Шестого июля 1943 года на Курской дуге, во время сорокового боевого вылета, младший лейтенант Кожедуб сбил свой первый немецкий самолет – бомбардировщик «Юнкерс» Ju-87. Уже на следующий день будущий советский ас сбил второго стервятника. А 9 июля 1943 года сбил сразу два «Мессершмитта» Bf-109.
Позже, в августе, лейтенант Кожедуб был назначен командиром эскадрильи. За бои в небе над Курском его наградили первой Звездой Героя Советского Союза. К этому времени на счету командира эскадрильи старшего лейтенанта Кожедуба было уже двадцать шесть сбитых самолетов врага.
А пока он сидел в летной столовой и с удовольствием ел сытную гречневую кашу с американской тушенкой «второй фронт». Аппетит появился после «наркомовских» ста граммов за сбитый «Фокке-Вульф-190».
Кожедуб отводил взгляд от стакана, накрытого ломтем ржаного хлеба, и еще от двух таких же. Сегодня трое молодых пилотов не вернулись из боевого вылета. Они навсегда поднялись над облаками… Такова была высочайшая плата за победы в жесточайших воздушных сражениях с коварным, умным и безжалостным врагом.
Впоследствии знаменитый советский ас напишет в своих мемуарах:
Американцы Толивер и Констебль написали книгу об Эрихе Хартманне – «Белокуром рыцаре Третьего рейха». Там описывается, как «эксперт» люфтваффе одного за другим сбивает самолеты неуклюжих русских. Победы, большей частью дутые, ведь «доблестные» «эксперты» люфтваффе не брезговали приписками.
Показателен в этом смысле позорный случай, произошедший с летчиками-истребителями на другом театре военных действий – в Северной Африке.
Там звено «экспертов» люфтваффе из 4/JG-27 под командованием обер-лейтенанта Фогеля и его ведомых меньше чем за месяц, в августе 1942 года, сбило шестьдесят пять самолетов противника. Эти «эксперты» использовали «блестящую» тактику: взлетали и расстреливали весь свой боекомплект в песок где-нибудь в пустыне, над безлюдным районом. После посадки они со спокойной душой рассказывали о «сбитых» неприятельских самолетах, которых «хваленые» немецкие асы и в глаза не видели!
Когда обман раскрылся, то летчиков всего-навсего разослали служить по разным авиационным подразделениям!
Хотя в любых других войсках таких «летунов» ждал бы трибунал с весьма суровым приговором. Ну а в Красной Армии таких бы просто поставили к стенке без лишних разговоров[23]!
Но растиражированный образ гитлеровской пропаганды «Die Helden an der Luftwaffe» («Героев Люфтваффе») живописал их «феерические победы» над сотнями и тысячами русских самолетов. Правда, в ВВС Красной Армии не было столько самолетов, сколько «насбивали» в своих отчетах немецкие пилоты.
В отличие от них самый результативный советский ас был весьма скромен и никогда особо не расписывал свои победы. Да и в отношении противника придерживался весьма объективной оценки, знал – если пренебречь этим, то рано или поздно потеряешь осторожность и врежешься в землю огненным метеором.
И все же он отмечал, что гитлеровцы уже не могут выдерживать прежнего накала сражений.
– Ну, все, лейтенант, пора прощаться.
– В воздухе увидимся, – Кожедуб снова улыбнулся своей широкой доброй улыбкой.
Летчик надел парашют, техник помог ему забраться в кабину и прокрутил пропеллер.
– От винта!
– Есть от винта!
«Лобастый» истребитель выпустил сизый дым из выхлопных патрубков, надежный мотор Швецова заработал ровно и мощно. Вырулив на исполнительный старт, «Лавочкин» коротко разбежался и поднялся в небо – к новым боям и новым победам.
Глава 9
Позже, в августе, лейтенант Кожедуб был назначен командиром эскадрильи. За бои в небе над Курском его наградили первой Звездой Героя Советского Союза. К этому времени на счету командира эскадрильи старшего лейтенанта Кожедуба было уже двадцать шесть сбитых самолетов врага.
А пока он сидел в летной столовой и с удовольствием ел сытную гречневую кашу с американской тушенкой «второй фронт». Аппетит появился после «наркомовских» ста граммов за сбитый «Фокке-Вульф-190».
Кожедуб отводил взгляд от стакана, накрытого ломтем ржаного хлеба, и еще от двух таких же. Сегодня трое молодых пилотов не вернулись из боевого вылета. Они навсегда поднялись над облаками… Такова была высочайшая плата за победы в жесточайших воздушных сражениях с коварным, умным и безжалостным врагом.
Впоследствии знаменитый советский ас напишет в своих мемуарах:
«Два года спустя после начала Отечественной войны мне, сравнительно молодому летчику-фронтовику, впервые пришлось попасть в обстановку большого воздушного сражения. Дело происходило на Белгородско-Курском участке фронта…Лейтенант Иван Кожедуб не думал о наградах и званиях. Он воевал за свою страну, и каждый сбитый им стервятник шел в общий счет Великой Победы. «Юнкерс» или «Хейнкель» – и меньше бомб упадет на наших солдат или заводы, школы, больницы. Если «фоккер» или «мессер» упадет, прошитый его очередью, то вернутся из боевого вылета молодые и неопытные еще сержанты и лейтенанты.
В первый же день битвы наш полк вступил в горячие воздушные бои. Немцы сопровождали свои механизированные части большим количеством самолетов. В воздух поднялись сотни «Мессершмиттов». Большими стаями ходили «Юнкерсы» и «Хейнкели». Все небо пылало огнем.
В тот день, когда началось немецкое наступление, перед вылетом в первый бой нас собрал командир полка.
– Летчики, – сказал он, – нам надо крепко держать воздух!
