Страница:
– Но как я ее узнаю? – спросил Дрейк.
– Если это будет она, – ответил Мейсон, – то под мышкой у нее будет красная банка из-под кофе, а лодка отчалит от пристани у дома Бэнкрофтов.
– Понятно, – сказал Дрейк.
– Она поедет на водных лыжах или сама будет управлять лодкой, – продолжал Мейсон. – В любом случае вы не должны ее преследовать. Вам надо оставаться возле берега. Издали вы проследите за ней, пока она не бросит в воду банку. Как только она это сделает, твои девушки должны резвиться изо всех сил. В этот момент ты резко ускоришь ход лодки – только не веди ее прямо к банке, а постарайся поймать волну, которую поднимет лодка Розины. Вас накроет брызгами, вы притормозите, а потом, как бы случайно, вытащите банку.
А теперь очень важный момент, Пол. Я хочу, чтобы у тебя был дубликат банки. Разумеется, он должен быть пустым. Я хочу, чтобы вы проехали рядом с настоящей банкой и выловили ее из воды, но тут же подбросили вместо нее свою фальшивку, а потом без задержки продолжали путь. Все это нужно проделать очень быстро, чтобы у человека, наблюдающего со стороны, сложилось впечатление, что вы просто проехали мимо банки и не обратили на нее никакого внимания.
– Это будет нелегко, – сказал Дрейк.
– Это потребует точного расчета, но в принципе вполне возможно, – сказал Мейсон. – Вы начнете выписывать восьмерки и круги, чтобы на озере поднялись большие волны. Девушки, если кто умеет, должны кататься на водных лыжах. Банка будет то появляться на гребне, то исчезать внизу. Кто бы за вами ни наблюдал, он не сможет точно определить, что произошло на самом деле. Я хочу, чтобы в лодке находилось по меньшей мере три, а еще лучше – четыре полуодетые девушки. Одна из них может быть старлеткой, жаждущей внимания публики. Остальные – работницами агентства, на которых можно положиться.
– Что мне делать, когда настоящая банка будет у меня?
– Позвони мне, – ответил Мейсон.
– А где мне тебя искать?
– Делла и я будем сидеть на веранде загородного дома Милтона Вараса Эллиота, одного из землевладельцев на берегу озера. Я оказал ему кое-какие услуги, и он будет рад помочь мне в этом деле. Как только банка окажется у тебя, положи ее в какую-нибудь коробку или спортивную сумку, чтобы никто не видел ее в твоих руках. После того как вы бросите другую банку и возьмете настоящую, сразу причаливай к берегу и подыщи какое-нибудь место, откуда можно наблюдать за озером. За поддельной банкой приедет лодка. Я хочу, чтобы ты записал ее лицензионный номер, составил описание людей, которые будут в ней сидеть, и проследил, куда они потом отправятся, – но при этом они не должны заметить слежки. Тут тебе пригодятся твои девушки. Они должны выделывать такие номера, чтобы никому и в голову не пришло, что ты можешь смотреть на что-нибудь другое.
– Хорошо, – сказал Дрейк. – Я постараюсь.
– Начни прямо сейчас, – посоветовал Мейсон. – Садись в машину, бери девушек и поезжай на озеро. У вас мало времени. Возможно, передача денег состоится уже сегодня.
– Уже иду, – бросил Дрейк, выходя из офиса.
Мейсон повернулся к Делле:
– Позвони Милтону Эллиоту, Делла, и скажи, что сегодня днем мы хотели бы воспользоваться его домом на озере Мертичито. Потом возьми фотопленки и попроси Герти отнести их Фрэнку Стентону Далтону, специалисту по пишущим машинкам. Пусть он сделает фотографии, увеличит текст письма и определит, на какой машинке оно было напечатано, а потом достанет мне старый экземпляр точно такой же модели. После этого зайди в банк и получи по этому чеку три тысячи долларов в десяти– и двадцатидолларовых купюрах. – Он протянул ей чек и прибавил: – И знаешь что, Делла, захвати с собой купальник. Сегодня жарко, возможно, ты захочешь искупаться.
Глава 3
Глава 4
– Если это будет она, – ответил Мейсон, – то под мышкой у нее будет красная банка из-под кофе, а лодка отчалит от пристани у дома Бэнкрофтов.
– Понятно, – сказал Дрейк.
– Она поедет на водных лыжах или сама будет управлять лодкой, – продолжал Мейсон. – В любом случае вы не должны ее преследовать. Вам надо оставаться возле берега. Издали вы проследите за ней, пока она не бросит в воду банку. Как только она это сделает, твои девушки должны резвиться изо всех сил. В этот момент ты резко ускоришь ход лодки – только не веди ее прямо к банке, а постарайся поймать волну, которую поднимет лодка Розины. Вас накроет брызгами, вы притормозите, а потом, как бы случайно, вытащите банку.
А теперь очень важный момент, Пол. Я хочу, чтобы у тебя был дубликат банки. Разумеется, он должен быть пустым. Я хочу, чтобы вы проехали рядом с настоящей банкой и выловили ее из воды, но тут же подбросили вместо нее свою фальшивку, а потом без задержки продолжали путь. Все это нужно проделать очень быстро, чтобы у человека, наблюдающего со стороны, сложилось впечатление, что вы просто проехали мимо банки и не обратили на нее никакого внимания.
– Это будет нелегко, – сказал Дрейк.
– Это потребует точного расчета, но в принципе вполне возможно, – сказал Мейсон. – Вы начнете выписывать восьмерки и круги, чтобы на озере поднялись большие волны. Девушки, если кто умеет, должны кататься на водных лыжах. Банка будет то появляться на гребне, то исчезать внизу. Кто бы за вами ни наблюдал, он не сможет точно определить, что произошло на самом деле. Я хочу, чтобы в лодке находилось по меньшей мере три, а еще лучше – четыре полуодетые девушки. Одна из них может быть старлеткой, жаждущей внимания публики. Остальные – работницами агентства, на которых можно положиться.
– Что мне делать, когда настоящая банка будет у меня?
– Позвони мне, – ответил Мейсон.
– А где мне тебя искать?
– Делла и я будем сидеть на веранде загородного дома Милтона Вараса Эллиота, одного из землевладельцев на берегу озера. Я оказал ему кое-какие услуги, и он будет рад помочь мне в этом деле. Как только банка окажется у тебя, положи ее в какую-нибудь коробку или спортивную сумку, чтобы никто не видел ее в твоих руках. После того как вы бросите другую банку и возьмете настоящую, сразу причаливай к берегу и подыщи какое-нибудь место, откуда можно наблюдать за озером. За поддельной банкой приедет лодка. Я хочу, чтобы ты записал ее лицензионный номер, составил описание людей, которые будут в ней сидеть, и проследил, куда они потом отправятся, – но при этом они не должны заметить слежки. Тут тебе пригодятся твои девушки. Они должны выделывать такие номера, чтобы никому и в голову не пришло, что ты можешь смотреть на что-нибудь другое.
– Хорошо, – сказал Дрейк. – Я постараюсь.
– Начни прямо сейчас, – посоветовал Мейсон. – Садись в машину, бери девушек и поезжай на озеро. У вас мало времени. Возможно, передача денег состоится уже сегодня.
– Уже иду, – бросил Дрейк, выходя из офиса.
Мейсон повернулся к Делле:
– Позвони Милтону Эллиоту, Делла, и скажи, что сегодня днем мы хотели бы воспользоваться его домом на озере Мертичито. Потом возьми фотопленки и попроси Герти отнести их Фрэнку Стентону Далтону, специалисту по пишущим машинкам. Пусть он сделает фотографии, увеличит текст письма и определит, на какой машинке оно было напечатано, а потом достанет мне старый экземпляр точно такой же модели. После этого зайди в банк и получи по этому чеку три тысячи долларов в десяти– и двадцатидолларовых купюрах. – Он протянул ей чек и прибавил: – И знаешь что, Делла, захвати с собой купальник. Сегодня жарко, возможно, ты захочешь искупаться.
Глава 3
Великолепный особняк Милтона Вараса Эллиота стоял на другом берегу озера, напротив и чуть южнее дома Харлоу Бэнкрофта.
Мейсон и Делла Стрит сидели в прохладной тени веранды, в руках у адвоката был бинокль.
В этот час дня уик-энда на озере было довольно тихо. Время от времени появлялись моторные лодки, за которыми следовал водный лыжник, и описывали на воде красивые восьмерки или широкие круги. Слабый северный ветерок вспенивал легкие волны, слепившие глаза солнечными бликами.
Дворецкий, которому Милтон Эллиот дал по телефону указание обеспечить гостям максимальный комфорт, принес им прохладительные напитки и в одиночестве слонялся где-то поблизости.
А Делла, прищурившись на южную сторону озера, сказала:
– Интересно, это не Пол Дрейк со своей командой?
Мейсон повернул бинокль. В следующий момент улыбка смягчила черты его лица, и он протянул бинокль Делле:
– Взгляни.
Делла Стрит приложила окуляры к глазам.
– Господи помилуй! – воскликнула она и вернула бинокль Мейсону. – Думаю, вам это зрелище доставит больше удовольствия, чем мне, – сухо прибавила она.
Мейсон рассмотрел изящные очертания моторной лодки и не менее изящные фигуры сидевших в ней трех женщин. На них были надеты самые миниатюрные из всех мыслимых купальники.
– Похоже, за рулем сам Пол Дрейк, – сказал он, – здорово замаскированный черными очками.
– И уж разумеется, не он будет за все это платить, – заметила Делла Стрит. – За щедрое угощение и все издержки.
– Без сомнения, – согласился Мейсон. – Кажется, я выбрал не ту профессию.
Лодка Дрейка прибавила скорости, описала кривую, пролетела мимо дома Эллиота и сделала разворот.
Легко одетые молодые женщины завизжали. Две из них ухватились за Дрейка, чтобы удержаться.
– Он улыбается? – спросила Делла Стрит.
– Я даже не могу разглядеть его лица, – ответил Мейсон, – так много вокруг женщин.
Дрейк резко затормозил лодку и сбросил скорость.
Одна из девушек достала водные лыжи, и Дрейк остановил катер, пока она не слезла в воду и, приняв нужную позицию, не подала сигнал.
Дрейк рванул с места, и молодая женщина, грациозно балансируя на лыжах, стала выписывать за кормой лодки красивые фигуры, поднимая на воде расходившиеся и перекрещивавшиеся волны.
– Не стоит сосредоточиваться на одном Поле Дрейке, – предупредила Делла Стрит, – иначе вы упустите из виду владения Бэнкрофта. А оттуда, по-моему, как раз отчалила лодка.
Мейсон быстро повернул бинокль.
– Совершенно верно, – сказал он. – Лодка, и в ней сидит один человек. А я думал, что будет еще водный лыжник.
– По правилам во время занятий водными лыжами в лодке должны находиться два человека, – сказала Делла Стрит. – Один управляет катером, а второй следит за спортсменом. Возможно, Розина решила справиться со всем этим в одиночку.
Мейсон задумчиво заметил, продолжая разглядывать озеро:
– Я вижу одного рыбака, похоже, он стоит на якоре и ловит рыбу удочкой. Есть еще несколько лодок в южном конце озера, но ни одной рядом с катером Розины.
– Вы видите, нет ли у нее красной банки? – спросила Делла Стрит.
Мейсон покачал головой.
Лодка Дрейка прибавила скорости и сделала несколько кругов.
– Погоди минутку, – заволновался Мейсон. – Кажется, она бросила что-то за борт. Какой-то предмет мелькнул над водой и… я не уверен, но, по-моему, там было что-то красное. Плохо видно. Слишком много волн – и от катера, и от ветра.
Внезапно лодка Дрейка резко рванула вперед.
– Кажется, Дрейк тоже заметил, – успокоился Мейсон.
Лыжница теперь скользила по прямой, точно следуя за катером, а Дрейк все увеличивал скорость, быстро сокращая расстояние до лодки, отчалившей от Бэнкрофтов.
– Хорошо, – прокомментировал Мейсон, – теперь он сможет увидеть на волнах красную банку, если… ой-ой-ой, какая досада!
Молодая женщина, ехавшая на лыжах за лодкой Дрейка, попыталась сделать поворот, но, очевидно, неправильно встала на волну и кувырком полетела в воду.
Дрейк сразу же затормозил и развернулся.
– Проклятье! – сказал Мейсон.
Глядя в бинокль, Мейсон увидел, как катер сделал круг, молодая женщина поймала конец троса, который бросил ей Дрейк, затем лодка медленно вернулась в прежнее положение, лыжница махнула рукой и, когда Дрейк прибавил скорости, снова заскользила по волнам.
Дрейк сделал несколько кругов.
Делла Стрит заметила:
– Другая лодка, та, что с рыбаком, кажется, поднимает якорь и собирается уплыть.
– Так оно и есть, – сказал Мейсон. – Он взял курс, который пересекается с лодкой Бэнкрофта… нет, постой, он делает широкий круг. Дрейк срезал путь прямо у него под носом, и вода из-под лыж чуть не плеснула парню в лицо. Теперь мы имеем дело с одним очень рассерженным рыбаком.
– Или с очень раздраженным шантажистом, – прибавила Делла Стрит.
Лодка Дрейка сделала еще несколько кругов, потом лыжница подала сигнал. Дрейк сбросил скорость. Спортсменка погрузилась в воду, грациозно подплыла к борту и передала лыжи следующей девушке.
Вторая купальщица оказалась не столь искусной в лыжном спорте и, поплавав всего пять минут, вернулась в лодку.
Дрейк подобрал все лыжное снаряжение, сделал широкий круг и направился обратно к южному концу озера, где находился общественный пляж.
Человек, ловивший рыбу с лодки, медленно двигался вперед, потом повернул и подплыл ближе к затененному берегу, где снова забросил свою удочку. Катер, отчаливший от дома Бэнкрофта, вернулся назад.
Ветер немного посвежел. Лодок на озере почти не было.
Мейсон разглядывал поверхность воды с помощью бинокля.
– Вы видите красную банку? – спросила Делла Стрит.
Мейсон отрицательно покачал головой.
– Один раз я видел что-то красное, – сказал он, – вроде быстрой вспышки на волнах. Но теперь ничего не вижу. Дрейк возвращается, значит, он закончил свою миссию. Или он сделал свое дело, или нет.
– Готова поспорить, что ему не захочется расставаться со своими полуголыми красотками, – сказала Делла Стрит. – Мы не скоро его дождемся.
– Он позвонит, – ответил Мейсон, – и мы узнаем, что произошло.
Дворецкий принес новую порцию прохладительных напитков.
Ветер внезапно стих, и поверхность озера выровнялась. Казалось, весь берег уснул в неподвижности жаркого полудня.
Дворецкий Эллиота, явно заинтригованный, но старательно скрывавший свое любопытство, спросил, не может ли он им еще чем-нибудь помочь.
– Нет, спасибо, – ответил Мейсон. – Думаю, мы почти закончили.
– Да, сэр. Не хотите ли войти в дом, сэр? Там есть кондиционер и очень удобно.
– Нет, спасибо, – сказал Мейсон. – Мы подождем здесь.
– Но после обеда на веранде бывает очень жарко, особенно в этой части озера. С другой стороны дома больше тени.
– Нет, спасибо, – сказал Мейсон. – Нам и здесь неплохо.
– Да, сэр. Очень хорошо, сэр.
Дворецкий ушел.
Минут через двадцать зазвонил телефон.
– Это вас, сэр, – сказал дворецкий Мейсону.
Мейсон взял трубку.
На другом конце линии раздался голос Пола Дрейка:
– Перри?
– Да.
– Я взял ее.
– Были проблемы?
– Нет.
– Кто-нибудь вас видел?
– Не думаю. Девушка, которая ездила на водных лыжах, справилась безупречно. Она шлепнулась в воду как раз в нужный момент и сумела подменить банку.
– Где, черт возьми, она ее прятала? – спросил Мейсон.
– Ты не поверишь.
– Нет, я серьезно, – сказал Мейсон, – меня беспокоит, не заметили ли ее другие.
– Она была в ложной сцепке на лыжном тросе, – ответил Дрейк. – Мы сделали ее специально для этой цели.
– И что было в банке? – спросил Мейсон.
– Письмо шантажиста, полторы тысячи долларов в банкнотах и десять долларов серебром.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Я сейчас приеду. Не делайте ничего до моего прибытия.
Мейсон повесил трубку и кивнул Делле. Они поблагодарили дворецкого, покинули летний дом Эллиота и на машине поехали к лодочной станции.
Пол Дрейк их встречал.
Мейсон сказал:
– А теперь, Пол, тебе осталось сделать одну простую вещь.
– Ладно, – ответил Дрейк. – Какую?
– Твоя старлетка здесь?
– Конечно. Ну и штучка, скажу я вам!
– И ей нужна реклама?
– Ради этого она готова стоять на голове и дрыгать ногами перед камерой. Для таких, как она, известность – это сама жизнь.
– Хорошо, – рассмеялся Мейсон.
Он вытащил из багажника переносную пишущую машинку и поставил ее к себе на колени.
– Давай посмотрим банку, Пол.
Дрейк принес красную банку из-под кофе, на дне которой лежали десять долларов серебром и полторы тысячи банкнотами, а сверху было брошено письмо. Мейсон вынул письмо, вставил его в каретку печатной машинки, забил слова «полторы тысячи» и сверху напечатал «три тысячи».
После этого адвокат достал из своего портфеля полторы тысячи долларов в десяти– и двадцатидолларовых купюрах, добавил их к деньгам, лежавшим в банке, положил письмо на место и вернул банку Дрейку.
– Ты арендовал лодку под вымышленным именем?
– Я сделал даже лучше, – ответил Дрейк. – Эта лодка вообще не отсюда. Я взял ее у друга и привез на берег в трейлере. Пришлось заплатить только один доллар, чтобы воспользоваться пристанью. Спустил лодку на воду, и все готово.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Отдай эту банку старлетке, пусть она обратится к спасателю на пляже и скажет, что подобрала эту вещь в воде, когда занималась водными лыжами, потому что подумала, что это оторвавшийся предупредительный буек. Сняв из любопытства крышку, она заглянула внутрь и увидела, что там полно денег, а потом еще нашла и это письмо. Если спасатель не позвонит в офис шерифу, позаботься, чтобы это сделала сама старлетка… Кстати, как ее имя?
– Ева Эймори.
– На нее можно положиться?
– Сделай ей рекламу, и она будет твоей до конца света, – улыбнулся Дрейк. – Все, чего она хочет, – это стать известной. Она ездит на своей машине, так что может действовать независимо от нас.
– Отлично, – кивнул Мейсон. – Рекламы у нее будет более чем достаточно.
– При таком раскладе, – заметил Дрейк, – газеты наверняка решат, что с ее стороны это просто рекламный трюк.
– Пусть она делает в точности то, что я скажу, – заметил Мейсон, – а деньги подтвердят ее добросовестность и честность.
– Что она должна сделать с деньгами? – спросил Дрейк.
– Передать их полиции, – ответил Мейсон.
– Всю сумму?
– Всю сумму.
– Ну и ну, – согласился Дрейк. – Эта девчонка…
– Это именно то, что нужно, – перебил его Мейсон. – Она голодает. Она живет на гроши. Тот факт, что она отдала три тысячи долларов полиции, докажет ее честность и убедит прессу, что это не рекламный трюк. Полуголодная актриса не станет расставаться с тремя тысячами баксов только для того, чтобы ее фотографии появились в газетах.
– Ладно, – сказал Дрейк, – ты знаешь, что делаешь.
– Теперь о том, что она должна говорить, – продолжал Мейсон. – Итак, она оделась, подошла к спасателю и рассказала ему о своей находке. Она не знает фамилий тех людей, с которыми каталась на катере. Она была с другом, но он не желает, чтобы его имя появлялось в прессе. Девчонки решили покататься на лодке. Она обучала их кое-каким фигурам. Все эти девушки актрисы или хотят быть актрисами.
– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Дрейк. – Все подумают, что она была на лодке с каким-нибудь богачом, надеясь, что он сможет устроить для девочек какое-нибудь шоу.
– Она на это согласится? – спросил Мейсон.
– Она согласится на все, что позволит ей появиться на страницах прессы в крошечном бикини.
– Если я что-нибудь понимаю в журналистике, – улыбнулся Мейсон, – репортеры захотят сфотографировать ее именно в том костюме, в котором она была, когда нашла банку.
– В самом деле?
– Наверняка, – подтвердил Мейсон. – Кстати, Пол, а что случилось со второй банкой?
Дрейк покачал головой:
– Черт меня побери, если я это знаю.
Мейсон сказал:
– Какой-то парень рыбачил неподалеку. Он завел свою лодку в тот момент, когда от дома Бэнкрофтов отчалил катер.
– Я его видел, – ответил Дрейк, – но могу поклясться, что он не приближался к тому месту, где была банка.
– Так что с ней случилось?
– Она исчезла.
– Что?
– Она исчезла, – повторил Дрейк.
– Что значит – исчезла?
– Некоторое время она плавала на воде, и я ее видел через бинокль и невооруженным глазом. Потом я занялся лыжным снаряжением, а когда посмотрел снова, банки уже не было.
– Рядом находились какие-нибудь лодки?
– Ни одной. Она просто исчезла.
– То есть утонула? – спросил Мейсон.
– Похоже на то.
– А вы плотно закрыли крышку?
– В том-то и проблема, Перри. Кажется, тут мы прокололись. Замену надо было сделать очень быстро. Девушка была в воде. Она упала в нужный момент и в нужном месте. Схватила банку и спрятала ее в полый контейнер, замаскированный под связку в тросе. Потом вытащила вторую банку. Теперь я думаю, что крышка могла удариться об одну из водных лыж, банка набрала воды и потом утонула.
– Это плохо, – покачал головой Мейсон.
– Знаю, – ответил Дрейк. – Мне очень жаль, но, боюсь, тут мы уже ничего не сможем поделать.
– Ты уверен, что никто больше не пытался подобраться к этому месту?
Дрейк покачал головой:
– Никто. Было несколько лодок на другом конце озера. Были водные лыжники. И еще этот парень с удочкой. Но никто из них не приближался к банке.
Мейсон сказал:
– Это мне непонятно, разве что шантажисты узнали в тебе детектива и решили не забирать банку, пока вы околачивались рядом.
– Я так не думаю, – возразил Дрейк. – На мне были кепка и темные очки, и меня почти целиком заслоняла лодка.
– Лодка и девушки в купальниках, – сказал Мейсон.
– Да, – рассмеялся Дрейк, – разве ты не этого хотел?
Мейсон улыбнулся в ответ:
– Хорошо, Пол. Увози отсюда свою лодку, пусть старлетка одевается и идет к спасателю… Ты говоришь, у нее есть своя машина?
– Да. Я сказал ей, чтобы она оставила машину на стоянке и присоединилась к нам на пристани. Она купила автомобиль в кредит. Осталось выплатить еще двадцать три процента, и машина будет ее.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Мне нужны имена всех, кто сегодня днем брал на станции лодки напрокат. Твой помощник записал номера тех лодок, которые привезли сюда на автомобилях?
– А как же, – сказал Дрейк. – Я взял для этого специального сотрудника. Он записал номера всех машин, трейлеров и лодок.
– Замечательно, – обрадовался Мейсон. – Скажи ему, чтобы он уходил отсюда, пока его не засекла полиция.
– А эту банку с деньгами отнести в полицию?
– Все до последнего цента, – кивнул Мейсон.
– Может, кто-нибудь даст за это Еве Эймори вознаграждение, – сказал Дрейк. – Я ее обнадежу.
– Лучше скажи ей, чтобы она держала под рукой свое бикини, – предложил Мейсон. – Это все, что ей может пригодиться.
Мейсон и Делла Стрит сидели в прохладной тени веранды, в руках у адвоката был бинокль.
В этот час дня уик-энда на озере было довольно тихо. Время от времени появлялись моторные лодки, за которыми следовал водный лыжник, и описывали на воде красивые восьмерки или широкие круги. Слабый северный ветерок вспенивал легкие волны, слепившие глаза солнечными бликами.
Дворецкий, которому Милтон Эллиот дал по телефону указание обеспечить гостям максимальный комфорт, принес им прохладительные напитки и в одиночестве слонялся где-то поблизости.
А Делла, прищурившись на южную сторону озера, сказала:
– Интересно, это не Пол Дрейк со своей командой?
Мейсон повернул бинокль. В следующий момент улыбка смягчила черты его лица, и он протянул бинокль Делле:
– Взгляни.
Делла Стрит приложила окуляры к глазам.
– Господи помилуй! – воскликнула она и вернула бинокль Мейсону. – Думаю, вам это зрелище доставит больше удовольствия, чем мне, – сухо прибавила она.
Мейсон рассмотрел изящные очертания моторной лодки и не менее изящные фигуры сидевших в ней трех женщин. На них были надеты самые миниатюрные из всех мыслимых купальники.
– Похоже, за рулем сам Пол Дрейк, – сказал он, – здорово замаскированный черными очками.
– И уж разумеется, не он будет за все это платить, – заметила Делла Стрит. – За щедрое угощение и все издержки.
– Без сомнения, – согласился Мейсон. – Кажется, я выбрал не ту профессию.
Лодка Дрейка прибавила скорости, описала кривую, пролетела мимо дома Эллиота и сделала разворот.
Легко одетые молодые женщины завизжали. Две из них ухватились за Дрейка, чтобы удержаться.
– Он улыбается? – спросила Делла Стрит.
– Я даже не могу разглядеть его лица, – ответил Мейсон, – так много вокруг женщин.
Дрейк резко затормозил лодку и сбросил скорость.
Одна из девушек достала водные лыжи, и Дрейк остановил катер, пока она не слезла в воду и, приняв нужную позицию, не подала сигнал.
Дрейк рванул с места, и молодая женщина, грациозно балансируя на лыжах, стала выписывать за кормой лодки красивые фигуры, поднимая на воде расходившиеся и перекрещивавшиеся волны.
– Не стоит сосредоточиваться на одном Поле Дрейке, – предупредила Делла Стрит, – иначе вы упустите из виду владения Бэнкрофта. А оттуда, по-моему, как раз отчалила лодка.
Мейсон быстро повернул бинокль.
– Совершенно верно, – сказал он. – Лодка, и в ней сидит один человек. А я думал, что будет еще водный лыжник.
– По правилам во время занятий водными лыжами в лодке должны находиться два человека, – сказала Делла Стрит. – Один управляет катером, а второй следит за спортсменом. Возможно, Розина решила справиться со всем этим в одиночку.
Мейсон задумчиво заметил, продолжая разглядывать озеро:
– Я вижу одного рыбака, похоже, он стоит на якоре и ловит рыбу удочкой. Есть еще несколько лодок в южном конце озера, но ни одной рядом с катером Розины.
– Вы видите, нет ли у нее красной банки? – спросила Делла Стрит.
Мейсон покачал головой.
Лодка Дрейка прибавила скорости и сделала несколько кругов.
– Погоди минутку, – заволновался Мейсон. – Кажется, она бросила что-то за борт. Какой-то предмет мелькнул над водой и… я не уверен, но, по-моему, там было что-то красное. Плохо видно. Слишком много волн – и от катера, и от ветра.
Внезапно лодка Дрейка резко рванула вперед.
– Кажется, Дрейк тоже заметил, – успокоился Мейсон.
Лыжница теперь скользила по прямой, точно следуя за катером, а Дрейк все увеличивал скорость, быстро сокращая расстояние до лодки, отчалившей от Бэнкрофтов.
– Хорошо, – прокомментировал Мейсон, – теперь он сможет увидеть на волнах красную банку, если… ой-ой-ой, какая досада!
Молодая женщина, ехавшая на лыжах за лодкой Дрейка, попыталась сделать поворот, но, очевидно, неправильно встала на волну и кувырком полетела в воду.
Дрейк сразу же затормозил и развернулся.
– Проклятье! – сказал Мейсон.
Глядя в бинокль, Мейсон увидел, как катер сделал круг, молодая женщина поймала конец троса, который бросил ей Дрейк, затем лодка медленно вернулась в прежнее положение, лыжница махнула рукой и, когда Дрейк прибавил скорости, снова заскользила по волнам.
Дрейк сделал несколько кругов.
Делла Стрит заметила:
– Другая лодка, та, что с рыбаком, кажется, поднимает якорь и собирается уплыть.
– Так оно и есть, – сказал Мейсон. – Он взял курс, который пересекается с лодкой Бэнкрофта… нет, постой, он делает широкий круг. Дрейк срезал путь прямо у него под носом, и вода из-под лыж чуть не плеснула парню в лицо. Теперь мы имеем дело с одним очень рассерженным рыбаком.
– Или с очень раздраженным шантажистом, – прибавила Делла Стрит.
Лодка Дрейка сделала еще несколько кругов, потом лыжница подала сигнал. Дрейк сбросил скорость. Спортсменка погрузилась в воду, грациозно подплыла к борту и передала лыжи следующей девушке.
Вторая купальщица оказалась не столь искусной в лыжном спорте и, поплавав всего пять минут, вернулась в лодку.
Дрейк подобрал все лыжное снаряжение, сделал широкий круг и направился обратно к южному концу озера, где находился общественный пляж.
Человек, ловивший рыбу с лодки, медленно двигался вперед, потом повернул и подплыл ближе к затененному берегу, где снова забросил свою удочку. Катер, отчаливший от дома Бэнкрофта, вернулся назад.
Ветер немного посвежел. Лодок на озере почти не было.
Мейсон разглядывал поверхность воды с помощью бинокля.
– Вы видите красную банку? – спросила Делла Стрит.
Мейсон отрицательно покачал головой.
– Один раз я видел что-то красное, – сказал он, – вроде быстрой вспышки на волнах. Но теперь ничего не вижу. Дрейк возвращается, значит, он закончил свою миссию. Или он сделал свое дело, или нет.
– Готова поспорить, что ему не захочется расставаться со своими полуголыми красотками, – сказала Делла Стрит. – Мы не скоро его дождемся.
– Он позвонит, – ответил Мейсон, – и мы узнаем, что произошло.
Дворецкий принес новую порцию прохладительных напитков.
Ветер внезапно стих, и поверхность озера выровнялась. Казалось, весь берег уснул в неподвижности жаркого полудня.
Дворецкий Эллиота, явно заинтригованный, но старательно скрывавший свое любопытство, спросил, не может ли он им еще чем-нибудь помочь.
– Нет, спасибо, – ответил Мейсон. – Думаю, мы почти закончили.
– Да, сэр. Не хотите ли войти в дом, сэр? Там есть кондиционер и очень удобно.
– Нет, спасибо, – сказал Мейсон. – Мы подождем здесь.
– Но после обеда на веранде бывает очень жарко, особенно в этой части озера. С другой стороны дома больше тени.
– Нет, спасибо, – сказал Мейсон. – Нам и здесь неплохо.
– Да, сэр. Очень хорошо, сэр.
Дворецкий ушел.
Минут через двадцать зазвонил телефон.
– Это вас, сэр, – сказал дворецкий Мейсону.
Мейсон взял трубку.
На другом конце линии раздался голос Пола Дрейка:
– Перри?
– Да.
– Я взял ее.
– Были проблемы?
– Нет.
– Кто-нибудь вас видел?
– Не думаю. Девушка, которая ездила на водных лыжах, справилась безупречно. Она шлепнулась в воду как раз в нужный момент и сумела подменить банку.
– Где, черт возьми, она ее прятала? – спросил Мейсон.
– Ты не поверишь.
– Нет, я серьезно, – сказал Мейсон, – меня беспокоит, не заметили ли ее другие.
– Она была в ложной сцепке на лыжном тросе, – ответил Дрейк. – Мы сделали ее специально для этой цели.
– И что было в банке? – спросил Мейсон.
– Письмо шантажиста, полторы тысячи долларов в банкнотах и десять долларов серебром.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Я сейчас приеду. Не делайте ничего до моего прибытия.
Мейсон повесил трубку и кивнул Делле. Они поблагодарили дворецкого, покинули летний дом Эллиота и на машине поехали к лодочной станции.
Пол Дрейк их встречал.
Мейсон сказал:
– А теперь, Пол, тебе осталось сделать одну простую вещь.
– Ладно, – ответил Дрейк. – Какую?
– Твоя старлетка здесь?
– Конечно. Ну и штучка, скажу я вам!
– И ей нужна реклама?
– Ради этого она готова стоять на голове и дрыгать ногами перед камерой. Для таких, как она, известность – это сама жизнь.
– Хорошо, – рассмеялся Мейсон.
Он вытащил из багажника переносную пишущую машинку и поставил ее к себе на колени.
– Давай посмотрим банку, Пол.
Дрейк принес красную банку из-под кофе, на дне которой лежали десять долларов серебром и полторы тысячи банкнотами, а сверху было брошено письмо. Мейсон вынул письмо, вставил его в каретку печатной машинки, забил слова «полторы тысячи» и сверху напечатал «три тысячи».
После этого адвокат достал из своего портфеля полторы тысячи долларов в десяти– и двадцатидолларовых купюрах, добавил их к деньгам, лежавшим в банке, положил письмо на место и вернул банку Дрейку.
– Ты арендовал лодку под вымышленным именем?
– Я сделал даже лучше, – ответил Дрейк. – Эта лодка вообще не отсюда. Я взял ее у друга и привез на берег в трейлере. Пришлось заплатить только один доллар, чтобы воспользоваться пристанью. Спустил лодку на воду, и все готово.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Отдай эту банку старлетке, пусть она обратится к спасателю на пляже и скажет, что подобрала эту вещь в воде, когда занималась водными лыжами, потому что подумала, что это оторвавшийся предупредительный буек. Сняв из любопытства крышку, она заглянула внутрь и увидела, что там полно денег, а потом еще нашла и это письмо. Если спасатель не позвонит в офис шерифу, позаботься, чтобы это сделала сама старлетка… Кстати, как ее имя?
– Ева Эймори.
– На нее можно положиться?
– Сделай ей рекламу, и она будет твоей до конца света, – улыбнулся Дрейк. – Все, чего она хочет, – это стать известной. Она ездит на своей машине, так что может действовать независимо от нас.
– Отлично, – кивнул Мейсон. – Рекламы у нее будет более чем достаточно.
– При таком раскладе, – заметил Дрейк, – газеты наверняка решат, что с ее стороны это просто рекламный трюк.
– Пусть она делает в точности то, что я скажу, – заметил Мейсон, – а деньги подтвердят ее добросовестность и честность.
– Что она должна сделать с деньгами? – спросил Дрейк.
– Передать их полиции, – ответил Мейсон.
– Всю сумму?
– Всю сумму.
– Ну и ну, – согласился Дрейк. – Эта девчонка…
– Это именно то, что нужно, – перебил его Мейсон. – Она голодает. Она живет на гроши. Тот факт, что она отдала три тысячи долларов полиции, докажет ее честность и убедит прессу, что это не рекламный трюк. Полуголодная актриса не станет расставаться с тремя тысячами баксов только для того, чтобы ее фотографии появились в газетах.
– Ладно, – сказал Дрейк, – ты знаешь, что делаешь.
– Теперь о том, что она должна говорить, – продолжал Мейсон. – Итак, она оделась, подошла к спасателю и рассказала ему о своей находке. Она не знает фамилий тех людей, с которыми каталась на катере. Она была с другом, но он не желает, чтобы его имя появлялось в прессе. Девчонки решили покататься на лодке. Она обучала их кое-каким фигурам. Все эти девушки актрисы или хотят быть актрисами.
– Понимаю, к чему ты клонишь, – сказал Дрейк. – Все подумают, что она была на лодке с каким-нибудь богачом, надеясь, что он сможет устроить для девочек какое-нибудь шоу.
– Она на это согласится? – спросил Мейсон.
– Она согласится на все, что позволит ей появиться на страницах прессы в крошечном бикини.
– Если я что-нибудь понимаю в журналистике, – улыбнулся Мейсон, – репортеры захотят сфотографировать ее именно в том костюме, в котором она была, когда нашла банку.
– В самом деле?
– Наверняка, – подтвердил Мейсон. – Кстати, Пол, а что случилось со второй банкой?
Дрейк покачал головой:
– Черт меня побери, если я это знаю.
Мейсон сказал:
– Какой-то парень рыбачил неподалеку. Он завел свою лодку в тот момент, когда от дома Бэнкрофтов отчалил катер.
– Я его видел, – ответил Дрейк, – но могу поклясться, что он не приближался к тому месту, где была банка.
– Так что с ней случилось?
– Она исчезла.
– Что?
– Она исчезла, – повторил Дрейк.
– Что значит – исчезла?
– Некоторое время она плавала на воде, и я ее видел через бинокль и невооруженным глазом. Потом я занялся лыжным снаряжением, а когда посмотрел снова, банки уже не было.
– Рядом находились какие-нибудь лодки?
– Ни одной. Она просто исчезла.
– То есть утонула? – спросил Мейсон.
– Похоже на то.
– А вы плотно закрыли крышку?
– В том-то и проблема, Перри. Кажется, тут мы прокололись. Замену надо было сделать очень быстро. Девушка была в воде. Она упала в нужный момент и в нужном месте. Схватила банку и спрятала ее в полый контейнер, замаскированный под связку в тросе. Потом вытащила вторую банку. Теперь я думаю, что крышка могла удариться об одну из водных лыж, банка набрала воды и потом утонула.
– Это плохо, – покачал головой Мейсон.
– Знаю, – ответил Дрейк. – Мне очень жаль, но, боюсь, тут мы уже ничего не сможем поделать.
– Ты уверен, что никто больше не пытался подобраться к этому месту?
Дрейк покачал головой:
– Никто. Было несколько лодок на другом конце озера. Были водные лыжники. И еще этот парень с удочкой. Но никто из них не приближался к банке.
Мейсон сказал:
– Это мне непонятно, разве что шантажисты узнали в тебе детектива и решили не забирать банку, пока вы околачивались рядом.
– Я так не думаю, – возразил Дрейк. – На мне были кепка и темные очки, и меня почти целиком заслоняла лодка.
– Лодка и девушки в купальниках, – сказал Мейсон.
– Да, – рассмеялся Дрейк, – разве ты не этого хотел?
Мейсон улыбнулся в ответ:
– Хорошо, Пол. Увози отсюда свою лодку, пусть старлетка одевается и идет к спасателю… Ты говоришь, у нее есть своя машина?
– Да. Я сказал ей, чтобы она оставила машину на стоянке и присоединилась к нам на пристани. Она купила автомобиль в кредит. Осталось выплатить еще двадцать три процента, и машина будет ее.
– Хорошо, – сказал Мейсон. – Мне нужны имена всех, кто сегодня днем брал на станции лодки напрокат. Твой помощник записал номера тех лодок, которые привезли сюда на автомобилях?
– А как же, – сказал Дрейк. – Я взял для этого специального сотрудника. Он записал номера всех машин, трейлеров и лодок.
– Замечательно, – обрадовался Мейсон. – Скажи ему, чтобы он уходил отсюда, пока его не засекла полиция.
– А эту банку с деньгами отнести в полицию?
– Все до последнего цента, – кивнул Мейсон.
– Может, кто-нибудь даст за это Еве Эймори вознаграждение, – сказал Дрейк. – Я ее обнадежу.
– Лучше скажи ей, чтобы она держала под рукой свое бикини, – предложил Мейсон. – Это все, что ей может пригодиться.
Глава 4
В половине десятого Перри Мейсон вошел в свой офис.
– Привет, Делла. Что нового?
– В приемной вас ждет один весьма разгневанный клиент, – сказала она.
– Харлоу Биссинджер Бэнкрофт? – спросил Мейсон.
Она кивнула.
Мейсон усмехнулся:
– Пусть войдет.
Делла Стрит вышла за дверь и вернулась вместе с Бэнкрофтом.
– Мейсон, – сказал Бэнкрофт, – как, черт возьми, это понимать?
– Что именно? – спросил Мейсон.
Бэнкрофт швырнул на стол утреннюю газету. На первой странице было фото молодой женщины в очень узком купальнике и заголовок: «Русалка находит клад».
– Так, так, так, – сказал Мейсон.
– Какого черта! – воскликнул Бэнкрофт. – Я предоставил вам полную свободу. Что за странная идея увеличить выкуп с полутора до трех тысяч долларов? И при чем тут эта полуголая женщина? – Бэнкрофт развернул страницу и сказал: – А вот еще – фотокопия письма шантажиста. Боже милосердный, все это дело должно было вестись в глубочайшей тайне!
– Так, так, так, – сказал Мейсон. – Что еще вам известно?
– Что мне известно? – заорал Бэнкрофт. – Вы лучше скажите, что вам известно? Вы должны были действовать с крайней осторожностью.
– Ваша падчерица бросила банку и письмо в воду? – просил Мейсон.
– Думаю, что да, хотя я ее об этом не спрашивал. Она явно не хочет со мной откровенничать, и, разумеется, я не задавал никаких вопросов. Но теперь все письмо целиком опубликовано в прессе, а сумма выкупа увеличена до трех тысяч долларов!
Мейсон улыбнулся:
– Ева Эймори получила неплохую рекламу, не правда ли?
– Смотря что называть рекламой, – фыркнул Бэнкрофт. – Если этот купальник еще немного сузить, он просто исчезнет. Это какой-то журнал для нудистов.
– Ну, вы сильно преувеличиваете, – протянул Мейсон, пробегая взглядом статью. – Так что вам известно? – спросил он через минуту.
– Что мне известно? – переспросил Бэнкрофт. – Мне известно, что меня одурачили. Я все передал в ваши руки. Я поверил в вашу проницательность. Я поверил в вашу честность и рассчитывал, что дело будет вестись конфиденциально.
– Оно ведется конфиденциально, – сказал Мейсон.
– Конфиденциально? – воскликнул Бэнкрофт, хлопнув газетой по столу и пристукнув сверху кулаком. – Эту статью прочтут миллионы читателей! Мне сказали, что ее разошлют по телеграфу и напечатают чуть ли не по всей стране!
– Выходит довольно шумная история, не правда ли, – заметил Мейсон.
– И это все, что вы можете сказать? – возмутился Бэнкрофт.
Мейсон предложил:
– Пожалуйста, сядьте, Бэнкрофт, и успокойтесь. А теперь послушайте, что я вам скажу.
Бэнкрофт медленно сел в кресло, сердито глядя на адвоката.
– Во-первых, – начал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых вы стремитесь избежать.
– Спасибо, что напомнили об этом, – саркастически ответил Бэнкрофт.
– А во-вторых, – продолжал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых стремится избежать шантажист. Он хочет вести дело в обстановке тайны и секретности. Отсюда совершенно ясно следует, что его жертва никак не могла пойти в полицию. Жертва сделала именно то, что сказал ей вымогатель. Деньги были положены в банку, а банка выброшена в воду в точном соответствии с инструкциями относительно времени и места. Поэтому шантажист не может обвинить жертву в нечестной игре.
– Чего я не понимаю, – сказал Бэнкрофт, – так это почему удвоился выкуп. Когда я видел записку, речь шла о полутора тысячах долларов. Вы тоже ее читали – впрочем, вы же ее сфотографировали. Так объясните мне, каким образом полторы тысячи могли превратиться в три?
– Это сделал я, – объяснил Мейсон.
– Сделали что?
– Увеличил выкуп до трех тысяч, – ответил Мейсон.
– Но моя падчерица взяла из банка полторы тысячи, очевидно, это именно та сумма, которую она должна была положить в банку. А полиция утверждает, что там лежало три тысячи вместе с письмом и десятью долларами серебром.
На лице Мейсона появилась улыбка.
Бэнкрофт хотел что-то сказать, но, увидев улыбающегося адвоката, остановился.
– Господи Иисусе! – воскликнул он.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон. – Записка была напечатана на переносной пишущей машинке «Монарх». Я достал старую модель «Монарха», убрал полторы тысячи и превратил их в три. Потом мы подобрали банку, положили туда еще полторы тысячи, и общая сумма достигла трех.
– Вы положили туда полторы тысячи долларов? – спросил Бэнкрофт.
– Ваших собственных денег, – ответил Мейсон, продолжая улыбаться. – Я же говорил, что расходы будут велики.
– Но… зачем вы это сделали?
Мейсон сказал:
– Я предполагаю, что шантажистов по меньшей мере двое. Вы заметили, что в письме сказано «мы». Конечно, это могло быть просто оговоркой, но мне так не кажется.
Теперь представьте, что вы член преступной группы и у вас есть соучастник. Вы посылаете его получить выкуп в полторы тысячи долларов. Но посылку перехватывают, и все деньги оказываются в руках полиции. Однако, когда полиция получает деньги, выясняется, что выкуп увеличился до трех тысяч долларов. Разве после этого вам не пришло бы в голову, что напарник вас обманывает и пытается получить дополнительные полторы тысячи долларов, утаив от вас эту сумму? И если бы вы утвердились в этой мысли, смог бы потом напарник вас переубедить, уверяя, что он ни в чем не виноват?
Я думаю, можно смело утверждать, что мы нанесли по вымогателям ответный удар, и тот факт, что в банке оказалось три тысячи долларов, а не полторы, должен посеять среди них семена раздора.
– Черт возьми, может, вы и правы, – задумался Бэнкрофт.
– Далее, – продолжал Мейсон. – Я думаю, что нам удастся напасть на след шантажистов. Как только мы это сделаем, я постараюсь загрузить их делами, которые заставят молодчиков как следует задуматься.
– Например? – спросил Бэнкрофт.
– О, – сказал Мейсон, – мы придумаем, чем их занять. Проблема шантажистов в том, что они наживаются за счет скелетов, спрятанных в чужих шкафах, тогда как их собственные шкафы полны костей. Если только это не начинающие любители, они наверняка уже замешаны в каких-то грязных историях и уголовных преступлениях. Такие дела оставляют за собой длинный хвост, который может причинить большие неудобства, если за них возьмется полиция.
Бэнкрофт медленно встал с места.
– Мейсон, – сказал он, – я приношу вам свои извинения. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это самый мастерский, самый смелый и самый остроумный ход, который только можно было придумать. Вы повернули дело на сто восемьдесят градусов и… нет, это, безусловно, стоит трех тысяч баксов!
– Привет, Делла. Что нового?
– В приемной вас ждет один весьма разгневанный клиент, – сказала она.
– Харлоу Биссинджер Бэнкрофт? – спросил Мейсон.
Она кивнула.
Мейсон усмехнулся:
– Пусть войдет.
Делла Стрит вышла за дверь и вернулась вместе с Бэнкрофтом.
– Мейсон, – сказал Бэнкрофт, – как, черт возьми, это понимать?
– Что именно? – спросил Мейсон.
Бэнкрофт швырнул на стол утреннюю газету. На первой странице было фото молодой женщины в очень узком купальнике и заголовок: «Русалка находит клад».
– Так, так, так, – сказал Мейсон.
– Какого черта! – воскликнул Бэнкрофт. – Я предоставил вам полную свободу. Что за странная идея увеличить выкуп с полутора до трех тысяч долларов? И при чем тут эта полуголая женщина? – Бэнкрофт развернул страницу и сказал: – А вот еще – фотокопия письма шантажиста. Боже милосердный, все это дело должно было вестись в глубочайшей тайне!
– Так, так, так, – сказал Мейсон. – Что еще вам известно?
– Что мне известно? – заорал Бэнкрофт. – Вы лучше скажите, что вам известно? Вы должны были действовать с крайней осторожностью.
– Ваша падчерица бросила банку и письмо в воду? – просил Мейсон.
– Думаю, что да, хотя я ее об этом не спрашивал. Она явно не хочет со мной откровенничать, и, разумеется, я не задавал никаких вопросов. Но теперь все письмо целиком опубликовано в прессе, а сумма выкупа увеличена до трех тысяч долларов!
Мейсон улыбнулся:
– Ева Эймори получила неплохую рекламу, не правда ли?
– Смотря что называть рекламой, – фыркнул Бэнкрофт. – Если этот купальник еще немного сузить, он просто исчезнет. Это какой-то журнал для нудистов.
– Ну, вы сильно преувеличиваете, – протянул Мейсон, пробегая взглядом статью. – Так что вам известно? – спросил он через минуту.
– Что мне известно? – переспросил Бэнкрофт. – Мне известно, что меня одурачили. Я все передал в ваши руки. Я поверил в вашу проницательность. Я поверил в вашу честность и рассчитывал, что дело будет вестись конфиденциально.
– Оно ведется конфиденциально, – сказал Мейсон.
– Конфиденциально? – воскликнул Бэнкрофт, хлопнув газетой по столу и пристукнув сверху кулаком. – Эту статью прочтут миллионы читателей! Мне сказали, что ее разошлют по телеграфу и напечатают чуть ли не по всей стране!
– Выходит довольно шумная история, не правда ли, – заметил Мейсон.
– И это все, что вы можете сказать? – возмутился Бэнкрофт.
Мейсон предложил:
– Пожалуйста, сядьте, Бэнкрофт, и успокойтесь. А теперь послушайте, что я вам скажу.
Бэнкрофт медленно сел в кресло, сердито глядя на адвоката.
– Во-первых, – начал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых вы стремитесь избежать.
– Спасибо, что напомнили об этом, – саркастически ответил Бэнкрофт.
– А во-вторых, – продолжал Мейсон, – огласка – это одна из тех вещей, которых стремится избежать шантажист. Он хочет вести дело в обстановке тайны и секретности. Отсюда совершенно ясно следует, что его жертва никак не могла пойти в полицию. Жертва сделала именно то, что сказал ей вымогатель. Деньги были положены в банку, а банка выброшена в воду в точном соответствии с инструкциями относительно времени и места. Поэтому шантажист не может обвинить жертву в нечестной игре.
– Чего я не понимаю, – сказал Бэнкрофт, – так это почему удвоился выкуп. Когда я видел записку, речь шла о полутора тысячах долларов. Вы тоже ее читали – впрочем, вы же ее сфотографировали. Так объясните мне, каким образом полторы тысячи могли превратиться в три?
– Это сделал я, – объяснил Мейсон.
– Сделали что?
– Увеличил выкуп до трех тысяч, – ответил Мейсон.
– Но моя падчерица взяла из банка полторы тысячи, очевидно, это именно та сумма, которую она должна была положить в банку. А полиция утверждает, что там лежало три тысячи вместе с письмом и десятью долларами серебром.
На лице Мейсона появилась улыбка.
Бэнкрофт хотел что-то сказать, но, увидев улыбающегося адвоката, остановился.
– Господи Иисусе! – воскликнул он.
– Вот именно, – подтвердил Мейсон. – Записка была напечатана на переносной пишущей машинке «Монарх». Я достал старую модель «Монарха», убрал полторы тысячи и превратил их в три. Потом мы подобрали банку, положили туда еще полторы тысячи, и общая сумма достигла трех.
– Вы положили туда полторы тысячи долларов? – спросил Бэнкрофт.
– Ваших собственных денег, – ответил Мейсон, продолжая улыбаться. – Я же говорил, что расходы будут велики.
– Но… зачем вы это сделали?
Мейсон сказал:
– Я предполагаю, что шантажистов по меньшей мере двое. Вы заметили, что в письме сказано «мы». Конечно, это могло быть просто оговоркой, но мне так не кажется.
Теперь представьте, что вы член преступной группы и у вас есть соучастник. Вы посылаете его получить выкуп в полторы тысячи долларов. Но посылку перехватывают, и все деньги оказываются в руках полиции. Однако, когда полиция получает деньги, выясняется, что выкуп увеличился до трех тысяч долларов. Разве после этого вам не пришло бы в голову, что напарник вас обманывает и пытается получить дополнительные полторы тысячи долларов, утаив от вас эту сумму? И если бы вы утвердились в этой мысли, смог бы потом напарник вас переубедить, уверяя, что он ни в чем не виноват?
Я думаю, можно смело утверждать, что мы нанесли по вымогателям ответный удар, и тот факт, что в банке оказалось три тысячи долларов, а не полторы, должен посеять среди них семена раздора.
– Черт возьми, может, вы и правы, – задумался Бэнкрофт.
– Далее, – продолжал Мейсон. – Я думаю, что нам удастся напасть на след шантажистов. Как только мы это сделаем, я постараюсь загрузить их делами, которые заставят молодчиков как следует задуматься.
– Например? – спросил Бэнкрофт.
– О, – сказал Мейсон, – мы придумаем, чем их занять. Проблема шантажистов в том, что они наживаются за счет скелетов, спрятанных в чужих шкафах, тогда как их собственные шкафы полны костей. Если только это не начинающие любители, они наверняка уже замешаны в каких-то грязных историях и уголовных преступлениях. Такие дела оставляют за собой длинный хвост, который может причинить большие неудобства, если за них возьмется полиция.
Бэнкрофт медленно встал с места.
– Мейсон, – сказал он, – я приношу вам свои извинения. Чем больше я об этом думаю, тем больше мне кажется, что это самый мастерский, самый смелый и самый остроумный ход, который только можно было придумать. Вы повернули дело на сто восемьдесят градусов и… нет, это, безусловно, стоит трех тысяч баксов!