— Ваш шеф, адмирал Ониси после капитуляции, конечно, покончил с собой?
— Естественно. В лучших традициях. Если вы решили совершить «сеппуку», обязательно пригласите двоих ближайших друзей, они помогут завершить церемонию, случись вам ошибиться. Адмирал сделал крестообразный разрез, вспоров живот слева направо, а потом вверх, до грудной кости, просто изумительно. Но не смертельно. И все же он отверг помощь. Целый день сидел, созерцая собственные внутренности, пока не умер. Чистосердечная просьба о прощении перед Императором. — Тигр махнул рукой. — Ладно, не буду портить вам обед. Вижу, некоторые наши обычаи чести действуют европейцам на нервы. А вот и лангуст. Красавец)
Лакированные коробочки с рисом, сырые перепелиные яйца, мелко нарезанные водоросли стояли перед ними. Потом перед каждым появилось овальное блюдо с огромным лангустом, голова и хвост которого обрамляло нарезанное ломтями розовое мясо. Бонд взял в руки палочки. К его удивлению, лангуст был сырым. Еще больше он изумился, когда голова лангуста, шевеля усами и клешнями, сползла с блюда и заковыляла по столу.
— Бог мой, Тигр! — воскликнул он. — Чертова скотина жива!
— В самом деле, Бондо-сан, — прошипел Тигр, — вы меня разочаровываете. Провал за провалом, к концу поездки я надеялся на лучшие результаты. Давайте ешьте, бросьте привередничать. Прекрасная японская кухня. Деликатес.
Бонд с иронией поклонился.
— Шимата! — сказал он. — Извините. Мне просто пришло в голову, что достопочтенный японский лангуст не пожелает быть сожранным живьем. Спасибо за дополнительную информацию. Я ошибался.
— Скоро вы привыкните к японскому образу жизни, — великодушно заметил Тигр.
— Меня скорее удивляет ваш образ смерти, — дружелюбно ответил Бонд и протянул свой стакан стоящей на коленях девушке — перед тем, как приниматься за водоросли, следовало собраться с силами.
— Естественно. В лучших традициях. Если вы решили совершить «сеппуку», обязательно пригласите двоих ближайших друзей, они помогут завершить церемонию, случись вам ошибиться. Адмирал сделал крестообразный разрез, вспоров живот слева направо, а потом вверх, до грудной кости, просто изумительно. Но не смертельно. И все же он отверг помощь. Целый день сидел, созерцая собственные внутренности, пока не умер. Чистосердечная просьба о прощении перед Императором. — Тигр махнул рукой. — Ладно, не буду портить вам обед. Вижу, некоторые наши обычаи чести действуют европейцам на нервы. А вот и лангуст. Красавец)
Лакированные коробочки с рисом, сырые перепелиные яйца, мелко нарезанные водоросли стояли перед ними. Потом перед каждым появилось овальное блюдо с огромным лангустом, голова и хвост которого обрамляло нарезанное ломтями розовое мясо. Бонд взял в руки палочки. К его удивлению, лангуст был сырым. Еще больше он изумился, когда голова лангуста, шевеля усами и клешнями, сползла с блюда и заковыляла по столу.
— Бог мой, Тигр! — воскликнул он. — Чертова скотина жива!
— В самом деле, Бондо-сан, — прошипел Тигр, — вы меня разочаровываете. Провал за провалом, к концу поездки я надеялся на лучшие результаты. Давайте ешьте, бросьте привередничать. Прекрасная японская кухня. Деликатес.
Бонд с иронией поклонился.
— Шимата! — сказал он. — Извините. Мне просто пришло в голову, что достопочтенный японский лангуст не пожелает быть сожранным живьем. Спасибо за дополнительную информацию. Я ошибался.
— Скоро вы привыкните к японскому образу жизни, — великодушно заметил Тигр.
— Меня скорее удивляет ваш образ смерти, — дружелюбно ответил Бонд и протянул свой стакан стоящей на коленях девушке — перед тем, как приниматься за водоросли, следовало собраться с силами.
10. Курсы усовершенствования
Тигр и Бонд стояли в тени аллеи гигантских криптомерий, разглядывая увешанных фотокамерами паломников, идущих к знаменитому святилищу Исэ, главному храму синтоистов. Тигр сказал:
— Ну, хорошо. Посмотрели вы на этих людей. Они молятся богине солнца. Сделайте то же самое, не привлекая к себе внимания.
По чисто выметенной дорожке Бонд прошел под огромной деревянной аркой и смешался с толпой перед храмом. Двое священников в причудливых красных кимоно и черных шапочках наблюдали за паломниками. Бонд поклонился в сторону храма, бросил монетку в кружку для подаяний, громко хлопнул в ладоши и, склонив голову в молитве, вновь хлопнул в ладоши и отошел.
— Хорошо, — сказал Тигр. — Один из священников обратил на вас внимание, публика просто не заметила. Можно было хлопнуть и погромче. Это привлекает внимание богини и предков к вашей молитве. О чем же вы молились?
— Боюсь, ни о чем. Просто старался правильно выполнять все действия.
— Богиня отблагодарит вас за усердие. В будущем. А теперь в машину, надо еще кое на что посмотреть.
Бонд застонал. На стоянке орды школьников выплескивались из автобусов; кричали и свистели в свистки диспетчеры, помогая водителям припарковываться. Хихикающие девочки были упакованы в синие платья и черные хлопчатобумажные чулки, на ребятах наглухо застегнутые форменные кители со стоячими воротниками.
Тигр продирался через толпу. Выбравшись, он улыбнулся:
— Вы что-нибудь заметили, Бондо-сан?
— Стадо симпатичных девчонок. Слишком молоды для меня.
— Нет. Вчера многие из них пялились бы на вас, хихикали и верещали «гейджин»! Сегодня вы иностранцем не выглядите. Изменились не только внешность и манеры, появилась уверенность. Чувствуете себя в своей тарелке. — Тигр просиял золотозубой улыбкой. — Система Танаки. Не смейтесь, не так уж это и глупо.
Вадакин, стоящая на дороге к древней столице страны Киото, была обычной маленькой горной деревушкой. Тигр сказал что-то водителю такси и вскоре они остановились у длинного, похожего на коровник здания на задней улице. Пахло скотом и навозом. С ними поздоровался человек, назвавшийся старшим скотником. У него были румяные щеки и умные добрые глаза, как и у его коллег где-нибудь в Шотландии или Тироле. Они долго разговаривали с Тигром. Человек взглянул на Бонда, в глазах у него мелькнул озорной огонек, поклонился и пригласил в дом. Внутри было прохладно. В стойлах, пережевывая жвачку, лежали жирные коричневые коровы. Маленький веселый песик лизал морду коровы, и время от времени его тоже смачно облизывали. Скотник поднял жердь и что-то сказал корове, та зашевелилась и неуклюже поднялась на ноги, пошатываясь, вышла на солнце и уставилась на Тигра и Бонда.
