Головачев Василий. Излом Зла (Запрещенная реальность, Книга 4)

   Рыков растянул в улыбке бледные губы, не удивляясь осведомленности Юрьева. Каждый из них имел свою систему разведки и сбора данных, и каждый защищал свои интересы, что не мешало кардиналам, в официальной жизни страны стоящим по разные стороны баррикад, делать общее дело.
   - Ну так как?
   - Действуй, - пожал плечами Юрьев. - Но в обмен сообщи, когда найдешь "глушаки", и отложи для меня парочку. Коль уж не повезло найти нечто подобное среди Великих Вещей Инсектов, пусть хоть эти штучки будут в нашем арсенале.
   Рыков кивнул, не рискуя ничем. Он не собирался выполнять обещание, данное обреченному человеку.
   НОВЫЕ "СТАРЫЕ" ВСТРЕЧИ
   Не секрет, что акулы никогда не болеют. Не секрет - почему не болеют: потому что владеют эндогенным дыханием. Акула использует в основном кислород, вырабатываемый клетками ее же собственного тела.
   Матвей давно научился "акульему дыханию", еще в студенческие годы для этого приобретя тренажер Фролова, в нынешнее же время каждое утро по полчаса дышал, "как акула", что вошло в норму и заряжало тело энергией чуть ли не на весь день.
   В девять ему позвонил сам начальник "Смерша" и велел явиться к обеду на "объект номер два", что означало конспиративную квартиру, снимаемую Ивакиным. Но до того, как отправиться на встречу с начальством, Матвею пришлось разбираться с соседкой, сына которой избили местные дворовые хулиганы.
   Парню досталось крепко: сломали челюсть, пробили голову, наставили кровоподтеков по всему телу. И все из-за того, что не дал закурить. Знал он и тех, кто его бил, поэтому в милицию заявлять не стал, боялся, что убьют или напугают мать.
   Матвей узнал эту историю случайно, от соседа по лестничной площадке, пенсионера, зашедшего за спичками. Сначала пропустил информацию мимо ушей, а потом, встретив заплаканную, тихую, как мышка, седенькую, хотя и молодую еще женщину, пожалел вдруг, разговорился, едва не испугав соседку, привыкшую переносить горе и лишения самостоятельно, без мужа, и решил помочь. Побеседовал с сыном, которого звали Алексеем, выяснил обстоятельства драки и твердо пообещал, что никто никогда его больше и пальцем не тронет.
   Зачинщиков драки он вычислил легко: компания с утра тусовалась возле пивного бара напротив дома, где жили Соболев и мать с ее незадачливым сыном. Матвей подошел и вежливо проговорил, обращаясь сразу ко всем:
   - Привет, фраера. Запомните твердо и на всю жизнь: пить - вредно! Буянить - некрасиво! Задирать прохожих, а тем более избивать их - особо опасно для жизни! Как поняли?
   Обалдевшие "фраера" с пивными кружками в руках вытаращились на незнакомца, чьи глаза светились ледяной синью, как небо над Северным полюсом. Наконец главарь шайки, широкий, как комод, чуть пониже Соболева, но шире в талии, с мощным животом и руками-лопатами, прохрипел:
   - Бля, кажись, крыша поехала у мудака! Чума, выясни, чо ему надо, да врежь по еб...у!
   Мосластый Чума с гривой нечесаных волос шагнул
   к Матвею и остановился, споткнувшись, поймав его отрешенно-независимый, отталкивающий взгляд.
   - Эй, тебе чего надо, сопля х...ва?
   "Там, где начинается свобода слова, свобода мысли заканчивается", вспомнил Матвей изречение Максимилиана Волошина.
   - Я знаю, что это вы вчера избили парня из двенадцатой квартиры, Алексея. Знаю также, что брат этого косопузого мордоворота, твоего атамана, работает в милиции, оттого он и не боится ничего. А хочу я одного - чтобы вы уяснили закон: все, что вы сделаете, вернется вам вдвойне.
   Чума нерешительно обернулся к битюгу-атаману, и тот наконец понял, что ему угрожают. Сделал вразвалочку два шага к Соболеву, замахнулся кружкой, облив своих приятелей, и Матвей дружески помог ему мягко сесть на бордюр тротуара с выражением тупого изумления на лице.
   Прохожие, опасливо обходившие пивохлебов, не заметили ни удара, ни вообще какого-либо движения Матвея, как, впрочем, и вся компания. Однако соображали любители повеселиться быстро, тем более что Матвей одновременно с усыпляющим касанием передал атаману и всей его пятерке кодирующий раппорт, воспринятый ими на подсознательном уровне, не затуманенном алкоголем в отличие от сознания. С этого момента их должна была коробить, угнетать одна только мысль о нанесении вреда мирным гражданам.
   Убедившись, что мыслепередача принята компанией вполне лапидарно, Матвей перестал ею интересоваться и исчез - для всех медленно приходящих в себя "адептов пива и зрелищ". Для них он как бы перестал существовать.
   В двенадцать часов дня Соболев был на квартире у Ивакина, где его ждали руководители военной контрразведки, полковник и генерал. Оба не услышали, как он вошел, и теперь с одинаковым выражением недоверия
   на лицах взирали на возникшего в комнате ганфайтера. Первым опомнился Дикой:
   - Это и есть ваш агент класса "абсолют", Борис Иванович? Впечатляет, надо признаться. Или вы отключили сигнализацию?
   - Ничего я не отключал, - встал из-за стола Ивакин. - Просто он обучен таким трюкам - проникать в любое помещение с любой системой охраны.
   Генерал хмыкнул, тоже встал, разглядывая худощавое, спокойное, исключительно уравновешенное лицо Соболева. Шагнул к нему с протянутой для пожатия рукой и вдруг без подготовки нанес серию резких, быстрых ударов в стиле пангай-нун: кулак левой руки - локоть - обратное движение - хлесткий удар тыльной стороной ладони - ребро правой руки - локоть. Такая серия обычно приводит противника в растерянность, и добить его можно любым силовым тычком в одну из уязвимых точек тела. Однако ни один удар Валентина Анатольевича не прошел, даже не коснулся контрразведчика, хотя он, как казалось со стороны, не двинулся с места.
   - Эффектно, - снова проговорил Дикой, с улыбкой поднимая руки вверх. Все, проверка окончена. Прошу извинить, капитан. Но когда мне говорят: агент класса "супер" или "абсолют", - я начинаю сомневаться даже в себе. Теперь вижу, что Борис Иванович прав. Но все же позволю вопрос: откуда у вас иформация по "Щиту" и Ельшину?
   - Если я скажу правду, - выдержал взгляд генерала Матвей, - вы не поверите. Проанализируйте данные и придете к выводу полной логичности предпосылок.
   - Уже проанализировал, - вздохнул Дикой, жестом предлагая Матвею занять место за столом. - Но вы же понимаете, что, если мы пойдем дальше, нас просто сомнут. Первухин тоже замазан в этом дерьме?
   - Начальник УСО - профессионал и делает то,
   что ему приказывают. Но с Елыпиным в паре он работает только по операции "Перехват".
   - Гора с плеч! А Панов... э-э, знает о втором дне Генриха Герхардовича? О "Куполе"?
   - Не знает. Он просто пытается быть над проблемой, однако приказы премьера сводят на нет все его благие намерения. В наше время почти каждый политик, депутат Госдумы, представляет собой систему, имеющую собственную базу, финансовую поддержку, "крышу", связи с мафией, что уж тогда говорить о таких мощных фигурах, как премьер-министр, президент, министры обороны, МВД, финансов. И тем не менее в стране образовались коалиции, конкурирующие сверхсистемы, претендующие на абсолютную власть.
   - Ну-ну, - благожелательно кивнул Дикой, видя, что Матвей замолчал, в то время как тот думал, посвящать ли генерала в разборки, из которых он наверняка не выйдет живым. Однако, помня прошлые события, Матвей не мог не предупредить начальника ВКР об опасности, хотя и не верил в его возможности изменить ни события в стране, ни свою собственную судьбу.
   - Недавно я сделал один статистический анализ, - сказал Матвей, - для своих нужд. Статистика становится опасной наукой, ибо действительно знает все.
   Ивакин и Дикой переглянулись, не понимая, к чему клонит контрразведчик.
   - И вот мои наблюдения, - продолжал Матвей, не обращая внимания на взгляды. - Ситуация у нас в стране и за рубежом складывается весьма неблагоприятная, начались явные дисбалансирующие социум процессы. Все больше производится оружия, причем появляются новые виды, более страшные, воздействующие на психику и подсознание человека, - "глушаки", "болевики", гипногенераторы "оборотень" в США. Сдерживающие рычаги этого процесса явно ослабли. Далее. Совершается все больше преступлений с особой жестокостью, и особенно - террористических актов. В мире все больше умирает людей, рост смертности особенно
   заметен у нас в России и в Китае, там цифры более впечатляющи из-за огромности населения. Все больше регистрируется голодных, умирающих от эпидемий, да и количество болезней увеличивается, особенно в области психопатологии. Стремительно растет число наркоманов, идет разработка новых видов наркотиков, в том числе и в системе видеопроката - так называемые "эйдетические клипы виртуальной реальности". Вы должны знать о работе военных лабораторий в этом направлении. Как и о положительных результатах исследований по зомбированию людей.
   Полковник и генерал снова переглянулись.
   - А самое плохое, - закончил ровным голосом Матвей, - что, судя по результатам опросов МИ СИ1, в мире все больше появляется людей равнодушных, готовых на все или отрицающих всякую добродетель, всякую мораль. Это - лучший материал для зомбирования в массовом порядке, что можно использовать для достижения любого уровня власти.
   - К чему вы клоните, капитан? - тихо спросил Дикой.
   - Делайте выводы, - сочувственно глянул на него Матвей. - Я свои сделал. Чеченская армия свободы, с которой мы столкнулись, всего лишь результат прежних экспериментов по зомбированию людей, начатых еще во времена КГБ с "Белым братством", другими религиозными и общественными движениями. Наши вожди надеялись, что секретность разработок позволяет им действовать безнаказанно и только для своей пользы, но это заблуждение. Технологиями психотронного воздействия на людей не может завладеть рядовой человек, но специально подготовленный и знающий - может. Что и происходит.
   Матвей замолчал, и некоторое время в комнате стояла тишина. Ивакин помял подбородок, покосился на
   1МИСИ - Международный институт стратегических исследований.
   задумавшегося Валентина Анатольевича. Тот встряхнул головой.
   - И все же я пока не улавливаю...
   - Хочу вас предупредить еще и вот о чем, - добавил Матвей. - Генерал Ельшин и сам игрок неслабый, но он опирается на гораздо более мощную фигуру, которую я назвал бы Монархом Тьмы.
   - Кто же это? - поднял брови Дикой. - Министр обороны? Премьер? Сам президент?
   - Нет, - качнул головой Матвей. - Эти фигуры организуют наш, земной, властный уровень, но существуют: и другие уровни, возможности которых намного выше.
   - Неземные, что ли? - с иронией пробурчал Ивакин, не ожидавший от подчиненного подобных философских речей и не знавший, как отнесется к ним генерал.
   - Неземной, - серьезно посмотрел на него Матвей. - Я мог бы кое-что рассказать вам о том, с чем и с кем вы столкнетесь, но вы не подготовлены и не поверите, а мистиком и фантазером в ваших глазах я выглядеть не хочу.
   - А вы попробуйте, капитан.
   - Нет, - твердо сказал Матвей. - Не сегодня, во всяком случае. Я могу быть свободен?
   Дикой кивнул, потом спохватился, когда Матвей вышел в прихожую, догнал его у двери.
   - Вы заинтриговали меня, капитан... э-э, Соболев. Напустили мистического тумана, сделали совершенно двусмысленные намеки... Откуда у вас эти знания? В какие тайны вы посвящены и кем?
   - Когда-нибудь узнаете, генерал, - улыбнулся Матвей и процитировал:
   Как будто сам Бог у меня за спиною (Треножник из бронзы украсила вязь), Он водит моею дрожащей рукою, Небес и земли повелитель и князь.
   - Чье это? - сощурился Валентин Анатольевич.
   - Мишель Нострадамус, Центурия I.
   - Постойте еще секунду, капитан. Если мы.. если я пойду дальше и возникнет необходимость перехвата высокопоставленных лиц...
   - Я военный человек, - вспомнил Матвей слова Васи Балуева, - я выполню приказ.
   Оставив переполненных эмоциями начальников обсуждать услышанное, он поехал к Илье Шимуку по кличке Муромец. Приближался момент, когда к нему должны были заявиться рэкетиры Дадоева с требованием платы за "крышу". Илью надо было предупредить и уберечь. На том этапе жизни, который прошел Соболев, Муромца убили. В этой жизни Матвей поклялся его спасти.
   Однако автомастерская Ильи оказалась закрытой. Предчувствуя недоброе, Матвей расспросил двух водителей, имевших поблизости гаражи, и выяснил, что на v владельца мастерской "наехала" местная "братва", в результате чего Илья оказался в больнице с простреленным плечом.
   Задавив порыв сразу броситься в больницу к Муромцу, Матвей присел на ящик возле ворот гаража и задумался. Он отлично помнил все даты в прошлой жизни, когда происходили те или иные события. Дадоевцы не должны были появиться у Ильи так рано, а если это произошло, значит, сценарий нынешней событийной ветви развивается почему-то иными темпами, значит, процесс ускоряется и действовать надо быстрее, как и предупреждала Светлена в недавнем сне. Значит, его возврат в прошлое с помощью эйнсофа имеет и другую цену: начался процесс еще большего ослабления Закона возмездия, частного случая Закона обратной связи.
   Анализ социума...
   "Проанализируйте, - сказала Светлена, - и вы
   поймете..."
   Нужны подтверждения независимых экспертов. Он
   сам слишком сильно влияет на события, заставляя их происходить быстрее и другим путем. Вселенная помнит свое будущее и как бы сопротивляется попыткам изменить его, кто бы этим ни занимался. Стоит ему задеть какой-то объект своим вниманием, и тот начинает эволюционировать в ускоренном темпе, как бы стремясь избавиться от опеки, повторить путь, уже пройденный им однажды, восстановить свою карму...
   Или это не так, все проще? Скажем, время в "розе реальностей" течет по-другому, и живущие там. почти независимы от тех, кто "шевелится" в "запрещенной реальности", даже если они изменяют течение бытия? Тогда иерархи могут знать, что произошло, и продолжают влиять на события земной жизни...
   Матвей обошел гараж Ильи, всматриваясь в землю, кусты и траву, подобрал маленький черный с золотом значок - свастику с глазком по центру, спрятал в карман. Несомненно, значок потеряли впопыхах боевики Дадоева. Но два года назад - Матвей помнил это совершенно отчетливо - бандиты Дадоева не и о с и л и значки в виде свастики. Им хватало татуировки на руках.
   Через полчаса Матвей навестил Илью, завез ему гору фруктов, кефир, молоко, кучу разнообразных йогуртов, зная его пристрастие, поговорил с другом, успокаивая и подбадривая, и уехал, немного успокоенный. По словам Муромца, все происходило так же, как и в первый раз, за исключением одной существенной детали: рэкетиры пришли не предупреждать о своих намерениях брать дань с владельца мастерской, а совсем по другой причине. С неделю назад в "семерку" Ильи на полном ходу врезался, будучи в сильном подпитии, лично Дадоев на своем "Фольксвагене". Угробил машины, конечно, начисто, и свою, и чужую. А когда Илья приехал в ГАИ, как потерпевший, чтобы составить протокол и получить компенсацию от обидчика, там ему популярно объяснили, что искать правду не стоит, а если он полезет на уважаемого гражданина,
   то окажется виновником столкновения со всеми вытекающими последствиями.
   Илья, естественно, не внял наглому предупреждению, сам нашел обидчика, вежливо предложил разойтись по-доброму, то есть заплатить за причиненный ущерб. Дадоев так же вежливо пообещал, а потом к Илье и заявились его крутые мальчики-лакеи...
   - Очень нехорошо все это пахнет, - сказал сам себе Матвей, вслух говоря Илье ободряющие слова. И все же, пока Илья находился в больнице, у Соболева был некоторый запас времени на изменение предложенного ему сценария событий. Следовало срочно собирать команду Посвященных, еще не знавших, что ждет их впереди.
   После обеда Матвей поехал к Казанскому вокзалу, на Ольховскую, 5 а, квартира 42, где проживала бабушка Мария Денисовна с внуком Стасом.
   За два истекших года прежней жизни парень стал Соболеву почти сыном, и встречи этой он сам ждал с нетерпением и волнением, не зная, как воспримет мальчишка появление чужого дяди. Хотя легенду Матвей приготовил заранее: мол, знаком с отцом (кстати, отсиживающим срок в колонии за воровство).
   Дверь открыла старушка, ничуть не изменившаяся; с того момента, когда Матвей познакомился с ней впервые. Впрочем, она и не могла измениться, до этого момента Соболев для нее не существовал, и никаких крутых поворотов судьбы она не ждала. Чем-то она напоминала бабушку Кристины, такую же сухонькую, светленькую, с добрым морщинистым лицом и прозрачными мудрыми глазами.
   - Вам кого, мил.человек?
   - Вас, Мария Денисовна, - стесненно проговорил Матвей. - Я знаком с отцом Стаса и приехал вас навестить. Передачу вот принес. - Он вытянул вперед
   руку с пластиковой сумкой, набитой продуктами. - А Стас дома?
   - Уроки делает. Да вы заходите, - засуетилась старушка, впуская гостя. Снимайте обувку, вот тапки, и проходите. - Спохватилась: - Ой, зовут-то вас как?
   - Матвей Соболев... э-э, Матвей Никифорович.
   Матвей прошел в чистую и светлую гостиную со старинной мебелью, стареньким телевизором "Горизонт" в углу на табурете. Стас сидел за столом у окна с карандашом в руке и исподлобья смотрел на вошедшего. Несколько долгих мгновений они смотрели друг на друга. У Матвея вдруг перехватило дыхание, сердце дало сбой, повлажнели глаза. Видимо, мальчик уловил его состояние, хотя и не понял, чем оно вызвано. Глаза его стали большими, вопрошающе-ждущими и одновременно испуганными. Матвею захотелось броситься к нему, прижать вихрастую голову к груди и заплакать. Проглотив ком в горле, он шагнул вперед, к столу, вбирая глазами лицо парня, чей образ снился ему чуть ли не каждую ночь после возвращения из той жизни.
   - Стас... - Голос дрогнул, и Матвей повторил чуть тише и с улыбкой: Стас, если бы ты знал, как я ждал этой встречи...
   Мальчишка сполз со стула и стоял теперь, опираясь на здоровую ногу, недоверчиво глядя на незнакомого дядю, явно взволнованного встречей. И тогда Матвей добавил, продолжая улыбаться через силу:
   - А ногу твою мы вылечим. Скоро. Веришь? Я знаю одного хирурга, замечательный мужик! Будешь бегать и прыгать.
   - Правда?! - Глаза мальчишки распахнулись еще больше, и плавилась в них такая боль и надежда, что сердце Матвея снова дало сбой.
   Он опустился перед ним на колени, поражаясь самому себе, - такого с ним никогда не было! - и обнял вдруг подавшееся к нему худенькое тело. Мария Денисовна появилась на пороге, блестя сухими глазами, и смотрела на гостя странно, с пониманием и верой, будто знала что-то, чего знать не могла.
   Потом они пили чай на кухне, болтали о том о сем. Стае, придя в себя, развеселившись, отчего его худое, остренькое, серьезное лицо совершенно преобразилось, рассказывал им разные школьные истории. Мария Денисовна поделилась с гостем своими житейскими проблемами, а Матвей слушал и ощущал себя как дома, почти как в прежние времена. Только грызла душу память о прошедшем да тревога за судьбу близких людей, которым соприкосновение с "волкодавом"-перехватчиком грозило непредсказуемыми последствиями.
   Уходя, Матвей подарил Стасу складной нож, мечту каждого двенадцати летнего мальчишки, чем окончательно завоевал его сердце, истосковавшееся по вниманию и мужской ласке.
   В Рязань Матвей выехал в начале пятого дня, взяв с собой лишь комплект одежды для смены и переодования. Проехал Бронницы, Никитское, а у Андреевки пришлось свернуть с трассы на объездную грунтовую дорогу из-за ремонта шоссе. И тут Матвею впервые пришлось столкнуться с так называемым "мостовым рэкетом".
   Перед мостом через небольшую речку с двух сторон были установлены шлагбаумы, и рослые молодцы в темно-зеленом хэбэшном обмундировании пропускали машины через мост только после оплаты водителями строго отмеренной таксы: один человек в машине (невзирая на пол, возраст и профессию) - пять тысяч рублей.
   Матвей сначала не понял, почему у моста выстроилась очередь автомашин, ситуацию прояснил водитель впереди стоящего грузового "ЗИЛа".
   - Местный рэкет. Объявили мост частным владением и берут мзду с каждого проезжающего. А мосту сто лет в обед, еще коммунисты строили. Куда только милиция смотрит?
   Матвей знал, куда смотрит милиция, получавшая
   от государства гроши и потому не только научившаяся брать недостающее у бандитов, но и отрабатывать свои тридцать сребреников.
   - Представляешь, сколько здесь проезжает машин за день? - продолжал пожилой шофер, зло сплюнув в пыль.
   Матвей представлял.
   - И ремонт шоссе - тоже их придумка, наверно, - добавил шофер, чье темное худое лицо явно не говорило о семейном достатке. - А если приходится мотаться туда-сюда сорок раз на дню?
   Матвей прикинул, во что мужику обходится езда по "частному" мосту, сел в кабину.
   - Пропусти-ка меня вперед, может, и не придется платить.
   Подъехав к пикету - трое здоровенных лбов, вооруженных дубинками, небрежно регулировали движение, то опуская, то поднимая полосатый шлагбаум, - Матвей вылез из машины и вместо того, чтобы отдать деньги в протянутую руку, легонько коснулся ладони подушечками пальцев. "Таможенник" с тяжелым, набрякшим лицом мгновенно окосел, и Матвей тихо спросил, глядя в его побелевшие глазки-буравчики:
   - Кто здесь командует парадом?
   - Секач, - просипел парень, кивая на мордоворота у шлагбаума, разговаривающего по мобильному телефону с видом босса всея округи.
   Покрутив головой, - надо же, и сюда пришла цивилизация в виде сотовой связи! - Матвей подошел к здоровяку, коснулся его шеи пальцами и сказал, подхватывая под руку, чтобы тот не упал:
   - Снимай свои наряды и кончай эту самодеятельность С этого дня здесь устанавливается свободная неэкономическая зона. Понял?
   Третий "таможенник", поигрывающий дубинкой, почувствовал что-то неладное, двинулся к Матвею, лапая рукой что-то под курткой слева, где у него, очевидно, был спрятан пистолет, и Соболеву пришлось напрячься, чтобы передать ему раппорт на расстоянии, внушая мысль бросить эту работу к чертовой матери и наняться в село трактористом.
   - Мне босс голову открутит, - вяло пробубнил могучий телом Секач. - Кто приказал снять рогатку? Менты?
   - "Чистилище", - сказал Матвей, загоняя в сознание бугая страх расплаты. Объясни боссу популярно, что его здоровье под ба-альшим сомнением. Командуй. Соболев похлопал сомлевшего окончательно "командира поста" по плечу и сказал знакомому шоферу "ЗИЛа", глядевшему на него вытаращенными глазами: - Таможня дает "добро". Можешь теперь ездить свободно.
   Вскоре мост с его "охранниками" остался позади, и Матвей забыл об инциденте, сосредоточившись на будущих встречах с Посвященными. Сначала он решил было навестить Ивана Терентьевича Парамонова, по расчету, недавно прибывшего в Рязань, но потом вспомнил прощальный взгляд Ульяны, когда они прорывались с боем к надкладезной часовне Троице-Сергиевой лавры, сердце защемило, и Матвей свернул при въезде в Рязань не направо, где жили родственники Парамонова, а налево, в новый микрорайон, где у тетки жила Ульяна Митина, студентка третьего курса медицинского института и она же - Посвященная I ступени Внутреннего Круга, еще не ведавшая, с кем ей придется познакомиться.
   "ЛЕТУЧИЕ МЫШИ"
   Их доставили в дагестанский городок Кизил-Юрт военным транспортником ночью, в обстановке полной секретности. Кого везет, не знал даже командир самолета, привыкший, впрочем, к подобного рода "черным полетам".
   Здесь к ним присоединились двое: проводнюс-чеченец, отзывающийся только на слово "брат", и человек полковника Дерюгина, возглавлявшего местное отделение ФСБ. Человек был инструктором, хорошо знавшим условия работы и местные обычаи, и оказался женщиной. Семеро перехватчиков, подчинявшихся майору Ибрагимову, устроившихся в каком-то бараке на краю летного поля, молча смотрели на высокую брюнетку в камуфляж-комбинезоне, также молча разглядывающую их.
   - Кажется, нам повезло, Кир, - ухмыльнулся его напарник по имени Тамерлан; с другой стороны, это могла быть и кличка, Василий этих своих спутников знал мало. - Будет с кем погреться ночью.
   - Сопляк, - был негромкий ответ инструктора, - поживешь здесь с полгода, тогда и решим, стоит ли с тобой греться.
   Смуглолицый, красивый, сильный Тамерлан растянул в улыбке губы, собираясь продолжать в том же духе, но встретил предупреждающий взгляд Ибрагимова и промолчал, хотя было видно, что он привык считать себя независимым и неуязвимым.
   Эта пара - Кир и Тамерлан - нравилась Василию меньше всего, потому что они были из "Стикса", суперсекретного подразделения киллхантеров, "охотников за охотниками", которым командовал майор Ибрагимов. В принципе и сам майор был малосимпатичен Балуеву, и второй человек в отряде - майор Шмель по кличке Белый. Лишь приданные отряду генералом Первухиным парни из особой группы "летучих мышей", специалистов по ликвидации перебежчиков и первостепенной важности операциям за рубежом, не производили на Василия отталкивающего впечатления. Звали ребят, в меру накачанных, но жилистых, гибко-стремительных и бесшумных, Павел и Серый, то есть Сергей, но отзывались они и на клички Шерхан и Маугли. Рыжеватый Шерхан-Паша действительно чем-то походил на сытого тигра, а Маугли-Серый вечно голодного, черноволосого, остролицего сына джунглей Маугли, каким его описал Киплинг.
   Когда инструктор закончила свой долгий часовой рассказ, ответила на вопросы и вышла, Ибрагимов наставил на скучающего Тамерлана палец и с тихим нажимом сказал: