Страница:
До начала сражения оставалось два часа…
17
18
19
17
Линию фронта они проскочили ночью, воспользовавшись разрывом в оборонительных порядках. Такие разрывы совсем не редкость там, где оборону только выстраивают, первая линия сильно растянута, а ко второй еще подходят войска. Удачно выбранный участок, темная ночь и немного наглости.
Углубившись на пару километров, разведчики свернули влево на рокадную дорогу, с нее ушли на проселочный тракт и далее, в тыл.
К Митамагоцу вышли утром. Выбрали удобное место – покрытые лесом курганы, с которых хорошо виден поселок. До него около трех километров, для хорошей оптики не расстояние.
Титов изначально не планировал идти в Митамагоц днем, появление чужаков в такое время однозначно вызовет подозрения. Да и пути подхода еще надо выбрать. Но ближе к полудню, когда солнце стало припекать вовсе уж немилосердно, со стороны линии фронта послышалась такая канонада, что привычные ко всему разведчики изумленно закачали головами. Если это не артподготовка перед наступлением, то что тогда?
А еще через десяток минут снаряды начали ложиться на дороге и накрыли большой поселок, который миновали ночью. Противник первым делом бил по тылам. В расстреливаемом поселке стояла недавно пришедшая часть. А дорогу и мост накрывали, чтобы перебить линии сообщения.
Такая точность предусматривала наличие у матаманцев данных об обстановке в ближних тылах войск Шелагии. Их войсковая и агентурная разведки действовали на пять баллов.
Чуть позже, словно в подтверждение догадки, в небе возникли два самолета Матамана. Сделав большой круг, они ушли обратно.
Проследив за ними, Сорокин повернулся к Титову.
– Они подтянули авиацию. Видимо, захватили аэродром, причем недалеко отсюда. Значит, готовят сильный удар. Насколько я помню, основную линию обороны сегодня не прорвут, но вклинятся неплохо. Исторические данные зачастую страдают неточностью. Вдруг и сюда добегут?
Титов озабоченно прислушался к громыхавшей канонаде и недовольно бросил:
– Пойдем после обеда. Проведем разведку, а там видно будет. В любом случае атаковать самим не стоит, надо подождать Баскакова.
Сорокин оглянулся, остальные разведчики сидели поодаль, и негромко заметил:
– Думаю, ретранслятор они уничтожили. Но как все прошло? И сколько их прибудет сюда…
– Ну-ну! Без похоронных настроений! Витя дело знает, и ребята тоже. Ни куда не денутся, придут. Или приедут.
– Или прилетят, – подхватил Сорокин. – Я не хороню их. Я лишь учитываю все нюансы.
– Вот и учитывай молча.
Титов встал, хлопнул Сорокина по плечу и добавил:
– Подождем. После обеда двигаем на разведку.
Сорокин вздохнул. В то, что вторая группа жива и выполнила задание, он конечно верил. Но сколько раз надежные, опытные ребята пропадали с концами на не сложных заданиях? Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!..
Следы пребывания войск в Митамагоце обнаружили сразу. Разбитые грунтовки, поваленные изгороди вдоль дорог, обрывки бумаги, пустые консервные банки, ящики из-под патронов, пятна бензина и масла, превращенный в месиво луг. Едкий запах горелого мяса, табака, паров бензина. Пропавшая с дворов домашняя птица.
Нет, никаких излишеств и мародерства солдаты не допускали, за этим следило командование. Но все же это армия, а в ней происходит всякое. Особенно в ближайших к фронту тылах. И солдаты, которым завтра может быть в бой, щепетильностью и аккуратностью не отличались. Не до того. На войне, как на войне…
Народу на улице мало, редко когда мелькнет чья-то фигура. Да и уехали многие. Заверениям властей не очень-то верили, раз враг так быстро дошел до Цудареса, наспех возведенную оборону он пробьет быстро.
Те, кто затянул с отъездом, собирались сейчас, под грохот взрывов. Редкая вереница повозок, машин и велосипедов медленно ползла вдоль разбитой дороги к асфальтированному шоссе.
Все это разведчики отметили. Отсутствие войск и отъезд населения радовал. А вот расположение завода радости не доставляло.
Завод минеральных вод был в полутора километрах от поселка. От него вела широкая асфальтированная дорога, вдоль которой высились столбы линии электропередач.
Неподалеку от завода песчаный карьер и озеро, с другой стороны лес, а перед ним огромное поле – прямоугольник гектар этак на семьдесят.
Незаметно подойти к заводу можно только со стороны леса. Но не ближе, чем на двести метров, дальше шла открытая площадка. Увидев эту площадку, Титов выругался. Это явно дело рук пришельцев. Устроили зону безопасности. Никому из местных подобное и в голову не придет.
Второй вариант – через карьер или озеро. Но там сложно – края карьера отвесные, а по воде незаметно не подойдешь. Если только не под водой.
Словом, невесело…
Подобравшиеся со стороны леса разведчики долго рассматривали в бинокли завод и подступы к нему. Судя по активности на территории и машинам на дороге, там шла эвакуация. Увозили готовую продукцию: сотни ящиков с водой и какое-то оборудование.
– А если эти… чертовы негредиане тоже свалят? – предположил Бигмер. – Они здорово рискуют.
– Могут, – вздохнул Титов. – Но им нельзя глушить аппаратуру. Чтобы не нарушить цепь.
– Как их вычислить, если решат уехать? – спросил лежавший неподалеку Астахов. – На машинах ведь не напишут: «Осторожно, пришельцы!»
Его замечание осталось без ответа.
– Ждем до девятнадцати часов, – после долгой паузы произнес Титов. – Потом попробуем вызвать Баскакова.
– Если он в зоне досягаемости, – вставил Бигмер.
– Попробуем вызвать, – повторил Титов. – Ответит или нет – атакуем. Шум, конечно, будет… Вся надежда на Матаман. Лишь бы к тому моменту не прекратили наступление.
– Они его еще не начали. И могут не начать сегодня, – резонно заметил Сорокин.
Титов поморщился. Было бы можно, подождал до завтра. Но время играло против них. Ожидание теперь смерти подобно. Или матаманские войска придут, или флот пришельцев прибудет. Надо все закончить к утру.
– Ждем до девятнадцати, – повторил он. – А пока решим, как и где будем атаковать. Какие идеи?…
Центральная группировка негрединского флота выполняла сложный маневр смены курса, чтобы пройти как можно дальше от Убрахтера и его планет. Фланговое охранение, усиленное кораблями тыловой группы, застыло на месте, взяв под прицелы планеты и их спутники. Когда суда центральной группировки завершили маневр и легли на прежний курс, охранение стало отходить. Именно в этот момент и появились корабли Достеи.
В образовавшиеся «окна» разом проскочило около полусотни скаутеров, за ними выплыли ракетоносцы и ударные платформы. Они сходу сделали залп и вновь нырнули в «окна».
Часть ракет и снарядов прошибла защиту кораблей противника, и в космосе возникли яркие шаровидные вспышки. Суда Негредина ударили уже вдогонку, а сами, увеличив скорость, поспешили отойти к основной группе.
Тем временем на дальних орбитах планет и вблизи их спутников открывались новые «окна». Через них выходили отряды кораблей и, совершив перестроения, на максимальных скоростях шли вперед.
Им навстречу уже выдвигались мобильные группы Негредина. А центральная группировка развила максимальную скорость, уходя прочь от Убрахтера.
Решающее сражение в космосе началось…
Выскочившие из «окон» корабли Достеи встречала плотная завеса. Их собственный огонь был малоэффективен. Происходил почти равный размен малых и средних судов, что только было на руку Негредину, имевшему явное численное превосходство.
Малые суда (скаутеры и гликкеры) были атакованы огромным количеством беспилотных кренкеров, засыпавших противника ракетами и снарядами и тут же уходивших в сторону. Две-три такие волны, и достейские корабли теряли до половины состава. Пока истребители сковывали своих визави, эсминцы буквально засыпали ракетоносцы снарядами и торпедами, а перед маневром выставляли минные поля, подавляя все попытки преследования.
Рейдеры попробовали проскочить мимо мобильных групп к центру, но попали под массированный огонь с нескольких сторон.
Также без особого успеха были предприняты попытки пройти через «окна» в непосредственной близости от центральной группировки противника. Ценой значительных потерь были уничтожены несколько транспортников и кораблей прикрытия. После чего уцелевшим скаутерам и ракетоносцам пришлось спешно нырять в «окна».
Генерал Хокуэр, видя малорезультативные наскоки его флота, приказал отвести ударные группы назад и перестроить тактику боя. Следовало признать: противник пока переиграл его.
Но командиры ударных групп и отдельных кораблей, вошедшие в раж схватки, находили новые приемы на ходу, под огнем противника. И тут же опробовали их в деле, платя своими жизнями за науку.
Кто первым целенаправленно атаковал негрединский авианосец, сказать трудно. Рейдер вышел из «окна» в опасной близости от кораблей противника, дал залп ракетами и, паля во все стороны из орудий, опять нырнул в «окно».
Часть ракет среагировали на ложные цели, часть успела сбить зенитная артиллерия. Но остальные, совершив заданные маневры, ударили точно в авианосец. Через несколько секунд на его месте возник огненный шар, из которого вылетали осколки обшивки, разломанные части конструкции и тела людей.
Еще через мгновение тридцать кренкеров, отходивших назад после атаки вражеских судов, потеряли управление и, следуя заложенной программе, самоликвидировались. Три десятка малых взрывов на фоне большого выглядели блекло и малозаметно.
Капитаны достейских кораблей гибель вражеского авианосца заметили. И буквально на ходу скорректировав план, пошли во вторую атаку.
Ударные группы достейского флота разделились. Часть, выходя через «окна» прямо под носом у противника, атаковала авианосцы, а заодно и крейсера. Часть продолжала наседать на мобильные группы. Но уже концентрированно, массированно. Создавая локальный численный перевес в три-четыре раза.
Разобщенность негрединского флота начала работать против него. Уже две мобильные группы были уничтожены полностью, и еще одна понесла столь тяжелые потери, что вышла из боя. Попытка свести мобильные группы привела к тому, что образовались свободные зоны прохода к центру.
Ошибкой немедленно воспользовался противник. Группа из трех рейдеров вышла из «окна» всего в полусотне километров от центральной группировки и в течение двух минут выпустила по кораблям врага половину боекомплекта. Пять транспортников (среди них два десантных), линкор и несколько малых судов были уничтожены. Правда, один рейдер получил сильные повреждения, но смог сам уйти в «окно».
Пришлось Негредину стягивать мобильные группы ближе к центру, чтобы они вошли под защиту линкоров и крейсеров.
Сражение на какой-то момент стихло, стороны доснаряжали корабли, вели разведку и вырабатывали новые приемы боя. Потери с обеих сторон были уже существенные. Но сейчас это не имело никакого значения. Выходить из схватки никто не собирался…
Углубившись на пару километров, разведчики свернули влево на рокадную дорогу, с нее ушли на проселочный тракт и далее, в тыл.
К Митамагоцу вышли утром. Выбрали удобное место – покрытые лесом курганы, с которых хорошо виден поселок. До него около трех километров, для хорошей оптики не расстояние.
Титов изначально не планировал идти в Митамагоц днем, появление чужаков в такое время однозначно вызовет подозрения. Да и пути подхода еще надо выбрать. Но ближе к полудню, когда солнце стало припекать вовсе уж немилосердно, со стороны линии фронта послышалась такая канонада, что привычные ко всему разведчики изумленно закачали головами. Если это не артподготовка перед наступлением, то что тогда?
А еще через десяток минут снаряды начали ложиться на дороге и накрыли большой поселок, который миновали ночью. Противник первым делом бил по тылам. В расстреливаемом поселке стояла недавно пришедшая часть. А дорогу и мост накрывали, чтобы перебить линии сообщения.
Такая точность предусматривала наличие у матаманцев данных об обстановке в ближних тылах войск Шелагии. Их войсковая и агентурная разведки действовали на пять баллов.
Чуть позже, словно в подтверждение догадки, в небе возникли два самолета Матамана. Сделав большой круг, они ушли обратно.
Проследив за ними, Сорокин повернулся к Титову.
– Они подтянули авиацию. Видимо, захватили аэродром, причем недалеко отсюда. Значит, готовят сильный удар. Насколько я помню, основную линию обороны сегодня не прорвут, но вклинятся неплохо. Исторические данные зачастую страдают неточностью. Вдруг и сюда добегут?
Титов озабоченно прислушался к громыхавшей канонаде и недовольно бросил:
– Пойдем после обеда. Проведем разведку, а там видно будет. В любом случае атаковать самим не стоит, надо подождать Баскакова.
Сорокин оглянулся, остальные разведчики сидели поодаль, и негромко заметил:
– Думаю, ретранслятор они уничтожили. Но как все прошло? И сколько их прибудет сюда…
– Ну-ну! Без похоронных настроений! Витя дело знает, и ребята тоже. Ни куда не денутся, придут. Или приедут.
– Или прилетят, – подхватил Сорокин. – Я не хороню их. Я лишь учитываю все нюансы.
– Вот и учитывай молча.
Титов встал, хлопнул Сорокина по плечу и добавил:
– Подождем. После обеда двигаем на разведку.
Сорокин вздохнул. В то, что вторая группа жива и выполнила задание, он конечно верил. Но сколько раз надежные, опытные ребята пропадали с концами на не сложных заданиях? Тьфу-тьфу-тьфу, чтобы не сглазить!..
Следы пребывания войск в Митамагоце обнаружили сразу. Разбитые грунтовки, поваленные изгороди вдоль дорог, обрывки бумаги, пустые консервные банки, ящики из-под патронов, пятна бензина и масла, превращенный в месиво луг. Едкий запах горелого мяса, табака, паров бензина. Пропавшая с дворов домашняя птица.
Нет, никаких излишеств и мародерства солдаты не допускали, за этим следило командование. Но все же это армия, а в ней происходит всякое. Особенно в ближайших к фронту тылах. И солдаты, которым завтра может быть в бой, щепетильностью и аккуратностью не отличались. Не до того. На войне, как на войне…
Народу на улице мало, редко когда мелькнет чья-то фигура. Да и уехали многие. Заверениям властей не очень-то верили, раз враг так быстро дошел до Цудареса, наспех возведенную оборону он пробьет быстро.
Те, кто затянул с отъездом, собирались сейчас, под грохот взрывов. Редкая вереница повозок, машин и велосипедов медленно ползла вдоль разбитой дороги к асфальтированному шоссе.
Все это разведчики отметили. Отсутствие войск и отъезд населения радовал. А вот расположение завода радости не доставляло.
Завод минеральных вод был в полутора километрах от поселка. От него вела широкая асфальтированная дорога, вдоль которой высились столбы линии электропередач.
Неподалеку от завода песчаный карьер и озеро, с другой стороны лес, а перед ним огромное поле – прямоугольник гектар этак на семьдесят.
Незаметно подойти к заводу можно только со стороны леса. Но не ближе, чем на двести метров, дальше шла открытая площадка. Увидев эту площадку, Титов выругался. Это явно дело рук пришельцев. Устроили зону безопасности. Никому из местных подобное и в голову не придет.
Второй вариант – через карьер или озеро. Но там сложно – края карьера отвесные, а по воде незаметно не подойдешь. Если только не под водой.
Словом, невесело…
Подобравшиеся со стороны леса разведчики долго рассматривали в бинокли завод и подступы к нему. Судя по активности на территории и машинам на дороге, там шла эвакуация. Увозили готовую продукцию: сотни ящиков с водой и какое-то оборудование.
– А если эти… чертовы негредиане тоже свалят? – предположил Бигмер. – Они здорово рискуют.
– Могут, – вздохнул Титов. – Но им нельзя глушить аппаратуру. Чтобы не нарушить цепь.
– Как их вычислить, если решат уехать? – спросил лежавший неподалеку Астахов. – На машинах ведь не напишут: «Осторожно, пришельцы!»
Его замечание осталось без ответа.
– Ждем до девятнадцати часов, – после долгой паузы произнес Титов. – Потом попробуем вызвать Баскакова.
– Если он в зоне досягаемости, – вставил Бигмер.
– Попробуем вызвать, – повторил Титов. – Ответит или нет – атакуем. Шум, конечно, будет… Вся надежда на Матаман. Лишь бы к тому моменту не прекратили наступление.
– Они его еще не начали. И могут не начать сегодня, – резонно заметил Сорокин.
Титов поморщился. Было бы можно, подождал до завтра. Но время играло против них. Ожидание теперь смерти подобно. Или матаманские войска придут, или флот пришельцев прибудет. Надо все закончить к утру.
– Ждем до девятнадцати, – повторил он. – А пока решим, как и где будем атаковать. Какие идеи?…
Центральная группировка негрединского флота выполняла сложный маневр смены курса, чтобы пройти как можно дальше от Убрахтера и его планет. Фланговое охранение, усиленное кораблями тыловой группы, застыло на месте, взяв под прицелы планеты и их спутники. Когда суда центральной группировки завершили маневр и легли на прежний курс, охранение стало отходить. Именно в этот момент и появились корабли Достеи.
В образовавшиеся «окна» разом проскочило около полусотни скаутеров, за ними выплыли ракетоносцы и ударные платформы. Они сходу сделали залп и вновь нырнули в «окна».
Часть ракет и снарядов прошибла защиту кораблей противника, и в космосе возникли яркие шаровидные вспышки. Суда Негредина ударили уже вдогонку, а сами, увеличив скорость, поспешили отойти к основной группе.
Тем временем на дальних орбитах планет и вблизи их спутников открывались новые «окна». Через них выходили отряды кораблей и, совершив перестроения, на максимальных скоростях шли вперед.
Им навстречу уже выдвигались мобильные группы Негредина. А центральная группировка развила максимальную скорость, уходя прочь от Убрахтера.
Решающее сражение в космосе началось…
* * *
Начало боя осталось за Негредином. Группа прикрытия, правда, с потерями, но успела выйти из-под удара. Мобильные группы рассредоточились и, когда в разных местах стали возникать корабли Достеи, открывали по ним огонь, немедленно выпускали минные поля, окутывали свои суда защитными газовыми полями и ставили помехи. И под таким прикрытием совершали маневры отхода.Выскочившие из «окон» корабли Достеи встречала плотная завеса. Их собственный огонь был малоэффективен. Происходил почти равный размен малых и средних судов, что только было на руку Негредину, имевшему явное численное превосходство.
Малые суда (скаутеры и гликкеры) были атакованы огромным количеством беспилотных кренкеров, засыпавших противника ракетами и снарядами и тут же уходивших в сторону. Две-три такие волны, и достейские корабли теряли до половины состава. Пока истребители сковывали своих визави, эсминцы буквально засыпали ракетоносцы снарядами и торпедами, а перед маневром выставляли минные поля, подавляя все попытки преследования.
Рейдеры попробовали проскочить мимо мобильных групп к центру, но попали под массированный огонь с нескольких сторон.
Также без особого успеха были предприняты попытки пройти через «окна» в непосредственной близости от центральной группировки противника. Ценой значительных потерь были уничтожены несколько транспортников и кораблей прикрытия. После чего уцелевшим скаутерам и ракетоносцам пришлось спешно нырять в «окна».
Генерал Хокуэр, видя малорезультативные наскоки его флота, приказал отвести ударные группы назад и перестроить тактику боя. Следовало признать: противник пока переиграл его.
Но командиры ударных групп и отдельных кораблей, вошедшие в раж схватки, находили новые приемы на ходу, под огнем противника. И тут же опробовали их в деле, платя своими жизнями за науку.
Кто первым целенаправленно атаковал негрединский авианосец, сказать трудно. Рейдер вышел из «окна» в опасной близости от кораблей противника, дал залп ракетами и, паля во все стороны из орудий, опять нырнул в «окно».
Часть ракет среагировали на ложные цели, часть успела сбить зенитная артиллерия. Но остальные, совершив заданные маневры, ударили точно в авианосец. Через несколько секунд на его месте возник огненный шар, из которого вылетали осколки обшивки, разломанные части конструкции и тела людей.
Еще через мгновение тридцать кренкеров, отходивших назад после атаки вражеских судов, потеряли управление и, следуя заложенной программе, самоликвидировались. Три десятка малых взрывов на фоне большого выглядели блекло и малозаметно.
Капитаны достейских кораблей гибель вражеского авианосца заметили. И буквально на ходу скорректировав план, пошли во вторую атаку.
Ударные группы достейского флота разделились. Часть, выходя через «окна» прямо под носом у противника, атаковала авианосцы, а заодно и крейсера. Часть продолжала наседать на мобильные группы. Но уже концентрированно, массированно. Создавая локальный численный перевес в три-четыре раза.
Разобщенность негрединского флота начала работать против него. Уже две мобильные группы были уничтожены полностью, и еще одна понесла столь тяжелые потери, что вышла из боя. Попытка свести мобильные группы привела к тому, что образовались свободные зоны прохода к центру.
Ошибкой немедленно воспользовался противник. Группа из трех рейдеров вышла из «окна» всего в полусотне километров от центральной группировки и в течение двух минут выпустила по кораблям врага половину боекомплекта. Пять транспортников (среди них два десантных), линкор и несколько малых судов были уничтожены. Правда, один рейдер получил сильные повреждения, но смог сам уйти в «окно».
Пришлось Негредину стягивать мобильные группы ближе к центру, чтобы они вошли под защиту линкоров и крейсеров.
Сражение на какой-то момент стихло, стороны доснаряжали корабли, вели разведку и вырабатывали новые приемы боя. Потери с обеих сторон были уже существенные. Но сейчас это не имело никакого значения. Выходить из схватки никто не собирался…
18
Сначала прилетел небольшой юркий биплан. Мягко сел, пробежал по полю и замер напротив крайнего ангара. Потом вырулил к диспетчерской. Выбежавшему из здания солдату пилот сунул пакет, махнул рукой и вскоре самолет вновь взлетел в воздух.
Ясно, спецсвязь. Не подходит…
Потом прилетел транспортник. Но в сопровождении двух истребителей. Потом к аэродрому подкатили легковая машина и броневик. Из самолета вылезли несколько человек, очевидно, прибыло армейское начальство. Кто-то решил лично посмотреть обстановку на передовой. Тоже мимо…
Дело шло к вечеру, и разведчики с тоской и недоверием посматривали на небо. Нужный самолет можно ждать до морковкиного заговения. Никто не гарантировал его прибытие. Да еще с передовой начали постреливать. Били в основном по пригородам Тигурена, но огонь постепенно смещался в эту сторону.
Баскаков готов был хватать любой самолет. Время уходило неумолимо! Но… тишина, и в небе ни одного задрипанного аэроплана!
Солнце успело уйти за верхушки деревьев. Ночевать возле аэродрома бессмысленно и опасно, Баскаков хотел дать команду на отход. Но расслышал слабый стрекот моторов. Через минуту с юга показался самолет.
Мощная оптика помогла издалека определить тип. Это был «зекмер», дальний бомбардировщик. Он нес не очень большую бомбовую нагрузку, но зато был способен пролететь почти четыре тысячи километров.
Что мог делать «зекмер» здесь, рядом с передовой, не ясно. Может, готовили налет на командный пункт или аэродром противника?
Баскаков не успел удивиться, почему бомбардировщик один и без прикрытия, когда взгляд выцепил в небе еще несколько точек. С некоторым отставанием летел второй «зекмер» под охраной четырех истребителей «охдар».
«Это уже перебор, – подумал Баскаков, наблюдая, как самолеты заходят на посадку. – Но другого выхода нет. Будем брать!»
Две группы захвата с двух сторон подходили к аэродрому. Причем вторая катила на руках броневик, дабы не выдать себя шумом двигателя и не спугнуть охрану. До момента атаки оставалось десять минут, когда на аэродроме возникло оживление. Вскоре истребители поднялись в воздух и улетели обратно.
Разведчики выждали на всякий случай еще пятнадцать минут. А когда лучи падающего за горизонт солнца последний раз осветил небосклон, в эфире прозвучала команда: «Пошли!»
…Первую машину они перехватили на окраине Митамагоца. Перегруженный грузовик встал по первому знаку Бигмера. Да и как не встать, если в лицо смотрит ствол автомата?
Перепуганный водитель выложил все, что знал, еще и от себя добавил, чтобы выжить.
Выжил. Разведчики убивать и не собирались. Правда, запугали до икотки. Велели быстро уезжать и держать язык за зубами.
Вторую машину тормознули у мостика, где рос высоченный кустарник. С завода это место не видно. Водитель подтвердил полученную ранее информацию, услышал порцию угроз, клятвенно заверил, что будет молчать, и уехал невредимым. Только слегка заикающимся.
Группа Баскакова на связь не вышла, на указанной частоте только шипение и треск. Тянуть дальше нельзя. На передовой грохочет канонада, матаманские войска явно прорвали оборону и пытаются развить успех. Кто знает, где они будут через два-три часа?
На заводе эвакуация закончилась, последний грузовик ушел двадцать минут назад. Там, кроме пришельцев и небольшой охраны из местных, никого. Если и нападать, то сейчас. И идти в лоб, на обходные маневры нет времени. Да и возможности.
И Титов дал отмашку. Земляне пошли к заводу как раз в тот момент, когда канонада на передовой достигла максимума.
…Заходили с двух сторон. Титов, Медведев, Бигмер и Бойченко на машине к южным воротам. Остальные – Сорокин, Астахов и Шердин – на мотоцикле со стороны карьера. Весь расчет на внезапность, на скорость и на русское «авось». Если повезет, их примут за запоздавших перевозчиков. А нет…
Решетчатые ворота закрыты на замок, возле них никого. Грузовик притормозил, выскочивший из кабины Бигмер в три секунды перелетел двухметровый забор, осмотрелся, махнул рукой. Остальные уже были рядом. Так же сноровисто преодолели забор и приготовили оружие.
Здесь разделились, Бигмер и Бойченко побежали к левому углу склада готовой продукции, Титов и Медведев к правому.
Добежав до угла здания, Бигмер осторожно выглянул из-за стены и буквально нос к носу столкнулся с рослым парнем в рабочей спецовке. На боку у того висел пистолет-пулемет стволом вниз, на ремне сумка под два запасных магазина.
Парень опешил от неожиданности, потом опомнился, потянул пистолет-пулемет с плеча. Бигмер с ходу врезал ему левой рукой в нос, правой ухватил за ворот пиджака и рванул на себя. Охнувший охранник налетел на выставленное колено, присел и больше сопротивления не оказывал. Бигмер швырнул его за спину, зная, что Леня подхватит.
В этот момент взгляд выцепил еще одного охранника. Тот пятился от гаража назад. Стычку, несомненно, видел и сейчас раскрывал рот для крика и поднимал пистолет-пулемет на уровень плеча.
Василий, ругнувшись, выхватил из-за ремня ТТ с навернутым глушителем и сделал три выстрела. Две пули попали парню в грудь, одна в руку. Того швырнуло назад, и он, уже падая, громко вскрикнул.
Упавшего явно увидели свои, откуда-то со двора раздался крик, потом ударила короткая очередь.
«Началось!» – мельком подумал Бигмер. Спрятав пистолет и достав из-за спины автомат, он побежал к гаражу.
Выстрелы Титов услышал на полпути от склада к большому зданию производственного цеха. Они с Медведевым бежали вдоль составленных в ряд пустых ящиков. Впереди, метрах в ста, мелькнул чей-то силуэт. Своих там быть не могло, значит, охрана. Как сказали водители, восемь человек обходят внутренний периметр завода и смотрят за тремя воротами.
Медведев первым добежал до угла цеха, присел на колено, выставив ствол автомата вперед.
– Дальше! – махнул рукой Титов. – К воротам!
Вновь зазвучали выстрелы откуда-то слева. Судя по звукам, стреляли местные, «калашниковых» не слышно. Разведчики зря патроны не жгут.
Тыльную часть здания производственного цеха отделял от забора пятиметровый коридор, частично заросший кустарником. Здесь валялись забытые или не убранные доски, сломанные ящики, какие-то трубы. Разведчики вынуждены были смотреть под ноги, чтобы не налететь на весь этот хлам.
До угла оставалось еще метров пять, когда Медведев услышал впереди громкий крик.
– У гаража! У гаража!
Орал молодой голос, и где-то рядом. Что-то еще крикнул, но слова заглушила длинная очередь. Семен осторожно выглянул из-за угла. У соседнего с цехом склада стеклотары с пистолет-пулеметом в руках стоял охранник. Судя по бледному лицу и нервным движениям, он был растерян и не знал, что делать – бежать или стоять.
В этот момент раздался взрыв, потом отработал длинную очередь «калашников». Кто-то из разведчиков вступил в дело. Охранник испуганно присел и вскинул оружие. Видимо, заметил цель.
Семен немедля выстрелил, свалив охранника скупой очередью.
– Давай вперед! – прошипел над ухом голос Титова.
Тот пробежал дальше, нырнул было за угол склада, но вдруг отпрянул, дал короткую очередь. Еще одну. И швырнул гранату.
У вторых ворот их уже ждали…
Дорога со стороны карьера оказалась завалена песком, на мотоцикле не проехать. Пришлось бросить его на полпути и к воротам бежать самим. Разведчики рванули как на спринтерской дистанции, но все равно к началу боя опоздали. На территории уже зазвучали выстрелы.
Астахов первым добежал до ворот, осторожно заглянул внутрь. И увидел двух охранников. Они сидели за выложенными полукругом мешками, один наблюдал за дорогой, второй смотрел куда-то во двор. Оружие у обоих наготове, указательные пальцы гладят спусковые скобы.
Казимир отпрянул, оглянулся на подбежавших товарищей.
– Давай гранатой, – шепнул Сорокин. – А мы через забор.
Астахов вытащил гранату, вытянул чеку и отвел руку назад. Неподалеку Шердин прислонился спиной к забору, сложил руки вместе и замер.
Граната описала полукруг и упала за мешками. Охранники синхронно обернулись, увидели «гостинец» и разом побледнели. Один рыбкой перелетел через мешки, второй замешкался. Взрыв отбросил его тело на несколько метров.
Сорокин оттолкнулся от сложенных рук Шердина, взлетел над забором и спрыгнул во двор. Встав на ноги, дал короткую очередь по уцелевшему охраннику, который сидел на земле и тряс головой. Потом еще одну – по второму. На всякий случай.
Добежал до мешков, присел, осмотрелся. Прямо метрах в тридцати насосная станция – высокое здание из белого кирпича. Справа ремонтная мастерская, чуть ближе кустарник, за ним производственный цех. Где-то там стреляют. У забора штабеля бревен, рядом с ними траншея. Тут же стоят экскаватор и трактор.
Петр хотел было выйти на связь с Титовым, уточнить обстановку, но в этот момент со стороны станции резко жахнул выстрел, и тут же за спиной раздался вскрик.
Сорокин упал за мешки, откатился в сторону, глянул назад. Казимир оттаскивал за кусты Шердина. Голова Андрея бессильно моталась, правая штанина была пропитана кровью.
– Суки! – выдохнул Петр, осторожно приподнялся и выглянул из-за мешка.
С насосной опять выстрелили, и в мешке рядом с головой разведчика возникли две дырки. Посыпался песок.
Все, их обнаружили! Надо быстро уходить, мешки удержат автоматную пулю, но не спасут от оружия пришельцев.
– Казимир, за бревна! – проорал Сорокин, дал длинную неприцельную очередь по окнам второго этажа станции и сам рванул за кусты.
Хреновое начало, в первую же минуту один ранен. И хорошо, если только ранен.
Петр с размаху прыгнул за кустарник, перекатился и угодил правой рукой во что-то мокрое и липкое. Глянул мельком – кровь.
Широкая красная полоса тянулась по траве до самых бревен. Не повезло Андрюхе…
Ясно, спецсвязь. Не подходит…
Потом прилетел транспортник. Но в сопровождении двух истребителей. Потом к аэродрому подкатили легковая машина и броневик. Из самолета вылезли несколько человек, очевидно, прибыло армейское начальство. Кто-то решил лично посмотреть обстановку на передовой. Тоже мимо…
Дело шло к вечеру, и разведчики с тоской и недоверием посматривали на небо. Нужный самолет можно ждать до морковкиного заговения. Никто не гарантировал его прибытие. Да еще с передовой начали постреливать. Били в основном по пригородам Тигурена, но огонь постепенно смещался в эту сторону.
Баскаков готов был хватать любой самолет. Время уходило неумолимо! Но… тишина, и в небе ни одного задрипанного аэроплана!
Солнце успело уйти за верхушки деревьев. Ночевать возле аэродрома бессмысленно и опасно, Баскаков хотел дать команду на отход. Но расслышал слабый стрекот моторов. Через минуту с юга показался самолет.
Мощная оптика помогла издалека определить тип. Это был «зекмер», дальний бомбардировщик. Он нес не очень большую бомбовую нагрузку, но зато был способен пролететь почти четыре тысячи километров.
Что мог делать «зекмер» здесь, рядом с передовой, не ясно. Может, готовили налет на командный пункт или аэродром противника?
Баскаков не успел удивиться, почему бомбардировщик один и без прикрытия, когда взгляд выцепил в небе еще несколько точек. С некоторым отставанием летел второй «зекмер» под охраной четырех истребителей «охдар».
«Это уже перебор, – подумал Баскаков, наблюдая, как самолеты заходят на посадку. – Но другого выхода нет. Будем брать!»
Две группы захвата с двух сторон подходили к аэродрому. Причем вторая катила на руках броневик, дабы не выдать себя шумом двигателя и не спугнуть охрану. До момента атаки оставалось десять минут, когда на аэродроме возникло оживление. Вскоре истребители поднялись в воздух и улетели обратно.
Разведчики выждали на всякий случай еще пятнадцать минут. А когда лучи падающего за горизонт солнца последний раз осветил небосклон, в эфире прозвучала команда: «Пошли!»
…Первую машину они перехватили на окраине Митамагоца. Перегруженный грузовик встал по первому знаку Бигмера. Да и как не встать, если в лицо смотрит ствол автомата?
Перепуганный водитель выложил все, что знал, еще и от себя добавил, чтобы выжить.
Выжил. Разведчики убивать и не собирались. Правда, запугали до икотки. Велели быстро уезжать и держать язык за зубами.
Вторую машину тормознули у мостика, где рос высоченный кустарник. С завода это место не видно. Водитель подтвердил полученную ранее информацию, услышал порцию угроз, клятвенно заверил, что будет молчать, и уехал невредимым. Только слегка заикающимся.
Группа Баскакова на связь не вышла, на указанной частоте только шипение и треск. Тянуть дальше нельзя. На передовой грохочет канонада, матаманские войска явно прорвали оборону и пытаются развить успех. Кто знает, где они будут через два-три часа?
На заводе эвакуация закончилась, последний грузовик ушел двадцать минут назад. Там, кроме пришельцев и небольшой охраны из местных, никого. Если и нападать, то сейчас. И идти в лоб, на обходные маневры нет времени. Да и возможности.
И Титов дал отмашку. Земляне пошли к заводу как раз в тот момент, когда канонада на передовой достигла максимума.
…Заходили с двух сторон. Титов, Медведев, Бигмер и Бойченко на машине к южным воротам. Остальные – Сорокин, Астахов и Шердин – на мотоцикле со стороны карьера. Весь расчет на внезапность, на скорость и на русское «авось». Если повезет, их примут за запоздавших перевозчиков. А нет…
Решетчатые ворота закрыты на замок, возле них никого. Грузовик притормозил, выскочивший из кабины Бигмер в три секунды перелетел двухметровый забор, осмотрелся, махнул рукой. Остальные уже были рядом. Так же сноровисто преодолели забор и приготовили оружие.
Здесь разделились, Бигмер и Бойченко побежали к левому углу склада готовой продукции, Титов и Медведев к правому.
Добежав до угла здания, Бигмер осторожно выглянул из-за стены и буквально нос к носу столкнулся с рослым парнем в рабочей спецовке. На боку у того висел пистолет-пулемет стволом вниз, на ремне сумка под два запасных магазина.
Парень опешил от неожиданности, потом опомнился, потянул пистолет-пулемет с плеча. Бигмер с ходу врезал ему левой рукой в нос, правой ухватил за ворот пиджака и рванул на себя. Охнувший охранник налетел на выставленное колено, присел и больше сопротивления не оказывал. Бигмер швырнул его за спину, зная, что Леня подхватит.
В этот момент взгляд выцепил еще одного охранника. Тот пятился от гаража назад. Стычку, несомненно, видел и сейчас раскрывал рот для крика и поднимал пистолет-пулемет на уровень плеча.
Василий, ругнувшись, выхватил из-за ремня ТТ с навернутым глушителем и сделал три выстрела. Две пули попали парню в грудь, одна в руку. Того швырнуло назад, и он, уже падая, громко вскрикнул.
Упавшего явно увидели свои, откуда-то со двора раздался крик, потом ударила короткая очередь.
«Началось!» – мельком подумал Бигмер. Спрятав пистолет и достав из-за спины автомат, он побежал к гаражу.
Выстрелы Титов услышал на полпути от склада к большому зданию производственного цеха. Они с Медведевым бежали вдоль составленных в ряд пустых ящиков. Впереди, метрах в ста, мелькнул чей-то силуэт. Своих там быть не могло, значит, охрана. Как сказали водители, восемь человек обходят внутренний периметр завода и смотрят за тремя воротами.
Медведев первым добежал до угла цеха, присел на колено, выставив ствол автомата вперед.
– Дальше! – махнул рукой Титов. – К воротам!
Вновь зазвучали выстрелы откуда-то слева. Судя по звукам, стреляли местные, «калашниковых» не слышно. Разведчики зря патроны не жгут.
Тыльную часть здания производственного цеха отделял от забора пятиметровый коридор, частично заросший кустарником. Здесь валялись забытые или не убранные доски, сломанные ящики, какие-то трубы. Разведчики вынуждены были смотреть под ноги, чтобы не налететь на весь этот хлам.
До угла оставалось еще метров пять, когда Медведев услышал впереди громкий крик.
– У гаража! У гаража!
Орал молодой голос, и где-то рядом. Что-то еще крикнул, но слова заглушила длинная очередь. Семен осторожно выглянул из-за угла. У соседнего с цехом склада стеклотары с пистолет-пулеметом в руках стоял охранник. Судя по бледному лицу и нервным движениям, он был растерян и не знал, что делать – бежать или стоять.
В этот момент раздался взрыв, потом отработал длинную очередь «калашников». Кто-то из разведчиков вступил в дело. Охранник испуганно присел и вскинул оружие. Видимо, заметил цель.
Семен немедля выстрелил, свалив охранника скупой очередью.
– Давай вперед! – прошипел над ухом голос Титова.
Тот пробежал дальше, нырнул было за угол склада, но вдруг отпрянул, дал короткую очередь. Еще одну. И швырнул гранату.
У вторых ворот их уже ждали…
Дорога со стороны карьера оказалась завалена песком, на мотоцикле не проехать. Пришлось бросить его на полпути и к воротам бежать самим. Разведчики рванули как на спринтерской дистанции, но все равно к началу боя опоздали. На территории уже зазвучали выстрелы.
Астахов первым добежал до ворот, осторожно заглянул внутрь. И увидел двух охранников. Они сидели за выложенными полукругом мешками, один наблюдал за дорогой, второй смотрел куда-то во двор. Оружие у обоих наготове, указательные пальцы гладят спусковые скобы.
Казимир отпрянул, оглянулся на подбежавших товарищей.
– Давай гранатой, – шепнул Сорокин. – А мы через забор.
Астахов вытащил гранату, вытянул чеку и отвел руку назад. Неподалеку Шердин прислонился спиной к забору, сложил руки вместе и замер.
Граната описала полукруг и упала за мешками. Охранники синхронно обернулись, увидели «гостинец» и разом побледнели. Один рыбкой перелетел через мешки, второй замешкался. Взрыв отбросил его тело на несколько метров.
Сорокин оттолкнулся от сложенных рук Шердина, взлетел над забором и спрыгнул во двор. Встав на ноги, дал короткую очередь по уцелевшему охраннику, который сидел на земле и тряс головой. Потом еще одну – по второму. На всякий случай.
Добежал до мешков, присел, осмотрелся. Прямо метрах в тридцати насосная станция – высокое здание из белого кирпича. Справа ремонтная мастерская, чуть ближе кустарник, за ним производственный цех. Где-то там стреляют. У забора штабеля бревен, рядом с ними траншея. Тут же стоят экскаватор и трактор.
Петр хотел было выйти на связь с Титовым, уточнить обстановку, но в этот момент со стороны станции резко жахнул выстрел, и тут же за спиной раздался вскрик.
Сорокин упал за мешки, откатился в сторону, глянул назад. Казимир оттаскивал за кусты Шердина. Голова Андрея бессильно моталась, правая штанина была пропитана кровью.
– Суки! – выдохнул Петр, осторожно приподнялся и выглянул из-за мешка.
С насосной опять выстрелили, и в мешке рядом с головой разведчика возникли две дырки. Посыпался песок.
Все, их обнаружили! Надо быстро уходить, мешки удержат автоматную пулю, но не спасут от оружия пришельцев.
– Казимир, за бревна! – проорал Сорокин, дал длинную неприцельную очередь по окнам второго этажа станции и сам рванул за кусты.
Хреновое начало, в первую же минуту один ранен. И хорошо, если только ранен.
Петр с размаху прыгнул за кустарник, перекатился и угодил правой рукой во что-то мокрое и липкое. Глянул мельком – кровь.
Широкая красная полоса тянулась по траве до самых бревен. Не повезло Андрюхе…
19
На фоне темнеющего неба рослая фигура часового была видна отчетливо. Тот неторопливо прохаживался вдоль дороги, посматривая под ноги, словно что-то искал.
За фланированием часового внимательно наблюдал Николай Стасюк. Он лежал буквально в десятке метров от места, где дорога делала поворот, то и дело поглядывая на часы. До условленного срока оставалось две минуты.
Момент захвата Стасюк уже выбрал: часовой делал остановку у невысоких деревьев, растущих на самом краю взлетного поля. Там его не разглядеть ни с позиций зенитного пулемета, ни от диспетчерской.
Минутная стрелка сдвинулась еще на одно деление, и Николай медленно пополз вперед. Сейчас солдат обогнет бочку и через полминуты подойдет к деревьям. Стоит он обычно спиной к дороге. Самый лучший момент.
…Для командира разведвзвода младшего лейтенанта Стасюка снятие часовых было привычным делом. Скольких он уложил во время походов за языками, во время налетов на штабы и узлы связи, сейчас и не вспомнить! И все равно каждый раз как первый. Недопустимы ни небрежение, ни расхлябанность.
Что нужно для успешного захвата сильного, умелого врага? Внезапность, скорость, наработанный до безусловного рефлекса навык. Что еще? Ах да, пустячок – готовность рискнуть своей жизнью. Поставить ее на кон против жизни врага. И так каждый раз, при каждом захвате. Постоянное балансирование на грани очень помогает не совершать ошибок и не почивать на лаврах. А еще помогает печальный пример тех, кто на секунду забыл об этих правилах и допустил промах.
Часовой встал у дерева, взмахнул руками и запрокинул голову вверх. Николай приподнялся, сделал два бесшумных шага и, когда часовой стал поправлять ремень карабина, прыгнул вперед.
Левая рука с кепкой намертво зажала рот, правая рука ударила по затылку, резкий рывок, и часовой завалился назад. Николай придержал слетевший с плеча карабин и осторожно уложил солдата в траву.
Быстро перевернул его на живот, скрутил за спиной руки и ноги, затолкал в рот скомканный платок и наложил тугую повязку, чтобы не выплюнул кляп.
Повезло парню, живым остался. Будь он поздоровее или стой в другом месте, лежать бы ему с пробитым сердцем. Не до церемоний сейчас, но раз так вышло, пусть живет. Лишний грех брать на себя Николай не хотел.
Выбросив из неотъемного магазина патроны и вытащив затвор, Николай откинул карабин в сторону и пополз прочь от деревьев. Следовало спешить, Платов наверняка уже подползает к позициям зенитчиков. Их надо убирать как можно быстрее. Потому как они вполне могут заметить отсутствие часового.
Одна из позиций зенитчиков находилась у южной части аэродрома, метрах в сорока от сарая, превращенного в казарму взвода охраны. Зенитная спарка станковых пулеметов тип-7 представляла собой сложную конструкцию, смонтированную на четырехколесном прицепе. Обычно прицеп возил грузовик, но иногда пара лошадей. Неподалеку от зенитчиков был установлен прожектор.
На спарке дежурили двое – оператор и наблюдатель, он же заряжающий. На прожекторе один. Их следовало снять одновременно и бесшумно. Тут уж не до церемоний и человеколюбия, вдвоем провернуть такой трюк совсем не просто.
Платова Стасюк нагнал у окопа. Отсюда до прицепа метров двадцать. Оба сползли в окоп и несколько секунд рассматривали фигуры зенитчиков. Оператор сидел на своем месте – маленьком кресле со спинкой, наблюдатель с биноклем стоял перед пулеметами.
Николай достал пистолет с навернутым глушителем, проверил магазин и засунул ТТ за ремень. Так же внимательно проверил нож. Рядом ту же операцию проделал Михаил. Желательно сработать совсем бесшумно, но если что-то пойдет не так, пустят в ход пистолеты. Звук затвора по идее не должны услышать в казарме.
За фланированием часового внимательно наблюдал Николай Стасюк. Он лежал буквально в десятке метров от места, где дорога делала поворот, то и дело поглядывая на часы. До условленного срока оставалось две минуты.
Момент захвата Стасюк уже выбрал: часовой делал остановку у невысоких деревьев, растущих на самом краю взлетного поля. Там его не разглядеть ни с позиций зенитного пулемета, ни от диспетчерской.
Минутная стрелка сдвинулась еще на одно деление, и Николай медленно пополз вперед. Сейчас солдат обогнет бочку и через полминуты подойдет к деревьям. Стоит он обычно спиной к дороге. Самый лучший момент.
…Для командира разведвзвода младшего лейтенанта Стасюка снятие часовых было привычным делом. Скольких он уложил во время походов за языками, во время налетов на штабы и узлы связи, сейчас и не вспомнить! И все равно каждый раз как первый. Недопустимы ни небрежение, ни расхлябанность.
Что нужно для успешного захвата сильного, умелого врага? Внезапность, скорость, наработанный до безусловного рефлекса навык. Что еще? Ах да, пустячок – готовность рискнуть своей жизнью. Поставить ее на кон против жизни врага. И так каждый раз, при каждом захвате. Постоянное балансирование на грани очень помогает не совершать ошибок и не почивать на лаврах. А еще помогает печальный пример тех, кто на секунду забыл об этих правилах и допустил промах.
Часовой встал у дерева, взмахнул руками и запрокинул голову вверх. Николай приподнялся, сделал два бесшумных шага и, когда часовой стал поправлять ремень карабина, прыгнул вперед.
Левая рука с кепкой намертво зажала рот, правая рука ударила по затылку, резкий рывок, и часовой завалился назад. Николай придержал слетевший с плеча карабин и осторожно уложил солдата в траву.
Быстро перевернул его на живот, скрутил за спиной руки и ноги, затолкал в рот скомканный платок и наложил тугую повязку, чтобы не выплюнул кляп.
Повезло парню, живым остался. Будь он поздоровее или стой в другом месте, лежать бы ему с пробитым сердцем. Не до церемоний сейчас, но раз так вышло, пусть живет. Лишний грех брать на себя Николай не хотел.
Выбросив из неотъемного магазина патроны и вытащив затвор, Николай откинул карабин в сторону и пополз прочь от деревьев. Следовало спешить, Платов наверняка уже подползает к позициям зенитчиков. Их надо убирать как можно быстрее. Потому как они вполне могут заметить отсутствие часового.
Одна из позиций зенитчиков находилась у южной части аэродрома, метрах в сорока от сарая, превращенного в казарму взвода охраны. Зенитная спарка станковых пулеметов тип-7 представляла собой сложную конструкцию, смонтированную на четырехколесном прицепе. Обычно прицеп возил грузовик, но иногда пара лошадей. Неподалеку от зенитчиков был установлен прожектор.
На спарке дежурили двое – оператор и наблюдатель, он же заряжающий. На прожекторе один. Их следовало снять одновременно и бесшумно. Тут уж не до церемоний и человеколюбия, вдвоем провернуть такой трюк совсем не просто.
Платова Стасюк нагнал у окопа. Отсюда до прицепа метров двадцать. Оба сползли в окоп и несколько секунд рассматривали фигуры зенитчиков. Оператор сидел на своем месте – маленьком кресле со спинкой, наблюдатель с биноклем стоял перед пулеметами.
Николай достал пистолет с навернутым глушителем, проверил магазин и засунул ТТ за ремень. Так же внимательно проверил нож. Рядом ту же операцию проделал Михаил. Желательно сработать совсем бесшумно, но если что-то пойдет не так, пустят в ход пистолеты. Звук затвора по идее не должны услышать в казарме.