Страница:
Товарищи, в качестве неотложных мероприятий большевики-ленинцы добиваются:
усиления темпа индустриализации страны; такого повы
шения зарплаты, которое возместило бы возрастающую доро
говизну, неуклонно растушую интенсивность труда; отмены
непрерывных пересмотров норм выработки и расценок;
организации союзов деревенской бедноты для борьбы
с кулачеством; принудительного займа на кулацкие хлебные
и продовольственные излишки;
очистки партийных, профсоюзных и других органов от
разложившихся и переродившихся элементов;
подлинной, проводимой не на словах, а на деле, проле
тарской демократии.
Это ленинские требования. Только на основе их действительного проведения можно дать сокрушительный отпор наступающим на пролетариат его классовым врагам. Расправа над оппозицией выгодна только буржуазии, а не ВКП и рабочим.
46
Московские пролетарии! Вы всегда были в первой шеренге революционных борцов. Довольно выжидать -- слово за вами. Боритесь под руководством оппозиции за ленинскую политику. Защищайте борцов за ваше дело: выступайте с требованием немедленного освобождения на поруки фабрик и заводов арестованных рабочих-оппозиционеров. Требуйте созыва заводских собраний и выносите резолюции протеста против арестов большевиков-ленинцев и добивайтесь их возвращения на заводы! Организуйте по цехам сбор подписей за освобождение из тюрем и возвращение из ссылки большевиков-ленинцев и их вождей товарищей Троцкого, Радека, Сосновского, Раковского, И. Н. Смирнова, Смилги, Преображенского и других. Организуйте денежную помощь арестованным ленинцам и их семьям!
В качестве протеста против террористического подавления оппозиции выбирайте арестованных и сосланных оппозиционеров на предстоящих перевыборах в партийные и профсоюзные органы и Московский совет!
Большевики-ленинцы (оппозиция ВКП)
Москва, 24 октября 1928 г.
ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО474
Друзья,
Хочу воспользоваться оказией, т.к., видимо, нам по почте не часто теперь придется сообщать друг другу новости475. Из газет, вероятно, вы уже осведомлены насчет московского "бунта"476. Это действительно был бунт, но бунт аппарата. Теперь уже очевидно, что тогда правые в надежде, что потери их будут огромны, решили пожертвовать несколькими секретарями, чтобы сохранить политические посты. Им это удалось. После бунта они имеют теперь бюро МК пять человек, а центристы -- три (один болен -- равно -- два), они объявлены не правыми, а лишь примиренцами. Даже Рютин теперь котируется на центристской публичной бирже как примиренец. Пытаются выезжать на всяких Лядовых. Правые ведут расчет на затруднения и осуществляют тактику саботажа. Они в гос-хоз-сов-кооп-аппаратах итальянят477 вовсю. Один жестко правый мне говорил: "Хорошо им принимать левые резолюции и разводить демократию, пускай-ка сами реализуют ее". В свя
зи с такой тактикой они во всех ячейках где их ожидает [поражение] "каются". Однако их покаяниям никто никакой веры не придает. Недельки две после бунта они было держали себя смирненько, да вот теперь вновь обнаглели. Один из работников аппарата мне говорил дня четыре назад: "Угланов с наглой откровенностью мобилизует вокруг себя хоз-, сов- и коопчи-нуш. Михайлов организует профбюрократов. Нужно полагать, что они готовятся к борьбе". На мой вопрос, что же конкретно Угланов может сделать теперь, он ответил: "По всему, он готовит какое-то выступление". -- "Какое?" -- "Он готовится, видимо, рассказать разоблачающие Сталина сенсации". -- "По-видимому, о методах его руководства". Мой собеседник -- сталинец -- человек, вполне доверия достойный. Как общее правило, правые не голосуют, резолюции не вносят, кое-где лично выступают с елейными речами на тот счет, что ошибки пусяковы, исправимы, что "не ошибается тот и т. д.". Но в некоторых ячейках все же голосования были. В ячейке Академии комвоспитания правые получили сто голосов. Совершенно открыто правые ведут расчет на мужика и чиновника. Но правые настроения, видимо, значительны и в рабочей среде. Они тем опаснее, что меднолобые никакой подлинной работы в рабочей массе не ведут, а заняты комбинаторством. Кроме стихийно мужицких настроений, по-видимому, замечается некоторый слой принципиально правый. Но в массе актив и наиболее сознательный слой рабочих безусловно левых настроений. Некоторые агитчики мне говорили, что все чаще встречаются выступления на тему о том, что мы уже очень миндальничаем с мужичком, что смычку превратили в фетиш и т. д. Как аппарат ни стремится решать все помимо партийных масс, рядовые члены партии все более втягиваются в борьбу. Чем более втягиваются, тем более растут симпатии к нам. Тому много доказательств.
Во всех ячейках идут доклады. Всюду члены ячейки пристают неотступно к докладчикам с вопросом "кто же конкретно правый". На одной ячейке рядовой член партии выступил с речью о конкретных носителях правой опасности и закончил при явном одобрении ячейки: "Почему же при всем том Рыков -председатель] С[ов]н[ар]к[ома], а Троцкий в Алма-Ате".
Даже самые оголтелые аппаратчики теперь рассматривают нас как левых, льстиво говорят о наших прошлых заслугах и т. д.
48
Одновременно центристы недельки две тому назад дали лозунг для "активистов" -- мы достаточно сильны, чтобы справиться с обеими фракциями. Но события идут колоссально быстро. Теперь вновь, видимо, дело изменилось. "Мы" немного стали трусить перед напором правых. Настроение тупоголовых центристов крайне неодинаковое. То ликуют, то трусят. Перед пленумом МК очень трусили и говорили самые смелые левые фразы. После удачного "разгрома" углановцев они [посчитали] себя достаточно сильными. Теперь вновь идет полоса трусости. Вызвана она новым обострением борьбы с правыми.
Вероятно, вы читали статью в "Рабочей газете". В ответ Яг-лом480 поместил в "Труде" две статьи Мельничанского и Гинзбурга481 в защиту ВЦСПС482 -- это тоже вам, вероятно, известно. Аппаратчики воспользовались этим и хотели постановлением ячейки служащих ВЦСПС снять редактора "Труда". В самый последний момент, когда Лобов483 готовился выступать с докладом, его Томский вызвал к себе в кабинет. Час прождали. А там Томский устроил скандал, потребовал передать все это на суждение фракции. Лобов вышел и "от имени Сталина, Орджоникидзе и Томского" просил снять вопрос. Большинством сняли. Это здесь расценили как начало борьбы за ВЦСПС. Но тут борьба идет куда сложнее. Еще в мае месяце, когда положение Сталина было организовано крайне слабо, Томский провел инструкцию по выборам на VIII съезд профсоюзов484. После июльского пленума -- за первый период взаимных заверений в "монолитном" единстве и т. д. -- Томский и его тред-юнионисты провели фактически выборы на съезд. ЦК теперь очутился перед фактом. Съезд чиновников и тред-юнионистов явно правых! Как исправить положение? Лозовский внес предложение на фракции, чтобы теперь, по крайней мере, на заводах обсуждали порядок дня съезда. Смысл хода ясен. Попытка исправить дело либо частичными перевыборами, либо наказами. Но фракция отвергла предложение Лозовского. Тогда пустили "Комсомольскую правду"485. Но и это безрезультатно пока.
Единственно радикальный выход -- политически дезавуировать съезд. Но на это трусишка евразиец486 не пойдет, по-видимому. Таков один из сложных узлов борьбы. Далее. Единственным оправданием Сталина, когда он всячески отгораживал правых, выдавая их примиренцам, было стремление и на но
=487
ябрьском пленуме получить "монолитное единогласие" Для этого буквально жертвуется всем.
Теперь идет выработка тезисов к пленуму. Рыков представил свой проект. Знакомые с ним аппаратчики его характеризуют как нагло правый документ. 1) Темп индустриализации -- нынешний. 2) Вложение в сельское хозяйство увеличить. 3) Поднять производительность труда на 17%, но зато ни слова о зарплате. Передано в комиссию: Сталин, Молотов, Яковлев, Рыков и Куйбышев. Как бы там ни было, Сталин пойдет на все уступки, лишь бы получить единогласие. Так говорил одному из наших парней и Пятаков. По мнению последнего, этот компромисс продержится не более двух недель. Впрочем, не исключена возможность наступления со стороны правых. Может выступить Угланов, ему все равно нечего терять, его решено снять.
Итак, положение Сталина все время напряженное. Его политика истинно центристского лицемерия -- левые слова и перманентные уступки правым -выделяют уже из рядов центристов левых, которые все более и более приобретают ясные очертания и выходят из политического косноязычия. Левые сталинцы здесь уже пришли до того сознания, что "единственной гарантией подлинно ленинской политики в партии есть союз с вами (т. е. не с нами!!!) и единым фронтом борьба с правыми". Это дословно слова молодого ответственного левого сталинца. Они еще не зафиксировали в документах свои мысли, а потому они не могут собирать свои силы.
Переоценивать их силы не следует. Большую их часть составляют люди интеллектуального труда. Но их настроения очень широко распространены, и будь они люди не столь молоды и не так неопытны, смогли бы собрать значительные кадры в партии. Подлинное их несчастье -- их возраст, все они люди молодые, воспитанные в покорности. Вот два ряда фактов. Месяц тому назад Менжинский в ПБ докладывал, что все мероприятия против оппозиции впустую, поскольку они продолжают жить политически. Предлагал лишить нас права вести переписку. Решение нам не было известно488.
Теперь мы узнали, что с 10/XI решено прекратить политическую переписку. Запретить всем нам кроме Евгения [Преображенского] , Карла [Радека], Ищенко и Серебрякова писать политические письма. Далее волна арестов: в Ленинграде до сих пор 112, в Москве -- 55, в Киеве -- 42, в Харькове -- 35, Ба
50
ку -- 15, Одессе -- 9, Саратове -- 8 и т. д. В Харькове избили арестованных, в Ленинграде тоже. В Москве 212 человек объявили голодовку (понавезли из провинции). Дело, как видите, принимает характер явно террористический по отношению к нам. Но, с другой стороны, известны здесь и другие факты. Орджоникидзе недавно, дня три тому назад сказал: "В рядах оппозиции так много превосходных ребят! Бездействуют все, а как их привлечь в партию, прямо не знаешь, с чего начать".
Сталин, беседуя приблизительно тогда же -- канун праздника, с одним азиатом, сказал: "Они состоят из двух частей. Одна часть уходит от партии и скоро даже субъективно станет контрреволюционной, а другая, во главе с Л. Д. [[Троцким], безусловно остается на партийной почве, безусловно нужна партии. Но как их вернуть. Вот вопрос".
Оба, говоря, знали, что разговор этот дойдет до нас. Ответ я дал передававшему мне очень простой: "Снять 58 статью, вернуть оппозицию из ссылки, выпустить из тюрем, а там поговорим: на счет ошибок XV съезда, на счет центристов и путей их исправления".-- "А на счет ваших ошибок?".-- "И на этот счет поговорим". Таковы новости. Не полные, но что же поделаешь. Я спешу, устал писать твердым карандашом, наконец, я даю торжественное обещание при первой же оказии писать еще.
P. S. Перечитав письмо, я нашел, что переданному разговору могут кто-либо из товарищей придать серьезное значение. Разумеется, не следует рассматривать эти разговоры иначе, как симптоматическую болтовню, как своеобразный маневр, продиктованный трудностью положения, в котором очутился Сталин в настоящий момент. Но в качестве симптома разговоры эти и аналогичные учесть надо, для того чтобы иметь суждение о наших центристах! Но раз перешел от карандаша к ручке -- продолжаю информацию далее.
Октябрьская демонстрация прошла под сплошными левыми плакатами. Не только мы, но и аппаратчики с удивлением отмечали, что в числе специально к этой годовщине подготовленных знамен преобладали такие, на которых были надписи левые. Причем значительная часть левых лозунгов были повторением прошлогодних, тех, которые к десятилетию считались криминальными. "Долой кулака, нэпмана и бюрократа", "Огонь направо", "Выполним заветы Ленина" и т.д. так и пестрили по рядам. Наши ребята играли не последнюю роль в деле
оформления этих лозунгов. Они на местах прилагали все старания, чтобы 1) преобладали левые знамена и 2) лозунги их, елико возможно, [приближались] к "классическим" формулировкам. Это им блестяще удалось. Они не имели директив выдвигать самостоятельные лозунги, но в одном или двух пунктах (стихийно) был выброшен плакат "Да здравствует товарищ Троцкий", но из демонстрации напали на них и отняли знамя. XI годовщина не дешево нам обошлась. Жертв мы дали много. Еще до праздников был схвачен на улице Рафаил [Сахновский], в портфеле которого взяли черновой набросок инструкции по проведению 7/XI. Отпечатав (видимо, с прибавлениями), они разослали эту "инструкцию" по районам для "проработки". После оного райкомы выделили десятки, на обязанности коих лежало обход по ночам районов с целью воспрепятствовать расклейке листовок и вывешиванию плакатов. Дано было указание не расклеивать листовки, а распространять. Несколько комсомольцев, не взирая на то, пошли на расклейку и были накрыты "десятками" (одиннадцать человек), были схвачены за разбрасыванием ряд комсомольцев в общей сложности человек до 45 (в числе 55). Листовок, однако, захватили незначительное количество. Распространили же их около 1800.
Притчей во языцех теперь так называемое киевское дело. В Киеве был арестован ряд товарищей, в их числе рабочие одного завода (кажется, "Большевик"). Когда об этом узнали рабочие, они выделили делегацию для отправки в ГПУ. Человек 150 (так пишет сводка ГПУ). Явились. Их не приняли. Арестованные в это время гуляли, ворвались на балкон и стали митинговать. Вызвали конную милицию. Демонстрация запела "Интернационал". Милиция под козырек. После разогнали. На второй день пришли уже всем заводом к окружкому и окрисполкому. Называют цифру 2000. ГПУ преуменьшает. Но успели высказаться лишь три или четыре оратора. Делегатов в исполком и окруж-ком не пустили, выступавших арестовали. Разогнали.
Подробно не пишу, т. е. полагаю вам известно про бюллетень No 6489, где много всяких сведений.
Я лично узнал эти сведения от аппаратчиков, все, за исключением числа демонстрантов, совпадает с нашими сведениями.
Пятаков сказал одному из наших товарищей, что сводки ГПУ почти дословно то же рассказывают, преуменьшая цифры.
В Ленинграде из числа мне известных: Ольга Танхилевич (кр[асный] профессор, автор работы об Эпикуре490 и Лукре
52
ции491), Альтер (автор работы о Р.Люксембург и др[угих]), Яцек, Вл. Яковин и др[угие]. Число московских велико. Упомяну: Рафаил Сахновский, братья Каплинские (Юрий и Лев), Лобода, Сандомирский, Барышев, Лавлер Поля, Каминский, Петров, Метерицкий, Китаев, Эльцина Вера, Муся Магид, Фельдман братья и др [угие].
Жертв, как видите, много, но приход еще большой. Баланс в нашу пользу. Нет ни одной пролетарской ячейки, где бы мы не имели целый ряд преданнейших и самоотверженных сторонников партии. Но я уж больно затянул разговор. На этом закончу информацию.
Хотел бы еще раз подчеркнуть только, до чего реальна опасность создания настоящего термидорианского режима для ленинизма и левого крыла. "Борьба на два фронта" пока что есть борьба против нас, борьба налево. Это нужно учесть при политических оценках. Когда я развивал последнюю мысль в кругу левых сталинцев, один из них сказал: "Да, несомненно, при наших нынешних условиях борьба на два фронта -- самая нелепая тактика".
Это понимали все честно левеющие элементы. Это они поймут теперь в связи с террором против нас еще больше.
Период после июльского пленума -- период нашего роста. Именно с этого момента начинается оживление в работе, принимающее постепенно все более открытый характер. В ряде пунктов использовываются легальные возможности (п[а] рт[и]йные собрания, раб[очие] собрания) выступлений и усиленно распространяются документы. Выступления на основе вполне ясной и четкой линии переходят в совершенно открытое наступление наших товарищей.
В результате имевших место фактов, затруднений и наших выступлений к сентябрю всюду отмечается рост наших рядов. Киев, примерно, вырос на 30%, Екатеринослав на 100%. Следует подчеркнуть, что рост происходил и продолжается, главным образом, за счет рабочих основных предприятий, на которых мы до XV съезда были слишком слабы, а в некоторых случаях никого не имели. Но, несмотря на отмечавшийся как общее явление рост, не всюду пополнение рядов происходит одинаково. Если в некоторых пунктах мы имели рост до указанных выше цифр, то примерно в Центрально-Промышлен
ном районе начинаем только шевелиться. Вообще этот район (Тула, Иваново-Вознесенск, Кострома, Брянск, Нижний [Новгород], Тверь) нами слишком слабо охвачен, и силы наших кадров слишком незначительны. Что является и сейчас несомненным -- это условия для роста, но рост происходит в зависимости от состояния нашей работы на местах, которое далеко разнится.
Переходим к характеристике отдельных пунктов:
1) Украина. Во всех основных пунктах (Харьков, Киев, Екатеринослав, Запорожье, Одесса, Николаев, Кременчуг) нам удалось организационно закрепить наши ряды и развернуть работу. Во всех этих пунктах работа развернута по-настоящему с июля месяца. Всюду имели место выступления и распространение документов.
За этот период выделились Киев и Екатеринослав.
Киевская оппозиция перенесла все прелести репрессии после XV съезда. Из ее рядов было изъято значительное количество руководящих товарищей. Некоторое оживление в работе замечается к периоду апрель -- май. После решений июльского пленума начинается значительное выступление наших товарищей первоначально на открытых партсобраниях, а потом и на рабочих собраниях. Для выступлений использовываются все легальные возможности. Выступления охватывают вопросы общие (хозяйственные] затруднения) и местные.
Хозяйственные] затруднения находят свое отражение и в Киеве. Реальная зарплата рабочих падает. Целый ряд вытекавших из затруднений фактов значительно помогает там вести разъяснительную работу среди рабочих. Всюду и везде подчеркивается сопоставлением наших предупреждений и имеющих место фактов правота оппозиции. Результаты этой работы начинают понемногу сказываться в настроениях рабочих-коммунистов и беспартийных. Особо энергично настроение развивается вокруг лозунгов, связанных с правой опасностью. Борьба в конце июля--августа492 принимает открытый характер. Товарищи выступают с совершенно четкой и ясной линией как представители оппозиции, в выступлениях ссылаются на основ [ные] документы оппозиции. В результате отмечен рост оппозиции за счет предприятий на 30%. Если к XV съезду в основн [ых] предприятиях Киева: завод "Большевик" (с 3000 раб.), "Арсенал", "Ковкий чугун", "Красный пахарь" (Сель[ско]хоз[яйственное]маш[иностроение]), железнодо
54
рож[ные] мастерские -- не было оппозиционеров и К[онт-рольные]К[омиссии] с окркомом на собраниях говорили, что "за оппозицией идет только ремесленный пролетариат", то уже в августе угрожающе заявляли: "Мы вам "Большевика" не простим".
