Страница:
Пока Дорис сосредоточенно обдумывала сказанное, шериф наслаждался тишиной.
— Ладно, — сменила она тему, — а кто эта девушка?
— Мы не знаем.
— А что вы делаете, чтобы узнать?
— У нас есть пара зацепок, которые надо проработать.
— Каких зацепок?
— На жакете и юбке есть метки из химчистки, кроме того, на изнанке жакета ярлык с названием магазина.
— Местного?
— Нет, в Сан-Родольфо.
В разговор вмешалась жена шерифа.
— Билл, отослать твой костюм в чистку и глажку? — деловито спросила она.
— Будь добра.
— Когда он тебе понадобится?
— Пусть сделают поскорее.
— А ты не собираешься сегодня немного поспать?
— Мне надо на работу. Я…
Его прервал звонок телефона.
Шериф поднял трубку, услышал: «Междугородный разговор из Сан-Родольфо», — и узнал голос Эверета Джилмера.
— Хэлло, Билл. Я все для тебя разузнал. У чистки «Акме» есть счет за этот жакет. Девушку зовут Элизабет Доу. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
— Нет. Она живет в вашем городе?
— Конечно. У нас есть адрес ее квартиры. Правда, она оттуда выехала, но мы нашли след. Описание подходит. Приедешь?
Немного поколебавшись, Элдон решился:
— Ладно, приеду. Попробуй найти о ней все, что сможешь. Я привезу с собой пару фотографий.
Билл повесил трубку и уставился в стол. Заметив, что голова свояченицы бдительно и-настороженно повернута в его сторону, он произнес:
— Мне надо уехать, вернусь вечером.
— Куда ты едешь? — Возбужденная от любопытства Дорис не могла даже четко выговорить слова, и они слились в невразумительное бормотание.
— Отсюда, — коротко и недвусмысленно проинформировал ее шериф.
Эверет Джилмер, шеф полиции Сан-Родольфо, был крупный добродушный человек. Его озорные глаза лучились сердечностью по отношению к собратьям полицейским, но становились предупреждающе жесткими при общении с преступниками.
— Итак, шериф, — обратился он к Элдону, — я кое-что узнал об этой девушке. Если ты привез фотографии, надо связаться с теми, кто может их идентифицировать.
— Кого ты нашел?
— Женщину, управляющую домом, в котором Доу снимала квартиру. Девушка съехала и оставила предполагаемый новый адрес. Надо встретиться с этой женщиной, она может абсолютно точно сказать, мисс Доу тебе нужна или нет. Мне почему-то кажется, что это именно она.
— Давай отправимся прямо сейчас, — предложил шериф.
Они подъехали к каркасному строению, которое когда-то было трехэтажной резиденцией преуспевающего человека, но по мере вторжения асфальтированных улиц и расширения делового района превратилось в средней руки дом, где квартиры сдавались внаем.
Грузная домоправительница мгновенно опознала предъявленную ей фотографию.
— Это именно та девушка, Элизабет. А что с ней случилось?
— Ее убили.
— Как?
— Зарезали.
— Бог мой! А ведь она такая милая!
— Нет ли у вас предположений, кто мог это сделать? У нее были враги или какие-нибудь скандальные истории?
— Нет. Пока она жила у нас, отличалась спокойным нравом и хорошим поведением, любого спросите.
— Вы, случайно, не знаете чего-нибудь о ее друзьях или родственниках?
— Нет, не знаю. Я начала здесь работать незадолго до того, как Элизабет съехала, и…
— У нас есть о ней и более свежая информация, Билл, — вмешался Джилмер, — просто хотелось сначала убедиться, что это именно та самая девушка, а уж потом разрабатывать другие следы.
— У нее умерла мать как раз перед тем, как она выехала отсюда, — вдруг выпалила домоправительница. — Это случилось где-то… Дайте подумать. Кажется, в Колорадо. Я помню, как Доу получила телеграмму, что ее мать очень плоха, и улетела, а потом написала мне, что та скончалась. Элизабет собиралась остаться на похороны, а после возвращения переехать на другую квартиру.
Она прислала мне квартплату за две недели и спросила, достаточно ли этой суммы.
— А где письмо?
— Я его сожгла.
— Когда это случилось, хотя бы приблизительно?
— Месяцев пять-шесть тому назад. Можно проверить, когда девушка съехала с квартиры, если вы хотите.
— Я уже знаю, — обратился Джилмер к шерифу. — Это случилось в августе.
Элдон кивнул шефу полиции:
— Пойдем отсюда, Эверет.
Они отправились на телеграф и отстучали телеграмму в полицию Денвера с просьбой собрать информацию об особе по фамилии Доу, которая умерла в Колорадо в течение нескольких последних месяцев.
Потом им пришлось пару часов поработать ногами, бродя от одного дома, в котором сдавались квартиры, к другому в поисках нового местожительства Элизабет Доу, а также расспрашивая про ее друзей и место работы.
Из на первый взгляд разрозненной информации двум полицейским удалось составить портрет молодой девушки, жизнерадостной, умной, веселой, ответственной, на которую можно было положиться. Элизабет умела дружить, наслаждаться жизнью и пользовалась всеобщим уважением. У нее была пара дружков, однако она предпочитала проводить время в компании приятелей, а не с кем-то наедине. Девушка работала кассиром в кафетерии. Посетителям нравились ее ловкие пальчики, живой взгляд, обаятельная внешность и четкая манера работать.
Накануне исчезновения у Элизабет был выходной, в тот день около десяти часов ее видели с неким молодым человеком, который не принадлежал к ее обычной компании, хотя в течение предыдущей недели она с ним частенько встречалась. В означенное время парочка на протяжении получаса о чем-то доверительно беседовала, сидя за столиком кафетерия. Потом Элизабет взяла картонную коробку и собрала в нее ленч: сандвичи с ростбифом, крутые яйца, свежий салат и пирог. Девушка ушла из кафетерия в компании этого парня, высокого смуглого типа в армейской форме. Это было около одиннадцати. Больше ее в городе не видели.
К этому моменту расследования поступила телеграмма из полиции Денвера.
«Эльвира Доу, шестидесяти шести лет, скончалась от коронарного тромбоза 23 августа, похоронена здесь, похороны устраивала дочь Элизабет, которая при регистрации в отеле указала свой адрес в вашем городе».
— Итак, — сказал Джилмер, — все сходится. Надо выйти на мужчину, который был с девушкой, и ты найдешь убийцу. Ты говорил, что на столе в том старом доме валялась пергаментная бумага?
— Точно.
— Поищи этого типа в форме. Все здесь одно к одному.
Шериф потянулся за своим поношенным сомбреро и надел его. Он направился было к двери, но на полпути остановился и задумчиво посмотрел на шефа полиции.
— Знаешь, Эверет, — сказал он, — все тут не так просто. Поработав с мое в полиции, поймешь, что со временем начинаешь больше внимания уделять людям, а меньше — уликам.
Глава 7
Глава 8
— Ладно, — сменила она тему, — а кто эта девушка?
— Мы не знаем.
— А что вы делаете, чтобы узнать?
— У нас есть пара зацепок, которые надо проработать.
— Каких зацепок?
— На жакете и юбке есть метки из химчистки, кроме того, на изнанке жакета ярлык с названием магазина.
— Местного?
— Нет, в Сан-Родольфо.
В разговор вмешалась жена шерифа.
— Билл, отослать твой костюм в чистку и глажку? — деловито спросила она.
— Будь добра.
— Когда он тебе понадобится?
— Пусть сделают поскорее.
— А ты не собираешься сегодня немного поспать?
— Мне надо на работу. Я…
Его прервал звонок телефона.
Шериф поднял трубку, услышал: «Междугородный разговор из Сан-Родольфо», — и узнал голос Эверета Джилмера.
— Хэлло, Билл. Я все для тебя разузнал. У чистки «Акме» есть счет за этот жакет. Девушку зовут Элизабет Доу. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?
— Нет. Она живет в вашем городе?
— Конечно. У нас есть адрес ее квартиры. Правда, она оттуда выехала, но мы нашли след. Описание подходит. Приедешь?
Немного поколебавшись, Элдон решился:
— Ладно, приеду. Попробуй найти о ней все, что сможешь. Я привезу с собой пару фотографий.
Билл повесил трубку и уставился в стол. Заметив, что голова свояченицы бдительно и-настороженно повернута в его сторону, он произнес:
— Мне надо уехать, вернусь вечером.
— Куда ты едешь? — Возбужденная от любопытства Дорис не могла даже четко выговорить слова, и они слились в невразумительное бормотание.
— Отсюда, — коротко и недвусмысленно проинформировал ее шериф.
Эверет Джилмер, шеф полиции Сан-Родольфо, был крупный добродушный человек. Его озорные глаза лучились сердечностью по отношению к собратьям полицейским, но становились предупреждающе жесткими при общении с преступниками.
— Итак, шериф, — обратился он к Элдону, — я кое-что узнал об этой девушке. Если ты привез фотографии, надо связаться с теми, кто может их идентифицировать.
— Кого ты нашел?
— Женщину, управляющую домом, в котором Доу снимала квартиру. Девушка съехала и оставила предполагаемый новый адрес. Надо встретиться с этой женщиной, она может абсолютно точно сказать, мисс Доу тебе нужна или нет. Мне почему-то кажется, что это именно она.
— Давай отправимся прямо сейчас, — предложил шериф.
Они подъехали к каркасному строению, которое когда-то было трехэтажной резиденцией преуспевающего человека, но по мере вторжения асфальтированных улиц и расширения делового района превратилось в средней руки дом, где квартиры сдавались внаем.
Грузная домоправительница мгновенно опознала предъявленную ей фотографию.
— Это именно та девушка, Элизабет. А что с ней случилось?
— Ее убили.
— Как?
— Зарезали.
— Бог мой! А ведь она такая милая!
— Нет ли у вас предположений, кто мог это сделать? У нее были враги или какие-нибудь скандальные истории?
— Нет. Пока она жила у нас, отличалась спокойным нравом и хорошим поведением, любого спросите.
— Вы, случайно, не знаете чего-нибудь о ее друзьях или родственниках?
— Нет, не знаю. Я начала здесь работать незадолго до того, как Элизабет съехала, и…
— У нас есть о ней и более свежая информация, Билл, — вмешался Джилмер, — просто хотелось сначала убедиться, что это именно та самая девушка, а уж потом разрабатывать другие следы.
— У нее умерла мать как раз перед тем, как она выехала отсюда, — вдруг выпалила домоправительница. — Это случилось где-то… Дайте подумать. Кажется, в Колорадо. Я помню, как Доу получила телеграмму, что ее мать очень плоха, и улетела, а потом написала мне, что та скончалась. Элизабет собиралась остаться на похороны, а после возвращения переехать на другую квартиру.
Она прислала мне квартплату за две недели и спросила, достаточно ли этой суммы.
— А где письмо?
— Я его сожгла.
— Когда это случилось, хотя бы приблизительно?
— Месяцев пять-шесть тому назад. Можно проверить, когда девушка съехала с квартиры, если вы хотите.
— Я уже знаю, — обратился Джилмер к шерифу. — Это случилось в августе.
Элдон кивнул шефу полиции:
— Пойдем отсюда, Эверет.
Они отправились на телеграф и отстучали телеграмму в полицию Денвера с просьбой собрать информацию об особе по фамилии Доу, которая умерла в Колорадо в течение нескольких последних месяцев.
Потом им пришлось пару часов поработать ногами, бродя от одного дома, в котором сдавались квартиры, к другому в поисках нового местожительства Элизабет Доу, а также расспрашивая про ее друзей и место работы.
Из на первый взгляд разрозненной информации двум полицейским удалось составить портрет молодой девушки, жизнерадостной, умной, веселой, ответственной, на которую можно было положиться. Элизабет умела дружить, наслаждаться жизнью и пользовалась всеобщим уважением. У нее была пара дружков, однако она предпочитала проводить время в компании приятелей, а не с кем-то наедине. Девушка работала кассиром в кафетерии. Посетителям нравились ее ловкие пальчики, живой взгляд, обаятельная внешность и четкая манера работать.
Накануне исчезновения у Элизабет был выходной, в тот день около десяти часов ее видели с неким молодым человеком, который не принадлежал к ее обычной компании, хотя в течение предыдущей недели она с ним частенько встречалась. В означенное время парочка на протяжении получаса о чем-то доверительно беседовала, сидя за столиком кафетерия. Потом Элизабет взяла картонную коробку и собрала в нее ленч: сандвичи с ростбифом, крутые яйца, свежий салат и пирог. Девушка ушла из кафетерия в компании этого парня, высокого смуглого типа в армейской форме. Это было около одиннадцати. Больше ее в городе не видели.
К этому моменту расследования поступила телеграмма из полиции Денвера.
«Эльвира Доу, шестидесяти шести лет, скончалась от коронарного тромбоза 23 августа, похоронена здесь, похороны устраивала дочь Элизабет, которая при регистрации в отеле указала свой адрес в вашем городе».
— Итак, — сказал Джилмер, — все сходится. Надо выйти на мужчину, который был с девушкой, и ты найдешь убийцу. Ты говорил, что на столе в том старом доме валялась пергаментная бумага?
— Точно.
— Поищи этого типа в форме. Все здесь одно к одному.
Шериф потянулся за своим поношенным сомбреро и надел его. Он направился было к двери, но на полпути остановился и задумчиво посмотрел на шефа полиции.
— Знаешь, Эверет, — сказал он, — все тут не так просто. Поработав с мое в полиции, поймешь, что со временем начинаешь больше внимания уделять людям, а меньше — уликам.
Глава 7
Раш Медфорд, окружной прокурор, вышел из кабинета в приемную, чтобы встретить Джорджа Квинлена.
— Привет, Джордж. Я попросил тебя зайти, потому что хотел поговорить… конфиденциально.
Квинлен выразительно посмотрел на распахнутую дверь приемной и на закрытую дверь кабинета. Медфорд, понизив голос до шепота, торопливо продолжил:
— Меня там человек ждет, Джордж. Тебе надо с ним встретиться и помочь всем, чем можешь. Его зовут Волворт. Мартин Волворт. Слышал о таком?
Помощник шерифа отрицательно помотал головой.
— Известный на весь штат криминалист. Он…
— Ах, этот! Конечно, уж о нем-то я слышал. Теперь вспомнил.
Окружной прокурор продолжал доверительным тоном:
— Я ему позвонил, Джордж, по предложению некоторых очень влиятельных граждан. Они чувствуют, что в администрации графства есть слабое место. Ты сам знаешь, старина Билл гордится тем, что больше внимания уделяет людям, а не вещественным доказательствам. Все эти его чудачества не доведут нас до добра. Понимаешь, когда начинают болтать, что теперешняя компашка слишком уж задержалась у власти и пора ее немного подтолкнуть, это ударяет по всем нам.
— А чем тут может помочь Волворт? — недоуменно спросил Квинлен.
Окружной прокурор улыбнулся:
— Надеюсь, он быстро и компетентно разрешит возникшую проблему, продемонстрировав нашим избирателям, что допотопные методы расследования преступлений «на глазок» устарели не меньше, чем лошадь с телегой. Современный криминалист использует научные разработки и специальное оборудование.
— Ты собираешься использовать его, чтобы свалить шерифа?
— Я собираюсь использовать его, чтобы раскрыть преступление.
— Шерифу это не понравится.
— Конечно, не понравится. Но ведь надо раскрыть убийство, а у властей графства есть кое-какие права, надеюсь, не возражаешь?
— Нет, не возражаю.
— Тогда входи, — пригласил Медфорд, открывая дверь своего кабинета.
Мартин Волворт, коротышка с грубыми чертами лица, кустистыми бровями и огромными очками на носу, которые скрывали блеклые, исполненные вечной подозрительности глазки, не встал и не протянул руку для приветствия, когда прокурор представлял ему Квинлена.
— Орудие убийства не нашли? — прямо спросил он после первых вежливых фраз.
— Нет, — признался помощник шерифа.
— Аутопсию, кажется, сделали грамотно, — отметил Волворт. — Однако я надеюсь получить прекрасное описание орудия убийства после моего личного расследования. Значит, вы говорите, что на портсигаре не было отпечатков пальцев?
— Вообще никаких.
Глаза криминалиста обвиняли.
— Я правильно понял, что шериф брал эту вещь в руки?
— Он сам так сказал.
— Но никаких отпечатков на портсигаре не оказалось, даже его собственных?
— Никаких.
— И никаких смазанных следов…
— Никаких. Совсем ничего не было. Волворт фыркнул:
— Значит, кто-то их стер дочиста… уже после того, как портсигар брал в руки шериф.
— Вещица выглядела так, будто ее протерли замшей — отполированная и блестящая, — согласился Квинлен.
— И это после того, как шериф брал его в руки? Квинлен кивнул.
— Ты этого раньше не говорил, — укоризненно заметил прокурор, — пока Волворт не заострил на этом внимание.
— Не люблю высказывать собственные предположения. Факты говорят сами за себя, — пояснил Квинлен.
Волворт хмыкнул:
— А на мягкой почве не было абсолютно никаких следов?
— Никаких.
— Согласитесь, это невозможно.
— Можете взглянуть на фотографии и…
— Какие там фотографии! Их делали со вспышкой, а из-за нее изображение становится плоским, как блин. Устанавливая освещение, нужно руководствоваться научными методами.
Квинлен промолчал.
— Того, о чем вы говорите, — продолжил Волворт, — просто не могло быть. Это очевидно. Выходит, кто-то лжет. И этим человеком может оказаться Бекет.
— Вполне вероятно, что так, — поддакнул помощник шерифа.
Окружной прокурор поспешно перебил его:
— Здесь, в провинции, люди слишком хорошо знают друг друга… поэтому следует быть осторожным, сами понимаете, мистер Волворт… Политические соображения, а также презумпция невиновности…
— Понимаю, — согласился Волворт и снова обратился к Квинлену: — Еще что-нибудь можете сказать по этому делу?
Помощник шерифа рассказал о машине, побывавшей на поле после того, как уехал трактор.
Криминалист с глубокомысленным видом переваривал новую информацию:
— Насчет этой выемки в правой передней шине… Вы сказали, что сняли с нее копию с помощью клочка бумаги?
— Именно так.
— А где эта бумага?
Помощник шерифа сунул было руку в карман, но вспомнил, что треугольный кусочек бумаги остался в мокром костюме, который он снял, чтобы послать в чистку. Бумажка ничего не весила, почти не занимала места, так что он просто о ней забыл. Однако признавать свой просчет не хотелось, и Квинлен, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно более естественно, заявил:
— Она у меня дома.
Распоряжение Волворта прозвучало коротко и места для маневра не оставляло.
— Привезите, — бросил он и с нескрываемым отвращением добавил: — Что за варварский способ идентифицировать шины!
Квинлен остановил машину у своего дома, даже не заперев дверцы, поскольку собирался немедленно отправиться обратно.
Он прошел по тротуару, свернул на ведущую к дому дорожку и направился к задней веранде. Неторопливо поднимаясь по лестнице в свою комнату, помощник шерифа размышлял, проверила ли его жена карманы мокрого костюма, прежде чем отдавать его в чистку. А если нет, то как ему заполучить вещественное доказательство обратно прежде, чем этот клочок бумаги пропадет.
Джордж почувствовал облегчение, взглянув на туалетный столик, где для его личных мелочей было определено постоянное место. Каждая минута, прошедшая после окончания разговора с криминалистом, усиливала кошмарное подозрение, что столь важный кусочек бумаги безвозвратно пропал. Но вот он, миленький, лежит на столике как ни в чем не бывало — малюсенький испачканный землей треугольник, молчаливое свидетельство того, какая же незаменимая помощница в жизни его жена.
Квинлен забрал листок, повернулся и быстро сбежал по ступенькам.
Из гостиной доносился звонкий тонкий голос дочери: — Не будете ли так любезны сказать мне стоимость междугородного разговора с Сан-Родольфо… Время? После семи вечера… Большое спасибо.
Помощник шерифа вышел из дома через заднюю дверь. Он заметил перед гаражом машину Берил — дряхлую развалюху, которую она приобрела себе по случаю пару лет назад.
Надо бы девочке ее продать, походя разглядывая машину, подумал Квинлен, это барахло ездит на последнем дыхании и вскоре начнет разваливаться, а пока за него хоть что-то можно получить…
Внезапное открытие свернуло его мысли с проторенной тропы. Охваченный необъяснимым страхом, Квинлен замер как вкопанный, рассматривая треугольную выемку в правой передней шине.
Двигаясь словно робот, помощник шерифа одолел те несколько шагов, которые понадобились, чтобы он смог приложить клочок бумаги к выемке в покрышке.
Перепачканный треугольник, спасенный заботливыми руками жены, абсолютно точно соответствовал дефекту на колесе.
Помощник шерифа выпрямился и застыл, зажав листок между большим и указательным пальцами правой руки, которая, казалось, принадлежит кому-то другому.
Однажды, когда помощнику шерифа случилось арестовывать мелкого преступника, тот извернулся и ударил Джорджа по голове, причем сделал это настолько неожиданно и сильно, что Квинлен на секунду потерял сознание. Начав приходить в себя, он тогда оказался в каком-то странном мире, где знакомые ранее вещи выглядели совершенно чужими и непонятными.
И теперь, как в тот раз, мозг Квинлена отвергал очевидные факты. Ведь казалось, только вчера его дочь была младенцем, у которого прорезался первый зубик… Потом они с женой сходили с ума из-за ее коклюша… Девочка первый раз пошла в школу… Вот она уже превратилась в цветущую девушку… И вдруг такое.
Постепенно ошарашенный отец совладал с собой и вспомнил, что в здании суда этот треугольный листик ждут Мартин Волворт и окружной прокурор. Криминалист сделает с него фотографии в натуральную величину, а «Роквильская газета» опубликует снимки. И все в округе, начиная от работников бензозаправок и станций техобслуживания, будут разыскивать автомобиль с похожим дефектом на правой передней покрышке.
Повинуясь инстинктивному порыву защитить дочь, Квинлен хотел снять злополучное колесо и заменить его на запасное, но, переведя дыхание, передумал. Всему этому должно быть какое-то разумное объяснение, его девочка не может иметь ничего общего с убийством! Будучи человеком действия, Джордж никогда не откладывал на потом то, что следовало сделать немедленно. Он медленно развернулся и пошел к дому.
Когда Квинлен открыл заднюю дверь, Берил выходила из кухни. Увидев отца, девушка улыбнулась, но, заметив выражение его лица, остановилась на полпути.
— Где твоя мать?
— Наверху. Она… она уже спускается. А что случилось, папа?
— Иди в гостиную, мне надо с тобой поговорить. Я не хочу, чтобы мать нас услышала.
Берил молча последовала за отцом. Джордж указал дочери на кресло, но она не присела, а, побледнев как мел, продолжала стоять, держась неестественно прямо.
— Это насчет твоей машины. — Квинлен чуть повел рукой в сторону гаража. — Ты была в усадьбе Хигби вчера вечером после убийства?
Увидев, что дочь медлит с ответом, помощник шерифа понял, что его самые ужасные подозрения оправдались. Если девушка сейчас солжет, то его сердце разорвется на клочки.
— Была, — последовал решительный ответ.
— Зачем?
— Мне надо… Звонил шериф и просил поискать тебя. Квинлен подавил в себе отцовские чувства. Сейчас он стал лишь представителем закона, его проницательные глаза изучали лицо дочери, точно пытались проникнуть в мозг и понять, как та реагирует на его вопросы.
— Что тебе сказал шериф?
— Он нашел портсигар и хотел, чтобы ты снял с него отпечатки пальцев.
— Он действительно просил тебя пойти меня искать?
— Он спросил, где ты находишься… попросил меня попытаться тебя найти.
— И ты отправилась в усадьбу Хигби?
— Да.
— Искать меня?
Последовало длительное красноречивое молчание. Джордж почувствовал, что у него покрылись потом руки и сердце бешено заколотилось. Но глаз от лица дочери он не оторвал.
— Нет.
— Тогда почему ты отправилась именно туда?
— Я поехала, чтобы… Ой, папочка! — Губы девушки задрожали, и в глазах появились слезы. Но она тут же овладела собой, смахнула предательские слезинки и посмотрела отцу прямо в глаза. — Я поехала туда, так как решила, что это портсигар Роя.
— Это был действительно он?
— Мне… Мне так показалось.
— Так он или нет?
— Видимо, нет.
— И что ты сделала?
— Я взяла из машины кусок замши и стерла с серебра все отпечатки пальцев.
— Зачем?
— Потому что… Мне показалось, что это портсигар Роя, а он как раз звонил мне, сказал — из Форт-Бикслинга, но, как мне подумалось, звонок был из Сан-Родольфо, и тут я… Папа, честное слово, не знаю, зачем я это сделала. Не спрашивай меня, все равно объяснить не смогу. Одно могу сказать: я увидела шанс защитить Роя, и это было самым важным на свете. Я не побоялась случайно наткнуться на убийцу, ведь мне так хотелось спасти Роя.
Непреодолимая слабость навалилась на Джорджа. Вот к чему привело расследование. С карьерой можно попрощаться, случившееся окончательно дискредитирует его.
— Но ведь, судя по твоим словам, это оказался не портсигар Роя?
— Папа, я уже ничего не понимаю. Рой был у нас сегодня утром. Он… Я попросила у него сигарету… Он, как обычно, сунул руку в карман, достал оттуда серебряный портсигар и… только потом мне вдруг пришло в голову, что я не видела на нем гравировки. Рой вел себя так естественно, это совершенно сбило меня с толку. Я…
— А где Рой сейчас?
— Думаю, в отеле. Ему хотелось помыться и вздремнуть. Он собирался прийти к нам позже. Он…
— Ни слова ему обо всем этом, — приказал Квинлен. — Вообще не говори никому ни слова.
— Пап… я… прости меня.
Джордж посмотрел на дочь, как на совершенно чужого человека.
— Мой поступок на что-нибудь повлияет? — робко спросила девушка.
Почти двадцать лет Квинлен защищал Берил от жизненных невзгод, оберегал от возможных ударов судьбы, если надо, то немного привирал, чтобы приободрить ее. Сейчас, глядя на нее, он вдруг понял, что это время ушло безвозвратно. Дочь уже не ребенок, а взрослая женщина, причем стала ею совершенно сознательно, по собственному выбору.
— Неужели повлияет, папочка? Ты понимаешь меня, повлияет по-настоящему?
— Еще как, — подтвердил Квинлен и вышел, оставив дочь размышлять над полученным ответом.
— Привет, Джордж. Я попросил тебя зайти, потому что хотел поговорить… конфиденциально.
Квинлен выразительно посмотрел на распахнутую дверь приемной и на закрытую дверь кабинета. Медфорд, понизив голос до шепота, торопливо продолжил:
— Меня там человек ждет, Джордж. Тебе надо с ним встретиться и помочь всем, чем можешь. Его зовут Волворт. Мартин Волворт. Слышал о таком?
Помощник шерифа отрицательно помотал головой.
— Известный на весь штат криминалист. Он…
— Ах, этот! Конечно, уж о нем-то я слышал. Теперь вспомнил.
Окружной прокурор продолжал доверительным тоном:
— Я ему позвонил, Джордж, по предложению некоторых очень влиятельных граждан. Они чувствуют, что в администрации графства есть слабое место. Ты сам знаешь, старина Билл гордится тем, что больше внимания уделяет людям, а не вещественным доказательствам. Все эти его чудачества не доведут нас до добра. Понимаешь, когда начинают болтать, что теперешняя компашка слишком уж задержалась у власти и пора ее немного подтолкнуть, это ударяет по всем нам.
— А чем тут может помочь Волворт? — недоуменно спросил Квинлен.
Окружной прокурор улыбнулся:
— Надеюсь, он быстро и компетентно разрешит возникшую проблему, продемонстрировав нашим избирателям, что допотопные методы расследования преступлений «на глазок» устарели не меньше, чем лошадь с телегой. Современный криминалист использует научные разработки и специальное оборудование.
— Ты собираешься использовать его, чтобы свалить шерифа?
— Я собираюсь использовать его, чтобы раскрыть преступление.
— Шерифу это не понравится.
— Конечно, не понравится. Но ведь надо раскрыть убийство, а у властей графства есть кое-какие права, надеюсь, не возражаешь?
— Нет, не возражаю.
— Тогда входи, — пригласил Медфорд, открывая дверь своего кабинета.
Мартин Волворт, коротышка с грубыми чертами лица, кустистыми бровями и огромными очками на носу, которые скрывали блеклые, исполненные вечной подозрительности глазки, не встал и не протянул руку для приветствия, когда прокурор представлял ему Квинлена.
— Орудие убийства не нашли? — прямо спросил он после первых вежливых фраз.
— Нет, — признался помощник шерифа.
— Аутопсию, кажется, сделали грамотно, — отметил Волворт. — Однако я надеюсь получить прекрасное описание орудия убийства после моего личного расследования. Значит, вы говорите, что на портсигаре не было отпечатков пальцев?
— Вообще никаких.
Глаза криминалиста обвиняли.
— Я правильно понял, что шериф брал эту вещь в руки?
— Он сам так сказал.
— Но никаких отпечатков на портсигаре не оказалось, даже его собственных?
— Никаких.
— И никаких смазанных следов…
— Никаких. Совсем ничего не было. Волворт фыркнул:
— Значит, кто-то их стер дочиста… уже после того, как портсигар брал в руки шериф.
— Вещица выглядела так, будто ее протерли замшей — отполированная и блестящая, — согласился Квинлен.
— И это после того, как шериф брал его в руки? Квинлен кивнул.
— Ты этого раньше не говорил, — укоризненно заметил прокурор, — пока Волворт не заострил на этом внимание.
— Не люблю высказывать собственные предположения. Факты говорят сами за себя, — пояснил Квинлен.
Волворт хмыкнул:
— А на мягкой почве не было абсолютно никаких следов?
— Никаких.
— Согласитесь, это невозможно.
— Можете взглянуть на фотографии и…
— Какие там фотографии! Их делали со вспышкой, а из-за нее изображение становится плоским, как блин. Устанавливая освещение, нужно руководствоваться научными методами.
Квинлен промолчал.
— Того, о чем вы говорите, — продолжил Волворт, — просто не могло быть. Это очевидно. Выходит, кто-то лжет. И этим человеком может оказаться Бекет.
— Вполне вероятно, что так, — поддакнул помощник шерифа.
Окружной прокурор поспешно перебил его:
— Здесь, в провинции, люди слишком хорошо знают друг друга… поэтому следует быть осторожным, сами понимаете, мистер Волворт… Политические соображения, а также презумпция невиновности…
— Понимаю, — согласился Волворт и снова обратился к Квинлену: — Еще что-нибудь можете сказать по этому делу?
Помощник шерифа рассказал о машине, побывавшей на поле после того, как уехал трактор.
Криминалист с глубокомысленным видом переваривал новую информацию:
— Насчет этой выемки в правой передней шине… Вы сказали, что сняли с нее копию с помощью клочка бумаги?
— Именно так.
— А где эта бумага?
Помощник шерифа сунул было руку в карман, но вспомнил, что треугольный кусочек бумаги остался в мокром костюме, который он снял, чтобы послать в чистку. Бумажка ничего не весила, почти не занимала места, так что он просто о ней забыл. Однако признавать свой просчет не хотелось, и Квинлен, стараясь, чтобы его голос прозвучал как можно более естественно, заявил:
— Она у меня дома.
Распоряжение Волворта прозвучало коротко и места для маневра не оставляло.
— Привезите, — бросил он и с нескрываемым отвращением добавил: — Что за варварский способ идентифицировать шины!
Квинлен остановил машину у своего дома, даже не заперев дверцы, поскольку собирался немедленно отправиться обратно.
Он прошел по тротуару, свернул на ведущую к дому дорожку и направился к задней веранде. Неторопливо поднимаясь по лестнице в свою комнату, помощник шерифа размышлял, проверила ли его жена карманы мокрого костюма, прежде чем отдавать его в чистку. А если нет, то как ему заполучить вещественное доказательство обратно прежде, чем этот клочок бумаги пропадет.
Джордж почувствовал облегчение, взглянув на туалетный столик, где для его личных мелочей было определено постоянное место. Каждая минута, прошедшая после окончания разговора с криминалистом, усиливала кошмарное подозрение, что столь важный кусочек бумаги безвозвратно пропал. Но вот он, миленький, лежит на столике как ни в чем не бывало — малюсенький испачканный землей треугольник, молчаливое свидетельство того, какая же незаменимая помощница в жизни его жена.
Квинлен забрал листок, повернулся и быстро сбежал по ступенькам.
Из гостиной доносился звонкий тонкий голос дочери: — Не будете ли так любезны сказать мне стоимость междугородного разговора с Сан-Родольфо… Время? После семи вечера… Большое спасибо.
Помощник шерифа вышел из дома через заднюю дверь. Он заметил перед гаражом машину Берил — дряхлую развалюху, которую она приобрела себе по случаю пару лет назад.
Надо бы девочке ее продать, походя разглядывая машину, подумал Квинлен, это барахло ездит на последнем дыхании и вскоре начнет разваливаться, а пока за него хоть что-то можно получить…
Внезапное открытие свернуло его мысли с проторенной тропы. Охваченный необъяснимым страхом, Квинлен замер как вкопанный, рассматривая треугольную выемку в правой передней шине.
Двигаясь словно робот, помощник шерифа одолел те несколько шагов, которые понадобились, чтобы он смог приложить клочок бумаги к выемке в покрышке.
Перепачканный треугольник, спасенный заботливыми руками жены, абсолютно точно соответствовал дефекту на колесе.
Помощник шерифа выпрямился и застыл, зажав листок между большим и указательным пальцами правой руки, которая, казалось, принадлежит кому-то другому.
Однажды, когда помощнику шерифа случилось арестовывать мелкого преступника, тот извернулся и ударил Джорджа по голове, причем сделал это настолько неожиданно и сильно, что Квинлен на секунду потерял сознание. Начав приходить в себя, он тогда оказался в каком-то странном мире, где знакомые ранее вещи выглядели совершенно чужими и непонятными.
И теперь, как в тот раз, мозг Квинлена отвергал очевидные факты. Ведь казалось, только вчера его дочь была младенцем, у которого прорезался первый зубик… Потом они с женой сходили с ума из-за ее коклюша… Девочка первый раз пошла в школу… Вот она уже превратилась в цветущую девушку… И вдруг такое.
Постепенно ошарашенный отец совладал с собой и вспомнил, что в здании суда этот треугольный листик ждут Мартин Волворт и окружной прокурор. Криминалист сделает с него фотографии в натуральную величину, а «Роквильская газета» опубликует снимки. И все в округе, начиная от работников бензозаправок и станций техобслуживания, будут разыскивать автомобиль с похожим дефектом на правой передней покрышке.
Повинуясь инстинктивному порыву защитить дочь, Квинлен хотел снять злополучное колесо и заменить его на запасное, но, переведя дыхание, передумал. Всему этому должно быть какое-то разумное объяснение, его девочка не может иметь ничего общего с убийством! Будучи человеком действия, Джордж никогда не откладывал на потом то, что следовало сделать немедленно. Он медленно развернулся и пошел к дому.
Когда Квинлен открыл заднюю дверь, Берил выходила из кухни. Увидев отца, девушка улыбнулась, но, заметив выражение его лица, остановилась на полпути.
— Где твоя мать?
— Наверху. Она… она уже спускается. А что случилось, папа?
— Иди в гостиную, мне надо с тобой поговорить. Я не хочу, чтобы мать нас услышала.
Берил молча последовала за отцом. Джордж указал дочери на кресло, но она не присела, а, побледнев как мел, продолжала стоять, держась неестественно прямо.
— Это насчет твоей машины. — Квинлен чуть повел рукой в сторону гаража. — Ты была в усадьбе Хигби вчера вечером после убийства?
Увидев, что дочь медлит с ответом, помощник шерифа понял, что его самые ужасные подозрения оправдались. Если девушка сейчас солжет, то его сердце разорвется на клочки.
— Была, — последовал решительный ответ.
— Зачем?
— Мне надо… Звонил шериф и просил поискать тебя. Квинлен подавил в себе отцовские чувства. Сейчас он стал лишь представителем закона, его проницательные глаза изучали лицо дочери, точно пытались проникнуть в мозг и понять, как та реагирует на его вопросы.
— Что тебе сказал шериф?
— Он нашел портсигар и хотел, чтобы ты снял с него отпечатки пальцев.
— Он действительно просил тебя пойти меня искать?
— Он спросил, где ты находишься… попросил меня попытаться тебя найти.
— И ты отправилась в усадьбу Хигби?
— Да.
— Искать меня?
Последовало длительное красноречивое молчание. Джордж почувствовал, что у него покрылись потом руки и сердце бешено заколотилось. Но глаз от лица дочери он не оторвал.
— Нет.
— Тогда почему ты отправилась именно туда?
— Я поехала, чтобы… Ой, папочка! — Губы девушки задрожали, и в глазах появились слезы. Но она тут же овладела собой, смахнула предательские слезинки и посмотрела отцу прямо в глаза. — Я поехала туда, так как решила, что это портсигар Роя.
— Это был действительно он?
— Мне… Мне так показалось.
— Так он или нет?
— Видимо, нет.
— И что ты сделала?
— Я взяла из машины кусок замши и стерла с серебра все отпечатки пальцев.
— Зачем?
— Потому что… Мне показалось, что это портсигар Роя, а он как раз звонил мне, сказал — из Форт-Бикслинга, но, как мне подумалось, звонок был из Сан-Родольфо, и тут я… Папа, честное слово, не знаю, зачем я это сделала. Не спрашивай меня, все равно объяснить не смогу. Одно могу сказать: я увидела шанс защитить Роя, и это было самым важным на свете. Я не побоялась случайно наткнуться на убийцу, ведь мне так хотелось спасти Роя.
Непреодолимая слабость навалилась на Джорджа. Вот к чему привело расследование. С карьерой можно попрощаться, случившееся окончательно дискредитирует его.
— Но ведь, судя по твоим словам, это оказался не портсигар Роя?
— Папа, я уже ничего не понимаю. Рой был у нас сегодня утром. Он… Я попросила у него сигарету… Он, как обычно, сунул руку в карман, достал оттуда серебряный портсигар и… только потом мне вдруг пришло в голову, что я не видела на нем гравировки. Рой вел себя так естественно, это совершенно сбило меня с толку. Я…
— А где Рой сейчас?
— Думаю, в отеле. Ему хотелось помыться и вздремнуть. Он собирался прийти к нам позже. Он…
— Ни слова ему обо всем этом, — приказал Квинлен. — Вообще не говори никому ни слова.
— Пап… я… прости меня.
Джордж посмотрел на дочь, как на совершенно чужого человека.
— Мой поступок на что-нибудь повлияет? — робко спросила девушка.
Почти двадцать лет Квинлен защищал Берил от жизненных невзгод, оберегал от возможных ударов судьбы, если надо, то немного привирал, чтобы приободрить ее. Сейчас, глядя на нее, он вдруг понял, что это время ушло безвозвратно. Дочь уже не ребенок, а взрослая женщина, причем стала ею совершенно сознательно, по собственному выбору.
— Неужели повлияет, папочка? Ты понимаешь меня, повлияет по-настоящему?
— Еще как, — подтвердил Квинлен и вышел, оставив дочь размышлять над полученным ответом.
Глава 8
Когда помощник шерифа проходил мимо автомобиля Берил, ему снова пришла в голову мысль сменить колесо. Он решительно отбросил ее и направился к своей машине. Гостеприимно распахнутая дверца явилась мрачным напоминанием о пропасти, внезапно разверзшейся в его жизни и отделившей долгие годы спокойствия от того водоворота событий, в который его закрутила судьба.
— Джордж, эй, Джордж, — раздался из верхнего окна голос жены.
— Да, дорогая. — Квинлен остановился.
— Ты будешь дома к обеду?
Этот простой вопрос вернул его к действительности.
— Еще не знаю, дорогая, я тебе позвоню.
— Хорошо, предупреди меня. — Женщина весело помахала мужу.
Помощник шерифа сел в машину. Его охватила новая тревога: чем все происходящее обернется для его жены, Марты. У мужчины всегда хватит решимости и настойчивости пережить любые невзгоды, но женщине такое не под силу. Будучи женой помощника шерифа, Марта имела устойчивое положение в местном обществе. Людям нравилась и она сама, и важный пост, который занимал ее муж.
Квинлен бережно положил проклятый обрывок бумаги между листками блокнота. Так он не сомнется.
И в этот момент его осенила спасительная мысль.
Смени он колесо на автомобиле Берил, это вряд ли поможет, машину когда-нибудь все равно опознают, но есть верный способ защитить девочку от последствий ее поступка.
Едва ли понимая серьезность того, что он собирался сделать, Квинлен выдрал из блокнота еще один листок бумаги. Его пальцы, двигаясь как бы сами собой, сформировали из нее новый треугольник, не такой широкий у основания, как настоящий, и немного более остроконечный. Теперь ему надо было лишь войти в кабинет окружного прокурора и отдать листок Мартину Волворту, и ни о какой связи его дочери с убийством в усадьбе Хигби никогда не узнают.
Помощник шерифа включил двигатель и поехал к зданию суда.
Секретарша окружного прокурора сидела за столом.
— Входите, вас ждут, — улыбнулась она. Квинлен вошел в кабинет. Пока он отсутствовал, Волворт пересел во вращающееся кресло окружного прокурора. Эдвард Лайонс, издатель «Роквильской газеты», расположился у другого конца стола, небрежно чертя что-то карандашом на сложенной газете.
В самом верху листа в виде заголовка стояли слова: «Небрежность шерифа может привести к тому, что убийца улизнет» — так заявил криминалист».
Между Волвортом и Бертрамом Гласкоу стоял и курил сигару улыбающийся Раш Медфорд. Он кивал с таким видом, словно не просто соглашался с тем, что говорил криминалист, но и заранее подтверждал свое согласие со всем, что этот человек собирался сказать.
Джон Фарнхем, выпрямившись в кресле по правую руку от Волворта, напряженно смотрел на него. Квинлен подумал, что Фарнхем, как всегда, не может полностью одобрить никого и ничто. Такого непримиримого вечного борца нельзя полностью удовлетворить или осчастливить. Когда-то этот человек был ковбоем, да и сейчас понемногу приторговывал лошадьми вдобавок к операциям с недвижимостью. При этом Квинлену не удавалось отбросить мысль о том, что, хотя Джон и был подчеркнуто честен в вопросах, связанных с недвижимостью, он, помощник шерифа, ни за что бы не посоветовал простакам вести с этим человеком дела, касающиеся лошадей. Джордж знал одну гнедую, которую Фарнхем продал Бекету пару месяцев назад. Квинлен, кстати, видел ее в усадьбе Хигби. Так вот, Фарнхем говорил, будто кобыле всего двенадцать, но помощник шерифа поставил бы свою месячную зарплату, что ей по крайней мере…
— Ты принес свою бумагу? — прервал его размышления Медфорд.
Квинлен открыл блокнот. Пальцы его лишь слегка дрожали, когда он достал треугольный клочок и вручил его окружному прокурору, который, в свою очередь, передал бумажку Волворту.
— Вот этот треугольничек? — спросил криминалист и, как показалось Квинлену, посмотрел на него пронзительно, испытующе.
Помощник прокурора кивнул.
Волворт поднял листок, перевернул его, чтобы осмотреть оборотную сторону, и обратился к Лайонсу:
— Это прекрасная иллюстрация к тому, о чем я только что говорил. Этот клочок повторяет очертания выемки в шине. Никаких пометок, которые могли бы облегчить идентификацию, на бумаге нет, вообще никаких! А между тем следовало сделать с отпечатка шины гипсовую отливку. Такая бумажная копия несовершенна сама по себе, но и на ней нет никаких пометок, а ведь шериф и его помощник должны были не сходя с места расписаться на обороте, чтобы исключить возможность ошибки или… или подмены. А теперь любая защита легко развеет эту улику по ветру, объявив, что кто угодно мог подложить другой клочок бумаги вместо настоящего и что мы держим в руках именно подмененный листок.
Гласкоу торопливо поддакнул:
— Верно сказано, Волворт. Наш шериф здесь сплоховал, но Квинлен в полном порядке. Мы ведь собираемся сделать его следующим шерифом, поэтому не хотим, чтобы его действия критиковали. Правда, Эд?
Лайонс, набрасывая что-то второпях карандашом, с многозначительным видом кивнул.
Волворт, презрительно скривив губы, взял из стаканчика на столе Медфорда ручку и протянул ее Квинлену.
— Подпишитесь вот здесь, на обороте этого клочка, чтобы вы могли опознать его перед судом.
Помощник шерифа склонился над столом. Он сильно нервничал, и вышедшие из-под дрожащего пера каракули являли собой кособокую пародию на его обычный почерк.
— Теперь, — продолжил Волворт, — нам надо напечатать тысячи точных копий этого клочка бумаги и раздать их по всем станциям обслуживания автомобилей в графстве. Оригинал же, мистер Медфорд, следует хранить там, где его не удастся подменить.
— Джордж, эй, Джордж, — раздался из верхнего окна голос жены.
— Да, дорогая. — Квинлен остановился.
— Ты будешь дома к обеду?
Этот простой вопрос вернул его к действительности.
— Еще не знаю, дорогая, я тебе позвоню.
— Хорошо, предупреди меня. — Женщина весело помахала мужу.
Помощник шерифа сел в машину. Его охватила новая тревога: чем все происходящее обернется для его жены, Марты. У мужчины всегда хватит решимости и настойчивости пережить любые невзгоды, но женщине такое не под силу. Будучи женой помощника шерифа, Марта имела устойчивое положение в местном обществе. Людям нравилась и она сама, и важный пост, который занимал ее муж.
Квинлен бережно положил проклятый обрывок бумаги между листками блокнота. Так он не сомнется.
И в этот момент его осенила спасительная мысль.
Смени он колесо на автомобиле Берил, это вряд ли поможет, машину когда-нибудь все равно опознают, но есть верный способ защитить девочку от последствий ее поступка.
Едва ли понимая серьезность того, что он собирался сделать, Квинлен выдрал из блокнота еще один листок бумаги. Его пальцы, двигаясь как бы сами собой, сформировали из нее новый треугольник, не такой широкий у основания, как настоящий, и немного более остроконечный. Теперь ему надо было лишь войти в кабинет окружного прокурора и отдать листок Мартину Волворту, и ни о какой связи его дочери с убийством в усадьбе Хигби никогда не узнают.
Помощник шерифа включил двигатель и поехал к зданию суда.
Секретарша окружного прокурора сидела за столом.
— Входите, вас ждут, — улыбнулась она. Квинлен вошел в кабинет. Пока он отсутствовал, Волворт пересел во вращающееся кресло окружного прокурора. Эдвард Лайонс, издатель «Роквильской газеты», расположился у другого конца стола, небрежно чертя что-то карандашом на сложенной газете.
В самом верху листа в виде заголовка стояли слова: «Небрежность шерифа может привести к тому, что убийца улизнет» — так заявил криминалист».
Между Волвортом и Бертрамом Гласкоу стоял и курил сигару улыбающийся Раш Медфорд. Он кивал с таким видом, словно не просто соглашался с тем, что говорил криминалист, но и заранее подтверждал свое согласие со всем, что этот человек собирался сказать.
Джон Фарнхем, выпрямившись в кресле по правую руку от Волворта, напряженно смотрел на него. Квинлен подумал, что Фарнхем, как всегда, не может полностью одобрить никого и ничто. Такого непримиримого вечного борца нельзя полностью удовлетворить или осчастливить. Когда-то этот человек был ковбоем, да и сейчас понемногу приторговывал лошадьми вдобавок к операциям с недвижимостью. При этом Квинлену не удавалось отбросить мысль о том, что, хотя Джон и был подчеркнуто честен в вопросах, связанных с недвижимостью, он, помощник шерифа, ни за что бы не посоветовал простакам вести с этим человеком дела, касающиеся лошадей. Джордж знал одну гнедую, которую Фарнхем продал Бекету пару месяцев назад. Квинлен, кстати, видел ее в усадьбе Хигби. Так вот, Фарнхем говорил, будто кобыле всего двенадцать, но помощник шерифа поставил бы свою месячную зарплату, что ей по крайней мере…
— Ты принес свою бумагу? — прервал его размышления Медфорд.
Квинлен открыл блокнот. Пальцы его лишь слегка дрожали, когда он достал треугольный клочок и вручил его окружному прокурору, который, в свою очередь, передал бумажку Волворту.
— Вот этот треугольничек? — спросил криминалист и, как показалось Квинлену, посмотрел на него пронзительно, испытующе.
Помощник прокурора кивнул.
Волворт поднял листок, перевернул его, чтобы осмотреть оборотную сторону, и обратился к Лайонсу:
— Это прекрасная иллюстрация к тому, о чем я только что говорил. Этот клочок повторяет очертания выемки в шине. Никаких пометок, которые могли бы облегчить идентификацию, на бумаге нет, вообще никаких! А между тем следовало сделать с отпечатка шины гипсовую отливку. Такая бумажная копия несовершенна сама по себе, но и на ней нет никаких пометок, а ведь шериф и его помощник должны были не сходя с места расписаться на обороте, чтобы исключить возможность ошибки или… или подмены. А теперь любая защита легко развеет эту улику по ветру, объявив, что кто угодно мог подложить другой клочок бумаги вместо настоящего и что мы держим в руках именно подмененный листок.
Гласкоу торопливо поддакнул:
— Верно сказано, Волворт. Наш шериф здесь сплоховал, но Квинлен в полном порядке. Мы ведь собираемся сделать его следующим шерифом, поэтому не хотим, чтобы его действия критиковали. Правда, Эд?
Лайонс, набрасывая что-то второпях карандашом, с многозначительным видом кивнул.
Волворт, презрительно скривив губы, взял из стаканчика на столе Медфорда ручку и протянул ее Квинлену.
— Подпишитесь вот здесь, на обороте этого клочка, чтобы вы могли опознать его перед судом.
Помощник шерифа склонился над столом. Он сильно нервничал, и вышедшие из-под дрожащего пера каракули являли собой кособокую пародию на его обычный почерк.
— Теперь, — продолжил Волворт, — нам надо напечатать тысячи точных копий этого клочка бумаги и раздать их по всем станциям обслуживания автомобилей в графстве. Оригинал же, мистер Медфорд, следует хранить там, где его не удастся подменить.