Страница:
Очевидно, что для соответствия многосторонним требованиям взаимообогащения и взаимной стимуляции пересекающихся культурных структур необходимы целенаправленные усилия практиков и ученых.
Исходная методологическая позиция об объективности взаимообогащения национальных систем физического воспитания и необходимости осуществления этапных научных обобщений в интересах получения привилегированного знания определила частную методологию проведенного нами научного исследования.
Как свидетельствуют вышеприведенные сведения и данные наших исследований, развитие и функционирование системы боевых искусст Востока в России происходило, главным образом, естественным путем и в достаточной мере хаотично, так как практически отсутствовала весьма важная группа системонаполняющих факторов - система подготовки научно-педагогических кадров и как следствие система эффективного контроля за деятельностью субъектов и объектов СБЕ, что является не только нежелательным, но и в значительной степени вредным, в связи с тем, что недостаток квалифицированных педагогов-воспитателей может способствовать подготовке в организациях боевых искусств элементов социально опасных для общества.
Тем не менее, одним из основоопределяющих событий ХХ-го столетия является взамопрникновение и взаимообогащение культурных традиций европоцентризма, берущих свое начало из Дренвней Греции, и традиций Восточной и Юго-Восточной Азии, берущих свое начало из древних Индии и Китая. В сфере физической культуры проявление данного феномена выразилось в появлении во второй половине двадцатого столетия нового вида единоборств спортивно-боевых, спортивная составляющая которых обусловлена современным спортивным и Олимпийским движениями, а боевая - боевыми искусствами Дальнего Востока. Известно также, что коренным отличием восточных боевых искусств является их философско-религиозная и психологическая базы, в основе которых лежат конфуцианстово, даосизм и буддизм, которые будут являться объектами изучения следующего раздела наастоящей публикации.
Очевидно, что Россия, являющаяся многонациональной державой, имеет свои религиозные традиции, сложившиеся, главным образом на основе православия греческой ветви христианства. Официально признанными конфессиями являются также иудаизм, ислам и буддизм. Очевидно также, что являясь страной христианского мира, Россия должна следовать Закону, изложенному Иисусом Христом в нагорной проповеди и опрающемся на ветхозаветный закон (тора). Вот основные заповеди Закона Божия, считающиеся общечеловеческими: не убий, не прелюбодействуй, клятвы, закон возмездия, любовь к врагам, о милостыне, о молитве, о прощении грехов ближним, о светлом и помраченном глазе, невозможности служить двум господам, о пище, об одежде, о надежде на Бога и искании царства Божия, о суде, о ложных пророках и пр.
Ознакомившись в следующей главе с основными положениями философско-религиозных школ Дальнего Востока, мы поймем, что в них гораздо больше принципов, способствующих взаимообогащению культур, чем наоборот. В этом, кстати, заключены важнейщие общекультурные гуманистические и образовательные функции физической культуры и спортивно-боевых единоборств в частности.
Раздел 2. Философско-религиозные и психологические аспекты боевых искусств Дальнего Востока
Основополагающим отличием боевых искусств Востока является их глубокая философская подоплека, позволяющая их адептам осуществлять процесс самореализации личности на протяжении всей жизни не только в физическом, но и духовном плане. Актуализация внутреннего энергетического потенциала боевых искусств особенно важна на современном этапе их развития, так как создание синтетических видов единоборств (таких, как кикбоксинг) на стыке восточной и западной традиций способствует успешному объединению материалистических ценностей и тактико-технического арсенала с внутренними духовными потребностями человека, в стремлении к единению с природой и выражении своего внутреннего мира через движение.
В древности из общей массы людей выделялись наиболее развитые в физическом отношении индивидуумы, способные вступить в схватку с диким зверем или врагом. Вероятно, что в подсознании всей мужской половины человечества заложено стремление к экстремальным видам деятельности, одним из которых и стали боевые искусства, способствующие, кстати, реализации безусловного оборонительного рефлекса. Но развиваться и совершенствоваться в течение тысячелетий они могли не столько благодаря своему прикладному аспекту, сколько вследствие превращения в комплексную систему, не только удовлетворяющую потребность человека в состязаниях, зрелищах, физическом совершенствовании и оздоровлении, но и обогащенную дыхательными упражнениями, психической практикой в совокупности с подключением к процессу вселенских трансформаций. Именно метафизическая сущность древних боевых искусств Востока привлекает сегодня адептов СБЕ. Таким образом, правильное понимание религиозно-философских доктрин Востока в процессе их включения в канву современных единоборств становится средством и методом как повышения спортивного мастерства, так и формирования нового типа личности в боевых искусствах.
Так как прародиной боевых искусств Востока и, следовательно, современных СБЕ является Китай, то рассмотрение вопроса об их философско-психологическом аспекте следует начать с анализа теории и практики китайских философско-религиозных школ.
Чернь и мудрец совершенный не в различных живут местах,
Грязь с чистотой равноправно присутствуют в мире.
Так и в сердце: то - покой, то внезапно возникнут стремления.
Мысль встрепенется, но через мгновение исчезнет
(Су Ши. Су Дунпо цзи. т.2, цэ 10. с.110)
Глава 1. Основные философские доктрины Китая и их влияние на развитие СБЕ
Китайское ушу явилось результатом интеграции трех составляющих факторов: методов традиционных воинских искусств, религиозно-мистического опыта философских доктрин и характерных для китайского менталитета методов воспитания. Философия боевых искусств объединила в себе множество несхожих между собой религиозно-философских теорий, используя понятийный аппарат и конфуцианства, и даосизма, и буддизма, и легизма и множества других школ, время возникновения и расцвета которых приходится на VI--III вв. до н.э. В то же время следует отметить, что за многие столетия существования боевых искусств так и не произошло выделения самостоятельной, обособленной философской теории ушу и сохранился характерный только для Китая философский синкретизм. Это неудивительно, так как философия в боевых искусствах является необходимой, но не достаточной составляющей на пути их постижения и не может представлять собой некую законченную доктрину.
Ушу в Китае практиковали все социальные группы и каждая из них привносила в боевые искусства присущие ей характерные черты идеологии, будь то аристократическая или воинская элиты, монахи или крестьяне. Тем не менее, все многообразие китайской философской мысли базируется на общих характерных признаках духовной культуры и натурфилософии. Согласно ранним натурфилософским представлениям, мир являл собой бесконечный процесс перехода одной противоположности в другую, непрерывный поток изменений. Этими противоположностями были темное, пассивное женское начало инь и светлое, активное мужское начало ян. Они не только противостояли друг другу, в гораздо большей степени для них было характерно взаимодополнение и взаимоопределение друг друга. Поэтому в ушу считалось, что силе можно противостоять только поддатливостью и слабостью, движение и покой должны постоянно чередоваться, жесткие силовые движения следует совмещать с мягкими и гибкими уходами от ударов, резкие остановки -- с внезапными рывками вперед и пр. Сами по себе инь и ян не являются некими субстанциями -- они лишь проявляются в тех мириадах изменений, которые происходят во Вселенной. Поэтому цель занимающегося ушу -- войти в непрекращающийся поток изменений, слившись воедино с природой и, благодаря своим движениям, постичь Великий предел (Тайцзи) всех вещей.
Наиболее значимые места в системе китайской духовной культуры занимали конфуцианство, даосизм и буддизм. Последний избежал конфронтации с автохтонными философскими системами, так как происходила постепенная китаизация не только его внутреннего содержания, но и внешнего оформления. Однако, сердцевина учения Сиддхартхи Гаутамы из рода Шакья (Будды) во всех известных течениях китайского буддизма, тем более -- учения чань, осталась незатронутой. Более того, понятие срединного пути и его медитативные техники были восприняты и даосизмом, и конфуцианством (неоконфуцианством). Вышеперечисленные учения заняли все возможное пространство религиозно-мистического опыта и гармонично уравновешивали друг друга.
Конфуцианство выступало как учение о воспитании нравственности, ниспосланной небом, об интеграции индивидуума в общественную систему путем внутреннего осознавания морально нравственных категорий долга, человеколюбия, честности и почитания старших. Но, утверждая приоритеты души, конфуцианство одновременно провозглашало постулат о решающей воле Неба -некой непостижимой, всепоглощающей силы. В этом контексте сложная система ритуалов и моральных категорий становилась средством материализации воли Неба во внешнем пространстве бытия.
Даосизм, будучи более мистифицированным учением, не переводил иррациональный поток воли Неба в логически осознаваемые категории, воспринимая мир таковым, каков он есть. Поэтому задача человека -сополагать себя с внутренним законом мира: "человек следует Земле, Земля -Небу, Небо -- Дао, а Дао следует естественности". Даосский идеал -цюаньжэнь -- "человек целостных свойств", реализующий своими поступками и помыслами все посылы Неба, а потому соединенный с культурой до такой степени, что отпадает необходимость приобщения к ней путем ритуала. Не случайно мастер тайцзицюань должен иметь "невозмутимо-спокойный вид" .
Буддизм воспринял понятийный аппарат и его осмысление из даосизма и частично из конфуцианства. Особенности чань-буддийской практики "пробуждения сознания" отражались и на восприятии ушу, боевые искусства пересекли границу своего исключительно прикладного применения. Чань-буддизм утверждал идеал пустотно-просветленного сознания, которое и есть сознание Будды (следует уточнить, что Будда -- это не имя, а состояние). Любой вид деятельности рассматривался как способ достижения состояния Будды. Была важна не форма действия, а ее осмысление в качестве проявления собственной истинности. И боевые искусства стали для человека одним из способов прозрения сердца Будды внутри себя. Ушу привнесло в монашескую практику важнейший метод самовоспитания, предусматривающий качественную перестройку психики человека и стало осмысливаться в качестве пути обретения духовной гармонии.
На уровне народной культуры учения накладывались одно на другое и всякие границы между ними стирались -- бойцы одновременно могли поклоняться и даосским духам, и Будде, и конфуцианским мудрецам. Внутри одной школы могли одновременно практиковаться системы даосского цигун, буддийской медитации и преемствоваться конфуцианские нормы поведения и взаимоотношений. Таким образом, для истории Китая характеры успешное сосуществование и взаимообогащение философско-религиозных школ, несмотря на некоторые концептуальные различия между ними.
Преодоление себя и обращение к благопристойности
составляет гуманность... Расширяя свои познания
в культуре и стягивая их с помощью благопристойности,
можно избегнуть нарушений
(Конфуций "Лунь юй")
1.1. Конфуцианская идеология и ее влияние на ушу
Основателем конфуцианства считается мудрец и философ древности Кун Фуцзы (в латинском прочтении Конфуций), живший в 551--479 гг. до н.э. и сформулировавший основополагающие принципы своего учения в труде "Лунь юй" ("Суждения и беседы"). Конфуций считается первым достоверным творцом философской теории в Китае, осознавшим себя выразителем духовной традиции Жу - образованных, ученых-интеллектуалов, чье наименование стало затем терминологическим обозначением для конфуцианцев. Он полагал, что обществом должны управлять совершенномудрые правители в соответствии с нормами Дэ (благодать), определявшими правила поведения человека в семье и обществе, некие всеобщие нравственные ценности. Управлять, с точки зрения Конфуция, значит улучшать нравы силой примера и посредством особых поучений. Общество рассматривалось в виде единой семьи, а принцип "сяо" (сыновней добродетели) означал почтительность по отношению не только к родителям, но и ко всем старшим по возрасту и положению, например к мастеру в школе ушу. Предусматривалось отсутствие какого-либо индивидуалистского начала в жизни человека, ибо интересы семьи и общества всегда первичны -- этот принцип лег в основу большинства школ ушу, рассматривавших себя как тесную, сплоченную семью.
Не менее важное значение имело самосовершенствование личности, являвшееся непременным условием на пути достижения качеств "благородного мужа" (цзюньцзы). При этом физическому самосовершенствованию уделялось не меньше значения, чем духовно-интеллектуальному: правила и нормы содержания тела в гармонии предписывали не только правильное питание и целомудренный образ жизни, но и непременную двигательную активность.
У конфуцианских мудрецов идеальное общество представлено в виде строго упорядоченного, иерархического, в котором каждый обязан неукоснительно выполнять ту социальную роль, которая определяется или социальным рангом, или степенью семейного родства. Это общество, где люди, естественно, неравны, но каждый должен делать то, что ему предназначено "предопределением" (мин). При этом конфуцианцы выступали за определенную имущественную уравнительность на основании известного изречения Конфуция:"Бедствие не в том, что мало, бедствие в том, что неравенство".
Конфуцианская идеология занимала господствующие позиции в системе признанных государством социальных и нравственных ценностей, поэтому неудивительно, что соответствующие нормы и правила напрямую касались боевых искусств, становясь неотъемлемой частью китайского ушу.
В основу гармоничного воспитания бойца было положено единство духовного совершенствования и боевой практики. Реализация природной чистоты человеческого духа достигалась на пути духовно нравственного воспитания через боевые искусства, когда боец постигал нормы боевой добродетели (удэ). Известные мастера в своих трудах уделяли больше внимания изложению понятия добродетельного поступка, а отнюдь не описанию ударов, почтительность и скромность бойца ставили выше победы в поединке. Правила поведения следовало не заучивать, а погружать внутрь сознания, что делало их основой истинной натуры человека. Чем выше было мастерство бойца и чем искуснее его техника, тем больше общество нуждалось в гарантиях того, что искусство мастера никогда не будет обращено во вред людям.
Первым шагом на пути постижения удэ было воспитание скромности, выражавшейся в проявлении уважения не только к учителю и собратьям по школе, но и ко всем окружающим, что соответствовало всеобщности принципа искренности. Демонстрация приемов ушу без явной необходимости была наказуема, так как была несопоставима с идеальным образом последователя ушу.
Наставник в ушу помогает пробудить изначальную незамутненную природу человека (син), его врожденные чистые свойства, после чего основной духовный процесс остается в ведении внутреннего учителя. Обучение ушу -- это в первую очередь не овладение техническими приемами, а процесс становления сознания, в ходе которого немаловажную роль играют такие качества ученика, как серьезность, покой души и неторопливость.
Боевая добродетель предписывала сделать все возможное для предотвращения поединка, но в случае его начала применить твердость и решительность для достижения победы. В этом заключалось своеобразное применение гуманности, так как она требует большого мужества и выдержки и рождается в процессе постоянного преодоления самого себя. Следование гуманности подразумевает не только терпимость, скромность, человеколюбие, но и твердость, серьезность. Гуманность понималась как гармонизирующий фактор между миром и человеком, поэтому мастерство было в первую очередь внутренним качеством, делавшим человека не противоречащим миру. При этом за скромностью мастера ушу скрывалась его духовная непобедимость.
Принцип гуманности не исключал в определенных случаях применения жестокости. Человек, не следовавший канонизированным нормам поведения, не мог рассчитывать на приложение к себе понятия гуманности, поэтому вполне совместимым с духом конфуцианства было убийство бойца, преступившего правила своей школы или нормы общения с учителем, так как этот человек уже был неполноценен и не мог рассматриваться в качестве члена общества, обладающего собственной гуманностью по отношению к другим.
В уставах школ ушу учитель признавался человеком, воспринимающим небесную добродетельную мощь (Дэ) и передающим ее своим ученикам. Поэтому уважение к учителю становилось непременным условием прямой передачи благой силы Неба ученикам, приобщавшимся таким образом к истинному небесному мастерству.
Конфуцианские правила лояльности и беспрекословного подчинения старшим требовали от учеников строгого следования наставлениям учителя, а от преемников традиции школы -- сбережения и приумножения опыта предшествующих поколений. Возможность передачи знаний исключительно "от сердца к сердцу", с одной стороны гарантировала "истинную передачу" учения, а с другой стороны, поднимала авторитет наставника на недосягаемую высоту, так как без его помощи, только посредством письменных пособий, получить подлинное знание было невозможно. Выпускник школы ушу находился в неоплатном пожизненном долгу перед наставником и старшими, что предопределялось характером взаимоотношений согласно конфуцианскому канону. Их объединяла причастность к общему знанию -- тщательно оберегаемым на протяжении столетий секретам школы. К тому же, сохранение внутренних принципов школы от глаз случайных людей было одним из качеств боевой добродетели, поэтому техника не должна была демонстрироваться без крайней необходимости, особенно в поединках с представителями других школ, если это не затрагивало чести учителя или "семьи" в целом.
Как только неофит принимался в школу и переступал порог дома учителя, в котором, как правило, ему приходилось не только обучаться, но и жить, он должен был добровольно отрешиться от всех мирских забот и соблазнов -- ничто не должно было помешать делу постижения знания. Конечной целью обучения становилось формирование полноценной личности, не только обладающей универсальной физической подготовкой, но и устойчивой нравственно и психологически. Этому способствовали семейные узы, которыми школа связывала учеников и наставников, что позволяло последним контролировать все стороны жизнедеятельности своих воспитанников на протяжении многих лет и перестроить в случае необходимости психофизическую организацию их личности.
Формальная сторона обучения в каждой школе ушу базировалась на строго определенном ритуале (ли). Конфуций считал, что весь жизненный уклад человека должен быть выстроен в соответствии с ритуалом. В особенности это коснулось боевых искусств. Ритуал всегда был основой внешней стороны обучения в каждой школе ушу. В соответствии с ним осуществлялись прием в школу, взаимные приветствия учителя и учеников, складывалась система повседневных отношений. Наиболее важными ритуалами были церемония поклонения алтарю богов-покровителей и отцу-основателю (первопатриарху) школы, церемония начала и окончания тренировки, обмен приветствиями перед поединком или во время исполнения парных упражнений, правила выполнения комплексов формальных упражнений, церемонии присуждения ученикам очередных степеней, вручения цветных поясов, реликвий школы.
Ритуал с первых дней пребывания в школе становился для учеников нормой поведения и формой жизни. Первоначально он способствовал упорядоченности учебного процесса, а затем предопределял все стороны существования человека в окружающем мире. Малейшее нарушение ритуала строго наказывалось, так как это было не только нарушение правил и предписаний школы, но и посягательство на установленный Небом порядок вещей, выраженный в требованиях устава школы и освященный религиозными церемониями.
"Благородный муж" (цзюаньцзы) должен был идеально сочетать в семье такие качества, как почитание ритуалов, справедливость и человеколюбие. Характерное для конфуцианства понятие неразрывной целостности культуры требовало от цзюаньцзы гармоничного сочетания внутри себя военного и гражданского начал. При этом военное начало ценилось превыше гражданского, так как представляло собой наиболее заметную часть глубочайшего ритуала, соотносившего человека с высшими сакральными силами. Ритуализация воинской практики становилась тем средством, при помощи которого прозревался духовный и культурный смысл боевых искусств, дополнявший чисто прикладные цели ушу. Культурно-упорядочивающее начало (вэнь) дополнялось военными достоинствами человека, поэтому уже с IV века до н.э. чиновникам и аристократам в обязательном порядке полагалось заниматься воинскими искусствами. В сознании каждого члена китайского общества сложилась устойчивая установка на гармонию военного и гражданского. Сочетание этих двух начал постепенно стало восприниматься как символ гармонии внутри человека, благодаря которой он становился способен напитывать своей благой мощью всю Поднебесную.
Единство военного и гражданского воплощалось в шести истинах (мудрости, гуманности, совершенстве в мыслях, справедливости, преданности и гармонии), в шести правилах поведения (сыновней почтительности, братской любви, любви к членам своего клана, любви к родственникам по брачным узам, готовности брать на себя ответственность и помощь слабым и бедным) и в шести искусствах (ритуалах, музыке, стрельбе из лука, управлении колесницами, каллиграфии и математике). Постепенно понятие военного начала становилось неотъемлемой чертой жизни китайца и связывалось в его сознании не только с ведением сражений или физическим совершенствованием, но и с пониманием ритуальной глубины всех вещей и процессов, что предопределило переход ушу из боевого ремесла в вид духовной практики и сакрализацию всего комплекса боевых искусств.
Истинный правитель или великий полководец -- это "благородный муж", который наиболее гармонично сочетает в себе военное и гражданское начала и восполняет одно через другое. Несмотря на возобладание в средневековом Китае доктрины "гражданское и военное идут разными путями", по-прежнему профессиональному воину было необходимо знать различные формы ритуала, разбираться в музыке и каллиграфии, а чиновнику -- обладать общими навыками владения оружием и приемами борьбы.
Регулярное участие в состязаниях по борьбе (цзюэди или шоубо) соответствовало идеалу конфуцианского "благородного мужа", хотя сам дух состязательности не имел при этом большого значения.
Управление воинами заключалось в умении полководца расставить их на свои места, что соответствовало гармонизирующей функции Неба. Призыв Конфуция к "исправлению имен" (чжэнмин) означал некое священное упорядочивание, при котором функция вещи соответствует форме ее использования, а Поднебесная возвращается в состояние изначальной гармонии. Природные свойства человека в идеальном варианте должны совпадать с его функцией и тогда все природные явления и предметы придут в абсолютное созвучие друг с другом. На практике это выражалось в том, что каждый воин получал свое место в соответствии со способностями и появилась необходимость в выработке градации воинского мастерства.
Конфуцианство требовало от личности непрерывного духовного и нравственного совершенствования. В процессе работы над собой "благородный муж" должен вырабатывать в себе такие качества, как хладнокровие, мужество, выдержка, самообладание и решительность. Любой тренинг последователя конфуцианства был предназначен для приведения тела и духа в соответствие с характером стоящих перед ним важных общественных задач. Практика "очищения ци" при помощи воли в конфуцианской традиции предназначалась для того, чтобы иметь возможность постоянной психической и нравственной само регуляции.
Принципы конфуцианства были интегрированы с наиболее существенными положениями даосизма и буддизма. Таким образом, дальнейшее развитие философской мысли Китая пошло по пути взаимообогащения и взаимодополнения, а отнюдь не по пути взаимоотрицания и борьбы, что нашло свое отражение и в последующих системах боевых искусств.
Много есть путей, но Великий Путь не найти на карте.
Много есть имен, но это лишь слова, и суть ими не передать:
Ведь безымян и не нарекаем источник творения,
Исходная методологическая позиция об объективности взаимообогащения национальных систем физического воспитания и необходимости осуществления этапных научных обобщений в интересах получения привилегированного знания определила частную методологию проведенного нами научного исследования.
Как свидетельствуют вышеприведенные сведения и данные наших исследований, развитие и функционирование системы боевых искусст Востока в России происходило, главным образом, естественным путем и в достаточной мере хаотично, так как практически отсутствовала весьма важная группа системонаполняющих факторов - система подготовки научно-педагогических кадров и как следствие система эффективного контроля за деятельностью субъектов и объектов СБЕ, что является не только нежелательным, но и в значительной степени вредным, в связи с тем, что недостаток квалифицированных педагогов-воспитателей может способствовать подготовке в организациях боевых искусств элементов социально опасных для общества.
Тем не менее, одним из основоопределяющих событий ХХ-го столетия является взамопрникновение и взаимообогащение культурных традиций европоцентризма, берущих свое начало из Дренвней Греции, и традиций Восточной и Юго-Восточной Азии, берущих свое начало из древних Индии и Китая. В сфере физической культуры проявление данного феномена выразилось в появлении во второй половине двадцатого столетия нового вида единоборств спортивно-боевых, спортивная составляющая которых обусловлена современным спортивным и Олимпийским движениями, а боевая - боевыми искусствами Дальнего Востока. Известно также, что коренным отличием восточных боевых искусств является их философско-религиозная и психологическая базы, в основе которых лежат конфуцианстово, даосизм и буддизм, которые будут являться объектами изучения следующего раздела наастоящей публикации.
Очевидно, что Россия, являющаяся многонациональной державой, имеет свои религиозные традиции, сложившиеся, главным образом на основе православия греческой ветви христианства. Официально признанными конфессиями являются также иудаизм, ислам и буддизм. Очевидно также, что являясь страной христианского мира, Россия должна следовать Закону, изложенному Иисусом Христом в нагорной проповеди и опрающемся на ветхозаветный закон (тора). Вот основные заповеди Закона Божия, считающиеся общечеловеческими: не убий, не прелюбодействуй, клятвы, закон возмездия, любовь к врагам, о милостыне, о молитве, о прощении грехов ближним, о светлом и помраченном глазе, невозможности служить двум господам, о пище, об одежде, о надежде на Бога и искании царства Божия, о суде, о ложных пророках и пр.
Ознакомившись в следующей главе с основными положениями философско-религиозных школ Дальнего Востока, мы поймем, что в них гораздо больше принципов, способствующих взаимообогащению культур, чем наоборот. В этом, кстати, заключены важнейщие общекультурные гуманистические и образовательные функции физической культуры и спортивно-боевых единоборств в частности.
Раздел 2. Философско-религиозные и психологические аспекты боевых искусств Дальнего Востока
Основополагающим отличием боевых искусств Востока является их глубокая философская подоплека, позволяющая их адептам осуществлять процесс самореализации личности на протяжении всей жизни не только в физическом, но и духовном плане. Актуализация внутреннего энергетического потенциала боевых искусств особенно важна на современном этапе их развития, так как создание синтетических видов единоборств (таких, как кикбоксинг) на стыке восточной и западной традиций способствует успешному объединению материалистических ценностей и тактико-технического арсенала с внутренними духовными потребностями человека, в стремлении к единению с природой и выражении своего внутреннего мира через движение.
В древности из общей массы людей выделялись наиболее развитые в физическом отношении индивидуумы, способные вступить в схватку с диким зверем или врагом. Вероятно, что в подсознании всей мужской половины человечества заложено стремление к экстремальным видам деятельности, одним из которых и стали боевые искусства, способствующие, кстати, реализации безусловного оборонительного рефлекса. Но развиваться и совершенствоваться в течение тысячелетий они могли не столько благодаря своему прикладному аспекту, сколько вследствие превращения в комплексную систему, не только удовлетворяющую потребность человека в состязаниях, зрелищах, физическом совершенствовании и оздоровлении, но и обогащенную дыхательными упражнениями, психической практикой в совокупности с подключением к процессу вселенских трансформаций. Именно метафизическая сущность древних боевых искусств Востока привлекает сегодня адептов СБЕ. Таким образом, правильное понимание религиозно-философских доктрин Востока в процессе их включения в канву современных единоборств становится средством и методом как повышения спортивного мастерства, так и формирования нового типа личности в боевых искусствах.
Так как прародиной боевых искусств Востока и, следовательно, современных СБЕ является Китай, то рассмотрение вопроса об их философско-психологическом аспекте следует начать с анализа теории и практики китайских философско-религиозных школ.
Чернь и мудрец совершенный не в различных живут местах,
Грязь с чистотой равноправно присутствуют в мире.
Так и в сердце: то - покой, то внезапно возникнут стремления.
Мысль встрепенется, но через мгновение исчезнет
(Су Ши. Су Дунпо цзи. т.2, цэ 10. с.110)
Глава 1. Основные философские доктрины Китая и их влияние на развитие СБЕ
Китайское ушу явилось результатом интеграции трех составляющих факторов: методов традиционных воинских искусств, религиозно-мистического опыта философских доктрин и характерных для китайского менталитета методов воспитания. Философия боевых искусств объединила в себе множество несхожих между собой религиозно-философских теорий, используя понятийный аппарат и конфуцианства, и даосизма, и буддизма, и легизма и множества других школ, время возникновения и расцвета которых приходится на VI--III вв. до н.э. В то же время следует отметить, что за многие столетия существования боевых искусств так и не произошло выделения самостоятельной, обособленной философской теории ушу и сохранился характерный только для Китая философский синкретизм. Это неудивительно, так как философия в боевых искусствах является необходимой, но не достаточной составляющей на пути их постижения и не может представлять собой некую законченную доктрину.
