Страница:
Поняв это, Яга сделал последнее отчаянное усилие. Перехватив кинжал свободной рукой, он нацелил его мне в горло. В тот же миг я резко потянул на себя его голову. Яга сильно дернулся, и удар кинжала пришелся не мне в шею, а ему в бок. Завопив от боли, он почти перестал махать крыльями, и мы почти отвесно полетели на землю, о которую ударились с изрядной силой.
Я тяжело поднялся. Яга не подавал признаков жизни. Я падении я постарался перетянуть его под себя, и вот теперь его тело, смягчив мне встречу с землей, лежало неподвижно, полное перломанных костей.
До моих ушей донесся многоголосый рев. Обернувшись, я увидел несущуюся ко мне толпу волосатых дикарей, выкрикивающих мое имя. Я встретился со своим племенем.
Волосатый великан подбежал ко мне первым и дружески хлопнул меня по плечу. (Вообще-то таким ударом можно было бы сбить с ног лошадь). Затем он обнял меня, чуть не раздавив, и приговаривая при этом:
– Железная Рука! Разрази меня Тхак! Это ты, старый плут! Не поверишь, я так рад, так рад, – впервые с тех пор, как переломил хребет этому мерзавцу Тхушу из Тханга!
Это был Гхор. За ним появились Кхосутх-Головорез (мрачный и серьезный, как всегда), Тхаб-Быстроногий, Гушлук-Тигробой, – в общем, все мои приятели, воины Котхов. То, как они лупили меня по спине, обнимали и орали приветствия, выражало неописуемую радость и восторг, немыслимые на Земле ни по степени выразительности, ни по искренности. Ибо я знал, что лицемерию нет места в простых и честных сердцах этих людей.
– Где ты пропадал, Железная Рука? – воскликнул Тхаб-Быстроногий. – Мы нашли в степи твой разбитый мушкет, а рядом – мертвого Яга с проломленной башкой. Мы решили, что эти мерзавцы расправились с тобой, но твоего тела так и не нашли. И вот теперь ты свиливаешься на нас прямо с неба вместе с еще одним крылатым дьяволом. Ты что, ездил в гости в их крепость – Юггу?
Тхаб захохотал, как хохочут люди над собственной удачной шуткой.
– Ну да, – ответил я, – я побывал в Югге, на скале Ютхла, на берегах Йогха в стране Ягг. Где Заал-Копьеносец?
– Он среди той тысячи, которая осталась охранять город, – ответил Кхосутх.
– Его дочь, Альтха, находится в плену у Яга, в Черном Городе, – сказал я, – она погибнет в полнолуние, вместе с ней – еще сотни девушек, а затем, постепенно, и другие – не меньше пятисот женщин Гура. Мы должны предотвратить это.
По толпе пронеся ропот. Оглядев отряд, я понял, что здесь не меньше четырех тысяч воинов. Луков видно не было, зато каждый нес на плече мушкет, что свидетельствовало не о большой охоте, а о войне с людьми, причем, судя по количеству, речь шла не о рядовом набеге.
– Куда вы идете? – спросил я.
– Племя Кхор идет нам навстречу. Их не меньше пяти тысяч, – ответил кхосутх. – Это будет смертельной схваткой двух племен. Мы вышли встретить их в открытом бою, чтобы избавить наших женщин от ужасов войны и осады.
– Забудьте про Кхоров! – крикнул я. – Вы заботитесь о чувствах своих женщин, а в это время тысячи женщин – и ваши среди них – страдают от издевательств и пыток крылатых дьяволов на проклятой скале Ютхла! За мной! Я приведу вас в крепость Яга, которые уже тысячи лет наводят ужас на людей Альмарика.
– Сколько у них воинов? – неуверенно спросил Кхосутх.
– Двадцать тысяч.
Из глоток моих слушателей вырвался тяжелый стон.
– Что мы можем сделать с такой ордой? Нас слишком мало.
– Я покажу вам путь в самое сердце их крепости, проведу вас прямо во дворец их королевы! – прокричал я.
– Вот это да! – присвистнул Гхор-Медведь, потрясая мечом над головой. – Он дело говорит, ребята! Пошли за Железной Рукой! Он покажет нам дорогу!
– А что же делать с Кхорами? – сухо переспросил Кхосутх. – Они идут нам навстречу, чтобы сразиться с нами. Мы должны ответить ударом на удар, вступить в бой, если не хотим навеки опозорить себя.
Гхор что-то буркнул и повернулся ко мне за поддержкой и разъяснениями. Тысячи глаз других воинов тоже уставились на меня.
– Предоставьте это дело мне, – с отчаяния предложил я. – Я поговорю с ними…
– Они снесут тебе башку – не успеешь и рта раскрыть, – прервал меня Кхосутх.
– Это точно, – добавил Гхор. – Мы с ними уже столько веков воюем. Нельзя им доверять, приятель.
– Я попробую, – только и оставалось сказать мне.
– Попробуй, попробуй, – мрачно сказал Гушлук. – Тем более, что они уже рядом.
Действительно, на горизонте показалась большая темная масса.
– Мушкеты к бою! Следовать за мной, – скомандовал Кхосутх, сверкая глазами.
– Вы начнете сражение сейчас – под вечер? – спросил я.
Вождь посмотрел на солнце.
– Нет. Мы пойдем им навстречу и остановимся на ночь на расстоянии выстрела. А на рассвете мы налетим на них и перережем им глотки.
– Они планирую все точно так же, – объяснил Тхаб. – То-то будет завтра потеха.
– А пока вы будете развлекаться в бессмысленной резне, ваши сестры и дочери будут ни за что страдать под пытками летающих негодяем и их дамочек. Идиоты! Вы просто кретины!
– Но что же с этим поделать? – взмахнул руками Гушлук.
– Пошли за мной! – взвыл я. – Пошли им навстречу! Ну, живее, – или я пойду один!
Я развернулся и зашагал по траве навстречу неприятелю. Посовещавшись, большая часть Котхов пошла за мной вслед. Две армии быстро сходились. Вот уже стали различимы детали – волосатые тела, бородатые лица, оружие. Я шел вперед, не чувствуя ни страха, ни гнева.
Не доходя до противника ярдов двести, я остановился. Затем, выйдя на несколько шагов вперед из своего строя, я снял с пояса единственное свое оружие и, помахав им в воздухе, положил его на траву. Несмотря на яростные предостережения Гхора, пытавшегося остановить меня, я пошел вперед один, без оружия, протянув в сторону противника открытые ладони.
