показал мне…
Джон выжидающе смотрел на нее, и в его ясных зеленых глазах заплясали искорки.
– Чтобы я показал тебе…
Ее губы продолжали путешествие по его мускулистой груди, скользнули к животу и остановились у пупка. Она провела кончиком языка вокруг углубления, быстрыми нежными движениями прикасаясь к его гладкой коже. По телу Джона пробежала дрожь.
– Чтобы я показал тебе… – повторил он, удивленный и обрадованный ее смелостью.
Ее губы опустились ниже. Джон все больше запутывался в чувственной паутине, которой она оплетала его.
– Чтобы ты показал мне все, что умеешь сам. Сколько времени, ты думаешь, это займет?
Она обхватила ладонью его возбужденную плоть и быстро провела по ней кончиком языка.
Наслаждаясь ласками Хлои, Джон не сразу осознал смысл ее слов.
У него перехватило дыхание, когда он понял, на что она намекает. Она спрашивала, скоро ли сможет стать самой знаменитой распутницей в Англии!
– Это займет очень много времени, Хлоя, – ласково прошептал он. Очень ласково.
Обдумывая ответ, она барабанила пальцами по его восставшей плоти. Затем наклонилась и спросила:
– Значит, ты так много знаешь, Джон? Он положил руки ей на голову и опять прижал к себе.
– Да, – протянул он низким голосом. – Я так много знаю.
– И тебя не беспокоит, что это займет много времени?
– Нет, любимая, не беспокоит. – В его обычно чистом голосе появилась хрипотца.
Хлоя улыбнулась про себя. Джон недаром имел репутацию самого известного в Англии распутника. Она гордилась им. Этот лорд Секстон очень, очень неплох, решила она, предвкушая открывающиеся богатые возможности. Мужчина, которого она любила.
Джон закрыл глаза, отдавшись наслаждению, которое ему дарили ее губы. Он мог сейчас думать только о них. Эти губы… Вид этих потрясающих губ неотступно преследовал его последнее время, искушая и сводя с ума.
Ее неискушенность в любовных играх, казалось, только усиливала его наслаждение. Никогда в жизни он не испытывал таких сладостных ощущений, как теперь.
За исключением, конечно, тех минут, когда он овладевал ею.
Ее неутомимый и проворный маленький язычок доводил его до безумия. Хлоя ласково покусывала его, и пальцы Джона с силой вцепились в ее волосы. Он снова застонал.
Хлоя посмотрела на него. Глаза его были закрыты, и он, похоже, был потрясен и полностью поглощен происходящим. Темные густые ресницы дугами лежали на его щеках.
Когда чудесные глаза Джона были закрыты, его лицо становилось более рельефным, и она в который раз восхитилась его чистыми классическими чертами. Этот сложный человек с богатым внутренним миром был невероятно красив.
– Хлоя, – прошептал он.
Она продолжала ласкать и нежно целовать его. Пряди ее длинных волос разметались по его бедрам. Из его горла вырвалось хриплое рычание.
Восприняв это как намек, Хлоя откинулась назад и снова наклонила голову, так что ее волосы накрыли его, опутав длинными прядями. Ей было интересно, какова будет его реакция, если…
Он пробормотал что-то непонятное сквозь сжатые зубы, прозвучавшее как грубость, а затем удивил ее, приподняв и опустив на себя.
– Джон!
Он вошел в нее, крепко сжав сильными руками ее бедра.
С раскрывшихся губ Хлои слетел легкий вздох. Почувствовав движение его плоти внутри себя, она поняла, что Джон слышал ее восклицание.
Его глаза чуть-чуть приоткрылись.
Из-под черных ресниц на нее смотрели расширенные от наслаждения зеленые глаза. Он сделал круговое движение бедрами.
Хлоя вскрикнула в экстазе.
– Про меня всегда говорили, что я даю не меньше, чем получаю. – Его бархатный голос слегка подрагивал. – Так что тебе, моя милая женушка, предстоит испытать много… нового.
