Филатов Никита Александрович. Черный список

   Вспомнилось недавнее: баня, столик с закусками, запах березовых веников и усталый голос адвоката:
   — Возьми. Может, пригодится…
   Все совпадало — телефон, улица, номер дома. А значит, последним, с кем разговаривал перед покушением господин Зайцев, был юридический консультант Ассоциации игорного бизнеса, преуспевающий член её закрытого клуба Владимир Александрович Виноградов…

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   — Возьми. Может, пригодится… — Сказал тогда адвокат.
   Олег усмехнулся: вот и пригодилось. Он втянул ноздрями воздух и прикрыл глаза, будто снова почувствовав неповторимый банный запах…
 
   …Владимир Александрович пригладил мокрый ежик волос:
   — Не стоит искать убийцу среди конкурентов Зайцева.
   — Почему? — Поднял брови Савицкий.
   — Потому что его основные конкуренты — это мы.
   — А кто — мы? Ты лично, Саныч?
   — Нет. Мы — это Российская Ассоциация игорного бизнеса. Слышал?
   — Москва? — Припомнил какую-то справку по делу Олег.
   — Да. Я работаю у них юрисконсультом — здесь, в представительстве.
   Савицкий даже не знал, что сказать. Потом нарушил молчание:
   — Слушай, я тебя, конечно, очень уважаю, но…
   — Уважение тут не при чем. Имеют значение только факты, и простая логика событий. — Владимир Александрович придвинулся ближе к собеседнику:
   — Те, кто меня послал — они ведь очень-очень деловые люди. Даже, наверное, слишком! И никогда не станут делать то, что не выгодно.
   — К чему ты, Саныч?
   — Да к тому, что в нашем бизнесе стрельба по людям — это несерьезно! Слишком дорогое удовольствие… Игра не стоит свеч, есть масса способов устранить конкурента без шума и крови.
   — Ну, говорят ведь, что нет человека — нет проблемы. Так?
   — Ерунда. Москве сейчас проще деньгами всех задавить. И распоряжениями всякими правительственными — вполне легально, на высшем уровне. Ты что-нибудь о последнем законопроекте налогообложения игорного бизнеса слышал?
   — Нет. Просвети.
   — Сейчас все казино по стране, помимо обычных налогов, ещё платят с каждого стола, рулетки, автомата некую фиксированный сумму. Пока она не очень большая, так что — жить можно. Но с недавних пор активно поговаривают о переменах. И если наши друзья в правительстве протащат новый закон, то за каждую «игровую единицу» придется отдать несколько десятков тысяч баксов! Представляешь?
   Савицкий пожал плечами — он не знал, много это, или мало при годовых оборотах игорного бизнеса. Собеседник посчитал необходимым обьяснить:
   — Получается, что небольшим заведениям придется просто закрыться. А выжить смогут только огромные казино, каковые имеются только — где? В столице-матушке… И помчатся эти монстры по просторам нашей необъятной Родины, открывая в провинции одну за другой дочерние «точки».
   Виноградов потрогал почти уже высохшие волосы:
   — Открывается оперативный простор — местных казино и игорных клубов нет, рынок свободен. А народу-то разницы никакой, где ставки делать! Между прочим, если закон даже и не примут, мы все равно сейчас в выигрыше. На местах все сидят и трясутся, никто новых заведений не открывает, замерли в ожидании. То есть, хотя бы новых конкурентов не возникает. Значит можно воспользовавшись паникой и тихо, спокойно осваивать провинциальные рынки.
   — Значит, ты работаешь теперь на Москву…
   Но Владимир Александрович пропустил реплику мимо ушей:
   — Кстати, не удивлюсь, если выяснится, что вся эта буча вокруг «игорного» законопроекта вообще устроена кем-то из нашей столичной Ассоциации. Хочешь пример? По моим данным, за последние несколько месяцев, с момента появления этой бумаги о новом налогообложении, продажа фирмой «СВЕТ» оборудования для казино упала раза в четыре.
