Утром 23 июня немцы после короткого, но сильного, обстрела дота тяжелыми снарядами атаковали его танками. Они выдвинулись от фольварка Климовщизна в полукилометре от дота. К орудию встал помкомвзвода сержант Василий Золотов. Несколькими выстрелами он подбил два танка, третий же, не желая испытывать судьбу, задом ретировался к фольварку. Больше с этой стороны враги не атаковали. После этого главная опасность нависла справа, со стороны дороги на Колеты, где попал в беду атакованный с двух сторон 39-й дот. Немцы проникли к нему со стороны перелеска, обнаружив, что недавно возведенный там дот не достроен и не вооружен. Прикрываясь танками, они блокировали этот соседний дот. Помочь ему было невозможно: с этой стороны в доте № 55 была амбразура с поврежденным накануне пулеметом. Посланные через дорогу в дот лейтенанта Чуся связные вернулись удрученными: 37-й также был подорван и не подавал признаков жизни. Таким образом, к вечеру 23-го у развилки дорог остался едва ли не один дот № 55. Позади, в глубине позиции, стояла еще одна огневая точка, но состояние ее не было известно. Слева от дороги еще держался 59-й, но после вывода из строя двух соседних с ним дотов положение его тоже было незавидным.
Вечером гитлеровцы неожиданно для уровцев атаковали их с тыла, вдоль дороги от Сопоцкино, отрезав таким образом учебную роту от 1-й. Сначала появилась крытая машина, и у развилки дорог, когда из нее начали выпрыгивать автоматчики, по ним ударил молчавший до этого времени тыловой дот № 54. Потом по дороге в обход разбитой машины проехал бронетранспортер, который был подбит огнем из 55-го дота. Последние бронебойные снаряды были выпущены по скоплению вражеской техники у фольварка. Оставили лишь один – на всякий случай.
Подходил к концу второй день войны. Патроны были расстреляны почти все, для пушки остался один выстрел, не было ни грамма продовольствия. Связи тоже не было ни с кем. Когда наступили сумерки, бои стали постепенно затихать везде. Ночью лейтенант Торохов послал двух связных в батальонный командный пункт, который находился в расположении 1-й роты, в доте № 17. Но там, кроме незнакомого лейтенанта и батальонного фельдшера, никого не было. Они сказали, что комбат находится у канала в 3-й роте и они тоже направляются туда, в 213-й полк, с которым, возможно, будут выходить из окружения. Но когда, они пока не знали.
Утром с тыла снова послышался гул моторов. Танки подошли со стороны недостроенного дота и начали бить по 55-му в упор. Разбив наружную (решетчатую) дверь, немцы вылезли из танков. Они подошли к доту, но внутренняя броневая дверь была оборудована хитрым замковым устройством со многими рукоятками, блокируемыми изнутри, и открыть ее они не могли. Стали кричать в пулеметную бойницу: «Рус, сдавайс! Бистро, шнель раус! Аллес капут!» и еще что-то.
«Айн минут! Сейчас открою», – отозвался взводный, отодвигая задвижку бойницы. Он выстрелил через нее несколько раз из револьвера, снаружи раздались крики, кто-то упал, а остальные побежали к танкам. Сержант принес ручной пулемет и дал длинную очередь по сгрудившимся у танков немцам. Те спрятались за броней. Когда закончились патроны и к ручному пулемету, гитлеровцы осторожно приблизились к двери с пакетами взрывчатки и, уложив ее у входа в сквозник, вернулись к танкам. Через несколько минут прогремел мощный взрыв, который выбил броневую дверь и разрушил часть сквозника. Ограничившись этим, немцы уехали. Немного придя в себя, бойцы 55-го дота решили попытаться пробраться к каналу, чтобы отходить вместе с полком. Выпустив по фольварку последний снаряд, они испортили матчасть, забрали личное оружие, ручной пулемет и последние патроны, вечером тайно выбрались из дота и кустарником двинулись к Августовскому каналу. В дотах 3-й роты никого уже не было, кроме нескольких тяжелораненых. Они сказали, что все ушли вместе с 213-м полком к Неману. Полк так и не догнали, на рассвете переплыли Неман на обнаруженной у берега лодке и лесными дорогами двинулись на восток. Теперь немцы могли быть спокойны: эти «неправильные» русские в дотах, не желавшие сдаваться в условиях полного окружения, больше не будут им досаждать.