Скотник приволок упаковку пива, открыл бутылку и протянул Бонду. Тигр безапелляционно заявил:
— Напоите корову.
Бонд взял бутылку и браво направился к корове, которая подняла морду и открыла пасть, куда Бонд и запихал горлышко бутылки. Корова в восторге чуть не проглотила бутылку и облизала шершавым языком руку Бонду. Бонд не дрогнул ни мускулом. Он уже привык к штучкам Тигра и решил реагировать на все в духе камикадзе, что бы там Тигр ни придумывал.
А скотник протягивал Бонду бутылку с жидкостью, смахивающей на обыкновенную воду. Тигр сказал:
— Это «шоку». Отличный джин. Наберите в рот, спрысните корове спину и вотрите в шкуру.
«Надеется, гад, что я глотну чертово снадобье и задохнусь», — решил Бонд. Он благополучно проделал упражнение и поскреб корове спину, та была в экстазе…
— Что еще? — воинственно спросил Бонд. — Чем эта скотина будет со мной расплачиваться?
Тигр рассмеялся и перевел слова Бонда скотнику, тот тоже засмеялся и взглянул на Бонда чуть ли не с уважением. Тигр протянул деньги. Поклонившись, они вернулись в машину и отправились в деревню, где оказались в ресторанчике, сверкающем, безупречно чистом и совершенно пустом. Тигр сделал заказ и они уселись на чудесные европейские стулья, за нормальный стол, и улыбающаяся девушка принесла саке. Бонд, надеясь смыть привкус джина, залпом проглотил первую порцию.
— А теперь объясните, что это была за комедия, — потребовал он.
Тигр чувствовал себя великолепно:
— Сейчас попробуете самую сочную говядину в мире. Такой не найдете в лучшем ресторане Токио. Это стадо принадлежит моему приятелю. Скотник нормальный парень, а? Спаивает каждой корове четыре пинты пива в день и устраивает им массаж с «шоку». Еще они жрут овсянку. Любите говядину?
— Нет, — сказал Бонд флегматично, — не люблю.
— Жаль, — сказал Тигр, вовсе не выглядя разочарованным. — Это лучший за пределами Аргентины бифштекс. Вы его заслужили. Скотника покорило ваше профессиональное обращение с коровой.
— Ну и что это доказывает? — спросил Бонд с кислой миной. — Куда вы меня потащите после обеда?
Принесли бифштекс со множеством приправ, включая чашечку крови, от которой Бонд отказался. Но мясо можно было резать, ничего подобного Бонду действительно пробовать еще не приходилось. Тигр, вовсю работая челюстями, рассказывал:
— Поедем в наш тренировочный лагерь. Это недалеко, в горах, в старой крепости. Известен как «Центральная школа альпинизма». Интереса у местных жителей не вызывает, а мои люди обучаются здесь искусству «нинюцу» — это, буквально, «искусство быть невидимым». Парни, которых вы увидите, уже овладели, по крайней мере, десятью из восемнадцати основных принципов «бусидо», или «пути воина», и сейчас тренируются, как «ниндзя-невидимки»: веками так готовили шпионов, убийц и диверсантов. Вы увидите, как ходят по воде, по стенам и потолку, вам покажут, с помощью каких приспособлений можно просидеть под водой целый день. Много чего покажут. Не считая отличной физической подготовки, ниндзя, разумеется, никакие не супермены, как это приписывают им легенды. Конечно, секреты «нинюцу» и сейчас тщательно оберегаются, владеют ими две основные школы, Ига и Тогакуре, из них же мои инструкторы. Думаю, вам это может пригодиться. Я не люблю агентов с пистолетами и прочими тяжестями. В Китае, Корее и России, где я в основном работаю, обладание оружием при аресте — очевидное доказательство вины. Мои люди должны уметь убивать без оружия. Палки и тонкой цепочки, от которых легко избавиться, вполне достаточно. Ясно?
— Разумно. У нас есть такой же центр для подразделений коммандо. Ну, конечно, ваши дзюдо и каратэ — особое искусство. А как ваши успехи в дзюдо. Тигр? Тигр оскалился:
— Всего лишь черный пояс седьмого дана. Красный пояс, это от восьмого до одиннадцатого дана, так и не получил. Надо забросить все остальные дела. А зачем? Чтобы к похоронам получить двенадцатый, последний дан? Прокувыркаться всю жизнь в академии Кодокан в Токио? Нет уж. Это для психов, — он улыбнулся. — Отказаться от саке! От девок! И ведь может так никогда и не удастся сцепиться с каким-нибудь сукиным сыном с пистолетом. В обычной жизни мастер дзюдо — это помесь монаха с балетным танцовщиком. Не мой стиль!
Вновь они пылили по пустынной дороге. Какое-то чувство заставило Бонда взглянуть назад через прикрывавшую стекло изящную кружевную занавеску, отличительный признак местных такси и опасную помеху для водителя. Далеко позади виднелся одинокий мотоциклист. Позднее, когда они свернули с горы, тот продолжал двигаться за ними.
Бонд сказал Тигру, тот пожал плечами:
— Патрульный полицейский, наверное. А если нет, он выбрал неподходящее время и место.
У крепости была типичная рогатая, как на японских гравюрах, крыша. Стояла она в ущелье, где, вероятно, некогда был важный горный проход; старинная пушка торчала на вершине гигантской, слегка скошенной, сложенной из черных гранитных блоков стены.
Их остановили у ворот перед деревянным мостом через наполненный водой ров, и затем перед входом в крепость. Тигр показывал пропуск, охрана в штатском вежливо шипела и низко кланялась, и звякал колокол на верхнем ярусе высокого сооружения, весьма, как заметил Бонд из внутреннего дворика, облезлого.
Когда машина остановилась, из дверей замка высыпались молодые люди в шортах и кедах, выстраиваясь в шеренгу за тремя мужчинами постарше. Тигру, царственно вышедшему из машины, они отвесили земные поклоны. Тигр и Бонд тоже поклонились.