В начале сентября начинаются явления, свидетельствующие о распространяющемся влиянии оппозиционных взглядов: представители оппозиции избираются в президиумы собраний, делегатские собрания и др[угие]. Общее собрание [завода] "Ковкий чугун" по вопросу о втором займе индустриализации принимает, вопреки сопротивлению аппарата, большинством 480 против 50, резолюцию оппозиции с указанием на необходимость перераспределения нац[ио-нальных] доходов.
В ответ на оживленную деятельность оппозиции аппарат повел борьбу провокационными мерами. Провокаторы делают заявления о своих связях с центром, который якобы вынес постановление об агитации за срыв хлебозаготовок и стачки на предприятиях. В широко распространенном открытом письме эта клевета была разъяснена и соответствующим образом оценена. Гнусные способы борьбы к рабочим не пристали. На заводе "Большевик" в течение почти двух недель в сентябре Окр[ужная]К[онтрольная]К[омиссия] ведет следствие о фракционной работе, очень робко принимая решение о репрессиях, и некоторые товарищи исключаются. Но снятие их с работы через общее собрание не удается. На др [угих] предприятиях снимаются некоторые рабочие с работы. Во второй половине сентября начинаются массовые обыски, продолжавшиеся в течение целой недели. За одну ночь примерно было проведено 50 обысков. Несмотря на репрессии, темп работы усиливается. ГПУ ведет дальнейшие репрессии: городской актив К[ом]с[о]м[ола] арестовывается во время совещания по вопросу об общегородской конференции, дабы лишиться возможности выступить на конференции. Несмотря на это, на конференции все же публика успешно выступает. Некот[орые] т[овари]щи буквально силой выбрасываются из помещения конференции] на улицу; были случаи, когда находящаяся в помещении конференции рабочая молодежь всаживала ребят обратно через окно.
В ночь на 20 октября ГПУ произвело аресты. 31 чел[овек] были брошены во внутр [еннюю] тюрьму ГПУ. Из этого коли
чества трое немедленно подали заявление, 10 чел[овек] были выпущены, из них на другой день два вновь были арестованы на улице. Немедленно после ареста рабочие были оповещены широко распространенной листовкой. Репрессии вызвали большое возмущение и всячески рабочими обсуждались. 24/Х группы раб[очих] некот[орых] предприятий направились в ГПУ для протеста. Когда они приближались, против них были выставлены войска ГПУ для преграды к дальнейшему продвижению. Рабочие все же прорвались и вплотную подошли в ГПУ с протестом и требованием немедленного освобождения заключенных. Когда начался летучий митинг, на котором выступали рабочие и от имени своих предприятий требовали немедл[енного] освобождения оппозиции, то ГПУ были высланы два взвода для оцепления демонстрации и, т. к. это не помогло, на помощь был вызван конный резерв милиции, кот[орый] отрезал доступ к улице ГПУ другим подходившим группам. Когда демонстранты подошли, арестованные были на прогулке и рабочие их первоначально приветствовали через щель забора. Для того чтобы заглушить речи и лозунги общения, ГПУ вызвало на помощь "индустриализованных" свистунов -- стоявшие во дворе ГПУ машины беспрерывным ревом гудков старались заглушить приветствия. Один из арестованных, рабочий-краснознаменец493 тов. Кофман, оттолкнул стоящего у дверей, ведущих на террасу, красноармейца и прорвался наверх; вслед за ним прошли остальные арестованные. Товарищи Поляков (б[ывший] прокурор корпуса, расположенного в Киеве) и Яковлев (б[ывший] член партии с 1902 г.), старейший киевский работник, обратились с речами к рабочим. Индустр [иализированные] свистуны мешали говорить. Речи прерывались пением "Интернационала" арестованных и рабочих. ГПУ растерялось от неожиданности и присмирело на время пения "Интернационала". Таким образом, несмотря на вооруженную] силу, выставленную против представителей рабочих, состоялось общение с арестованными. Начальник ГПУ Иванов сам не изволил выйти и никого не уполномочил выслушать рабочих. Демонстрация продолжалась до вечера, участвовало приблизительно 350--400 человек.
Аппарат пытался срочно организовать контрдемонстрацию, выразившуюся в следующем: секретарь ячейки Гос [удар-ственной] обувной фабрики, на кот[орой] работает свыше
56
1200 чел., послал троих беспартийных рабочих к ГПУ, для того чтобы они от имени рабочих завода одобрили репрессии. Эта миссия была выполнена ими на след[ующий] день, 25 октября. Это стало известным всей фабрике, и против них и секретаря яч[ейки] поднялось сильное возмущение. Когда их хотели избить, они спаслись в помещение ячейки, но рабочие бросились за ними. Был дан тревожный гудок, и на помощь явилась милиция. Для того чтобы опровергнуть выступле
4Q4 "
ние , накануне организованное секретарем ячейки лжепредставителей рабочих, завод послал делегацию в числе около ста человек со знаменем к ГПУ, требуя освобождения арестованных. Дороги, ведущие к ГПУ, были заняты конными разъездами, не допускавшими их к ГПУ. Рабочие прорвались и требовали допуска. В ответ была пущена в ход физическая сила: двум рабочим скрутили руки и "погнали". Жен и детей физич[еской] силой загоняли в соседние дворы, щели забора, за кот[орым] гуляли арестованные, спешно заколачивали, вновь на помощь были вызваны "индустриализованные" свистуны. В этот день была выпущена вторая листовка. Арестованные обратились с прилагаемым письмом495 с окружкому ЦК и ЦКК и с телеграммой на имя Сталина с предостережением о голодовке. Письмо и телеграмма были немедленно распространены среди рабочих. 26/Х весь день разъезжали патрули, опасаясь демонстрации. Свидания были прекращены и явившейся родне заявили, что "их здесь нет". 27 октября, в субботу, по окончании работы -- делегации заводов: "Большевик", 1-я государственная] обувная ф[абри]ка, главные ж[елезно]-д[орожные] мастерские, швейники и др[угие] направились, некот[орые] со знаменами, к зданию окружкома и окрисполкома для протеста. В окр-коме в это время заседал пленум, а в окрисполкоме -- пленум КПС496. Предполагалось, что численность делегации не будет превышать 150 чел[овек], но собралось 1500--2000 чел[ловек]. Ввиду осведомленности в ГПУ были приняты меры497. В помещение окркома были введены войск ГПУ, здание было оцеплено. Путь в разн [ых] местах преграждался. Все же демонстрация подошла к зданию. Собралось много рабочих. Некот[орые] группы не были допущены и не сумели пробраться. Для протеста была выделена группа рабочих завода "Большевик", кот[орая] должна была от имени рабочих всех предприятий предъявить требования. Но, когда они направились по лестнице в здание, их встретили представители ГПУ и бесцеремонно
усиления темпа индустриализации страны; такого повы
шения зарплаты, которое возместило бы возрастающую доро
говизну, неуклонно растушую интенсивность труда; отмены
непрерывных пересмотров норм выработки и расценок;
организации союзов деревенской бедноты для борьбы
с кулачеством; принудительного займа на кулацкие хлебные
и продовольственные излишки;
очистки партийных, профсоюзных и других органов от
разложившихся и переродившихся элементов;
подлинной, проводимой не на словах, а на деле, проле
тарской демократии.
Это ленинские требования. Только на основе их действительного проведения можно дать сокрушительный отпор наступающим на пролетариат его классовым врагам. Расправа над оппозицией выгодна только буржуазии, а не ВКП и рабочим.
46
Московские пролетарии! Вы всегда были в первой шеренге революционных борцов. Довольно выжидать -- слово за вами. Боритесь под руководством оппозиции за ленинскую политику. Защищайте борцов за ваше дело: выступайте с требованием немедленного освобождения на поруки фабрик и заводов арестованных рабочих-оппозиционеров. Требуйте созыва заводских собраний и выносите резолюции протеста против арестов большевиков-ленинцев и добивайтесь их возвращения на заводы! Организуйте по цехам сбор подписей за освобождение из тюрем и возвращение из ссылки большевиков-ленинцев и их вождей товарищей Троцкого, Радека, Сосновского, Раковского, И. Н. Смирнова, Смилги, Преображенского и других. Организуйте денежную помощь арестованным ленинцам и их семьям!
В качестве протеста против террористического подавления оппозиции выбирайте арестованных и сосланных оппозиционеров на предстоящих перевыборах в партийные и профсоюзные органы и Московский совет!
Большевики-ленинцы (оппозиция ВКП)
Москва, 24 октября 1928 г.
ЦИРКУЛЯРНОЕ ПИСЬМО474
Друзья,
Хочу воспользоваться оказией, т.к., видимо, нам по почте не часто теперь придется сообщать друг другу новости475. Из газет, вероятно, вы уже осведомлены насчет московского "бунта"476. Это действительно был бунт, но бунт аппарата. Теперь уже очевидно, что тогда правые в надежде, что потери их будут огромны, решили пожертвовать несколькими секретарями, чтобы сохранить политические посты. Им это удалось. После бунта они имеют теперь бюро МК пять человек, а центристы -- три (один болен -- равно -- два), они объявлены не правыми, а лишь примиренцами. Даже Рютин теперь котируется на центристской публичной бирже как примиренец. Пытаются выезжать на всяких Лядовых. Правые ведут расчет на затруднения и осуществляют тактику саботажа. Они в гос-хоз-сов-кооп-аппаратах итальянят477 вовсю. Один жестко правый мне говорил: "Хорошо им принимать левые резолюции и разводить демократию, пускай-ка сами реализуют ее". В свя
зи с такой тактикой они во всех ячейках где их ожидает [поражение] "каются". Однако их покаяниям никто никакой веры не придает. Недельки две после бунта они было держали себя смирненько, да вот теперь вновь обнаглели. Один из работников аппарата мне говорил дня четыре назад: "Угланов с наглой откровенностью мобилизует вокруг себя хоз-, сов- и коопчи-нуш. Михайлов организует профбюрократов. Нужно полагать, что они готовятся к борьбе". На мой вопрос, что же конкретно Угланов может сделать теперь, он ответил: "По всему, он готовит какое-то выступление". -- "Какое?" -- "Он готовится, видимо, рассказать разоблачающие Сталина сенсации". -- "По-видимому, о методах его руководства". Мой собеседник -- сталинец -- человек, вполне доверия достойный. Как общее правило, правые не голосуют, резолюции не вносят, кое-где лично выступают с елейными речами на тот счет, что ошибки пусяковы, исправимы, что "не ошибается тот и т. д.". Но в некоторых ячейках все же голосования были. В ячейке Академии комвоспитания правые получили сто голосов. Совершенно открыто правые ведут расчет на мужика и чиновника. Но правые настроения, видимо, значительны и в рабочей среде. Они тем опаснее, что меднолобые никакой подлинной работы в рабочей массе не ведут, а заняты комбинаторством. Кроме стихийно мужицких настроений, по-видимому, замечается некоторый слой принципиально правый. Но в массе актив и наиболее сознательный слой рабочих безусловно левых настроений. Некоторые агитчики мне говорили, что все чаще встречаются выступления на тему о том, что мы уже очень миндальничаем с мужичком, что смычку превратили в фетиш и т. д. Как аппарат ни стремится решать все помимо партийных масс, рядовые члены партии все более втягиваются в борьбу. Чем более втягиваются, тем более растут симпатии к нам. Тому много доказательств.
Во всех ячейках идут доклады. Всюду члены ячейки пристают неотступно к докладчикам с вопросом "кто же конкретно правый". На одной ячейке рядовой член партии выступил с речью о конкретных носителях правой опасности и закончил при явном одобрении ячейки: "Почему же при всем том Рыков -председатель] С[ов]н[ар]к[ома], а Троцкий в Алма-Ате".
Даже самые оголтелые аппаратчики теперь рассматривают нас как левых, льстиво говорят о наших прошлых заслугах и т. д.
48
Одновременно центристы недельки две тому назад дали лозунг для "активистов" -- мы достаточно сильны, чтобы справиться с обеими фракциями. Но события идут колоссально быстро. Теперь вновь, видимо, дело изменилось. "Мы" немного стали трусить перед напором правых. Настроение тупоголовых центристов крайне неодинаковое. То ликуют, то трусят. Перед пленумом МК очень трусили и говорили самые смелые левые фразы. После удачного "разгрома" углановцев они [посчитали] себя достаточно сильными. Теперь вновь идет полоса трусости. Вызвана она новым обострением борьбы с правыми.
Вероятно, вы читали статью в "Рабочей газете". В ответ Яг-лом480 поместил в "Труде" две статьи Мельничанского и Гинзбурга481 в защиту ВЦСПС482 -- это тоже вам, вероятно, известно. Аппаратчики воспользовались этим и хотели постановлением ячейки служащих ВЦСПС снять редактора "Труда". В самый последний момент, когда Лобов483 готовился выступать с докладом, его Томский вызвал к себе в кабинет. Час прождали. А там Томский устроил скандал, потребовал передать все это на суждение фракции. Лобов вышел и "от имени Сталина, Орджоникидзе и Томского" просил снять вопрос. Большинством сняли. Это здесь расценили как начало борьбы за ВЦСПС. Но тут борьба идет куда сложнее. Еще в мае месяце, когда положение Сталина было организовано крайне слабо, Томский провел инструкцию по выборам на VIII съезд профсоюзов484. После июльского пленума -- за первый период взаимных заверений в "монолитном" единстве и т. д. -- Томский и его тред-юнионисты провели фактически выборы на съезд. ЦК теперь очутился перед фактом. Съезд чиновников и тред-юнионистов явно правых! Как исправить положение? Лозовский внес предложение на фракции, чтобы теперь, по крайней мере, на заводах обсуждали порядок дня съезда. Смысл хода ясен. Попытка исправить дело либо частичными перевыборами, либо наказами. Но фракция отвергла предложение Лозовского. Тогда пустили "Комсомольскую правду"485. Но и это безрезультатно пока.
Единственно радикальный выход -- политически дезавуировать съезд. Но на это трусишка евразиец486 не пойдет, по-видимому. Таков один из сложных узлов борьбы. Далее. Единственным оправданием Сталина, когда он всячески отгораживал правых, выдавая их примиренцам, было стремление и на но
=487
ябрьском пленуме получить "монолитное единогласие" Для этого буквально жертвуется всем.
Теперь идет выработка тезисов к пленуму. Рыков представил свой проект. Знакомые с ним аппаратчики его характеризуют как нагло правый документ. 1) Темп индустриализации -- нынешний. 2) Вложение в сельское хозяйство увеличить. 3) Поднять производительность труда на 17%, но зато ни слова о зарплате. Передано в комиссию: Сталин, Молотов, Яковлев, Рыков и Куйбышев. Как бы там ни было, Сталин пойдет на все уступки, лишь бы получить единогласие. Так говорил одному из наших парней и Пятаков. По мнению последнего, этот компромисс продержится не более двух недель. Впрочем, не исключена возможность наступления со стороны правых. Может выступить Угланов, ему все равно нечего терять, его решено снять.
Итак, положение Сталина все время напряженное. Его политика истинно центристского лицемерия -- левые слова и перманентные уступки правым -выделяют уже из рядов центристов левых, которые все более и более приобретают ясные очертания и выходят из политического косноязычия. Левые сталинцы здесь уже пришли до того сознания, что "единственной гарантией подлинно ленинской политики в партии есть союз с вами (т. е. не с нами!!!) и единым фронтом борьба с правыми". Это дословно слова молодого ответственного левого сталинца. Они еще не зафиксировали в документах свои мысли, а потому они не могут собирать свои силы.
Переоценивать их силы не следует. Большую их часть составляют люди интеллектуального труда. Но их настроения очень широко распространены, и будь они люди не столь молоды и не так неопытны, смогли бы собрать значительные кадры в партии. Подлинное их несчастье -- их возраст, все они люди молодые, воспитанные в покорности. Вот два ряда фактов. Месяц тому назад Менжинский в ПБ докладывал, что все мероприятия против оппозиции впустую, поскольку они продолжают жить политически. Предлагал лишить нас права вести переписку. Решение нам не было известно488.
Теперь мы узнали, что с 10/XI решено прекратить политическую переписку. Запретить всем нам кроме Евгения [Преображенского] , Карла [Радека], Ищенко и Серебрякова писать политические письма. Далее волна арестов: в Ленинграде до сих пор 112, в Москве -- 55, в Киеве -- 42, в Харькове -- 35, Ба
50
ку -- 15, Одессе -- 9, Саратове -- 8 и т. д. В Харькове избили арестованных, в Ленинграде тоже. В Москве 212 человек объявили голодовку (понавезли из провинции). Дело, как видите, принимает характер явно террористический по отношению к нам. Но, с другой стороны, известны здесь и другие факты. Орджоникидзе недавно, дня три тому назад сказал: "В рядах оппозиции так много превосходных ребят! Бездействуют все, а как их привлечь в партию, прямо не знаешь, с чего начать".
Сталин, беседуя приблизительно тогда же -- канун праздника, с одним азиатом, сказал: "Они состоят из двух частей. Одна часть уходит от партии и скоро даже субъективно станет контрреволюционной, а другая, во главе с Л. Д. [[Троцким], безусловно остается на партийной почве, безусловно нужна партии. Но как их вернуть. Вот вопрос".
Оба, говоря, знали, что разговор этот дойдет до нас. Ответ я дал передававшему мне очень простой: "Снять 58 статью, вернуть оппозицию из ссылки, выпустить из тюрем, а там поговорим: на счет ошибок XV съезда, на счет центристов и путей их исправления".-- "А на счет ваших ошибок?".-- "И на этот счет поговорим". Таковы новости. Не полные, но что же поделаешь. Я спешу, устал писать твердым карандашом, наконец, я даю торжественное обещание при первой же оказии писать еще.
P. S. Перечитав письмо, я нашел, что переданному разговору могут кто-либо из товарищей придать серьезное значение. Разумеется, не следует рассматривать эти разговоры иначе, как симптоматическую болтовню, как своеобразный маневр, продиктованный трудностью положения, в котором очутился Сталин в настоящий момент. Но в качестве симптома разговоры эти и аналогичные учесть надо, для того чтобы иметь суждение о наших центристах! Но раз перешел от карандаша к ручке -- продолжаю информацию далее.
Октябрьская демонстрация прошла под сплошными левыми плакатами. Не только мы, но и аппаратчики с удивлением отмечали, что в числе специально к этой годовщине подготовленных знамен преобладали такие, на которых были надписи левые. Причем значительная часть левых лозунгов были повторением прошлогодних, тех, которые к десятилетию считались криминальными. "Долой кулака, нэпмана и бюрократа", "Огонь направо", "Выполним заветы Ленина" и т.д. так и пестрили по рядам. Наши ребята играли не последнюю роль в деле
оформления этих лозунгов. Они на местах прилагали все старания, чтобы 1) преобладали левые знамена и 2) лозунги их, елико возможно, [приближались] к "классическим" формулировкам. Это им блестяще удалось. Они не имели директив выдвигать самостоятельные лозунги, но в одном или двух пунктах (стихийно) был выброшен плакат "Да здравствует товарищ Троцкий", но из демонстрации напали на них и отняли знамя. XI годовщина не дешево нам обошлась. Жертв мы дали много. Еще до праздников был схвачен на улице Рафаил [Сахновский], в портфеле которого взяли черновой набросок инструкции по проведению 7/XI. Отпечатав (видимо, с прибавлениями), они разослали эту "инструкцию" по районам для "проработки". После оного райкомы выделили десятки, на обязанности коих лежало обход по ночам районов с целью воспрепятствовать расклейке листовок и вывешиванию плакатов. Дано было указание не расклеивать листовки, а распространять. Несколько комсомольцев, не взирая на то, пошли на расклейку и были накрыты "десятками" (одиннадцать человек), были схвачены за разбрасыванием ряд комсомольцев в общей сложности человек до 45 (в числе 55). Листовок, однако, захватили незначительное количество. Распространили же их около 1800.
Притчей во языцех теперь так называемое киевское дело. В Киеве был арестован ряд товарищей, в их числе рабочие одного завода (кажется, "Большевик"). Когда об этом узнали рабочие, они выделили делегацию для отправки в ГПУ. Человек 150 (так пишет сводка ГПУ). Явились. Их не приняли. Арестованные в это время гуляли, ворвались на балкон и стали митинговать. Вызвали конную милицию. Демонстрация запела "Интернационал". Милиция под козырек. После разогнали. На второй день пришли уже всем заводом к окружкому и окрисполкому. Называют цифру 2000. ГПУ преуменьшает. Но успели высказаться лишь три или четыре оратора. Делегатов в исполком и окруж-ком не пустили, выступавших арестовали. Разогнали.
Подробно не пишу, т. е. полагаю вам известно про бюллетень No 6489, где много всяких сведений.
Я лично узнал эти сведения от аппаратчиков, все, за исключением числа демонстрантов, совпадает с нашими сведениями.
Пятаков сказал одному из наших товарищей, что сводки ГПУ почти дословно то же рассказывают, преуменьшая цифры.
В Ленинграде из числа мне известных: Ольга Танхилевич (кр[асный] профессор, автор работы об Эпикуре490 и Лукре
52
ции491), Альтер (автор работы о Р.Люксембург и др[угих]), Яцек, Вл. Яковин и др[угие]. Число московских велико. Упомяну: Рафаил Сахновский, братья Каплинские (Юрий и Лев), Лобода, Сандомирский, Барышев, Лавлер Поля, Каминский, Петров, Метерицкий, Китаев, Эльцина Вера, Муся Магид, Фельдман братья и др [угие].
Жертв, как видите, много, но приход еще большой. Баланс в нашу пользу. Нет ни одной пролетарской ячейки, где бы мы не имели целый ряд преданнейших и самоотверженных сторонников партии. Но я уж больно затянул разговор. На этом закончу информацию.
Хотел бы еще раз подчеркнуть только, до чего реальна опасность создания настоящего термидорианского режима для ленинизма и левого крыла. "Борьба на два фронта" пока что есть борьба против нас, борьба налево. Это нужно учесть при политических оценках. Когда я развивал последнюю мысль в кругу левых сталинцев, один из них сказал: "Да, несомненно, при наших нынешних условиях борьба на два фронта -- самая нелепая тактика".
Это понимали все честно левеющие элементы. Это они поймут теперь в связи с террором против нас еще больше.
Период после июльского пленума -- период нашего роста. Именно с этого момента начинается оживление в работе, принимающее постепенно все более открытый характер. В ряде пунктов использовываются легальные возможности (п[а] рт[и]йные собрания, раб[очие] собрания) выступлений и усиленно распространяются документы. Выступления на основе вполне ясной и четкой линии переходят в совершенно открытое наступление наших товарищей.
В результате имевших место фактов, затруднений и наших выступлений к сентябрю всюду отмечается рост наших рядов. Киев, примерно, вырос на 30%, Екатеринослав на 100%. Следует подчеркнуть, что рост происходил и продолжается, главным образом, за счет рабочих основных предприятий, на которых мы до XV съезда были слишком слабы, а в некоторых случаях никого не имели. Но, несмотря на отмечавшийся как общее явление рост, не всюду пополнение рядов происходит одинаково. Если в некоторых пунктах мы имели рост до указанных выше цифр, то примерно в Центрально-Промышлен
ном районе начинаем только шевелиться. Вообще этот район (Тула, Иваново-Вознесенск, Кострома, Брянск, Нижний [Новгород], Тверь) нами слишком слабо охвачен, и силы наших кадров слишком незначительны. Что является и сейчас несомненным -- это условия для роста, но рост происходит в зависимости от состояния нашей работы на местах, которое далеко разнится.
Переходим к характеристике отдельных пунктов:
1) Украина. Во всех основных пунктах (Харьков, Киев, Екатеринослав, Запорожье, Одесса, Николаев, Кременчуг) нам удалось организационно закрепить наши ряды и развернуть работу. Во всех этих пунктах работа развернута по-настоящему с июля месяца. Всюду имели место выступления и распространение документов.
За этот период выделились Киев и Екатеринослав.
Киевская оппозиция перенесла все прелести репрессии после XV съезда. Из ее рядов было изъято значительное количество руководящих товарищей. Некоторое оживление в работе замечается к периоду апрель -- май. После решений июльского пленума начинается значительное выступление наших товарищей первоначально на открытых партсобраниях, а потом и на рабочих собраниях. Для выступлений использовываются все легальные возможности. Выступления охватывают вопросы общие (хозяйственные] затруднения) и местные.
Хозяйственные] затруднения находят свое отражение и в Киеве. Реальная зарплата рабочих падает. Целый ряд вытекавших из затруднений фактов значительно помогает там вести разъяснительную работу среди рабочих. Всюду и везде подчеркивается сопоставлением наших предупреждений и имеющих место фактов правота оппозиции. Результаты этой работы начинают понемногу сказываться в настроениях рабочих-коммунистов и беспартийных. Особо энергично настроение развивается вокруг лозунгов, связанных с правой опасностью. Борьба в конце июля--августа492 принимает открытый характер. Товарищи выступают с совершенно четкой и ясной линией как представители оппозиции, в выступлениях ссылаются на основ [ные] документы оппозиции. В результате отмечен рост оппозиции за счет предприятий на 30%. Если к XV съезду в основн [ых] предприятиях Киева: завод "Большевик" (с 3000 раб.), "Арсенал", "Ковкий чугун", "Красный пахарь" (Сель[ско]хоз[яйственное]маш[иностроение]), железнодо
54
рож[ные] мастерские -- не было оппозиционеров и К[онт-рольные]К[омиссии] с окркомом на собраниях говорили, что "за оппозицией идет только ремесленный пролетариат", то уже в августе угрожающе заявляли: "Мы вам "Большевика" не простим".
В начале сентября начинаются явления, свидетельствующие о распространяющемся влиянии оппозиционных взглядов: представители оппозиции избираются в президиумы собраний, делегатские собрания и др[угие]. Общее собрание [завода] "Ковкий чугун" по вопросу о втором займе индустриализации принимает, вопреки сопротивлению аппарата, большинством 480 против 50, резолюцию оппозиции с указанием на необходимость перераспределения нац[ио-нальных] доходов.
В ответ на оживленную деятельность оппозиции аппарат повел борьбу провокационными мерами. Провокаторы делают заявления о своих связях с центром, который якобы вынес постановление об агитации за срыв хлебозаготовок и стачки на предприятиях. В широко распространенном открытом письме эта клевета была разъяснена и соответствующим образом оценена. Гнусные способы борьбы к рабочим не пристали. На заводе "Большевик" в течение почти двух недель в сентябре Окр[ужная]К[онтрольная]К[омиссия] ведет следствие о фракционной работе, очень робко принимая решение о репрессиях, и некоторые товарищи исключаются. Но снятие их с работы через общее собрание не удается. На др [угих] предприятиях снимаются некоторые рабочие с работы. Во второй половине сентября начинаются массовые обыски, продолжавшиеся в течение целой недели. За одну ночь примерно было проведено 50 обысков. Несмотря на репрессии, темп работы усиливается. ГПУ ведет дальнейшие репрессии: городской актив К[ом]с[о]м[ола] арестовывается во время совещания по вопросу об общегородской конференции, дабы лишиться возможности выступить на конференции. Несмотря на это, на конференции все же публика успешно выступает. Некот[орые] т[овари]щи буквально силой выбрасываются из помещения конференции] на улицу; были случаи, когда находящаяся в помещении конференции рабочая молодежь всаживала ребят обратно через окно.
В ночь на 20 октября ГПУ произвело аресты. 31 чел[овек] были брошены во внутр [еннюю] тюрьму ГПУ. Из этого коли
чества трое немедленно подали заявление, 10 чел[овек] были выпущены, из них на другой день два вновь были арестованы на улице. Немедленно после ареста рабочие были оповещены широко распространенной листовкой. Репрессии вызвали большое возмущение и всячески рабочими обсуждались. 24/Х группы раб[очих] некот[орых] предприятий направились в ГПУ для протеста. Когда они приближались, против них были выставлены войска ГПУ для преграды к дальнейшему продвижению. Рабочие все же прорвались и вплотную подошли в ГПУ с протестом и требованием немедленного освобождения заключенных. Когда начался летучий митинг, на котором выступали рабочие и от имени своих предприятий требовали немедл[енного] освобождения оппозиции, то ГПУ были высланы два взвода для оцепления демонстрации и, т. к. это не помогло, на помощь был вызван конный резерв милиции, кот[орый] отрезал доступ к улице ГПУ другим подходившим группам. Когда демонстранты подошли, арестованные были на прогулке и рабочие их первоначально приветствовали через щель забора. Для того чтобы заглушить речи и лозунги общения, ГПУ вызвало на помощь "индустриализованных" свистунов -- стоявшие во дворе ГПУ машины беспрерывным ревом гудков старались заглушить приветствия. Один из арестованных, рабочий-краснознаменец493 тов. Кофман, оттолкнул стоящего у дверей, ведущих на террасу, красноармейца и прорвался наверх; вслед за ним прошли остальные арестованные. Товарищи Поляков (б[ывший] прокурор корпуса, расположенного в Киеве) и Яковлев (б[ывший] член партии с 1902 г.), старейший киевский работник, обратились с речами к рабочим. Индустр [иализированные] свистуны мешали говорить. Речи прерывались пением "Интернационала" арестованных и рабочих. ГПУ растерялось от неожиданности и присмирело на время пения "Интернационала". Таким образом, несмотря на вооруженную] силу, выставленную против представителей рабочих, состоялось общение с арестованными. Начальник ГПУ Иванов сам не изволил выйти и никого не уполномочил выслушать рабочих. Демонстрация продолжалась до вечера, участвовало приблизительно 350--400 человек.
Аппарат пытался срочно организовать контрдемонстрацию, выразившуюся в следующем: секретарь ячейки Гос [удар-ственной] обувной фабрики, на кот[орой] работает свыше
56
1200 чел., послал троих беспартийных рабочих к ГПУ, для того чтобы они от имени рабочих завода одобрили репрессии. Эта миссия была выполнена ими на след[ующий] день, 25 октября. Это стало известным всей фабрике, и против них и секретаря яч[ейки] поднялось сильное возмущение. Когда их хотели избить, они спаслись в помещение ячейки, но рабочие бросились за ними. Был дан тревожный гудок, и на помощь явилась милиция. Для того чтобы опровергнуть выступле
4Q4 "
ние , накануне организованное секретарем ячейки лжепредставителей рабочих, завод послал делегацию в числе около ста человек со знаменем к ГПУ, требуя освобождения арестованных. Дороги, ведущие к ГПУ, были заняты конными разъездами, не допускавшими их к ГПУ. Рабочие прорвались и требовали допуска. В ответ была пущена в ход физическая сила: двум рабочим скрутили руки и "погнали". Жен и детей физич[еской] силой загоняли в соседние дворы, щели забора, за кот[орым] гуляли арестованные, спешно заколачивали, вновь на помощь были вызваны "индустриализованные" свистуны. В этот день была выпущена вторая листовка. Арестованные обратились с прилагаемым письмом495 с окружкому ЦК и ЦКК и с телеграммой на имя Сталина с предостережением о голодовке. Письмо и телеграмма были немедленно распространены среди рабочих. 26/Х весь день разъезжали патрули, опасаясь демонстрации. Свидания были прекращены и явившейся родне заявили, что "их здесь нет". 27 октября, в субботу, по окончании работы -- делегации заводов: "Большевик", 1-я государственная] обувная ф[абри]ка, главные ж[елезно]-д[орожные] мастерские, швейники и др[угие] направились, некот[орые] со знаменами, к зданию окружкома и окрисполкома для протеста. В окр-коме в это время заседал пленум, а в окрисполкоме -- пленум КПС496. Предполагалось, что численность делегации не будет превышать 150 чел[овек], но собралось 1500--2000 чел[ловек]. Ввиду осведомленности в ГПУ были приняты меры497. В помещение окркома были введены войск ГПУ, здание было оцеплено. Путь в разн [ых] местах преграждался. Все же демонстрация подошла к зданию. Собралось много рабочих. Некот[орые] группы не были допущены и не сумели пробраться. Для протеста была выделена группа рабочих завода "Большевик", кот[орая] должна была от имени рабочих всех предприятий предъявить требования. Но, когда они направились по лестнице в здание, их встретили представители ГПУ и бесцеремонно