Эдриан Маршалл. Улыбнись, малышка

   – Дженевра Пейн, – ответила старушка, заняв предложенное ей место. – Мисс Дженевра Пейн.
   – Отлично, мисс Пейн. Или лучше называть вас Дженеврой?
   Старушка едва заметно кивнула.
   – А имя у вас редкое, Дженевра. Ну что, может, расскажете мне, как женщина с таким редким и красивым именем попала в подобную переделку?
   Старушка принялась рассказывать, да так искренне, что я, признаюсь, совершенно неопытная в подобных вопросах, сразу же ей поверила. Она служила в – на всякий случай не буду приводить имен – семье N.
   Так вот, на семью N старушка работала верой и правдой пять лет. Из этих пяти четыре года были самыми спокойными и безмятежными в ее жизни. Хозяева были довольны своей работницей, а работница – своими хозяевами, что, как вы и сами знаете, случается довольно редко. Однако через три года произошло то, что изменило не только жизнь семьи N, но и отразилось на привычной работе Дженевры Пейн: миссис N умерла, оставив мистера N и свою маленькую дочь на попечении домработницы. Мистер N горевал, по моим меркам, недолго: через полтора года он женился на миссис M, которую маленькая мисс N сразу же невзлюбила. Девочка все еще тосковала по матери и считала женитьбу отца предательством. Вскоре оказалось, что нелюбовь девочки взаимна: мачеха не стремилась сближаться с девочкой и начала устанавливать в доме свои порядки. Вот здесь-то пришлось несладко мисс Дженевре Пейн, которая делала все так, как привыкла делать во времена ныне покойной миссис N.
   Станете ли вы сомневаться в том, что миссис M это пришлось не по душе? Вскоре миссис M начала намекать своему супругу на то, что от услуг мисс Пейн можно было бы отказаться. Однако мистер N с негодованием отверг предложение жены и отказался увольнять хорошую работницу, которая верой и правдой служила его семье столько лет. Миссис M вроде бы успокоилась и смирилась с тем, что Дженевра останется в доме.
   Но старушка торжествовала победу слишком рано. Одним прекрасным утром обнаружилась пропажа колье, которое девочке, маленькой мисс N, подарила когда-то покойная мать. Весь дом был поднят на ноги, и поиски колье все-таки увенчались успехом. Где бы вы думали нашли эту дорогую безделицу? Разумеется, в сумочке мисс Дженевры Пейн. Возмущенная до глубины души миссис M потребовала, чтобы воровкой немедленно занялась полиция.
   – А я-то думал, что колье исчезло, – мрачно сообщил Соммерс, дослушав старушку. – Что ж, не буду скрывать, Дженевра, вы оказались в скверном положении. Колье найдено в вашей сумочке, свидетелей – полная скамья. Единственное, что я мог бы вам предложить, – это чистосердечное признание. Если вы подпишете его, срок удастся скостить. К тому же, узнав о том, что вы раскаиваетесь в содеянном, ваши хозяева, быть может, сменят гнев на милость и не станут доводить дело до суда.
   Я не верила своим ушам. Мистер Соммерс принуждал сознаться в преступлении ни в чем не повинную женщину. К тому моменту я уже так уверилась в невиновности Дженевры, как если бы сама была участницей вышеупомянутых событий. У меня не возникало даже сомнений в том, что колье подложила ей коварная миссис M, которая желала во что бы то ни стало избавиться от неугодной домработницы, напоминавшей ей о покойной жене мистера N. Может, мне стоило промолчать и не лезть не в свое дело, однако неугомонный дух, сидевший внутри меня и взывавший к справедливости, настаивал, чтобы я хотя бы попыталась помочь старушке.
   – Послушайте, Мэтью, – пискнула я из своего уголка. – Вы ведь еще не допросили ни ее хозяйку, ни хозяина. Вдруг они скажут что-нибудь такое, что подтвердит невиновность мисс Пейн?
   Мэтью Соммерс, вопреки моим ожиданиям – а я ожидала бурю гнева в свой адрес, ведь я нагло вторглась в допрос, – расхохотался.
   – Кэролайн, вы действительно считаете, что хозяин Дженевры поверит своей служанке больше, чем жене? Я вас умоляю! Не будьте такой наивной. Если эти люди не снимут обвинения, шансы нашей Дженевры невелики…
   – Я ни за что не признаюсь в том, чего не совершала! – вспыхнула Дженевра. – Пускай меня сажают в тюрьму, но я сяду туда с чистой совестью. А вам, мисс Камп, спасибо. Вы, видно, одна мне верите. Если, конечно, не считать маленькую мисс. Она всегда относилась ко мне тепло, а когда у меня нашли это проклятое колье, рыдала в три ручья и умоляла своего отца не вызывать полицию.
   – Вот видите, Мэтью, – покосилась я на Соммерса. – Даже девочка не верит в виновность мисс Пейн. Хотя она и пострадала – у нее ведь пропало колье.
   – Прикажете мне допросить еще и девочку? – хмыкнул Соммерс. – Конечно же к показаниям ребенка судья отнесется с большим вниманием.
   Несмотря на напускную иронию, я заметила, что Мэтью и сам не горел желанием отправить Дженевру Пейн на скамью подсудимых. Но что он мог поделать, когда все факты, все улики указывали на виновность старушки?
   Я вдруг остро почувствовала разницу между моими героинями и мною. Они были куда сообразительнее. Им удавалось отыскивать скрытые улики, они задавали каверзные вопросы, которые обезоруживали детективов и шерифов. Они вытаскивали из тюрьмы невиновных, разоблачая истинных преступников с такой же небрежностью, с какой стряхивали пепел со своих сигарет. А что могла сделать я? Чем я могла помочь несчастной старушке, чье лицо, что еще совсем недавно выражало отвагу и желание отстаивать свои права, теперь осунулось и потемнело, словно строгий судья уже вынес приговор?
   Повисло угрюмое молчание.
   – Мэтью, у вас курят? – наконец поинтересовалась я.
   Детектив кивнул. Я вытащила сигарету и полезла в карман за зажигалкой. Мой девственно-белый недавно купленный «клиппер» оказался перепачкан чернилами, а на пальцах остались фиолетовые разводы. В очередной раз ругая себя за то, что не положила ручку в футляр, я вытащила из сумочки салфетку и принялась вытирать пальцы. На белоснежной салфетке появились отпечатки моих пальцев. И тут меня осенило.
   – Послушайте, Мэтью, – обратилась я к детективу. – Если мисс Дженевра Пейн и впрямь взяла колье, на нем должны быть отпечатки ее пальцев. Может, вы отошлете колье на экспертизу?
   – Я не думаю, что тот, кто взял колье, оставил на нем отпечатки своих пальцев, если вы об этом. Скорее всего, колье хорошенько протерли, прежде чем положить его в сумочку. Видите ли, не все так просто, как кажется на первый взгляд. Для того чтобы делать экспертизу, я должен иметь веские основания для сомнений. Если бы я проверял отпечатки пальцев на каждой украденной вещи, начальство давно бы меня уволило.
   – Но разве история, рассказанная мисс Пейн, не достаточное основание?
   – А кто ее подтвердит?
   Я вздохнула. Если бы все было так просто, как в моих детективах, мисс Дженевра Пейн уже не сидела бы в участке. Но, увы, противный кузен Майлс оказался прав: мои представления о расследованиях, даже таких, казалось бы, простых, как случай мисс Пейн, очень сильно расходились с действительностью. И, хотя этот случай на фоне моих романных злодеяний выглядел заурядным и даже водевильным, я сочувствовала старушке так, как никому из моих персонажей.
   – Дженевра, может быть, вы хорошенько подумаете и вспомните хотя бы кого-нибудь, кто мог бы вам помочь? – поинтересовался детектив. – В вашем доме есть еще прислуга?
   Дженевра кивнула.
   – Да, горничная, моя помощница. Но едва ли она скажет хоть слово в мою защиту – девушка она очень робкая и страшно боится потерять место.
   – Паршиво, – кивнул Мэтью. – А кто-нибудь из соседей может подтвердить, что ваша хозяйка скверно обращалась с вами? Кричала или, может, оскорбляла вас?
   – Едва ли, – покачала головой Дженевра. – Моя хозяйка никогда не отчитывала меня на людях. Она даже при муже остерегалась придираться ко мне. Зато наедине со мной позволяла себе грубости.
