Страница:
– В какой области юриспруденции вы работали? – она засмеялась еще до того, как услышала от него ответ.
– Уголовной. – Его ответ ее не удивил.
– Понятно.
Джесс потерла лоб, думая о том, что ей надо было бы убежать от него, пока еще была такая возможность.
– Поверьте, я не собирался обманывать вас, – повторил он. – Просто я не думал, что дело зайдет так далеко.
– Насколько далеко оно зашло? – спросила Джесс.
– Для меня достаточно далеко, чтобы не желать потерять вас. Достаточно далеко, чтобы рассказать вам правду о себе. Достаточно далеко, чтобы понять, что я полюбил вас, – тихо ответил он.
– Расскажите мне о своей дочери, – попросила Джесс, беря его руки в свои.
– О чем я могу рассказать? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Расскажите мне что-нибудь приятное из того, что вы запомнили.
Наступила продолжительная пауза. Карла подошла к ним, но, взглянув в глаза Джесс, снова отошла.
– Я помню случай, когда ей было четыре года. Она была очень возбуждена, потому что назавтра у нее был день рождения, – начал вспоминать Адам. – Сьюзен купила ей новое нарядное платьице, и Бет горела желанием надеть его. Она пригласила целую ватагу ребятишек к себе на торжество, а мы договорились с фокусником и подготовили все заранее, как это делается в подобных случаях. Сплю я очень крепко, но вот я слышу мягкое постукивание по своей руке, – открываю глаза и вижу – у кровати стоит и смотрит на меня Бет. Я и говорю: «Что, моя любимая?» а она, очень волнуясь, отвечает мне: «Сегодня мой день рождения». Я ей говорю: «Да, конечно, но сейчас иди в кроватку, моя милая. Еще рано, всего три часа утра». А она говорит мне: «О, я думала, уже пора вставать. Я уже умылась и оделась». И действительно, она сама нарядилась в праздничное платьице, надела башмачки и носочки с кружевами, она полностью подготовилась к торжеству в три часа утра. А я подумал о том, как замечательно, когда что-то радостное тебя так сильно волнует. И я встал, проводил ее в ее комнату, она опять надела свою пижаму, я уложил ее в кровать, укрыл одеялом, и она тут же уснула.
– Мне понравился этот рассказ, – сказала ему Джесс.
Адам улыбнулся, в уголках глаз блеснула слеза.
– Однажды в детском саду, ей было тогда не больше трех лет, она передала мне, что такой же, как она, малыш в группе обижал ее, и это ей не нравилось. Тогда я спросил ее, какими же словами он обзывал ее, а она ответила своим мелодичным невинным голоском: «Пиписька и какашка».
Джесс от души расхохоталась.
– Кажется, и я так же отреагировал на ее слова, – заметил Адам, тоже рассмеявшись. – Понятно, что мое поведение несколько подбодрило ее. Она посмотрела на меня своими огромными карими глазами и попросила: «Папа, пойдем со мной сегодня в детский сад. Прикажи ему так больше не называть меня».
– И вы это сделали?
– Я сказал ей, что уверен, что она сама сумеет справиться с этим маленьким нахалом. И похоже, ей это удалось, потому что мы от нее больше не слышали об этом.
– По рассказам вы похожи на хорошего отца.
– Мне бы хотелось так думать.
– Удачно ли складывалась ваша адвокатская работа? – спросила Джесс после небольшой паузы.
– Считался лучшим адвокатом Спрингфилда.
– Думали вы когда-нибудь вернуться к прежним делам?
– В Спрингфилд я не вернусь никогда.
– А к юридической деятельности?
Он помолчал, дал знак Карле, которая, поколебавшись, осторожно подошла к ним.
– Принесите нам, пожалуйста, фирменную пиццу и два бокала кьянти.
Карла кивнула в знак согласия и, не проронив ни слова, ушла выполнять заказ.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила ему Джесс.
– Собираюсь ли я возвращаться к деятельности в области юриспруденции? – повторил он вопрос, тщательно взвешивая его смысл. – Да, я об этом подумываю.
– Решитесь ли вы на это?
– Не знаю. Возможно. Мои колени начинают уставать от продажи обуви. Возможно, если появится подходящее предложение, я пойду на это. Кто знает?
Карла принесла им вино. Джесс тут же подняла свой бокал, чокнулась с Адамом.
– За сладостные воспоминания, – предложила она.
– За сладостные воспоминания, – повторил он.
Джесс остановилась, как вкопанная, возле двери, ожидая, прислушиваясь.
– В чем дело? – спросил Адам.
– Вы что-нибудь слышите? – спросила она.
– Слышу, что работает ваш радиоприемник, если вы имеете в виду это. Вы никогда не выключаете его из-за птички?
– Но не так громко.
Адам ничего не сказал. Джесс повернула ключ в замке, потихоньку открыла дверь.
– Господи, здесь адский холод! – воскликнула Джесс, увидев, как ее старинные цветные занавески полощутся на ветру.
– Вы оставили окна открытыми?
– Нет, – ответила Джесс, подходя торопливо к окну и закрывая его. Занавески оборвались и упали, накрыв ее словно плащом. Звуки музыки, несшиеся из радиоприемника, нарастали. Опера, подумала она, сбрасывая с себя занавески, похожие на гигантскую паутину, торопясь к стереоприемнику, чтобы сделать звук потише. «Кармен». Ария тореадора.
– Может быть, следует вызвать полицию, – предложил Адам.
Она повернулась к нему на каблуках. Если не считать открытого окна и громкости стереоприемника, то в комнате все оставалось без изменений.
– Похоже, что ничего не пропало, – она направилась в спальню.
– Не ходите туда, Джесс, – предупредил ее Адам.
Джесс остановилась, обернулась к нему.
– Почему это?
– Потому что вы не знаете, что или кто может поджидать вас, – напомнил он ей. – Господи Иисусе, Джесс, уж кто-кто, а вы-то должны хорошо знать это. Что надо делать, как учит полиция, если в вашей квартире совершено ограбление со взломом? Они советуют не входить в нее, – продолжал он, не дожидаясь от нее ответа. – Почему они вам это советуют?
– Потому что взломщик может все еще находиться в квартире, – спокойно ответила Джесс.
– Давайте уйдем отсюда и вызовем полицию, – опять предложил он.
Джесс сделала к нему два шага, потом замерла на месте.
– Бог мой!
Адам посмотрел по сторонам, потом опять на нее.
– Что такое? В чем дело?
– Фред! – воскликнула она дрожащим голосом, показывая на клетку.
На какое-то время Адам растерялся, толком не соображая, в чем дело.
– Его нет, – закричала Джесс, подбегая к клетке, заглядывая через сетку, проверила, нет ли птички внутри клетки под подстилкой из бумаги. Но она убедилась, что птичка исчезла.
– Кто-то открыл клетку и выпустил ее, – заплакала она. – Она, наверное, вылетела в окно.
Даже когда она произносила эти слова, Джесс понимала невозможность того, что канарейка могла беспрепятственно пролететь через колышущиеся занавески, если бы чья-то твердая рука не раздвинула их, чтобы открыть проход, тем самым наверняка обрекая птичку на смерть в морозном ночном воздухе. По щекам Джесс потекли слезы.
– Неужели кто-то мог это сделать? Неужели кто-то может обидеть бедную маленькую птичку? – Со стоном Джесс упала в объятия Адама. Перед ее глазами всплыла неприятная картина обезображенной домашней черепашки, принадлежавшей ребенку.
Они позвонили в полицию из квартиры Уолтера Фрейзера, подождали там, пока двое полицейских осматривали ее квартиру.
– Они никого не найдут, – уверенно произнесла Джесс, в то время как Уолтер наливал ей стакан чая и просил выпить его. – Он давно удрал.
– Вы говорите так, как будто знаете взломщика, – прокомментировал ее слова Адам.
– Знаю, – кивнула она и кратенько рассказала о Рике Фергюсоне. – Уолтер, вы не слышали, поднимался ли кто-нибудь по лестнице? – спросила Джесс. – Не видели ли кого-нибудь подозрительного?
– Видел только вашего приятеля, – ответил Уолтер, мигнув в сторону Адама, опуская свое полное туловище в глубокое кресло, обтянутое зеленым бархатом.
Джесс взглянула на Адама.
– Он толкался тут на улице, – продолжал Уолтер. – Думаю, что дожидался вас.
– А что вы можете сказать о музыке? – быстро спросил Адам. – Вы не заметили, когда увеличили громкость?
– Ну, большую часть дня меня дома не было, – сказал им Уолтер, его взгляд перебегал с предмета на предмет, как бы отслеживая события этого дня. – А когда я вернулся домой, то музыка уже грохотала во всю. Мне это показалось странным, но я подумал, что мне не пристало жаловаться. К тому же передавали воскресную мелодичную музыку, которую было довольно приятно слушать.
– Вы не слышали, чтобы кто-нибудь ходил у вас над головой? – спросила Джесс.
– Даже если я и слышал, то принимал это за ваши шаги. – Он дружески потрепал ее по руке. – Пейте свой чай.
Полицейские задали такие же вопросы, получили такие же ответы. В квартире Джесс они никого не обнаружили. В других комнатах вроде бы тоже ничего не тронули.
– Вы уверены, что сами не оставили окно открытым? – спросила одна из полицейских, молодая женщина с короткими рыжими волосами и прыщеватым лицом. Она держала наготове ручку и блокнот, готовая тут же записать ответ Джесс.
– Абсолютно уверена.
– А относительно приемника и клетки с птицей, не могло ли случиться?..
– Исключается! – раздраженно бросила Джесс.
– Мы можем кого-либо послать, чтобы поискать отпечатки пальцев, – предложил более старый полицейский по имени Фрэнк Метула.
– Не беспокойтесь, Фрэнк, – сказала ему Джесс, думая, что он здорово поседел с тех пор, как она видела его в последний раз. – Он не оставил никаких отпечатков пальцев. – Джесс рассказала им о своих подозрениях и о том, что выдан ордер на арест Рика Фергюсона.
– Не хотите ли вы установить полицейское наблюдение этой ночью за вашим домом? – спросил Фрэнк.
– Я уже и так нахожусь под наблюдением, – пояснила им Джесс. – Мой бывший муж нанял сыщика для этой цели.
– Он ведет наблюдение за домом? – спросил Адам.
– К сожалению, нет. Он ведет наблюдение за мной, ходит за мной. Поэтому он ничего не видел, что здесь происходило.
– Примерно через каждые полчаса мы будем здесь проезжать, – сказал Фрэнк Метула.
– Он сюда больше не заявится, – высказала предположение Джесс. – Во всяком случае сегодня.
– Я останусь с ней, – произнес Адам голосом, не допускавшим возражений.
– Относительно этого пистолета, что лежит в ночном столике возле вашей кровати, – заметила женщина-полицейский. – Полагаю, что у вас имеется на него разрешение?
Джесс ничего не ответила. Молодая женщина-полицейский последовала за своим старшим партнером к входной двери.
Несколько раз она засыпала, погружаясь и снова выходя из странных, беспокойных сновидений, где все было больших размеров, чем в реальной жизни, и все было не тем, чем казалось. Сновидения исчезали сразу же, как только она раскрывала глаза. Всякий раз, когда она шевелилась, она чувствовала, как ее еще плотнее сжимают руки Адама.
После отъезда полиции она вместе с Адамом вернулась в свою квартиру, спотыкаясь, прошла в спальню и повалилась, не раздеваясь на кровать. Не было нащупывания пуговиц, попыток добиться романтической близости. Они просто лежали, обняв друг друга. Джесс иногда закрывала глаза, а раскрывая их, видела, что Адам смотрит на ее.
– Что? – спросила она, садясь на кровати, протирая сонные глаза, откидывая обеими руками волосы со своего лица.
– Я думал, как вы прекрасны, – произнес он, и Джесс чуть не рассмеялась.
– На мне нет никакого макияжа, – возразила Джесс, – я весь день не снимала тренировочный костюм и почти весь вечер проплакала. Разве можно после этого говорить о моей красоте?
– А разве это не так? – воскликнул он в свою очередь, нежно поглаживая ее по спине.
Джесс выгнула спину, плотнее прижавшись к его рукам.
– У меня в ушах продолжает звучать марш этих дурацких тореадоров, – сказала она, намекая на музыку, доносившуюся из радиоприемника, когда они впервые вошли в квартиру. – Как ни странно, но мне никогда не нравилась опера «Кармен».
– Вот как?
– Еще одна спесивая женщина, которая не отвечает на желания мужчины, и ее убивают. Я часто сталкиваюсь с этим в процессе своей работы.
Опытные пальцы Адама массировали ей спину.
– Попытайтесь сейчас больше об этом не думать. Просто расслабьтесь. Попытайтесь уснуть.
– Если хотите знать, я проголодалась, – произнесла Джесс, к своему собственному удивлению. – Не могу просто поверить, что чтобы ни происходило, я испытываю голод.
– Хотите, чтобы я приготовил вам один из моих фирменных омлетов?
– Слишком много хлопот. А что, если бросить несколько кусочков замороженной пиццы в микроволновую духовку?
– Звучит прекрасно.
Она поднялась, оттолкнувшись от кровати, и зашаркала на кухню, мысленно услышав, как мать советует ей поднимать повыше ноги во время ходьбы. Адам последовал за ней на кухню, когда она открыла дверцу холодильника и вынула оттуда пакет с замороженной пиццей.
– Мне достаточно одного кусочка, – предупредил он ее.
Джесс положила три небольшие куска пиццы на тарелку, почувствовала, как руки Адама обнимают ее за талию. Она нежно оперлась на его грудь, уверенная, что он не позволит ей упасть. Она почувствовала, как он целует ее волосы, шею, край щеки. Медленно, неохотно она высвободилась из его объятий, понесла тарелку с пиццей в микроволновую духовку, открыла дверцу.
Тут же она почувствовала, как гигантская волна отвращения захлестнула все ее существо, вызвала тошноту, угрожая перевернуть все ее внутренности. От изумления она раскрыла рот, невольно поднесла ко рту руку, с ужасом глядя на открывшуюся ей картину.
Маленькая канарейка мертвым комочком лежала на боку, тонкие ножки взметнулись вверх, желтые перышки обуглились и почернели, глазки остекленели.
– О Бог мой! – зарыдала Джесс, согнувшись пополам, от подступившей тошноты закружилась голова, затряслись ноги.
– Что такое? – спросил Адам, кинувшись к ней и подхватывая ее, прежде чем она упадет.
Джесс открыла рот, но ничего не смогла вымолвить. В следующее мгновение ее вырвало прямо на пол.
Глава 23
– Уголовной. – Его ответ ее не удивил.
– Понятно.
Джесс потерла лоб, думая о том, что ей надо было бы убежать от него, пока еще была такая возможность.
– Поверьте, я не собирался обманывать вас, – повторил он. – Просто я не думал, что дело зайдет так далеко.
– Насколько далеко оно зашло? – спросила Джесс.
– Для меня достаточно далеко, чтобы не желать потерять вас. Достаточно далеко, чтобы рассказать вам правду о себе. Достаточно далеко, чтобы понять, что я полюбил вас, – тихо ответил он.
– Расскажите мне о своей дочери, – попросила Джесс, беря его руки в свои.
– О чем я могу рассказать? – спросил он дрогнувшим голосом.
– Расскажите мне что-нибудь приятное из того, что вы запомнили.
Наступила продолжительная пауза. Карла подошла к ним, но, взглянув в глаза Джесс, снова отошла.
– Я помню случай, когда ей было четыре года. Она была очень возбуждена, потому что назавтра у нее был день рождения, – начал вспоминать Адам. – Сьюзен купила ей новое нарядное платьице, и Бет горела желанием надеть его. Она пригласила целую ватагу ребятишек к себе на торжество, а мы договорились с фокусником и подготовили все заранее, как это делается в подобных случаях. Сплю я очень крепко, но вот я слышу мягкое постукивание по своей руке, – открываю глаза и вижу – у кровати стоит и смотрит на меня Бет. Я и говорю: «Что, моя любимая?» а она, очень волнуясь, отвечает мне: «Сегодня мой день рождения». Я ей говорю: «Да, конечно, но сейчас иди в кроватку, моя милая. Еще рано, всего три часа утра». А она говорит мне: «О, я думала, уже пора вставать. Я уже умылась и оделась». И действительно, она сама нарядилась в праздничное платьице, надела башмачки и носочки с кружевами, она полностью подготовилась к торжеству в три часа утра. А я подумал о том, как замечательно, когда что-то радостное тебя так сильно волнует. И я встал, проводил ее в ее комнату, она опять надела свою пижаму, я уложил ее в кровать, укрыл одеялом, и она тут же уснула.
– Мне понравился этот рассказ, – сказала ему Джесс.
Адам улыбнулся, в уголках глаз блеснула слеза.
– Однажды в детском саду, ей было тогда не больше трех лет, она передала мне, что такой же, как она, малыш в группе обижал ее, и это ей не нравилось. Тогда я спросил ее, какими же словами он обзывал ее, а она ответила своим мелодичным невинным голоском: «Пиписька и какашка».
Джесс от души расхохоталась.
– Кажется, и я так же отреагировал на ее слова, – заметил Адам, тоже рассмеявшись. – Понятно, что мое поведение несколько подбодрило ее. Она посмотрела на меня своими огромными карими глазами и попросила: «Папа, пойдем со мной сегодня в детский сад. Прикажи ему так больше не называть меня».
– И вы это сделали?
– Я сказал ей, что уверен, что она сама сумеет справиться с этим маленьким нахалом. И похоже, ей это удалось, потому что мы от нее больше не слышали об этом.
– По рассказам вы похожи на хорошего отца.
– Мне бы хотелось так думать.
– Удачно ли складывалась ваша адвокатская работа? – спросила Джесс после небольшой паузы.
– Считался лучшим адвокатом Спрингфилда.
– Думали вы когда-нибудь вернуться к прежним делам?
– В Спрингфилд я не вернусь никогда.
– А к юридической деятельности?
Он помолчал, дал знак Карле, которая, поколебавшись, осторожно подошла к ним.
– Принесите нам, пожалуйста, фирменную пиццу и два бокала кьянти.
Карла кивнула в знак согласия и, не проронив ни слова, ушла выполнять заказ.
– Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила ему Джесс.
– Собираюсь ли я возвращаться к деятельности в области юриспруденции? – повторил он вопрос, тщательно взвешивая его смысл. – Да, я об этом подумываю.
– Решитесь ли вы на это?
– Не знаю. Возможно. Мои колени начинают уставать от продажи обуви. Возможно, если появится подходящее предложение, я пойду на это. Кто знает?
Карла принесла им вино. Джесс тут же подняла свой бокал, чокнулась с Адамом.
– За сладостные воспоминания, – предложила она.
– За сладостные воспоминания, – повторил он.
* * *
Как только они вошли в ее квартиру, она почувствовала, что что-то не так.Джесс остановилась, как вкопанная, возле двери, ожидая, прислушиваясь.
– В чем дело? – спросил Адам.
– Вы что-нибудь слышите? – спросила она.
– Слышу, что работает ваш радиоприемник, если вы имеете в виду это. Вы никогда не выключаете его из-за птички?
– Но не так громко.
Адам ничего не сказал. Джесс повернула ключ в замке, потихоньку открыла дверь.
– Господи, здесь адский холод! – воскликнула Джесс, увидев, как ее старинные цветные занавески полощутся на ветру.
– Вы оставили окна открытыми?
– Нет, – ответила Джесс, подходя торопливо к окну и закрывая его. Занавески оборвались и упали, накрыв ее словно плащом. Звуки музыки, несшиеся из радиоприемника, нарастали. Опера, подумала она, сбрасывая с себя занавески, похожие на гигантскую паутину, торопясь к стереоприемнику, чтобы сделать звук потише. «Кармен». Ария тореадора.
– Может быть, следует вызвать полицию, – предложил Адам.
Она повернулась к нему на каблуках. Если не считать открытого окна и громкости стереоприемника, то в комнате все оставалось без изменений.
– Похоже, что ничего не пропало, – она направилась в спальню.
– Не ходите туда, Джесс, – предупредил ее Адам.
Джесс остановилась, обернулась к нему.
– Почему это?
– Потому что вы не знаете, что или кто может поджидать вас, – напомнил он ей. – Господи Иисусе, Джесс, уж кто-кто, а вы-то должны хорошо знать это. Что надо делать, как учит полиция, если в вашей квартире совершено ограбление со взломом? Они советуют не входить в нее, – продолжал он, не дожидаясь от нее ответа. – Почему они вам это советуют?
– Потому что взломщик может все еще находиться в квартире, – спокойно ответила Джесс.
– Давайте уйдем отсюда и вызовем полицию, – опять предложил он.
Джесс сделала к нему два шага, потом замерла на месте.
– Бог мой!
Адам посмотрел по сторонам, потом опять на нее.
– Что такое? В чем дело?
– Фред! – воскликнула она дрожащим голосом, показывая на клетку.
На какое-то время Адам растерялся, толком не соображая, в чем дело.
– Его нет, – закричала Джесс, подбегая к клетке, заглядывая через сетку, проверила, нет ли птички внутри клетки под подстилкой из бумаги. Но она убедилась, что птичка исчезла.
– Кто-то открыл клетку и выпустил ее, – заплакала она. – Она, наверное, вылетела в окно.
Даже когда она произносила эти слова, Джесс понимала невозможность того, что канарейка могла беспрепятственно пролететь через колышущиеся занавески, если бы чья-то твердая рука не раздвинула их, чтобы открыть проход, тем самым наверняка обрекая птичку на смерть в морозном ночном воздухе. По щекам Джесс потекли слезы.
– Неужели кто-то мог это сделать? Неужели кто-то может обидеть бедную маленькую птичку? – Со стоном Джесс упала в объятия Адама. Перед ее глазами всплыла неприятная картина обезображенной домашней черепашки, принадлежавшей ребенку.
Они позвонили в полицию из квартиры Уолтера Фрейзера, подождали там, пока двое полицейских осматривали ее квартиру.
– Они никого не найдут, – уверенно произнесла Джесс, в то время как Уолтер наливал ей стакан чая и просил выпить его. – Он давно удрал.
– Вы говорите так, как будто знаете взломщика, – прокомментировал ее слова Адам.
– Знаю, – кивнула она и кратенько рассказала о Рике Фергюсоне. – Уолтер, вы не слышали, поднимался ли кто-нибудь по лестнице? – спросила Джесс. – Не видели ли кого-нибудь подозрительного?
– Видел только вашего приятеля, – ответил Уолтер, мигнув в сторону Адама, опуская свое полное туловище в глубокое кресло, обтянутое зеленым бархатом.
Джесс взглянула на Адама.
– Он толкался тут на улице, – продолжал Уолтер. – Думаю, что дожидался вас.
– А что вы можете сказать о музыке? – быстро спросил Адам. – Вы не заметили, когда увеличили громкость?
– Ну, большую часть дня меня дома не было, – сказал им Уолтер, его взгляд перебегал с предмета на предмет, как бы отслеживая события этого дня. – А когда я вернулся домой, то музыка уже грохотала во всю. Мне это показалось странным, но я подумал, что мне не пристало жаловаться. К тому же передавали воскресную мелодичную музыку, которую было довольно приятно слушать.
– Вы не слышали, чтобы кто-нибудь ходил у вас над головой? – спросила Джесс.
– Даже если я и слышал, то принимал это за ваши шаги. – Он дружески потрепал ее по руке. – Пейте свой чай.
Полицейские задали такие же вопросы, получили такие же ответы. В квартире Джесс они никого не обнаружили. В других комнатах вроде бы тоже ничего не тронули.
– Вы уверены, что сами не оставили окно открытым? – спросила одна из полицейских, молодая женщина с короткими рыжими волосами и прыщеватым лицом. Она держала наготове ручку и блокнот, готовая тут же записать ответ Джесс.
– Абсолютно уверена.
– А относительно приемника и клетки с птицей, не могло ли случиться?..
– Исключается! – раздраженно бросила Джесс.
– Мы можем кого-либо послать, чтобы поискать отпечатки пальцев, – предложил более старый полицейский по имени Фрэнк Метула.
– Не беспокойтесь, Фрэнк, – сказала ему Джесс, думая, что он здорово поседел с тех пор, как она видела его в последний раз. – Он не оставил никаких отпечатков пальцев. – Джесс рассказала им о своих подозрениях и о том, что выдан ордер на арест Рика Фергюсона.
– Не хотите ли вы установить полицейское наблюдение этой ночью за вашим домом? – спросил Фрэнк.
– Я уже и так нахожусь под наблюдением, – пояснила им Джесс. – Мой бывший муж нанял сыщика для этой цели.
– Он ведет наблюдение за домом? – спросил Адам.
– К сожалению, нет. Он ведет наблюдение за мной, ходит за мной. Поэтому он ничего не видел, что здесь происходило.
– Примерно через каждые полчаса мы будем здесь проезжать, – сказал Фрэнк Метула.
– Он сюда больше не заявится, – высказала предположение Джесс. – Во всяком случае сегодня.
– Я останусь с ней, – произнес Адам голосом, не допускавшим возражений.
– Относительно этого пистолета, что лежит в ночном столике возле вашей кровати, – заметила женщина-полицейский. – Полагаю, что у вас имеется на него разрешение?
Джесс ничего не ответила. Молодая женщина-полицейский последовала за своим старшим партнером к входной двери.
* * *
Она лежала на своей кровати в объятиях Адама.Несколько раз она засыпала, погружаясь и снова выходя из странных, беспокойных сновидений, где все было больших размеров, чем в реальной жизни, и все было не тем, чем казалось. Сновидения исчезали сразу же, как только она раскрывала глаза. Всякий раз, когда она шевелилась, она чувствовала, как ее еще плотнее сжимают руки Адама.
После отъезда полиции она вместе с Адамом вернулась в свою квартиру, спотыкаясь, прошла в спальню и повалилась, не раздеваясь на кровать. Не было нащупывания пуговиц, попыток добиться романтической близости. Они просто лежали, обняв друг друга. Джесс иногда закрывала глаза, а раскрывая их, видела, что Адам смотрит на ее.
– Что? – спросила она, садясь на кровати, протирая сонные глаза, откидывая обеими руками волосы со своего лица.