Августовский канал. 56-я стрелковая дивизия
Вечером гитлеровцы неожиданно для уровцев атаковали их с тыла, вдоль дороги от Сопоцкино, отрезав таким образом учебную роту от 1-й. Сначала появилась крытая машина, и у развилки дорог, когда из нее начали выпрыгивать автоматчики, по ним ударил молчавший до этого времени тыловой дот № 54. Потом по дороге в обход разбитой машины проехал бронетранспортер, который был подбит огнем из 55-го дота. Последние бронебойные снаряды были выпущены по скоплению вражеской техники у фольварка. Оставили лишь один – на всякий случай.
Подходил к концу второй день войны. Патроны были расстреляны почти все, для пушки остался один выстрел, не было ни грамма продовольствия. Связи тоже не было ни с кем. Когда наступили сумерки, бои стали постепенно затихать везде. Ночью лейтенант Торохов послал двух связных в батальонный командный пункт, который находился в расположении 1-й роты, в доте № 17. Но там, кроме незнакомого лейтенанта и батальонного фельдшера, никого не было. Они сказали, что комбат находится у канала в 3-й роте и они тоже направляются туда, в 213-й полк, с которым, возможно, будут выходить из окружения. Но когда, они пока не знали.
Утром с тыла снова послышался гул моторов. Танки подошли со стороны недостроенного дота и начали бить по 55-му в упор. Разбив наружную (решетчатую) дверь, немцы вылезли из танков. Они подошли к доту, но внутренняя броневая дверь была оборудована хитрым замковым устройством со многими рукоятками, блокируемыми изнутри, и открыть ее они не могли. Стали кричать в пулеметную бойницу: «Рус, сдавайс! Бистро, шнель раус! Аллес капут!» и еще что-то.
«Айн минут! Сейчас открою», – отозвался взводный, отодвигая задвижку бойницы. Он выстрелил через нее несколько раз из револьвера, снаружи раздались крики, кто-то упал, а остальные побежали к танкам. Сержант принес ручной пулемет и дал длинную очередь по сгрудившимся у танков немцам. Те спрятались за броней. Когда закончились патроны и к ручному пулемету, гитлеровцы осторожно приблизились к двери с пакетами взрывчатки и, уложив ее у входа в сквозник, вернулись к танкам. Через несколько минут прогремел мощный взрыв, который выбил броневую дверь и разрушил часть сквозника. Ограничившись этим, немцы уехали. Немного придя в себя, бойцы 55-го дота решили попытаться пробраться к каналу, чтобы отходить вместе с полком. Выпустив по фольварку последний снаряд, они испортили матчасть, забрали личное оружие, ручной пулемет и последние патроны, вечером тайно выбрались из дота и кустарником двинулись к Августовскому каналу. В дотах 3-й роты никого уже не было, кроме нескольких тяжелораненых. Они сказали, что все ушли вместе с 213-м полком к Неману. Полк так и не догнали, на рассвете переплыли Неман на обнаруженной у берега лодке и лесными дорогами двинулись на восток. Теперь немцы могли быть спокойны: эти «неправильные» русские в дотах, не желавшие сдаваться в условиях полного окружения, больше не будут им досаждать.
Августовский канал. 56-я стрелковая дивизия
Главный рубеж Гродненского УРа проходил по южному берегу Августовского канала, полоса предполья – по северному. Там силами пехотинцев и саперов 56-й дивизии были установлены проволочные заграждения, вырыт противотанковый ров, оборудованы дзоты (дерево-земляные огневые точки). Предполье обороняли 2-й батальон 213-го СП и, как выяснилось уже в ходе боев, 1-й батальон 184-го Краснознаменного СП. 213-й полк был поднят по тревоге в 3 часа 35 минут, за четверть часа до начала артподготовки немецких войск. 1-й и 3-й батальоны заняли полевые укрепления и недостроенные доты, 2-й батальон (комбат – капитан Д.Н.Шилов) – позиции в предполье. Вместе с пехотой оборону заняли военные строители и саперы, среди которых был 1-й батальон 23-го инженерного полка (командир – капитан К.Л.Спиричев). Первый удар приняли на себя батальоны, находившиеся на северном берегу канала. До пехотного полка 161-й дивизии 8-го армейского корпуса вермахта атаковало позицию батальона 213-го стрелкового полка. Атака была отражена с большими потерями. После подхода подкрепления гитлеровцы повторили атаку усиленным составом. Батальон Шилова начал отход за Августовский канал [42, c.48]. Вероятно, его бойцы слышали, что на левом фланге гремела ожесточенная перестрелка (там тоже кто-то держал оборону), но кто это был, выяснилось позже и при весьма трагических обстоятельствах.
1-й батальон 184-го КрСП был выделен на строительство укреплений 68-го УРа. Задача была поставлена следующая: выкопать выделенный батальону участок противотанкового рва. Палаточный лагерь разбили недалеко от деревни Соничи, прямо у вспаханной контрольно-следовой полосы. На работы их каждый день пропускали через эту полосу пограничники. К вечеру 21 июня ров был выкопан, командир 1-й роты лейтенант Палащенко и другие офицеры убыли на выходной в Гродно к семьям. Командир батальона капитан Корнух был в отпуске. Утром, как рассказывал бывший пулеметчик 1-й роты М.И.Алексеенко, их разбудил не сигнал тревоги, а грохот рвущихся снарядов. Но паники не было, хотя офицеры из Гродно так и не вернулись, был только лейтенант, замещавший комбата. Счастье, что батальон прибыл на земляные работы не из летнего лагеря, а прямо с зимних квартир: cо всем вооружением и боеприпасами. Поэтому старшины рот быстро выдали бойцам по 60 патронов на винтовку, по 2 диска – на ручной пулемет, по 2 ленты – на станковый. Чтобы не дать засечь себя авиации, спешно свернули лагерь, сорвав палатки. Преодолев контрольно-следовую полосу, быстро заняли оборону в предполье, установили пулеметы в дзотах. Командовали сержанты – помощники командиров взводов. Противник обстрелял расположение батальона из минометов, но особого результата это не дало. Свыше часа длилась активная ружейно-пулеметная перестрелка. Когда растаял запас патронов, решено было отойти на 2-ю линию обороны – за канал. Сделать это оказалось не так-то просто. Когда заняли какую-то высотку, перейдя через сгоревшее хлебное поле (канал был уже виден), снова попали под минометный обстрел. С той стороны, из стоявших в шахматном порядке дотов, ожесточенно били пулеметы. Свои били по своим. Положение стало критическим, потери батальона росли. Чтобы связаться с дотами, послали туда разведчиков, все они погибли, скошенные шквальным огнем из-за канала. Рядовой Сатаров пошел в полный рост, размахивая красной косынкой на палке, и тут же упал, сраженный насмерть. Из 1-й роты послали четверых бойцов на заставу в надежде через пограничников установить связь с укрепрайоном. Застава оказалась брошенной, и связь не работала, но на складах разжились провиантом, винтовочными патронами и гранатами. Доты своим огнем по-прежнему не давали подойти к берегу Августовского канала. М.И.Алексеенко вызвался в одиночку переплыть на южный берег и связаться с уровцами. Со второй попытки ему это удалось. Сжимая в руке штык от СВТ, храбрый солдат выбрался на берег. Из ближайшего дота выскочили и окружили его несколько странных красноармейцев. Одеты они были в польскую форму и фуражки-«конфедератки» с красными звездочками, возрастом тоже были постарше, нежели вновь призываемая молодежь. Солдаты говорили по-польски (очевидно, это были уже отслужившие срочную службу резервисты польской армии, призванные в ряды РККА за несколько дней до войны и пришедшие на призыв в старой форме). Понять их перебранку было нелегко, но «герман», «замурдовачь» и «растшелячь» Алексеенко разобрал. Уяснив, что его принимают за немца, он возмущенно высказал полякам все, что о них думал. Образная русская речь отрезвила поляков: «А можэ бычь, он и направдже россиянин? Бо ни едэн герман не бэндже так лайеть по-российску». Послали за командиром, штык, правда, отняли. Пришедший младший лейтенант, чистенький, в новой форме (вероятно, только что выпущенный из училища), также не поверил пулеметчику. Ситуация была нелепая до крайности. В уровском батальоне не знали, что перед их главной позицией, в предполье, находится «чужой» стрелковый батальон, гибнущий теперь под перекрестным огнем своих и противника. Несколько раз М.И.Алексеенко переплывал Августовский канал под пулями, устно передавая взаимные требования офицера укрепрайона и своего помкомвзвода сержанта Соловьянинова, пока доты на время не прекратили огонь. Наконец, сильно поредевший батальон 184-го Краснознаменного стрелкового полка оказался на боевой позиции 68-го УРа на южном берегу канала. Красноармейцы обсушились, отдохнули, пополнили немного боекомплект и подкрепились (уровцы поделились сухарями и селедками). Потом они двинулись вдоль канала к Неману в надежде соединиться с главными силами полка.
Первые несколько часов действия 213-го СП поддерживали огнем 247-й гаубичный полк (и.о. командира – майор Кузнецов) и дивизион 113-го легкоартиллерийского полка, позже с учебных сборов подошли другие два дивизиона. Рядом с летним лагерем 213-го полка располагался лагерь дивизионного 38-го разведбата (командир – капитан Захаренко), имевшего на вооружении танкетку и десять бронемашин БА-10. Разведчики также приняли участие в бою, поддерживая огнем пехоту. Палаточный лагерь 247-го ГАП находился недалеко от господского двора Свят-Вельки, где располагалась опергруппа штаба дивизии. Понеся большие потери в людях от действия авиации и артиллерии противника, он тем не менее оперативно выступил в сторону Августовского канала. Развернувшись на участке позади обороны 213-го полка, артиллеристы немедленно открыли беглый огонь осколочными снарядами по наступающей немецкой пехоте. Тут же налетели пикирующие бомбардировщики «Ю-87» из корпуса Рихтгофена. Когда, отбомбившись, «штукасы» улетели, на изрытых воронками огневых позициях артполка осталось в строю менее половины орудий, погибло много личного и конского состава, было разбито много тягачей и автомашин. Только привели себя в порядок, как последовал новый налет. Командир огневого взвода 1-й батареи 1-го дивизиона А.М.Иванов вспоминал, что соседи пытались спасти орудия, закатывая их в котлованы недостроенных дотов, но из этого ничего не вышло. Примерно к 6–7 утра 247-й гаубичный артполк был полностью разгромлен. Похоронив погибших, прицепив к тягачам несколько уцелевших гаубиц и уложив раненых в кузова на свежесрубленные ветки, оставшиеся в живых направились в сторону Гродно. К Неману вышло 78 человек из 1240. Не менее печальной была участь 113-го ЛАП. При первом артобстреле было убито и ранено много коней того дивизиона, что находился у канала (полк был полностью на конной тяге), уцелевшие животные разбежались, и их пришлось долго ловить. Прицепив орудия и передки к упряжкам, артиллеристы выдвинулись к границе, заняли свои огневые позиции и также открыли беглый огонь по пехоте и бронетехнике противника. Под ударами с воздуха и ответным огнем вражеской артиллерии выходили из строя одно орудие за другим, выбивались личные составы расчетов. Герой Советского Союза А.М.Коваль вспоминал: «К обеду после неоднократных атак в расчете осталось только 2 человека – я и наводчик. Мы навели орудие и прямой наводкой стали расстреливать танки. Несколько танков были подбиты, остальные спрятались в укрытие. Противник не мог не заметить наше орудие и открыл по нему огонь. Орудие было разбито, а я ранен осколком снаряда» [76, копия]. К 18 часам в 113-м полку осталось всего два орудия (76-мм пушка и 122-мм гаубица). Остаткам полка была поставлена задача – оставить позиции, пройти через Гродно и сосредоточиться на его окраине, в лесу, где развернуть пункт сбора военнослужащих; уцелевшие орудия направлялись на усиление 184-го стрелкового полка.
Таким образом, после разгрома дивизионной артиллерии 56-й дивизии стрелковые подразделения, державшие оборону на берегу Августовского канала, остались без огневой поддержки. После полудня 28-я пехотная дивизия вермахта прорвала советскую оборону на рубеже Гродненского укрепрайона и, обойдя Сопоцкин с юга и севера, начала продвигаться в сторону Гродно. 213-й стрелковый полк занял круговую оборону в районе деревни Лойки. Комендант УРа полковник Н.П.Иванов, находившийся на своем КП, до 14 часов поддерживал связь с батальонами, затем связь была прервана, и восстановить ее не удалось. Впоследствии управление района перешло в Скидель. В ночь на 23 июня командир 9-го артпульбата капитан П.В.Жила с частью своих людей с боем пробился на соединение с 213-м полком, но некоторые блокированные немцами доты на сопоцкинских высотах сражались до последних чисел июня; гарнизон одного из сооружений под командой старшего лейтенанта В.Г.Мачулина продержался до 27 июня [3, с. 38]. Когда дот был приведен к молчанию и подорван, раненый и контуженый Мачулин был пленен. После войны он жил в Гродно, работал водителем такси, но никому в голову не пришло побеседовать с ним и записать его воспоминания. Так и умер, никому ничего не рассказав.
Объективности ради поправлю немного коллег-историков, пишущих о войне. Вся водная система, связывающая реки Висла и Неман, действительно носит название Августовский канал. Но на самом деле канал, вернее, его рукотворная часть, состоит из двух отрезков. Первый фактически заканчивается у деревень Горчица и Пляска, дальше идет цепь проточных озер (наибольшее из них имеет название Микашевское) и от деревни Рыгол – речка Чарна (Черная) Ганьча. У д. Соничи Чарна Ганьча поворачивает на север, и от нее берет начало второй отрезок канала. Именно на берегу этого отрезка находилась позиция 213-го полка. Но для тех, кто встретил утро 22 июня в составе войск 3-й армии, АВГУСТОВСКИЙ КАНАЛ если и не аналог ПУЛКОВСКИХ ВЫСОТ, как для защитников Ленинграда, то тоже место памятное и святое. И пусть так и будет.
184-й Краснознаменный стрелковый полк (командир – подполковник П.М.Чугунов) в ночь на 22-е находился в районе деревни Гожа, то есть на правом, восточном берегу Немана. Ширина реки в этом месте свыше 180 м, глубина – до 3 м. Ближайшие мосты – в самой Гоже и в Гродно. В исторической литературе нет ничего, что дало бы хоть какие-то факты, касающиеся действий этого полка в первый день войны. Есть только одно скупое сообщение по линии войск НКВД. Из донесения начальника войск Белорусского погранокруга И.А.Богданова:
«На 16–30 22 июня 1941 г.
1) Гожа, участок Августовского погранотряда, занят противником.
2) 184-й стрелковый полк ведет бой на фронте Маньковцы, Келбаски, Шемблевце. 213-й стрелковый полк – в дер. Лойки» (Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Сборник документов. М., 1968. С. 132).
Вечером в распоряжение командира 184-го полка поступили два оставшихся орудия 113-го легкоартиллерийского полка; как могли, они поддерживали пехотинцев, причем командовали огнем лично командир полка Зайцев и начальник штаба майор Данилов. Подполковник Зайцев, весь день бесстрашно командовавший своей частью под непрерывным огнем, был убит; наводчик орудия А.А.Бабаджанян в память о своем комполка сохранил его полевую сумку. Бабаджанян рассказывал: «Бойцы 184-го полка ручной гранатой поджигают первый танк, однако танки ползут. Я направляю ствол своего орудия на идущий впереди. Мой командир орудия отдает приказ: «4 снаряда, беглый – огонь!» Выпускаю снаряды. В тот момент ползущий слева танк, обстреливая нашу огневую позицию, снес верхнюю часть щита моего орудия и смертельно ранил командира. Танки идут прямо на орудие. Я прекращаю стрельбу. Заряжающий в один миг вытащил из кармана погибшего командира ручную гранату, спрятался под куст и оттуда бросил ее под танк. Танк загорелся и остановился. Остальные повернули обратно» [76, копия]. Когда стемнело, на огневой позиции осталось пятеро живых: майор Ф.К.Данилов, капитан Ширяев и трое бойцов. За день 184-й СП и 113-й ЛАП подбили 14 единиц вражеской бронетехники, но артполк фактически перестал существовать. Подорвав орудия, оставшиеся в живых пошли на восток в поисках сборного пункта. Так в целом закончился боевой день 22 июня на правом фланге 3-й армии.
1-й батальон 184-го КрСП был выделен на строительство укреплений 68-го УРа. Задача была поставлена следующая: выкопать выделенный батальону участок противотанкового рва. Палаточный лагерь разбили недалеко от деревни Соничи, прямо у вспаханной контрольно-следовой полосы. На работы их каждый день пропускали через эту полосу пограничники. К вечеру 21 июня ров был выкопан, командир 1-й роты лейтенант Палащенко и другие офицеры убыли на выходной в Гродно к семьям. Командир батальона капитан Корнух был в отпуске. Утром, как рассказывал бывший пулеметчик 1-й роты М.И.Алексеенко, их разбудил не сигнал тревоги, а грохот рвущихся снарядов. Но паники не было, хотя офицеры из Гродно так и не вернулись, был только лейтенант, замещавший комбата. Счастье, что батальон прибыл на земляные работы не из летнего лагеря, а прямо с зимних квартир: cо всем вооружением и боеприпасами. Поэтому старшины рот быстро выдали бойцам по 60 патронов на винтовку, по 2 диска – на ручной пулемет, по 2 ленты – на станковый. Чтобы не дать засечь себя авиации, спешно свернули лагерь, сорвав палатки. Преодолев контрольно-следовую полосу, быстро заняли оборону в предполье, установили пулеметы в дзотах. Командовали сержанты – помощники командиров взводов. Противник обстрелял расположение батальона из минометов, но особого результата это не дало. Свыше часа длилась активная ружейно-пулеметная перестрелка. Когда растаял запас патронов, решено было отойти на 2-ю линию обороны – за канал. Сделать это оказалось не так-то просто. Когда заняли какую-то высотку, перейдя через сгоревшее хлебное поле (канал был уже виден), снова попали под минометный обстрел. С той стороны, из стоявших в шахматном порядке дотов, ожесточенно били пулеметы. Свои били по своим. Положение стало критическим, потери батальона росли. Чтобы связаться с дотами, послали туда разведчиков, все они погибли, скошенные шквальным огнем из-за канала. Рядовой Сатаров пошел в полный рост, размахивая красной косынкой на палке, и тут же упал, сраженный насмерть. Из 1-й роты послали четверых бойцов на заставу в надежде через пограничников установить связь с укрепрайоном. Застава оказалась брошенной, и связь не работала, но на складах разжились провиантом, винтовочными патронами и гранатами. Доты своим огнем по-прежнему не давали подойти к берегу Августовского канала. М.И.Алексеенко вызвался в одиночку переплыть на южный берег и связаться с уровцами. Со второй попытки ему это удалось. Сжимая в руке штык от СВТ, храбрый солдат выбрался на берег. Из ближайшего дота выскочили и окружили его несколько странных красноармейцев. Одеты они были в польскую форму и фуражки-«конфедератки» с красными звездочками, возрастом тоже были постарше, нежели вновь призываемая молодежь. Солдаты говорили по-польски (очевидно, это были уже отслужившие срочную службу резервисты польской армии, призванные в ряды РККА за несколько дней до войны и пришедшие на призыв в старой форме). Понять их перебранку было нелегко, но «герман», «замурдовачь» и «растшелячь» Алексеенко разобрал. Уяснив, что его принимают за немца, он возмущенно высказал полякам все, что о них думал. Образная русская речь отрезвила поляков: «А можэ бычь, он и направдже россиянин? Бо ни едэн герман не бэндже так лайеть по-российску». Послали за командиром, штык, правда, отняли. Пришедший младший лейтенант, чистенький, в новой форме (вероятно, только что выпущенный из училища), также не поверил пулеметчику. Ситуация была нелепая до крайности. В уровском батальоне не знали, что перед их главной позицией, в предполье, находится «чужой» стрелковый батальон, гибнущий теперь под перекрестным огнем своих и противника. Несколько раз М.И.Алексеенко переплывал Августовский канал под пулями, устно передавая взаимные требования офицера укрепрайона и своего помкомвзвода сержанта Соловьянинова, пока доты на время не прекратили огонь. Наконец, сильно поредевший батальон 184-го Краснознаменного стрелкового полка оказался на боевой позиции 68-го УРа на южном берегу канала. Красноармейцы обсушились, отдохнули, пополнили немного боекомплект и подкрепились (уровцы поделились сухарями и селедками). Потом они двинулись вдоль канала к Неману в надежде соединиться с главными силами полка.