Кхоры остановились, удивленные моим странным видом и поведением. Я в любой момент ждал выстрела из мушкета, но все было тихо, и я беспрепятственно подошел на расстояние нескольких ярдов от первой шеренги строя. Покрутив головой, я нашел вождя – самого могучего и старого из воинов. Кхосутх сказал, что его зовут Бранджи. Я и раньше слышал о нем как о грубом, жестоком и фанатичном в своей ненависти человеке.
– Стой! – крикнул он, поднимая меч. – Это что за шутки? Кто ты такой, чтобы расхаживать безоружным между двумя армиями?
– Я – Исау-Железная Рука, из племени Котх. Я хочу начать с вами переговоры.
– Сумасшедший! – прорычал Бранджи. – Тхан, продырявь эту дурную башку!
– Ни за что на свете! – вдруг воскликнул человек, названный Тханом, и, отбосив мушкет, шагнул мне навстречу, разведя руки, чтобы обнять меня.
– Тхак! Это же он! Неужели ты меня не помнишь? Меня зовут Тхан-Свистящий Меч, ты спас мне жизнь, убив леопарда там, на холмах.
И он показал мне чудовищный шрам, пересекавший его лицо.
– Это ты! – воскликнул я. – Вот уж не думал, что ты оклемаешься после такого ранения.
– Ничего, нас, Кхоров, трудно вогнать в могилу, – засмеялся он. – Так что ты делаешь среди этих псов Котхов? Ты что, тоже собираешься воевать с нами?
– Если мне удастся то, что я задумал, то боя вообще не будет, – ответил я. – А для этого мне хотелось бы поговорить с вашими вождями и воинами. Никакой ловушки в этом нет.
– Ладно, – согласился вступиться за меня Тхан. – Эй, Бранджи, ты ведь разрешишь ему сказать, что он хочет?
Вождь пристально посмотрел на меня, поглаживая бороду.
Я продолжил:
– Пусть твои люди подойдут вон туда. С другой стороны к тому же месту подойдут воины Кхосутха. Обе армии смогут слышать то, что я буду говорить. Если договориться не удастся, вы разойдетесь на пятьсо шагов, и после этого каждая сторона будет действовать по своему усмотрению.
– Ты точно безумец! – рассвирепел Бранджи. – Это ловушка! Убирайся прочь, в свою свору, пес!
– Я твой заложник, – спокойно продолжил я. – Я безоружен и буду все время на расстоянии удара мечом от тебя. Если ты поймешь, что я действительно заманиваю вас в ловушку – убей меня в любой момент.
– Но с чего это все?
– Я побывал в плену в стране Ягг. И вернулся, чтобы рассказать народам Гура о том, что там творится.
– Яга похитили мою дочь! – выкрикнул один из воинов, пробираясь сквозь строй поближе ко мне. – Ты не встречал ее там?
– Они похитили мою сестру! Мою невесту! Мою племянницу! – раздался целый хор голосов, и воины, забыв о враждебности, наперебой стали расспрашивать меня о судьбе своих близких.
– Назад, идиоты! – заорал Бранджи, размахивая мечом. – Вы сломаете строй, и Котхи перережут вас, как ягнят. Не видите, что это ловушка?
– Да никакая это не ловушка! Ради всех богов, выслушайте же меня! – отчаянно крикнул я.
Наконец Бранджи был вынужден согласиться с моим предложением. Началось самое трудное – свести обе армии близко, но так, чтобы они не сорвались и не бросились друг на друга. Наконец, два полукруга почти сомкнулись вокруг меня, но при этом враги оказались лицом к лицу друг с другом; сжались елюсти, руки легли на рукояти мечей и курки мушкетов… Понимая, что рано или поздно чьи-нибудь напряженные нервы не выдержат, я поспешил начать свою речь.
Кто знает, быть может, более образованный и искусный оратор и не смог бы точнее почувствовать этих людей. Я специально рассказывал им все предельно просто, короткими фразами, и, похоже, моя речь попадала в цель, обжигая души слушателей, словно кипящая кислота.
Я рассказал о том, что Югга – это ад наяву. Я рассказал о судьбе их соплеменниц, попавших туда: о пытках, издевательствах и глумлениях крылатых мучителей, терзавших не только тела пленниц, но и их души, сводя несчастных женщин с ума и превращая их в неразумных тварей. Рассказал я и о том, как женщин раздирают заживо на куски и жарят над огнем или как варят их живьем в огромных котлах, чтобы утолить не только похоть Яга, их страсть к издевательствам, но и их голод. Господи, да о чем я только не рассказывал Гура в тот вечер. Мне и сейчас бывает плохо при воспоминании о всех ужасах, творимых крылатыми жителями города на скале Ютхла.
Я еще не закончил, а суровые воины уже выли, как волки, и били себя могучими кулаками в грудь, сгорая от бессильной ярости.
Я хлестнул их по лицу, словно жалом скорпиона, последним доводом:
– А ведь это ваши жены, матери, сестры и дочери – ваши соплеменницы стонут сейчас на Черной Скале. А вы, называющие себя мужчинами, – занимаетесь тем, что развлекаетесь в бесконечных войнах между собой! Какие же из вас мужики! Смех один.
Я действительно рассмеялся каким-то волчьим смехом.
– Идите по домам и наденьте юбки, оставшиеся от украденных у вас женщин!
Раздался душераздирающий вой тысяч глоток, и ко мне угрожающе протянулись руки тех, кто явно не был согласен с последним предположением.
– Врешь! Врешь, подлый пес! Мы – мужчины! Настоящие мужчины! Веди нас к этим крылатым дьяволам, и мы докажем тебе, кто мы такие!
– Если вы пойдете за мной, – заорал я, – большинство из вас не вернется. Тысячи, тысячи воинов погибнут в этой битве. Но если бы вы видели то, что видел я, – вы не захотели бы жить! Скоро настанет день их страшного праздника, – а затем – день, когда Яга избавляются от надоевших рабынь, чтобы отправиться за новыми. Я уже рассказал вам о разрушении Тхугры, скоро такая же участь постигнет и Кхор, и Котх. Крылатые дьяволы могут прилететь в любую ночь, сверкая ножами и размахивая факелами. Если вы мужчины – идите за мной! Идите за мной на битву с Яга. Если вы настоящие мужчины – вперед, пришло ваше время!
На губах у меня выступила кровь от напряжения, закружилась голова, и я неминуемо упал бы, если бы Гхор не поддержал меня.
Словно стоны пивидения прокатились над степью. Это взвыл Кхосутх.
– Я пойду за Исау-Железной Рукой в страну Ягг, если племя Кхор согласится на перемирие до нашего возвращения! Я жду твоего ответа, Бранджи.
– Нет! – взревел тот, словно раненый медведь. – Не было и не будет мира между племенами Кхор и Котх. Похищенные женщины пропали навсегда. Кто дерзнет воевать с демонами? Эй, вы, все по местам, отходите на пятьсот шагов! никому еще не удавалось отвлечь меня безумными речами от живого врага! Умри же ты первым, предатель и безумец!
Бранджи поднял меч и замахнулся на меня. В этот момент стоящий рядом с нами Тхан одним движением вонзил кинжал в сердце своему вождю. Обернувшись к онемевшей толпе соплеменников, он крикнул:
– И так будет с каждым, кто предаст наших женщин. Подымите мечи, мужчины племени Кхор, – те из вас, которые пойдут со мной к Черному Городу.
Пять тысяч клинков сверкнули на закатном солнце, а боевой клич пяти тысяч глоток, казалось, потряс само небо.
Тхан развернулся ко мне и объявил:
– веди нас к Югге, Железная Рука! Веди в страну Ягг, веди хоть в ад! Мы окрасим воды Йогха кровью. Оставшиеся в живых Яга будут тысячелетиями вжимать головы в плечи и вздрагивать при одном воспоминании о нас!
И вновь звон мечей и рев тысяч яростных глоток сотряс небо.
Я тяжело поднялся. Яга не подавал признаков жизни. Я падении я постарался перетянуть его под себя, и вот теперь его тело, смягчив мне встречу с землей, лежало неподвижно, полное перломанных костей.
До моих ушей донесся многоголосый рев. Обернувшись, я увидел несущуюся ко мне толпу волосатых дикарей, выкрикивающих мое имя. Я встретился со своим племенем.
Волосатый великан подбежал ко мне первым и дружески хлопнул меня по плечу. (Вообще-то таким ударом можно было бы сбить с ног лошадь). Затем он обнял меня, чуть не раздавив, и приговаривая при этом:
– Железная Рука! Разрази меня Тхак! Это ты, старый плут! Не поверишь, я так рад, так рад, – впервые с тех пор, как переломил хребет этому мерзавцу Тхушу из Тханга!
Это был Гхор. За ним появились Кхосутх-Головорез (мрачный и серьезный, как всегда), Тхаб-Быстроногий, Гушлук-Тигробой, – в общем, все мои приятели, воины Котхов. То, как они лупили меня по спине, обнимали и орали приветствия, выражало неописуемую радость и восторг, немыслимые на Земле ни по степени выразительности, ни по искренности. Ибо я знал, что лицемерию нет места в простых и честных сердцах этих людей.
– Где ты пропадал, Железная Рука? – воскликнул Тхаб-Быстроногий. – Мы нашли в степи твой разбитый мушкет, а рядом – мертвого Яга с проломленной башкой. Мы решили, что эти мерзавцы расправились с тобой, но твоего тела так и не нашли. И вот теперь ты свиливаешься на нас прямо с неба вместе с еще одним крылатым дьяволом. Ты что, ездил в гости в их крепость – Юггу?
Тхаб захохотал, как хохочут люди над собственной удачной шуткой.
– Ну да, – ответил я, – я побывал в Югге, на скале Ютхла, на берегах Йогха в стране Ягг. Где Заал-Копьеносец?
– Он среди той тысячи, которая осталась охранять город, – ответил Кхосутх.
– Его дочь, Альтха, находится в плену у Яга, в Черном Городе, – сказал я, – она погибнет в полнолуние, вместе с ней – еще сотни девушек, а затем, постепенно, и другие – не меньше пятисот женщин Гура. Мы должны предотвратить это.
По толпе пронеся ропот. Оглядев отряд, я понял, что здесь не меньше четырех тысяч воинов. Луков видно не было, зато каждый нес на плече мушкет, что свидетельствовало не о большой охоте, а о войне с людьми, причем, судя по количеству, речь шла не о рядовом набеге.
– Куда вы идете? – спросил я.
– Племя Кхор идет нам навстречу. Их не меньше пяти тысяч, – ответил кхосутх. – Это будет смертельной схваткой двух племен. Мы вышли встретить их в открытом бою, чтобы избавить наших женщин от ужасов войны и осады.
– Забудьте про Кхоров! – крикнул я. – Вы заботитесь о чувствах своих женщин, а в это время тысячи женщин – и ваши среди них – страдают от издевательств и пыток крылатых дьяволов на проклятой скале Ютхла! За мной! Я приведу вас в крепость Яга, которые уже тысячи лет наводят ужас на людей Альмарика.
– Сколько у них воинов? – неуверенно спросил Кхосутх.
– Двадцать тысяч.
Из глоток моих слушателей вырвался тяжелый стон.
– Что мы можем сделать с такой ордой? Нас слишком мало.
– Я покажу вам путь в самое сердце их крепости, проведу вас прямо во дворец их королевы! – прокричал я.
– Вот это да! – присвистнул Гхор-Медведь, потрясая мечом над головой. – Он дело говорит, ребята! Пошли за Железной Рукой! Он покажет нам дорогу!
– А что же делать с Кхорами? – сухо переспросил Кхосутх. – Они идут нам навстречу, чтобы сразиться с нами. Мы должны ответить ударом на удар, вступить в бой, если не хотим навеки опозорить себя.
Гхор что-то буркнул и повернулся ко мне за поддержкой и разъяснениями. Тысячи глаз других воинов тоже уставились на меня.
– Предоставьте это дело мне, – с отчаяния предложил я. – Я поговорю с ними…
– Они снесут тебе башку – не успеешь и рта раскрыть, – прервал меня Кхосутх.
– Это точно, – добавил Гхор. – Мы с ними уже столько веков воюем. Нельзя им доверять, приятель.
– Я попробую, – только и оставалось сказать мне.
– Попробуй, попробуй, – мрачно сказал Гушлук. – Тем более, что они уже рядом.
Действительно, на горизонте показалась большая темная масса.
– Мушкеты к бою! Следовать за мной, – скомандовал Кхосутх, сверкая глазами.
– Вы начнете сражение сейчас – под вечер? – спросил я.
Вождь посмотрел на солнце.
– Нет. Мы пойдем им навстречу и остановимся на ночь на расстоянии выстрела. А на рассвете мы налетим на них и перережем им глотки.
– Они планирую все точно так же, – объяснил Тхаб. – То-то будет завтра потеха.
– А пока вы будете развлекаться в бессмысленной резне, ваши сестры и дочери будут ни за что страдать под пытками летающих негодяем и их дамочек. Идиоты! Вы просто кретины!
– Но что же с этим поделать? – взмахнул руками Гушлук.
– Пошли за мной! – взвыл я. – Пошли им навстречу! Ну, живее, – или я пойду один!
Я развернулся и зашагал по траве навстречу неприятелю. Посовещавшись, большая часть Котхов пошла за мной вслед. Две армии быстро сходились. Вот уже стали различимы детали – волосатые тела, бородатые лица, оружие. Я шел вперед, не чувствуя ни страха, ни гнева.
Не доходя до противника ярдов двести, я остановился. Затем, выйдя на несколько шагов вперед из своего строя, я снял с пояса единственное свое оружие и, помахав им в воздухе, положил его на траву. Несмотря на яростные предостережения Гхора, пытавшегося остановить меня, я пошел вперед один, без оружия, протянув в сторону противника открытые ладони.
Кхоры остановились, удивленные моим странным видом и поведением. Я в любой момент ждал выстрела из мушкета, но все было тихо, и я беспрепятственно подошел на расстояние нескольких ярдов от первой шеренги строя. Покрутив головой, я нашел вождя – самого могучего и старого из воинов. Кхосутх сказал, что его зовут Бранджи. Я и раньше слышал о нем как о грубом, жестоком и фанатичном в своей ненависти человеке.
– Стой! – крикнул он, поднимая меч. – Это что за шутки? Кто ты такой, чтобы расхаживать безоружным между двумя армиями?
– Я – Исау-Железная Рука, из племени Котх. Я хочу начать с вами переговоры.
– Сумасшедший! – прорычал Бранджи. – Тхан, продырявь эту дурную башку!
– Ни за что на свете! – вдруг воскликнул человек, названный Тханом, и, отбосив мушкет, шагнул мне навстречу, разведя руки, чтобы обнять меня.
– Тхак! Это же он! Неужели ты меня не помнишь? Меня зовут Тхан-Свистящий Меч, ты спас мне жизнь, убив леопарда там, на холмах.
И он показал мне чудовищный шрам, пересекавший его лицо.
– Это ты! – воскликнул я. – Вот уж не думал, что ты оклемаешься после такого ранения.
– Ничего, нас, Кхоров, трудно вогнать в могилу, – засмеялся он. – Так что ты делаешь среди этих псов Котхов? Ты что, тоже собираешься воевать с нами?
– Если мне удастся то, что я задумал, то боя вообще не будет, – ответил я. – А для этого мне хотелось бы поговорить с вашими вождями и воинами. Никакой ловушки в этом нет.
– Ладно, – согласился вступиться за меня Тхан. – Эй, Бранджи, ты ведь разрешишь ему сказать, что он хочет?
Вождь пристально посмотрел на меня, поглаживая бороду.
Я продолжил:
– Пусть твои люди подойдут вон туда. С другой стороны к тому же месту подойдут воины Кхосутха. Обе армии смогут слышать то, что я буду говорить. Если договориться не удастся, вы разойдетесь на пятьсо шагов, и после этого каждая сторона будет действовать по своему усмотрению.
– Ты точно безумец! – рассвирепел Бранджи. – Это ловушка! Убирайся прочь, в свою свору, пес!
– Я твой заложник, – спокойно продолжил я. – Я безоружен и буду все время на расстоянии удара мечом от тебя. Если ты поймешь, что я действительно заманиваю вас в ловушку – убей меня в любой момент.
– Но с чего это все?
– Я побывал в плену в стране Ягг. И вернулся, чтобы рассказать народам Гура о том, что там творится.
– Яга похитили мою дочь! – выкрикнул один из воинов, пробираясь сквозь строй поближе ко мне. – Ты не встречал ее там?
– Они похитили мою сестру! Мою невесту! Мою племянницу! – раздался целый хор голосов, и воины, забыв о враждебности, наперебой стали расспрашивать меня о судьбе своих близких.
– Назад, идиоты! – заорал Бранджи, размахивая мечом. – Вы сломаете строй, и Котхи перережут вас, как ягнят. Не видите, что это ловушка?
– Да никакая это не ловушка! Ради всех богов, выслушайте же меня! – отчаянно крикнул я.
Наконец Бранджи был вынужден согласиться с моим предложением. Началось самое трудное – свести обе армии близко, но так, чтобы они не сорвались и не бросились друг на друга. Наконец, два полукруга почти сомкнулись вокруг меня, но при этом враги оказались лицом к лицу друг с другом; сжались елюсти, руки легли на рукояти мечей и курки мушкетов… Понимая, что рано или поздно чьи-нибудь напряженные нервы не выдержат, я поспешил начать свою речь.
* * *
Я вобще-то и раньше не отличался красноречием, а тут, выйдя на середину круга, образованного двумя готовыми броситься друг на друга армиями, я и вовсе приуныл. Ведь против меня работали тысячелетние традиции междуусобных распрей и войн. Что я мог сделать против целой системы представлений о мире, о чести, о добре и зле? Эта мысль словно приморозила мой язык к н«бу. Но воспоминания о кошмарном Черном городе встряхнули меня и придали сил. Я начал гоаорить и уже не останавливался.Кто знает, быть может, более образованный и искусный оратор и не смог бы точнее почувствовать этих людей. Я специально рассказывал им все предельно просто, короткими фразами, и, похоже, моя речь попадала в цель, обжигая души слушателей, словно кипящая кислота.
Я рассказал о том, что Югга – это ад наяву. Я рассказал о судьбе их соплеменниц, попавших туда: о пытках, издевательствах и глумлениях крылатых мучителей, терзавших не только тела пленниц, но и их души, сводя несчастных женщин с ума и превращая их в неразумных тварей. Рассказал я и о том, как женщин раздирают заживо на куски и жарят над огнем или как варят их живьем в огромных котлах, чтобы утолить не только похоть Яга, их страсть к издевательствам, но и их голод. Господи, да о чем я только не рассказывал Гура в тот вечер. Мне и сейчас бывает плохо при воспоминании о всех ужасах, творимых крылатыми жителями города на скале Ютхла.
Я еще не закончил, а суровые воины уже выли, как волки, и били себя могучими кулаками в грудь, сгорая от бессильной ярости.
Я хлестнул их по лицу, словно жалом скорпиона, последним доводом:
– А ведь это ваши жены, матери, сестры и дочери – ваши соплеменницы стонут сейчас на Черной Скале. А вы, называющие себя мужчинами, – занимаетесь тем, что развлекаетесь в бесконечных войнах между собой! Какие же из вас мужики! Смех один.
Я действительно рассмеялся каким-то волчьим смехом.
– Идите по домам и наденьте юбки, оставшиеся от украденных у вас женщин!
Раздался душераздирающий вой тысяч глоток, и ко мне угрожающе протянулись руки тех, кто явно не был согласен с последним предположением.
– Врешь! Врешь, подлый пес! Мы – мужчины! Настоящие мужчины! Веди нас к этим крылатым дьяволам, и мы докажем тебе, кто мы такие!
– Если вы пойдете за мной, – заорал я, – большинство из вас не вернется. Тысячи, тысячи воинов погибнут в этой битве. Но если бы вы видели то, что видел я, – вы не захотели бы жить! Скоро настанет день их страшного праздника, – а затем – день, когда Яга избавляются от надоевших рабынь, чтобы отправиться за новыми. Я уже рассказал вам о разрушении Тхугры, скоро такая же участь постигнет и Кхор, и Котх. Крылатые дьяволы могут прилететь в любую ночь, сверкая ножами и размахивая факелами. Если вы мужчины – идите за мной! Идите за мной на битву с Яга. Если вы настоящие мужчины – вперед, пришло ваше время!
На губах у меня выступила кровь от напряжения, закружилась голова, и я неминуемо упал бы, если бы Гхор не поддержал меня.
Словно стоны пивидения прокатились над степью. Это взвыл Кхосутх.
– Я пойду за Исау-Железной Рукой в страну Ягг, если племя Кхор согласится на перемирие до нашего возвращения! Я жду твоего ответа, Бранджи.
– Нет! – взревел тот, словно раненый медведь. – Не было и не будет мира между племенами Кхор и Котх. Похищенные женщины пропали навсегда. Кто дерзнет воевать с демонами? Эй, вы, все по местам, отходите на пятьсот шагов! никому еще не удавалось отвлечь меня безумными речами от живого врага! Умри же ты первым, предатель и безумец!
Бранджи поднял меч и замахнулся на меня. В этот момент стоящий рядом с нами Тхан одним движением вонзил кинжал в сердце своему вождю. Обернувшись к онемевшей толпе соплеменников, он крикнул:
– И так будет с каждым, кто предаст наших женщин. Подымите мечи, мужчины племени Кхор, – те из вас, которые пойдут со мной к Черному Городу.
Пять тысяч клинков сверкнули на закатном солнце, а боевой клич пяти тысяч глоток, казалось, потряс само небо.
Тхан развернулся ко мне и объявил:
– веди нас к Югге, Железная Рука! Веди в страну Ягг, веди хоть в ад! Мы окрасим воды Йогха кровью. Оставшиеся в живых Яга будут тысячелетиями вжимать головы в плечи и вздрагивать при одном воспоминании о нас!
И вновь звон мечей и рев тысяч яростных глоток сотряс небо.
Глава XII
В оба города были посланы гонцы, чтобы сообщить об изменении маршрута. Мы отправились в путь на юг, четыре тысячи воинов племени Котх и пять тысяч Кхоров. Мы шли двумя колоннами – я посчитал такое решение наиболее разумным, – пока близость неприятеля не погасит племенную вражду.
Наши отряды двигались быстрее любой земной пехоты. Ведь помимо отличной физической подготовки Гура, нам не нужно было нести никаких припасов. Мы питались тем, что давала окружающая саванна. Каждый воин нес на себе все необходимое, включая мешок со снаряжением и оружие – мушкет, меч, кинжал. Я все время подгонял колонну. После полета на спине Яга мне все время казалось, что мы двигаемся невозможно медленно. То расстояние, на которое мы затрачивали целый день, крылатые люди преодолевали за какой-то час полета. И все же мы продвигались к цели и через три недели добрались до леса на берегу Пурпурной Реки, за которой расстилалась пустыня – территория страны Ягг.
Пока что Яга не было видно, но меры предосторожности были не лишними. Оставив основные силы на отдых в чаще леса, я с тридцатью воинами отправился вперед, рассчитав время так, чтобы оказаться у реки после полуночи, когда луна зайдет. В мои планы входило найти способ предотвратить передачу сигнала опасности стражами с башни в город. В противном случае Яга атаковали бы нашу колонну еще в пустыне – на открытом месте, где их превосходство в скорости и господствующее положение в воздухе нанесли бы нам наибольший урон.
Кхосутх предложил скрытно подобраться к самой воде и оттуда перестрелять стражников на башне. Но я знал, что это невозможно – заросли не подходили к краю берега, и часовые оказывались на расстоянии, превышавшем дальность прицельного огня. А рассчитывать на удачу было нельзя. Сумей избежать пули хоть один из часовых – и наши планы пошли бы прахом.
Мы пробрались к берегу на милю выше по течению, где рекка делала поворот, и за большим мысом спустили на воду плот, сооруженный з сваленных в лесу деревьев. Я взял с собой четверых лучших стрелков – Тхаба-Быстроногого, Скела-Сокола и двух воинов из племени Кхор. У каждого из нас за спиной висело по два мушкета.
Бешеный поток подхватил плот, который, к счастью, оказался достаточно тяжел и неповоротлив, и поэтому не переворачивался от каждой набежавшей волны. Орудуя сооруженными на скорую руку веслами, мы пытались направлять его движение – впрочем, без особого успеха. В итоге, не доплыв до назначенной заранее точки и поняв, что плот пронесется мимо нашей цели – выдающегося далеко в русло каменного мыса, мы прыгнули с бревен и побрели по пояс в красной бурлящей воде. Время от времени кто-нибудь из нас не удерживался, и только руки друзей спасали его от смерти в бурном потоке. Наконец, промокшие до нитки, с расцарапанными коленями и ладонями, мы все же выбрались на противоположный берег. Времени на то, чтобы отдышаться и передохнуть, у нас не было. Оставалась невыполненной самая трудная часть плана. До рассвета мы должны были занять пзицию за башней, со стороны пустыни. Я очень рассчитывал на то, что часовые не настолько внимательно следят за пустыней за спиной, насколько бдительны они в отношении переправы.
Мы решили не рисковать и не снимать в темноте видневшегося на башне часового. Ведь в неверном свете звезд можно было упустить кого-нибудь из его приятелей.
Итак, остаток ночи мы провели в небольшой яме в пустыне в каких-то четырех сотнях ярдов за башней. Ожидание было напряженным. Неожиданно до наших ушей сквозь шум несущейся реки донесся звон металла – это выдал себя кто-то из отряда, оставшегося на том берегу и пробиравшегося к порогам. Не ускользнул этот звук и от стражи на башне. Вскоре над парапетом в чуть посветлевшем небе взмахнули крылья – и в воздух взлетел стоявший на часах Яга. Меткий выстрел Скела свалил его наповал.
Через мгновение в воздух взметнулись пять крылатых теней, стремительно набиравших высоту. Яга быстро сообразили, в чем дело, и теперь надеялись, что хоть кому-то из них удастся избежать пули, поднявшись на большую высоту. Раздался залп. Я явно промахнулся, а кто-то другой лишь слегка зацепил свою крылатую мишень. Но вторым залпом все было кончено. Шесть крылатых тел лежали на земле. Больше никто на башне не появлялся. Ясмина не обманывала меня, говоря, что на этом посту постоянно несут службу шестеро стражников.
