Страница:
– Кошмар! – согласилась Ольчик. – А я вижу «одеяльников»! Смотри, мужик сменил футболку!
Дело в том, что мужик из пары «одеяльников» всегда ходил в одной футболке. Вторая, видимо, была парадная – вечерняя футболка, так сказать. И действительно, начиная с того самого дня он приходил на ужин только в ней.
Так и протекал наш отдых. По маршруту пляж —отель – парк. Природа в Хорватии изумительная, поэтому мы много гуляли. Расхаживали по живописному каменистому побережью, изрезанному серыми и темно-бурыми скалами. Вообще удивительно, как на такой земле что-то растет! Тем не менее прямо к морю подступали раскидистые средиземноморские сосны высотой с четырехэтажный дом и стремящиеся вверх, прямые, как свечи, кипарисы. От дерева к дереву сновали огромные серые белки. Таких больших я никогда не видела!
А еще все время, пока мы там были, рядом незримо присутствовали совы, которые не спали даже днем. Совы эти непрерывно ухали, так что даже в дрожь бросало. Потом, правда, мы привыкли. Пару раз мы с Ольчиком видели огромных ящериц. Но больше всего нам нравились разноцветные лесные птицы, которые иногда выбегали на дорогу, а потом, завидев нас, шумно улетали.
Но самое удивительное было то, что наш отель находился на полуострове. Поэтому, куда бы мы ни пошли, каждый раз выходили к морю.
– Все дороги ведут к морю, – перефразировала Ольчик известную пословицу.
– «Вода, вода... Кругом вода», – цитировала я известную песню.
Мы упивались этим природным великолепием, наслаждаясь свежим хвойно-морским воздухом, и чувствовали себя абсолютно счастливыми. Даже я на третий день забыла обо всех своих проблемах.
Мы с Ольчиком взяли себе за правило вечером обходить вокруг весь полуостров. И когда мы смекнули, что закат солнца и восход луны можно наблюдать, перейдя с одного берега полуострова на другой, у нас сложился целый ритуал или даже традиция, которую мы назвали «Спокойной ночи, солнышко».
Темнеет там рано, закат начинается приблизительно в полдевятого, когда раскаленный докрасна шар солнца зависает прямо над горизонтом, где небо сливается с морем в одно единое целое. По воде пробегает красная дорожка, и, по мере того как солнце садится, небо окрашивается в необычный лососево-розовый цвет, который местами переходит в багровый, а местами – в темно-малиновый. Все зависит от облачности. Солнце озаряет облака как бы изнутри, излучая мягкое сиреневое сияние.
Потом на небе с другой стороны появляется верная подруга солнца – луна. Луна, или, как ее называли инки, мама Килья, действительно по-матерински, с любовью, смотрит на землю, уже в который раз вступая в свои права. Какие же они разные, эти небесные светила! Не зря древние сравнивали солнце с суровым богом, на которого нельзя смотреть – глаза обожжешь. Солнце двояко и обманчиво: ласкает тебя теплыми лучами, но, если будешь нежиться на нем слишком долго, покроешься волдырями и сляжешь с солнечным ударом. Луна же никогда не сделает тебе больно, она не лукавит и не хитрит.
Мама Килья выплывает на небосвод, и атмосфера тут же меняется: на полуостров не спеша опускается ночь, окутывая маленькие гостевые домики и деревья туманной дымкой и рассыпая по остывающему небу едва мерцающие звезды. Сначала луна совсем бледная, но по мере того, как ее брат солнце, в тени которого она скрывалась весь день, покидает ее, она набирает силу. Сгущается темнота, и вот уже луна одна сияет на черном небе, излучая удивительно мягкий, романтичный свет, который падает на волны и стелется по воде. И перед нами предстает уже лунная дорожка. Такая же прекрасная, как на творениях Куинджи. Всего двадцать минут ходьбы с западной стороны полуострова на восточную, и ты видишь, как ночь сменяет день прямо на твоих глазах... Неописуемой красоты зрелище...
Оставшиеся дни пролетели незаметно. Мы несколько раз ездили в город смотреть на древний амфитеатр, который поражал воображение своими размерами. Мы продолжали слушать нравоучения Дарьи, и даже Ольчик начала наблюдать за остальными людьми и делать выводы.
– Ты знаешь, из меня бы вышла неплохая шпионка, – прошептала она мне как-то утром на пляже. – Посмотри на Блудницу! Ничего не замечаешь?
Я посмотрела.
– Да нет, все как обычно! Крысиные косички, сердечки, помада, каблуки, бусы...
– Вот именно! Бусы! – торжествующе воскликнула Ольчик. – У нее новые бусы! Теперь не красные, а белые! Под цвет фона купальника! Точно такие же, пластмассовые.
Я посмотрела еще раз и ужаснулась.
– У нее комплект, – заключила я. – Как ты думаешь, каким образом такие люди загранпаспорт умудряются получить?
В последний день, пакуя чемодан, Ольчик мечтательно произнесла:
– Здесь, конечно, здорово, но я так по Андреасу соскучилась! Хочу домой!
– Ты что! Здесь все уже нам стали родными! Блудница, бабка с дедом, «одеяльники»! Пророчица Дарья, наконец! – засмеялась я.
– С этим не поспоришь, – заулыбалась подруга. – Но я все равно соскучилась. Мы так надолго еще не расставались! Это у нас впервые – уже целых пятнадцать дней!
Пятнадцать дней, подумала я. За все это время мне пришло пятнадцать эсэмэсок от Эда. И ни одной от Саши. Похоже, я сделала правильный выбор.
Глава 12
Дело в том, что мужик из пары «одеяльников» всегда ходил в одной футболке. Вторая, видимо, была парадная – вечерняя футболка, так сказать. И действительно, начиная с того самого дня он приходил на ужин только в ней.
Так и протекал наш отдых. По маршруту пляж —отель – парк. Природа в Хорватии изумительная, поэтому мы много гуляли. Расхаживали по живописному каменистому побережью, изрезанному серыми и темно-бурыми скалами. Вообще удивительно, как на такой земле что-то растет! Тем не менее прямо к морю подступали раскидистые средиземноморские сосны высотой с четырехэтажный дом и стремящиеся вверх, прямые, как свечи, кипарисы. От дерева к дереву сновали огромные серые белки. Таких больших я никогда не видела!
А еще все время, пока мы там были, рядом незримо присутствовали совы, которые не спали даже днем. Совы эти непрерывно ухали, так что даже в дрожь бросало. Потом, правда, мы привыкли. Пару раз мы с Ольчиком видели огромных ящериц. Но больше всего нам нравились разноцветные лесные птицы, которые иногда выбегали на дорогу, а потом, завидев нас, шумно улетали.
Но самое удивительное было то, что наш отель находился на полуострове. Поэтому, куда бы мы ни пошли, каждый раз выходили к морю.
– Все дороги ведут к морю, – перефразировала Ольчик известную пословицу.
– «Вода, вода... Кругом вода», – цитировала я известную песню.
Мы упивались этим природным великолепием, наслаждаясь свежим хвойно-морским воздухом, и чувствовали себя абсолютно счастливыми. Даже я на третий день забыла обо всех своих проблемах.
Мы с Ольчиком взяли себе за правило вечером обходить вокруг весь полуостров. И когда мы смекнули, что закат солнца и восход луны можно наблюдать, перейдя с одного берега полуострова на другой, у нас сложился целый ритуал или даже традиция, которую мы назвали «Спокойной ночи, солнышко».
Темнеет там рано, закат начинается приблизительно в полдевятого, когда раскаленный докрасна шар солнца зависает прямо над горизонтом, где небо сливается с морем в одно единое целое. По воде пробегает красная дорожка, и, по мере того как солнце садится, небо окрашивается в необычный лососево-розовый цвет, который местами переходит в багровый, а местами – в темно-малиновый. Все зависит от облачности. Солнце озаряет облака как бы изнутри, излучая мягкое сиреневое сияние.
Потом на небе с другой стороны появляется верная подруга солнца – луна. Луна, или, как ее называли инки, мама Килья, действительно по-матерински, с любовью, смотрит на землю, уже в который раз вступая в свои права. Какие же они разные, эти небесные светила! Не зря древние сравнивали солнце с суровым богом, на которого нельзя смотреть – глаза обожжешь. Солнце двояко и обманчиво: ласкает тебя теплыми лучами, но, если будешь нежиться на нем слишком долго, покроешься волдырями и сляжешь с солнечным ударом. Луна же никогда не сделает тебе больно, она не лукавит и не хитрит.
Мама Килья выплывает на небосвод, и атмосфера тут же меняется: на полуостров не спеша опускается ночь, окутывая маленькие гостевые домики и деревья туманной дымкой и рассыпая по остывающему небу едва мерцающие звезды. Сначала луна совсем бледная, но по мере того, как ее брат солнце, в тени которого она скрывалась весь день, покидает ее, она набирает силу. Сгущается темнота, и вот уже луна одна сияет на черном небе, излучая удивительно мягкий, романтичный свет, который падает на волны и стелется по воде. И перед нами предстает уже лунная дорожка. Такая же прекрасная, как на творениях Куинджи. Всего двадцать минут ходьбы с западной стороны полуострова на восточную, и ты видишь, как ночь сменяет день прямо на твоих глазах... Неописуемой красоты зрелище...
Оставшиеся дни пролетели незаметно. Мы несколько раз ездили в город смотреть на древний амфитеатр, который поражал воображение своими размерами. Мы продолжали слушать нравоучения Дарьи, и даже Ольчик начала наблюдать за остальными людьми и делать выводы.
– Ты знаешь, из меня бы вышла неплохая шпионка, – прошептала она мне как-то утром на пляже. – Посмотри на Блудницу! Ничего не замечаешь?
Я посмотрела.
– Да нет, все как обычно! Крысиные косички, сердечки, помада, каблуки, бусы...
– Вот именно! Бусы! – торжествующе воскликнула Ольчик. – У нее новые бусы! Теперь не красные, а белые! Под цвет фона купальника! Точно такие же, пластмассовые.
Я посмотрела еще раз и ужаснулась.
– У нее комплект, – заключила я. – Как ты думаешь, каким образом такие люди загранпаспорт умудряются получить?
В последний день, пакуя чемодан, Ольчик мечтательно произнесла:
– Здесь, конечно, здорово, но я так по Андреасу соскучилась! Хочу домой!
– Ты что! Здесь все уже нам стали родными! Блудница, бабка с дедом, «одеяльники»! Пророчица Дарья, наконец! – засмеялась я.
– С этим не поспоришь, – заулыбалась подруга. – Но я все равно соскучилась. Мы так надолго еще не расставались! Это у нас впервые – уже целых пятнадцать дней!
Пятнадцать дней, подумала я. За все это время мне пришло пятнадцать эсэмэсок от Эда. И ни одной от Саши. Похоже, я сделала правильный выбор.
Глава 12
Благословенен тот, кто ничего не ждет, ибо он никогда не будет разочарован.
А. Поуп
В аэропорту Ольчика встречал папа. Меня никто не встречал. Никого из родных мне беспокоить не хотелось, и уж тем более не хотелось напрягать Сашу.
Саша, хотя и не прислал ни одной эсэмэски, отметился у меня на автоответчике. Я включила прослушивание сообщений и пошла кормить Гошку, которого только что забрала у соседки.
«Привет... Ненавижу разговаривать с автоответчиком, тупо как-то себя чувствую при этом, – вещал Саша. – Я забыл спросить, когда ты прилетаешь. Ну... чтобы тебя подбросить. В общем, как будет настроение... звони. Пообщаемся. Еще я хотел сказать... Да нет, потом. Пока. Созвонимся».
Хотел подбросить... Тоже мне! Эсэмэски, что ли, писать не научился! Ничего, скоро прилетает мой Принц на белом самолете. «Должно же и мне когда-то повезти», – подумала я и пошла разбирать вещи.
За это время мне представилась возможность подработать на выставке домашнего текстиля. В общем-то я работаю там каждый год – меня приглашают знакомые, чтобы я представляла их фирму. Фирма, собственно говоря, турецкая, но директор ее полька. Каждый год она приезжает в Москву на выставку со своим сыном – наполовину турком, естественно. Он помогает ей эту самую выставку организовывать. И каждый год этот сынок представляется мне разными именами. Два года назад его звали Насиб, год назад – Саид, ну а на этот раз он выбрал имя Гюнлюм. Не иначе как парень подрабатывает в турецких спецслужбах. Как бы там ни было, каждый год, приезжая, он задает мне один и тот же вопрос: «У тебя есть парень?» А я каждый год говорю, что есть. Короче говоря, это напоминает диалог слепого с глухим.
В этом году мне особенно не повезло: сама директриса не приехала, а прислала вместо себя своего отпрыска. Надо сказать, отпрыск воображал, что он хорошо говорит по-русски, потому что окончил небезызвестный Лумумбарий, однако свои возможности он явно переоценивал, так как путал элементарные слова типа «фирма» и «ферма». Поэтому на стенде мне приходилось не только регистрировать посетителей и записывать их предложения и пожелания, но еще и работать переводчиком.
В первый день я отправилась на выставку с чувством воодушевления. Но когда я поняла, что мне придется этому уродцу еще и кофе носить, мой энтузиазм заметно поубавился. Более того, каждый раз, когда нашей продукцией интересовался какой-то симпатичный иностранец, с которым я пыталась пообщаться по-английски, Гюнлюм (он же Насиб, он же Саид) подбегал и вопил:
– Не смей с ним разговаривать! Ты выдаешь секреты нашей фермы!
Интересно, какие секреты могут быть у фермеров? Нет, даже если серьезно, то какие секреты могут быть у производителей постельного белья? Видно, мне этого никогда не понять.
На второй день работы на выставке, кроме подношения кофе, от меня еще потребовалось бегать в ближайший магазин за плюшками для Гюнлюма (или Насиба, или Саида).
А на третий день на нашем стенде материализовалась какая-то девица. По-видимому, она оказывала Гюнлюму (Насибу и Саиду) услуги несколько иного характера, нежели я, потому что за целый день работы она не помогла ни одному потенциальному клиенту и не сделала ни одной записи в журнале регистраций, который обязаны вести стендисты.
Если бы не деньги, которые мне заплатили, я бы сказала этому турку все, что о нем думаю. Как бы там ни было, я решила, что в следующем году ни за какие коврижки не соглашусь работать с этим «фермером».
С таким чудным настроением я ожидала приезда Эда. Однако благодаря работе на ужасной выставке оставшееся время пролетело очень быстро, и вот наступил Тот Самый День.
Рано-рано утром Того Самого Дня у меня в квартире раздался телефонный звонок. Звонил, конечно, он – Принц с белого самолета. Он уже был в Москве. Правда, мне до сих пор в это не верилось. Эд – в Москве! Эд-сказка, Эд-мечта! И в Москве! Невероятно! Мне все еще казалось, что Эд – некое мифическое существо, живущее только в моем воображении, ведь за несколько месяцев нашего знакомства мы ни разу не виделись, хотя это, конечно, было невозможно... Но он звонил мне по телефону, я слышала его голос. Значит, Эд, кто бы он ни был, действительно существует. Вот только соответствует ли Эд реальный Эду, которого я придумала... Сегодня я это узнаю.
Когда я ехала к месту встречи на автобусе, сердце бешено колотилось. Почему-то я загадала: если в автобусе или в метро найдется человек, которому надо будет уступить место, я это сделаю, и все будет хорошо. В обычные дни такие ситуации меня просто бесят. Но сегодня день особенный, в конце концов, я еду встречаться с очень добрым и отзывчивым человеком, надо и самой учиться быть доброй и отзывчивой. И как по заказу в автобус вошла бабушка, совсем старенькая, вся сгорбленная, – такой сразу хочется уступить место. Есть бабки или деды, которые заходят, начинают злобно озираться, смотреть на всех с ненавистью, поносить молодежь и требовать себе место. А есть бабульки и дедульки, которые скромно заходят и тихо становятся где-то в уголке, не говоря ни слова, как бы им ни было тяжело. Вот таким я всегда уступаю место. Сама. Потому что мне этого хочется. Так было и в этот раз. Бабуля посмотрела на меня с благодарностью и сказала: «Спасибо тебе, деточка. Дай Бог здоровья». Такая милая старушка!
Дальше я ехала просто окрыленная. Но чем ближе я оказывалась к месту встречи, тем чаще перехватывало дыхание, живот сводили судороги – так бывает всегда, когда я волнуюсь. «Я скоро увижу его, я скоро увижу свою виртуальную любовь», – стучало у меня в голове.
Когда я добралась до «Кропоткинской» – мы договорились встретиться там, чтобы сходить в Музей имени Пушкина, – я уже почти ничего не соображала. Кровь бешено пульсировала в висках, а ноги подгибались. Я так не волновалась, даже когда сдавала госэкзамены. Я вышла из вагона и тут же в центре зала увидела его. Точно такого, как я всегда себе представляла, точно такого, каким он был на фотографиях. В тот момент я не видела ни его сестру, стоявшую рядом с ним, ни людей, мелькавших между нами. Я видела только его огромные синие глаза. Мне казалось, он чувствует то же самое, между нами словно пробегали электрические разряды. Наконец он сделал шаг вперед. Я подошла ближе и сказала:
– Надо же, мы сразу узнали друг друга!
– Фантастика, правда? – ответил он и заключил меня в объятия.
А еще говорят, что англичане чопорные и сдержанные! Враки!
– Это моя сестра, Дана, – представил он девицу, стоявшую рядом.
Я изобразила улыбку и выдавила что-то вроде «очень приятно». Дана являла собой полную противоположность мне. Я напялила ультрамодную юбку, сексуальную белую блузку с глубоким вырезом, естественно, свой золотой крестик и туфли на шпильках. На ней же был спортивный костюм и кроссовки. Сам Эд тоже выглядел довольно демократично, впрочем, как все иностранные туристы в Москве.
– Как ты знаешь, мы тут проездом, – продолжил он. – Всего на один день.
– На один день?! – воскликнула я. – Я думала, хотя бы на три.
Видимо, уловив в моем голосе нотки разочарования, он виновато сказал:
– Извини, но дольше мы остаться никак не можем. Я тебе потом все объясню. И потом, я здесь с сестрой.
Ненавижу эту сестру, подумала я и повела их в музей.
Там мне представилась отличная возможность блеснуть эрудицией. Разумеется, я не преминула пересказать все, что узнала от Саши, когда мы были здесь вместе в последний раз. Эд и его сестра ходили по музею как завороженные. Наверное, мне все-таки удалось их потрясти.
Особенно Эдди заинтересовала, конечно, проходившая там выставка церковной утвари. Он долго разглядывал золотые кресты, украшенные жемчугом, а потом спросил у меня, почему на православных крестах на вертикальной перекладине присутствует еще какая-то палочка. Я рассказала ему известную историю о Христе и осужденных справа и слева от него. Он удивился и сказал, что никогда ничего подобного не слышал. Сестрица ходила за нами как тень. Я бы все на свете отдала, чтобы она куда-нибудь исчезла. Но она не отставала ни на шаг...
Потом мы сходили в храм Христа Спасителя, который, само собой, впечатлил и Эда, и его надоедливую сестру масштабами, величием и красотой убранства. Мы поставили несколько свечек и решили прогуляться до Парка культуры. Эд довольно оглядывался по сторонам и удивлялся:
– Знаешь, вот я много где был, но везде мог прочитать, что написано на табличках и рекламных щитах. А у вас тут все буквы по-другому читаются! – Он засмеялся. – Вот, например, что это такое – Си-Си-Си-Пи?
– СССР! – развеселилась я.
– Кошмар! – возмутился он. – Я чувствую себя полным дураком!
Так мы болтали, пока шли к парку. Сестра молчала. Но одно ее присутствие все отравляло и мешало мне быть самой собой.
В парке нам захотелось покататься на колесе обозрения. Мне до сих пор кажется, что оно произвело на Эда жуткое впечатление. Стоило только посмотреть на обшарпанную кабину. Ощущение такое, что она вот-вот развалится. Надо было вести его на ВВЦ, подумала я. Там хоть колесо поновее. Слава Богу, сестра призналась, что боится высоты, и мы с Эдом отправились кататься вдвоем. Когда мы устроились в скрипучей кабине, он вдруг сказал:
– Наконец-то мы остались вдвоем.
– Ну и?.. – все пыталась намекнуть я. – Ты не разочарован? Я не обманула твоих ожиданий?
– Более того, – засмеялся он. – Ты их превзошла.
Потом он просто взял меня за руку. По всему моему телу пробежала легкая приятная дрожь. Я чувствовала себя как школьница, которая впервые в жизни влюбилась и делает что-то запретное. Он был так близко, я чувствовала его дыхание. Мне захотелось прижаться к нему. И я не стала сдерживать чувства. Я положила голову ему на плечо, которое показалось мне одновременно и сильным, и мягким, и мечтательно произнесла:
– Я так долго ждала этой встречи.
– Я многое должен сказать тебе... – начал он. – Понимаешь, меня сейчас просто переполняют чувства, и я толком не могу сформулировать мысли. Но одно я знаю точно: ты прекрасна. Я никогда в жизни не встречал таких девушек, как ты. Но сейчас у нас слишком мало времени, чтобы продолжать этот разговор... Давай просто наслаждаться каждой минутой, которую мы проведем вместе.
Почему-то мне не хотелось с ним спорить. Мне вообще ничего не хотелось, только вот так сидеть рядом с ним, уткнувшись носом в его плечо.
Колесо поднималось все выше и выше. И на этой высоте мы были только вдвоем. Хотя нет, втроем. Он, я и Москва, которая во всей своей красе раскинулась перед нами.
– Как красиво! – восхитился Эд. – Знаешь, я обязательно приеду сюда еще раз.
– Я буду ждать, – тихо ответила я, не поднимая головы с его плеча.
Теперь колесо неумолимо опускалось. Пара мгновений – и мы ступили на твердую землю, где нас, конечно, поджидала назойливая сестричка.
Когда я сходила с аттракциона, Эд подал мне руку. И с того момента он больше ее не выпускал. Начинало темнеть. Я чувствовала себя усталой, но счастливой. Ноги ныли от ненавистных шпилек, и я с завистью косилась на кроссовки Даны, жалея, что обула модельные туфли. Для Эда ведь это не главное... Мне так хотелось, чтобы этот день не кончался, но время жестоко, и мне пора было ехать домой. Тем более что я знала: меня никто не проводит.
Расставаясь, мы поцеловали друг друга в щеку – ну жуть, как целомудренно! – и распрощались как старые друзья.
Эйфория сменилась пустотой. Домой я приехала просто никакая. Мне казалось, эта встреча ничего для него не значит и ни к чему не приведет. Уделить мне всего один день из своей поездки! Да и тот мы провели в обществе его дражайшей родственницы! Какая тут, к черту, любовь!
Я вошла в квартиру, скинула ненавистные туфли и плюхнулась в кресло. Нет, это не любовь. Это суррогат любви, обман, подделка, фальшивка... Да, он потрясающий парень, но я для него ничего не значу... он ведь так ничего и не сказал мне и даже не поцеловал. Полный облом, подумала я и легла спать.
Заснула я с трудом, потому что наплакала себе насморк и не могла дышать.
Линка позвонила следующим утром, чтобы узнать, как все прошло, – я заранее сообщила ей, на какое число назначен мой Судный день.
– Ну-ка, выкладывай! – потребовала она. – Он оказался старым пердуном с седыми усами и пытался тебя облапать?
– Хуже, – протянула я.
– Что может быть хуже?
– Он был прекрасен как бог, – вздохнула я. – Пришел, увидел, победил...
– Да-а-а-а-а? – недоверчиво протянула она. – А почему ты тогда так грустно об этом говоришь?
– Потому что он посвятил мне всего один день! Да и тот мы провели с его сестрой!
– Как?! – возмутилась Линка. Потом, после долгого молчания, она добавила: – Знаешь, Ань, это как-то тухло.
– Сама понимаю, что тухло. Ни тебе признания в любви, ни даже маленького поцелуйчика! – сетовала я.
– И что ты теперь собираешься делать? – поинтересовалась Линка. – Я тебе настоятельно советую переключиться на Сашу, пока эта – как ее там... Надька? – его не окрутила.
– Не знаю, Лин. Мне надо от всего этого отвлечься. Может, стоит подождать, что он мне напишет?
– Этот Эдик-педик? Ань, честное слово, ты как маленькая! Он не заслужил, чтобы ты снова чего-то там ждала. Я тебя после этого просто уважать перестану.
– Во-первых, он не педик. Во-вторых, я думала, ты, как моя подруга, поддержишь меня в любом случае.
– Безусловно, я всегда буду с тобой, – серьезно произнесла она. – Но помни, я желаю тебе только добра, поэтому так и говорю.
