Грацкий Вячеслав. Разлом

   Впрочем, как быстро сообразил Роланд, бой был тренировочный. А их одежда висела на веревках рядом с крыльцом. Брюки, короткие курточки, мягкие сапожки из тонкой черной кожи, — самая обычная одежда для неко. Весьма подходящая для ночных рейдов и ударов в спину, чем они, собственно, и славились.
   И все-таки что-то было не так. Роланд сощурился. Вроде бы неко как неко. Серая в черную полоску шерсть постепенно белела на ребрах, а потом исчезала, открывая спереди обычное человеческое тело. Лица также вполне человеческие, если не считать густого серого пуха, покрывавшего щеки. От затылка шерсть плавно переходила в серебристые волосы, тоже ничем не отличавшиеся от людских.
   Одна неко постарше и повыше, пошире в плечах и бедрах, с более развитой грудью. Она и с мечом работала поуверенней, и двигалась скупо и осмотрительно. Вторая, похоже, только-только перестала считаться подростком, она была и быстрее, и резче, что, однако, не очень помогало против более опытной соперницы.
   И вдруг Роланда как молнией ударило. Неко бились на мечах! На карнелийских мечах! Хуже того, манера их боя была до боли знакома — эту технику изучали только в Карнелии!
   Но не успел он прийти в себя от этого открытия, как новая мысль буквально повергла его в шок. Роланд вдруг осознал, что хорошо знает этих неко. И ему отлично известно, что они родные сестры, и что их имена — Инелия и Ирия, и что...
   Голову пронзила резкая боль, Роланд едва удержал стон. Когда сознание прояснилось, ему показалось, что он превратился в бестелесный дух, повисший в воздухе.
   Тело стояло рядом, в двух шагах от окна, усиленно растирая виски. И тело это, как отчетливо видел Роланд, принадлежало не ему, а некоему мужчине, возраст которого определить было затруднительно. Он выглядел крайне истощенным, словно после длительной и тяжелой болезни. Одежда свисала мешком, лицо заросло бородой, к тому же было закрыто длинными прядями спутанных волос.
   Тут только карнелиец сообразил, что сейчас ему полагается спать у ночного костра в ожидании Селены, а не колыхаться бестелесным духом в каком-то полуразвалившемся доме!
   Сквозь приоткрытое окошко ворвался свежий ветерок и подхватил Роланда. Не имея ни рук, ни ног, не имея ни малейшей возможности что-либо предпринять, карнелийцу оставалось только запастись терпением. Его немного помотало по комнате, а затем сквозняк вынес Роланда во двор и бросил неподалеку от сражающихся неко.
 

2

   Вымотавшись, девушки прекратили бой, почти одновременно остановив клинки. Они не были близнецами, но поскольку большую часть жизни сестры провели вместе, то понимали друг друга с полуслова.
 
   Тяжело дыша, неко уселись на землю.
   — Ну, что на этот раз? — Ирия окинула сестру победным взглядом.
   Инелия пожала плечами.
   — То же, что и всегда.
   — Ага, ну, конечно! — хвост Ирии забил из стороны в сторону. — Опять не хочешь признать поражения? А когда я два раза остановила клинок почти у самого твоего носа — это что было?
   — И ты, конечно, не заметила моего клинка у своего живота? — усмехнулась Инелия.
   — Какого еще клинка? Да я успела бы десять раз перерезать тебе глотку, прежде чем ты дотянулась бы до меня!
   Ирия вскочила на ноги.
   — А еще раньше, когда мой клинок пощекотал тебя ниже пояса? Что, скажешь, тоже могла меня опередить?
   — Конечно!
   Инелия устало вытянулась на земле во весь рост.
   — Твоя проблема все та же, Ирия. Ты слишком много суетишься и постоянно забываешь о защите...
   — Ну конечно, я забываю, а она не забывает!
   Ирия принялась в возбуждении ходить вокруг Инелии, ее хвост бил по бедрам с удвоенной силой.
   — Зато я никогда не забываю о нем!
   Палец девушки указывал в сторону дома.
   — Ири, не горячись. И не болтай ерунды.
   — Я не болтаю ерунды! Я говорю правду! Пока он был на ногах, ты и на секунду не отходила от него... Ири, принеси воды, Ири, собери вещи. А сама тут же из штанов выпрыгивала! А стоило ему заболеть, и где наша дорогая Инель?
   — Успокойся, Ири. Ты знаешь мои чувства к нему ничуть не слабее твоих.
   — Еще бы! Да только нужен он был тебе для одного дела!
   — Заткнись!
   Инелия подскочила с быстротой молнии и залепила пощечину сестре прежде, чем та успела что-либо предпринять. И тут же прижала ее к себе.
   — Ты! — Ирия попыталась вырваться, но сестра держала ее крепко. — Ты! Ты меня ударила!
   — Успокойся, Ири, прошу тебя, — зашептала ей на ухо Инелия. — Два года — очень долгий срок. И мне тоже больно, я тоже устала ждать! Но я уверена, я знаю — он справится, он вернется к нам. Рано или поздно... И только от нас зависит — будет ли ему куда и к кому возвращаться.
   Ирия больше не вырывалась. Уткнувшись в грудь сестре, она плакала. А Инелия гладила и гладила ее волосы.
 

3

   Негромкие аплодисменты прозвучали как гром среди ясного неба. Сестры подскочили как ужаленные, в руках сверкнули клинки.
   По ту сторону забора стоял рыцарь. В лучах восходящего солнца ослепительно сияли его начищенные доспехи, заставляя неко щуриться. Сам рыцарь выглядел скромнее — невысокого роста, полноватый, с мясистым лицом, толстыми губами и крохотными поросячьими глазками, едва заметными под нависшими бровями.
   Шлем и кольчужные перчатки рыцаря был надеты на заборные колышки, а его пухлые ручонки производили неспешные хлопки.
   — Браво, девочки! Я в полном восторге! Можно я вас расцелую? — рыцарь сложил губы бантиком и громко чмокнул.
   Заметив отвращение на лицах неко, он расхохотался.
   — Кстати, о ком это вы говорили с такой нежностью? Это было так трогательно... Может быть, повторите эту мелодраматическую сцену еще раз, для моих друзей?
   За спиной рыцаря к ограде медленно и на удивление бесшумно подходили еще с дюжину тяжеловооруженных рыцарей. На каждом — белая накидка с черным крестом.
   — Проклятие! — Инелия качнула головой. — Как мы могли не услышать такую груду железа?
   Сестры переглянулись.
   — Позвольте я отвечу, милые мои кошечки, — встрял рыцарь. — Когда это необходимо, мы умеем двигаться очень тихо. Ну, а вы, мои дорогие, к тому же были очень заняты... А теперь позвольте представиться. Барон Унгар, магистр Ордена Святой Инквизиции к вашим услугам.
   Инелия побледнела. Она слышала об этом человеке. О том, как он подчистую вырезал поселения Измененных, и о том, что делал с молоденькими неко.
   — О-о, кажется, вы слышали обо мне, — усмехнулся барон. — Так может не будем терять зря время? Сложите оружие и, возможно, я оставлю вам жизнь... Иногда я бываю добрый...
   — Убирайся отсюда! — прошипела Ирия.
   Унгар сощурился.
   — Так-так, уши прижаты, хвост метет землю... Да ты, кажется, приготовилась сражаться, моя милая кошечка?
   — Я не твоя милая, и я не кошечка! Я — неко! — яростно выкрикнула Ирия.
   — Спокойно, Ири, — вмешалась Инелия. — Разве не видишь, он дразнит тебя.
   Она пыталась сохранять спокойствие, и только побелевшие на рукояти меча пальцы выдавали волнение.
   — А ты, девонька? — Унгар обратил взгляд на Инелию. — Для неко ты удивительно спокойна... Наверное, знаешь себе истинную цену?
   — Я лично выпущу тебе кишки, барон! — крикнула Ири.
   Но рыцарь даже не взглянул на нее. Его взгляд ощупывал Инелию с ног до головы, и неко пожалела, что не успела одеться. Ей казалось, что взгляд барона оставляет на коже липкие следы.
   — Сколько же ты стоишь, милая? Пять, десять, а, может быть, двадцать золотых? Знаешь, мне особенно нравится ваша мягкая шерстка, а пушистый хвост — это нечто...
   — Да ты никак большой поклонник нашего племени? — осведомилась Инелия. — И, наверное, частый гость ваших притонов?
   Барон громогласно расхохотался.
   — Нет, дорогая. Мне притоны не нужны. Мне хватает тех, кого я нахожу здесь, в Сумеречье... Кстати, не далее как неделю назад, я имел удовольствие сблизиться с одной очень очаровательной «кошечкой». Она так мило кричала...
   — Тварь! — процедила Ирия. — Скоро я вырву твой лживый язык!
   — Нет, милая. За мной хоть и водятся некоторые грешки, кои я не устаю отмаливать, но уж этого за мной нет, слава Всевышнему...
   — Барон, по-моему, наша беседа затянулась, — холодно заметила Инелия.
   — Как ни странно, но я думаю также.
   Лицо рыцаря превратилось в каменную маску. Неко напряглись, ожидая нападения, но Унгар не торопился. Он обвел девушек насмешливым взглядом.
   — Итак! — провозгласил барон. — Именем Господа, Церкви и ордена Святой Инквизиции объявляю вас, богопротивных неко и злобных порождений Сатаны, виновными в искажении божественного промысла и попытке опорочить вышнее предназначение человеческой души и разума. Именем его величества, короля Армании, объявляю вас виновными в разбойных нападениях на мирные поселения, в убийствах, поджогах и грабежах, а также иных бесчинствах над людьми. За все вышеозначенные преступления вы приговариваетесь к смерти. В случае, если добровольно сложите оружие и передадите себя в руки правосудия, вы будете подвергнуты казни через костер. Всеочищающее пламя выжжет семена зла из ваших душ и вы заслужите милость и прощение Господа, а значит в следующих жизнях вы можете рассчитывать на возрождение в человеческом облике. В случае если вы откажетесь, будете преданы смерти здесь же, а ваши души будут навеки прокляты. Итак, каково же будет ваше решение?
   — Я чуть не заснула, слушая этот бред, — Инелия фыркнула. — Но вообще-то на костер мы не собираемся.
   — Странная милость у вашего господа, — усмехнулась Ири.
   — Я знал ваш ответ, — барон снова улыбался. — Поэтому я никогда не беру с собой сети.
   Унгар взмахнул рукой, и его рыцари вломились во двор, разнеся хлипкий забор в щепки.
 

4

   Воздух наполнился свистом мечей, боевым воем неко и железным лязгом. Рыцари попытались взять неко «в клещи», но те ловко выскользнули, а затем на землю рухнули несколько воинов, обливаясь кровью. Остальные немедленно отступили.
   — У них карнелийские мечи! — воскликнул один из рыцарей. — Они положили троих!
   — Вижу, — хмуро отозвался Унгар. — И что теперь?
   — Но они режут наши доспехи как масло!
   Барон не ответил. Его взгляд был прикован к улыбающимся девушкам. Обмотанные вокруг их бедер хвосты медленно распускались.
   — Что-то не так, барон? — весело крикнула Ирия. — Проблемы?
   — Это у вас, крошка, проблемы, — пробурчал Унгар. — А для нас это работа. Хотя я, конечно, не намерен терять людей только потому, что пара одичавших кошек стащили где-то эти проклятые клинки!
   — Стащили? — Ирия приподняла бровь и махнула мечом в сторону убитого рыцаря.
   — Да, это весьма любопытно, — признался барон. — Нечасто увидишь неко с мечом... К тому же ваша манера боя кое-что напоминает... С каких это пор в Карнелии обучают своих непримиримых врагов? Или тут не обошлось без какого-нибудь карнелийского изгоя? Я угадал?
   — Мы зря теряем время, — сказала Инелия и шагнула вперед.
   — Кто знает, кто знает... — пробормотал барон, бросив косой взгляд вверх.
   Небо стремительно темнело. Налетел сильный ветер и бестелесного Роланда швырнуло на поленницу дров, где он и застрял.
   — Все ко мне! — рявкнул Унгар.
   Рыцари окружили барона плотным кольцом и сдвинули щиты. Готовые к атаке неко настороженно замерли. Из-за рыцарского заслона донеслось невнятное бормотание Унгара.
   Сестры переглянулись.
   — Он колдует?! — воскликнула Ирия.
   — Молится или призывает силу Господа, — скривилась Инелия. — Кажется так святоши предпочитают называть свою магию.
   Неко с тревогой смотрели в небо. Прямо над домом собиралась тяжелая грозовая туча, из глубины которой уже слышался глухой рокот.
   — Ири, нужно остановить барона! Вперед!
 

5

   Если бы Роланд имел голову, он бы непременно ею покачал. У девушек не было шанса прорубить рыцарский заслон. Если они и могли выстоять против дюжины или, с учетом выбывших, девятерых рыцарей, то только сразившись с каждым поодиночке.
   Но атаковать плотно сомкнутый строй, пусть даже с карнелийскими мечами, было полным безрассудством. Тем более, без каких-либо доспехов.
   Неко были обречены. И вряд ли они не понимали этого. Но Роланд уже понял, ради чего они это делают. Или, точнее, ради кого. Карнелиец уже знал, что жизнь человека, в теле которого он поначалу оказался, девушки ценят гораздо выше своей собственной.
   Будь иначе, они давно сбежали бы в лес. Но они остались. Остались наперекор своим инстинктам и привычкам. И даже бросились в бессмысленную атаку.
   Впрочем, Роланд поправил себя, определенный смысл в этом все-таки был. У девушек, очевидно, была слабая надежда, что, сразив их, рыцари уйдут прочь. Или тот человек, что находился в доме, успеет скрыться.
   Роланд ощутил невольное уважение к этим хвостатым девушкам. На его памяти это был первый случай, когда неко готовы были пожертвовать жизнью ради спасения человека. Ради спасения представителя расы, объявившей неко порождениями Сатаны и нещадно их истреблявшей.
   А еще Роланда разбирало любопытство. Ему очень хотелось снова увидеть человека, ради которого сражались неко.
 

6

   С оглушительным грохотом с неба сорвались молнии и ударили в неко, когда те были уже в двух шагах от строя рыцарей. Девушек отбросило на землю, от одежды повалил дым, резко запахло паленой шерстью.
   Строй рыцарей разомкнулся и вперед выступил барон. Бледный как полотно, с мокрым от пота лицом, но весьма довольный собой.
   — Надеюсь, вы еще живы, мои кошечки?
   Подойдя к неко, он отшвырнул в сторону карнелийские клинки, а затем потыкал девушек носком сапога.
   — Эй, девочки, живы? Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы вас не разнесло в клочья.
   С земли послышался стон и сдавленные ругательства. Унгар довольно усмехнулся и оглянулся на своих воинов.
   — Ну что? Много ли стоят карнелийские мечи супротив воли Господа?!
   В доме громыхнула дверь и на крыльце показался уже знакомый Роланду мужчина. За то время, что карнелиец не видел его, мужчина успел преобразиться. Сбрил усы и бороду, волосы стянул на затылке в длинный хвост, и карнелиец наконец увидел его лицо — изможденное, с глубоко запавшими глазами, — почти череп, обтянутый кожей.
   В руках мужчина сжимал карнелийский меч.
   — Это что еще за привидение? — удивился барон. — Ты, парень, кто? С того света сбежал?
   Мужчина молча спустился с крыльца.
   — Ах, вот оно что... Не тот ли это тип, о котором ворковали наши строптивые девчонки?
   Унгар присел на корточки возле Ирии и, скрутив ее ухо, силой приподнял голову. В глазах неко блестели слезы.
   — Ингельд! — прохрипела она. — Беги!
   С трудом оторвала от земли голову Инелия и с ее губ сорвались те же слова.
   Роланд вздрогнул. Произнесенное неко имя было знакомо ему. Очень хорошо знакомо. Конечно, в Карнелии, да и в той же Армании это имя имело широкое распространение, да и выглядел этот Ингельд как-то по другому, но...
   Барон поднялся и брезгливо вытер руки.
   — Значит я угадал, — торжествующе сказал он.
   Глядя на медленную и шатающуюся походку мужчины, Унгар с деланным сочувствием заохал.
   — Бедняга... Ты-то куда лезешь, парень? Как там тебя, Ингельд?
   Барон взмахнул рукой.
   — Возьмите его! Будет сопротивляться — убейте. Мужчины меня не интересуют, — Унгар ухмыльнулся.
   Зазвенела сталь, заскрежетали доспехи, и уже через пару мгновений барон перестал улыбаться. Его рыцари падали один за другим. Несмотря на неуверенную походку, несмотря на видимую телесную слабость, Ингельд разил их с невероятной точностью и силой.
   На каждого из сраженных рыцарей у него не ушло больше одного удара. Воины казались совершенно беспомощными. Унгар не верил своим глазам. Его рыцари, закаленные во многих битвах, оказались не в состоянии хотя бы ранить этого болезненного вида человека.
   Рыцари много суетились, отчаянно кричали, но их удары уходили в пустоту. Они походили на малых детей, шумно, но бестолково возившихся вокруг взрослого.
   — Назад! Все ко мне! — заорал Унгар.
   Но он спохватился поздно. Половина его людей лежали на земле, истекая кровью. Остальные, озверев от гнева и собственного бессилия, вновь и вновь с ревом бросались на Ингельда. Команд магистра они не слышали.
   Барон торопливо отступил и, косясь на все еще темное небо, принялся шептать заклятие. И тут перед ним предстали, поддерживая друг друга, неко. Сейчас они выглядели ничуть не лучше Ингельда, но в глазах пылала такая ярость, что Унгар запнулся, напрочь забыв нужные слова.
   — Сучки! — он выхватил меч. — Сейчас вы узнаете истинную силу Святой Инквизиции!
   Неко набросились на него, но Унгар с легкостью отразил их атаку и атаковал в ответ. Ударил с такой силой, что девушек отбросило на землю. Будь у них простые мечи, они лежали бы уже мертвые, но карнелийские клинки спасли их.
   Но не выдержали руки девушек. Мечи выскользнули на землю и барон захохотал, глядя как неко безуспешно пытаются снова стиснуть рукояти.
   — Сдохните!
   Рыцарь взмахнул мечом. И тотчас сильный удар в грудь отбросил его назад. Унгар поднял взгляд и увидел Ингельда. Переступив тело последнего рыцаря, тот медленно приближался к него.
   Барон покосился на упавший меч Ингельда.
   — Ты что, парень, промахнулся? Или хотел зарезать меня рукоятью?
   Унгар откинул клинок Ингельда подальше.
   — И что ты теперь будешь делать? Без оружия, без доспехов? Пальцем железо проткнешь?
   Ингельд молчал, продолжая наступать на барона, и тот невольно поежился. В глазах мужчины читалась такая стальная уверенность в своей победе, что Унгар с трудом удержался от желания оглянуться.
   — Именем Господа! — заорал барон.
   Нервы его окончательно сдали, и он с рыком бросился в атаку. Ингельд уклонился от его могучего выпада, и в следующий миг Унгар с грохотом покатился по земле, а его меч оказался у Ингельда.
   Роланд не поверил собственным глазам. Прием мужчины был прекрасно ему известен, ибо представлял собой разновидность тайной боевой техники его родной семьи!..
   Ингельд сорвал с барона шлем и с размаха воткнул меч в землю, едва не порезав рыцарскую шею. Унгар дернулся, лицо его сделалось белым как мел.
   — Что ты здесь делаешь, барон?
   Ингельд говорил совершенно спокойным и ровным голосом. Ни затрудненного дыхания, ни единой капельки пота на лице. Как будто сражался не с профессиональными воинами, а с бумажными куклами.
   Голос мужчины был чем-то знаком Роланду и в то же время казался абсолютно чужим. Карнелийцу очень хотелось снова увидеть глаза этого человека, но тот смотрел на барона.
   — Я... — Унгар судорожно сглотнул. — Ты кто такой, черт тебя дери?!
   Ингельд облокотился на рукоять меча. Барон сощурился, он уже представил, как легко можно сбить противника с ног и выхватить меч. В облике этого воина было столько усталости, столько болезненности и слабости, что поверить в то, что он легко уложил десяток рыцарей было невозможно.
   Но барон лично видел, именно это удерживало его от решительных действий.
   — Кто привел тебя сюда? — спросил Ингельд.
   — Так я тебе и сказал, грязный карнелийский выродок!
   Ингельд выхватил клинок и, с легкостью пробив толстенную грудную пластину, пригвоздил Унгара к земле. Барон захрипел, горлом хлынула кровь, тело забилось в агонии.
   За спиной Ингельда переглянулись сестры.
   — Странно... — прошептала Ирия.
   — Возможно, он еще не до конца выздоровел и не смог рассчитать силу удара? — неуверенно предположила Инелия.
   Провожаемый недоумевающими взглядами неко, Ингельд выбрался со двора и остановился возле зарослей боярышника.
   — Ты надеялся отсидеться здесь? — бросил Ингельд в сторону кустарника.
   Раньше, чем из-за переплетенных ветвей появилась косматая фигура инура, вперед бросились сестры.
   — Я же чуяла эту проклятую псину! — бросила на ходу Ирия. — Как я сразу не сообразила?
   В считанные секунды они настигли беглеца и швырнули его на землю. Тот не успел даже достать оружия, как инура скрутили и потащили к Ингельду. Ему оставалось только злобно клацать зубами, так что неко старались держаться от его оскаленной пасти подальше. В отличии от неко, челюсти инуров были таким же серьезным оружием как и у их предков.
   Заломав пленнику руки, сестры заставили его пасть на колени пред Ингельдом.
   — Зачем ты это сделал, инур? — спросил мужчина. — Разве Святая Инквизиция не сжигает твоих братьев также как неко? Почему ты помогаешь им?
   Инур зарычал и сделал отчаянную попытку вырваться, но сестры удержали его на месте.
   — Разве карнелийцы не убивают неко? — отрывисто пролаял инур. — Почему же ты им помогаешь?
   Ингельд вскинул брови, но инур уже смеялся.
   — Чего ты добиваешься, инур? Ты хочешь быстрой смерти?
   — Я хочу твоей смерти! Быстрой ли медленной, мне без разницы. Если бы я знал, что здесь помимо этих кошек скрываешься ты, я уговорил бы барона прислать сюда сотню воинов!
   — Вот оно что. Мы, похоже, встречались раньше?
   — Встречались?! Если называть встречей ту резню, которую ты устроил в моей деревне, то — да, мы встречались! Я был еще щенком, но прекрасно запомнил тебя, человек! Ты сильно изменился, ты похудел... Видно, болел долго? Наверное, подцепил какую-нибудь дрянь от своих хвостатых шлюшек?
   — Тварь!
   Ирия от души заехала ему кулаком в лицо. Из разбитого носа хлестнула кровь. Но инур только шире растянул губы, демонстрируя ряды крепких желтоватых зубов.
   — Это все, что ты можешь? — презрительно бросил он.
   Ирия вновь вскинула кулак, но ее остановила Инелия.
   — О какой деревне ты говоришь? — сдвинул брови Ингельд.
   — О той, где жили беженцы — люди и инуры! Все те, кому удалось ускользнуть от облав Инквизиции! Это была мирная деревня и там обитали мирные...
   — Мирные?!
   В голосе мужчины отчетливо прозвенела сталь.
   — Ты называешь мирными тех, кто устроил травлю этих неко? Которые тогда были еще совсем детьми! Этих жителей ты называешь мирными?
   — Они украли все деньги, с трудом собранные деревней и предназначенные...
   — Заткнись!
   Ингельд вскинул меч и тотчас вперед ринулся инур. Он вложил в этот прыжок всю свою силу, всю свою ненависть. Неко были отброшены, а зубы инура щелкнули в опасной близости от горла Ингельда. Но тот уже уходил в сторону, а его клинок ударил навстречу противнику.
   Обезглавленное тело инура еще качалось, словно выбирая куда лучше упасть, а Ингельд уже отбросил меч и раскинул объятия.
   — Ну, а теперь здравствуйте, мои милые! Я вернулся!
   Неко, сильно смущенные тем, что инур все-таки вырвался из-под их опеки, расцвели в один миг и с визгом кинулись на шею мужчины.
   Минутой раньше звеневшая в голосе воина сталь и отчужденность исчезли, и Роланд не мог не узнать этот голос. Это был голос человека, несколько лет назад изгнанного из Карнелии за страшное преступление. Голос человека, из-за которого он был вынужден покинуть Карнелию и которого он поклялся убить. Это был голос Ингельда, старшего брата Роланда.
   А потом сильный порыв ветра выдул бестелесный дух Роланда из поленницы и увлек в сторону леса. И мир вокруг стал стремительно меркнуть.
   Последнее, что Роланд увидел — невероятно счастливые лица девушек, прильнувших к его брату. А еще, уже темнеющим взором, Роланд успел заметить то, что не могли видеть неко. Огненный, обжигающий взгляд Ингельда, который он устремил в небо. Прямо туда, куда уносило Роланда. Вряд ли старший брат видел его, и все-таки сердце карнелийца, находившееся сейчас где-то совсем в другом месте, болезненно сжалось.

Глава четвертая

1

   Роланд проснулся засветло, зябко поеживаясь. Костер едва теплился, а значит Тирри следовало задать хорошую трепку — уж что-что, а подбрасывать ветки в костер тот наловчился давным-давно.
   Но карнелийцу было не до Тирри. Он вспоминал брата. Что это было, сон? Но это не очень-то походило на сон.
   Плеснув на руки воды из фляжки, Роланд умылся.
   Но если это все-таки сон... Роланд вдруг похолодел. Это сон-напоминание?
   Положа руку на сердце, долго ли он на самом деле искал брата? Ему казалось это легкой задачей — выходцев из Карнелии жило за ее пределами не так уж и много. Ингельда или кого-то, похожего на него, видели то в Лютении, то в Бардии, то в Тургалии. И первые несколько месяцев Роланд носился по его следам как угорелый.
   А потом... Потом он стал привыкать к новой жизни. Оказалось, что меч карнелийца стоит очень дорого. Его услуги в качестве охранника оплачивались весьма неплохо, а тихая и размеренная жизнь в той же Армании — в сравнении с суровыми буднями Карнелии — пришлась ему по вкусу.
   Когда же пятнадцатилетний подросток вырос в статного красивого юношу, пользовавшегося неизменным успехом у девушек из самых разных сословий, жизнь Роланда превратилась в настоящий мед.
   А та боль, из-за которой он покинул Карнелию, постепенно затихла, затушевалась. Но, возможно, именно этого он и хотел? Возможно, именно из-за этого он ушел?
   Он сдавил ладонями виски. Неужели это правда? Неужели он действительно хотел все забыть?
   А сон, может это души неотмщенных друзей пришли напомнить ему о долге?
   Роланд хрустнул костяшками пальцев. Что ж, теперь все будет по-другому! На этот раз он найдет Ингельда!
   Карнелиец поискал глазами Тирри. Поблизости звереныша не было, и Роланду волей-неволей пришлось подкармливать огонь самому. Затем он поднялся, огляделся и, наконец, обнаружил Тирри, приникшего к дверям храма.