Очутившись над полем боя и оглядев небо, я понял, что мы попали в большое воздушное сражение. Признаться, меня, участвовавшего до сих пор лишь в отдельных стычках, ошеломило обилие самолетов, «повисших» над линией фронта. Все, что я тогда видел, выглядело примерно так. На земле, по дорогам и полям густыми колоннами или же в рассредоточенном порядке ползли на восток вражеские автомашины, самоходные пушки и танки. Движение было столь интенсивным, что на переправах образовывались скопища всевозможной техники. Там, где немецкие войска уже входили в соприкосновение с нашими передовыми частями, бушевал артиллерийский огонь. Сквозь клубы дыма видны были бесчисленные вспышки и разрывы. Гарь пожарищ высоко поднималась вверх. Ее запах ощущался даже в кабине самолета.
Жарко было и в воздухе. Вся масса вражеских танков и самоходных пушек поддерживалась большими партиями пикировщиков, истребителей-штурмовиков и бомбардировщиков. Это был своего рода танково-воздушный таран, которым немцы хотели пробить нашу оборону…
Когда наша эскадрилья во главе со старшим лейтенантом Семеновым появилась над линией фронта, в небе было уже тесно. А к полю боя еще и еще подходили немецкие самолеты. Всего в поле зрения, по-моему, в тот момент было по крайней мере около двухсот пятидесяти – трехсот самолетов. Идя отдельными группами, немцы образовали многоярусный боевой порядок. Внизу, на высоте в полторы тысячи метров, шли «Юнкерсы-87». Чуть выше и обгоняя пикировщиков, проносились отряды «Фокке-Вульфов». Еще выше, в плотном строю, плыли двухмоторные бомбардировщики «Юнкерс-88» и «Хейнкель-111». Между ними барражировала охрана. Это были «Мессершмитты» последних, усовершенствованных типов. И, наконец, в самом верхнем ярусе сновали отдельные пары немецких истребителей-«охотников». Вся эта армада вражеских самолетов направлялась на восток, чтобы прорвать строй наших воздушных патрулей. Ее целью было нанести удар по нашей обороне и тем самым расчистить путь своим наземным войскам.
Заранее рассчитывая на успех, немцы подтянули всю свою авиацию к самой линии фронта. Вражеские аэродромы были настолько близки к линии боевого соприкосновения, что, находясь над полем боя, мы видели пыль от взлетавших самолетов. Все действия врага были рассчитаны на то, чтобы ошеломить, сковать нашу авиацию. Такова была обстановка первого дня сражения, которое научило меня и других молодых летчиков нашего полка сложному искусству группового воздушного боя.
Временами в небе над Курской дугой создавалась столь сложная обстановка, что руководство боем по радио до крайности усложнялось. На второй день сражения, поднявшись в воздух, мы могли видеть примерно такую картину. Часть наших истребителей, составлявшая воздушный заслон, вела бой с немецкими бомбардировщиками и сопровождавшими их «Мессершмиттами». В этом гигантском клубке дралось по меньшей мере двести – двести пятьдесят самолетов. Несколько ниже, над полем боя, «висело» около пятисот наших штурмовиков и бомбардировщиков. Они громили боевые порядки подвижных войск противника и скопление немцев около одной из переправ.
С появлением наших «Ильюшиных» и «Петляковых» немцы подняли в воздух большое количество истребителей. Произошло массовое столкновение «Мессершмиттов» с нашими «Яковлевыми» и «Лавочкиными». В этот день бой принял настолько яростный и упорный характер, что отдельные группы и пилоты снижались до бреющего полета. Я был свидетелем гибели двух «Мессершмиттов», разбившихся о землю. Это произошло из-за того, что упорно дравшиеся вражеские пилоты в азартном бою на малой высоте не смогли справиться с осадкой своих машин»[22].
Американцы Толивер и Констебль написали книгу об Эрихе Хартманне – «Белокуром рыцаре Третьего рейха». Там описывается, как «эксперт» люфтваффе одного за другим сбивает самолеты неуклюжих русских. Победы, большей частью дутые, ведь «доблестные» «эксперты» люфтваффе не брезговали приписками.
Показателен в этом смысле позорный случай, произошедший с летчиками-истребителями на другом театре военных действий – в Северной Африке.
Там звено «экспертов» люфтваффе из 4/JG-27 под командованием обер-лейтенанта Фогеля и его ведомых меньше чем за месяц, в августе 1942 года, сбило шестьдесят пять самолетов противника. Эти «эксперты» использовали «блестящую» тактику: взлетали и расстреливали весь свой боекомплект в песок где-нибудь в пустыне, над безлюдным районом. После посадки они со спокойной душой рассказывали о «сбитых» неприятельских самолетах, которых «хваленые» немецкие асы и в глаза не видели!
Когда обман раскрылся, то летчиков всего-навсего разослали служить по разным авиационным подразделениям!
Хотя в любых других войсках таких «летунов» ждал бы трибунал с весьма суровым приговором. Ну а в Красной Армии таких бы просто поставили к стенке без лишних разговоров[23]!
Но растиражированный образ гитлеровской пропаганды «Die Helden an der Luftwaffe» («Героев Люфтваффе») живописал их «феерические победы» над сотнями и тысячами русских самолетов. Правда, в ВВС Красной Армии не было столько самолетов, сколько «насбивали» в своих отчетах немецкие пилоты.
В отличие от них самый результативный советский ас был весьма скромен и никогда особо не расписывал свои победы. Да и в отношении противника придерживался весьма объективной оценки, знал – если пренебречь этим, то рано или поздно потеряешь осторожность и врежешься в землю огненным метеором.
И все же он отмечал, что гитлеровцы уже не могут выдерживать прежнего накала сражений.
«Мы чувствовали, как немецкие пилоты с каждым днем все более и более теряли спокойствие и расчет. Большие потери действовали на них удручающе. Теперь они дрались как-то невпопад, чувствовалось, что их моральное состояние резко надломлено.Наш «белокурый витязь» был не выдуманным, а реальным! Его, как и многих советских летчиков, жгла ненависть к фашистам, оккупировавшим почти половину его Родины. И там, на захваченной Украине, томились его родные! И у многих советских людей семьи оставались на оккупированных территориях. Ради них улыбчивый белокурый парень Ваня Кожедуб рисковал своей молодой жизнью, и не только он один. Победа советских летчиков, как и всех солдат Красной Армии, была одна на всех.
В эти дни, очищая путь нашим бомбардировщикам, мы встретили «спаренную» группу противника. Она состояла из «Мессершмиттов» и «Фокке-Вульфов». В коротком бою мы сбили пять вражеских самолетов. Но дело было не только в количестве уничтоженных немецких машин. В этом бою мне бросилось в глаза поведение немецких пилотов, которые, кстати говоря, принадлежали к одной из известных групп асов. Помню, погорячившись в схватке, я допустил ошибку – потерял высоту. Я оказался в невыгодном положении. Однако немцы – их было двое – даже не сумели воспользоваться моей ошибкой.
Исправляя промах, я быстро перешел на набор высоты. Вслед за мною увязались два «Мессершмитта». В их поведении ощущалась большая нервозность. Я спиралью шел спокойно вверх. Немцы тянулись за мною, идя с чрезмерно крутым углом. Мне, хотя и не весьма опытному в боях, сразу стало понятно, что при таком наборе высоты немцы должны или отстать, или «по виснуть». Я стал внимательно следить за ближним «Мессершмиттом». Действительно, вскоре немец выдохся и, потеряв скорость, «завис». Быстро переложив своего «Лавочкина» в ранверсман, я пошел навстречу немцу и зажег его с первой же хорошей очереди».
* * *
Через несколько часов техники починили «Лавочкин». К счастью, самолет был несильно поврежден. Убранное при аварийной посадке «на брюхо» шасси выпустили, прорыв под крыльями ямы. «Лавочкин» приподняли на руках и просто выкатили на ровное место. Двигатель залатали, сменили пробитые цилиндры на новые – за ними срочно послали «полуторку» на дивизионный склад. Пробоины в крыльях и фюзеляже наскоро залатали.– Ну, все, лейтенант, пора прощаться.
– В воздухе увидимся, – Кожедуб снова улыбнулся своей широкой доброй улыбкой.
Летчик надел парашют, техник помог ему забраться в кабину и прокрутил пропеллер.
– От винта!
– Есть от винта!
«Лобастый» истребитель выпустил сизый дым из выхлопных патрубков, надежный мотор Швецова заработал ровно и мощно. Вырулив на исполнительный старт, «Лавочкин» коротко разбежался и поднялся в небо – к новым боям и новым победам.
Глава 9
Panzerkamphlugenceug Sturzkampfgeschwader-2[24]
Майор Герман Вольф только что вернулся из боевого вылета – один из группы в шесть машин. Остальные были растерзаны краснозвездными «аэрокобрами». Он лично сбил двоих «иванов», еще одного свалил его ведомый, Ганс Остерман, но молодого пилота и самого зажали в «клещи» два русских истребителя. Их огненные трассы буквально растерзали в воздухе «Мессершмитт-109»! Бедняга Остерман даже понять ничего не успел. Ему было не больно…
Стиснув зубы, «Вервольф» отбивался от летчиков Советов. Немецкий пилот прошел ледяной ад Сталинграда, воевал в штрафном «штаффеле» и не собирался дарить неприятелю легкую победу. Его Bf-109F-4 был легче и маневреннее «густавов». Это и решил использовать опытный «волк» люфтваффе. Резкий вираж! – Bf-109F-4 «Фридрих» с большой перегрузкой уходит от огненных трасс «аэрокобр». А потом ручку управления – на себя! «Мессершмитт-109Ф-4» пошел на мертвую петлю. «Аэрокобры» отстали, оставшись внизу. Переворот через крыло, и послушный «Фридрих» уходит в пикирование, разгоняясь до максимальной скорости. Искусство крылатого «Вервольфа» в очередной раз спасло ему жизнь.
На обратном пути Герман Вольф ввязался в воздушный бой с двумя «яковлевыми». Сердце «волка» требовало отмщения, и опытный «воздушный охотник» закрутил смертельную карусель «собачьей свалки». Русские были весьма удивлены: обычно «мессершмитты» избегали маневренного воздушного боя. Но Вольф не дал русским пилотам удивляться долго. Первого «Ивана» Герман Вольф свалил на вираже – перегрузки вымотали немецкого пилота, но все же огненные очереди двадцатимиллиметровой пушки MG-151/20 и двух пулеметов MG-131 калибра 13,9 миллиметра располосовали легкокрылого «Ивана». А второй Як-1Б выполнил боевой разворот и пошел на таран. Герман резко отклонил ручку управления в сторону, сваливая свой истребитель на крыло. На пикировании он сумел оторваться от русского, но прежде тот прошил «Фридриха» своими 12,7-миллиметровыми крупнокалиберными пулями. Но бог войны Тор хранил «Вервольфа». Герман большой перегрузкой ушел из-под огня и снова атаковал Як-1Б – на этот раз русскому не удалось уйти от его убийственного огня. Прицельной очередью Вольф разнес русскому хвостовое оперение – летчику удалось выпрыгнуть с парашютом.
На последних каплях горючего немецкий пилот сумел довести свой поврежденный «Мессершмитт» и посадить его. И теперь Вольф стоял, пошатываясь, возле истребителя и считал пробоины. Полтора десятка дырок с обгоревшими краями прошили фюзеляж. В правой плоскости зияли еще две дыры от русской 20-миллиметровой пушки. Donnerwetter! Werfluchtische russische jager! (Чертов русский истребитель!)
– Das ist gut! – рассмеялся один из пилотов. – Твой самолет, Герман, станет легче от дырок.
– Да, русские самолеты стали еще легче, – парировал «Вервольф». – А что это за суета на аэродроме, Карл?
– Прибыли пилоты эскадры самолетов поддержки – StG-2. Теперь будем летать вместе. Эти молодчики будут охотиться за русскими танками, а мы – прикрывать их.
– Das ist schӧne Arbeit! (Хорошая работа!) Русские задают нам с каждым разом все более яростную трепку. Наше наступление выдыхается…
– Не говори так, Герман, тут везде есть уши гестапо.
– Ничего, – криво усмехнулся Герман Вольф. – Я получил свое право говорить то, что думаю, после поражения под Сталинградом.
Да, то было действительно проклятое «время героев». После катастрофы под Сталинградом немецким войскам нужны были новые герои. Для бессмысленной бойни, в которой погибло четверть миллиона немцев, «Министерство пропаганды» Геббельса судорожно искало смысл и оправдание. Тому было много примеров – выжил, значит герой.
Герман Вольф дал указание «der schwarze Mӓnner»[25] – техникам по ремонту своего истребителя и пошел в дальний угол аэродромной стоянки. Там находились пикирующие бомбардировщики противотанковой эскадры, отличающиеся от обычных Sturzkampflugenzeugen[26].
В 1943 году из состава эскадры Sturz– kampfgeschwader-2 «Immelmann» было выделено несколько подразделений, которые в боевых условиях испытывали новые образцы самолетов: противотанковый штурмовик «Хеншель» Hs-129, штурмовую модификацию истребителя «Фокке-Вульф» Fw-190F и противотанковую модификацию пикировщика Ju-87G. В первой половине 1943 года пилоты StG-2 также участвовали в Харьковской битве, воздушных сражениях на Кубани и Курской битве. В последней на базе штаба эскадры было создано «Gefechtsverband Kupfer» («Боевое соединение Купфер»). Это воздушное подразделение под началом командира StG-2 Эрнста Купфера объединило всю штурмовую авиацию люфтваффе на данном участке фронта.
Среди пилотов эскадры особенно отличился Ганс-Ульрих Рудель, совершивший в ходе всей войны, по данным люфтваффе, 2530 боевых вылетов, во время которых уничтожил около двух тысяч единиц боевой техники, в том числе более пятисот танков, полторы сотни самоходных орудий, четыре бронепоезда, два крейсера, эсминец и линкор «Марат», а также сбивший девять самолетов противника. В том числе два штурмовика Ил-2 и семь истребителей. Также, возможно, одним из погибших от его действий в бою летчиков был известный советский ас Лев Шестаков.
Рудель стал единственным кавалером полного банта Рыцарского креста: с Золотыми Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами. Эту награду «главный пикировщик» получил уже после Курской дуги – 29 декабря 1944 года. Но награды просто так не даются. Сам Ханс-Ульрих за время Второй мировой войны был сбит тридцать два раза – и всегда только зенитками. Он был несколько раз тяжело ранен.
Вскоре Герман Вольф увиделся с этим легендарным пикировщиком в штабе Jagdgeschwader-52. По решению командования Вольф должен был прикрывать противотанковое подразделение Ханса-Ульриха Руделя.
Рудель произвел на «Вервольфа» весьма неоднозначное впечатление. Невысокий коренастый пилот с фигурой спортсмена держался в стороне от большинства пилотов. Да, он был легендой, однако «der junge Adlers» – «молодые орлы» не привечали ветерана. Рудель был трудягой, таким же, как и Герман Вольф. Знаменитый пикировщик на земле был несколько медлителен, некоторые даже называли его «Штрудель» – фруктовый пирог. Правда, за глаза, а то пилот со стальными мускулами мог и в бараний рог скрутить! Но зато и улыбка у него была открытой. В принципе Вольфу командир противотанковой группы пикировщиков понравился. Единственное, что не понравилось – это его чересчур уж сильные пронацистские взгляды. Сам Вольф терпеть не мог пафоса Третьего рейха, с тех пор как крикливая баба Геббельс справил панихиду по Шестой армии вермахта, на пределе сил защищавшей Сталинград. Ну, что ж, – философски рассудил Герман, – у каждого свои недостатки.
– Что ж, приятно познакомиться! – улыбнулся Рудель. – Будем вместе уничтожать большевистские танки.
Его рукопожатие было крепким – именно таким, какой должна была быть хватка пикировщика, который буквально «на руках» вытаскивал свою «штуку» из смертельного падения.
– А сейчас я хотел бы пойти в столовую и немного подкрепиться.
– Das ist gut! – Хорошо! Я тоже.
В столовой пилот-пикировщик заказал себе стакан молока. На недоуменный взгляд Вольфа Ханс-Ульрих ответил:
– Я принципиально не пью спиртное и предпочитаю обычное молоко «Wutmilch» – «молоку ярости»[27]. И люблю заниматься спортом.
– Это дело личное, – пожал плечами Вольф. – Я пью редко, но предпочитаю русскую водку, только она меня согревает после снегов Сталинграда.
– Да, – согласился Рудель. – Дело ваше. Как говорится: Darnach der Mann geraten, wird ihm die Wurst gebraten (Каков человек, такую ему и колбасу).
– Ну, что ж, теперь можно и в бой!
Вместе с магазинами на дюжину снарядов пушки крепились под крылом сразу за стойками шасси. В контейнерном варианте Flak-18 обозначалась как ВК-3,7 – Bord Kannone 3,7 сантиметра.
Кроме того, испытывались и «юнкерсы-87» с 75-миллиметровой пушкой, установленной под пилотским сиденьем. Но эксперименты с пушкой большего калибра были вскоре прекращены, потому что обнаруженные проблемы слишком серьезны и не оставляют надежды на успех.
Противотанковый пикировщик Ju-87G-1 показал себя медлительным и очень неповоротливым, что в сочетании с уменьшенным бронированием и слабым оборонительным вооружением делало машину идеальной мишенью для истребителей. Максимальная скорость самолета снизилась на 30–40 километров в час. Утяжеленный «Юнкерс» Ju-87G-1 уже не мог пикировать, хотя на проходивших испытания опытных машинах все же имелись тормозные щитки. Атака целей производилась с планирования под углами не более 10–12 градусов. Кроме этого, ввод на планирование был затруднительным. Затруднительным было и прицеливание вследствие плохой путевой устойчивости самолета, обусловленной аэродинамическим влиянием пушечных установок, большими разнесенными массами, ведь вес одной пушки с лафетом, без учета веса магазина и снарядов, составляет 473 килограмма, и возросшим полетным весом. Однако, по мнению командования люфтваффе, выгоды от использования такого вооружения перевешивают ухудшение летных качеств.
Гитлеровские «панцер-дивизии» продавливали советскую оборону с мощью парового крупповского катка. Новые тяжелые танки Pz.Kpfw V «Тигр» и Pz.Kpfw VI «Пантера», самоходки «Элефант» медленно, но верно теснили большевиков. Правда, новых танков в «Панцерваффе» было не так уж и много. Основу бронетанковых войск вермахта составляли средние танки Pz.Kpfw III и Pz.Kpfw IVG с длинноствольной 75-миллиметровой пушкой. Ограниченно использовались даже легкие танки Pz.Kpfw II.
Русские яростно контратаковали – их средние танки Т-34 отличались скоростью и маневренностью, и их было больше. На поле боя действовали также и тяжелые танки «Клим Ворошилов» КВ-1. Их толстая броня позволяла выдерживать множество попаданий снарядов противника. Вместе с ними действовали и противотанковые самоходки ИСУ-152 «Зверобой» и Су-85. Оснащенные этой эффективной бронетехникой русские оказывали яростное сопротивление гитлеровским бронированным монстрам. Немцы несли огромные потери от русской «маневренной обороны», темпы продвижения существенно снизились.
И тогда с пламенного неба на помощь «Панцерваффе» пришли пикировщики люфтваффе!
– «Вервольф», прием, прикройте меня. Захожу в атаку! – раздался в наушниках хрипловатый голос Ханса-Ульриха Руделя.
– Понял.
– Achtung! Zum Angriff! – Внимание! В атаку!
Впереди на земле ползли темно-зеленые бронированные коробки. «Тридцатьчетверки» русских выходили на исходную позицию для атаки. Головной противотанковый «Юнкерс» Ju-87G-1 наклонил крыло, разворачиваясь, и перешел в пологое пикирование. Ханс-Ульрих Рудель атаковал советские танки с кормы – в самую незащищенную часть бронекорпуса. Опытный пикировщик бил короткими очередями, по два-три снаряда, экономя боеприпасы. Ведь боекомплект противотанковых пушек составлял всего дюжину снарядов на ствол. Через мгновение огненные трассы протянулись к «тридцатьчетверке» – она полыхнула и замерла. Бронебойные 37-миллиметровые снаряды с сердечником из карбида вольфрама разворотили моторный отсек советского танка и подожгли топливные баки.
Длинноствольное зенитное орудие Flak-18, которое стало прототипом подвесной «Bord Kanno-ne-3,7», обладало начальной скоростью подкалиберного снаряда более 1000 метров в секунду. Оно пробивало бортовую броню не только американских и английских танков, но и наклонные бронелисты советских «тридцатьчетверок». Контейнеры для пушек весом более трехсот килограммов были легкосъемными и взаимозаменяемыми с обычными бомбодержателями. Крыльевые пулеметы и бомбовое вооружение отсутствовали из-за экономии веса.
Второй самолет спланировал вслед за «Юнкерсом-87Г» командира противотанковой группы и тоже открыл огонь из подкрыльевых пушек. Однако он был не настолько искусен. Он начал стрелять по русскому танку слишком рано и длинными очередями. «Тридцатьчетверку» заволокло пылью разрывов. Но все снаряды прошли мимо – отдача тяжелых противотанковых пушек была чересчур сильной, и от вибрации пошло сильное рассеивание снарядов. Кроме того, подвесные пушечные контейнеры под крыльями были разнесены по сторонам от центра масс противотанкового Ju-87G-1, и это тоже сбивало прицел. Но и это было не самое страшное.
– Ганс! Осторожно, Ганс! Flug auff! (Набирай высоту!)
Пытаясь попасть в танк, он опоздал с выходом из атаки, а когда потянул ручку управления на себя, тяжелый самолет снизился и зацепил крылом и хвостовым оперением. Яркая вспышка взрыва, и вот уже обломки пикировщика разлетаются вдребезги! А в наушниках раздаются von dem todt – предсмертные вопли экипажа.
– Gans abstürzen!
– Ja, Ich bin sehen.
– Zum Teufel![28]
Вдобавок ко всему стали бить зенитные пулеметы русских. В кузовах легких грузовиков, «полуторок», размещались счетверенные установки пулеметов «максим», снабженные концентрическими прицелами для стрельбы по воздушным целям. Наводились на цель легендарные пулеметы четырех войн[29] вручную, но для неуклюжих противотанковых пикировщиков на малой высоте они были весьма опасны. Но гораздо более серьезным противником были зенитные крупнокалиберные пулеметы ДШК. Огненные плети стегали небо, и по крайней мере еще один «Юнкерс» Ju-87G-1 не вышел из своего последнего пике…
Противотанковые «юнкерсы-87Г» своим внезапным налетом уничтожили несколько русских танков. Но эффективность этих самолетов была, мягко говоря, спорной. В руках такого «эксперта», привыкшего брать от «Юнкерса-87» все, крылатое противотанковое оружие было весьма эффективно. Однако в люфтваффе уже не хватало опытных пилотов. А «зеленые» юнцы, которые приходили в летные училища, не могли в полной мере реализовать весь потенциал Ju-87G-1.
Вот как описывал это в своей книге «Пилот «Штуки» сам Ханс-Ульрих Рудель:
Стиснув зубы, «Вервольф» отбивался от летчиков Советов. Немецкий пилот прошел ледяной ад Сталинграда, воевал в штрафном «штаффеле» и не собирался дарить неприятелю легкую победу. Его Bf-109F-4 был легче и маневреннее «густавов». Это и решил использовать опытный «волк» люфтваффе. Резкий вираж! – Bf-109F-4 «Фридрих» с большой перегрузкой уходит от огненных трасс «аэрокобр». А потом ручку управления – на себя! «Мессершмитт-109Ф-4» пошел на мертвую петлю. «Аэрокобры» отстали, оставшись внизу. Переворот через крыло, и послушный «Фридрих» уходит в пикирование, разгоняясь до максимальной скорости. Искусство крылатого «Вервольфа» в очередной раз спасло ему жизнь.
На обратном пути Герман Вольф ввязался в воздушный бой с двумя «яковлевыми». Сердце «волка» требовало отмщения, и опытный «воздушный охотник» закрутил смертельную карусель «собачьей свалки». Русские были весьма удивлены: обычно «мессершмитты» избегали маневренного воздушного боя. Но Вольф не дал русским пилотам удивляться долго. Первого «Ивана» Герман Вольф свалил на вираже – перегрузки вымотали немецкого пилота, но все же огненные очереди двадцатимиллиметровой пушки MG-151/20 и двух пулеметов MG-131 калибра 13,9 миллиметра располосовали легкокрылого «Ивана». А второй Як-1Б выполнил боевой разворот и пошел на таран. Герман резко отклонил ручку управления в сторону, сваливая свой истребитель на крыло. На пикировании он сумел оторваться от русского, но прежде тот прошил «Фридриха» своими 12,7-миллиметровыми крупнокалиберными пулями. Но бог войны Тор хранил «Вервольфа». Герман большой перегрузкой ушел из-под огня и снова атаковал Як-1Б – на этот раз русскому не удалось уйти от его убийственного огня. Прицельной очередью Вольф разнес русскому хвостовое оперение – летчику удалось выпрыгнуть с парашютом.
На последних каплях горючего немецкий пилот сумел довести свой поврежденный «Мессершмитт» и посадить его. И теперь Вольф стоял, пошатываясь, возле истребителя и считал пробоины. Полтора десятка дырок с обгоревшими краями прошили фюзеляж. В правой плоскости зияли еще две дыры от русской 20-миллиметровой пушки. Donnerwetter! Werfluchtische russische jager! (Чертов русский истребитель!)
– Das ist gut! – рассмеялся один из пилотов. – Твой самолет, Герман, станет легче от дырок.
– Да, русские самолеты стали еще легче, – парировал «Вервольф». – А что это за суета на аэродроме, Карл?
– Прибыли пилоты эскадры самолетов поддержки – StG-2. Теперь будем летать вместе. Эти молодчики будут охотиться за русскими танками, а мы – прикрывать их.
– Das ist schӧne Arbeit! (Хорошая работа!) Русские задают нам с каждым разом все более яростную трепку. Наше наступление выдыхается…
– Не говори так, Герман, тут везде есть уши гестапо.
– Ничего, – криво усмехнулся Герман Вольф. – Я получил свое право говорить то, что думаю, после поражения под Сталинградом.
Да, то было действительно проклятое «время героев». После катастрофы под Сталинградом немецким войскам нужны были новые герои. Для бессмысленной бойни, в которой погибло четверть миллиона немцев, «Министерство пропаганды» Геббельса судорожно искало смысл и оправдание. Тому было много примеров – выжил, значит герой.
Герман Вольф дал указание «der schwarze Mӓnner»[25] – техникам по ремонту своего истребителя и пошел в дальний угол аэродромной стоянки. Там находились пикирующие бомбардировщики противотанковой эскадры, отличающиеся от обычных Sturzkampflugenzeugen[26].
* * *
Эскадра пикировщиков StG-2 «Иммельман» была так же известна, как и истребители JG-52. Sturzkampfgeschwader-2 «Immelmann» была создана 1 мая 1939 года из нескольких отдельных эскадрилий пикирующих бомбардировщиков. Она была названа в честь аса Первой мировой войны Макса Иммельмана. На вооружении эскадры находились пикирующие бомбардировщики «Юнкерс» Ju-87 «Sturzkampflugenzeug», составляющие основу штурмовой авиации Третьего рейха. Это воздушное подразделение является абсолютным лидером по числу награждений Рыцарским крестом. И не зря – пилоты «штука-бомберов» летали «ниже всех и медленнее всех», оказывая непосредственную поддержку пехоте. Пилоты даже рисовали на бортах своих Ju-87 стилизованный пехотный знак «За штурмовую атаку»: скрещенный кинжал и гранату на фоне немецкой каски в обрамлении дубовых листьев.В 1943 году из состава эскадры Sturz– kampfgeschwader-2 «Immelmann» было выделено несколько подразделений, которые в боевых условиях испытывали новые образцы самолетов: противотанковый штурмовик «Хеншель» Hs-129, штурмовую модификацию истребителя «Фокке-Вульф» Fw-190F и противотанковую модификацию пикировщика Ju-87G. В первой половине 1943 года пилоты StG-2 также участвовали в Харьковской битве, воздушных сражениях на Кубани и Курской битве. В последней на базе штаба эскадры было создано «Gefechtsverband Kupfer» («Боевое соединение Купфер»). Это воздушное подразделение под началом командира StG-2 Эрнста Купфера объединило всю штурмовую авиацию люфтваффе на данном участке фронта.
Среди пилотов эскадры особенно отличился Ганс-Ульрих Рудель, совершивший в ходе всей войны, по данным люфтваффе, 2530 боевых вылетов, во время которых уничтожил около двух тысяч единиц боевой техники, в том числе более пятисот танков, полторы сотни самоходных орудий, четыре бронепоезда, два крейсера, эсминец и линкор «Марат», а также сбивший девять самолетов противника. В том числе два штурмовика Ил-2 и семь истребителей. Также, возможно, одним из погибших от его действий в бою летчиков был известный советский ас Лев Шестаков.
Рудель стал единственным кавалером полного банта Рыцарского креста: с Золотыми Дубовыми листьями, Мечами и Бриллиантами. Эту награду «главный пикировщик» получил уже после Курской дуги – 29 декабря 1944 года. Но награды просто так не даются. Сам Ханс-Ульрих за время Второй мировой войны был сбит тридцать два раза – и всегда только зенитками. Он был несколько раз тяжело ранен.
Вскоре Герман Вольф увиделся с этим легендарным пикировщиком в штабе Jagdgeschwader-52. По решению командования Вольф должен был прикрывать противотанковое подразделение Ханса-Ульриха Руделя.
Рудель произвел на «Вервольфа» весьма неоднозначное впечатление. Невысокий коренастый пилот с фигурой спортсмена держался в стороне от большинства пилотов. Да, он был легендой, однако «der junge Adlers» – «молодые орлы» не привечали ветерана. Рудель был трудягой, таким же, как и Герман Вольф. Знаменитый пикировщик на земле был несколько медлителен, некоторые даже называли его «Штрудель» – фруктовый пирог. Правда, за глаза, а то пилот со стальными мускулами мог и в бараний рог скрутить! Но зато и улыбка у него была открытой. В принципе Вольфу командир противотанковой группы пикировщиков понравился. Единственное, что не понравилось – это его чересчур уж сильные пронацистские взгляды. Сам Вольф терпеть не мог пафоса Третьего рейха, с тех пор как крикливая баба Геббельс справил панихиду по Шестой армии вермахта, на пределе сил защищавшей Сталинград. Ну, что ж, – философски рассудил Герман, – у каждого свои недостатки.
– Что ж, приятно познакомиться! – улыбнулся Рудель. – Будем вместе уничтожать большевистские танки.
Его рукопожатие было крепким – именно таким, какой должна была быть хватка пикировщика, который буквально «на руках» вытаскивал свою «штуку» из смертельного падения.
– А сейчас я хотел бы пойти в столовую и немного подкрепиться.
– Das ist gut! – Хорошо! Я тоже.
В столовой пилот-пикировщик заказал себе стакан молока. На недоуменный взгляд Вольфа Ханс-Ульрих ответил:
– Я принципиально не пью спиртное и предпочитаю обычное молоко «Wutmilch» – «молоку ярости»[27]. И люблю заниматься спортом.
– Это дело личное, – пожал плечами Вольф. – Я пью редко, но предпочитаю русскую водку, только она меня согревает после снегов Сталинграда.
– Да, – согласился Рудель. – Дело ваше. Как говорится: Darnach der Mann geraten, wird ihm die Wurst gebraten (Каков человек, такую ему и колбасу).
– Ну, что ж, теперь можно и в бой!
* * *
Майор Вольф наклонил крыло своего «Мессершмитта-109Ф-4» и оглядел сомкнутый строй противотанковых пикирующих бомбардировщиков Ju87G-1. Если обычная «штука» Ju87D-3 выглядела неуклюже, то новая модификация вообще стала «воздушной каракатицей»! Установка под крылом двух 37-миллиметровых пушек Flak-18 снизила скорость и еще более ухудшила и без того отвратительные маневренные характеристики.Вместе с магазинами на дюжину снарядов пушки крепились под крылом сразу за стойками шасси. В контейнерном варианте Flak-18 обозначалась как ВК-3,7 – Bord Kannone 3,7 сантиметра.
Кроме того, испытывались и «юнкерсы-87» с 75-миллиметровой пушкой, установленной под пилотским сиденьем. Но эксперименты с пушкой большего калибра были вскоре прекращены, потому что обнаруженные проблемы слишком серьезны и не оставляют надежды на успех.
Противотанковый пикировщик Ju-87G-1 показал себя медлительным и очень неповоротливым, что в сочетании с уменьшенным бронированием и слабым оборонительным вооружением делало машину идеальной мишенью для истребителей. Максимальная скорость самолета снизилась на 30–40 километров в час. Утяжеленный «Юнкерс» Ju-87G-1 уже не мог пикировать, хотя на проходивших испытания опытных машинах все же имелись тормозные щитки. Атака целей производилась с планирования под углами не более 10–12 градусов. Кроме этого, ввод на планирование был затруднительным. Затруднительным было и прицеливание вследствие плохой путевой устойчивости самолета, обусловленной аэродинамическим влиянием пушечных установок, большими разнесенными массами, ведь вес одной пушки с лафетом, без учета веса магазина и снарядов, составляет 473 килограмма, и возросшим полетным весом. Однако, по мнению командования люфтваффе, выгоды от использования такого вооружения перевешивают ухудшение летных качеств.
* * *
Под крылом истребителей и противотанковых ударных самолетов люфтваффе проплывала израненная воронками и шрамами от стальных гусениц танков Орловская земля. Они пересекли на средней высоте линию фронта и углубились в оперативный тыл русских. По грунтовке пыльной стальной змеей ползли русские танки.Гитлеровские «панцер-дивизии» продавливали советскую оборону с мощью парового крупповского катка. Новые тяжелые танки Pz.Kpfw V «Тигр» и Pz.Kpfw VI «Пантера», самоходки «Элефант» медленно, но верно теснили большевиков. Правда, новых танков в «Панцерваффе» было не так уж и много. Основу бронетанковых войск вермахта составляли средние танки Pz.Kpfw III и Pz.Kpfw IVG с длинноствольной 75-миллиметровой пушкой. Ограниченно использовались даже легкие танки Pz.Kpfw II.
Русские яростно контратаковали – их средние танки Т-34 отличались скоростью и маневренностью, и их было больше. На поле боя действовали также и тяжелые танки «Клим Ворошилов» КВ-1. Их толстая броня позволяла выдерживать множество попаданий снарядов противника. Вместе с ними действовали и противотанковые самоходки ИСУ-152 «Зверобой» и Су-85. Оснащенные этой эффективной бронетехникой русские оказывали яростное сопротивление гитлеровским бронированным монстрам. Немцы несли огромные потери от русской «маневренной обороны», темпы продвижения существенно снизились.
И тогда с пламенного неба на помощь «Панцерваффе» пришли пикировщики люфтваффе!
– «Вервольф», прием, прикройте меня. Захожу в атаку! – раздался в наушниках хрипловатый голос Ханса-Ульриха Руделя.
