Страница:
– Не нахожу, – ответствовал Румт. – Хоть и похож внешне на ребенка. Я употребляю слова «плохие» и «хорошие», чтобы было понятнее. Вам понятнее. Потому что мне, к счастью или сожалению – не знаю, давно все понятно. Объясняю еще раз. Мутации бывают разные. Отсюда и разные мутанты. Цели тоже бывают разные, отсюда и личностные приоритеты. Кому-то хочется властвовать над миром, а кому-то – над собой. Неужели это так сложно понять? Ведь насколько я знаю, у вас, людей, то же самое. То есть, вы хотя бы в идеале, но стремитесь властвовать сами над собой! О чем я, впрочем, уже говорил. Что же касается растущей под боком силы… Да. Вы ее не заметили. Вы слишком увлеклись строительством вашего, так называемого, нового женского мира и противостоянием с теми, кого вы называете «дикие». С мужчинами. А «диким», в свою очередь, тоже было не до этого. Им нужно было выжить. И найти способы эффективно противостоять вам. Так вы друг дружке сто пятьдесят лет и противостоите. С большим успехом. Да что я вам пытаюсь доказать, в самом деле. Имеющий уши – услышит. Только один факт, что вы впервые здесь появились за все эти полтора столетия говорит о том, что я прав, не находите? Впервые появились, тут же встретили меня – точнее, это я вас встретил, но такую мелочь, по-моему, вы в расчет не берете. И что же? Меня, местного жителя, вы пытаетесь уличить во лжи, хотя ничего, повторяю – ни-че-го – не знаете о тех громадных пространствах, в которых после вашей последней войны стали рождаться и жить мы, муты. И хорошие, и плохие. Вы уж извините, но после такого невольно начнешь думать, что плохие муты правы.
– В чем? – спросила Кася.
– В том, что люди, действительно, слишком глупы и чванливы для того, чтобы и дальше участвовать в эволюции.
– А вот оскорблять нас не надо, – сказал Ровего. – Мы ведь и обидеться можем.
– И в мыслях не было вас оскорблять, – Румт неожиданно поднялся на ноги. – А уж тем более обидеть. Все, мне пора. Плохие муты уже близко. В отличие от вас, мне жить хочется, и поэтому я ухожу. Потому что вы для них – все равно, что отбившиеся от стада несколько овечек для стаи волков. И еще один совет на прощание. Плохие муты умеют воздействовать на мозг человека. Подавлять волю. Постарайтесь не поддаться и все-таки выжить. Учтите также, что ногами вам из города не уйти. Да и за городом они от вас тоже не отстанут. Если плохие муты начинают охоту, то уже не останавливаются. До тех пор, пока не настигают жертву. Или, пока жертве все-таки не удается скрыться. Так что берегите вашу машину. Она – единственная надежда на спасение. Все, прощайте.
– Погодите… – начал, было, Бес, но Румт уже скользнул в темноту и растворился в ней, как будто никогда его и не было.
– Куда он… – Ровего вскочил и, подхватив автомат и фонарь, бросился к краю крыши. – Как сквозь крышу провалился! – сообщил он через несколько секунд. – Спрыгнул, что ли? Четыре метра, однако.
– Бог с ним, Рэй, – сказал Тьюби. – Как пришел, так и ушел. Если уж мы не заметили его появления…
– Что будем делать, Бес? – осведомилась Кася.
– Ответить на данный вопрос, – сказал Тьюби, – можно лишь после того, как мы решим, провокация это или нет. Пока мне ясно лишь одно: мутанты существуют. И они…
– И они, кажется, что-то затевают, – не повышая голоса заметила Барса Карта. – Смотрите. Там, на правом берегу. Да и на левом тоже.
Глава XXVIII
Глава XXIX
– В чем? – спросила Кася.
– В том, что люди, действительно, слишком глупы и чванливы для того, чтобы и дальше участвовать в эволюции.
– А вот оскорблять нас не надо, – сказал Ровего. – Мы ведь и обидеться можем.
– И в мыслях не было вас оскорблять, – Румт неожиданно поднялся на ноги. – А уж тем более обидеть. Все, мне пора. Плохие муты уже близко. В отличие от вас, мне жить хочется, и поэтому я ухожу. Потому что вы для них – все равно, что отбившиеся от стада несколько овечек для стаи волков. И еще один совет на прощание. Плохие муты умеют воздействовать на мозг человека. Подавлять волю. Постарайтесь не поддаться и все-таки выжить. Учтите также, что ногами вам из города не уйти. Да и за городом они от вас тоже не отстанут. Если плохие муты начинают охоту, то уже не останавливаются. До тех пор, пока не настигают жертву. Или, пока жертве все-таки не удается скрыться. Так что берегите вашу машину. Она – единственная надежда на спасение. Все, прощайте.
– Погодите… – начал, было, Бес, но Румт уже скользнул в темноту и растворился в ней, как будто никогда его и не было.
– Куда он… – Ровего вскочил и, подхватив автомат и фонарь, бросился к краю крыши. – Как сквозь крышу провалился! – сообщил он через несколько секунд. – Спрыгнул, что ли? Четыре метра, однако.
– Бог с ним, Рэй, – сказал Тьюби. – Как пришел, так и ушел. Если уж мы не заметили его появления…
– Что будем делать, Бес? – осведомилась Кася.
– Ответить на данный вопрос, – сказал Тьюби, – можно лишь после того, как мы решим, провокация это или нет. Пока мне ясно лишь одно: мутанты существуют. И они…
– И они, кажется, что-то затевают, – не повышая голоса заметила Барса Карта. – Смотрите. Там, на правом берегу. Да и на левом тоже.
Глава XXVIII
Начальницу четвертого сектора Службы FF города Лилу Тао разбудил сигнал срочного вызова. Не открывая глаз, Лилу машинально протянула руку на звук.
Рука наткнулась на что-то твердое, живое и смутно знакомое на ощупь.
Уже почти открыв глаза, она сообразила, что это такое, и зрение лишь подтвердило, что осязание не ошиблось.
Мужской член.
На самом, – что ни на есть, – боевом взводе.
Во всей красе, сбросив одеяло, мужчина лежал на спине с ногами на подушке и спал.
Утренняя эрекция, так, кажется, это называется, вспомнила Лилу и дотянулась, наконец, до служебного мобильного телефона на тумбочке.
– Тао слушает, – сказала она в трубку.
– Это Йолике. Лилу, ты мне нужна. Прямо сейчас.
Лилу глянула на часы в мобильнике. Восемь утра. Что ж, действительно, пора вставать. Хоть и выходной.
– Мне нужно только принять душ и… одеться, – сообщила она, еще раз с интересом покосившись на мужчину. – Если дадите еще время на чашечку кофе, то буду очень…
– Кофе я тебе здесь налью, сколько хочешь, – сказала Йолике. – Давай, как можно скорее. Жду.
Лилу положила трубку и обернулась.
Рядом на широченной кровати в объятиях партнера смотрела утренние сны директор школы-интерната и лучшая подруга Эль Мирра.
Лилу с сожалением вздохнула и перебросила ногу через мужчину, намереваясь слезть с кровати.
Она и ахнуть не успела, как сильные руки ухватили ее за талию и одним движением точно усадили туда, куда ей, в общем-то, и хотелось сесть, не будь звонка Йолике.
Но, в конце концов, подумала она, с удовольствием ощущая внутри себя твердое и горячее, пять минут ничего не решают. А угощением надо воспользоваться по полной. Когда еще случай представится?
Через тридцать пять минут Лилу Тао уже входила в знакомый кабинет.
За столом для совещаний у Йолике сидели еще две знакомые оперативницы. Имя одной из них, невысокой и темноволосой, с настороженными, глядящими чуть исподлобья карими глазами, Лилу даже вспомнила – Шаинь Ян, одна из старших оперативной группы из третьего, кажется, сектора. Именно она со своими оперативницами принимала непосредственное участие в той операции по поимке «диких», в результате которой был подбит бронекар Каси Галли. А сама Кася и ее подчиненная Тепси Лау пропали без вести.
– Вы знакомы? – осведомилась Йолике.
– Почти, – ответила Лилу.
– Я напомню, – сказала Йолике. – Старшие оперативных групп третьего сектора Шаинь Ян и Мара Хани. Начальница Службы четвертого сектора Лилу Тао.
Шаинь и Мара привстали. Лилу благосклонно кивнула обеим, а Шаинь даже удостоилась ее улыбки.
– Садись, – предложила Йолике. – Вопрос кофе все еще актуален?
– Как никогда, – призналась Лилу.
– Итак, – продолжила Йолике, когда секретарша принесла всем кофе, – сообщаю вам, что войсковая операция против «диких» начинается завтра. Ровно в семь часов утра. Но я позвала вас не только для того, чтобы сообщить эту, несомненно, очень важную новость. Дело в том, что вы трое со своими экипажами непосредственно участвовать в операции не будете.
Лилу с трудом заставила себя промолчать, но притушить взгляд ей не удалось.
– Лилу, я знаю, что глаза у тебя выразительные, – сказала Йолике. – Почти, как у меня. Объясняю положение дел. В операции участвует вся армия и вся наша Служба. Город остаются прикрывать только полицейские силы. Что такое полицейские силы, надеюсь, мне вам объяснять не надо. Или надо?
– Нет, – сказала Лилу. – Не надо.
– Хорошо. По некотором размышлении, я пришла к выводу, что подстраховаться не помешает. Возможности у меня в этом смысле минимальные, и поэтому я выбрала вас. Ты, Лилу, останешься в городе за меня. Подготовь бронекар, подбери надежную группу, как следует проинструктируй свою заместительницу. Потому что именно она поведет в горы четвертый сектор. А тебе я доверяю охрану города.
– Мне одной? – не без иронии осведомилась Лилу.
– Отчего же? С тобой будет четыре человека твоей группы. И еще две группы – Шаинь и Мары. Задача группы Мары – защита атомной электростанции. Группа Шаинь прикрывает Коммуникационный Центр. И только их. А на тебе Лилу – весь город и – особенно – транспортные узлы. Железнодорожный и автовокзал, аэропорт. Ну и за резиденцией Первой надо приглядывать, конечно, время от времени.
– Где аэропорт, а где автовокзал, – пробормотала Лилу и уже в полный голос добавила. – Не говоря уже о резиденции Первой. И вообще, странно, что вы не упомянули наш комплекс, комплекс Службы FF. Все-таки здесь арсенал в подвале. И неплохой арсенал, надо заметить.
– Об этом не волнуйся, – сухо улыбнулась Йолике. – Наш комплекс будет под охраной моего личного резерва. А большую часть арсенала мы заберем с собой на операцию. Я понимаю, – продолжила она после короткой паузы, – что это сложно и даже почти невозможно – всюду успеть и продержаться, если, не приведи Великая Матерь, «дикие» прорвутся в город. Но именно поэтому вас и выбрали. Другие не справятся. Точнее, может, и справятся, но в них я не так уверена. Так что сегодняшний день у вас уйдет на подготовку и налаживание взаимодействия с полицией и собственной охраной атомной станции и резиденции Первой. А завтра к семи утра все должны быть на своих местах и быть готовыми к любым неожиданностям. Вопросы есть?
– Есть, конечно, – сказала Лилу. – Но я, пожалуй, оставлю их при себе.
– Это правильно, – впервые с начала совещания улыбнулась Йолике. – Потому что операция завтра, а у меня самой еще хватает нерешенных вопросов. В общем, девочки, я на вас очень надеюсь. Действуйте.
Зал собраний, оборудованный в одной из дальних пещер, вмещал около двух тысяч человек, и поэтому все, кто хотел, здесь не поместились. Но Хрофт распорядился о прямой трансляции не только на уровень трудней, но и на все остальные уровни и поэтому мог не беспокоиться о том, что кто-то, кому нужно, не услышит его слова. В назначенный час он вышел на залитую электрическим светом каменную площадку перед амфитеатром и твердым шагом подошел к микрофону. Его речь была не слишком долгой.
– Братья! Все вы знаете, что предстоит нам в самые ближайшие дни. Возможно, уже завтра. Мы получили абсолютно точные разведданные о том, что сестры-гражданки собираются провести против нас войсковую операцию. Это значит, что армия женщин и Служба FF придут в наши горы и начнут нас убивать. Можем ли мы это допустить?
– Нет!!! – проревели две тысячи глоток, как одна, и Хрофт удовлетворенно кивнул.
– Я не ждал от вас иного ответа, – продолжил он. – Судьба распорядилась таким образом, что мы и сами давно готовились нанести верхним женщинам сокрушительный удар. Удар такой силы, после которого история повернула бы в иное русло, и нам никогда уже не пришлось бы возвращаться в Подземелье. Я много раз говорил об этом и не хочу повторяться. И мы сами и наши, уже рожденные и еще не появившиеся на свет дети, должны жить под небом и солнцем, а не под каменными сводами пещер и старых выработок. И в том, что сестры-гражданки собрались провести войсковую операцию именно сейчас, когда мы абсолютно готовы к бою, лично я вижу добрый знак все той же судьбы, которая на этот раз на нашей стороне. Как только армия и Служба FF вторгнутся в наши горы и, как следует, в них углубятся, мы атакуем город. Он будет на это время практически беззащитен, и я верю, что наши штурмовые отряды овладеют всеми его жизненно важными узлами. Я призываю вас проявить мужество и храбрость. Потому что это – наш единственный шанс и другого не будет. Безжалостно подавляйте любое сопротивление и повсеместно освобождайте рабов-мужчин. Но не трогайте мирных жительниц, не грабьте и, уж тем более, не убивайте безоружных женщин и не насилуйте их. Сразу предупреждаю, что замеченные в подобном, будут расстреляны на месте без суда и следствия. По законам военного времени. Я верю, что очень многим сестрам-гражданкам тоже надоела такая жизнь, и они готовы перейти на нашу сторону. Им нужен лишь внешний толчок. Веский повод. И этот повод мы им дадим. Но есть одна серьезная опасность. Она заключается в том, что армия и ненавистная всем нам Служба FF успеют вернуться в город до того, как он полностью станет нашим, и мы сумеем в нем хорошо и полностью закрепиться. Да, к нам на помощь придут наши братья из западного леса. Но до леса, вы знаете, далеко, и поэтому им потребуется гораздо больше времени, чем армии и Службе FF, чтобы добраться до города. Поэтому родился некий план. План, который поможет нашим штурмовым отрядам выполнить свою задачу. Для осуществления этого плана мне нужно двести-двести пятьдесят добровольцев. Говорю сразу, что эти люди почти наверняка погибнут все до последнего человека. Но они спасут нас всех и принесут нам и будущим поколениям долгожданную свободу. Итак, тех, кто готов умереть за это, прошу встать.
То ли длинный вздох, то ли шелест пронесся под сводами пещеры, и Хрофт увидел, как все две тысячи человек почти одновременно поднялись со своих мест.
– Спасибо, – сказал он, с трудом проглотив комок в горле. – Спасибо, братья. Теперь я точно знаю, что мы победим. Сделаем так. Пусть из каждой сотни ее командир отберет по пять человек. Мне нужны самые стойкие. Те, кто пойдет до конца при любых обстоятельствах. Я даю вам на это ровно один час. После чего жду всех добровольцев в большом цеху ремонтных мастерских. Там я дам задание, о котором будут знать только они. Всем же остальным их задача, надеюсь, ясна. Как только прозвучит боевая тревога, а она, повторяю, может прозвучать уже завтра или даже сегодня ночью, мы начинаем. Если у кого-то из командиров штурмовых сотен или тех, кто поведет стариков, детей и гурт в эвакуацию, в глубь Подземелья, есть какие-то серьезные вопросы, которые они не могут решить самостоятельно, то можете мне их задать вечером, когда я освобожусь и буду у себя. Но, честно говоря, мне кажется, что таких вопросов быть не должно, потому что мы хорошо готовились. Братья! Вы все понимаете не хуже меня. Час решающей битвы близок. Так встретим же его так, как подобает настоящим мужчинам.
Хрофт Шейд замолчал, и через секунду ему показалось, что своды пещеры сейчас рухнут от тысячеголосого крика и грома оваций.
На выходе его ждал Лар Тисс – известный всем пьяница и любитель при случае задрать юбку всякой, попавшейся на его пути женщине в возрасте от восемнадцати до шестидесяти, но при этом замечательный врач. Возможно, лучший в Подземелье.
– Хрофт, – сказал он. – Шнед Ганн плохо себя чувствует.
– Он стар, – пожал плечами лидер трудней и шагнул мимо врача. – Это естественно.
– Послушай, – Тисс придержал его за руку. – Ганн все-таки пока еще начальник Штаба Подземелья, пусть и номинально. Он много лет руководил нами и, согласись, достоин уважения. И, вообще, я уверен, что он выздоровеет. Мне известна его болезнь, и я знаю, как ее победить.
– Я буду рад, если тебе это удастся, Лар, – приостановился Хрофт. – Чего он хочет? Или это ты чего-то хочешь?
– Мне нечего хотеть, – сказал врач. – Что бы ни случилось, именно мне придется латать ваши простреленные головы и легкие. И дай нам всем Бог, чтобы этой работы было поменьше, и я с ней хорошо справился. Нет, Ганн попросил меня привести к нему тебя. Сам он прийти не может.
– У меня очень мало времени, Лар.
– Я знаю. Он говорит, что это очень важно и что надолго он тебя не задержит.
Хрофт Шейд на мгновение задумался.
Да, времени у него было мало, и начальник Штаба, даже будь он в полном здравии, уже никак не смог бы помешать тому, что должно было вот-вот начаться, но…. Именно поэтому и следовало с ним встретиться. Просто, как верно заметил Лар Тисс, из уважения. Потому что проявленное уважение еще никогда и никому не мешало.
А если старик попробует меня отговорить, подумал Хрофт, что ж… тогда я просто уйду.
– Хорошо, – сказал он врачу. – Только давай быстро. Где он?
– У меня в госпитале.
Шнед Ганн помещался в отдельной палате. Он полулежа читал какие-то документы и при виде входящих отложил их в сторону.
– Здравствуйте, – поздоровался Хрофт Шейд. – Как вы себя чувствуете?
– Здравствуйте, Хрофт, – ответил начальник Штаба. Голос его был слаб, но достаточно ясен и тверд. – Спасибо Лару Тиссу – уже гораздо лучше. Присаживайтесь вот сюда, на стул. Я слышал ваше выступление в зале собраний. Отдаю себе отчет, что у вас очень мало времени, поэтому, если не возражаете, перейдем сразу к делу.
– Да уж возражать я не стану, – усмехнулся Шейд, садясь на стул рядом с кроватью. – Выкладывайте.
– Насколько я понимаю, отговаривать вас от нападения на город совершенно бесполезно? – осведомился Ганн.
– Верно понимаете, – весело подтвердил трудень. – Все давно решено и готово. Мне иногда кажется, что даже, если бы я захотел сейчас это остановить, у меня бы ничего не вышло.
– Мне знакомо это чувство, – кивнул начальник Штаба и, помедлив, задал вопрос. – Скажите, как у вас обстоят дела с оружием и боеприпасами?
– Хм. Забавно, что вы об этом спрашиваете.
– Почему?
– Ну, хотя бы потому, что всегда были активно против моих планов.
