Финч Кэрол. В объятиях страсти

   – Ты выйдешь замуж за меня, – неумолимо отрубил Трейгер.
   Роджер встал между ними, принимая на себя жесткий взгляд брата.
   – Сирена сделала выбор. Я думал, ты будешь доволен тем, что избавился от ответственности за нее. Ты же сам называл ее камнем на шее.
   Трейгер перевел взгляд на Сирену, с беспокойством припомнив, что девушка прореагировала на его недавний поцелуй совсем не так, как утром в хижине. Неужели он теряет форму или в лице этой плутовки встретил достойно­го противника? У Трейгера чесались руки хорошенько встряхнуть Роджера и Сирену, превратившую их с братом в соперников. Черт бы побрал эту интриганку! Давно надо было сдать ее британцам!
   – Я действительно говорил, что она камень на шее, – согласился Трейгер, – но не думаю, что твоя шея выдержит подобный груз. А потому, Роджер, оставь нас одних. Мне с Сиреной есть что обсудить.
   – И не подумаю. – Роджер гордо выставил вперед подбородок, но тут же был схвачен за шиворот и выдворен из комнаты, а когда он развернулся и бросился назад, Трейгер захлопнул дверь перед его носом. – Открой! – яростно завопил Роджер, барабаня в дверь.
   – Убирайся, пока я не перешел на кулаки, раз ты не понимаешь человеческого языка! – рявкнул Трейгер. – Сирена выйдет за меня, и точка!
   – Только позволь себе лишнее по отношению к ней, и тебе придется иметь дело со мной, – торжественно по­клялся Роджер и, прежде чем удалиться, хитро улыбнулся.
   Он провел с Трейгером всю сознательную жизнь и давно понял, что чем громче тот протестует, тем решитель­нее настроен сохранить свою добычу. Несмотря на все уве­рения, что Сирена – это заноза в мягком месте, обольстительная плутовка прочно вошла в его плоть и кровь. «Брат без ума от нее, – думал Роджер, спускаясь по ступенькам, – но будет последним, кто согласится это признать».
   Трейгер устремил испепеляющий взгляд на Сирену, крайне раздосадованный тем, что провел последние часы своей холостой жизни в ожесточенных спорах с собствен­ным братом и будущей женой. Ему полагалось отмокать в горячей ванне, предаваясь размышлениям об ускользаю­щей свободе и сожалея об опрометчивом решении женить­ся. Вместо этого он торчит здесь, сражаясь за женщину, которая до сих пор доставляла ему одни лишь хлопоты.
   «Неужели в этом мире не осталось ничего святого? – сокрушался он, встретив ее вызывающий взгляд. – Не­ужели мужчине не позволено насладиться несколькими мирными мгновениями, прежде чем завязать петлю на сво­ей шее? Даже приговоренный к казни преступник имеет право на последнее желание и минуту уединения…»
   – Мне нужно вымыться и переодеться, – объявил Трейгер и грозно помахал пальцем перед ее носом. – Постарайся быть здесь, когда я вернусь. Я не потерплю, чтобы меня унизили, бросив у алтаря.
   – Ты, кажется, мне не доверяешь? – Сирена на­смешливо изогнула бровь и отвернулась к окну, обдумывая план побега.
   – У меня есть для этого все основания. – И, распахнув дверь, Трейгер вылетел в коридор, справедливо полагая, что ему понадобится ледяная ванна, дабы остудить гнев.
   Эхо его шагов затихло, и Сирена начала лихорадочно собирать свои вещи. С тревожно бьющимся сердцем она выглянула в коридор и вздрогнула, обнаружив перед две­рью рослую фигуру.
   Понимающая улыбка появилась на губах юного капра­ла при виде разочарования на прелестном лице Сирены.
   – Надеюсь, вы не собираетесь пропустить собствен­ную свадьбу? – осведомился он весело.
   Сирена виновато усмехнулась ему в ответ.
   – Признаться, у меня была такая мысль. – Она окинула его оценивающим взглядом. – Видимо, я только потеряю время, предлагая вам взятку?
   – Боюсь, что так, мисс Уоррен, – ответил он. – Капитан Грейсон ясно дал понять, что моя голова будет подана ему на серебряном блюде, если вы ускользнете че­рез эту дверь.
   Искорки раздражения вспыхнули в ее глазах.
   – Тогда ему следовало бы жениться на вас, – кисло пробормотала она. – По-моему, вы испытываете к нему больше преданности и уважения, чем я.
   – Должен предупредить вас, что Грейсон выставил охрану и перед вашими окнами, – доверительно сообщил капрал, сдерживая усмешку. – Сожалею, мисс Уоррен. Боюсь, единственный для вас способ выбраться из этой комнаты – это пойти к алтарю, опираясь на руку генерала Вашингтона.
   Сирена захлопнула дверь перед его носом и топнула ногой. Черт бы побрал этого Трейгера! У него просто та­лант отравлять ей жизнь.

Глава 14

   Сирена чувствовала себя овечкой, которую ведут на заклание. Она проглотила ком в горле и, приняв руку, предложенную Вашингтоном, оглядела громадный бальный зал, по периметру которого выстроились военные, тянув­шие шеи, чтобы рассмотреть невесту. «Помоги мне, Боже! Отца хватил бы удар, узнай он, что главнокомандующий мятежников ведет к венцу его дочь, которая собирается стать женой шпиона». Эта мысль так ужаснула Сирену, что колени ее подогнулись, будто адская бездна разверз­лась перед ней.
   Сочувственно улыбнувшись, Вашингтон поддержал ее за талию и подтолкнул вперед.
   – Не волнуйтесь, – подбодрил он. – Вы выбрали прекрасного человека, которому я всецело доверяю и кото­рым искренне восхищаюсь.
   С тем же результатом генерал мог разговаривать с глу­хой. Все внимание Сирены было приковано к Трейгеру, стоявшему рядом с братом. Серебристые глаза надежно скрывали его мысли, а непроницаемое выражение лица за­ставило невесту усомниться, видит ли он ее вообще. Каза­лось, жених мысленно готовился к собственным похоронам, и она полностью разделяла его чувства. Свадьба считается счастливейшим днем в жизни женщины, но на Сирену это правило явно не распространялось.
   Она не испытывала ничего, кроме глубокой печали, се­рьезно помышляя о том, как бы унести ноги, пока еще не поздно. Помпа, сопровождавшая брак без любви, пред­ставлялась ей безумием, а приветливая улыбка Роджера, покинувшего ее в трудную минуту, казалась насмешкой. Впрочем, даже младший брат не смог бы бросить вызов Трейгеру и выйти победителем. Простой смертный не в силах противостоять изрыгающему пламя сатане.
   Вашингтон отпустил Сирену, и она мгновенно дерну­лась в сторону, но Трейгер притянул девушку к себе, сжав в твердой ладони ее дрожащие пальцы. Сирена старалась сосредоточиться на словах священника, однако их смысл ускользал, словно она находилась в полусне, лишь частич­но сознавая, что происходит вокруг.
   Звучный голос Трейгера раздался над ее головой, мно­гократно повторенный гулким эхом. Священник перевел взгляд на Сирену, ожидая ответных клятв. Сердце ее бе­шено заколотилось, слова застряли в горле. Жених сжал ей руку, пытаясь вывести из ступора, но Сирена не могла вымолвить ни слова.
   Приглушенный ропот пронесся за их спинами, вынудив Трейгера перейти к решительным действиям. Он толкнул ее локтем в бок, однако вызвал этим лишь дополнительный импульс к инстинктивному желанию бежать. Сирена при­готовилась к броску, но Трейгер перехватил ее, прижав к себе. Лицо его казалось высеченным из гранита, губы вытянулись в тонкую полоску.
   – Черт бы тебя побрал, ты заставляешь меня бого­хульствовать на собственной свадьбе, – прошипел он. – Произноси свои обеты, иначе я за себя не ручаюсь!