После этого короткого предупреждения он резко согнул ноги в коленях, подвинув ее вперед и вниз. Его плоть вошла в нее очень, очень глубоко.
– О Боже! – выдохнула Хлоя, упираясь ладонями ему в грудь. Джон знал – если Хлоя переходит на французский, это значит, что он довел ее до крайней степени возбуждения. Не дав ей времени привыкнуть к новым ощущениям, он еще раз удивил ее.
Джон сел на кровати, не разгибая коленей и опираясь спиной на подушки. Он вытянул ее ноги по обеим сторонам от себя и сомкнул свои сильные руки вокруг нее в крепком объятии.
– Чер…
Он впился ей в губы страстным поцелуем. Его жадный язык глубоко проник в ее рот одновременно с мощным толчком бедер.
Хлоя застонала прямо в этот обжигающий рот.
Не прерывая страстного и требовательного поцелуя, Джон крепко прижал ее к себе и повторил движение бедрами. Ощущения, которые возникли внутри ее, были такими острыми, что Хлоя изо всех сил сжала его плечи, вдавив кончики пальцев в его гладкую кожу. Она начала всхлипывать.
Плоть Джона изогнулась внутри ее. Дважды.
Она закричала от невыносимого наслаждения.
Внезапно Хлоя осознала опасность, которой она подверглась. Джон слишком увлечен. А что, если он заставит ее потерять контроль над собой? Это нужно остановить! Она оттолкнула его плечи, боясь продолжения.
Хлоя попыталась разомкнуть его объятия, но Джон не отпускал ее.
Вместо этого он еще сильнее притянул ее к себе, плотнее обхватил руками и снова приподнял бедра ей навстречу.
Ее ногти впились ему в спину, дыхание стало частым и прерывистым. Она даже не заметила, что оцарапала его.
– Да-а, – возбужденно протянул он, касаясь губами ее губ. – О да…
Он все глубже погружался в нее, отказываясь оторваться от ее рта и разомкнуть объятия.
Хлоя начала вскрикивать по-французски.
– Джон! – задыхалась она. – Это восхитительно!
Джон украдкой улыбнулся, не прекращая своих ритмичных движений.
– M-м, – промычал он, любезно соглашаясь и еще сильнее прижимаясь к ней.
– Скорее! Скорее! – Она умоляла его положить конец этой сладкой пытке.
– Я только начал, любимая, – прорычал он. Взяв ее за лодыжку, он приподнял ногу Хлои и положил себе на сгиб локтя.
– Что ты делаешь? – изумилась она.
– А вот что. – Он мощным толчком вошел в нее под необычным углом. Это движение его плоти внутри мгновенно довело ее до вершины наслаждения.
– О-о…
Пока ее тело содрогалось в безумном наслаждении, Джон перекатывался вместе с ней с боку на бок по всей кровати. Наконец он замер, придавив ее своим телом.
Хлоя в оцепенении взглянула на него. Волосы свисали на ее взмокшее лицо, и у нее был такой вид, будто она побывала в настоящем сражении.
Джон оперся руками на ее запястья, прижав их к кровати.
Он приподнялся и на мгновение застыл, глядя на нее. Его золотистые волосы свисали вниз, щекоча ее соски.
Хлоя молчала. Затаив дыхание, она смотрела на него.
Затем Джон медленно погрузился в нее. Его движения сделались неспешными и размеренными, как будто он никуда не торопился и у него в запасе оставалась масса времени, чтобы довести ее до наивысшего наслаждения.
– О-о, Джон, о-о… пожалуйста… пожалуйста!
Его горячее дыхание коснулось ее губ. Лоб его был усеян крошечными капельками пота. Он наклонился к ней, так что их губы почти соприкоснулись, и еле слышно прошептал:
– Так гораздо лучше.