Ушу в Китае практиковали все социальные группы и каждая из них привносила в боевые искусства присущие ей характерные черты идеологии, будь то аристократическая или воинская элиты, монахи или крестьяне. Тем не менее, все многообразие китайской философской мысли базируется на общих характерных признаках духовной культуры и натурфилософии. Согласно ранним натурфилософским представлениям, мир являл собой бесконечный процесс перехода одной противоположности в другую, непрерывный поток изменений. Этими противоположностями были темное, пассивное женское начало инь и светлое, активное мужское начало ян. Они не только противостояли друг другу, в гораздо большей степени для них было характерно взаимодополнение и взаимоопределение друг друга. Поэтому в ушу считалось, что силе можно противостоять только поддатливостью и слабостью, движение и покой должны постоянно чередоваться, жесткие силовые движения следует совмещать с мягкими и гибкими уходами от ударов, резкие остановки -- с внезапными рывками вперед и пр. Сами по себе инь и ян не являются некими субстанциями -- они лишь проявляются в тех мириадах изменений, которые происходят во Вселенной. Поэтому цель занимающегося ушу -- войти в непрекращающийся поток изменений, слившись воедино с природой и, благодаря своим движениям, постичь Великий предел (Тайцзи) всех вещей.
Наиболее значимые места в системе китайской духовной культуры занимали конфуцианство, даосизм и буддизм. Последний избежал конфронтации с автохтонными философскими системами, так как происходила постепенная китаизация не только его внутреннего содержания, но и внешнего оформления. Однако, сердцевина учения Сиддхартхи Гаутамы из рода Шакья (Будды) во всех известных течениях китайского буддизма, тем более -- учения чань, осталась незатронутой. Более того, понятие срединного пути и его медитативные техники были восприняты и даосизмом, и конфуцианством (неоконфуцианством). Вышеперечисленные учения заняли все возможное пространство религиозно-мистического опыта и гармонично уравновешивали друг друга.
Конфуцианство выступало как учение о воспитании нравственности, ниспосланной небом, об интеграции индивидуума в общественную систему путем внутреннего осознавания морально нравственных категорий долга, человеколюбия, честности и почитания старших. Но, утверждая приоритеты души, конфуцианство одновременно провозглашало постулат о решающей воле Неба -некой непостижимой, всепоглощающей силы. В этом контексте сложная система ритуалов и моральных категорий становилась средством материализации воли Неба во внешнем пространстве бытия.
Даосизм, будучи более мистифицированным учением, не переводил иррациональный поток воли Неба в логически осознаваемые категории, воспринимая мир таковым, каков он есть. Поэтому задача человека -сополагать себя с внутренним законом мира: "человек следует Земле, Земля -Небу, Небо -- Дао, а Дао следует естественности". Даосский идеал -цюаньжэнь -- "человек целостных свойств", реализующий своими поступками и помыслами все посылы Неба, а потому соединенный с культурой до такой степени, что отпадает необходимость приобщения к ней путем ритуала. Не случайно мастер тайцзицюань должен иметь "невозмутимо-спокойный вид" .
Буддизм воспринял понятийный аппарат и его осмысление из даосизма и частично из конфуцианства. Особенности чань-буддийской практики "пробуждения сознания" отражались и на восприятии ушу, боевые искусства пересекли границу своего исключительно прикладного применения. Чань-буддизм утверждал идеал пустотно-просветленного сознания, которое и есть сознание Будды (следует уточнить, что Будда -- это не имя, а состояние). Любой вид деятельности рассматривался как способ достижения состояния Будды. Была важна не форма действия, а ее осмысление в качестве проявления собственной истинности. И боевые искусства стали для человека одним из способов прозрения сердца Будды внутри себя. Ушу привнесло в монашескую практику важнейший метод самовоспитания, предусматривающий качественную перестройку психики человека и стало осмысливаться в качестве пути обретения духовной гармонии.
На уровне народной культуры учения накладывались одно на другое и всякие границы между ними стирались -- бойцы одновременно могли поклоняться и даосским духам, и Будде, и конфуцианским мудрецам. Внутри одной школы могли одновременно практиковаться системы даосского цигун, буддийской медитации и преемствоваться конфуцианские нормы поведения и взаимоотношений. Таким образом, для истории Китая характеры успешное сосуществование и взаимообогащение философско-религиозных школ, несмотря на некоторые концептуальные различия между ними.
Преодоление себя и обращение к благопристойности
составляет гуманность... Расширяя свои познания
в культуре и стягивая их с помощью благопристойности,
можно избегнуть нарушений
(Конфуций "Лунь юй")
1.1. Конфуцианская идеология и ее влияние на ушу
Основателем конфуцианства считается мудрец и философ древности Кун Фуцзы (в латинском прочтении Конфуций), живший в 551--479 гг. до н.э. и сформулировавший основополагающие принципы своего учения в труде "Лунь юй" ("Суждения и беседы"). Конфуций считается первым достоверным творцом философской теории в Китае, осознавшим себя выразителем духовной традиции Жу - образованных, ученых-интеллектуалов, чье наименование стало затем терминологическим обозначением для конфуцианцев. Он полагал, что обществом должны управлять совершенномудрые правители в соответствии с нормами Дэ (благодать), определявшими правила поведения человека в семье и обществе, некие всеобщие нравственные ценности. Управлять, с точки зрения Конфуция, значит улучшать нравы силой примера и посредством особых поучений. Общество рассматривалось в виде единой семьи, а принцип "сяо" (сыновней добродетели) означал почтительность по отношению не только к родителям, но и ко всем старшим по возрасту и положению, например к мастеру в школе ушу. Предусматривалось отсутствие какого-либо индивидуалистского начала в жизни человека, ибо интересы семьи и общества всегда первичны -- этот принцип лег в основу большинства школ ушу, рассматривавших себя как тесную, сплоченную семью.
Не менее важное значение имело самосовершенствование личности, являвшееся непременным условием на пути достижения качеств "благородного мужа" (цзюньцзы). При этом физическому самосовершенствованию уделялось не меньше значения, чем духовно-интеллектуальному: правила и нормы содержания тела в гармонии предписывали не только правильное питание и целомудренный образ жизни, но и непременную двигательную активность.
У конфуцианских мудрецов идеальное общество представлено в виде строго упорядоченного, иерархического, в котором каждый обязан неукоснительно выполнять ту социальную роль, которая определяется или социальным рангом, или степенью семейного родства. Это общество, где люди, естественно, неравны, но каждый должен делать то, что ему предназначено "предопределением" (мин). При этом конфуцианцы выступали за определенную имущественную уравнительность на основании известного изречения Конфуция:"Бедствие не в том, что мало, бедствие в том, что неравенство".
Конфуцианская идеология занимала господствующие позиции в системе признанных государством социальных и нравственных ценностей, поэтому неудивительно, что соответствующие нормы и правила напрямую касались боевых искусств, становясь неотъемлемой частью китайского ушу.
В основу гармоничного воспитания бойца было положено единство духовного совершенствования и боевой практики. Реализация природной чистоты человеческого духа достигалась на пути духовно нравственного воспитания через боевые искусства, когда боец постигал нормы боевой добродетели (удэ). Известные мастера в своих трудах уделяли больше внимания изложению понятия добродетельного поступка, а отнюдь не описанию ударов, почтительность и скромность бойца ставили выше победы в поединке. Правила поведения следовало не заучивать, а погружать внутрь сознания, что делало их основой истинной натуры человека. Чем выше было мастерство бойца и чем искуснее его техника, тем больше общество нуждалось в гарантиях того, что искусство мастера никогда не будет обращено во вред людям.
Первым шагом на пути постижения удэ было воспитание скромности, выражавшейся в проявлении уважения не только к учителю и собратьям по школе, но и ко всем окружающим, что соответствовало всеобщности принципа искренности. Демонстрация приемов ушу без явной необходимости была наказуема, так как была несопоставима с идеальным образом последователя ушу.
Наставник в ушу помогает пробудить изначальную незамутненную природу человека (син), его врожденные чистые свойства, после чего основной духовный процесс остается в ведении внутреннего учителя. Обучение ушу -- это в первую очередь не овладение техническими приемами, а процесс становления сознания, в ходе которого немаловажную роль играют такие качества ученика, как серьезность, покой души и неторопливость.
Боевая добродетель предписывала сделать все возможное для предотвращения поединка, но в случае его начала применить твердость и решительность для достижения победы. В этом заключалось своеобразное применение гуманности, так как она требует большого мужества и выдержки и рождается в процессе постоянного преодоления самого себя. Следование гуманности подразумевает не только терпимость, скромность, человеколюбие, но и твердость, серьезность. Гуманность понималась как гармонизирующий фактор между миром и человеком, поэтому мастерство было в первую очередь внутренним качеством, делавшим человека не противоречащим миру. При этом за скромностью мастера ушу скрывалась его духовная непобедимость.
Принцип гуманности не исключал в определенных случаях применения жестокости. Человек, не следовавший канонизированным нормам поведения, не мог рассчитывать на приложение к себе понятия гуманности, поэтому вполне совместимым с духом конфуцианства было убийство бойца, преступившего правила своей школы или нормы общения с учителем, так как этот человек уже был неполноценен и не мог рассматриваться в качестве члена общества, обладающего собственной гуманностью по отношению к другим.
В уставах школ ушу учитель признавался человеком, воспринимающим небесную добродетельную мощь (Дэ) и передающим ее своим ученикам. Поэтому уважение к учителю становилось непременным условием прямой передачи благой силы Неба ученикам, приобщавшимся таким образом к истинному небесному мастерству.
Конфуцианские правила лояльности и беспрекословного подчинения старшим требовали от учеников строгого следования наставлениям учителя, а от преемников традиции школы -- сбережения и приумножения опыта предшествующих поколений. Возможность передачи знаний исключительно "от сердца к сердцу", с одной стороны гарантировала "истинную передачу" учения, а с другой стороны, поднимала авторитет наставника на недосягаемую высоту, так как без его помощи, только посредством письменных пособий, получить подлинное знание было невозможно. Выпускник школы ушу находился в неоплатном пожизненном долгу перед наставником и старшими, что предопределялось характером взаимоотношений согласно конфуцианскому канону. Их объединяла причастность к общему знанию -- тщательно оберегаемым на протяжении столетий секретам школы. К тому же, сохранение внутренних принципов школы от глаз случайных людей было одним из качеств боевой добродетели, поэтому техника не должна была демонстрироваться без крайней необходимости, особенно в поединках с представителями других школ, если это не затрагивало чести учителя или "семьи" в целом.
Как только неофит принимался в школу и переступал порог дома учителя, в котором, как правило, ему приходилось не только обучаться, но и жить, он должен был добровольно отрешиться от всех мирских забот и соблазнов -- ничто не должно было помешать делу постижения знания. Конечной целью обучения становилось формирование полноценной личности, не только обладающей универсальной физической подготовкой, но и устойчивой нравственно и психологически. Этому способствовали семейные узы, которыми школа связывала учеников и наставников, что позволяло последним контролировать все стороны жизнедеятельности своих воспитанников на протяжении многих лет и перестроить в случае необходимости психофизическую организацию их личности.
Формальная сторона обучения в каждой школе ушу базировалась на строго определенном ритуале (ли). Конфуций считал, что весь жизненный уклад человека должен быть выстроен в соответствии с ритуалом. В особенности это коснулось боевых искусств. Ритуал всегда был основой внешней стороны обучения в каждой школе ушу. В соответствии с ним осуществлялись прием в школу, взаимные приветствия учителя и учеников, складывалась система повседневных отношений. Наиболее важными ритуалами были церемония поклонения алтарю богов-покровителей и отцу-основателю (первопатриарху) школы, церемония начала и окончания тренировки, обмен приветствиями перед поединком или во время исполнения парных упражнений, правила выполнения комплексов формальных упражнений, церемонии присуждения ученикам очередных степеней, вручения цветных поясов, реликвий школы.
Ритуал с первых дней пребывания в школе становился для учеников нормой поведения и формой жизни. Первоначально он способствовал упорядоченности учебного процесса, а затем предопределял все стороны существования человека в окружающем мире. Малейшее нарушение ритуала строго наказывалось, так как это было не только нарушение правил и предписаний школы, но и посягательство на установленный Небом порядок вещей, выраженный в требованиях устава школы и освященный религиозными церемониями.
"Благородный муж" (цзюаньцзы) должен был идеально сочетать в семье такие качества, как почитание ритуалов, справедливость и человеколюбие. Характерное для конфуцианства понятие неразрывной целостности культуры требовало от цзюаньцзы гармоничного сочетания внутри себя военного и гражданского начал. При этом военное начало ценилось превыше гражданского, так как представляло собой наиболее заметную часть глубочайшего ритуала, соотносившего человека с высшими сакральными силами. Ритуализация воинской практики становилась тем средством, при помощи которого прозревался духовный и культурный смысл боевых искусств, дополнявший чисто прикладные цели ушу. Культурно-упорядочивающее начало (вэнь) дополнялось военными достоинствами человека, поэтому уже с IV века до н.э. чиновникам и аристократам в обязательном порядке полагалось заниматься воинскими искусствами. В сознании каждого члена китайского общества сложилась устойчивая установка на гармонию военного и гражданского. Сочетание этих двух начал постепенно стало восприниматься как символ гармонии внутри человека, благодаря которой он становился способен напитывать своей благой мощью всю Поднебесную.
Единство военного и гражданского воплощалось в шести истинах (мудрости, гуманности, совершенстве в мыслях, справедливости, преданности и гармонии), в шести правилах поведения (сыновней почтительности, братской любви, любви к членам своего клана, любви к родственникам по брачным узам, готовности брать на себя ответственность и помощь слабым и бедным) и в шести искусствах (ритуалах, музыке, стрельбе из лука, управлении колесницами, каллиграфии и математике). Постепенно понятие военного начала становилось неотъемлемой чертой жизни китайца и связывалось в его сознании не только с ведением сражений или физическим совершенствованием, но и с пониманием ритуальной глубины всех вещей и процессов, что предопределило переход ушу из боевого ремесла в вид духовной практики и сакрализацию всего комплекса боевых искусств.
Истинный правитель или великий полководец -- это "благородный муж", который наиболее гармонично сочетает в себе военное и гражданское начала и восполняет одно через другое. Несмотря на возобладание в средневековом Китае доктрины "гражданское и военное идут разными путями", по-прежнему профессиональному воину было необходимо знать различные формы ритуала, разбираться в музыке и каллиграфии, а чиновнику -- обладать общими навыками владения оружием и приемами борьбы.
Регулярное участие в состязаниях по борьбе (цзюэди или шоубо) соответствовало идеалу конфуцианского "благородного мужа", хотя сам дух состязательности не имел при этом большого значения.
Управление воинами заключалось в умении полководца расставить их на свои места, что соответствовало гармонизирующей функции Неба. Призыв Конфуция к "исправлению имен" (чжэнмин) означал некое священное упорядочивание, при котором функция вещи соответствует форме ее использования, а Поднебесная возвращается в состояние изначальной гармонии. Природные свойства человека в идеальном варианте должны совпадать с его функцией и тогда все природные явления и предметы придут в абсолютное созвучие друг с другом. На практике это выражалось в том, что каждый воин получал свое место в соответствии со способностями и появилась необходимость в выработке градации воинского мастерства.
Конфуцианство требовало от личности непрерывного духовного и нравственного совершенствования. В процессе работы над собой "благородный муж" должен вырабатывать в себе такие качества, как хладнокровие, мужество, выдержка, самообладание и решительность. Любой тренинг последователя конфуцианства был предназначен для приведения тела и духа в соответствие с характером стоящих перед ним важных общественных задач. Практика "очищения ци" при помощи воли в конфуцианской традиции предназначалась для того, чтобы иметь возможность постоянной психической и нравственной само регуляции.
Принципы конфуцианства были интегрированы с наиболее существенными положениями даосизма и буддизма. Таким образом, дальнейшее развитие философской мысли Китая пошло по пути взаимообогащения и взаимодополнения, а отнюдь не по пути взаимоотрицания и борьбы, что нашло свое отражение и в последующих системах боевых искусств.
Много есть путей, но Великий Путь не найти на карте.
Много есть имен, но это лишь слова, и суть ими не передать:
Ведь безымян и не нарекаем источник творения,