   Его пальцы впились в ее талию, угрожая расплющить ей ребра, если она посмеет ослушаться. Невеста поморщи­лась от боли.
   – Да, – выдавила она против воли.
   Зачем он мучит ее? Ведь он ее не любит.
   Трейгер поднял вуаль и прильнул к ее губам, закрепляя клятвы поцелуем. Он крепко прижимал к себе ее трепещу­щее тело, заявляя на жену свои права в присутствии мно­жества военных в качестве свидетелей. Бежать было слишком поздно. Она стала миссис Грейсон, хотя с удовольствием уступила бы сейчас свое место любой женщи­не, пожелавшей его занять.
   – Можно поцеловать новобрачную? – Роджер по­хлопал брата по плечу. – В конце концов я шафер. Не менее важная персона, чем жених.
   И, не дав Трейгеру времени ответить, обнял Сирену, лишив ее возможности отдышаться после поцелуя мужа. А затем передал по кругу, как кружку с элем, единственную на целую ораву мужчин, умирающих от жажды. Сирена могла поклясться, что половина из них за последние шесть месяцев не приближалась к женщине ближе чем на десять футов. Она переходила из рук в руки, превратившись в объект жарких объятий и пылких поцелуев.
   Когда майор Болдуин склонился к ней, Сирена вос­пользовалась возможностью лучше рассмотреть его, но так и не могла вспомнить, почему ей знакомо его лицо.
   Трейгер выбрал именно этот момент, чтобы предло­жить бокал шампанского, который она с благодарностью приняла, невзирая на личность дающего. Она уставилась на Болдуина поверх кромки бокала, и внезапно из уголков ее памяти вынырнуло…
   Болдуин присутствовал на одном из собраний в Нью-Йорке, которое прошлым летом она посетила вместе с от­цом и мачехой. Сирена видела его издали в нескольких футах от генерала Хау и не обратила бы на него внимания, если бы он не следовал за командующим по пятам, как преданный щенок. Может, он шпион повстанцев в ставке лоялистов? Сирена настороженно изучала майора. Генерал Хау далеко не простак. Едва ли он допустит кого-либо в свое ближайшее окружение без тщательной проверки.
   Коротко кивнув Болдуину, Сирена двинулась прочь и, когда Трейгер догнал ее, устремила него серьезный взгляд.
   – Я хотела бы увидеться с Вашингтоном… наедине, – потребовала девушка и, видя, что новоиспеченный муж ко­леблется, добавила: – Очень важно, чтобы я поговорила с ним немедленно. – Трейгер нахмурился, заметив серьезный взгляд и настойчивые нотки в ее голосе.
   …Сирена подняла глаза, когда Вашингтон вошел в ка­бинет, и сразу приступила к делу.
   – Сэр, боюсь, что в ваших рядах оказался тори, и вполне возможно, что он британский шпион.
   Генерал замер от изумления, а затем обогнул стол и медленно опустился в свое кресло.
   – Вы предъявляете очень серьезное обвинение, Сирена.
   Девушка решительно распрямила плечи и посмотрела на него в упор.
   – Я видела майора Болдуина в обществе Уильяма Хау. Мне хорошо известно, что генерал очень осторожен в выборе доверенных лиц… даже чересчур. Болдуин сам пред­ложил вам свои услуги или был призван на службу?
   Вашингтон надолго задумался.
   – Он прибыл, как многие другие, выразив желание посвятить себя нашему делу. Мы не обладаем военной мощью Британии и не можем позволить себе чрезмерную разборчивость. Нам отчаянно нужна любая помощь и ин­формация.
   – В таком случае я бы не удивилась, узнав, что Бол­дуин является двойным агентом. Если ему удалось заслу­жить доверие генерала Хау, значит, майор действует в его интересах.
   – Вы хотите, чтобы я поверил, будто человек, кото­рый принес мне данные о расположении британских войск, предатель?! – воскликнул Вашингтон.
   – Я всего лишь хочу, чтобы вы организовали за ним наблюдение, – уточнила Сирена. – И искренне надеюсь, что ошиблась, но если я права, то Болдуин принесет вам больше вреда, чем пользы. Ибо, как вы сказали, наше движение едва держится на ногах и предательство может нанести ему непоправимый ущерб.
   Откинувшись в кресле, Вашингтон пристально посмот­рел на девушку, а затем кивнул, разрешая удалиться.
   – Пришлите ко мне вашего мужа, Сирена. Я хотел бы обсудить этот вопрос с ним.
   Выходя из кабинета, Сирена сомневалась, что Вашинг­тон отнесся к ее словам с должным вниманием. С какой стати? Генерал едва ее знает. Не подвергнет ли он Трейгера допросу с пристрастием относительно благонадежности его молодой жены? Но интуиция подсказывала ей, что с Болдуином не все чисто. Девушка знала, что Ангус Болду­ин – отец Клариссы. Может, она не доверяет ему по той простой причине, что у Трейгера связь с его дочерью? Сирена уже жалела, что поделилась своими подозрениями с генералом. Наверное, следовало разобраться в собствен­ных мотивах и выяснить для себя, что ею движет, помимо желания вывести на чистую воду предателя.
   Эти невеселые размышления были внезапно прерваны. Роджер подошел к ней с бокалом вина. От волнения Сире­на выпила его одним махом, как стакан воды.
   Роджер улыбнулся, в темных глазах мелькнуло веселье.
   – Не хотите ли еще?
   – Пожалуй.
   «Если это поможет пережить предстоящую ночь, – подумала она, – то я готова выпить еще не один бокал, чтобы погрузиться в бессознательное состояние». Роджер исчез в толпе, а Сирена постаралась подавить очередной приступ беспокойства.
   Вдруг Трейгер придет в ярость из-за того, что жена посмела обратиться к генералу, обвинив в измене одного из его офицеров? Может, она действовала тем же образом, что и неведомая личность, которая предала ее и Натана? По мере того как вечер продолжался, тревожные мысЛи все больше овладевали ею.
   С вымученной улыбкой на лице Сирена приняла бокал из рук Роджера. Вино ударило ей в голову, и сомнения постепенно исчезли, уступив место безрассудному веселью. Ее беззаботный смех лихорадил толпившихся вокруг воен­ных, которые вели себя так, будто целую вечность не виде­ли женщину. Сирена беспечно дарила им ослепительные улыбки, которые они с благодарностью ловили.
   Раздосадованный Трейгер вышел из кабинета. Он оки­нул взглядом собравшихся и увидел, что его молодая жена находится в центре внимания. Первым порывом было вы­тащить ее из толпы, но он заметил брата, который, стоя в стороне, наблюдал за очередью из офицеров, терпеливо ожидавших, пока Сирена закончит пить, чтобы пригласить ее на танец.
   – Роджер, мне надо извиниться перед тобой, – на­чал Трейгер.
   – Не вижу необходимости. Я знал, что твоя возьмет. Как всегда.
   – И ты не сердишься? – настаивал Трейгер, озада­ченный неожиданным поведением брата и уверенный в том, что Роджер был готов сражаться за неугомонную девицу.
   – Да нет. Как говорится, в любви и на войне все средства хороши.
   Глубокая складка пересекла лоб Трейдера.
   – У меня такое чувство, что меня провели, – протя­нул он, глядя брату в глаза.
   – Если бы ты не встал на дыбы, защищая свою соб­ственность, то заметил бы это раньше, – хмыкнул Род­жер. – Как приятно сознавать, что хоть раз в жизни удалось перехитрить старшего брата! Если бы я женился на Сирене, ты никогда бы меня не простил, а я слишком дорожу нашими отношениями. Разумеется, она очарова­тельна, но у меня хватает ума понять, что ее сердце уже завоевано. Я могу лишь надеяться…
   Он умолк на полуслове, потому что подошла разгне­ванная Кларисса Болдуин и устремила на Трейгера сверка­ющий взор.
   – Вот, значит, чем ты отплатил за мою преданность, – яростно прошипела она, даже не заметив Роджера, который отступил назад. – Как ты посмел так поступить со мной, Трейгер!
   Капитан Грейсон недоумевал, что могло привлекать его в этой женщине. Насколько же она капризна и фальшива!
   Интерес ее ограничивался наслаждением, которое он мог дать в постели, да его состоянием.
   – Я женился на Сирене, потому что это отвечало моим целям, – резко ответил он.
   В его голосе звучали такие холод и отчуждение, что Кларисса вздрогнула, усомнившись в том, что знала Трей­гера по-настоящему.
   – Я не нуждаюсь в твоем разрешении, и будь я про­клят, если стану его просить у кого бы то ни было.
   Увидев эту сцену, Сирена решительно направилась к Трейгеру, но, услышав его первую реплику, ретировалась в толпу поклонников, стараясь скрыть боль, которую ей причинили его слова. Значит, он женился только потому, что это соответствовало его целям? Каким именно? Не­ужели предполагает использовать ее в интересах дела? Сирена взяла очередной бокал шампанского, надеясь за­глушить разочарование и обиду и сожалея, что не может оказаться за тысячу миль от Трейгера.
   Вдруг все замолчали, и Сирена нахмурилась, удивленная внезапной тишиной. Холодный голос Трейгера рассек воздух, лишив ее самообладания.
   – Полагаю, для одного вечера беспокойств более чем достаточно.
   Сирена вскинула ресницы и увидела Трейгера, кото­рый пробирался к ней, буравя ее безжалостным взглядом.
   Она подняла бокал, хотя предпочла бы послать своего мужа куда подальше, и предложила:
   – Присоединяйся к нам, мы здесь кое-что празднуем.
   От внимания Трейгера не ускользнул ее остекленевший взгляд. Претензии Клариссы не способствовали улучше­нию и без того мрачного настроения, а опьянение Сирены только усугубило его хандру.
   – Как я вижу, ты уже напраздновалась за двоих. – Он схватил ее за руку и повел к двери. – Ты намерена выбрать себе любовника из числа этих разомлевших олухов или ограни­чишься тем, что, раздразнив их, оставишь всю ночь терзаться?
   Его ядовитый выпад Сирена пропустила мимо ушей. Шипучий напиток, который она поглощала весь вечер, сделал свое дело.
   – Женщины имеют слабость к мужчинам в военной форме. Кстати, я праздновала твое отсутствие.
   – Клянусь, ты постоянный источник хлопот и ничего больше. Я не имел ни минуты покоя, с тех пор как встре­тил тебя. А теперь я прикован цепью к женщине, у кото­рой больше обожателей, чем звезд на небе, – отчитывал Трейгер жену, увлекая ее на лестницу.
   – По-моему, я не претендовала на твою драгоценную свободу. – Она попыталась сфокусировать взгляд на его рассерженном лице, но это оказалось ей не по силам, и спросила, все еще озадаченная репликой, которую Трейгер бросил Клариссе: – Зачем ты все-таки женился мне?
   – Не сомневаюсь, что мне предстоит вечно мучиться этим вопросом, – проворчал Трейгер, с сомнением глядя на следующий лестничный пролет.
   Он был недоволен оборотом, который приняли события этого вечера, и раздражен медлительностью Сирены, дви­гавшейся со скоростью улитки. Внезапно он подхватил ее на руки и понес наверх. Трейгер отпустил ее, только когда они оказались в комнате.
   От резких движений голова Сирены пошла кругом, и она вцепилась в отвороты его камзола, пытаясь сохранить равновесие.
   – Не было никакой необходимости переносить меня че­рез порог. Я предпочла бы пройти последние мили сама, – пробормотала она заплетающимся языком.
   Трейгер закатил глаза, прося небеса послать ему терпе­ние, но его мольбы не были услышаны.
   – В твоем состоянии тебе бы потребовалась вся ночь, чтобы совершить восхождение к апартаментам новобрачных.