– Понял.
– Achtung! Zum Angriff! – Внимание! В атаку!
Впереди на земле ползли темно-зеленые бронированные коробки. «Тридцатьчетверки» русских выходили на исходную позицию для атаки. Головной противотанковый «Юнкерс» Ju-87G-1 наклонил крыло, разворачиваясь, и перешел в пологое пикирование. Ханс-Ульрих Рудель атаковал советские танки с кормы – в самую незащищенную часть бронекорпуса. Опытный пикировщик бил короткими очередями, по два-три снаряда, экономя боеприпасы. Ведь боекомплект противотанковых пушек составлял всего дюжину снарядов на ствол. Через мгновение огненные трассы протянулись к «тридцатьчетверке» – она полыхнула и замерла. Бронебойные 37-миллиметровые снаряды с сердечником из карбида вольфрама разворотили моторный отсек советского танка и подожгли топливные баки.
Длинноствольное зенитное орудие Flak-18, которое стало прототипом подвесной «Bord Kanno-ne-3,7», обладало начальной скоростью подкалиберного снаряда более 1000 метров в секунду. Оно пробивало бортовую броню не только американских и английских танков, но и наклонные бронелисты советских «тридцатьчетверок». Контейнеры для пушек весом более трехсот килограммов были легкосъемными и взаимозаменяемыми с обычными бомбодержателями. Крыльевые пулеметы и бомбовое вооружение отсутствовали из-за экономии веса.
Второй самолет спланировал вслед за «Юнкерсом-87Г» командира противотанковой группы и тоже открыл огонь из подкрыльевых пушек. Однако он был не настолько искусен. Он начал стрелять по русскому танку слишком рано и длинными очередями. «Тридцатьчетверку» заволокло пылью разрывов. Но все снаряды прошли мимо – отдача тяжелых противотанковых пушек была чересчур сильной, и от вибрации пошло сильное рассеивание снарядов. Кроме того, подвесные пушечные контейнеры под крыльями были разнесены по сторонам от центра масс противотанкового Ju-87G-1, и это тоже сбивало прицел. Но и это было не самое страшное.
– Ганс! Осторожно, Ганс! Flug auff! (Набирай высоту!)
Пытаясь попасть в танк, он опоздал с выходом из атаки, а когда потянул ручку управления на себя, тяжелый самолет снизился и зацепил крылом и хвостовым оперением. Яркая вспышка взрыва, и вот уже обломки пикировщика разлетаются вдребезги! А в наушниках раздаются von dem todt – предсмертные вопли экипажа.
– Gans abstürzen!
– Ja, Ich bin sehen.
– Zum Teufel![28]
Вдобавок ко всему стали бить зенитные пулеметы русских. В кузовах легких грузовиков, «полуторок», размещались счетверенные установки пулеметов «максим», снабженные концентрическими прицелами для стрельбы по воздушным целям. Наводились на цель легендарные пулеметы четырех войн[29] вручную, но для неуклюжих противотанковых пикировщиков на малой высоте они были весьма опасны. Но гораздо более серьезным противником были зенитные крупнокалиберные пулеметы ДШК. Огненные плети стегали небо, и по крайней мере еще один «Юнкерс» Ju-87G-1 не вышел из своего последнего пике…
Противотанковые «юнкерсы-87Г» своим внезапным налетом уничтожили несколько русских танков. Но эффективность этих самолетов была, мягко говоря, спорной. В руках такого «эксперта», привыкшего брать от «Юнкерса-87» все, крылатое противотанковое оружие было весьма эффективно. Однако в люфтваффе уже не хватало опытных пилотов. А «зеленые» юнцы, которые приходили в летные училища, не могли в полной мере реализовать весь потенциал Ju-87G-1.
Вот как описывал это в своей книге «Пилот «Штуки» сам Ханс-Ульрих Рудель:
«Первый боевой вылет, предпринятый Ю-87, сопровождается потерями. Начальство относится к идее скептически. Но на меня производит впечатление возможность попадания в цель с точностью в 20–30 сантиметров. Раз такой точности можно достигнуть, это означает, что летчик окажется способным поразить легкоуязвимые части танка, если только сумеет подойти достаточно близко. Мы учимся безошибочно распознавать различные типы русских танков и узнаем, где находятся их наиболее уязвимые части: двигатель, баки с горючим, боеприпасы. Попасть в танк еще не значит его уничтожить, необходимо поразить определенное место (например, горючее или боеприпасы) зажигательным или разрывным снарядом. Пушки стреляют снарядами с вольфрамовым сердечником, способным пробивать броню любой толщины. Эти снаряды не взрываются до тех пор, пока не пробивают броню насквозь. Ю-87, который и так не отличается высокой скоростью, после установки этих пушек становится еще медленнее и тяжелее. Его маневренность резко сокращается, а посадочная скорость существенно возрастает.За установку относительно мощных противотанковых пушек пришлось заплатить довольно высокую цену. Бронирование «Юнкерса» Ju-87G-1 было ослаблено. В отличие от стандартного Ju-87D-3 на противотанковом «Юнкерсе» отсутствовала броня для стрелка, центропланных бензобаков и водорадиатора. Толщина задней бронеспинки летчика была увеличена до двадцати миллиметров, но в остальном бронирование машины осталось без изменений. Неуклюжий и медлительный «густав-штука» был сравнительно легкой мишенью для истребителей.
После первого дня у механиков полно дел, потому что почти все самолеты повреждены зенитным огнем. Жизнь такого самолета недолга. Но главное в том, что дьявольское заклинание сломлено и, имея этот самолет, мы обладаем оружием, которое может быть быстро размещено повсюду и способно успешно бороться с массой советских танков. Это открытие и его практическое применение воодушевляет нас всех. Для того, чтобы обеспечить поступление этих экспериментальных самолетов, всем экипажам приказано немедленно присоединиться к нам. Так сформирована противотанковая часть. В оперативных целях она находится под моим командованием».
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента