Эфендиев Ильяс. Повесть о Сарыкейнек и Валехе

   На следующий день очерк перепечатали в республиканской газете "Коммунист", и в том же номере на последней странице было помещено объявление о приеме в высшие учебные заведения. Я скользил взглядом по специальностям, не задерживаясь ни на одной... Физико-математический? Математика - это для Сарыкейнек, в нашем классе она знала этот предмет лучше всех... Филологический факультет? Копаться в языковых и литературных тонкостях, штудировать современные романы, сухие и толстые, как кирпич, - нет, слуга покорный! Исторический? Читать о великих походах прошлого, о знаменитых полководцах я любил, но чтобы пересказывать все это школьникам, копаться в пыльных архивах, - нет, и это занятие не по мне. Химия? Со школы ее не могу терпеть. Между прочим, Сарыкейнек тоже. Юридический факультет? Вот это да! Это то, что мне нужно!.. Я снова вспомнил предложение, сделанное Мурадзаде, и мне вдруг захотелось немедленно, сегодня же, сейчас позвонить ему. Сказать, что я решил поступать... В конце концов, отчего не воспользоваться своим конституционным правом? Государство предоставило нам такую возможность!.. Чего раздумывать?.. Правда, в отличие от некоторых молодых людей, которые еще со школьной скамьи рвутся в вуз, любой вуз, я до сих пор не думал об учебе. Жизнь у нас с Сарыкейнек сложилась так, что никто не нянчился с нами. Нам всего надо было добиваться самим, своими силами. И прежде всего - получить профессию, чтобы прокормить себя. Встать на ноги... Что ж, профессия у меня уже есть. Я могу учиться и работать. Пусть вместе со мной учится и Сарыкейнек...
   В обеденный перерыв из конторы я позвонил Мурадзаде.
   - Здравствуйте, товарищ Мурадзаде. Говорит Валех...
   - А-а, герой Валех? - шутливо приветствовал он меня. - Здравствуй, здравствуй. Как дела?
   - Спасибо, все в порядке. Но...
   - Что-нибудь опять случилось?
   - Нет-нет, не беспокойтесь, - успокоил я его. - Никакого скандала.
   Он рассмеялся и облегченно вздохнул - так мне, во всяком случае, показалось.
   - Слушаю, - сказал он.
   - Помните наш разговор?
   - Неужели решился?
   - Да.
   - Хочешь юристом стать?
   - Да, хочу.
   - Прекрасно. Как говаривали наши отцы: куда желание, туда и цель. Очень хорошо. Сколько лет ты работаешь на стройке?
   - Без малого два года.
   - Бери характеристику с места работы. Мы дадим свою характеристику. И - с богом! Договорились?
   - Да.
   - Твоя невеста останется на стройке?
   - Нет, она тоже будет поступать. На физико-математический.
   - Добро. Как приедете в Баку, сразу дайте о себе знать. Договорились?
   - Да. Большое спасибо, товарищ Мурадзаде. До свидания!
   После разговора с Мурадзаде у меня будто крылья выросли. Но мне предстоял еще один разговор. С Сарыкейнек. Я верил, что она согласится со мной. Но знал - разговор будет нелегкий.
   Так оно и произошло.
   Собственно, к этому разговору внутренне она давно была готова. И все же...
   - А поступим? - первое, о чем спросила она.- Ведь ты знаешь, поступить в институт в наши времена...
   - Как раз в наши времена можно! - оборвал я ее.- Если в этом году не выдержим экзаменов, попытаем счастья в следующем году... Не такие уж мы старые.
   - А если экзамены сдадим успешно, но... Ты понимаешь, о чем я говорю? Ведь обидно будет! И ничего тут fre поделаешь, ты сам понимаешь. - Она улыбнулась. - это посложнее, чем драка с вооруженными бандитами!
   - Ты имеешь в виду блат? Был у меня, был об этом разговор с Мурадзаде. Так он, знаешь, отругал меня за такие мысли. Единственное, что от нас требуется экзамены сдать... Поняла?
   Она кивнула. Помолчала. И задала следующий вопрос, которого я ждал:
   - Ладно. Предположим, поступили. А где жить будем? Опять в общежитии? Я в одном, ты в другом.., Сколько можно? - У нее дрогнул голос.
   - Снимем квартиру, - быстро ответил я, боясь, что она расплачется. - И товарищ Мурадзаде поможет...
   - Сколько он может помогать нам... - горько улыбнулась она. - Не маленькие.
   - Прекрасно. Я буду учиться и работать. А ты - учиться и вести домашнее хозяйство.
   - А свадьба? - тихо спросила она, опустив голову.
   - Справим скоро. Подумай, те деньги, что мы отложили на свадьбу, понадобятся нам на первых порах в городе. Ой как понадобятся! Потому не будем замышлять ничего грандиозного. Соберемся вечерком в кругу друзей...
   Она молчала, крепко сжав мне руку.
   - Чем говорить "мус... мус", лучше сразу сказать: "Мустафа"! В этом мире надо быть решительным, - продолжал я. - До каких пор мы будем связывать нашу свадьбу с получением квартиры, с мебелью...
   - А может, мы поступим на заочное отделение? - сделала она последнюю робкую попытку. - Будем учиться, как Сарвар. А то, знаешь, мне жалко расставаться с этими местами. Я к ним так привыкла.
   - Не в Америку же мы переезжаем! Сюда мы еще вернемся!.. Ну, а что касается заочного обучения, то, по-моему, если учиться, то учиться как следует. Без перерывов и отлучек... Того же мнения придерживается, между прочим, и Сарвар. Если бы не семья дяди, которой он помогает, он бы давно, по его словам, переехал в Баку и поступил на очное отделение...
   Она молчала. Я взял ее за плечи, притянул к себе, посмотрел ей в глаза.
   - Что с тобой, Сарышка? Раньше ты была не из тех, кто дует на воду, прежде чем отпить...
   - Признаться, Валех-джан, боюсь я. Боюсь перемен. .. После того, что произошло с тобой, когда ты и уехал-то совсем недалеко - в совхоз Сабира... Думаю, не дай бог, опять попадем в какую-нибудь историю, Баку - город большой. .. чужой.
   - Ах ты, глупышка моя! - от души рассмеялся я.- Все будет в порядке. И с каких это пор Баку стал для пас чужим?
   - Здесь мы с тобой в родной семье. Ко всему привыкли.
   - Привыкнем и там!.. Мы же с малолетства приучены к Незнакомым людям. Сколько, помнишь, воспитателей сменилось у нас в детдоме, пока мы выросли?! Не кисни, Сарыкейнек, дорогая. Поехали! Все, поверь, будет хорошо!
   .. .И вот позади последние дни, проведенные в поселке. Сборы в дорогу. Позади прощание со скалой Амира, с нашим "зимним дворцом", с Гюллюбеим-халой, которая всплакнула по случаю нашего отъезда, - впервые я видел эту славную веселую старушку в слезах...
   .Мы на вокзале. Заняли свои места в вагоне. Вот-вот поезд тронется.
   - Ребята, берегите себя! - кричит за окном вагона Сарвар. - Друг друга берегите... Валех, ты малость вспыльчив, водится такой грешок за тобой. Поспокойней будь там. Не лезь в драку!..
   - Смотрите, без нас не обмывайте студенческие билеты, - машет рукой Придира Зейнал. - И новоселье без нас не справляйте!
   - Ребята, город есть город... Если что понадобится- пишите. Обязательно пишите! - кричит Эльдар.
   Поезд трогается. Какое-то время они все трое идут рядом с движущимся вагоном, потом бегут. Платформа кончается, и они остаются позади. Поезд набирает скорость. Вагонные колеса все быстрее, быстрее постукивают на стыках,
   ЧАСТЬ II
   Глава восьмая
   НАШИ ГЕРОИ ПОСТУПАЮТ В ВУЗ
   Валех
   Не охотник я до всяких нежностей, но расставание со стройкой, со скалой Амира, с говорливой речкой и лесом, начинающимся сразу же за поселком, неожиданно оказалось тяжелым. Я видел, как Сарыкейнек переживает, и крепился, старался не показывать своих чувств.
   Больше всего огорчало расставание с машиной. С товарищами по стройке я еще мог переписываться, мог разговаривать по телефону, видеться с ними и в Баку, С машиной - мне так казалось - прощался навсегда.
   Получив расчет, я отвел машину в гараж, вымыл до блеска. Мыл и приговаривал про себя: "Моя верная и послушная, сколько я гонял тебя по горам-долам! И ни разу ты не подвела меня, не опозорила перед друзьями-товарищами, не оставила посреди дороги..."
   Казалось, могучий "КрАЗ" слышит мои слова, понимает, что происходит в моем сердце.
   Каналья Кериш из соседней бригады, увидев, с каким старанием я драю машину, сострил:
   - Что, руль никак не отпускает от себя?
   Но я так глянул в его сторону, что Кериш прикусил язык. Знал мой характер.
   Еще, кажется, только вчера, когда из-за предательского наговора я оказался в тюрьме, мне так хотелось вернуться к ребятам, на стройку, в родные горы. Вернулся. А теперь - новая разлука. Нас ждал Баку.
   Каково-то будет нам в большом городе, среди незнакомых людей?
   Да... Поезд мчался, бодро постукивали колеса на стыках. И мне не сиделось на месте. Я то подходил к окну и, насвистывая, смотрел на пробегающие мимо поля, то садился рядом с Сарыкейнек, говорил ей что-то забавное, легкое. Сарыкейнек пыталась казаться беззаботной, но это ей мало удавалось.
   - Послушай, - наконец взорвался я, - не в Исфаган едем, за тридевять земель. Хватит вздыхать! Не то... Не то закажу сейчас музыку вот этому зурначи. Пущусь в пляс прямо здесь, в купе.
   А в нашем вагоне ехал зурначи, чтобы не соврать, килограммов за сто, в мохнатой шапке и сапогах, и с ним худущий, с выступающими на шее жилами барабанщик - бубнист.
   Увидев надутое лицо зурначи, Сарыкейнек весело рассмеялась.
   Вообще-то по натуре она была жизнерадостной, не из тех, кто унывает и сетует на трудности. И все же... женское сердце... Да и события последних месяцев вызвали излишнюю настороженность и нервозность. Понимая все это, я пытался как-то расшевелить, вырвать ее из этого состояния.
   - Ты видела, как Мурадзаде влепил этим мерзавцам? - -говорил я о бывшем председателе колхоза Меджидове и бывшем следователе Юсифове. Закон для всех один...
   - Конечно, - соглашалась Сарыкейнек. - Но ведь пока суд да дело, и нам досталось. Сколько ты хлебнул всего, сколько я наволновалась...
   - Выходит, надо спрятаться, как черепаха под свой панцирь, и всего на свете бояться? -возражал я.
   - Не за себя боюсь...
   - Не за меня ли? Вот еще выдумала! Ты меня в мельничные жернова сунь вывернусь живым.
   .. .Прямо с вокзала мы поехали к тетушке Джейран.
   Договорились между собой, что вещи пока оставим у нее и пойдем в институтское общежитие. Ну, а если поступим, снимем комнату подешевле где-нибудь на окраине.
   Но тетушка Джейран решила иначе.
   - Никаких общежитии! - сказала она. - Только этого еще не хватало! Живите у меня.
   Сколько мы ни отказывались, не помогло.
   - И не стесните вы меня вовсе. Я в разъездах, квартира все равно пустует. Располагайтесь. Ребята вы славные. И мне будет с кем поболтать.
   Говорилось все это искренне, от чистого сердца.
   Мы и остались.
   - Ну, чувствуйте себя как дома. А я поехала, - сказала тетушка Джейран, собираясь в рейс.
   .. .Весь день провели мы в счастливом безделье.
   Сарыкейнек хлопотала на кухне, нарезая хлеб, разливая чай, раскладывая еду по тарелкам. А я смотрел на нее и насмотреться не мог. Так все выходило у нее ладно да ловко.
   А потом сидели, беспечно болтая о том о сем. И конечно, о нас самих. Поступим ли мы в институт или нет, а если поступим, то как будем жить? Ведь придется и учиться, и зарабатывать на жизнь...
   - Может, сходим к Мурадзаде, - предложила Сарыкейнек. - Посоветуемся.
   - Давай, - согласился я.
   .. .Секретарша Мурадзаде, хорошенькая Говхар, встретила нас как старых друзей.
   - У товарища Мурадзаде посетители, - сказала она. - Посидите немного.
   Я достал папиросы, закурил. А Говхар, слышу, шепотом выспрашивает у Сарыкейнек, как мы устроились и была ли у нас свадьба...
   - Добро пожаловать! - Мурадзаде вышел нам навстречу, поздоровался за руку сначала с Сарыкейнек, потом со мной. Усадил за приставной столик, сам сел рядом.
   "Вели бы себя все вот так, просто, уважительно",- подумал я.
   Товарищ Мурадзаде справился о нашем самочувствии, спросил, как подготовились к экзаменам, где живем...
   - У тетушки Джейран? Передайте ей привет. Звоните после каждого экзамена, ладно?
   .. .Когда мы вышли на улицу и влились в толпу по-городскому озабоченных, спешащих куда-то людей, мне показалось, что эти люди и сам город давно нам знакомы, будто мы родились и выросли здесь.
   Баку я всегда любил. Часто думал о нем, о его бесконечных улицах, о море, набережной.
   Но сегодня, пожалуй, впервые почувствовал себя в этом городе своим.
   Взявшись за руки, мы долго бродили в пестрой толпе. Потом сдали документы - она в строительный, я - в университет, на юридический факультет. Уставшие, но довольные сделанным делом, вернулись домой.
   .. .Настал первый день экзаменов.
   Только-только мы разместились в аудитории, как преподаватель, смуглолицый, высокий мужчина, внимательно посмотрел на меня и очень громко спросил:
   - Как фамилия? Я назвал себя.
   - Откуда? Я сказал.
   - Работал шофером самосвала? - переспросил преподаватель.
   - Да, шофером.
   - Что-то лицо знакомо. Уж не в газете ли видел я твой портрет?
   - Было такое.
   - Передовик?
   - Работал неплохо. Но отметили по другому случаю. Я бандитов задержал.
   - Бандитов? - переспросил преподаватель так, что все в аудитории уставились на меня. - А-а, припоминаю. .. Восемнадцатилетний шофер задержал двух рецидивистов, разоружил их и сдал властям. Статья, кажется, называлась "Случай в лесу"...
   - Так это он? - с интересом переспросил второй педагог, принимавший экзамен.
   А третий подозрительно сощурился:
   - И что же, все так и было, как описано в газете?
   - да - ответил я. - А вы что, газетам не верите?
   Смуглолицый расхохотался. А третий педагог недобро покачал головой.
   Зря я резко ответил, мелькнуло в голове. Как-никак экзаменатор... В груди вдруг поднялось смутное беспокойство.
   Но когда объявили тему сочинения, я разом успокоился. Предстояло писать о Вагифе. С детства я горячо люблю Вагифа, многие его шошмы знаю наизусть...
   Смуглолицый преподаватель расхаживал между рядами, посматривал в наши листки. Остановился возле меня. Наклонился и неожиданно тихо сказал:
   - Здесь запятую пропустил, - и показал, где.
   Не знаю, что меня удивило больше: то ли, что смуглолицый, оказывается, умеет говорить тихо, то ли, что он хочет помочь мне... Впоследствии я часто вспоминал этого доброжелательного, приветливого педагога.
   В строительный институт я подоспел вовремя. Сарыкейнек как раз только что сдала сочинение и вышла в коридор.
   - Ну как?
   - Думаю, что справилась, - ответила она и поплевала через плечо. - Попался роман "Меч и перо". А это, сам знаешь...
   Еще б не знать! Исторический роман Ордубады мы читали вслух долгими зимними вечерами. А потом Сарыкейнек еще пересказывала его содержание тетушке Гюллюбеим.
   Наши сочинения оценили на "отлично"...
   От экзамена к экзамену мы подходили все ближе и ближе к цели.
   И вот позади последний день испытаний. Мы посту* пили!
   Сарыкейнек радовалась бурно, открыто, я же старался быть сдержанным, невозмутимым.
   - Ты что, не рад? - спрашивала Сарыкейнек. - Мы ж поступили, понимаешь! Стали студентами!
   - А что тут особенного?