Тигр коротко поздоровался со старшими и быстро заговорил, прерываемый почтительными «Хай» мужчины среднего возраста, явно руководителя всей команды. С последним «Хай, Танака-сан», тот повернулся к курсантам. Их было двадцать с лишним человек, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Старший выкрикивал номера, и из строя вышло шесть человек. Получив приказания, они побежали в замок. Тигр объяснил Бонду:
— Они оденут маскировочные костюмы и уйдут в горы. Если кто-нибудь бродит вокруг, они его сюда доставят. А сейчас нам покажут учебную атаку на крепость. — Тигр выкрикнул еще несколько команд, курсанты мгновенно исчезли. В сопровождении старшего инструктора, с которым Тигр оживленно переговаривался, они с Бондом отправились на мост. Через четверть часа с крепостного чала над ними раздался свисток, и мгновенно в лесу, слева от них, показалось десять человек. С головы до ног те были затянуты в черные комбинезоны, лишь глаза сверкали в прорезях капюшонов. Сбежав к краю рва, они мгновенно надели овальные плоские поплавки из какого-то легкого дерева, вероятно бальсы, и, как на лыжах, заскользили по воде к подножию высокой черной стены. Здесь они сбросили поплавки, вытащили из карманов комбинезонов мотки тонких веревок и небольшие металлические костыли и, как стремительные черные пауки, побежали вверх по стене.
Тигр повернулся к Бонду:
— Имитируются ночные действия. Через несколько дней вам предстоит нечто подобное. Заметьте, на концах веревок крюки, которыми цепляются за трещины в камнях.
Инструктор что-то сказал Тигру и показал рукой. Тигр кивнул:
— Замыкающий — самый слабый в команде. Инструктор думает, он скоро сорвется.
Цепочка штурмующих почти достигла вершины двухсотфутовой стены, и, когда оставалось пройти всего несколько ярдов, замыкающий потерял опору и с криком ужаса полетел вниз по отвесной черной стене. Тело его ударилось о камни и врезалось в стоячую воду рва. Инструктор что-то пробормотал, сорвал с себя рубашку, взобрался на ограждение моста и прыгнул вниз с высоты сотни футов. Это был отличный прыжок и, вынырнув, он стремительным кролем поплыл к плавающему лицом вниз телу. Тигр повернулся к Бонду:
— Один черт, все равно он бы провалился на экзаменах. Пойдемте во двор. Бойцы взяли стену и сейчас продемонстрируют приемы «боджуцу» против обороняющихся — это бой с палками.
Бонд бросил взгляд на инструктора, буксировавшего труп к берегу, а это, несомненно, был уже труп. Интересно, кто-нибудь провалится на экзаменах в «боджуцу»? Неудачи в тренировочном центре Тигра несли смерть!
А во внутреннем дворике, разбившись на пары, бойцы изгибались в стремительных схватках. В руках у них были толстые, в два ярда длиной, палки Они нападали и отбивали удары, делали выпады, целясь в живот, использовали палку как пику или проводили приемы, сцепившись лицом к лицу.
Бонда удивило, что сокрушительные удары в пах не производили никакого впечатления на курсантов; сам бы он уже корчился в агонии. Он спросил об этом у Тигра, тот, увлеченный боем, сказал, что объяснит позднее. Тем временем защитники крепости постепенно теснили нападавших. Люди в черном падали без сознания, или лежали, со стонами прижимая руки к голове, животу и яйцам. Инструктор резко свистнул, и бой окончился. Оборонявшиеся победили.
Появился доктор и обошел павших, а оставшиеся на ногах низко поклонились друг другу, а потом Тигру. Тигр произнес короткую речь, в которой, перевел он Бонду, поздравил участников с впечатляющими учениями.
Бонда повели в замок на чаепитие, а потом на выставку вооружения «ниндзя». Были там стальные метательные звезды с заточенными лучами, размером с серебряный доллар, цепи с острыми грузиками на концах, их использовали как лассо в Южной Америке, колючки из гвоздей против босоногих преследователей (Бонд припомнил, что такие же применяли бойцы Сопротивления против немецких автомобилей), полые бамбуковые трубки для дыхания под водой (Бонду приходилось пользоваться ими на Карибских островах), всевозможные медные кастеты, перчатки, усеянные на внутренней стороне множеством очень острых, слегка загнутых крючков для «хождения» по стенам и потолку, и целая куча столь же примитивных устройств. Бонд демонстрировал одобрение и изумление и вспоминал русскую «штучку», имевшую большой успех в Западной Германии — газовый пистолет, не оставлявший следов, а у жертвы были все симптомы сердечной недостаточности. Все эти Тигриные «ниндзя» просто детский сад!
Во дворе командир поисковой группы доложил, что обнаружены следы мотоцикла, развернувшегося назад в миле от замка. Ничего более не замечено. Прощальные поклоны, и вновь они в пути по дороге в Киото.
— Ну, Бондо-сан, как вам мой центр?
— Впечатляет. Отличная подготовка, но, боюсь, маскировочная одежда и ваше оружие — вещественные доказательства ничуть не хуже пистолета. Ну, они действительно очень быстро вскарабкались по стене, и приемы «боджуцу» могут здорово пригодиться против ночного хулигана с велосипедной цепью или выкидным ножом. Закажу себе, пожалуй, двухъярдовую трость.
Тигр облизал губы:
— Такое ощущение, что драки вы видели только в дешевых вестернах. Попробовали бы пробраться в Северную Корею, одевшись простым крестьянином.
Бонд страшно устал. Жаль было парня, погибшего на потеху ему и Тигра. Он резко сказал:
— Никто из ваших «ниндзя» не протянул бы и дня в Восточном Берлине, — и угрюмо замолчал.
— Ну, хорошо. Посмотрели вы на этих людей. Они молятся богине солнца. Сделайте то же самое, не привлекая к себе внимания.
По чисто выметенной дорожке Бонд прошел под огромной деревянной аркой и смешался с толпой перед храмом. Двое священников в причудливых красных кимоно и черных шапочках наблюдали за паломниками. Бонд поклонился в сторону храма, бросил монетку в кружку для подаяний, громко хлопнул в ладоши и, склонив голову в молитве, вновь хлопнул в ладоши и отошел.
— Хорошо, — сказал Тигр. — Один из священников обратил на вас внимание, публика просто не заметила. Можно было хлопнуть и погромче. Это привлекает внимание богини и предков к вашей молитве. О чем же вы молились?
— Боюсь, ни о чем. Просто старался правильно выполнять все действия.
— Богиня отблагодарит вас за усердие. В будущем. А теперь в машину, надо еще кое на что посмотреть.
Бонд застонал. На стоянке орды школьников выплескивались из автобусов; кричали и свистели в свистки диспетчеры, помогая водителям припарковываться. Хихикающие девочки были упакованы в синие платья и черные хлопчатобумажные чулки, на ребятах наглухо застегнутые форменные кители со стоячими воротниками.
Тигр продирался через толпу. Выбравшись, он улыбнулся:
— Вы что-нибудь заметили, Бондо-сан?
— Стадо симпатичных девчонок. Слишком молоды для меня.
— Нет. Вчера многие из них пялились бы на вас, хихикали и верещали «гейджин»! Сегодня вы иностранцем не выглядите. Изменились не только внешность и манеры, появилась уверенность. Чувствуете себя в своей тарелке. — Тигр просиял золотозубой улыбкой. — Система Танаки. Не смейтесь, не так уж это и глупо.
Вадакин, стоящая на дороге к древней столице страны Киото, была обычной маленькой горной деревушкой. Тигр сказал что-то водителю такси и вскоре они остановились у длинного, похожего на коровник здания на задней улице. Пахло скотом и навозом. С ними поздоровался человек, назвавшийся старшим скотником. У него были румяные щеки и умные добрые глаза, как и у его коллег где-нибудь в Шотландии или Тироле. Они долго разговаривали с Тигром. Человек взглянул на Бонда, в глазах у него мелькнул озорной огонек, поклонился и пригласил в дом. Внутри было прохладно. В стойлах, пережевывая жвачку, лежали жирные коричневые коровы. Маленький веселый песик лизал морду коровы, и время от времени его тоже смачно облизывали. Скотник поднял жердь и что-то сказал корове, та зашевелилась и неуклюже поднялась на ноги, пошатываясь, вышла на солнце и уставилась на Тигра и Бонда.
Скотник приволок упаковку пива, открыл бутылку и протянул Бонду. Тигр безапелляционно заявил:
— Напоите корову.
Бонд взял бутылку и браво направился к корове, которая подняла морду и открыла пасть, куда Бонд и запихал горлышко бутылки. Корова в восторге чуть не проглотила бутылку и облизала шершавым языком руку Бонду. Бонд не дрогнул ни мускулом. Он уже привык к штучкам Тигра и решил реагировать на все в духе камикадзе, что бы там Тигр ни придумывал.
А скотник протягивал Бонду бутылку с жидкостью, смахивающей на обыкновенную воду. Тигр сказал:
— Это «шоку». Отличный джин. Наберите в рот, спрысните корове спину и вотрите в шкуру.
«Надеется, гад, что я глотну чертово снадобье и задохнусь», — решил Бонд. Он благополучно проделал упражнение и поскреб корове спину, та была в экстазе…
— Что еще? — воинственно спросил Бонд. — Чем эта скотина будет со мной расплачиваться?
Тигр рассмеялся и перевел слова Бонда скотнику, тот тоже засмеялся и взглянул на Бонда чуть ли не с уважением. Тигр протянул деньги. Поклонившись, они вернулись в машину и отправились в деревню, где оказались в ресторанчике, сверкающем, безупречно чистом и совершенно пустом. Тигр сделал заказ и они уселись на чудесные европейские стулья, за нормальный стол, и улыбающаяся девушка принесла саке. Бонд, надеясь смыть привкус джина, залпом проглотил первую порцию.
— А теперь объясните, что это была за комедия, — потребовал он.
Тигр чувствовал себя великолепно:
— Сейчас попробуете самую сочную говядину в мире. Такой не найдете в лучшем ресторане Токио. Это стадо принадлежит моему приятелю. Скотник нормальный парень, а? Спаивает каждой корове четыре пинты пива в день и устраивает им массаж с «шоку». Еще они жрут овсянку. Любите говядину?
— Нет, — сказал Бонд флегматично, — не люблю.
— Жаль, — сказал Тигр, вовсе не выглядя разочарованным. — Это лучший за пределами Аргентины бифштекс. Вы его заслужили. Скотника покорило ваше профессиональное обращение с коровой.
— Ну и что это доказывает? — спросил Бонд с кислой миной. — Куда вы меня потащите после обеда?
Принесли бифштекс со множеством приправ, включая чашечку крови, от которой Бонд отказался. Но мясо можно было резать, ничего подобного Бонду действительно пробовать еще не приходилось. Тигр, вовсю работая челюстями, рассказывал:
— Поедем в наш тренировочный лагерь. Это недалеко, в горах, в старой крепости. Известен как «Центральная школа альпинизма». Интереса у местных жителей не вызывает, а мои люди обучаются здесь искусству «нинюцу» — это, буквально, «искусство быть невидимым». Парни, которых вы увидите, уже овладели, по крайней мере, десятью из восемнадцати основных принципов «бусидо», или «пути воина», и сейчас тренируются, как «ниндзя-невидимки»: веками так готовили шпионов, убийц и диверсантов. Вы увидите, как ходят по воде, по стенам и потолку, вам покажут, с помощью каких приспособлений можно просидеть под водой целый день. Много чего покажут. Не считая отличной физической подготовки, ниндзя, разумеется, никакие не супермены, как это приписывают им легенды. Конечно, секреты «нинюцу» и сейчас тщательно оберегаются, владеют ими две основные школы, Ига и Тогакуре, из них же мои инструкторы. Думаю, вам это может пригодиться. Я не люблю агентов с пистолетами и прочими тяжестями. В Китае, Корее и России, где я в основном работаю, обладание оружием при аресте — очевидное доказательство вины. Мои люди должны уметь убивать без оружия. Палки и тонкой цепочки, от которых легко избавиться, вполне достаточно. Ясно?
— Разумно. У нас есть такой же центр для подразделений коммандо. Ну, конечно, ваши дзюдо и каратэ — особое искусство. А как ваши успехи в дзюдо. Тигр? Тигр оскалился:
— Всего лишь черный пояс седьмого дана. Красный пояс, это от восьмого до одиннадцатого дана, так и не получил. Надо забросить все остальные дела. А зачем? Чтобы к похоронам получить двенадцатый, последний дан? Прокувыркаться всю жизнь в академии Кодокан в Токио? Нет уж. Это для психов, — он улыбнулся. — Отказаться от саке! От девок! И ведь может так никогда и не удастся сцепиться с каким-нибудь сукиным сыном с пистолетом. В обычной жизни мастер дзюдо — это помесь монаха с балетным танцовщиком. Не мой стиль!
Вновь они пылили по пустынной дороге. Какое-то чувство заставило Бонда взглянуть назад через прикрывавшую стекло изящную кружевную занавеску, отличительный признак местных такси и опасную помеху для водителя. Далеко позади виднелся одинокий мотоциклист. Позднее, когда они свернули с горы, тот продолжал двигаться за ними.
Бонд сказал Тигру, тот пожал плечами:
— Патрульный полицейский, наверное. А если нет, он выбрал неподходящее время и место.
У крепости была типичная рогатая, как на японских гравюрах, крыша. Стояла она в ущелье, где, вероятно, некогда был важный горный проход; старинная пушка торчала на вершине гигантской, слегка скошенной, сложенной из черных гранитных блоков стены.
Их остановили у ворот перед деревянным мостом через наполненный водой ров, и затем перед входом в крепость. Тигр показывал пропуск, охрана в штатском вежливо шипела и низко кланялась, и звякал колокол на верхнем ярусе высокого сооружения, весьма, как заметил Бонд из внутреннего дворика, облезлого.
Когда машина остановилась, из дверей замка высыпались молодые люди в шортах и кедах, выстраиваясь в шеренгу за тремя мужчинами постарше. Тигру, царственно вышедшему из машины, они отвесили земные поклоны. Тигр и Бонд тоже поклонились.
Тигр коротко поздоровался со старшими и быстро заговорил, прерываемый почтительными «Хай» мужчины среднего возраста, явно руководителя всей команды. С последним «Хай, Танака-сан», тот повернулся к курсантам. Их было двадцать с лишним человек, от двадцати пяти до тридцати пяти лет. Старший выкрикивал номера, и из строя вышло шесть человек. Получив приказания, они побежали в замок. Тигр объяснил Бонду:
— Они оденут маскировочные костюмы и уйдут в горы. Если кто-нибудь бродит вокруг, они его сюда доставят. А сейчас нам покажут учебную атаку на крепость. — Тигр выкрикнул еще несколько команд, курсанты мгновенно исчезли. В сопровождении старшего инструктора, с которым Тигр оживленно переговаривался, они с Бондом отправились на мост. Через четверть часа с крепостного чала над ними раздался свисток, и мгновенно в лесу, слева от них, показалось десять человек. С головы до ног те были затянуты в черные комбинезоны, лишь глаза сверкали в прорезях капюшонов. Сбежав к краю рва, они мгновенно надели овальные плоские поплавки из какого-то легкого дерева, вероятно бальсы, и, как на лыжах, заскользили по воде к подножию высокой черной стены. Здесь они сбросили поплавки, вытащили из карманов комбинезонов мотки тонких веревок и небольшие металлические костыли и, как стремительные черные пауки, побежали вверх по стене.
Тигр повернулся к Бонду:
— Имитируются ночные действия. Через несколько дней вам предстоит нечто подобное. Заметьте, на концах веревок крюки, которыми цепляются за трещины в камнях.
Инструктор что-то сказал Тигру и показал рукой. Тигр кивнул:
— Замыкающий — самый слабый в команде. Инструктор думает, он скоро сорвется.
Цепочка штурмующих почти достигла вершины двухсотфутовой стены, и, когда оставалось пройти всего несколько ярдов, замыкающий потерял опору и с криком ужаса полетел вниз по отвесной черной стене. Тело его ударилось о камни и врезалось в стоячую воду рва. Инструктор что-то пробормотал, сорвал с себя рубашку, взобрался на ограждение моста и прыгнул вниз с высоты сотни футов. Это был отличный прыжок и, вынырнув, он стремительным кролем поплыл к плавающему лицом вниз телу. Тигр повернулся к Бонду:
— Один черт, все равно он бы провалился на экзаменах. Пойдемте во двор. Бойцы взяли стену и сейчас продемонстрируют приемы «боджуцу» против обороняющихся — это бой с палками.
Бонд бросил взгляд на инструктора, буксировавшего труп к берегу, а это, несомненно, был уже труп. Интересно, кто-нибудь провалится на экзаменах в «боджуцу»? Неудачи в тренировочном центре Тигра несли смерть!
А во внутреннем дворике, разбившись на пары, бойцы изгибались в стремительных схватках. В руках у них были толстые, в два ярда длиной, палки Они нападали и отбивали удары, делали выпады, целясь в живот, использовали палку как пику или проводили приемы, сцепившись лицом к лицу.
Бонда удивило, что сокрушительные удары в пах не производили никакого впечатления на курсантов; сам бы он уже корчился в агонии. Он спросил об этом у Тигра, тот, увлеченный боем, сказал, что объяснит позднее. Тем временем защитники крепости постепенно теснили нападавших. Люди в черном падали без сознания, или лежали, со стонами прижимая руки к голове, животу и яйцам. Инструктор резко свистнул, и бой окончился. Оборонявшиеся победили.
Появился доктор и обошел павших, а оставшиеся на ногах низко поклонились друг другу, а потом Тигру. Тигр произнес короткую речь, в которой, перевел он Бонду, поздравил участников с впечатляющими учениями.
Бонда повели в замок на чаепитие, а потом на выставку вооружения «ниндзя». Были там стальные метательные звезды с заточенными лучами, размером с серебряный доллар, цепи с острыми грузиками на концах, их использовали как лассо в Южной Америке, колючки из гвоздей против босоногих преследователей (Бонд припомнил, что такие же применяли бойцы Сопротивления против немецких автомобилей), полые бамбуковые трубки для дыхания под водой (Бонду приходилось пользоваться ими на Карибских островах), всевозможные медные кастеты, перчатки, усеянные на внутренней стороне множеством очень острых, слегка загнутых крючков для «хождения» по стенам и потолку, и целая куча столь же примитивных устройств. Бонд демонстрировал одобрение и изумление и вспоминал русскую «штучку», имевшую большой успех в Западной Германии — газовый пистолет, не оставлявший следов, а у жертвы были все симптомы сердечной недостаточности. Все эти Тигриные «ниндзя» просто детский сад!
Во дворе командир поисковой группы доложил, что обнаружены следы мотоцикла, развернувшегося назад в миле от замка. Ничего более не замечено. Прощальные поклоны, и вновь они в пути по дороге в Киото.
— Ну, Бондо-сан, как вам мой центр?
— Впечатляет. Отличная подготовка, но, боюсь, маскировочная одежда и ваше оружие — вещественные доказательства ничуть не хуже пистолета. Ну, они действительно очень быстро вскарабкались по стене, и приемы «боджуцу» могут здорово пригодиться против ночного хулигана с велосипедной цепью или выкидным ножом. Закажу себе, пожалуй, двухъярдовую трость.
Тигр облизал губы:
— Такое ощущение, что драки вы видели только в дешевых вестернах. Попробовали бы пробраться в Северную Корею, одевшись простым крестьянином.
Бонд страшно устал. Жаль было парня, погибшего на потеху ему и Тигра. Он резко сказал:
— Никто из ваших «ниндзя» не протянул бы и дня в Восточном Берлине, — и угрюмо замолчал.
11. Лекция по анатомии
К вящему облегчению Бонда ночь они провели в лучшем отеле Киото «Мияко». Нормальная кровать, кондиционер, сортир в европейском стиле, никаких восточных излишеств. Более того, Тигр сообщил, что, к сожалению, у него обед с шефом полиции префектуры, и обрадованный Бонд заказал в номер пинту «Джека Даниеля» и двойную порцию яиц по-бенедиктински. Потом, единственно из чувства долга, посмотрел «Семь детективов», знаменитый местный телесериал (убийцу вычислить не смог), завалился в постель и проспал двенадцать часов.
На следующее утро, мучимый укорами совести, он согласился с предложением Тигра отправиться в старейший бордель Японии. Затем предстояло ехать в Осаку и оттуда, через Внутреннее море, на южный остров Кюсю.
— Малость рановато для борделя, — только и сказал он.
Тигр рассмеялся:
— Вечно в вас бушуют низменные инстинкты, Бондо-сан. Проституция у нас запрещена. А едем мы с вами осматривать национальную достопримечательность.
— Лихо!
В борделе опять вежливо шипели и кланялись, а экскурсовод подарил им красивые буклеты. Это был квартал «красных фонарей» древней столицы. По сверкающим полам шли они из комнаты в комнату, разглядывая следы ударов мечей на деревянных колоннах. Тигр заявил, что так, пылая страстью и нетерпением, развлекались самураи. Бонд спросил, сколько же здесь было спален. Казалось, весь дом состоял из одной огромной кухни и множества столовых.
— Четыре комнаты, — ответил экскурсовод.
— Таких борделей не бывает, — заявил Бонд. — Нужен мгновенный оборот, как в казино.
— Бондо-сан, — жалобно сказал Тигр, — не забывайте, у нас разный образ жизни. В давние времена здесь отдыхали и восстанавливали силы. Подавали еду, здесь музицировали, рассказывали истории. Писали «танка». Вот посмотрите на эту надпись на стене: «Завтра все будет внове». Не дурак ведь это написал.
— А потом он бросил перо, схватился за меч и заорал: «Когда освободится четвертая комната?». Действительно, памятник старины! Это как в новых африканских странах. Там утверждают, что в людоедском котле из хижины вождя варили ямс для голодных детишек. Все пытаются отречься от ужасного прошлого, а нет, чтобы гордиться им. Как мы от Кровавого Моргана, или от Нэлл Гвинн. Великий убийца и великая шлюха — тоже наша история. Зачем же выдавать ваш старейший бордель за шекспировский Стратфорд-на-Эвоне.
Тигр расхохотался:
— Бондо-сан, ваша трактовка нашей истории просто возмутительна. Поехали, подышим чистым морским воздухом.
«Марасаки Мару» была новейшим трехтысячетонным судном со всеми удобствами океанского лайнера. Толпы провожающих махали с причала, как будто предстояло путешествие через Атлантику, а не прогулка по длинному озеру. Бросали на борт серпантин, над группами на причале торчали плакаты, объявлявшие их принадлежность к офисам, школам, клубам. Казалось, путешествует вся Япония, отправляется на каникулы, навещает родственников или святыни, просто осматривает достопримечательности страны.
Судно величественно проходило среди бесчисленных скалистых островков. Тигр сказал, что недалеко есть замечательные водовороты, «что-то вроде сортирных смывов, специально для самоубийц». В ресторане первого класса они заказали омлеты с ветчиной и саке. Тигр был в менторском настроении — и решил поправить невежественные суждения Бонда о японской культуре:
— Бондо-сан, вы пытались когда-нибудь оценить изящество японской «танка» или «хайку»; это классические формы нашей поэзии. Вы слышали о Басе?
— Нет, — вежливо ответил Бонд, — а кто это?
— Ну конечно, — с горечью сказал Тигр. — Вы ведь сочтете меня олухом, не знай я Шекспира, Данте или Гете. А Басе, живший в семнадцатом веке, столь же велик.
— И что он написал?
— Это был странствующий поэт. Любимый жанр — «хайку», стихотворение из семнадцати слогов. — Тигр принял задумчивый вид и произнес:
Горечь едкой редьки
Впивается в губы.
Чувствую осени ветер.
— Ничего это вам не говорит? Или вот:
Мотылек
Омывает крылья
Ароматами сада.
— Ощущаете красоту образа?
— Трудноуловимо, по сравнению с Шекспиром.
В хижине рыбака
Шуршанье сушеных креветок
Смешалось с пеньем сверчка.
Тигр с надеждой взглянул на Бонда.
— Не улавливаю, — ответил тот виновато.
— Вам непонятна образность этих стихов? Моментальное проникновение в человеческую сущность, в природу? Окажите мне любезность, Бондо-сан. Напишите «хайку» для меня. Уверен, вам это удастся. В конце концов, хоть какое-то образование у вас есть?
Бонд рассмеялся:
— Учил латынь и греческий. Все о Цезаре и ему подобных. Никакого толку, когда пытаешься заказать чашечку кофе в Риме или Афинах. Тригонометрию учил и благополучно забыл. Но дайте мне перо и лист бумаги, я попробую. — И, обхватив руками голову, Бонд склонился над столом. Писал, перечеркивал, переписывал, и, наконец, сказал:
— Вот, Тигр, слушайте. Что-то вроде старика Басе и куда содержательней:
Жизнь дается лишь дважды:
Когда мать рожает тебя,
И когда смотришь смерти в глаза.
Тигр тихо хлопнул в ладони и с удовольствием сказал:
— Но это великолепно, Бондо-сан. Так искренне. — Он взял ручку и нацарапал на листе несколько иероглифов. Подкачал головой: — Нет, по-японски не звучит. Не совпадает количество слогов. Но попытка вполне удачная. — Он посмотрел на Бонда:
— Думали о предстоящем деле?
— Может быть, — невозмутимо ответил Бонд.
— Не можете не думать.
— Будет трудно чисто технически. О морали я уж и не говорю. В нашем случае, к сожалению, цель оправдывает средства.
— То есть, ваша безопасность не является камнем преткновения?
— Да нет, бывала работенка и похуже.
— А вы стоик. Не цепляетесь за жизнь, как большинство европейцев. — Тигр сочувственно посмотрел на Бонда: — Наверное, есть причины?
Бонд помешкал:
— Ничего особенного. И, ради Бога, Тигр, перестаньте! Бросьте эту вашу японскую занудливость. Налейте саке, и ответьте-ка на вчерашний вопрос: почему ваши парни не реагировали на удары по яйцам? Вот это мне может пригодиться, а вы лезете с какой-то дурацкой поэзией.
Тигр, посмеиваясь, заказал саке:
— К сожалению, вы уже не в том возрасте. Вот попадись вы мне лет в четырнадцать… Знаете борцов «сумо»? Это их древний прием, чтобы избежать повреждений этих частей тела. Гениталии у мужчин до наступления половой зрелости находятся внутри тела, и лишь потом определенная мышца выпускает их наружу.
— И что же?
— Борцов «сумо» отбирали как раз при наступлении половой зрелости, из-за силы и веса, или по семейной традиции. Так вот, после специальных упражнений и массажа можно вновь втянуть яйца вверх по паховому каналу.
— Ну, вы, японцы, даете! — восхищенно воскликнул Бонд. — Фокусники!
— Перед схваткой пах бинтуется, потом, в ванне, мускулы расслабляются. Жаль, но вы опоздали для этих трюков, могло бы и пригодиться. Известно, что агент в схватке или в плену именно здесь чувствует себя наиболее уязвимым. При пытках за половые органы берутся в первую очередь.
— Будто я не знаю! — в сердцах сказал Бонд. — Некоторые наши парни цепляют себе коробку. По мне, очень неудобно.
— А что это такое?
— Крикетисты придумали: такая легкая алюминиевая пластина с подкладкой.
— Жаль, мы в Японии в крикет не играем. Только в бейсбол.
— Ваше счастье, вас не англичане оккупировали, — откомментировал Бонд.
— Крикет — игра трудная, требует умения.
— То же говорят американцы о бейсболе.
— Естественно, Надо же им продавать здесь снаряжение для бейсбола.
Солнце уже садилось, когда они подошли к порту Беппу на острове Кюсю. Тигр объявил, что сейчас самое время осмотреть знаменитые гейзеры и фумаролы маленького курорта, а завтра, рано утром, они отправляются в Фукуока. Бонда даже передернуло. Осмотры достопримечательностей и посиделки с саке, слава Богу, подходили к концу.
По очереди они заглянули в десяток «преисподен», как их здесь называли. Жутко воняло серой, булькающий, кипящий фумарол выглядел один противнее другого. Дымящаяся грязь и горячие гейзеры были разноцветными — красными, голубыми, оранжевыми — и повсюду висели таблички с черепами и скрещенными костями, требующие держаться на безопасном расстоянии. В десятой «преисподней» по-английски и по-японски предупреждали, что извержение происходит каждые двадцать минут. Они присоединились к маленькой группе зрителей, столпившихся под прожекторами, направленными на небольшой кратер среди скал, заляпанных грязью. Через пять минут под землей что-то заурчало, струя дымящейся серой грязи выстрелила футов на двадцать в высоту и тяжело шлепнулась на камни. В стороне в нише Бонд заметил большой красный вентиль, запертый на здоровенный висячий замок и окруженный проволочной сеткой. Рядом висела табличка и был намалеван особенно зловещий череп. Бонд потребовал у Тигра объяснений.
— Там написано, что вентиль регулирует частоту выбросов гейзера. Если его закрутить, может произойти взрыв, мощностью в полтонны ТНТ. Реклама для привлечения туристов. Поехали в город, Бондо-сан. Это наш последний день вместе. В этот раз, — быстро поправился он, — и я заказал кое-что особенное. Еще с корабля, по радио. Ужин с «фугу»!
На следующее утро, мучимый укорами совести, он согласился с предложением Тигра отправиться в старейший бордель Японии. Затем предстояло ехать в Осаку и оттуда, через Внутреннее море, на южный остров Кюсю.
— Малость рановато для борделя, — только и сказал он.
Тигр рассмеялся:
— Вечно в вас бушуют низменные инстинкты, Бондо-сан. Проституция у нас запрещена. А едем мы с вами осматривать национальную достопримечательность.
— Лихо!
В борделе опять вежливо шипели и кланялись, а экскурсовод подарил им красивые буклеты. Это был квартал «красных фонарей» древней столицы. По сверкающим полам шли они из комнаты в комнату, разглядывая следы ударов мечей на деревянных колоннах. Тигр заявил, что так, пылая страстью и нетерпением, развлекались самураи. Бонд спросил, сколько же здесь было спален. Казалось, весь дом состоял из одной огромной кухни и множества столовых.
— Четыре комнаты, — ответил экскурсовод.
— Таких борделей не бывает, — заявил Бонд. — Нужен мгновенный оборот, как в казино.
— Бондо-сан, — жалобно сказал Тигр, — не забывайте, у нас разный образ жизни. В давние времена здесь отдыхали и восстанавливали силы. Подавали еду, здесь музицировали, рассказывали истории. Писали «танка». Вот посмотрите на эту надпись на стене: «Завтра все будет внове». Не дурак ведь это написал.
— А потом он бросил перо, схватился за меч и заорал: «Когда освободится четвертая комната?». Действительно, памятник старины! Это как в новых африканских странах. Там утверждают, что в людоедском котле из хижины вождя варили ямс для голодных детишек. Все пытаются отречься от ужасного прошлого, а нет, чтобы гордиться им. Как мы от Кровавого Моргана, или от Нэлл Гвинн. Великий убийца и великая шлюха — тоже наша история. Зачем же выдавать ваш старейший бордель за шекспировский Стратфорд-на-Эвоне.
Тигр расхохотался:
— Бондо-сан, ваша трактовка нашей истории просто возмутительна. Поехали, подышим чистым морским воздухом.
«Марасаки Мару» была новейшим трехтысячетонным судном со всеми удобствами океанского лайнера. Толпы провожающих махали с причала, как будто предстояло путешествие через Атлантику, а не прогулка по длинному озеру. Бросали на борт серпантин, над группами на причале торчали плакаты, объявлявшие их принадлежность к офисам, школам, клубам. Казалось, путешествует вся Япония, отправляется на каникулы, навещает родственников или святыни, просто осматривает достопримечательности страны.
Судно величественно проходило среди бесчисленных скалистых островков. Тигр сказал, что недалеко есть замечательные водовороты, «что-то вроде сортирных смывов, специально для самоубийц». В ресторане первого класса они заказали омлеты с ветчиной и саке. Тигр был в менторском настроении — и решил поправить невежественные суждения Бонда о японской культуре:
— Бондо-сан, вы пытались когда-нибудь оценить изящество японской «танка» или «хайку»; это классические формы нашей поэзии. Вы слышали о Басе?
— Нет, — вежливо ответил Бонд, — а кто это?
— Ну конечно, — с горечью сказал Тигр. — Вы ведь сочтете меня олухом, не знай я Шекспира, Данте или Гете. А Басе, живший в семнадцатом веке, столь же велик.
— И что он написал?
— Это был странствующий поэт. Любимый жанр — «хайку», стихотворение из семнадцати слогов. — Тигр принял задумчивый вид и произнес:
Горечь едкой редьки
Впивается в губы.
Чувствую осени ветер.
— Ничего это вам не говорит? Или вот:
Мотылек
Омывает крылья
Ароматами сада.
— Ощущаете красоту образа?
— Трудноуловимо, по сравнению с Шекспиром.
В хижине рыбака
Шуршанье сушеных креветок
Смешалось с пеньем сверчка.
Тигр с надеждой взглянул на Бонда.
— Не улавливаю, — ответил тот виновато.
— Вам непонятна образность этих стихов? Моментальное проникновение в человеческую сущность, в природу? Окажите мне любезность, Бондо-сан. Напишите «хайку» для меня. Уверен, вам это удастся. В конце концов, хоть какое-то образование у вас есть?
Бонд рассмеялся:
— Учил латынь и греческий. Все о Цезаре и ему подобных. Никакого толку, когда пытаешься заказать чашечку кофе в Риме или Афинах. Тригонометрию учил и благополучно забыл. Но дайте мне перо и лист бумаги, я попробую. — И, обхватив руками голову, Бонд склонился над столом. Писал, перечеркивал, переписывал, и, наконец, сказал:
— Вот, Тигр, слушайте. Что-то вроде старика Басе и куда содержательней:
Жизнь дается лишь дважды:
Когда мать рожает тебя,
И когда смотришь смерти в глаза.
Тигр тихо хлопнул в ладони и с удовольствием сказал:
— Но это великолепно, Бондо-сан. Так искренне. — Он взял ручку и нацарапал на листе несколько иероглифов. Подкачал головой: — Нет, по-японски не звучит. Не совпадает количество слогов. Но попытка вполне удачная. — Он посмотрел на Бонда:
— Думали о предстоящем деле?
— Может быть, — невозмутимо ответил Бонд.
— Не можете не думать.
— Будет трудно чисто технически. О морали я уж и не говорю. В нашем случае, к сожалению, цель оправдывает средства.
— То есть, ваша безопасность не является камнем преткновения?
— Да нет, бывала работенка и похуже.
— А вы стоик. Не цепляетесь за жизнь, как большинство европейцев. — Тигр сочувственно посмотрел на Бонда: — Наверное, есть причины?
Бонд помешкал:
— Ничего особенного. И, ради Бога, Тигр, перестаньте! Бросьте эту вашу японскую занудливость. Налейте саке, и ответьте-ка на вчерашний вопрос: почему ваши парни не реагировали на удары по яйцам? Вот это мне может пригодиться, а вы лезете с какой-то дурацкой поэзией.
Тигр, посмеиваясь, заказал саке:
— К сожалению, вы уже не в том возрасте. Вот попадись вы мне лет в четырнадцать… Знаете борцов «сумо»? Это их древний прием, чтобы избежать повреждений этих частей тела. Гениталии у мужчин до наступления половой зрелости находятся внутри тела, и лишь потом определенная мышца выпускает их наружу.
— И что же?
— Борцов «сумо» отбирали как раз при наступлении половой зрелости, из-за силы и веса, или по семейной традиции. Так вот, после специальных упражнений и массажа можно вновь втянуть яйца вверх по паховому каналу.
— Ну, вы, японцы, даете! — восхищенно воскликнул Бонд. — Фокусники!
— Перед схваткой пах бинтуется, потом, в ванне, мускулы расслабляются. Жаль, но вы опоздали для этих трюков, могло бы и пригодиться. Известно, что агент в схватке или в плену именно здесь чувствует себя наиболее уязвимым. При пытках за половые органы берутся в первую очередь.
— Будто я не знаю! — в сердцах сказал Бонд. — Некоторые наши парни цепляют себе коробку. По мне, очень неудобно.
— А что это такое?
— Крикетисты придумали: такая легкая алюминиевая пластина с подкладкой.
— Жаль, мы в Японии в крикет не играем. Только в бейсбол.
— Ваше счастье, вас не англичане оккупировали, — откомментировал Бонд.
— Крикет — игра трудная, требует умения.
— То же говорят американцы о бейсболе.
— Естественно, Надо же им продавать здесь снаряжение для бейсбола.
Солнце уже садилось, когда они подошли к порту Беппу на острове Кюсю. Тигр объявил, что сейчас самое время осмотреть знаменитые гейзеры и фумаролы маленького курорта, а завтра, рано утром, они отправляются в Фукуока. Бонда даже передернуло. Осмотры достопримечательностей и посиделки с саке, слава Богу, подходили к концу.
По очереди они заглянули в десяток «преисподен», как их здесь называли. Жутко воняло серой, булькающий, кипящий фумарол выглядел один противнее другого. Дымящаяся грязь и горячие гейзеры были разноцветными — красными, голубыми, оранжевыми — и повсюду висели таблички с черепами и скрещенными костями, требующие держаться на безопасном расстоянии. В десятой «преисподней» по-английски и по-японски предупреждали, что извержение происходит каждые двадцать минут. Они присоединились к маленькой группе зрителей, столпившихся под прожекторами, направленными на небольшой кратер среди скал, заляпанных грязью. Через пять минут под землей что-то заурчало, струя дымящейся серой грязи выстрелила футов на двадцать в высоту и тяжело шлепнулась на камни. В стороне в нише Бонд заметил большой красный вентиль, запертый на здоровенный висячий замок и окруженный проволочной сеткой. Рядом висела табличка и был намалеван особенно зловещий череп. Бонд потребовал у Тигра объяснений.
— Там написано, что вентиль регулирует частоту выбросов гейзера. Если его закрутить, может произойти взрыв, мощностью в полтонны ТНТ. Реклама для привлечения туристов. Поехали в город, Бондо-сан. Это наш последний день вместе. В этот раз, — быстро поправился он, — и я заказал кое-что особенное. Еще с корабля, по радио. Ужин с «фугу»!