Трупы мы побросали в реку, а затем я переправился по выступающим из воды камням на другую сторону. Найдя своих, я приказал Гхору передать, чтобы вся армия постепенно перебиралась по лесу ближе к переправе, но при этом продолжая маскироваться. До наступления ночи я не хотел начинать переход через пустыню.
Вернувшись к башне, я осмотрел ее стены вместе с остальными стрелками. Оказалось, что у этого сооружения нет дверей. Лишь несколько маленьких зарешеченных окошечек были видны в стене выше человеческого роста. Яга попадали в башню через верх. Нам же оставалось провести день в вырытых у ее подножия ямах, забросав себя сухими ветками, чтобы не привлекать излишнего внимания. Но за весь день лишь один Яга перелетел через реку и, не увидев на башне своих соплеменников, спустился пониже. Залп из полдюжины мушкетов чуть не разорвал его в воздухе на части.
Сразу после заката началась переправа нашей армии, занявшая достаточно долгое время. И все же, наполнив бурдюки водой, мы отправились в путь по пустыне и до рассвета успели пройти большое расстояние.
Успев почти добраться до берега следующей водной преграды – реки Йогх – до восхода солнца, воины Гура попрятались в садах и полях, обрабатываемых синекожим народом. К счастью, нигде не было видно свтревоженных Яга – видимо, и вправду крылатый народ вполне полагается на неприступность своей скалы, надежность преграды – Пурпурной Реки и бдительность стражи на башне. Кроме того, вот уже много столетий Гура не отваживались на вторжение в пустыню, помня о печальной судьбе своих предков, рискнувших на это. Итак, крылатые дьяволы не выслали летающих патрулей, а что до тупоголовых Акки, то они и вовсе не заглядывали и на день вперед и не ожидали никакого нападения. Хотя я был уверен, что, будучи разозленными, они станут сражаться как дикие звери.
Оставиви восемь тысяч воинов под командованием Кхосутха в зарослях садов, я с оставшейся тысячей стал пробираться к реке, благодаря судьбу за то, что под моим командованием оказались такие отличные солдаты: так, где любой земной человек хлюпал и топал бы, производя много шума, дикари-Гура двигались бесшумно, как охотящиеся пантеры.
Добравшись до самой воды, я всмотрелся в противоположный берег. В темноте на фоне неба вырисовывалась ограждающая город стена. Перелезть через нее, под ударами копий стражников, стоило бы больших потерь. С первыми лучами солнца подъемный мост опустится, откроются ворота и откроют путь выходящим на работу Акки. Но еще раньше охрана со стены увидит нас в предрасветных сумерках.
Посоветовавшись с Гхором, мы вдвоем переплыли реку и дорались до основания кладки стены и опор моста. Здесь было не менее глубоко, чем на середине реки, и мы некоторое время провозились в поисках подходящей опоры. Наконец, уперевшись в какие-то выступы ногами, Гхор занял более или менее устойчивую позицию, и я, встав ему на плечи, сумел подтянуться и залезть по мосту, смыкавшемуся с воротами. Перебравшись на противоположную сторону, я увидел, как из темноты ко мне выскочила какая-то тень. В тот же момент стражник, оказавшийся менее крепко спящим, чем я ожидал, прокричал сигнал тревоги и бросился ко мне.
Увернувшись от нацеленного на меня копья, я потерял равновесие и чуть не упал, повиснув вниз головой на воротах, держась лишь одними ногами. Не тратя времени на то, чтобы занять более удачную позицию, я изо всех сил двинул стражника кулаком в ухо. Оглушенный, он упал на землю, а я перегнулся через ворота и протянул Гхору копье, по которому он быстро вскарабкался наверх. Поддержка подоспела крайне вовремя, потому что в этот момент заспанные стражники Акки повыскакивали из караульной казармы и, удивленно осмотрев нас, поняли, что на город готовится нападение, и с криками бросились на нас.
Гхор остался прикрывать меня, а я метнулся к большому вороту, опускавшему мост и распахивавшему ворота. Сзади я слышал звуки завязавшегося боя: проклятия Гхора-Медведя, крики стражников, звон железа и стоны первых раненых. Но оглянуться я не мог. Все мои силы уходили на то, чтобы провернуть тяжелый ворот, с которым обычно управлялись не менее пяти человек. Медленно-медленно пошел вниз тяжеленный пролет, поползли в стороны створки ворот. В тот же миг в образовавшуюся брешь метнулись первые воины-Гура.
Развернувшись, я бросился на помощь Гхору, хриплые возгласы которого доносились из-за плотной стены обступивших его противников. Было ясно, что шум в нижнем городе встревожит обитателей скалы, поэтому нам нужно было закрепиться в Акке прежде, чем на нас дождем посыплются копья и стрелы Яга.
Гхору пришлось туго. Под его ногами уже лежало с полдюжины трупов, он неистово орудовал мечом, но силы были слишком неравными. Я, вооруженный одним лишь кинжалом, отбежал от ворота и в тот же миг вонзил свое оружие в сердце одному из синекожих стражников. Его меч перешел ко мне в руки. Это было грубое оружие, выкованное в примитивных кузницах Акки, но, по крайней мере, клинок был достаточно острым и массивным. Размахивая мечом, я бросился на помощь Гхору, встретившему мое появление довольным рыком. Вдвоем нам удалось даже несколько потеснить наседавших Акки.
В эти секунды до нас добежал первый из уже переправившихся через мост воинов Гура. Вскоре уже полсотни наших соплеменников бок о бок с нами вступили в бой с горожанами. Но тут-то дело застопорилось. Акки налетели из всех боковых переулков и стали теснить нас обратно к воротам. Один воин Гура стоил трех-четырех синекожих, но перевес в численности делал свое дело. Мы вели бой на узком пространстве, не имея возможности продвинуться вперед. Сзади на мосту и около него сгрудились жаждущие принять участие в бою и бессильные помочь нам воины – Котхи и Кхоры. Акки же, в свою очередь, влезли на стены и потрясали оружием, завывая, словно тая волков. Ни луков, ни другого метательного оружия в их руках не было видно. Яга наверняка присматривали, чтобы такие опасные вещи не водились у жителей нижнего города.
Рассветало. Враги смогли наконец разглядеть друг друга. Я не сомневался, что и на скале крылатые люди уже сообразили, в чем дело. Мне казалось, что я уже слышу хлопанье сильных крыльев в воздухе над головой. Но глянуть вверх я не мог – слишком близко сошлись мы с противником. Мы стояли так плотно, что не было возможности нанести хороший удар мечом. Многие Акки даже побросали оружие и лезли на нас, кусаясь и царапаясь длинными острыми ногтями. Мне в нос ударил незнакомый, неприятный запах пота. Каждый из Гура проклинал все на свете, мечтая о том, чтобы получить возможность в полную силу орудовать мечом и кинжалом.
Я с минуты на минуту ожидал ливня стрел сверху и совсем забыл о том оружии, которое оставалось в резерве у нашей армии, и которое Гура боялись использовать в темноте, чтобы не зацепить своих. Сейчас, при свете дня, настало время пустить в ход мушкеты. Первый же залп, прозвучавший так неожиданно, что даже я вздрогнул от страха, очистил от Акки гребень стены. Выстрел за выстрелом раздавались за нашими спинами на мосту, и над нашими головами засвистели пули, разящие синекожих защитников.
Результат превзошел мои ожидания. Явно не знакомые с огнестрельным оружием Акки не выдержали грохота и невидимой, прилетающей издалека смерти, и бросились бежать. Вслед за ними Гура хлынули на узкие улочки Акки.
Конечно, сопротивление не прекратилось. Упорные синекожие продолжали вести бой. Повсюду слышался звон стали, выстрелы, стоны, крики, проклятия… Но главная опасность для нас исходила сверху.
Наши отряды двигались быстрее любой земной пехоты. Ведь помимо отличной физической подготовки Гура, нам не нужно было нести никаких припасов. Мы питались тем, что давала окружающая саванна. Каждый воин нес на себе все необходимое, включая мешок со снаряжением и оружие – мушкет, меч, кинжал. Я все время подгонял колонну. После полета на спине Яга мне все время казалось, что мы двигаемся невозможно медленно. То расстояние, на которое мы затрачивали целый день, крылатые люди преодолевали за какой-то час полета. И все же мы продвигались к цели и через три недели добрались до леса на берегу Пурпурной Реки, за которой расстилалась пустыня – территория страны Ягг.
Пока что Яга не было видно, но меры предосторожности были не лишними. Оставив основные силы на отдых в чаще леса, я с тридцатью воинами отправился вперед, рассчитав время так, чтобы оказаться у реки после полуночи, когда луна зайдет. В мои планы входило найти способ предотвратить передачу сигнала опасности стражами с башни в город. В противном случае Яга атаковали бы нашу колонну еще в пустыне – на открытом месте, где их превосходство в скорости и господствующее положение в воздухе нанесли бы нам наибольший урон.
Кхосутх предложил скрытно подобраться к самой воде и оттуда перестрелять стражников на башне. Но я знал, что это невозможно – заросли не подходили к краю берега, и часовые оказывались на расстоянии, превышавшем дальность прицельного огня. А рассчитывать на удачу было нельзя. Сумей избежать пули хоть один из часовых – и наши планы пошли бы прахом.
Мы пробрались к берегу на милю выше по течению, где рекка делала поворот, и за большим мысом спустили на воду плот, сооруженный з сваленных в лесу деревьев. Я взял с собой четверых лучших стрелков – Тхаба-Быстроногого, Скела-Сокола и двух воинов из племени Кхор. У каждого из нас за спиной висело по два мушкета.
Бешеный поток подхватил плот, который, к счастью, оказался достаточно тяжел и неповоротлив, и поэтому не переворачивался от каждой набежавшей волны. Орудуя сооруженными на скорую руку веслами, мы пытались направлять его движение – впрочем, без особого успеха. В итоге, не доплыв до назначенной заранее точки и поняв, что плот пронесется мимо нашей цели – выдающегося далеко в русло каменного мыса, мы прыгнули с бревен и побрели по пояс в красной бурлящей воде. Время от времени кто-нибудь из нас не удерживался, и только руки друзей спасали его от смерти в бурном потоке. Наконец, промокшие до нитки, с расцарапанными коленями и ладонями, мы все же выбрались на противоположный берег. Времени на то, чтобы отдышаться и передохнуть, у нас не было. Оставалась невыполненной самая трудная часть плана. До рассвета мы должны были занять пзицию за башней, со стороны пустыни. Я очень рассчитывал на то, что часовые не настолько внимательно следят за пустыней за спиной, насколько бдительны они в отношении переправы.
Мы решили не рисковать и не снимать в темноте видневшегося на башне часового. Ведь в неверном свете звезд можно было упустить кого-нибудь из его приятелей.
Итак, остаток ночи мы провели в небольшой яме в пустыне в каких-то четырех сотнях ярдов за башней. Ожидание было напряженным. Неожиданно до наших ушей сквозь шум несущейся реки донесся звон металла – это выдал себя кто-то из отряда, оставшегося на том берегу и пробиравшегося к порогам. Не ускользнул этот звук и от стражи на башне. Вскоре над парапетом в чуть посветлевшем небе взмахнули крылья – и в воздух взлетел стоявший на часах Яга. Меткий выстрел Скела свалил его наповал.
Через мгновение в воздух взметнулись пять крылатых теней, стремительно набиравших высоту. Яга быстро сообразили, в чем дело, и теперь надеялись, что хоть кому-то из них удастся избежать пули, поднявшись на большую высоту. Раздался залп. Я явно промахнулся, а кто-то другой лишь слегка зацепил свою крылатую мишень. Но вторым залпом все было кончено. Шесть крылатых тел лежали на земле. Больше никто на башне не появлялся. Ясмина не обманывала меня, говоря, что на этом посту постоянно несут службу шестеро стражников.
Трупы мы побросали в реку, а затем я переправился по выступающим из воды камням на другую сторону. Найдя своих, я приказал Гхору передать, чтобы вся армия постепенно перебиралась по лесу ближе к переправе, но при этом продолжая маскироваться. До наступления ночи я не хотел начинать переход через пустыню.
Вернувшись к башне, я осмотрел ее стены вместе с остальными стрелками. Оказалось, что у этого сооружения нет дверей. Лишь несколько маленьких зарешеченных окошечек были видны в стене выше человеческого роста. Яга попадали в башню через верх. Нам же оставалось провести день в вырытых у ее подножия ямах, забросав себя сухими ветками, чтобы не привлекать излишнего внимания. Но за весь день лишь один Яга перелетел через реку и, не увидев на башне своих соплеменников, спустился пониже. Залп из полдюжины мушкетов чуть не разорвал его в воздухе на части.
Сразу после заката началась переправа нашей армии, занявшая достаточно долгое время. И все же, наполнив бурдюки водой, мы отправились в путь по пустыне и до рассвета успели пройти большое расстояние.
Успев почти добраться до берега следующей водной преграды – реки Йогх – до восхода солнца, воины Гура попрятались в садах и полях, обрабатываемых синекожим народом. К счастью, нигде не было видно свтревоженных Яга – видимо, и вправду крылатый народ вполне полагается на неприступность своей скалы, надежность преграды – Пурпурной Реки и бдительность стражи на башне. Кроме того, вот уже много столетий Гура не отваживались на вторжение в пустыню, помня о печальной судьбе своих предков, рискнувших на это. Итак, крылатые дьяволы не выслали летающих патрулей, а что до тупоголовых Акки, то они и вовсе не заглядывали и на день вперед и не ожидали никакого нападения. Хотя я был уверен, что, будучи разозленными, они станут сражаться как дикие звери.
Оставиви восемь тысяч воинов под командованием Кхосутха в зарослях садов, я с оставшейся тысячей стал пробираться к реке, благодаря судьбу за то, что под моим командованием оказались такие отличные солдаты: так, где любой земной человек хлюпал и топал бы, производя много шума, дикари-Гура двигались бесшумно, как охотящиеся пантеры.
Добравшись до самой воды, я всмотрелся в противоположный берег. В темноте на фоне неба вырисовывалась ограждающая город стена. Перелезть через нее, под ударами копий стражников, стоило бы больших потерь. С первыми лучами солнца подъемный мост опустится, откроются ворота и откроют путь выходящим на работу Акки. Но еще раньше охрана со стены увидит нас в предрасветных сумерках.
Посоветовавшись с Гхором, мы вдвоем переплыли реку и дорались до основания кладки стены и опор моста. Здесь было не менее глубоко, чем на середине реки, и мы некоторое время провозились в поисках подходящей опоры. Наконец, уперевшись в какие-то выступы ногами, Гхор занял более или менее устойчивую позицию, и я, встав ему на плечи, сумел подтянуться и залезть по мосту, смыкавшемуся с воротами. Перебравшись на противоположную сторону, я увидел, как из темноты ко мне выскочила какая-то тень. В тот же момент стражник, оказавшийся менее крепко спящим, чем я ожидал, прокричал сигнал тревоги и бросился ко мне.
Увернувшись от нацеленного на меня копья, я потерял равновесие и чуть не упал, повиснув вниз головой на воротах, держась лишь одними ногами. Не тратя времени на то, чтобы занять более удачную позицию, я изо всех сил двинул стражника кулаком в ухо. Оглушенный, он упал на землю, а я перегнулся через ворота и протянул Гхору копье, по которому он быстро вскарабкался наверх. Поддержка подоспела крайне вовремя, потому что в этот момент заспанные стражники Акки повыскакивали из караульной казармы и, удивленно осмотрев нас, поняли, что на город готовится нападение, и с криками бросились на нас.
Гхор остался прикрывать меня, а я метнулся к большому вороту, опускавшему мост и распахивавшему ворота. Сзади я слышал звуки завязавшегося боя: проклятия Гхора-Медведя, крики стражников, звон железа и стоны первых раненых. Но оглянуться я не мог. Все мои силы уходили на то, чтобы провернуть тяжелый ворот, с которым обычно управлялись не менее пяти человек. Медленно-медленно пошел вниз тяжеленный пролет, поползли в стороны створки ворот. В тот же миг в образовавшуюся брешь метнулись первые воины-Гура.
Развернувшись, я бросился на помощь Гхору, хриплые возгласы которого доносились из-за плотной стены обступивших его противников. Было ясно, что шум в нижнем городе встревожит обитателей скалы, поэтому нам нужно было закрепиться в Акке прежде, чем на нас дождем посыплются копья и стрелы Яга.
Гхору пришлось туго. Под его ногами уже лежало с полдюжины трупов, он неистово орудовал мечом, но силы были слишком неравными. Я, вооруженный одним лишь кинжалом, отбежал от ворота и в тот же миг вонзил свое оружие в сердце одному из синекожих стражников. Его меч перешел ко мне в руки. Это было грубое оружие, выкованное в примитивных кузницах Акки, но, по крайней мере, клинок был достаточно острым и массивным. Размахивая мечом, я бросился на помощь Гхору, встретившему мое появление довольным рыком. Вдвоем нам удалось даже несколько потеснить наседавших Акки.
В эти секунды до нас добежал первый из уже переправившихся через мост воинов Гура. Вскоре уже полсотни наших соплеменников бок о бок с нами вступили в бой с горожанами. Но тут-то дело застопорилось. Акки налетели из всех боковых переулков и стали теснить нас обратно к воротам. Один воин Гура стоил трех-четырех синекожих, но перевес в численности делал свое дело. Мы вели бой на узком пространстве, не имея возможности продвинуться вперед. Сзади на мосту и около него сгрудились жаждущие принять участие в бою и бессильные помочь нам воины – Котхи и Кхоры. Акки же, в свою очередь, влезли на стены и потрясали оружием, завывая, словно тая волков. Ни луков, ни другого метательного оружия в их руках не было видно. Яга наверняка присматривали, чтобы такие опасные вещи не водились у жителей нижнего города.
Рассветало. Враги смогли наконец разглядеть друг друга. Я не сомневался, что и на скале крылатые люди уже сообразили, в чем дело. Мне казалось, что я уже слышу хлопанье сильных крыльев в воздухе над головой. Но глянуть вверх я не мог – слишком близко сошлись мы с противником. Мы стояли так плотно, что не было возможности нанести хороший удар мечом. Многие Акки даже побросали оружие и лезли на нас, кусаясь и царапаясь длинными острыми ногтями. Мне в нос ударил незнакомый, неприятный запах пота. Каждый из Гура проклинал все на свете, мечтая о том, чтобы получить возможность в полную силу орудовать мечом и кинжалом.
Я с минуты на минуту ожидал ливня стрел сверху и совсем забыл о том оружии, которое оставалось в резерве у нашей армии, и которое Гура боялись использовать в темноте, чтобы не зацепить своих. Сейчас, при свете дня, настало время пустить в ход мушкеты. Первый же залп, прозвучавший так неожиданно, что даже я вздрогнул от страха, очистил от Акки гребень стены. Выстрел за выстрелом раздавались за нашими спинами на мосту, и над нашими головами засвистели пули, разящие синекожих защитников.
Результат превзошел мои ожидания. Явно не знакомые с огнестрельным оружием Акки не выдержали грохота и невидимой, прилетающей издалека смерти, и бросились бежать. Вслед за ними Гура хлынули на узкие улочки Акки.
Конечно, сопротивление не прекратилось. Упорные синекожие продолжали вести бой. Повсюду слышался звон стали, выстрелы, стоны, крики, проклятия… Но главная опасность для нас исходила сверху.