–Я и сейчас против. Но это не мешает мне осознавать неизбежность того, что должно произойти. А это значит, что мой долг в данном случае вам не противостоять, а, наоборот, помочь. Всем, чем могу. Ибо всегда остается пусть самый маленький, но шанс, что дело выгорит, и вам действительно удастся захватить город. И, возможно, после этого хотя бы некоторое время диктовать свои условия сестрам-гражданкам.
– Значит, вы хотите помочь? – не без иронии уточнил Хрофт.
– Именно.
– Приятно слышать. И чем же?
– Не надо иронии, молодой человек, – поморщился Ганн. – Вы вполне можете обойтись в данном случае и без нее, поверьте. Тем более что так и не ответили на мой вопрос.
– А что тут отвечать? – пожал плечами Шейд. – Оружия и боеприпасов никогда не бывает много. Что касается нас, то даже автоматов не хватает на всех. Многие пойдут в бой с пистолетами и самодельными винтовками. С боеприпасами то же самое. Честно признаться, патронов на два часа боя, не больше. Это если тратить очень экономно. О гранатах я вообще не говорю – их совсем мало. Но мы очень рассчитываем захватить арсенал Службы FF. А затем парочку оружейных армейских складов.
– Ясно, – покивал Ганн. – Нечто в этом роде я и предполагал. Значит так, молодой человек. Что вы скажете, – он снова взял в руки отложенные документы и принялся читать с листа, – о трех с половиной сотнях исправных автоматов, сотне тысяч патронов к ним, сорока противотанковых и ста двадцати противопехотных минах, сотне ручных гранатометов с достаточным количеством гранат, пяти базуках со снарядами, двадцати четырех ПТУРСах – это противотанковые управляемые снаряды…
– Я знаю, – сказал Хрофт.
– И даже, – торжественно продолжил Ганн, – одиннадцати этих… как их… Бес называл, да я запамятовал… ну, в общем, такое переносное ручное оружие, с помощью которого можно сбивать ракетами воздушные цели. Сокращенно называется ПЗРК.
– Переносной зенитно-ракетный комплекс, – расшифровал Хрофт. – Отличная штука. Особенно против бронекаров и армейских гравикоптеров.
– И, наконец, – закончил начальник Штаба, – семнадцать ящиков гранат наступательных и двадцать три оборонительных. Впрочем, вот вам документация, сами разберетесь, – и он протянул Шейду несколько листов бумаги.
– И… вы хотите сказать, что все это богатство существует на самом деле? – недоверчиво осведомился Хрофт, принимая документы.
– Да. И совсем недалеко. Это стратегический и неприкосновенный запас Штаба. Как раз на такой случай. То есть, на случай проведения сестрами-гражданками против нас войсковой операции. Это оружие и боеприпасы собирались и обновлялись долгие годы, и знают о нем два-три человека, не больше. Все в абсолютно исправном состоянии. Так что берите, и дай вам Бог удачи. Я отдал распоряжение своему секретарю, он покажет, где это находится. Ну что, вы уже не жалеете, что потратили свое время на то, что навестили старика? – спросил Ганн и лукаво подмигнул Хрофту.
– Черт возьми, – Хрофт Шейд встал и крепко, но осторожно пожал руку начальнику Штаба. – Это неоценимая помощь, – с чувством произнес он. – Спасибо. Громадное вам спасибо от меня лично и от всех, кто вскоре пойдет с этим оружием в бой. Уверяю вас, что мы используем его по назначению и – кто знает! – возможно, именно оно в решающую минуту перевесит чашу весов в нужную сторону. В сторону нашей победы. А вы – выздоравливайте. Кстати, скоро начнется эвакуация детей, стариков, больных и гурта в глубь Подземелья, в старые выработки и запасные пещеры. Но беспокоиться не о чем – для эвакуации все готово. Вас отнесут и о вас позаботятся.
– Хорошо, – сказал начальник Штаба. – Но лучшей заботой обо всех нас станет ваша победа. Так что еще раз желаю вам удачи, и пусть Бог нам всем поможет. А теперь идите и делайте то, что должны делать.
И только за дверями госпиталя Хрофт Шейд неожиданно понял, что последние слова пожилого начштаба прозвучали как приказ. Приказ ему, Хрофту Шейду. И он, Хрофт Шейд, безоговорочно отправился этот приказ выполнять.
– Вот же старая лиса! – вслух произнес он и, остановившись в пустом коридоре, расхохотался. – Нет, Рони Йору и всем нам у него еще учиться и учиться. Но каков, однако, подарочек!
И до конца дня его уже не покидало отличное настроение.
Рука наткнулась на что-то твердое, живое и смутно знакомое на ощупь.
Уже почти открыв глаза, она сообразила, что это такое, и зрение лишь подтвердило, что осязание не ошиблось.
Мужской член.
На самом, – что ни на есть, – боевом взводе.
Во всей красе, сбросив одеяло, мужчина лежал на спине с ногами на подушке и спал.
Утренняя эрекция, так, кажется, это называется, вспомнила Лилу и дотянулась, наконец, до служебного мобильного телефона на тумбочке.
– Тао слушает, – сказала она в трубку.
– Это Йолике. Лилу, ты мне нужна. Прямо сейчас.
Лилу глянула на часы в мобильнике. Восемь утра. Что ж, действительно, пора вставать. Хоть и выходной.
– Мне нужно только принять душ и… одеться, – сообщила она, еще раз с интересом покосившись на мужчину. – Если дадите еще время на чашечку кофе, то буду очень…
– Кофе я тебе здесь налью, сколько хочешь, – сказала Йолике. – Давай, как можно скорее. Жду.
Лилу положила трубку и обернулась.
Рядом на широченной кровати в объятиях партнера смотрела утренние сны директор школы-интерната и лучшая подруга Эль Мирра.
Лилу с сожалением вздохнула и перебросила ногу через мужчину, намереваясь слезть с кровати.
Она и ахнуть не успела, как сильные руки ухватили ее за талию и одним движением точно усадили туда, куда ей, в общем-то, и хотелось сесть, не будь звонка Йолике.
Но, в конце концов, подумала она, с удовольствием ощущая внутри себя твердое и горячее, пять минут ничего не решают. А угощением надо воспользоваться по полной. Когда еще случай представится?
Через тридцать пять минут Лилу Тао уже входила в знакомый кабинет.