   — Почему? — Среагировал на знакомое название Савицкий.
   — Я же сказал, что в Питере никто новых заведений не открывает. Боятся. Но если точно знать, что весь этот шум — туфта, на снижении спроса и цен можно неплохо подзаработать! Между прочим, насколько я знаю, Москвой уже полностью контролируется сибирская ассоциация деятелей игорного бизнеса, а по её каналам распространять информацию — одно удовольствие.
   — И дезинформацию?
   — Разумеется. Если уж зашла речь… Ты даже не представляешь, как эту самую Сибирь столица под себя подмяла! Тут человек от господина Зайцева недавно звонил в одну фирму, предлагал свое оборудование. Так ему, говорят, прямо ответили, что все, кто входит в Российскую ассоциацию, обязаны делать закупки только у москвичей. А не входящих там, видимо, просто нет.
   — Зачем ты мне это рассказываешь, Саныч?
   Адвокат покачал головой:
   — Чтобы ты понял: тем, кто сейчас реально контролирует экономику и власть, нет нужды хвататься за автоматы. «Свет» — солидная фирма, серьезная, а Зайцев — не последний человек в городе. Но помешать нам завоевать питерский рынок они все равно не в силах. Уже создается региональная ассоциация, в которую войдут все, кто не хочет разориться — совершенно добровольно, между прочим. А дальше у всех, кто не станет с нами сотрудничать, начнутся всевозможные проблемы — может, лицензию им почему-то не продлят, может, милиция к чему-то прицепится. Да мало ли! Налоговая, пожарники…
   — Все, что ли, куплены? — Криво усмехнулся Олег.
   — Всех не купить, — в голосе Виноградова звучало искреннее убеждение. — Дорого. Да и незачем! Достаточно дать денег двум-трем начальникам, а остальные служивые пусть честно выполняют свой долг — но только в нужном, в указанном направлении… В общем, рано или поздно город перейдет под контроль столицы.
   — Вот тут-то вы и развернетесь, да? Оборудование, наверное — только из Москвы, обучение персонала только там же… А можно и вообще небольшую долю во всех казино потребовать, вернее — как это? — предложить свое долевое участие.
   Почувствовав настроение собеседника, адвокат вздохнул:
   — Это рынок. Пока ещё дикий, не цивилизованный, но… В Сибири те, кто входит в их ассоциацию не имеют права даже факсы с предложениями от других производителей получать. Ты про казино «Пантеон» слышал? А про клуб «Аргентинские ночи»?
   — Ваше все хозяйство?
   — Не совсем. Но тоже — Москва… Там такие капиталы вбуханы! И не только в интерьеры, но и в «раскрутку», в рекламу. Представляешь сколько денег нужно тратить, чтобы каждую неделю к себе столичных и мировых звезд привозить на выступления? Зато, теперь только эти заведения на слуху, нищим питерцам просто не угнаться за ними. Вот и прозябают потихоньку — клиент-то потянется туда, где шикарнее и престижнее.
   Савицкий поморщился:
   — Понимаю… Попозже, когда наши начнут издыхать, можно ведь к ним прийти и помощь предложить? По реанимации. И отнимать ничего не надо — просто посочувствуете и попросите в долю взять, да? За очень приличные инвестиции. Не удивлюсь, если многие согласятся — они на грани банкротства, а тут приходят дяди с большими кошельками и готовы посодействовать. Здорово придумано!
   — Не нами! Рыночные отношения — не школа гуманизма… Впрочем, мы сейчас не об этом говорим. Главное, чтобы стало понятно — конкурентам по игорному бизнесу труп Зайцева не был нужен. Нам, то есть Москве, он не опасен, а местные… Местным, тоже сейчас не до внутренних разборок.
   — Контролируете ситуацию?
   — Обязательно, — кивнул Виноградов. — Чтобы, с одной стороны, против нас не обьединились. А с другой стороны, чтобы без глупостей обошлось, вроде истории с господином Зайцевым.
   — Говорят, — припомнил заметку в газете Олег, — сын нашего городского головы именно в «Пантеоне» свадьбу играл… Так?
   — Наверное, — в очередной раз пожал плечами Владимир Александрович. — Это уже политика, а я в неё не лезу. Меньше знаешь — дольше живешь!
 
   — Некоторые говорят, что больше знаешь — лучше живешь.
   — Я лично предпочитаю — дольше!
   Где-то за стенкой пробили часы, и Савицкий засобирался:
   — Ладно. Спасибо, все было очень интересно.
   Вслед за гостем встал и адвокат. Прежде чем подать на прощание руку, он протянул Олегу визитную карточку с эмблемой Ассоциации:
   — Возьми. Может, пригодится…
 
   От воспоминаний о недавнем походе в баню Савицкого оторвал звонок внутреннего телефона.
   — Слушаю. Говорите.
   — Михалыч, поздравляю! У тебя опять труп.
   — У меня?
   — Ну, не у меня же… — вполне резонно заметил дежурный по отделу. — Подойди!
   Спустившись вниз, Олег взял из его рук короткую телефонограмму. Прочитал. Нецензурно выругался:
   — М-мать… Да когда же это кончится!
   — А мне на пенсию в марте… — счастливо улыбнулся дежурный.
 

* * *

   Все было вовсе не так красиво, как показывают в голливудских фильмах.
   Никаких полицейских мигалок, вертолетов с прожекторами и веселеньких желтых ленточек ограждения. Единственный «уазик» оперативно-следственной группы стоял во дворе, чуть поодаль, с уныло задранным вверх капотом — так, что наружу торчала только озабоченная задница водителя.
   Двое постовых лениво переругивались о чем-то с местным населением. Впрочем, даже зевак оказалось немного: дети были в школе, на занятиях, а бабушки-пенсионерки, видимо, уже успели удовлетворить свое любопытство.
   — Здравствуйте. Савицкий, уголовный розыск, — представился оперативник, показывая служебное удостоверение.
   — Проходите.
   Савицкий собрался было шагнуть в парадную, но в это момент его окликнули по имени и отчеству.
   — Олег Михайлович! Подождите! Минуточку… — Из припаркованной у соседнего подьезда черной иномарки торопливо выбирался начальник Службы безопасности фирмы «СВЕТ». — Одну минуточку!
   — Да, доброе утро, — шагнул навстречу Савицкий.
   — Доброе… Ну, это, знаете, как сказать, — собеседник посмотрел в направлении парадной. — Как сказать…
   Мужчины обменялись рукопожатиями.
   — Вот, такие, значит, дела… Вы туда? Ее уже увезли, при мне как раз.
   — Ну, все равно. Раз уж вызвали…
   Начальник службы безопасности вздохнул:
   — Я подожду вас тут? Не возражаете?
   — Почему же нет… Договорились.
   В парадной пахло кошачьей мочой и трубами парового отопления. Когда Олег поднялся на лестничную площадку второго этажа, навстречу ему спустились следователь из прокуратуры, районный оперативник и ещё двое пожилых мужчин — видимо, понятые.
   — Здорово, Савицкий. Опаздываешь.
   — Кина не будет! Цирк уехал, клоуны все разбежались, — с нервным смешком поддержал следователя спутник из уголовного розыска. Был он ещё очень молод и неопытен, а оттого старался казаться циничным.
   Понятые промолчали.
   — Мне только что сообщили, — развел руками Олег и посторонился, пропуская идущих вниз. — Только что…
   — Ладно. — Теперь Савицкий оказался на лестнице чуть выше и позади коллег, так что работнику прокуратуры пришлось обернуться и задрать голову. — С нами поедешь? Или как?
   — Останусь, если выдернули. Покручусь тут немного.
   Следователь кивнул, и переложил из руки в руку папочку с протоколом осмотра места происшествия:
   — Тогда вот что… Допроси мамашу поподробнее. На всякий случай.
   — Она здесь?
   — Да, в квартире. Там с ней соседка, врач какие-то успокоительные оставил…
   — Мы не стали пока, — вмешался местный оперативник. — Чисто формально…
   Но Олега интересовало другое:
   — Где её нашли?
   — На площадке. Между третьим и четвертым этажом, за лифтом. — Следователь сразу понял, кого имеет в виду Савицкий. А потому добавил, не дожидаясь дальнейших вопросов:
   — Несколько ножевых… И перелом основания черепа.
   — В телефонограмме сказано, что с целью ограбления. Или как?
   — Не, не изнасилована, — переступил с ноги на ногу собеседник. — А вот сережки прямо из ушей вырвали, сумочку выпотрошили. Вроде, ещё цепочка золотая пропала, кольцо… Кстати, уточни ещё и это у матери.
   — Да, конечно, — кивнул Олег. — Уточню.
   Понятые с сочувствием посмотрели на Савицкого — видимо, перспектива допроса убитой горем матери представлялась им не слишком привлекательной.
   — Хорошо, давай тогда сам… — Следователь пошел к выходу из парадной, но сделав несколько шагов по лестнице обернулся:
   — Судя по всему, она там со вчерашнего вечера пролежала. Учти это!
   — Спасибо. Приму к сведению.
   — Мужик с собакой пешком спускался. Случайно. Повезло… Могли ещё позже найти.
   Когда внизу хлопнула дверь, Савицкий уже оказался на месте, где обнаружили труп девушки. Действительно, тело могло пролежать здесь и дольше — площадки в домах этой серии спланировали так, что между лифтом и шахтой мусоропровода оставалось немного свободного пространства. И если на четных этажах парадной были хотя бы установлены врезные мусорные люки с крышками, то нечетные вообще пропадали впустую.
   Когда-то, ещё во времена всеобщей экономии и поддержки социалистического свиноводства, в подобных закутках ставили специальные баки для пищевых отходов. Но ещё на заре перестройки эта затея приказала долго жить, и с тех пор ничего нового никто не придумал.
   Олег отступил назад, стараясь не выпачкать подошвы засохшей кровью и мелом. — да, действительно, со стороны лестницы, лифта и квартир на прилегающих этажах что-то заметить было бы невозможно.
   Воистину, подумал Савицкий, собачник в городе — лучший друг и злейший враг милиционера. Подумать только, какое количество «криминальных» покойников обнаружили эти неугомонные люди, выводя на прогулки четвероногих питомцев! Сколько «глухарей» навесили они на уголовный розыск, сообщив о своих находках в органы внутренних дел! Подвалы, пустыри, лесопарки, песчаные карьеры… Сравниться в этом благородном деле с собаководами могут, пожалуй, только грибники, да любители подледного лова корюшки.
   Внизу опять хлопнула дверь парадной. Облокотившись на перила, Олег принялся наблюдать за поднимающимся по лестнице мужчиной:
   — Что, уже сняли охрану?
   — Да, ваши уехали, — начальник службы безопасности быстро и без одышки преодолел расстояние, разделявшее их. — Здесь?
   — Да. Кстати, откуда вы узнали?
   — Она не пришла на работу. Перезвонили матери, а та уже…
   — Понятно. Вы прямо сейчас туда хотите зайти? — Савицкий показал пальцем на одну из дверей лестничной площадки.
   — А что, разве нельзя?
   Савицкий вспомнил про историю с «телефонистами» — как-никак, ведь он был теперь в долгу перед собеседником:
   — Скорее, наоборот… Нам с вами надо поговорить кое о чем, это очень серьезно.
   — Прямо сейчас?
   Оперативник в раздумье потер подбородок:
   — Наверное, лучше после… Мать вас знает в лицо?
   — Вряд ли, — пожал плечами начальник службы безопасности.
   — Ладно, все равно. Пойдемте вместе? А потом я вам кое-что расскажу.
   — Хорошо. Договорились.
   Уже стоя перед квартирой, Олег обернулся к спутнику:
   — Послушайте, а вы можете меня не представлять?
   — Ну, в общем-то…
   Савицкий нажал на кнопку звонка:
   — Спасибо.
   … Ничего нового от измученной, опустошенной внезапным горем женщины они, разумеется, не узнали. Ирина, её дочь, из дома ушла вчера утром — как обычно, к половине десятого. В обед перезвонила, спросила, что надо купить из продуктов…
   Когда девушка не появилась к ужину, мать забеспокоилась, но не слишком — случалось, что Ирина приходила поздно, иногда даже очень поздно. Дело молодое… А потому она посмотрела в одиночестве телевизор, вынула ключ из замка, чтобы дочь могла отпереть дверь, и улеглась спать.
   Разбудили её прибывшие «на труп» сотрудники милиции…
   — Господи, Ирочка… Ну, за что! За что, Господи? — Мать не кричала, не билась в истерике — она просто сидела, уставившись прямо перед собой, но вот это как раз и было по-настоящему жутко.
   — Мы все её очень любили, — выдавил из себя начальник службы безопасности. — От имени руководства фирмы…
   Женщина всхлипнула, и потянулась рукой к сердцу.
   — Пожалуйста, хватит! Хватит… Ей нельзя сейчас больше говорить, — вмешалась заплаканная, но преисполненная чувства долга соседка. — Потом, будет ещё время!
   — Да, конечно. Извините… — спутник Савицкого встал, вслед за ним сразу же поднялся и Олег Михайлович. — Извините, вот ещё что… Можно нам пока Ирочкины фотографии посмотреть? Быстренько.
   — Зачем? — Не поняла соседка.
   — Нужно для некролога выбрать снимок, такой, получше, — начальник службы безопасности развел руками. — Потом, в газеты ещё надо бы траурное обьявление…
   Женщины переглянулись:
   — Но, ведь это же…
   — Не волнуйтесь! Разумеется, все расходы мы берем на себя. И похороны, и поминки, и остальное, что будет нужно..
   Соседка ещё раз посмотрела на мать убитой, но та лишь равнодушно повела плечами и опустила веки.
   — Ладно, идите! Знаете, где?
   — Да, конечно.
   — Там, наверное, не прибрано…
   — Ничего, не беспокойтесь!
   Через минуту мужчины уже были в комнате, которую при жизни занимала Ирина Титова, секретарь генерального директора фирмы «СВЕТ».
   В общем, ничего особенного: раздвижной диван-кровать, секретер, платяной шкафчик… Телевизор с «видиком» корейской сборки, дешевая магнитола, кассеты, несколько цветочных горшков на подоконнике и скомканные колготки под креслом. Со стены улыбается плакатный Ди Каприо, а рядом с ним вздымает пятку в тропические небеса сам Клод Ван-Дамм.
   Вслед за спутником Савицкий подошел к туалетному столику, сверх меры заставленному различной косметикой:
   — Это — кто? — За шеренгой шампуней и кремов к зеркалу была прислонена цветная фотография молодого человека в траурной рамке.
   — В каком смысле? — Начальник службы безопасности с удивлением посмотрел на Олега Михайловича, но почувствовав, что тот говорит всерьез, ответил:
   — Это Константин. Телохранитель шефа. Господина Зайцева…
   Следующего вопроса Савицкий не задал, но собеседник сам посчитал необходимым прояснить появление здесь этого снимка:
   — Они собирались пожениться. После Нового года… Вы что, серьезно не в курсе?
   — Нет.
   Начальник службы безопасности взял в руки фотографию:
   — Да, вот такие дела… Это ведь он привел Ирину к нам в «СВЕТ». Тогда ещё был жив Старый…
   — Вы имеете в виду Скрипачева? Скрипача, «вора в законе»?
   — Он никогда не был «вором в законе». Он просто считался серьезным человеком — и не только в своей, криминальной среде.
   — Это правда, что Константин входил в его «команду»? И что Скрипач специально приставил своего человека к Зайцеву, чтобы тот присматривал за вашей фирмой?
   — Откуда такая осведомленность?
   — Нашлись добрые люди, нашептали… Значит, правда?
   Начальник службы безопасности испытующе посмотрел на Савицкого:
   — Дело прошлое, конечно… Да, поначалу так и было. Костю поставили от бандитов «смотрящим», через нас ему оформили лицензию — сперва для вида, а потом… Потом, постепенно, их отношения с Зайцевым переросли во что-то совсем другое.
   — Подружились? — Олег Михайлович навидался всякого, а потому не очень верил в искренность отношений между «братками» и «барыгами».
   — Костя был настоящим телохранителем. От Бога. А это многое значит! До того, как убили Старого, он был в фирме «СВЕТ» его глазами и ушами. Но после той истории с расстрелом в кабаке… В общем, с нашей новой «крышей» Андрей Иванович лично предпочитал не общаться. Только через Константина.
   — Значит, после убийства Скрипача это парень стал представлять у вас интересы его… наследников?
   Собеседник поморщился:
   — Это было уже совсем другое дело! Костя с Зайцевым днем и ночью, считай, не расставался. Ел с ним, пил, охранял… По сути, он с «братвой» своей куда меньше общего имел, чем с моими ребятами, из службы безопасности. И для «крыши» он уже был почти чужой — только раз в месяц передавал им «долю» с казино и проценты.
   — Какие проценты?
   — Не важно! — Начальник службы безопасности поставил снимок обратно, на туалетный столик. — Не в этом дело.
   — А в чем? Зачем ты мне все это рассказываешь?
   — Зачем… Затем, чтобы ты глупых вопросов потом не задавал, кому ни попадя… Как ни крути, Костя свой долг честно выполнил, до конца. И погиб, между прочим! А теперь вот — Иришка…
   — Слушай, мне очень жаль, — Олег Михайлович говорил вполне искренне, хотя видел секретаря господина Зайцева единственный раз и не слишком долго. Как раз вчера, когда девушка принесла в отдел «черный список».
   — Когда он её на работу устраиваться привел, все подумали: вот, нам ещё только бандитской подружки не хватало, для полного счастья. Но потом я её проверил через свои каналы, «просветил» по-всякому… Нормальная девчонка оказалась. Очень рада была, что Константин от «братвы» постепенно отходит, в нормальный охранный бизнес.
   — Понятно, — кивнул Савицкий.
   Но собеседник уже один за другим выдвигал ящики секретера:
   — Ага, вот! Вот оно. — На свет появился огромный тяжелый альбом в бархатном переплете. — Нет, не то…
   Фотоальбом, видимо, содержал в основном снимки из семейного архива. Какие-то бритые дядечки в форме без погон, женщины в летних платьях и шляпках на фоне Кавказа… На последней странице красовалось подретушированное изображение пятиклассницы с бантиками, в которой с большим трудом можно было узнать убитую прошлым вечером Ирину Титову.
   — Вон, посмотри! На полке, там рядом.
   — Точно, — начальник службы безопасности положил перед собой пухлый фирменный конверт «Кодак», а затем высыпал из него с полсотни цветных снимков. На первый же взгляд стало ясно, что фотографии сделаны в разное время, по разным поводам и, скорее всего, разными людьми. У покойной, видимо, просто так и не нашлось времени, чтобы их разобрать и систематизировать:
   — Так… так… — Он перебирал карточки одну за другой, откладывая в сторону более-менее подходящие для некролога:
   — Может быть, эта?
   — Вполне. То, что надо, — не слишком уверенно согласился Савицкий.
   — Или эта вот, тоже ничего. А, как считаешь?
   С точки зрения Олега Михайловича на всех снимках девушка получалась неплохо. Во всяком случае, выглядела она, почти как при их встрече — не супермодель, конечно, но… Оперативнику стало стыдно собственных мыслей, и он коротко буркнул:
   — Бери ты обе фотографии! На всякий случай.
   — Да, пожалуй…
   Не обнаружив больше ничего подходящего, начальник службы безопасности принялся складывать снимки обратно в конверт.
   — Стой! — Неожиданно перехватил его руку Савицкий. — Дай-ка… Это кто?
   На фотографии, которую придержал сейчас Олег Михайлович, была изображена группа парней — человек шесть-семь. Одинаковые короткие стрижки, спортивные свитера, сигареты в зубах… Судя по выражению сытых физиономий, обилию грязной посуды и пустым бутылкам на столе, кампания гуляла весело, широко и с размахом.
   — Это… это вот — Константин. — Ткнул собеседник пальцем по второго слева участника пиршества. — Не похож, разве?
   — А остальные?
   Собеседник пожал плечами:
   — Не знаю… Судя по всему, «братва» какая-то.
   — Да, конечно… — Внизу фотографии имелась пропечатанная умным аппаратом отметка о дате, когда она была сделана. Без малого — три года назад… Три года! — Слушай, только честно… Больше ты никого из них не встречал? Никогда?
   Начальник службы безопасности ещё раз, без суеты рассмотрел снимок:
   — Вроде, нет… А что такое?
   Олег Михайлович чувствовал, что ведет себя по-свински, но сразу ответить на заданный вопрос не решился.
   — Может быть… Хотя, нет. Вряд ли!
   — О чем ты? Обьясни, черт тебя раздери, толком!
   Врать не хотелось. Уйти от ответа тоже оказалось невозможно:
   — Видишь этого парня? Справа?
   — Вижу. Ну, и что? Крепенький.
   — Мастер спорта. По рукопашному бою.
   — Откуда знаешь? Сажал его, что ли?
   Олег Михайлович отрицательно помотал головой:
   — Это мой сосед по кабинету. Блинов его фамилия. Зовут — Вадим.
   — Мент? — Поднял брови собеседник. — Он в милиции работает, что ли?
   — Опер. Старший лейтенант, недавно получил.
   Несколько мгновений начальник службы безопасности молча, но с интересом разглядывал изображенного на фотографии человека:
   — Кино-о… Он что, под прикрытием работал? Среди «братвы»?
   — Нет. Исключено. — Олег Михайлович абсолютно точно знал, что Блинов пришел к ним, в уголовный розыск в позапрошлом году, сразу после окончания Военного училища связи. Спрос на молодых офицеров в вооруженных силах тогда резко упал, вот начальство и не стало препятствовать переводу молодого лейтенанта из армии в распоряжение Министерства внутренних дел… В общем, когда делали этот снимок, Вадим ещё должен был донашивать курсантскую форму и выступать за родное училище на соревнованиях.
   — Тогда извини, но я ничего не понимаю.
   — Я пока тоже. Во всяком случае…
   — Значит, они были знакомы?
   — Похоже, — щелкнул ногтем по фотографии Савицкий. — Где же это снято?
   — Ресторан «Двина». Голубой зал.
   — Уверен? — Недоверчиво хмыкнул Олег.
   — Бывал там… Приходилось. Еще при Старом на «стрелку» выдернули.
   Голос собеседника звучал так, что Савицкий только уточнил:
   — Это его, что ли, «точка»?
   — Раньше, давно еще, была под «казанскими». Потом её то ли забрали, то ли перекупили люди Старого… Дерьмовый кабак. Чисто бандитский.