   Зазвонил телефон, и я заметила, что детектив обрадовался звонку. Его явно тяготило то, что он ничего не может сделать для старушки. Однако в процессе разговора лицо Соммерса потихоньку начало светлеть, а к концу – и вовсе засияло, как новенькая блестящая кастрюля из нержавеющей стали.
   – Честно скажу, вам очень повезло, Дженевра, – весело обратился он к старушке, выслушав собеседника на другом конце провода. – Ваша маленькая мисс довела вас до беды, но сама же и спасла. Девочка, – повернулся он ко мне, – чтобы избавиться от мачехи, решила подложить ей колье. Но ночью, в темноте, перепутала сумочки и подложила его мисс Пейн. Когда дело приняло такой оборот, она пожалела нашу почтенную даму и во всем призналась отцу, который немедленно позвонил в участок.
   – Боже мой… – Из глаз Дженевры потекли слезы. – Боже мой, я же говорила, что ничего не сделала…
   – Успокойтесь, мисс Пейн, ведь все закончилось. Теперь вы можете вернуться на свое место с гордо поднятой головой.
   Мои слова заставили старушку возмущенно тряхнуть этой самой головой.
   – Нет уж, туда я больше не вернусь. Не хочу работать в доме, где мне не верят. Лучше уж и вовсе остаться без работы.
   – Ну зачем же – без работы? – улыбнулась я. – Если вы умеете готовить и если, разумеется, хотите, вы могли бы работать у меня. От меня недавно ушла домработница. Вас, правда, может не устроить то, что я много курю…
   – О, это сущие пустяки, мисс Камп, – просияла старушка. – По сравнению с тем, что со мной только что произошло…
   Мисс Дженевра Пейн пообещала, что позвонит мне сразу, как только заберет из дома N свои вещи, и, искренне поблагодарив меня за участие, удалилась.
   – Кажется, я совсем вас разочаровал, – вздохнул детектив Соммерс. – Вы ожидали, что я буду вести себя как герой, но, увы, героизм в нашем деле удается проявить крайне редко.
   – Вовсе не разочаровали, – поспешила я утешить Соммерса. – Хотя, конечно, я не ожидала, что оправдать невиновного такая сложная задача. Казалось, все лежало на поверхности – придирки хозяйки, ее нежелание, чтобы мисс Пейн работала в этом доме. Я думала, что вы в два счета оправдаете Дженевру.
   – И ни на секунду не допускали, что она действительно виновата? – хитро сощурился Соммерс.
   Я покачала головой.
   – А зря. Иной раз мне попадаются такие хитрюги, которые самого черта запутают. И, кроме как на улики, мне полагаться не на что. Я не могу себе позволить руководствоваться чувствами, Кэролайн. И вам бы не советовал. Если, конечно, вы все еще не передумали заняться расследованием. Постараюсь найти для вас какое-нибудь не слишком запутанное дело. Если подвернется, конечно.
   Я расспросила Соммерса о его работе, а потом ему позвонили и нам пришлось распрощаться. Несмотря ни на что, детектив мне понравился: работая в полиции, он мог бы давно уже зачерстветь душой, но все же остался человеком. И, хотя он не совершил ничего из ряда вон выходящего, чтобы спасти мисс Дженевру Пейн, я все-таки была признательна ему за то, что он пытался хоть как-то ей помочь.
   Выйдя из участка, я нос к носу столкнулась с дорогим кузеном Майлсом. Он процедил сквозь зубы что-то невнятное, что, очевидно, надо было толковать как «Здравствуй, Кэролайн». Мне стало любопытно, что привело его в полицейский участок, и очень скоро я ответила на свой вопрос. Дорогой кузен все-таки решился стать писателем и теперь надеялся получить консультацию у профессионалов.
   Ну-ну, хихикнула я про себя. Удачи вам, дорогой Майлс Камп…

4

   Ангелочек Энджи не оправдал надежд своего дядюшки и оказался сущим бесенком.