Обхватив губами ее розовый сосок, Джон принялся посасывать его, не прекращая плавных движений бедрами. Ритм, который он выбрал, казалось, еще больше воспламенял его. Он был ведущим в их безумном танце.
Золотая цепочка на его шее свесилась вниз и скользила по груди Хлои, когда их тела сближались. Он запрокинул голову, и золотая морковка коснулась ее затвердевших сосков.
Блестящий металл, нагревшийся от его разгоряченного тела, казалось, пронзил ее насквозь. Личное клеймо Джона.
Она вздрогнула всем телом и застонала. Руки Хлои дернулись, но он не выпустил ее запястья.
Затем движения его изменились. Он начал, как раньше, круговые движения бедрами, проникая все глубже внутрь нее.
– Нет… нет… – взмолилась Хлоя, как будто ее действительно пытали. Что было недалеко от истины.
Уголки его чувственных губ слегка изогнулись вверх – это было как раз то, к чему он стремился. Их тела содрогались от его мощных толчков. О, он просто убивает ее! Маленькая смерть. Хлоя прикусила губу, чтобы не сказать ему то, что он пока не должен знать.
– Посмотри на меня. – Его сильный голос всколыхнул все ее чувства. Она открыла глаза и пристально посмотрела на него. У него был дикий и прекрасный вид.
Всего лишь одно слово сорвалось с его губ:
– Сейчас.
Он опять нашел губами ее рот. Его плоть пронзала ее с неистовой силой. Джон отпустил запястья Хлои, его руки скользнули по ее повернутым вверх ладоням, и их пальцы намертво сплелись.
Хлоя стонала и всхлипывала. Ей казалось, что она распадается на части под его неослабевающими ударами. Прошло совсем немного времени, и она почувствовала, как откуда-то изнутри поднимается мощная волна наслаждения. Спазмы сотрясали все ее тело, с головы до кончиков пальцев.
Последнее мощное круговое движение бедер Джона явилось заключительным аккордом.
Из его горла вырвался крик.
Он лежал, навалившись на нее, и никак не мог отдышаться.
– Пока все, – хрипло прошептал он по-французски, касаясь губами ее шеи.
Хлоя не слышала его последних слов, едва не лишившись чувств от неописуемого наслаждения, которое подарил ей муж.
Джон был просто великолепен.
Глава 11
Корабли, которые проплывают в ночи
По дороге тянулась вереница карет: в доме опять собиралось общество.
Поместье, расположенное недалеко от Брайтона, неизменно привлекало лондонскую знать, и гостей здесь всегда хватало. Неподалеку находилась летняя резиденция принца Уэльского, и в «Приют изящества» часто заглядывали те, кто хотел отдохнуть несколько часов и освежиться по дороге в Брайтон.
К счастью, замок находился достаточно далеко от главных дорог, и поэтому гости были скорее ожидаемым развлечением, чем тяжелым бременем. Они достаточно регулярно прибывали из Лондона, внося оживление в жизнь обитателей поместья и прерывая периоды относительного затишья.
Джон всегда считал удачным расположение поместья. От Лондона его отделяло всего пять часов езды в карете, а дом сочетал в себе все прелести деревенской жизни и городские удобства.
Вероятно, Черная Роза тоже оценил все эти преимущества.
Какими бы странными путями ни распространялись слухи, но скоро все узнали, что в поместье появились французские аристократы, чудесным образом спасенные от смерти знаменитой Черной Розой.
Все сгорали от нетерпения услышать рассказы из их уст. «Приют изящества» стал местом паломничества.
Итак, гости прибыли.
Они накинулись на поместье и его нового хозяина, как саранча на хлебное поле. Прошло совсем немного времени, и замок переполнился гостями. Хлоя жаловалась, что если прибудут новые спасенные, то она не сможет найти для них свободные комнаты.
Бабушка отыскала себе убежище в оранжерее, Морис прятался еще где-то, Дейтер, вероятно, спал в каком-нибудь углу, никем не потревоженный, а Перси появлялся то тут, то там, сыпал остротами и распространял сплетни.
Графиня пригрозила, что не покажется на людях, пока поместье не вернется в нормальное состояние. Ее слова заставили Джона весело рассмеяться. Он ехидно заметил, что этот дом никогда не был нормальным.
Теперь, когда в замке было полно народа, Джон и Хлоя не имели возможности проследить за передвижениями гостей, и особенно Синдреаков, один из которых, по мнению Джона, и есть тот смельчак, который скрывается под именем Черной Розы.
Синдреаки знали о его подозрениях, испытывая от этого одновременно удивление и гордость. Вероятно, молодые люди полагали, что должны прекратить свои дерзкие выходки, чтобы заслужить честь подобного предположения.
Тем не менее это не остановило неугомонных братьев.
Кроме преследования всех женщин в доме, Синдреаки имели привычку крушить все, что попадалось на их пути. Один из помощников повара рассказал Хлое, что в буфетной, куда зашли двое братьев в поисках чего-нибудь съестного, половина полок оказалась сорванной со стен. Прислуге затем полдня пришлось наводить порядок. Повар Лафен вышел из себя и отказался готовить ужин, ссылаясь на расстроенные нервы.
И он был не одинок.
Горничные отказывались входить в комнаты Синдреаков, боясь, что резвые юноши поймают их где-нибудь в темном углу. Джону пришлось поговорить об этом с молодыми людьми. Чувствовал он себя при этом довольно неловко.
Лекция Лорда Страсти о благопристойном поведении была не более убедительна, чем речь грабителя о греховности воровства, обращенная к карманному вору.
В конце концов Джон просто пригрозил им расправой. Угроза возымела действие, и Синдреаки переключились на дам из числа гостей замка. Это мало что изменило, но по крайней мере теперь в их спальнях вовремя меняли простыни.
Садовники сообщали, что трое «черноволосых французских дьяволов» устроили погром, опрокинув несколько вазонов с цветами и уронив скульптуру ангела, которая тут же раскололась. Голова ее слетела с плеч и упала прямо под ноги дородной маркизе Лаклем. Увидев катящуюся к ее ногам голову, маркиза тут же лишилась чувств и рухнула прямо на бедного маленького маркиза Лаклем, который теперь лежал в постели с ушибом спины.
Тем временем одежда Джона с необыкновенной быстротой исчезала из его шкафа.
– Ты не рад, что женился на мне, Джон? – поддразнивала его Хлоя. – Посмотри, от чего ты был бы избавлен, если бы не сделал этого.
– Я по-прежнему находился бы здесь, но мне не пришлось бы заниматься последствиями всех этих безобразий, – смеялся Джон, обнимая жену.
Лицо Хлои просветлело.
– Я как-то не подумала об этом.
Он легонько дернул ее за локон.
– Мы, конечно, можем запереться в своих комнатах и не выходить, как остальные члены семьи. Пусть это безумие идет само по себе, а мы тем временем…
– Нет, не можем, Джон, – вздохнула Хлоя.
– А почему бы и нет? – томно протянул он.
– Вы же знаете, лорд Секстон, что склонны увлекаться. – Она скрестила руки на груди и игриво топнула ногой.
– Да, конечно, все эти мои вздохи, стоны и крики… – Джон бросил на нее обжигающий взгляд из-под опущенных ресниц. Губы его дрогнули в улыбке.
– Чему это ты улыбаешься? – Хлоя погрозила ему пальцем.
– Я улыбаюсь потому, что сюда направляется баронесса Дюфон со своими жалобами. Я собираюсь исчезнуть.
– О нет! Только не она! Джон, неужели ты оставишь меня объясняться с… Вернись немедленно!
Но Джон уже исчез за стеклянной дверью, ведущей в сад.
– Ты еще заплатишь мне за это, – вполголоса пробормотала Хлоя.