   - Как что?! Ты же видел, сколько ребят срезалось! А мы...
   Конечно, все это была бравада, и я был бесконечно благодарен судьбе, которая наконец повернулась к нам лицом. Но... есть в моем характере черта, странная и мешающая мне порой воспринимать яркие краски жизни, а именно: никакой успех, даже неожиданный, не приносил мне полного удовлетворения. Очень скоро он начинал казаться мне обычным, само собой разумеющимся фактом. Так со мной было тогда, когда я справился с таким опытным борцом, как заведующий хозяйством стройки. И тогда, когда поверг толстопузого Меджидова. И когда одолел рецидивистов в лесу... Единственным исключением была, пожалуй, Сарыкейнек. Ее любовь всегда обогревала и радовала меня.
   Только после того как увидели свои фамилии в официальном, заверенном печатью списке принятых, дали телеграмму ребятам на стройку.
   А потом прямым ходом к Мурадзаде.
   - Молодцы! - сказал он, одаривая нас улыбкой. - Теперь пора и устраиваться. В городе... Могу помочь с общежитием.
   - Опять общежитие? Нет! - решительно сказала Сарыкейнек.- Хотим снять комнату.
   - А по карману ли? Мы промолчали.
   - Вот что... - Мурадзаде устало потер виски, дел у него, судя по всему, хватало и без нас. - Вместо общежития, по-моему, можно выхлопотать комнатку. Временно. И не в новом доме, а из освобожденного фонда.
   - Вот бы хорошо! - воскликнула Сарыкейнек. - Да хоть последнюю развалюху!
   - Не спешите, - прервал ее Мурадзаде. - Может, я и ошибаюсь. Тут все должно быть по закону. Надо уточнить, что да как. Кажется, нужно ходатайство министерства, характеристики... Позвоните мне завтра... в конце дня.
   Мурадзаде - человек слова. Узнал, поговорил, направил к начальнику горжилуправления Саламову. И посоветовал:
   - Валех, ты человек обидчивый, горячий. А квартира - дело хлопотное. Если придется походить, не сердись, Ладно?
   Я обещал с легким сердцем. Подумаешь, пустяки!
   Знал бы я, как непросто будет сдержать это мое обещание.
   Глава девятая КАК САЛАМОВ ДАЛ НАМ КВАРТИРУ
   И вот мы в управлении.
   В приемной Саламова оказалось многолюдно. Секретарша, вызывающе одетая блондинка, не обращая внимания на посетителей, красила губы.
   - Можно пройти к товарищу Саламову? - спросила Сарыкейнек.
   Секретарша не ответила. Я не выдержал:
   - Разве не к вам обращаются?
   Секретарша бросила на меня быстрый взгляд, отложила зеркальце, посмотрела еще раз.
   - А Саламов занят.
   - Когда освободится?
   Секретарша пожала плечами и, достав пилочку, занялась ногтями.
   Все, кто находился в приемной, молча наблюдали за тем, как она орудовала пилкой. У посетителей были покорные, потные лица и застывшие глаза.
   Подождав немного, я снова подошел к секретарше, которая, достав конфеты, собралась пить чай.
   - Нас направили к товарищу Саламову, вы понимаете? Товарищ Мурадзаде...
   - Мы счастливы! - усмехнулась секретарша, не дослушав. - Но начальник занят. Вон, все ждут.
   Я невольно обернулся и посмотрел на сидевших здесь бог знает сколько времени людей. Их лица показались мне еще более жалкими. Нет, ждать покорно и терпеливо, как они, я не мог.
   Взяв Сарыкейнек за руку и не обращая внимания на блондинку, я открыл дверь кабинета.
   Саламов, оплывший, грузный мужчина, говорил по телефону, судя по игривому тону - с женщиной.
   "Ну и ну, - поразился я. - До чего человек этот похож на Меджидова!.."
   Тут товарищ Саламов увидел нас.
   - Чего лезете? - рявкнул он, прикрыв трубку ладонью.
   - А вы потише, - ответил я. - И не лезем, товарищ Меджидов, а входим.
   - Какой Меджидов, а?
   - Извините, я оговорился. Нас направил товарищ Мурадзаде.
   - Как ваша фамилия?
   - Валех Эйваз оглы.
   - А... - Саламов сбавил тон. - Товарищ Мурадзаде, верно, звонил... - И с улыбкой, адресованной то ли нам, то ли кому-то на другом конце провода, Саламов сказал в трубку: - Извини, у меня посетители.
   Положив трубку, Саламов оглядел нас - сначала Сарыкейнек, потом меня.
   - Где стоите в очереди на квартиру?
   - В поселке строителей, - ответил я и назвал поселок.
   - Ну и езжайте к себе. Мы-то при чем?
   - Но речь идет о временном жилье, - напомнил я.- Вместо общежития... Товарищ Мурадзаде сказал: в порядке исключения так делают. По ходатайству Министерства строительства. Он вам звонил...
   - Ах, да. Припоминаю, - улыбка снова показалась на мясистом круглом лице Саламова. - Верно, я обещал помочь. Но пока у меня ничего нет, да и документы на вас не пришли... Загляните дня через три.
   .. .Через три дня мы снова были в кабинете Саламова.
   - Слушаю вас, - сказал он холодно.
   - Наши документы еще не получены?
   - Какие документы? - Саламов говорил так, будто видел нас впервые.
   - Ходатайство из министерства, характеристики...
   - Какие характеристики?
   - Послушайте, - взорвался я, - вы что, не узнали нас? Вам звонил Мурадзаде, помните?
   - Ах, товарищ Мурадзаде,- прищурился Саламов.- Тут, знаете, столько народу ходит... Строят, строят, а все не хватает... - Саламов помолчал. - Так что же вы хотите?
   - Как что? - удивился я. - Квартиру.
   - Квартиру? - хмыкнул Саламов. - Москва не сразу строилась. Не месили, не лепили, готовое на дороге нашли... да еще кусок пожирнее выбираете?
   - Если дадите пожирнее, не откажемся, - сказал я как можно более спокойно.
   - Ну, а что касается "месить-лепить", то с помощью вот этих рук не один жилой дом построен! - Глаза Сарыкейнек загорелись гневом.
   - Вот этих? - Саламов ухмыльнулся и хотел было взять руку Сарыкейнек в свои жирные ладони. Но Сары-кейнек, покраснев, отшатнулась.
   _ Вот что... - нахмурился я. - Не принимайте нас за деревенских дурачков. Если не собираетесь помочь, так и скажите. Тогда мы снова обратимся к товарищу Мурадзаде.
   _ Зачем сердишься, юноша? - сладко улыбнулся Саламов. - Ночей не сплю, думаю, как бы вам помочь. А вы, простите, кем приходитесь товарищу Мурадзаде?
   - Никем.
   - Ну да? - не поверил Саламов. - Иначе зачем же он хлопочет за вас?
   - Очевидно, потому, что мы того заслуживаем, - ответила Сарыкейнек. - Вы спросили, я отвечаю. С товарищем Мурадзаде не состоим ни в каких родственных отношениях, мы - рабочие со стройки. Приехали в Баку по направлению министерства. Как нам сказали, имеем право на жилье...
   - На общежитие, - сказал Саламов.
   - В общежитии уже пожили, хватит. К тому же мы хотим пожениться...
   - Ах, вы еще не женаты? - Саламов опять глянул на Сарыкейнек.
   - Поженимся, как только узнаем, что квартира есть. Теперь вам все понятно?
   Не обидевшись на мой резкий тон, Саламов достал платок, вытер пот с жирного лица.
   - Сейчас у меня нет ничего подходящего. Зайдите дня через три.
   - Через три дня в котором часу? - спросил я.
   - А ты пунктуальный, - ухмыльнулся Саламов. И добавил: - В двенадцать.
   Когда мы вышли, Сарыкейнек вдруг рассмеялась:
   - Вспомнила, как ты Саламову сказал - "товарищ Меджидов". У него от удивления аж глаза полезли на лоб.
   - Я нарочно.
   - Я так и поняла. Чтобы сбить спесь... А он и вправду на Меджидова похож.
   - Боюсь не только внешне.
   - Ты так считаешь?
