Страница:
Тогда я, в свою очередь, напоминаю жене, как она, спросонья, кричала теще в телефон: «мама, я тебя не слышу, говори громче!» При этом я. в другой комнате, слышал каждое тещино слово. Пораженный этой загадкой, я зашел в спальню и увидел, что жена держит телефон вверх ногами. То есть она слушает микрофон, куда нужно говорить, а теща, надрываясь, кричит с другого конца телефонной трубки, которая пребывает у губ жены.
Я перевернул трубку, и жена слилась в экстазе с тещей.
Потом она обвинила меня, что я купил ей неправильный телефон, который одинаков сверху и снизу, поэтому она ошиблась.
Но особый случай, это совместная поездка жены, дочери и тещи на автомобиле. У них играет радио, и когда они пытаются найти другую станцию, то нажимают все кнопки. Но только не те. которые на самом радио.
Вспыхивает свет, брызгает вода. открывается и закрывается крыша. После того как три часа они слушают случайно пойманные китайские народные мелодии, приехав домой, они обвиняют меня, что я купил неправильный приемник. Другое дело я.
Уже сегодня я слушаю передачи своих коллег и все, что мне интересно только в подкастах. Даже в машине.
То есть я люблю своих коллег, ценю их, но слушаю только тех, которые говорят то, что мне интересно и важно. Это мне позволяют современные технологии. А это ставит главный вопрос – сохранится ли вообще, в ближайшем будущем, журналистика в своем традиционном виде.
Коснусь святого – брифингов Президента США или президентов других стран.
Я гарантирую вам, что в странах, где нет диктатуры, где лидеры не боятся острых и прямых вопросов, через десять лет, брифингов, б их традиционном виде, не будет.
Новый президент спросит: а почему я должен отвечать на вопросы только тех людей, которые сидят в этом зале? Они корреспонденты при Белом доме? Хорошо, но разве я не президент всего американского народа? Мне не нужны посредники, скажет президент. Любой американец может мне задать вопрос по Интернету, я сам выберу вопросы.
И он будет нрав, потому что ему выгодно выглядеть наиболее демократичным и открытым. А народ радостно его поддержит, потому что всегда существует надежда, что президент выберет именно твой вопрос.
Кем же нужно быть, чтобы в такой ситуации привлечь внимание именно к себе?
Где гарантия, что даже если собралась группа талантливых журналистов, то ихиздание будут читать?
Гарантии нет. потому что, с: таким же успехом, их можно читать поодиночке в Интернете.
То есть если это издание существует на гранты, то нет проблем. Но если это бизнес, то будет ли он успешен?
Я много спорю с друзьями и коллегами на эту тему. Кто-то согласен со мной, кто-то считает, что «на наш век хватит». Дело не в этом. Эта дискуссия будет продолжаться, но не забудем, что в заложниках у этих грозных глобальных процессов, находится ваша трепетная журналистская душа, о которой, собственно, и идет речь в этой книге.
Описав все эти ужасы глобализации и технологий, я просто хотел еще и еще раз напомнить вам простую истину, которая в журналистской профессии первична: вы находитесь в особо острой конкурентной среде. Вас будут слушать, читать и смотреть, только если вы привлечете к себе внимание.
Как вы этого добьетесь – ваша проблема.
Постарайтесь только не идти по пути Герострата и Нерона. И дело даже не в том, что устраивать пожар нехорошо. Просто все. что могло сгореть – уже сожгли до вас, а остальное хранится в электронном виде.
НЕБОЛЬШОЙ СЮРПРИЗ: А ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ ГЕНИЙ?
СКОЛЬКО В ВАС ТЩЕСЛАВИЯ? ВСКРЫТИЕ ПОКАЖЕТ
Я перевернул трубку, и жена слилась в экстазе с тещей.
Потом она обвинила меня, что я купил ей неправильный телефон, который одинаков сверху и снизу, поэтому она ошиблась.
Но особый случай, это совместная поездка жены, дочери и тещи на автомобиле. У них играет радио, и когда они пытаются найти другую станцию, то нажимают все кнопки. Но только не те. которые на самом радио.
Вспыхивает свет, брызгает вода. открывается и закрывается крыша. После того как три часа они слушают случайно пойманные китайские народные мелодии, приехав домой, они обвиняют меня, что я купил неправильный приемник. Другое дело я.
Уже сегодня я слушаю передачи своих коллег и все, что мне интересно только в подкастах. Даже в машине.
То есть я люблю своих коллег, ценю их, но слушаю только тех, которые говорят то, что мне интересно и важно. Это мне позволяют современные технологии. А это ставит главный вопрос – сохранится ли вообще, в ближайшем будущем, журналистика в своем традиционном виде.
Коснусь святого – брифингов Президента США или президентов других стран.
Я гарантирую вам, что в странах, где нет диктатуры, где лидеры не боятся острых и прямых вопросов, через десять лет, брифингов, б их традиционном виде, не будет.
Новый президент спросит: а почему я должен отвечать на вопросы только тех людей, которые сидят в этом зале? Они корреспонденты при Белом доме? Хорошо, но разве я не президент всего американского народа? Мне не нужны посредники, скажет президент. Любой американец может мне задать вопрос по Интернету, я сам выберу вопросы.
И он будет нрав, потому что ему выгодно выглядеть наиболее демократичным и открытым. А народ радостно его поддержит, потому что всегда существует надежда, что президент выберет именно твой вопрос.
Кем же нужно быть, чтобы в такой ситуации привлечь внимание именно к себе?
Где гарантия, что даже если собралась группа талантливых журналистов, то ихиздание будут читать?
Гарантии нет. потому что, с: таким же успехом, их можно читать поодиночке в Интернете.
То есть если это издание существует на гранты, то нет проблем. Но если это бизнес, то будет ли он успешен?
Я много спорю с друзьями и коллегами на эту тему. Кто-то согласен со мной, кто-то считает, что «на наш век хватит». Дело не в этом. Эта дискуссия будет продолжаться, но не забудем, что в заложниках у этих грозных глобальных процессов, находится ваша трепетная журналистская душа, о которой, собственно, и идет речь в этой книге.
Описав все эти ужасы глобализации и технологий, я просто хотел еще и еще раз напомнить вам простую истину, которая в журналистской профессии первична: вы находитесь в особо острой конкурентной среде. Вас будут слушать, читать и смотреть, только если вы привлечете к себе внимание.
Как вы этого добьетесь – ваша проблема.
Постарайтесь только не идти по пути Герострата и Нерона. И дело даже не в том, что устраивать пожар нехорошо. Просто все. что могло сгореть – уже сожгли до вас, а остальное хранится в электронном виде.
НЕБОЛЬШОЙ СЮРПРИЗ: А ВЫ ЗНАЕТЕ, ЧТО ВЫ ГЕНИЙ?
После того как стало понятно, что объять необъятное невозможно, и вы поняли, что к темам, в которых вы плаваете, нужно готовиться не менее тщательно, чем к визиту к налоговому инспектору, мне необходимо вывести вас из состояния депрессии, в которую вас вогнали предыдущие пару глав.
Сделать это просто.
Вспомните историю о моем друге, который ходил по ресторанам. Согласитесь, его карьера сложилась неплохо. Он и сейчас сидит в каком-то кафе и, прикрываясь званием ресторанного критика, поедает бесплатную сочную отбивную.
Вспомните также моих коллег, историков по образованию. Они с удовольствием, кроме общих эфиров, ведут специальные исторические программы.
Интересен опыт моей коллеги. Марины Королевой. Она уже много лет работает в службе новостей, но параллельно ведет программу о русском языке. И это одна из лучших программ радиостанции- Более того, она написала, по материалам своей программы, несколько книг. Ее наградили разными премиями, а от министерства она получает гранты.
Еще один пример – другой мой коллега Александр Пикуленко. Когда-то он случайно зашел на радиостанцию помочь другу, который делал какую-то автомобильную рубрику. Теперь он сам делает многочисленные автомобильные программы в нашем эфире, и всеми признается, как блестящий знаток всех тонких отличий одной модели автомобиля от другой.
Есть еще один яркий пример – Александр Плющев. Если, ранее, он просто работал в службе новостей, то сейчас, продолжая эту же работу, он ведет программы про Интернет. Он известный блоггер, и слывет в этом виртуальном мире большим авторитетом.
Или возьмем моего коллегу Сергея Бунтмана. Он ведет любые программы в любом жанре, и в них ч свободно могу его заменить.
Но есть одна программа, где я признаю свое поражение. Поздно ночью идет его эфир, в котором он рассказывает о саундтреках к фильмам.
Играет музыка, а Сергей параллельно пересказывает действие, которое происходит на экране. Это производит сильное впечатление. Это ведь радио, и ты не видишь изображение, а только слышишь музыку и рассказ. Из-за отсутствия визуального ряда, ты вдруг наконец-то начинаешь слышать музыку. Согласитесь, когда мы смотрим фильм, мы мало обращаем внимания на звуковую дорожку, она в фильме, как что-то само собой разумеющееся. Но тут выясняется, что без музыки, просто нет фильма.
Когда я послушал программу, посвященную моей любимой серии фильмов «Индиана Джонс» Спилберга, то я понял нечто новое: фильма без этой музыки Джона Вильямса, просто не было бы. А вот музыка, без фильма, вполне самостоятельна и звучит как хорошая приключенческая сюита, под которую можно было бы снять еще пару хороших фильмов.
Этот пример важен, потому что он типичен. Обратим внимание, что эту передачу сделать не просто. Нужно любить кино. Нужно смотреть все фильмы. Нужно понимать музыку. Нужно знать саундтреки, искать их в магазинах и покупать. Нужно уметь, под звук саундтрека, рассказать сцену фильма так, чтобы ему не мешать. Нужно, в деталях, помнить фильм, потому что саундтрек написан с учетом действия каждой сцены.
То есть нужно уметь много чего, что умеет Сергей, и чего не знаю и не умею я. Таким образом, с этой программой, он вне конкуренции. Для того чтобы другой человек делал эту программу, он должен иметь полный набор качеств и интересов, как Сергей, а такого не бывает, потому что каждый индивидуален.
Уверяю вас, если вы предложите креативную идею программы, которая основана на ваших знаниях и интересах, то вас обязательно ожидает успех.
У автора этой книги есть свое хобби – каким-то непонятным образом я разбираюсь в бытовой электронике лучше других. Меня не пугают новые модели телевизоров и ресиверов, Я знаю до тонкостей все их отличия и преимущества. Я спокойно могу объяснить какой фотоаппарат или плеер купить по лучшей цене и какая соковыжималка проста настолько, чтобы ее могла включить и выключить моя дочь. Более того, я знаю, где это все купить. При этом я никогда не работал в радиомагазине.
Это просто мое хобби, но я долго вел в эфире специальную программу, посвященную этой теме, потому, что люди обожают слушать практичные полезные советы.
Особенно, как что-то хорошее купить за доллар.
А я обожаю такие советы давать.
Это значительно приятней, чем брать интервью у мрачных политиков или восходящих поп-звезд, которые закатываются, так и не успев взойти.
Я рассказал эти поучительные истории для того, чтобы спросить – а помните ли вы, что ваша персона обязательно в чем-то гениальна?
Не забыли ли вы, что обязательно знаете что-то лучше всех остальных?
Ясно ли вам, что журналистика состоит не только из новостей и интервью?
Короче говоря – добро пожаловать в журналистику с черного хода.
Итак, вы что-то знаете в совершенстве или вам это кажется. И вы горите желанием об этом рассказать. Тогда начните проникновение в журналистику именно с этого. Любой редактор возьмет вашу статью о чем-то интересном, такие статьи всегда в дефиците.
Но, вы можете спросить: а что делать, если вы тот самый строитель, который строит высотные дома. Ведь мы уже говорили, что говорить о бетоне и балках неинтересно.
Да, о расфасовке неинтересно, но вспомните, почему все любят и уважают канал «Диска-вери».
Я думаю, это не только потому, что это познавательный канал, но и за то, и это главное, что он умеет рассказать о сложном просто и популярно. Это удивительное умение. Людей, которые умеют так рассказывать, называют популяризаторами. Это Божий дар. И к этим людям мы испытываем благоговейный трепет.
Однажды у меня в эфире сидел известный астрофизик, получивший какую-то немыслимую премию за свою работу, название которой я не мог выговорить пять раз, так замысловато она называлась. Я понимал, что это провальный эфир, потому что говорить о сути его работы не было смысла – ее понимали только те двадцать человек – самых известных мировых ученых, которые его и наградили. Но его награждение – это была главная новость дня, и не делать программу с ним было бы неправильно.
Он вошел в студию, сел напротив, снял очки а толстой оправе и стал ждать моих вопросов.
Я понял, что мой вопрос должен быть очень прост.
– Скажите, – спросил я его, – сын моего друга задает мне вопрос, на который я не могу ответить. Он меня этим вопросом замучил. В школе ему объясняют, что Вселенная бесконечна. Но он не понимает, что такое бесконечность. Он говорит, что все, в конце концов, заканчивает-ся. Помогите мне. Я большой, и я обязан быть умным.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза, и в его взгляде отразилась вся гамма сложных чувств. Если коротко, то расшифровать этот взгляд можно было так: я серьезный ученый, мне не нужны ваши эфиры, я собирался сегодня смотреть на альфу Центавра, поэтому к вам я пришел без всякого желания. Я продолжаю размышлять об открытых мною частицах и их значении для Вселенной. И о чем же меня спрашивает этот кретин?
– Так что мне ему ответить? – игнорируя неласковый взгляд, спросил я. – Когда я встречусь с ним, он опять прицепится ко мне с этой темой.
– Странный вопрос, -произнес гость. – А что тут непонятного?
– Ему непонятно. – жестко произнес я. – Он маленький, глупый пока.
Гость продолжал смотреть на меня брезгливым взглядом, но понимал, что ему придется ответить на этот вопрос. Причем было понятно, что сам гость чувствовал, как именно Вселенная бесконечна, он прямо видел, что она тянется и вправо и влево. И ей нет ни конца ни края. Но я возвращал его в пещерное состояние, требуя объяснить это простыми словами.
– Ну, попробуйте ответить ему так, – сказал он, пожевав губами, – представим себе, что вы идете и перед вами стена. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да. – твердо сказал я. – Что такое стена, я понимаю.
– Так вот, скажите ему, что если он сделает дырку в этой стене, то за ней будет, например, дорога. Вы понимаете?
– Конечно, – успокоил его я. – Вот стена, вот дырка, вот дорога.
– Правильно, – вдруг обрадовался гость. Он, по-видимому, не ожидал, что я понимаю, что такое дырка и дорога. И то, что я понимаю, делало меня ближе к нему и астрофизике.
– Так вот, постарайтесь представить ему бесконечность Вселенной, как череду преград, и того, что за ними. То есть за каждой преградой что-то обязательно есть.
– Вы гений, – просиял я. – Я спасен. Наверное, вашу премию вам вручили не зря.
– Это сомнительна похвала. – заметил ученый. – Кроме того, мое объяснение бесконечности примитивно и не отражает ее физической сути.
– Для этого юнца это вполне достаточно, – я приложил руку к сердцу.
– Кстати, – вдруг оживился гость, – вы затронули важную проблему. Вот я сижу у вас в эфире, но вдруг понял, что объяснить суть моей работы очень сложно. А это плохо, потому что мир астрофизики чрезвычайно увлекателен. Я уверен, что нас слушают много молодых людей, которые пошли бы и науку, но не решаются, потому что мы не можем сложное объяснять просто. Кстати, почему мы никогда не говорим об этом?
– Давайте об этом поговорим прямо сейчас, – облегченно сказал п.
Дальше все пошло, как по маслу. Мы вспомнили популярные журналы и книги, потом гость даже решился и популярно, как ему казалось, объяснил суть своего открытия. Но поскольку слова «стена, дырка и дорога» в этом объяснении отсутствовали, то суть я так и не понял, просто осталось приятное ощущение, что есть какие-то частицы, они летают туда-сюда, впрочем, нам особо не мешая. И еще осталось гордое ощущение моей сопричастности к большой науке.
Наверное, эта астрофизика и не так уж сложна. Просто у меня, из-за детей, жены и тещи, нет времени в ней разобраться.
Я привел этот пример еще и потому, что любой разговор в эфире должен иметь человеческое измерение. Согласитесь, было бы глубокой ошибкой объяснять за 25 минут суть сложнейшего открытия. Любой эфир в конце концов про людей. И, если задача эфира не четко информационная, как, например, визит какого-нибудь министра, который пробубнит про очередное повышение пенсий и зарплат, то не забудьте: любой человек, совершивший яркое, оцененное обществом, действие, чаще всего ярок, как личность.
Начните с человеческого, а профессиональное раскроется само.
Возвращаясь к сути этой главы о вашей обязательной гениальности, я уверен, что каждый из вас, безусловно, что-то знает о планетах, бабочках или разновидности французских вин. Это ваша бывшая профессия либо хобби. И если в вас есть талант рассказчика, а это непременное свойство журналистской профессии, то путь открыт. Более того, смею утверждать, что он более легкий, чем обычный. Вы уходите от конкуренции, вы подаете себя штучной персоной. Неважно, как вы выглядите, важно, что вы знаете и умеете ли азартно об этом рассказать. Потом, уже освоившись, вы сможете писать или говорить совсем о другом.
Автор этой книги, как известно, пришел в журналистику с легкой светской программой «Бомонд", атеперь занимается, в основном, политической журналистикой. Мой пример типичен. В тот момент я просто знал артистов лучше, чем другие, знал их телефоны и был с ними знаком, в силу прошлой жизни. У меня на тот момент не было конкурентов.
Осознайте и используйте свои сильные стороны. Возможно, вас интересуют в журналистике политические события на Ближнем Востоке, по, на данный момент, вы лучше всего разбираетесь в кошках. Начните с передачи про кошек, предложите ее всем, кто-нибудь обязательно возьмет.
Ближний Восток никуда не денется, ибо конфликт там так же вечен, как и существование кошек.
Сделать это просто.
Вспомните историю о моем друге, который ходил по ресторанам. Согласитесь, его карьера сложилась неплохо. Он и сейчас сидит в каком-то кафе и, прикрываясь званием ресторанного критика, поедает бесплатную сочную отбивную.
Вспомните также моих коллег, историков по образованию. Они с удовольствием, кроме общих эфиров, ведут специальные исторические программы.
Интересен опыт моей коллеги. Марины Королевой. Она уже много лет работает в службе новостей, но параллельно ведет программу о русском языке. И это одна из лучших программ радиостанции- Более того, она написала, по материалам своей программы, несколько книг. Ее наградили разными премиями, а от министерства она получает гранты.
Еще один пример – другой мой коллега Александр Пикуленко. Когда-то он случайно зашел на радиостанцию помочь другу, который делал какую-то автомобильную рубрику. Теперь он сам делает многочисленные автомобильные программы в нашем эфире, и всеми признается, как блестящий знаток всех тонких отличий одной модели автомобиля от другой.
Есть еще один яркий пример – Александр Плющев. Если, ранее, он просто работал в службе новостей, то сейчас, продолжая эту же работу, он ведет программы про Интернет. Он известный блоггер, и слывет в этом виртуальном мире большим авторитетом.
Или возьмем моего коллегу Сергея Бунтмана. Он ведет любые программы в любом жанре, и в них ч свободно могу его заменить.
Но есть одна программа, где я признаю свое поражение. Поздно ночью идет его эфир, в котором он рассказывает о саундтреках к фильмам.
Играет музыка, а Сергей параллельно пересказывает действие, которое происходит на экране. Это производит сильное впечатление. Это ведь радио, и ты не видишь изображение, а только слышишь музыку и рассказ. Из-за отсутствия визуального ряда, ты вдруг наконец-то начинаешь слышать музыку. Согласитесь, когда мы смотрим фильм, мы мало обращаем внимания на звуковую дорожку, она в фильме, как что-то само собой разумеющееся. Но тут выясняется, что без музыки, просто нет фильма.
Когда я послушал программу, посвященную моей любимой серии фильмов «Индиана Джонс» Спилберга, то я понял нечто новое: фильма без этой музыки Джона Вильямса, просто не было бы. А вот музыка, без фильма, вполне самостоятельна и звучит как хорошая приключенческая сюита, под которую можно было бы снять еще пару хороших фильмов.
Этот пример важен, потому что он типичен. Обратим внимание, что эту передачу сделать не просто. Нужно любить кино. Нужно смотреть все фильмы. Нужно понимать музыку. Нужно знать саундтреки, искать их в магазинах и покупать. Нужно уметь, под звук саундтрека, рассказать сцену фильма так, чтобы ему не мешать. Нужно, в деталях, помнить фильм, потому что саундтрек написан с учетом действия каждой сцены.
То есть нужно уметь много чего, что умеет Сергей, и чего не знаю и не умею я. Таким образом, с этой программой, он вне конкуренции. Для того чтобы другой человек делал эту программу, он должен иметь полный набор качеств и интересов, как Сергей, а такого не бывает, потому что каждый индивидуален.
Уверяю вас, если вы предложите креативную идею программы, которая основана на ваших знаниях и интересах, то вас обязательно ожидает успех.
У автора этой книги есть свое хобби – каким-то непонятным образом я разбираюсь в бытовой электронике лучше других. Меня не пугают новые модели телевизоров и ресиверов, Я знаю до тонкостей все их отличия и преимущества. Я спокойно могу объяснить какой фотоаппарат или плеер купить по лучшей цене и какая соковыжималка проста настолько, чтобы ее могла включить и выключить моя дочь. Более того, я знаю, где это все купить. При этом я никогда не работал в радиомагазине.
Это просто мое хобби, но я долго вел в эфире специальную программу, посвященную этой теме, потому, что люди обожают слушать практичные полезные советы.
Особенно, как что-то хорошее купить за доллар.
А я обожаю такие советы давать.
Это значительно приятней, чем брать интервью у мрачных политиков или восходящих поп-звезд, которые закатываются, так и не успев взойти.
Я рассказал эти поучительные истории для того, чтобы спросить – а помните ли вы, что ваша персона обязательно в чем-то гениальна?
Не забыли ли вы, что обязательно знаете что-то лучше всех остальных?
Ясно ли вам, что журналистика состоит не только из новостей и интервью?
Короче говоря – добро пожаловать в журналистику с черного хода.
Итак, вы что-то знаете в совершенстве или вам это кажется. И вы горите желанием об этом рассказать. Тогда начните проникновение в журналистику именно с этого. Любой редактор возьмет вашу статью о чем-то интересном, такие статьи всегда в дефиците.
Но, вы можете спросить: а что делать, если вы тот самый строитель, который строит высотные дома. Ведь мы уже говорили, что говорить о бетоне и балках неинтересно.
Да, о расфасовке неинтересно, но вспомните, почему все любят и уважают канал «Диска-вери».
Я думаю, это не только потому, что это познавательный канал, но и за то, и это главное, что он умеет рассказать о сложном просто и популярно. Это удивительное умение. Людей, которые умеют так рассказывать, называют популяризаторами. Это Божий дар. И к этим людям мы испытываем благоговейный трепет.
Однажды у меня в эфире сидел известный астрофизик, получивший какую-то немыслимую премию за свою работу, название которой я не мог выговорить пять раз, так замысловато она называлась. Я понимал, что это провальный эфир, потому что говорить о сути его работы не было смысла – ее понимали только те двадцать человек – самых известных мировых ученых, которые его и наградили. Но его награждение – это была главная новость дня, и не делать программу с ним было бы неправильно.
Он вошел в студию, сел напротив, снял очки а толстой оправе и стал ждать моих вопросов.
Я понял, что мой вопрос должен быть очень прост.
– Скажите, – спросил я его, – сын моего друга задает мне вопрос, на который я не могу ответить. Он меня этим вопросом замучил. В школе ему объясняют, что Вселенная бесконечна. Но он не понимает, что такое бесконечность. Он говорит, что все, в конце концов, заканчивает-ся. Помогите мне. Я большой, и я обязан быть умным.
Он вздрогнул и поднял на меня глаза, и в его взгляде отразилась вся гамма сложных чувств. Если коротко, то расшифровать этот взгляд можно было так: я серьезный ученый, мне не нужны ваши эфиры, я собирался сегодня смотреть на альфу Центавра, поэтому к вам я пришел без всякого желания. Я продолжаю размышлять об открытых мною частицах и их значении для Вселенной. И о чем же меня спрашивает этот кретин?
– Так что мне ему ответить? – игнорируя неласковый взгляд, спросил я. – Когда я встречусь с ним, он опять прицепится ко мне с этой темой.
– Странный вопрос, -произнес гость. – А что тут непонятного?
– Ему непонятно. – жестко произнес я. – Он маленький, глупый пока.
Гость продолжал смотреть на меня брезгливым взглядом, но понимал, что ему придется ответить на этот вопрос. Причем было понятно, что сам гость чувствовал, как именно Вселенная бесконечна, он прямо видел, что она тянется и вправо и влево. И ей нет ни конца ни края. Но я возвращал его в пещерное состояние, требуя объяснить это простыми словами.
– Ну, попробуйте ответить ему так, – сказал он, пожевав губами, – представим себе, что вы идете и перед вами стена. Вы понимаете, о чем я говорю?
– Да. – твердо сказал я. – Что такое стена, я понимаю.
– Так вот, скажите ему, что если он сделает дырку в этой стене, то за ней будет, например, дорога. Вы понимаете?
– Конечно, – успокоил его я. – Вот стена, вот дырка, вот дорога.
– Правильно, – вдруг обрадовался гость. Он, по-видимому, не ожидал, что я понимаю, что такое дырка и дорога. И то, что я понимаю, делало меня ближе к нему и астрофизике.
– Так вот, постарайтесь представить ему бесконечность Вселенной, как череду преград, и того, что за ними. То есть за каждой преградой что-то обязательно есть.
– Вы гений, – просиял я. – Я спасен. Наверное, вашу премию вам вручили не зря.
– Это сомнительна похвала. – заметил ученый. – Кроме того, мое объяснение бесконечности примитивно и не отражает ее физической сути.
– Для этого юнца это вполне достаточно, – я приложил руку к сердцу.
– Кстати, – вдруг оживился гость, – вы затронули важную проблему. Вот я сижу у вас в эфире, но вдруг понял, что объяснить суть моей работы очень сложно. А это плохо, потому что мир астрофизики чрезвычайно увлекателен. Я уверен, что нас слушают много молодых людей, которые пошли бы и науку, но не решаются, потому что мы не можем сложное объяснять просто. Кстати, почему мы никогда не говорим об этом?
– Давайте об этом поговорим прямо сейчас, – облегченно сказал п.
Дальше все пошло, как по маслу. Мы вспомнили популярные журналы и книги, потом гость даже решился и популярно, как ему казалось, объяснил суть своего открытия. Но поскольку слова «стена, дырка и дорога» в этом объяснении отсутствовали, то суть я так и не понял, просто осталось приятное ощущение, что есть какие-то частицы, они летают туда-сюда, впрочем, нам особо не мешая. И еще осталось гордое ощущение моей сопричастности к большой науке.
Наверное, эта астрофизика и не так уж сложна. Просто у меня, из-за детей, жены и тещи, нет времени в ней разобраться.
Я привел этот пример еще и потому, что любой разговор в эфире должен иметь человеческое измерение. Согласитесь, было бы глубокой ошибкой объяснять за 25 минут суть сложнейшего открытия. Любой эфир в конце концов про людей. И, если задача эфира не четко информационная, как, например, визит какого-нибудь министра, который пробубнит про очередное повышение пенсий и зарплат, то не забудьте: любой человек, совершивший яркое, оцененное обществом, действие, чаще всего ярок, как личность.
Начните с человеческого, а профессиональное раскроется само.
Возвращаясь к сути этой главы о вашей обязательной гениальности, я уверен, что каждый из вас, безусловно, что-то знает о планетах, бабочках или разновидности французских вин. Это ваша бывшая профессия либо хобби. И если в вас есть талант рассказчика, а это непременное свойство журналистской профессии, то путь открыт. Более того, смею утверждать, что он более легкий, чем обычный. Вы уходите от конкуренции, вы подаете себя штучной персоной. Неважно, как вы выглядите, важно, что вы знаете и умеете ли азартно об этом рассказать. Потом, уже освоившись, вы сможете писать или говорить совсем о другом.
Автор этой книги, как известно, пришел в журналистику с легкой светской программой «Бомонд", атеперь занимается, в основном, политической журналистикой. Мой пример типичен. В тот момент я просто знал артистов лучше, чем другие, знал их телефоны и был с ними знаком, в силу прошлой жизни. У меня на тот момент не было конкурентов.
Осознайте и используйте свои сильные стороны. Возможно, вас интересуют в журналистике политические события на Ближнем Востоке, по, на данный момент, вы лучше всего разбираетесь в кошках. Начните с передачи про кошек, предложите ее всем, кто-нибудь обязательно возьмет.
Ближний Восток никуда не денется, ибо конфликт там так же вечен, как и существование кошек.
СКОЛЬКО В ВАС ТЩЕСЛАВИЯ? ВСКРЫТИЕ ПОКАЖЕТ
У моей жены есть брат, популярный кинорежиссер. Он снимает фильмы, музыкальные клипы и телевизионную рекламу. Иногда ему для съемок нужен ребенок, и тогда он приглашал мою дочь. Не могу сказать, что у нее большой список ролей. В одном фильме она пробежала по лестнице, в другом – стояла на углу улицы с куклой. Еще был клип, где показали ее очаровательное лицо и улыбку. Правда, в этот период у нее вывалилась пара молочных зубов, но мне она и так понравилась.
И вот, когда ей было лет восемь, брат жены вновь приходит и начинает новые переговоры с дочкой. В этот раз, говорит он, роль у нее будет крайне ответственная. Она должна купить мороженое, заплатить деньги, взять это мороженое, открыть, пару раз его лизнуть и выйти из кадра. При этом она категорически не должна все время поглядывать в камеру и неожиданно громко смеяться, непонятно от чего.
Вроде бы договорились. Сели пить чай. Внезапно, все заметили, что дочь сидит злая и насупленная. Мы стали спрашивать, что случилось. Неожиданно она вскочила и, заламывая руки, как Сара Бернар, громко воскликнула: «Боже мой, ну сколько можно! Я так устала от вторых ролей! Я давно созрела к главной роли, но этого опять никто не видит!!!»
Мы ее все же уговорили, задобрив Вкусным яблочным пирогом, но последствия, все равно, были катастрофическими. Брат потратил на ее дубли столько пленки, сколько на весь клип. Она роняла мороженое, смотрела в камеру, кому-то даже махнула рукой, а в конце громко смеялась, еще не выйдя из кадра.
Сейчас дочь уже выросла, но каждый раз, когда мой кинородственник приходит, она заглядывает ему в глаза, чтобы он ее взял сниматься, но тот мрачнеет и отвечает, что ему дал заказ какой-то географический канал сделать фильм о крокодилах, и он согласится снимать мою дочь только вроли корма. Нас же он упрекает в том, что у девочки неуемное, не по годам, тщеславие, и что в этом виноваты мы.
Мы же с женой считаем, что у нас. лучших родителей в мире и идеальных воспитателей, ошибок быть не может. А во всех ее недостатках виновата улица.
Итак, поговорим о некоторых отрицательных человеческих качествах.
То, что будет описано в этой главе, – знают все. Но поступают ровно наоборот.
Но начнем вот с чего. Почему те или иные шоу живут долго. Они живут долго по двум причинам. Разберем первую.
Когда американские сценаристы объявили забастовку, и все шоу остановились, одна моя русская коллега была страшно удивлена. Она сказала, что не очень понимает, зачем в этил шоу вообще нужны сценаристы. Есть гость, есть канва разговора. Пришел, скажем, в шоу Опры, Том Круз. Разве непопятно о чем говорить? О его ролях, о творческих планах.
Однако я думаю, что те, кто видели это шоу по телевизору и в Интернете, помнит, что Том Круз вдруг вскочил на диван ногами, прыгал па нем. хватал Опру за руки и вообще вел себя, как туземец. Мне трудно представить, сказал я моей коллеге, что этот момент, как и многие тексты и эпизоды, не были разработаны сценаристами, заботящимися о том, чтобы шоу. которое идет много лет, каждый день было в чем-то оригинальным. И это правда. Не зря говорят, что лучшая импровизация, это та, которая тщательно написана и много раз отрепетирована.
Итак, если вы хотите, чтобы ваше шоумного лет было успешным, то нужно неустанно и еже-днеоно привносить в него оригинальность, создав целый штат авторов идей и текстов. Но это пример американский. А вот примеры российских телевизионных долгожителей, демонстрирующих вторую причину: Программа «В мире животных» – ведущий на пару минут, появляется на экране, после чего идет кино про дельфинов.
«КВН» – ведущий на секунду открывает программу, после чего студенты из разных городов юмористическими скетчами и сценками веселят публику.
«Что? Где? Когда?» – ведущего вообще нет на экране, слышен его голос за кадром, а суть программы в том. что знатоки отгадывают вопросы, которые присылают зрители.
Что общее в обеих странах? Мы видим что пусть разными методами, но содержание шоу гарантировано оригинально.
Но давайте поговорим о другом. Почему ведущие этих программ уже столько десятков лет продолжают их вести? Конечно, одна из причин – они часто и являются авторами идей этих программ. Но, поверьте, даже это не помогло бы им по сорок лет торчать на экране. Как мы знаем, браки распадаются за год. Л любовь зрителей, еще более изменчива и непостоянна.
Перед вами две совершенно разные причины долголетия.
Американская причина – есть один ведущий, но он ежедневно новый: ему помогает огромный профессиональный коллектив.
В российских примерах тоже профессиональные команды, но они заняты подбором новых фильмов, команд и вопросов. Что касается ведущих, то, если говорить прямо и честно, конечно признавая их талант – они минимальное время находятся на экране,
Они не успевают надоесть.
Русский диктатор Сталин прекрасно знал психологию толпы – он крайне редко появлялся на публике. Он отдавал себе отчет – внешне он далеко не Кларк Гейбл. Понимая это, он выиграл дважды. Народ видел генералиссимуса только на его лакированных, им же, утвержденных портретах, а остальное домысливал в голове, слушая его редкие радиовыступления. Те же, кто лично видел его рябое лицо, сменяя друг друга, гнили в тюрьмах и лагерях или были расстреляны. На портретах Сталин не старел, и его лик был вечен и неизменен, как портреты Дориана Грея.
Противоположный пример – Леонид Брежнев.
Сейчас многие ищут причины распада СССР. Одни называют экономику, другие политику.
Я уверенно назову еще одну причину – телевидение. Те. кто видел, как Брежнев, старый и дряхлый, запинаясь, читал свои речи, путаясь в страницах и перечитывая абзацы по несколько раз. помнят свое ощущение: если у страны такой лидер, то эта страна скоро умрет. Так и случилось.
Я никогда не забуду, как однажды в конце 70-х, когда Брежнев был еще жив и произнес какую-то свою очередную речь, я был на государственном радио, я там начинал какую-то свою первую передачу. Так вот. я зашел в аппаратную монтажа, где монтировали пленки. Напомню, что в те времена не было как компьютерного монтажа, так и самих компьютеров. Были магнитофоны с обычной пленкой, а монтажные склейки делали липким скотчем. В аппаратной работала одна моя знакомая девушка, и она сидела и плакала. Я спросил, что случилось. Она объяснила, что монтирует речь Брежнева, которую завтра должны передать по радио. Но она не успевает, потому что у него слишком много оговорок, а слова не понятны, из-за его плохой речи. Но, сказала она, если она не сделает эту работу в срок, то ее уволят.
Вот так старость генсека и сумасбродство режима выливались слезами монтажера на радио.
На телевидении были те же проблемы. Вначале вырезали весь брак его речи, а потом стыки перекрывали кадрами публики. Но картинку живой мумии скрыть было невозможно.
Брежнев был одновременно и героем и жертвой этого страшного, уничтожающего эффекта телеправды. Его, как лидера страны, обязаны были показывать, все понимали, что это позор-но, но трусливо боялись сказать ему честно, что это его уничтожает. А может, делали это специально.
Но в конце концов в эпоху диктаторов на экране торчит тот, кто нравится диктатору.
А в эпоху рейтингов – тот, кого любит публика.
Но публика все время хочет новое, в том числе и новые лица. А это решительно входит в противоречие с тем, что вы наконец получили свою передачу и считаете, что пора оторваться пополной. То есть торчать на экране от начала до победного конца.
Помните, это страшная ошибка молодых журналистов и ведущих программ. Вы готовы круглосуточно дарить себя аудитории. Но забыли спросить аудиторию, нужен ли ей этот подарок. За эту забывчивость вас ждет неминуемая расплата.
Публика в первый день скажет, что ведущий неплох, второй день будет посвящен изучению ваших прыщей, на третий день пойдет ропот: «какого черта нам показывают этого болвана», а на четвертый день вас сменят.
И это будет неизбежно и правильно. Потому что прыщи замечают, если в вас ничего, кроме них, нет.
Это парадоксальный, но правдивый закон эфира: чем больше вы немотивированно торчите на экране, тем быстрее приближаете свой конец.
Конечно, в этой фразе главное слово «мотивированно». Если вы закрыты хорошим чужим текстом пли написали свой, если программа имеет четкий план, если у вас топовые гости, если вы подготовились к эфиру, то смотрят не на вас, а на то, что вы делаете. Вас как будто не замечают. Если спросить потом, каково впечатление от эфира, то аудитория ответит: «Неплохо, был хороший гость, интересно рассказывал, очень полезная передача». А если спросить про ведущего, то аудитория пожмет плечами: «Кто-то вел, не помним кто. А что, это важно?»
Не торопитесь стреляться – это была высшая похвала!
Вы не мешали гостю, вы помогли ему раскрыть тему. Одновременно, вы не были назойливы, не глупы, вас в эфире было ровно столько, скольконужно. Если бы вы нарушили хоть один из этих пунктов, вас бы запомнили, но как: «Этот идиот опять все время лез со своими вопросами!..»
В России все помнят журналиста-международника Александра Бовина. Это был маленький, грузный, оплывший человечек, в бесформенном пиджаке. Он был вечно нездоров и говорил всегда с одышкой. Когда он вел телевизионные эфиры. то смотрел не в камеру, а в стол, и бубнил под нос ответы. Но те, кто его видели и слышали, а тем более вели с ним эфиры. как я, помнят: не имело значения как он выглядел, или говорил. Он вообще мог сидеть в эфире голым, этого никто бы не заметил. От него исходила почти физическая мощь его личности, сейчас это называют харизмой. В его случае, это был сплав талантливого рассказчика, опытнейшего журналиста и. главное, здравомыслящего, незакомплексованного человека, прожившего большую жизнь и знающего цену и себе и другим.
Итак – вывод: если при вашем появлении многотысячная толпа благоговейно не затихает, если брошенные вами фразы не называют афоризмами, если ваши фотографии не висят на лобовых стеклах у водителей-дальнобойщиков – это значит, что харизма еще не созрела. Не губите себя, не торчите в эфире без дела. Поучитесь, поднаберитесь опыта, понаблюдайте за старшими коллегами.
И однажды миг торжества настанет. Харизма созреет, и благодарные народы придут к вам и сами попросят быть в эфире побольше. И вы любезно согласитесь.
И вот, когда ей было лет восемь, брат жены вновь приходит и начинает новые переговоры с дочкой. В этот раз, говорит он, роль у нее будет крайне ответственная. Она должна купить мороженое, заплатить деньги, взять это мороженое, открыть, пару раз его лизнуть и выйти из кадра. При этом она категорически не должна все время поглядывать в камеру и неожиданно громко смеяться, непонятно от чего.
Вроде бы договорились. Сели пить чай. Внезапно, все заметили, что дочь сидит злая и насупленная. Мы стали спрашивать, что случилось. Неожиданно она вскочила и, заламывая руки, как Сара Бернар, громко воскликнула: «Боже мой, ну сколько можно! Я так устала от вторых ролей! Я давно созрела к главной роли, но этого опять никто не видит!!!»
Мы ее все же уговорили, задобрив Вкусным яблочным пирогом, но последствия, все равно, были катастрофическими. Брат потратил на ее дубли столько пленки, сколько на весь клип. Она роняла мороженое, смотрела в камеру, кому-то даже махнула рукой, а в конце громко смеялась, еще не выйдя из кадра.
Сейчас дочь уже выросла, но каждый раз, когда мой кинородственник приходит, она заглядывает ему в глаза, чтобы он ее взял сниматься, но тот мрачнеет и отвечает, что ему дал заказ какой-то географический канал сделать фильм о крокодилах, и он согласится снимать мою дочь только вроли корма. Нас же он упрекает в том, что у девочки неуемное, не по годам, тщеславие, и что в этом виноваты мы.
Мы же с женой считаем, что у нас. лучших родителей в мире и идеальных воспитателей, ошибок быть не может. А во всех ее недостатках виновата улица.
Итак, поговорим о некоторых отрицательных человеческих качествах.
То, что будет описано в этой главе, – знают все. Но поступают ровно наоборот.
Но начнем вот с чего. Почему те или иные шоу живут долго. Они живут долго по двум причинам. Разберем первую.
Когда американские сценаристы объявили забастовку, и все шоу остановились, одна моя русская коллега была страшно удивлена. Она сказала, что не очень понимает, зачем в этил шоу вообще нужны сценаристы. Есть гость, есть канва разговора. Пришел, скажем, в шоу Опры, Том Круз. Разве непопятно о чем говорить? О его ролях, о творческих планах.
Однако я думаю, что те, кто видели это шоу по телевизору и в Интернете, помнит, что Том Круз вдруг вскочил на диван ногами, прыгал па нем. хватал Опру за руки и вообще вел себя, как туземец. Мне трудно представить, сказал я моей коллеге, что этот момент, как и многие тексты и эпизоды, не были разработаны сценаристами, заботящимися о том, чтобы шоу. которое идет много лет, каждый день было в чем-то оригинальным. И это правда. Не зря говорят, что лучшая импровизация, это та, которая тщательно написана и много раз отрепетирована.
Итак, если вы хотите, чтобы ваше шоумного лет было успешным, то нужно неустанно и еже-днеоно привносить в него оригинальность, создав целый штат авторов идей и текстов. Но это пример американский. А вот примеры российских телевизионных долгожителей, демонстрирующих вторую причину: Программа «В мире животных» – ведущий на пару минут, появляется на экране, после чего идет кино про дельфинов.
«КВН» – ведущий на секунду открывает программу, после чего студенты из разных городов юмористическими скетчами и сценками веселят публику.
«Что? Где? Когда?» – ведущего вообще нет на экране, слышен его голос за кадром, а суть программы в том. что знатоки отгадывают вопросы, которые присылают зрители.
Что общее в обеих странах? Мы видим что пусть разными методами, но содержание шоу гарантировано оригинально.
Но давайте поговорим о другом. Почему ведущие этих программ уже столько десятков лет продолжают их вести? Конечно, одна из причин – они часто и являются авторами идей этих программ. Но, поверьте, даже это не помогло бы им по сорок лет торчать на экране. Как мы знаем, браки распадаются за год. Л любовь зрителей, еще более изменчива и непостоянна.
Перед вами две совершенно разные причины долголетия.
Американская причина – есть один ведущий, но он ежедневно новый: ему помогает огромный профессиональный коллектив.
В российских примерах тоже профессиональные команды, но они заняты подбором новых фильмов, команд и вопросов. Что касается ведущих, то, если говорить прямо и честно, конечно признавая их талант – они минимальное время находятся на экране,
Они не успевают надоесть.
Русский диктатор Сталин прекрасно знал психологию толпы – он крайне редко появлялся на публике. Он отдавал себе отчет – внешне он далеко не Кларк Гейбл. Понимая это, он выиграл дважды. Народ видел генералиссимуса только на его лакированных, им же, утвержденных портретах, а остальное домысливал в голове, слушая его редкие радиовыступления. Те же, кто лично видел его рябое лицо, сменяя друг друга, гнили в тюрьмах и лагерях или были расстреляны. На портретах Сталин не старел, и его лик был вечен и неизменен, как портреты Дориана Грея.
Противоположный пример – Леонид Брежнев.
Сейчас многие ищут причины распада СССР. Одни называют экономику, другие политику.
Я уверенно назову еще одну причину – телевидение. Те. кто видел, как Брежнев, старый и дряхлый, запинаясь, читал свои речи, путаясь в страницах и перечитывая абзацы по несколько раз. помнят свое ощущение: если у страны такой лидер, то эта страна скоро умрет. Так и случилось.
Я никогда не забуду, как однажды в конце 70-х, когда Брежнев был еще жив и произнес какую-то свою очередную речь, я был на государственном радио, я там начинал какую-то свою первую передачу. Так вот. я зашел в аппаратную монтажа, где монтировали пленки. Напомню, что в те времена не было как компьютерного монтажа, так и самих компьютеров. Были магнитофоны с обычной пленкой, а монтажные склейки делали липким скотчем. В аппаратной работала одна моя знакомая девушка, и она сидела и плакала. Я спросил, что случилось. Она объяснила, что монтирует речь Брежнева, которую завтра должны передать по радио. Но она не успевает, потому что у него слишком много оговорок, а слова не понятны, из-за его плохой речи. Но, сказала она, если она не сделает эту работу в срок, то ее уволят.
Вот так старость генсека и сумасбродство режима выливались слезами монтажера на радио.
На телевидении были те же проблемы. Вначале вырезали весь брак его речи, а потом стыки перекрывали кадрами публики. Но картинку живой мумии скрыть было невозможно.
Брежнев был одновременно и героем и жертвой этого страшного, уничтожающего эффекта телеправды. Его, как лидера страны, обязаны были показывать, все понимали, что это позор-но, но трусливо боялись сказать ему честно, что это его уничтожает. А может, делали это специально.
Но в конце концов в эпоху диктаторов на экране торчит тот, кто нравится диктатору.
А в эпоху рейтингов – тот, кого любит публика.
Но публика все время хочет новое, в том числе и новые лица. А это решительно входит в противоречие с тем, что вы наконец получили свою передачу и считаете, что пора оторваться пополной. То есть торчать на экране от начала до победного конца.
Помните, это страшная ошибка молодых журналистов и ведущих программ. Вы готовы круглосуточно дарить себя аудитории. Но забыли спросить аудиторию, нужен ли ей этот подарок. За эту забывчивость вас ждет неминуемая расплата.
Публика в первый день скажет, что ведущий неплох, второй день будет посвящен изучению ваших прыщей, на третий день пойдет ропот: «какого черта нам показывают этого болвана», а на четвертый день вас сменят.
И это будет неизбежно и правильно. Потому что прыщи замечают, если в вас ничего, кроме них, нет.
Это парадоксальный, но правдивый закон эфира: чем больше вы немотивированно торчите на экране, тем быстрее приближаете свой конец.
Конечно, в этой фразе главное слово «мотивированно». Если вы закрыты хорошим чужим текстом пли написали свой, если программа имеет четкий план, если у вас топовые гости, если вы подготовились к эфиру, то смотрят не на вас, а на то, что вы делаете. Вас как будто не замечают. Если спросить потом, каково впечатление от эфира, то аудитория ответит: «Неплохо, был хороший гость, интересно рассказывал, очень полезная передача». А если спросить про ведущего, то аудитория пожмет плечами: «Кто-то вел, не помним кто. А что, это важно?»
Не торопитесь стреляться – это была высшая похвала!
Вы не мешали гостю, вы помогли ему раскрыть тему. Одновременно, вы не были назойливы, не глупы, вас в эфире было ровно столько, скольконужно. Если бы вы нарушили хоть один из этих пунктов, вас бы запомнили, но как: «Этот идиот опять все время лез со своими вопросами!..»
В России все помнят журналиста-международника Александра Бовина. Это был маленький, грузный, оплывший человечек, в бесформенном пиджаке. Он был вечно нездоров и говорил всегда с одышкой. Когда он вел телевизионные эфиры. то смотрел не в камеру, а в стол, и бубнил под нос ответы. Но те, кто его видели и слышали, а тем более вели с ним эфиры. как я, помнят: не имело значения как он выглядел, или говорил. Он вообще мог сидеть в эфире голым, этого никто бы не заметил. От него исходила почти физическая мощь его личности, сейчас это называют харизмой. В его случае, это был сплав талантливого рассказчика, опытнейшего журналиста и. главное, здравомыслящего, незакомплексованного человека, прожившего большую жизнь и знающего цену и себе и другим.
Итак – вывод: если при вашем появлении многотысячная толпа благоговейно не затихает, если брошенные вами фразы не называют афоризмами, если ваши фотографии не висят на лобовых стеклах у водителей-дальнобойщиков – это значит, что харизма еще не созрела. Не губите себя, не торчите в эфире без дела. Поучитесь, поднаберитесь опыта, понаблюдайте за старшими коллегами.
И однажды миг торжества настанет. Харизма созреет, и благодарные народы придут к вам и сами попросят быть в эфире побольше. И вы любезно согласитесь.