Первые несколько часов действия 213-го СП поддерживали огнем 247-й гаубичный полк (и.о. командира – майор Кузнецов) и дивизион 113-го легкоартиллерийского полка, позже с учебных сборов подошли другие два дивизиона. Рядом с летним лагерем 213-го полка располагался лагерь дивизионного 38-го разведбата (командир – капитан Захаренко), имевшего на вооружении танкетку и десять бронемашин БА-10. Разведчики также приняли участие в бою, поддерживая огнем пехоту. Палаточный лагерь 247-го ГАП находился недалеко от господского двора Свят-Вельки, где располагалась опергруппа штаба дивизии. Понеся большие потери в людях от действия авиации и артиллерии противника, он тем не менее оперативно выступил в сторону Августовского канала. Развернувшись на участке позади обороны 213-го полка, артиллеристы немедленно открыли беглый огонь осколочными снарядами по наступающей немецкой пехоте. Тут же налетели пикирующие бомбардировщики «Ю-87» из корпуса Рихтгофена. Когда, отбомбившись, «штукасы» улетели, на изрытых воронками огневых позициях артполка осталось в строю менее половины орудий, погибло много личного и конского состава, было разбито много тягачей и автомашин. Только привели себя в порядок, как последовал новый налет. Командир огневого взвода 1-й батареи 1-го дивизиона А.М.Иванов вспоминал, что соседи пытались спасти орудия, закатывая их в котлованы недостроенных дотов, но из этого ничего не вышло. Примерно к 6–7 утра 247-й гаубичный артполк был полностью разгромлен. Похоронив погибших, прицепив к тягачам несколько уцелевших гаубиц и уложив раненых в кузова на свежесрубленные ветки, оставшиеся в живых направились в сторону Гродно. К Неману вышло 78 человек из 1240. Не менее печальной была участь 113-го ЛАП. При первом артобстреле было убито и ранено много коней того дивизиона, что находился у канала (полк был полностью на конной тяге), уцелевшие животные разбежались, и их пришлось долго ловить. Прицепив орудия и передки к упряжкам, артиллеристы выдвинулись к границе, заняли свои огневые позиции и также открыли беглый огонь по пехоте и бронетехнике противника. Под ударами с воздуха и ответным огнем вражеской артиллерии выходили из строя одно орудие за другим, выбивались личные составы расчетов. Герой Советского Союза А.М.Коваль вспоминал: «К обеду после неоднократных атак в расчете осталось только 2 человека – я и наводчик. Мы навели орудие и прямой наводкой стали расстреливать танки. Несколько танков были подбиты, остальные спрятались в укрытие. Противник не мог не заметить наше орудие и открыл по нему огонь. Орудие было разбито, а я ранен осколком снаряда» [76, копия]. К 18 часам в 113-м полку осталось всего два орудия (76-мм пушка и 122-мм гаубица). Остаткам полка была поставлена задача – оставить позиции, пройти через Гродно и сосредоточиться на его окраине, в лесу, где развернуть пункт сбора военнослужащих; уцелевшие орудия направлялись на усиление 184-го стрелкового полка.
Таким образом, после разгрома дивизионной артиллерии 56-й дивизии стрелковые подразделения, державшие оборону на берегу Августовского канала, остались без огневой поддержки. После полудня 28-я пехотная дивизия вермахта прорвала советскую оборону на рубеже Гродненского укрепрайона и, обойдя Сопоцкин с юга и севера, начала продвигаться в сторону Гродно. 213-й стрелковый полк занял круговую оборону в районе деревни Лойки. Комендант УРа полковник Н.П.Иванов, находившийся на своем КП, до 14 часов поддерживал связь с батальонами, затем связь была прервана, и восстановить ее не удалось. Впоследствии управление района перешло в Скидель. В ночь на 23 июня командир 9-го артпульбата капитан П.В.Жила с частью своих людей с боем пробился на соединение с 213-м полком, но некоторые блокированные немцами доты на сопоцкинских высотах сражались до последних чисел июня; гарнизон одного из сооружений под командой старшего лейтенанта В.Г.Мачулина продержался до 27 июня [3, с. 38]. Когда дот был приведен к молчанию и подорван, раненый и контуженый Мачулин был пленен. После войны он жил в Гродно, работал водителем такси, но никому в голову не пришло побеседовать с ним и записать его воспоминания. Так и умер, никому ничего не рассказав.
Объективности ради поправлю немного коллег-историков, пишущих о войне. Вся водная система, связывающая реки Висла и Неман, действительно носит название Августовский канал. Но на самом деле канал, вернее, его рукотворная часть, состоит из двух отрезков. Первый фактически заканчивается у деревень Горчица и Пляска, дальше идет цепь проточных озер (наибольшее из них имеет название Микашевское) и от деревни Рыгол – речка Чарна (Черная) Ганьча. У д. Соничи Чарна Ганьча поворачивает на север, и от нее берет начало второй отрезок канала. Именно на берегу этого отрезка находилась позиция 213-го полка. Но для тех, кто встретил утро 22 июня в составе войск 3-й армии, АВГУСТОВСКИЙ КАНАЛ если и не аналог ПУЛКОВСКИХ ВЫСОТ, как для защитников Ленинграда, то тоже место памятное и святое. И пусть так и будет.
184-й Краснознаменный стрелковый полк (командир – подполковник П.М.Чугунов) в ночь на 22-е находился в районе деревни Гожа, то есть на правом, восточном берегу Немана. Ширина реки в этом месте свыше 180 м, глубина – до 3 м. Ближайшие мосты – в самой Гоже и в Гродно. В исторической литературе нет ничего, что дало бы хоть какие-то факты, касающиеся действий этого полка в первый день войны. Есть только одно скупое сообщение по линии войск НКВД. Из донесения начальника войск Белорусского погранокруга И.А.Богданова:
«На 16–30 22 июня 1941 г.
1) Гожа, участок Августовского погранотряда, занят противником.
2) 184-й стрелковый полк ведет бой на фронте Маньковцы, Келбаски, Шемблевце. 213-й стрелковый полк – в дер. Лойки» (Пограничные войска в годы Великой Отечественной войны 1941–1945. Сборник документов. М., 1968. С. 132).
Вечером в распоряжение командира 184-го полка поступили два оставшихся орудия 113-го легкоартиллерийского полка; как могли, они поддерживали пехотинцев, причем командовали огнем лично командир полка Зайцев и начальник штаба майор Данилов. Подполковник Зайцев, весь день бесстрашно командовавший своей частью под непрерывным огнем, был убит; наводчик орудия А.А.Бабаджанян в память о своем комполка сохранил его полевую сумку. Бабаджанян рассказывал: «Бойцы 184-го полка ручной гранатой поджигают первый танк, однако танки ползут. Я направляю ствол своего орудия на идущий впереди. Мой командир орудия отдает приказ: «4 снаряда, беглый – огонь!» Выпускаю снаряды. В тот момент ползущий слева танк, обстреливая нашу огневую позицию, снес верхнюю часть щита моего орудия и смертельно ранил командира. Танки идут прямо на орудие. Я прекращаю стрельбу. Заряжающий в один миг вытащил из кармана погибшего командира ручную гранату, спрятался под куст и оттуда бросил ее под танк. Танк загорелся и остановился. Остальные повернули обратно» [76, копия]. Когда стемнело, на огневой позиции осталось пятеро живых: майор Ф.К.Данилов, капитан Ширяев и трое бойцов. За день 184-й СП и 113-й ЛАП подбили 14 единиц вражеской бронетехники, но артполк фактически перестал существовать. Подорвав орудия, оставшиеся в живых пошли на восток в поисках сборного пункта. Так в целом закончился боевой день 22 июня на правом фланге 3-й армии.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента