Толстяк посмотрел на Берту Кул, ожидая подтверждения моего рассказа.
– Так точно. Я его видела. А до этого я видела его фотографии в газетах. Это был тот же самый человек.
Толстяк сильно раскачивал кресло.
Берта Кул заметила:
– В следующий раз, когда вы захотите получить от меня сведения, не пытайтесь выколачивать их из моих людей. Вот таким образом, как сейчас, справочная будет работать лучше.
– Мы не думали, что мистер Лэм будет упорствовать.
– Все мои сотрудники – крепыши. Я специально выбираю таких.
– Разрешите мне побеседовать с женой, миссис Кул. Я думаю, мы могли бы предложить вам кое-что. – Обернувшись к жене, он добавил: – Голубушка моя, не хочешь ли ты пройти на минуточку в другую комнату?
– Продолжай здесь, – сказала миссис Кануэдер, – у тебя все идет как по маслу.
– В наших интересах нанять ваших людей для одной определенной цели, – сказал босс миссис Кул. – Мы хотим знать, где находится любовница Моргана. Мы хотим знать, сколько банковских вкладов в сейфах на ее имя. Мы хотим знать, где эти сейфы находятся. Мы хотим получить эти сведения возможно быстрее.
– Сколько заплатите?
– Скажем, двести пятьдесят за каждый сейф.
– А сколько их?
– Не знаю. И это факт. Откровенно говоря, не уверен, что вообще есть хоть один сейф. Но подозреваю, что могут быть.
– Не пойдет. Мне кажется, я не заработаю на этом.
– Будьте несговорчивее, миссис Кул. Вы знаете, где эта бабенка. На это вам время не придется тратить. А Морган Беркс скрылся, и довольно здорово. Он поумнее, чем полиция. Он велел своей любовнице абонировать в банках несколько сейфов. Их может быть пять, а может быть два.
– А может быть и ни одного?
– Вы опять за свое, – хихикнул он. – Опять проявляется ваш уникальный характер. Это, конечно, впечатляет, но дело не делается, и секунды исчезают. Вот Лэм – умница. Он мог бы пойти к этой девице и получить сведения в один момент.
– На меня не рассчитывайте, – вставил я.
– Ну, Лэм, не надо так. Ты симпатичный парень и мог бы быть более снисходительным. То, что случилось ночью, это всего лишь бизнес.
– Забудьте о Дональде, – сказала миссис Кул. – Договариваться надо со мной. О Дональде я позабочусь сама.
– Можно было бы заплатить триста за сейф.
– Нет.
– Это потолок.
– После того как я поговорю с Сандрой, я вам позвоню и дам знать.
– Мы хотим услышать ваш ответ сейчас.
– А вы его уже получили. Босс снова раскачивал кресло.
– Узнай у нее, где сейчас Морган Беркс! – оживилась миссис Кануэдер.
– Так, так, миссис Кул. Вы получили сто шестьдесят пять моих долларов. Вы знаете, где находится Морган Беркс, и, думаю, должны сказать нам.
– Может быть, эти сведения не пойдут вам на пользу, а может быть, это чего-то и стоит, – задумчиво произнесла миссис Кул. – Во всяком случае, не собираюсь сообщать сведения за ничто.
В то время как толстяк, раздумывая, качался в кресле, зазвонил телефон.
– Ты не подойдешь, голубушка? – обратился он к жене.
– Сам подходи. – Она не шелохнулась.
Босс вздохнул, схватился за подлокотники качалки, с трудом поднялся и, переваливаясь, прошел в соседнюю комнату.
– В чем дело? – спросил он кого-то осторожно. Выслушав ответ, сказал: – Ты уверен? В таком случае приезжай сюда, и я скажу тебе, что надо делать. Это все меняет.
Он повесил трубку и, переваливаясь по-утиному, вернулся в кресло. Сияя, он обратился к миссис Кул:
– Мне вполне понятно ваше настроение. – Затем обернулся к жене и добавил: – Голубушка, Морган Беркс мертв. Девица по имени Альма Хантер застрелила его на квартире у Сандры Беркс сегодня рано утром. Она выстрелила ему в спину, когда он пытался покинуть квартиру.
– Так он мертв? – спросила жена.
– Ему крышка.
– Это меняет дело.
– Пошли, Дональд, – сказала миссис Кул.
Я встал. Она закрыла сумочку, засунула ноги под кресло, оперлась о подлокотники и поднялась. Мы направились к двери. Толстяк перешептывался с женой.
Когда мы были почти на пороге, он крикнул:
– Одну минуточку, миссис Кул, хочу задать вам один вопрос. Вы уверены, что Морган Беркс был в номере 618 все время? Другими словами, был ли он там, когда его любовница получала ключи?
– Не знаю, а ты что скажешь, Дональд?
– Никоим образом. Если, конечно, она заранее не договорилась с администратором и Морган Беркс уже был там. Ей дали этот номер как свободный. Ведь она предварительно заказала по телефону два номера с ванной комнатой посередине. Ей забронировали 618-й и 620-й. Но когда она регистрировалась, то от 620-го отказалась, говоря, что другой человек не... – И тут у меня мелькнула мысль.
– «Не» что? – заинтересованно спросил толстяк.
– Не появился. Ее провели в номер 618. Так мне сказал администратор. А я взял номер 620.
– А ванная комната у кого была?
– У меня.
– Значит, номер 618 без ванны?
– Наверное, если нет ванны между 618-м и 616-м.
– Отпусти ее! – крикнула миссис Кануэдер из комнаты. – Сведений достаточно, чтобы мы сами этим занимались.
– Так, так, миссис Кул. Было очень приятно, что вы зашли. Заходите еще. Я вас не забуду. Это факт. А ты, Лэм, не держи на меня зуб. Ты вел себя великолепно, и нос твой вовсе не так плохо выглядит. По твоей походке я вижу, что бока у тебя до сих пор ноют. Но это пройдет за сутки.
Переваливаясь с боку на бок, он подошел и открыл нам дверь. Я прошел мимо в темноту. Он вышел за мной за веранду.
– Так, так, Лэм. Пожмем друг другу руки.
– Пожми ему руку, Дональд, – сказала Берта Кул. Он протянул мне руку. Как будто вытащил кусок холодного пориджа из кастрюли. Посмотрел мне в глаза:
– Все еще обижаешься, Лэм? Пусть будет по-твоему. – Он выпустил мою руку и вошел в дом, захлопнув дверь.
– Он ведь клиент, Дональд, – заметила Берта Кул, – а нам нельзя ссориться с клиентами.
Я промолчал.
Глава 9
Таксист ждал нас. Когда он приоткрыл дверцу, Берта Кул с трудом погрузилась внутрь и велела ехать к ней домой. Я последовал за ней и спросил:
– Разве вы не хотели поехать к Сандре?
– Пока нет. Такси тронулось.
– У меня идея, – сказал я, – и безумная.
– Насколько безумная?
– Страшно безумная.
– Выкладывай, Дональд.
– В этом деле есть что-то странное. Мне кажется, толстяк связан с делом игральных автоматов. Он, наверное, большой босс, а Морган Беркс был связным. Ему отстегивали деньги для взяток, ну а теперь, когда дело о взятках всплыло, выяснилось, что Морган хапанул эти бабки. Другими словами, каждый раз, когда он говорил боссу, что заплатил, на самом деле отдавал полиции всего лишь половину. Другую откладывал в банковские сейфы.
– Что же тут безумного? – возразила Берта Кул, отыскивая свои сигареты в сумке. – Ничего тут нет оригинального. Не впервые это. И ты, наверное, прав.
– Подождите, я еще не все сказал.
– Тогда продолжай. Она затянулась.
– До нас толстяк был уверен, что Морган Беркс не появлялся в гостинице. Он откуда-то знал все, что я делал там, а я общался в гостинице только с одним типом. Это был администратор. Очевидно, он из их шайки.
– Логично.
– Значит, они внедрили его туда до моего появления.
– Правильно.
– Наверное, эта операция потребовала денег и некоторых усилий. Они, вероятно, готовились за день или два до нашего появления.
– Правильно.
– Но ведь с гостиницей ничего не было связано до тех пор, пока туда не пришла Салли Дерк. А я следовал за ней по пятам. Тем не менее этот самый администратор уже был на месте.
– Это значит, что у них хорошие источники.
– Более того. Откуда они знали, что Салли Дерк придет именно в эту гостиницу? У нее не было никаких причин встречаться с Морганом Берксом до тех пор, пока я не посетил ее. Только это заставило ее искать Моргана.
– Так. Все-таки какое же у тебя предположение, Дональд?
– Толстяк знал, что Морган встречался со своей подружкой в этой гостинице. Но не знал, кто она. Тем не менее он предвидел, что рано или поздно Морган придет туда на свидание с ней. Толстяк – довольно ловкий тип, можно побиться об заклад, что он держал гостиницу под колпаком. Морган не мог бы войти или выйти незамеченным. Тем не менее Морган вошел и вышел.
– Что за чертовщину ты несешь, Дональд? Ты говоришь, что он не мог войти или выйти. И тем не менее он и вошел, и вышел. Что-то ты запутался, что-то не то получается.
– Давайте подойдем к делу с другой стороны. Заметьте, они нам дали номер 620. Я хотел получить номер через коридор, что обычно делают сыщики для того, чтобы держать под наблюдением нужную дверь. Однако все эти номера были заняты. Конечно, не исключена случайность. И так бы я и думал, если бы не тот факт, что Салли Дерк забронировала номер 620 для меня.
– Для тебя, Дональд?
– Да.
– Как же это получается?
– Она по телефону забронировала два номера, между которыми ванная комната, 618-й и 620-й. Но когда она пришла в гостиницу, то предпочла номер 618. Если не было другой ванной рядом с этим номером, выходит, она взяла номер без ванной. А это значит, что она оставила номер 620 с ванной для меня. Что ни говори, со стороны Салли это было чертовски любезно по отношению ко мне.
– А почему ты думаешь, что она оставила номер специально для тебя?
– Потому что она хотела, чтобы у меня был номер с ванной. Именно для того, чтобы я ею воспользовался.
– Но ты-то этого не сделал. Там же был Блеейти?
– Как вы не понимаете! В этом-то все и дело. Блеейти следовало войти в ванную, потому что он не брат Сандры, а ее муж. Он и есть Морган Беркс.
– Не будь ослом чертовским, Дональд! – Она холодно посмотрела на меня.
– Да все указывает на это. Надо было мне это понять раньше.
– Неужели Сандра не знает собственного брата?
– Конечно, знает, если таковой существует. Но она была замешана с самого начала. Это и объясняет, почему Блеейти все время защищал Моргана и также почему он заставил Сандру написать заявление об отказе от ценностей, находящихся в банковских сейфах. В общем, это объясняет все. Сандра хотела развода. Морган был согласен. Может быть, так же горячо жаждал его. Но ей нужно било вручить повестку. Он был в бегах. Однако кто-то должен был это сделать. Тот, кто мог бы заявить под присягой перед судом, что это было сделано. Нас тогда и ввели в дело как подставных дураков.
– Ну, она же встретила Блеейти на вокзале, потом была эта авария и...
– Если мы займемся этой аварией, то узнаем, что ее не было. Это инсценировка. Они специально наняли врача, чтобы налепить «братцу» шину на нос. Это была солидная штука – по всему носу до самого лба. К этому добавили лейкопластырь, который при натягивании изменил очертания рта и глаз. Разве можно было разглядеть его, когда все лицо в бинтах? Это единственно возможное объяснение всему происшедшему. Толстяк держал гостиницу под колпаком, и неплохо. Он абсолютно уверен, что Морган там вообще не показывался. А его одурачили так же, как и нас. И этот доктор Холоман тоже замешан. Нас провели. Все это было инсценировано. У меня еще тогда мелькнула мысль, что эта Деркша была слишком беспечна. Она отправилась прямо в гостиницу и ни разу не оглянулась. Все было подмазано. Я позвонил Сандре и сказал, где нахожусь. Она и Блеейти настояли на том, чтобы прийти, несмотря на то что я был против. С этого момента все у них шло по плану. Блеейти сделал вид, что у него кровотечение. Доктор Холоман потащил его в ванную. Но как только они туда вошли и закрыли дверь, Салли открыла дверь со своей стороны. Блеейти переоделся, снял бинты и лег на постель. Это шикарно придуманное сочетание шины, лейкопластыря и бинтов на самом деле было маской, чтобы скрыть его лицо. Лейкопластырь на лбу и на щеках, натягивая кожу, изменил разрез глаз. У Блеейти были черные волосы с пробором посередине, зачесанные по бокам. Однако на макушке была залысина. Так вот. Ни один человек, у которого густые черные волосы спереди, никогда не сделает пробор посередине с начесом по бокам, чтобы оставить явно видимую залысину на макушке. А у Моргана была залысина и черные волосы, которые он зачесывал назад без пробора.
– Вот почему они разозлились, когда ты так долго отсутствовал. – Глаза Берты Кул сузились. – Им было нелегко столько времени разыгрывать этот спектакль в ванной. Однако как насчет крови на полотенце и одежде?
– Это была вовсе не кровь. Это был меркюрохром или нечто подобное, похожее на кровь. Уж Холоман-то знает. Бог ты мой, я не знаю всех деталей. Просто предлагаю общий сценарий. Хочу сказать, что они могли так сделать. Все совпадает, когда смотришь под таким углом. Ведь под другим ничто не стыкуется. Только так они могли действовать. Далее. Блеейти вошел в ванную, снял все, что было нагромождено на лице, и стал Морганом Берксом. Он вошел в номер 618 и подождал, когда я предъявлю бумаги. Как только мы вышли из 618-го номера, он соскочил с постели, вернулся в ванную, переоделся в обрызганную чем-то одежду, прилепил все, что нужно, на нос и снова стал Блеейти. Заключительную сцену он сыграл запросто: находясь в ванной, выдавал себя за Моргана, говорящего из соседнего номера, и за Блеейти. Голоса различались, потому что голос Блеейти звучал так, как будто он говорил с бельевой прищепкой на носу. А все эти причиндалы на лице служили великолепной маской. Таким образом он смог войти и выйти из гостиницы прямо под носом у шайки. Точно так же он смог избежать полицейских ищеек. Он все время находился там, где его меньше всего ожидали, – в собственной квартире вместе с собственной женой. Она покрывает его, чтобы заполучить развод. И вот почему он так зол на Холомана.
– Что-то это не укладывается. Ведь врач должен быть сообщником.
– Конечно. Но только Холомана позвал не Морган, а Сандра, потому что он ее дружок. Когда Морган и Сандра решили разойтись, Морган признал, что у него есть любовница, а она рассказала о своем дружке. Они договорились о разводе. Но когда нужен был врач, чтобы устроить эту маскировку, позвали любовника.
Такси остановилось у дома Берты Кул.
– Сколько нащелкало, дорогой Дональд? – Четыре доллара пятнадцать центов. Она дала таксисту пятерку и сказала:
– Дайте сдачу семьдесят пять центов и оставьте себе остальное. – Она повернулась ко мне: – Дональд, ну и пройдоха ты. Молодчина! В этом деле надо соображать, а ты умница. Я тебя обожаю. – И она обняла меня. – Ты все это раскрутил, а сейчас в бой вступает Берта Кул.
Я их выведу на чистую воду, дорогой. Но все равно ты должен мне девяносто пять центов за такси. Я их вычту из твоего жалованья.
Стоя на тротуаре, она вытащила из сумки тетрадку и в графе «Расходы на такси» отметила три доллара тридцать центов. Перевернув страницу, написала: «В счет Д. Л. 95 центов за такси как аванс».
– Спасибо за похвалу, миссис Кул. Когда-нибудь я выдумаю что-нибудь такое, что будет мне стоить ровно один доллар.
– Не хами, Дональд! – Она закрыла свою тетрадку.
Как только такси отъехало, Берта Кул схватила меня за рукав и повернула к себе.
– О'кей, Дональд, дорогой, пошли. Мы еще наживемся на этом деле.
– Что, едем к Сандре?
– Нет, к доктору Холоману. Мы заставим его поплясать.
Глава 10
Рассветало. Где-то за громадой серых безликих зданий показалась светлая полоса утра. Но еще не достигла нашей улицы. На фоне неба серые дома казались призрачными.
Мы прошагали три квартала, прежде чем увидели свободное такси. Пока Берта Кул запихивала свою массу внутрь, я попросил водителя довезти нас до ближайшего места, где может быть телефонная книга. Он хотел ехать на почтамт, но Берта Кул заметила ночной ресторан.
– Отодвинь стеклянную перегородку, дорогой. Я хочу сказать кое-что этому сукиному сыну.
Я сделал, что она просила.
– Куда, черт возьми, ты едешь? Поверни к ресторану. Когда я говорю, что мне нужен ближайший телефон, я имею в виду именно ближайший телефон.
Таксист пробормотал в ответ, что не так просто сделать разворот, но подъехал к ресторану.
– Посмотри по профессиям. Найди Холомана-врача. И помни, что простой такси стоит денег, так что не торчи там вечность.
– Думаю, что он не частнопрактикующий врач. Мне придется обзвонить больницы. Понадобятся монетки.
Она вздохнула, наскребла в сумке четыре монеты и сказала:
– Ради Бога, Дональд, действуй побыстрей. Я не могу записать это как накладные расходы. Приходится распоряжаться собственными средствами. А что выйдет из этого – не знаю.
Я взял монетки и пошел в ресторан. Начал звонить по больницам. На второй звонок взявшая трубку девушка сообщила, что у них есть ординатор по имени Арчи Холоман. Поблагодарив ее, я повесил трубку и велел недовольному таксисту везти нас в эту больницу.
Больница была недалеко. И мы быстро доехали.
– Может быть, он сейчас не дежурит? – предположила миссис Кул. – Тогда возьми его домашний адрес. Я подожду здесь.
Я взбежал по мраморной лестнице и вошел в больницу. Быстро светало. В отличие от свежего запаха утра на улице, атмосфера внутри казалась насыщенной миазмами болезней и смертей.
Из-за перегородки на меня смотрела дежурная медсестра. Лицо ее казалось белесым от дневного света, проникавшего через окно, и отблеска электрической лампы.
– Есть у вас в штате доктор Холоман? – спросил я.
– Да.
– Мне очень нужно его увидеть.
– Он дежурит. Подождите минутку. Я позвоню, узнаю. Скажите, пожалуйста, как вас зовут?
– Я – Лэм, Дональд Лэм.
– Вы с ним знакомы?
– Да.
Медсестра вызвала коммутатор. Через некоторое время она показала мне на телефонную будку.
– Можете поговорить с ним там, если угодно, мистер Лэм. Или здесь.
Я предпочел будку. Я понимал, что должен проявлять осторожность. Не хотелось, чтобы он подумал, что я беру его на пушку. Мне казалось, будет лучше дать ему знать, что я в курсе.
– Доктор Холоман, говорит Дональд Лэм. Я хотел бы обсудить с вами то, что случилось, когда вручали повестку мистеру Берксу вчера днем. И еще я хотел проверить ваш диагноз по поводу разбитого носа. Может быть, вы спуститесь? Миссис Кул тут же, ждет в такси.
– Как, вы сказали, вас зовут?
– Я – Лэм, Дональд Лэм, сыщик.
– Не припоминаю...
– Разве вы не помните... – Я терпеливо объяснил. – Вы еще бинтовали расквашенный нос Блеейти на квартире у Сандры.
– Вы определенно ошибаетесь. Путаете меня с кем-то другим. Я не практикую самостоятельно.
Я понял, в чем дело. Он не хотел, чтобы в больнице знали, что он врачует на стороне.
– Прошу прошения. Наверное, я действительно ошибся, тем не менее, доктор, я хотел бы с вами переговорить. Не могли бы вы спуститься? Мы не будем разговаривать тут, на месте, – тут же добавил я, уловив его смущение. – Миссис Кул на улице, в такси. Мы бы там и побеседовали.
– Я сейчас спущусь. Хочу знать, что это за чертовщина.
Я поблагодарил его и повесил трубку. Через огромные окна холла я наблюдал рождение дня. Спустя некоторое время я услышал, что лифт спустился. Я повернулся, чтобы поприветствовать доктора Холомана. Но это был не он. Из лифта вышел молодой человек и подошел к столу медсестры. Я отвернулся к окну. Услышал шепот. Они тихо разговаривали.
Молодой человек подошел ко мне, и я обернулся.
– Это вы хотели меня видеть?
– Нет, я жду доктора Холомана.
– Но я и есть доктор Холоман.
– Наверное, вы правы, и я ошибся. Мне нужен доктор Арчи Холоман.
– Но я и есть доктор Арчи Холоман.
Я осмотрел его с ног до головы. Ему было около тридцати. Бледное лицо честного, искреннего человека. Высокие скулы. Выразительные темные глаза. Черные волнистые волосы.
– Вы не будете возражать, если я попрошу вас выйти на улицу. Мне хотелось бы, чтобы вы объяснили миссис, что вы не... тот доктор Холоман, которого она разыскивает.
Видно было, что у него появились смутные подозрения. Он взглянул на медсестру, а затем через окно – на такси у обочины. Потом еще раз внимательно оглядел меня, очевидно, решив, что при необходимости он сможет со мной справиться. И сказал отрывисто:
– Хорошо. Идемте.
Когда мы подошли к такси, я сказал:
– Миссис Кул. Это доктор Холоман, доктор Арчи Холоман. Она осмотрела его и воскликнула:
– Чертовщина!
Наступило молчание. Затем он произнес извиняюще:
– Рад с вами познакомиться, миссис Кул. Чем могу помочь?
– Ни черта! Влезай в такси, Дональд.
– Огромное вам спасибо, доктор, – сказал ему я.
Видимо, он подумал, что мы слегка чокнутые. Я впрыгнул в машину. Миссис Кул назвала таксисту адрес Сандры. Такси уже отъехало, а доктор Холоман все еще стоял на тротуаре с видом человека, с которым сыграли первоапрельскую шутку.
– Итак, наша каша густеет.
– Черта с два. Это как подлива, куда добавили слишком много муки. Слишком много сгустков. Ты уверен, что этот человек – доктор Холоман?
– Он сказал, что он доктор Холоман, и в больнице сказали то же самое.
– Дональд, у меня сигареты кончились, – заявила Берта Кул, пошуровав в сумке.
Я протянул ей мою тающую пачку и сам закурил от той же спички.
– Чертовски остроумно, Дональд, мальчик мой! Для их темных делишек им нужно было имя врача, под которого не подкопаешься. Они, очевидно, не могли подкупить настоящего врача и подсунули нам имя действительно существующего ординатора. Если бы мы захотели навести справки по телефону, нам бы дали полное подтверждение. Они и не предполагали, что мы поедем в больницу, чтобы лично удостовериться.
– Таким образом, остается вопрос: кто этот тип, который выдавал себя за доктора Холомана?
– Наверняка ее дружок. Где так много дыма, должен быть и огонь. Некоторое время мы молчали. Затем она промолвила:
– Послушай, Дональд, не глупи.
– В каком смысле?
– Ты уже наполовину влюблен в эту Хантершу.
– Пусть это будет на две трети, если уж вы занялись дробями.
– Пусть будет на две трети, мне наплевать. Пусть будет на все сто. Она в ужасном положении. А ты ее хочешь спасти. Спокойно! Не волнуйся. Посмотрим на факты. Она наврала тебе насчет стрельбы.
– Я не уверен, что она врала.
– Естественно, – сухо заметила миссис Кул. Мы опять помолчали.
– У вас созрел план?
– Да.
– Какой именно?
– Мы навесим убийство на Блеейти, – сказала миссис Кул.
– Не очень-то это мне нравится. Мы только что установили, что Блеейти не существует.
– Да это же замечательно. Для полиции это жутко крепкий орешек. Ведь пока что есть двое – Блеейти и Морган. Мы с тобой единственные, кто знает, что Морган и Блеейти – один и тот же человек, конечно, не считая тех. Итак, Морган мертв. Посему Блеейти тоже мертв. Но этого не знают и доказать это не смогут, потому что его тело никогда не найдут. Мы все навешаем на Блеейти, если Хантерша нам хорошо заплатит. Так вот, если ты придешь и все выложишь, все скажут: «Это правильно, ты умница!» Но мы уже сами почти до всего докопались. Нам только не хватило полчасика. Если мы начнем расспрашивать о Блеейти и выяснять, где он может быть, вскоре какой-нибудь чертов фараон втемяшит себе в башку, что Блеейти убийца. Вот так мы разыграем неплохой спектакль.
– Но как может какой-нибудь фараон подумать, что Блеейти – убийца, когда сама Альма призналась, что нажала на спусковой крючок?
– Вот когда мы покажем наш высший класс! Если Сандра хочет, чтобы мы доказали ее невиновность (а я думаю, она этого хочет), и хорошенько заплатит (во всяком случае, надеюсь, что заплатит), то мы притянем Блеейти за уши. У Альмы была истерика, и она точно не знает, что произошло. Она услышала выстрел и подумала, что это выстрелил ее пистолет. Но на самом деле все было не так. Выстрелил Блеейти, он находился в это время в ее комнате.
– А что он там делал, в ее комнате?
– Рассматривал ее гравюры, как говорят в таких случаях.
– И Альма не знала, что он там?
– Нет.
– И что, Альма вообще не стреляла?
– Конечно нет.
– Предположим, что ее пистолет был на полу...
– Нет, это не ее пистолет. Она закричала, уронила пистолет и убежала. А Блеейти поднял ее пистолет, оставил свое оружие, которым совершил убийство, и исчез во тьме ночной.
– Ну и насочинили вы.
– Но мы сумеем преподнести им это как правдоподобную версию.
– Мне что-то ваш вариант не очень нравится. Я предпочитаю свой. А еще я скажу, что ваш вариант не понравится полиции.
– У полицейских такие же руки, уши, глаза, ноги, носы и рты, как у нас. Они могут подобрать факты и сделать такие же выводы, как и мы. Это не мы должны доказать, что Альма невиновна. Это дело полиции доказать, что она виновна. Если мы сумеем объяснить факты другим образом, не оставляющим никаких сомнений, то это все, что нужно, чтобы представить суду. Таков закон.
– Это не совсем так, но достаточно близко к тому, что говорит закон.
– Итак, хочешь ты вызволить Альму или нет?
– Хочу.
– О'кей! Набери в рот воды, и пусть тетя Берта говорит.
Мы подъехали к дому Сандры. В холле стоял полицейский. Очевидно, никто из редких прохожих на улице не догадывался, в чем дело. Ничто не намекало на то, что в доме произошло убийство.
Берта Кул заплатила водителю и буквально ввалилась в подъезд.
– Минуточку! – окликнул нас полицейский. – Вы тут живете?
– Нет.
– А куда идете?
– К Сандре Беркс.
– Кто вы?
– Я Берта Кул, шеф частного сыскного бюро. А это один из моих сотрудников.
– Что вам там нужно?
– Повидаться с Сандрой Беркс.
– По какому поводу?
– Не знаю. Это она хочет видеть меня. А в чем дело? Она что, под арестом?
– Нет, она не под арестом.
– Квартира принадлежит ей, не так ли?
– Ладно, поднимайтесь.
– Спасибо! Именно это я и собираюсь сделать.
Я хотел открыть дверь, но она опередила меня, схватилась за ручку и открыла массивную дверь из холла, как картонную. Она маршировала впереди, а я за ней, в фарватере. Мы поднялись на лифте на четвертый этаж. Я тихонько постучал, и Сандра Беркс тут же резко распахнула дверь.