– Я думал, как вы прекрасны, – произнес он, и Джесс чуть не рассмеялась.
– На мне нет никакого макияжа, – возразила Джесс, – я весь день не снимала тренировочный костюм и почти весь вечер проплакала. Разве можно после этого говорить о моей красоте?
– А разве это не так? – воскликнул он в свою очередь, нежно поглаживая ее по спине.
Джесс выгнула спину, плотнее прижавшись к его рукам.
– У меня в ушах продолжает звучать марш этих дурацких тореадоров, – сказала она, намекая на музыку, доносившуюся из радиоприемника, когда они впервые вошли в квартиру. – Как ни странно, но мне никогда не нравилась опера «Кармен».
– Вот как?
– Еще одна спесивая женщина, которая не отвечает на желания мужчины, и ее убивают. Я часто сталкиваюсь с этим в процессе своей работы.
Опытные пальцы Адама массировали ей спину.
– Попытайтесь сейчас больше об этом не думать. Просто расслабьтесь. Попытайтесь уснуть.
– Если хотите знать, я проголодалась, – произнесла Джесс, к своему собственному удивлению. – Не могу просто поверить, что чтобы ни происходило, я испытываю голод.
– Хотите, чтобы я приготовил вам один из моих фирменных омлетов?
– Слишком много хлопот. А что, если бросить несколько кусочков замороженной пиццы в микроволновую духовку?
– Звучит прекрасно.
Она поднялась, оттолкнувшись от кровати, и зашаркала на кухню, мысленно услышав, как мать советует ей поднимать повыше ноги во время ходьбы. Адам последовал за ней на кухню, когда она открыла дверцу холодильника и вынула оттуда пакет с замороженной пиццей.
– Мне достаточно одного кусочка, – предупредил он ее.
Джесс положила три небольшие куска пиццы на тарелку, почувствовала, как руки Адама обнимают ее за талию. Она нежно оперлась на его грудь, уверенная, что он не позволит ей упасть. Она почувствовала, как он целует ее волосы, шею, край щеки. Медленно, неохотно она высвободилась из его объятий, понесла тарелку с пиццей в микроволновую духовку, открыла дверцу.
Тут же она почувствовала, как гигантская волна отвращения захлестнула все ее существо, вызвала тошноту, угрожая перевернуть все ее внутренности. От изумления она раскрыла рот, невольно поднесла ко рту руку, с ужасом глядя на открывшуюся ей картину.
Маленькая канарейка мертвым комочком лежала на боку, тонкие ножки взметнулись вверх, желтые перышки обуглились и почернели, глазки остекленели.
– О Бог мой! – зарыдала Джесс, согнувшись пополам, от подступившей тошноты закружилась голова, затряслись ноги.
– Что такое? – спросил Адам, кинувшись к ней и подхватывая ее, прежде чем она упадет.
Джесс открыла рот, но ничего не смогла вымолвить. В следующее мгновение ее вырвало прямо на пол.
Глава 23
Она проснулась от запаха свежесваренного кофе.
Адам сидел в ногах ее кровати, протягивая ей полную кружку черного кофе.
– Я не был уверен, что вы захотите что-то съесть, – произнес он, извиняюще пожимая плечами, – поэтому из еды ничего не приготовил.
Джесс приняла из его рук кружку, сделала большой глоток, пополоскала кофе во рту, пытаясь отделаться от неприятного ощущения, которое все еще оставалось. Она смутно припоминала, что Адам умыл ее, снял с нее грязную одежду, надел ночную рубашку, настоял на том, чтобы она легла, уложил ее в кровать.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Как будто меня сбили поездом, – сказала Джесс. – Как будто кто-то вышиб из меня все внутренности.
– Кто-то поступил именно так, – напомнил он ей.
– О Господи! – простонала Джесс. – Мой бедный Фред. – Рыдание застряло в ее горле, она смотрела на свои руки, которые начали дрожать. Адам взял их в свои, чтобы успокоить ее, кружку с кофе он поставил на ночной столик рядом с ней. – Ну и ночка выдалась, – заметила Джесс, горько улыбаясь. – Я хочу сказать, было ли у вас что-нибудь похожее на минувшую ночь? Вы приглашаете женщину на ужин и тут же попадаете на допрос к полицейским и вынимаете поджаренную канарейку из микроволновой духовки. – Джесс прикусила губу, чтобы остановить опять подступившие слезы. – Я уж не говорю о том, что ваша избранница всего вас облевала.
– На самом деле в меня вы не попали, – тихо сказал он.
– Правда? Вы, наверное, оказались единственным, в кого я не попала.
– Возможно.
– О Господи, только подумать, что вам пришлось убирать все это...
– Все это давно сделано.
Джесс смотрела на него с глубоким чувством благодарности, которое было явно написано на ее лице.
– А Фред? – прошептала она.
– Я позаботился о нем, – ответил просто Адам.
Несколько секунд Джесс молчала, ее всхлипывания были единственными звуками, раздававшимися в квартире.
– Со мной не соскучишься, – наконец заговорила она, смахивая слезы тыльной стороной руки. – Не оставляйте меня одну.
– Это я и намерен делать, – сказал Адам, наклонившись и нежно поцеловал Джесс в губы.
Джесс застенчиво отстранилась, закрыв рот руками.
– Пойду приму душ и почищу зубы.
Он отошел от нее.
– Посмотрю, что могу придумать к завтраку. Думаете, вы сможете что-нибудь поесть?
– Мне стыдно в этом признаться, но да.
– Вот видите, – улыбнулся он, – не все так страшно, как казалось, правда?
– Что?
– Рвота. То, чего вы больше всего боялись. У вас это случилось – и, я бы сказал, получилось грандиозно, – и ничего, вы от этого не умерли.
– Все равно, мне это противно.
– Но вы пережили это.
– Временно.
– Идите же принимайте свой душ. Вы почувствуете себя значительно лучше. – Он поцеловал кончик ее носа и вышел из комнаты.
Джесс некоторое время сидела на кровати, смотрела в окно, представляла себе, как холодный воздух давит на раму наподобие ребенка, заглядывающего с холодной улицы в теплую комнату. Похоже, что наступал отличный день, подумала она, ясный и солнечный, лишь слабый ветерок шевелил верхними веточками деревьев. Она раздумывала, какие скрываются ужасы за холодным светом зимнего солнца. Подходя к окну спальни, она как будто слышала его слова: «Если будешь смотреть на меня слишком долго, то ослепнешь. Если приблизишься ко мне, то превратишься в кучку пепла».
– Хох! – рявкнула она. Но солнце не сдвинулось, не испугалось.
Прежде она не могла себе и представить, насколько тихой стала ее квартира без мелодичных трелей канарейки. Пение пташки всегда наполняло квартиру, думала она, направляясь в ванную комнату, Она включила душ, сбросила с себя одежду. Такой нежный звук, размышляла она, слыша, как Адам возится на кухне; она закрыла дверь, залезла в ванную, задернула занавеску. Такой успокаивающий, такой постоянный, такой жизнеутверждающий.
А теперь все смолкло.
– Будь ты проклят, Рик Фергюсон! – прошептала она.
Он все ближе подступал к ней, старательно аранжируя каждое свое движение, чтобы добиться максимального воздействия, отдавала себе отчет Джесс, становясь прямо под горячие струи душа. Что именно он сделал с Конни Девуоно? Не составлявшие усилий, никем не замеченные проникновения в квартиру, нарастающая кампания террора, садистские убийства невинных домашних животных, запугивание до полусмерти несчастной женщины, перед тем как прикончить ее. Значит, он до сих пор отрывал крылышки у бабочек, думала Джесс, припоминая ухмылку, от которой она содрогнулась в первый же раз, когда ее увидела. Эта ухмылка говорила обо всем.
– Хох! – крикнула Джесс, быстро повернувшись, изобразив пальцами согнутые когти и пронизывая струйки душа. Ее пятка поскользнулась на дне ванны, она потеряла равновесие и стала валиться вперед, выбросив перед собой руки. Левая рука резко шмякнулась о плитки стены, правая ухватилась за прозрачную пластиковую занавеску, дернула ее. Раздался треск ткани, оторвавшейся от крючков, но она каким-то чудом устояла и восстановила равновесие.
– Проклятье! – вырвалось из ее груди, она запрокинула голову, мокрые волосы метнулись ей на спину. Она сделала несколько глубоких вдохов, наполнив легкие горячим воздухом.
Потом взяла мыло и стала резкими движениями намыливать тело и волосы. У нее не хватило терпения достать шампунь. Вполне сойдет и мыло, думала она, чувствуя, как увеличивается количество пены в ее волосах, и это вдруг ей напомнило сцену с душем из фильма Альфреда Хичкока «Психопат».
Мысленно она наблюдала, как незадачливая Жаннет Лей начинает свое невинное омовение, видела, как скрипнула и медленно открылась дверь ванной комнаты, как приблизилась странная неясная фигура, как в воздухе сверкнул нож мясника через отдернутую занавеску и как нож вновь и вновь вонзается в тело неистово кричащей женщины.
– Господи Иисусе! – громко воскликнула Джесс, нетерпеливо смывая мыльную пену с головы. – Неужели ты пытаешься помочь Рику Фергюсону в его грязном деле? Что с тобой происходит?
И тут она услышала, как открывается дверь ванной комнаты, и увидела, как в нее входит Рик Фергюсон.
Джесс затаила дыхание, попыталась закричать, издать хоть какой-нибудь звук. Она сделала дикую попытку произнести возглас «Хох!», но никакого звука не проронила. Рик Фергюсон стоял в дверях и несколько секунд наблюдал за ней, в то время как Джесс дотянулась до крана и выключила душ. Вода перестала течь. И вдруг он направился к ней, вытянул руки, потянулся к занавеске. Где же Адам, соображала Джесс, нервно нащупывая хоть какое-нибудь оружие защиты, схватив кусок мыла, намериваясь запустить его в голову Рика Фергюсона. Как он попал сюда? Что он сделал с Адамом?
Руки взялись за занавеску, отдернули ее. Джесс сделала выпад, громко крикнула: «Хох!», запустила мыло в голову нападающего. Он увернулся, стукнувшись о раковину, поднял руки, чтобы закрыть лицо.
– Господи, помилуй, Джесс! – услышала она его возглас. – Ты спятила? Хочешь убить меня?
Джесс уставилась на мужчину, который стоял перед ней.
– Дон? – спросила она коротко.
– Джесс, с вами все в порядке? – крикнул Адам, вбегая в ванную.
– Не знаю, – честно ответила она ему. – Что ты здесь делаешь, Дон? Ты напугал меня до смерти.
– Я испугал тебя? – вопросительно воскликнул Дон. – Господи, да у меня самого чуть не лопнуло сердце.
– Я же сказал вам, подождите, пока она помоется в душе, – произнес Адам, не очень умело скрывая появившуюся на лице улыбку.
– Что ты здесь делаешь? – повторила свой вопрос Джесс.
Дон перевел взгляд с Джесс на Адама, потом опять на Джесс.
– Нельзя ли переговорить с тобой наедине в течение нескольких минут?
Джесс отодвинула со лба прядь намокших волос, вдруг сообразив, что она стоит совершенно голая на глазах двоих мужчин, своего бывшего мужа и возможного любовника.
– Не мог бы кто-нибудь из вас подать мне полотенце? – попросила она таким голосом, как будто эта сцена была вполне нормальной.
Адам немедленно набросил на нее большое банное полотенце персикового цвета, помог ей вылезти из ванны на коврик, лежавший на полу. Джесс оказалась зажатой между мужчинами, не зная, как вести себя в подобной ситуации, соображая, уж не снится ли ей еще один нелепый сон. Маленькая ванная комната, в которой едва помещался и один человек, казалось, готова была лопнуть от такого количества людей.
– Адам, все в порядке, – заверила его Джесс.
Адам посмотрел на Дона, потом дал волю улыбке, которая играла в уголках его рта.
– Нам стоит прекратить такие вот встречи, – бросил он Дону, уходя из ванной комнаты.
– Дон, что происходит? – спросила она.
– Может быть, ты расскажешь мне об этом?
– Ты же ворвался ко мне в ванную, – напомнила она ему.
– Я не врывался. Я несколько раз позвал тебя. Мне показалось, что ты что-то ответила. Я предположил, что ты разрешила войти. Я так и поступил. А в следующее мгновение в меня полетел кусок мыла.
– Я думала, что в ванную ворвался Рик Фергюсон.
– Рик Фергюсон?
– В эти дни у меня сильно разыгралось воображение, – объяснила она ему. – Ты не возражаешь, если мы пройдем в спальню. Я чувствую себя в смешном положении, поскольку мне приходится разговаривать с тобой, завернувшись в полотенце.
– Джесс, ты не забыла, что мы были женаты?
– Ты мне все еще не ответил на вопрос, что ты тут делаешь?
Джесс прошла мимо него в свою спальню, набросила на себя домашний халат, а полотенцем стала вытирать волосы.
– Я беспокоился за тебя, – ответил он. – Мужик, которого я нанял, сообщил мне, что здесь происходит что-то непонятное с участием полиции.
– Это было вчера вечером.
– Я вернулся домой только сегодня утром, – скромно признался он.