   Это я поняла сразу же, как только зашла к Лесли. В гостиной все было перевернуто вверх дном, словно по дому пробежалось стадо обезумевших животных. Несколько стульев лежали на полу, скатерть съехала со стола и выглядела так, словно ее хорошенько пожевали, фарфоровая статуэтка – хорошенькая розовощекая пастушка и поросенок – валялась на диване, а диванная подушка, поменявшись местами со статуэткой, была заброшена на полку с книгами. Светлый ковер был обагрен красными пятнами, но я сразу догадалась, что причина их появления вовсе не убийство, а чье-то неосторожное обращение с банкой из-под кетчупа.
   – Лесли, – охнула я, оглядывая своего растерянного друга. – Что это?!
   – Это Энджи. Боюсь, тебе не удастся познакомиться с ней прямо сейчас, потому что она слишком переутомилась, приводя мое холостяцкое жилье в божеский вид, и теперь спит сном праведника. Да, я не ошибся – Энджи просто ангелочек. Но, увы, только во сне…
   – Ты до сих пор не нашел няню?
   – Я дал объявление в газету, но мне никто не позвонил. Пришлось обратиться в агентство, и они обещали кого-нибудь прислать. Я готов заплатить сколько угодно, лишь бы меня избавили от этого дьяволенка.
   – Но ты же говорил…
   – Говорил, – вздохнул Лесли. – Пока здесь была ее мать, Энджи проявляла чудеса вежливости и послушания. Но ты бы видела, что с ней случилось, едва сестра оказалась за порогом. Ребенка словно подменили. Нет, я, конечно, понимаю, развод тяжелая штука для детской психики. Но это не причина сводить с ума старого холостяка.
   – Мне повезло больше. Я нашла себе домработницу. Правда, еще не знаю, правильно ли я поступила, наняв ее в полицейском участке.
   – Что?!
   Я подробно рассказала Лесли о своем знакомстве с Соммерсом.
   – Так что теперь мисс Пейн работает в моем доме, – закончила я.
   – Только писательница детективов может нанимать прислугу в полицейском участке, – засмеялся Лесли. – Так что, Толстяк нашел для тебя дело?
   – Пока нет, – вздохнула я, – но обещал что-нибудь придумать. Угадай, кого я встретила, когда вышла из участка?
   – Судя по выражению твоего лица, самого Элвиса в розовом «кадиллаке».
   – Кузена Майлса. Он все-таки надеется поколебать лавры Рекса Стаута.
   – Какая ирония… Разве можно так ненавидеть собственного кузена? Где же твои родственные чувства? Да и можно ли не любить Майлса – он ведь такой красавчик?
   – Только не для меня, – поморщилась я, вспомнив презрительную усмешку, которой всякий раз одаривал меня дорогой кузен. – Может быть, у него и смазливая мордашка, но истинной красоты в его лице я не замечала.
   – Неправда, он красив, – возразил Лесли. – Такие мужчины нравятся женщинам. У него благородные черты лица, античный профиль, тонкие – я бы даже сказал, аристократичные – губы. Правда, лицо у него немного надменное, но, насколько я знаю, женщин это даже интригует.
   – Значит, у нас разные представления о мужской красоте, – буркнула я. – Не знаю, как остальным женщинам, а мне он кажется противным.
   – Ты всегда была субъективной, Кэрол. Я уверен, если бы кузен Майлс проявил к тебе немного больше внимания и почтения, ты бы считала его очень милым.
   – Не говори глупостей, Лесли, – окончательно разозлилась я. – Майлс совсем не в моем вкусе. К тому же он мой кузен. По закону мы с ним все равно что брат и сестра.
   Мы с Лесли могли бы пререкаться и дальше – иногда наши споры длились часами, – если бы не раздался звонок в дверь.
   – Наверное, миссис Брокен, – предположил Лесли. – Что-то рано сегодня, обычно она удивительно пунктуальна, – продолжил он уже из холла. – Ну теперь у нее прибавится работы. Правда, придется доплачивать… – Лесли осекся.
   Я вышла в холл и сразу поняла причину его удивленного молчания. Если честно, я и сама удивилась не меньше его. На пороге стояла Мэгги Даффин. Траур уже был снят: на ней красовался коротенький светлый тренч, обнажавший красивые стройные ножки.
   – Мэгги? Что ты здесь делаешь?
   – Меня прислало агентство. А ты? – Мэгги рассеянно посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на Лесли. – Бог ты мой, я вас вспомнила. Мы встречались на похоронах бабушки Агаты.