него добраться. Мне не разрешили с ним поговорить, а корреспондент
самой замшелой газетенки в городе имел право зайти к нему в любое
время! Так вот, нам нужно опровергнуть сложившееся мнение. Для этого
вам нужно получить развод, поводом для которого является то, что ваш
муж с бесчеловечной жестокостью оболгал вас и обвинил в убийстве, в
котором вы неповинны.
- И что тогда?
- Тогда я, во-первых, передам копию вашего заявления в газеты.
Во-вторых, и это главное, я вручу повестку Карлу Монтейну и заставлю
его выступить в качестве свидетеля защиты! В-третьих, если Карл будет
упорствовать в своем обвинении, вы получите значительное пособие. Ну,
а если он откажется от своих показаний, я не знаю, как будет выглядеть
окружной прокурор!
- Но я не хочу развода! - горячо заявила Рода Монтейн. - Я знаю,
что во всем виновато его слабоволие. Я люблю его несмотря ни на что. Я
хочу сделать из него человека. Он слишком долго смотрел на жизнь
чужими глазами, привык во всем полагаться на своего отца и знаменитых
предков. За неделю невозможно переделать человека. Это было бы
равносильно тому, если бы я выбила из-под его ног подпорки и ждала,
что он тут же зашагает на собственных ногах. Нельзя...
- Послушайте, - перебил ее Мейсон, - меня не интересуют ваши
чувства к этому человеку. В данный момент вас обвиняют в убийстве.
Окружной прокурор постарается добиться для вас смертного приговора. А
за спиной окружного прокурора стоит человек, обладающий умом, огромной
силой воли и абсолютно не знакомый с чувством жалости. Он готов
потратить любые деньги, лишь бы вас осудили и отправили на
электрический стул.
- Кого вы имеете в виду?
- Филиппа Монтейна.
- Боже мой!.. Нет, нет... Он не одобрял выбора сына, но он не стал
бы...
Бейлиф возле двери осторожно кашлянул и сказал:
- Время истекло.
Мейсон положил перед Родой заявление на развод и протянул ей
авторучку.
- Подпишите вот здесь.
- Но он же отец Карла, он не стал бы... - жалобно пробормотала
Рода.
- Подписывайте! - властно повторил Мейсон.
Бейлиф шагнул в комнату. Рода нерешительно взяла ручку, расписалась
и повернула к бейлифу заплаканное лицо.
- Я готова, - сказала она.
Мейсон сидел за столом и смотрел на Пола Дрейка, развалившего в
кресле для посетителей - спиной детектив облокотился на один
подлокотник, а ноги свесил через другой. Пальцы адвоката нервно
выстукивали какой-то марш.
- Итак, твои люди догнали их на вокзале? - спросил наконец Мейсон.
- Да, - кивнул Дрейк. - За пять минут до отхода поезда. Один из
парней сел в их вагон и дал мне телеграмму с одной из пригородных
станций. Я сел за телефон и распорядился, чтобы на каждой
промежуточной станции в вагон садился другой человек и не спускал с
них глаз.
- Надо добиться, чтобы они не возвращались.
- Мне Делла так и передала, - сказал детектив. - Только я не
уверен, что понял ход твоих мыслей.
- Я хочу, чтобы они все время боялись преследования, - пояснил
Мейсон. - Пусть твои люди иногда даже расшифровывают себя.
Одновременно я хочу, чтобы мне был известен каждый их шаг, их имена,
под которыми они фигурируют в гостиницах. Мало того, мне нужны
фотокопии регистрационных журналов.
- То есть ты добиваешься, чтобы они знали, что кто-то идет по их
следу? - уточнил Дрейк.
- Да, но делать это нужно умно. Пусть они считают, что
преследователи плутают впотьмах, где-то поблизости. То есть они должны
все время испытывать опасение, что в любой момент их могут накрыть...
- Ничего не понимаю, - пожал плечами сыщик.
- Что же тут непонятного? - удивился Мейсон.
- Разумеется, это не мое дело, но мне кажется, что этот Пейндэр в
момент убийства был или в квартире Мокси, или где-то рядом. Он же
звонил сестре и сказал, что трезвонил у дверей Мокси около двух часов
ночи. У него был мотив для убийства Греггори. Ведь мы знаем, что он
угрожал Мокси по телефону. Вместо того, чтобы позволить ему смыться, я
бы способствовал его задержанию и натравил бы на него свору
газетчиков. Уж они бы живо распотрошили его, что способствовало бы
созданию благоприятного мнения в отношении Роды.
- И что дальше? - спросил Мейсон.
- А дальше его бы вызвали в суд в качестве свидетеля.
- И что же?
- Ты вывернешь его наизнанку! Доказываешь присяжным, что он явился
к Мокси требовать денег, угрожал ему и так далее.
- Все верно, - усмехнулся Мейсон. - А потом Пейндэр покажет под
присягой, что Мокси действительно велел ему придти за деньгами,
которые он должен был получить от Роды Монтейн, ну а когда он явился,
то безрезультатно стоял в подъезде и пробовал дозвониться до Мокси, но
ему никто не открыл дверь. Это совпадает с показаниями соседей.
Прокурору остается только требовать у присяжных смертной казни для
Роды за преднамеренное убийство без смягчающих обстоятельств.
- Пусть так, но какой смысл в том, что ты способствуешь их бегству?
- Рано или поздно, но окружной прокурор поймет всю серьезность
того, что происходило в ту ночь в квартире Мокси. Ведь ясно, что в
момент убийства Греггори кто-то отчаянно звонил у подъезда. Звонил так
настойчиво, что разбудил людей в соседнем доме. И вполне естественно,
что этот человек не может быть убийцей, так как невозможно
одновременно махать топором и звонить у входной двери. С другой
стороны, у этого человека нет ни малейшего желания признаваться в том,
что он находился рядом с местом преступления в момент убийства. И все
же, как только окружной прокурор его основательно прижмет, он выложит
все. Рода первой заявила, что она не смогла попасть в квартиру Мокси.
К сожалению, все дело испортили ключи, найденные в квартире убитого. И
все же присяжные могут ей поверить. Но если окружному прокурору
удастся разыскать еще одного человека, который будет утверждать, что
именно он звонил в подъезде в два часа ночи и докажет это фактами, то
плохи наши дела. Поэтому-то я и не хочу, чтобы Пейндэр был арестован.
Сейчас я могу настаивать, что настоящим убийцей является он. В
конечном счете, если даже предположить, что он предстанет перед судом,
то уж после того, как он столько времени находится в бегах, проживая в
десятке гостиниц под вымышленными именами, мне легче будет уличить его
во лжи. Теперь тебе ясен мой план?
- В конце концов окружной прокурор все равно выйдет на этого
Пейндэра и...
- При условии, что это будет выгодно мне.
- А тебе не кажется, Перри, что Пейндэром интересуется еще кто-то,
кроме тебя?
- Из чего ты заключил?
- Мы же установили наблюдение за ними. Так вот, вчера вечером отель
"Гринвуд" наводнила куча детективов. Они готовы были перевернуть все
вверх ногами для установления местонахождения Пейндэров.
- Полицейские детективы? - заинтересовался Мейсон.
- Нет, из частного агентства. По каким-то соображениям, они не
хотели привлекать внимание полиции.
- Их действительно было много?
- Вот именно, - кивнул Дрейк. - Я бы сказал, что кто-то не жалеет
денег и не считается с затратами.
- Филипп Монтейн - серьезный противник, - сказал Мейсон, прищурив
глаза. - Мне кажется, он в какой-то мере догадывается о моих
намерениях. Только вот каким образом он вышел на Пейндэра? Конечно,
это не так уж и сложно...
- Ты считаешь, что старик Монтейн предпринимает определенные шаги
тайком от окружной прокуратуры?
- Я в этом просто уверен.
- Зачем это ему?
- Он не хочет, чтобы Рода была оправдана.
- Почему он так добивается ее осуждения?
- Если ее оправдают, то она останется законной женой его сына, а у
Филиппа Монтейна, как я подозреваю, совсем другие планы в отношении
невестки.
- Но это недостаточно веское основание, чтобы добиваться смертной
казни для женщины!
- Эх, Пол, я тоже так думал, когда Филипп Монтейн явился ко мне с
предложением уплатить приличную сумму, если я соглашусь на действия,
которые основательно ослабили бы позиции Роды.
- Перри, как ты думаешь, где действительно находился этот Пейндэр в
момент убийства Мокси?
- Понимаешь, у меня нет полной уверенности, что он на самом деле не
стоял у подъезда дома. Поэтому я должен встретить его во всеоружии,
если придется вести перекрестный допрос.
- Я смотрю, ты не слишком-то веришь в невиновность своей клиентки.
Мейсон лишь усмехнулся в ответ.
В кабинет вошла Делла Стрит.
- Шеф, пришла Мэй Стрикленд, медсестра доктора Миллсэйпа, -
сообщила секретарша. - Она плачет и уверяет, что у нее срочное дело.
- Плачет? - удивился Мейсон.
- Да. Плачет так сильно, что даже плохо видит.
Мейсон шагнул к двери.
- Увидимся позже, Перри, - сказал Дрейк, вставая с кресла.
- Пригласи ее, Делла, - кивнул Мейсон, когда за детективом
закрылась дверь.
- Мисс Стрикленд, проходите, пожалуйста, - позвала Делла Стрит,
открыв дверь в приемную.
Она помогла плачущей женщине дойти до кресла, усадила ее и встала
рядом.
- Ну, в чем дело? - спросил адвокат.
Медсестра хотела заговорить, но ее душили слезы. Она то и дело
прижимала платок к глазам. Мейсон бросил взгляд на Деллу, и та
неслышно вышла из кабинета.
- Так что же случилось? - с сочувствием в голосе переспросил
адвокат. - Можете говорить совершенно откровенно. Мы одни.
- Вы... вы погубили доктора Миллсэйпа! - сквозь слезы сказала она.
- Да что произошло?
- Его похитили...
- Похитили?
- Да.
- Расскажите все по порядку, - потребовал Мейсон.
- Вчера вечером мы допоздна работали в кабинете. Чуть ли не до
полуночи. Он обещал отвезти меня домой на машине. Мы поехали. Вдруг
другая машина прижала нас к тротуару. В ней сидело двое мужчин. Ни
одного из них я раньше не видела. У обоих было оружие. Направив
пистолеты на доктора, они велели ему пересесть в их машину. И уехали.
- Что это была за машина?
- "Бьюик", седан.
- Вы запомнили ее номер?
- Нет.
- Какого она была цвета?
- Темного.
- Вам что-нибудь сказали?
- Нет.
- Что-нибудь потребовали?
- Нет, ничего.
- Вы сообщили полиции?
- Да.
- И что было дальше?
- Приехали полицейские, поговорили со мной, побывали на месте, где
была остановлена наша машина. Осмотрели все кругом, но никаких следов
не обнаружили. Доложили в Управление. Как я поняла, окружной прокурор
решил, что это сделали вы.
- Что именно?
- Спрятали доктора Миллсэйпа, чтобы он не мог давать показания
против Роды.
- А он намеревался показывать против?
- Этого я не знаю, - ответила посетительница. - Передаю вам то, что
думает окружной прокурор.
- Откуда вам это известно?
- Из характера тех вопросов, которые мне задавали.
- Вы испугались?
- Конечно.
- Что за оружие у них было?
- Пистолеты. Большие черные пистолеты.
Мейсон подошел к двери, убедился, что она плотно закрыта, и
принялся расхаживать по кабинету.
- Послушайте, - медленно начал он, - доктор намерен был давать
показания?
- Нет.
- Вы точно знаете?
- Но ведь это не имеет никакого отношения к его похищению!
- Не уверен. Я рекомендовал ему отправиться в морское путешествие
для укрепления здоровья...
- Он не мог. Окружной прокурор прислал ему какие-то бумаги.
Мейсон кивнул, продолжая расхаживать по кабинету, не спуская глаз с
дрожащих плеч женщины. Неожиданно он шагнул к ней и буквально вырвал
из рук платок. Женщина вскочила с кресла и схватила за руку адвоката,
но тот уже успел почувствовать исходивший от платка запах.
Рассмеявшись, он протянул платок женщине. По щекам у него тоже
побежали слезы.
- Так вот что это такое! До того, как появиться у меня, вы смочили
платок какой-то слезоточивой дрянью?
Она промолчала.
- А когда вы разговаривали с полицейскими, тоже использовали этот
трюк?
- Тогда мне не нужно было к этому прибегать, - сказала она, едва
удерживаясь от всхлипываний. - Они меня так напугали, что со мной
приключилась истерика.
- Полиция поверила вашим сказкам?
- По-моему, да. Они решили, что эти двое из тех детективов, что
работают на вас.
- Черт бы побрал вас и ваше снадобье! - рассмеялся адвокат. - Оно и
меня заставляет лить слезы. Кстати, была ли на самом деле какая-то
машина?
- Что вы имеете в виду?
- История с похитителями была на самом деле?
- Нет, - честно ответила медсестра. - Просто доктор Миллсэйп уехал
на некоторое время. Он не хотел выступать свидетелем на процессе и
просил сказать вам об этом.
- Если случится что-нибудь серьезное, вы сумеете сообщить ему?
- В этом случае вы должны будете позвонить мне по телефону, но
говорите отчетливо, чтобы я узнала вас по голосу, в противном случае я
не поверю, что это вы.
Мейсон нажал кнопку звонка на столе. В дверях появилась Делла
Стрит.
- Делла, проводи Мэй Стрикленд до остановки такси.
- Господи, шеф! - воскликнула Делла. - Ты плачешь?
- Не всем слезам стоит верить, Делла, - с некоторым трудом
улыбнулся адвокат.
Судья Маркхэм, участник многих ожесточенных поединков в зале суда,
прошел на свое место, сел и оглядел собравшихся.
- Слушается дело "Народ против Роды Монтейн"! - объявил он.
- Обвинение готово! - заявил Джон Лукас.
- Защита готова, - сказал Мейсон.
Рода Монтейн сидела рядом с адвокатом, одетая в привычный костюм
кофейного цвета со светлой отделкой на вороте и обшлагах. Она
нервничала, что было заметно по тем взглядам, которые она бросала в
зал. И в то же время в ее облике было что-то такое, что заставляло
предполагать о сохранении ею самообладания даже в том случае, если суд
признает ее виновной в совершении убийства первой степени.
Джон Лукас поднялся, коротко изложил суть дела и вопросительно
посмотрел на судью Маркхэма.
После этого был утвержден состав Скамьи Присяжных. Каждый из
присяжных по очереди заявил, что будет судить честно и объективно.
- Защита может задавать присяжным вопросы, - сказал судья Маркхэм.
- Ваша честь, я считаю, что лучшего состава суда мы не могли и
желать.
Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:
- Вы что же, не будете лично расспрашивать каждого присяжного?
Судья Маркхэм ударил по стелу молотком:
- Защитник совершенно четко изложил свои намерения!
Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистость адвоката.
Он достаточно повидал выступлений Мейсона на процессах и понял, что
тот готовит какой-то ход.
- Очень хорошо, - вздохнув, проворчал заместитель окружного
прокурора. - Очень...
- Теперь вы можете приступить к проверке присяжных, - сказал судья,
кивая Лукасу.
Обвинитель провел процедуру с особой тщательностью. Очевидно, он
считал, что Мейсону удалось протащить в состав присяжных своих людей.
Он не понимал, что у присутствующей публики росло предубеждение против
него, придирающегося без видимых оснований к составу присяжных и
пытающегося уличить их во лжи и пристрастности.
Постепенно лицо судьи Маркхэма приняло благодушное выражение.
Блестящими глазами он посматривал на Мейсона, разгадав его маневр. Он
давно уяснил, что если Мейсон выглядит особенно наивным и
бесстрастным, значит, нужно ждать жарких боев и неожиданных выпадов.
Наконец заседание началось.
Джон Лукас выглядел возбужденным и напряженным. Мейсон казался
изысканно вежливым и уверенным, что невиновность его клиентки будет
доказана без особого труда.
Первым вызвали для дачи показаний офицера Гарри Экстера. Этот
свидетель выступал с присущей полицейскому подозрительностью к
адвокату защиты, опасаясь какого-нибудь подвоха с его стороны. Со
скрупулезной дотошностью он рассказал, как прибыл в
Колмонт-апартментс, как нашел там мужчину в бессознательном состоянии
и какие меры им были приняты после этого.
Лукас предъявил для обозрения кольцо с ключами от гаража и машин.
- Вы хотели бы их осмотреть, господин адвокат? - спросил он.
Мейсон с безразличным видом покачал головой.
Экстер подтвердил, что это именно те ключи, которые были найдены в
квартире убитого. После этого ключи были приобщены к делу в качестве
вещественного доказательства со стороны обвинения. Далее, свидетель
опознал фотографию комнаты, в которой был обнаружен труп, и сообщил
некоторые подробности относительно положения тела и мебели. После
этого к допросу приступил Мейсон. Он не повышал голоса и даже не
поднял головы, продолжая сидеть в свободной позе человека,
непринужденно говорившего на интересную тему.
- Был ли в комнате, где обнаружен убитый, будильник? - спросил
Мейсон.
- Да, сэр.
- Какова его судьба?
- Он был изъят из квартиры в качестве вещественного доказательства.
- Вы бы узнали этот будильник, если бы вам его предъявили?
- Да.
Мейсон повернулся к Джону Лукасу:
- Будильник у вас?
- Да, - ответил тот, ничего не понимая.
- Будьте добры предъявить его суду.
- Как только его доставят сюда, - ответил заместитель окружного
прокурора.
- Чем привлек ваше внимание этот будильник? - спросил Мейсон у
свидетеля.
- Он был поставлен на два часа ночи. Может быть, на два часа без
нескольких минут.
- Часы шли?
- Да.
- Посмотрите на фотографию. Скажите, на ней изображен тот самый
будильник?
- Да.
- Будьте добры, покажите фотографию членам суда.
Свидетель обошел присяжных, поочередно показывая каждому будильник
на фотографии.
- Могу ли я попросить представить суду будильник в качестве
вещественного доказательства? - вкрадчивым голосом спросил Мейсон.
- Его представят суду, как только доставят сюда, - заверил Лукас.
- Я бы хотел задать несколько вопросов свидетелю по поводу этого
будильника, - обратился Мейсон к судье Маркхэму, - имея его перед
глазами как вещественное доказательство.
- Будильник не был представлен на процесс представителями
обвинения, - объяснил судья Маркхэм. - Мне думается, не следует
прерывать нашей работы. Как только будильник будет доставлен, я дам
вам возможность допросить данного свидетеля.
- Хорошо, ваша честь, - согласился Мейсон. - Пока у меня вопросов
нет.
Мейсон сел на свое место.
После этого в качестве свидетелей вызывались работники Отдела по
раскрытию убийств и бригады скорой машины. Врач описал ранение,
нанесенное пострадавшему топором, которое впоследствии стало причиной
его смерти. Наконец, обвинение предъявило суду сам топор, на котором
все еще видны были пятна крови и волосы, приставшие к лезвию.
Мейсон сидел совершенно неподвижно, словно происходившее его не
касалось. Он не задал ни одного вопроса свидетелям, выступавшим один
за другим.
После короткого перерыва в свидетельскую ложу был приглашен Фрэнк
Лейн - веселый и энергичный молодой человек, работающий на
бензозаправочной станции механиком, который обслуживал машину Роды в
ночь на шестнадцатое июня.
- Когда она приехала к вам на станцию? - спросил Лукас.
- В час сорок пять, - ответил Лейн.
- Что она делала?
- Сидела за рулем машины "шевроле".
- Какая неисправность была у автомобиля?
- Спустила правая задняя покрышка.
- Что предприняла обвиняемая?
- Завела машину на территорию станции и попросила меня сменить
покрышку.
- Как вы поступили?
- Заменил колесо на запасное. И только потом заметил, что и у этого
колеса камера спущена. До меня донесся тихий свист - из камеры выходил
воздух.
- Что вы предприняли?
- Она попросила поставить ей новое колесо, что я и сделал.
- Вы говорили с обвиняемой по поводу времени?
- Да, сэр.
- В каком плане?
- Я предложил ей завулканизироватъ камеру в ее присутствии, но она
ответила, что у нее нет времени, что она опаздывает на свидание и не
может ждать. За своими камерами она обещала заехать на следующий день.
- Вы выписали ей счет за работу?
- Да, сэр.
Джон Лукас достал из папки кусочек замасленной бумаги.
- Вот этот?
- Совершенно верно, сэр.
- В какое время обвиняемая уехала с вашей станции?
- В десять минут третьего.
- Вы уверены в этом?
- Уверен, сэр. Мы обязаны указывать время в журнале регистрации, и
по этим записям судят о проделанной нами работе.
- Обвиняемая говорила вам, что спешит на свидание?
- Да, я уже упоминал об этом.
- Она не говорила, на какое время у нее было назначено свидание?
- Говорила. На два часа ночи.
- А где именно, она не упоминала?
- Нет, сэр.
Джон Лукас повернулся к Мейсону с насмешливой улыбкой:
- Есть ли у вас какие-нибудь вопросы к этому свидетелю?
Мейсон хотя и не шевельнулся, но голос его прозвучал на весь зал:
- Обвиняемая приехала к вам на станцию в час сорок пять?
- Да.
- Точно в час сорок пять?
- Минута в минуту, сэр. Разница может быть на несколько секунд в ту
или другую сторону. Я посмотрел на часы, когда она приехала.
- А уехала она в два десять?
- Да, в два часа десять минут, сэр.
- На протяжении этих двадцати пяти минут она не покидала территорию
станции?
- Нет, сэр.
- Она наблюдала за вашей работой?
- Да, сэр.
- Вы все время ее видели?
- Да, она все время была рядом со мной.
- Вы не могли принять за нее кого-то другого?
- Нет, сэр.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- У меня все, - сказал Мейсон.
Лукас вызвал Бенджамина Крейндейлла.
- Ваше имя?
- Бенджамин Крейндейлл.
- Где вы живете, мистер Крейндейлл?
- В апартаментах "Бейллэр", Норвалк Авеню, триста восемь.
- Там же вы проживали и шестнадцатого июня?
- Конечно.
- Находились ли вы в своей квартире в ночь с пятнадцатого на
шестнадцатое июня?
- Да, сэр.
- Я покажу вам схему, на которой вы увидите расположение своей
квартиры и, соответственно, квартиры "В" в Колмонт-апартментс. Позднее
я специально оговорю соответствие схемы оригиналам.
- У меня нет возражений в отношении этой схемы, - заявил Мейсон.
- Продолжайте, господин обвинитель, - попросил судья Маркхэм.
Свидетель подтвердил расположение обеих квартир и с помощью
масштабной линейки вместе с Лукасом определил, что расстояние между
квартирами не превышает двадцати футов.
- Обращаю внимание суда, - вмешался Мейсон, - что на схеме не
указана разница в высоте между окнами обоих зданий.
- Есть ли у вас вторая схема, где был бы показан боковой разрез
зданий? - спросил судья у Лукаса.
- К сожалению, нет, ваша честь, - сказал Лукас с досадой.
- Замечание принято, - объявил судья Маркхэм.
- Не можете ли вы нам подсказать на основании собственного опыта
наблюдений, каково расстояние по вертикали? - спросил Лукас у
свидетеля.
- В футах и дюймах не могу.
После небольшого раздумья Лукас изменил вопрос:
- Футов двадцать будет, как вы думаете?
- Возражаю против наводящих и подсказывающих вопросов, - внес
протест Мейсон.
- Возражение принято, - согласился судья Маркхэм.
- Ваша честь, я снимаю данный вопрос, - сказал Лукас, - но прошу
весь состав суда отвезти на место происшествия, где они могут увидеть
все собственными глазами.
- Защита не возражает, - заявил Мейсон.
- Хорошо, - после небольшого раздумья согласился судья Маркхэм. - В
половине четвертого присяжных отвезут в Колмонт-апартментс.
Лукас торжествующе улыбнулся.
- Мистер Крейндейлл, - спросил он, - могли ли вы слышать то, что
происходило в Колмонт-апартментс в ночь на шестнадцатое июня?
- Да, сэр.
- Что вы слышали?
- Телефонный звонок.
- Что еще?
- Разговор. Кто-то разговаривал по телефону.
- Вы узнали говорившего по голосу?
- Нет. Но говорил мужчина из квартиры "В" Колмонт-апартментс.
- Вы что-нибудь поняли из разговора?
- Было упомянуто женское имя Рода. В этом я твердо уверен. Он
называл и фамилию, но очень неразборчиво. В ней было иностранное...
необычное окончание "ейн". Он сказал, что эта женщина должна зайти к
нему в два часа ночи и принести деньги.
- Что вы слышали еще?
- Я задремал, но потом меня снова разбудили странные звуки...
- Что за звуки?
- Шум борьбы... Что-то упало... Послышался удар... Какое-то
поскрипывание... Потом какой-то шепот... А потом настойчивый звонок в
дверь...
- Звонок повторялся?
- Да.
- Сколько раз?
- Не считал... Несколько...
- А когда звонили? До шума борьбы или после?
- В самый разгар... Когда послышался звук падения...
- Прошу задавать вопросы, - сказал Лукас Мейсону.
- Давайте уточним, - обратился Мейсон к свидетелю. - Итак, сначала
вы услышали телефонный звонок, да?
- Да, сэр.
- Из чего вы заключили, что звонил именно телефон?
- Ну... По характеру звонка.
- Как он звонил?
- Ну... Все же знают, как звонит телефон. Подребезжит пару секунд,
помолчит, потом снова подребезжит...
- Это вас и разбудило?
- Наверное... Ночь была темная и душная, окна были распахнуты. Я
вообще сплю чутко. Сначала мне показалось, что это наш телефон...
- Рассказывайте не свои предположения, а то что видели, слышали и
делали, - перебил его Мейсон. - Остальное нас не интересует.
- Я слышал, как звонил телефон, - голос свидетеля стал враждебным.
- Тогда я поднялся и прислушался... И понял, что звонок слышен из
соседнего дома, то есть из Колмонт-апартментс. Голос был мужской...
Мужчина говорил по телефону...
- Вскоре вы услышали звук борьбы?
- Да, сэр.
- На фоне дребезжания дверного звонка?
- Да.
- А может быть, это снова звонил телефон?
- Нет, сэр. Это исключается.
- Откуда такая уверенность?
- Звук звонка был совсем другим... В нем было больше вибрации...
Кроме того, интервалы между звонками были совершенно другими, более
длинными... Не такими, как у телефона.
Со стороны было похоже, что этот ответ сильно разочаровал Мейсона.
- Вы можете присягнуть, что это были не телефонные звонки?
- За это я полностью ручаюсь.
- В этом вы уверены не меньше, чем во всех остальных своих
показаниях?
- Да, сэр. Я абсолютно уверен.
- Знаете ли вы, сколько тогда было на часах?
- Около двух часов ночи... Точно не скажу. Через какое-то время,
полностью проснувшись, я позвонил в полицию. Тогда на часах было два
часа двадцать семь минут. Значит, прошло минут пятнадцать-двадцать.
Повторяю, господин адвокат, за точность я не ручаюсь... Я дремал...
- Разве вам не известно, - медленно поднялся с места Мейсон, - что
самой замшелой газетенки в городе имел право зайти к нему в любое
время! Так вот, нам нужно опровергнуть сложившееся мнение. Для этого
вам нужно получить развод, поводом для которого является то, что ваш
муж с бесчеловечной жестокостью оболгал вас и обвинил в убийстве, в
котором вы неповинны.
- И что тогда?
- Тогда я, во-первых, передам копию вашего заявления в газеты.
Во-вторых, и это главное, я вручу повестку Карлу Монтейну и заставлю
его выступить в качестве свидетеля защиты! В-третьих, если Карл будет
упорствовать в своем обвинении, вы получите значительное пособие. Ну,
а если он откажется от своих показаний, я не знаю, как будет выглядеть
окружной прокурор!
- Но я не хочу развода! - горячо заявила Рода Монтейн. - Я знаю,
что во всем виновато его слабоволие. Я люблю его несмотря ни на что. Я
хочу сделать из него человека. Он слишком долго смотрел на жизнь
чужими глазами, привык во всем полагаться на своего отца и знаменитых
предков. За неделю невозможно переделать человека. Это было бы
равносильно тому, если бы я выбила из-под его ног подпорки и ждала,
что он тут же зашагает на собственных ногах. Нельзя...
- Послушайте, - перебил ее Мейсон, - меня не интересуют ваши
чувства к этому человеку. В данный момент вас обвиняют в убийстве.
Окружной прокурор постарается добиться для вас смертного приговора. А
за спиной окружного прокурора стоит человек, обладающий умом, огромной
силой воли и абсолютно не знакомый с чувством жалости. Он готов
потратить любые деньги, лишь бы вас осудили и отправили на
электрический стул.
- Кого вы имеете в виду?
- Филиппа Монтейна.
- Боже мой!.. Нет, нет... Он не одобрял выбора сына, но он не стал
бы...
Бейлиф возле двери осторожно кашлянул и сказал:
- Время истекло.
Мейсон положил перед Родой заявление на развод и протянул ей
авторучку.
- Подпишите вот здесь.
- Но он же отец Карла, он не стал бы... - жалобно пробормотала
Рода.
- Подписывайте! - властно повторил Мейсон.
Бейлиф шагнул в комнату. Рода нерешительно взяла ручку, расписалась
и повернула к бейлифу заплаканное лицо.
- Я готова, - сказала она.
Мейсон сидел за столом и смотрел на Пола Дрейка, развалившего в
кресле для посетителей - спиной детектив облокотился на один
подлокотник, а ноги свесил через другой. Пальцы адвоката нервно
выстукивали какой-то марш.
- Итак, твои люди догнали их на вокзале? - спросил наконец Мейсон.
- Да, - кивнул Дрейк. - За пять минут до отхода поезда. Один из
парней сел в их вагон и дал мне телеграмму с одной из пригородных
станций. Я сел за телефон и распорядился, чтобы на каждой
промежуточной станции в вагон садился другой человек и не спускал с
них глаз.
- Надо добиться, чтобы они не возвращались.
- Мне Делла так и передала, - сказал детектив. - Только я не
уверен, что понял ход твоих мыслей.
- Я хочу, чтобы они все время боялись преследования, - пояснил
Мейсон. - Пусть твои люди иногда даже расшифровывают себя.
Одновременно я хочу, чтобы мне был известен каждый их шаг, их имена,
под которыми они фигурируют в гостиницах. Мало того, мне нужны
фотокопии регистрационных журналов.
- То есть ты добиваешься, чтобы они знали, что кто-то идет по их
следу? - уточнил Дрейк.
- Да, но делать это нужно умно. Пусть они считают, что
преследователи плутают впотьмах, где-то поблизости. То есть они должны
все время испытывать опасение, что в любой момент их могут накрыть...
- Ничего не понимаю, - пожал плечами сыщик.
- Что же тут непонятного? - удивился Мейсон.
- Разумеется, это не мое дело, но мне кажется, что этот Пейндэр в
момент убийства был или в квартире Мокси, или где-то рядом. Он же
звонил сестре и сказал, что трезвонил у дверей Мокси около двух часов
ночи. У него был мотив для убийства Греггори. Ведь мы знаем, что он
угрожал Мокси по телефону. Вместо того, чтобы позволить ему смыться, я
бы способствовал его задержанию и натравил бы на него свору
газетчиков. Уж они бы живо распотрошили его, что способствовало бы
созданию благоприятного мнения в отношении Роды.
- И что дальше? - спросил Мейсон.
- А дальше его бы вызвали в суд в качестве свидетеля.
- И что же?
- Ты вывернешь его наизнанку! Доказываешь присяжным, что он явился
к Мокси требовать денег, угрожал ему и так далее.
- Все верно, - усмехнулся Мейсон. - А потом Пейндэр покажет под
присягой, что Мокси действительно велел ему придти за деньгами,
которые он должен был получить от Роды Монтейн, ну а когда он явился,
то безрезультатно стоял в подъезде и пробовал дозвониться до Мокси, но
ему никто не открыл дверь. Это совпадает с показаниями соседей.
Прокурору остается только требовать у присяжных смертной казни для
Роды за преднамеренное убийство без смягчающих обстоятельств.
- Пусть так, но какой смысл в том, что ты способствуешь их бегству?
- Рано или поздно, но окружной прокурор поймет всю серьезность
того, что происходило в ту ночь в квартире Мокси. Ведь ясно, что в
момент убийства Греггори кто-то отчаянно звонил у подъезда. Звонил так
настойчиво, что разбудил людей в соседнем доме. И вполне естественно,
что этот человек не может быть убийцей, так как невозможно
одновременно махать топором и звонить у входной двери. С другой
стороны, у этого человека нет ни малейшего желания признаваться в том,
что он находился рядом с местом преступления в момент убийства. И все
же, как только окружной прокурор его основательно прижмет, он выложит
все. Рода первой заявила, что она не смогла попасть в квартиру Мокси.
К сожалению, все дело испортили ключи, найденные в квартире убитого. И
все же присяжные могут ей поверить. Но если окружному прокурору
удастся разыскать еще одного человека, который будет утверждать, что
именно он звонил в подъезде в два часа ночи и докажет это фактами, то
плохи наши дела. Поэтому-то я и не хочу, чтобы Пейндэр был арестован.
Сейчас я могу настаивать, что настоящим убийцей является он. В
конечном счете, если даже предположить, что он предстанет перед судом,
то уж после того, как он столько времени находится в бегах, проживая в
десятке гостиниц под вымышленными именами, мне легче будет уличить его
во лжи. Теперь тебе ясен мой план?
- В конце концов окружной прокурор все равно выйдет на этого
Пейндэра и...
- При условии, что это будет выгодно мне.
- А тебе не кажется, Перри, что Пейндэром интересуется еще кто-то,
кроме тебя?
- Из чего ты заключил?
- Мы же установили наблюдение за ними. Так вот, вчера вечером отель
"Гринвуд" наводнила куча детективов. Они готовы были перевернуть все
вверх ногами для установления местонахождения Пейндэров.
- Полицейские детективы? - заинтересовался Мейсон.
- Нет, из частного агентства. По каким-то соображениям, они не
хотели привлекать внимание полиции.
- Их действительно было много?
- Вот именно, - кивнул Дрейк. - Я бы сказал, что кто-то не жалеет
денег и не считается с затратами.
- Филипп Монтейн - серьезный противник, - сказал Мейсон, прищурив
глаза. - Мне кажется, он в какой-то мере догадывается о моих
намерениях. Только вот каким образом он вышел на Пейндэра? Конечно,
это не так уж и сложно...
- Ты считаешь, что старик Монтейн предпринимает определенные шаги
тайком от окружной прокуратуры?
- Я в этом просто уверен.
- Зачем это ему?
- Он не хочет, чтобы Рода была оправдана.
- Почему он так добивается ее осуждения?
- Если ее оправдают, то она останется законной женой его сына, а у
Филиппа Монтейна, как я подозреваю, совсем другие планы в отношении
невестки.
- Но это недостаточно веское основание, чтобы добиваться смертной
казни для женщины!
- Эх, Пол, я тоже так думал, когда Филипп Монтейн явился ко мне с
предложением уплатить приличную сумму, если я соглашусь на действия,
которые основательно ослабили бы позиции Роды.
- Перри, как ты думаешь, где действительно находился этот Пейндэр в
момент убийства Мокси?
- Понимаешь, у меня нет полной уверенности, что он на самом деле не
стоял у подъезда дома. Поэтому я должен встретить его во всеоружии,
если придется вести перекрестный допрос.
- Я смотрю, ты не слишком-то веришь в невиновность своей клиентки.
Мейсон лишь усмехнулся в ответ.
В кабинет вошла Делла Стрит.
- Шеф, пришла Мэй Стрикленд, медсестра доктора Миллсэйпа, -
сообщила секретарша. - Она плачет и уверяет, что у нее срочное дело.
- Плачет? - удивился Мейсон.
- Да. Плачет так сильно, что даже плохо видит.
Мейсон шагнул к двери.
- Увидимся позже, Перри, - сказал Дрейк, вставая с кресла.
- Пригласи ее, Делла, - кивнул Мейсон, когда за детективом
закрылась дверь.
- Мисс Стрикленд, проходите, пожалуйста, - позвала Делла Стрит,
открыв дверь в приемную.
Она помогла плачущей женщине дойти до кресла, усадила ее и встала
рядом.
- Ну, в чем дело? - спросил адвокат.
Медсестра хотела заговорить, но ее душили слезы. Она то и дело
прижимала платок к глазам. Мейсон бросил взгляд на Деллу, и та
неслышно вышла из кабинета.
- Так что же случилось? - с сочувствием в голосе переспросил
адвокат. - Можете говорить совершенно откровенно. Мы одни.
- Вы... вы погубили доктора Миллсэйпа! - сквозь слезы сказала она.
- Да что произошло?
- Его похитили...
- Похитили?
- Да.
- Расскажите все по порядку, - потребовал Мейсон.
- Вчера вечером мы допоздна работали в кабинете. Чуть ли не до
полуночи. Он обещал отвезти меня домой на машине. Мы поехали. Вдруг
другая машина прижала нас к тротуару. В ней сидело двое мужчин. Ни
одного из них я раньше не видела. У обоих было оружие. Направив
пистолеты на доктора, они велели ему пересесть в их машину. И уехали.
- Что это была за машина?
- "Бьюик", седан.
- Вы запомнили ее номер?
- Нет.
- Какого она была цвета?
- Темного.
- Вам что-нибудь сказали?
- Нет.
- Что-нибудь потребовали?
- Нет, ничего.
- Вы сообщили полиции?
- Да.
- И что было дальше?
- Приехали полицейские, поговорили со мной, побывали на месте, где
была остановлена наша машина. Осмотрели все кругом, но никаких следов
не обнаружили. Доложили в Управление. Как я поняла, окружной прокурор
решил, что это сделали вы.
- Что именно?
- Спрятали доктора Миллсэйпа, чтобы он не мог давать показания
против Роды.
- А он намеревался показывать против?
- Этого я не знаю, - ответила посетительница. - Передаю вам то, что
думает окружной прокурор.
- Откуда вам это известно?
- Из характера тех вопросов, которые мне задавали.
- Вы испугались?
- Конечно.
- Что за оружие у них было?
- Пистолеты. Большие черные пистолеты.
Мейсон подошел к двери, убедился, что она плотно закрыта, и
принялся расхаживать по кабинету.
- Послушайте, - медленно начал он, - доктор намерен был давать
показания?
- Нет.
- Вы точно знаете?
- Но ведь это не имеет никакого отношения к его похищению!
- Не уверен. Я рекомендовал ему отправиться в морское путешествие
для укрепления здоровья...
- Он не мог. Окружной прокурор прислал ему какие-то бумаги.
Мейсон кивнул, продолжая расхаживать по кабинету, не спуская глаз с
дрожащих плеч женщины. Неожиданно он шагнул к ней и буквально вырвал
из рук платок. Женщина вскочила с кресла и схватила за руку адвоката,
но тот уже успел почувствовать исходивший от платка запах.
Рассмеявшись, он протянул платок женщине. По щекам у него тоже
побежали слезы.
- Так вот что это такое! До того, как появиться у меня, вы смочили
платок какой-то слезоточивой дрянью?
Она промолчала.
- А когда вы разговаривали с полицейскими, тоже использовали этот
трюк?
- Тогда мне не нужно было к этому прибегать, - сказала она, едва
удерживаясь от всхлипываний. - Они меня так напугали, что со мной
приключилась истерика.
- Полиция поверила вашим сказкам?
- По-моему, да. Они решили, что эти двое из тех детективов, что
работают на вас.
- Черт бы побрал вас и ваше снадобье! - рассмеялся адвокат. - Оно и
меня заставляет лить слезы. Кстати, была ли на самом деле какая-то
машина?
- Что вы имеете в виду?
- История с похитителями была на самом деле?
- Нет, - честно ответила медсестра. - Просто доктор Миллсэйп уехал
на некоторое время. Он не хотел выступать свидетелем на процессе и
просил сказать вам об этом.
- Если случится что-нибудь серьезное, вы сумеете сообщить ему?
- В этом случае вы должны будете позвонить мне по телефону, но
говорите отчетливо, чтобы я узнала вас по голосу, в противном случае я
не поверю, что это вы.
Мейсон нажал кнопку звонка на столе. В дверях появилась Делла
Стрит.
- Делла, проводи Мэй Стрикленд до остановки такси.
- Господи, шеф! - воскликнула Делла. - Ты плачешь?
- Не всем слезам стоит верить, Делла, - с некоторым трудом
улыбнулся адвокат.
Судья Маркхэм, участник многих ожесточенных поединков в зале суда,
прошел на свое место, сел и оглядел собравшихся.
- Слушается дело "Народ против Роды Монтейн"! - объявил он.
- Обвинение готово! - заявил Джон Лукас.
- Защита готова, - сказал Мейсон.
Рода Монтейн сидела рядом с адвокатом, одетая в привычный костюм
кофейного цвета со светлой отделкой на вороте и обшлагах. Она
нервничала, что было заметно по тем взглядам, которые она бросала в
зал. И в то же время в ее облике было что-то такое, что заставляло
предполагать о сохранении ею самообладания даже в том случае, если суд
признает ее виновной в совершении убийства первой степени.
Джон Лукас поднялся, коротко изложил суть дела и вопросительно
посмотрел на судью Маркхэма.
После этого был утвержден состав Скамьи Присяжных. Каждый из
присяжных по очереди заявил, что будет судить честно и объективно.
- Защита может задавать присяжным вопросы, - сказал судья Маркхэм.
- Ваша честь, я считаю, что лучшего состава суда мы не могли и
желать.
Джон Лукас вскочил на ноги и недоверчиво спросил:
- Вы что же, не будете лично расспрашивать каждого присяжного?
Судья Маркхэм ударил по стелу молотком:
- Защитник совершенно четко изложил свои намерения!
Но даже бывалого судью поразила необычайная покладистость адвоката.
Он достаточно повидал выступлений Мейсона на процессах и понял, что
тот готовит какой-то ход.
- Очень хорошо, - вздохнув, проворчал заместитель окружного
прокурора. - Очень...
- Теперь вы можете приступить к проверке присяжных, - сказал судья,
кивая Лукасу.
Обвинитель провел процедуру с особой тщательностью. Очевидно, он
считал, что Мейсону удалось протащить в состав присяжных своих людей.
Он не понимал, что у присутствующей публики росло предубеждение против
него, придирающегося без видимых оснований к составу присяжных и
пытающегося уличить их во лжи и пристрастности.
Постепенно лицо судьи Маркхэма приняло благодушное выражение.
Блестящими глазами он посматривал на Мейсона, разгадав его маневр. Он
давно уяснил, что если Мейсон выглядит особенно наивным и
бесстрастным, значит, нужно ждать жарких боев и неожиданных выпадов.
Наконец заседание началось.
Джон Лукас выглядел возбужденным и напряженным. Мейсон казался
изысканно вежливым и уверенным, что невиновность его клиентки будет
доказана без особого труда.
Первым вызвали для дачи показаний офицера Гарри Экстера. Этот
свидетель выступал с присущей полицейскому подозрительностью к
адвокату защиты, опасаясь какого-нибудь подвоха с его стороны. Со
скрупулезной дотошностью он рассказал, как прибыл в
Колмонт-апартментс, как нашел там мужчину в бессознательном состоянии
и какие меры им были приняты после этого.
Лукас предъявил для обозрения кольцо с ключами от гаража и машин.
- Вы хотели бы их осмотреть, господин адвокат? - спросил он.
Мейсон с безразличным видом покачал головой.
Экстер подтвердил, что это именно те ключи, которые были найдены в
квартире убитого. После этого ключи были приобщены к делу в качестве
вещественного доказательства со стороны обвинения. Далее, свидетель
опознал фотографию комнаты, в которой был обнаружен труп, и сообщил
некоторые подробности относительно положения тела и мебели. После
этого к допросу приступил Мейсон. Он не повышал голоса и даже не
поднял головы, продолжая сидеть в свободной позе человека,
непринужденно говорившего на интересную тему.
- Был ли в комнате, где обнаружен убитый, будильник? - спросил
Мейсон.
- Да, сэр.
- Какова его судьба?
- Он был изъят из квартиры в качестве вещественного доказательства.
- Вы бы узнали этот будильник, если бы вам его предъявили?
- Да.
Мейсон повернулся к Джону Лукасу:
- Будильник у вас?
- Да, - ответил тот, ничего не понимая.
- Будьте добры предъявить его суду.
- Как только его доставят сюда, - ответил заместитель окружного
прокурора.
- Чем привлек ваше внимание этот будильник? - спросил Мейсон у
свидетеля.
- Он был поставлен на два часа ночи. Может быть, на два часа без
нескольких минут.
- Часы шли?
- Да.
- Посмотрите на фотографию. Скажите, на ней изображен тот самый
будильник?
- Да.
- Будьте добры, покажите фотографию членам суда.
Свидетель обошел присяжных, поочередно показывая каждому будильник
на фотографии.
- Могу ли я попросить представить суду будильник в качестве
вещественного доказательства? - вкрадчивым голосом спросил Мейсон.
- Его представят суду, как только доставят сюда, - заверил Лукас.
- Я бы хотел задать несколько вопросов свидетелю по поводу этого
будильника, - обратился Мейсон к судье Маркхэму, - имея его перед
глазами как вещественное доказательство.
- Будильник не был представлен на процесс представителями
обвинения, - объяснил судья Маркхэм. - Мне думается, не следует
прерывать нашей работы. Как только будильник будет доставлен, я дам
вам возможность допросить данного свидетеля.
- Хорошо, ваша честь, - согласился Мейсон. - Пока у меня вопросов
нет.
Мейсон сел на свое место.
После этого в качестве свидетелей вызывались работники Отдела по
раскрытию убийств и бригады скорой машины. Врач описал ранение,
нанесенное пострадавшему топором, которое впоследствии стало причиной
его смерти. Наконец, обвинение предъявило суду сам топор, на котором
все еще видны были пятна крови и волосы, приставшие к лезвию.
Мейсон сидел совершенно неподвижно, словно происходившее его не
касалось. Он не задал ни одного вопроса свидетелям, выступавшим один
за другим.
После короткого перерыва в свидетельскую ложу был приглашен Фрэнк
Лейн - веселый и энергичный молодой человек, работающий на
бензозаправочной станции механиком, который обслуживал машину Роды в
ночь на шестнадцатое июня.
- Когда она приехала к вам на станцию? - спросил Лукас.
- В час сорок пять, - ответил Лейн.
- Что она делала?
- Сидела за рулем машины "шевроле".
- Какая неисправность была у автомобиля?
- Спустила правая задняя покрышка.
- Что предприняла обвиняемая?
- Завела машину на территорию станции и попросила меня сменить
покрышку.
- Как вы поступили?
- Заменил колесо на запасное. И только потом заметил, что и у этого
колеса камера спущена. До меня донесся тихий свист - из камеры выходил
воздух.
- Что вы предприняли?
- Она попросила поставить ей новое колесо, что я и сделал.
- Вы говорили с обвиняемой по поводу времени?
- Да, сэр.
- В каком плане?
- Я предложил ей завулканизироватъ камеру в ее присутствии, но она
ответила, что у нее нет времени, что она опаздывает на свидание и не
может ждать. За своими камерами она обещала заехать на следующий день.
- Вы выписали ей счет за работу?
- Да, сэр.
Джон Лукас достал из папки кусочек замасленной бумаги.
- Вот этот?
- Совершенно верно, сэр.
- В какое время обвиняемая уехала с вашей станции?
- В десять минут третьего.
- Вы уверены в этом?
- Уверен, сэр. Мы обязаны указывать время в журнале регистрации, и
по этим записям судят о проделанной нами работе.
- Обвиняемая говорила вам, что спешит на свидание?
- Да, я уже упоминал об этом.
- Она не говорила, на какое время у нее было назначено свидание?
- Говорила. На два часа ночи.
- А где именно, она не упоминала?
- Нет, сэр.
Джон Лукас повернулся к Мейсону с насмешливой улыбкой:
- Есть ли у вас какие-нибудь вопросы к этому свидетелю?
Мейсон хотя и не шевельнулся, но голос его прозвучал на весь зал:
- Обвиняемая приехала к вам на станцию в час сорок пять?
- Да.
- Точно в час сорок пять?
- Минута в минуту, сэр. Разница может быть на несколько секунд в ту
или другую сторону. Я посмотрел на часы, когда она приехала.
- А уехала она в два десять?
- Да, в два часа десять минут, сэр.
- На протяжении этих двадцати пяти минут она не покидала территорию
станции?
- Нет, сэр.
- Она наблюдала за вашей работой?
- Да, сэр.
- Вы все время ее видели?
- Да, она все время была рядом со мной.
- Вы не могли принять за нее кого-то другого?
- Нет, сэр.
- Вы уверены?
- Абсолютно.
- У меня все, - сказал Мейсон.
Лукас вызвал Бенджамина Крейндейлла.
- Ваше имя?
- Бенджамин Крейндейлл.
- Где вы живете, мистер Крейндейлл?
- В апартаментах "Бейллэр", Норвалк Авеню, триста восемь.
- Там же вы проживали и шестнадцатого июня?
- Конечно.
- Находились ли вы в своей квартире в ночь с пятнадцатого на
шестнадцатое июня?
- Да, сэр.
- Я покажу вам схему, на которой вы увидите расположение своей
квартиры и, соответственно, квартиры "В" в Колмонт-апартментс. Позднее
я специально оговорю соответствие схемы оригиналам.
- У меня нет возражений в отношении этой схемы, - заявил Мейсон.
- Продолжайте, господин обвинитель, - попросил судья Маркхэм.
Свидетель подтвердил расположение обеих квартир и с помощью
масштабной линейки вместе с Лукасом определил, что расстояние между
квартирами не превышает двадцати футов.
- Обращаю внимание суда, - вмешался Мейсон, - что на схеме не
указана разница в высоте между окнами обоих зданий.
- Есть ли у вас вторая схема, где был бы показан боковой разрез
зданий? - спросил судья у Лукаса.
- К сожалению, нет, ваша честь, - сказал Лукас с досадой.
- Замечание принято, - объявил судья Маркхэм.
- Не можете ли вы нам подсказать на основании собственного опыта
наблюдений, каково расстояние по вертикали? - спросил Лукас у
свидетеля.
- В футах и дюймах не могу.
После небольшого раздумья Лукас изменил вопрос:
- Футов двадцать будет, как вы думаете?
- Возражаю против наводящих и подсказывающих вопросов, - внес
протест Мейсон.
- Возражение принято, - согласился судья Маркхэм.
- Ваша честь, я снимаю данный вопрос, - сказал Лукас, - но прошу
весь состав суда отвезти на место происшествия, где они могут увидеть
все собственными глазами.
- Защита не возражает, - заявил Мейсон.
- Хорошо, - после небольшого раздумья согласился судья Маркхэм. - В
половине четвертого присяжных отвезут в Колмонт-апартментс.
Лукас торжествующе улыбнулся.
- Мистер Крейндейлл, - спросил он, - могли ли вы слышать то, что
происходило в Колмонт-апартментс в ночь на шестнадцатое июня?
- Да, сэр.
- Что вы слышали?
- Телефонный звонок.
- Что еще?
- Разговор. Кто-то разговаривал по телефону.
- Вы узнали говорившего по голосу?
- Нет. Но говорил мужчина из квартиры "В" Колмонт-апартментс.
- Вы что-нибудь поняли из разговора?
- Было упомянуто женское имя Рода. В этом я твердо уверен. Он
называл и фамилию, но очень неразборчиво. В ней было иностранное...
необычное окончание "ейн". Он сказал, что эта женщина должна зайти к
нему в два часа ночи и принести деньги.
- Что вы слышали еще?
- Я задремал, но потом меня снова разбудили странные звуки...
- Что за звуки?
- Шум борьбы... Что-то упало... Послышался удар... Какое-то
поскрипывание... Потом какой-то шепот... А потом настойчивый звонок в
дверь...
- Звонок повторялся?
- Да.
- Сколько раз?
- Не считал... Несколько...
- А когда звонили? До шума борьбы или после?
- В самый разгар... Когда послышался звук падения...
- Прошу задавать вопросы, - сказал Лукас Мейсону.
- Давайте уточним, - обратился Мейсон к свидетелю. - Итак, сначала
вы услышали телефонный звонок, да?
- Да, сэр.
- Из чего вы заключили, что звонил именно телефон?
- Ну... По характеру звонка.
- Как он звонил?
- Ну... Все же знают, как звонит телефон. Подребезжит пару секунд,
помолчит, потом снова подребезжит...
- Это вас и разбудило?
- Наверное... Ночь была темная и душная, окна были распахнуты. Я
вообще сплю чутко. Сначала мне показалось, что это наш телефон...
- Рассказывайте не свои предположения, а то что видели, слышали и
делали, - перебил его Мейсон. - Остальное нас не интересует.
- Я слышал, как звонил телефон, - голос свидетеля стал враждебным.
- Тогда я поднялся и прислушался... И понял, что звонок слышен из
соседнего дома, то есть из Колмонт-апартментс. Голос был мужской...
Мужчина говорил по телефону...
- Вскоре вы услышали звук борьбы?
- Да, сэр.
- На фоне дребезжания дверного звонка?
- Да.
- А может быть, это снова звонил телефон?
- Нет, сэр. Это исключается.
- Откуда такая уверенность?
- Звук звонка был совсем другим... В нем было больше вибрации...
Кроме того, интервалы между звонками были совершенно другими, более
длинными... Не такими, как у телефона.
Со стороны было похоже, что этот ответ сильно разочаровал Мейсона.
- Вы можете присягнуть, что это были не телефонные звонки?
- За это я полностью ручаюсь.
- В этом вы уверены не меньше, чем во всех остальных своих
показаниях?
- Да, сэр. Я абсолютно уверен.
- Знаете ли вы, сколько тогда было на часах?
- Около двух часов ночи... Точно не скажу. Через какое-то время,
полностью проснувшись, я позвонил в полицию. Тогда на часах было два
часа двадцать семь минут. Значит, прошло минут пятнадцать-двадцать.
Повторяю, господин адвокат, за точность я не ручаюсь... Я дремал...
- Разве вам не известно, - медленно поднялся с места Мейсон, - что