Всего несколько дней оставалось до первого сентября с его суетой и шумом. За это время я несколько раз проверяла свой почтовый ящик, но от Эда не было ни строчки. Правда, было несколько писем от любвеобильных арабов, итальянцев и прочих товарищей.
Привет! Я Али из Египта. Но живу я в Кувейте и работаю финансовым консультантом.
Увидев твою фотку, я сказал себе: какая классная фотка! Потом рассмотрел ее получше и увидел, что на меня смотрит девушка с ангельским личиком. Я прочел то, что написано в твоем профиле, и сказал себе: да, да, да! Эта девушка должна стать моей близкой подругой! Такие девушки, как ты, на дороге не валяются. Ты похожа на шаловливого ангелочка! Мне правда понравилась твоя фотка и твоя анкета. Давай узнаем друг друга поближе.
Ну разве не прелесть?! Шаловливого ангелочка он во мне разглядел!
Здравствуй, моя дорогая!
Я Ливио из Италии. Я очень клевый парень. А ты очень красивая. Я хочу стать твоим другом и любовником. Пожалуйста, дай мне свой телефонный номер, и я тебе позвоню. Счастливо, моя прекрасная Скарлетт.
Вот как все просто, оказывается! Я взглянула на свою Скарлетт и сказала:
– А ведь нельзя опускать руки, верно? Что бы ни случилось! Ты бы никогда так не сделала! Ты бы боролась до конца.
И тут я вдруг села за стол и начала писать – писать о том, что нужно всегда сохранять присутствие духа и позитивный настрой. В итоге мои мысли вылились в Заповеди оптимизма.
Это правила, которые я составила сама и которым решила отныне следовать:
1. Чем больше любви ты даришь миру, тем больше любви мир отдает тебе. Поэтому все, что ты делаешь, делай с любовью.
2. Старайся найти частичку прекрасного во всем, что тебя окружает: чем больше красоты, гармонии ты видишь вокруг себя, тем более прекрасной становишься ты сама, как физически, так и духовно.
3. Воздавай должное тем, кто уважает и ценит тебя. Вычеркивай из жизни тех, кто вызывает у тебя хоть какие-то негативные чувства.
4. Откройся миру, и ты увидишь, как все вокруг преобразится. Будь самой собой. Делай то, что хочется. Испытывай чувства, которые хочешь испытать, наслаждайся каждым мгновением жизни и помни: быть собой и есть истинное счастье.
5. Постигни себя – это самое ценное знание, которое ты можешь получить от жизни. Самая непостижимая тайна – это ты сама. Ответы на все вопросы ищи в себе.
6. Помни: все на свете субъективно, даже искусство и красота, поэтому стремись к такому окружению, которое прежде всего нравится тебе. Избавься от негатива и прости своим врагам все их прегрешения, ибо никто не совершенен. Даже ты.
7. Из предыдущего пункта следует, что ты должна совершенствоваться. Ты должна больше читать, больше интересоваться искусством и музыкой и всячески тянуться к прекрасному. Ты должна обогащаться как личность.
Я поставила точку и откинулась на спинку стула. Получилось семь правил. Семь – хорошая цифра, магическая... Ну что ж, программу я написала. Осталось теперь научиться по ней жить. А это уже намного сложнее.
Я добавила в файл пару прикольных картинок, витиеватый орнамент и распечатала сей шедевр на принтере, а потом прилепила листок на дверь. Красота! Начнем новую жизнь прямо сейчас.
Что там гласит пункт 4? «Делай то, что хочется»? Сейчас мне хочется побыть наедине с самой собой. Не разговаривать ни с кем, а подумать, к чему я должна стремиться и как мне достичь своих целей.
Самое лучшее место, где можно подумать в тишине и спокойствии и отвлечься от сует нашего грешного мира, – это, несомненно, чайный клуб. Пойду-ка я туда, где мы были с Ольчиком. Тогда, кроме нас, там не было ни души – именно то, что мне сейчас нужно.
Клуб действительно оказался пустым. Я даже отключила мобильник, чтобы никто не нарушил мой покой. Ожидая, пока принесут чай, я листала альбом с репродукциями древнекитайских картин. Почти на всех были изображены парочки, предающиеся любовным утехам, причем в самых причудливых позах. Я улыбнулась и подумала, что с Эдом я такого явно не повторю. Потом я начала размышлять о том, можно ли вообще найти любовь через глобальную сеть.
Можно ли превратить виртуальные чувства в реальные? Если исключить те случаи, когда «любимый» вообще оказывается не тем человеком, за которого он себя выдает, можно ли найти свою половинку, бороздя просторы Всемирной паутины? Или все нормальные люди находят свое счастье в реальной жизни, а в Интернете сидят одни закомплексованные неудачники? Эд вроде как не относился ни к тем, ни к другим. Он красив, воспитан, в общем, он не обманул мои ожидания в том плане, что оказался именно таким, каким я его представляла. Зато он вел себя совсем не так, как я рассчитывала. Да и свидание наше было, прямо скажем, не идеальным. Эта сестра, как назойливая муха, так и вилась рядом...
Но ведь встречают же друг друга люди и в виртуале... Ольчик рассказывала, что когда общалась с девчонками на свадебных форумах, то оказалось, что восемьдесят процентов будущих молодоженов познакомились именно через Интернет...
Саша, хотя и не прислал ни одной эсэмэски, отметился у меня на автоответчике. Я включила прослушивание сообщений и пошла кормить Гошку, которого только что забрала у соседки.
«Привет... Ненавижу разговаривать с автоответчиком, тупо как-то себя чувствую при этом, – вещал Саша. – Я забыл спросить, когда ты прилетаешь. Ну... чтобы тебя подбросить. В общем, как будет настроение... звони. Пообщаемся. Еще я хотел сказать... Да нет, потом. Пока. Созвонимся».
Хотел подбросить... Тоже мне! Эсэмэски, что ли, писать не научился! Ничего, скоро прилетает мой Принц на белом самолете. «Должно же и мне когда-то повезти», – подумала я и пошла разбирать вещи.
* * *
День приезда Эда неумолимо приближался. Накануне этого знаменательного события я посетила парикмахерскую, купила себе новое красивое платье и даже разорилась на новые туфли – надо же поразить его своей неземной красотой! Единственным, что омрачало предстоящую встречу, был тот факт, что он собирался приехать со своей двоюродной сестрой. И расстаться с ней даже на один день ему не представлялось возможным. Как бы там ни было, я решила, что не позволю какой-то незнакомой девице испортить мне такой день и что я, наоборот, использую эту ситуацию себе во благо, продемонстрировав наше традиционное русское гостеприимство и безупречные манеры.За это время мне представилась возможность подработать на выставке домашнего текстиля. В общем-то я работаю там каждый год – меня приглашают знакомые, чтобы я представляла их фирму. Фирма, собственно говоря, турецкая, но директор ее полька. Каждый год она приезжает в Москву на выставку со своим сыном – наполовину турком, естественно. Он помогает ей эту самую выставку организовывать. И каждый год этот сынок представляется мне разными именами. Два года назад его звали Насиб, год назад – Саид, ну а на этот раз он выбрал имя Гюнлюм. Не иначе как парень подрабатывает в турецких спецслужбах. Как бы там ни было, каждый год, приезжая, он задает мне один и тот же вопрос: «У тебя есть парень?» А я каждый год говорю, что есть. Короче говоря, это напоминает диалог слепого с глухим.
В этом году мне особенно не повезло: сама директриса не приехала, а прислала вместо себя своего отпрыска. Надо сказать, отпрыск воображал, что он хорошо говорит по-русски, потому что окончил небезызвестный Лумумбарий, однако свои возможности он явно переоценивал, так как путал элементарные слова типа «фирма» и «ферма». Поэтому на стенде мне приходилось не только регистрировать посетителей и записывать их предложения и пожелания, но еще и работать переводчиком.
В первый день я отправилась на выставку с чувством воодушевления. Но когда я поняла, что мне придется этому уродцу еще и кофе носить, мой энтузиазм заметно поубавился. Более того, каждый раз, когда нашей продукцией интересовался какой-то симпатичный иностранец, с которым я пыталась пообщаться по-английски, Гюнлюм (он же Насиб, он же Саид) подбегал и вопил:
– Не смей с ним разговаривать! Ты выдаешь секреты нашей фермы!
Интересно, какие секреты могут быть у фермеров? Нет, даже если серьезно, то какие секреты могут быть у производителей постельного белья? Видно, мне этого никогда не понять.
На второй день работы на выставке, кроме подношения кофе, от меня еще потребовалось бегать в ближайший магазин за плюшками для Гюнлюма (или Насиба, или Саида).
А на третий день на нашем стенде материализовалась какая-то девица. По-видимому, она оказывала Гюнлюму (Насибу и Саиду) услуги несколько иного характера, нежели я, потому что за целый день работы она не помогла ни одному потенциальному клиенту и не сделала ни одной записи в журнале регистраций, который обязаны вести стендисты.
Если бы не деньги, которые мне заплатили, я бы сказала этому турку все, что о нем думаю. Как бы там ни было, я решила, что в следующем году ни за какие коврижки не соглашусь работать с этим «фермером».
С таким чудным настроением я ожидала приезда Эда. Однако благодаря работе на ужасной выставке оставшееся время пролетело очень быстро, и вот наступил Тот Самый День.
Рано-рано утром Того Самого Дня у меня в квартире раздался телефонный звонок. Звонил, конечно, он – Принц с белого самолета. Он уже был в Москве. Правда, мне до сих пор в это не верилось. Эд – в Москве! Эд-сказка, Эд-мечта! И в Москве! Невероятно! Мне все еще казалось, что Эд – некое мифическое существо, живущее только в моем воображении, ведь за несколько месяцев нашего знакомства мы ни разу не виделись, хотя это, конечно, было невозможно... Но он звонил мне по телефону, я слышала его голос. Значит, Эд, кто бы он ни был, действительно существует. Вот только соответствует ли Эд реальный Эду, которого я придумала... Сегодня я это узнаю.
Когда я ехала к месту встречи на автобусе, сердце бешено колотилось. Почему-то я загадала: если в автобусе или в метро найдется человек, которому надо будет уступить место, я это сделаю, и все будет хорошо. В обычные дни такие ситуации меня просто бесят. Но сегодня день особенный, в конце концов, я еду встречаться с очень добрым и отзывчивым человеком, надо и самой учиться быть доброй и отзывчивой. И как по заказу в автобус вошла бабушка, совсем старенькая, вся сгорбленная, – такой сразу хочется уступить место. Есть бабки или деды, которые заходят, начинают злобно озираться, смотреть на всех с ненавистью, поносить молодежь и требовать себе место. А есть бабульки и дедульки, которые скромно заходят и тихо становятся где-то в уголке, не говоря ни слова, как бы им ни было тяжело. Вот таким я всегда уступаю место. Сама. Потому что мне этого хочется. Так было и в этот раз. Бабуля посмотрела на меня с благодарностью и сказала: «Спасибо тебе, деточка. Дай Бог здоровья». Такая милая старушка!
Дальше я ехала просто окрыленная. Но чем ближе я оказывалась к месту встречи, тем чаще перехватывало дыхание, живот сводили судороги – так бывает всегда, когда я волнуюсь. «Я скоро увижу его, я скоро увижу свою виртуальную любовь», – стучало у меня в голове.
Когда я добралась до «Кропоткинской» – мы договорились встретиться там, чтобы сходить в Музей имени Пушкина, – я уже почти ничего не соображала. Кровь бешено пульсировала в висках, а ноги подгибались. Я так не волновалась, даже когда сдавала госэкзамены. Я вышла из вагона и тут же в центре зала увидела его. Точно такого, как я всегда себе представляла, точно такого, каким он был на фотографиях. В тот момент я не видела ни его сестру, стоявшую рядом с ним, ни людей, мелькавших между нами. Я видела только его огромные синие глаза. Мне казалось, он чувствует то же самое, между нами словно пробегали электрические разряды. Наконец он сделал шаг вперед. Я подошла ближе и сказала:
– Надо же, мы сразу узнали друг друга!
– Фантастика, правда? – ответил он и заключил меня в объятия.
А еще говорят, что англичане чопорные и сдержанные! Враки!
– Это моя сестра, Дана, – представил он девицу, стоявшую рядом.
Я изобразила улыбку и выдавила что-то вроде «очень приятно». Дана являла собой полную противоположность мне. Я напялила ультрамодную юбку, сексуальную белую блузку с глубоким вырезом, естественно, свой золотой крестик и туфли на шпильках. На ней же был спортивный костюм и кроссовки. Сам Эд тоже выглядел довольно демократично, впрочем, как все иностранные туристы в Москве.
– Как ты знаешь, мы тут проездом, – продолжил он. – Всего на один день.
– На один день?! – воскликнула я. – Я думала, хотя бы на три.
Видимо, уловив в моем голосе нотки разочарования, он виновато сказал:
– Извини, но дольше мы остаться никак не можем. Я тебе потом все объясню. И потом, я здесь с сестрой.
Ненавижу эту сестру, подумала я и повела их в музей.
Там мне представилась отличная возможность блеснуть эрудицией. Разумеется, я не преминула пересказать все, что узнала от Саши, когда мы были здесь вместе в последний раз. Эд и его сестра ходили по музею как завороженные. Наверное, мне все-таки удалось их потрясти.
Особенно Эдди заинтересовала, конечно, проходившая там выставка церковной утвари. Он долго разглядывал золотые кресты, украшенные жемчугом, а потом спросил у меня, почему на православных крестах на вертикальной перекладине присутствует еще какая-то палочка. Я рассказала ему известную историю о Христе и осужденных справа и слева от него. Он удивился и сказал, что никогда ничего подобного не слышал. Сестрица ходила за нами как тень. Я бы все на свете отдала, чтобы она куда-нибудь исчезла. Но она не отставала ни на шаг...
Потом мы сходили в храм Христа Спасителя, который, само собой, впечатлил и Эда, и его надоедливую сестру масштабами, величием и красотой убранства. Мы поставили несколько свечек и решили прогуляться до Парка культуры. Эд довольно оглядывался по сторонам и удивлялся:
– Знаешь, вот я много где был, но везде мог прочитать, что написано на табличках и рекламных щитах. А у вас тут все буквы по-другому читаются! – Он засмеялся. – Вот, например, что это такое – Си-Си-Си-Пи?
– СССР! – развеселилась я.
– Кошмар! – возмутился он. – Я чувствую себя полным дураком!
Так мы болтали, пока шли к парку. Сестра молчала. Но одно ее присутствие все отравляло и мешало мне быть самой собой.
В парке нам захотелось покататься на колесе обозрения. Мне до сих пор кажется, что оно произвело на Эда жуткое впечатление. Стоило только посмотреть на обшарпанную кабину. Ощущение такое, что она вот-вот развалится. Надо было вести его на ВВЦ, подумала я. Там хоть колесо поновее. Слава Богу, сестра призналась, что боится высоты, и мы с Эдом отправились кататься вдвоем. Когда мы устроились в скрипучей кабине, он вдруг сказал:
– Наконец-то мы остались вдвоем.
– Ну и?.. – все пыталась намекнуть я. – Ты не разочарован? Я не обманула твоих ожиданий?
– Более того, – засмеялся он. – Ты их превзошла.
Потом он просто взял меня за руку. По всему моему телу пробежала легкая приятная дрожь. Я чувствовала себя как школьница, которая впервые в жизни влюбилась и делает что-то запретное. Он был так близко, я чувствовала его дыхание. Мне захотелось прижаться к нему. И я не стала сдерживать чувства. Я положила голову ему на плечо, которое показалось мне одновременно и сильным, и мягким, и мечтательно произнесла:
– Я так долго ждала этой встречи.
– Я многое должен сказать тебе... – начал он. – Понимаешь, меня сейчас просто переполняют чувства, и я толком не могу сформулировать мысли. Но одно я знаю точно: ты прекрасна. Я никогда в жизни не встречал таких девушек, как ты. Но сейчас у нас слишком мало времени, чтобы продолжать этот разговор... Давай просто наслаждаться каждой минутой, которую мы проведем вместе.
Почему-то мне не хотелось с ним спорить. Мне вообще ничего не хотелось, только вот так сидеть рядом с ним, уткнувшись носом в его плечо.
Колесо поднималось все выше и выше. И на этой высоте мы были только вдвоем. Хотя нет, втроем. Он, я и Москва, которая во всей своей красе раскинулась перед нами.
– Как красиво! – восхитился Эд. – Знаешь, я обязательно приеду сюда еще раз.
– Я буду ждать, – тихо ответила я, не поднимая головы с его плеча.
Теперь колесо неумолимо опускалось. Пара мгновений – и мы ступили на твердую землю, где нас, конечно, поджидала назойливая сестричка.
Когда я сходила с аттракциона, Эд подал мне руку. И с того момента он больше ее не выпускал. Начинало темнеть. Я чувствовала себя усталой, но счастливой. Ноги ныли от ненавистных шпилек, и я с завистью косилась на кроссовки Даны, жалея, что обула модельные туфли. Для Эда ведь это не главное... Мне так хотелось, чтобы этот день не кончался, но время жестоко, и мне пора было ехать домой. Тем более что я знала: меня никто не проводит.
Расставаясь, мы поцеловали друг друга в щеку – ну жуть, как целомудренно! – и распрощались как старые друзья.
Эйфория сменилась пустотой. Домой я приехала просто никакая. Мне казалось, эта встреча ничего для него не значит и ни к чему не приведет. Уделить мне всего один день из своей поездки! Да и тот мы провели в обществе его дражайшей родственницы! Какая тут, к черту, любовь!
Я вошла в квартиру, скинула ненавистные туфли и плюхнулась в кресло. Нет, это не любовь. Это суррогат любви, обман, подделка, фальшивка... Да, он потрясающий парень, но я для него ничего не значу... он ведь так ничего и не сказал мне и даже не поцеловал. Полный облом, подумала я и легла спать.
Заснула я с трудом, потому что наплакала себе насморк и не могла дышать.
Линка позвонила следующим утром, чтобы узнать, как все прошло, – я заранее сообщила ей, на какое число назначен мой Судный день.
– Ну-ка, выкладывай! – потребовала она. – Он оказался старым пердуном с седыми усами и пытался тебя облапать?
– Хуже, – протянула я.
– Что может быть хуже?
– Он был прекрасен как бог, – вздохнула я. – Пришел, увидел, победил...
– Да-а-а-а-а? – недоверчиво протянула она. – А почему ты тогда так грустно об этом говоришь?
– Потому что он посвятил мне всего один день! Да и тот мы провели с его сестрой!
– Как?! – возмутилась Линка. Потом, после долгого молчания, она добавила: – Знаешь, Ань, это как-то тухло.
– Сама понимаю, что тухло. Ни тебе признания в любви, ни даже маленького поцелуйчика! – сетовала я.
– И что ты теперь собираешься делать? – поинтересовалась Линка. – Я тебе настоятельно советую переключиться на Сашу, пока эта – как ее там... Надька? – его не окрутила.
– Не знаю, Лин. Мне надо от всего этого отвлечься. Может, стоит подождать, что он мне напишет?
– Этот Эдик-педик? Ань, честное слово, ты как маленькая! Он не заслужил, чтобы ты снова чего-то там ждала. Я тебя после этого просто уважать перестану.
– Во-первых, он не педик. Во-вторых, я думала, ты, как моя подруга, поддержишь меня в любом случае.
– Безусловно, я всегда буду с тобой, – серьезно произнесла она. – Но помни, я желаю тебе только добра, поэтому так и говорю.
Всего несколько дней оставалось до первого сентября с его суетой и шумом. За это время я несколько раз проверяла свой почтовый ящик, но от Эда не было ни строчки. Правда, было несколько писем от любвеобильных арабов, итальянцев и прочих товарищей.
Привет! Я Али из Египта. Но живу я в Кувейте и работаю финансовым консультантом.
Увидев твою фотку, я сказал себе: какая классная фотка! Потом рассмотрел ее получше и увидел, что на меня смотрит девушка с ангельским личиком. Я прочел то, что написано в твоем профиле, и сказал себе: да, да, да! Эта девушка должна стать моей близкой подругой! Такие девушки, как ты, на дороге не валяются. Ты похожа на шаловливого ангелочка! Мне правда понравилась твоя фотка и твоя анкета. Давай узнаем друг друга поближе.
Ну разве не прелесть?! Шаловливого ангелочка он во мне разглядел!
Здравствуй, моя дорогая!
Я Ливио из Италии. Я очень клевый парень. А ты очень красивая. Я хочу стать твоим другом и любовником. Пожалуйста, дай мне свой телефонный номер, и я тебе позвоню. Счастливо, моя прекрасная Скарлетт.
Вот как все просто, оказывается! Я взглянула на свою Скарлетт и сказала:
– А ведь нельзя опускать руки, верно? Что бы ни случилось! Ты бы никогда так не сделала! Ты бы боролась до конца.
И тут я вдруг села за стол и начала писать – писать о том, что нужно всегда сохранять присутствие духа и позитивный настрой. В итоге мои мысли вылились в Заповеди оптимизма.
Это правила, которые я составила сама и которым решила отныне следовать:
1. Чем больше любви ты даришь миру, тем больше любви мир отдает тебе. Поэтому все, что ты делаешь, делай с любовью.
2. Старайся найти частичку прекрасного во всем, что тебя окружает: чем больше красоты, гармонии ты видишь вокруг себя, тем более прекрасной становишься ты сама, как физически, так и духовно.
3. Воздавай должное тем, кто уважает и ценит тебя. Вычеркивай из жизни тех, кто вызывает у тебя хоть какие-то негативные чувства.
4. Откройся миру, и ты увидишь, как все вокруг преобразится. Будь самой собой. Делай то, что хочется. Испытывай чувства, которые хочешь испытать, наслаждайся каждым мгновением жизни и помни: быть собой и есть истинное счастье.
5. Постигни себя – это самое ценное знание, которое ты можешь получить от жизни. Самая непостижимая тайна – это ты сама. Ответы на все вопросы ищи в себе.
6. Помни: все на свете субъективно, даже искусство и красота, поэтому стремись к такому окружению, которое прежде всего нравится тебе. Избавься от негатива и прости своим врагам все их прегрешения, ибо никто не совершенен. Даже ты.
7. Из предыдущего пункта следует, что ты должна совершенствоваться. Ты должна больше читать, больше интересоваться искусством и музыкой и всячески тянуться к прекрасному. Ты должна обогащаться как личность.
Я поставила точку и откинулась на спинку стула. Получилось семь правил. Семь – хорошая цифра, магическая... Ну что ж, программу я написала. Осталось теперь научиться по ней жить. А это уже намного сложнее.
Я добавила в файл пару прикольных картинок, витиеватый орнамент и распечатала сей шедевр на принтере, а потом прилепила листок на дверь. Красота! Начнем новую жизнь прямо сейчас.
Что там гласит пункт 4? «Делай то, что хочется»? Сейчас мне хочется побыть наедине с самой собой. Не разговаривать ни с кем, а подумать, к чему я должна стремиться и как мне достичь своих целей.
Самое лучшее место, где можно подумать в тишине и спокойствии и отвлечься от сует нашего грешного мира, – это, несомненно, чайный клуб. Пойду-ка я туда, где мы были с Ольчиком. Тогда, кроме нас, там не было ни души – именно то, что мне сейчас нужно.
Клуб действительно оказался пустым. Я даже отключила мобильник, чтобы никто не нарушил мой покой. Ожидая, пока принесут чай, я листала альбом с репродукциями древнекитайских картин. Почти на всех были изображены парочки, предающиеся любовным утехам, причем в самых причудливых позах. Я улыбнулась и подумала, что с Эдом я такого явно не повторю. Потом я начала размышлять о том, можно ли вообще найти любовь через глобальную сеть.
Можно ли превратить виртуальные чувства в реальные? Если исключить те случаи, когда «любимый» вообще оказывается не тем человеком, за которого он себя выдает, можно ли найти свою половинку, бороздя просторы Всемирной паутины? Или все нормальные люди находят свое счастье в реальной жизни, а в Интернете сидят одни закомплексованные неудачники? Эд вроде как не относился ни к тем, ни к другим. Он красив, воспитан, в общем, он не обманул мои ожидания в том плане, что оказался именно таким, каким я его представляла. Зато он вел себя совсем не так, как я рассчитывала. Да и свидание наше было, прямо скажем, не идеальным. Эта сестра, как назойливая муха, так и вилась рядом...
Но ведь встречают же друг друга люди и в виртуале... Ольчик рассказывала, что когда общалась с девчонками на свадебных форумах, то оказалось, что восемьдесят процентов будущих молодоженов познакомились именно через Интернет...