Страница:
– Хватит строить из себя гостеприимного хозяина, – сказал четэри, обращаясь к дежурному. – Где она?
– Как обычно, – ответил собеседник, поднимаясь на ноги. – Везде.
– А нас не встретила, – задумчиво покачал рогатой головой крылатый, его длинный хвост негромко постукивал по полу, а когтистые пальцы почесывали гладко выбритую щеку.
– Само собой, она ведь догадывается, зачем вы сюда явились. – Мой бывший земляк подошел к нам и, оглядев меня, поинтересовался: – Тебе не жарко, Арэ?
– Оставь девочку, ее жених заморозил, вот она и отогревается, – позволил себе клыкастую усмешку Смерть.
Но губы его снова сжались в тревожную линию. Ох, если уж он так настроен, то мне и тем более неохота встречаться с их богиней. Может, попроситься назад в комнату Арацельса? Там тепло, спокойно и вина еще полкувшина осталось. Очень кстати будет. Я украдкой посмотрела на блондина, стоящего с непроницаемой физиономией в нескольких шагах от меня. На его плече сидел на диво молчаливый Ринго, всем своим видом копирующий хозяина. Чудная парочка – загляденье просто! Надо будет все-таки спросить, откуда у красноглазого взялся такой домашний питомец?
– Эр-р-ра! – Раскатистый рык четэри резанул по ушам, прервав мои размышления. – Хватит играть в прятки! Яви свой лик, будь так любезна. Нам надо поговорить.
Ну ничего себе обращение с высшим существом! А где поклонение и обожание? Храм странный, Хранители тоже, а божество…
– Лика тебе будет достаточно, сын мой? – прозвучал уже знакомый мне женский голос откуда-то… снизу?
Я медленно опустила взгляд и столкнулась с раскосыми глазами на каменном лице, которые прищурились, изучая меня.
– М-мама! – Голос мой самопроизвольно перешел на придушенный писк где-то посреди слова, и я резко отскочила в сторону… В сторону застывшего статуей Камы, на руке которого и повисла, продолжая испуганно пялиться на замурованную в плиту особу. Это ж кто так по-доброму с ней поступил, а?
– Вот видишь, Арацельс, девочка меня уже матерью признала, а ты все упорствуешь, – ехидно сообщила каменная физиономия, состроив забавную гримасу. Н-да, а ей там, по-видимому, очень даже комфортно. – Напрасно явились, – сменив веселый тон на холодный и властный, заявила богиня. – Законы Карнаэла отмене не подлежат!
– Даже если произошла ошибка? – А у блондина хорошая выдержка: речь ведет спокойно, на лице ни один мускул не дрогнул, и глаза будто бы остекленели – ноль эмоций, одни слова.
Что ж он тогда нам путь снегом посыпал? В качестве развлечения, что ли? Ринго предусмотрительно переместился на спину хозяина, продолжая при этом хранить безмолвие. Вот ведь! Может, когда хочет. Ну-ну.
– Не было никакой ошибки, сын мой. Девушка приняла именно тот Заветный Дар, который хотела, – шедевр ожившей 3D графики под названием Эра плавно проехался по каменной поверхности по направлению к собеседнику и, остановившись рядом, начал медленно подниматься.
Она вылезала из твердой породы, как из болота. Сначала появилась вытянутая голова, потом туловище с длинными руками, а за ними ноги. Высокое существо без каких-либо видимых половых признаков. Каменный гуманоид, обладающий при этом удивительной пластикой. Казалось, в его (или ее?) теле нет костей, оно то гнулось и извивалось, словно змеиное, то принимало человекоподобный вид. Кр-р-расавица, ничего не скажешь. От переизбытка «восхищения» я вонзила в предплечье Камы все свои ногти. Парень даже не вздрогнул, лишь взглянул на меня сочувственно и виновато улыбнулся. Тяжелая дубленка свалилась с плеч и теперь мирно покоилась на полу возле наших ног. Мне же в тот момент было как-то не до нее.
– Эра… – начал Смерть.
Она метнулась к нему и, застыв напротив, зашипела в лицо:
– Вы с-с-сделали с-с-свой выбор и соглас-с-силис-с-сь на мои условия! Закон Заветного Дара священен! Никто не с-с-смеет нарушать его.
Уф, сколько эмоций! И все агрессивные.
Я невольно сглотнула, покосившись на Арацельса. А может, ну его… разговоры эти, переубеждения, просьбы. Я уже и замуж выйти не против, лишь бы не перечить этой… гм… этому существу, от присутствия которого волосы на голове шевелятся.
– Никто и не нарушает, – спокойно ответил четэри. – Но ведь ты можешь сделать исключение?
– Вот еще! – резко перестав шипеть, заявила Эра и прямо на наших глазах рассыпалась каменной пылью, которая тут же впиталась в пол.
Я ойкнула, Ринго прижал уши, а остальные промолчали. Только Алекс, стоявший чуть поодаль, мило мне улыбнулся, приподняв свой бокал, будто предлагал чокнуться, после чего отпил из него глоток.
Так-с, и что бы это значило? Конец аудиенции? И ради этого мы сюда шли? Нет, представление, конечно, на уровне. Даже падающий с рук снег по сравнению с выкрутасами Эры – детский фокус, вот только толку от визита никакого, разве что дрожь в коленях появилась и обосновалась там окончательно, а уголок рта начал нервно дергаться. Кажется, мне придется в скором времени посетить не только лора, но и невропатолога. Да и окулиста за компанию, а то вдруг у меня зрительная аномалия, а я, глупая, все принимаю за чистую монету?
– Тебе понравился подарок, Арэ? – раздалось за спиной.
От неожиданности я подпрыгнула и еще крепче вонзила ногти в руку Камы. Тот обреченно вздохнул, продолжая стоять на месте и не делая никаких попыток убрать пострадавшую конечность. Уж он-то Эры не боялся. В отличие от меня.
– Н-ну-у-у-у… – протянула я, неуверенно оборачиваясь, и тут же заткнулась, вмиг перезабыв и суть вопроса и варианты ответов.
За моей спиной парила белая полупрозрачная женщина, нижняя часть которой, постепенно исчезая, как бы сходила на нет. Она была словно соткана из тумана, лишь в раскосых глазах мерцали синие огоньки любопытства и насмешки. Не говори это привидение голосом Эры, я ни за что не признала бы ее.
– Понравился? – качнувшись ко мне, повторила свой вопрос женщина-призрак.
– Да, – честно призналась я. Слукавишь тут, когда тебе в душу летят ледяные искры такого проникновенного взгляда. – А мой ответ мог что-нибудь изменить?
– Нет, – так же честно сказала собеседница и опять рассыпалась, вернее, на этот раз развеялась. Бесплотный голос сообщил: – Ты уже стала неотъемлемой частью Карнаэла, девочка. Когда попала в зал Перехода. Ты принадлежишь нам!
Замечательное открытие! От переполнивших мое сердце чувств я качественно так пропахала ногтями предплечье Камы, начиная с запястья и заканчивая локтем. Парень сморщился от боли. Так ему и надо! Стоит еще второй фингал поставить… для красоты и удовлетворения моих мстительных порывов. Ведь именно он притащил меня сюда, а значит, ему и быть крайним.
– Глупая затея, Смерть. Я же говорил, что она откажет. – Арацельс подошел ко мне и, отцепив мою руку от брюнета, потянул за нее к лестнице. Кама же остался стоять на месте, не делая попыток последовать за нами. Рад небось, что избавился от источника болевых ощущений в моем лице.
А пальцы-то какие у «жениха» холодные. Опять, значит, злится. Впрочем, я его понимаю. Я тоже злюсь, только у меня от этого, наоборот, поднимается температура тела, а вместе с ней зарождается и кровожадное желание кому-нибудь начистить морду.
Ближайшей кандидатурой на эту незавидную роль являлся Ринго, однако обижать его не хотелось, и так он молчал и не шевелился, всем своим видом изображая меховой рюкзачок, висящий на спине хозяина. Ну а самого хозяина трогать было страшно. Он так стремительно тащил меня вниз, что я едва не подвернула ногу на ступенях, а этот бесчувственный тип даже шага не замедлил. Зол был, очень зол. Так зачем усугублять ситуацию? Вслед нам летел смех Алекса (вот гад, а еще земляк называется!), на фоне которого прозвучал громкий голос четэри:
– Символ Карнаэла не забудь ей поставить до наступления ночи. И двойную печать сделай на дверь, на всякий случай.
Блондин кивнул, не оборачиваясь.
– Сделай… с-с-с-сделай печать, – шептали кусты голосом Эры, и мне чудилось, что в узоре светящихся листьев я вижу ее насмешливое лицо. – Поставь клеймо. Она наша, наша… твоя, – неслось из-под ног, и я то и дело спотыкалась, боясь ненароком наступить на каменную физиономию.
Арацельс же шел уверенной походкой по направлению к высеченному в каменной глыбе коридору, который бесстрастно взирал на нас оранжевыми точками горящих на стенах факелов.
Вдруг аллея вздыбилась, как взбрыкнувшая лошадь, преградив нам дорогу. Из образовавшейся расщелины выползло длинное существо, похожее на гусеницу с человеческим лицом. Я взвизгнула и, метнувшись за спину красноглазого, уткнулась носом в мохнатое тельце зверька, который повернулся и понимающе хмыкнул. А блондин тем временем мрачно осведомился:
– Ну что еще ты забыла нам сообщить, Эра?
Любопытство одержало победу над осторожностью, и я высунулась посмотреть на новый облик Хозяйки Карнаэла. А эта дама любит менять имидж… кардинально так… Гигантская сороконожка поднялась на хвосте и заглянула в глаза собеседнику, после чего одарила его нежной улыбкой (меня аж передернуло от такого зрелища) и с завуалированной под ласку угрозой произнесла:
– Не глупи, сын мой.
– Даже не думал, – ответил он.
– Если бы не думал, то не ставил бы блок на свои эмоции, – усмехнулась новая версия Эры.
Опустившись на землю, она нырнула в лаз, который тут же закрылся, и дорожка вновь выровнялась. Чудеса да и только.
– Можно вопрос? – сказала я, когда сад скрылся из виду за очередным поворотом тоннеля, и Арацельс чуть ослабил хватку, хотя и не сбавил при этом шага.
– Ну? – отозвался он.
– А еще шоколад у вас тут есть? А то пить пустое вино как-то не совсем правильно.
– Будет тебе шоколад. И не только он, – пообещал Хранитель, удостоив взглядом мою скромную персону. – Ты, главное, слушайся меня, и все у тебя будет. Даже счастливое возвращение домой, – пробормотал он и совсем тихо добавил: – Может быть.
Глава 7
– Как обычно, – ответил собеседник, поднимаясь на ноги. – Везде.
– А нас не встретила, – задумчиво покачал рогатой головой крылатый, его длинный хвост негромко постукивал по полу, а когтистые пальцы почесывали гладко выбритую щеку.
– Само собой, она ведь догадывается, зачем вы сюда явились. – Мой бывший земляк подошел к нам и, оглядев меня, поинтересовался: – Тебе не жарко, Арэ?
– Оставь девочку, ее жених заморозил, вот она и отогревается, – позволил себе клыкастую усмешку Смерть.
Но губы его снова сжались в тревожную линию. Ох, если уж он так настроен, то мне и тем более неохота встречаться с их богиней. Может, попроситься назад в комнату Арацельса? Там тепло, спокойно и вина еще полкувшина осталось. Очень кстати будет. Я украдкой посмотрела на блондина, стоящего с непроницаемой физиономией в нескольких шагах от меня. На его плече сидел на диво молчаливый Ринго, всем своим видом копирующий хозяина. Чудная парочка – загляденье просто! Надо будет все-таки спросить, откуда у красноглазого взялся такой домашний питомец?
– Эр-р-ра! – Раскатистый рык четэри резанул по ушам, прервав мои размышления. – Хватит играть в прятки! Яви свой лик, будь так любезна. Нам надо поговорить.
Ну ничего себе обращение с высшим существом! А где поклонение и обожание? Храм странный, Хранители тоже, а божество…
– Лика тебе будет достаточно, сын мой? – прозвучал уже знакомый мне женский голос откуда-то… снизу?
Я медленно опустила взгляд и столкнулась с раскосыми глазами на каменном лице, которые прищурились, изучая меня.
– М-мама! – Голос мой самопроизвольно перешел на придушенный писк где-то посреди слова, и я резко отскочила в сторону… В сторону застывшего статуей Камы, на руке которого и повисла, продолжая испуганно пялиться на замурованную в плиту особу. Это ж кто так по-доброму с ней поступил, а?
– Вот видишь, Арацельс, девочка меня уже матерью признала, а ты все упорствуешь, – ехидно сообщила каменная физиономия, состроив забавную гримасу. Н-да, а ей там, по-видимому, очень даже комфортно. – Напрасно явились, – сменив веселый тон на холодный и властный, заявила богиня. – Законы Карнаэла отмене не подлежат!
– Даже если произошла ошибка? – А у блондина хорошая выдержка: речь ведет спокойно, на лице ни один мускул не дрогнул, и глаза будто бы остекленели – ноль эмоций, одни слова.
Что ж он тогда нам путь снегом посыпал? В качестве развлечения, что ли? Ринго предусмотрительно переместился на спину хозяина, продолжая при этом хранить безмолвие. Вот ведь! Может, когда хочет. Ну-ну.
– Не было никакой ошибки, сын мой. Девушка приняла именно тот Заветный Дар, который хотела, – шедевр ожившей 3D графики под названием Эра плавно проехался по каменной поверхности по направлению к собеседнику и, остановившись рядом, начал медленно подниматься.
Она вылезала из твердой породы, как из болота. Сначала появилась вытянутая голова, потом туловище с длинными руками, а за ними ноги. Высокое существо без каких-либо видимых половых признаков. Каменный гуманоид, обладающий при этом удивительной пластикой. Казалось, в его (или ее?) теле нет костей, оно то гнулось и извивалось, словно змеиное, то принимало человекоподобный вид. Кр-р-расавица, ничего не скажешь. От переизбытка «восхищения» я вонзила в предплечье Камы все свои ногти. Парень даже не вздрогнул, лишь взглянул на меня сочувственно и виновато улыбнулся. Тяжелая дубленка свалилась с плеч и теперь мирно покоилась на полу возле наших ног. Мне же в тот момент было как-то не до нее.
– Эра… – начал Смерть.
Она метнулась к нему и, застыв напротив, зашипела в лицо:
– Вы с-с-сделали с-с-свой выбор и соглас-с-силис-с-сь на мои условия! Закон Заветного Дара священен! Никто не с-с-смеет нарушать его.
Уф, сколько эмоций! И все агрессивные.
Я невольно сглотнула, покосившись на Арацельса. А может, ну его… разговоры эти, переубеждения, просьбы. Я уже и замуж выйти не против, лишь бы не перечить этой… гм… этому существу, от присутствия которого волосы на голове шевелятся.
– Никто и не нарушает, – спокойно ответил четэри. – Но ведь ты можешь сделать исключение?
– Вот еще! – резко перестав шипеть, заявила Эра и прямо на наших глазах рассыпалась каменной пылью, которая тут же впиталась в пол.
Я ойкнула, Ринго прижал уши, а остальные промолчали. Только Алекс, стоявший чуть поодаль, мило мне улыбнулся, приподняв свой бокал, будто предлагал чокнуться, после чего отпил из него глоток.
Так-с, и что бы это значило? Конец аудиенции? И ради этого мы сюда шли? Нет, представление, конечно, на уровне. Даже падающий с рук снег по сравнению с выкрутасами Эры – детский фокус, вот только толку от визита никакого, разве что дрожь в коленях появилась и обосновалась там окончательно, а уголок рта начал нервно дергаться. Кажется, мне придется в скором времени посетить не только лора, но и невропатолога. Да и окулиста за компанию, а то вдруг у меня зрительная аномалия, а я, глупая, все принимаю за чистую монету?
– Тебе понравился подарок, Арэ? – раздалось за спиной.
От неожиданности я подпрыгнула и еще крепче вонзила ногти в руку Камы. Тот обреченно вздохнул, продолжая стоять на месте и не делая никаких попыток убрать пострадавшую конечность. Уж он-то Эры не боялся. В отличие от меня.
– Н-ну-у-у-у… – протянула я, неуверенно оборачиваясь, и тут же заткнулась, вмиг перезабыв и суть вопроса и варианты ответов.
За моей спиной парила белая полупрозрачная женщина, нижняя часть которой, постепенно исчезая, как бы сходила на нет. Она была словно соткана из тумана, лишь в раскосых глазах мерцали синие огоньки любопытства и насмешки. Не говори это привидение голосом Эры, я ни за что не признала бы ее.
– Понравился? – качнувшись ко мне, повторила свой вопрос женщина-призрак.
– Да, – честно призналась я. Слукавишь тут, когда тебе в душу летят ледяные искры такого проникновенного взгляда. – А мой ответ мог что-нибудь изменить?
– Нет, – так же честно сказала собеседница и опять рассыпалась, вернее, на этот раз развеялась. Бесплотный голос сообщил: – Ты уже стала неотъемлемой частью Карнаэла, девочка. Когда попала в зал Перехода. Ты принадлежишь нам!
Замечательное открытие! От переполнивших мое сердце чувств я качественно так пропахала ногтями предплечье Камы, начиная с запястья и заканчивая локтем. Парень сморщился от боли. Так ему и надо! Стоит еще второй фингал поставить… для красоты и удовлетворения моих мстительных порывов. Ведь именно он притащил меня сюда, а значит, ему и быть крайним.
– Глупая затея, Смерть. Я же говорил, что она откажет. – Арацельс подошел ко мне и, отцепив мою руку от брюнета, потянул за нее к лестнице. Кама же остался стоять на месте, не делая попыток последовать за нами. Рад небось, что избавился от источника болевых ощущений в моем лице.
А пальцы-то какие у «жениха» холодные. Опять, значит, злится. Впрочем, я его понимаю. Я тоже злюсь, только у меня от этого, наоборот, поднимается температура тела, а вместе с ней зарождается и кровожадное желание кому-нибудь начистить морду.
Ближайшей кандидатурой на эту незавидную роль являлся Ринго, однако обижать его не хотелось, и так он молчал и не шевелился, всем своим видом изображая меховой рюкзачок, висящий на спине хозяина. Ну а самого хозяина трогать было страшно. Он так стремительно тащил меня вниз, что я едва не подвернула ногу на ступенях, а этот бесчувственный тип даже шага не замедлил. Зол был, очень зол. Так зачем усугублять ситуацию? Вслед нам летел смех Алекса (вот гад, а еще земляк называется!), на фоне которого прозвучал громкий голос четэри:
– Символ Карнаэла не забудь ей поставить до наступления ночи. И двойную печать сделай на дверь, на всякий случай.
Блондин кивнул, не оборачиваясь.
– Сделай… с-с-с-сделай печать, – шептали кусты голосом Эры, и мне чудилось, что в узоре светящихся листьев я вижу ее насмешливое лицо. – Поставь клеймо. Она наша, наша… твоя, – неслось из-под ног, и я то и дело спотыкалась, боясь ненароком наступить на каменную физиономию.
Арацельс же шел уверенной походкой по направлению к высеченному в каменной глыбе коридору, который бесстрастно взирал на нас оранжевыми точками горящих на стенах факелов.
Вдруг аллея вздыбилась, как взбрыкнувшая лошадь, преградив нам дорогу. Из образовавшейся расщелины выползло длинное существо, похожее на гусеницу с человеческим лицом. Я взвизгнула и, метнувшись за спину красноглазого, уткнулась носом в мохнатое тельце зверька, который повернулся и понимающе хмыкнул. А блондин тем временем мрачно осведомился:
– Ну что еще ты забыла нам сообщить, Эра?
Любопытство одержало победу над осторожностью, и я высунулась посмотреть на новый облик Хозяйки Карнаэла. А эта дама любит менять имидж… кардинально так… Гигантская сороконожка поднялась на хвосте и заглянула в глаза собеседнику, после чего одарила его нежной улыбкой (меня аж передернуло от такого зрелища) и с завуалированной под ласку угрозой произнесла:
– Не глупи, сын мой.
– Даже не думал, – ответил он.
– Если бы не думал, то не ставил бы блок на свои эмоции, – усмехнулась новая версия Эры.
Опустившись на землю, она нырнула в лаз, который тут же закрылся, и дорожка вновь выровнялась. Чудеса да и только.
– Можно вопрос? – сказала я, когда сад скрылся из виду за очередным поворотом тоннеля, и Арацельс чуть ослабил хватку, хотя и не сбавил при этом шага.
– Ну? – отозвался он.
– А еще шоколад у вас тут есть? А то пить пустое вино как-то не совсем правильно.
– Будет тебе шоколад. И не только он, – пообещал Хранитель, удостоив взглядом мою скромную персону. – Ты, главное, слушайся меня, и все у тебя будет. Даже счастливое возвращение домой, – пробормотал он и совсем тихо добавил: – Может быть.
Глава 7
– Мне нужна твоя кровь, Арэ.
– Это еще зачем? – отложив в сторону половину плитки, настороженно спросила я.
Оттаявший после недавнего похода Ринго сидел рядом и уплетал свой кусок, усердно хрумкая и довольно щурясь. Как показала практика, у нас с ним имелась одна общая черта: после нервных передряг обоих пробивало на жор. Что ж, всегда приятно, когда тебя кто-то понимает. Арацельс, напротив, отказался и от вина, и от сладкого, которым мы готовы были с ним поделиться. К другим продуктам, принесенным из хранилища, он тоже не притронулся. Я даже заподозрила на мгновение, что они отравленные, однако «добрый жених» разнес эту версию в пух и прах, доверительно сообщив, что, если бы ему пришло в голову убить свою Арэ, он просто свернул бы ей шею вместо того, чтобы портить хорошую еду. Радикальный способ, ничего не скажешь! А с какой нежной улыбкой истинного маньяка мой «красноглазый кошмар» все это рассказывал! У-у-у-у… Короче, я прониклась и, решив, что, пока жива, имеет смысл получать от данного процесса удовольствие, начала делить с глотающим слюни зверьком наш ночной паек. Половина шоколадки ему, половина мне. Ну и дальше по списку. Радушный хозяин на угощения не поскупился.
Н-да, похоже, ночь обещает быть длинной…
– Всего несколько капель, – терпеливо пояснил Арацельс, поставив перед моим носом вытянутую склянку с торчащей из нее палочкой, на конце которой переливался всеми цветами радуги стеклянный шарик. Содержимое банки так едко пахло, что я невольно поморщилась, прикрыв ладонью нос. Брр… подобными ароматами весь аппетит отбить можно. – Дай сюда руку, Арэ!
– Ну не за столом же кровь пускать! – возмутилась я, отодвигая еду подальше от склянки.
Ринго, заметив это, перестал жевать и принялся мне активно помогать, складывая упакованные в коробки и целлофан продукты горкой позади себя. Как все-таки хорошо, когда он такой деятельный и понятливый, а не косит под плюшевую игрушку, вися за чьей-нибудь спиной.
Его хозяин несколько долгих секунд наблюдал за нашими действиями, после чего соизволил-таки облегчить нам задачу и убрал со стола источник неприятного запаха.
– Идем к бассейну, там даже удобней, – предложил он.
– Зачем тебе моя кровь? – Какой актуальный вопрос! С него вообще-то и следовало начинать. Наверное.
– Для изготовления смеси, – повертев в руках пресловутый сосуд с дурно пахнущим содержимым, сказал мужчина.
Ну как обычно, сама лаконичность. Нет чтобы сразу объяснить, на кой ляд ему далась эта смесь? Что за человек такой, каждое слово из него клещами приходится вытаскивать.
– А зачем? – вымученно улыбнулась я.
– Чтобы поставить тебе на запястье символ Карнаэла. – В его тоне проскользнули первые нотки раздражения, которое тут же нашло во мне ответный отклик. Бурный такой отклик: с колючим блеском в прищуренных глазах и ядовитой патокой слов.
– Может, пояснишь все и сразу, а? Что за символ, зачем он мне и почему я должна соглашаться его приобретать? – От приторной сладости собственного голоса у меня запершило в горле. Демонстративно спрятав руки под стол, вопросительно взглянула на собеседника. – Или так и будешь дожидаться наводящих вопросов?
Он отогнул край рукава и мрачно посмотрел на черно-белый… то есть черный с белым хвостиком знак, выведенный на его коже. Такой же, как у Эссы и Камы. Значит, и на мне что-то подобное собирался изобразить, как только кровь получит. Ну-ну. И буду я благоухать этой гадостью на весь Карнаэл… Потрясающая перспектива!
– Когда символ полностью потемнеет, наступит условная ночь, – проговорил Арацельс на удивление спокойно и показал мне свою руку. – А мы должны управиться до ее прихода. Поэтому я объясняю – ты слушаешь, а потом мы идем к бассейну и делаем то, что требуется. – Готовые сорваться с моих уст возражения он пресек коротким движением руки и продолжил: – Если хочешь дожить до утра, не перечь мне.
– А если буду перечить, ты меня убьешь? – насторожилась я.
– У тебя навязчивая идея, Арэ, – усмехнулся блондин. – Я похож на убийцу?
– Н-н-ну…
– Ладно, обсудим этот вопрос как-нибудь потом. – Его лицо стало серьезным, а в красных глазах появилось какое-то странное выражение. То ли грусть, то ли усталость. Из-за опущенных темно-серых ресниц мне было трудно его классифицировать, тем более что собеседник упорно не желал встречаться со мной взглядом, изучая тихо поедающего свой шоколад Ринго. Последнего такое пристальное внимание ничуть не смущало. Устроившись рядом с горкой из съестного, зверек продолжал свою трапезу, периодически посматривая то на меня, то на хозяина. – Ты хотела узнать о символе? Что ж… – Взяв двумя пальцами за кончик тонкую палочку, мужчина принялся помешивать смесь, а я начала незаметно отодвигаться от него подальше, так как резкий запах от этих действий только усилился. – В зале Перехода Кама провел тебя через ритуал слияния с Карнаэлом, – продолжил Арацельс. – Благодаря этому ты – обычный человек – знаешь единый язык, можешь читать и даже писать на нем. А еще ты имеешь возможность здесь находиться и не испытывать при этом неудобств. Но если не поставить охранный знак на твое тело, ваша связь будет прогрессировать, и в скором времени ты растворишься в Карнаэле. В буквальном смысле слова.
О как! Ну просто вечер сплошных откровений. Это ж надо! Оказывается, я при отсутствии этой художественной каракули – без пяти минут покойница. Вот так и проявляй сочувствие ко всяким печальным брюнетам. А потом либо замуж, либо в гроб – выбирай, дорогая!
– Ты серьезно?
– Вполне.
– То есть совсем растворюсь? Привидением стану?
– Не знаю. Никто пока не рискнул проверить это на собственной шкуре. Имеются правила, и мы им подчиняемся. Но если ты хочешь подтвердить теорию опытным путем…
– Нет, спасибо! – поспешно отказалась я. – А почему ты мне только сейчас об этом говоришь?
– Потому что надеялся отправить тебя домой раньше, чем это произойдет, но, к сожалению, ты все еще здесь. – Уф, а сколько яду в словах, аж обидно. И чем это я ему так не угодила? – А теперь, будь так любезна, выйди из-за стола и позволь мне взять у тебя немного крови. Ну? Шевелись, давай, женщина! – приказал он, недовольно глядя на мои слабые телодвижения.
Притихшая было подозрительность снова вскинула голову, готовясь сообщить мне о том, что идти с этим неуравновешенным типом – плохая идея. Однако я успела заткнуть ее раньше, благоразумно рассудив, что стать перегноем в саду Эры – куда более худшая участь, нежели потерять пару-тройку капель собственной крови.
– Скажи, Арацельс, ты всегда такой нервный? – бросив тоскливый взгляд на продукты и царственно восседающего среди них Ринго, пробормотала я. Похоже, утоление вызванного стрессом голода придется отложить. Жаль.
– Нет. – Блондин со стуком поставил на каменную столешницу противную склянку. И что он ее вечно дергает, только содержимое бередит? – Я нервный, только когда на меня неожиданно сваливаются чересчур любопытные невесты.
– Это кто еще на кого свалился! – Моему возмущению не было предела.
– Я имел в виду переносный смысл.
– А я – прямой.
– Что ж, – его губы скривились в усмешке. – У каждого своя правда. Идем! – И, не дожидаясь меня, он направился к двери в соседнее помещение.
Быстро так направился. К моменту, когда мне удалось-таки выползти из-за стола, мужчина уже подпирал спиной дверной косяк и бросал в мою сторону нетерпеливые взгляды. Раз бросил, два, а потом достал из-за пояса балисонг и молниеносным движением открыл его, пропустив веером сквозь пальцы. Я так и застыла, завороженно глядя, как хищно блестит в его руке нож-бабочка. Звуки стальной чечетки неприятно ударили по ушам… Э-эх, надо было все-таки прислушаться к доводам собственной подозрительности.
Плавное движение, характерный лязг – и у меня екнуло сердце. Это где же он такую «милую» штучку раздобыл, неужели там же, где Кама – меня? Или подобные предметы едины во всех мирах? По образу и подобию, ага.
– Скажи, Арэ, ты застряла, потому что так сильно меня боишься? Опять навязчивая идея прогрессирует? – ехидно поинтересовался «жених», нарочито медленно вращая в руке нож. – Или просто без буксира в виде кого-то из нас не умеешь нормально передвигаться?
– А ты никогда не пробовал наворачивать круги по вашим бесконечным коридорам на девятисантиметровых каблуках? – встряхнувшись, спросила я в том же тоне. – Нет? Я бы тоже не стала, но, благодаря названным тобой «буксирам», пришлось.
– Нечего было идти с Камой, – задумчиво разглядывая мои сапоги, проговорил мужчина.
Он продолжал на автомате вертеть в руке свою опасную «игрушку». Ему бы гоп-стопом заниматься, я бы первая, встретив его в темном переулке, отдала все самое ценное, настолько искусно и непринужденно он обращался с ножом. Металл сверкал, его звяканье в тишине комнаты казалось слишком громким. Не тесак, да… но кто сказал, что им нельзя убить? Ну или чуть-чуть поранить, что, собственно, и требовалось его белокурому величеству.
– Он так трогательно просил на языке жестов проводить его до соседнего ресторана, что у меня не хватило сил отказать, – остановившись напротив, проговорила я.
– Еще и обманом увел, значит, – сквозь зубы процедил Арацельс и, указав на дверной проем, добавил более дружелюбно: – Проходи. Я сейчас.
Пару секунд потоптавшись в нерешительности, я наконец отважилась и перешагнула порог. Освещенное факелами помещение являло собой местный вариант санузла. Довольно просторный и немного мрачный вариант. Так, например, вместо ванной здесь был обнесенный каменным бордюром бассейн. Вместительный и глубокий. По узкой борозде на стене в него текла вода. Холодная! Не купальня, а рай для «моржей». А если попросить хозяина, то и ледяную корку да прорубь можно организовать. Странные какие-то у меня мысли… Раз этот человек способен создавать руками снег и замораживать воздух, неужели он не найдет средства для создания обратного эффекта? А может, и не надо ничего искать. Все дело в каком-нибудь механическом (или магическом?) приспособлении. Грелся же как-то у Алекса кофейник на полу.
Пройдя к бассейну, я осторожно присела на край его широкого ограждения и принялась дожидаться мужчину, застрявшего у двери. Он стоял ко мне спиной и, судя по движениям рук, что-то «химичил» с открытым проходом. На какой-то миг мне показалось, что проем затянула тонкая паутина из мерцающих нитей. Но странное видение тут же исчезло. Пожав плечами, я решила довериться блондину. В конце концов, он был единственным, кто желал вернуть меня домой. Ни Кама, ни Смерть, ни Алекс, ни тем более Эра эту точку зрения, увы, не разделяли. Получалось, что других союзников у меня здесь нет. Так зачем же тогда дергаться?
Вот я и не дергалась, когда острое лезвие разрезало мне палец. Молча наблюдала за сим неприятным процессом, стиснув зубы и сжав свободную руку в кулак. Разного рода кровопускания действуют на мою психику угнетающе. Однако демонстрировать «жениху» свои эмоции не хотелось, поэтому я старалась смотреть на воду, а не на руку. Но взгляд, вопреки моим желаниям, все время возвращался к быстро набухающим каплям в нижнем углу довольно глубокой ранки. Голова начала медленно кружиться, а в груди почему-то стало не хватать воздуха. Не желая доводить себя до полуобморочного состояния из-за всяких глупостей, я мысленно устыдилась и, отвернувшись, принялась изучать складной ножик, сиротливо лежавший на полу. Краси-и-ивый…
– Откуда он у тебя? – спросила больше из желания отвлечься от происходящего, чем из любопытства. – Купил?
– Забрал.
– Как это? – Я даже оживилась, перестав изображать умирающего лебедя.
Буйная фантазия тут же откликнулась на проявленный интерес и радостно нарисовала мне картинку того, как беловолосый Хранитель набирает в магазине разные покупки в большой тюк, а потом, помахав продавцам ручкой, исчезает у них на глазах. Примерно как призрачная Эра за моей спиной. Да уж, феерия.
– Обычно, – придерживая мою руку над склянкой так, чтобы красные капли падали в нее, ответил Арацельс.
Очень информативно! Как всегда. Что же они все такие необщительные? А? Ну разве что Смерть – исключение. Хотя болтал он в основном на нейтральные темы, а по существу тоже ничего дельного не сказал. Развели тут тайны мадридского двора, а мне теперь – мучайся от любопытства. Интересно же узнать о них больше.
– Хотелось бы немного подробнее, – подавив вздох, продолжила выспрашивать я. – У кого забрал?
– У одного странного человека, который махал им перед моим носом, мешая любоваться на речной пейзаж с пустынной набережной.
– И чего он от тебя хотел? Ограбить?
– Понятия не имею, я ведь не знал его языка. После того как заинтересовался этой бренчащей «игрушкой» и вежливо попросил показать мне ее поближе, он почему-то изменился в лице, бросил нож и на удивление быстро покинул меня, бормоча что-то и беспрерывно крестясь. О делах, наверное, вспомнил… о неотложных. – На губах Хранителя играла легкая улыбка. Занявшись делом, блондин на глазах успокоился и стал вполне дружелюбным. Как, оказывается, мало надо человеку для счастья!
– С чего бы вдруг? – усмехнулась я.
– Кто его знает? Может, взгляд мой на него так подействовал, а может, вывихнутое запястье. Теперь уж и не вспомню. – Арацельс провел пальцем по все еще кровоточащему порезу, после чего отпустил мою ладонь и принялся активно смешивать палочкой пахучую жидкость с новым ингредиентом. – Ополосни руку, Арэ.
– Клеймо рисовать будешь? – окунув ладонь в холодную воду, уточнила я.
– Предпочитаю называть его символом Карнаэла, – встряхнув содержимое склянки, порозовевшее от моей крови, ответил «жених».
– Как скажешь, – отозвалась я, не желая спорить.
Спокойствие мужчины действовало расслабляюще. Как будто и не было никакой нервозности и взаимных нападок. Атмосфера, установившаяся вокруг, не искрила от напряжения, а, напротив, была приятной и умиротворяющей. Самое то для хорошей дружеской беседы. Или нет? Смыв кровяные следы с руки, я с некоторым удивлением отметила, что вместо ранки на пальце остался едва заметный шрам. Хм… получается, Хранители еще и с целительством знакомы. Какие разносторонние личности, аж завидно!
– Давно хотела спросить, – продолжая изучать затянувшийся порез, снова заговорила я. – А как вы Одинокое Сердце вычисляете? Не сканированием же грудной клетки, правда? Но даже если так, вряд ли внешний вид этого жизненно важного органа способен дать информацию о любовных переживаниях своего владельца.
– Любовных? – Арацельс приподнял бровь. – Это Кама тебе сказал? Неисправимый романтик. На самом деле все гораздо прозаичнее. На некоторых людях лежит отпечаток одиночества. Хранители способны его видеть благодаря определенным особенностям зрения. Одинокое Сердце – человек (или представитель другой расы), который осознанно, а может, и подсознательно, ощущает свою неприкаянность в родном мире. Таким существам проще адаптироваться в стенах Карнаэла. По законам, установленным Эрой, только из таких женщин можно выбирать Арэ.
– То есть будь я замужем и с тремя детьми, меня бы все равно забрали?
– Это еще зачем? – отложив в сторону половину плитки, настороженно спросила я.
Оттаявший после недавнего похода Ринго сидел рядом и уплетал свой кусок, усердно хрумкая и довольно щурясь. Как показала практика, у нас с ним имелась одна общая черта: после нервных передряг обоих пробивало на жор. Что ж, всегда приятно, когда тебя кто-то понимает. Арацельс, напротив, отказался и от вина, и от сладкого, которым мы готовы были с ним поделиться. К другим продуктам, принесенным из хранилища, он тоже не притронулся. Я даже заподозрила на мгновение, что они отравленные, однако «добрый жених» разнес эту версию в пух и прах, доверительно сообщив, что, если бы ему пришло в голову убить свою Арэ, он просто свернул бы ей шею вместо того, чтобы портить хорошую еду. Радикальный способ, ничего не скажешь! А с какой нежной улыбкой истинного маньяка мой «красноглазый кошмар» все это рассказывал! У-у-у-у… Короче, я прониклась и, решив, что, пока жива, имеет смысл получать от данного процесса удовольствие, начала делить с глотающим слюни зверьком наш ночной паек. Половина шоколадки ему, половина мне. Ну и дальше по списку. Радушный хозяин на угощения не поскупился.
Н-да, похоже, ночь обещает быть длинной…
– Всего несколько капель, – терпеливо пояснил Арацельс, поставив перед моим носом вытянутую склянку с торчащей из нее палочкой, на конце которой переливался всеми цветами радуги стеклянный шарик. Содержимое банки так едко пахло, что я невольно поморщилась, прикрыв ладонью нос. Брр… подобными ароматами весь аппетит отбить можно. – Дай сюда руку, Арэ!
– Ну не за столом же кровь пускать! – возмутилась я, отодвигая еду подальше от склянки.
Ринго, заметив это, перестал жевать и принялся мне активно помогать, складывая упакованные в коробки и целлофан продукты горкой позади себя. Как все-таки хорошо, когда он такой деятельный и понятливый, а не косит под плюшевую игрушку, вися за чьей-нибудь спиной.
Его хозяин несколько долгих секунд наблюдал за нашими действиями, после чего соизволил-таки облегчить нам задачу и убрал со стола источник неприятного запаха.
– Идем к бассейну, там даже удобней, – предложил он.
– Зачем тебе моя кровь? – Какой актуальный вопрос! С него вообще-то и следовало начинать. Наверное.
– Для изготовления смеси, – повертев в руках пресловутый сосуд с дурно пахнущим содержимым, сказал мужчина.
Ну как обычно, сама лаконичность. Нет чтобы сразу объяснить, на кой ляд ему далась эта смесь? Что за человек такой, каждое слово из него клещами приходится вытаскивать.
– А зачем? – вымученно улыбнулась я.
– Чтобы поставить тебе на запястье символ Карнаэла. – В его тоне проскользнули первые нотки раздражения, которое тут же нашло во мне ответный отклик. Бурный такой отклик: с колючим блеском в прищуренных глазах и ядовитой патокой слов.
– Может, пояснишь все и сразу, а? Что за символ, зачем он мне и почему я должна соглашаться его приобретать? – От приторной сладости собственного голоса у меня запершило в горле. Демонстративно спрятав руки под стол, вопросительно взглянула на собеседника. – Или так и будешь дожидаться наводящих вопросов?
Он отогнул край рукава и мрачно посмотрел на черно-белый… то есть черный с белым хвостиком знак, выведенный на его коже. Такой же, как у Эссы и Камы. Значит, и на мне что-то подобное собирался изобразить, как только кровь получит. Ну-ну. И буду я благоухать этой гадостью на весь Карнаэл… Потрясающая перспектива!
– Когда символ полностью потемнеет, наступит условная ночь, – проговорил Арацельс на удивление спокойно и показал мне свою руку. – А мы должны управиться до ее прихода. Поэтому я объясняю – ты слушаешь, а потом мы идем к бассейну и делаем то, что требуется. – Готовые сорваться с моих уст возражения он пресек коротким движением руки и продолжил: – Если хочешь дожить до утра, не перечь мне.
– А если буду перечить, ты меня убьешь? – насторожилась я.
– У тебя навязчивая идея, Арэ, – усмехнулся блондин. – Я похож на убийцу?
– Н-н-ну…
– Ладно, обсудим этот вопрос как-нибудь потом. – Его лицо стало серьезным, а в красных глазах появилось какое-то странное выражение. То ли грусть, то ли усталость. Из-за опущенных темно-серых ресниц мне было трудно его классифицировать, тем более что собеседник упорно не желал встречаться со мной взглядом, изучая тихо поедающего свой шоколад Ринго. Последнего такое пристальное внимание ничуть не смущало. Устроившись рядом с горкой из съестного, зверек продолжал свою трапезу, периодически посматривая то на меня, то на хозяина. – Ты хотела узнать о символе? Что ж… – Взяв двумя пальцами за кончик тонкую палочку, мужчина принялся помешивать смесь, а я начала незаметно отодвигаться от него подальше, так как резкий запах от этих действий только усилился. – В зале Перехода Кама провел тебя через ритуал слияния с Карнаэлом, – продолжил Арацельс. – Благодаря этому ты – обычный человек – знаешь единый язык, можешь читать и даже писать на нем. А еще ты имеешь возможность здесь находиться и не испытывать при этом неудобств. Но если не поставить охранный знак на твое тело, ваша связь будет прогрессировать, и в скором времени ты растворишься в Карнаэле. В буквальном смысле слова.
О как! Ну просто вечер сплошных откровений. Это ж надо! Оказывается, я при отсутствии этой художественной каракули – без пяти минут покойница. Вот так и проявляй сочувствие ко всяким печальным брюнетам. А потом либо замуж, либо в гроб – выбирай, дорогая!
– Ты серьезно?
– Вполне.
– То есть совсем растворюсь? Привидением стану?
– Не знаю. Никто пока не рискнул проверить это на собственной шкуре. Имеются правила, и мы им подчиняемся. Но если ты хочешь подтвердить теорию опытным путем…
– Нет, спасибо! – поспешно отказалась я. – А почему ты мне только сейчас об этом говоришь?
– Потому что надеялся отправить тебя домой раньше, чем это произойдет, но, к сожалению, ты все еще здесь. – Уф, а сколько яду в словах, аж обидно. И чем это я ему так не угодила? – А теперь, будь так любезна, выйди из-за стола и позволь мне взять у тебя немного крови. Ну? Шевелись, давай, женщина! – приказал он, недовольно глядя на мои слабые телодвижения.
Притихшая было подозрительность снова вскинула голову, готовясь сообщить мне о том, что идти с этим неуравновешенным типом – плохая идея. Однако я успела заткнуть ее раньше, благоразумно рассудив, что стать перегноем в саду Эры – куда более худшая участь, нежели потерять пару-тройку капель собственной крови.
– Скажи, Арацельс, ты всегда такой нервный? – бросив тоскливый взгляд на продукты и царственно восседающего среди них Ринго, пробормотала я. Похоже, утоление вызванного стрессом голода придется отложить. Жаль.
– Нет. – Блондин со стуком поставил на каменную столешницу противную склянку. И что он ее вечно дергает, только содержимое бередит? – Я нервный, только когда на меня неожиданно сваливаются чересчур любопытные невесты.
– Это кто еще на кого свалился! – Моему возмущению не было предела.
– Я имел в виду переносный смысл.
– А я – прямой.
– Что ж, – его губы скривились в усмешке. – У каждого своя правда. Идем! – И, не дожидаясь меня, он направился к двери в соседнее помещение.
Быстро так направился. К моменту, когда мне удалось-таки выползти из-за стола, мужчина уже подпирал спиной дверной косяк и бросал в мою сторону нетерпеливые взгляды. Раз бросил, два, а потом достал из-за пояса балисонг и молниеносным движением открыл его, пропустив веером сквозь пальцы. Я так и застыла, завороженно глядя, как хищно блестит в его руке нож-бабочка. Звуки стальной чечетки неприятно ударили по ушам… Э-эх, надо было все-таки прислушаться к доводам собственной подозрительности.
Плавное движение, характерный лязг – и у меня екнуло сердце. Это где же он такую «милую» штучку раздобыл, неужели там же, где Кама – меня? Или подобные предметы едины во всех мирах? По образу и подобию, ага.
– Скажи, Арэ, ты застряла, потому что так сильно меня боишься? Опять навязчивая идея прогрессирует? – ехидно поинтересовался «жених», нарочито медленно вращая в руке нож. – Или просто без буксира в виде кого-то из нас не умеешь нормально передвигаться?
– А ты никогда не пробовал наворачивать круги по вашим бесконечным коридорам на девятисантиметровых каблуках? – встряхнувшись, спросила я в том же тоне. – Нет? Я бы тоже не стала, но, благодаря названным тобой «буксирам», пришлось.
– Нечего было идти с Камой, – задумчиво разглядывая мои сапоги, проговорил мужчина.
Он продолжал на автомате вертеть в руке свою опасную «игрушку». Ему бы гоп-стопом заниматься, я бы первая, встретив его в темном переулке, отдала все самое ценное, настолько искусно и непринужденно он обращался с ножом. Металл сверкал, его звяканье в тишине комнаты казалось слишком громким. Не тесак, да… но кто сказал, что им нельзя убить? Ну или чуть-чуть поранить, что, собственно, и требовалось его белокурому величеству.
– Он так трогательно просил на языке жестов проводить его до соседнего ресторана, что у меня не хватило сил отказать, – остановившись напротив, проговорила я.
– Еще и обманом увел, значит, – сквозь зубы процедил Арацельс и, указав на дверной проем, добавил более дружелюбно: – Проходи. Я сейчас.
Пару секунд потоптавшись в нерешительности, я наконец отважилась и перешагнула порог. Освещенное факелами помещение являло собой местный вариант санузла. Довольно просторный и немного мрачный вариант. Так, например, вместо ванной здесь был обнесенный каменным бордюром бассейн. Вместительный и глубокий. По узкой борозде на стене в него текла вода. Холодная! Не купальня, а рай для «моржей». А если попросить хозяина, то и ледяную корку да прорубь можно организовать. Странные какие-то у меня мысли… Раз этот человек способен создавать руками снег и замораживать воздух, неужели он не найдет средства для создания обратного эффекта? А может, и не надо ничего искать. Все дело в каком-нибудь механическом (или магическом?) приспособлении. Грелся же как-то у Алекса кофейник на полу.
Пройдя к бассейну, я осторожно присела на край его широкого ограждения и принялась дожидаться мужчину, застрявшего у двери. Он стоял ко мне спиной и, судя по движениям рук, что-то «химичил» с открытым проходом. На какой-то миг мне показалось, что проем затянула тонкая паутина из мерцающих нитей. Но странное видение тут же исчезло. Пожав плечами, я решила довериться блондину. В конце концов, он был единственным, кто желал вернуть меня домой. Ни Кама, ни Смерть, ни Алекс, ни тем более Эра эту точку зрения, увы, не разделяли. Получалось, что других союзников у меня здесь нет. Так зачем же тогда дергаться?
Вот я и не дергалась, когда острое лезвие разрезало мне палец. Молча наблюдала за сим неприятным процессом, стиснув зубы и сжав свободную руку в кулак. Разного рода кровопускания действуют на мою психику угнетающе. Однако демонстрировать «жениху» свои эмоции не хотелось, поэтому я старалась смотреть на воду, а не на руку. Но взгляд, вопреки моим желаниям, все время возвращался к быстро набухающим каплям в нижнем углу довольно глубокой ранки. Голова начала медленно кружиться, а в груди почему-то стало не хватать воздуха. Не желая доводить себя до полуобморочного состояния из-за всяких глупостей, я мысленно устыдилась и, отвернувшись, принялась изучать складной ножик, сиротливо лежавший на полу. Краси-и-ивый…
– Откуда он у тебя? – спросила больше из желания отвлечься от происходящего, чем из любопытства. – Купил?
– Забрал.
– Как это? – Я даже оживилась, перестав изображать умирающего лебедя.
Буйная фантазия тут же откликнулась на проявленный интерес и радостно нарисовала мне картинку того, как беловолосый Хранитель набирает в магазине разные покупки в большой тюк, а потом, помахав продавцам ручкой, исчезает у них на глазах. Примерно как призрачная Эра за моей спиной. Да уж, феерия.
– Обычно, – придерживая мою руку над склянкой так, чтобы красные капли падали в нее, ответил Арацельс.
Очень информативно! Как всегда. Что же они все такие необщительные? А? Ну разве что Смерть – исключение. Хотя болтал он в основном на нейтральные темы, а по существу тоже ничего дельного не сказал. Развели тут тайны мадридского двора, а мне теперь – мучайся от любопытства. Интересно же узнать о них больше.
– Хотелось бы немного подробнее, – подавив вздох, продолжила выспрашивать я. – У кого забрал?
– У одного странного человека, который махал им перед моим носом, мешая любоваться на речной пейзаж с пустынной набережной.
– И чего он от тебя хотел? Ограбить?
– Понятия не имею, я ведь не знал его языка. После того как заинтересовался этой бренчащей «игрушкой» и вежливо попросил показать мне ее поближе, он почему-то изменился в лице, бросил нож и на удивление быстро покинул меня, бормоча что-то и беспрерывно крестясь. О делах, наверное, вспомнил… о неотложных. – На губах Хранителя играла легкая улыбка. Занявшись делом, блондин на глазах успокоился и стал вполне дружелюбным. Как, оказывается, мало надо человеку для счастья!
– С чего бы вдруг? – усмехнулась я.
– Кто его знает? Может, взгляд мой на него так подействовал, а может, вывихнутое запястье. Теперь уж и не вспомню. – Арацельс провел пальцем по все еще кровоточащему порезу, после чего отпустил мою ладонь и принялся активно смешивать палочкой пахучую жидкость с новым ингредиентом. – Ополосни руку, Арэ.
– Клеймо рисовать будешь? – окунув ладонь в холодную воду, уточнила я.
– Предпочитаю называть его символом Карнаэла, – встряхнув содержимое склянки, порозовевшее от моей крови, ответил «жених».
– Как скажешь, – отозвалась я, не желая спорить.
Спокойствие мужчины действовало расслабляюще. Как будто и не было никакой нервозности и взаимных нападок. Атмосфера, установившаяся вокруг, не искрила от напряжения, а, напротив, была приятной и умиротворяющей. Самое то для хорошей дружеской беседы. Или нет? Смыв кровяные следы с руки, я с некоторым удивлением отметила, что вместо ранки на пальце остался едва заметный шрам. Хм… получается, Хранители еще и с целительством знакомы. Какие разносторонние личности, аж завидно!
– Давно хотела спросить, – продолжая изучать затянувшийся порез, снова заговорила я. – А как вы Одинокое Сердце вычисляете? Не сканированием же грудной клетки, правда? Но даже если так, вряд ли внешний вид этого жизненно важного органа способен дать информацию о любовных переживаниях своего владельца.
– Любовных? – Арацельс приподнял бровь. – Это Кама тебе сказал? Неисправимый романтик. На самом деле все гораздо прозаичнее. На некоторых людях лежит отпечаток одиночества. Хранители способны его видеть благодаря определенным особенностям зрения. Одинокое Сердце – человек (или представитель другой расы), который осознанно, а может, и подсознательно, ощущает свою неприкаянность в родном мире. Таким существам проще адаптироваться в стенах Карнаэла. По законам, установленным Эрой, только из таких женщин можно выбирать Арэ.
– То есть будь я замужем и с тремя детьми, меня бы все равно забрали?