   - Не видишь, как он себя ведет? Люди толкутся в приемной, он в это время любезничает по телефону.., Одного не пойму, отчего эти люди терпят такое обращение с собой? Почему не ворвутся к нему в кабинет и не зададут ему перца?
   - Все просто. Боятся, Саламов рассердится, не даст квартиры, - с женской рассудительностью объяснила Сарыкейнек.
   .. .Вечером мы пили чай на балконе. Квартира тетушки Джейран была на четвертом этаже, и с балкона открывался прекрасный вид на город.
   Звезды, высыпавшие на небе, казалось, переглядывались с огнями города. Пунктирно тянулись уличные фонари, обозначая линии улиц. Вдоль этих линий двигались огоньки машин. Огни светились и в море. Желтые, зеленые, красные блики дрожали на волнах. С моря дул ровный прохладный ветерок, приятный после дневного зноя.
   Сарыкейнек смотрела в сторону подсвеченной прожекторами Девичьей башни. Чувствовалось, что мысли ее блуждали где-то далеко-далеко.
   - Валех, послушай,- сказала она наконец. - А интересно, насколько легенда о девушке, дочери хана, которая бросилась с башни и разбилась, достоверна?
   - Легенда есть легенда, - ответил я. - Разве может отец влюбиться в собственную дочь? Случись такое, будь этот человек не ханом - самим шахом, народ растерзал бы его.
   - Ну, а башню-то зачем построили?
   - Затем же, зачем построили крепость Эрк, Шушинскую крепость. Защищаться от врагов.
   Мы помолчали, глядя на вечерний город.
   - Случись кому из наших предков ожить, да прийти в жилищное управление, да увидеть всех этих безмолвных просителей квартир у кабинета Саламова, он не поверил бы своим глазам. Ведь, столкнувшись с несправедливостью, наши предки не трусили, а брались за меч.
   - Положим, - заметила Сарыкейнек, - твой оживший предок мог увидеть не только недотеп у дверей бюрократа, но и тебя, Сарвара, товарища Мурадзаде, тетушку Джейран. При этом он не огорчился бы, а совсем наоборот...
   Что говорить, по душе мне пришлись эти слова моей рассудительной невесты. Наши предки действительно не унесли с собой в могилу всю свою храбрость, стойкость, мужество.
   Через три дня, ровно в двенадцать, как и условились, мы были в управлении. Секретарша равнодушно сказала:
   - Начальник будет после перерыва.
   - Но ведь он сам назначил время. Блондинка пожала плечами:
   - Не знаю, что он вам назначал. Его нет... Не верите, сами посмотрите. - И хладнокровно принялась размешивать в стакане чай.
   Мы вышли и до двух (в два кончался перерыв) бродили по улицам.
   В два, однако, Саламов не появился. Прошел час, Саламова не было. Сарыкейнек сбегала в ближайшую булочную. Прямо в приемной, сидя напротив жующей секретарши, перекусили и мы. Саламов как в воду канул. Стенные часы пробили шесть. Иронически глянув на нас, секретарша прибрала на столе, оделась и ушла. Саламов так и не явился.
   На следующий день с утра мы снова были в управлении. Нас встретили знакомые лица посетителей.
   Дверь в кабинет Саламова была открыта, и мы увидели, что он еще не пожаловал.
   Мы стали ждать. Ждали час. Саламов не приходил. Ждали два. Саламова все не было. Наконец, когда часы пробили двенадцать, в дверях показался Саламов.
   Вытирая пот с разгоряченного лица, на ходу бросил:
   - Сегодня не принимаю. - И прошел в кабинет. Я решительно шагнул следом.
   - Товарищ Саламов, это не дело - людей обманывать. Вчера мы пришли в двенадцать, как условились. Вас не было.
   - Вот как, оказывается, я должен перед вами отчитываться?
   - А почему бы нет? Ведь вы работаете в Совете народных депутатов...
   - Извольте, именно в горсовете я и был. На сессии.
   - И что же, назначая нам время, вы не знали о сессии горсовета?
   - Вот что, племянничек, приходи завтра.
   - Я вашими "завтра" сыт по горло... Почему вы не можете решить наш вопрос сейчас?
   - Сейчас я ухожу. Нет времени. После выходного приходите, что-нибудь придумаем. - И вышел из кабинета.