Страница:
И вот сочувствие к молодой жене сменилось в душе Мэлгона гневом. Если Бэйлин прав, значит, Рианнон с холодным сердцем играла его чувствами. До сих пор он знал лишь одну такую же гордую суку, способную на подобные вещи, – свою сестру Эсилт.
Бэйлин, наблюдая, как на лицо короля наползает тень подозрительности, вдруг пожалел о своих предостережениях. Ведь принцесса Рианнон казалась такой застенчивой и кроткой. Нет, он, наверное, все-таки ошибается.
– Ну, разумеется, я могу быть не прав, – поспешно проговорил старый воин. – Мы ведь не можем с уверенностью утверждать, что она тебя обманывает.
– Нет, не можем. Но тут явно что-то не так. Раньше я не задумывался над этим, но теперь ясно вижу: почти девичья застенчивость Рианнон никак не согласуется с ее поведением. Фердик сообщил мне в тот день, когда они приехали, что она не девственница.
– Не девственница? Но кто же посмел?..
– Фердик ничего не сказал об этом, а я не спрашивал. Но так или иначе, Рианнон была с мужчиной, и потому вряд ли ее страх перед совокуплением столь велик, как она это изображает.
– А может, тебе просто поговорить с нею начистоту и спросить, в чем дело?
– Я уже задавал этот вопрос в первый же вечер, но она не хотела или не могла мне ответить. – Мэлгон заглянул в глаза другу. – Я дал ей достаточно возможностей объясниться. Пришло время взять то, что Фердик столь настойчиво мне навязывал.
Мэлгон повернулся, собираясь уйти. Но Бэйлин взял его сзади за плечо.
– Всего один совет, дружище. Не торопись. Если ты будешь слишком груб, Рианнон может насмерть перепугаться. А если ты изнасилуешь ее, то рискуешь окончательно испортить ваши отношения.
– Поверь мне, – холодно ответил король, – я кое-что знаю о женщинах. В отместку за все ее проделки я намерен заставить Рианнон отныне смотреть на вещи моими глазами, как и подобает верной супруге.
И он зашагал через двор, твердо намереваясь немедленно пойти к жене. Но по дороге к спальне его перехватил Гарет, разделявший привычку своего владыки рано вставать. У предводителя кимрской кавалерии накопилось множество вопросов о том, как должны передвигаться их разнородные войска, так что Мэлгону хватило забот на все утро, и когда он наконец-то добрался до опочивальни, Рианнон там уже не было.
Рассудив, что самому ему никак не догадаться, где найти жену, король отправился на поиски всезнающей Гвеназет, которую и нашел в конце концов, когда она выходила из пекарни с корзиной, наполненной горячими хлебами.
– Где Рианнон?
– Наверное, в ткацкой.
Мэлгон нахмурился:
– Я не желаю, чтобы моя жена занималась рабским трудом. У нас довольно швей и ткачих.
Гвеназет одарила короля сердитым взглядом:
– Рианнон очень гордится своим искусством рукодельницы. Она сама предложила помощь в работе над своим гардеробом.
– Ты уверена, что это доставляет ей удовольствие?
– Кажется, шитье относится к тем немногим занятиям, которые нравятся вашей супруге. Шитье и еще гончарное ремесло. Сегодня утром она снова пожелала посмотреть на печь для обжига посуды. Должна вам сказать: я и не думала, что на свете бывают такие принцессы. Рианнон так смиренна и скромна. – Гвеназет вздохнула и посмотрела в глаза Мэлгона, затуманенные мыслями, о которых она сразу догадалась. – Помните, как Аврора боролась за то, чтобы хозяйничать в Каер-Эйри? Ведь это была одна из главных причин ее столкновений с Эсилт. А Рианнон совсем не стремится стать хозяйкой Диганви. Кажется даже, что сама мысль об этом ее пугает.
– Моя жена вольна делать то, что ей приятно, – резко ответил Мэлгон. Он отвернулся от домоправительницы в надежде скрыть свое смятение. Упоминание об Авроре разбередило старую рану. Первая его супруга презирала всякое рукоделие и старалась вообще не прикасаться к игле и ниткам. И кроме того, она была такой пылкой в постели...
Мэлгон вновь заставил себя забыть о прошлом и направил свои стопы к мастерской. Теперь у него новая жена, и ему придется как-то управиться с нею, обуздать ее, а возможно, и разоблачить обман. Но страх ее выглядел слишком убедительно. Возможно ли вообще так ловко изображать ужас и отчаяние?
В мастерской, помимо королевы, было еще несколько женщин, и все они с беспокойством уставились на входящего короля. Рианнон заметила его присутствие последней. Подняв глаза и увидев мужа, она тихонько охнула от удивления.
Сэван, жена Бэйлина, опомнилась первая и быстро убрала свою работу.
– Пора кормить детей, – многозначительно объявила она.
Остальные швеи поднялись со своих мест и быстро вышли вслед за своей находчивой подругой. В несколько мгновений комната опустела и осталась в полном распоряжении Мэлгона и Рианнон.
Король приблизился к жене. Она не отрывала глаз от лежащей на коленях работы, продолжая возиться с вышивкой. Руки ее дрожали, и Мэлгон заметил ошибку в рисунке. На какой-то миг сочувствие взяло верх над гневом. «Нет, – твердо сказал он сам себе, – на сей раз меня не сбить с толку».
– Рианнон.
Жена подняла глаза. Их темная влажность напоминала мерцание цветов в предрассветной пурпурной дымке. Супруги несколько мгновений глядели друг на друга. Потом Мэлгон нагнулся, обнял ее за плечи и поднял на ноги, чтобы поцеловать. Тело Рианнон стало мягким и податливым в его руках, и Мэлгон окунулся в волну облегчения. Может, Бэйлин и прав: она легко уступит, едва осознает твердость намерений супруга?
Томно, нежно исследуя языком ее маленький сладкий ротик, он был вознагражден ощущением того, как хрупкое тело растаяло в его объятиях. Мэлгон инстинктивно проник языком глубже. Рианнон вздрогнула, и от этого он, казалось, впервые ощутил, как ее грудь прижимается к его груди, как ее стройные ноги касаются его бедер. Огонь разгорелся в его чреслах. Не выпуская из рук жену, он положил руку ей на крестец и искусно подтолкнул навстречу своему возбужденному члену.
Теперь она ощутила, каким он стал большим и твердым! Поцелуи из нежных превратились в страстные и требовательные. Мэлгон сжимал ее так крепко, что Рианнон едва не задохнулась. Она заставила себя расслабиться, попыталась прогнать свои страхи.
Мэлгон почувствовал, что его переполняет страстное желание. Слишком долго у него не было женщины, а Рианнон так нежна и прекрасна, что при взгляде на нее разрывается сердце. Он отпустил жену и огляделся. Не самое подходящее место для первой близости, но не все ли равно? Он заметил большую кучу непряденой шерсти, лежавшей в углу. Эта шерсть послужит им постелью. Мэлгон подошел к двери и плотно закрыл ее. Сэван с подругами позаботятся о том, чтобы поблизости никто не бродил и, не дай Бог, не помешал королю с королевой.
Он вернулся к Рианнон и отвел ее к куче шерсти. Но не улегся с ней тотчас же. Крепко прижимая к себе супругу, он задрал подол ее платья и погрузил пальцы в мякоть ее ягодиц. Они были такими упругими...
Уткнувшись в грудь Мэлгона, Рианнон подавила крик. Великий Керрунос, помоги ей! Она не выдержит этого! Его руки касаются ее обнаженной плоти. Скоро он придавит ее своим телом. Страх комом встал в ее горле. Она не сможет вынести этого, не сможет! Он собирается сделать ей больно!
Рианнон окостенела. Мэлгон немного ослабил свои объятия и легонько провел пальцами по спине супруги, стараясь немного приободрить ее своей лаской. Знакомое разочарование охватило короля. Жена его не хочет. Она в состоянии лишь стерпеть его прикосновения, но не более того. Так будь что будет, в гневе подумал он. Надо же когда-никогда покончить с этим, а для Рианнон, похоже, не имеет значения, как и что он станет делать, она все равно боится его. Поэтому он снова прильнул губами к ее рту и потянулся к низу ее живота, к заветному теплу.
Внезапно маленькая фигурка в его объятиях словно превратилась в неистовый шквал. Она отчаянно заколотила своими маленькими кулачками по груди Мэлгона. Наконец, вытолкнув изо рта его губы, она громко вскрикнула.
Мэлгон с изумлением глядел, как Рианнон пятится от него, широко раскрыв безумные глаза и судорожно хватая ртом воздух. Он двинулся за ней с твердым намерением закончить дело. Опрокинув ее на перину из шерсти, муж одной рукой задрал подол платья, а второй раздвинул ее ноги.
Когда он замешкался со своей одеждой, Рианнон вдруг жалобно захныкала. То был какой-то нечеловеческий плач, бессловесное стенание, вернувшее Мэлгону ощущение реальности. Он увидел съежившееся под ним насмерть перепуганное создание. Глаза женщины остекленели, а лицо напоминало предсмертную маску агонии.
Ярость его улетучилась, уступив место стыду. Прежде он ни разу ни над кем не издевался, даже в пылу битвы, и всегда считал, что мужчина, наслаждающийся насилием над женщиной, – трус. Настоящее мужество заключается в том, чтобы возбудить в партнерше ответное желание. Но что делать с этой женщиной? Мэлгона придавила боль очередного поражения. Да хочет ли она его вообще?
Дрожащей рукой он помог Рианнон подняться. Невыносимо было смотреть на нее. Тупо уставившись на вышитый по красно-коричневой ткани узор, Мэлгон помог жене отряхнуть налипшие на платье клочья шерсти, а затем отвернулся и вышел из комнаты.
Рианнон била дрожь; она едва сумела сделать несколько шагов и добраться до ближайшей скамейки. Во рту у нее пересохло, все тело ныло и болело. Она чувствовала себя так, словно только что из последних сил защищала свою жизнь. Королева встряхнула головой. Все кончено, она спасена. Хотя на самом деле это никогда не закончится.
Рианнон уставилась в пол. Дыхание ее было хриплым и тяжелым. Она снова отказала супругу. Долго ль он будет терпеть все это, прежде чем отправится к Фердику жаловаться на его дочь? А уж тогда о ее позоре узнают все – и бриганты, и кимры. Она закрыла глаза. Если бы только можно было поговорить с Мэлгоном, объяснить ему, что сделал с нею Алевенон, рассказать мужу о своих непреодолимых страхах.
Но она не способна на такое. Само воспоминание о подробностях страшного происшествия уже похоронено в самом глухом уголке ее памяти. Опасно тревожить этот призрак. К тому же просто немыслимо говорить о таком с мужчиной, особенно со столь яростным и неистовым мужчиной, как Мэлгон. Должен быть какой-то иной путь из этого несчастного тупика. Ах, если б Эсилт была здесь, она бы подсказала, что ей делать, как подступиться к ее брату.
Рианнон поднялась, борясь с нахлынувшей тоской по родине и горечью старой утраты. Надо выбраться из этой крепости, похожей на тюрьму. Ей необходимо погулять среди деревьев и подышать живительным воздухом свободы.
Страстное желание оказаться в лесном храме подхватило ее и повлекло к выходу. Рианнон толкнула дверь мастерской и вышла на грязный крепостной двор. Осторожно миновала стену обеденного зала. При этом несколько встретившихся слуг либо молча кивнули ей, либо вовсе не обратили внимания на свою новую госпожу. Пришлось пройти еще мимо нескольких строений, прежде чем показались открытые ворота. Возле них розовощекие темноволосые мальчишки гоняли пегую охотничью собаку. Наверху, на часовой башне, стоял страж.
Рианнон поспешно приблизилась к воротам. Проходя в них, она с усилием замедлила шаг, чтобы выглядеть как можно естественнее и беззаботнее. Вспомнив о своих ярких и неприкрытых волосах, она вздрогнула. Каждый, кто ее видел, хорошо запомнит это.
Королева упрямо тряхнула головой, и ее тяжелые косы заструились по спине. Завтра утром Мэлгон может запереть ее, а отец наверняка побьет за непокорность мужу. Но сейчас она свободна и непременно воспользуется этой свободой.
Дорога спускалась к прибрежному тракту, но Рианнон повернула в другую сторону, к реке и зеленеющему за ней лесу.
Глава 8
Глава 9
Бэйлин, наблюдая, как на лицо короля наползает тень подозрительности, вдруг пожалел о своих предостережениях. Ведь принцесса Рианнон казалась такой застенчивой и кроткой. Нет, он, наверное, все-таки ошибается.
– Ну, разумеется, я могу быть не прав, – поспешно проговорил старый воин. – Мы ведь не можем с уверенностью утверждать, что она тебя обманывает.
– Нет, не можем. Но тут явно что-то не так. Раньше я не задумывался над этим, но теперь ясно вижу: почти девичья застенчивость Рианнон никак не согласуется с ее поведением. Фердик сообщил мне в тот день, когда они приехали, что она не девственница.
– Не девственница? Но кто же посмел?..
– Фердик ничего не сказал об этом, а я не спрашивал. Но так или иначе, Рианнон была с мужчиной, и потому вряд ли ее страх перед совокуплением столь велик, как она это изображает.
– А может, тебе просто поговорить с нею начистоту и спросить, в чем дело?
– Я уже задавал этот вопрос в первый же вечер, но она не хотела или не могла мне ответить. – Мэлгон заглянул в глаза другу. – Я дал ей достаточно возможностей объясниться. Пришло время взять то, что Фердик столь настойчиво мне навязывал.
Мэлгон повернулся, собираясь уйти. Но Бэйлин взял его сзади за плечо.
– Всего один совет, дружище. Не торопись. Если ты будешь слишком груб, Рианнон может насмерть перепугаться. А если ты изнасилуешь ее, то рискуешь окончательно испортить ваши отношения.
– Поверь мне, – холодно ответил король, – я кое-что знаю о женщинах. В отместку за все ее проделки я намерен заставить Рианнон отныне смотреть на вещи моими глазами, как и подобает верной супруге.
И он зашагал через двор, твердо намереваясь немедленно пойти к жене. Но по дороге к спальне его перехватил Гарет, разделявший привычку своего владыки рано вставать. У предводителя кимрской кавалерии накопилось множество вопросов о том, как должны передвигаться их разнородные войска, так что Мэлгону хватило забот на все утро, и когда он наконец-то добрался до опочивальни, Рианнон там уже не было.
Рассудив, что самому ему никак не догадаться, где найти жену, король отправился на поиски всезнающей Гвеназет, которую и нашел в конце концов, когда она выходила из пекарни с корзиной, наполненной горячими хлебами.
– Где Рианнон?
– Наверное, в ткацкой.
Мэлгон нахмурился:
– Я не желаю, чтобы моя жена занималась рабским трудом. У нас довольно швей и ткачих.
Гвеназет одарила короля сердитым взглядом:
– Рианнон очень гордится своим искусством рукодельницы. Она сама предложила помощь в работе над своим гардеробом.
– Ты уверена, что это доставляет ей удовольствие?
– Кажется, шитье относится к тем немногим занятиям, которые нравятся вашей супруге. Шитье и еще гончарное ремесло. Сегодня утром она снова пожелала посмотреть на печь для обжига посуды. Должна вам сказать: я и не думала, что на свете бывают такие принцессы. Рианнон так смиренна и скромна. – Гвеназет вздохнула и посмотрела в глаза Мэлгона, затуманенные мыслями, о которых она сразу догадалась. – Помните, как Аврора боролась за то, чтобы хозяйничать в Каер-Эйри? Ведь это была одна из главных причин ее столкновений с Эсилт. А Рианнон совсем не стремится стать хозяйкой Диганви. Кажется даже, что сама мысль об этом ее пугает.
– Моя жена вольна делать то, что ей приятно, – резко ответил Мэлгон. Он отвернулся от домоправительницы в надежде скрыть свое смятение. Упоминание об Авроре разбередило старую рану. Первая его супруга презирала всякое рукоделие и старалась вообще не прикасаться к игле и ниткам. И кроме того, она была такой пылкой в постели...
Мэлгон вновь заставил себя забыть о прошлом и направил свои стопы к мастерской. Теперь у него новая жена, и ему придется как-то управиться с нею, обуздать ее, а возможно, и разоблачить обман. Но страх ее выглядел слишком убедительно. Возможно ли вообще так ловко изображать ужас и отчаяние?
В мастерской, помимо королевы, было еще несколько женщин, и все они с беспокойством уставились на входящего короля. Рианнон заметила его присутствие последней. Подняв глаза и увидев мужа, она тихонько охнула от удивления.
Сэван, жена Бэйлина, опомнилась первая и быстро убрала свою работу.
– Пора кормить детей, – многозначительно объявила она.
Остальные швеи поднялись со своих мест и быстро вышли вслед за своей находчивой подругой. В несколько мгновений комната опустела и осталась в полном распоряжении Мэлгона и Рианнон.
Король приблизился к жене. Она не отрывала глаз от лежащей на коленях работы, продолжая возиться с вышивкой. Руки ее дрожали, и Мэлгон заметил ошибку в рисунке. На какой-то миг сочувствие взяло верх над гневом. «Нет, – твердо сказал он сам себе, – на сей раз меня не сбить с толку».
– Рианнон.
Жена подняла глаза. Их темная влажность напоминала мерцание цветов в предрассветной пурпурной дымке. Супруги несколько мгновений глядели друг на друга. Потом Мэлгон нагнулся, обнял ее за плечи и поднял на ноги, чтобы поцеловать. Тело Рианнон стало мягким и податливым в его руках, и Мэлгон окунулся в волну облегчения. Может, Бэйлин и прав: она легко уступит, едва осознает твердость намерений супруга?
Томно, нежно исследуя языком ее маленький сладкий ротик, он был вознагражден ощущением того, как хрупкое тело растаяло в его объятиях. Мэлгон инстинктивно проник языком глубже. Рианнон вздрогнула, и от этого он, казалось, впервые ощутил, как ее грудь прижимается к его груди, как ее стройные ноги касаются его бедер. Огонь разгорелся в его чреслах. Не выпуская из рук жену, он положил руку ей на крестец и искусно подтолкнул навстречу своему возбужденному члену.
Теперь она ощутила, каким он стал большим и твердым! Поцелуи из нежных превратились в страстные и требовательные. Мэлгон сжимал ее так крепко, что Рианнон едва не задохнулась. Она заставила себя расслабиться, попыталась прогнать свои страхи.
Мэлгон почувствовал, что его переполняет страстное желание. Слишком долго у него не было женщины, а Рианнон так нежна и прекрасна, что при взгляде на нее разрывается сердце. Он отпустил жену и огляделся. Не самое подходящее место для первой близости, но не все ли равно? Он заметил большую кучу непряденой шерсти, лежавшей в углу. Эта шерсть послужит им постелью. Мэлгон подошел к двери и плотно закрыл ее. Сэван с подругами позаботятся о том, чтобы поблизости никто не бродил и, не дай Бог, не помешал королю с королевой.
Он вернулся к Рианнон и отвел ее к куче шерсти. Но не улегся с ней тотчас же. Крепко прижимая к себе супругу, он задрал подол ее платья и погрузил пальцы в мякоть ее ягодиц. Они были такими упругими...
Уткнувшись в грудь Мэлгона, Рианнон подавила крик. Великий Керрунос, помоги ей! Она не выдержит этого! Его руки касаются ее обнаженной плоти. Скоро он придавит ее своим телом. Страх комом встал в ее горле. Она не сможет вынести этого, не сможет! Он собирается сделать ей больно!
Рианнон окостенела. Мэлгон немного ослабил свои объятия и легонько провел пальцами по спине супруги, стараясь немного приободрить ее своей лаской. Знакомое разочарование охватило короля. Жена его не хочет. Она в состоянии лишь стерпеть его прикосновения, но не более того. Так будь что будет, в гневе подумал он. Надо же когда-никогда покончить с этим, а для Рианнон, похоже, не имеет значения, как и что он станет делать, она все равно боится его. Поэтому он снова прильнул губами к ее рту и потянулся к низу ее живота, к заветному теплу.
Внезапно маленькая фигурка в его объятиях словно превратилась в неистовый шквал. Она отчаянно заколотила своими маленькими кулачками по груди Мэлгона. Наконец, вытолкнув изо рта его губы, она громко вскрикнула.
Мэлгон с изумлением глядел, как Рианнон пятится от него, широко раскрыв безумные глаза и судорожно хватая ртом воздух. Он двинулся за ней с твердым намерением закончить дело. Опрокинув ее на перину из шерсти, муж одной рукой задрал подол платья, а второй раздвинул ее ноги.
Когда он замешкался со своей одеждой, Рианнон вдруг жалобно захныкала. То был какой-то нечеловеческий плач, бессловесное стенание, вернувшее Мэлгону ощущение реальности. Он увидел съежившееся под ним насмерть перепуганное создание. Глаза женщины остекленели, а лицо напоминало предсмертную маску агонии.
Ярость его улетучилась, уступив место стыду. Прежде он ни разу ни над кем не издевался, даже в пылу битвы, и всегда считал, что мужчина, наслаждающийся насилием над женщиной, – трус. Настоящее мужество заключается в том, чтобы возбудить в партнерше ответное желание. Но что делать с этой женщиной? Мэлгона придавила боль очередного поражения. Да хочет ли она его вообще?
Дрожащей рукой он помог Рианнон подняться. Невыносимо было смотреть на нее. Тупо уставившись на вышитый по красно-коричневой ткани узор, Мэлгон помог жене отряхнуть налипшие на платье клочья шерсти, а затем отвернулся и вышел из комнаты.
Рианнон била дрожь; она едва сумела сделать несколько шагов и добраться до ближайшей скамейки. Во рту у нее пересохло, все тело ныло и болело. Она чувствовала себя так, словно только что из последних сил защищала свою жизнь. Королева встряхнула головой. Все кончено, она спасена. Хотя на самом деле это никогда не закончится.
Рианнон уставилась в пол. Дыхание ее было хриплым и тяжелым. Она снова отказала супругу. Долго ль он будет терпеть все это, прежде чем отправится к Фердику жаловаться на его дочь? А уж тогда о ее позоре узнают все – и бриганты, и кимры. Она закрыла глаза. Если бы только можно было поговорить с Мэлгоном, объяснить ему, что сделал с нею Алевенон, рассказать мужу о своих непреодолимых страхах.
Но она не способна на такое. Само воспоминание о подробностях страшного происшествия уже похоронено в самом глухом уголке ее памяти. Опасно тревожить этот призрак. К тому же просто немыслимо говорить о таком с мужчиной, особенно со столь яростным и неистовым мужчиной, как Мэлгон. Должен быть какой-то иной путь из этого несчастного тупика. Ах, если б Эсилт была здесь, она бы подсказала, что ей делать, как подступиться к ее брату.
Рианнон поднялась, борясь с нахлынувшей тоской по родине и горечью старой утраты. Надо выбраться из этой крепости, похожей на тюрьму. Ей необходимо погулять среди деревьев и подышать живительным воздухом свободы.
Страстное желание оказаться в лесном храме подхватило ее и повлекло к выходу. Рианнон толкнула дверь мастерской и вышла на грязный крепостной двор. Осторожно миновала стену обеденного зала. При этом несколько встретившихся слуг либо молча кивнули ей, либо вовсе не обратили внимания на свою новую госпожу. Пришлось пройти еще мимо нескольких строений, прежде чем показались открытые ворота. Возле них розовощекие темноволосые мальчишки гоняли пегую охотничью собаку. Наверху, на часовой башне, стоял страж.
Рианнон поспешно приблизилась к воротам. Проходя в них, она с усилием замедлила шаг, чтобы выглядеть как можно естественнее и беззаботнее. Вспомнив о своих ярких и неприкрытых волосах, она вздрогнула. Каждый, кто ее видел, хорошо запомнит это.
Королева упрямо тряхнула головой, и ее тяжелые косы заструились по спине. Завтра утром Мэлгон может запереть ее, а отец наверняка побьет за непокорность мужу. Но сейчас она свободна и непременно воспользуется этой свободой.
Дорога спускалась к прибрежному тракту, но Рианнон повернула в другую сторону, к реке и зеленеющему за ней лесу.
Глава 8
Мэлгон нашел Гвеназет в одном из погребов, где она руководила заготовками снеди на зиму. Он выкрикнул ее имя, и женщина вздрогнула и в изумлении воскликнула:
– Ах, милорд, что это вы так незаметно подкрались?
– А мне показалось, что, спускаясь по этой чертовой лестнице, я наделал достаточно шума. Элвин сказал, что ты здесь.
– К вашим услугам, сударь.
Мэлгон колебался. Насколько он не любил делиться своими проблемами с женщинами, особенно с острыми на язык и имеющими обо всем собственное мнение, настолько же он сейчас нуждался в совете Гвеназет. Уже два дня король избегал Рианнон, видясь с супругой лишь за вечерней трапезой, во время которой соблюдал предельную вежливость и в то же время оставался холоден. После этого он провожал ее до дверей спальни, желал приятных сновидений и удалялся к себе, чтобы, ворочаясь с боку на бок, провести очередную одинокую ночь в холодной холостяцкой постели.
Столь неестественная ситуация огорчала и раздражала короля, хотя вряд ли кто-нибудь кроме Бэйлина догадывался об истинной причине его усталого взгляда и крайней вспыльчивости. Вчера Фердик уехал в полной уверенности, что Мэлгон очарован своей женой. Этот негодяй не оставлял своих непристойных шуточек, то и дело намекая на новое положение гвинеддского короля как молодожена, и тем самым еще более унижал своего зятя.
Сделав знак всем удалиться, Мэлгон заговорил:
– Мне нужен твой совет относительно Рианнон.
Гвеназет вздохнула:
– Да, она настоящая загадка. Такая застенчивая и скрытная королева... Я с трудом нашла с ней общий язык.
– Видишь ли, Гвен, мне не к кому больше обратиться. Ни один мужчина тут не поможет. – Он одарил домоправительницу умоляющим взглядом. – Прошло уже много дней после свадьбы, а я так и не сумел овладеть своей женой.
Гвеназет от удивления раскрыла рот.
– Боже всемогущий, да почему же?
Мэлгон отвернулся, стиснув кулаки.
– Она боится меня. Да нет, она просто в смертельном ужасе. И я не приложу ума, как избежать насилия.
– Да почему ж ты не сказал сразу?
– Понимаешь, я ведь довольно сильно смущен всем этим.
Гвеназет глубоко вздохнула:
– Разумеется, я помогу тебе, король. Только скажи, а то я не пойму... почему ты так долго молчал?
– Растерялся. Прежде я не встречал женщин с таким странным поведением.
– А что произошло? – спросила Гвеназет. – Что случилось после свадебного пира?
Мэлгон принялся расхаживать по подвалу, описывая происшествия первой ночи. Он увидел, как расширились глаза его поверенной, когда он рассказал ей, что проделала с ним Рианнон.
– Именно это делает совершенно необъяснимым все остальное в поведении моей жены, – продолжал король, – В какой-то момент я даже подумал, что она хотела оставить брак недействительным, дабы нарушить планы своего отца. Но больше я не верю в это. Мне кажется, что Рианнон искренне желала бы, чтобы наши отношения наладились, но ей мешает какой-то необъяснимый страх.
Глаза Гвеназет все еще хранили вопрос, и тогда Мэлгон рассказал о происшествии в ткацкой.
– Это еще более загадочный случай, – с усталым видом заключил король. – На какое-то время она сама воспламенилась и даже отвечала мне, но в следующее мгновение вдруг обезумела от ужаса. За всю свою жизнь я ни разу не слышал, чтобы женщина так странно себя вела.
– Может, ей было противно валяться с тобой на полу мастерской, словно какой-нибудь потаскушке, – язвительно заметила Гвеназет. – Наверное, ей хватило самоуважения, чтобы не унижаться до такой степени.
– Да ты меня не слушаешь, что ли, Гвен? Рианнон не была оскорблена, она обезумела от страха! – Мэлгон резко развернулся, собираясь уйти.
– Постой, – окликнула его Гвеназет. – Не кричи, прости меня. Мне не стоило так говорить. Ты прав, ее поведение ни на что не похоже. – Домоправительница снова вздохнула, и ее лоб прорезали вертикальные морщинки. – Я знала лишь одну женщину, которая вела себя подобно Рианнон. Много лет назад одну из жительниц прибрежного селения жестоко изнасиловали ирландцы во время очередного набега. И после того случая она едва могла перенести прикосновение своего мужа, хотя прежде меж ними царило полное согласие. Воспоминания никак не оставляли ее в покое, и даже вид обнаженного мужского тела пробуждал в ней страх и боль.
– Но ты, конечно, не считаешь... Да кто же мог осмелиться изнасиловать дочку Фердика?
– Ума не приложу. И все же это – правдоподобное объяснение.
Мэлгон поджал губы. Мысль о том, что Рианнон была осквернена, пробудила в нем настоящую ярость. Как же Фердик мог допустить такое?
– Если это правда, то я не уверена, что смогу вам помочь, мой король, – промолвила Гвеназет. – Женщина, о которой я вам рассказала, так и не преодолела свой страх. В конце концов, она отдалась мужу, но до конца своих дней не находила удовольствия в единении с ним.
– Я не смирюсь и не успокоюсь. Я не намерен наблюдать, с каким отвращением глядит на меня жена. Рианнон придется научиться доверять мне.
– Да нет, сударь мой, это вам придется завоевать ее доверие. А много ли времени вы потратили на беседу с нею, на ухаживания, ласковые уговоры и маленькие подарки?
Мэлгон покачал головой:
– Я не считал, что это необходимо. В конце концов, ведь наша свадьба увенчала не любовь двух сердец, а политический союз.
Гвеназет выпучила глаза:
– Любой женщине, и даже принцессе, всегда хочется думать, что муж ценит ее не только за приданое.
– Я хорошо понял тебя, – задумчиво произнес Мэлгон. – Я стремился познать тело Рианнон, а не ее сердце или ум. Похоже, пришло время изменить тактику.
Он выкарабкался из подвала по крутой лестнице и почувствовал облегчение оттого, что у него появился хоть какой-то план. Прежде ему никогда не случалось ухаживать за женщинами, они сами искали его расположения. Но теперь король собирался призвать на помощь своих верных подруг – Убеждение, Хитрость и Терпение, – с помощью которых он столько раз побеждал окрестных вождей. Однако расположить к себе Рианнон – все равно что приручить дикое животное. Она так пуглива, так настороженна. И все же какой-то уголок ее души откликнулся на его ласки тогда, в первую ночь. Ее прикосновения были не вполне искушенными, но они дышали страстью.
– Рианнон.
Она в испуге проснулась. Над кроватью склонился Мэлгон, произнося имя жены.
– Прости, если я тебя напугал, Рианнон. Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Я покажу тебе кое-что.
Королева медленно уселась в кровати. Было очень темно и тихо, утро еще не наступило.
– Одевайся, – прошептал Мэлгон. – Я подожду внизу.
Рианнон, не смея дышать, торопливо завозилась с одеждой: натянула платье, отыскала сандалии, потом рассеянно тронула волосы. Бесполезно: в кромешной темноте ей все равно не заплести косу.
Она выбралась наружу, в мир тумана и теней. Крепость была объята тишиной. Вдруг в этом мертвом молчании залаяла собака, и королева почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки.
– Рианнон.
Она с облегчением вздохнула, оглянулась на звук голоса Мэлгона. Его высокая фигура выплыла из тумана всего в нескольких дюймах от нее.
– Холодно?
Она кивнула. Ей не пришло в голову прихватить с собой какую-нибудь накидку, и теперь кожу холодил сырой воздух. Не говоря ни слова, Мэлгон снял с себя плащ и завернул в него жену. Этот наряд доходил ей почти до пят, зато хранил тепло и уютный запах своего владельца.
Король взял Рианнон за руку и повел к воротам, возле которых негромко окликнул стражу. Часовой спустился с башни и помог, с усилием налегая на скрипучий ворот, приоткрыть массивные дубовые створки.
За воротами супругов поглотила плотная, почти осязаемая тьма. Рианнон крепче ухватилась за руку Мэлгона.
– Куда мы? – прошептала она.
– На прибрежные скалы.
– А как мы найдем дорогу?
Ласковая усмешка Мэлгона успокоила ее.
– Мы пойдем на голос океана, – сказал он. – Слушай.
Издалека донесся ни с чем не сравнимый шум прибоя, глухой, рокочущий звук. Рианнон все еще испытывала беспокойство. Идти неведомо куда в этой кромешной тьме? Почему Мэлгону пришло в голову тащить ее среди ночи на берег? Что ему надо от нее?
Она напряженно вглядывалась в лицо того, кто держал ее за руку и тихо шел рядом с нею. Однако лицо его было скрыто во тьме. Может быть, это вовсе и не Мэлгон, а например, дух, демон? О нет, рука его слишком жива и горяча и крепко сжимает ее руку.
Рианнон охватила паника. Нельзя было отказывать ему в исполнении супружеского долга. Он имел полное право владеть ее телом, а она сопротивлялась этому. Возможно, сейчас он хочет расквитаться. Уведя ее подальше от крепости, туда, где никто не услышит ее криков, он сможет беспрепятственно насладиться ею. Все случится на пустынном морском берегу, вдали от посторонних ушей.
– Рианнон, что с тобой?
Она остановилась, охваченная ужасом. Мэлгон почувствовал, как тело ее напряглось. Он вздохнул:
– Ты решила, что я хочу причинить тебе боль, не так ли? Послушай-ка. – Король развернул к себе жену. И хотя лицо Мэлгона по-прежнему было скрыто во тьме, она ощущала на своих щеках его теплое дыхание. – Обещаю, что не причиню тебе боли, Рианнон.
Рука его поднялась к лицу супруги. Она вспомнила, как он вот так же держал пальцами ее подбородок после того, что она сделала с ним в первую ночь, и немного успокоилась. Несмотря на властность и жесткость манер, в этом человеке чувствовалась доброта. Как-нибудь, спустя некоторое время, она даже научится доверять ему.
Они пошли дальше, и Мэлгон сдерживал свой широкий шаг, чтобы жена поспевала за ним. Сонный озноб исчез, и теперь Рианнон наслаждалась влажным воздухом, касавшимся ее щек, наслаждалась приближающимся рокотом морских волн и близостью мужчины, который шел рядом.
Грохот прибоя становился все явственнее, по мере того как они подходили к обрыву, а туман начал понемногу рассеиваться в первых предрассветных лучах, но Рианнон вновь почувствовала смутное беспокойство. В темноте она чувствовала себя в безопасности и даже находила некое умиротворение в этом молчаливом, таинственном путешествии. Невидимый Мэлгон но казался таким пугающим, ее успокаивало его незримое присутствие.
Теперь же она увидит его лицо, и ей придется, не дрогнув, смотреть на эти резкие, гордые черты, заглянуть в испытующие, страстные очи. Страх витал где-то рядом и, по мере того как светлело утреннее небо, угрожал наброситься на бедняжку.
Наконец путники добрались до обрыва. Мэлгон остановился и притянул жену к себе, поудобнее устраивая ее на своей груди. Рианнон старалась не смотреть на него. Она закрыла глаза, приготовившись к поцелую. Но вместо этого Мэлгон взял ее за подбородок и повернул ее лицо к востоку.
– Гляди, – сказал он.
Занималась молочно-розовая заря, и светящийся туман поплыл над горизонтом. Пока они смотрели вдаль, мгла рассеялась и открыла их взорам вершины гор, темневшие вдали. Краски неба стали глубже, ярче, в них показались оттенки оранжевого, розового, фиолетового и золотого. Солнце медленно поднималось со своего ложа, смывая с неба цветные мазки и разгоняя туман; дальние вершины вновь становились голубовато-серыми.
– Как красиво, – прошептала Рианнон. – Будто мир рождается заново.
– Подобное зрелище можно увидеть только в Гвинедде, – отозвался Мэлгон. – Больше нигде во всей Британии нет такого моря, таких гор и мглистого воздуха, словно пропитанного чудесами и волшебством. Здешняя природа сама, словно сладкоречивый бард, повествует о древних чудесах и забытых божествах. – Король тихо вздохнул. – В годы молодости я больше любил горы и думал, что никогда не расстанусь с ними. Но теперь чувствую, что и вода зовет меня. – Он повернулся к морю. – Я люблю смотреть, как вновь и вновь волны разбиваются о скалы. Это напоминает о том, сколь быстротечна и незначительна человеческая жизнь по сравнению с величием океана.
Мэлгон ласково погладил Рианнон по волосам, и она испытала незнакомое ей доселе умиротворение. Прежде ей не приходилось замечать за своим мужем такие качества. Оказывается, в нем была мечтательность, какой не обладали ни ее отец, ни другие знакомые мужчины. Мэлгон был не просто воякой, одержимым жаждой сражений и побед, не походил он и на Алевенона, которым владела мечта о власти иного рода. Ее супруг казался особенным... исключительным... Она ощущала его глубокую связь с этой землей и океаном, с этой страной, где он вырос и которой теперь правил.
Рианнон подняла глаза на мужа, неотрывно глядевшего в морскую даль. В утренних лучах его волосы стали немного светлее, а черты лица смягчились. Даже резкая складка у рта не казалась столь суровой, как обычно. Впервые она видела перед собой не короля, а человека. Она понимала теперь, откуда в его взоре такая печаль и постоянная тревога. Подобно ей самой он искал что-то такое, что не умещалось в близлежащем пространстве, а возможно, даже и в их времени. Алевенон часто хвастал, что умеет посещать царство духов. Теперь она не верила в это. Но этот человек... Мэлгон Великий, наверное, достаточно силен и мужествен, чтобы решиться заглянуть в иной мир.
Король посмотрел на жену и улыбнулся:
– Идем, пройдемся еще немножко. Надо обследовать весь пляж.
– Ах, милорд, что это вы так незаметно подкрались?
– А мне показалось, что, спускаясь по этой чертовой лестнице, я наделал достаточно шума. Элвин сказал, что ты здесь.
– К вашим услугам, сударь.
Мэлгон колебался. Насколько он не любил делиться своими проблемами с женщинами, особенно с острыми на язык и имеющими обо всем собственное мнение, настолько же он сейчас нуждался в совете Гвеназет. Уже два дня король избегал Рианнон, видясь с супругой лишь за вечерней трапезой, во время которой соблюдал предельную вежливость и в то же время оставался холоден. После этого он провожал ее до дверей спальни, желал приятных сновидений и удалялся к себе, чтобы, ворочаясь с боку на бок, провести очередную одинокую ночь в холодной холостяцкой постели.
Столь неестественная ситуация огорчала и раздражала короля, хотя вряд ли кто-нибудь кроме Бэйлина догадывался об истинной причине его усталого взгляда и крайней вспыльчивости. Вчера Фердик уехал в полной уверенности, что Мэлгон очарован своей женой. Этот негодяй не оставлял своих непристойных шуточек, то и дело намекая на новое положение гвинеддского короля как молодожена, и тем самым еще более унижал своего зятя.
Сделав знак всем удалиться, Мэлгон заговорил:
– Мне нужен твой совет относительно Рианнон.
Гвеназет вздохнула:
– Да, она настоящая загадка. Такая застенчивая и скрытная королева... Я с трудом нашла с ней общий язык.
– Видишь ли, Гвен, мне не к кому больше обратиться. Ни один мужчина тут не поможет. – Он одарил домоправительницу умоляющим взглядом. – Прошло уже много дней после свадьбы, а я так и не сумел овладеть своей женой.
Гвеназет от удивления раскрыла рот.
– Боже всемогущий, да почему же?
Мэлгон отвернулся, стиснув кулаки.
– Она боится меня. Да нет, она просто в смертельном ужасе. И я не приложу ума, как избежать насилия.
– Да почему ж ты не сказал сразу?
– Понимаешь, я ведь довольно сильно смущен всем этим.
Гвеназет глубоко вздохнула:
– Разумеется, я помогу тебе, король. Только скажи, а то я не пойму... почему ты так долго молчал?
– Растерялся. Прежде я не встречал женщин с таким странным поведением.
– А что произошло? – спросила Гвеназет. – Что случилось после свадебного пира?
Мэлгон принялся расхаживать по подвалу, описывая происшествия первой ночи. Он увидел, как расширились глаза его поверенной, когда он рассказал ей, что проделала с ним Рианнон.
– Именно это делает совершенно необъяснимым все остальное в поведении моей жены, – продолжал король, – В какой-то момент я даже подумал, что она хотела оставить брак недействительным, дабы нарушить планы своего отца. Но больше я не верю в это. Мне кажется, что Рианнон искренне желала бы, чтобы наши отношения наладились, но ей мешает какой-то необъяснимый страх.
Глаза Гвеназет все еще хранили вопрос, и тогда Мэлгон рассказал о происшествии в ткацкой.
– Это еще более загадочный случай, – с усталым видом заключил король. – На какое-то время она сама воспламенилась и даже отвечала мне, но в следующее мгновение вдруг обезумела от ужаса. За всю свою жизнь я ни разу не слышал, чтобы женщина так странно себя вела.
– Может, ей было противно валяться с тобой на полу мастерской, словно какой-нибудь потаскушке, – язвительно заметила Гвеназет. – Наверное, ей хватило самоуважения, чтобы не унижаться до такой степени.
– Да ты меня не слушаешь, что ли, Гвен? Рианнон не была оскорблена, она обезумела от страха! – Мэлгон резко развернулся, собираясь уйти.
– Постой, – окликнула его Гвеназет. – Не кричи, прости меня. Мне не стоило так говорить. Ты прав, ее поведение ни на что не похоже. – Домоправительница снова вздохнула, и ее лоб прорезали вертикальные морщинки. – Я знала лишь одну женщину, которая вела себя подобно Рианнон. Много лет назад одну из жительниц прибрежного селения жестоко изнасиловали ирландцы во время очередного набега. И после того случая она едва могла перенести прикосновение своего мужа, хотя прежде меж ними царило полное согласие. Воспоминания никак не оставляли ее в покое, и даже вид обнаженного мужского тела пробуждал в ней страх и боль.
– Но ты, конечно, не считаешь... Да кто же мог осмелиться изнасиловать дочку Фердика?
– Ума не приложу. И все же это – правдоподобное объяснение.
Мэлгон поджал губы. Мысль о том, что Рианнон была осквернена, пробудила в нем настоящую ярость. Как же Фердик мог допустить такое?
– Если это правда, то я не уверена, что смогу вам помочь, мой король, – промолвила Гвеназет. – Женщина, о которой я вам рассказала, так и не преодолела свой страх. В конце концов, она отдалась мужу, но до конца своих дней не находила удовольствия в единении с ним.
– Я не смирюсь и не успокоюсь. Я не намерен наблюдать, с каким отвращением глядит на меня жена. Рианнон придется научиться доверять мне.
– Да нет, сударь мой, это вам придется завоевать ее доверие. А много ли времени вы потратили на беседу с нею, на ухаживания, ласковые уговоры и маленькие подарки?
Мэлгон покачал головой:
– Я не считал, что это необходимо. В конце концов, ведь наша свадьба увенчала не любовь двух сердец, а политический союз.
Гвеназет выпучила глаза:
– Любой женщине, и даже принцессе, всегда хочется думать, что муж ценит ее не только за приданое.
– Я хорошо понял тебя, – задумчиво произнес Мэлгон. – Я стремился познать тело Рианнон, а не ее сердце или ум. Похоже, пришло время изменить тактику.
Он выкарабкался из подвала по крутой лестнице и почувствовал облегчение оттого, что у него появился хоть какой-то план. Прежде ему никогда не случалось ухаживать за женщинами, они сами искали его расположения. Но теперь король собирался призвать на помощь своих верных подруг – Убеждение, Хитрость и Терпение, – с помощью которых он столько раз побеждал окрестных вождей. Однако расположить к себе Рианнон – все равно что приручить дикое животное. Она так пуглива, так настороженна. И все же какой-то уголок ее души откликнулся на его ласки тогда, в первую ночь. Ее прикосновения были не вполне искушенными, но они дышали страстью.
– Рианнон.
Она в испуге проснулась. Над кроватью склонился Мэлгон, произнося имя жены.
– Прости, если я тебя напугал, Рианнон. Я хочу, чтобы ты пошла со мной. Я покажу тебе кое-что.
Королева медленно уселась в кровати. Было очень темно и тихо, утро еще не наступило.
– Одевайся, – прошептал Мэлгон. – Я подожду внизу.
Рианнон, не смея дышать, торопливо завозилась с одеждой: натянула платье, отыскала сандалии, потом рассеянно тронула волосы. Бесполезно: в кромешной темноте ей все равно не заплести косу.
Она выбралась наружу, в мир тумана и теней. Крепость была объята тишиной. Вдруг в этом мертвом молчании залаяла собака, и королева почувствовала, как по спине ее пробежали мурашки.
– Рианнон.
Она с облегчением вздохнула, оглянулась на звук голоса Мэлгона. Его высокая фигура выплыла из тумана всего в нескольких дюймах от нее.
– Холодно?
Она кивнула. Ей не пришло в голову прихватить с собой какую-нибудь накидку, и теперь кожу холодил сырой воздух. Не говоря ни слова, Мэлгон снял с себя плащ и завернул в него жену. Этот наряд доходил ей почти до пят, зато хранил тепло и уютный запах своего владельца.
Король взял Рианнон за руку и повел к воротам, возле которых негромко окликнул стражу. Часовой спустился с башни и помог, с усилием налегая на скрипучий ворот, приоткрыть массивные дубовые створки.
За воротами супругов поглотила плотная, почти осязаемая тьма. Рианнон крепче ухватилась за руку Мэлгона.
– Куда мы? – прошептала она.
– На прибрежные скалы.
– А как мы найдем дорогу?
Ласковая усмешка Мэлгона успокоила ее.
– Мы пойдем на голос океана, – сказал он. – Слушай.
Издалека донесся ни с чем не сравнимый шум прибоя, глухой, рокочущий звук. Рианнон все еще испытывала беспокойство. Идти неведомо куда в этой кромешной тьме? Почему Мэлгону пришло в голову тащить ее среди ночи на берег? Что ему надо от нее?
Она напряженно вглядывалась в лицо того, кто держал ее за руку и тихо шел рядом с нею. Однако лицо его было скрыто во тьме. Может быть, это вовсе и не Мэлгон, а например, дух, демон? О нет, рука его слишком жива и горяча и крепко сжимает ее руку.
Рианнон охватила паника. Нельзя было отказывать ему в исполнении супружеского долга. Он имел полное право владеть ее телом, а она сопротивлялась этому. Возможно, сейчас он хочет расквитаться. Уведя ее подальше от крепости, туда, где никто не услышит ее криков, он сможет беспрепятственно насладиться ею. Все случится на пустынном морском берегу, вдали от посторонних ушей.
– Рианнон, что с тобой?
Она остановилась, охваченная ужасом. Мэлгон почувствовал, как тело ее напряглось. Он вздохнул:
– Ты решила, что я хочу причинить тебе боль, не так ли? Послушай-ка. – Король развернул к себе жену. И хотя лицо Мэлгона по-прежнему было скрыто во тьме, она ощущала на своих щеках его теплое дыхание. – Обещаю, что не причиню тебе боли, Рианнон.
Рука его поднялась к лицу супруги. Она вспомнила, как он вот так же держал пальцами ее подбородок после того, что она сделала с ним в первую ночь, и немного успокоилась. Несмотря на властность и жесткость манер, в этом человеке чувствовалась доброта. Как-нибудь, спустя некоторое время, она даже научится доверять ему.
Они пошли дальше, и Мэлгон сдерживал свой широкий шаг, чтобы жена поспевала за ним. Сонный озноб исчез, и теперь Рианнон наслаждалась влажным воздухом, касавшимся ее щек, наслаждалась приближающимся рокотом морских волн и близостью мужчины, который шел рядом.
Грохот прибоя становился все явственнее, по мере того как они подходили к обрыву, а туман начал понемногу рассеиваться в первых предрассветных лучах, но Рианнон вновь почувствовала смутное беспокойство. В темноте она чувствовала себя в безопасности и даже находила некое умиротворение в этом молчаливом, таинственном путешествии. Невидимый Мэлгон но казался таким пугающим, ее успокаивало его незримое присутствие.
Теперь же она увидит его лицо, и ей придется, не дрогнув, смотреть на эти резкие, гордые черты, заглянуть в испытующие, страстные очи. Страх витал где-то рядом и, по мере того как светлело утреннее небо, угрожал наброситься на бедняжку.
Наконец путники добрались до обрыва. Мэлгон остановился и притянул жену к себе, поудобнее устраивая ее на своей груди. Рианнон старалась не смотреть на него. Она закрыла глаза, приготовившись к поцелую. Но вместо этого Мэлгон взял ее за подбородок и повернул ее лицо к востоку.
– Гляди, – сказал он.
Занималась молочно-розовая заря, и светящийся туман поплыл над горизонтом. Пока они смотрели вдаль, мгла рассеялась и открыла их взорам вершины гор, темневшие вдали. Краски неба стали глубже, ярче, в них показались оттенки оранжевого, розового, фиолетового и золотого. Солнце медленно поднималось со своего ложа, смывая с неба цветные мазки и разгоняя туман; дальние вершины вновь становились голубовато-серыми.
– Как красиво, – прошептала Рианнон. – Будто мир рождается заново.
– Подобное зрелище можно увидеть только в Гвинедде, – отозвался Мэлгон. – Больше нигде во всей Британии нет такого моря, таких гор и мглистого воздуха, словно пропитанного чудесами и волшебством. Здешняя природа сама, словно сладкоречивый бард, повествует о древних чудесах и забытых божествах. – Король тихо вздохнул. – В годы молодости я больше любил горы и думал, что никогда не расстанусь с ними. Но теперь чувствую, что и вода зовет меня. – Он повернулся к морю. – Я люблю смотреть, как вновь и вновь волны разбиваются о скалы. Это напоминает о том, сколь быстротечна и незначительна человеческая жизнь по сравнению с величием океана.
Мэлгон ласково погладил Рианнон по волосам, и она испытала незнакомое ей доселе умиротворение. Прежде ей не приходилось замечать за своим мужем такие качества. Оказывается, в нем была мечтательность, какой не обладали ни ее отец, ни другие знакомые мужчины. Мэлгон был не просто воякой, одержимым жаждой сражений и побед, не походил он и на Алевенона, которым владела мечта о власти иного рода. Ее супруг казался особенным... исключительным... Она ощущала его глубокую связь с этой землей и океаном, с этой страной, где он вырос и которой теперь правил.
Рианнон подняла глаза на мужа, неотрывно глядевшего в морскую даль. В утренних лучах его волосы стали немного светлее, а черты лица смягчились. Даже резкая складка у рта не казалась столь суровой, как обычно. Впервые она видела перед собой не короля, а человека. Она понимала теперь, откуда в его взоре такая печаль и постоянная тревога. Подобно ей самой он искал что-то такое, что не умещалось в близлежащем пространстве, а возможно, даже и в их времени. Алевенон часто хвастал, что умеет посещать царство духов. Теперь она не верила в это. Но этот человек... Мэлгон Великий, наверное, достаточно силен и мужествен, чтобы решиться заглянуть в иной мир.
Король посмотрел на жену и улыбнулся:
– Идем, пройдемся еще немножко. Надо обследовать весь пляж.
Глава 9
Мэлгон повел Рианнон к тропинке, сбегавшей по уступам скалы вниз, к пляжу. Осторожно продвигаясь по узкому каменистому проходу, король крепко держал супругу за руку. Там, где поперек дороги лежал большой валун, он поднял ее и перенес, а прежде чем опустить на землю, немного помедлил и поцеловал в розовые губы. Даже сквозь плотную ткань плаща Рианнон ощущала тепло и силу его крепких рук. И вдруг она поняла, что совсем не напугана, а, наоборот, очарована своим мужем, и прильнула к нему в поцелуе. Король опустил Рианнон на тропинку, и они продолжили спуск.