Джесс взглянула на него с напускным укором. На самом деле она почувствовала огромное облегчение.
– Я тут же приехал сюда. Твой ухажер, – он чуть не поперхнулся на этом слове, – впустил меня. Сказал, что ты принимаешь душ, но...
– ...но ты захотел убедиться в этом лично. Ну что же, своего ты, конечно, достиг.
– Что случилось вчера вечером?
Джесс рассказала ему о том, как она возвратилась домой, встретила на улице Адама; войдя в квартиру, обнаружила, что открыто окно, а птичка пропала. Как она проснулась ночью, почувствовала голод, решила что-нибудь перекусить, открыла дверцу микроволновой духовки и там нашла обуглившуюся канарейку.
– О Господи, Джесс! Я очень тебе сочувствую.
Джесс смахнула выступившие слезинки, поражаясь их неистощимости.
– Это была такая милая маленькая птичка. Она любила сидеть в своей клетке и целыми днями распевать. Каким же надо быть ублюдком?!
– На свете много таких уродов, – произнес с грустью Дон.
– В особенности один конкретный.
– Я что-то должен сообщить тебе, – заявил Дон. – Что-то, что тебя успокоит. Если это возможно.
– Что же именно?
– Рик Фергюсон сам сегодня в восемь утра явился в полицию и сдался.
– Что?! – Джесс тут же кинулась в свой чулан и начала рыться в одежде.
– Он утверждает, что не подозревал о том, что его разыскивает полиция. Он проводил время с женщиной, с которой познакомился...
Адам сидел в ногах ее кровати, протягивая ей полную кружку черного кофе.
– Я не был уверен, что вы захотите что-то съесть, – произнес он, извиняюще пожимая плечами, – поэтому из еды ничего не приготовил.
Джесс приняла из его рук кружку, сделала большой глоток, пополоскала кофе во рту, пытаясь отделаться от неприятного ощущения, которое все еще оставалось. Она смутно припоминала, что Адам умыл ее, снял с нее грязную одежду, надел ночную рубашку, настоял на том, чтобы она легла, уложил ее в кровать.
– Как вы себя чувствуете? – спросил он.
– Как будто меня сбили поездом, – сказала Джесс. – Как будто кто-то вышиб из меня все внутренности.
– Кто-то поступил именно так, – напомнил он ей.
– О Господи! – простонала Джесс. – Мой бедный Фред. – Рыдание застряло в ее горле, она смотрела на свои руки, которые начали дрожать. Адам взял их в свои, чтобы успокоить ее, кружку с кофе он поставил на ночной столик рядом с ней. – Ну и ночка выдалась, – заметила Джесс, горько улыбаясь. – Я хочу сказать, было ли у вас что-нибудь похожее на минувшую ночь? Вы приглашаете женщину на ужин и тут же попадаете на допрос к полицейским и вынимаете поджаренную канарейку из микроволновой духовки. – Джесс прикусила губу, чтобы остановить опять подступившие слезы. – Я уж не говорю о том, что ваша избранница всего вас облевала.
– На самом деле в меня вы не попали, – тихо сказал он.
– Правда? Вы, наверное, оказались единственным, в кого я не попала.
– Возможно.
– О Господи, только подумать, что вам пришлось убирать все это...
– Все это давно сделано.
Джесс смотрела на него с глубоким чувством благодарности, которое было явно написано на ее лице.
– А Фред? – прошептала она.
– Я позаботился о нем, – ответил просто Адам.
Несколько секунд Джесс молчала, ее всхлипывания были единственными звуками, раздававшимися в квартире.
– Со мной не соскучишься, – наконец заговорила она, смахивая слезы тыльной стороной руки. – Не оставляйте меня одну.
– Это я и намерен делать, – сказал Адам, наклонившись и нежно поцеловал Джесс в губы.
Джесс застенчиво отстранилась, закрыв рот руками.
– Пойду приму душ и почищу зубы.
Он отошел от нее.
– Посмотрю, что могу придумать к завтраку. Думаете, вы сможете что-нибудь поесть?
– Мне стыдно в этом признаться, но да.
– Вот видите, – улыбнулся он, – не все так страшно, как казалось, правда?
– Что?
– Рвота. То, чего вы больше всего боялись. У вас это случилось – и, я бы сказал, получилось грандиозно, – и ничего, вы от этого не умерли.
– Все равно, мне это противно.
– Но вы пережили это.
– Временно.
– Идите же принимайте свой душ. Вы почувствуете себя значительно лучше. – Он поцеловал кончик ее носа и вышел из комнаты.
Джесс некоторое время сидела на кровати, смотрела в окно, представляла себе, как холодный воздух давит на раму наподобие ребенка, заглядывающего с холодной улицы в теплую комнату. Похоже, что наступал отличный день, подумала она, ясный и солнечный, лишь слабый ветерок шевелил верхними веточками деревьев. Она раздумывала, какие скрываются ужасы за холодным светом зимнего солнца. Подходя к окну спальни, она как будто слышала его слова: «Если будешь смотреть на меня слишком долго, то ослепнешь. Если приблизишься ко мне, то превратишься в кучку пепла».
– Хох! – рявкнула она. Но солнце не сдвинулось, не испугалось.
Прежде она не могла себе и представить, насколько тихой стала ее квартира без мелодичных трелей канарейки. Пение пташки всегда наполняло квартиру, думала она, направляясь в ванную комнату, Она включила душ, сбросила с себя одежду. Такой нежный звук, размышляла она, слыша, как Адам возится на кухне; она закрыла дверь, залезла в ванную, задернула занавеску. Такой успокаивающий, такой постоянный, такой жизнеутверждающий.
А теперь все смолкло.
– Будь ты проклят, Рик Фергюсон! – прошептала она.
Он все ближе подступал к ней, старательно аранжируя каждое свое движение, чтобы добиться максимального воздействия, отдавала себе отчет Джесс, становясь прямо под горячие струи душа. Что именно он сделал с Конни Девуоно? Не составлявшие усилий, никем не замеченные проникновения в квартиру, нарастающая кампания террора, садистские убийства невинных домашних животных, запугивание до полусмерти несчастной женщины, перед тем как прикончить ее. Значит, он до сих пор отрывал крылышки у бабочек, думала Джесс, припоминая ухмылку, от которой она содрогнулась в первый же раз, когда ее увидела. Эта ухмылка говорила обо всем.
– Хох! – крикнула Джесс, быстро повернувшись, изобразив пальцами согнутые когти и пронизывая струйки душа. Ее пятка поскользнулась на дне ванны, она потеряла равновесие и стала валиться вперед, выбросив перед собой руки. Левая рука резко шмякнулась о плитки стены, правая ухватилась за прозрачную пластиковую занавеску, дернула ее. Раздался треск ткани, оторвавшейся от крючков, но она каким-то чудом устояла и восстановила равновесие.
– Проклятье! – вырвалось из ее груди, она запрокинула голову, мокрые волосы метнулись ей на спину. Она сделала несколько глубоких вдохов, наполнив легкие горячим воздухом.
Потом взяла мыло и стала резкими движениями намыливать тело и волосы. У нее не хватило терпения достать шампунь. Вполне сойдет и мыло, думала она, чувствуя, как увеличивается количество пены в ее волосах, и это вдруг ей напомнило сцену с душем из фильма Альфреда Хичкока «Психопат».
Мысленно она наблюдала, как незадачливая Жаннет Лей начинает свое невинное омовение, видела, как скрипнула и медленно открылась дверь ванной комнаты, как приблизилась странная неясная фигура, как в воздухе сверкнул нож мясника через отдернутую занавеску и как нож вновь и вновь вонзается в тело неистово кричащей женщины.
– Господи Иисусе! – громко воскликнула Джесс, нетерпеливо смывая мыльную пену с головы. – Неужели ты пытаешься помочь Рику Фергюсону в его грязном деле? Что с тобой происходит?
И тут она услышала, как открывается дверь ванной комнаты, и увидела, как в нее входит Рик Фергюсон.
Джесс затаила дыхание, попыталась закричать, издать хоть какой-нибудь звук. Она сделала дикую попытку произнести возглас «Хох!», но никакого звука не проронила. Рик Фергюсон стоял в дверях и несколько секунд наблюдал за ней, в то время как Джесс дотянулась до крана и выключила душ. Вода перестала течь. И вдруг он направился к ней, вытянул руки, потянулся к занавеске. Где же Адам, соображала Джесс, нервно нащупывая хоть какое-нибудь оружие защиты, схватив кусок мыла, намериваясь запустить его в голову Рика Фергюсона. Как он попал сюда? Что он сделал с Адамом?
Руки взялись за занавеску, отдернули ее. Джесс сделала выпад, громко крикнула: «Хох!», запустила мыло в голову нападающего. Он увернулся, стукнувшись о раковину, поднял руки, чтобы закрыть лицо.
– Господи, помилуй, Джесс! – услышала она его возглас. – Ты спятила? Хочешь убить меня?
Джесс уставилась на мужчину, который стоял перед ней.
– Дон? – спросила она коротко.
– Джесс, с вами все в порядке? – крикнул Адам, вбегая в ванную.
– Не знаю, – честно ответила она ему. – Что ты здесь делаешь, Дон? Ты напугал меня до смерти.
– Я испугал тебя? – вопросительно воскликнул Дон. – Господи, да у меня самого чуть не лопнуло сердце.
– Я же сказал вам, подождите, пока она помоется в душе, – произнес Адам, не очень умело скрывая появившуюся на лице улыбку.
– Что ты здесь делаешь? – повторила свой вопрос Джесс.
Дон перевел взгляд с Джесс на Адама, потом опять на Джесс.
– Нельзя ли переговорить с тобой наедине в течение нескольких минут?
Джесс отодвинула со лба прядь намокших волос, вдруг сообразив, что она стоит совершенно голая на глазах двоих мужчин, своего бывшего мужа и возможного любовника.
– Не мог бы кто-нибудь из вас подать мне полотенце? – попросила она таким голосом, как будто эта сцена была вполне нормальной.
Адам немедленно набросил на нее большое банное полотенце персикового цвета, помог ей вылезти из ванны на коврик, лежавший на полу. Джесс оказалась зажатой между мужчинами, не зная, как вести себя в подобной ситуации, соображая, уж не снится ли ей еще один нелепый сон. Маленькая ванная комната, в которой едва помещался и один человек, казалось, готова была лопнуть от такого количества людей.
– Адам, все в порядке, – заверила его Джесс.
Адам посмотрел на Дона, потом дал волю улыбке, которая играла в уголках его рта.
– Нам стоит прекратить такие вот встречи, – бросил он Дону, уходя из ванной комнаты.
– Дон, что происходит? – спросила она.
– Может быть, ты расскажешь мне об этом?
– Ты же ворвался ко мне в ванную, – напомнила она ему.
– Я не врывался. Я несколько раз позвал тебя. Мне показалось, что ты что-то ответила. Я предположил, что ты разрешила войти. Я так и поступил. А в следующее мгновение в меня полетел кусок мыла.
– Я думала, что в ванную ворвался Рик Фергюсон.
– Рик Фергюсон?
– В эти дни у меня сильно разыгралось воображение, – объяснила она ему. – Ты не возражаешь, если мы пройдем в спальню. Я чувствую себя в смешном положении, поскольку мне приходится разговаривать с тобой, завернувшись в полотенце.
– Джесс, ты не забыла, что мы были женаты?
– Ты мне все еще не ответил на вопрос, что ты тут делаешь?
Джесс прошла мимо него в свою спальню, набросила на себя домашний халат, а полотенцем стала вытирать волосы.
– Я беспокоился за тебя, – ответил он. – Мужик, которого я нанял, сообщил мне, что здесь происходит что-то непонятное с участием полиции.
– Это было вчера вечером.
– Я вернулся домой только сегодня утром, – скромно признался он.
Джесс взглянула на него с напускным укором. На самом деле она почувствовала огромное облегчение.
– Я тут же приехал сюда. Твой ухажер, – он чуть не поперхнулся на этом слове, – впустил меня. Сказал, что ты принимаешь душ, но...
– ...но ты захотел убедиться в этом лично. Ну что же, своего ты, конечно, достиг.
– Что случилось вчера вечером?
Джесс рассказала ему о том, как она возвратилась домой, встретила на улице Адама; войдя в квартиру, обнаружила, что открыто окно, а птичка пропала. Как она проснулась ночью, почувствовала голод, решила что-нибудь перекусить, открыла дверцу микроволновой духовки и там нашла обуглившуюся канарейку.
– О Господи, Джесс! Я очень тебе сочувствую.
Джесс смахнула выступившие слезинки, поражаясь их неистощимости.
– Это была такая милая маленькая птичка. Она любила сидеть в своей клетке и целыми днями распевать. Каким же надо быть ублюдком?!
– На свете много таких уродов, – произнес с грустью Дон.
– В особенности один конкретный.
– Я что-то должен сообщить тебе, – заявил Дон. – Что-то, что тебя успокоит. Если это возможно.
– Что же именно?
– Рик Фергюсон сам сегодня в восемь утра явился в полицию и сдался.
– Что?! – Джесс тут же кинулась в свой чулан и начала рыться в одежде.
– Он утверждает, что не подозревал о том, что его разыскивает полиция. Он проводил время с женщиной, с которой познакомился...