– Виконтесса! – раздался гнусавый плаксивый голос.
Стиснув зубы, Хлоя сделала глубокий вдох и изобразила на лице улыбку.
– Слушаю вас, баронесса Дюфон.
Эта нудная женщина придерживалась моды, принятой при дворе ее казненного короля, Людовика XVI. Ее напудренные волосы были уложены в прическу, высота которой почти равнялась росту хозяйки. На самой верхушке Хлоя разглядела миниатюрную модель корабля. Его крошечные паруса полоскались на легком сквозняке, который создавали раскрытые двери.
– С моей комнатой не все в порядке.
– Мне очень жаль это слышать. Что вы имеете в виду?
Хлоя не могла оторвать взгляда от кораблика в прическе баронессы, узнав в нем одну из моделей, подаренных Морисом ее мужу. До недавнего времени парусник стоял на письменном столе в бывшей комнате Джона. Это была его любимая модель.
О Боже!
Она прикусила губу. Возможно, Джон не узнает ее.
– В этой комнате очень шумно по утрам! – пожаловалась баронесса, вскинув голову. – Мне слышно, как прибывают кареты с гостями, и я не могу спать.
– Я приношу вам свои извинения за причиненные неудобства, но вы сами видите, что из-за такого количества гостей почти все комнаты замка заняты. Мне очень трудно переселить вас прямо сейчас.
Баронесса Дюфон, чей отец был герцогом, искоса взглянула на виконтессу, и на ее лице появилось выражение крайнего неудовольствия, свойственное лишь сливкам французской аристократии.
Хлоя сталкивалась с этим выражением с первых дней пребывания баронессы в замке, и оно сильно обижало ее.
Хотя баронесса оказалась вовсе не такой косоглазой, как говорили Синдреаки, ее глаза имели неприятную особенность сходиться к переносице, когда она была не в духе. А в этом состоянии она находилась почти все время. Ее выдающиеся вперед зубы придавали еще более неприятное выражение этому вечно недовольному лицу.
Хлоя не знала, что сказать. Как успокоить эту женщину? Ее просто некуда переселить. Спасение подоспело неожиданно.
Подошедший к ним сзади Жан-Жюль слышал большую часть разговора.
– Можете занять мою комнату, баронесса. Ее окна выходят на восток, в сад, и она очень уютная.
После этих слов с баронессой произошла удивительная перемена. Ее лицо стало почти дружелюбным. Она удовлетворенно кивнула и взмахнула веером.
– Благодарю, месье Синдреак. Вы настоящий джентльмен.
Хлоя была не слишком удивлена поступком Жан-Жюля, поскольку он с самого первого дня взял капризную даму под свою защиту. Но чем это можно объяснить? Такое поведение молодого человека ставило ее в тупик.
– Благодарю вас, виконтесса Секстон, – сказала баронесса и направилась к открытым стеклянным дверям. Хлоя была уверена, что видела, как маленький тяжелый якорь парусника упал в волны ее уложенных волос.
Притаившийся снаружи Джон увидел Синдреака рядом со своей женой и решил вернуться в дом. Входя, он столкнулся в дверях с баронессой Дюфон, и его взгляд лениво скользнул по проплывшему мимо его носа кораблику. Он непроизвольно нахмурился, заметив странную прическу, и прошел мимо.
Сделав два шага, Джон резко остановился.
Затем медленно повернулся и, подбоченясь, прищурился, разглядывая странную заколку для волос.
– Моя модель! – вполголоса произнес он.
В его изумрудных глазах вспыхнуло негодование. Джон мгновенно изменил свои намерения и последовал за исчезавшей за дверью высокой прической. Он вернет себе этот кораблик!
Хлоя смотрела, как Джон бросился вслед за баронессой. Прикрыв рот рукой, она подавила смешок. У нее не было никаких сомнений, что вечером за ужином кораблик будет по-прежнему находиться на голове баронессы. Джону же достанется надменный взгляд аристократки.