   Апартаментам новобрачных? Сирена обвела взглядом комнату и пренебрежительно фыркнула: это едва ли соот­ветствовало ее представлениям о свадебной ночи. Вот чем все кончилось: она под домашним арестом в ставке патри­отов и замужем за человеком, которому на жену наплевать. Хуже некуда. Ее судьба связана с Трейгером Грейсоном, который мог быть мужчиной ее мечты, но не стал таковым из-за своего каменного сердца.
   Пока Сирена зигзагами пробиралась через всю комна­ту к зеркалу, Трейгер снял камзол и бросил его на спинку стула, не сводя глаз с соблазнительной блондинки. Роджер прав. У нее лицо ангела и тело богини. Неудивительно, что мужчины стадами пасутся вокруг. Перед Сиреной невоз-•можно устоять. «И все же она отнюдь не небесное создание, – подумал Трейгер, глядя, как русалка расчесывает свои шелковистые локоны. – Под обворожительной вне­шностью скрывается колдунья, способная своими выходка­ми посрамить самого дьявола. Она явилась из адской бездны в разгар войны, чтобы мучить меня и сводить с ума». Си­рена постоянно попадала в переделки, и он неизменно бро­сался на помощь, вместо того чтобы оставить ее расхлебывать кашу, которую сама же заварила. Весьма благородно, ни­чего не скажешь! Если бы не катастрофические послед­ствия его галантности…
   Трейгер тряхнул головой, пытаясь избавиться от на­важдения, но живо вспомнил ее в бухте: влажный блеск шелковистой кожи и безупречные черты, освещенные по­луденным солнцем. И тут же на него нахлынули воспоми­нания о ночи, проведенной в хижине, когда Сирена прижималась к нему, напуганная неистовством бури. Ни разу с тех пор он не видел выражения такого ужаса в ее глазах. У зеленоглазой русалки была только одна слабость, так же как и у Трейгера.
   Его слабостью была Сирена, ангел и дьяволица в од­ном лице, сводившая с ума своим переменчивым нравом. Трейгер разрывался между чувством долга и страстным желанием покорить необузданную плутовку.
   Трейгер встретился с ее взглядом в зеркале, заворо­женный сиянием свечей, отражавшихся в загадочных изум­рудных озерах. Казалось, перед ним простирался безбрежный океан, непредсказуемый и опасный, несмотря на обманчивое затишье. Трейгер невольно сделал шаг к Сирене, презирая себя за слабость к этой женщине, которая могла вознести его на небеса и низвергнуть в ад. Вдыхая ее аромат жасмина, он прижался губами к обнаженному плечу. Горячие ладони задержались на округлостях ее груди, несмотря на попытку Сирены уклониться от его при­косновений.
   – Воистину ты дочь самого дьявола, Сирена! – про­хрипел Трейгер голосом, низким от страсти. – Ты задол­жала мне эту ночь, заставив продираться через колючки, которыми окружила себя, как роза шипами. Твоя красота несравненна, но никакие доспехи не защитят душу мужчи­ны от твоих уколов.
   Сирена посмотрела в серебристые глаза.
   – Я всего лишь женщина, – возразила она дрожа­щим голосом. – У меня тоже есть потребности, которые ты не можешь понять и удовлетворить. То, что ты предла­гаешь, мимолетно, как порыв ветра. Рано или поздно ты продолжишь свой путь, оставив меня в неведении, вер­нешься ли ты вообще.
   Трейгер с трудом сдерживал раздражение. Ему было не до споров, и все же он попробовал убедить ее.
   – Мы слишком долго сражались друг с другом, Сирена, – тихо произнес он, приподняв ее подбородок. – Отдайся мне этой ночью как моя жена, позволь любить тебя, как я того жажду. И не отворачивайся, когда я целую тебя. Я прошу у тебя только одну ночь, ибо хочу понять, что же происходит между нами на самом деле. Неужели я прошу так много?
   Голос его звучал нежно и настойчиво, и Сирена была потрясена, увидев выражение беззащитности в глазах человека, которого считала бесчувственным, как скала. Сер­дце ее оттаяло, и тщательно скрываемая любовь вырвалась на волю. Этой ночью она покажет Трейгеру, какими могли бы стать их отношения, будь он способен на боль­шее, чем минутное увлечение. Сирена подарит ему ночь, которую он будет вспоминать каждый раз, когда попро­бует забыть свою жену.
   С манящей улыбкой на губах она расстегнула пуговицы рубашки и провела рукой по густой поросли волос у него на груди, ощущая частое биение его сердца. Сирена иску­шала Трейгера, используя все, чему научилась у него и что подсказывала ей женская интуиция. В ответ он трепетал под ласковыми прикосновениями блуждавших по его телу рук. Приподнявшись на цыпочки, Сирена прижалась к его губам и проложила жгучую цепочку поцелуев вдоль шеи.
   Трейгер неотрывно наблюдал, как она раздевалась. Наконец Сирена выпрямилась, прикрытая лишь рассыпав­шимися по груди золотистыми локонами, и, взяв его за руку, потянула к постели.
   – Я буду любить тебя так, как ты этого хотел, всем своим сердцем, дорожа каждой минутой близости, – про­шептала Сирена, скользя ладонями по его груди и густой полоске волос, тянувшейся вдоль живота. – Чего ты ждешь от женщины, которую взял в жены? – Она приподняла ресницы и устремила на него горячий взгляд. – Любви и преданности? Вам нужны моя душа, сэр, и мое сердце?
   Сирена наслаждалась прикосновениями к его могучему телу и сознанием того, как действуют ее ласки на этого мужчину, столь тщательно оберегавшего свои чувства. Ей хотелось, чтобы он был способен на большее, чем физичес­кое наслаждение от близости с женщиной. Каждая ее лас­ка дышала любовью, и Трейгер откликнулся тихим стоном, нарушившим тишину тускло освещенной комнаты.
   Он сходил с ума от желания, чувствуя на себе нежные руки, гладившие его шероховатую кожу, и остро ощущая контраст между ними. Сирена была женщиной до мозга костей – нежная и чувственная. Она владела прирожден­ным искусством дарить мужчине наслаждение, заставляя жаждать ее поцелуев и мучиться от жгучей потребности соединиться с ней. Трейгер был более не в силах выносить возбуждающих ласк и завладел губами Сирены, упиваясь сладким нектаром ее поцелуя. Руки его блуждали по тре­пещущему телу, страстные ласки доводили до исступления, чувства торжествовали над рассудком. Сирена взмывала на огненных крыльях к вершинам экстаза, и душа ее пари­ла, свободная и непокорная, оторвавшись от бренной обо­лочки.
   Гибкое тело Трейгера накрыло ее, и она выгнулась на­встречу мощным толчкам, приспосабливаясь к бешеному ритму. Сирена лихорадочно металась, не в состоянии вы­носить эту сладкую муку, умирая и возрождаясь, следуя за ним в бухту счастья, над которой простиралось усыпанное звездами бесконечное небо.
   Внезапно мир разлетелся вдребезги, и Сирена рухнула вниз с безумной высоты, прильнув к Трейгеру в бесконеч­ном падении. На одно волшебное мгновение земля пере­стала вращаться, и время остановилось.
   Когда Трейгер с хриплым стоном содрогнулся над ней, уткнувшись лицом ей в шею, Сирена ощутила ни с чем не сравнимое умиротворение. Любовь расцвела в ее сердце, готовом разорваться от избытка чувств, и запретные слова сорвались с языка, прежде чем она успела осознать, что говорит.
   – Трейгер, я люблю тебя…
   Он заключил ее в тесное кольцо своих рук и потерся подбородком о шелковистые волосы, вдыхая благоухание, которое стало частью его самого. Затем, не сказав ни сло­ва, осыпал быстрыми поцелуями ее плечо и протяжно вы­дохнул, когда их сердца замедлили свой неистовый бег.