За столом для совещаний у Йолике сидели еще две знакомые оперативницы. Имя одной из них, невысокой и темноволосой, с настороженными, глядящими чуть исподлобья карими глазами, Лилу даже вспомнила – Шаинь Ян, одна из старших оперативной группы из третьего, кажется, сектора. Именно она со своими оперативницами принимала непосредственное участие в той операции по поимке «диких», в результате которой был подбит бронекар Каси Галли. А сама Кася и ее подчиненная Тепси Лау пропали без вести.
– Вы знакомы? – осведомилась Йолике.
– Почти, – ответила Лилу.
– Я напомню, – сказала Йолике. – Старшие оперативных групп третьего сектора Шаинь Ян и Мара Хани. Начальница Службы четвертого сектора Лилу Тао.
Шаинь и Мара привстали. Лилу благосклонно кивнула обеим, а Шаинь даже удостоилась ее улыбки.
– Садись, – предложила Йолике. – Вопрос кофе все еще актуален?
– Как никогда, – призналась Лилу.
– Итак, – продолжила Йолике, когда секретарша принесла всем кофе, – сообщаю вам, что войсковая операция против «диких» начинается завтра. Ровно в семь часов утра. Но я позвала вас не только для того, чтобы сообщить эту, несомненно, очень важную новость. Дело в том, что вы трое со своими экипажами непосредственно участвовать в операции не будете.
Лилу с трудом заставила себя промолчать, но притушить взгляд ей не удалось.
– Лилу, я знаю, что глаза у тебя выразительные, – сказала Йолике. – Почти, как у меня. Объясняю положение дел. В операции участвует вся армия и вся наша Служба. Город остаются прикрывать только полицейские силы. Что такое полицейские силы, надеюсь, мне вам объяснять не надо. Или надо?
– Нет, – сказала Лилу. – Не надо.
– Хорошо. По некотором размышлении, я пришла к выводу, что подстраховаться не помешает. Возможности у меня в этом смысле минимальные, и поэтому я выбрала вас. Ты, Лилу, останешься в городе за меня. Подготовь бронекар, подбери надежную группу, как следует проинструктируй свою заместительницу. Потому что именно она поведет в горы четвертый сектор. А тебе я доверяю охрану города.
– Мне одной? – не без иронии осведомилась Лилу.
– Отчего же? С тобой будет четыре человека твоей группы. И еще две группы – Шаинь и Мары. Задача группы Мары – защита атомной электростанции. Группа Шаинь прикрывает Коммуникационный Центр. И только их. А на тебе Лилу – весь город и – особенно – транспортные узлы. Железнодорожный и автовокзал, аэропорт. Ну и за резиденцией Первой надо приглядывать, конечно, время от времени.
– Где аэропорт, а где автовокзал, – пробормотала Лилу и уже в полный голос добавила. – Не говоря уже о резиденции Первой. И вообще, странно, что вы не упомянули наш комплекс, комплекс Службы FF. Все-таки здесь арсенал в подвале. И неплохой арсенал, надо заметить.
– Об этом не волнуйся, – сухо улыбнулась Йолике. – Наш комплекс будет под охраной моего личного резерва. А большую часть арсенала мы заберем с собой на операцию. Я понимаю, – продолжила она после короткой паузы, – что это сложно и даже почти невозможно – всюду успеть и продержаться, если, не приведи Великая Матерь, «дикие» прорвутся в город. Но именно поэтому вас и выбрали. Другие не справятся. Точнее, может, и справятся, но в них я не так уверена. Так что сегодняшний день у вас уйдет на подготовку и налаживание взаимодействия с полицией и собственной охраной атомной станции и резиденции Первой. А завтра к семи утра все должны быть на своих местах и быть готовыми к любым неожиданностям. Вопросы есть?
– Есть, конечно, – сказала Лилу. – Но я, пожалуй, оставлю их при себе.
– Это правильно, – впервые с начала совещания улыбнулась Йолике. – Потому что операция завтра, а у меня самой еще хватает нерешенных вопросов. В общем, девочки, я на вас очень надеюсь. Действуйте.
* * *
Зал собраний, оборудованный в одной из дальних пещер, вмещал около двух тысяч человек, и поэтому все, кто хотел, здесь не поместились. Но Хрофт распорядился о прямой трансляции не только на уровень трудней, но и на все остальные уровни и поэтому мог не беспокоиться о том, что кто-то, кому нужно, не услышит его слова. В назначенный час он вышел на залитую электрическим светом каменную площадку перед амфитеатром и твердым шагом подошел к микрофону. Его речь была не слишком долгой.
– Братья! Все вы знаете, что предстоит нам в самые ближайшие дни. Возможно, уже завтра. Мы получили абсолютно точные разведданные о том, что сестры-гражданки собираются провести против нас войсковую операцию. Это значит, что армия женщин и Служба FF придут в наши горы и начнут нас убивать. Можем ли мы это допустить?
– Нет!!! – проревели две тысячи глоток, как одна, и Хрофт удовлетворенно кивнул.
– Я не ждал от вас иного ответа, – продолжил он. – Судьба распорядилась таким образом, что мы и сами давно готовились нанести верхним женщинам сокрушительный удар. Удар такой силы, после которого история повернула бы в иное русло, и нам никогда уже не пришлось бы возвращаться в Подземелье. Я много раз говорил об этом и не хочу повторяться. И мы сами и наши, уже рожденные и еще не появившиеся на свет дети, должны жить под небом и солнцем, а не под каменными сводами пещер и старых выработок. И в том, что сестры-гражданки собрались провести войсковую операцию именно сейчас, когда мы абсолютно готовы к бою, лично я вижу добрый знак все той же судьбы, которая на этот раз на нашей стороне. Как только армия и Служба FF вторгнутся в наши горы и, как следует, в них углубятся, мы атакуем город. Он будет на это время практически беззащитен, и я верю, что наши штурмовые отряды овладеют всеми его жизненно важными узлами. Я призываю вас проявить мужество и храбрость. Потому что это – наш единственный шанс и другого не будет. Безжалостно подавляйте любое сопротивление и повсеместно освобождайте рабов-мужчин. Но не трогайте мирных жительниц, не грабьте и, уж тем более, не убивайте безоружных женщин и не насилуйте их. Сразу предупреждаю, что замеченные в подобном, будут расстреляны на месте без суда и следствия. По законам военного времени. Я верю, что очень многим сестрам-гражданкам тоже надоела такая жизнь, и они готовы перейти на нашу сторону. Им нужен лишь внешний толчок. Веский повод. И этот повод мы им дадим. Но есть одна серьезная опасность. Она заключается в том, что армия и ненавистная всем нам Служба FF успеют вернуться в город до того, как он полностью станет нашим, и мы сумеем в нем хорошо и полностью закрепиться. Да, к нам на помощь придут наши братья из западного леса. Но до леса, вы знаете, далеко, и поэтому им потребуется гораздо больше времени, чем армии и Службе FF, чтобы добраться до города. Поэтому родился некий план. План, который поможет нашим штурмовым отрядам выполнить свою задачу. Для осуществления этого плана мне нужно двести-двести пятьдесят добровольцев. Говорю сразу, что эти люди почти наверняка погибнут все до последнего человека. Но они спасут нас всех и принесут нам и будущим поколениям долгожданную свободу. Итак, тех, кто готов умереть за это, прошу встать.
То ли длинный вздох, то ли шелест пронесся под сводами пещеры, и Хрофт увидел, как все две тысячи человек почти одновременно поднялись со своих мест.
– Спасибо, – сказал он, с трудом проглотив комок в горле. – Спасибо, братья. Теперь я точно знаю, что мы победим. Сделаем так. Пусть из каждой сотни ее командир отберет по пять человек. Мне нужны самые стойкие. Те, кто пойдет до конца при любых обстоятельствах. Я даю вам на это ровно один час. После чего жду всех добровольцев в большом цеху ремонтных мастерских. Там я дам задание, о котором будут знать только они. Всем же остальным их задача, надеюсь, ясна. Как только прозвучит боевая тревога, а она, повторяю, может прозвучать уже завтра или даже сегодня ночью, мы начинаем. Если у кого-то из командиров штурмовых сотен или тех, кто поведет стариков, детей и гурт в эвакуацию, в глубь Подземелья, есть какие-то серьезные вопросы, которые они не могут решить самостоятельно, то можете мне их задать вечером, когда я освобожусь и буду у себя. Но, честно говоря, мне кажется, что таких вопросов быть не должно, потому что мы хорошо готовились. Братья! Вы все понимаете не хуже меня. Час решающей битвы близок. Так встретим же его так, как подобает настоящим мужчинам.
Хрофт Шейд замолчал, и через секунду ему показалось, что своды пещеры сейчас рухнут от тысячеголосого крика и грома оваций.
На выходе его ждал Лар Тисс – известный всем пьяница и любитель при случае задрать юбку всякой, попавшейся на его пути женщине в возрасте от восемнадцати до шестидесяти, но при этом замечательный врач. Возможно, лучший в Подземелье.
– Хрофт, – сказал он. – Шнед Ганн плохо себя чувствует.
– Он стар, – пожал плечами лидер трудней и шагнул мимо врача. – Это естественно.
– Послушай, – Тисс придержал его за руку. – Ганн все-таки пока еще начальник Штаба Подземелья, пусть и номинально. Он много лет руководил нами и, согласись, достоин уважения. И, вообще, я уверен, что он выздоровеет. Мне известна его болезнь, и я знаю, как ее победить.
– Я буду рад, если тебе это удастся, Лар, – приостановился Хрофт. – Чего он хочет? Или это ты чего-то хочешь?
– Мне нечего хотеть, – сказал врач. – Что бы ни случилось, именно мне придется латать ваши простреленные головы и легкие. И дай нам всем Бог, чтобы этой работы было поменьше, и я с ней хорошо справился. Нет, Ганн попросил меня привести к нему тебя. Сам он прийти не может.
– У меня очень мало времени, Лар.
– Я знаю. Он говорит, что это очень важно и что надолго он тебя не задержит.
Хрофт Шейд на мгновение задумался.
Да, времени у него было мало, и начальник Штаба, даже будь он в полном здравии, уже никак не смог бы помешать тому, что должно было вот-вот начаться, но…. Именно поэтому и следовало с ним встретиться. Просто, как верно заметил Лар Тисс, из уважения. Потому что проявленное уважение еще никогда и никому не мешало.
А если старик попробует меня отговорить, подумал Хрофт, что ж… тогда я просто уйду.
– Хорошо, – сказал он врачу. – Только давай быстро. Где он?
– У меня в госпитале.
Шнед Ганн помещался в отдельной палате. Он полулежа читал какие-то документы и при виде входящих отложил их в сторону.
– Здравствуйте, – поздоровался Хрофт Шейд. – Как вы себя чувствуете?
– Здравствуйте, Хрофт, – ответил начальник Штаба. Голос его был слаб, но достаточно ясен и тверд. – Спасибо Лару Тиссу – уже гораздо лучше. Присаживайтесь вот сюда, на стул. Я слышал ваше выступление в зале собраний. Отдаю себе отчет, что у вас очень мало времени, поэтому, если не возражаете, перейдем сразу к делу.
– Да уж возражать я не стану, – усмехнулся Шейд, садясь на стул рядом с кроватью. – Выкладывайте.
– Насколько я понимаю, отговаривать вас от нападения на город совершенно бесполезно? – осведомился Ганн.
– Верно понимаете, – весело подтвердил трудень. – Все давно решено и готово. Мне иногда кажется, что даже, если бы я захотел сейчас это остановить, у меня бы ничего не вышло.
– Мне знакомо это чувство, – кивнул начальник Штаба и, помедлив, задал вопрос. – Скажите, как у вас обстоят дела с оружием и боеприпасами?
– Хм. Забавно, что вы об этом спрашиваете.
– Почему?
– Ну, хотя бы потому, что всегда были активно против моих планов.
–Я и сейчас против. Но это не мешает мне осознавать неизбежность того, что должно произойти. А это значит, что мой долг в данном случае вам не противостоять, а, наоборот, помочь. Всем, чем могу. Ибо всегда остается пусть самый маленький, но шанс, что дело выгорит, и вам действительно удастся захватить город. И, возможно, после этого хотя бы некоторое время диктовать свои условия сестрам-гражданкам.
– Значит, вы хотите помочь? – не без иронии уточнил Хрофт.
– Именно.
– Приятно слышать. И чем же?
– Не надо иронии, молодой человек, – поморщился Ганн. – Вы вполне можете обойтись в данном случае и без нее, поверьте. Тем более что так и не ответили на мой вопрос.
– А что тут отвечать? – пожал плечами Шейд. – Оружия и боеприпасов никогда не бывает много. Что касается нас, то даже автоматов не хватает на всех. Многие пойдут в бой с пистолетами и самодельными винтовками. С боеприпасами то же самое. Честно признаться, патронов на два часа боя, не больше. Это если тратить очень экономно. О гранатах я вообще не говорю – их совсем мало. Но мы очень рассчитываем захватить арсенал Службы FF. А затем парочку оружейных армейских складов.
– Ясно, – покивал Ганн. – Нечто в этом роде я и предполагал. Значит так, молодой человек. Что вы скажете, – он снова взял в руки отложенные документы и принялся читать с листа, – о трех с половиной сотнях исправных автоматов, сотне тысяч патронов к ним, сорока противотанковых и ста двадцати противопехотных минах, сотне ручных гранатометов с достаточным количеством гранат, пяти базуках со снарядами, двадцати четырех ПТУРСах – это противотанковые управляемые снаряды…
– Я знаю, – сказал Хрофт.
– И даже, – торжественно продолжил Ганн, – одиннадцати этих… как их… Бес называл, да я запамятовал… ну, в общем, такое переносное ручное оружие, с помощью которого можно сбивать ракетами воздушные цели. Сокращенно называется ПЗРК.
– Переносной зенитно-ракетный комплекс, – расшифровал Хрофт. – Отличная штука. Особенно против бронекаров и армейских гравикоптеров.
– И, наконец, – закончил начальник Штаба, – семнадцать ящиков гранат наступательных и двадцать три оборонительных. Впрочем, вот вам документация, сами разберетесь, – и он протянул Шейду несколько листов бумаги.
– И… вы хотите сказать, что все это богатство существует на самом деле? – недоверчиво осведомился Хрофт, принимая документы.
– Да. И совсем недалеко. Это стратегический и неприкосновенный запас Штаба. Как раз на такой случай. То есть, на случай проведения сестрами-гражданками против нас войсковой операции. Это оружие и боеприпасы собирались и обновлялись долгие годы, и знают о нем два-три человека, не больше. Все в абсолютно исправном состоянии. Так что берите, и дай вам Бог удачи. Я отдал распоряжение своему секретарю, он покажет, где это находится. Ну что, вы уже не жалеете, что потратили свое время на то, что навестили старика? – спросил Ганн и лукаво подмигнул Хрофту.
– Черт возьми, – Хрофт Шейд встал и крепко, но осторожно пожал руку начальнику Штаба. – Это неоценимая помощь, – с чувством произнес он. – Спасибо. Громадное вам спасибо от меня лично и от всех, кто вскоре пойдет с этим оружием в бой. Уверяю вас, что мы используем его по назначению и – кто знает! – возможно, именно оно в решающую минуту перевесит чашу весов в нужную сторону. В сторону нашей победы. А вы – выздоравливайте. Кстати, скоро начнется эвакуация детей, стариков, больных и гурта в глубь Подземелья, в старые выработки и запасные пещеры. Но беспокоиться не о чем – для эвакуации все готово. Вас отнесут и о вас позаботятся.
– Хорошо, – сказал начальник Штаба. – Но лучшей заботой обо всех нас станет ваша победа. Так что еще раз желаю вам удачи, и пусть Бог нам всем поможет. А теперь идите и делайте то, что должны делать.
И только за дверями госпиталя Хрофт Шейд неожиданно понял, что последние слова пожилого начштаба прозвучали как приказ. Приказ ему, Хрофту Шейду. И он, Хрофт Шейд, безоговорочно отправился этот приказ выполнять.
– Вот же старая лиса! – вслух произнес он и, остановившись в пустом коридоре, расхохотался. – Нет, Рони Йору и всем нам у него еще учиться и учиться. Но каков, однако, подарочек!
И до конца дня его уже не покидало отличное настроение.
Глава XXIX
Утро выдалось пасмурным.
Низкие облака сплошной мутно-серой пеленой затянули небо от края и до края, не оставив на нем ни клочка синего цвета. Временами из этой серой мути проливался мелкий теплый дождик, и человек, лежащий за камнем с биноклем и автоматом, радовался, что сейчас лето. На секунду он опустил бинокль, чтобы поправить сбившийся капюшон, а когда снова посмотрел в окуляры, то сначала присвистнул, а затем потянул из кармана портативный радиопередатчик.
– Земля, я Склон, – сказал он в него. – Как слышите меня? Прием.
– Склон, я Земля. Слышим тебя хорошо. Докладывай.
– Вижу колонну боевой техники на главной автостраде, – доложил наблюдатель. – Направляются прямо к вам. И еще и бронекары и гравикоптеры в воздухе. Много. Несколько десятков. Тоже летят сюда. Идут ниже облаков. По-моему, начинается. Прием.
– Все ясно. Спасибо. Продолжай наблюдение, пока не завяжется бой. После этого действуй по инструкции. Как понял меня? Прием.
– Вас понял. Продолжать наблюдение до начала боя. Затем действовать по инструкции.
Человек отключился, сунул рацию в карман и снова приник к окулярам бинокля.
Обычно Миу Акх поднималась в шесть часов утра и очень не любила, когда по каким-либо причинам ей приходилось вставать с постели раньше этого времени. Поэтому она с большим неудовольствием разлепила глаза, когда в пять часов в дверь забарабанил слуга-евнух с воплями:
– Хозяйка! Вставайте, хозяйка, беда! Вставайте скорее!!
– Сейчас! – крикнула она в закрытую дверь. – И заткнись ты, ради Великой Матери! – после чего встала, набросила на голое тело халат, сунула ноги в шлепанцы и, пошатываясь со сна, отправилась разбираться.
Впрочем, разбираться долго ей не пришлось.
За дверью, кроме насмерть перепуганного слуги, оказалось трое хорошо вооруженных мужчин в старинной камуфляжной форме.
Это «дикие», сообразила Миу и окончательно проснулась, какого…
Но додумать мысль ей не дали.
– Вы Миу Акх, хозяйка этой фермы? – вместо приветствия осведомился невысокий белобрысый «дикий» со светло-голубыми глазами, шагнув вперед. Видимо, он был старший в этой троице.
– Да, я хозяйка. Что вам надо? Сегодня не день обмена.
– Мы знаем, – сказал белобрысый. – Значит так, Миу, слушайте и запоминайте, потому что повторять я не стану. Началась война, и ваша ферма попадает в район боевых действий. К сожалению, в ближайшие часы она будет, скорее всего, уничтожена. И еще. Мы освободили ваших рабов-мужчин. Они пойдут с нами. Вы тоже пойдете с нами. На сборы вам дается… – он посмотрел на часы. – Ровно один час. Берите только самое необходимое и компактное. Никакого барахла. Все ваши транспортные средства мы конфискуем. С вами останется мой человек. Это на случай, если вы вздумаете бежать.
– Я… – растерялась Миу, что бывало с ней крайне редко, – подождите… какая война? Ничего не понимаю. У меня с вашими всегда были хорошие отношения и…
– Теперь это не важно, – перебил ее белобрысый. – Запомните: ровно час на сборы. Потом мы уходим, – и, показав глазами на Миу, приказал тому «дикому», что молча ждал справа от него. – Будь с ней. Если сбежит, головой ответишь, – и, повернувшись, быстрым шагом направился к лестнице на первый этаж, махнув рукой второму сопровождающему, чтобы тот следовал за ним.
Миу не надо было выходить на улицу, чтобы сообразить, что произошло – ей все прекрасно было видно и слышно из распахнутого окна спальни. С десяток вооруженных диких вовсю распоряжались во дворе ее усадьбы и на подъездной дороге.
– Минируйте все! – услышала она приказ все того же белобрысого. – Они наверняка сунутся на эту ферму. Им нужно где-то устроить штаб, а это – самое удобное место.
Кроме «диких», Миу увидела во дворе и несколько своих бывших рабов-мужчин. У кое-кого из них за спиной болтались самые настоящие винтовки, и с первого взгляда было ясно, на чьей они стороне теперь.
Моторная лодка, подумала Миу, это единственная возможность. Пешком мне от них не уйти. Догонят. Значит… Да, конечно. Туалет и ванная. Там окно выходит на реку, и роща близко. Только бы на заднем дворе никого не оказалось…
И она направилась в ванную.
Ее соглядатай шагнул следом.
– Ты что же, – как можно естественнее постаралась удивиться Миу, – и в туалет за мной пойдешь?
– Куда ты, туда и я, сладенькая, – ухмыльнулся «дикий», и масленистый блеск его глаз о многом сказал Миу. – Таков приказ командира, и я не собираюсь его нарушать.
Низкие облака сплошной мутно-серой пеленой затянули небо от края и до края, не оставив на нем ни клочка синего цвета. Временами из этой серой мути проливался мелкий теплый дождик, и человек, лежащий за камнем с биноклем и автоматом, радовался, что сейчас лето. На секунду он опустил бинокль, чтобы поправить сбившийся капюшон, а когда снова посмотрел в окуляры, то сначала присвистнул, а затем потянул из кармана портативный радиопередатчик.
– Земля, я Склон, – сказал он в него. – Как слышите меня? Прием.
– Склон, я Земля. Слышим тебя хорошо. Докладывай.
– Вижу колонну боевой техники на главной автостраде, – доложил наблюдатель. – Направляются прямо к вам. И еще и бронекары и гравикоптеры в воздухе. Много. Несколько десятков. Тоже летят сюда. Идут ниже облаков. По-моему, начинается. Прием.
– Все ясно. Спасибо. Продолжай наблюдение, пока не завяжется бой. После этого действуй по инструкции. Как понял меня? Прием.
– Вас понял. Продолжать наблюдение до начала боя. Затем действовать по инструкции.
Человек отключился, сунул рацию в карман и снова приник к окулярам бинокля.
* * *
Обычно Миу Акх поднималась в шесть часов утра и очень не любила, когда по каким-либо причинам ей приходилось вставать с постели раньше этого времени. Поэтому она с большим неудовольствием разлепила глаза, когда в пять часов в дверь забарабанил слуга-евнух с воплями:
– Хозяйка! Вставайте, хозяйка, беда! Вставайте скорее!!
– Сейчас! – крикнула она в закрытую дверь. – И заткнись ты, ради Великой Матери! – после чего встала, набросила на голое тело халат, сунула ноги в шлепанцы и, пошатываясь со сна, отправилась разбираться.
Впрочем, разбираться долго ей не пришлось.
За дверью, кроме насмерть перепуганного слуги, оказалось трое хорошо вооруженных мужчин в старинной камуфляжной форме.
Это «дикие», сообразила Миу и окончательно проснулась, какого…
Но додумать мысль ей не дали.
– Вы Миу Акх, хозяйка этой фермы? – вместо приветствия осведомился невысокий белобрысый «дикий» со светло-голубыми глазами, шагнув вперед. Видимо, он был старший в этой троице.
– Да, я хозяйка. Что вам надо? Сегодня не день обмена.
– Мы знаем, – сказал белобрысый. – Значит так, Миу, слушайте и запоминайте, потому что повторять я не стану. Началась война, и ваша ферма попадает в район боевых действий. К сожалению, в ближайшие часы она будет, скорее всего, уничтожена. И еще. Мы освободили ваших рабов-мужчин. Они пойдут с нами. Вы тоже пойдете с нами. На сборы вам дается… – он посмотрел на часы. – Ровно один час. Берите только самое необходимое и компактное. Никакого барахла. Все ваши транспортные средства мы конфискуем. С вами останется мой человек. Это на случай, если вы вздумаете бежать.
– Я… – растерялась Миу, что бывало с ней крайне редко, – подождите… какая война? Ничего не понимаю. У меня с вашими всегда были хорошие отношения и…
– Теперь это не важно, – перебил ее белобрысый. – Запомните: ровно час на сборы. Потом мы уходим, – и, показав глазами на Миу, приказал тому «дикому», что молча ждал справа от него. – Будь с ней. Если сбежит, головой ответишь, – и, повернувшись, быстрым шагом направился к лестнице на первый этаж, махнув рукой второму сопровождающему, чтобы тот следовал за ним.
Миу не надо было выходить на улицу, чтобы сообразить, что произошло – ей все прекрасно было видно и слышно из распахнутого окна спальни. С десяток вооруженных диких вовсю распоряжались во дворе ее усадьбы и на подъездной дороге.
– Минируйте все! – услышала она приказ все того же белобрысого. – Они наверняка сунутся на эту ферму. Им нужно где-то устроить штаб, а это – самое удобное место.
Кроме «диких», Миу увидела во дворе и несколько своих бывших рабов-мужчин. У кое-кого из них за спиной болтались самые настоящие винтовки, и с первого взгляда было ясно, на чьей они стороне теперь.
Моторная лодка, подумала Миу, это единственная возможность. Пешком мне от них не уйти. Догонят. Значит… Да, конечно. Туалет и ванная. Там окно выходит на реку, и роща близко. Только бы на заднем дворе никого не оказалось…
И она направилась в ванную.
Ее соглядатай шагнул следом.
– Ты что же, – как можно естественнее постаралась удивиться Миу, – и в туалет за мной пойдешь?
– Куда ты, туда и я, сладенькая, – ухмыльнулся «дикий», и масленистый блеск его глаз о многом сказал Миу. – Таков приказ командира, и я не собираюсь его нарушать.