– Чрезвычайно оригинальная прическа, – подал голос стоявший слева от Хлои Жан-Жюль, и на его красиво очерченных губах заиграла насмешливая улыбка.
– Похоже, ты взял на себя роль ее защитника, Жюль? – улыбнулась Хлоя.
– Разве?
Хлоя покачала головой:
– Можно тебя кое о чем спросить?
Он удивленно вскинул бровь, и на мгновение Хлоя увидела молодого человека таким, каким он будет лет через десять.
– Ты питаешь к ней слабость, Жан-Жюль?
Он недоуменно пожал плечами:
– Просто в одну из ночей в тюрьме она была очень добра ко мне. – Теперь настала очередь Хлои удивляться. – Нет, это не то, что вы подумали.
– Что же произошло?
– Я был очень болен – подхватил там лихорадку. Однажды ночью… это была самая тяжелая ночь… – Он умолк в нерешительности, не зная, стоит ли продолжать рассказ, и его скулы покрылись румянцем.
– И что? – спросила Хлоя.
Он набрал полную грудь воздуха.
– Баронесса держала мою голову на коленях, положив ладонь мне на лоб, и говорила, что я слишком отважен, чтобы вот так умереть в этой омерзительной вонючей тюрьме.
Взгляд его золотистых глаз был устремлен на перелетающую с ветки на ветку птицу.
– В эту ночь лихорадка отступила. Я помню недолгое ощущение глубокой радости от того, что мне суждено поправиться. Затем пришли солдаты, чтобы увести на гильотину следующую группу осужденных, и все вернулось на круги своя. Но в ту ночь она была добра ко мне.
Хлоя смотрела, как Жюль борется со своими чувствами. Впечатлительный молодой человек, а какое доброе сердце!
Однажды ночью эта заключенная в тюрьму женщина нашла в себе душевные силы проявить доброту к юноше, находящемуся на пороге смерти. Она окружила его материнской нежностью.
Именно такие малые добрые поступки и запоминаются больше всего, поняла Хлоя. Жан-Жюль всегда будет прощать баронессе Дюфон ее скверный характер, потому что однажды она проявила свои лучшие качества, обнаружив природную доброту.
– Спасибо, что поделился со мной. Я всегда буду помнить об этом случае.
Жан-Жюль коротко кивнул, несколько смущенный собственной откровенностью. Он торопливо извинился и направился на поиски братьев.
В тот вечер за обедом Хлоя заметила, что модель корабля по-прежнему весело поблескивает в прическе баронессы. Джон с недовольным видом сидел во главе стола.
Она не была особенно удивлена результатом. Бедный Джон. Он слишком добр. Половина гостей щеголяла в его вещах.
Адриан Синдреак, сидевший рядом с ней, улучил момент, чтобы придвинуться ближе, и принялся расспрашивать, водится ли рыба в ручье, который он обнараружил в северной части поместья.
В зале стоял такой шум, что, отвечая, Хлоя вынуждена была наклониться к нему и кричать в самое ухо.
Ответив Адриану, она подняла взгляд и вздрогнула, заметив устремленные на нее с противоположного края стола прищуренные изумрудные глаза, в которых светилась угроза. Джону явно не нравились ее близкие отношения с Синдреаками. Очень хорошо.
Чтобы еще больше досадить Джону, она лучезарно улыбнулась ему через стол и помахала рукой. Муж наблюдал за ней с каменным лицом.
Хлоя тут же повернулась к соседу слева и вступила с ним в разговор.
К несчастью, это был еще один Синдреак.
Жан-Поль, занимавший место по левую руку от нее, принялся рассказывать ей забавный анекдот про булочника и цыганку. Когда Жан-Поль закончил и тут же получил тычок от Адриана, ей ничего не оставалось делать, как громко рассмеяться, видя, как он раздражен выходкой младшего брата. Синдреаки были такие очаровательные…