- Я готов, - сказал Матвей, отвечая внутренней улыбкой на затуманенный взгляд Ульяны, еще не пришедшей в себя.
- Вы говорите о создании конкурирующих систем. Наверное, следует понимать, таких, как Союз Девяти Неизвестных, "Стопкрим", "Купол", перерастающий в СС криминальную Сверхсистему, силовые структуры, Госдума... так? Ну еще и аппарат президента, реализующий свой подход к властному управлению. И все это следствие ослабления общего Закона обратной связи, частным случаем которого является Закон возмездия, Закон адекватного ответа. Кстати, все они - частные варианты Закона регуляции социума, вмонтированного в нашу реальность Аморфом Конкере.
- Монархом Тьмы.
- Да, Монархом. Ну и что? Мир таков, каков он есть. Нам-то зачем вмешиваться во властные разборки? Мы - Посвященные Внутреннего Круга, призванные собирать и хранить знания для будущих поколений, а не воевать за восстановление попранной справедливости. Что вы хотите изменить, Матвей Фомич? Зачем вам решать глобальные задачи изменения социума? Пусть этим занимаются иерархи.
- Они заняты, - усмехнулся Матвей, - они заняты разборками между собой. Но если мы не объединимся и не дадим отпор, Монарх сделает новое изменение и просто-напросто сотрет человечество с лица Земли. Кому тогда будет нужен Внутренний Круг? Да и уцелеет ли он?
- Круг уцелеет, - улыбнулся и Парамонов. - Идея создания Внутреннего Круга принадлежит не перволюдям, и даже не Инсектам, были на Земле существа и до них.
- Аморфы?
- До Аморфов. Аморфы - эксперимент Безусловно Первого, его ошибка, можно сказать. Как и мы - ошибка Аморфа Конкере, то есть Монарха Тьмы. Безусловно Первый экспериментировал с "розой реальностей" не один раз, что, естественно, отразилось и на нашей, тогда еще не опустившейся до уровня "запрещенной".
- Этого я не знал, - задумчиво признался Матвей. - Недавно я ходил по астралу и наткнулся на блокированные уровни. Кто-то не хочет, чтобы я узнал кое-какие тайны, над раскрытием которых начал размышлять.
- Над какими, если не секрет?
- В первую очередь меня волнуют Знания Бездн - прямые следы Безусловно Первого, во вторую - он сам. Сюань - как говорят китайцы, самая глубокая и наиболее непонятная из тайн.
Парамонов с новым интересом глянул на по-особому - изнутри - невозмутимое лицо Соболева.
- Однако вы и замахиваетесь, Матвей Фомич! Среди Посвященных утвердилось свое отношение к Безусловно Первому. Он выше любых описаний, концепций и названий, он - действительно Тайна, без которой ничто не пробуждается к жизни, мы же все живем в мире его иллюзий, в мире внешних проявлений его мысли.
- Возможно, я в каком-то смысле дилетант, но мы затронули вопросы дискуссионного плана. Я изучал Дао, так вот даосы утверждают, что никто не создавал ни пустоту, ни Дао, это первозданные реалии, существующие задолго до появления богов и человека. Даосы даже ввели в обиход символ или слово "сянь-ди" - образ, предшествующий Богу.
- За что учение Дао не признается большинством религий мира, - кивнул Парамонов, - ибо оно сомневается в существовании Единого. Как сказал один французский писатель: "Не знаю, существует ли Бог, но для Его репутации было бы лучше, если бы он не существовал"1.
1 ЖюльРенар (1864-1910).
Ульяна засмеялась. Улыбнулся и Матвей.
- И все же вы рискуете, - добавил Парамонов. - Даже не тем, что задаете вопросы о сущности Мироздания и Творца, а тем, что одновременно пытаетесь остаться человеком. Вступивший на Путь в Круг перестает быть обыкновенным человеком, он становится Собирателем и Хранителем знаний, в большинстве своем опасных для человечества в его нынешнем состоянии. Необходимо выбирать: либо вы там, либо вы тут. Как говорил еще один умный человек: "Очень многих я видел на своем веку, которые были доведены до совершенной тупости неумеренной жаждой знания".
- Монтень, - усмехнулся Матвей, любуясь улыбкой Ульяны, на миг напомнившей ему Светлену. - Итак, вы мне отказываете в помощи?
Глаза Ивана Терентьевича стали грустными.
- Не спешите с выводами. Нам надо разобраться. Если мы станем помогать вам, сделаем ошибку, я в этом уверен. С другой стороны, будет, наверное, еще большей ошибкой не помогать. Я далеко не герой, особенно если предстоит сражаться с живыми людьми, а не с древними текстами. Но ведь вы утверждаете, что в прошлой жизни мы были вместе?
- Иначе я не пришел бы к вам.
- И чего вы хотите от нас? Чтобы мы встали на тропу войны?
- Это не я хочу - закон. Я оцениваю нынешнее состояние мира как пограничное. Монарху, чтобы начать изменение, необходимо обоснование, которое он получит в скором времени, если произойдет фазовая перестройка социума. Люди ему станут не нужны.
- А сами вы какой избрали Путь, пройдя свой Путь Воина до конца?
- Путь Ненасилия. Даосы его называют Путем Избегающего Опасности.
- А нам предлагаете Путь Воина, - засмеялась Ульяна. - Ничего себе альтернатива.
- Среди нас есть воины, ваш друг Самандар, к
примеру, мой друг Вася Балуев. - Матвей встретил взгляд Ули и понял, что потерял в ее глазах большую часть своего обаяния, усмехнулся в душе. - Но вы меня неправильно поняли, идущие. Наша общая задача - формирование эгрегора Внутреннего Круга, способного стабилизировать ситуацию, остановить распад общества и дальнейшее ослабление Закона адекватного ответа.
- Каким образок мы сможем повлиять на закон? - скептически поднял бровь Иван Терентьевич.
- Для этого я хочу выйти в "розу реальностей", - сказал Матвей легко, как о каком-то пустяке, - и договориться с Монархом, чтобы он поискал другой объект для экспериментирования. А если не удастся - объединить иерархов.
Матвей помолчал, не обращая внимания на то, что в глазах собеседников протаивает изумление и сменяется беспокойством. Их взгляды спрашивали: в своем ли он уме?
- Если же и с иерархами не удастся договориться, - продолжал он ровным голосом, - то я попытаюсь выйти на Безусловно Первого.
Ответом Соболеву было продолжительное молчание Посвященных. Потом Парамонов глянул на Ульяну, крякнул, сцепил и расцепил пальцы.
- Вы меня поразили, Матвей Фомич! Но мне действительно необходимо обдумать ваше предложение, я не люблю и не хочу ошибаться.
- Я тоже, - добавила девушка, в глазах которой снова вспыхнул интерес к Соболеву. - А кто такой Балуев? Вы уже дважды упоминали его имя.
- Вася Балуев - ганфайтер, перехватчик"волкодав", как их называют профессионалы, мастер захвата. Сейчас он находится в Чечне с одной непростой миссией.
- А поподробней можно?
Матвей допил свой остывший кофе, но заказывать больше не стал. Сказал нехотя:
- Он вошел в состав отряда, которому поручено ликвидировать убийц из ЧАС, так называемой Чеченской армии свободы. Чеченцы начали отлавливать и уничтожать своих бывших врагов по всей территории России. Раньше они просто похищали людей с целью выкупа, сейчас что-то изменилось, они начали более жестокие действия. Их группа проникла в Москву и убила двух офицеров, героев войны в Чечне, а также писателя Кожемякина, приговоренного исламскими фундаменталистами к смерти за правдивое отображение фанатизма. ОСБ решила ответить адекватно.
Парамонов покачал головой.
- Я слышал об этом преступлении. Жуткое явление... я имею в виду терроризм, а тем более исламский. Но чтобы решиться искать убийц на территории Чечни... это же самоубийство! Как они их там найдут? А тем более уничтожат1?
- Террор не анонимен. У него есть имя, фамилия, связи, банковский счет, исполнители, базы и так далее. Вычислить имена убийц для силовых контор будет несложно. А вот выполнить задание... тут вы правы. Я пробовал уговорить Васю не идти туда, но он человек военный и пока еще в самом начале Пути. О сущности бытия, о противостоянии добра и зла он по-настоящему не задумывался. Но человек он неординарный, неглупый, интересный, у него все впереди.
- Если только он вернется оттуда живым, - проворчал Иван Терентьевич. Хорошо бы научиться натравливать зло на зло, вот только не всем дается эта наука. Да и не существует однозначной оценки добра.
- Добро - изнанка зла, - вставила Ульяна.
- Но не всегда можно определить и отделить их друг от друга. Вот недавно возник "Стопкрим", "чистилище", как говорят в народе. К какому разряду отнести это явление, к добру или злу? С одной стороны, "чистильщики" заказывают бандитов и негодяев, с другой - их путь не лежит в русле закона и противоречит самым элементарным нормам морали.
- Разработка Горшиным программы зашиты и адекватного ответа, появление "Стопкрима" - это достаточно своевременная реакция социума на возникновение "Купола", то есть в данном случае просто сработал Закон регуляции социума. Кстати, организация банд, киллер-центров, все более частое появление маньяков-насильников и убийц - тоже следствие Закона регуляции, и этому росту зла необходим противовес.
- Но ведь этим должен заниматься Союз Девяти.
- Должен. Но и у них возникли внутренние проблемы как следствие волнений среди иерархов. Некоторые из кардиналов Союза возжелали власти абсолютной, равной власти Монарха.
- Кто? Мы их знаем?
- Вы их узнаете.
Иван Терентьевич покачал головой.
- Да-а, делала! И все же не обижайесь на нас, Матвей Фомич, сегодня мы не можем дать ответ.
- Я и не надеялся. Еще не раз придется контактировать и решать. Ну что, по домам?
- А где вы остановились? Может, поедем ко мне?
- Вы забыли, что здесь у меня "схрон", своя квартира. Кого первого доставить в родные пенаты?
Они расселись в не слишком комфортабельном и удобном, но все же уютном салоне "Таврии".
- Пожалуй, первой доставим Улю, - оглянулся на девушку Парамонов Меня никто не ждет, ни жена, ни дети, а ей завтра вставать рано
Машина выехала со стоянки, влилась в негустой поток автомобилей на улице Ленина.
- Да, Иван Терентьевич, - прижалась к локтю друга Ульяна, - все забываю спросить: почему вы не женитесь?
- Потому что моя жена еще не родилась, - отшутился явно смущенный Парамонов. - И вообще я боюсь семейной жизни, необходимости поддерживать какие-то обязательные отношения. Холостому спокойнее.
- Есть анекдот на эту тему, - сверкнул улыбкой Матвей. - У психолога спрашивают: когда бывают хорошие отношения между мужем и женой? Тот отвечает: когда муж не слышит, что говорит жена, а жена не видит, что делает муж.
Ульяна засмеялась, улыбнулся и Иван Терентьевич.
- Вполне может быть, не спорю. Если серьезно, я действительно боюсь. На моем роду лежит некое заклятие... ради нейтрализации которого я и увлекся психологией, психическими аспектами и целительством. У моего отца была большая прекрасная семья - восемь человек: он, мама, трое дочерей и трое сыновей, я самый младший. Все умницы, без преувеличения, красивые добрые люди, но стоит кому выйти замуж или жениться - отпочковавшаяся семья начинает бедствовать. Болезни, кражи, пожары, стихийные бедствия начинают буквально сыпаться со всех сторон, пока не происходит гибель кого-то из близких.
- Вы говорите о создании конкурирующих систем. Наверное, следует понимать, таких, как Союз Девяти Неизвестных, "Стопкрим", "Купол", перерастающий в СС криминальную Сверхсистему, силовые структуры, Госдума... так? Ну еще и аппарат президента, реализующий свой подход к властному управлению. И все это следствие ослабления общего Закона обратной связи, частным случаем которого является Закон возмездия, Закон адекватного ответа. Кстати, все они - частные варианты Закона регуляции социума, вмонтированного в нашу реальность Аморфом Конкере.
- Монархом Тьмы.
- Да, Монархом. Ну и что? Мир таков, каков он есть. Нам-то зачем вмешиваться во властные разборки? Мы - Посвященные Внутреннего Круга, призванные собирать и хранить знания для будущих поколений, а не воевать за восстановление попранной справедливости. Что вы хотите изменить, Матвей Фомич? Зачем вам решать глобальные задачи изменения социума? Пусть этим занимаются иерархи.
- Они заняты, - усмехнулся Матвей, - они заняты разборками между собой. Но если мы не объединимся и не дадим отпор, Монарх сделает новое изменение и просто-напросто сотрет человечество с лица Земли. Кому тогда будет нужен Внутренний Круг? Да и уцелеет ли он?
- Круг уцелеет, - улыбнулся и Парамонов. - Идея создания Внутреннего Круга принадлежит не перволюдям, и даже не Инсектам, были на Земле существа и до них.
- Аморфы?
- До Аморфов. Аморфы - эксперимент Безусловно Первого, его ошибка, можно сказать. Как и мы - ошибка Аморфа Конкере, то есть Монарха Тьмы. Безусловно Первый экспериментировал с "розой реальностей" не один раз, что, естественно, отразилось и на нашей, тогда еще не опустившейся до уровня "запрещенной".
- Этого я не знал, - задумчиво признался Матвей. - Недавно я ходил по астралу и наткнулся на блокированные уровни. Кто-то не хочет, чтобы я узнал кое-какие тайны, над раскрытием которых начал размышлять.
- Над какими, если не секрет?
- В первую очередь меня волнуют Знания Бездн - прямые следы Безусловно Первого, во вторую - он сам. Сюань - как говорят китайцы, самая глубокая и наиболее непонятная из тайн.
Парамонов с новым интересом глянул на по-особому - изнутри - невозмутимое лицо Соболева.
- Однако вы и замахиваетесь, Матвей Фомич! Среди Посвященных утвердилось свое отношение к Безусловно Первому. Он выше любых описаний, концепций и названий, он - действительно Тайна, без которой ничто не пробуждается к жизни, мы же все живем в мире его иллюзий, в мире внешних проявлений его мысли.
- Возможно, я в каком-то смысле дилетант, но мы затронули вопросы дискуссионного плана. Я изучал Дао, так вот даосы утверждают, что никто не создавал ни пустоту, ни Дао, это первозданные реалии, существующие задолго до появления богов и человека. Даосы даже ввели в обиход символ или слово "сянь-ди" - образ, предшествующий Богу.
- За что учение Дао не признается большинством религий мира, - кивнул Парамонов, - ибо оно сомневается в существовании Единого. Как сказал один французский писатель: "Не знаю, существует ли Бог, но для Его репутации было бы лучше, если бы он не существовал"1.
1 ЖюльРенар (1864-1910).
Ульяна засмеялась. Улыбнулся и Матвей.
- И все же вы рискуете, - добавил Парамонов. - Даже не тем, что задаете вопросы о сущности Мироздания и Творца, а тем, что одновременно пытаетесь остаться человеком. Вступивший на Путь в Круг перестает быть обыкновенным человеком, он становится Собирателем и Хранителем знаний, в большинстве своем опасных для человечества в его нынешнем состоянии. Необходимо выбирать: либо вы там, либо вы тут. Как говорил еще один умный человек: "Очень многих я видел на своем веку, которые были доведены до совершенной тупости неумеренной жаждой знания".
- Монтень, - усмехнулся Матвей, любуясь улыбкой Ульяны, на миг напомнившей ему Светлену. - Итак, вы мне отказываете в помощи?
Глаза Ивана Терентьевича стали грустными.
- Не спешите с выводами. Нам надо разобраться. Если мы станем помогать вам, сделаем ошибку, я в этом уверен. С другой стороны, будет, наверное, еще большей ошибкой не помогать. Я далеко не герой, особенно если предстоит сражаться с живыми людьми, а не с древними текстами. Но ведь вы утверждаете, что в прошлой жизни мы были вместе?
- Иначе я не пришел бы к вам.
- И чего вы хотите от нас? Чтобы мы встали на тропу войны?
- Это не я хочу - закон. Я оцениваю нынешнее состояние мира как пограничное. Монарху, чтобы начать изменение, необходимо обоснование, которое он получит в скором времени, если произойдет фазовая перестройка социума. Люди ему станут не нужны.
- А сами вы какой избрали Путь, пройдя свой Путь Воина до конца?
- Путь Ненасилия. Даосы его называют Путем Избегающего Опасности.
- А нам предлагаете Путь Воина, - засмеялась Ульяна. - Ничего себе альтернатива.
- Среди нас есть воины, ваш друг Самандар, к
примеру, мой друг Вася Балуев. - Матвей встретил взгляд Ули и понял, что потерял в ее глазах большую часть своего обаяния, усмехнулся в душе. - Но вы меня неправильно поняли, идущие. Наша общая задача - формирование эгрегора Внутреннего Круга, способного стабилизировать ситуацию, остановить распад общества и дальнейшее ослабление Закона адекватного ответа.
- Каким образок мы сможем повлиять на закон? - скептически поднял бровь Иван Терентьевич.
- Для этого я хочу выйти в "розу реальностей", - сказал Матвей легко, как о каком-то пустяке, - и договориться с Монархом, чтобы он поискал другой объект для экспериментирования. А если не удастся - объединить иерархов.
Матвей помолчал, не обращая внимания на то, что в глазах собеседников протаивает изумление и сменяется беспокойством. Их взгляды спрашивали: в своем ли он уме?
- Если же и с иерархами не удастся договориться, - продолжал он ровным голосом, - то я попытаюсь выйти на Безусловно Первого.
Ответом Соболеву было продолжительное молчание Посвященных. Потом Парамонов глянул на Ульяну, крякнул, сцепил и расцепил пальцы.
- Вы меня поразили, Матвей Фомич! Но мне действительно необходимо обдумать ваше предложение, я не люблю и не хочу ошибаться.
- Я тоже, - добавила девушка, в глазах которой снова вспыхнул интерес к Соболеву. - А кто такой Балуев? Вы уже дважды упоминали его имя.
- Вася Балуев - ганфайтер, перехватчик"волкодав", как их называют профессионалы, мастер захвата. Сейчас он находится в Чечне с одной непростой миссией.
- А поподробней можно?
Матвей допил свой остывший кофе, но заказывать больше не стал. Сказал нехотя:
- Он вошел в состав отряда, которому поручено ликвидировать убийц из ЧАС, так называемой Чеченской армии свободы. Чеченцы начали отлавливать и уничтожать своих бывших врагов по всей территории России. Раньше они просто похищали людей с целью выкупа, сейчас что-то изменилось, они начали более жестокие действия. Их группа проникла в Москву и убила двух офицеров, героев войны в Чечне, а также писателя Кожемякина, приговоренного исламскими фундаменталистами к смерти за правдивое отображение фанатизма. ОСБ решила ответить адекватно.
Парамонов покачал головой.
- Я слышал об этом преступлении. Жуткое явление... я имею в виду терроризм, а тем более исламский. Но чтобы решиться искать убийц на территории Чечни... это же самоубийство! Как они их там найдут? А тем более уничтожат1?
- Террор не анонимен. У него есть имя, фамилия, связи, банковский счет, исполнители, базы и так далее. Вычислить имена убийц для силовых контор будет несложно. А вот выполнить задание... тут вы правы. Я пробовал уговорить Васю не идти туда, но он человек военный и пока еще в самом начале Пути. О сущности бытия, о противостоянии добра и зла он по-настоящему не задумывался. Но человек он неординарный, неглупый, интересный, у него все впереди.
- Если только он вернется оттуда живым, - проворчал Иван Терентьевич. Хорошо бы научиться натравливать зло на зло, вот только не всем дается эта наука. Да и не существует однозначной оценки добра.
- Добро - изнанка зла, - вставила Ульяна.
- Но не всегда можно определить и отделить их друг от друга. Вот недавно возник "Стопкрим", "чистилище", как говорят в народе. К какому разряду отнести это явление, к добру или злу? С одной стороны, "чистильщики" заказывают бандитов и негодяев, с другой - их путь не лежит в русле закона и противоречит самым элементарным нормам морали.
- Разработка Горшиным программы зашиты и адекватного ответа, появление "Стопкрима" - это достаточно своевременная реакция социума на возникновение "Купола", то есть в данном случае просто сработал Закон регуляции социума. Кстати, организация банд, киллер-центров, все более частое появление маньяков-насильников и убийц - тоже следствие Закона регуляции, и этому росту зла необходим противовес.
- Но ведь этим должен заниматься Союз Девяти.
- Должен. Но и у них возникли внутренние проблемы как следствие волнений среди иерархов. Некоторые из кардиналов Союза возжелали власти абсолютной, равной власти Монарха.
- Кто? Мы их знаем?
- Вы их узнаете.
Иван Терентьевич покачал головой.
- Да-а, делала! И все же не обижайесь на нас, Матвей Фомич, сегодня мы не можем дать ответ.
- Я и не надеялся. Еще не раз придется контактировать и решать. Ну что, по домам?
- А где вы остановились? Может, поедем ко мне?
- Вы забыли, что здесь у меня "схрон", своя квартира. Кого первого доставить в родные пенаты?
Они расселись в не слишком комфортабельном и удобном, но все же уютном салоне "Таврии".
- Пожалуй, первой доставим Улю, - оглянулся на девушку Парамонов Меня никто не ждет, ни жена, ни дети, а ей завтра вставать рано
Машина выехала со стоянки, влилась в негустой поток автомобилей на улице Ленина.
- Да, Иван Терентьевич, - прижалась к локтю друга Ульяна, - все забываю спросить: почему вы не женитесь?
- Потому что моя жена еще не родилась, - отшутился явно смущенный Парамонов. - И вообще я боюсь семейной жизни, необходимости поддерживать какие-то обязательные отношения. Холостому спокойнее.
- Есть анекдот на эту тему, - сверкнул улыбкой Матвей. - У психолога спрашивают: когда бывают хорошие отношения между мужем и женой? Тот отвечает: когда муж не слышит, что говорит жена, а жена не видит, что делает муж.
Ульяна засмеялась, улыбнулся и Иван Терентьевич.
- Вполне может быть, не спорю. Если серьезно, я действительно боюсь. На моем роду лежит некое заклятие... ради нейтрализации которого я и увлекся психологией, психическими аспектами и целительством. У моего отца была большая прекрасная семья - восемь человек: он, мама, трое дочерей и трое сыновей, я самый младший. Все умницы, без преувеличения, красивые добрые люди, но стоит кому выйти замуж или жениться - отпочковавшаяся семья начинает бедствовать. Болезни, кражи, пожары, стихийные бедствия начинают буквально сыпаться со всех сторон, пока не происходит гибель кого-то из близких.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента