Страница:
Мальчик улыбнулся еще шире, ростом он уже был выше гнома.
– Почтенный Р’Омус, меня зовут Леонард Арлейд! – И поклонился. – Можно мне посмотреть вот этот меч поближе? Это, кажется, работа старидских гномов?
Оружейник только удивленно покачал головой, он не ожидал найти в столь юном собеседнике знатока оружия:
– Как догадался?
Мальчишка ласково провел пальцем по лезвию и на мече наглядно объяснил – «как», назвав заодно и мастера, который изготовил клинок.
– А что ты еще знаешь? – поинтересовался Р’Омус.
Энданец обрадовался вопросу – когда еще выпадет возможность похвастаться? – и выложил оружейнику все, что знал, беря с уважением в руки то или иное изделие. Закончилась эта беседа тем, что гном, растрогавшись, разрешил мальчишке зайти за прилавок и проговорил с ним до вечера. Малец пришелся ему по душе. В этих забытых богом местах такого ценителя редко встретишь, а что касается воительниц… бабы они и есть бабы, о чем с ними говорить?
Уже легли длинные вечерние тени, когда собеседники спохватились и стали прощаться.
– Ты приходи завтра, Леонард. Я покажу один меч. Такого ты точно не видел, он из кузниц загорного народа! – Гном ухмыльнулся, увидев, как загорелись у мальчишки от любопытства глаза. – Я его, правда, хотел переплавить – дурное это оружие, но до завтра потерплю, так и быть.
– До свидания, почтенный Р’Омус, я обязательно приду!
Мальчик махнул на прощанье рукой и затерялся в толпе. Рыбкой проскользнул среди прохожих и припустил по улице, время от времени отвлекаясь на свои ребячьи дела: ну там стаю птиц пугнуть, собаку погладить или просто поглазеть на что-нибудь интересное. Вскоре он, свернув на пустую узенькую улочку, буквально скатился по крутой лестнице, ведущей в Нижний город, нырнул в переулок и, оглянувшись, исчез за ближайшей калиткой. Там мальчик повел себя странно: вместо того чтобы спокойно зайти в дом, спрятался за широким воротным столбом и замер, прислушиваясь.
Тем временем по улице затопали чьи-то тяжелые башмаки, и мужской голос с досадой сказал по-варнабски:
– Упустили! Проклятый сын степного шакала… Где его теперь искать? И что-то больно шустро паршивец убежал. Ты что, не успел кинуть на него заклятье?
– Успел, но, видно, промахнулся, – сердито откликнулся второй человек. – Ничего, я слышал, щенок обещал завтра снова прийти к гному. Там и поймаем.
Мальчик выслушал этот жутковатый диалог, но вместо того, чтобы встревожиться, просиял и, дождавшись, пока затихнут шаги незнакомцев, спокойно вошел в дом.
Наконец удалось подобраться вплотную к шайке похитителей, работающих на работорговцев!
С месяц тому назад в городе стали пропадать дети и молодые девушки, притом, что уж совсем невероятно, пропала пара воспитанниц азанагов третьего и четвертого года обучения. Было ясно: в городе появилась шайка, поставляющая живой товар в Хостию или Торну, но каким образом им удалось похитить подготовленных, хорошо владеющих оружием и искусством самообороны девочек, понять не могли.
Городская стража сбилась с ног, царица подключила службу тайного сыска, но безрезультатно. Более того, вчера исчезла со своего боевого поста представитель этой самой службы, опытная шпионка и очень красивая девушка. Следов сопротивления, как и в других случаях, не обнаружили. Теперь ясно почему: в похищениях участвовал маг.
Это тоже удивляло, ведь маги настолько редки, что их знания ценятся на вес золота. Не каждый правитель мог похвастаться магом у себя на службе, а тут – преступники.
Зато стало понятно, почему Верховная жрица вопреки здравому смыслу выбрала на роль живца высокородную заложницу, поставив под угрозу мирные отношения с соседями.
У девчонки, оказывается, невосприимчивость к магии!
Маг-похититель, швырнув заклинанием вслед убегающему ребенку, задел пару людей, но с девочки заклинание скатилось как с гуся вода. А те несчастные до сих пор в невменяемом состоянии лежат в храмовой больнице.
Храбрая девочка: вчера, выслушав предложение жрицы, сразу согласилась, а сегодня обвела преступников вокруг пальца, удрала, не вызвав подозрений, и очень точно описала преследователей. Они небось и не догадались, что ребенок их запомнил. Вот только завтра будет еще опаснее, уж больно лакомый кусочек энданка для похитителей, просто так не отстанут. Как же ее защитить?
Тирас в задумчивости пожевал губами. Хорошо, если у жрицы получится за ночь сделать охранные амулеты, а если нет? Ведь тогда и стража не поможет!
Предмет раздумий воина, удобно устроившись за столом, жадно уничтожал поздний обед. Девочка сияла от удовольствия: наконец-то свобода, наконец-то приключения! Она сидела на высоком стуле, по-детски поджав одну ногу и болтая в воздухе второй, вскоре, правда, спохватилась и степенно замерла.
– Вот что, девонька, ты как, собак боишься? – наконец решился Тирас.
Девочка в ответ в недоумении захлопала ресницами, а потом хихикнула.
Пожилой воин спохватился:
– И правда, смешно. У тебя даже грифоны в друзьях ходят, а я о собаках. – Мужчина протянул ей узкий серебряный свисток. – На, держи. Пойдем на улицу, опробуешь.
Они вышли во двор, и девочка с силой дунула в подарок. Однако ничего не услышала – свисток молчал. Леа уже хотела дунуть еще раз, но тут из-за угла дома выбежала огромная собака.
– Это Смелый – мой друг и верный товарищ. – Воин почесал ластившегося к нему пса между ушей. – Свиста не жди, человеческое ухо его не слышит, но Смелый обязательно прибежит. Он будет рядом со мной, неподалеку. Если тебе покажется опасно – свисти не раздумывая. Смелый – пес умный, просто так бросаться не станет, но за тобой приглядит. – Тирас потрепал большие уши собаки и приказал: – Ну, давай, знакомься!
Леа протянула руку к псу, тот обнюхал ее, запоминая запах, и повернулся боком, приглашая себя погладить.
– Вот и славно, – улыбнулся начальник городской стражи, глядя на то, как принцесса почесывает пса, закатившего от удовольствия глаза, – а теперь всем спать! Завтра день тяжелый будет.
Спать девочке не хотелось, и она выпросила разрешение немного поваляться на плоской крыше дома. Лежа на спине и разглядывая медленно плывущие розово-лиловые от закатного солнца облака, Леа размышляла…
О том, какая странная все-таки штука жизнь, постоянно преподносит сюрпризы и неожиданности. О том, как будет здорово поймать этих гадов и как жаль, что Гуалата осталась в школе – уж вдвоем-то они бы их обязательно схватили. О том, что Смелый – очень умная собака и так забавно умеет улыбаться. Вот только о том, что приключение может плохо для нее закончиться, у девочки даже в мыслях не мелькнуло.
Так, незаметно для себя, принцесса заснула и не почувствовала, как отнес ее в кровать пожилой воин. Девочка спала, и ей снились улыбающиеся собаки, крылатые грифоны, мелкие белые горные мышки бьёли и еще какая-то веселая ерунда.
По еще пустому торговому ряду утренний ветер гонял пыль, закручивая маленькие смерчи. Он разметал кудри ребенка, и под лучами солнца блеснула золотая сережка в его ухе.
Гном подслеповато сощурился, приглядываясь, а затем ахнул:
– Это откуда у тебя, малец, такая вещица?!
Мальчик хмуро пригладил волосы, пряча украшение:
– Подарили.
Р’Омус недоверчиво покачал головой:
– Ты хоть знаешь, что носишь? Это серьга не руками людей или гномов сделана! Уж мне ли не отличить! Ее выковал в подземном горниле бог кузнечного дела Горс! Да будет вечно стучать его молот.
Мальчик хитро прищурился:
– А я и не говорил, что мне ее человек подарил!
Гном некоторое время ошарашенно молчал, а потом громко расхохотался.
– Ты, конечно, Леонард, парень не промах, – сказал он, вытирая выступившие от смеха слезы, – но не до такой степени, чтобы с нашими богами дружиться!
Мальчик стал серьезным:
– А я и не говорил, что это был ваш бог.
Оружейник замолк, не зная – обидеться или посмеяться над нахальным сорванцом, а может и вовсе – поверить. Ведь такую вещь может носить лишь тот, кому она предназначена.
Неизвестно, сколько бы еще размышлял почтенный торговец над этой неразрешимой загадкой, но тут перед прилавком выросла тень.
Р’Омус поднял глаза и нахмурился. Стоящий напротив мужчина ему не понравился, несмотря на богатую одежду. Что-то противное было в липком, беспокойном взгляде, в заискивающей кривой ухмылке.
– Иди себе мимо, уважаемый. – Гном, недобро сверкнув глазами, положил руку на прислоненный к прилавку боевой топор.
Оружейник видел, как незнакомец алчно рассматривает мальчишку. Ох, как не нравился Р’Омусу этот взгляд… Не принято ни у гномов, ни у людей так жадно рассматривать чужих детей. За это недолго кулаком промеж глаз схлопотать, а то и не кулаком… а чем-нибудь потяжелее.
Что за человек? Какого он роду-племени? Непонятно. А уж чем на жизнь зарабатывает и вовсе спрашивать не стоит, без вопросов видно – нечестным путем.
Мальчик между тем беспечно гонял из одного угла губ в другой серебряную свистульку, нисколько не интересуясь происходящим вокруг, – он снова ушел в созерцание разложенного оружия, обнаружив что-то интересное.
А оружейник, не спускавший глаз с незнакомца, окончательно уверовал в недобрые намерения мужчины, когда увидел подкатившую повозку с высокими бортами и двух мордоворотов с откровенно бандитскими рожами.
Взмахнул топором честный оружейник, намереваясь отогнать прочь незнакомцев, но не успел: замер, обездвиженный заклинанием.
– Взять щенка! – брезгливо приказал маг и повернулся, чтобы обезопасить уход шайки.
Он не уловил, как поднял на громил потемневшие от злости глаза мальчик, как сверкнули на солнце двумя молниями летящие ножи, но зато хорошо почувствовал, как они входят в его тело. Боль, зацепив спину длинными когтями, повернула мага вокруг своей оси, он страшно закричал, оседая на пыльную мостовую. И прежде чем провалиться в небытие, маг еще успел заметить, как, увернувшись от огромного кулака нападавшего, маленький стервец вонзил легкий меч противнику в промежность. И как второго подельника опрокинул на землю, вцепившись в горло двухдюймовыми зубами, непонятно откуда взявшийся огромный палевый пес. Потом сознание милосердно покинуло мага, он не увидел, как подбегают воины из городской стражи, не почувствовал, как его самого закидывают в ту самую повозку вместе с обезумевшим, воющим от боли разбойником. Как уводят связанным второго, почти не пострадавшего, бандита, а огромный пес идет за ним по пятам, время от времени рыча.
Парализующее заклинание нисколько не мешало оружейнику пристально наблюдать за происходящим, и от его внимания не ускользнуло, как мальчик вытащил ножи из тела мага, вытер и вернул на места: один – на прилавок, а второй – в ножны в рукаве. И что это за нож, гном тоже рассмотрел.
А меж тем юный энданец молча следил за тем, как увозят бандитов, и бледнел с каждой минутой все больше и больше. К тому моменту, когда гном пришел в себя, Леонард походил на мраморную статую.
Р’Омус смущенно кашлянул, не зная, что сказать мальчонке, а тот, повернув к нему белое лицо с пустым взглядом, прошептал:
– Я их… Я… Ты слышал, как они кричали?
После этого схватился за живот, упал на колени, и его вырвало.
Оружейник многоэтажно выругался.
Вот ведь сволочи какие! Тоже мне – власть! Бросили мальца в одиночестве, слова доброго не сказали и даже не поинтересовались: как паренек, натерпевшись такого страха, себя чувствует!
И снова до вечера просидели вместе гном и ребенок. Торговец утешал мальчишку, как мог, отпаивал его настоем из трав, гладил по голове. А энданец сидел прямо на земле, спрятавшись от любопытных глаз за прилавком, и слезы безостановочно текли по его щекам. Р’Омус гадал, когда же кто-нибудь расскажет бестолковым родителям бедняги о происшествии и те прибегут за мальчишкой. И еще он думал о ноше, которую взвалили боги на этого парнишку, решая непонятные простым смертным задачи. Всем известно, что всемогущие не бывают щедры на пустом месте. Раз одарить решили, значит, и спросят сполна!
Наконец мальчик успокоился, вытер слезы и мрачно сказал:
– Ты прости меня, уважаемый Р’Омус, за такое представление.
Сначала гном решил, что малыш извиняется за слезы, но потом до него дошло – не случайно не идут за ребенком родители. А уж когда на базарную площадь влетела на коне, громко сквернословя, всадница азанагов, гном, развеселившись, пихнул мальчика в бок локтем и сказал:
– Ткани, говоришь, продают?
Почтенный гном, как и все в этом городе, хорошо знал историю энданской принцессы.
Леа грустно улыбнулась:
– Ты не рассказывай про это, Р’Омус, никому, ладно?
Гном пожал ей руку и сказал:
– Конечно, ваше высочество.
Тем временем наставница школы азанагов спрыгнула с коня и бросилась к ребенку:
– Леа, малышка, ты как?
– Нормально, – вяло улыбнулась девочка.
Гном, подождав, пока наставница отпустит девочку, протянул принцессе завернутый в мягкую тряпицу сверток:
– Это вам от меня, ваше высочество, на память. Может, и пригодится.
Девочка с трудом удержала подарок в руках – весил он изрядно. А торговец, кряхтя, снова залез под прилавок, в маленький дорожный сундучок, извлек оттуда испещренный рунами браслет и застегнул на узком запястье принцессы:
– И это тоже!
Девочка согнула в локте руку, следя, чтобы украшение не свалилось.
– Это наш клановый браслет, покажите его любому гному – и вам всегда помогут, – пояснил оружейник.
Спроси его, почему так легко преподнес почти незнакомому человеку такой дорогой подарок, гном не сумел бы ответить. Просто в какой-то момент славному мастеру показалось, что девочка похожа душой на яркий огонек, который надо обязательно поддержать, чтобы пламя не погасло.
– Спасибо тебе, Р’Омус. – Леа чмокнула старого гнома в щеку и растроганно шмыгнула носом.
Наставница ничего не сказала, а лишь благодарно кивнула оружейнику и посадила принцессу впереди себя, прикрыв полами плаща от любопытных взглядов. Гном долго смотрел всаднице вслед, не ведая, что завтра принесут ему грамоту, скрепленную царской печатью, с пожизненным освобождением от уплаты налогов и сборов в государстве азанагов. И уж совсем ему было невдомек, что через месяц придет похожая грамота от государя Энданы вместе с приглашением во дворец.
А ее высочество тем временем устало покачивалась в седле и слушала наставницу, продолжавшую браниться на Тираса, городскую стражу и прочих бестолочей, бросивших воспитанницу одну после такого испытания. Она мечтала только об одном: поскорее оказаться в школе.
Ночью, приблизив губы к уху подруги, Леа рассказала ей все, что произошло на базаре. Одновременно с рассказом наконец-то покинул принцессу ужас, вызванный собственным поступком. Тем, что она смогла причинить такую боль, пусть и очень плохому, но человеку. Гуалата, выслушав подругу, утешила ее хорошей новостью: пропавшие люди нашлись. Их не успели вывезти из города: Леа должна была стать последней в партии живого товара.
– Видела бы ты их, – мрачно добавила царевна, – и у тебя прошли бы все сожаления. Связанные, грязные, избитые до потери сознания… А ты слезы льешь. Рабство хуже, чем смерть! Хорошо, что всю шайку поймали! – подвела итог царевна и с любопытством покосилась на серебряное украшение, которое поминутно поправляла Леа. – А это что за браслет?
Тут принцесса вспомнила о другом подарке гнома, который по приезде засунула под кровать, так и не успев рассмотреть. Подружки немедленно исправили эту оплошность: затащили сверток на кровать, разрезали бечеву, и перед глазами девочек предстал тускло поблескивающий в свете луны клинок.
– Это оно! – в тихом восторге прошептала принцесса. – Оружие загорного народа!
Черная сталь со вставками светлого металла в виде причудливых узоров, сплетающихся в неведомую письменность, гарда с защитными кольцами – такого оружия в богатом арсенале учебных залов не встречалось.
Гуалата оценивающе подержала клинок в руках:
– Тяжеленный какой! Надо отдать его наставнице. Мы все равно с ним не справимся.
– Угу, – согласилась Леа.
В эту ночь девочки так и уснули в одной кровати, обнявшись, и, хвала богам, принцессе ничего не снилось.
Глава 6
– Почтенный Р’Омус, меня зовут Леонард Арлейд! – И поклонился. – Можно мне посмотреть вот этот меч поближе? Это, кажется, работа старидских гномов?
Оружейник только удивленно покачал головой, он не ожидал найти в столь юном собеседнике знатока оружия:
– Как догадался?
Мальчишка ласково провел пальцем по лезвию и на мече наглядно объяснил – «как», назвав заодно и мастера, который изготовил клинок.
– А что ты еще знаешь? – поинтересовался Р’Омус.
Энданец обрадовался вопросу – когда еще выпадет возможность похвастаться? – и выложил оружейнику все, что знал, беря с уважением в руки то или иное изделие. Закончилась эта беседа тем, что гном, растрогавшись, разрешил мальчишке зайти за прилавок и проговорил с ним до вечера. Малец пришелся ему по душе. В этих забытых богом местах такого ценителя редко встретишь, а что касается воительниц… бабы они и есть бабы, о чем с ними говорить?
Уже легли длинные вечерние тени, когда собеседники спохватились и стали прощаться.
– Ты приходи завтра, Леонард. Я покажу один меч. Такого ты точно не видел, он из кузниц загорного народа! – Гном ухмыльнулся, увидев, как загорелись у мальчишки от любопытства глаза. – Я его, правда, хотел переплавить – дурное это оружие, но до завтра потерплю, так и быть.
– До свидания, почтенный Р’Омус, я обязательно приду!
Мальчик махнул на прощанье рукой и затерялся в толпе. Рыбкой проскользнул среди прохожих и припустил по улице, время от времени отвлекаясь на свои ребячьи дела: ну там стаю птиц пугнуть, собаку погладить или просто поглазеть на что-нибудь интересное. Вскоре он, свернув на пустую узенькую улочку, буквально скатился по крутой лестнице, ведущей в Нижний город, нырнул в переулок и, оглянувшись, исчез за ближайшей калиткой. Там мальчик повел себя странно: вместо того чтобы спокойно зайти в дом, спрятался за широким воротным столбом и замер, прислушиваясь.
Тем временем по улице затопали чьи-то тяжелые башмаки, и мужской голос с досадой сказал по-варнабски:
– Упустили! Проклятый сын степного шакала… Где его теперь искать? И что-то больно шустро паршивец убежал. Ты что, не успел кинуть на него заклятье?
– Успел, но, видно, промахнулся, – сердито откликнулся второй человек. – Ничего, я слышал, щенок обещал завтра снова прийти к гному. Там и поймаем.
Мальчик выслушал этот жутковатый диалог, но вместо того, чтобы встревожиться, просиял и, дождавшись, пока затихнут шаги незнакомцев, спокойно вошел в дом.
* * *
Начальник службы охраны городского порядка пожилой азанаг Тирас с растущим удовлетворением слушал отчет воспитанницы столичной школы Леантины Веллайн Ромна, энданской принцессы по происхождению.Наконец удалось подобраться вплотную к шайке похитителей, работающих на работорговцев!
С месяц тому назад в городе стали пропадать дети и молодые девушки, притом, что уж совсем невероятно, пропала пара воспитанниц азанагов третьего и четвертого года обучения. Было ясно: в городе появилась шайка, поставляющая живой товар в Хостию или Торну, но каким образом им удалось похитить подготовленных, хорошо владеющих оружием и искусством самообороны девочек, понять не могли.
Городская стража сбилась с ног, царица подключила службу тайного сыска, но безрезультатно. Более того, вчера исчезла со своего боевого поста представитель этой самой службы, опытная шпионка и очень красивая девушка. Следов сопротивления, как и в других случаях, не обнаружили. Теперь ясно почему: в похищениях участвовал маг.
Это тоже удивляло, ведь маги настолько редки, что их знания ценятся на вес золота. Не каждый правитель мог похвастаться магом у себя на службе, а тут – преступники.
Зато стало понятно, почему Верховная жрица вопреки здравому смыслу выбрала на роль живца высокородную заложницу, поставив под угрозу мирные отношения с соседями.
У девчонки, оказывается, невосприимчивость к магии!
Маг-похититель, швырнув заклинанием вслед убегающему ребенку, задел пару людей, но с девочки заклинание скатилось как с гуся вода. А те несчастные до сих пор в невменяемом состоянии лежат в храмовой больнице.
Храбрая девочка: вчера, выслушав предложение жрицы, сразу согласилась, а сегодня обвела преступников вокруг пальца, удрала, не вызвав подозрений, и очень точно описала преследователей. Они небось и не догадались, что ребенок их запомнил. Вот только завтра будет еще опаснее, уж больно лакомый кусочек энданка для похитителей, просто так не отстанут. Как же ее защитить?
Тирас в задумчивости пожевал губами. Хорошо, если у жрицы получится за ночь сделать охранные амулеты, а если нет? Ведь тогда и стража не поможет!
Предмет раздумий воина, удобно устроившись за столом, жадно уничтожал поздний обед. Девочка сияла от удовольствия: наконец-то свобода, наконец-то приключения! Она сидела на высоком стуле, по-детски поджав одну ногу и болтая в воздухе второй, вскоре, правда, спохватилась и степенно замерла.
– Вот что, девонька, ты как, собак боишься? – наконец решился Тирас.
Девочка в ответ в недоумении захлопала ресницами, а потом хихикнула.
Пожилой воин спохватился:
– И правда, смешно. У тебя даже грифоны в друзьях ходят, а я о собаках. – Мужчина протянул ей узкий серебряный свисток. – На, держи. Пойдем на улицу, опробуешь.
Они вышли во двор, и девочка с силой дунула в подарок. Однако ничего не услышала – свисток молчал. Леа уже хотела дунуть еще раз, но тут из-за угла дома выбежала огромная собака.
– Это Смелый – мой друг и верный товарищ. – Воин почесал ластившегося к нему пса между ушей. – Свиста не жди, человеческое ухо его не слышит, но Смелый обязательно прибежит. Он будет рядом со мной, неподалеку. Если тебе покажется опасно – свисти не раздумывая. Смелый – пес умный, просто так бросаться не станет, но за тобой приглядит. – Тирас потрепал большие уши собаки и приказал: – Ну, давай, знакомься!
Леа протянула руку к псу, тот обнюхал ее, запоминая запах, и повернулся боком, приглашая себя погладить.
– Вот и славно, – улыбнулся начальник городской стражи, глядя на то, как принцесса почесывает пса, закатившего от удовольствия глаза, – а теперь всем спать! Завтра день тяжелый будет.
Спать девочке не хотелось, и она выпросила разрешение немного поваляться на плоской крыше дома. Лежа на спине и разглядывая медленно плывущие розово-лиловые от закатного солнца облака, Леа размышляла…
О том, какая странная все-таки штука жизнь, постоянно преподносит сюрпризы и неожиданности. О том, как будет здорово поймать этих гадов и как жаль, что Гуалата осталась в школе – уж вдвоем-то они бы их обязательно схватили. О том, что Смелый – очень умная собака и так забавно умеет улыбаться. Вот только о том, что приключение может плохо для нее закончиться, у девочки даже в мыслях не мелькнуло.
Так, незаметно для себя, принцесса заснула и не почувствовала, как отнес ее в кровать пожилой воин. Девочка спала, и ей снились улыбающиеся собаки, крылатые грифоны, мелкие белые горные мышки бьёли и еще какая-то веселая ерунда.
* * *
Утреннее солнце едва успело вынырнуть из-за крыш невысоких домов, а почтенный гном Р’Омус – разложить товар, как явился зевающий во весь рот мальчишка. Он, поздоровавшись, уселся на свободную скамейку рядом с гномом.По еще пустому торговому ряду утренний ветер гонял пыль, закручивая маленькие смерчи. Он разметал кудри ребенка, и под лучами солнца блеснула золотая сережка в его ухе.
Гном подслеповато сощурился, приглядываясь, а затем ахнул:
– Это откуда у тебя, малец, такая вещица?!
Мальчик хмуро пригладил волосы, пряча украшение:
– Подарили.
Р’Омус недоверчиво покачал головой:
– Ты хоть знаешь, что носишь? Это серьга не руками людей или гномов сделана! Уж мне ли не отличить! Ее выковал в подземном горниле бог кузнечного дела Горс! Да будет вечно стучать его молот.
Мальчик хитро прищурился:
– А я и не говорил, что мне ее человек подарил!
Гном некоторое время ошарашенно молчал, а потом громко расхохотался.
– Ты, конечно, Леонард, парень не промах, – сказал он, вытирая выступившие от смеха слезы, – но не до такой степени, чтобы с нашими богами дружиться!
Мальчик стал серьезным:
– А я и не говорил, что это был ваш бог.
Оружейник замолк, не зная – обидеться или посмеяться над нахальным сорванцом, а может и вовсе – поверить. Ведь такую вещь может носить лишь тот, кому она предназначена.
Неизвестно, сколько бы еще размышлял почтенный торговец над этой неразрешимой загадкой, но тут перед прилавком выросла тень.
Р’Омус поднял глаза и нахмурился. Стоящий напротив мужчина ему не понравился, несмотря на богатую одежду. Что-то противное было в липком, беспокойном взгляде, в заискивающей кривой ухмылке.
– Иди себе мимо, уважаемый. – Гном, недобро сверкнув глазами, положил руку на прислоненный к прилавку боевой топор.
Оружейник видел, как незнакомец алчно рассматривает мальчишку. Ох, как не нравился Р’Омусу этот взгляд… Не принято ни у гномов, ни у людей так жадно рассматривать чужих детей. За это недолго кулаком промеж глаз схлопотать, а то и не кулаком… а чем-нибудь потяжелее.
Что за человек? Какого он роду-племени? Непонятно. А уж чем на жизнь зарабатывает и вовсе спрашивать не стоит, без вопросов видно – нечестным путем.
Мальчик между тем беспечно гонял из одного угла губ в другой серебряную свистульку, нисколько не интересуясь происходящим вокруг, – он снова ушел в созерцание разложенного оружия, обнаружив что-то интересное.
А оружейник, не спускавший глаз с незнакомца, окончательно уверовал в недобрые намерения мужчины, когда увидел подкатившую повозку с высокими бортами и двух мордоворотов с откровенно бандитскими рожами.
Взмахнул топором честный оружейник, намереваясь отогнать прочь незнакомцев, но не успел: замер, обездвиженный заклинанием.
– Взять щенка! – брезгливо приказал маг и повернулся, чтобы обезопасить уход шайки.
Он не уловил, как поднял на громил потемневшие от злости глаза мальчик, как сверкнули на солнце двумя молниями летящие ножи, но зато хорошо почувствовал, как они входят в его тело. Боль, зацепив спину длинными когтями, повернула мага вокруг своей оси, он страшно закричал, оседая на пыльную мостовую. И прежде чем провалиться в небытие, маг еще успел заметить, как, увернувшись от огромного кулака нападавшего, маленький стервец вонзил легкий меч противнику в промежность. И как второго подельника опрокинул на землю, вцепившись в горло двухдюймовыми зубами, непонятно откуда взявшийся огромный палевый пес. Потом сознание милосердно покинуло мага, он не увидел, как подбегают воины из городской стражи, не почувствовал, как его самого закидывают в ту самую повозку вместе с обезумевшим, воющим от боли разбойником. Как уводят связанным второго, почти не пострадавшего, бандита, а огромный пес идет за ним по пятам, время от времени рыча.
* * *
Р’Омус постепенно приходил в себя – все-таки стойкий народ гномы: обычным людям потребовались бы целые сутки, а этот очнулся через пятнадцать минут.Парализующее заклинание нисколько не мешало оружейнику пристально наблюдать за происходящим, и от его внимания не ускользнуло, как мальчик вытащил ножи из тела мага, вытер и вернул на места: один – на прилавок, а второй – в ножны в рукаве. И что это за нож, гном тоже рассмотрел.
А меж тем юный энданец молча следил за тем, как увозят бандитов, и бледнел с каждой минутой все больше и больше. К тому моменту, когда гном пришел в себя, Леонард походил на мраморную статую.
Р’Омус смущенно кашлянул, не зная, что сказать мальчонке, а тот, повернув к нему белое лицо с пустым взглядом, прошептал:
– Я их… Я… Ты слышал, как они кричали?
После этого схватился за живот, упал на колени, и его вырвало.
Оружейник многоэтажно выругался.
Вот ведь сволочи какие! Тоже мне – власть! Бросили мальца в одиночестве, слова доброго не сказали и даже не поинтересовались: как паренек, натерпевшись такого страха, себя чувствует!
И снова до вечера просидели вместе гном и ребенок. Торговец утешал мальчишку, как мог, отпаивал его настоем из трав, гладил по голове. А энданец сидел прямо на земле, спрятавшись от любопытных глаз за прилавком, и слезы безостановочно текли по его щекам. Р’Омус гадал, когда же кто-нибудь расскажет бестолковым родителям бедняги о происшествии и те прибегут за мальчишкой. И еще он думал о ноше, которую взвалили боги на этого парнишку, решая непонятные простым смертным задачи. Всем известно, что всемогущие не бывают щедры на пустом месте. Раз одарить решили, значит, и спросят сполна!
Наконец мальчик успокоился, вытер слезы и мрачно сказал:
– Ты прости меня, уважаемый Р’Омус, за такое представление.
Сначала гном решил, что малыш извиняется за слезы, но потом до него дошло – не случайно не идут за ребенком родители. А уж когда на базарную площадь влетела на коне, громко сквернословя, всадница азанагов, гном, развеселившись, пихнул мальчика в бок локтем и сказал:
– Ткани, говоришь, продают?
Почтенный гном, как и все в этом городе, хорошо знал историю энданской принцессы.
Леа грустно улыбнулась:
– Ты не рассказывай про это, Р’Омус, никому, ладно?
Гном пожал ей руку и сказал:
– Конечно, ваше высочество.
Тем временем наставница школы азанагов спрыгнула с коня и бросилась к ребенку:
– Леа, малышка, ты как?
– Нормально, – вяло улыбнулась девочка.
Гном, подождав, пока наставница отпустит девочку, протянул принцессе завернутый в мягкую тряпицу сверток:
– Это вам от меня, ваше высочество, на память. Может, и пригодится.
Девочка с трудом удержала подарок в руках – весил он изрядно. А торговец, кряхтя, снова залез под прилавок, в маленький дорожный сундучок, извлек оттуда испещренный рунами браслет и застегнул на узком запястье принцессы:
– И это тоже!
Девочка согнула в локте руку, следя, чтобы украшение не свалилось.
– Это наш клановый браслет, покажите его любому гному – и вам всегда помогут, – пояснил оружейник.
Спроси его, почему так легко преподнес почти незнакомому человеку такой дорогой подарок, гном не сумел бы ответить. Просто в какой-то момент славному мастеру показалось, что девочка похожа душой на яркий огонек, который надо обязательно поддержать, чтобы пламя не погасло.
– Спасибо тебе, Р’Омус. – Леа чмокнула старого гнома в щеку и растроганно шмыгнула носом.
Наставница ничего не сказала, а лишь благодарно кивнула оружейнику и посадила принцессу впереди себя, прикрыв полами плаща от любопытных взглядов. Гном долго смотрел всаднице вслед, не ведая, что завтра принесут ему грамоту, скрепленную царской печатью, с пожизненным освобождением от уплаты налогов и сборов в государстве азанагов. И уж совсем ему было невдомек, что через месяц придет похожая грамота от государя Энданы вместе с приглашением во дворец.
А ее высочество тем временем устало покачивалась в седле и слушала наставницу, продолжавшую браниться на Тираса, городскую стражу и прочих бестолочей, бросивших воспитанницу одну после такого испытания. Она мечтала только об одном: поскорее оказаться в школе.
Ночью, приблизив губы к уху подруги, Леа рассказала ей все, что произошло на базаре. Одновременно с рассказом наконец-то покинул принцессу ужас, вызванный собственным поступком. Тем, что она смогла причинить такую боль, пусть и очень плохому, но человеку. Гуалата, выслушав подругу, утешила ее хорошей новостью: пропавшие люди нашлись. Их не успели вывезти из города: Леа должна была стать последней в партии живого товара.
– Видела бы ты их, – мрачно добавила царевна, – и у тебя прошли бы все сожаления. Связанные, грязные, избитые до потери сознания… А ты слезы льешь. Рабство хуже, чем смерть! Хорошо, что всю шайку поймали! – подвела итог царевна и с любопытством покосилась на серебряное украшение, которое поминутно поправляла Леа. – А это что за браслет?
Тут принцесса вспомнила о другом подарке гнома, который по приезде засунула под кровать, так и не успев рассмотреть. Подружки немедленно исправили эту оплошность: затащили сверток на кровать, разрезали бечеву, и перед глазами девочек предстал тускло поблескивающий в свете луны клинок.
– Это оно! – в тихом восторге прошептала принцесса. – Оружие загорного народа!
Черная сталь со вставками светлого металла в виде причудливых узоров, сплетающихся в неведомую письменность, гарда с защитными кольцами – такого оружия в богатом арсенале учебных залов не встречалось.
Гуалата оценивающе подержала клинок в руках:
– Тяжеленный какой! Надо отдать его наставнице. Мы все равно с ним не справимся.
– Угу, – согласилась Леа.
В эту ночь девочки так и уснули в одной кровати, обнявшись, и, хвала богам, принцессе ничего не снилось.
Глава 6
Маленькая лошадка, неторопливо перебирая ногами, трусила по дороге. Светловолосая девочка в одежде ученицы школы азанагов мягко покачивалась в седле, с удовольствием посматривая по сторонам. Слева от нее тянулись ленточные приречные леса, справа – возделанные поля и сады Варнабы. Время от времени навстречу всаднице попадались повозки и одинокие конные.
Дорога на Эндану была торная, народу на ней встречалось предостаточно, но обидеть одинокую путницу никто не рискнул. Азанаги за это голову свернут!
Девчонка, жмурясь от слепящего солнца, тихо мурлыкала себе под нос какую-то песенку.
Леа возвращалась домой на время каникул. Сначала заложницу хотели отправить с эскортом, но она резко воспротивилась, потребовав, чтобы к ней относились без поблажек. Все ученицы азанагов разъезжались по домам без охраны, сдавая тем самым маленький экзамен на зрелость.
Принцессу совсем не смутило, что до Награны придется добираться много дней. И теперь Леа готовилась первый раз заночевать в лесу. Одно только не давало ей покоя: слежка за спиной. И пока девочка думала, что лучше, – попробовать уйти от надзора или выловить незадачливого шпиона, солнце зацепило обжигающим краем верхушки деревьев.
Путница тут же свернула к реке, выбирая подходящее место для ночлега. Напоив кобылку, девочка расседлала ее и, стреножив, пустила пастись. Потом принцесса занялась ужином: развела костер, приладила котелок и разворошила седельные сумки. Сердобольные повара школы напихали в них столько съестного, что и за пять дней не справиться.
Поев, девочка стряхнула с подола туники крошки пирога и зашла за ближайшее дерево. Там повела себя на первый взгляд очень странно: оглядевшись, нырнула в густые заросли цветущего кустарника, а затем болезненно вскрикнула. Результат загадочных действий не заставил ждать: из-за дальних деревьев бесшумно вышел высокий мужчина. «Шпион» в тревоге озирался, явно беспокоясь о подопечной.
Леа, на всякий случай схватившись за метательные ножи, выпрямилась и громко сказала:
– Ну как не стыдно?! Я же должна была ехать одна!
Мужчина замер на мгновение, а потом рассмеялся.
– Рикки! – взвизгнула принцесса и понеслась навстречу любимому дяде. Он подхватил ее на руки, обнял и прижал к себе.
Некоторое время ее высочество молчала, глубоко вдыхая знакомый запах дорогого энданского табака, затем высвободилась:
– Пойдем я тебя накормлю!
Рикквед посмотрел на вытянувшуюся и очень повзрослевшую племянницу с грустной улыбкой. Девочка сильно изменилась, став похожей на игчу, родственника горной куницы – маленького, игривого, но смертельно опасного зверька. Только счастливый взгляд ярко-синих глаз и плутовская улыбка принцессы остались неизменны.
Леа тем временем, схватив дядю за рукав, потащила его к костру со словами:
– Рикки, я так соскучилась!
Она усадила мужчину, снова распотрошила сумки, выудив самое вкусное, разложила снедь и умиленно наблюдала, как любимый родственник расправляется с едой.
– Давно ты меня обнаружила? – поинтересовался командир «невидимых».
– После того как выехала из города, – призналась девочка и рассмеялась, увидев, как вытянулось у дяди лицо. – Не переживай, просто у меня есть крылатая разведка.
Как будто в подтверждение ее слов раздалось громкое хлопанье огромных крыльев – на лужайку приземлился грифон.
Его светлость, смерив зверя внимательным взглядом, обернулся к племяннице:
– Значит, ты его действительно слышишь?
– Конечно, а он меня, – кивнула девочка и добавила: – Мысленно!
Путешественники рассмеялись, вспомнив то время, когда принцесса изводила всех, доказывая, что умеет говорить с животными.
Солнце село за горизонт, и наконец наступила долгожданная прохлада. Одна за другой пробовали свои голоса цикады, настраиваясь на ночной концерт. Леа, скормив грифону кусок вяленого мяса, ласково пощекотала его под клювом. Зверь закрыл от удовольствия глаза.
Сумерки выкрасили его в темные тона, зачернив оперение.
– Как у тебя получилось меня подстеречь? – не прекращая гладить Ветра, спросила Леа.
Вместо ответа Рикквед плотно набил трубку табаком, раскурил ее и лишь потом заговорил:
– Я знал, когда отпускают учениц на первые каникулы, и надеялся, что ты не станешь исключением из правил.
– Ну не сторожил же ты порог школы днями и ночами напролет? – хитро улыбнулась девочка, снова усаживаясь рядом с командиром «невидимых».
Дядя рассмеялся:
– Не в моих правилах выдавать личных шпионов! Ты лучше расскажи, откуда браслетик на руке.
Рикквед, в один момент став очень серьезным, подцепил пальцем постоянно слезающее на кисть, слишком широкое для детской руки украшение.
– Подарок знакомого гнома, – стараясь, чтобы голос звучал небрежно, ответила Леа и высвободила руку.
Но дядю деланое спокойствие племянницы не обмануло.
– Можно взглянуть?
Принцесса, нехотя сняв браслет, положила его на широкую ладонь надоедливого родственника.
– Ты не ответила, – напомнил Рикквед, рассматривая украшение.
– Я ответила. Это – подарок, – упрямо возразила девочка, досадливо сморщив нос.
– А кто даритель? – не отставал дядя.
– Я же сказала – гном. Мы подружились, и он подарил.
Леа чувствовала себя ужом на сковородке. Она очень, очень не хотела, чтобы кто-то из родных узнал о происшествии на базаре. Разозлятся и, чего доброго, поругаются с азанагами!
– Гномы просто так подобных подарков не делают, даже друзьям, – не отрывая взгляда от украшения, спокойно возразил мужчина и, к великому огорчению ее высочества, неожиданно сменил тему разговора. – В Орамбиме я слышал гуляющие по городу слухи о смелом мальчике и храбром гноме, которые вдвоем поймали банду разбойников с магом во главе. Мальчик, кажется, был энданцем. Ты не знаешь случайно, о ком речь?
Леа покосилась на дядю – вот же пристал! – и помешала остывающие угли, оттягивая момент признания.
– Малыш, ты же сейчас не попытаешься мне соврать? – выпустив в небо очередное кольцо дыма, полюбопытствовал мужчина.
Леа вздохнула – соврешь такому, наверняка уже всех свидетелей опросил и приметы сверил. Хотя…
– А сколько дней ты меня ждал? – самым невинным голосом поинтересовалась ее высочество.
У Риккведа едва получилось сдержать улыбку.
– Десять дней, – ответил он, не оставляя Леа шанса.
Она снова вдохнула: за такой срок пронырливый дядя мог узнать все с точностью до съеденного на завтрак пирога! Отпираться дальше было бесполезно.
– И папе расскажешь? – попробовала выяснить степень последствий принцесса.
– Ему – без сомненья, – подтвердил Рикквед. – Ты не забывай, милая, он не только твой папа, но еще и король. Правителю такие вещи надо знать обязательно.
– А маме? – помрачнела девочка, поняв, что происшествие в тайне не сохранить.
Рикквед усмехнулся:
– Леа, скажи честно, чего ты боишься?
Девочка совсем загрустила:
– А папа не рассердится на азанагов из-за меня?
– А почему они не выбрали другую девочку? – задал встречный вопрос упорный родственник.
– Они не могли, – вздохнула принцесса, – правда не могли. Так получилось, что в Орамбиме на тот момент с даром была только я.
– Что за дар? – Мужчина подбросил дров в костер, чтобы лучше осветить лицо племянницы.
– Дар богини Седы, он защищает от магии.
Девочка сидела на земле, обхватив руками колени, и не отрывала взгляда от костра. Красные блики огня озаряли ее лицо, делая его взрослее.
– Ты участвовала в обряде азанагов! – догадался Рикквед.
– Да, – подтвердила девочка. – Они дали мне выбор, я могла не ходить. – Голос принцессы стал тих и спокоен. – И с работорговцами я тоже сама решила, они только предложили… – Леа посмотрела на дядю серьезно и строго. – Рикки, я не могла поступить по-другому… Правда не могла! Я знала пропавших девочек – мы сидели с ними за одним столом. Кроме меня некому было. Азанаги ведь пробовали.
Рикквед молчал, глядя, как светится красным огоньком трубка в ночи. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не выругаться и не сказать все, что он думал о воспитателях принцессы.
Леа, подняв голову, заглянула дяде в глаза:
– Ты злишься? Не надо! Работорговцы плохие! И опасные! Этот маг… – Леа вздрогнула, вспоминая крики раненого, а затем решительно закончила: – Мне его не жалко! Я поступила правильно, согласившись помочь. Это были не люди! Их следовало остановить!
Дорога на Эндану была торная, народу на ней встречалось предостаточно, но обидеть одинокую путницу никто не рискнул. Азанаги за это голову свернут!
Девчонка, жмурясь от слепящего солнца, тихо мурлыкала себе под нос какую-то песенку.
Леа возвращалась домой на время каникул. Сначала заложницу хотели отправить с эскортом, но она резко воспротивилась, потребовав, чтобы к ней относились без поблажек. Все ученицы азанагов разъезжались по домам без охраны, сдавая тем самым маленький экзамен на зрелость.
Принцессу совсем не смутило, что до Награны придется добираться много дней. И теперь Леа готовилась первый раз заночевать в лесу. Одно только не давало ей покоя: слежка за спиной. И пока девочка думала, что лучше, – попробовать уйти от надзора или выловить незадачливого шпиона, солнце зацепило обжигающим краем верхушки деревьев.
Путница тут же свернула к реке, выбирая подходящее место для ночлега. Напоив кобылку, девочка расседлала ее и, стреножив, пустила пастись. Потом принцесса занялась ужином: развела костер, приладила котелок и разворошила седельные сумки. Сердобольные повара школы напихали в них столько съестного, что и за пять дней не справиться.
Поев, девочка стряхнула с подола туники крошки пирога и зашла за ближайшее дерево. Там повела себя на первый взгляд очень странно: оглядевшись, нырнула в густые заросли цветущего кустарника, а затем болезненно вскрикнула. Результат загадочных действий не заставил ждать: из-за дальних деревьев бесшумно вышел высокий мужчина. «Шпион» в тревоге озирался, явно беспокоясь о подопечной.
Леа, на всякий случай схватившись за метательные ножи, выпрямилась и громко сказала:
– Ну как не стыдно?! Я же должна была ехать одна!
Мужчина замер на мгновение, а потом рассмеялся.
– Рикки! – взвизгнула принцесса и понеслась навстречу любимому дяде. Он подхватил ее на руки, обнял и прижал к себе.
Некоторое время ее высочество молчала, глубоко вдыхая знакомый запах дорогого энданского табака, затем высвободилась:
– Пойдем я тебя накормлю!
Рикквед посмотрел на вытянувшуюся и очень повзрослевшую племянницу с грустной улыбкой. Девочка сильно изменилась, став похожей на игчу, родственника горной куницы – маленького, игривого, но смертельно опасного зверька. Только счастливый взгляд ярко-синих глаз и плутовская улыбка принцессы остались неизменны.
Леа тем временем, схватив дядю за рукав, потащила его к костру со словами:
– Рикки, я так соскучилась!
Она усадила мужчину, снова распотрошила сумки, выудив самое вкусное, разложила снедь и умиленно наблюдала, как любимый родственник расправляется с едой.
– Давно ты меня обнаружила? – поинтересовался командир «невидимых».
– После того как выехала из города, – призналась девочка и рассмеялась, увидев, как вытянулось у дяди лицо. – Не переживай, просто у меня есть крылатая разведка.
Как будто в подтверждение ее слов раздалось громкое хлопанье огромных крыльев – на лужайку приземлился грифон.
Его светлость, смерив зверя внимательным взглядом, обернулся к племяннице:
– Значит, ты его действительно слышишь?
– Конечно, а он меня, – кивнула девочка и добавила: – Мысленно!
Путешественники рассмеялись, вспомнив то время, когда принцесса изводила всех, доказывая, что умеет говорить с животными.
Солнце село за горизонт, и наконец наступила долгожданная прохлада. Одна за другой пробовали свои голоса цикады, настраиваясь на ночной концерт. Леа, скормив грифону кусок вяленого мяса, ласково пощекотала его под клювом. Зверь закрыл от удовольствия глаза.
Сумерки выкрасили его в темные тона, зачернив оперение.
– Как у тебя получилось меня подстеречь? – не прекращая гладить Ветра, спросила Леа.
Вместо ответа Рикквед плотно набил трубку табаком, раскурил ее и лишь потом заговорил:
– Я знал, когда отпускают учениц на первые каникулы, и надеялся, что ты не станешь исключением из правил.
– Ну не сторожил же ты порог школы днями и ночами напролет? – хитро улыбнулась девочка, снова усаживаясь рядом с командиром «невидимых».
Дядя рассмеялся:
– Не в моих правилах выдавать личных шпионов! Ты лучше расскажи, откуда браслетик на руке.
Рикквед, в один момент став очень серьезным, подцепил пальцем постоянно слезающее на кисть, слишком широкое для детской руки украшение.
– Подарок знакомого гнома, – стараясь, чтобы голос звучал небрежно, ответила Леа и высвободила руку.
Но дядю деланое спокойствие племянницы не обмануло.
– Можно взглянуть?
Принцесса, нехотя сняв браслет, положила его на широкую ладонь надоедливого родственника.
– Ты не ответила, – напомнил Рикквед, рассматривая украшение.
– Я ответила. Это – подарок, – упрямо возразила девочка, досадливо сморщив нос.
– А кто даритель? – не отставал дядя.
– Я же сказала – гном. Мы подружились, и он подарил.
Леа чувствовала себя ужом на сковородке. Она очень, очень не хотела, чтобы кто-то из родных узнал о происшествии на базаре. Разозлятся и, чего доброго, поругаются с азанагами!
– Гномы просто так подобных подарков не делают, даже друзьям, – не отрывая взгляда от украшения, спокойно возразил мужчина и, к великому огорчению ее высочества, неожиданно сменил тему разговора. – В Орамбиме я слышал гуляющие по городу слухи о смелом мальчике и храбром гноме, которые вдвоем поймали банду разбойников с магом во главе. Мальчик, кажется, был энданцем. Ты не знаешь случайно, о ком речь?
Леа покосилась на дядю – вот же пристал! – и помешала остывающие угли, оттягивая момент признания.
– Малыш, ты же сейчас не попытаешься мне соврать? – выпустив в небо очередное кольцо дыма, полюбопытствовал мужчина.
Леа вздохнула – соврешь такому, наверняка уже всех свидетелей опросил и приметы сверил. Хотя…
– А сколько дней ты меня ждал? – самым невинным голосом поинтересовалась ее высочество.
У Риккведа едва получилось сдержать улыбку.
– Десять дней, – ответил он, не оставляя Леа шанса.
Она снова вдохнула: за такой срок пронырливый дядя мог узнать все с точностью до съеденного на завтрак пирога! Отпираться дальше было бесполезно.
– И папе расскажешь? – попробовала выяснить степень последствий принцесса.
– Ему – без сомненья, – подтвердил Рикквед. – Ты не забывай, милая, он не только твой папа, но еще и король. Правителю такие вещи надо знать обязательно.
– А маме? – помрачнела девочка, поняв, что происшествие в тайне не сохранить.
Рикквед усмехнулся:
– Леа, скажи честно, чего ты боишься?
Девочка совсем загрустила:
– А папа не рассердится на азанагов из-за меня?
– А почему они не выбрали другую девочку? – задал встречный вопрос упорный родственник.
– Они не могли, – вздохнула принцесса, – правда не могли. Так получилось, что в Орамбиме на тот момент с даром была только я.
– Что за дар? – Мужчина подбросил дров в костер, чтобы лучше осветить лицо племянницы.
– Дар богини Седы, он защищает от магии.
Девочка сидела на земле, обхватив руками колени, и не отрывала взгляда от костра. Красные блики огня озаряли ее лицо, делая его взрослее.
– Ты участвовала в обряде азанагов! – догадался Рикквед.
– Да, – подтвердила девочка. – Они дали мне выбор, я могла не ходить. – Голос принцессы стал тих и спокоен. – И с работорговцами я тоже сама решила, они только предложили… – Леа посмотрела на дядю серьезно и строго. – Рикки, я не могла поступить по-другому… Правда не могла! Я знала пропавших девочек – мы сидели с ними за одним столом. Кроме меня некому было. Азанаги ведь пробовали.
Рикквед молчал, глядя, как светится красным огоньком трубка в ночи. Он с трудом сдерживал себя, чтобы не выругаться и не сказать все, что он думал о воспитателях принцессы.
Леа, подняв голову, заглянула дяде в глаза:
– Ты злишься? Не надо! Работорговцы плохие! И опасные! Этот маг… – Леа вздрогнула, вспоминая крики раненого, а затем решительно закончила: – Мне его не жалко! Я поступила правильно, согласившись помочь. Это были не люди! Их следовало остановить!