Эрл Стенли Гарднер. Дело о секрете падчерицы

   – Не торопитесь, – остановил Мейсон. – Пока вы не потеряли из этих трех тысяч ни цента. Они в руках полиции, а не шантажистов. Скажите, что бы вы сделали на месте вымогателей? Отправились в полицию и заявили: «Простите, господа, но эти деньги предназначались нам»?
   – Нет, конечно, – ответил Бэнкрофт. – Но они наверняка выставят новые требования.
   – Разумеется, они выставят новые требования, – согласился Мейсон, – но ведь это произошло бы в любом случае. А когда они это сделают, мы найдем новый способ, как на них ответить.
   Бэнкрофт наклонился вперед и пожал руку адвокату.
   – Мейсон, – сказал он, – продолжайте делать то, что начали. Если вам что-нибудь понадобится, обращайтесь ко мне.
   – Я вас предупреждал, – заметил Мейсон, – что буду играть по своим правилам.
   – Да, вы меня предупреждали, – согласился Бэнкрофт, – и вы полностью сдержали свое обещание… Вам нужны еще деньги?
   – Пока нет, – ответил Мейсон. – В определенное время я заберу эти деньги из полиции.
   – Каким образом?
   – Когда я послал свою секретаршу в банк взять деньги в десяти– и двадцатидолларовых банкнотах, – сказал Мейсон, – я выдал ей чек на три тысячи, который она обналичила бумажками по десять и двадцать долларов. Половину этой суммы я спрятал в сейф, а другую половину положил в кофейную банку. В нужное время я сообщу полиции, что все деньги, положенные в банку, служили приманкой для шантажистов, и в доказательство покажу им обналиченный чек на три тысячи долларов, дополнив это свидетельством банка, что деньги были выплачены моей секретарше купюрами по десять и двадцать долларов.
   Бэнкрофт на минуту задумался, потом откинул голову и расхохотался.
   Он направился к двери, обернулся по дороге и сказал:
   – Идя к вам в офис, Мейсон, я буквально кипел от ярости. Теперь мне надо немного прогуляться.
   – Пока не очень расслабляйтесь, – заметил Мейсон. – Вы еще не решили свою проблему, но мы сделали ответный выстрел, и шантажистам надо позаботиться о том, чтобы не попасть под пулю.
   – Да уж, им следует поберечься, – хмыкнул Бэнкрофт.
   Когда дверь за ним закрылась, Мейсон развернул газету и с улыбкой посмотрел на фотографию Евы Эймори.
   – На следующей странице есть еще несколько снимков, – сказала Делла Стрит. – Репортеры запечатлели ее на водных лыжах и изобразили, как она упала в воду и увидела плававшую рядом банку из-под кофе. Что теперь с ней станет, босс?
   – Возможно, она получит выгодный контракт, – ответил Мейсон.
   – Но ведь она находится в опасности.
   – Конечно, она находится в опасности, – согласился Мейсон. – И я, как ее адвокат, собираюсь позаботиться о защите. Или я сильно ошибаюсь, или скоро она получит телефонный звонок с анонимными угрозами.

Глава 5

   В десять тридцать Пол Дрейк постучался в дверь офиса Мейсона.
   Делла Стрит впустила его в кабинет.
   – Итак, – сказал детектив, усевшись перед Мейсоном на угол стола, – ты получил нужную рекламу.
   – Точнее, ее получила Ева Эймори, – ответил Мейсон.
   – Но это еще не все, – продолжал Дрейк. – Как ты и предсказывал, газеты проглотили наживку целиком. Сначала они решили, что это просто рекламный трюк, но три тысячи баксов в бумажках по десять и двадцать долларов – это реквизит, который не по карману ни одному рекламному агенту. Так что теперь они приняли все за чистую монету.
   Мейсон кивнул:
   – Как чувствует себя Ева Эймори?
   Дрейк усмехнулся:
   – Она чувствует себя на седьмом небе. Ее пригласили дать интервью на телевидении в одном из вечерних выпусков новостей.
   – Чем занимается полиция?
   – Полиция обратилась за консультациями к специалисту, который изучает найденный документ. Он пришел к выводу, что письмо напечатано на пишущей машинке «Монарх», портативная модель номер десять.
   Мейсон улыбнулся.
   – Кроме того, – сказал Дрейк, – пока нет новой информации, газеты поручили самым опытным своим журналистам разузнать, кому именно было направлено письмо с угрозой. Они предполагают, что жертвой шантажа является кто-нибудь из обитателей побережья на озере Мертичито, причем это должен быть человек довольно состоятельный. Они думают, что кофейная банка с деньгами подготовлена в соответствии с инструкциями, данными в письме, и брошена в воду согласно указаниям, которые были сделаны потом по телефону, после чего ее случайно нашла Ева Эймори.
   – Все лучше и лучше, – потер руки Мейсон.
   – Не будь в этом так уверен, – возразил Дрейк. – Эти репортеры чертовски ловкие ребята. В конце концов они могут докопаться до правды.
   – Какой бы она ни была, – добавил Мейсон.
   – Разумеется, – кивнул Дрейк, – ты не посвятил меня во все детали, и я не прошу об этом. Но я тебя предупредил.
   – Спасибо, – ответил Мейсон. – Учту.
   Дрейк продолжил:
   – Газетчики прочесывают общественный пляж и лодочную станцию, пытаясь узнать, кто брал вчера лодку напрокат и какие лодки были на воде. К счастью, человек, собиравший на пристани деньги, записывал полученные суммы, но не отмечал номера лодок, так что мы, по-видимому, единственные, у кого есть полный список.
   – Он у тебя? – спросил Мейсон.
   – Мой сотрудник проверяет каждую лодку, выезжавшую на озеро.
   – А кто был тот рыбак, удивший рыбу?
   – А вот это забавно, – сказал Дрейк. – Лодка была арендована на полдня для рыбной ловли двумя людьми.
   – Двумя людьми? – переспросил Мейсон.
   – Именно так.
   – Но в лодке был только один человек.
   Дрейк сказал:
   – Позже, когда она вернулась, в ней находились двое.
   – Как насчет фамилий? – спросил Мейсон.
   – Управляющий на станции никаких фамилий не записывал. Он просто взял арендную плату за лодку с навесным мотором, остальное его не волновало. Двигатель был довольно слабенький, такой годится только для рыбной ловли, а корпус лодки настолько старый, что даже с приличным мотором особой скорости на нем не разовьешь.
   – А что твой сотрудник? – спросил Мейсон.
   – Мой сотрудник, – сказал Дрейк, – составил описание двух этих людей, но это все. Одному из них было лет двадцать с лишним, второму – примерно сорок пять.
   Мейсон в раздумье нахмурился. Вдруг он сказал:
   – Красная банка внезапно исчезла в тот момент, когда ты на нее смотрел?
   – Совершенно верно, – ответил Дрейк. – Я отвлекся только на мгновение, а когда посмотрел снова, ее уже не было. Единственное, чем я могу это объяснить, – это тем, что крышка отошла, банка наполнилась водой и утонула.
   Мейсон покачал головой:
   – Мы имеем дело с довольно умными людьми, Пол.
   – Что ты имеешь в виду?
   Мейсон объяснил:
   – Лодку арендовали двое. У одного из них, очевидно, было снаряжение аквалангиста. Наверно, они спрятали его в какую-нибудь большую корзину с крышкой или другой громоздкий багаж. Потом, подплыв на определенное место, они остановились, аквалангист надел баллоны с воздухом и прыгнул за борт. Жертве приказали бросить банку в конкретном месте и в конкретное время.
   Дрейк заметил:
   – Лодка, отплывшая от дома Бэнкрофтов, управлялась одним человеком, молодой женщиной. Она бросила банку в воду и сделала вокруг нее пару кругов.
   – А в это время, – продолжал Мейсон, – к ней подплыл аквалангист, чтобы схватить ее снизу. Таким образом, сторонний наблюдатель не заметил бы рядом никакой другой лодки. Более того, даже если бы полиция была заранее предупреждена, она не смогла бы найти ни малейшей зацепки. Еще минуту назад банка плавала на поверхности, а в следующую минуту ее уже не было.
   – Черт побери, здорово, – восхитился Дрейк, оценив все преимущества замысла.
   – Однако когда вы прибавили скорости, – продолжал Мейсон, – и стали носиться взад-вперед, аквалангист не решился всплывать к поверхности до тех пор, пока вы не покинете это место. Тем временем ваша лыжница упала в воду и подобрала банку… Скажи, Пол, это была Ева Эймори?
   – Нет, – ответил Дрейк, – это была одна из моих сотрудниц, мастер по водным лыжам. Разумеется, Ева утверждает, что это она сделала находку. Ты сам дал мне такие указания.
   Глаза Мейсона прищурились.
   – Эта лодка с рыбаком – ключ к решению проблемы, Пол. Аквалангист подождал, пока вы убрались с места, потом поднялся к поверхности, схватил подброшенную вами банку, нырнул вниз и поплыл под водой к берегу. Рыбак тоже подрулил к берегу, аквалангист залез на борт, переоделся, и они отправились домой, волоча свою корзину, как два заштатных рыбака.
   – И к этому времени они уже знали, что их надули, – сказал Дрейк.
   – Верно. Они были в ярости, думая, что кто-то обвел их вокруг пальца. Потом, этим утром, они прочли газеты и решили, что, наверно, рядом плавали две одинаковые красные банки и они схватили не ту, которая была им нужна, тогда как Еве Эймори досталась правильная.
   – А потом? – спросил Дрейк.
   – А потом один обвинил другого в двойной игре, и была большая ссора.
   – И что теперь?
   – Теперь, – решил Мейсон, – будем действовать по обстоятельствам. Главное, что мы заставили их уйти в оборону и будем добиваться этого и впредь.
   – А как насчет той жертвы, на которую они положили глаз? – спросил Дрейк. – Представляешь, как она должна себя чувствовать, читая про всю эту историю в газетах?
   – В особенности, – сказал Мейсон, – прочитав о том, что в банке оказалось три тысячи долларов.
   – Шантажисты позвонят ей по телефону, и она скажет им, что положила только полторы тысячи, – поднял палец Дрейк.
   – И это еще больше утвердит шантажиста в мнении, что кто-то из своих ведет двойную игру, а девушку он предупредил, чтобы она никому об этом не рассказывала.
   – Ты ставишь ее в опасное положение, – нахмурился Дрейк.
   Мейсон кивнул:
   – Вот почему мы должны обеспечить ей постоянную вооруженную охрану, Пол. Только она не должна этого заметить. Поставь «жучок» на ее машину. Пусть за ней всюду следуют двое или трое парней. Возьми столько людей, сколько тебе нужно.
   – Наверно, мне не следует тебе это говорить, – сказал Дрейк, – но ты играешь в чертовски рискованную игру. Эти парни настроены серьезно.
   Мейсон усмехнулся:
   – Я тоже, Пол.

Глава 6

   Незадолго до полудня Делла Стрит вошла в личный кабинет Мейсона и сказала:
   – У вас проблема.
   – Какая? – спросил он.
   – В приемной сидит очень разгневанная Розина Эндрюс, и глаза ее мечут пламя.
   – Интересно, как она могла на меня выйти? – спросил Мейсон.
   – Она этого не сказала, – ответила Делла Стрит. – Говорит только, что хочет видеть вас немедленно по чрезвычайно важному личному делу.
   Мейсон улыбнулся:
   – Ну что ж, придется нам пройти через это, Делла. Впусти ее… Скажи, она из тех женщин, которые вынимают из сумочки пистолет и начинают стрелять, или из тех, кто прыгает на стол и вонзает когти?
   – По-моему, она способна и на то и на другое, – усмехнулась Делла Стрит. – Она производит впечатление очень самовольного человека, если я могу судить правильно.
   – Кому же, как не тебе, об этом судить, – ответил Мейсон, – тебе, проведшей столько времени на огневом рубеже в офисе юриста. Пусть войдет.
   Через несколько секунд Делла Стрит открыла дверь, и в кабинет ворвалась взбешенная двадцатитрехлетняя женщина с пылавшими от ярости синими глазами.
   – Вы Перри Мейсон, – сказала она.
   – Совершенно верно, – подтвердил Мейсон.
   – В таком случае я буду вам очень благодарна, если перестанете лезть в мои дела! Не знаю, как вас можно остановить, но я намерена обратиться в ассоциацию адвокатов и во все вышестоящие инстанции.
   Мейсон вопросительно поднял брови:
   – Я вмешиваюсь в ваши дела?
   – Вы сами это знаете.
   – Может быть, – предложил Мейсон, – вы присядете и расскажете мне все поподробнее?
   – Я не собираюсь садиться, – ответила она. – Этой омерзительной публикации в газете с меня достаточно. Я знаю, что мой отчим вчера обращался к вам по срочному делу, и уверена, что это вы придумали весь план.
   – Весь план? – переспросил Мейсон.
   – Я знаю, о чем говорю. Взять кофейную банку, подменить письмо, положить еще полторы тысячи и… Будьте любезны, мистер Мейсон, объясните мне, чего вы хотите этим добиться?
   Мейсон терпеливо улыбнулся и сказал:
   – Не сейчас, когда вы в таком настроении, мисс Эндрюс. Если я буду говорить с вами, то лишь тогда, когда вы сможете смотреть на вещи объективно и спокойно.
   – Я хочу услышать ваш ответ, – настаивала она.
   – Но вы будете слушать меня одним ухом, – возразил Мейсон. – Сейчас вы слишком рассержены, чтобы уделить моим словам все свое внимание.
   – Что ж, я имею право быть рассерженной.
   – Вы еще не объяснили мне почему.
   – Вы прекрасно знаете почему. Это письмо с угрозами было послано мне. И это мне дали инструкцию взять полторы тысячи долларов в десяти– и двадцатидолларовых купюрах, положить их в кофейную банку вместе с десятью долларами серебром, которые должны были послужить балластом и поддерживать банку на плаву, плотно закрыть крышку и бросить все это с борта своей лодки в озеро в тот момент, когда поблизости никого не будет. Но как только я все это исполнила, откуда ни возьмись появился тот катер с кучей полуголых красоток – сначала я подумала, что это те самые люди, которые должны забрать деньги, но потом решила, что они не стали бы этого делать с такой наглой откровенностью. Однако рядом больше никого не было, и я поехала обратно.
   – Давайте поговорим начистоту, – предложил Мейсон. – Письмо шантажистов адресовано вам?
   – Вам это отлично известно.
   – Откуда?
   – Наверно, рассказал мой отчим, который шпионил за мной и стащил письмо с моего стола, а потом подложил его назад под промокашку.
   – А как вы об этом узнали?
   – Я позаботилась о том, чтобы точно отметить то место, на которое положила письмо. Разве что там был еще кто-нибудь, кто мог за мной следить.
   – Кажется, вы с вашим отчимом не в самых лучших отношениях? – спросил Мейсон.
   – Ничего подобного. Я его люблю. Он чудесный, внимательный, заботливый, порой даже чересчур, всегда обо мне беспокоится и пытается меня защитить.
   – И что вы думаете делать теперь? – прямо взглянул на нее Мейсон.
   – Теперь, – ответила она, – я не знаю. Вы поставили меня в тупик. Я собиралась передать полторы тысячи долларов определенным людям, которые могли предать огласке нежелательную информацию. Кто-то изменил сумму выкупа на три тысячи долларов, потом подложил еще полторы тысячи к моим деньгам, а теперь появилась эта старлетка в бикини и ее фото на первых полосах газет, деньги лежат в полиции, и… И, если говорить откровенно, впереди еще бездна денег, которые придется заплатить.
   – Кто-нибудь вам уже говорил, что вы должны заплатить эту бездну денег? – спросил Мейсон.
   – Пока нет, – ответила она, – но я боюсь, что все к этому идет.
   – Возможно, – согласился Мейсон. – Не лучше ли рассказать мне, почему вы стали такой уязвимой?
   – Что значит – уязвимой?
   – В том смысле, что вы привлекли внимание шантажистов.
   – Думаю, мы все более или менее уязвимы, – ответила она. – Практически у каждого есть свой скелет в шкафу.
   – А какой скелет в вашем шкафу?
   – Что вам за дело? Я чувствую, вы хотите меня как-то защитить, но я пришла сюда, чтобы сказать, мистер Перри Мейсон, что не нуждаюсь в вашей защите. Я хочу решить это дело по-своему.
   Мейсон заметил:
   – Надеюсь, вы понимаете, что, начав платить шантажисту, вы оказываетесь на крючке. Вы платите один раз, потом второй, потом платите снова и снова и продолжаете платить до тех пор, пока из вас не высосут все до последней капли.
   – Ничего они мне не сделают, – ответила она. – Я просто выигрываю время.
   – Выигрываете для чего?
   – Для того, чтобы играть по своим правилам. Я буду заниматься своими делами по своему разумению, и ваша помощь мне не нужна.
   – Не пытаетесь ли вы, – деликатно спросил Мейсон, – защитить в этом деле кого-нибудь другого?
   – Я уже сказала, что это не ваше дело. Все, что я хочу вам сказать сейчас, с глазу на глаз, – это чтобы вы не вмешивались в мои дела и позволили мне поступать по-своему.
   – Но вы не понимаете, что попали в зыбучий песок, – заметил Мейсон. – Вас будет засасывать все глубже и глубже и…
   – Я знаю, что делаю, мистер Мейсон. Я выигрываю время. Я хочу заплатить полторы тысячи долларов, чтобы выиграть время.
   – А потом они снова вонзят в вас свои зубы.
   – К тому времени, – жестко ответила она, – они эти зубы обломают.
   – Вижу, вы очень решительная молодая женщина.
   – И к тому же располагающая немалыми возможностями, – прибавила она. – Не забывайте об этом.
   Мейсон задумчиво на нее взглянул:
   – Если бы вы рассказали, что у вас на уме, мисс Эндрюс, я мог бы дать вам какой-нибудь полезный совет и мы объединили бы с вами наши возможности.
   Она упрямо покачала головой.
   – Насчет той информации, на которую намекает записка. Вы догадываетесь, о чем идет речь?
   – Я знаю, о чем идет речь, – резко ответила она.
   – Не хотите поговорить об этом?
   – Разумеется, нет. Это мое, и только мое дело.
   – Возможно, – продолжал Мейсон, – по некоторым романтическим причинам или из соображений социального престижа вы думаете, что, если вам удастся выгадать несколько дней или несколько недель, это изменит ваше положение в лучшую сторону?
   – Возможно.
   – И вы думаете, что это чем-нибудь поможет вам?
   – Что именно?
   – Выгаданное вами время.
   – Да.
   Мейсон спросил:
   – Люди, которые прислали вам письмо, связывались с вами по телефону?
   – Это самый естественный способ.
   – Они сообщили какие-нибудь сведения, по которым их можно идентифицировать?
   – Это еще одна вещь, – сказала она, – которую я не хотела бы обсуждать. Цель моего визита, мистер Мейсон, в том, чтобы объявить вам, что я не нуждаюсь в ваших услугах. Мне не нужна помощь адвоката. Я поступаю так, как считаю нужным, у меня свои планы, и я не желаю, чтобы кто-нибудь в них вмешивался. Отсюда следует, что я буду очень благодарна вам, если вы целиком и полностью откажетесь от участия в этом деле. Можете считать это официальным заявлением.
   Сказав это, она развернулась и стремительно вышла из кабинета.
   Мейсон кивнул Делле Стрит:
   – Попробуй связаться с Бэнкрофтом по телефону.
   Через минуту Делла Стрит кивнула Перри Мейсону и сказала:
   – Он на линии.
   – Здравствуйте, Бэнкрофт, – бросил в трубку Мейсон. – У меня только что была ваша падчерица. Она рвала и метала от ярости.
   – Но как, черт возьми, она могла о вас узнать?
   – Очевидно, ей было известно, что вчера утром вы мне звонили и назначили встречу по какому-то срочному делу. Она также уверена, что вы прочитали присланное шантажистами письмо, пока ее не было дома. Вы положили его не совсем на то место.
   – И чего хотела Розина? – спросил Бэнкрофт.
   – Она хотела официально уведомить меня о том, что не нуждается в услугах адвоката, что она вполне способна справиться с этим делом сама и не желает, чтобы я каким-либо образом вмешивался в ее жизнь.
   – Мне все равно, что она сказала, – заявил Бэнкрофт. – Наша сделка остается в силе! Она молода, импульсивна и самонадеянна – даже слишком самонадеянна. Она думает, что сможет справиться с профессиональными шантажистами, хотя на самом деле ей это не под силу.
   Мейсон сказал:
   – Было бы лучше, если бы вы зашли к ней и поговорили начистоту. Она все равно уже знает, что письмо вы читали, и защищает при этом столько же вас, сколько и себя. Вам следует вместе как следует обсудить это дело.
   – Нет, – ответил Бэнкрофт, – это она должна прийти ко мне. Она должна первой сломать лед. До сих пор она мне не доверяла и даже сейчас, получив это письмо с угрозами, предпочитает играть, закрывая от меня свои карты. Я не стану вмешиваться.
   – После того как она попросила меня не лезть в ее дела, – заметил Мейсон, – я чувствую себя в известной мере связанным.
   – Что значит – в известной мере?
   – Это значит, что я в любом случае не могу представлять ее интересы.
   – Вам и не нужно этого делать, – сказал Бэнкрофт. – Вы представляете мои интересы. Я хочу избежать огласки в этом деле. Я должен избежать ее во что бы то ни стало. И я имею полное право нанять вас как своего адвоката. До сих пор вы действовали превосходно. Вы заставили их обороняться. Продолжайте в том же духе… Вам нужны еще деньги?
   – Пока нет.
   – Как только они вам понадобятся, позвоните мне, – добавил Бэнкрофт. – Честно говоря, Мейсон, меня все больше начинают пугать возможные последствия. Я могу взглянуть на дело с точки зрения противника – но ни в коем случае не хочу, чтобы это представляло хоть какую-нибудь опасность для Розины.
   – Хорошо, – сказал Мейсон, – мы сделаем все, что сможем.
   – А вдруг шантажисты подумают, что она пытается водить их за нос?
   – Не подумают. Они решат, что кто-то из их банды хочет урвать себе дополнительный кусок в полторы тысячи долларов. Это будет их первая реакция. Ваша падчерица сделала все, о чем говорилось в письме. Они посчитают, что взяли не ту банку, а поднявшаяся вокруг этого дела шумиха заставит их занервничать.
   – Все равно я беспокоюсь о безопасности Розины.
   – Напрасно, – ответил Мейсон. – Ее круглосуточно окружает вооруженная охрана.
   – Она об этом знает?
   – Пока нет.
   – Но она может об этом узнать?
   – Возможно.
   – Как только это случится, появится проблема.
   – Когда она появится, мы ее решим, – ответил Мейсон. – К тому времени почти наверняка возникнут и другие, гораздо более важные проблемы.
   – Ладно, – согласился Бэнкрофт. – Вы доктор, вам видней. Но есть одна вещь, которую вы должны знать. Розина очень решительная молодая женщина, и она вооружена.
   – Она что? – переспросил Мейсон.
   – Она вооружена. По крайней мере, я так думаю. Кто-то из них, Розина или Филлис, моя жена, взяли револьвер 38-го калибра, который лежал у меня в ящике ночного столика у кровати.
   – Как вы об этом узнали?
   – Несколько минут назад я полез в этот ящик, чтобы достать револьвер. Я подумал, что будет лучше держать его под рукой, но он исчез. Взять его могли только Розина или Филлис.
   – Когда вы видели его в последний раз? – живо спросил Мейсон.
   – Не знаю, мне кажется, он лежал там все это время.
   – Но когда вы в последний раз его там видели?
   – Не помню… наверно, где-то неделю назад или около того.