Страница:
– А что за работа?
– Ты слышал что-нибудь о такой планете – Горо-2?
Я порылся в памяти:
– По-моему, да. Маленькая дрянная такая планетка в созвездии Стрельца, о ней писали. Ее открыли пару лет назад, дали небольшой материал в “Звездных новостях” и, похоже, забыли о ней навсегда. Насколько я помню, Горо ничем не примечательна. Кроме одного: она абсолютно непривлекательна для колонизации. Флора и фауна – ниже среднего, полезных ископаемых – никаких… Я правильно помню?
– Правильно, – почему-то недовольно крякнул Старик. – О ней действительно забыли. Но полгода назад разведчики Дальнего Космоса на обратном пути к Земле высадились на ней для производства мелких ремонтных работ и обнаружили в десяти километрах от места посадки корабля огромное скопление биоэнергетической плазмы…
– Что такое “биоэнергетическая плазма”?
Старик снова характерно крякнул и проскрипел:
– В том-то и дело, что этого никто не знает. Ввели понятие – и все. А вообще разведчики нашли как бы электромагнитный кокон с биомассой неизвестной природы. Вес этой биомассы приближается к десяти тоннам. Мощность поля, которое ее пронизывает и окружает, – огромна. Лежит эта диковина посреди пустыни, размером и формой напоминает скифский холм… Откуда она взялась – никто сказать не может. Пощупать биомассу – руками или приборами – невозможно: поле не дает. Ясно, что электромагнитный кокон – защита. Но ч т о он защищает? Наши эксперты сумели определить только две вещи…
Старик положил трубку и значительно уставился на меня:
– Первое. Биомасса все время с момента ее обнаружения и по сей день активно эволюционировала и претерпевала различные метаморфозы. И второе: изменения претерпевало и поле. За полгода оно два раза скачкообразно уменьшалось. Через равные промежутки времени на равные интервалы напряженности. Ученые утверждают. что через неделю следует ожидать третьего скачка. И тогда, – Старик сильно затянулся трубкой и закашлялся, – поля не будет…
Я смотрел на него и не понимал, с чего он так нервничает.
– Ну и что?
– А ты как думаешь, сынок? Это означает, что биомасса завершила свою эволюцию и начнет функционировать во внешней среде. А что это за организм? И организм ли это? А может – некое материальное воплощение некой слепой силы? Если так, то тогда какой силы? И… – Он запнулся. – В общем, ясно. Но только мне одному. Эти идиоты, военные и эксперты, не видят ничего страшного. Они уже высадили на Горо один десантный батальон и… все. Ну, вокруг еще летает десантный военный транспортник с дюжиной ракет “стратосфера-земля”. Может быть, этого и достаточно. А может быть – нет… Не знаю. Не знаю, потому и не хочу тебя посылать.
Он встал и заходил по кабинету, опустив лохматую седую голову:
– Но лететь тебе надо. Рейтинг популярности “Галактик экспресс” – святое дело. Упустить прекрасную возможность повысить его мы не имеем права. В следующий понедельник звездолет с научной экспертной комиссией отбывает с космодрома Центра космических исследований. Билет на тебя уже забронирован… Ты как к этому относишься?
Я вскочил с места как ошпаренный и выкрикнул невпопад:
– Да!
Старик подошел ко мне вплотную и внимательно и немного виновато заглянул в глаза:
– Давай, сынок… До понедельника отдыхай, даю тебе отпуск за счет редакции. А теперь иди.
Я уже открывал дверь кабинета, когда он снова окликнул меня:
– Рочерс!
Я обернулся.
– Ты это… – Он замялся и застучал трубкой о край пепельницы. – В общем, держись там подальше от этой штуковины. Будь осторожен… – И прощально кивнул.
А я, счастливый, вылетел из кабинета.
Ровно через неделю я стоял посреди пустыни на планете Горо-2 и смотрел на огромный терракотовый холм, накрытый зыбкой полупрозрачной вуалью неизвестной природы.
Кокон с “биоэнергетической плазмой” находился в двух километрах от меня и был настолько велик, что закрывал собой половину линии горизонта. Скорее это была гора – “гора на Горо-2”: я уже заготовил каламбур для будущей статьи. Она напоминала собой мертвую горбатую тушу инопланетного гиганта.
Зрелище сразу поразило меня своей мрачной величавостью. Долго пялиться на кокон без особой на то причины я почему-то не мог.
Вокруг меня суетились десантники и рабочие научной экспедиции – разбивали походный лагерь, таскали из бронетранспортеров тяжеленные ящики с аппаратурой и снаряжением. Члены экспертной комиссии бегали вслед за ними и указывали, что и куда ставить. Немного поодаль военспецы выстроили ряд боевых вездеходов с ракетными установками.
Я отвел взгляд от машин и снова посмотрел в сторону кокона с биоплазмой. Между “холмом” и лагерем, в каких-то пятистах метрах от биоплазмы расположилось большое стадо скунеров – крупных, меланхоличных и безобидных животных, пустынных кочевников. Они были очень похожи на коров. Правда, в отличие от своих земных двойников скунеры никогда не видели траву и, похоже, презрительно относились ко всему сочному и зеленому. На привалах между длинными и долгими переходами по пустыне они ложились на землю и непрестанно лизали серый песок. И, видимо, извлекали из него все необходимое для жизни. Вот и теперь скунеры были заняты набиванием желудков, и ничто иное – ни гора биоплазмы с одной стороны от их лежбища, ни суетливый лагерь землян с другой – их не интересовало…
– Эй, парень, ты свободен? – окликнул меня сзади хриплый голос. Я обернулся. Ко мне обращался кряжистый десантный офицер моих лет с обветренным лицом и яркими голубыми глазами. – Помоги, нам еще один человек нужен.
Офицер и трое молодых десантников пытались развести в стороны трехметровые лапы-опоры боевого стационарного лазера. Но пятиконечная “звезда” основания установки ложилась в правильное положение только при нажатии на все опоры одновременно. Ребятам действительно нужен был пятый.
Я скинул куртку, подошел к лазеру и по команде офицера навалился грудью на опору. “Звезда” защелкала и уперлась всеми лапами в серый песок.
– Спасибо. – Офицер стряхнул комбинезон, подошел ко мне и протянул руку. – Майор Томпсон. Ричард Томпсон. Покурим?
– Дэниел Рочерс. – Я ответил на рукопожатие. – Давайте. Мне все равно делать нечего. Пока, – я кивнул в сторону “холма”, – эта штуковина не проснется.
Майор взмахом руки отпустил десантников, мы закурили, и он тоже взглянул на громаду кокона:
– Да уж… У нас приказ: стрелять только по команде командира десантной группы. Но, я думаю, стрелять вообще не придется. Иначе здесь не было бы штатских. И вас в том числе… Ведь вы из экспертов?
– Нет, я журналист.
Томпсон живо блеснул голубыми глазами:
– Да-а? Здорово… – как-то вдруг по-детски отреагировал он. Потом помолчал, как бы решая, говорить дальше или нет. – Я, знаете, тоже немного пробую писать в последнее время… Потянуло. Но, наверно, уже поздно браться, правда? Да и служба… – Он отбросил окурок и замолчал.
Я с интересом посмотрел на него. Парень мне явно нравился.
– Писать никогда не поздно, – осторожно сказал я. – А служба вам в этом деле может только помочь. Есть, что излагать. Мне-то приходится за материалами гоняться по всей Галактике, а у вас они уже в голове. Жизнь космического десантника – это ведь интересно… – Я вдруг увидел, какой надеждой засветилось лицо майора Томпсона и почему-то смутился. – Хотите еще сигарету?
– Да нет, Дэниел, – майор посмотрел в сторону блокпоста и быстро поднялся на ноги: его звали. – Надо идти. – Он опять крепко сжал мою руку. – Спасибо вам… – Отошел на несколько шагов, обернулся и весело крикнул:
– А если нам все-таки придется стрелять – будьте спокойны, в такую тушу попасть несложно!
Я улыбнулся ему и пошел к своим ребятам-журналистам. Ни я, ни Томпсон не знали, что “попасть” разрядом лазера в биоплазму вовсе не значило ее уничтожить…
Через час лагерь был разбит, и освобожденные от грузов бронетранспортеры встали полукольцом за ровным рядом палаток и нескольких обширных платформ с экспериментальным оборудованием. Возбужденные разгрузкой эксперты и техники сосредоточенно затихли за наладкой своих диковинных аппаратов. Расчеты лазеров и ракетных установок на вездеходах теперь двигались молча и быстро: завершали подготовку оружия и техники к бою.
– Внимание! – прогремел над лагерем жесткий голос из динамика одного из вездеходов. – Предположительное время исчезновения силового поля – двадцать часов ноль-ноль минут. Хронометраж корабельный.
Я посмотрел на часы: на моих было 19.55.
– Объявляется пятиминутная готовность. Членам комиссиии, непосредственно не занятым в экспериментах, покинуть расположение лагеря и отойти за линию построения бронетранспортеров.
Голос смолк, а я криво ухмыльнулся и достал из сумки видеокамеру. Как бы не так: буду я прятаться за спинами военных, чтобы ни черта не увидеть и потом довольствоваться вялыми интервью бессловесных технарей!
Я огляделся, быстро нашел взглядом кряжистую фигуру майора Томпсона и пошел к нему.
– А, Дэниел! Ну что, выгоняют вас?
– Я остаюсь, – сказал я. – У вас. Спрячете?
Томпсон засмеялся, скинул с себя форменную куртку защитного цвета и бросил мне:
– Накиньте на свою и засуньте пока камеру куда-нибудь подальше. Сейчас пройдет патруль, так что присядьте-ка с озабоченным видом около установки. – Он обернулся к своим десантникам. – Ребята, прикройте его от патруля!
Я натянул на себя куртку Томпсона и шагнул к лазеру.
И услышал, как за моей спиной раздался сильный хлопок. Такой сильный, как будто это спящий совсем недалеко от нас инопланетный гигант проснулся, выпростал огромные лапы и хлопнул себя по бокам в немом удивлении – от вида незнакомой пустыни, смехотворногог стада лилипуточных зверьков невдалеке от себя и, чуть дальше, – не менее смехотворного лилипуточного городка с жалкими фигурками горожан среди их жалких домишек.
Я сразу все понял, подпрыгнул на месте и развернулся к “холму” лицом. Видеокамера, как кольт из кобуры ковбоя, выпрыгнула из сумки и легла мне в руки. Я навел камеру на скопление биоплазмы и прильнул к глазку окуляра.
Зыбкая вуаль вокруг “холма” исчезла и обнажила красно-коричневую тушу неведомого организма. Терракотовая гора протоплазмы пульсировала, иногда на ее поверхности возникали огромные пузыри и с треском лопались. Биение пульса становилось все более частым и, показалось мне, размеры организма постепенно увеличивались. Как будто пульсация надувала гору протоплазмы изнутри воздухом или каким-то подземным газом.
Я пялился в глазок и удовлетворенно внимал тихому жужжанию мотора камеры. И не обращал внимания больше ни на что. До меня доносились крики людей, топот ног, краем уха я услышал резкие команды майора Томпсона. Кто-то из его людей взял меня за плечи и деликатно отставил в сторону:
– Вы стоите на линии прицела, сэр!
Я снимал и водил камерой вдоль и поперек гигантской туши и не отрывал от нее глаз.
И когда туша начала “рожать” – я не вскрикнул от удивления, я снимал.
Я снимал этих слепых, безруких и безногих уродов, которые стали выползать из терракотовой горы один за другим, и не дрожал от омерзения. Они даже не выползали – вылеплялись, отпочковывались. С резким и громким чмоканьем и свистом. Разбрасывая вокруг себя ошметки грязи и слизи. Они были похожи на гигантских кальмаров – только с длинными липкими лапами вместо щупалец, без глаз и ушей, без единого отверстия на гладких аморфных туловищах.
В прямоугольный глазок камеры я видел, как биомасса каждый раз уменьшается в размерах – всякий раз, как только отпочкует от себя несколько десятков тварей, – а потом надувается вновь. Надувается, чтобы снова сдуться через минуту и подарить миру еще один взвод своих творений.
И еще я видел, как новорожденные кальмары сначала веером медленно разбредались во все стороны, проходили сотню метров, изучающе водили туловищами, как радарные антенны, а потом все как один наклонялись в одну сторону и начинали двигаться только в одном направлении.
В направлении безмятежно лижущих песок скунеров.
В сторону лагеря землян.
Я оторвался от камеры и сквозь крики растревоженного персонала, рев моторов машин, безобразные чмоки и свист рожающей биомассы прокричал:
– Томпсон! Рич! Ты видишь? Они идут на нас!
Острота ситуации подвигла меня на преодоление барьера учтивости, и я совершенно незаметно для себя перешел с Томпсоном на “ты”. Он мне ответил тем же.
– Не суетись, Дэн, вижу! – Томпсон стоял рядом со своей установкой, и на его обветренном лице теперь вместо глаз сверкали две узкие ледяные щели. – Вижу.
– Похоже, что они ищут живые организмы! Они не пошли ни в пустыню, ни к горам, а двинулись в нашу сторону!
Томпсон услышал позывной своей полевой рации, поднес ее к лицу. что-то ответил и повернулся к расчету лазера:
– К бою готовсь!
И крикнул мне:
– Тебе лучше уйти за бронетранспортеры, Дэн! Начальство встревожено. Ученые говорят, что такую модель развития ситуации они даже и не просчитывали, ничто не предвещало! Уходи!
“Вот еще!” – подумал я и отмахнулся от Ричарда:
– Посмотрим, что они будут делать со скунерами!
И снова припал к видеокамере.
К этому моменту первый ряд кальмаров уже почти достиг стада скунеров.
Глупые непуганые животные почти никак не отреагировали на появление и приближение чужаков: продолжали лениво лизать песок. Некоторые самцы, – а от самок их отличали густые львиные гривы на головах – казалось, встревожились громкими звуками, исходящими от биомассы, и незнакомым видом пришельцев. В разных концах стада несколько лохматых скунеров поднялись на ноги. Они настороженно покрутили головами, побили хвостами по бокам и…
Беспокойство подвигло их лишь на то, чтобы сделать несколько шагов и завалиться под бока других самок.
Я разочарованно выругался.
И тут первый ряд кальмаров подошел к стаду вплотную и с л и л с я с ним.
Я глазам своим не поверил. Кальмары-передовики исчезли! Они действительно слились, как бы растворились в стаде скунеров! Пока я пытался переварить увиденное, в стадо врезался второй ряд тварей и также перестал существовать – во всяком случае, визуально. А потом те несколько десятков скунеров. в которых растворились кальмары, вяло поднялись на ноги и тихо-тихо пошли в нашу сторону.
Пошли, огибая туши лежащих впереди собратьев.
Они освобождали место для следующего взвода кальмаров. Тварей, которые жаждали слиться со скунерами, еще не тронутыми творениями биомассы.
Через десять минут все стадо скунеров было на ногах и медленным размеренным шагом двинулось на лагерь. А за ним колыхались в движении волны торроидальных туловищ без носа, глаз, рта и ушей – без единого выступа, щели или отверстия. Без лица.
– Дэн! – услышал я голос Ричарда Томпсона. – Ты понял, в чем дело? Уходи к чертовой матери! Скунеры теперь такие же, что и эти твари! Уходи, до них всего километр! Сейчас здесь начнется такая мясорубка, мало не покажется! Если мне не разрешат стрелять, я всю эту сволочь без приказа положу!
Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут все звуки и крики перекрыл рев динамика:
– Срочная эвакуация! Срочная эвакуация! Всем оставить работы и пройти к бронетранспортерам!
Я бросил взгляд на надвигающуюся толпу скунеров и кальмаров и оценил скорость их перемещения и время, которое займет посадка двухсот человек в бронетранспортеры. Получалось, что тревожиться не стоило: пока твари доберутся до лагеря, мы все уже будем садиться в звездолет.
Люди отходили от аппаратуры, спрыгивали с платформ и стекались к машинам. У входных люков образовались небольшие очереди. Вездеходы с ракетами стронулись с места, выехали на позицию перед лагерем и образовали между нами и тварями стальную стену на колесах. С флангов эвакуацию людей прикрывали лазеры Томпсона и его коллег.
Томпсон оторвался от рации и подошел ко мне:
– Уходи, Дэн. Это приказ. Я больше не могу тебя оставлять. Мы прикроем ваш отход и потом уедем на вездеходах. – Он посмотрел на свою лазерную остановку, бросил злобный взгляд на тушу пульсирующей биомассы и выругался. – Стрелять запретили, едрить их… А лазер этим тварям оставлять – это как, а?
Я успокаивающе хлопнул его по плечу, тяжело вздохнул и пошел к машинам. Приказ есть приказ. А материал я действительно все-таки привезу Старику сногсшибательный…
Посадка людей в один из бронетранспортеров закончилась. Он громко фыркнул, изрыгнул облако черного дыма из выхлопных труб и тронулся с места. И в тот же миг громкие изумленные и тревожные крики десантников за спиной заставили меня обернуться.
То, что я увидел, не испугало меня только потому, что я не смог оценить обстановку достаточно быстро. Но такого развития событий я никак не ожидал.
Вялые медлительные скунеры, которых исследователи Горо-2 описывали только лежащими или еле-еле бредущими по пустыне; тупые скунеры, которые передвигались по пустыне все вместе и не иначе как беспорядочной толпой; равнодушные ко всему на свете скунеры, которые смотрели на мир сквозь полуприкрытые веки – эти бесцветные животные преобразились.
Их большие сильные тела заиграли могучими мускулами, гривы на головах самцов встали дыбом, самки тревожно затрубили. Но самым удивительным было то, что стадо очень деловито разбилось на две части и с неимоверной быстротой вытянулось в полукольцо, охватывающее лагерь.
А потом скунеры рванулись вперед. Рванулись так, как это делают дикие мустанги на Земле: с места в карьер. И тот километр, который отделял лагерь и бронетранспортеры с людьми от тварей, слившихся со скунерами, за несколько секунд превратился в пятьсот метров. А еще через несколько мгновений – в триста…
Бронетранспортеры с людьми один за другим спешно стартовали и стремительно укатывали вслед за первым. Их длинные тела выстраивались в колонну и, почти сливаясь с серым песком, неслись по направлению к звездолету.
Его могучий корпус был виден на горизонте.
Я заметался: что делать? Я еще успевал сесть в одну из трех оставшихся машин. Но…
Оставить Томпсона и его ребят? Когда на них несется лавина взбешенных лохматых коров, а стрелять в эти глупые туши нельзя? Да, но если я останусь, то чем все кончится? И если дело кончится плохо, кто доставит Старику добытый мною материал?
Я застыл на месте, не отводя глаз от отходящих бронетранспортеров. А стук копыт за спиной становился неимоверно громким…
Я зло сплюнул, отвернулся от машин и побежал к расчету Томпсона. И увидел, что полукольцо из скунеров все так же мчится вперед, и их столкновение с вездеходами ракетчиков неминуемо. Машины военных и оскаленные морды с горящими глазами в клубах серого песка разделяли какие-то сто метров.
И здесь, видимо, ракетчики получили долгожданный приказ стрелять. Командир десантной группы явно медлил до последнего. Я мог представить себе, как давили на него бесконечные инструкции Земной Системы. В них инопланетные формы жизни возводились в ранг неприкосновенного и святого. Но он отдал приказ. Потому что ситуация вышла из-под контроля, стала непредсказуемой и угрожала жизни людей. И прежде всего – его людей, десанту, прикрывавшему отход научной экспедиции.
В плотные ряды скунеров ударил ракетный залп.
И произошло невероятное. Взрыва не было. Тела скунеров приняли в себя несколько десятков ракетных зарядов и… превратились в терракотовых кальмаров – выкормышей биомассы. Туловища кальмаров раздулись от распиравшей их энергии сдетонировавшей взрывчатки. Они запульсировали, как бы пытаясь ассимилировать, проглотить эту энергию. Мне показалось, что им это удастся, – сожрать, всосать в себя дикую взрывную силу ракет.
Но нет: кальмары превратились в огромные пузыри протоплазмы и со страшным грохотом разлетелись кусками рваной плоти во все стороны.
Половина стада скунеров перестала существовать.
Но животные не остановились и не разбежались. Понятно, их гнала вперед безумная воля слившихся с ними существ, и вряд ли несчастные пустынники осознавали, кто они и что делают. Оставшиеся ряды животных устремились в обход вездеходов и палаток и, набирая скорость, мчались вперед и вперед.
– Они обходят лагерь, сэр! Они обходят лагерь! – раздался сбоку крик Ричарда Томпсона. – Разрешите открыть огонь!
Он стоял с рацией у лазера и знаками приказывал наводчику развернуть пушки в сторону скунеров. Животные пробегали всего в пятидесяти метрах слева от нас.
Голос, раздавшийся из динамика рации, прозвучал необыкновенно громко:
– Стреляйте!
Пушки лазера стремительно развернулись. Томпсон бросил на меня шальной взгляд, удивленно выругался и скомандовал:
– Огонь!
И я услышал, как та же самая команда прозвучала для остальных пяти лазерных расчетов в разных концах лагеря. Ядовитое шипение лазеров заложило мне уши. Ослепительные белые стрелы разрядов уткнулись в бока бегущих животных…
И все повторилось вновь. Но результат стрельбы был иным. Скунеры, принявшие в себя лазерные молнии, превратились в кальмаров и раздулись в пульсирующие шары. Но шары не лопнули. Они ассимилировали энергию разрядов, приняли прежнюю торроидальную форму – только теперь это уже были не “обычные” кальмары, а твари величиной с бронетранспортер! – и двинулись в сторону установки Томпсона.
Я испуганно огляделся. Остальные расчеты стреляли с тем же результатом. Лагерь с трех сторон окружали суперкальмары, и за ними со стороны “холма” медленно, но верно надвигалось море “обычных” торроидальных тел.
Мы были почти окружены. Я посмотрел вслед уезжающим бронетранспортерам и ахнул: уцелевшие скунеры настигали их!
– Огонь! Огонь! – снова забились в лагере зычные команды.
И снова стрелы разрядов уткнулись в означенные мишени – в гигантские туши раздувшихся суперкальмаров.
Твари раздулись и лопнули.
– Ага! – радостно заорали десантники Томпсона. – Не нравится!
Готовое сомкнуться вокруг нас полукольцо из тварей было разбито. Но волны от “холма” колыхались уже в ста метрах от нас. И стрелять в них не имело смысла. Если для уничтожения одного скунера-кальмара требовалось два лазерных разряда, то боезаряда шести лазерных установок могло хватить лишь на то, чтобы сдержать лишь первый накат армии безликих противников.
Это пять минут боя. А потом…
Кто-то сильно толкнул меня в плечо, я покачнулся и увидел перед собой злого и веселого Ричарда Томпсона.
– Заснул, герой? Здорово мы им дали, видел? – Он еще раз сильно пихнул меня и засмеялся. – Все-таки остался, да? А отвечать за тебя кто будет? Я? Ладно, отдавай мою куртку и держись рядом. Отходим к звездолету.
Я с облегчением спросил:
– Все, конец?
Томпсон не ответил на вопрос, наблюдая за тем, как к нам подруливает вездеход ракетчиков.
– Жалко, нельзя с собой лазер захватить, – посетовал он. – Некогда демонтировать. Не мы будем скунеров от бронетранспортеров у звездолета отгонять – они. – Он кивнул на вездеход. – А мы посмотрим…
Вездеход подъехал вплотную к лазеру. Битва – во всяком случае, для меня – закончилась. Я с удовольствием сорвал с себя куртку и запихнул видеокамеру в сумку.
Расчет Томпсона попрыгал в верхние люки, мы с майором влезли в узкую боковую дверь.
Машина тронулась с места.
Я прильнул к смотровой щели и увидел, как остальные вездеходы ракетчиков забирают лазерные расчеты и выезжают из лагеря, подминая под себя палатки, платформы с аппаратурой, ящики со снаряжением.
И еще я увидел, как передовые ряды кальмаров напирают на туго натянутую стальную нить, обозначавшую границу лагеря, и разрывают ее…
Помощь наших ракетчиков бронетранспортерам не понадобилась. Когда мы достигли звездолета, приключения эвакуированных ученых и техников благополучно завершились. Залпы ракетных установок с корабля сначала отсекли погоню скунеров от машин, а потом уничтожили стадо, одержимое биоплазменными тварями, в течение двух минут.
Как только последний вездеход въехал в транспортный отсек звездолета, была объявлена минутная готовность к старту.
Корабль землян покинул планету Горо-2 так быстро, как это было возможно.
Что рассказать о той передряге еще? Через неделю в “Галактик экспресс” на трех полосах красовался мой очерк под идиотским названием “Чудовища из преисподней”. Это словосочетание придумал Молодой Имбецил, и, несмотря на мои протесты, Старик утвердил заглавие.
“Чем глупее, тем страшнее”, – сказал он и отдал очерк верстальщикам.
Резонанс читательского интереса к “Галактик экспресс”, который вызвал очерк, был велик. Газета в течение всего последующего года имела самый высокий рейтинг популярности среди изданий периодической прессы мегаполиса. Мы процветали, а мои честолюбивые планы – стать журналистом-междупланетником – осуществились. Старик перевел меня в отдел Галактических новостей, и я с тех пор не вылезал из космических командировок.
Конечно, история с биомассой на Горо-2 не закончилась позорным бегством землян с злосчастной планеты. Уже через несколько дней после возвращения на Землю корабля с обескураженной научно-экспертной экспедицией Горо-2 облепили орбитальные спутники. Они были напичканы всевозможной военной и экспериментальной техникой, предназначенной для ведения дистанционной разведки и изучения удаленных объектов.
– Ты слышал что-нибудь о такой планете – Горо-2?
Я порылся в памяти:
– По-моему, да. Маленькая дрянная такая планетка в созвездии Стрельца, о ней писали. Ее открыли пару лет назад, дали небольшой материал в “Звездных новостях” и, похоже, забыли о ней навсегда. Насколько я помню, Горо ничем не примечательна. Кроме одного: она абсолютно непривлекательна для колонизации. Флора и фауна – ниже среднего, полезных ископаемых – никаких… Я правильно помню?
– Правильно, – почему-то недовольно крякнул Старик. – О ней действительно забыли. Но полгода назад разведчики Дальнего Космоса на обратном пути к Земле высадились на ней для производства мелких ремонтных работ и обнаружили в десяти километрах от места посадки корабля огромное скопление биоэнергетической плазмы…
– Что такое “биоэнергетическая плазма”?
Старик снова характерно крякнул и проскрипел:
– В том-то и дело, что этого никто не знает. Ввели понятие – и все. А вообще разведчики нашли как бы электромагнитный кокон с биомассой неизвестной природы. Вес этой биомассы приближается к десяти тоннам. Мощность поля, которое ее пронизывает и окружает, – огромна. Лежит эта диковина посреди пустыни, размером и формой напоминает скифский холм… Откуда она взялась – никто сказать не может. Пощупать биомассу – руками или приборами – невозможно: поле не дает. Ясно, что электромагнитный кокон – защита. Но ч т о он защищает? Наши эксперты сумели определить только две вещи…
Старик положил трубку и значительно уставился на меня:
– Первое. Биомасса все время с момента ее обнаружения и по сей день активно эволюционировала и претерпевала различные метаморфозы. И второе: изменения претерпевало и поле. За полгода оно два раза скачкообразно уменьшалось. Через равные промежутки времени на равные интервалы напряженности. Ученые утверждают. что через неделю следует ожидать третьего скачка. И тогда, – Старик сильно затянулся трубкой и закашлялся, – поля не будет…
Я смотрел на него и не понимал, с чего он так нервничает.
– Ну и что?
– А ты как думаешь, сынок? Это означает, что биомасса завершила свою эволюцию и начнет функционировать во внешней среде. А что это за организм? И организм ли это? А может – некое материальное воплощение некой слепой силы? Если так, то тогда какой силы? И… – Он запнулся. – В общем, ясно. Но только мне одному. Эти идиоты, военные и эксперты, не видят ничего страшного. Они уже высадили на Горо один десантный батальон и… все. Ну, вокруг еще летает десантный военный транспортник с дюжиной ракет “стратосфера-земля”. Может быть, этого и достаточно. А может быть – нет… Не знаю. Не знаю, потому и не хочу тебя посылать.
Он встал и заходил по кабинету, опустив лохматую седую голову:
– Но лететь тебе надо. Рейтинг популярности “Галактик экспресс” – святое дело. Упустить прекрасную возможность повысить его мы не имеем права. В следующий понедельник звездолет с научной экспертной комиссией отбывает с космодрома Центра космических исследований. Билет на тебя уже забронирован… Ты как к этому относишься?
Я вскочил с места как ошпаренный и выкрикнул невпопад:
– Да!
Старик подошел ко мне вплотную и внимательно и немного виновато заглянул в глаза:
– Давай, сынок… До понедельника отдыхай, даю тебе отпуск за счет редакции. А теперь иди.
Я уже открывал дверь кабинета, когда он снова окликнул меня:
– Рочерс!
Я обернулся.
– Ты это… – Он замялся и застучал трубкой о край пепельницы. – В общем, держись там подальше от этой штуковины. Будь осторожен… – И прощально кивнул.
А я, счастливый, вылетел из кабинета.
Ровно через неделю я стоял посреди пустыни на планете Горо-2 и смотрел на огромный терракотовый холм, накрытый зыбкой полупрозрачной вуалью неизвестной природы.
Кокон с “биоэнергетической плазмой” находился в двух километрах от меня и был настолько велик, что закрывал собой половину линии горизонта. Скорее это была гора – “гора на Горо-2”: я уже заготовил каламбур для будущей статьи. Она напоминала собой мертвую горбатую тушу инопланетного гиганта.
Зрелище сразу поразило меня своей мрачной величавостью. Долго пялиться на кокон без особой на то причины я почему-то не мог.
Вокруг меня суетились десантники и рабочие научной экспедиции – разбивали походный лагерь, таскали из бронетранспортеров тяжеленные ящики с аппаратурой и снаряжением. Члены экспертной комиссии бегали вслед за ними и указывали, что и куда ставить. Немного поодаль военспецы выстроили ряд боевых вездеходов с ракетными установками.
Я отвел взгляд от машин и снова посмотрел в сторону кокона с биоплазмой. Между “холмом” и лагерем, в каких-то пятистах метрах от биоплазмы расположилось большое стадо скунеров – крупных, меланхоличных и безобидных животных, пустынных кочевников. Они были очень похожи на коров. Правда, в отличие от своих земных двойников скунеры никогда не видели траву и, похоже, презрительно относились ко всему сочному и зеленому. На привалах между длинными и долгими переходами по пустыне они ложились на землю и непрестанно лизали серый песок. И, видимо, извлекали из него все необходимое для жизни. Вот и теперь скунеры были заняты набиванием желудков, и ничто иное – ни гора биоплазмы с одной стороны от их лежбища, ни суетливый лагерь землян с другой – их не интересовало…
– Эй, парень, ты свободен? – окликнул меня сзади хриплый голос. Я обернулся. Ко мне обращался кряжистый десантный офицер моих лет с обветренным лицом и яркими голубыми глазами. – Помоги, нам еще один человек нужен.
Офицер и трое молодых десантников пытались развести в стороны трехметровые лапы-опоры боевого стационарного лазера. Но пятиконечная “звезда” основания установки ложилась в правильное положение только при нажатии на все опоры одновременно. Ребятам действительно нужен был пятый.
Я скинул куртку, подошел к лазеру и по команде офицера навалился грудью на опору. “Звезда” защелкала и уперлась всеми лапами в серый песок.
– Спасибо. – Офицер стряхнул комбинезон, подошел ко мне и протянул руку. – Майор Томпсон. Ричард Томпсон. Покурим?
– Дэниел Рочерс. – Я ответил на рукопожатие. – Давайте. Мне все равно делать нечего. Пока, – я кивнул в сторону “холма”, – эта штуковина не проснется.
Майор взмахом руки отпустил десантников, мы закурили, и он тоже взглянул на громаду кокона:
– Да уж… У нас приказ: стрелять только по команде командира десантной группы. Но, я думаю, стрелять вообще не придется. Иначе здесь не было бы штатских. И вас в том числе… Ведь вы из экспертов?
– Нет, я журналист.
Томпсон живо блеснул голубыми глазами:
– Да-а? Здорово… – как-то вдруг по-детски отреагировал он. Потом помолчал, как бы решая, говорить дальше или нет. – Я, знаете, тоже немного пробую писать в последнее время… Потянуло. Но, наверно, уже поздно браться, правда? Да и служба… – Он отбросил окурок и замолчал.
Я с интересом посмотрел на него. Парень мне явно нравился.
– Писать никогда не поздно, – осторожно сказал я. – А служба вам в этом деле может только помочь. Есть, что излагать. Мне-то приходится за материалами гоняться по всей Галактике, а у вас они уже в голове. Жизнь космического десантника – это ведь интересно… – Я вдруг увидел, какой надеждой засветилось лицо майора Томпсона и почему-то смутился. – Хотите еще сигарету?
– Да нет, Дэниел, – майор посмотрел в сторону блокпоста и быстро поднялся на ноги: его звали. – Надо идти. – Он опять крепко сжал мою руку. – Спасибо вам… – Отошел на несколько шагов, обернулся и весело крикнул:
– А если нам все-таки придется стрелять – будьте спокойны, в такую тушу попасть несложно!
Я улыбнулся ему и пошел к своим ребятам-журналистам. Ни я, ни Томпсон не знали, что “попасть” разрядом лазера в биоплазму вовсе не значило ее уничтожить…
Через час лагерь был разбит, и освобожденные от грузов бронетранспортеры встали полукольцом за ровным рядом палаток и нескольких обширных платформ с экспериментальным оборудованием. Возбужденные разгрузкой эксперты и техники сосредоточенно затихли за наладкой своих диковинных аппаратов. Расчеты лазеров и ракетных установок на вездеходах теперь двигались молча и быстро: завершали подготовку оружия и техники к бою.
– Внимание! – прогремел над лагерем жесткий голос из динамика одного из вездеходов. – Предположительное время исчезновения силового поля – двадцать часов ноль-ноль минут. Хронометраж корабельный.
Я посмотрел на часы: на моих было 19.55.
– Объявляется пятиминутная готовность. Членам комиссиии, непосредственно не занятым в экспериментах, покинуть расположение лагеря и отойти за линию построения бронетранспортеров.
Голос смолк, а я криво ухмыльнулся и достал из сумки видеокамеру. Как бы не так: буду я прятаться за спинами военных, чтобы ни черта не увидеть и потом довольствоваться вялыми интервью бессловесных технарей!
Я огляделся, быстро нашел взглядом кряжистую фигуру майора Томпсона и пошел к нему.
– А, Дэниел! Ну что, выгоняют вас?
– Я остаюсь, – сказал я. – У вас. Спрячете?
Томпсон засмеялся, скинул с себя форменную куртку защитного цвета и бросил мне:
– Накиньте на свою и засуньте пока камеру куда-нибудь подальше. Сейчас пройдет патруль, так что присядьте-ка с озабоченным видом около установки. – Он обернулся к своим десантникам. – Ребята, прикройте его от патруля!
Я натянул на себя куртку Томпсона и шагнул к лазеру.
И услышал, как за моей спиной раздался сильный хлопок. Такой сильный, как будто это спящий совсем недалеко от нас инопланетный гигант проснулся, выпростал огромные лапы и хлопнул себя по бокам в немом удивлении – от вида незнакомой пустыни, смехотворногог стада лилипуточных зверьков невдалеке от себя и, чуть дальше, – не менее смехотворного лилипуточного городка с жалкими фигурками горожан среди их жалких домишек.
Я сразу все понял, подпрыгнул на месте и развернулся к “холму” лицом. Видеокамера, как кольт из кобуры ковбоя, выпрыгнула из сумки и легла мне в руки. Я навел камеру на скопление биоплазмы и прильнул к глазку окуляра.
Зыбкая вуаль вокруг “холма” исчезла и обнажила красно-коричневую тушу неведомого организма. Терракотовая гора протоплазмы пульсировала, иногда на ее поверхности возникали огромные пузыри и с треском лопались. Биение пульса становилось все более частым и, показалось мне, размеры организма постепенно увеличивались. Как будто пульсация надувала гору протоплазмы изнутри воздухом или каким-то подземным газом.
Я пялился в глазок и удовлетворенно внимал тихому жужжанию мотора камеры. И не обращал внимания больше ни на что. До меня доносились крики людей, топот ног, краем уха я услышал резкие команды майора Томпсона. Кто-то из его людей взял меня за плечи и деликатно отставил в сторону:
– Вы стоите на линии прицела, сэр!
Я снимал и водил камерой вдоль и поперек гигантской туши и не отрывал от нее глаз.
И когда туша начала “рожать” – я не вскрикнул от удивления, я снимал.
Я снимал этих слепых, безруких и безногих уродов, которые стали выползать из терракотовой горы один за другим, и не дрожал от омерзения. Они даже не выползали – вылеплялись, отпочковывались. С резким и громким чмоканьем и свистом. Разбрасывая вокруг себя ошметки грязи и слизи. Они были похожи на гигантских кальмаров – только с длинными липкими лапами вместо щупалец, без глаз и ушей, без единого отверстия на гладких аморфных туловищах.
В прямоугольный глазок камеры я видел, как биомасса каждый раз уменьшается в размерах – всякий раз, как только отпочкует от себя несколько десятков тварей, – а потом надувается вновь. Надувается, чтобы снова сдуться через минуту и подарить миру еще один взвод своих творений.
И еще я видел, как новорожденные кальмары сначала веером медленно разбредались во все стороны, проходили сотню метров, изучающе водили туловищами, как радарные антенны, а потом все как один наклонялись в одну сторону и начинали двигаться только в одном направлении.
В направлении безмятежно лижущих песок скунеров.
В сторону лагеря землян.
Я оторвался от камеры и сквозь крики растревоженного персонала, рев моторов машин, безобразные чмоки и свист рожающей биомассы прокричал:
– Томпсон! Рич! Ты видишь? Они идут на нас!
Острота ситуации подвигла меня на преодоление барьера учтивости, и я совершенно незаметно для себя перешел с Томпсоном на “ты”. Он мне ответил тем же.
– Не суетись, Дэн, вижу! – Томпсон стоял рядом со своей установкой, и на его обветренном лице теперь вместо глаз сверкали две узкие ледяные щели. – Вижу.
– Похоже, что они ищут живые организмы! Они не пошли ни в пустыню, ни к горам, а двинулись в нашу сторону!
Томпсон услышал позывной своей полевой рации, поднес ее к лицу. что-то ответил и повернулся к расчету лазера:
– К бою готовсь!
И крикнул мне:
– Тебе лучше уйти за бронетранспортеры, Дэн! Начальство встревожено. Ученые говорят, что такую модель развития ситуации они даже и не просчитывали, ничто не предвещало! Уходи!
“Вот еще!” – подумал я и отмахнулся от Ричарда:
– Посмотрим, что они будут делать со скунерами!
И снова припал к видеокамере.
К этому моменту первый ряд кальмаров уже почти достиг стада скунеров.
Глупые непуганые животные почти никак не отреагировали на появление и приближение чужаков: продолжали лениво лизать песок. Некоторые самцы, – а от самок их отличали густые львиные гривы на головах – казалось, встревожились громкими звуками, исходящими от биомассы, и незнакомым видом пришельцев. В разных концах стада несколько лохматых скунеров поднялись на ноги. Они настороженно покрутили головами, побили хвостами по бокам и…
Беспокойство подвигло их лишь на то, чтобы сделать несколько шагов и завалиться под бока других самок.
Я разочарованно выругался.
И тут первый ряд кальмаров подошел к стаду вплотную и с л и л с я с ним.
Я глазам своим не поверил. Кальмары-передовики исчезли! Они действительно слились, как бы растворились в стаде скунеров! Пока я пытался переварить увиденное, в стадо врезался второй ряд тварей и также перестал существовать – во всяком случае, визуально. А потом те несколько десятков скунеров. в которых растворились кальмары, вяло поднялись на ноги и тихо-тихо пошли в нашу сторону.
Пошли, огибая туши лежащих впереди собратьев.
Они освобождали место для следующего взвода кальмаров. Тварей, которые жаждали слиться со скунерами, еще не тронутыми творениями биомассы.
Через десять минут все стадо скунеров было на ногах и медленным размеренным шагом двинулось на лагерь. А за ним колыхались в движении волны торроидальных туловищ без носа, глаз, рта и ушей – без единого выступа, щели или отверстия. Без лица.
– Дэн! – услышал я голос Ричарда Томпсона. – Ты понял, в чем дело? Уходи к чертовой матери! Скунеры теперь такие же, что и эти твари! Уходи, до них всего километр! Сейчас здесь начнется такая мясорубка, мало не покажется! Если мне не разрешат стрелять, я всю эту сволочь без приказа положу!
Я открыл было рот, чтобы ответить, но тут все звуки и крики перекрыл рев динамика:
– Срочная эвакуация! Срочная эвакуация! Всем оставить работы и пройти к бронетранспортерам!
Я бросил взгляд на надвигающуюся толпу скунеров и кальмаров и оценил скорость их перемещения и время, которое займет посадка двухсот человек в бронетранспортеры. Получалось, что тревожиться не стоило: пока твари доберутся до лагеря, мы все уже будем садиться в звездолет.
Люди отходили от аппаратуры, спрыгивали с платформ и стекались к машинам. У входных люков образовались небольшие очереди. Вездеходы с ракетами стронулись с места, выехали на позицию перед лагерем и образовали между нами и тварями стальную стену на колесах. С флангов эвакуацию людей прикрывали лазеры Томпсона и его коллег.
Томпсон оторвался от рации и подошел ко мне:
– Уходи, Дэн. Это приказ. Я больше не могу тебя оставлять. Мы прикроем ваш отход и потом уедем на вездеходах. – Он посмотрел на свою лазерную остановку, бросил злобный взгляд на тушу пульсирующей биомассы и выругался. – Стрелять запретили, едрить их… А лазер этим тварям оставлять – это как, а?
Я успокаивающе хлопнул его по плечу, тяжело вздохнул и пошел к машинам. Приказ есть приказ. А материал я действительно все-таки привезу Старику сногсшибательный…
Посадка людей в один из бронетранспортеров закончилась. Он громко фыркнул, изрыгнул облако черного дыма из выхлопных труб и тронулся с места. И в тот же миг громкие изумленные и тревожные крики десантников за спиной заставили меня обернуться.
То, что я увидел, не испугало меня только потому, что я не смог оценить обстановку достаточно быстро. Но такого развития событий я никак не ожидал.
Вялые медлительные скунеры, которых исследователи Горо-2 описывали только лежащими или еле-еле бредущими по пустыне; тупые скунеры, которые передвигались по пустыне все вместе и не иначе как беспорядочной толпой; равнодушные ко всему на свете скунеры, которые смотрели на мир сквозь полуприкрытые веки – эти бесцветные животные преобразились.
Их большие сильные тела заиграли могучими мускулами, гривы на головах самцов встали дыбом, самки тревожно затрубили. Но самым удивительным было то, что стадо очень деловито разбилось на две части и с неимоверной быстротой вытянулось в полукольцо, охватывающее лагерь.
А потом скунеры рванулись вперед. Рванулись так, как это делают дикие мустанги на Земле: с места в карьер. И тот километр, который отделял лагерь и бронетранспортеры с людьми от тварей, слившихся со скунерами, за несколько секунд превратился в пятьсот метров. А еще через несколько мгновений – в триста…
Бронетранспортеры с людьми один за другим спешно стартовали и стремительно укатывали вслед за первым. Их длинные тела выстраивались в колонну и, почти сливаясь с серым песком, неслись по направлению к звездолету.
Его могучий корпус был виден на горизонте.
Я заметался: что делать? Я еще успевал сесть в одну из трех оставшихся машин. Но…
Оставить Томпсона и его ребят? Когда на них несется лавина взбешенных лохматых коров, а стрелять в эти глупые туши нельзя? Да, но если я останусь, то чем все кончится? И если дело кончится плохо, кто доставит Старику добытый мною материал?
Я застыл на месте, не отводя глаз от отходящих бронетранспортеров. А стук копыт за спиной становился неимоверно громким…
Я зло сплюнул, отвернулся от машин и побежал к расчету Томпсона. И увидел, что полукольцо из скунеров все так же мчится вперед, и их столкновение с вездеходами ракетчиков неминуемо. Машины военных и оскаленные морды с горящими глазами в клубах серого песка разделяли какие-то сто метров.
И здесь, видимо, ракетчики получили долгожданный приказ стрелять. Командир десантной группы явно медлил до последнего. Я мог представить себе, как давили на него бесконечные инструкции Земной Системы. В них инопланетные формы жизни возводились в ранг неприкосновенного и святого. Но он отдал приказ. Потому что ситуация вышла из-под контроля, стала непредсказуемой и угрожала жизни людей. И прежде всего – его людей, десанту, прикрывавшему отход научной экспедиции.
В плотные ряды скунеров ударил ракетный залп.
И произошло невероятное. Взрыва не было. Тела скунеров приняли в себя несколько десятков ракетных зарядов и… превратились в терракотовых кальмаров – выкормышей биомассы. Туловища кальмаров раздулись от распиравшей их энергии сдетонировавшей взрывчатки. Они запульсировали, как бы пытаясь ассимилировать, проглотить эту энергию. Мне показалось, что им это удастся, – сожрать, всосать в себя дикую взрывную силу ракет.
Но нет: кальмары превратились в огромные пузыри протоплазмы и со страшным грохотом разлетелись кусками рваной плоти во все стороны.
Половина стада скунеров перестала существовать.
Но животные не остановились и не разбежались. Понятно, их гнала вперед безумная воля слившихся с ними существ, и вряд ли несчастные пустынники осознавали, кто они и что делают. Оставшиеся ряды животных устремились в обход вездеходов и палаток и, набирая скорость, мчались вперед и вперед.
– Они обходят лагерь, сэр! Они обходят лагерь! – раздался сбоку крик Ричарда Томпсона. – Разрешите открыть огонь!
Он стоял с рацией у лазера и знаками приказывал наводчику развернуть пушки в сторону скунеров. Животные пробегали всего в пятидесяти метрах слева от нас.
Голос, раздавшийся из динамика рации, прозвучал необыкновенно громко:
– Стреляйте!
Пушки лазера стремительно развернулись. Томпсон бросил на меня шальной взгляд, удивленно выругался и скомандовал:
– Огонь!
И я услышал, как та же самая команда прозвучала для остальных пяти лазерных расчетов в разных концах лагеря. Ядовитое шипение лазеров заложило мне уши. Ослепительные белые стрелы разрядов уткнулись в бока бегущих животных…
И все повторилось вновь. Но результат стрельбы был иным. Скунеры, принявшие в себя лазерные молнии, превратились в кальмаров и раздулись в пульсирующие шары. Но шары не лопнули. Они ассимилировали энергию разрядов, приняли прежнюю торроидальную форму – только теперь это уже были не “обычные” кальмары, а твари величиной с бронетранспортер! – и двинулись в сторону установки Томпсона.
Я испуганно огляделся. Остальные расчеты стреляли с тем же результатом. Лагерь с трех сторон окружали суперкальмары, и за ними со стороны “холма” медленно, но верно надвигалось море “обычных” торроидальных тел.
Мы были почти окружены. Я посмотрел вслед уезжающим бронетранспортерам и ахнул: уцелевшие скунеры настигали их!
– Огонь! Огонь! – снова забились в лагере зычные команды.
И снова стрелы разрядов уткнулись в означенные мишени – в гигантские туши раздувшихся суперкальмаров.
Твари раздулись и лопнули.
– Ага! – радостно заорали десантники Томпсона. – Не нравится!
Готовое сомкнуться вокруг нас полукольцо из тварей было разбито. Но волны от “холма” колыхались уже в ста метрах от нас. И стрелять в них не имело смысла. Если для уничтожения одного скунера-кальмара требовалось два лазерных разряда, то боезаряда шести лазерных установок могло хватить лишь на то, чтобы сдержать лишь первый накат армии безликих противников.
Это пять минут боя. А потом…
Кто-то сильно толкнул меня в плечо, я покачнулся и увидел перед собой злого и веселого Ричарда Томпсона.
– Заснул, герой? Здорово мы им дали, видел? – Он еще раз сильно пихнул меня и засмеялся. – Все-таки остался, да? А отвечать за тебя кто будет? Я? Ладно, отдавай мою куртку и держись рядом. Отходим к звездолету.
Я с облегчением спросил:
– Все, конец?
Томпсон не ответил на вопрос, наблюдая за тем, как к нам подруливает вездеход ракетчиков.
– Жалко, нельзя с собой лазер захватить, – посетовал он. – Некогда демонтировать. Не мы будем скунеров от бронетранспортеров у звездолета отгонять – они. – Он кивнул на вездеход. – А мы посмотрим…
Вездеход подъехал вплотную к лазеру. Битва – во всяком случае, для меня – закончилась. Я с удовольствием сорвал с себя куртку и запихнул видеокамеру в сумку.
Расчет Томпсона попрыгал в верхние люки, мы с майором влезли в узкую боковую дверь.
Машина тронулась с места.
Я прильнул к смотровой щели и увидел, как остальные вездеходы ракетчиков забирают лазерные расчеты и выезжают из лагеря, подминая под себя палатки, платформы с аппаратурой, ящики со снаряжением.
И еще я увидел, как передовые ряды кальмаров напирают на туго натянутую стальную нить, обозначавшую границу лагеря, и разрывают ее…
Помощь наших ракетчиков бронетранспортерам не понадобилась. Когда мы достигли звездолета, приключения эвакуированных ученых и техников благополучно завершились. Залпы ракетных установок с корабля сначала отсекли погоню скунеров от машин, а потом уничтожили стадо, одержимое биоплазменными тварями, в течение двух минут.
Как только последний вездеход въехал в транспортный отсек звездолета, была объявлена минутная готовность к старту.
Корабль землян покинул планету Горо-2 так быстро, как это было возможно.
Что рассказать о той передряге еще? Через неделю в “Галактик экспресс” на трех полосах красовался мой очерк под идиотским названием “Чудовища из преисподней”. Это словосочетание придумал Молодой Имбецил, и, несмотря на мои протесты, Старик утвердил заглавие.
“Чем глупее, тем страшнее”, – сказал он и отдал очерк верстальщикам.
Резонанс читательского интереса к “Галактик экспресс”, который вызвал очерк, был велик. Газета в течение всего последующего года имела самый высокий рейтинг популярности среди изданий периодической прессы мегаполиса. Мы процветали, а мои честолюбивые планы – стать журналистом-междупланетником – осуществились. Старик перевел меня в отдел Галактических новостей, и я с тех пор не вылезал из космических командировок.
Конечно, история с биомассой на Горо-2 не закончилась позорным бегством землян с злосчастной планеты. Уже через несколько дней после возвращения на Землю корабля с обескураженной научно-экспертной экспедицией Горо-2 облепили орбитальные спутники. Они были напичканы всевозможной военной и экспериментальной техникой, предназначенной для ведения дистанционной разведки и изучения удаленных объектов.