– Вы не доверяете мне, ваше сиятельство? Я учила хорошим манерам дочь герцога Лейверского!
   Лиля плавно повела рукой.
   – Что вы, госпожа Рейхарт. Наоборот, я искренне хочу, чтобы Миранда Кэтрин усвоила хорошие манеры. Полагаю, в моем присутствии она не станет шалить. И будет вас внимательно слушать. Просто уроки придется перенести на удобное нам обеим время. Вы занимаетесь каждый день?
   – Да. По два часа. Но мы только начали.
   – Будем продолжать.
   Вслед за Марией поклонился блондин.
   – Леон Альтхерт, учитель естественных наук.
   – Уважаемый Леон, то же самое относится и к вашим урокам. Я буду присутствовать везде. Не в силу недоверия. Я полагаю, что граф Иртон не выбрал бы для ребенка плохих учителей. Но подумайте, если мой муж приедет и найдет дочь недостаточно образованной, он будет весьма недоволен и вами, и мной.
   Третьим поклонился брюнет в лиловом:
   – Дамис Рейс. Учитель истории и литературы.
   И обжег таким взглядом, что Лиля едва бюст не пощупала – вдруг там уже блузка дымится? Козел!
   – Отлично. Господа, попрошу вас подумать над уроками. Мы с Мирандой будем ездить по поместью. И часть уроков будет проходить в движении.
   Кажется, учителя были не слишком довольны. Но выбора им Лиля не предоставила.
   И посмотрела на следующего гостя. Которого мысленно уже прозвала «калькулятором».
   – Госпожа графиня, меня зовут Ширви Линдт, и я доверенный вашего мужа. У меня для вас письмо. Я должен взять отчет у управляющего. А также доложить вашему супругу о вашем состоянии.
   Лиля чертыхнулась про себя.
   Вот уж не ко времени! Но внешне постаралась этого не показать.
   – Письмо от моего обожаемого мужа?! Оно у вас?!
   Так, и глазами захлопать. Если делать это быстро и приоткрыть рот, выйдет лицо полной идиотки. Лиля точно знала по той жизни.
   Мужчина явно купился. Что бы ни наговорил ему Джес Иртон, он ведь не знал про изменения… А докладывать ему Лиля не собиралась.
   Надо прочитать письмо и до вечера подумать про количество и качество лапши на уши.
   И отчет!!!
   Эдор, скотина, чтоб ты еще раз сдох! Где я тебя искать буду?!
   Ладно, покопаемся как следует в кабинете. А то до изгнания Эдора она опасалась, мало ли что. А после изгнания времени не было.
   Лиля кивнула. И обратила внимание на последнего прибывшего.
   – Ваше сиятельство, разрешите представиться?
   – Разрешаю.
   – Меня зовут Тарис Брок. Я прибыл с письмом и подарком от вашего отца.
   Лиля изобразила восторг и захлопала в ладоши.
   Дверь столовой распахнулась.
   – Госпожа! – Эмма была торжественна и величественна. – Завтрак подан!
   Лиля кивнула:
   – Прошу вас, господа, разделить со мной мою скромную трапезу. Здесь, в глуши, я рада любому новому человеку.
   Учителя были искренне удивлены. Но согласились. Да, для графини такое поведение несвойственно. Но эти люди могут ей пригодиться. Так что будем играть в демократичную графиню. А роль Малюты Скуратова за спиной исполнит Лейф. Когда прибудет. С его доброй улыбкой и нежным взглядом…
   Лиля уселась во главе стола и даже успела проглотить несколько ложек овсянки, когда прибежала Ирэна с известием, что молодая графиня «очень громко кричит». Лиля вскинула брови и отправилась усмирять малявку. Что ее там – подушкой прищемили?
 
   Все было намного грустнее. Малявку прищемили кормилицей и няней. Та квохтала и хлопотала вокруг дитятка, а дитятко швыряло подушки и орало уже в голос.
   Секунд пять Лиля наблюдала, а потом перешла к активным действиям. И кивнула замершей в углу Лидии на кормилицу:
   – Убрать.
   Девушки подхватили тетку с двух сторон и вытащили из комнаты, прежде чем та опомнилась. Лиля подобрала подушку и метко забросила обратно на кровать. Та приземлилась рядом с малявкой. И Миранда от неожиданности закрыла рот.
   – Ты хочешь подраться подушками? – Лиля словно не видела в ситуации ничего страшного. – Давай вечером, а то нас ждет завтрак и поездка в деревню, к кузнецу.
   – Зачем?
   – Мы же хотели колокольчики заказать. Или ты уже не хочешь?
   Подмастерье кузнеца Лиля сегодня еще не видела. Но подозревала, что замковую кузницу он еще не обжил.
   Да, была и такая на заднем дворе.
   Там был целый хозблок. И кузница в том числе. Только по назначению ничего не использовалось. Скотный двор в три коровы. И те – так себе. Птицы мало, коптильня паутиной заросла.
   Короче, если бы Лиля тогда знала то, что знает сейчас, она бы Эдора не выгнала. Она бы гада за ноги на воротах подвесила!
   – А занятия…
   – А с учителями я поговорю. Я с ними уже познакомилась.
   Миранда тут же надулась.
   Лиля подмигнула ей:
   – А хочешь, будем учиться вместе?
   – Вместе? Но ты же уже большая?
   – И что? Так будет интереснее, правда?
   – П-правда…
   – Тогда умывайся, и надо одеваться. Ты чего раскричалась с утра пораньше? – Лиля поглядела на девушек, и те унеслись за тазиком и горячей водой.
   Миранда засопела:
   – А чего она?
   Суть вопроса стала ясна через три минуты. Девочка не хотела читать утреннюю молитву. А няня полагала это совершенно необходимым.
   Лиля пожала плечами:
   – Давай сделаем так. Альдонай все равно наблюдает за нами, так?
   – Д-да.
   – Поэтому если ты утром скажешь ему: «Я знаю, что ты сотворил этот мир, и благодарна тебе», – этого хватит.
   – Да?
   – Честное слово.
   Миранда кивнула.
   – А умываться зачем?
   – А чтобы быть красивее. Надо умываться и приговаривать: «Водичка, водичка, умой мое личико, чтоб глазки блестели, чтоб щечки краснели, чтоб смеялся роток и белелся зубок», и вырастешь невероятно красивой.
   – Папа говорит, что я и так самая красивая.
   – Красоте пределов нет. – Лиля смешно надула щеки и огладила себя по бокам. – Видишь, как меня много? И это все – чистая красота!
   Миранда хихикнула:
   – Ты смешная.
   Вместо ответа Лиля слегка шлепнула малявку подушкой.
   Умывание прошло весело. Вот полы немного залили, ну да черт с ними. Уберут.
   Одевание – тоже. Но Лиля еще раз уверилась, что малышке нужны новые вещи. То, что было, рассчитывалось на парадное гуляние по паркету. И дома. Богатое, дорогое, расшитое золотом и уляпанное украшениями. Нам бы чего попроще, для деревни…
   – Ты верхом ездить умеешь?
   – С папой.
   – А со мной рискнешь?
   – А ты умеешь?
   – Главное, что лошадь умеет.
   Приручение ребенка шло полным ходом. Миранда просто очаровалась своей мачехой. Лиля не ругалась, не кричала, и с ней было интересно. Это было самым главным.
   В деревню Лиля решила пока не ездить. Кузнец подождет. Потом. Вот прибудут вирмане…
   А колокольчики можно и своему кузнецу заказать.
   Пока Миранда ела, Лиля решила побеседовать с Ширви Линдтом. И первым делом попросила письмо от супруга.
   Осмотрела печать на толстом конверте. И кивнула.
   Герб Иртона она уже знала. Белый лебедь на зеленом фоне держит в клюве зеленую ветвь. Красиво. Потому и цвета такие.
   Надо бы отбелить пряжу и связать себе махровую кофточку. Пушистенькую такую… Она сможет. Хотя… это Але было к лицу. А Лиле лучше что-то гладкое и без пушистиков. Габариты не те.
   Линдт вышел, оставляя графиню наедине со словами законного благоверного.
   Лиля сломала печать и начала читать письмо.
   М-да.
   Оно и к лучшему, что читать получалось только по складам. А то порвала бы мерзкую писульку к чертовой матери!
 
   «Жена! – писал его утонченное сиятельство.
   Я приеду не раньше следующей весны. Или лета. Надеюсь, с ребенком все благополучно и ты исполняешь свой долг по его вынашиванию. Постарайся доносить его до срока. Докторус Крейби поможет тебе. Я написал Эдору, он сделает все для твоего удобства. Направляю в Иртон свою дочурку Миранду Кэтрин. Полагаю, вам интереснее будет зимовать вместе. Позаботься о ней как следует, приеду – строго спрошу. Ширви Линдт – мое доверенное лицо. Можешь попросить у него все необходимое для тебя и ребенка.
   Джерисон, граф Иртон».
 
   Вот так.
   Лиля положила листок на стол. Придавила края руками.
   Спокойствие, девочка, только спокойствие.
   Даже утонченный поэт Пушкин писал Наташе Гончаровой в деревню: «Что, женка, ты опять брюхата?» Или как-то так. Ей подруга-филолог рассказала. После этого Аля бросила читать Пушкина раз и навсегда. Нехороший человек! Какой-то швабре: «Я помню чудное мгновенье…». А родной жене? Которая за тебя, обезьяна африканского, замуж вышла? Ведет хозяйство, рожает детей…
   И Джес Иртон не лучше.
   «Янки при дворе короля Артура» все читали?
   У приличного рыцаря была жена – одна штука, дама сердца – одна штука. И куча баб по тавернам. Где множество стремится к бесконечности. Или как-то так. Алгебру Лиля помнила плохо. Не больше, чем нужно, чтобы рассчитать нужную дозу для инъекции.
   Да не в алгебре дело. А в том, что мужу на нее плевать.
   И пусть!
   Мы переживем.
   Но учти, Джерисон, граф Иртон, если ты не уделяешь внимания жене, не удивляйся, когда на организме начнут расти рога. Пока мне не до того. Но…
   Интересно, сколько кальция в организме средневековых графьев?
   Письмо было перечитано еще раз шесть. Из полезной информации ровно три слова – «я написал Эдору».
   Ага. Письмо надо забрать. И прочитать руководящие указания. Да и отписаться тоже.
   Остальное – фигня. Козе понятно, на жену плевать. Ребенка роди и хоть подохни. Сукин сын!
   Лиля вдохнула, выдохнула и заставила себя успокоиться. Супружник далеко. До него пока не добраться. Хотя к счету прибавилась еще одна костяшка. Веская такая, как гирька… пудовая… чугунная… это потом. И мечты уронить ее мужу на ногу – тоже.
   Вот что делать с доверенным?
   Лиля почесала нос.
   А что с ним делать? Вариантов два.
   Или он становится ее человеком, или он становится пленником в Иртоне. А Лиля от его имени пишет мужу докладные записки. Потому что на кой хвост ей такое счастье.
   Лиля представила себе это в красках:
   «Ваше сиятельство, ваша жена потеряла ребенка, зато приобрела громадное шило в заднице. Простите, неумеренную двигательную активность. Она носится по всему Иртону, переписывается с купцами, наняла на службу вирман, и вообще тут происходит чего-то странное…»
   Реакция мужа?
   Ну с вероятностью девяносто два процента, он примчится сюда.
   Семь и девять десятых процента на то, что ей напишут, запрещая все инициативы, и пришлют вагон надсмотрщиков. Чтобы и лапкой не дернула.
   И одна десятая процента на то, что Джерисон Иртон оставит все без внимания. Хотя куда там! Сотая! И даже тысячная! Ваша жена в вашем доме мутит что-то непонятное, а вам все по барабану?
   Не верю!
   Лиля покусала губы.
   Надо потянуть время. До прибытия вирман. Или поговорить с Иваром?
   Вот и план уже вырисовывается. Охранников не отпускаем. Самой нужны. Или наоборот? Избавиться от них до прибытия вирман? Но как? Шел отряд строем по двору и упал в колодец? Весь? Волки загрызли?
   Как можно избавиться от пары десятков военных? Которые с мечами не расстаются. Не травить же их оптом? Хотя и это не проблема. Надо поговорить с мальчишкой-травником. Но… не хотелось бы брать такое на совесть.
   Ладно. Подумаем и придумаем, что и как.
   У Ширви пока ничего не просим. Говорим, что нужно подумать. Пусть подождет. Главное, чтобы не сбежал.
   С другой стороны, это вам не Германия с автобанами. Это Ативерна с разбойниками и прочими радостями. И ездить по дорогам в одиночестве тут будет только камикадзе.
   Одни волки чего стоят.
   Лиля в задумчивости покусала ноготь. М-да. Вот как избавиться от вредной привычки, если нервничаешь? Обстричь под корень? Медиком она так и делала. А графине приходится демонстрировать манеры и маникюр.
   Итак.
   С мужем ясно. До весны его тут не будет. Так что надо наращивать мощность. И с отцом бы хорошо связаться.
   С военными – поговорить с командиром. И выяснить, как он отнесется к вирманам. И к перспективе работать под ее командованием. Ибо чужих людей ей не надо. И даром не надо, и с доплатой не надо, как говаривала когда-то мама…
   На глаза навернулись слезы. Но Лиля не позволила им пролиться.
   Так, не злись.
   С вояками решили. Остаются при условии полного подчинения. Ей и Лейфу. А не нравится – к черту! Могу даже дорогу указать.
   С Ширви? Это не солдат. Это доверенное лицо. То есть его спихнуть хоть к черту на рога, но как можно скорее. Если сейчас отдаст письмо управляющему, то останется цел. Не отдаст? Организую визит дружелюбного привидения в розовом балахоне… Заикаться начнет!
   – Ширви!
   Доверенный словно за дверью ждал… Хотя, может, и ждал? Появился мигом.
   И Лиля протянула руку:
   – Письмо.
   – Простите, госпожа графиня?
   – Альдонай простит. Письмо для управляющего.
   Именно таким тоном когда-то дрессировал ее тренер: «Подтянуться пятьдесят раз. Как – нет? Семьдесят!»
   Ширви оказался покрепче десятилетних салажат:
   – Господин граф приказал мне отдать его лично в руки управляющему.
   – Эдора нет. А я – есть. Вы считаете, что я стою ниже управляющего?
   Лиля тихо порадовалась, что дверь закрыта. Авось никто и не подслушает.
   Лицо Ширви приобрело этакое выражение «баран упертый упершийся».
   – Ваше сиятельство, господин граф приказал мне отдать письмо лично в руки управляющему…
   Лиля вдохнула. Выдохнула. Поглядела на мужика.
   На морде написано: «господин граф всегда прав. Я повинуюсь господину графу. Господин граф – истина в последней инстанции».
   Теоретически можно ему настучать по тыкве. Отобрать письмо, уговорить, уломать… Но добровольно фиг он чего отдаст.
   Лиля кивнула:
   – Что ж, я понимаю вашу верность долгу. Но и вы поймите, управляющего сейчас нет. Так что предлагаю вернуться к этому разговору позднее. Возможно, мы напишем письмо господину графу и получим от него новые указания.
   На лице Ширви появилось выражение тихой радости. Он явно опасался, что госпожа графиня начнет настаивать, закатит истерику… Лиля бы не постеснялась, но вот беда, она – хозяйка.
   Так что обязана рычать и командовать.
   Почему генералы не бегают?
   Да потому, что в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику.
   Вот и она не должна закатывать истерики.
   Лиля отпустила товарища и позвала к себе старшего из вирман. Пожаловаться, что народ совсем от рук отбился. Мол, не уважает, не слушается, письмо не отдает. И надо бы его того-с… воспитать. Чтобы жив остался, но сильно об этом пожалел.
   Ивар выслушал Лилину версию событий с абсолютно спокойным лицом.
   Оказалось, что можно.
   Насчет тюрем он не знает. А вот «пыточная» и несколько камер в замке имеются, а то как же! Без этого в наше тяжелое время никуда.
   Лиля только головой покачала. У нее вот руки не дошли, а вирмане тут сутки, и уже все знают. Хотя… Они-то знали, что искать. А ей эта мерзость не нужна.
   Была.
   Пытать Ширви Лиля не собиралась. Но вот в гостях ему задержаться придется.
   – А потом вы с ним что сделаете? – Ивар интересовался очень… профессионально. Как мясник. – Каким способом убивать будем?
   Лиля задумалась. А ведь правда.
   Управляющего волки загрызли. Ну тут никто не спорил, ибо гад был.
   Доверенного волки загрызли.
   А если и сам граф приедет? Мало ли, не найдут они общего языка? И будут по лесу бегать волки с оригинальной диетой?
   Ой неубедительно…
   Похоже, эти раздумья отразились на Лилином лице, потому что Ивар кивнул:
   – Госпожа графиня, я его могу хоть сейчас… Так вы ж с гнева…
   Лиля согласилась.
   С гнева. Это он правильно подметил.
   Вообще, с вирманами Лиля сошлась довольно близко. Военные люди, они быстро поняли, что Лиля на происхождение не смотрит и со всеми обращается не по званиям, а по заслугам. Вирманам это нравилось. А чинопочитание у них отродясь развито не было. Вождь – и тот выбирался не по наследству, а по проявленным способностям.
   И сейчас Ивар осторожненько так пытался дать понять графине, что доверенного придется убить, ежели что не так пойдет. А сколько может быть свидетелей его смерти?
   Нет. Одного уже на смерть отправила, не вытряхнув всю информацию. Больше она такой ошибки не сделает.
   – Ты прав. Я еще до вечера подумаю и решу. А пока его не трогайте.
   – Как прикажете, госпожа.
   Лиля попросила позвать к ней Тариса Брока и приготовилась ко второму разочарованию в жизни. Небось отец под стать супругу.
   Письмо от отца было увесистым.
   А когда Лиля развернула пакет, из него выпала большая шкатулка. И ключик. Красивый такой, на тоненькой цепочке.
   С них Лиля и начала. И присвистнула. Это она уже могла оценить.
   Папа прислал ей в подарок шкатулку с кучей приправ и благовоний. Ценная вещь. Пусть благодарный Али уже обеспечил ее и тем и другим. Но цены она знала.
   Такая шкатулка тянула на несколько десятков золотых.
   – А еще господин прислал вам несколько отрезов бархата. И шелка. И тонкую кожу на сапожки. И меха…
   Лиля кивнула. И вскрыла письмо.
   У Августа Брокленда герб был попроще. То есть пока вообще без герба. Просто печатка в виде баронского щита. И на ней две звезды.
   Титул пока еще ненаследуемый. Его получали два поколения. Сначала дед Лили. Потом сам Август. А вот она… А она удачно вышла замуж. Аж за графа. Других наследников нет, так что…
   Интересно, а женщинам здесь дают дворянское достоинство?
   Лиля только вздохнула. Технически, если бы давали, она могла бы получить и стать леди Брокленд.
   Хотя что теперь об этом? Она – графиня Иртон. А если дражайший супруг будет мешаться, она станет вдовой графа Иртон. И совесть ее не замучает.
   «Дорогая моя дочурка!
   Надеюсь, у тебя все благополучно. Посылаю тебе небольшой подарок. До меня дошли слухи, что ты в тягости, – верно ли это? Напиши, если тебе что-нибудь нужно. Мой доверенный постарается доставить тебе все необходимое.
Любящий тебя отец».
   Лиля вздохнула.
   Вот так вот.
   Тоже ни слова о ее душевных переживаниях. С другой стороны, а что удивительного? Женщина – это же почти как табуретка. Или штаны. Собственность. И никаких переживаний.
   Жива? Отлично!
   Здорова? Шикарно!
   Размножаться собираешься? Цены тебе вообще нет. Никакой…
   Лиля вздохнула.
   Но – оно и к лучшему.
   Если отец не слишком откровенничает в письмах, можно предположить, что дочку он любит, но ее внутренний мир особо не исследовал. Подарки – это отлично. Это как раз свидетельствует о родительской любви. Или отец от нее откупается?
   Нет, вряд ли.
   Лиля положила себе проглядеть все бумаги, которые найдет в замке, то есть пергаменты, и посмотрела на Тариса.
   – Уважаемый Брок, у меня будет к вам поручение. Съездить в один городок по соседству и отвезти мое письмо ювелиру-эввиру. Его зовут Хельке Лейтц. Возьмете все, что он пожелает передать моему отцу. И поедете отвозить мой ответ.
   Если Тарис и удивился, то виду не подал.
   – Как скажете, ваше сиятельство. Что это за город?
   – Крепость Альтвер.
   – Когда прикажете выезжать?
   – Как можно скорее, – и в блондинистой головке мелькнула коварная мысль. – Я отправлю с вами солдат, чтобы вас охраняли в пути. Тех, которые вас уже сопровождали. Надеюсь, вы поладите?
   И мысленно: «А вот Ширви останется один на один с кодлой вирман… Тут-то я до тебя и доберусь. Или…»
   – Ваше сиятельство, вы очень любезны.
   – Завтра я отдам вам письмо.
   Лиля вежливо наклонила голову, давая понять, что можно удалиться.
   И задумалась. Интересно, а что этот скажет отцу? Спросит, почему выставлял дочь истеричкой? Скажет, что Лиля – исключительно разумная женщина?
   Все может быть. И что тогда сделает отец?
   Либо напишет еще пару писем, либо приедет сам. Может быть и то, и другое. А вот как с ним общаться?
   Вообще, можно списать все на выкидыш. Горячку. И родильный бред. Почему бы нет? Я была дурой, но, потеряв ребенка… Вот если бы я его не потеряла, если бы я раньше поумнела… «Я нэ оправдала оказанного мнэ высокаго давэрия»… И кепочку на затылке в стиле незабвенного водителя товарища Саахова.
   Лиля задумчиво потеребила косу. Надо перекопать все сундуки в кабинете. И найти письма отца. Прочитать, написать свое… Так, визит к кузнецу откладывается.
   – Ты тут? А когда мы кататься поедем?
   Мелочь ворвалась в кабинет. Лиля, не растерявшись, поймала ее за шкирку.
   – Стоять! Бояться! Не чихать!
   – Не чихать?
   – Ага. И глазами не хлопать. Значит, так, ты в этом собираешься куда-то ехать?
   Миранда посмотрела на свое роскошное платьице. И Лиля подмигнула ей.
   – Нет уж. Тебе нужно что-то попроще. Чтобы можно было валяться в грязи, прыгать с лошади, лазить по деревьям, стрелять из рогатки…
   – Что?
   – Ну из рогатки стрелять. Ты не стреляла?
   – Нет. Кальма говорит, что это не подобает юной леди.
   – А я важнее Кальмы?
   – Ты графиня. И я тоже графиня.
   – Вот. И я говорю, что ты обязана все это проделывать. А если будешь умницей, я тебя еще и драться научу.
   – Но благородной даме…
   – А благородную даму никто в жизни не дразнил? – прищурилась Лиля.
   Миранда понурилась. Явно было дело. Лиля ухмыльнулась:
   – В таких случаях благородной даме надо искать благородного защитника, так?
   – Да.
   – Но сразу ты его не найдешь. Правильно?
   – Д-да….
   – А пока он придет, обидчик уже удерет. А я тебя научу так, чтобы один удар – и с ног долой. И небо в попугаях.
   – А ты умеешь?
   – Графиня должна многое уметь. В том числе и это.
   – Зачем?
   – Потому что ты – главная на этих землях. Ты отвечаешь за живущих здесь людей. И ты должна уметь защитить и их, и себя.
   Кажется, этого девочке никто не говорил. Но, глядя на восторг на замурзанной после завтрака мордашке (овсянка, мед, варенье и что-то еще), Лиля поняла, что поступает правильно. Нет, девочка еще будет капризничать. Орать, биться в истерике, но главное ясно.
   Ей – скучно.
   Миранда Кэтрин – активный живой ребенок. Который дольше десяти минут на одном месте сидеть не может. А ее заставляют соответствовать образу знатной дамы. Ходить медленно, держаться с достоинством, и вообще быть сушеной воблой, типа учительницы манер. Запрещено практически все. А энергия-то бродит. Гуляет и выплескивается наружу. Отсюда и истерики. И скандалы. И прочие радости. А вот если вымотать девчонку до предела… Надо попробовать.
   Лиля подмигнула девочке:
   – Сейчас мы сходим и снимем мерки. Нам пошьют костюмы для верховой езды. А пока это сделают, мы займемся важным делом.
   – Каким?
   – Мы будем наводить беспорядок и свинячить.
   Миранда только глазами хлопала. Обычно ей говорили: «Графиня, не пачкайтесь, не бегайте, не деритесь… не… не… не…» А Лиля предлагала ей что-то веселое и интересное. И девочка с радостью отправилась за ней к швеям.
   По дороге Лиля шикнула на учителя танцев, заявив, что все занятия начнутся с завтрашнего дня, поиграла с Мирандой в догонялки и уронила тяжеленную вазу. Ну и пусть. Все равно металл так просто не повредишь.
   Девочки сидели у себя в комнате. Все трое. И что-то прикидывали с куском желтой ткани. Лиля помахала им рукой, получила в ответ три поклона и улыбнулась:
   – Девочки, мне и вот этой ушастой мелочи…
   – Я не….
   – Хорошо, безухой мелочи нужны костюмы для верховой езды.
   – Какие, ваше сиятельство?
   – Такие, чтобы сидеть в седле по-мужски, – Лиля обозрела четыре пары округлившихся глаз и ухмыльнулась: – Все будет более чем пристойно, не думайте. Где у нас тут береста?
   Лиле пришла в голову обычная юбка-брюки. Широкая?
   Да.
   Ног не видно, то, что это брюки, тоже не видно. И что самое приятное – полная свобода движений. Перешить это тоже несложно. Сделать пояс на утяжке, чтобы можно было потуже завязывать, и жить спокойно. Килограмм двадцать она сможет скинуть свободно. А потом немного перешить – и сбрасывать следующую двадцатку.
   – Смотрите, что надо сделать.
   Лиля быстро набросала чертеж. Объяснила устройство пояса. Казалось бы, что сложного – подвернуть край, зашить и продеть внутрь веревку. Но ведь не додумались.
   Кстати, пряжки для пояса. Она много видов знает. А их можно красивые сделать. Надо зарисовать для Хельке. Не забыть. Но сначала – письмо отца.
   Чем хороши еще были юбки-брюки – для них почти не требовалось обмерки. Так, талия, бедра…
   А блузка и есть блузка. И жилет сверху. Смешение ативернской моды с модой Авестера. Там как раз в моде были жилеты. Вышитые, длинные.
   Красиво.
   Обмеры были завершены за пять минут. Лилины мерки у мастериц уже были, а обмерить малявку типа Миранды, если та не сопротивляется, несложно. А Миранда Кэтрин, или как называла ее про себя Лиля, Мири, не сопротивлялась. Ей было интересно. И надеть брюки и поездить верхом по-мужски.
   Последствий она пока не представляла. А Лиля не собиралась объяснять девочке, что местного пастора придется низводить и «курощать» по методу Карлсона. Может, даже и плюшками. Или плюхами. На выбор.
   Потом Лиля вернулась с ребенком в кабинет, и наступил кошмар.
   Выглядело это так. Лиля засовывала Миранду в сундук, и мелкая вышвыривала оттуда все, что там лежало. Лиля ловила, складывала в кучку, иногда проглядывала и, убедившись, что это – не то, начинала укладку следующей кучки.
   Миранда была счастлива. Лиля довольна.
   На письма графа Иртона к управляющему они наткнулись в третьем сундуке из шести. Письма отца к Лиле нашлись, по закону подлости, в последнем. Лиля так и думала, что управляющий их сберег. Такие вещи не выбрасывают. Если ты не Лилиан Элизабеттта Мариэла Иртон… Лиля впервые подумала о реципиентке с недовольством. Да, у тебя не лучшие данные и куча проблем. Но кто-то и вовсе из помойки в миллиардеры выполз.